Украсть сердце Тирана

Глава 1.

Конференция по новинкам фармацевтической промышленности вымотала меня окончательно.

Ночная смена в больнице, затем нескончаемый поток информации, игнорировать который было нельзя – и я полностью обесточена.

Тяжёлая голова, хаос из мыслей, уставшее тело…

Кофе. Мне нужна чашка кофе, иначе усну в метро, пока еду до конечной станции. Съёмная квартира в спальном районе – относительно дёшево и чертовски далеко.

Врач после интернатуры не может рассчитывать на большие заработки. Нужен опыт, практика, рекомендации и определённая профессиональная репутация в медицинских кругах.

Только взялась за ручку двери, как она резко распахнулась, ударив меня.

- Осторожнее! - вскрикнула от неожиданности и боли.

Плечо заныло, скула наверняка тут же вздулась и покраснела. Кожа пульсировала током крови разорвавшихся капилляров.

Господи, если завтра на лице будет синяк, на новой работе меня примут за алкоголичку.

Подняла глаза на виновника происшествия и замерла сусликом.

Мужчина был огромный. Просто гигант.

На две головы выше меня ростом и такой широкий в плечах, что я сразу представила бугры мышц и выступающие вены под одеждой.

Ну не может природа дать такое тело. Как врач предположила, что без «железа» и спортивного питания здесь не обошлось.

Лет тридцать семь. Может, чуть больше. Чёрное кашемировое пальто расстёгнуто. Костюм, белая рубашка, золотые часы без суфлёров говорили о высоком статусе этого человека.

Короткий ёжик волос и небольшой шрам на квадратном подбородке делали похожим на бандита. А взгляд…

Я зябко поёжилась от этого внимательного, пробирающего до костей взгляда стальных глаз.

Сдвинутые густые брови, раздувающиеся ноздри и поджатые губы транслировали злость и раздражение.

От мужчины исходила аура опасности.

Она давила на меня и требовала сжаться в комок, попросить прощения за то, что случайно оказалась на его пути и подставилась под удар.

Бред какой-то…

В глазах мужчины вспыхнуло узнавание, он резко схватил меня за запястье и прорычал:

- Садись в машину, есть разговор.

Внутри меня боролись два желания.

С одной стороны, хотелось возмутиться и закричать, позвать на помощь.

С другой – подчиниться, не дёргаться, соглашаться на всё, чтобы остаться невредимой.

Я на сто процентов была уверена, что этот человек способен разрушить мою жизнь.

Интуиция шептала тихим голосом: «Вера, будь послушной, и всё закончится хорошо».

Но Вера сегодня где-то оставила свои мозги, поэтому попыталась вырвать руку:

- Что вы делаете? Отпустите! Я вас не знаю!

Мужчина остановился и пристально уставился на меня, а потом прорычал:

- Не знаешь? А вот я тебя узнал, Верррра…

Ты та самая идиотка, которая перепутала медицинские карты, и моей матери чуть не оттяпали желчный пузырь вместо аппендикса. Пришло время платить по счетам, дорогая…

И я вспомнила, как во время интернатуры действительно совершила ошибку.

В отделении лежали две женщины с одинаковыми фамилиями. Я, не посмотрев на номер палаты, сделала премедикацию и отвезла в операционную не ту пациентку.

Хорошо, что анестезиолог заглянул в документы, сравнил указанный там вес и фигуру лежащей на столе женщины, задумался над несоответствием...

Такого позора я в жизни не испытывала.

Сын пациентки требовал моей крови, но главврач быстро с кем-то договорился, и меня перевели в другую больницу.

Я ещё неделю плакала по ночам, ругала себя за невнимательность и представляла, что могло бы быть, если бы анестезиолог не заглянул в карту.

Села на заднее сиденье мощного чёрного внедорожника с тонированными стёклами, даже не пикнув. Сопротивление бесполезно, я в лапах хищника, лучше его не злить…

Меня тошнило от страха. Повезло, что не успела выпить кофе, иначе точно испачкала бы дорогой салон.

Мы ехали примерно час.

Сидела мышкой, сжимая в руках сумку и стараясь не стучать зубами. В машине было тепло, но я мёрзла, кутаясь в пальто и прижимаясь к спинке сиденья.

Ноги были словно набиты комками тяжёлой, свалявшейся ваты. Не представляла, как выйду из машины.

Мужчина время от времени бросал прожигающие ненавистью взгляды через зеркало заднего вида. Я сразу отворачивалась к окну, боясь сгореть в огне его ярости.

«Завтра выходной… Как хорошо, что завтра выходной. На работу не надо. Надеюсь, мы сможем договориться, и всё уладится. Он остынет.

Попрошу прощения у него и его матери. Объясню, что была после ночного дежурства и концентрация внимания упала. Не заметила номера палаты на карте…»

Я молилась на благоразумие этого человека. Пыталась настроить себя на позитив:

«Видно, что он не бедствует. А богатство дуракам не даётся. Значит, он вполне адекватный, вменяемый, успешно ведёт бизнес, умеет вести переговоры с партнёрами.

Мы с ним поговорим, и он успокоится. Наверное, у него что-то плохое случилось, поэтому такой злой, а я просто попалась под руку…»

Маленькая девочка внутри меня плакала от бессилия. Она боялась и просила её успокоить, поддержать, заверить, что всё будет хорошо.

«Будет! Конечно, будет! Когда-нибудь – обязательно…»

Моя взрослая часть не верила, что легко отделаюсь. Жизненный опыт показывал: для подобных мужчин месть – непустое слово.

И будет хорошо, если он не прикажет удалить мне желчный пузырь или вырезать почку.

Кто знает, как далеко может зайти его извращённая фантазия…

***

Дорогие читатели, буду рада вашей поддержке.

Если книга нравится, добавьте её к себе в библиотеку и поставьте звёздочку.

Чтобы следить за новинками - подпишитесь на мою страничку.

С любовью и уважением, Валерия Бероева

Глава 2

Мы приехали в элитный загородный посёлок. Охрана на въезде, шлагбаум на пропускном пункте, двух- и трёхэтажные особняки за высокими заборами, лай собак, идеальная дорога.

Машина бесшумно скользила по гладкому полотну, ровно и легко.

Внушительные кованые ворота разъехались в стороны, и перед моим взором в вечерних сумерках показался огромный дом из серого камня.

Он напоминал несокрушимую крепость, защищающую от погодных катаклизмов и житейских бурь.

Большие стрельчатые окна и стеклянная терраса на первом этаже визуально немного облегчали здание, но ощущение основательности, надёжности, прочности меня не покидало.

Когда машина остановилась, подошёл охранник. Мой похититель легко выскочил из джипа, что было удивительным при его комплекции.

- Дома Эльвира Сергеевна? - обратился с вопросом.

- Да, Руслан Тимурович, отдыхает. Массажистка уехала два часа назад, - вытянулся по стойке смирно наёмный работник.

Я наивно обрадовалась, что обо мне забыли, но эта радость была недолгой.

Хозяин особняка обошёл авто и открыл дверь, предлагая мне самой покинуть салон. Протянул руку, заметив моё замешательство:

- Выгружаемся, мадам.

Уничижительный тон уколол мою гордость.

Кто я ему, девочка по вызову, чтобы так со мной разговаривать?

Постаралась расправить задеревеневшие плечи, сбросить страх и усталость, выпрямиться, поднять подбородок.

Представляю, как это смотрелось со стороны.

Пигалица в тонком бежевом пальтишке и беретике, задрав голову, пытается испепелить взглядом двухметрового монстра.

Хорошо, что моська не осмелилась на слона полаять. Чем бы закончился демарш, даже думать не хочу…

Руслан развернулся и пошёл к дому, даже не сомневаясь, что я семеню следом.

Сапоги на тонком высоком каблуке не предполагали такой темп. Надела парадно-выходную обувь на конференцию и не рассчитывала, что придётся в ней за мужиками бегать.

Почти у самого крыльца каблук попал между тротуарными плитками, нога подвернулась, я ойкнула и свалилась на дорожку, отбросив сумку в сторону. Из неё выпал весь женский арсенал, а я зажала голеностоп руками, предполагая вывих или перелом.

Мужчина обернулся, посмотрел на меня и произнёс усмехнувшись:

- Что, от страха ноги подкашиваются?

- Кажется, перелом, - проблеяла, пытаясь разжалобить это субъекта. Ногу разрывало от боли.

Он вздохнул, сгрёб меня своими огромными лапами и закинул на плечо, скомандовав охраннику:

- Валет, собери её вещи и занеси в дом.

А сам уверенной походкой, совершенно не ощущая тяжести ноши, протопал в особняк.

Моя голова была опущена вниз, и я могла видеть только каменные ровные ступени, а затем пол, выложенный красивой мраморной плиткой с полосками золота.

Когда же меня сбросили на белый кожаный диван, даже забыла о боли в ноге, рассматривая внушительный холл с двумя колоннами и широкой лестницей на второй этаж.

Я никогда не была в таких домах. Ещё больше растерялась от атмосферы роскоши и стиля.

Навстречу хозяину вышла женщина лет пятидесяти, одетая в форменное синее платье. Скорее всего, домработница.

- Полина Андреевна, у нас пополнение в штате. Я привёз профессиональную сиделку для Эльвиры Сергеевны.

Вера Анатольевна врач, она будет делать массаж, купать маму, ставить уколы и капельницы, а также читать ей вслух книги, играть на пианино, петь и танцевать, если это потребуется.

Мы с домработницей синхронно приоткрыли рты.

Это просто какой-то сюр. Я сплю.

Руслан усмехнулся и вывел нас из шокового состояния:

- Шучу. Танцевать не надо.

Затем подошёл к дивану, присел рядом со мной и взял за больную ногу, намереваясь расстегнуть сапог:

- Давай, показывай, что там у тебя?

Я резко отпрянула в сторону, как от прокажённого. Нога дёрнулась, боль стрелой пронзила тело до самой макушки:

- Ай, больно!

Мужчина погладил меня одной рукой по колену, успокаивая, как необъезженную кобылу:

- Тшшш… Тихо… Тихо… Я только посмотрю.

Он осторожно расстегнул молнию, снял обувь и положил мою стопу на свою ладонь.

Ступня тридцать шестого размера в его лапе смотрелась ножкой младенца. Он ощупал распухший голеностопный сустав, аккуратно покрутил стопу вправо и влево и вынес вердикт:

- Нет ни перелома, ни вывиха, просто растяжение связок. Холод, покой, фиксирующая повязка, и через пару дней будешь как новенькая.

Мне даже не верилось, что он может общаться на человеческом языке, спокойно и без рычания.

Сразу захотелось съязвить, заставить его чувствовать себя виноватым:

- Вообще-то, я врач и сама в состоянии поставить диагноз. Если бы вы не притащили меня в этот дом, я была бы цела и невредима.

«Господи, зачем я только это сказала? Идиотка!»

Руслан встал, нахмурил брови и сверкнул глазами:

- Знаю я, какой ты врач. Хуёвый. Поэтому будем из тебя делать хорошего доктора.

Он тут же снова закинул меня на плечо и потащил на второй этаж:

- Познакомлю с подопечной, а потом, так и быть, сделаю перевязку. Вдруг ты не только тупая, но ещё и криворукая…

Это было обидно.

Но я промолчала, испытывая непреодолимое желание впиться зубами в его задницу и отхватить кусок ягодичной мышцы. А потом её зажарить и съесть…

Это голод сделал меня такой кровожадной?

Наверняка он. Не было в моём роду каннибалов, насколько знаю…

На втором этаже он толкнул белую дверь в одну из комнат.

- Эмилия Сергеевна, добрый вечер. А я к вам с подарком, - поздоровался этот абьюзер и сгрузил меня в кресло.

На кровати лежала пожилая женщина в очках и читала книгу. Прямой, аристократический нос, слегка надменный взгляд, красиво уложенные волнами белые волосы, аккуратные брови с татуажем, ухоженные руки, бледно-розовые короткие ногти.

- Руслан, ты, наконец, решил жениться и порадовать меня внуками? - спросила она, приподняв очки на лоб.

Глава 3

Гостевая комната по размеру не уступала моей съёмной однокомнатной квартирке.

Панорамное окно рядом с дверью в сад, светлые тона в интерьере, двуспальная кровать, застеленная строгим тёмно-фиолетовым покрывалом, журнальный столик, два кресла, секретер, большой вместительный шкаф, дверь в санузел.

- Давай, Вера Анатольевна, разоблачайся, я схожу за аптечкой.

Руслан положил меня на кровать и вышел из комнаты.

Под брючный костюм я надела капроновые колготки, и теперь было необходимо снять сначала брюки, а потом освободиться от колгот, оставшись в трусиках.

Первым делом встала на здоровую ногу и прыжками переместилась в кресло. Быстро сняла и повесила на спинку кресла пальто, туда же отправила берет, расстегнула пиджак, чтобы было удобнее стаскивать брюки.

Торопилась снять колготки и обратно натянуть брюки, которые можно просто поднять и освободить повреждённую область.

Но едва осталась в неглиже, дверь распахнулась.

Я схватила берет и прикрыла им белые кружевные трусики-танга.

Хозяин моего незавидного положения издевательски произнёс, бросив на меня равнодушный взгляд:

- Доктор, ты всерьёз думаешь, что я голых баб не видел? Или у тебя трусы рваные?

Я вспыхнула, как бенгальская свечка:

- Никакие они не рваные. Отвернитесь, я надену брюки.

Мои скромность и упрямство начали раздражать мужчину:

- Ты спать в брюках собираешься? Одежду тебе только завтра доставят, поэтому придётся сегодня отдыхать голенькой.

Уверена, мои щёки были краснее свеклы. Дурацкая реакция тела на пошлые шутки не единожды становилась предметом веселья одноклассников и однокурсников.

Руслан Тимурович тоже решил не стоять в стороне.

- Давай, красна девица, прыгай сюда, - он поставил аптечку на тумбочку и похлопал рукой по кровати. - Или ты уже в конец обнаглела и решила, что передвигаться по дому будешь исключительно на мне?

«Сволочь… Он до инфаркта меня довести хочет?»

Я взяла себя в руки, стиснула зубы и попрыгала к кровати.

Руслан посмотрел на мои голые ноги, а затем перевёл взгляд на прыгающую под блузкой и коротким пиджаком грудь.

Его зрачки расширились, кадык дёрнулся, мужчина жадно сглотнул.

Села на край, а затем отползла ближе к середине, придвинув к нему голеностоп.

- Я сама могу сделать фиксирующую повязку, - прошептала, смущаясь и злясь на себя.

- Можешь, наверное, только не доверяю я тебе, псевдо доктор.

Он властно схватил ногу, выдавил на неё немного обезболивающего геля и начал втирать в опухший сустав.

Зашипела от боли, но не дёрнулась. Понимала, что скоро станет легче.

- У тебя раньше вывихи или растяжения были? - спросил он, как бы между прочим.

Помотала головой. Говорить не хотелось. Хотелось, чтобы он скорее ушёл и оставил меня одну.

Смущение заливало румянцем, будоражило кровь, кожу на ногах покрывало пупырышками.

Сердце колотилось как сумасшедшее, изнашивая миокард и грозя ишемией.

Я теребила пальцами покрывало, чтобы отвлечься. Прятала глаза, облизывала губы, пытаясь стереть капельки пота, выступившие под носом.

Думаю, Руслан прекрасно видел, что со мной происходит, но продолжал мучить, массируя ногу, поднимаясь всё выше к колену, сгоняя лимфу к тазовым лимфатическим узлам.

Боль в ноге объединилась с тянущими ощущениями внизу живота, и я таяла в этой сладкой истоме.

Исходила желанием, увлажняя трусики.

Тряслась пляской святого Витта, подсознательно требуя бОльше, дальше, глубже…

Руслан взглянул на меня и вдруг резко закончил пытку. Бросил на кровать бинты:

- Ладно, сама перевяжешься. Распоряжусь, чтобы тебя покормили.

- Спасибо, - прохрипела в агонии моя гордость и ушла в глубокое подполье. А я откинулась на подушки, как только закрылась дверь.

- Вера, ты с ума сошла… - произнесла вслух и не узнала своего хриплого голоса с нотками бархатной чувственности.

«Влюбиться в монстра – только этого не хватало…

И вообще, а как же работа? Карьера? Квартира, в конце концов?

Меня же выгонят отовсюду, и я окажусь на улице…

Завтра надо поговорить об этом с хозяином.

Господи, я уже смирилась с положением рабыни?

Невероятно…»

Взяла бинт и тщательно перевязала конечность, надеясь, что к утру она придёт в норму.

«Ещё бы сердце так же быстро вылечить…»

Но интуиция намекнула, что тут всё будет сложно.

Кто бы сомневался…

Ужин мне в комнату принесла Полина Андреевна. Поставив поднос с вкусно пахнущей запеканкой, греческим салатом и куском пирога, она достала из кармана блокнот и задала мне вопрос:

- Руслан Тимурович распорядился, чтобы вам купили одежду и обувь. Назовите свои размеры, утром всё привезут.

Я зависла на пару секунд.

«Он, что, собирается держать меня здесь, как в клетке?»

- Полина Андреевна, а можно мне съездить домой и взять то, что нужно? Какой смысл тратить деньги? Я не нищенка… - ответила и снова залилась румянцем.

Представила, как посторонние мужчины собирают в сумку моё бельё, осматривают шкафы и удивляются такому скромному гардеробу.

Да вся моя одежда стоит столько, сколько один костюм Руслана…

- Вера Анатольевна, - обратилась подчёркнуто вежливо домработница, - этот вопрос вы можете задать Руслану Тимуровичу Сафину. Моя работа – выполнять его пожелания и приказы.

И добавила для тупеньких:

- А это был приказ.

До меня дошло, что в этом доме распоряжения хозяина не обсуждаются.

Надо привыкать.

Теперь хоть фамилию своего похитителя знаю.

- Хорошо. Дайте бумагу и ручку, я напишу список с размерами.

Домработница открыла ящик секретера и достала из него всё необходимое.

- Ужинайте, я зайду через полчаса. Чистые полотенца и халат в ванной комнате.

Она бесшумно выскользнула за дверь, а я задумалась о своём ближайшем будущем: как долго будут меня здесь держать и в качестве кого?..

Глава 4

Наглый хозяин завалился на мою кровать поверх одеяла в одних трусах.

Похоже, этому типу не привыкать спать голым. Спасибо, хоть боксеры натянул.

- Намочи холодной водой полотенце и вытри мне лицо, а потом приложи лёд, - скомандовал приказным тоном травмированный на всю голову пациент.

«Конечно, мой повелитель, слушаюсь и повинуюсь!»

Я поставила на прикроватную тумбочку миску со льдом, принесла из ванной мокрое белоснежное полотенце и безжалостно стёрла им кровь.

При этом представила злое лицо домработницы:

«Ничего личного, Полина Андреевна, всего-навсего приказ хозяина!»

Что-то атмосфера в этом доме делает меня всё более кровожадной. Опасная тенденция, однако.

Сафин терпеливо наблюдал за моими действиями.

Когда начала заворачивать в тонкое полотенце лёд, и кубики разбежались по полу, он выхватил тряпку из моих рук и раздражённо пробурчал:

- Млять, как тебя на работу-то взяли? Всё через жопу делаешь…

Сам высыпал лёд в расстеленное на кровати полотенце и приложил к своему носу.

- Ложись рядом и рассказывай мне сказку на ночь или пой колыбельную, чтобы я быстрее заснул. У меня завтра трудный день, а из-за тебя я не высплюсь.

«Да эта скотина издевается?!

Не выспится он…

Кто вообще поднимал среди ночи?

Кстати, водички-то я так и не попила…»

Но пойти второй раз на кухню не рискнула. Обошла кровать и легла с другой стороны, забравшись под одеяло.

Сафин исходил жаром, хотя в комнате было прохладно.

То, что член после моего эпичного удара утратил боевую стойку – радовало.

Но то, что утром стояк наверняка повторится – печалило неимоверно.

Надеюсь этот гад хотя бы не насильник…

- Хватит там пыхтеть, Веррра, - сонно прорычал Руслан мать его Тимурович и выключил ночник. - Давай, вживайся в роль Шахерезады.

Зад у тебя не херовый, это я оценил. Надеюсь, к нему всё же прилагаются хоть какие-то мозги. Я весь во внимании…

И я начала.

Да.

Эта рабская покорность злила, но разумная часть Веры подсказывала: «Ты ведёшь себя правильно. Подчиняйся, демонстрируй смирение, это усыпит его бдительность и убережёт тебя от возможных проблем».

- В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царевич Руслан. Все боялись этого правителя, потому что был он бессердечен и жесток.

В детстве злая ведьма похитила его сердце и спрятала в пещере, заковала в ларец изо льда и подвесила на железных цепях.

Вернуть сердце Руслану могла только молодая девушка, которая влюбится в него и решится подарить самый дорогой подарок – новую жизнь.

Слова сами приходили ко мне, повествование лилось тихим, усыпляющим потоком красочных картинок волшебного сна.

Руслан прикрыл глаза, убрал полотенце со льдом на тумбочку и пробубнил:

- Что-то подсказывает мне, что на роль тирана ты выбрала меня. Или ошибаюсь?

Спрятала улыбку, прикрывшись одеялом:

- Ошибаетесь, Руслан Тимурович, это другой царевич. К вам он никакого отношения не имеет.

- Ладно, допустим. Продолжай…

Где-то на середине повествования, когда я сама уже лежала с закрытыми глазами и сцеживала зевки в кулак, раздался богатырский храп.

«Серьёзно?! Эта скотина ещё и храпит? Ну, спасибо. Не выспится он… А как мне спать рядом с настоящим трактором, не подскажете?..»

Перевернулась на бок и накрыла голову подушкой. Звук стал глухим, но не исчез.

«А что подумает домработница, когда утром застанет в моей спальне хозяина? Что он себе грелку привёз? Или решит, что я сама его ночью соблазнила?

Да пусть думает, что хочет. Утром поговорю с Сафиным и выясню, сколько он меня здесь намерен держать… Надеюсь, не больше недели.

И пусть заявление на отпуск отвезёт ко мне на работу или больничный организует на это время, чтобы меня не уволили.

Не сволочь же он…

Надеюсь…»

Хозяин и правда оказался не настолько беспринципным, как мне показалось на первый взгляд. Проснулась в шесть утра, а его уж не было – ушёл к себе.

На мою девичью честь тоже не покушался: трусы на месте, блузка застёгнута. Надеюсь, сегодня мне привезут нормальную пуританскую ночную сорочку, чтобы она ни у кого не вызывала низменных желаний.

В семь часов я облачилась в костюм и прошла на кухню. Там вовсю кипела работа: две женщины готовили завтрак, домработница в уголке пила кофе с тостами.

- Доброе утро всем! Можно мне тоже чашку кофе? - обратилась со всей доброжелательностью, на которую была способна.

Полина Андреевна, словно почуяв испорченное мной полотенце, улыбаясь, ответила:

- Нет, нельзя.

И злорадно сообщила:

- Вы будете завтракать через полчаса вместе с хозяевами. А сейчас поднимитесь в комнату Эльвиры Сергеевны и помогите ей одеться.

Невзлюбила меня Полина, только непонятно за что…

Не стала показывать своё недовольство, развернулась и отправилась искать лестницу на второй этаж.

Когда шла по коридору, неожиданно распахнулась дверь соседней с моей комнаты, из неё вышел Руслан Тимурович. Гладко выбрит, в белой рубашке, пахнет свежестью и ненавязчивым мужским парфюмом с древесными нотками.

Он протянул мне руку и попросил:

- Застегни.

Я увидела, что из рукава торчит запонка, нужно её продеть во вторую петельку и защелкнуть застёжку.

Так и хотелось ляпнуть: «А что, у самого рука отсохнет?», но я сдержалась.

Послушно зафиксировала манжет и щёлкнула застёжкой.

Он внимательно смотрел мне в лицо, и я почувствовала, что снова начинаю краснеть. Надо было что-то сказать, чтобы заполнить паузу.

- Доброе утро, - голос опять походил на мышиный писк.

Сафин усмехнулся:

- Оно могло быть ещё добрее, но у нас ведь всё впереди, не так ли?

Хозяин пребывал в хорошем расположении духа, и я поспешила этим воспользоваться:

- Руслан Тимурович, мы можем поговорить?

- Конечно, - он развернулся и распахнул передо мной дверь рядом с той, из которой вышел.

Глава 5

Вера

Я не пошла ни на какой завтрак. Не стала подниматься в комнату Эльвиры Сергеевны. Лежала на кровати и тихо плакала.

«Боже, ну за что?.. За что?.. Почему он делает это со мной? Ведь с его матерью ничего не случилось. Она жива и здорова. А моя жизнь разрушена до основания.

Наверняка он рассказал главному врачу о моей ошибке на старом месте и потребовал увольнения. Теперь слава обо мне будет бежать впереди, и ни к одной приличной больнице меня и на пушечный выстрел не подпустят…

А квартира?..

Я так долго её искала. Чтобы и нравилась, и от метро недалеко, и цена была по карману…»

Мне было себя так жаль, что я никак не могла успокоиться. Представляла, как приеду к родителям и скажу: «Вы были правы, у меня ничего не вышло…»

После школы мама настаивала, чтобы я поступила учиться на бухгалтера. Прочила мне своё место главбуха на нашем заводе.

Я всю жизнь прожила в промышленном городе. Постоянный грохот, вредные выбросы, хмурые люди, идущие утром на смену. Мечтала уехать оттуда с первого класса, поэтому училась изо всех сил.

Зубрила то, что не могла понять и запомнить. Участвовала во всех олимпиадах и конкурсах, чтобы набрать побольше дополнительных баллов к поступлению в университет.

Папа – слабый человек, пьющий, слушается маму во всём, хоть и любит меня. Он добрый, мягкий. Уговаривал:

- Верочка, не торопись. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. В техникум ты легко поступишь, выучишься, мама устроит тебя на работу, выйдешь замуж, родишь нам внуков…

Ему казалось, что это и есть счастливая жизнь. Быть замужем за работягой с завода, который, как и папа, выпивает в выходные, а иногда и на неделе по вечерам. Сидит у телевизора, на рыбалку ездит, работает на даче и дома умеет починить кран, люстру повесить…

Но я хотела иного. Мечтала о лучшей жизни.

Нет, замуж за олигарха не стремилась, боже упаси. Мечтала стать хорошим доктором, помогать людям, прилично зарабатывать. Купить квартиру и когда-нибудь привезти в Москву родителей. Показать им красивые парки, торговые центры, вечерние огни столицы и сводить в театр.

Провожая меня на перроне, мама прямым текстом заявила: «Если не поступишь, домой не возвращайся. Хоть на панель иди, а обратно я тебя не приму. Решила быть самостоятельной, вот и будь. Много вас таких в Москву едет, да мало кто остаётся. «Москва бьёт с носка». Узнаешь, почём фунт лиха…»

Но, вопреки маминым прогнозам, у меня всё получилось.

Поступила в университет, дали место в общежитии, устроилась подрабатывать: писала однокурсникам рефераты, переводила с английского, ночной сиделкой работала со старичками.

В общем, выжила.

И теперь такой удар…

Неужели мама оказалась права и мне придётся вернуться?..

Я почти успокоилась, умылась холодной водой, привела себя в порядок, когда дверь в комнату распахнулась и вошла Эльвира Сергеевна.

Она была аккуратно причёсана и накрашена, в тонком трикотажном платье. Назвать эту женщину бабушкой язык не повернётся.

- Милочка, что это вы от своих обязанностей отлыниваете, - спросила высокомерно. - Полина говорит капризы у вас какие-то?

Я незаметно вытерла нос салфеткой, а затем извинилась:

- Простите, мне никто не рассказал о вашем распорядке дня. Позвольте записать свои обязанности.

Достала из секретера чистый блокнот и ручку.

Мать Руслана заметила, что я плакала, и сжалилась.

- Вы не завтракали. Давайте пройдём в столовую и там пообщаемся. Пожалуй, я выпью ещё чашку кофе.

Шла я, как на эшафот. Боялась увидеть за столом Сафина, и Эльвира Сергеевна как-то разгадала причину моего беспокойства:

- Не волнуйтесь, Руслан уже уехал. Это он вас довёл до слёз?

Я молчала, как партизан. Да ей и не нужен был мой ответ.

- Конечно, он. Больше некому. У моего сына сложный характер. Я растила его одна, хотела воспитать настоящего мужчину, но, кажется, переборщила. Он слишком жёсткий, порой импульсивный и не терпит компромиссов.

- Да, я заметила, - вставила свои пять копеек.

Хозяйке определённо не понравилась моя реплика. Эльвира Сергеевна посмотрела с негодованием, и стало понятно: критиковать сына может только она. Остальные должны восхищаться и рукоплескать барину.

- Зато он многого добился в жизни. Большие деньги может удержать в руках только тот, кто имеет крепкий стержень внутри, сам устанавливает правила игры и не боится брать на себя ответственность.

«Да уж, ваш сын действительно научился играть.

Чужими судьбами…

Вот только бесконечно это не может продолжаться.

Найдётся человек, который сыграет его жизнью.

А, может, это даже буду я…»

Подумала и ужаснулась своим мыслям.

Нет уж, перейти дорогу Сафину всё равно, что встать на пути скорого поезда.

Повторить судьбу Анны Карениной я не хотела…

Мы вполне мирно пообщались с Эльвирой Сергеевной. Она рассказала, что занимается благотворительностью, помогает приютам с животными. Деньги выделяет сын.

В голове снова вспыхнула надежда: «Ну не станет плохой, жестокий человек помогать бездомным кошкам и собакам, пусть и через мать. Хотя, с другой стороны, может ему совершенно всё равно, на что она тратит деньги, лишь бы занималась своими делами и к нему не лезла?..»

Как я поняла, вопрос женитьбы Руслана и появления внуков хозяйку сильно волновал.

День прошёл в делах. Помогала Эльвире Сергеевне пересаживать цветы в зимнем саду. Эта работа меня успокоила, я даже почти смирилась со своим бедственным положением.

После обеда мы ездили в кошачий приют. Меня приятно удивил тот факт, что все животные содержатся в хороших условиях: просторные клетки и помещения, где живут по несколько котеек вместе. Они чувствуют себя практически как дома.

Есть контактное кафе, в котором посетители могут пообщаться с кошками, погладить, приласкать, выбрать понравившуюся.

Хорошо поставлена реклама: девчонки волонтеры делают красивые снимки и размещают объявления в соцсетях.

Глава 6

Руслан приехал ночью.

В тот вечер я чувствовала себя как-то неспокойно. Всё думала о том, что надо позвонить родителям, вдруг у них что-то случилось, кто-то заболел?

Но откладывала звонок. Они спросят обо мне, а врать не хотелось. Рассказать правду я не могла…

В первом часу ночи свет фар ударил в окно, и я проснулась. Хлопнула дверь автомобиля, кто-то начал громко ругаться, потом что-то упало на крыльце и разбилось. Открылась дверь в дом, снова раздался мат, и я поняла по голосу, что Сафин пьян. На первом этаже его было хорошо слышно.

Руслан прошёл в свою спальню и загремел дверцами шкафов, ящиками стола, словно что-то искал. При этом продолжил ругаться вслух, но уже не так громко.

Я с детства боялась пьяных мужчин. Хоть мой папа и выпивал, но он был тихим алкоголиком. А вот сосед дядя Веня часто бил жену и выгонял из дома детей, когда напивался.

Стены в нашем доме были тонкие, и мы слышали каждое слово, когда они скандалили. Тётя Роза уговаривала его остановиться, за что-то постоянно извинялась, защищала ребят, когда пьяный дядя Веня доставал ремень и порол их.

Дети плакали, билась посуда, ломалась мебель. Я сжималась на кровати в комок и прятала голову под одеяло, закрывая уши руками. Моя комната была ближе всех, родительская спальня выходила на противоположную от их квартиры сторону.

Если сосед начинал орать на площадке, то просыпалась моя мама, повязывала на голову газовую косынку, прикрывающую бигуди, и шла утихомиривать буяна.

Боже, как я боялась, что дядя Веня ударит маму или даже убьёт. Он ведь порой бегал с ружьём, пока у него не отобрали оружие.

Но мою маму он уважал и боялся. Однажды она взяла его за шкирку и толкнула с лестницы. Он сломал ногу, месяц пролежал в больнице на вытяжке, и это время для тёти Розы и детей было самым счастливым и спокойным.

Мама советовала ей развестись. Не губить свою жизнь и подумать о детях. Но тётя Роза пожалела мужа в гипсе и пустила домой.

Перед мамой она оправдывалась:

- Зинаида Артёмовна, ну куда он пойдёт? Весь больной, слабый, только бомжи и примут. А там через полгода, глядишь, и помрёт от какого-нибудь суррогата.

- Ой, Роза. Дура ты, честное слово. Всё здоровье угробишь с этим охламоном, и у парней перед глазами плохой пример. Ладно бы девки у вас были, но ведь мальчишки.

Запомни: ребёнок учится тому, что видит у себя в дому. Вот какого отца они видят, такими и станут.

Роза махала на маму рукой и продолжала горбатиться на двух работах ­­– уборщицей в нашем доме и поварихой в детском саду, таскать домой сумки с продуктами из садика, терпеть побои оклемавшегося мужа.

Позже сыновья выросли, закончили ПТУ, сходили в армию и тоже стали пить и поколачивать мать, когда она не девала денег на водку. Отец умер от сердечной недостаточности после очередного запоя.

Тётя Роза жалела, что в своё время не выгнала пьяницу, но было поздно, поезд ушёл. Испортила жизнь и себе, и детям…

Так вот, пьяных я боялась, и когда Руслан открыл дверь в мою комнату, притворилась спящей, закрыв глаза и едва дыша.

Тело вспомнило, какого это – сжиматься в комочек от страха. Хотеть в туалет, и не позволять себе пойти, словно кто-то может схватить и ударить.

Сафин стоял в проёме и не решался сделать шаг. Сквозь ресницы я видела свет из коридора и его тень на полу.

Но вот он качнулся и я вздрогнула.

Не знаю, увидел он это движение или решил меня разбудить, но Руслан вошёл, закрыл дверь и сел на край кровати.

От него пахло сигаретами и алкоголем, женскими духами и ещё чем-то опасным, резким, незнакомым.

- Не спишь? - спросил неразборчиво, язык у него заплетался.

Я застыла и перестала дышать. Просто не могла сделать от страха вдох, и всё тут.

- Знаю, что не спишь, Веррра! А я всё время думаю о тебе. Вот что в тебе такого, чтобы я думал? Баб у меня до хрена, бери любую и трахай куда захочешь, но нет. Думаю о тебе… Представляю в своей койке. Потную. Распластанную. Стонущую и кончающую раз за разом…

Он говорил, а я ещё больше сжималась, понимая, что эти фантазии мужчина легко может воплотить в жизнь.

Тело становилось всё меньше. Мне казалось, что мышцы скоро раздробят кости, так они были напряжены.

Сафин сцепил перед собой руки и опустил голову:

- Млять, как я за...ся… Трахаю одну, а перед глазами другая… Как тебя из башки-то выгнать?

Он покачал головой, сокрушаясь, что в его жизни происходит нечто, не поддающееся контролю.

Снова посмотрел на меня, и ресницы дрогнули. Я сделала вид, что ворочаюсь, а Сафин резко сдёрнул одеяло.

Меня накрыла волна ужаса. Я спала в ночной рубашке, поэтому быстро схватила одеяло за край и попыталась натянуть.

- Куда? Я тебе разрешал закрываться? - возмутился Руслан и выдернул одеяло из моих рук.

- Что вам нужно? - пропищала севшим от страха голосом.

- А что нужно мужику от бабы? Раздевайся! - рявкнул Сафин и стал снимать пиджак.

«Божечка, миленький, пусть он уйдёт! Если я заору, ведь никто не прибежит и не остановит его. Но все будут знать, что он со мной сделал.

Нет, нет, нет… Я не хочу вот так, в первый раз…»

У меня непроизвольно побежали слёзы и я начала молить тирана о пощаде:

- Руслан Тимурович, пожалуйста, не надо. Давайте не сегодня. Не сейчас.

Дурочке казалось, что смогу его уговорить повременить, а когда протрезвеет – надавить на совесть и рассказать всё Эльвире Сергеевне, она за меня заступится.

Мужчина, матерясь себе под нос и шатаясь, снимал одежду и бросал на пол. Казалось, он меня вообще не слышит.

И я сделала глупость ­– решила сбежать.

Когда он сел и начал снимать носки, я быстро соскользнула с кровати и побежала к двери. Сафин, хоть и был пьян, успел схватить меня за лодыжку и дёрнуть на себя. Я упала и взвыла от боли: травмированный голеностопный сустав неестественно вывернулся.

«Господи, теперь точно вывих или перелом!»

Глава 7

Утром, проснувшись пораньше, я сняла повязку и посмотрела на свою ногу. Отёчность немного ушла, но ещё пару дней придётся поберечься.

Смазала сустав обезболивающим гелем с противовоспалительным эффектом и зафиксировала повязкой.

Умылась, нанесла лёгкий макияж, надела свободные брюки палаццо, узкую водолазку и растоптанные балетки. Увы, пока не до каблуков.

Поднялась к Эльвире Сергеевне, она уже не спала.

- Доброе утро! - улыбнулась, глядя, как женщина делает зарядку.

- Доброе утро, Верочка! Что это вы хромаете? - забеспокоилась хозяйка.

Сдавать свинью-сыночка я не планировала. Всё равно в итоге окажусь без вины виноватой, поэтому пришлось соврать:

- Ногу вчера подвернула, опять растяжение связок. Надеюсь, через пару дней пройдёт.

- Как же вы так неаккуратно? И что, сегодня не сможете со мной поехать на благотворительный концерт?

«Боже, я совсем забыла, что вечером запланирован выход в свет…»

- Простите, Эльвира Сергеевна, в этот раз не получится. Доктор вчера прописал два дня покоя для ноги. Собственно, я и пришла сообщить об этом.

Мать Руслана поджала губы. Она очень рассчитывала, что я поеду с нею на концерт. Не любит одна бывать на таких мероприятиях.

- Ладно, после завтрака позвоню своей подруге Людмиле. Надеюсь, эта старая перечница ещё в состоянии составить мне компанию.

Выход был найден, и у меня отлегло от сердца.

Я медленно и осторожно спускалась по ступенькам, когда Руслан вышел из своей комнаты. Вид у него был помятый, да и оделся мужчина явно не на работу. Поло, джинсы, босые ноги…

Заметила, что Сафин любит ходить по дому босиком, поэтому тут везде ковры и прислуга тщательно следит за их чистотой.

Возможно, он и кошек не хочет пускать в дом, потому что от них много шерсти?..

Сафин взглянул на меня и констатировал:

- Уже проснулись? Рано вы…

- Руслан Тимурович, я хотела поговорить с вами, - поспешила напроситься на аудиенцию, пока этот важный и занятой босс никуда не уехал.

- Вера, давайте после завтрака. Я сегодня планирую дома поработать.

Новость меня не обрадовала. Подсознательно я не хотела находиться в одном доме с этим мужчиной. Рассчитывала, что он проспится и уедет. Но Сафин почему-то решил задержаться…

- Хорошо, - покорно кивнула и продолжила спускаться по лестнице.

- Как нога? Я хотел попросить у вас прощения за вчерашнее. Точнее – не хотел, но прошу.

Не стала ничего отвечать. Сказано всё было таким тоном, что ни о каких извинениях и речи не шло. Наоборот, в голосе звучала претензия. Трактовать сказанное можно было так: «Не надо было брыкаться и хромать бы не пришлось».

Руслан ушёл на кухню, а я доковыляла до своей комнаты и села в кресло, чтобы почитать книгу, пока Полина не позовёт на завтрак.

Ложиться на кровать во время присутствия в доме Сафина не хотелось категорически. Вчерашняя сцена ещё долго будет стоять перед глазами. И вообще, надо попросить у Эльвиры Сергеевны разрешение врезать в дверь замок или перебраться поближе к ней, на второй этаж.

Здесь я не чувствую себя в безопасности. Нет никакой гарантии, что пьяный визит Сафина в мою комнату не повторится.

Минут через двадцать заглянула Полина:

- Вера Анатольевна, завтрак накрыт.

- Спасибо, Полина Андреевна, - поблагодарила домработницу, - уже иду.

Когда доползла до столовой, семья была уже в сборе.

Руслан ел яичницу и хмуро листал телефон. Эльвира Сергеевна тоже была без настроения. Она тщательно пережёвывала овсянку, глядя в одну точку на стене.

- Приятного аппетита.

Вежливость – мой конёк, только всем сегодня наплевать на манеры. Мне никто не ответил.

Я села за стол, расстелила салфетку и принялась за кашу. Не любила овсянку, но в этом доме не капризничала. Кто я такая, чтобы для меня готовили блюда на заказ?

Завтрак прошёл в мрачной атмосфере. Руслан выпил кофе, встал из-за стола и небрежно кинул мне:

- Вера, жду вас в кабинете.

Мать тиранозавра оживилась:

- Что ему от вас нужно, Вера?

Её взгляд прошил насквозь, как рентген. Пришлось сознаться:

- Это я попросила Руслана Тимуровича о разговоре. Эльвира Сергеевна, вы же понимаете, что я не могу долго оставаться в вашем доме. Мне нужно устроиться по профессии, чтобы не потерять квалификацию. Если захотите, я буду к вам приезжать. Иногда.

Настроение у хозяйки испортилось окончательно. Она аккуратно промокнула салфеткой губы и холодно спросила:

- И когда вы намерены нас покинуть?

"Господи, ощущаю себя на допросе в гестапо".

- Как только разрешит Руслан Тимурович.

Я спрятала руки под стол, они немного подрагивали. Понимала, что одно слово «любимой мамы» – и меня запрут в этой тюрьме ещё на год, а то и больше. Сын найдёт рычаги давления, можно даже не сомневаться.

- Хорошо. Когда освободитесь, поднимитесь ко мне. Надо выбрать платье и украшения на вечер.

- Конечно, Эльвира Сергеевна. Думаю, наш разговор не займёт много времени.

«Фух, кажется, гроза миновала. Но радоваться рано. Надо ещё выдержать беседу с рабовладельцем, чтобы получить вольную».

- Садитесь, Вера Анатольевна, - оторвался от бумаг Сафин и указал мне на диван.

Не стала отказываться, нога болела.

- Так о чём вы хотели поговорить? - после завтрака этот пьяница выглядел намного бодрее.

- Руслан Тимурович, я прошу вас отпустить меня домой. Эльвира Сергеевна не нуждается в сиделке, она вполне здоровый для своего возраста человек. Чтобы восполнить недостаток общения, вам достаточно нанять ей компаньонку.

Мне же нужно заново начинать строить свою карьеру. Без работы я могу потерять квалификацию, и вернуться в профессию будет очень сложно…

Сафин внимательно смотрел на меня и крутил в руках ручку.

Не могла понять, какие мысли бродят в его голове. По выражению лица невозможно было определить, злится он или согласен с моими словами.

Глава 8

Тимур смотрел на меня, не мигая, и ждал ответа. О времени на «подумать» даже речи не шло.

Этот тиран возомнил, что стать инкубатором для его ребёнка, великая честь, и я должна быть благодарна, что он выбрал меня на эту роль.

Язык не слушался. Простуженным, хриплым голосом, но довольно громко, произнесла только одно слово:

- Нет!

- Так сразу и «нет»? - зло усмехнулся Сафин. - А если подумать? Минут пять? Что вы, собственно, теряете? Я даже позволю вам работать до декретного отпуска, если уж так хотите.

«Тоже мне, благодетель нашёлся».

- Руслан Тимурович, вы глухой? Я сказала – НЕТ!

Мужчина перестал улыбаться. Ручка сломалась напополам, а его глаза полыхнули ненавистью.

«Сейчас он станет давить на меня или шантажировать», - поняла по взгляду беснующейся ртути.

- Вера, у вас нет иного выхода. В противном случае я дам делу ход. Ваша ошибка может стоить вам дорого: потери диплома, а может и заключения. Неужели так хочется отведать тюремной баланды?

«Господи, как предсказуемо… И как низко…»

Меня затошнило от гнева, страха и всей этой нелепой ситуации.

- Простите, мне нужно в туалет.

С трудом поднялась с дивана и шагнула к выходу. Руслан тут же встал со своего кресла и загородил дверь своим корпусом.

- Туалет слева. Сделайте свои дела и выходите, мы не договорили.

Закрывшись в отделанном мрамором санузле, я присела на крышку унитаза и заплакала.

«За что? Ну, за что мне всё это? Мало того что он оставил меня без работы и квартиры, так теперь ещё хочет осеменить и отобрать ребёнка…

Боженька, ну где я так нагрешила? Всего лишь от усталости перепутала пациенток. Но ведь никто не пострадал…»

- Вера, вы там решили в ванне утопиться или сбежать через канализацию? - постучал в дверь этот гад.

- Уже выхожу, - крикнула в ответ и встала, чтобы умыться холодной водой. Лицо горело, глаза припухли, из носа текло.

Высморкалась и вытерлась салфеткой, убрала с кожи потёкшую тушь.

- И зачем красилась, дура? Была бы страшная – не прошла бы кастинг на сурмаму.

Вышла из туалета, и как на Голгофу, вернулась на диван. Положила руки на колени и подняла глаза на монстра, который хочет разрушить не только мою жизнь, но и меня уничтожить.

- Руслан Тимурович, я прошу у вас снисхождения. Поверьте, на роль суррогатной матери я совершенно не подхожу. У меня наследственность плохая: отец алкоголик, мать с пограничными психическими расстройствами, у бабушки был диабет, гипертония, дед вообще от рака умер. Зачем вашему наследнику такие гены?

Сафин сложил на столе руки домиком, изображая кардинала Ришелье.

- Веррра, найти женщину с хорошей наследственностью практически невозможно. Да ещё такую, чтобы была мне симпатична.

- При чём здесь это?

- При том, что мне не всё равно, на кого будет похож мой ребёнок.

«Ах, вот в чём дело? То есть про осеменение я не ошиблась».

- Позвольте, Руслан Тимурович, вы не совсем понимаете процесс ЭКО. Яйцеклетку можно взять от любой женщины, которая вам понравится. Оплодотворить её вашими сперматозоидами и поместить в матку суррогатной мамы. То есть это будет две разные женщины.

И существуют медицинские центры, где вы можете выбрать по базе сурмать. Проверенную, здоровую, с хорошей наследственностью и согласную выносить вам ребёнка, даже не одного. Обычно подсаживают два-три эмбриона.

- Слушайте, увольте меня от подробностей. Я уже сделал свой выбор, Вера. Вам некуда деться. Потратите год, зато получите жизнь, о которой даже не мечтали.

Сафин откровенно не понимал, почему я артачусь.

- Руслан Тимурович, у вас что, сердца нет? Как вы не понимаете: я не смогу никому отдать своего ребёнка. Ни за какие деньги… - слёзы хлынули потоком, и я уже не сдерживалась. Ревела в три ручья, но эта сволочь, в отличие от других мужчин, не реагировала на женские истерики.

- Ну, не знаю. В груди что-то колотится, значит, сердце имеется. А то, что его не трогают ваши слёзы, так это нормально: почему чужая биологическая жидкость должна меня волновать?

Ребёнок будет не ваш, Вера, а мой. Я решил, что он должен родиться. Я нашёл женщину, которая его родит. Вы лишь необходимое звено в этой цепочке. Мне будет приятно думать, что моего сына выносили вы.

- А вдруг будет девочка?

- Вера, на ЭКО можно выбрать пол. Вам ли не знать…

- Это запрещено! - я даже плакать перестала, так меня возмутила его самоуверенность.

Сафин встал и наклонился над столом, глядя на меня в упор и показывая, кто здесь хозяин.

- Запрещено простым смертным. Я – не они…

- И всё равно – нет…

- Вера, вы, кажется, дура. Я был о вас более высокого мнения, - разочарованно протянул он. - Если до утра не передумаете, завтра я дам делу ход. Есть свидетели, есть потерпевшие, вас посадят, даже не сомневайтесь. А на суд я привезу ваших родителей, чтобы они увидели, кого воспитали.

Он ударил в самое больное место. Представила, как мама после оглашения приговора подойдёт к клетке, в которой меня будут держать, и скажет:

- А я предупреждала тебя, Вера…

Может, даже плюнет в меня и произнесёт пафосно, на публику:

- Ты мне больше не дочь!

Нет, не надо сейчас об этом… Лучше искать варианты решения проблемы.

С такой ногой о побеге и думать не стоит. Впереди бессонная ночь, и выход у меня теперь только один – наложить на себя руки или согласиться.

Если моё тело и останется живым после этой сделки, то душа точно не выдержит…

А сердце просто перестанет биться, когда от него оторвут кусок и передадут в руки жестокого тирана…

Вернулась к себе в комнату, чтобы успокоиться. Ещё раз умылась, заново накрасилась, чтобы скрыть следы расстройства.

Не хотела, чтобы мать Руслана наметила, что я плакала. Начнутся ненужные вопросы. Есть вероятность, что, узнав правду, она начнёт меня уговаривать согласиться, а двойного давления я точно не выдержу.