Ухаживая за Вульфом

Барбара Мецгер

Ухаживая за Вульфом

Барбара Мецгер «Ухаживая за Вульфом», 2010

Оригинальное название: Barbara Metzger «Wooing the Wolf» from collection « Regency Christmas Courtship», 2005

Перевод: Dinny

Коррекция: София, Elisa, Аваричка

Редактирование: Dinny

Худ. оформление: Elisa

Аннотация

На Рождество два маленьких ангела вынашивают дьявольские планы: женить неуловимого холостяка на своей любимой тетушке…

Барбара Мецгер

Ухаживая за Вульфом

Глава 1

Женщины – слабые и хрупкие существа, которых должны защищать и направлять более мудрые мужские головы. Помните, дражайший сэр, что женские эмоции безграничны, в то время как их интеллект намного меньше. Вы должны соответственно спланировать свое ухаживание.

Джордж Э. Фелбер, «Пособие по ухаживанию для джентльмена»

– Почта, мадам, – объявил дворецкий леди Бартлетт, поместив серебряный поднос на стол для завтрака рядом с тарелкой своей хозяйки. Как обычно, поднос был полон. Половина карточек оказалась приглашениями, которые баронесса не примет из страха, что ей придется приглашать кого-то в ответ. Вторая половина – это письма, наполненные сплетнями, которые она проглотит вместе с лососем и яйцами. Как обычно, счета сразу отправлялись к ее поверенному, так что леди Бартлетт не приходилось портить пищеварение ценами на уголь или свечи.

Но вовсе не как обычно, дворецкий повернулся к молодой компаньонке пожилой леди.

– И письмо для вас, мисс Тодд.

Маргарет редко получала почту. Ее сестра в Индии была плохим корреспондентом, а ее кузен, сэр Фернелл Тодд, в Марионвилле, графстве Суффолк, являлся карикатурой на родственника. Однако это письмо на самом деле оказалось из Индии, но оно не было надписано аккуратным, каллиграфическим почерком Лили. Дрожащими от страха пальцами Маргарет отложила его в сторону, как и свой завтрак.

– Не стесняйся и вскрой его, девочка. Сбежать в Индию со своим легкомысленным мужем было достаточно дурным поступком, но что твоя глупая сестра натворила на сей раз?

Маргарет распечатала письмо и задохнулась.

– Она… она умерла. Вместе с Харри, во время эпидемии.

– Чего еще они ожидали, если жили в этой языческой стране?

Маргарет проигнорировала свою хозяйку и тот факт, что леди Бартлетт не выразила ни капли сочувствия. Даже если Маргарет не видела Лили двенадцать лет, она все равно оставалась ее любимой сестрой. Маргарет продолжила читать, ее глаза наполнились слезами:

– Детей – у Лили две дочери, если вы припоминаете – отослали в горы, в более прохладное место, так что они не заразились. Этот джентльмен пишет, что их отправили в Англию, ко мне, согласно последней просьбе Лили, так как у Харри нет в живых ни одного родственника. По его словам, девочки прибудут в Лондонскую гавань перед Рождеством, и он уже уведомил нашего поверенного обо всех подробностях.

Леди Бартлетт фыркнула.

– Подробности заключаются в том, что они, вероятно, нищие. Но это не важно, теперь ответственность за них ляжет на плечи твоего кузена. Он – глава семейства и все такое. Твой поверенный пришлет экипаж в доки, чтобы перевезти их к баронету. – Она снова углубилась в чтение своей почты, не обращая внимания на горе Маргарет.

Кузен Фернелл унаследовал поместье отца Маргарет и титул баронета, но не его доброту или заботливость. Сэр Фернелл не хотел, чтобы Маргарет или Лили жили с ним – разве что в качестве бесплатных нянек для его непослушных детей или горничных для его властной жены. Лили сбежала в Индию, а Маргарет устроилась на работу компаньонкой так быстро, как только смогла. По крайней мере, здесь ей платили, и она была далеко от того, что напоминало ей о прошлом.

Сейчас девушка мысленно подсчитывала свои сбережения, размышляя, есть ли какой-то способ устроить девочек у себя, и это зависело от того, что поверенный скажет о состоянии их финансов. Она сама осиротела и осталась нелюбимой в шестнадцать лет. Маргарет не могла позволить, чтобы подобное случилось с ее племянницами.

На следующее утро она встала рано, задолго до того, как леди Бартлетт обычно звонила ей, чтобы прочитать вслух газеты или выгулять ее мопса. Девушка отправилась в наемном экипаже в офис к поверенному только для того, чтобы обнаружить, что заведение крепко заперто, а на двери висит записка: ЗАКРЫТО НА ВРЕМЯ ПРАЗДНИКОВ. ВЕРНУСЬ В НОВОМ ГОДУ. Ниже поверенный добавил адрес для пересылки почты в Корнуолле и карточку еще одного поверенного, для экстренных случаев. Этот юрист ничего не знал ни о какой переписке с Индией, ни о сиротах или наследовании.

Сверившись с часами, приколотыми к темному платью, Маргарет приказала ждущему ее кучеру поторопиться в доки. Клерк в судоходной конторе гордо проинформировал ее, что «Белизар» уже был замечен и должен прибыть в Лондон через два дня, на две недели раньше срока.

Слишком грустно было думать о двух маленьких девочках, потерявших обоих родителей, пересекших океан, ожидающих встречи с новой страной и родственниками, которых они никогда не видели. Маргарет не могла просто посадить их одних в карету и отправить в Суффолк, где их ждет холодный прием, если вообще что-то ждет. В конце концов, Лили хотела, чтобы детей растила ее сестра.

А леди Бартлетт хотела, чтобы Маргарет вернулась к своим обязанностям.

– Нет, ты не можешь привезти их сюда, мисси, только не на целый месяц, до тех пор, пока какой-то беспутный поверенный вернется к своим собственным делам. У меня здесь не богадельня, ведь так? Дети означают шум, беспокойство и детское питание. Кроме того, они будут отнимать у тебя время, когда за него плачу я. Ты нужна мне, чтобы обрабатывать мою корреспонденцию и все прочее. Ты ведь не забыла про подарки для слуг на второй день Рождества, не так ли?

Маргарет подрубила половину носовых платков, которые леди Бартлетт считала подходящими подарками для своих слуг. Маргарет намеревалась положить по одной своей монетке в каждый из сложенных квадратиков, но сейчас она не думала, что сможет потратить на это деньги.

– И мне нужно, чтобы ты присматривала за Чарли. Ты же знаешь, что он привязывается далеко не ко всем.

Мопс Чарли бросался на каждого, кто был достаточно глуп, чтобы встать между ним и леди Бартлетт, чьи карманы всегда были полны угощений. Маргарет мирилась с толстым, угрюмым созданием, подкупая его. Дети не будут защищены от его мерзкого нрава – или от такого же характера леди Бартлетт. Но куда она может пойти с ними, и как она сможет содержать их, если нет никакого наследства?

Пока ее хозяйка прилегла вздремнуть после обеда, Маргарет отправилась через задний сад в Вульфрам-Хаус, находящийся по соседству, где она подружилась с экономкой за время своего шестилетнего пребывания в услужении на Беркли-сквер. Возможно, миссис Олив знает какое-нибудь дешевое, но респектабельное жилье, как раз до тех пор, пока не вернется поверенный. Маргарет может потерять свою должность из-за того, что покинет дом леди Бартлетт – и без рекомендаций к тому же, но девушка чувствовала, что ни у нее, ни у ее племянниц выбора нет. Им нужен любящий дом, а Маргарет полагала, что в двадцать пять лет это может быть ее единственный шанс приобрести семью, которую она всегда хотела, и, возможно, небольшой коттедж, где она сможет быть тетей и матерью бедным крошкам, если Лили и Харри обеспечили их будущее. Возможно, денег будет хватать только на их обучение, то в этом случае Маргарет найдет для них академию в Лондоне, так, чтобы она смогла бы навещать их в свободные от работы дни в той новой должности, которую она найдет. Девочки были ее родней, и они нуждались в ней. Леди Бартлетт просто придется найти себе другую низкооплачиваемую, недооцениваемую, слишком много работающую компаньонку.

Миссис Олив не хотела и слышать о том, чтобы мисс Тодд увозила несчастных сирот в меблированные комнаты, только не тогда, когда Вульфрам-Хаус стоял почти пустым. Виконт Вульфрам путешествовал по разным рождественским приемам по всей стране, и только миссис Олив, горничная Дора, лакей Филлип, который был неравнодушен к Доре, и приходящая на день кухарка остались заботиться о доме его сиятельства и о его двоюродной бабушке. Небольшой штат слуг будет только рад, если по дому станут бегать дети, особенно на Рождество. Тогда у них будет причина украсить его, а также запланировать празднование и повеселиться, как это и положено в столь радостное время года.

Ничто не могло быть более подходящим, так как Маргарет могла все еще помогать леди Бартлетт в надежде сохранить свою должность, если понадобится, или, по крайней мере, получить так много значащую рекомендацию. Уйти так внезапно, не дав хозяйке времени нанять новую компаньонку – этого Маргарет никак не могла одобрить, не важно, как грубо вела себя баронесса. Но въехать в Вульфрам-Хаус без разрешения владельца? Это почти так же грубо и безнравственно.

Экономка пожала плечами.

– Нет времени писать ему, если девочки сойдут на берег до того, как почта покинет Лондон.

– А что насчет его двоюродной бабушки, миссис Болтон? – За все годы, проведенные по соседству, Маргарет редко видела пожилую леди. – Не должна ли я попросить ее одобрения?

Миссис Олив покачала седой головой.

– Она сама всего лишь живет на средства виконта, и едва выходит из своих апартаментов, за исключением прогулки в саду. Но детская расположена очень далеко, и пока у нее будут романы из публичной библиотеки, миссис Болтон будет все равно. Это может даже принести старой леди какую-нибудь пользу, – добавила миссис Олив с ноткой неодобрения, так как она сама могла бы отправиться на праздники к сестре, если бы не эта древняя затворница. И хотя экономка была критически настроена по отношению к тем, кто выше нее, она велела мисс Тодд не забивать свою хорошенькую головку мыслями о его сиятельстве, потому что он, несмотря на внимательность и щедрость, был слишком занят тем, чтобы сеять дикий овес[1] в других местах, чтобы присматривать за собственным полем.

Виконт не должен вернуться обратно со своих пирушек почти до февраля, с угрюмым видом пояснила экономка, если провинциальные леди позволят ему уехать хотя бы тогда.

– Я все знаю о таких загородных приемах, вот так-то. Просто прикрытие для того, чтобы бродить темными коридорами и передавать друг другу ключи от спален так, словно это визитные карточки. Ему бы все флиртовать и грешить, в его-то тридцать пять лет, а наследника даже близко не видать. – Она прищелкивала языком всю дорогу до слишком пустой детской, где Маргарет и ее племянницы смогут остаться до тех пор, пока их дела не будут улажены. – Верьте мне, мисс Тодд, получать свое удовольствие для нашего лорда Вульфа важнее, чем чувствовать себя оскорбленным из-за незваных гостей.

Вопреки ожиданиям своей экономки – и его собственным – Вульф, как все называли его, проводил время вовсе не весело. Джона, виконта Вульфрама, звали Вульфом[2] вовсе не за поседевшие волосы. У него на голове все еще была шапка кудрявых светлых волос. При этом виконт не обладал странным, золотистым взглядом. Его глаза отливали яркой голубизной. Не был он и хищником, ловким охотником, потому что его добыча с радостью приходила к нему. Нет, его прозвище появилось из-за того – кроме его собственного имени, разумеется, – что его сиятельство прославился своей неуловимостью. Один из выдающихся холостяков своего времени, с титулом и состоянием, внешностью и шармом, его было чертовски трудно поймать всем занимающимся сводничеством мамашам, которые пытались сделать это с тех пор, как ему исполнилось двадцать один год.

Жениться до того, как он вынужден будет это сделать? Навсегда ограничиться одной женщиной? С таким же успехом можно поджать хвост и завыть на луну. Вульф был не готов к этому, но его дни были сочтены, и он прекрасно знал об этом. Неужели ему на самом деле уже тридцать пять? Его друзья почти все женаты, что говорило о том, что они заботятся о преемственности, если не о супружеском блаженстве. Даже его верный слуга Пол, который работал в качестве камердинера, секретаря и доверенного лица, принялся класть на стол Вульфу брошюры, содержащие пустую, глупую болтовню о том, как ухаживать за настоящей леди, намекая на то, что Вульф имел успех у менее благопристойных, неподходящих женщин.

Но это было не так. Стоило только взглянуть на его нынешнюю любовницу, молодую вдову пожилого графа. К несчастью, леди Сиддеринг оказалась намного менее привлекательной в свете раннего утра, когда Вульф покинул ее спальню перед тем, как появились слуги. Она спала с открытым ртом и пускала слюни. Что ж, парню не обязательно делить спальню с женой, рассуждал Вульф. По большей части не обязательно. И Мартина все-таки настоящая леди.

Или она была ею, до тех пор, пока за завтраком Вульф не решил, что она просто не подойдет в качестве его виконтессы. Он планировал окончить эту связь рубиновым браслетом, а затем отправиться в гости по следующему приглашению. Если виконту придется жениться в новом году, то он намеревался отпраздновать святки и свои оставшиеся холостяцкие дни по высокой моде, а не прислушиваясь к храпу Мартины. Или к ее диатрибам[3], когда леди обнаружила, что он уезжает после ленча.

– Но я никогда не обещал тебе венчального кольца, – ответил Вульф, когда она запустила ему в голову дорогой браслет. – Ты должна была знать это.

– Ерунда. Тебе пришло время жениться, все так говорят. И ты безнадежно скомпрометировал меня. Теперь ты должен поступить как джентльмен.

К несчастью, недостаток сна и изобилие вина с пряностями, очевидно, затуманили рассудок Вульфа. Он рассмеялся.

Мартина дала ему пощечину.

Что только утвердило его решение, что она не того калибра, который должна иметь будущая леди Вульфрам. Разозлившись из-за этой сцены, из-за задержки и ноющей щеки, Вульф сказал ей:

– Мадам, так как я ни ваш первый, ни последний джентльмен, несомненно, то я не снизойду до того, чтобы обращать внимание на ваши абсурдные заявления о компрометации. Но поймите, что я не взял бы себе жену, которая свободно демонстрирует свой характер, или бесплатно одаривает своей благосклонностью. – Бесплатно? Мартина стоила ему целое состояние в безделушках и счетах от портних. Завести жену было бы намного дешевле.

Леди рассердилась. Она также боялась старости, страшилась утратить свою внешность и жить на те гроши, которые оставил ей муж. Ее самый лучший шанс сделать блестящую партию – покинуть это унылое сборище, где не было никаких других неженатых джентльменов со средствами. Она может отправиться на прием к леди Планнеборд, где охота была лучше. Разъяренная, она полоснула ногтями по лицу виконта.

Вульф поклонился и вернулся в свою спальню, где его верный камердинер Пол заканчивал паковать вещи. Пол бросил один взгляд на лицо хозяина, и лицо слуги стало такого же цвета, как и его седые волосы. Вульф глянул в зеркало и его сердце сжалось. Кровь сочилась из четырех параллельных порезов на лице, пачкая шейный платок. Дьявол, он выглядел так, словно травил медведя и потерпел поражение! Как теперь он сможет отправиться на другой веселый праздничный прием? Его хозяйка упадет в обморок при виде Вульфа. Женщины, с которыми он надеялся развлечься, будут ежиться от страха при виде его лица. Предполагаемые невесты станут беспокоиться, что он останется изуродованным. Что самое худшее, друзья будут смеяться. Вульф даже не сможет заявить, что это было дорожное происшествие – четыре острых ветки поцарапали его одновременно? – потому что сплетники из этой компании видели его за завтраком с нетронутой физиономией.

Что добавило новое оскорбление к ране – или рану к оскорблению – так это то, что чертова штука болела, когда Пол промокнул ее алкоголем. Теперь Вульф вовсе не находил в себе сил праздновать Рождество, петь гимны и уговаривать очередную женщину забраться в его постель.

Ему хотелось спрятаться. Что он и решил сделать: вернуться в свой пустой лондонский городской дом, на то время, пока рубцы не заживут, его чувство юмора не восстановится, и он не смирится с тем, что весной ему нужно будет найти невесту. Если только эта сука не оставила ему шрамы на всю жизнь.

Глава 2

Каждая женщина заслуживает того, чтобы за ней ухаживали, даже та, чья помолвка устроена родителями, а соглашение подписано до того, как вы бросили хотя бы один взгляд на будущую невесту. Она будет благодарна вам за доброту и внимание, и не станет ощущать себя движимым имуществом. Если ваш успех не был обеспечен подобным образом, то вы должны приложить намного больше усилий, чтобы гарантировать, что ваше ухаживание будет принято. Приятное обхождение, чистая и аккуратная внешность должны считаться de rigueur[4], как для вас, так и для юной леди.

Джордж Э. Фелбер, «Пособие по ухаживанию для джентльмена»

Вульф ехал целый день и половину ночи, оставив Пола вместе с экипажем и своим багажом. Таким образом, виконт хотел сэкономить время и уменьшить шансы встретить кого-нибудь из знакомых. С надвинутой на глаза шляпой и высоко намотанным шарфом Вульф въехал на Беркли-сквер.

Странно, что на первом этаже его дома горели огни. На какой-то момент Вульф задумался: неужели его двоюродная бабушка Болтон наконец-то решила вращаться в обществе. Как только кот из дома…?[5] Нет, старая леди вела себя как мышь, и насколько Вульф знал, не имела в городе никаких знакомых. Он сам открыл парадную дверь своим ключом и снова удивился, в этот раз запаху ели, гвоздики и яблок, а также красным лентам, обвивающим перила мраморной лестницы. Должно быть, немногочисленные слуги решили украсить дом к праздникам, решил виконт, обрадовавшись этой идее. Теперь его собственное Рождество будет немного ярче, если это возможно.

Затем виконт услышал звуки, доносящиеся из музыкальной комнаты – пение, смех, бренчание клавиш. На его памяти двоюродная бабушка никогда не входила в музыкальную комнату, и не выказывала никакого интереса к посещению концертов, оперы или музыкальных вечеров в домах его друзей, хотя он спрашивал ее об этом целый год после того, как она приехала, а затем сдался. Вульф сомневался, что сейчас трясущаяся, дрожащая старушка смогла бы взять такие высокие ноты, распевая старый рождественский гимн.

Он не возражал против того, что слуги празднуют, и не был недоволен тем, что они потратились на небольшое количество зелени, но, по правде говоря, им не следовало находиться в официальных комнатах. А его фортепиано было редкой и дорогой вещью, не предназначенной для того, чтобы по нему стучали пальцы любителей.

Вульф прошагал по коридору и распахнул дверь.

Песни, смех и музыка – все это замерло. Миссис Олив взвизгнула. Дора-горничная бросилась в объятия Филлипа-лакея. Ребенок лет десяти – маленькая девочка, в его доме? – показала пальчиком на его искалеченную щеку и начала плакать. Еще один ребенок, поменьше – две маленькие девочки, в его доме? – спрятала голову в юбках симпатичной женщины в выцветшем коричневом платье, которая стояла возле фортепиано, с лицом таким же белым, как и сделанные из слоновой кости клавиши инструмента. Вульф мгновенно, опытным глазом оценил женщину: молодая, но без юношеского румянца, даже до того, как побледнела. Слишком молода, подумал он, чтобы быть матерью маленьких девочек, хотя виконт смог разглядеть, что у той малышки, которая рыдала, такие же каштановые волосы. У женщины были большие зеленые глаза, прямой нос, нежные губы и приятная глазу фигура – он смог разглядеть это под скромным, немодным платьем. И она казалась абсолютной незнакомкой.

– Что за дьявольщина тут творится? – закричал он.

Теперь все начали говорить одновременно, за исключением девочек, которые теперь обе плакали.

Миссис Олив крутила свой передник, не глядя на него.

– Ей было некуда идти, милорд, и я не думала, что вы станете возражать. И они не слишком много едят.

Догадываясь, что он в любом случае будет уволен, Филлип отступил от Доры и произнес:

– Предполагается, что это время подарков, не так ли? Мисс Тодд подарила нам немного веселья, вот и все.

Опустив глаза и одной рукой потянувшись к Филлипу за поддержкой, Дора присела в реверансе и пропищала:

– И она учит меня читать на уроках для маленьких девочек.

– Что ни о чем мне не говорит! – завопил виконт, громче, чем намеревался, отчего младшая из девочек завыла. Его искалечили, его планы разрушены, да к тому же он обнаружил нечто абсурдное у себя на пороге – нет, в своей гостиной. Вульф бросил шляпу, перчатки и кашне на ближайшее кресло. Затем указал хлыстом на миссис Олив.

– Мне нужно объяснение.

Потом указал в сторону Филлипа.

– И выпивка. И тишина. – Он кивнул в сторону Доры, а затем – на детей в белых фланелевых ночных рубашках и с босыми ногами, недвусмысленно давая понять, что она должна убрать орущих младенцев долой с его глаз.

– Что вам нужно, милорд, – проговорил спокойный, тихий голос, – так это лечение.

Если бы она была сама по себе, то Маргарет сбежала бы, ужаснувшись, обратно в дом леди Бартлетт. Однако она была не одна. У нее были милая Александра и дорогая Кэтрин, чтобы заботиться и защищать их. Маргарет полюбила их в тот же самый момент, когда они спустились с корабля и попали, рыдая, в ее объятия:

– Тетя Мэгги! Мы знали, что вы придете за нами! Нам не придется отправляться жить к ленивому кузену Фернеллу, не так ли?

Нет, она любила девочек на расстоянии, еще с тех пор, как ее сестра написала об их рождении, а сейчас она просто любила их больше. Она будет лелеять своих дорогих племянниц, пока сама будет жива. И не позволит никому орать на них, запугивать, или вышвырнуть посреди ночи без борьбы – даже если этот тип владеет домом, в который она проникла незаконным образом.

Неожиданно для себя Вульф обнаружил, что сидит за грубым столом в собственной кухне, которую ему нечасто приходилось посещать, где на плите заманчиво кипел чайник, а у молодой женщины в весьма соблазнительной груди вскипал гнев. Виконту было тепло и уютно, в руке он держал стакан со своим самым лучшим коньяком, и, по правде говоря, бальзам, которым мисс Тодд смазывала его лицо, значительно облегчал боль. Или, возможно, ее нежные пальцы уменьшили его страдания, когда она нежно промыла раны, а кончик ее розового языка сосредоточенно высовывался изо рта, пока девушка пыталась не причинить ему боль. Вульф также оценил тот факт, что она не убежала прочь, как это сделали миссис Олив и лакей, и не стала задавать вопросы, как дети, шепот которых он услышал, когда горничная повела их наверх. Так или иначе, он с удовольствием выслушает ее – пока.

Джентльмены ненавидели сцены, слезы и истерики, Маргарет знала об этом, так что она попыталась собраться с мыслями. Она не выкажет своего ужаса перед его поцарапанным лицом, беспокойства из-за внезапного появления виконта или страха за будущее. И уж определенно она не уступит восхищению от его широких плеч, сильных мускулов и вьющихся светлых волос. Девушка сполоснула дрожащие пальцы, налила им обоим по чашке чая и рассказала свою историю в такой откровенной манере, как только смогла.

Вульф уставился на молодую женщину, казавшуюся такой спокойной, за исключением руки, которая так стиснула чайную чашку, словно это был амулет против зла – против него. У нее были длинные, изящные пальцы, заметил он, почти сожалея о том, что у него больше нет никаких ран, боль от которых она могла бы облегчить. Наконец виконт произнес:

– Я вижу, что вы оказались в чертовой петле, мисс Тодд, но, несомненно, должна быть какая-то альтернатива.

Маргарет опустила чашку.

– Вы когда-нибудь встречались с леди Бартлетт?

Он поморщился и глотнул чая, теперь подкрепленного коньяком.

– Вы могли бы послать посыльного к своему кузену, вместо того, чтобы ждать почту.

– Вы когда-нибудь встречались с сэром Фернеллом Тоддом?

Вульф покачал головой.

– Не имел такого удовольствия.

– Это не доставило бы вам удовольствия, поверьте мне. И он не стал бы помогать, не в этот раз. Но, милорд, случалось ли вам когда-нибудь иметь ограниченные средства и огромную ответственность?

Теперь Вульф предпочел заглянуть в свою чашку, а не в свою совесть. Он никогда не знал ничего, кроме привилегированной жизни, хотя кропотливо занимался своими обязанностями в качестве хозяина обширного поместья с множеством зависящих от него людей. Он также заседал в Парламенте, поддерживал многочисленные благотворительные учреждения и ходил в церковь, в основном по воскресеньям. Если не обращать внимания на отсутствие у него наследника и слегка вызывающее холостяцкое поведение, то считалось, что Вульф достойно несет на своих плечах титул виконта, чем его отец мог бы гордиться.

Он сомневался, что его мать гордилась бы тем, что ее сын кричит на слуг, детей и на платную компаньонку. Вульф вздохнул, почти извиняясь.

– Но, несмотря на это, сейчас в городе есть, должно быть, толпы женщин с голодными младенцами и без всяких средств к существованию. – Он всегда бросал монетку беднягам. – Однако они не вторгаются в резиденцию джентльмена из-за того, что им больше некуда идти.

– Конечно же, нет. Они находят приюты для женщин, или продают свои тела, или умирают с голоду на улицах. Я просто еще не настолько отчаялась, хвала Небесам. Я была готова найти жилье, но миссис Олив уверила меня, что вы не станете возражать. – Или не узнаете об этом, но Маргарет не произнесла последних слов.

Вульф откинулся на спинку стула.

– И я полагаю, что мне было бы все равно, если бы я не приехал домой. А теперь ситуация другая.

– Но каким образом? Мы постараемся не попадаться вам на глаза, я обещаю, спрячемся в старой детской. Вы даже не будете знать, что мы находимся в доме.

Вульф не думал, что сможет когда-либо забыть, что такая прелестная женщина спит в комнате над его спальней.

– И я не какой-нибудь там воришка, революционерка, или сумасшедшая. Любой человек в доме леди Бартлетт сможет сказать вам, что я веду образцовую, респектабельную жизнь. Да ведь это первый необдуманный, неуместный акт, который я совершила – по крайней мере, с тех пор, как покинула дом моего кузена. А дети – просто ангелы, которые никоим образом не виноваты в том, что мы посягнули на чужое владение.

– Я не виню ни детей, ни даже вас. Однако мне не могут нравиться эти обстоятельства.

Точно так же они не нравились и Маргарет: укрываться в доме известного повесы, с его разрешения или без.

– Я еще раз прошу прощения, милорд, но это казалось идеальным решением моей дилеммы. И это временно, обещаю вам. Я не прошу вас принять на себя ответственность за моих племянниц или за их благосостояние, ни в малейшей степени. Как только поверенный вернется и известит меня о деталях, касающихся наследства и опеки девочек, я, конечно же, найду другое место. Тем временем я попрошу миссис Олив, чтобы она записывала наши расходы с тем, чтобы я смогла возместить их вам.

Вульф отмахнулся от этого предложения. Брать деньги с бедной женщины, которой нужно содержать двух девочек на Бог знает какие средства из Индии, если они вообще существуют? Он обвел рукой кухню, указав на битком набитую кладовую, на современные удобства, на роскошно устроенную и так редко посещаемую им часть его дома.

– Деньги – это самая меньшая из моих забот.

– Я стану выполнять любые хозяйственные работы, которые потребуется, чтобы мы не обременяли ваш штат.

– Моему штату хорошо платят, и он немедленно может увеличиться. У вас и так достаточно работы: присматривать за племянницами и за домом леди Бартлетт тоже.

Маргарет обнадежили его слова, но Вульф все равно хмурился.

– Если вы беспокоитесь о приличиях, то не нужно этого делать, ведь ваша бабушка находится в доме.

Вульф начал тереть раненую щеку, а затем вздрогнул.

– Никто даже не помнит, что у меня есть двоюродная бабушка. А по большей части я и сам забываю, что старушка вообще живет здесь.

– И все же мир вспомнит об этом, и оправдает любые ваши поступки, – настаивала Маргарет. – Не то, чтобы кто-то предположит, что я – ваша любовница.

Ему пришлось улыбнуться, когда щеки всецело приличной женщины стали пунцовыми, заставив виконта захотеть потереть их. Эта женщина не прибегала к хитростям, уловкам и соблазнительным улыбкам, с которыми он был слишком хорошо знаком. Она была леди, заслуживающей его уважения. Тем не менее, Вульф вопросительно изогнул одну светлую бровь, поддразнивая ее.

– Как так?

Маргарет, смущенная таким откровенным разговором, налила себе еще одну чашку чая.

– Боже, кто угодно может сказать вам, что я не какая-то легкомысленная особа. Я не принадлежу ни к бомонду, ни к полусвету, что может понять любой человек. И я должна больше, чем вы, заботиться об условностях, если собираюсь когда-нибудь найти себе другую должность, или увидеть, как моих племянниц принимают в каком-либо воспитанном обществе. Женщина в целом должна быть более осторожна в отношении своей репутации, особенно если у нее нет ни внешности, ни состояния. Присутствие вашей бабушки защитит нас от нежелательных сплетен.

Маргарет могла видеть, что ей все еще не удалось убедить виконта. Он не кричал и не указывал на дверь, но также и не приглашал ее остаться.

– Я прошу вас…

Теперь Вульф снова разозлился. Благородная женщина, умоляющая его о помощи, которая не будет стоить ему ничего, кроме небольшого неудобства? Это было отвратительно. Ее кретина-кузена стоит пристрелить за то, что он поставил такую мягкую, воспитанную леди в подобное отчаянное положение. Если ее немного приодеть и добавить чуточку светского лоска, сделать модную стрижку и намекнуть на приданое, то эта дочь баронета могла бы танцевать в Олмаке, пытаясь отхватить выгодную партию. Такую, как он.

Возможно, она смогла прочитать его мысли, или верно истолковала вырвавшееся у него проклятие.

– Если вы опасаетесь за свою свободу, милорд, то, пожалуйста, не беспокойтесь. Я всего лишь компаньонка леди с двумя племянницами, которых нужно растить. Я не охотница за приданым и не авантюристка, стремящаяся выйти замуж за пэра. Я пришла сюда только потому, что вас не было в городе, а не для того, чтобы искать вашего внимания. Клянусь любовью моей матери и честью отца, что у меня нет видов на ваш титул или на ваше состояние.

Ах, но эти виды были у маленьких девочек.

За всю их короткую жизнь они никогда не знали подобной роскоши, как в доме его сиятельства, с добрыми слугами, обильной едой, парком через дорогу, чердаками и подвалами, которые можно было исследовать, и целым Лондоном, который можно было осмотреть. И при этом дети никогда не становились объектами такой привязанности и внимания, как в эти несколько дней после того, как бросились в объятия тети Мэгги. Они хотели остаться здесь.

Как только они услышали, что его сиятельство согласился приютить их до тех пор, пока не вернется поверенный, девочки решили, что хотят остаться навсегда. В самом деле, лорд Вульфрам даже извинился за то, что кричал на них, когда они проходили мимо него в коридоре следующим утром. Умытый, выбритый и улыбающийся, маленьким девочкам он показался виконтом, героем, богом – несмотря на пугающее лицо. Эти раны заживут, уверяла их тетя Мэгги.

Им нужно было остаться здесь, обязательно сделать это и удостовериться, что их не отошлют в школу или к безответственному Фернеллу. Молитвы, желания и размешивание рождественского пудинга не помогут этому. А вот если его сиятельство женится на их тете – то это поможет.

Со временем он обязан влюбиться в тетю Мэгги, решили Кэтрин и Александра, ведь она такая красивая, помимо того, что добрая, любящая и мудрая. Это не было проблемой. А вот времени было мало.

У них было меньше месяца, а лорд Вульфрам почти не попадал в поле зрения. Он отдыхал в своей комнате, изучал деловые книги в кабинете, читал в библиотеке, играл на фортепиано в музыкальной комнате и в бильярд – в комнате для игр, сам по себе, как и распорядился. Как он собирается влюбиться в тетю Мэгги, если они никогда не познакомятся поближе?

У девочек не было ни денег на красивое платье или косметику для нее, чтобы привлечь его внимание, ни навыков, чтобы обучить свою любимую тетю флиртовать. Что у них было – так это маленькая брошюра, «позаимствованная» со стола его сиятельства во время одной из их разведок ранним утром, пока Маргарет была в Бартлетт-Хаусе, занятая старой чертовкой и ее собакой.

«Пособие по ухаживанию для джентльмена» должно точно так же сработать и в обратную сторону, разумно предположили дети.

Так что они нашли для виконта кошку.

Глава 3

Когда вы начинаете ухаживание, то не приходите с пустыми руками. Знаки вашего искреннего внимания всегда встретят радушный прием. Помните, что вы выбираете невесту, а не добиваетесь любовницы. Драгоценности и одежда слишком неподходящий подарок для воспитанной женщины. Приемлемыми являются маленькие подарки.

Джордж Э. Фелбер, «Пособие по ухаживанию для джентльмена»

– Мисс Тодд!

Если кто-нибудь из соседей еще не знал, что строгая и приличная компаньонка леди Бартлетт знакома с известным повесой, то теперь они узнали об этом. Маргарет могла слышать рев лорда Вульфрама с улицы, когда возвращалась от леди Бартлетт, после того, как потаскала ее злобную дворнягу Чарли по площади.

Он ждал ее на ступеньках у открытой парадной двери, поэтому девушка поторопилась к Вульфрам-Хаусу, волнуясь, что с ее племянницами что-то стряслось.

– Милорд?

– Пойдемте.

Он не оставил ей выбора, схватив за руку и потянув через дверь в сторону мраморных ступеней, ведущих на верхние этажи. Ни одного слуги не было видно, что только усилило тревогу Маргарет. Неужели все они находятся на месте катастрофы, или просто спрятались от гнева его сиятельства?

Маргарет мчалась рядом с ним, пытаясь не позволять своим страхам сбить ее с пути. Только когда виконт потянул ее в направлении той комнаты, которая, как она знала, была его спальней, Маргарет уперлась каблуками в толстый ковер посреди коридора.

– Милорд, это непристойно и не…

Он распахнул дверь своей спальни и указал на завешенную бархатом кровать.

– Что это? И я не имею в виду свою кровать.

– К… кошка? – Животное в центре матраса имело очертания кошки, но было в два раза больше, с кисточками на ушках с черной каймой, плотной золотисто-коричневой шкуркой и немигающими желтыми глазами.

– Кошка? Скорее маленький лев без гривы. Это очень большое, возможно, свирепое, и, вероятно, несущее на себе блох, создание из семейства кошачьих. Если бы здесь был мой камердинер Пол, то он бы… просто окотился[6], увидев шерсть на моей постели и, может быть, на моей одежде, если вообще пережил бы этот шок. Или нападение этого существа.

– Да, но…

– И что, мисс Тодд, находится вокруг шеи этого зверя, привязывая его к столбику кровати?

На кошке оказалась лента, розовая лента с вышитыми виноградными лозами, которые совпадали по цвету с глазами Маргарет, одно из ее недавних маленьких излишеств. Обычно она надевала эти ленту утром, вместо того, чтобы тратить время, укладывая волосы перед прогулкой с собакой.

– Интересно, откуда это там взялось.

Вульф сам ответил на свой вопрос.

– Этот зверь носит вашу ленту для волос.

Теперь Маргарет перестала размышлять об экзотическом животном, или о том, каким образом на нем оказалась ее лента. Девушка могла только дивиться тому, что его сиятельство заметил, что она по утрам носит в волосах. Он едва высовывал нос из своих комнат, за исключением тех минут, которые он проводил с ней в кухне, где Маргарет еженощно смазывала его раны бальзамом. Виконт был вежлив, любезен и сдержан, совсем не такой, как этим утром, когда он вел себя грубо, властно… и стоял слишком близко, чтобы она могла чувствовать себя комфортно.

– А что написано в записке?

В записке? Маргарет вдохнула исходящий от лорда Вульфрама аромат специй. Она с трепетом сделала шаг вперед. Кошка была очень большой, больше любой из тех, что она видела за пределами зверинца в Тауэре. Сейчас ее желтые глаза были полузакрыты, словно вновь прибывшие люди больше не интересовали ее, и она не двигалась, но Маргарет была знакома со злобным мопсом. Она не стала бы рисковать. Осторожно девушка потянулась за листом писчей бумаги, лежащим в ногах кровати.

Повернув бумагу в одну сторону, а затем в другую, она наконец-то прочитала:

– Лорду Вульфу, маленький подарок в знак благодарности. Маргарет Тодд. – Она нервно хихикнула. – Несомненно, вы же не думаете, что я…

– Нет – если вы ведете переписку леди Бартлетт, то только не с таким почерком. Мы оба знаем, чьих рук это дело. Ваши ангелы, которых вы обещали держать подальше от меня, вне поля моего зрения! Что все это значит?

Маргарет не могла даже представить. Но хотела выяснить, в чем дело.

Когда она вернулась, то не могла посмотреть в глаза его сиятельству. На самом деле ей и не нужно было это делать, потому что внушительный, привлекательный джентльмен склонился над кошкой на кровати, предоставив ей любоваться замечательным видом на его зад, обтянутый облегающими бриджами из замши. Маргарет попыталась выровнять дыхание, одновременно стремясь решить, что сказать виконту о появлении животного и ее имени на визитной карточке.

Ее дорогие племянницы играли в сводниц, ради всего святого.

– Но тебе же нравится лорд Вульф, не так ли? – спросили они, когда Маргарет потребовала объяснений. – Мы хотим, чтобы ты понравилась ему тоже.

Позже она скажет девочкам еще больше слов об их поведении, и об их нереалистичных ожиданиях. А пока ей нужно объясниться с лордом Вульфрамом – и так, чтобы они оба не испытали смущения.

– Видите ли, дети знают, что не должны беспокоить вас, или подходить близко к вашим комнатам.

– Ха!

– Поэтому они воспользовались моим именем. – За что Маргарет была готова задушить маленьких умниц. – Но они были так благодарны за то, что вы позволили им остаться здесь, что захотели порадовать вас. Так как у них нет денег или особенных талантов, чтобы создать подарок в знак их хорошего отношения к вам, девочкам было трудно найти способ выразить свою благодарность. И тогда у них появилась блестящая идея.

А кошка на самом деле мурлыкала. Его сиятельство гладил ее за темными ушами. Он медленно, осторожно уселся на матрас, вместо того, чтобы стоять нагнувшись, к разочарованию Маргарет. По крайней мере, теперь она сможет сосредоточиться на своем объяснении.

– Видите ли, они беспокоились о том, что вы слишком много времени проводите в четырех стенах, и что вы можете заскучать.

В действительности виконт наслаждался одиночеством. Он давным-давно не проводил так много времени наедине с собой, и оценил то, что ему не нужно было спешить с обеда на танцы, с бала – в будуар. Его собственные мысли были более приятными, чем утомительная чепуха, о которой так часто говорили в обществе. Несколько минут, в течение которых мисс Тодд оказывала ему помощь, удовлетворяли Вульфа больше, чем прикосновения всех любовниц. Пока его камердинера все еще не было в городе – тот поехал в обход, чтобы навестить семью – Вульфу даже не нужно было надевать тесные, стесняющие движения предметы одежды или менять костюмы трижды в день. Немногие слуги ухаживали за ним, как за королем, стремясь снова завоевать его расположение, а еда, которую готовила приходящая кухарка, была обильной и вкусной, без всяких соусов и вызывающих оцепенение блюд. Дом с каждым днем выглядел все более праздничным, а холодная, дождливая погода за окном делала собственный камин еще более приветливым. Вульф заново знакомился со своими книгами и музыкой, припоминая простые удовольствия, которыми он раньше наслаждался.

Но все равно он нахмурился.

– Неужели они подумали, что лев оживит мои дни?

– Это животное – молодая пенджабская охотничья кошка, и она вполне ручная. – Раскатистое мурлыканье было слышно по всей комнате. – Она была выращена в неволе и принадлежит принцу Ку-ину, который приехал в Англию на «Белизаре» вместе с девочками, чтобы учиться в университете. Принц заберет Май-ло в Оксфорд после праздников, но он подумал, что кошка будет лучше себя чувствовать в доме, чем в клетке в комнате отеля. Думаю, что прислуга отеля тоже будет лучше себя чувствовать, так же, как и сам принц, о котором говорят, что он сбегает от своих наставников в Лондоне. Принц Ку-ин был благодарен девочкам за то, что они помогли ему улучшить английский язык во время длинного плавания, так что он был рад удовлетворить их просьбу, особенно потому, что она так удобно совпала с его желаниями. О, и вам не нужно беспокоиться о кормлении и выгуле Май-ло, потому что ее, хмм, родной дрессировщик переехал в пустое стойло вашей конюшни.

– Итак, я получил на месяц еще кошку и иностранца, в придачу к вашим племянницам? Неужели никто не спрашивает разрешения, чтобы вторгнуться в чей-то дом? Черт подери, что будет дальше – танцующий медведь постучится в мою дверь?

Маргарет проигнорировала его сарказм.

– Дети хотели как лучше. – А она хочет отправить этих проказниц в ад! Их мать тоже любила интриги, запоздало припомнила Маргарет.

– Они хотели как лучше для меня или для принца? Кстати, на что охотится Май-ло? Конечно же, я догадался. На слуг, слонов и маленьких детей?

– На птиц, так думают дети. Так что ее можно безопасно выводить в парк. На поводке.

– Я должен выводить члена чьего-то королевского зверинца в парк?

– Да, именно на это надеялись девочки. – До того, как виконт смог разбранить это легкомысленное заявление, она быстро добавила: – Что вовсе не такая ужасная идея. Если вас увидят с кошкой, то люди предположат, что это Май-ло расцарапала вас, а не какая-то… – Девушка замолчала. – То есть я имею в виду, что вам не придется оставаться дома до тех пор, пока ваши раны заживут.

А вот это и в самом деле блестящая идея.

Они отправились в парк, как только закончился дождь. К тому же Вульф выбрал не обнесенную оградой территорию через дорогу, а Гайд-парк, куда общество отправлялось, чтобы себя показать и на других посмотреть – невзирая на то, что большая часть аристократии разъехалась по своим поместьям. Вульф держал Май-ло рядом на поводке, чтобы защитить голубей в парке, в то время как Александра и Кэтрин шагали чуть позади, держась за руки тети. Вульф приподнял шляпу и поклонился нескольким матронам, а затем представил компании старую подругу своей матери.

– Моя соседка, компаньонка леди Бартлетт, – произнес он, не сообщая о том, что Маргарет больше не проживает постоянно под крышей своей хозяйки. – Мисс Маргарет Тодд, ее племянницы и их королевский, но ненадежный друг, Май-ло. – Виконт коснулся своей щеки, отправив эту историю перемалываться на мельнице слухов.

Следующим, кто встретился им на дорожке, – с которой быстро исчезли белки, декоративные собачки и малыши на помочах – был лорд Солтер, считавший себя остроумным. Этот тип грубо изучил Вульфа и его компаньонок через монокль, а затем протянул:

– Боже, что за очаровательная домашняя сцена.

Вульф снова дотронулся до заживающих ран на своем лице, а затем кивнул в сторону кошки. Вложив, по меньшей мере, два или три значения в свои слова, он произнес:

– Все еще неприрученна, старик. Все еще неприрученна. – Он повел мисс Тодд и девочек в другом направлении, прочь от домыслов, восхищаясь успеху своей миссии и небольшой игрой в Макиавелли.

На самом деле виконт был так рад и ощущал такую новообретенную свободу от ссылки и от неловкости, что пригласил всех их – за исключением кошки и ее индуса-дрессировщика – к Гантеру поесть мороженого.

Дети были в восторге. Она к тому же хорошо вели себя, мило хихикая, и восхитительно выглядели, подумал Вульф, в новых красных накидках. Дети всегда должны смеяться, и у их накидок должна быть меховая подкладка, праздно размышлял он, пока они спорили, выбирая между малиновым и земляничным лакомством. Английский климат намного холоднее того, к которому они привыкли. Он попросит миссис Олив позаботиться об этом, в качестве рождественского подарка.

Мисс Тодд тоже должна носить мех, и драгоценности, решил виконт, хотя ее вздернутый носик так ярко блестел от холода. Ее кудрявые каштановые волосы были спрятаны под простую, обвисшую шляпку, а строгое серое платье износилось на манжетах. Не важно. Вульф помнил о ее длинных, струящихся прядях и аппетитных округлостях. О них он узнал, наблюдая за тем, как она каждое утро по соседству выгуливает мопса. Он представил ее в шелках и атласах, а затем – без них. Его улыбка появилась вовсе не из-за выпечки на тарелке, хотя она была его любимой.

Затем улыбка увяла. Конечно же, он не сможет купить этой женщине ни новый гардероб, ни изумрудную брошь под цвет ее глаз. Своими разгоряченными мыслями он обязан горячему чаю, только и всего, а еще недавнему воздержанию. Мисс Маргарет Тодд не из тех, кто становится любовницами. Она – благородная женщина, работает на респектабельной должности, предана своей только что обретенной семье. И в самом деле, она так хорошо обращается с маленькими девочками, что просто должна иметь младенцев у груди, любящего мужа под боком и собственный дом, чтобы украшать его к Рождеству.

Эти мысли тоже не годятся.

Сейчас, раз он мог это сделать, Вульф решил отправиться в свои клубы. Расстояние сотрет благопристойную мисс Тодд из его сознания, и из его менее благопристойных желаний.

Маленьким девочкам был нужен новый план. Их последний замысел удался на славу. Но как лорд Вульфрам влюбится в тетю Мэгги, если его никогда нет дома? Он уже наполовину сражен, они знали это, потому что виконт смотрел на нее всякий раз, когда мог, но прогулки в парке с кошкой на поводке не сделали этих двоих ближе. Что же до их тетушки, то она краснела каждый раз, когда его сиятельство был близко – или когда упоминалось его имя. Она втыкала веточку остролиста себе в волосы, душила запястья, подтыкала вырез платья – и выбегала в коридор всяких раз, когда было слышно, что идет лорд Вульфрам. Тем не менее, она настаивала на том, что их сводничество абсурдно и с этих пор должно прекратиться. Виконт женится на компаньонке? Когда свиньи полетят! Но если английский пэр смог прогуляться с пенджабской кошкой через парк, то все остальное тоже возможно. Александра и Кэтрин изучили пособие по ухаживанию. А затем собрали букет.

Глава 4

Цветы всегда являются подходящим подарком, когда джентльмен отправляется ухаживать за дамой. Кому же может не понравиться букет, если не считать тех, кто чихает от роз? Пусть это будет маленький букетик фиалок или охапка экзотических бутонов – цветы всегда приносят ощущение весны, красоты природы, и да, напоминание о том, что все живущее – бренно, так что не откладывайте свое ухаживание. Однако если вы подумываете о более ароматных цветах, потому что объект вашей привязанности не слишком требователен к личной гигиене, то, возможно, вам следует пересмотреть свою опрометчивость и свой выбор.

Джордж Э. Фелбер, «Пособие по ухаживанию для джентльмена»

Ах, в детской ликование. Их новый план сработал. Лорд Вульфрам попросил тетю Мэгги пообедать с ним этим вечером.

Ах, это прихорашивание в спальне мисс Тодд. Миссис Олив, Дора и две девочки – все они хотели сделать Маргарет такой, какой она не была: леди, одетой по последней моде, из тех, что его сиятельство сопровождал на балы, чтобы о них упомянули в колонках сплетен на следующее утро.

Маргарет пришлось посмеяться над своими помощниками. Ее самое красивое вечернее платье, из бархата персикового цвета, уже много лет, как вышло из моды. Ее густые волнистые волосы можно было уложить лишь в благоразумно заплетенные кольца на макушке головы или на затылке, если только она не соберется подстричь их, чего девушка делать не собиралась. Из украшений у нее имелся только жемчуг, а ее перчатки были заштопаны. Она никогда не будет бриллиантом, только слегка отполированной галькой.

В любом случае, это было всего лишь приглашением из вежливости от их хозяина, заявила всем остальным Маргарет, и напомнила об этом себе. Наиболее вероятно, что он просто устал есть в одиночестве. Тем не менее, она пощипала щеки, чтобы на них появился румянец, и чуть ниже опустила линию выреза на платье.

Девушка была рада, что сделала это, потому что его сиятельство был великолепен в вечернем костюме. Темно-голубой оттенок его сюртука придавал глазам лорда Вульфрама еще больше яркости, а его плечи казались шире из-за идеального кроя. Его шейный платок был шедевром; очевидно, вернулся его камердинер. Вульф и сам был предметом искусства – и Маргарет попыталась создать для него рамку в своем воображении, для того, чтобы изучать после Нового года, когда она больше никогда не увидит его.

Ах, каких усилий стоило Вульфу не погладить бархат, не попробовать персик, не распустить пучок ее волос, чтобы они струились по плечам и вниз по спине, сквозь его пальцы, которые ныли от желания прикоснуться к ним. Она так чудесно выглядела, вплывая в комнату, словно принадлежала этому месту, принадлежала ему.

Но она не принадлежит ему. Это не соблазнение, и не неофициальная встреча. Это прощание, напомнил себе Вульф, если только у мисс Тодд нет убедительных аргументов. Он просто не может допустить, чтобы его жизнь перевернулась вверх дном из-за платной компаньонки и ее родни. Виконт заплатит за их проживание в респектабельном отеле, если ему придется сделать это, но утром им придется уехать, вместе с кошкой, которая напала на Дору и ее метелку из перьев.

Вульф повел свою проблему – свою гостью – в столовую и усадил рядом с собой.

– Ваша двоюродная бабушка не присоединится к нам? – спросила Маргарет, заметив, что за длинным столом красного дерева приготовлено только два прибора. Она начала подниматься, чтобы уйти. Обедать a deux[7] казалось более неподобающим, чем оставаться в его доме, далеко от него в детской вместе с детьми. Лорд Вульфрам должен знать, как выглядит подобная интимность. Он был волокитой, но Маргарет не подозревала, что он станет проявлять такую теплую фамильярность по отношению к респектабельной женщине, живущей под его крышей. Не мог же он питать порочных намерений! Он не станет!

Он и не стал. Вульф схватил ее за руку и усадил обратно на стул.

– Останьтесь. Я хочу поговорить с вами. Моей бабушке еду обычно приносят на подносе в ее спальню. Полагаю, что ступени плохо действуют на ее суставы. Я мог бы попросить ее присутствовать, но это вопрос личного характера.

Маргарет смогла придумать только одну тему, которая нуждалась бы в подобном уединении. Ее настроение упало, пока Филлип наполнял ее бокал вином. Если лорд Вульфрам собирается сделать гнусное предложение: обеспечить ей защиту в обмен на ее благосклонность, девушке придется уйти. Даже ради детей она не сможет остаться в доме, где ее считают хуже, чем она должна быть.

Она была лучшего мнения о Вульфе. Маргарет подняла ложку, но даже не ощутила вкус супа, который подал Филлип. Страх, сомнения и тоска лишили ее аппетита.

А его вопрос, когда Филлип вышел, лишил ее разума.

– Вы знакомы с полковником Брукстоуном?

Сбитая с толку, но испытывая облегчение, Маргарет проглотила ложку супа.

– Я никогда не слышала об этом человеке.

– Это офицер, который недавно вышел в отставку и только что вернулся из Индии.

– Из Индии? Недавно? – Маргарет проглотила еще ложку.

– На «Белизаре».

Она опустила ложку, ее желудок внезапно взбунтовался против вкуса супа и тенденции разговора. Возможно, неприличное предложение все же было бы предпочтительным.

– Да, он вернулся в Англию после такого же длинного, трудного плавания, что и ваши племянницы. Кажется, полковник был очень занят во время путешествия, потому что привез с собой коллекцию редких, ценных растений, которые редко демонстрировались в его садоводческом обществе. Он постоянно переписывался со своими коллегами, членами общества, которые поощряли его привезти то, что удастся, для изучения, и давали ему советы, как сохранить растения живыми и цветущими. В самом деле, он даже выносил их на палубу в солнечные дни и собирал дождевую воду, чтобы поливать их. Ваши племянницы помогали ему.

– Как замечательно с их стороны. – При упоминании своих племянниц, Маргарет задумалась о том, возможно ли утопиться в супнице.

– Полковник Брукстоун тоже так считал. И он подумал, что их визит в городской дом его дочери – это всего лишь очаровательная дань вежливости.

Возможно, ей следует попробовать вино.

– Этим утром? Невозможно. Девочки занимались уроками, пока я обслуживала леди Бартлетт.

Он приподнял золотистую бровь.

Маргарет подняла свой бокал.

– Не говорите мне, что они околачивались по Лондону сами по себе! Девочки обещали мне, что не станут этого делать!

Вульф махнул элегантной рукой, свет блеснул на его кольце-печатке.

– Дочь полковника живет прямо напротив, через площадь. Им ничего не угрожало. Тогда не угрожало.

Филлип внес следующее блюдо и положил по небольшой рыбке поперек каждой из тарелок.

– Полковник нанес мне визит, – проговорил Вульф, когда слуга вышел.

Маргарет подумала, что знает теперь, как чувствовала себя бедная рыбка.

– Полковник был очень расстроен. Его самые лучшие бутоны пропали, срезанные с растений всего за неделю до презентации в садоводческом обществе. Естественно, я честно отрицал, что знаю что-либо о цветах, и неистово клялся полковнику, что ваши племянницы, мои гостьи, дети, которых большая часть Лондона считает моими подопечными, невиновны. Они же ангелы, не так ли?

– Большую часть времени.

– Сегодня не это время. Когда я отправился наверх после визита полковника, то нашел букет на своей постели.

Маргарет не могла ни смотреть в единственный глаз приготовленной рыбы, ни встретиться с обвиняющим голубым взглядом виконта, так что она изучала стоящую в центре стола красивую цветочную композицию… из необычных цветов, которые она не могла узнать.

– Этот букет?

– Он самый. Странно, я и не подозревал, что мой камердинер увлекается композицией цветов. Он потратил почти час на то, чтобы получить нужный эффект, но ведь Пол всегда склонен добиваться совершенства. – Вульф коснулся своего белоснежного шейного платка, который представлял собой чудо замысловато уложенных складок и изгибов.

– Как… интересно.

– Да, но не так интересно, как записка, приложенная к букету. – Вульф вручил ей карточку, одну из своих собственных.

– Переверните.

На обороте было написано: ИСКРИННЕ ВАША, МИСС МАРГАРЕТ ТОДД.

– Что вы скажете об этом?

– Что они должны были заниматься своими уроками, и учиться писать «искренне».

– Мисс Тодд, я никогда не утверждал, что понимаю женщин или детей. Но это выходит за рамки простого непонимания. Ваши сорванцы сбежали из дома без разрешения, опустошили оранжерею джентльмена и подделали вашу подпись. Почему?

Маргарет пришлось признаться. Только сделала она это недостаточно громко, чтобы расслышал лорд Вульфрам.

– Я прошу прощения, могли бы вы произнести эти слова громче?

Маргарет убрала салфетку ото рта.

– Они хотят, чтобы я вам понравилась.

– Но вы мне нравитесь. Я очень сильно восхищаюсь вами, несомненно, они знают об этом. Я позволил вам остаться в Вульфрам-Хаусе из-за вашей преданности долгу, компетентности и разумного характера. Любой, кто ощущает себя верным леди Бартлетт, должен быть святым. И я знаю, как усердно вы работаете, что совершенно необязательно, как я уже говорил вам, чтобы сделать мой дом более уютным для меня. Если я не демонстрирую все это вам или детям, то прошу за это прощения.

Сконфуженная его похвалой, Маргарет только прошептала, что ей нравится ощущать себя полезной, и что это он заслуживает их благодарности и извинений.

Вульф еще не закончил.

– Вы спокойны даже в критическом положении, ваше присутствие успокаивает, вы начитаны и не шумливы. И, конечно же, на вас приятно смотреть.

Проигнорировав последнюю фразу, чтобы не стать одного цвета со своим персиковым платьем, Маргарет ответила:

– Я – идеальная компаньонка для леди, другими словами. К несчастью, мои племянницы надеются на замужество.

– Они еще слишком юны. Есть еще много времени, чтобы побеспокоиться об их социальном положении и их будущем, когда они будут готовы к представлению ко двору.

– Вы не поняли. Они хотят, чтобы замуж вышла я. Сейчас. За вас.

Вилка Вульфа упала на пол. Его ноги почти сделали то же самое, стремясь убежать. С усилием он остался на месте.

– Черт.

– И в самом деле, черт, – дерзко откликнулась Маргарет.

Вульф с минуту подумал, а затем спросил:

– Они хотят добиться брачного предложения, воруя цветы?

– Я не вполне уверена в причине, стоящей за цветами, за исключением того, что им не терпится порадовать вас. Они отчаянно хотят остаться здесь с вами. И также они хотят остаться со мной. К сожалению, вашей бабушке не требуется компаньонка, что было бы очевидным решением. Кроме того, это недостаточно долговременный ответ для детей, которых недавно выселили из дома. Ваша бабушка может умереть – я извиняюсь за прямоту – или переехать в коттедж в деревне, или вы можете найти мне замену. Компаньонку можно уволить. А вот жену нельзя. Кэтрин и Александра страстно желают нашей свадьбы.

– Это нелепо.

– Нелепо, – согласилась она.

Оба собеседника внезапно нашли себе занятие: разрезать поданное следующим мясо, гонять по тарелке горошек, выравнивать столовое серебро.

– В самом деле?

– Что в самом деле, милорд?

– В самом деле идея о браке между нами так нелепа?

Маргарет сделала глубокий вдох, взяв паузу для того, чтобы подумать – а ведь она не могла думать ни о чем другом в последние несколько дней.

– Конечно, это так. Вы можете выбрать жену из самых высокопоставленных семей в этой стране, принятую в вашем социальном кругу. Ваша виконтесса должна быть женщиной, которая принесет вам огромное приданое или акры земли или политическое продвижение, если вам это нужно. Все, что принесу я – это две сироты, вероятно, не имеющие ни гроша за душой.

– И позаимствованную охотничью кошку.

– И сердитого отставного офицера.

– Не забывайте о ярости леди Бартлетт.

Она кивнула.

– Кроме того, я никогда не вышла бы замуж за джентльмена с репутацией такого повесы, как у вас, даже для того, чтобы обеспечить свое будущее или будущее моих племянниц. На этом пути нас всех подстерегает горе. Я была бы несчастна с неверным мужем, а вам досталась бы невыносимая, ревнивая жена.

– Так что это – всего лишь глупая, ребяческая идея? – спросил виконт, улыбаясь.

– Да, – ответила девушка, не улыбнувшись, из-за того, что он с такой готовностью согласился с ней. Мог бы хоть немного поспорить!

Вместо этого лорд Вульфрам снова наполнил свой и ее бокалы, его рука коснулась ее руки.

– Но если бы мы были равны, и я не был бы повесой, то вы рассмотрели бы мое предложение?

Если он еще раз коснется ее, или сверкнет этой улыбкой, то она может все-таки задуматься о том, чтобы сбиться с пути. Маргарет отпила вина и начала размышлять:

– Говорите, если бы вы были клерком, учителем или викарием? И пообещали бы быть верным своим клятвам?

Он кивнул.

– Тогда да, я тщательно рассмотрела бы ваше ухаживание. А что, если бы я была дебютанткой с солидным приданым или дочерью герцога? Вы бы сделали мне предложение?

Виконт снова улыбнулся, показав ямочки на щеках.

– В одно мгновение. Я бы растоптал всех ваших кавалеров, чтобы первым предложить вам руку и сердце. Я вызвал бы на дуэль любого поклонника, который встал бы на моем пути, особенно клерка, учителя или викария.

– Это глупо.

– Глупо, – согласился он, но его улыбка померкла при мысли о каком-то клерке, учителе или викарии – подходящих партиях для компаньонки леди – который умчит ее прочь. Он махнул рукой, отсылая лакея с подносом, полным пепла и мякины. То есть это были яблоки и сыр. Когда Филлип вышел, Вульф спросил – и разозлился на себя за то, что сделал это:

– Я действительно вам нравлюсь?

Теперь рассмеялась она.

– А какой женщине вы бы не понравились? – Виконт был таким красивым, что греческие боги бледнели в сравнении с ним, хотя Маргарет не призналась бы в этом. – Вы очаровательны и щедры, добры к животным, маленьким детям и пожилым родственникам. Я видела, как прилежно вы относитесь к обязанностям, связанным с поместьем, а ваши слуги обожают вас, что, и в самом деле, отличная рекомендация. Вы галантны, и не только спасли нас, но и удержали полковника от возмездия. У вас замечательное чувство юмора. – И потрясающая улыбка, которая согревала ее с головы до кончиков пальцев на ногах, от которой замирало сердце. Нравится ли он ей? Его сиятельство нравился Маргарет слишком сильно. Она встала со стула, вынуждая его тоже подняться. Обед был закончен. – И всегда следует помнить о вашем титуле и состоянии.

Вульф бросил салфетку на стол.

– Я не слишком рад тому, что кто-то выйдет за меня замуж из-за моего состояния.

– Сомневаюсь, что эти дебютантки тоже такому рады, милорд. Возможно, вам следует задуматься об этом, когда вы, наконец, отправитесь за кем-то ухаживать.

– Кажется, мне придется задуматься слишком о многом.

– А я задумаюсь о наказании для цветочных воришек, и о том, как мне возместить потерю полковнику.

– Не беспокойтесь об этом. Букет будет возвращен ему этим вечером, и я попросил его садоводческое общество передвинуть собрание вперед на завтрашний день, так, чтобы они смогли увидеть цветы. Это будет не совсем то, что предполагал полковник, но теперь у коллекционеров будут средства на собственную небольшую оранжерею.

– Вы сделали это? Для нас?

Вульф пожал плечами.

– Скоро Рождество. Я не собираюсь навещать ваших чертенят в Ньюгейте во время праздников.

До того, как она смогла подумать, Маргарет встала на цыпочки и поцеловала Вульфа в щеку, а затем побежала к лестнице.

– Вы действительно нравитесь мне, сэр.

Вначале Маргарет заперла своих племянниц в их спальне, как она поклялась, на весь месяц. Затем она прочитала им лекцию почти обо всех Десяти Заповедях: о лжи, о краже, о зависти, и о позоре для их родителей – или для их опекунов, как было в данном случае. Они подстрекали к богохульству и возможному убийству – их собственному от рук лорда Вульфа – не говоря уже о прелюбодеянии, но, естественно, о последнем Маргарет умолчала.

Затем она заперлась в собственной комнате и плакала, пока не уснула.

А ее племянницы сделали коврижку.

Глава 5

В придачу к цветам, джентльмену уместно принести с собой сладости, когда он отправляется на ухаживание. Карамель для вашей милой, конфеты – чтобы убедить ее в вашем богатстве, засахаренные фрукты – чтобы передать ваши намерения, леденцы – чтобы завоевать прекрасную невесту. Но лучше всего то, что учтивая женщина обязана угостить вас.

Джордж Э. Фелбер, «Пособие по ухаживанию для джентльмена»

Вульф проснулся от запаха Рождества. Если бы у его воспоминаний о прошедших праздниках был аромат, то это именно аромат коврижки. Запах, распространившийся по его дому и спальне, напомнил ему о детстве, когда виконт всегда проводил праздники в Вульфрам-Холле на севере. Его родители и сестры, все собирались дома, вместе с друзьями и соседями, приезжавшими за несколько миль, чтобы помочь украшать комнаты и праздновать Рождество. Детская была полна кузенов и школьных товарищей, возбужденных играми, сюрпризами и обещанными лакомствами. Каждый надеялся, что выпадет снег, искал брелок в пироге и подарок со своим именем на нем. В воздухе парили любовь, радость и предвкушение.

Вульф не знал этого чувства уже много лет. Он думал, что оно для детей, что взрослые перерастают его и более серьезно подходят к своим удовольствиям.

Но коврижка вернула все это назад. Дух Рождества ожил и проник в его дом, ей-богу. После праздника придет новый год и новые возможности, вероятно, и несколько сюрпризов. Нет, определенно несколько сюрпризов.

Вульф улыбнулся, стремясь начать день. Затем он громко рассмеялся, когда осознал, что ему на самом деле не терпится начать еще один день с мисс Тодд и ее племянницами, и со всем хаосом, который они внесли в его такую упорядоченную жизнь.

Прошлой ночью он решил приняться за старое, тем более что царапины на его лице почти зажили, а сплетни стали не такими личными. Вернувшись в собственное окружение, виконт сможет выбросить гостью из своего сознания, из своих мыслей.

Сначала он отправился в свой клуб, думая, что если карты и общение не сработают, то он сможет утопить мисс Тодд – во всяком случае, влечение к ней – в выпивке. Несмотря на то, что большинство джентльменов разъехались по своим поместьям или загородным вечеринкам, вонь от сигар и нестиранного белья окутывала комнату, словно пелена. Игральные карты не представляли никакого интереса, а его собратья по клубу не могли сказать ничего нового.

Вульф заказал бутылку бренди, а не бокал. Затем он вспомнил, что в его доме живут дети. Он не может вернуться домой на рассвете нетвердой походкой, небритый, едва держась на ногах. Что, если он встретит мисс Тодд, выгуливающую собаку леди Бартлетт?

Он вышел из клуба и направился на еженедельное музыкальное собрание к своему другу Монтегю. Сопрано пело слишком пронзительно, стулья были слишком твердыми, а зал – слишком жарко натопленным. Так или иначе, но слушатели должны были распевать рождественские гимны, а не пытаться скрывать зевки. Виконт напомнил себе сказать мисс Тодд, что она может пользоваться музыкальной комнатой в любое время, когда пожелает.

На балу, который он посетил следующим, было полным-полно глупых девиц и их корыстных сестер. Все самые привлекательные женщины уехали в деревню, решил Вульф. Те, кто остались, вылили на себя слишком много духов, обнажили слишком много костлявой или напоминающей коровье вымя груди. И они глупо улыбались всему, что он говорил. Фу! Ни одна из них и в подметки не годилась мисс Тодд.

Он подумал о том, чтобы пойти в публичный дом или навестить одну из бывших любовниц. Так он позаботится об этих незаконных и недостойных побуждениях в отношении своей гостьи. Голова виконта была убеждена в том, что она находится вне пределов его досягаемости, но его тело все равно вожделело ее. Однако это не было вожделение к особе легкого поведения. Как бы он не пытался, Вульф не смог расшевелить в себе энтузиазм по поводу платной компаньонки – если это не была компаньонка леди Бартлетт, мисс Тодд, Маргарет, Мэгги. Проклятие, единственная женщина, которую он хотел, оказалась той, которую он не мог получить.

Лорд Вульфрам отправился домой и думал о ней всю ночь. И решил, что в этот раз он мог ошибиться.

После их беседы за обедом он подумал, что они поняли друг друга. Долгая ночь поведала ему, что Вульф не понимает даже самого себя. Этим утром все изменилось.

Рождество разливалось по воздуху вместе с запахом коврижки. Он принюхался. Возможно, одна партия оказалась подгоревшей по краям. Не важно. И не имеет значения, что он и мисс Тодд вежливо согласились с тем, что не будет никаких надежд, и, таким образом, никаких разочарований. У Вульфа было множество надежд, и он отказывался разочаровываться снова. Молодой человек поспешно оделся, не потрудившись вызвать камердинера.

Он предполагал, что коврижку подадут к чаю вместе с взбитыми сливками. Вместо этого она лежала на его тарелке в комнате для завтрака, и к тому же не выглядела как кусок пирога. Большой, комковатый пряничный человечек, украшенный черными смородинками-глазами и сахарной глазурью на месте рта, улыбался ему. Одна из рук этого парня была длиннее другой, а ноги располагались слишком близко к огню, так что казалось, что он надел сапоги. Вульф посчитал его красивым – слишком красивым, чтобы съесть, хотя виконт был голоден, поскольку оставил нетронутой большую часть обеда вчера вечером.

Больше ничего не было. Филлип не принес ему яйца, тост или кофе. Вульф отломил небольшой кусочек от руки пряничного человечка – от той, что была длиннее – и начал жевать, пока ждал. Ждать ему пришлось долго.

– Филлип? Миссис Олив? – Никто не отозвался. Никто не принес сдобу или ломтик бекона. Что, они ждут, что он съест пряничного человечка на завтрак? Виконт начал делать именно это, приподняв коврижку, только для того, чтобы обнаружить под ним карточку.

«Ваша М.Т.» было написано там. Он не был удивлен. Девочки, конечно же. Вульф подумал, что мог бы заручиться помощью малолетних интриганок для своего дела – после того, как прочитает им лекцию о подделках, естественно, и о вмешательстве в дела взрослых. Он знал, что они будут умелыми союзниками. Но были ли они умелыми кухарками? Внезапная боль, которую он ощутил, больше не была голодом.

Лорд Вульфрам отправился на кухню.

Сегодня он не дождется завтрака. К тому же, кажется, и обеда, потому что кухарка бросила взгляд на свои владения и предупредила об увольнении. Миссис Олив в обмороке лежала в углу кухни, в то время как индус-дресировщик обмахивал ее сковородой. Филлип обнимал Дору, которая плакала. Или, может быть, ей в глаза попал дым. Вульф едва мог различить очертания Май-ло, лакавшей что-то с пола.

Должно быть, банда мародеров вторглась в помещение, сбросив кастрюли и горшки на пол, рассыпав каждый мешок в кладовой, разыскивая сокровище… или готовя коврижку. Каждая поверхность была липкой, включая пол, за исключением областей, покрытых обугленным тестом. Чаша была разбита, нож воткнут в стол, всюду рассыпана мука.

– МИСС ТОДД!

Быть матерью оказалось намного труднее, чем наемной компаньонкой. Если ее положение станет невыносимым, то компаньонка может уйти. Она может попытать удачи на другом месте, или даже заняться другим видом деятельности. Можно даже прибегнуть к милости своих родственников, если таковые у нее имеются. Родитель – или тетя, как в данном случае – уйти не может.

Маргарет не могла оставить детей, так что для нее было невозможно оставить дом лорда Вульфрама, и неважно, что это было самое мудрое решение. Ее драгоценные племянницы будут несчастны в крошечных комнатах, которые Маргарет могла позволить, без слуг или роскоши.

Сейчас Маргарет была несчастна. Она даже подумала, пока тащила толстого мопса леди Бартлетт через парк, что была бы счастливее, если бы у нее было меньше моральных принципов. Тогда она смогла бы стать любовницей Вульфа. Девушка знала, что он хочет ее, и сознавала, что он заставлял ее ощущать желания, о которых она и не мечтала, в таких местах, о которых только подозревала. Ей уже двадцать пять, и в первый раз за всю жизнь Маргарет пожелала, чтобы она не была отпрыском своей матери. Чья-то другая дочь выбрала бы более выгодные средства содержать себя, и чья-то другая дочь приняла бы невысказанное приглашение Вульфа. Он не может жениться на ней, но он в силах предложить ей легкую жизнь, в небольшом домике подальше от Мэйфера, или в деревне. У нее был бы собственный экипаж, содержание, кредит в магазине и компания самого привлекательного и обаятельного джентльмена во всем Лондоне.

Однако мать Маргарет была леди и Маргарет родилась и была воспитана на ее примере и моральных наставлениях. Наследство матери струилось по ее узким, правильным, добродетельным венам. Кроме того, на своих плечах девушка несла наследство сестры. Как она может думать о том, чтобы стать любовницей Вульфа, когда дорогие девочки нуждаются в ней? Маргарет никогда не сможет привести своих племянниц в дом с плохой репутацией, даже если этот дом будет принадлежать ей, и там будет жить только она.

Кроме того, когда-нибудь виконт все равно женится. У него будут собственные дети, а Маргарет и девочки будут отброшены, точно так же, как змея сбрасывает кожу. У всех у них будет разбито сердце – и они окажутся в гораздо худшем положении, чем сейчас. В настоящий момент сердце болело только у Маргарет.

Им нужно уехать. Возвращения поверенного ждать еще слишком долго, чтобы столько времени жить за счет лорда Вульфрама, или так отчаянно искушать судьбу и принципы Маргарет. Если ничто иное, то ее репутация точно пострадает. Ее работа у леди Бартлетт уже была под угрозой, поскольку эта ворчливая старуха с каждым днем становилась все более раздражительной, слишком долго оставаясь в весьма неприятной собственной компании. Маргарет взяла на себя смелость добавить строчку к письму хозяйки, адресованному ее никчемному племяннику, предлагая нанести визит. Возможно, это развеет скуку леди, потому что она могла критиковать племянника часами, а затем поносить его расточительные привычки в течение нескольких дней.

Если бы леди Бартлетт могла бы найти более дешевую замену, то Маргарет была уверена, что без всякого усилия с ее стороны, хозяйка послала бы Маргарет к дьяволу, без рекомендаций или премии к Рождеству. Не то чтобы Маргарет ожидала многого – только не от скупой баронессы, но каждый фартинг мог бы пригодиться.

Пока Маргарет считала, что ее должность, которой она отдавала только часть времени, была в безопасности, по крайней мере, до тех пор, пока она не закончит подшивать Рождественские платки для слуг леди Бартлетт. Старуха не захочет заканчивать их сама, или платить белошвейке за работу.

Конечно же, если станет известно о том, что мисс Тодд обедает наедине с лордом Вульфом, если пойдут слухи, что Маргарет проживает под крышей этого повесы без надлежащей компаньонки, то у леди Бартлетт не будет выбора, кроме как уволить свою компаньонку. Тогда Маргарет с таким же успехом сможет стать любовницей Вульфа, потому что никто все равно не поверит обратному.

Она должна уехать. Однако девочки с нетерпением ожидали Рождества в Вульфрам-Хаусе, и Маргарет не могла вынести того, что ей придется их разочаровать. Их новые теплые накидки и так уже съели слишком много ее сбережений, чтобы позволить щедрые подарки, но девушка тайком шила племянницам новые платья и подходящую одежду для кукол. Это будет настоящий праздник, Маргарет была уверена, с пением рождественских гимнов и добрыми английскими традициями, которые девочки должны испытать. К тому же им и в самом деле нужно быть здесь во время Дня подарков, чтобы вручить подарки маленькому штату слуг лорда Вульфрама за их дружелюбное, заботливое обслуживание. Вскоре после этого наступит Новый год, а потом поверенный вернется в город, и их судьба и удача будут в его руках.

Настроенная решительно, хотя и не слишком счастливая, Маргарет отвела Чарли обратно в Бартлетт-Хаус и отправилась домой, не раздумывая над тем, почему она считает особняк лорда Вульфрама домом вместо места, где прожила последние шесть лет. Она остается, и это все, что имеет значение.

Господи, ей следовало уйти! Если на то пошло, то она и ее племянницы уедут немедленно, судя по ярости в голосе его сиятельства. В этот раз Маргарет не стала сразу же предполагать, что с ее маленькими ангелами приключилась беда, но все равно взбежала вверх по лестнице, чтобы проверить. Они были там, спали в своих узких кроватках, похожие на херувимов. Девушка тщательно подоткнула покрывала вокруг девочек, прежде чем вернуться вниз и посмотреть, что привело лорда Вульфрама в такое состояние.

– Черт побери, вы не торопились, – вот все, что он сказал.

Может быть, в конце концов, ее сердце не будет таким уж разбитым, решила Маргарет, если по утрам виконт так же брюзглив, как и леди Бартлетт.

– Ваши племянницы сделали мне пряничного человечка, – больше Вульф ничего не произнес, пока вел ее к лестнице для слуг по направлению к кухне.

Маргарет вздохнула.

– Полагаю, они написали на нем мое имя. Я поговорю еще раз с… Боже мой. Что произошло?

– Ваши племянницы, мадам. Ваши племянницы.

В качестве наказания Маргарет заставила девочек вымыть кухню, даже не позавтракав. Однако все остальные помогали, включая Маргарет и его сиятельство, так что скоро уборка стала больше походить на вечеринку, с гимнами, смехом и чашками шоколада, чтобы работалось быстрее.

Когда они закончили, а кухня и кладовая были почти восстановлены до стандартов кухарки, Вульф предложил отвезти Маргарет и девочек в кофейню и сытно позавтракать.

– Это будет награда, а не наказание, – настаивала Маргарет. – Как они будут учиться на своих проступках?

Так что Вульф отвез их сначала туда, где жила кухарка с сыновьями, чтобы извиниться и умолять ее вернуться. Извинение детей было милым и прочувствованным. Золотые монеты Вульфа были вдвойне эффективными.

Маргарет удостоверилась в том, что ее племянницы заметили крошечную, пропахшую капустой, квартиру кухарки в пансионе, находящемся на узкой, усыпанной мусором улице. Может быть, им придется переехать в такое жилье, намекал ее взгляд, если они продолжат наносить ущерб дому лорда Вульфрама.

Более того, она попросила Вульфа отвезти их в сиротский приют, где заставила девочек отдать остальных пряничных человечков. Маргарет выразила свою точку зрения. Вульф внес щедрое пожертвование, и произнес:

– Отлично. Сейчас мы можем оставить все это позади. Как насчет ленча?

Однако Маргарет должна была возвращаться, чтоб закончить переписку леди Бартлетт. А ее племянницы должны были заняться уроками. Она также отказалась от его предложения пообедать в гостинице, посетить театр или оперу, или покататься в парке.

– Люди будут говорить, – вот все, что она сказала.

Так что дети нашли для нее компаньонку.

Глава 6

Когда джентльмен отправляется ухаживать за юной леди, ему следует помнить, что он также ухаживает за ее семьей. Их мнение будет влиять на ее выбор мужа, так что джентльмен должен убедить их в том, что не только способен на должном уровне содержать их дочь, но и показать, что может сделать ее – и их – счастливыми.

Как часто отмечают, поклонник не просто вступает в брак с избранной им невестой, он также женится на ее семье. Муж может предпочесть держать свою жену подальше от вмешивающихся родственников, занимающих деньги братцев, незамужних сестриц и сварливых дедушек. Однако такой путь обязательно огорчит юную даму – и уменьшит ваши шансы на какое-нибудь наследство. Лучшей ставкой будет проявлять любезность к родственникам.

Джордж Э. Фелбер, «Пособие по ухаживанию для джентльмена»

– О Боже. Я ужасно сожалею, но не могу.

Маргарет перестала разливать чай.

– Возможно, шоколад? – предложила она неожиданной гостье, появившейся в детской гостиной.

– Чай просто идеален. Особенно зимой, как я всегда говорю. И днем. И я всегда люблю побаловать себя чашечкой чая перед сном.

– Может быть, вы не можете съесть еще одно миндальное печенье?

– О нет. Это мое любимое, – проговорила седовласая женщина, быстро выбрав еще одно печенье с блюда перед тем, как Маргарет смогла отставить его в сторону. – Я не могу… То есть, я сделала бы, если бы могла, – пробормотала она, нервно оглядываясь через плечо на дверь.

Подумав, что пожилая леди, должно быть, боится большой кошки, Маргарет ободрила ее.

– Май-ло на прогулке с моими племянницами.

– Я знаю, вот почему я пришла. Но я думала, что его зовут Джон, а не Майкл.

Господи, бабушка виконта туповата. Вот почему он держит старушку взаперти в ее комнатах. Медленно и мягко Маргарет пояснила:

– Лорда Вульфрама зовут Джон, хотя всего называют его Вульфом, как я поняла. Май-ло – это кошка. Они все отправились на прогулку: девочки, его сиятельство и дрессировщик Май-ло.

– Я люблю кошек, – заявила миссис Болтон, внезапно прикладывая к глазам обшитый кружевом платочек. – Я скучаю по моим маленьким друзьям.

Маргарет сомневалась, что она имела в виду охотничью кошку.

– Я уверена, что ваш племянник не станет возражать, если вы будете держать котенка в своих покоях. Кажется, он любит животных.

– О, я никогда не смогу обратиться с такой просьбой. И сейчас, когда милые девочки попросили меня об услуге, мне придется причинить такое беспокойство. Клянусь, меня это очень огорчает.

Маргарет могла видеть, что это так, потому что слезы катились по морщинистым щекам женщины. Ей захотелось, чтобы кто-то еще был рядом, чтобы подсказать девушке, как вести себя с взволнованной старушкой, у которой не все дома. Затем она осознала, что именно сказала миссис Болтон.

– Вы знаете моих племянниц? – До этого дня Маргарет никогда не встречалась с Глорианной, двоюродной бабушкой виконта. Когда девушка поскреблась в ее дверь в тот день, когда они въехали в дом, шепчущий голос ответил, что она страдает от головной боли и ее не нужно беспокоить, никогда. – Я велела им не беспокоить вас! Мне так жаль.

– О, нет, от них никакого беспокойства. Я получаю такое удовольствие от их компании, знаете ли, и от всех их историй об Индии. Я учу их играть в вист, а они научили меня играть в бирюльки. – Она наклонилась вперед, чтобы ее тихий голос никто не подслушал. – Думаю, что младшая девчонка плутует. Вот почему я должна им услугу. Видите ли, я проиграла.

У Маргарет перед глазами все стало красным. Ее душечки опять не слушаются? Играют в азартные игры? Обманывают бедную, сумасшедшую старую леди?

– Я заплачу вам все, что они выиграли.

– О, мы не играем на деньги. И они уже должны мне час, в течение которого будут разбирать мои нитки для вышивания – знаете ли, мои глаза уже не те, что прежде. В этот раз я пообещала, что сыграю роль вашей компаньонки, чтобы вы смогли посетить театр или оперу, или обеды, и, возможно… – она засопела, – один-другой бал в компании лорда Вульфрама. Но я не могу.

– Вам не нравится выезжать в свет? – Для Маргарет эти развлечения звучали слишком заманчиво. Она несколько раз посещала театр и оперу с леди Бартлетт, но эта женщина была слишком экономна, чтобы держать собственную ложу, и ездила туда только тогда, когда кто-то приглашал ее. И приглашения редко распространялись на компаньонку леди. Что же касается немногих балов, которые леди Бартлетт сочла необходимым почтить своим присутствием, то Маргарет должна была стоять за креслом хозяйки, готовая принести угощение, теплую шаль или веер, пока леди Бартлетт сплетничала с близкими подругами. Отправиться на бал в качестве гостьи – это было выше ее надежд. Отправиться туда с Вульфом – это выходило даже за пределы ее мечтаний. А поехать туда потому, что он на самом деле хотел взять ее с собой – это больше чем просто чудесно! – Я должна признать, что мне эта идея кажется привлекательной. – Что, возможно, было самым большим преуменьшением в жизни Маргарет.

Миссис Болтон высморкалась.

– Я знаю. И дети хотят, чтобы вы выезжали и развлекались, но это невозможно.

Маргарет знала об одной женщине, жившей в ее приходе, которая боялась покидать свой дом. Возможно, бабушка виконта страдала от похожего недуга. Нет, миссис Олив говорила, что старушка выходила посидеть в саду за домом. Так или иначе, Маргарет не станет дальше расстраивать нервничающую женщину.

– Не думайте об этом. Мои племянницы носятся с глупой идеей, что его сиятельство и я… То есть простой компаньонке не нужна сопровождающая, и причина, чтобы прогуливаться по городу.

– О, но это превосходная идея, и как раз то, что нужно. Прямо со страниц одного из моих романов от «Минерва Пресс». И я помогла бы, клянусь. Но не могу, – в конце этих слов миссис Болтон громко заплакала.

– Но почему нет? Возможно, я смогу помочь преодолеть ваши страхи. Или это потому, что у нас нет надлежащих нарядов? Так и у меня их нет, так что мы с вами вместе будем отставшими от моды. Или из-за того, что у вас нет знакомых? Уверяю вас, ваш племянник знает всех и сможет представить нас. Если вы стесняетесь толпы, то я буду оставаться с вами. Я привыкла к этому, работая у леди Бартлетт.

Упоминание хозяйки Маргарет заставило двоюродную бабушку Глорианну зарыдать еще громче.

– Ничто из этого не имеет ни малейшего значения.

– Тогда почему вы не выезжаете покататься, или прогуляться по парку или поесть мороженого у Гантера? Почему вы не позволите лорду Вульфраму сопровождать нас на все увеселительные мероприятия, которые предлагает Лондон? Пожалуйста, расскажите мне, чтобы я поняла.

– Вы не можете понять. Откуда вам знать, что такое страх, нищета и невозможность к кому-то обратиться?

Маргарет слишком хорошо понимала опасения женщины, оставшейся самой по себе без всяких средств. Конечно, она была молода и здорова, но девушка, точно так же, как и Глорианна Болтон, знала, что такое страх перед несчастным будущим.

– Но у вас есть племянник, чтобы заботиться о вас!

– Я не его тетка!

– Тогда вы его двоюродная бабушка.

И это тоже было не так. Глория Болтон действительно была двоюродной бабушкой Вульфа. Сестра его дедушки вышла замуж за Джеймса Болтона, сельского джентльмена без особенных отличий, поместья или долголетия. Он умер, мало что оставив Глории, кроме скромной вдовьей части. К тому же Джеймс оставил ей свою нищую незамужнюю сестру, Анну. Когда Глория скончалась во время эпидемии гриппа, Анна сталась абсолютно ни с чем: без дома, без денег, без семьи – ни с чем, кроме настоящего лорда Вульфрама.

С большей смелостью, чем она обладала прежде или после этого, Анна продала свой золотой медальон, чтобы оплатить проезд, и вместе с немногими пожитками появилась на пороге дома Вульфа в Лондоне. Старушка заявила, что она – его двоюродная бабушка, Глорианна.

Вульф, благослови Бог его доброе сердце, взял в дом пожилую родственницу, которую не видел несколько десятков лет. Он радушно принял ее и назначил ей содержание. О, эти магазины, книжные лавки, музеи – и о, люди, которые могли узнать Анну Болтон. Да ведь Анна училась в школе вместе с мегерой, живущей по соседству, леди Бартлетт, вот почему она так редко показывалась на улице. Кто-то непременно должен вспомнить, что Глория, жена Джеймса Болтона, была миниатюрной коротышкой, в то время как его сестра, Анна – высокой, худой каланчой. Кроме того, двоюродная бабушка Глорианна чувствовала себя виноватой. Ей было неприятно тратить деньги Вульфа, когда у него не было обязательств выдавать ей небольшую сумму на содержание. Она терпеть не могла создавать дополнительную работу для его слуг или нарушать уклад его холостяцкого жилища. Заставлять его тратить время на лгущую старуху, когда он может развлекаться с друзьями? Миссис Болтон отклоняла его приглашения. Обедать вместе с ним? Как она сможет есть, когда ложь застревает в горле?

Так что пожилая женщина оставалась в своих комнатах, которые были намного просторнее, чем те, в которых она жила всю жизнь. Ее суставы на самом деле ныли, и она была склонна к головным болям; это не являлось ложью. Большую часть времени она жила, опасаясь, что Вульф выгонит ее вон. Анна копила каждый шиллинг, который виконт давал ей, на этот ненастный день, который, как она знала, скоро придет. Однако самым серьезным опасением было то, что ее похоронят под неправильной могильной плитой.

– Как ангелы найдут меня, если Глорианны не будет в списке святого Петра? – плакала она. – Если они вообще станут искать меня, после всех моих грехов.

Маргарет вручила ей чистый платок и согласилась поговорить с Вульфом. Этот обман должен закончиться, ради всеобщей пользы. Маргарет вовсе не хотелось вмешиваться в семейные дела, но она уже перевернула его дом вверх дном. Что изменит еще один эпизод проявления нахальства? В самом худшем случае, ей придется кормить на один рот больше и искать квартиру попросторнее, когда он выгонит их всех. В любом случае, много ли ест старая леди?

Она нашла Вульфа в библиотеке после ленча. Его светлые волосы были взъерошены, а шейный платок развязан. На взгляд Маргарет он выглядел замечательно, меньше похожим на идеальный лондонский бриллиант и больше на кого-то, кто может стать ее другом. Его приветливая улыбка придала ей уверенности, чтобы сесть напротив его стола и спросить:

– Вы знаете, что ваша бабушка боится вас?

Вульф снова сел и налил им обоим по бокалу вина.

– Клянусь, я никогда не орал на нее. Полагаю, что вы – единственная женщина, на которую я когда-либо кричал, за что и извиняюсь. Я не могу обещать, что не буду снова орать, учитывая озорниц. То есть маленьких красавиц.

Маргарет улыбнулась и любезно приняла его извинение.

– У вас как раз была причина повысить голос. Но насчет вашей бабушки. Она безмерно благодарна вам, но при этом страшится вашего гнева, знаете ли.

– Так вот почему она не покидает своих комнат?

– Нет, она больше боится, что ее разоблачат как самозванку.

– Неужели она одна из шпионок Наполеона Бонапарта, прячущаяся от военного министерства в моем гостевом крыле?

– Она не ваша двоюродная бабушка.

– Конечно, нет.

Маргарет почти подавилась глотком вина.

– Вы знали.

– Как же я мог не знать? Поверенный, естественно, уведомил меня о смерти двоюродной бабушки Глории, так как это была моя родственница, а также потому, что ее ежегодная рента прекратилась. Я не знал о существовании Анны Болтон, так как она не жила со своим братом в тот единственный раз, когда я навещал его. Я не припоминаю, чтобы она посещала Вульфрам-Холл с моей двоюродной бабушкой и дедушкой, когда те приезжали на похороны моего отца или на праздники до этого. Клянусь, что я не знал о ней, иначе обеспечил бы ее.

– Я уверена, что вы бы так и сделали.

Виконт снова улыбнулся, внутренне и внешне, потому, что Маргарет верила в то, что он поступит правильно.

– Затем она появилась на моем пороге здесь, в Лондоне, и, кажется, было легче позволить старушке удовлетворить свою гордость, чем взять ее в дом как нищенку, которая к тому же вовсе мне не родственница. Когда она стала избегать меня и остальной Лондон, я предположил, что она просто стара, нездорова и, возможно, печалится о той жизни, которую знала. Я спросил, не предпочтет ли она переехать в деревню. Вульфрам-Холл в три раза больше этого дома и в нем всегда полный штат слуг. Она отказалась.

– Она боялась, что ее и там кто-нибудь сможет узнать.

– Кто? Бабушка Глория не была в фамильном поместье много лет. На моей памяти она никогда не приезжала в Лондон, по крайней мере, с тех пор, как я унаследовал титул. Кроме того, после всех этих лет мисс Анна Болтон, вероятно, уже не может напоминать ту школьницу, которой была. А память ее друзей не может быть настолько хорошей, в их-то возрасте. – Он вздохнул. – У меня нет желания ставить застенчивую старушку в неловкое положение, заставляя ее появляться на глазах у публики, а она, кажется, довольна тем, что остается дома.

Все это должно было измениться.

Тетушка Болтон, как они решили называть ее, истратила свои собственные деньги на то, чтобы освежить свой гардероб, а также, из благодарности – гардероб Маргарет. Теперь она смогла так поступить, потому что Вульф увеличил сумму ее содержания, и сделал это, надеясь именно на то, что произошло. Он не мог приобрести модную одежду для мисс Тодд без того, чтобы общество не выказало удивления. А его тетушка могла. Вульф также настоял на том, чтобы учредить ежегодную ренту для старой леди, чтобы ей никогда больше не нужно было беспокоиться о будущем, и не важно, кто будет виконтом. Тетушка Болтон заплакала, а затем отправилась за покупками.

Пока шили ее новую одежду, она нанесла визит леди Бартлетт, с тем, чтобы баронесса – и ее широкий круг сплетников – узнали, что мисс Тодд всегда находится в компании. Вот как она отплатила за доброту дорогим Вульфу, Маргарет и детям.

К удивлению тетушки Болтон, так же, как и Маргарет, две старые леди вели непринужденную, дружескую беседу, проведя несколько часов в воспоминаниях о школьных днях и покойных друзьях, и строили планы, чтобы встречаться снова и часто.

Тетушка Болтон к тому же подружилась с Май-ло, как только перестала пытаться взять большую киску на руки. Она ходила гулять с детьми, предлагала Вульфу свои романы для его библиотечной коллекции и помогала Маргарет подшивать носовые платки.

Затем она объявила, что они готовы встретиться лицом к лицу с лондонским обществом. Ничто не придает женщине такой уверенности, поведала старушка Маргарет, как новое платье. Маргарет, в новом зеленом бархате, могла только согласиться с этим утверждением. У нее никогда не было ни такого красивого платья, ни настолько открытого выреза на груди. К тому же девушка никогда не знала такой щедрой феи-крестной или выезжала с таким красивым сопровождающим.

Вульф был разочарован. Не из-за декольте Маргарет – дьявол, нет. Он испытывал разочарование от того, что было слишком мало мест, куда он мог повести ее. И свою тетушку. Большинство публичных развлечений были закрыты на праздники или из-за зимы, остались доступными только несколько музыкальных вечеров или драматических представлений. Он не мог повезти их в Воксхолл, на подъем воздушного шара или на ярмарку из-за погоды. Меньше людей в городе означало меньше балов, не так много обедов или венецианских завтраков. Некоторые из хозяек были слишком высокомерны, чтобы развлекать никому не известную старую женщину, платную компаньонку или повесу. А устроители других вечеринок мыслили слишком низко.

Вульф нашел несколько приемов, где его женщины будут доброжелательно приняты и им будет уютно. Он также обнаружил, что один танец с мисс Тодд – этого недостаточно, и его кулаки сжимались каждый раз, когда другой джентльмен приближался к ней, и он не мог есть, когда она сидела слишком далеко от него за обеденным столом. Однако с другой стороны, виконт не мог есть и тогда, когда она сидела рядом с ним, потому что опускал глаза в декольте ее новых платьев. Его голодный взгляд обезопасил девушку от других повес. А отсутствие у мисс Тодд приданого уберегло ее от других джентльменов.

Вульф не забыл о детях в этой круговерти развлечений перед Рождеством. В один чудесный день они все поехали в Ричмонд, к лабиринту, где тетушка Болтон умудрилась потеряться. Одним вечером они посетили Амфитеатр Эстли, где старушка заснула во время трюков верховой езды. Но она была здесь, и никто не мог опорочить бывшую компаньонку леди Бартлетт, которая, кажется, работала теперь на тетушку виконта… или работала над тем, чтобы усмирить Вульфа.

Сплетники отмечали, что компаньонка выглядела все лучше с каждым днем, и что лорд Вульфрам постоянно смотрел на нее, искал ее, или присматривал за ней. Мисс Тодд смотрела на его сиятельство так, словно он подвесил в небо луну. Миссис Болтон ласково смотрела на них обоих и тщательно охраняла их репутации. Все быстро справлялись в своем справочнике от Дебретта[8] или у леди Бартлетт. В родословной мисс Тодд имеется титул баронета? Тогда это не совсем неподходящая партия для виконта. Никаких денег в ее семье? Тогда это блестящая партия для красивой компаньонки. К счастью, леди Дженнифер Кэмден на этой неделе сбежала со своим дворецким, так что никто не беспокоился о том, что, несомненно, волк, кажется, оказался в ловушке.

Но ловушка еще не захлопнулась, к отчаянию маленьких девочек. Их план не работал – или работал слишком хорошо. Тетя Мэгги и Вульф разъезжали туда-сюда, наслаждаясь обществом друг друга… и тетушки Болтон. Как Вульф собирается просить ее выйти за него замуж, если он никогда не остается с ней наедине? Как тетя Мэгги сможет принять его предложение, если они всегда окружены людьми?

Александра и Кэтрин пропустили в своем пособии части, посвященные поэмам и серенадам. Кажется, Вульфу очень понравилось пение тети Мэгги, когда они вместе пели рождественские гимны, и он делал ей комплименты по поводу ее игры на фортепиано, но это не было предложением.

Так что они убежали из дома.

Глава 7

Цель компаньонки состоит в том, чтобы поклонник оставался в рамках честных намерений. А цель ухаживания заключается в том, чтобы завоевать руку своей возлюбленной. Эти две цели не всегда обязательно совпадают. Иногда нужно немного времени наедине, чтобы выразить вашу привязанность. Вы также пожелаете убедиться в том, что вы и избранная вами невеста подходите друг другу по характеру и обладаете общими жизненными целями. Помните: предложение необратимо, брак заключается навсегда, а вечность тянется слишком долго, чтобы обсуждать только погоду.

Джордж Э. Фелбер, «Пособие по ухаживанию для джентльмена»

– Мисс Тодд! – Вульф ждал в вестибюле, когда Маргарет вернулась от леди Бартлетт, наслушавшись, как та сокрушается о своем племяннике, Оскаре. Юный бездельник дорого обходился ей, к тому же парень был ленив, и у него не хватало здравого смысла, но баронесса была слишком занята с ним и тетушкой Болтон, чтобы ей требовалась новая компаньонка.

В этот раз Маргарет не пронеслась в панике через дверь, когда услышала, что Вульф зовет ее. С одной стороны, он не кричал. С другой – у девочек был урок шитья с тетушкой Болтон. Наконец, дом же не горел. Она сомневалась, что Вульф вышвырнет их за что-либо меньшее. Вопрос был в том, оставит ли он их в доме после нового года. Девушка пыталась не думать об этом вопросе в прошедшие несколько дней, решив получать удовольствие, пока сможет. Она даже предостерегла девочек, чтобы те не выдумывали слишком много по поводу внимания его сиятельства, потому что он просто вежлив со своей гостьей, в городе слишком небольшое общество, а она – все еще обнищавшая компаньонка леди. Красивые перья и попытка высоко взлететь не сделают ее членом его элитной стаи. Но, о, как Вульф заставлял взлетать ее сердце. Нет, она не собирается думать об этом, или о том, как он красив в темно-синем сюртуке, замшевых бриджах и блестящих высоких сапогах.

– Да, вы меня искали?

Он повел ее в розовую гостиную и закрыл дверь.

– Маргарет, – начал он снова, но затем изменил обращение на «Мэгги». Потом откашлялся. – Мэгги, я не знаю, как сказать вам, но девочки исчезли.

– Ерунда. Я оставила их с вашей тетей.

– Она заснула. А когда проснулась, их уже не было.

– Тогда они в кухне, надоедают кухарке, или в конюшне, раздражают вашего грума.

– Мы поискали их там. А также на чердаках и в подвалах, и в каждой комнате между ними. Мы обыскали каждый угол, слуги и я. Мне так жаль, моя дорогая, но ваших племянниц нет ни в доме, ни в саду.

– Должно быть, кошке понадобилось прогуляться.

Виконт печально покачал головой.

– Нет. Я ходил в парк с Май-ло и дрессировщиком, наблюдал за тем, как они тренируются на приманках из перьев.

Маргарет не стала рыдать, падать в обморок или бросаться в объятия его сиятельства, хотя последнее было заманчивым. Так спокойно, как она только могла, девушка попыталась перебрать в уме все места, куда могли забрести ее бедные, потерявшиеся овечки.

– Возможно, они захотели извиниться перед полковником, хотя я знаю, что им не положено навещать его.

– Эта парочка совершает множество вещей, которые делать не положено. Однако полковник не пустил бы их в дом, и, вероятно, вызвал бы магистрата, если бы они проникли туда. И в том, и в другом случае они или были бы дома, или сюда пришли бы констебли.

– Тогда они могли отправиться навестить своего друга, принца Ку-ина.

– Я думал, что мы получили кошку, потому что Его Высочество отправился путешествовать, но в любом случае собирался отправиться с расспросами в отель, как только вы придете. Я не хотел, что вы услышали об исчезновении детей от кого-то другого, или посчитали, что я не сделал все от меня зависящее, чтобы вернуть их вам. Я уже приказал приготовить двухколесный экипаж.

– Я поеду с вами.

– Моя тетя так расстроилась, что миссис Олив дала ей настойку опия. Она не сможет сопровождать нас, да и нет времени приготовить закрытую карету.

– Ничего страшного, если люди увидят меня наедине с вами. Что такое моя репутация по сравнению с необходимостью найти моих племянниц? Если какой-нибудь злонамеренный человек и обнаружит что-то неприличное в этом критическом положении, то чума на него. Такие люди не стоят моего беспокойства. А вот девочки – да. Вы ведь не считаете, что их похитили, не так ли?

Виконт взял ее за руки, удерживая их в своих ладонях, пытаясь успокоить ее страхи.

– Мне жаль того бедного дурака, который попытается это сделать. Он давным-давно вернул бы их назад, отбросив, как слишком мелкую рыбешку.

– Тогда вы полагаете, что они ранены, и именно поэтому не пришли домой?

– Они получили травмы? Во всяком случае, молю Бога, чтобы этого не произошло до того, как они попадут ко мне в руки.

Маргарет неохотно высвободила руки, чтобы заново завязать ленты шляпки.

– Только после меня – если они просто где-то играют.

Вульф отвел ее ладони в сторону и сам завязал бант, а затем погладил девушку по щеке.

– Больше похоже на то, что они сыграли с нами очередной трюк. Я в этом уверен.

Маргарет ощутила, что ее кожу начало покалывать в том месте, где он прикасался к ней. Виконт просто испытывает симпатию, сказала она себе, и ничего больше.

– Знаете, думаю, что я могла ошибаться насчет девочек.

– В том, что они вовсе не идеальные ангелы, какими вы их воображали? Сомневаюсь, что в своей жизни я когда-либо встречал пару более озорных, манипулирующих сорванцов, и молюсь, чтобы никогда больше таких не встречать. – От них так много неприятностей, что они почти заставили мужчину пересмотреть свои планы на будущее.

– Может быть, именно поэтому сестра отослала их всего лишь с нянюшками и слугами? Я размышляла об этом: как может мать расстаться со своими малютками.

– Девочки – не малютки, ведь им уже сколько? Восемь и десять лет? Женщины постоянно отсылают своих детей в школу в этом возрасте. Кроме того, как я понимаю, большинство преуспевающих англичан в Индии летом удаляется в горы. Ваша сестра спасла жизни своих детей. Для того, чтобы я смог задушить их.

Маргарет улыбнулась, чего он и добивался.

– Они всего лишь дети.

– И ничуть не хуже меня, когда я был мальчиком, полагаю, хотя мои недозволенные приключения обычно включали больших лошадей и сломанные кости. Я просто терпеть не могу видеть вас такой расстроенной.

Как будто Вульф не был расстроен. Господи, в Лондоне с двумя невинными девочками может случиться все, что угодно. Но Мэгги держалась молодцом, и ему следует делать то же самое. Вульф хотел обнять ее, чтобы утешить – ее и себя – но как раз в это время к двери подали экипаж. Оставив инструкции и маршрут у своего камердинера, Пола, Вульф помог Маргарет забраться в экипаж, и они отправились в путь.

Сперва молодые люди остановились у дома дочери полковника, потому что это было ближе всего. Как он и подозревал, никто не видел детей. Дворецкому было приказано не впускать их, но он всего равно посмотрел в оранжерее. Ничто не пропало, что означало, что девочки не наносили сюда визит.

Принц уехал из отеля несколько дней назад.

Караульный в Королевском Зверинце хорошо знал девочек после их недавних визитов и раздражающих вопросов, но этим днем он их не видел.

Никто в Гайд-парке не припомнил двух маленьких девочек в красных накидках. У Гантера их не обслуживали. У Вульфа кончился список мест, где можно было искать.

– Я знаю, что вы дали им деньги, чтобы купить рождественские подарки. Возможно, они отправились за покупками на Бонд-стрит.

Итак, Вульф ездил вверх и вниз по улице, расспрашивая знакомых – и размешивая закипающий скандал из-за того, что рядом с ним сидела красивая женщина с раскрасневшимся на ветру лицом. Но им было все равно.

Маргарет не могла не замечать на улицах неопрятных хулиганов, бывших солдат, просящих подаяния, женщин с бегающими глазами. Любой из них мог распознать возможность, которую представляли собой хорошо одетые девочки.

Она вздрогнула.

– Вы замерзли?

Девушка продрогла до костей от своих страшных мыслей.

– Может быть, нам следует поехать домой, на тот случай, если будут требовать выкуп?

– Мой слуга знает, что делать. И я заплачу его, – добавил он, – так что не волнуйтесь насчет суммы.

Маргарет закусила губу. Теперь она потеряла свое сердце, точно так же, как и племянниц.

Девочки вовсе не ослушались ее – во всяком случае, не намного. Они не пересекали улицу, не отправились исследовать Лондон сами по себе. На самом деле, дети находились прямо по соседству, с приличным сопровождением. Ну, или не совсем приличным. Они устроили пикник в каретном сарае леди Бартлетт, в ее экипаже, со своим новым, хорошим другом Оскаром, беспутным племянником леди Бартлетт. Оскар точно так же стремился выбраться из своего нынешнего дома и подальше от текущих нотаций, как и девочки хотели сбежать из своего, только по другим причинам.

Вчера секретность показалась Оскару забавной, но вчера он был пьян. По правде говоря, он был пьян почти всегда – или страдал от последствий попойки в предыдущую ночь. Он подумал, что сыграет роль героя для обожающих его девочек. Или еще лучше – он объявит, что спас их от какой-нибудь ужасной судьбы, от рабства или сутенеров, он еще не решил от чего именно. Оскар и в самом деле будет героем, и лорд Вульф наградит его. Мисс Тодд наградит его. Даже тетушка даст ему что-нибудь. Тогда он сможет заплатить долги и смыться.

Сегодня, чуточку протрезвев, он оказался всего лишь чертовой нянькой. После того, как он съел еду, которую девочки принесли, и выпил кое-что из собственного запаса, припрятанного в редко используемом экипаже, Оскару стало скучно. Научить детей играть в кости заняло всего час. Подремать, пока они читали сборник сказок – другой. Он проснулся с затекшей шеей от того, что сидел, прислонившись к стенке экипажа, замерзший, с плохим настроением и без капли выпивки во фляжке. Это была плохая идея, решил он, почти такая же нелепая, как и эти глупые дурочки, считающие, что смогут вырвать предложение о браке у такого стреляного воробья, как Вульфрам.

– С таким же успехом вы можете вернуться домой, озорницы, потому что такой высокорожденный аристократ, как Вульф, никогда не женится на вашей тетке. Виконт и нищее ничтожество? Ха! Он сможет выбирать из наследниц и красавиц и леди с титулом. Все это время он надувал вас, а вы слишком молоды, чтобы осознать это. Он сделает ей предложение, да-да – стать его любовницей. Если она уже ею не является.

Кэтрин пнула Оскара в голень. Александра ударила его по голове корзинкой для пикника.

В одном Оскар оказался прав. Исчезновение детей не сделало Вульфа и Маргарет ближе. Беспокойство не способствует нежным чувствам, а кризис – не время, чтобы думать о сердечных делах. В настоящий момент предполагаемые любовники едва разговаривали друг с другом. Маргарет хотела обратиться на Боу-стрит, уверенная, что ее племянниц похитили. Вульф хотел подождать до сумерек, убежденный, что девочки вернутся сами по себе, без скандала и публичного разглашения. Маргарет рвала на кусочки влажный носовой платок. Теперь ей придется подшить еще один, черт побери. Вульф ходил перед окном, разглядывая улицу. Скоро ему понадобится новый ковер, черт побери.

– О, где же они могут быть?

– Разве вы не думаете, что я вернул бы их, если бы знал? – огрызнулся он.

– Вам не нужно так резко отвечать мне. Я не виню вас.

Вульф винил себя. Он должен был нанять няню. Ему следовало отправить их всех в свое поместье в деревне. Дьявол, да он должен был отплыть к Антиподам[9], пока у него был такой шанс.

Маргарет винила во всем себя. Что она знает о детях? Ей не следовало оставлять их с дряхлой тетушкой Болтон. Она не должна была пытаться стать матерью, одновременно оставаясь компаньонкой леди Бартлетт. Ей надлежало отвезти девочек к кузену Фернеллу, где у них были бы няньки, гувернантка и строгие правила поведения. Может быть, они были бы несчастны, но зато в безопасности. Она должна была…

– Вот они! – закричал Вульф, после того, как бросился через вестибюль к парадной двери и распахнул ее. Племянник леди Бартлетт тащил Александру за руку, а Кэтрин, которая лягалась и лупила его кулаками по спине, он нес на плече.

– Вот они, – эхом отозвался Оскар, – живы и здоровы. Я нашел ваших цыплят, прятавшихся в каретном сарае моей тетки, знаете ли. Я принес их обратно, как только обнаружил, что они сбежали. Я знал, что вы будете беспокоиться.

Вульф потянулся за кошельком.

Безопасно устроившись в объятиях тети, Александра заговорила.

– Ты лжец! Вчера ты сам сказал нам, где спрятаться, и съел наш ленч. И ты обзывал тетю Мэгги плохими словами и сказал, что Вульф намерен только…

Маргарет быстро прикрыла рот девочки ладонью.

– И ты обманул нас. – Кэтрин бросила пару игральных костей к ногам Оскара. Они приземлились с выпавшими тройкой и четверкой.

Вульф убрал кошелек.

– Так ты все время знал, что эти сорванцы прячутся по соседству? Ты подумал, что мы можем беспокоиться? – Вульф никогда бы не ударил ребенка, но Оскару не так повезло. К тому же он стал не таким привлекательным, когда правый кулак Вульфа поправил ему нос. – Это за то, что ты расстроил мисс Тодд. – Элегантная, дорогая одежда Оскара стала уже не такой элегантной, когда Вульф спустил его по ступеням на улицу. – А это за то, что ты порочил ее имя.

Оскар сбежал до того, как Вульф смог догадаться, что его кости – шулерские.

Тогда Вульф повернулся к детям.

Они сбежали еще быстрее, чем Оскар.

У них почти не было времени, ведь до Рождества оставалось всего несколько дней. Неделей позже поверенный вернется домой, так что девочки знали, что им нужно действовать сейчас, чтобы получить то, что они желают.

На самом деле они не хотели меховые муфты, которые Вульф собирался подарить им, и которые, как предполагалось, были спрятаны в комнатах миссис Олив. Не мечтали они и о новых платьях, которые тетя Мэгги шила, пока они спали, ни об одежде для кукол, которую им делала тетушка Болтон. Кэтрин и Маргарет не хотели, чтобы тетя Мэгги снова отправилась работать, или чтобы Вульф снова обратился к своим любовницам. А больше всего им не хотелось жить с безмозглым кузеном Фернеллом и его затхлой семейкой.

Что они хотели получить на Рождество, так это пару родителей. Любящих, здоровых, постоянных родителей.

Не мытьем, так катаньем, честными средствами или грязными, они намеревались добиться, что их тетя и лорд Вульфрам обвенчались. Им следует обручиться до того, как поверенный вернется и сможет принять другие меры. Они должны дать друг другу слово, и пообещать воспитывать Александру и Кэтрин.

В этот раз у девочек были деньги, чтобы профинансировать свою последнюю стратегию. Вульф дал им пригоршню монет, чтобы купить подарки, но они собрались подарить ему на Рождество карманные часы своего отца, а Маргарет – бриллиантовые серьги матери. Котенок, которого девочки хотели подарить тетушке Болтон, был бесплатным и пока ждал в конюшнях, а тетя Мэгги купила маленькие подарки слугам от всех от них.

Щедрой суммы Вульфа было недостаточно для того, что они намеревались сделать. Так что они заняли денег у тетушки Болтон, и попросили миссис Олив выделить им немного из средств на хозяйственные расходы. Это же для блага дома, не так ли? Даже Дора и Филлип подбросили по монете, а камердинер Вульфа совершенно случайно нашел фунтовую банкноту в одном из ненужных сюртуков его сиятельства.