Удача в подарок, неприятности в комплекте

Пролог

Резкий звонок, громкий, пробирающий до костей, похожий на гибрид школьного звонка, призывающего на урок, с жужжанием бормашины и рявканьем перфоратора, разорвал тишину неуютной квартиры, которую хозяйственные паучки уже начали старательно оплетать в углах паутиной. Лежащий на диване мужчина недовольно замычал, сделал попытку отмахнуться от надоедливого трезвона, но вместо этого скатился с дивана на пол, отчего моментально проснулся и ёмко, буквально в двух словах, охарактеризовал и телефон, и того, кто пытался дозвониться. Абонент посыла не услышал, а потому продолжал активно навязывать своё общество.

- Алло? – хрипло выдохнул хозяин квартиры в мобильник, устало растирая помятое после сна, колючее от щетины лицо.

- Лёша, ты мне друг?

Голос звонящего был до противного воодушевлённым и искренним, вопрос явно относился к категории риторических, а потому Алексей обречённо вздохнул:

- Допустим. И что дальше?

- Лёшка, мне нужна твоя помощь. Мы с Любашей через полчасика подъедем, ты не уходи никуда, хорошо?

Алексей на миг отвёл мобильник от уха, посмотрел на циферблат на экране и присвистнул: часы показывали двадцать минуть седьмого. Вот интересно, куда можно сбежать в такую рань, если только в круглосуточный магазин, но в такое время и там будут не очень рады посетителю.

- А до утра никак не потерпеть?

Этот вопрос тоже относился к категории риторических, Лёша знал, что если его другу что-то приспичило, то такая ерунда, как неурочный час для визита его точно не остановит. Проще заставить свернуть самонаводящуюся ракету, чем Сашу, принявшего какое-то решение.

- Лёшка, ты чего, уже утро! Между прочим, фашисты войну начали ещё раньше.

- Они плохо кончили, - пробурчал Алексей, так сладко зевая, что даже челюсть хрустнула. – Ты бы ещё Наполеона вспомнил, который по четыре часа спал.

На том конце провода помолчали, а потом авторитетно заявили:

- Нет, четыре часа сна мало, это я тебе как врач заявляю. Кстати, Никита тоже подъедет, так что ставь чайник.

Телефон захлебнулся короткими гудками. Алексей нажал кнопку отбоя, отложил мобильник, снова потёр лицо, машинально отметив, что нужно обязательно побриться, и поплёлся в ванну. Спать хотелось невероятно, привычная бессонница не давала сомкнуть глаз до трёх ночи, поэтому ранний подъём никак не способствовал хорошему настроению. А впрочем уже год хорошее настроение обходило Алексея стороной, сменившись глухой тоской, подобной боли в ампутированной конечности.

«Надо бы ванну почистить, совсем жёлтая стала, - вяло подумал Алексей, - Сашка опять бухтеть начнёт, что не дело так опускаться, что нужно стойко держать любой удар судьбы и прочее. Ему бы в советское время пропагандой заниматься, дивный бы глас народа был. Хотя, стоит признать, врач из него тоже хороший».

В дверь заколотили в тот самый миг, когда Алексей закончил умываться и направлялся на кухню греть воду. Обещанные другом полчаса ещё не вышли, но пунктуальностью Сашка тоже никогда не страдал, искренне считая, что лучше прийти пораньше и подождать, чем придумывать причины для постоянных опозданий. Вариант приходить вовремя даже не рассматривался как несущественный.

- Привет, друг, - высокий, широкоплечий, с пышной волнистой шевелюрой тёмно-русого цвета Александр от всей души хлопнул Алексея по плечу, - знакомься, это Любаша, моя девушка. Любаша, это мой лучший друг Алексей Корсаров. Скоро к нам присоединится ещё один мой лучший друг Никита Князев.

- Как интересно, - пухленькая рыженькая девушка взмахнула пушистыми, явно накладными ресницами и восторженно прижала ручки к груди, - Саша, Алёша и Никита, прямо как в фильме «Гардемарины».

Алексей чуть заметно поморщился. Сравнение с гардемаринами преследовало друзей ещё со школы, с первого класса, когда молоденькая учительница, знакомясь с классом, звонко объявила:

- Ну надо же, у нас есть Саша Белов, Лёша Корсак и Никита… ах нет, не Оленев, Князев. Настоящие гардемарины!

Алексей на протяжении одиннадцати лет обучения в кадетском классе тщетно пытался доказать, что он не Корсак, а Корсаров, в четырнадцать лет два раза менял паспорт, потому что паспортистки, как на грех, тоже оказывались поклонницами фильма Светланы Дружининой. Единственной девушкой, которая не искала в Алексее сходства с киношным Лёшей, была Лика, она ещё на первом свидании призналась, что терпеть не могла фильм «Гардемарины, вперёд!», хотя несколько раз смотрела его в компании восторженно пищащих подруг. Впрочем, Лика всегда и во всём была неповторимой.

Как всегда при воспоминании о жене на Алексея навалилась глухая тоска. К счастью, в этот раз забиться в угол и спрятаться от всего мира ему не дали, Саша по-хозяйски обошёл квартиру, неодобрительно поцокал языком и вынес вердикт:

- Диагноз ясен. Налицо полная социальная неустроенность на фоне глубокой психологической травмы. Лёшка, ты когда в последний раз в зеркало на себя смотрел?

- А чего там разглядывать? – отмахнулся Алексей и под предлогом засвистевшего чайника вышел из комнаты.

Но от друга оказалось не так-то просто избавиться.

- Любаша, радость моя, сообрази нам чего-нибудь покушать, мы же ещё не завтракали, - елейным голоском попросил Сашка, посмотрев на свою подружку наивными васильково-синими глазами, - а мы пока с другом покурим на балконе.

- Я не курю, - огрызнулся Алексей, которого ничуть не радовали душеспасительные беседы с утра пораньше.

- Рядом постоишь, - Саша взял друга за плечо и непреклонно вытащил на балкон, благо физической силой природа-матушка не обидела.

На балконе было зябко, а ещё тесно из-за сваленных кое-как коробок, ящиков и тюков с одеждой, разобрать которые у хозяина не был сил, в первую очередь, моральных, да и желания особого тоже.

- Так нельзя, Лёш.

Голос Саши прозвучал обволакивающе-мягко и без малейшего намёка на шутку или укор. Друг был абсолютно серьёзен, а такое случалось с ним очень редко, лишь когда трагедия перерастала в катастрофу вселенского масштаба.

- Миленькая у тебя подружка, - Алексей решил перевести разговор в менее болезненное русло, - женишься на ней?

- Зачем ограничивать себя одной, когда вокруг так много девушек хороших? – беззаботно фыркнул Саша, но тут же вернулся к прежней серьёзности. – Я говорю: так нельзя, Лёша. Вот уже год как ты гробишь себя. Нет, не так. Гробишь – это активное действие, а ты просто идёшь ко дну, позволяешь отчаянию засасывать тебя всё глубже и глубже. Лёш, ты же не дурак и не слабак, ты прекрасно понимаешь, что…

- Как там в «Волкодаве» Марии Семёновой? – Алексей в упор посмотрел на друга холодными тусклыми карими глазами. – А когда заросла тропинка и не будет конца разлуке, вдруг потянет холодом в спину. Для чего? И опустишь руки.

- Волкодав, между прочим, новый род создал, - не сдавался друг. – И кучу друзей завёл, и дом построил.

- Друзья у меня и так есть, и дом тоже, - устало отмахнулся Алексей.

- Жену надо, без женщины мужчина чахнет и хиреет как цветок без солнца.

Алексей с трудом проглотил колючий клубок:

- Есть у меня жена, Лика. И никакой другой мне не надо.

- Анжелика умерла год назад, - жёстко отрубил Александр, крепко стиснув плечи друга, - и тебе с этим пора смириться.

Алексей тяжело вздохнул:

- Я знаю, Саш. Просто вчера год был, вот я и сдал, раскис опять. Представляешь, целый год прошёл, наш малыш уже бегал бы вовсю и говорить начал. Или во сколько у них первая речь появляется?

Александр пожал плечами. Он прекрасно помнил тот промозглый мартовский день, наполненный бесконечной чередой острых аппендицитов, когда во время короткого и от того столь желанного перерыва распахнулась дверь ординаторской, и на пороге появился подтянутый, в изысканном, сшитом на заказ костюме Никита Князев. Коротко кивнув всем собравшимся, Князь, как его звали все, кто был с ним достаточно хорошо знаком, поманил Сашу в коридор.

- Чего тебе? – недовольно пробухтел Сашка, которого друг оторвал от пышногрудой шатенки-интерна.

- У Никольской в автобусную остановку врезался джип. Пьяный водитель не справился с управлением, есть пострадавшие, - по-военному коротко сообщил Никита.

Саша быстро прикинул, чей это участок, и беззаботно пожал плечами:

- А я при чём? Это не наша территория.

- На этой остановке была Анжелика. Она из женской консультации возвращалась.

Сашка нахмурился, пытаясь вспомнить, что его связывает с обладательницей этого красивого имени, а потом громко охнул и уставился на друга:

- Да иди ты… Это же Лёшкина жена!

Никита мрачно кивнул.

- Она жива? Сильно пострадала? Пусть везут к нам, я…

Князь оборвал друга властным взмахом руки:

- Она оказалась ближе всего к машине, Саш. Хоронить придётся в закрытом гробу.

Сашка с трудом сглотнул, беспомощно посмотрел на друга:

- Как же мы Лёшке-то скажем, он же завтра из командировки приезжает!

Никита печально вздохнул и развёл руками.

***

Мрачные воспоминания прервала сияющая, чуть смущённая мордашка Любаши, выглянувшей на балкон и прощебетавшей:

- В дверь позвонили, я не стала вас отвлекать, сама открыла. К вам такой импозантный мужчина пришёл, говорит: он ваш друг.

- Умняха, - Саша привлёк девушку к себе, звучно поцеловал в висок, - обожаю, когда девчонка не только красивая, но и умная!

Алексей выразительно поднял бровь, мол, и женись, раз она такая вся из себя расчудесная, но приятель в ответ лишь пожал плечами, безмолвно вопрошая: а зачем? Сашке, счастливому обладателю магии жизни, выражающейся в способности исцелять любые раны, и кипучей, точно лава вулкана, энергии, семейный быт с одной супругой представлялся чем-то вроде пожизненного заключения. Конечно, лучше, чем смертная казнь, но с настоящей свободой всё равно не сравнится. Друзья, довольно быстро определившиеся со своими спутницами жизни, время от времени пытались наставить друга на путь истинный, но особенно не усердствовали, понимая, что насильно милым всё равно не станешь. Как сказал однажды Никита: «Из комнатной собачонки пограничного пса не сделаешь».

- Прошу прощения, если заставил ждать, - Князь с поистине великосветской учтивостью поцеловал зардевшейся Любаше руку и звучно щёлкнул каблуками. – Позвольте представиться, сударыня: Никита Князев. Могу я узнать Ваше имя?

- Любаша Соловьёва, - прошептала девушка, не отводя восхищённого взгляда от галантного кавалера, каких только в исторических фильмах и видела. – Я… Мы с Александром Фёдоровичем в одной больнице работаем…

Никита бросил на друга строгий взгляд серо-голубых глаз и чуть заметно покачал головой. Князь не одобрял служебных романов, искренне считая, что они вредят работе больше, чем целый полк обученных диверсантов. Сашка в ответ скосил глаза к переносице и высунул язык.

- Любаша, - Алексей деликатно коснулся руки девушки, неловко переминавшейся с ноги на ногу и явно чувствующей себя не в своей тарелке, - мне очень неловко просить вас о помощи, но…

- Да? – девушка с такой надеждой посмотрела на мужчину, словно он пообещал ей персональное долго и счастливо вкупе с балом, принцем и хрустальными башмачками.

- Побудете хозяюшкой? Я, признаться, не очень сведущ в домоводстве.

Девушка расплылась в такой счастливой улыбке, что Алексею даже совестно стало, можно подумать, он её не работой загрузил, а бриллиантовый гарнитур подарил!

- Конечно помогу, - прощебетала Любаша, - вы мне только покажите, где у вас кухня. И да, кулинарные пожелания тоже сразу озвучьте, если вам не трудно.

- Я всеяден, - Никита хищно сверкнул глазами, продолжая реанимировать в Сашке хоть крупицу совести.

По мнению Лёши, тут нужен был хороший некромант, а не реаниматолог, потому что если у Саши совесть когда и была, то на сей день она совершенно точно сдохла, но мешать друзьям забавляться он уж точно не собирался. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы двустволку на тебя не наводило.

- Мои вкусы ты знаешь, - Сашка так выразительно подмигнул девушке, что она покраснела до ушей, мало дым не повалил.

- Я тоже не капризен в еде, - Алексей вежливо коснулся руки Любаши, - идёмте, я покажу, где у меня кухня.

Любаша, всё ещё не справившаяся со смущением, потянулась за мужчиной как шнурок за ботинком, покорно и безмолвно. Лёша оставил девушку на пороге кухни, предоставив полную свободу действий и стараясь не смотреть на пятнистую от разного срока давности капель жира раковину, жёлто-коричневую плиту и разводы от кое-как затёртых луж на полу. Домашние хлопоты Алексей всегда считал пустой тратой времени, а после потери супруги и вовсе махнул на квартиру рукой, возвращаясь туда глубоко за полночь, чтобы переночевать.

- На кухню, на чёрную работу, - трагически возопил Сашка, едва завидев друга, - мою, на этой неделе совершенно точно, любимую отправил, изверг!

- Лишние уши, как и лишние вопросы, нам не нужны, - Князь крепко сжал висящую на шее серебристую подвеску на длинном чёрном шнуре и резко выдохнул. - Илливайс дей норт.

Всё вокруг подёрнулось плотной белой пеленой, маскируя друзей иллюзией и скрадывая их голоса. Вздумай Любаша заглянуть в комнату, она увидела бы приятелей, беспечно развалившихся на диване, хотя на самом деле они вышли на балкон.

- Не люблю я эти твои иллюзии, - поморщился Саша, беззаботно высовываясь с балкона на улицу, - от них всё перед глазами плывёт.

- Ты на перила-то сильно не опирайся, - заметил Алексей, услышав печальный треск и не сумев с ходу определить, что именно готово сломаться, - я, между прочим, на четвёртом живу, падать высоковато будет.

- Ничего, Никитка поймает, - беззаботно отмахнулся Саша.

Князев дёрнул уголком рта:

- Могу и не успеть.

- А куда ты денешься, твоя контора не простит, если мага жизни угробишь!

- Саш-ш-ша, - прошипел Никита и сверкнул глазами, - прекрати! Мы не твои бесценные таланты собрались обсуждать!

- Кстати, не в обиду будь сказано, чем обязан визитом? – Корсаров внимательно посмотрел на друзей.

- Во-первых, поддержать, - Сашка положил другу руку на плечо, щедро делясь жизненной силой, - мы помним, что вчера был год, как не стало Лики.

Алексей благодарно кивнул. Всё-таки приятно, когда друзья делят с тобой не только радости, но и горе, а ещё приятнее, когда они делают это ненавязчиво, без лишней показухи, не красуясь собственным милосердием.

- А во-вторых, тебе пора возвращаться к жизни, - Никита пристально посмотрел другу в глаза. – Лика умерла, вернуть её ты не сможешь, с этим придётся смириться и отпустить её. Своей тоской ты и ей упокоиться не даёшь, и себя жизни лишаешь.

Алексей кивнул. Да, Князь всё правильно говорит, давно пора за ум браться, только… Для чего? Зачем? Где та путеводная звезда, чей спасительный свет укажет дорогу в беспросветном мраке отчаяния? О, как завернул, преподавательница по изящной словесности в университете, наверное, обрыдалась бы от умиления!

- Тебе сейчас нелегко, я знаю, но чем дольше ты страдаешь, тем меньше у тебя остаётся шансов на новую жизнь.

- Короче, Никитка тебя к себе на службу приглашает, с квартирой новой поможет, - выпалил Сашка, который всегда окольным путям дипломатии и психологии предпочитал армейский марш-бросок.

Алексей, озадаченно нахмурившись, посмотрел на друзей:

- А на кой вам экскурсовод? Туристов по конторе водить?

- Лёш, ты ведь не всегда туристов водил, - мягко заметил Никита, проницательно глядя на друга серо-голубыми, никогда не улыбающимися глазами.

- Ну да, в армии снайпером был, - Корсаров передёрнул плечами, - только убивать мне не очень нравится, уж извини. Я не палач.

- Ты следователем был, - напомнил Сашка, - причём толковым.

- То-то и оно, что был, - вздохнул Алексей.

У каждого из трёх гардемаринов, как прозвали друзей ещё со школы, был свой уникальный и неповторимый талант, который они вполне успешно использовали в личных и служебных целях. У Сашки в десять лет открылась магия жизни, когда он исцелил сбитую машиной болонку своей соседки, за что получил от девчонки конфету и поцелуй, причём конфете, большущей ириске с вишнёвой начинкой в яркой заграничной упаковке, обрадовался больше, чем слюнявому звонкому чмоканью в щёку. На выпускном в одиннадцатом классе прорезался дар воздушника у Никиты. Парень порывом ветра поднял вверх воздушные шары, в которые выпускники затолкали записки со своими заветными желаниями. Дольше всего не просыпался дар у Лёши, он даже стал подозревать, что начисто лишён магии, пока однажды, во время службы в армии в одной из многих горячих точек, щедро испещривших карту мира, не увидел лёжку вражеского снайпера. Дело было так: он в компании своих друзей был отправлен на проверку тропы, остановился перемотать портянку, скользнул настороженным взглядом по деревьям, растущим невдалеке, и отчётливо увидел снайпера, обустраивающего в сплетении ветвей площадку для стрельбы. Жестом поманил друзей, но они никого не увидели, а проведённая разведка показала, что площадка действительно есть, только пустая, снайпер её покинул. Появился вражеский стрелок через три часа, был немедленно схвачен и доставлен в штаб, где долго и нудно ругался, недоумевая, как его, такого хитрого, смогли вычислить. Алексей и сам рад был бы понять, как, но научного объяснения не было, а паранормальное могло вызвать слишком много вопросов и ненужного любопытства. Поэтому Лёша талант свой старался не выпячивать, предупреждения о заложенных взрывчатках, установленных растяжках и замаскированных снайперских лёжках объясняя удачной разведкой. Командиров такое объяснение вполне устраивало, а друзья всё и так прекрасно знали, а потому вопросов лишних не задавали.

После войны пути гардемаринов в делах служебных разошлись, каждый выбрал для себя то, что подходило его таланту и совпадало с интересами. Живчик Сашка стал хирургом, хотя во время учёбы друзья не раз опасались, что медицинский талант останется с поклонницами, но без диплома. Никита, чьи предки стояли у истоков НКВД, естественно, продолжил семейное дело. О своей работе он не особенно распространялся даже в кругу друзей, да они, прекрасно помня со времён службы, что такое государственная тайна, лишний раз старались его и не спрашивать. Есть вещи, которые лучше не знать, если хочешь сохранить голову на плечах и документы без отметок о судимости. Алексей же с отличием закончил исторический факультет, но дабы сохранить статус кормильца в лихие годы преобразований, перешёл на службу следователем, юридическое образование получив заочно.

Личная жизнь друзей разнилась так же, как и их магические таланты и связанные с ними профессии. Никита сделал предложение своей избраннице ещё в десятом классе, и с тех пор Юленька трепетно ждала: сначала совершеннолетия, затем своего ненаглядного из армии, а потом из многочисленных командировок, на которые так щедра государственная служба. И Саша, и Лёша точно знали, что вокруг Князя постоянно роем мотыльков вились красавицы, но для самого Никиты нет и не было никого, кроме его дорогих девочек: жены Юленьки и двух дочурок.

Алексей женился после армии, познакомившись с невестой на автобусной остановке, когда героически закрыл её от брызг из-под проносившегося мимо автомобиля. Лика оказалась девушкой творческой, вдохновенно занималась музыкой, могла часами рассуждать о Бахе и Бетховене, но к бытовым мелочам была совершенно неприспособлена. И Лёша решительно закрыл собой любимую от серой повседневности, не гнушался домашними делами и даже брал у Юленьки уроки кулинарии. Сашка не скрываясь посмеивался над другом, один раз подарив ему на День рождения фартук, кастрюлю и скалку, набор настоящей домохозяйки, но Корсаров на подначки не обижался. Наоборот, с нетерпением ждал того момента, когда балабол и насмешник полюбит так, что готов будет променять холостяцкую полную соблазнов жизнь на уютное семейное гнёздышко.

Сашка Белов в силу своего жизнелюбия и бурлящей в крови магии жизни остепениться никак не мог. Каждый раз, с периодичностью примерно раз в два месяца, он влюблялся пылко и страстно, уверяя друзей, что нашёл свою желанную, с которой готов рука об руку пройти весь путь до гробовой доски. Первые заверений пять Лёша и Никита даже верили, потом лишь вздыхали и понимающе переглядывались, мол, понесло Остапа. Каждую свою девушку Сашка знакомил с друзьями, приводил на семейные посиделки-вечеринки, которые придумывала Лика, а приводили в исполнение Юленька и, если оказывались свободными, Лёшка и Никита.

Год назад дружба гардемаринов подверглась нелёгкому испытанию: возвращавшаяся из женской консультации Лика, успевшая сообщить супругу о том, что он скоро станет отцом, погибла под колёсами врезавшегося в автобусную остановку джипа. Вернувшийся из служебной командировки Лёша выкладывался полностью, но так и не смог призвать водителя-убийцу к закону, уж слишком влиятельные у него оказались родственники. Обозлённый на весь белый свет Корсаров, потерявший не только супругу и малыша, но ещё и веру в торжество закона и справедливости, бросил на стол начальнику удостоверение и заперся дома в глубоком запое, не открывая даже друзьям. Сашка с Никитой в прямом смысле слова взяли друга измором, по очереди дежуря под его дверью в ожидании того момента, когда Лёша выползет на свет божий за очередной порцией возлияния. Только после третьей душеспасительной беседы с Никитой и энергетической подпитки от Сашки Алексей смог худо-бедно встать на ноги и даже устроиться на работу в захолустный краеведческий музей, для трёх сотрудниц которого появление привлекательного мужчины было воистину даром божьим.

***

- Лёша, - Никита положил другу руку на плечо, вырывая из плена воспоминаний, - посмотри на меня.

Корсаров скривился, словно от зубной боли:

- Никит, давай без проповедей, ты же всё-таки не священник. И я не объект разработки, которому необходимо промывание мозгов.

- Да было бы что промывать, - фыркнул Сашка и тут же согнулся пополам от коротких синхронных тычков в грудь и живот от друзей. – Охренели что ли, я же пошутил! И вообще, если вы меня угробите, вся больница предаст вас анафеме.

Никита выразительно покосился на балагура, тот вскинул руки вверх:

- Всё понял, ухожу и не отсвечиваю. Секретничайте… девочки.

- Вот зараза, - пробурчал Алексей, досадуя на то, что друг так быстро ретировался, а значит, очередной душеспасительной беседы не избежать. – Никит, честное слово, мне не так паршиво, чтобы ты тратил на меня своё бесценное красноречие.

- Отпусти её.

От неожиданной просьбы Корсаров, уже мысленно настроившийся на длинную нотацию, растерянно заморгал и глупо переспросил:

- Что?

- Отпусти её, Лёша. Пока ты изо всех сил цепляешься за прошлое, ты и себе жизни не даёшь, и Лике отринуть всё земное мешаешь. Ты же не хочешь, чтобы она застыла в безвременье, став неупокоенным духом, не имеющим ни физического тела, ни возможности возродиться заново?

Серо-голубые глаза друга, обычно невозмутимо холодные, похожие на небо студёной зимой, смотрели печально и при этом неумолимо. Лёша пару раз уже замечал такой взгляд у друга, там, на войне, когда Князь смотрел на мечтающих о мирной жизни смертельно раненых бойцов, когда коротко и скупо озвучивал потери за день.

- Отпусти её, Лёша, - Никита помолчал, чуть сдвинув светлые, еле заметные брови. – Приказать я тебе не могу, это в первую очередь твоя жизнь, тебе и решение принимать, но как друга прошу, отпусти. Не мучь ни её, ни себя. Дай себе жизни, а ей смерти.

Корсаров опустил голову, и соглашаясь с другом, и одновременно не желая признавать его правоту. Да, прошлым жить нельзя, но, чёрт побери, а что ещё у него есть?! Работа в музее? Да он загнётся не сегодня-завтра на радость таскаемым туда как на каторжные работы детям из летних пришкольных лагерей. Друзья? Но у них своя жизнь, они не смогут стать няньками и сиделками, да Лёша и сам не позволит сюсюкать над собой как над птенчиком со сломанным крылом. Дом? Корсаров огляделся по сторонам и невесело усмехнулся. Нет, дома у него тоже уже нет, это просто квартира, холостяцкая берлога, место для ночлега, не более. Алексей тяжело вздохнул и расправил плечи. Как любит повторять оптимист Сашка, рухнув на самое дно, вы взлетаете вверх. И чем сильнее был удар при падении, тем быстрее и выше будет взлёт. Что ж, пришло время проверить это утверждение на практике.

- Ты прав, Никита, как всегда прав.

- Сегодня завершай все дела, а завтра в девять ноль-ноль я жду тебя с паспортом и трудовой у себя в кабинете, - Никита улыбнулся и озорно подмигнул, - если я правильно помню, интересная работа всегда дарила тебе второе дыхание.

Алексей заинтересованно склонил голову к плечу:

- И что ты мне предложишь?

Князь, однако, раскрывать все карты сразу не стал, белозубо усмехнулся и уклончиво повёл плечами:

- Вот завтра и узнаешь.