Умереть и встать

Пролог

– Итак, мой дорогой и любимый курс для отстающих. Вот и настало, наконец, время, когда я смогу сбагрить вас со своей шеи и жить припеваючи до скончания веков своих.

Куратор, как всегда, был в своем репертуаре, но ему простительно. Сколько бедный мужчина натерпелся от трех студентов, в настоящий момент сидящих перед ним за первой партой и хлопающих глазами. Делают вид, что внимательно слушают, но уже через несколько минут оставят бесполезные попытки сосредоточиться и займутся каждый своим делом. Áзуса показательно зевнет и сладко задремлет, Марло внезапно заинтересуется какой-то деталью в дизайне потолка и будет таращиться туда в течение всего оставшегося урока, а Эмильен выудит книгу из-под парты и углубится в увлекательное чтение. Так что на все про все у куратора было минут пять, не больше.

– Как вам уже известно, на носу сдача дипломов. Пять лет вы измывались надо мной, насколько вам позволяла совесть, но к совести вы всегда прислушивались в самую последнюю очередь…

– Прошу прощения, профессор, – подал голос брюнет с тугой кичкой на макушке. Мрачный взгляд исподлобья, острые скулы и орлиный нос придавали студенту сходство с хищной птицей, готовой наброситься на свою несчастную добычу в любой момент. – Но я бы попросил не ставить меня на один уровень с Марло. И тем более не вешать на меня его грехи.

Рыжий парень с зачесанными на левый бок волосами, сидевший рядом, выразительно фыркнул. Голубые глаза метали молнии, а тонкие пальцы почесывали трехдневную щетину.

– Как будто я хочу стоять с тобой на одном уровне.

– Я здесь только потому, что слишком силен для основной группы, и ты это знаешь.

– Ах, как же ярко наша звездочка-Азуса сияет! Ослепнуть можно.

– Мои пять минут стремительно и беспощадно иссякают! – вышел профессор из себя и зарядил кулаком по столу. Гул от удара эхом прошелся по аудитории.

– Какие пять минут? – осторожно поинтересовался третий отстающий студент, уже приподнимая парту и выуживая оттуда полновесную книгу, испещренную цветными закладками. Большие серо-зеленые глаза на миловидном личике Эмильена быстро и кокетливо заморгали.

– Слушайте сюда, вы, – ткнул мужчина за кафедрой в нерадивых студентов костлявым указательным пальцем. – Для того, – с расстановкой начал профессор, – чтобы выпуститься из этого святилища знаний, из которого вас до сих пор, на удивление, не выперли, вам потребуется нечто большее, чем написание второсортной дипломной работы. Я готов со всем своим великодушием, – процедил мужчина последнее слово сквозь зубы, – оказать вам посильную помощь в поисках темы, которая гарантирует вам положительную оценку всех членов учебной комиссии.

– Например? – вскинул густую темную бровь Азуса.

– Например… разработка действенной магической терапии по борьбе с предсмертной амнезией. Актуальная тема в наши дни.

– Предсмертная амнезия? – задумчиво протянул Марло, устремив пустой взгляд в невидимую точку перед собой. – Круто. А чё это?

Профессор с трудом сдержал скупую слезу, готовую предательски скатиться по сморщенной, как чернослив, щеке. Нет, он однозначно от них избавится. Иначе и быть не может. Или доплату потребует за вредные условия труда. Правда, доплата мертвецу не поможет, а с такими темпами путь на кладбище ему заказан.

– Предсмертная амнезия, – тихим голоском решил просветить однокурсников Эмильен, – это потеря воспоминаний после воскрешения, связанных с последними минутами жизни.

– Благодарю, – оттер несчастный мужчина пот со лба мятым носовым платочком. И глаза промокнул заодно. – К счастью, я уже нашел вам подходящую кандидатуру для работы над этой темой. Девушка из знатнейшего графского рода, бывшая невеста нашего принца. Одна из самых загадочных смертей за последнее время. Тридцать восемь ножевых ранений, ни одного свидетеля и подозреваемого, ни одной зацепки…

– …встречайте на полках всех книжных лавок вашего города! – громогласно завершил рыжий, а профессор заиграл вальс желваками.

– Бывшая невеста принца? – откинувшись на спинку стула и скрестив руки на груди, переспросил обладатель орлиного носа. – А это, случаем, не?..

В аудитории повисла гробовая тишина. Только муха, жужжа и тыкаясь в высокое стрельчатое окно, пыталась разбавить нагнетенную атмосферу. На лбу Азусы пролегли морщинки, Марло закусил губу, Эмильен захлопнул книгу, так и не приступив к чтению.

– Анна-Мария Понтилат?! – хором воскликнула троица, а профессор удовлетворенно кивнул. Месть, как говорится, подают холодной.

Глава 1. Опустите мне веки!

Сегодня атмосфера на кладбище была необычайно угнетающей. Или Азусе так только казалось. Вороны ведут диалоги почти на человеческом языке. Если прислушаешься, можно узнать о себе много нового. Или о том, что происходит вокруг, когда могильщик засыпает в своей хижине. И без некромантов странностей хватает.

Подошвы ботинок утопают в грязи. Чавкают, хлюпают, оставляют влажные комья на носах. Отмыть кладбищенскую грязь с обуви крайне трудно. Неизвестно почему. Можно подумать, что она ровно такая же, как и в других местах столицы, однако, как только соберешься привести ботинки в порядок…

– Напомни-ка план наших действий, – внезапно нарушил тишину Марло, но его ботинок тут же проскользнул по кладбищенской жиже и только чудом некромант сохранил равновесие. – Вот шельма!

– У графов Понтилатов на этом кладбище имеется собственная территория, – спокойно пояснил брюнет. – Семейный склеп. И своя охрана.

– Зажрались, – презрительно плюнул рыжий. – Даже на тот свет отправляясь, продолжают растрачивать барыши. Как будто им это в загробной жизни поможет.

– А если помогает? – подал голос Эмильен, аккуратно обходя особо опасные участки под ногами.

– Если помогает, то перед смертью возьму огромный кредит и обставлю себе умиральню по высшему разряду. Ну, бочки там с вином, знаешь. Подсвечники с золотым напылением…

– Но если ты возьмешь кредит и умрешь, разве, все эти деньги не попытаются вернуть назад? – задумчиво протянул собеседник, а Марло в очередной раз оступился и выругался.

– Разрешение на манипуляции с трупом у нас получено, – продолжил Азуса, не обратив на зашедшее в тупик обсуждение однокурсников никакого внимания. – Далее – провести ритуал, привести диплом в чувства и вернуть ей память. Титульный лист работы оформляет Эмильен, список литературы – на твоей совести.

– Погоди-ка ты с титульным листом, – прибавил шаг рыжий некромант и поравнялся с широко вышагивавшим брюнетом. – Ты правда думаешь, что всё будет настолько просто? Ладно, если бы какая-нибудь девка крестьянская. Или служанка. Да или кто угодно, но это же… – он понизил голос до едва слышного шепота. – Анна-Мария Понтилат.

– И? – не изменил студент своему каменному выражению лица.

– Ты знаешь, сколько анекдотов про нее в кампусе гуляет? – привел Марло вполне весомый аргумент. – Например… Собрались Анну-Марию казнить. Приносят ей в камеру смертников белую рубашку, а она смотрит на нее и говорит: «А можно такую же, только с белым кружевом на воротничке?» Или вот. Поставил муж Анны-Марии в погреб пару бутылок вина… Хотя нет, этот слишком пошлый.

– Просто или непросто, – прищурил Азуса карие с золотистой крапинкой глаза, – перед женщиной уступать я не намерен. Особенно, если она стоит между мной и моими целями.

– Хорошо-хорошо, – поднял руки рыжий, намекая на временно поднятый белый флаг. – Но когда ты прибежишь ко мне раскаявшись и в слезах из-за своей недальновидности, я первый ударю тебя ржавой цепью по лицу.

– Пришли, – резко остановился брюнет, а Марло так и застыл с поднятыми руками. Эмильен спокойно подошел спустя некоторое время, посверкивая блестящими носами почти чистых ботинок.

Высокий заостренный забор окружал территорию графов Понтилатов, исключая всяческую возможность проникновения посторонних за свои пределы. Кривые деревья с разросшимися ветвями и надгробия в виде массивных крылатых статуй дополняли общую мрачную картину.

– Кто идет? – проскрипели со стороны небольшого охранного пункта в виде деревянной коробочки с дверцей и окошком.

В полумраке коробочки сморщенное старое лицо могильщика с жиденькой бородкой вырисовывалось особенно четко. Неподготовленных авантюристов в лучшем случае ожидал панический приступ, а в худшем – сердечный.

– А охрана-то у них – высший класс, – прошептал Марло на ухо Азусе, приподнявшись для этой цели на цыпочки. – Если ружье не выстрелит, так песком закидает или зубами.

– У нас на руках имеется разрешение на манипуляции с трупом Анны-Марии Понтилат, – протянул Азуса новенькую исписанную хрустящую бумажку в оконце.

Бумажку проворно выхватили из его рук, и на минуту перед склепом Понтилатов воцарилась напряженная тишина. Сова только ухала где-то вдали и остервенело лаяла деревенская собака.

– Вы уверены? – неожиданно спросил скрипучий голос могильщика и насмешливо крякнул.

– Уверены в чем? Это официальный документ, – поспешил заверить Азуса.

– Нет-нет. Документ-то официальный, – прохихикал старик, а Марло, прикусив дрожащую нижнюю губу, бросил на самоуверенного одногруппника взгляд полный немой мольбы. – Уверены ли вы, что ее нужно воскрешать?

– Да. Нам нужна именно она, – кивнул брюнет, а могильщик в ответ разразился таким сумасшедшим хохотом, что даже Эмильен сделал опасливый шаг назад.

– Может быть то, что вы увидите на ее могиле, вправит вам мозги, – заявил старик, бренча ключами и надевая проеденную молью шапку. – Если же нет, то это только ваши проблемы, да храни вас Создатель от всякого… от всякого зла.

Он снова разразился противным смехом, уже направляясь к кованым воротам и держась за поясницу, а троица некромантов переглянулась. Даже если каждый из них думал о своем в сложившейся ситуации, от мрачного хохота передергивало, и мелкие мурашки бежали по спине.

Ворота перед тремя некромантами и старым могильщиком отворились с таким противным скрежетом, будто их веками не смазывали, и Азуса всё-таки невольно призадумался о том, что живых Понтилаты, без сомнения, чтят больше, чем мертвых. Громкое имя и приближенность к королевскому престолу позволяют им вести собственную политическую игру, но, будучи мертвым, ты уже не представляешь для них никакой ценности. Например, тебя уже не выдать замуж за принца, не схватить за ниточки, как марионетку, и не направить твою очаровательную головку в сторону наиболее выгодного для себя курса.

«Кажется, никому, кроме нас, вы больше не нужны, девушка из знатнейшего графского рода, – припомнил темноволосый некромант слова профессора и мысленно усмехнулся. – Осталось только выяснить, кому при жизни вы не были нужны сильнее всего».

Глава 2. Все бабы как бабы, а я графиня

Азуса и подумать не мог о том, что проблемы с воскресшей особой возникнут настолько быстро. Возможно, он несколько погорячился, когда с уверенностью заявил о скором завершении работы над дипломом. Времени потребуется больше. И нервы железные.

– Как посмела ты допустить вандализм на моей могиле, плешивая беззубая ты собака?! – пошла графиня в разнос, как только могильщик предстал пред ее праведными очами.

– Госпожа… – растерянно захлопал старик глазами, дрожащими пальцами прижимая к груди поеденный молью головной убор. – Я ведь… я…

– …ты ведь пойдешь отсюда прочь, – завершила за него Анна-Мария, пренебрежительно махнув рукой. – Потому что граф Понтилат наймет человека более внимательного и осмотрительного. Ты всё еще здесь? Есть желание уйти с кладбища прямиком на эшафот? Я могу устроить это, и мне будет вовсе не лень подать прошение о казни нерадивого работника.

– У тебя в горле не пересохло, барышня? – поинтересовался Марло, снова скорчив физиономию.

– Молчи, червяк, – обернулась к нему девушка и смерила презрительным взглядом. – Лучше наблюдай, что происходит с нерадивыми людьми, не исполняющими свои обязанности, как должно.

– Мне такое не грозит, – выпятив губу, ответил рыжий, на что получил весьма болезненный тычок в спину от темноволосого одногруппника.

Судя по всему, при дворе у графини врагов имеется с лихвой. Дама с настолько скверным характером вполне могла настроить против себя даже самого короля, а профессор немного ошибся. Подозреваемых не то чтобы нет совсем… Под подозрение могли попасть абсолютно все обитатели дворца и не только дворца, если Анна-Мария покидала его пределы. Задача усложняется.

– Будь по-вашему, госпожа… – отвесил могильщик глубокий поклон. – Воистину справедливы слова ваши. – А затем метнул быстрый взгляд на Азусу, прищурился, едва слышно прошептал: «Не упокоится душа твоя на том свете» и похромал к выходу с кладбища.

Графиня же удовлетворенно скрестила руки на груди и улыбнулась уголками губ.

– Отсутствовала всего месяц, а дел на целую жизнь вперед накопилось. Что ж во дворце меня ожидает? Мама дорога-а-ая…

– Прошу прощения, Анна-Мария, но во дворец мы сейчас не поедем, – рискуя здоровьем физическим и моральным, заявил брюнет, когда красавица обогнала ковылявшего могильщика и целенаправленно полетела вперед, чеканя шаг.

– Разумеется, поедем, – вскинула она брови. – Мне нужно тотчас же показаться на глаза отцу и сообщить о своем возвращении. А также королю и Дориану. Хотя Дориан – это дело десятое и к нему я подойду, когда пройдусь по основным связям и разрешу дела, требующие моего немедленного участия…

– Нет, послушайте, – тенью скользнул Азуса вперед, нерушимой скалой вырос напротив хрупкой девушки и взял ее за плечи. – Для всего дворца в настоящий момент вы мертвы. И менять ничего не стоит. Пока вы мертвы, у нас развязаны руки. Понимаете, о чем я?

– Я понимаю, что к особе знатного рода слугам прикасаться запрещено без должного на то позволения, – хладнокровно заявила Анна-Мария.

Жилка вновь забилась под глазом Азусы, но руки он убрал.

Слуга… какое же отвратительное слово. Слово, которым его в свое время пугали при дворе. В отличие от наследницы графа Понтилата, неприятелей у парня было немного, однако в жизни его они сыграли важную роль. Настолько важную, что возвращаться в родные пенаты у Азусы не было никакого желания. Кто же знал, что судьба распорядится иначе?

– Если у вас есть какой-то гениальный план, касательно моего триумфального возвращения, то попрошу озвучить его немедля. – Взгляд девушки мог бы прожечь дыру в неподготовленном к этой встрече человеке, но только не в натерпевшемся от жизни некроманте.

– Мой гениальный план состоит в том, что триумфального возвращения не состоится, – огорошили графиню, и она аж ротик ладошкой прикрыла от такой откровенной наглости. – Если для восстановления воспоминаний вам необходимо посетить дворец, то мы подкорректируем ваш облик и сочиним правдивую легенду о некой страннице издалека. Но графиня Анна-Мария Понтилат до завершения следствия во дворце не появится.

Казалось, весь мир стих в ожидании.

«Нет, она не может быть настолько глупа, чтобы продолжать стоять на своем, – рассуждал Азуса, не сводя глаз с насупившегося личика. – Разве не попытается убийца повторить свое злодеяние, как только узнает о возвращении жертвы? Да, понимание промелькнуло на ее лице. Всё-таки мой план…»

– Нет, я отказываюсь от такого плана, – усмехнулась девушка ему прямо в лицо. – Я готова рискнуть, но накинуть на себя морок и жаться по углам, как мышь некрещеная, не собираюсь.

«Либо она действительно настолько глупа, либо чересчур смела. Для девушки, ни в чем никогда не знавшей отказа и проживавшей под крылом богатого отца, второй вариант практически невозможен. Вероятно, безрассудна. Да, вполне может быть. Настолько безрассудна, что готова подставить себя под удар снова, лишь бы кому-то что-то доказать».

– И где же экипаж? – насторожено глянула по сторонам воскресшая, как только троица некромантов с ней во главе покинула пределы столичного кладбища и вышла на главную дорогу.

– А экипажа нет, – копируя манеру капризной графини, развел руками Марло, а после приложил ладошку к приоткрытому в мнимом ужасе рту. – Как же так?

– Карета? – предположила Анна-Мария, зыркнув на Азусу. – Лошадь?

– Почти угадали, – обнадежили девушку. – Мы дождемся почтового дилижанса. Ходит он с периодичностью в два-три часа.

– Почтовый… – на мгновение потеряла графиня дар речи. – Почтовый… дилижанс? Это ведь шутка, верно? Верно?..

Дилижанс изрядно потряхивало на неровной дороге. То и дело колеса попадали в крупные выбоины, и филейные части Анны-Марии отрывались от жесткого сидения. Но знатная особа молчала. Смотрела в окошко и молчала. О чем она могла размышлять после всего, что произошло? О тех людях, что строили ей козни во дворце? О бывшем женихе, которому в настоящий момент подыскивают новую кандидатку в счастливые невесты? Счастливые невесты и будущие королевы.

Глава 3. До бала

Она распахнула глаза и вновь почувствовала отвратительный запах нищей забегаловки, которым пропиталась каждая трухлявая вещь в этом помещении. Теперь попробуй угадай, какой запах одержит первенство в борьбе за вызов тошноты: перегар или мертвечина? Даже разуваться графиня не стала, забираясь ночью в сомнительной чистоты кровать. Раздеваться тем более.

Но как только девушка протерла глаза кулачками и окинула комнату гостевого дома пренебрежительным взглядом, появился еще один повод для раздражения с утра пораньше. Говорят, что можно встать не с той ноги и весь день ненавидеть всё и вся, но она даже встать не успела, а причина для ненависти вырисовывалась приличная.

Троица некромантов, слуг сысковых, между прочим, разлеглась на полу, как у себя дома и… Так. Троица. Но ведь на полу их только двое лежит. Один у вешалки, рыжий такой противный. Другой, возраст которого едва до пубертата дотягивал – под умывальником посапывает. А третий куда делся? Умнее оказался и к госпоже своей приближаться не стал?

Медленно Анна-Мария повернула голову, чтобы убедиться в своей правоте, но мимо. Зато она убедилась во второй своей правоте: все мужики – собаки некрещеные.

Брюнет с орлиным носом и интересными глазами лежал прямо с ней рядышком. На самом краю, правда, но сути это не меняло нисколько! Это нарушение личного пространства, вот что это значит!

– Так! – рявкнула графиня, резко вскакивая с кровати.

Рыжий вздрогнул и снова скорчил одну из своих страшнейших физиономий. Девушка была уверена, что у него таких еще много припасено. Мальчуган начал было вскакивать, но приложился головой об умывальник. Громкий звон от столкновения прилагался к сему процессу, но сильно паренька не озадачил. Встал как штык для дальнейшего исполнения поручений.

«Прилежный. Пожалуй, этого себе оставить можно», – с умилением подумала Анна-Мария.

Оставался только третий, самый, судя по всему, мозговитый из троицы и самый пробивной. Ничего. И не таких госпожа Понтилат ломала об колено. Образно говоря, разумеется.

– Будите третьего и спускайтесь, – прозвучала первая команда знатной особы за сегодняшний день. Изящным движением руки девушка скинула с плеча черно-белый локон. Выпятила грудь и вздернула подбородок. – Нам нужно обсудить мое возвращение во дворец. Живо.

А как только дверь комнатки за ней захлопнулась, Марло скривил лицо и чертыхнулся.

– Живо, – передразнил он манеру воскресшей, поднялся, но будить никого не поспешил. Спускаться тоже.

Лег на освободившееся в кровати место, блаженно прикрыл глаза, погладил подушку, которой посчастливилось провести рядом с графиней целую ночь. Перевел завистливый взгляд на Азусу, которому посчастливилось аналогичное, и вдохнул прелестный цветочных запах.

Нет, хоть Анна-Мария провела в гробу около месяца или чуть больше, пахло от нее обалденно, все всяких сомнений. Возможно, цветки ипомей служили специфичным освежителем воздуха в закрытой деревянной коробке, но характерный трупный запах отсутствовал. А еще в том, что выбралось из этой деревянной коробки на свет создательский, присутствовал нехилый такой размер бюста, задник ничего такой и личико, которому цены не было. Эх, если бы не стервозный характер и высокое происхождение, Марло бы свой шанс не упустил. Не упустил бы, да-а-а…

– Э! – воскликнул он и одернул голову, когда хищные глазищи Азусы возникли прямо перед его лицом. – Ты чего так пугаешь с утра пораньше?

– Не забыл наш план? – с хрипотцой спросили у него, и рыжий закатил глаза в ответ.

– Да-да, нарядить нашу стерву и отправить ее на танцы.

Взгляд Азусы потяжелел. Марло терпеть не мог этого явления. Как будто тебя в данный момент насквозь видят или читают как открытую книгу. В дрожь бросает и пробирает до самых костей.

Но брюнет больше ничего не сказал. Встал с кровати, тряхнул головой, водой ледяной из умывальника в лицо брызнул, чтобы окончательно прогнать сонливость, и вышел. Эмильен едва ли не вприпрыжку – за ним, а Марло решил еще хотя бы пару минуточек понежиться и повдыхать сладкий аромат. Вряд ли Анна-Мария подпустит его к себе на такое расстояние, чтобы его можно было учуять. Или что-нибудь интересное потрогать. Да и не нужно ему это! Вот еще что, к стервам всяким подкатывать…

Зоркое око Азусы тем временем на первом этаже графиню не обнаружило. Странно. Она уже должна была спуститься.

– А, молодой человек, – подскочил к некроманту трактирщик и зашуршал перед его носом двумя пальцами. Жест этот ничего хорошего не предвещал. – Ваша спутница пожелала воспользоваться ванной комнатой, и я включу стоимость этого посещения в ваш счет.

Шумный вздох брюнета слышали, должно быть, все постояльцы, рассевшиеся за столиком первого этажа гостевого дома «Не за здравие, так за упокой».

Из ванной комнаты графиня вышла цветущая и еще более благоухающая, чем прежде. Ножки в белых туфельках едва касались скрипящего дощатого пола, пока девушка элегантно пробиралась к столику некромантов. При этом несколько раз столкнувшись с неотесанными постояльцами и успев проклясть родословную каждого из них до десятого колена.

– Когда мы отправимся во дворец? – присев, открыла Анна-Мария утреннее заседание вопросом.

– Мы отправимся туда на Ноябрьский бал, – ответил ей Азуса, сложив пальцы домиком перед собой. – Попытаемся вернуть вас домой под шумок.

– К балу я не готова. Что за глупая затея? – повела графиня носиком, всем своим видом показывая явное неудовольствие. – Мне нужна моя модистка, мой цирюльник…

– И модистка, и цирюльник у вас будут, – не меняя выражения лица, произнес брюнет. Вот только жилка под глазом опять предательски задергалась. – О презентабельности вашего внешнего вида мы как-нибудь позаботимся.

– Какой кошмар, – вскинула девушка бровь, уже начиная прокручивать в голове возможные варианты своего преображения.

Однако на безрыбье и рак – рыба. Выбора у нее не было, поскольку ее скоропостижная кончина и такое же скоропостижное воскрешение действительно не позволили бы графине заявиться на порог дворца и сообщить о своем возвращении. Разборки, бумажная волокита, вызов отца… А когда графа Понтилата отвлекали от дел, он, по своему обыкновению, выходил из себя. До такой степени выходил, что просто напросто мог захлопнуть дверь перед носом родной дочери. Или посчитать, что всё это – глупая шутка и совершенно не стоит его драгоценного внимания.