Укротить дьявола

Глава 5 Покайся… Слышишь эти голоса? В моих мозгах шалит гроза…

– Ей сюда нельзя, – твердо заявляет парень в круглых черных очках.

Пока я смущенно шаркаю ногой по асфальту, Виктор и Илларион Фурса – сотрудник Следственного комитета – едва не касаются носами. Они яростно спорят о том, могу ли я войти в дом, где произошло убийство.

– Я тебе сказал, что она моя помощница, – рычит Виктор.

– Она не стажер, – фыркает Илларион, поправляя руль своего красного «Харлей-Дэвидсона». – Даже не практикантка. И убийства в нашей компетенции. Вам дело не передавали. Что ты вообще здесь забыл?

– Я должен удостовериться, что произошедшее не связано с делом, которым я занимаюсь. Остальное тебя не касается, Фурса.

– Все в порядке, – бормочу я, понимая, что они вот-вот подерутся. – Я подожду у ворот, Виктор.

– Умная девочка, – хвалит парень, огибает мотоцикл и подступает ко мне, вьется вокруг, как дождевой червяк у воды. – Поверь, тебе это лучше не видеть.

– А что так? – усмехаюсь в лицо брюнета. – Вам страшно, уважаемый следователь?

Илларион вскидывает брови. Снимает черные очки. И я вижу лисьи темно-карие глаза с длинными ресницами. Возникает ощущение, что меня не только раздели взглядом, но еще и облизали, – до того нахально Фурса пялится. Потом он улыбается так широко, что я удивляюсь, как у него не отвалилась челюсть. Бледный. Лицо похоже на маску мима и создает контраст с его кудрями цвета нефти. Он странно одет для сотрудника следственных органов. Весь в коже. Тяжелая куртка такая же алая, как его мотоцикл.

Мимолетно отмечаю, что, несмотря на бестактность, взгляд у парня не менее притягательный, чем у Лео, но гоню эти мысли, не желая думать об адвокате.

Меня удивляет, что Фурса занимается резонансным делом, будучи довольно молодым. Обычно подобные дела дают следователям с огромным опытом, а этот парень университет окончил от силы лет пять назад. Из огромного у него лишь самомнение.

В любом случае они с Виктором явно терпеть друг друга не могут.

– Да. Я до смерти боюсь слез маленьких девочек, – наконец говорит Фурса, ловя мой взгляд, и проводит ладонью по своей волнистой шевелюре. – Оставь трупы без глаз взрослым дядям, крошка.

– Может, вы оба уже пойдете? – огрызаюсь я.

Виктор предлагает мне подождать в машине, но я отказываюсь, остаюсь у двухэтажного дома, гадая, кто здесь жил. Кирпичный забор. Балкон, набитый хламом. Во дворе резная беседка: она похожа на нашу с бабушкой. Летними вечерами, вдыхая аромат роз, высаженных у стен беседки, и слушая крик воробьев, мы старались проводить время во дворе, разговаривали о прошлом, о моих родителях. Мне было три, когда они погибли. Честно говоря, я их совсем не помню. Родители редко бывали дома. Отец с каждым днем приближался к тому, чтобы получить пулю в лоб, воруя у влиятельных людей, а мама занималась семейными магазинами.

Только бабушка всегда была рядом.

Она так старалась для меня, что я росла счастливым ребенком, хоть и грустила, видя других детей в объятиях родителей. Для человека, который готов трудиться до изнеможения ради своей мечты, настоящая пытка – видеть то, чего у него никогда не будет, как бы он ни старался. Родителей мне не воскресить.

Жирная холодная капля разбивается о нос.

Я поднимаю голову и вижу, что приближаются увесистые чернильные тучи, которые разорвутся и смоют меня в канализацию, если не уйду.

Что ж, в гости к крысам я сегодня не планировала.

Пораздумав, решаю отправиться на работу. До здания суда на автобусе около получаса. Главное – успеть на остановку до того, как пойдет ливень. Это вот-вот случится, судя по капле на моем носу и свежему разреженному воздуху.

Обожаю запах перед грозой.

А вот лежать с температурой, когда промокну, не очень.

Я энергично разворачиваюсь – и врезаюсь в стену… вернее: в чью-то твердую грудь. Хозяин груди восклицает: «Дьявол!» – и отпрыгивает.

– Лео? – изумляюсь я.

Адвокат отдает мне два стаканчика и достает платок из кармана черного пальто, трет пятно. Когда я врезалась в Лео, то кофе пролился ему на одежду. Прямо на рубашку!

Мои первые жалобные звуки изо рта:

– Прости, ради бога! Я тебя не заметила.

Вторые (яростные):

– Что ты здесь делаешь?

– Хотел пообщаться, – глухо произносит Лео, рассматривая пятно. – И купил тебе кофе… о чем теперь жалею.

Я топчусь на месте. Не знаю, как себя вести. Что делать и говорить? Меня так и подмывает незаметно отправить сообщение Венере или Виктору с просьбой дать совет.

– А нечего подкрадываться! – сварливо заявляю я. – И не три ты пятно, – отбираю у Лео черный платок. – Еще больше размажешь.

– Кофе горячий, и ткань теперь тоже.

– Зато не замерзнешь. Отдашь потом в химчистку. Для тебя это не проблема.

– Для меня? – Застегивая пальто, адвокат исподлобья сверкает малахитовыми глазами.

– Да, для вас, Леонид Чацкий, – я окидываю мужчину мятежным взглядом, – не проблема оплатить химчистку или пойти и прямо сейчас купить себе целый магазин одежды, так что не драматизируйте.

– Вы, – акцентирует Лео, – Эмилия, всегда переходите на второе лицо множественного числа, когда выказываете раздражение по отношению к собеседнику?

– Вы сообщили, что меня не знаете и видеть не хотите, – шлифую я выразительно, – тогда зачем явились?

– А вы сказали, что мы дружили, и оказалось, я подарил подруге свою любимую квартиру в центре города. – Он ухмыляется, внимательно оценивая мою реакцию. – Разве это не странно?

– Ничего вы мне не дарили, понятно? – лгу я. – Это недоразумение.

– Договор, хоть и не зарегистрированный, указывает на обратное, – хмыкает Лео, преграждая мне путь. – Так что я заинтригован.

У меня не получается его обойти, но в попытках я вновь натыкаюсь на Лео. Пальцы касаются приятной прохладной ткани черного пальто. Под ним не менее приятные… мышцы, гхм. Аромат леса, шоколада и кофе – смешивается с запахом близкой грозы, и я впадаю в какую-то нирвану, точно душа покинула тело и нашла рай где-то в районе сексуальной шеи Лео.

– Зачем ты вообще искал обо мне информацию?

– Для общего развития. – Он делает глоток кофе с видом, будто я ему наскучила.

– Решение держаться друг от друга подальше было правильным. Не становитесь таким ветреным, господин Чацкий. Будьте хоть в чем-то постоянны и уверены, а то доведете кого-нибудь до нервного срыва своей неопределенностью.

– Только глупые люди бывают уверены в чем-то на сто процентов, – констатирует Лео, покачивая кофе в стакане, будто загипнотизированный. – Умные ничего не возводят в абсолют.

– И чего ты хочешь?

Лео задумывается.

– Прогуляемся? – предлагает он, рассматривая дом за моей спиной. – Только не здесь. Поедем куда-нибудь. Мне нельзя светиться на людях, сама понимаешь.

– Сесть в машину к маньяку… – нарочито глубокомысленно протягиваю я, – это, конечно, заманчиво.

– Знал, что тебе понравится, – отвечает Лео с легкой усмешкой на губах. – Едем?

Сарказм на его лице превращается во что-то нежное и честное – в улыбку, которая бывает у парня, сделавшего предложение руки и сердца. У меня даже горло пересыхает. Я не понимаю, почему Лео вдруг так заинтересовался мной. Подозрительно.

Я делаю шаг вперед и цежу в его самодовольное лицо:

– Н.Е.Т.

Возвращаю стаканчик с кофе Лео и бреду по тротуару к остановке. Ветер бьет по щекам моими же волосами. Ледяной! Закончилась моя нирвана.

Я достаю капюшон кофты из-под голубого плаща, натягиваю его и, засунув руки в карманы, спешу исчезнуть.

Хватит с меня. Не хочу иметь дело с этим человеком. Он вновь уничтожит мою жизнь. Иного не дано. Особенно если он опять решил взяться за старое! Лео обещал, что никогда не вернется к криминалу. Пусть он и убивал только мерзавцев, сколотивших состояние на горе других, но… убийца есть убийца.

Вселенная дала мне шанс забыть Лео. И я обязана им воспользоваться, иначе закончу жизнь в лесу, копая себе могилу под дулом пистолета чокнутой семейки психопатов. Его тетя и сестра уже пытались застрелить меня. Это повторится. Без сомнений!

Надо держаться от Лео подальше.

Пусть это и сложно.

Он красив, умен, богат, чертовски сексуален и кажется идеальным мужчиной до того момента, пока не понимаешь, насколько опасно находиться с ним рядом. Словно прекрасный осенний шафран, он манит прикоснуться, но сделай это… и все может закончиться ужасно, ведь это проклятое растение – одно из самых ядовитых в мире. И противоядия от него нет.

– С.Т.О.Й! – Требует голос за спиной.

Передо мной вновь возникает стена, но на этот раз из внутренней стороны черного зонтика. Я делаю шаг назад и впечатываюсь в мужчину. Он притягивает меня к себе этим дурацким зонтом.

– Промокнешь, – усмехается Лео, его хрипловатый голос посылает по спине волну мурашек. – Давай я тебя подвезу.

Это еще зачем?

– Сама справлюсь, – бурчу я. От тела адвоката исходит приятное тепло, и мне хочется прижаться к нему, но я с корнем вырываю это желание, не позволяя себе совершать глупости. – И куда пропал кофе?

– Свой я выпил, а твой остался на моей рубашке.

Его взгляд скользит по моим взлохмаченным волосам, лицу, дрожащим пальцам, коленям… Медленно. Внимательно. Затем Лео протягивает руку – я захлебываюсь воздухом – и заботливо вынимает из моих волос желтый листик клена. Это застает врасплох. Около минуты я молчу, а потом волшебным образом умудряюсь ответить, глотая слова:

– В стакане еще половина была.

Лео серьезным тоном уточняет:

– Предлагаешь вытащить стакан из мусорного бака?

Я хмыкаю.

– Да, я бы на это с удовольствием посмотрела.

Он стирает дождевую каплю с моей щеки.

– Моя машина припаркована неподалеку, – говорит Лео и берет меня под локоть, тянет следом.

– Ты что себе позволяешь!

В малахитовых глазах появляется озорной блеск.

– Позволяю себе переживать о здоровье… моей подруги. – Лео интонацией выделяет последнее слово.

– Не стоит, – щурюсь я.

– Слушай, в чем твоя проблема? – не унимается он, по-прежнему держа мой локоть. – Вчера кричала о том, что мы друзья, а сегодня всем видом посылаешь к черту, когда хочу поговорить.

– У тебя биполярное расстройство? Ты сказал держаться подальше. А теперь ловишь меня зонтиками и тащишь к себе в машину! Скажи в психушке, что вам с мамой пора поменяться местами.

Легкая улыбка исчезает с лица адвоката. Я закрываю рот, имея жгучее желание ударить саму себя по губам.

– Прости, – бормочу я, – сказала, не подумав. Извини, пожалуйста. Извини. Мне очень стыдно.

– Все нормально, – вздыхает Лео.

– Не представляю, каково тебе видеть ее такой больше десяти лет, – тихо говорю я, опустив голову. – Моя бабушка была овощем несколько месяцев. Я чуть с ума не сошла.

Лео пожимает плечами.

– Со временем человек привыкает даже к невыносимой боли, если перестает ей сопротивляться. Когда ты принимаешь ее, плывешь с ней в одном потоке… становится легко. Хотя все по-прежнему. Меняется лишь твое отношение.

Я смотрю на Лео, не моргая, после чего отвожу взгляд. Боюсь, что расплачусь. Я скучала по нашим разговорам и сейчас повисла на грани от того, чтобы заорать, кем на самом деле мы приходимся друг другу.

Прикусив язык, я выныриваю из-под зонтика, тороплюсь уйти.

Лео нагоняет.

Спустя минуту я примиряюсь с тем, что он молча шагает рядом, держа над моей головой зонтик.

Мы добираемся до сквера, не защищенного от ветра. Холод лютый. Ветер свистит между деревьев, треплет нашу одежду и волосы, но дождь утихает.

Я вдыхаю запах мокрого асфальта и травы.

– Если не хочешь идти со мной, то держи. – Лео протягивает зонт. – Ты вся промокла.

Дождь приглаживает его каштановые волосы.

Я хочу возразить, но закрываю рот, замечая людей с микрофонами и камерой. Они чересчур резко оказываются поблизости. Я натягиваю капюшон до носа. Журналисты ловят нас в кольцо. И у меня начинается демофобия, честное слово. Мне не хватает воздуха. Я жмусь к спине Лео, ищу пробел между людьми, чтобы сбежать.

Зато адвокат ничуть не переживает. Улыбается своей фирменной загадочной ухмылкой. Как будто он певец, на которого накинулась толпа фанатов, а не звезда криминальной полосы. Чувство, что сейчас достанет ручку и будет автографы раздавать.

– Несколько вопросов, Леонид! – голосят журналисты.

Разноцветная масса людей сдавливает нас.

– Вас вызвали на место преступления?

– Что толкнуло вас на убийства?

– Будете защищать себя в суде самостоятельно?

Пышногрудая блондинка едва на голову Лео не забирается, используя меня как ступеньку, и моментально растекается под его взглядом. Хотя он, на минуточку, маньяк! Но так уж Лео действует на девушек. Феноменально красивый мужчина. Каждая черта лица словно высечена искусным скульптором, который потратил на создание своего творения всю жизнь. И речь у Лео поставленная, голос низкий, с хрипотцой. Стоит ему кинуть взгляд или открыть рот, как все женщины в радиусе километра падают в обморок от счастья. Этот человек прекрасно умеет играть на своих достоинствах.

А журналисты-то какие молодцы!

У них и самих такие лица, точно они звезду Голливуда встретили. Наблюдая за ними, я понимаю одно: плевать им, совершает Лео преступления или нет. Им безумно интересно, сможет ли известный адвокат, который выигрывал самые сложные уголовные дела, защищая опаснейших преступников страны, спасти собственный зад.

– В машину, – безапелляционным тоном велит Лео мне на ухо, обнимает за талию и ведет за собой. – Иначе они тебя сожрут.

Я и пискнуть не успеваю. А надо бы! Теперь в новостях будут и мои снимки с подписью: «Любовь серийного маньяка». Вот бабушка обрадуется!

Мы быстро добираемся до черного «Лексуса». Лео открывает передо мной дверь и кивает на сиденье из молочной кожи.

Стоп.

Что я творю?

– Садись, – мягко просит он, – армия стервятников дышит нам в спину. Лучше поедем ко мне.

– Зачем? – ошарашенно восклицаю я.

Лео склоняется и томно шепчет:

– Вдруг в порыве страсти я вспомню, кто ты такая…

У меня ускоряется пульс и горят уши. Взгляд задерживается на жестких приоткрытых губах мужчины, его щетине, острых скулах…

– Иди ты к черту! – краснею я.

– Да шучу я, Эми. За кого ты меня принимаешь? – Лео закатывает глаза. – Залезай в машину, а то простудишься под дождем. Я подвезу тебя, куда скажешь.

– Без тебя справлюсь, – рычу я и ухожу, захлопывая дверь «Лексуса» как можно громче: так, чтобы у Лео инфаркт случился.

За то, что он бросил меня, нужно бы гвоздем ему машину расцарапать. И лицо заодно. Его идеальное, мать его, лицо!

Я злюсь и бреду к скверу, но в следующую секунду вижу журналистов, а потом небо разражается громом – до того взрывным, что от страха я кидаюсь обратно и запрыгиваю в «Лексус», едва не сбивая удивленного Лео с ног.