Удобная

Глава 7

На третий день своего пребывания в редакции Кирилл чувствовал себя уже как рыба в воде. Он познакомился со всеми, почувствовал женский интерес к своей персоне, заметил стремление Оксаны, как ее там, Генриховны, получить его в свои цепки лапки. Полдня она постоянно попадалась ему на пути. Сегодня на ней была снова белая полупрозрачная блузка, расстегнутая почти до пояса, под которой виднелся кружевной бюстгальтер, и юбка ярко-красного цвета, обтягивающая ее нижние девяносто, как вторая кожа. Она демонстративно роняла перед ним какие-то листы, по-шлюшьи приседала, чтобы их поднять, при этом глядя прямо ему в глаза и выставив верхние девяносто, чтобы он смог все как следует рассмотреть. Он оценил и решил при возможности воспользоваться всем предлагаемым добром. Не пропадать же?

Он снова прошелся по всем кабинетам, обнял парочку женщин, поулыбался остальным, попытался приобнять Татьяну, которая саданула его локтем в грудь и оскалилась в предложении больше не трогать ее. В целом, ему разведка понравилась. С молодыми парнями из типографии он договорился на вечер сходить попить пива в местную достопримечательность «Погребок».

Ближе к обеду он пошел к Звягинцеву и застал там Марию. Она стояла возле стойки, облокотившись на нее, видимо хотела посплетничать о чем-то с секретарем. Она стояла к нему спиной, и он оценил ее пышные приятные во всех отношениях формы и решил попробовать их тактильно. Он подошел к девушке, положил ей на талию руку и сразу почувствовал тепло ее тела, от чего от руки вверх побежали приятные мурашки. Он поздоровался с Лидой, поцеловал ей ручку, потом взял руку Маши и поднес к своим губам, глядя прямо ей в глаза. И без того ее большие серые глаза становились все больше и больше, прям как анимешные. Щеки ее тут же залил румянец. От нее шел какой-то приятный свежий запах мяты, луговых цветов, который будоражил его рецепторы. Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы запомнить ее запах.

Он бы еще так стоял, придерживая ее за талию, но в интеркоме раздался голос Звягинцева, который приглашал к себе в кабинет. Он предложил Марии пройти первой, понимая, что с тем, что делается у него в брюках показываться на глаза главреду не стоит. Когда Маша скрылась за дверями кабинета начальника, он сделал вид, что что-то забыл и быстро вышел из приемной. Никем не замеченный дошел до туалета, где умылся холодной водой. Такого с ним давно уже не было, чтобы так «торкнуло» от простого прикосновения к женскому телу. И даже не голому, а через одежду. И он заметил, что Мария тоже не равнодушна к нему, как она впадала в ступор, когда он подходил к ней, как замолкала, глядя на него своими глазищами.

Другие женщины тоже смотрели на него, но в их взгляде читалось что-то другое, что оставляло его равнодушным. А в глазах Марии он видел себя. И он пропадал в них. К Звягинцеву он не вернулся, съездил в «Подворье» пообедал, заодно переодел рубашку. После обеда он опять устроился в кабинете Орехова, который снова пропадал с головой в каких-то документах, с кем-то громко ругался по телефону, требовал, просил, умолял, посылал куда подальше.

Несколько раз до обеда к ним заходила Оксана, которая принесла свою заметку. Орехов быстро прочитал ее, вернул девушке и попросил переписать. На ее возмущенный возглас, что она все исправила, просто посмотрел на нее тяжелым взглядом:

— Иди и переделай. Это читать невозможно.

Она ушла с обиженным выражением лица. Вернулась через какое-то время, снова Орехов выгнал ее переделывать заметку. Когда за ней закрылась дверь, Кириллу показалось, что директор готов кинуть что-то тяжелое ей вслед. Он с сочувствием посмотрел на Виктора Владиславовича и кивнул ему, подбадривая.

Он уже накануне доложил своему руководству предварительные вводы по обстановке в редакции, указал на пару моментов, который хотел бы исправить в ее работе. Не забыл рассказать об Оксане и ее двух подругах, принятых на работу по настойчивой просьбе. Получив указание присматриваться дальше и продумать стратегию увольнения, Кирилл расслабился. Есть еще время для маленьких удовольствий. Принятые верхним руководством решения по его докладам понравятся не многим.

Вторая половина дня прошла ожидаемо. Орехов полностью ушел в работу, не обращая внимание на присутствие Кирилла в своем кабинете. Последнему даже стало неудобно, когда Орехов при нем по телефону распекал кого-то, решал другие вопросы, связанные с обеспечением работы редакции. Силе воли и профессионализму Орехова Кирилл даже позавидовал. Про себя он сделал заметку, что в докладной надо отметить его отличную работу. Но все равно решил, что надо просить место в другом месте, чтобы самому чувствовать себя свободнее и спокойнее.

Он прошел к Звягинцеву, который нервно прочитывал макет завтрашнего выпуска газеты.

— Могу чем-нибудь помочь? — спросил Кирилл.

Звягинцев, который не сразу понял, что в кабинете он уже не один, даже вздрогнул от его голоса.

— Что? Простите, не заметил Вас.

— Михаил Ильич, может могу Вам помочь чем-нибудь? — снова спросил Кирилл.

— А-а-а-а, — протянул Звягинцев, не отрывая взгляда от макета, — да вот думаю, куда заметку нашей Марии поместить. — И он махнул рукой Кириллу, приглашая присоединиться.

Карасев мельком глянул на текст и подобранные фотоматериалы, удивился, с какой любовью и профессионализмом были подготовлены материалы. Он с разрешения Звягинцева прочитал заметку полностью и явно представил себе, как голодные детишки военного времени с любовью рисуют свой город и мечтают победить врага. Как в помещении горкома партии, который во время войны занимал первый этаж местной школы, оставшиеся в городе учителя организовали выставку детских рисунков. Как всем участникам было выдано по 100 граммов хлеба и устроено чаепитие. Сохранилось всего три кадра детишек и их учителей, сидящих за столом и самой выставки рисунков. На него смотрели дети всех возрастов с исхудалыми лицами, но такие счастливые, что невольно накатывались слезы на глаза. И он вспомнил фуршет, который был организован в администрации, на который не пустили ни одного постороннего, где столы ломились от деликатесов, а сколько под это дело было «распилено» бюджетных средств даже думать не хотелось. Невольно по телу прокатилась волна презрения и Кирилл передернул плечами, отчего Звягинцев вопросительно посмотрел на него.

— Да так, на ум пришла выставка, — ответил Кирилл на немой вопрос. — Знаете, давайте дождемся заметки Оксаны и разместим обе заметки на первой полосе.

Михаил Ильич посмотрел на него:

— А знаете, не плохая идея. Только бы дождаться эту заметку. Наша Оксана писать не умеет от слова «совсем».

— Это я уже успел понять, — усмехнулся Кирилл. — Орехов ее трижды переделывать отправлял.

Звягинцев поднял трубку внутреннего телефону, набрал пару цифр:

— Оксана, принеси заметку о выставке… Принеси, что получилось и скинь мне исходник в папку… Пять минут.

Пока они ждали Воропаеву, Кирилл решил закинуть удочку об отдельном кабинете:

— Михаил Ильич, я не очень хочу мешать Виктору Владиславовичу. Может меня можно куда-нибудь переселить?

Через минуту размышления Звягинцев сказал:

— Может в кабинет к Подгорной Инессе? Ее соседка Валерия в отпуске еще две недели. Заодно еще с одной «Оксаной» познакомитесь. Она у нас на промышленном блоке. То что пишет, читать невозможно, поэтому даем ей минимум заданий. Извините, что говорю так прямо. Не принято обнажать все проблемы перед проверкой, но поверьте, сил уже нет. Что есть сотрудники, что нет, все за них приходится переделывать.

— Согласен, — не успел Кирилл закончить свою мысль, как в кабинете появилась Оксана, которая тут же принялась стрелять глазками в Кирилла.

Она прошла к столу редактора, положила листы. Звягинцев быстро пробежал текст глазами, сморщился:

— Оксана, где фото по теме?

— В папке посмотрите, я туда положила. — Потом она обратилась к Карасеву. — Кирилл, как ты говорил, я съездила на выставку и сделала пару снимков. Они тоже в папке у редактора.

— А снимки, которые делала на фуршете где?

— А надо? Я парочку у себя в инсте разместила. Если надо, можешь посмотреть, — она кокетливо склонила голову. У меня там много интересного есть. Особенно последний фотки, когда мы на Бали ездили с подругами.

— Хорошо, обязательно их посмотрю, — игриво отозвался Кирилл, целуя ей ручка.

Глядя на это все, Звягинцев закатил глаза тяжело вздохнул.

— Оксана Генриховна, иди на место, дай нам с Кириллом Олеговичем работать.

Когда она ушла, Звягинцев протянул Кириллу лист с текстом. Было видно, что текст писал (ну или диктовал) кто-то другой, но ошибок было так много, что не верилось, что Оксана закончила хоть какое-то учебное заведение.

— «И такая дребедень целый день», — процитировал неувядающие строки главред. — Поможете?

Через полчаса была готова интересная статья об исторической параллели. Они оба с удовлетворением смотрели на свою работу. Получилось замечательно.

— Михаил Ильич, у меня предложение. Может делать такие вот параллели и по другим вопросам? Мария же сможет подобрать нам информацию в архиве? Вот про ту же школу, где была выставка в 1943 году. Про наши предприятия, про людей. И размещать это во второй колонке?

— Идея замечательная, — подхватил Звягинцев, — заодно Маше работы прибавится, хоть денюжка ей немного пойдет, проведем ее как внештатного корреспондента.

Вечером Кирилл собирался ехать в «Погребок», куда его пригласили ребята из типографии. Он сидел в машине, прогревал двигатель, когда увидел Машу, которая выходила с работы. Она не заметила его, прошла мимо машины. Кирилл опустил стекло, окликнул девушку, предложил отвезти. Любая другая бы на ее месте с радостью согласилась и впереди своего визга побежала бы занимать пассажирское сиденье. Но Маша отказалась и ускорила шаг. Он завел двигатель и тихо проследовал за ней. Он снова сделал попытку подвезти ее домой или пригласить в кафе поужинать. Но она снова и снова отказывалась. Когда они дошли-доехали до выезда на проезжую часть улицы, Мария резко свернула на дорожку, ведущую к домам, а Кирилл, проследив за ней глазами, вывернул в поток машин.

Как и предполагал Кирилл, Виталий, Саня и Юрий через пару кружек пива рассказали все сплетни маленького города. От них он узнал, что Маша живет с мамой, отец умер недавно, замужем никогда не была и даже мужчины у нее никогда не было. Они шутили на ее счет, но так, по доброму. Было заметно, что в редакции Марию уважали и ценили. Кириллу даже удалось выяснить ее адрес. В таких городах никаких секретов не существовало.

Было приятно, что парни предупредили его о «сучности» Оксаны, которая уже всем в редакции успела рассказать, что «москвич» рано или поздно женит его на себе и уедет с ним в Москву. Над ее мечтами они дружно посмеялись под очередную кружку пива.

Когда поздно вечером Кирилл добрался до «Подворья» был неприятно удивлен, увидев возле своего домика женскую фигуру, которая бросилась к нему навстречу и повисла на шее. Тут же он услышал жаркий «эротический» шепот в свое ухо:

— Ну где ты так долго был, я уже изнылась вся.

Кирилл снял с шеи руки Оксаны, поиграл бровями, предлагая продолжить начатую беседу.

— Я так долго ждала! — снова промурлыкала она, рисуя невидимые узоры пальчиками на его груди.

— Ну если ждала, то не будем заставлять девушку еще дольше ждать? — таким же мурлыкающим голосом проговорил Кирилл, открывая дверь домика и подталкивая туда Оксану.