Умирать первым классом

Глава 1

– Госпожа Шилова, – широко засияла улыбкой стюардесса, приглашающе делая шаг назад, приоткрывая дверь в мою «голубую мечту», о которой я грезила с детства. – Прошу, проходите. Сейчас принесу прохладительные напитки, устраивайтесь поудобнее… и приятного вам полёта!

«Первый класс!» – Сделав глубокий вдох, присела на краешек кожаного дивана, безумно счастливая. – «Моё желание исполнено… предпоследнее… вряд ли я достигну пункта назначения в «добром здравии»… но теперь эта несомненная истина видится не так фатально, как сутки назад, когда результаты анализов огласил лечащий врач, впервые на моей памяти, подвергая свою компетентность сомнению, дрожащим голосом переводя медицинскую терминологию в простые четыре слова: «У вас не больше пары дней… Три – максимум».

Рыжая девушка, с тоненькой фигуркой, моложе меня от силы на несколько лет, снова появилась в дверях салона самолёта, а если быть точной – в VIP-зоне, освещая его пространство похлеще весеннего солнца.

– Грушевый лимонад… я запомнила ваши предпочтения, когда вы ещё сидели комнате ожидания!

«Тратить свою жизнь на проявление такой услужливости… какая тоска. А ведь ещё вчера я была такой же…»

– Благодарю. Скажите, у меня разве не будет спутников?

Насколько я знала, в «первом классе» в наличие было четыре места, однако я «царской ложе» не заприметила пока ни одного богатея, к коим никогда не относилась прежде. Знаете ли, билет почти за шестьсот тысяч рублей – была и остаётся для меня заоблачной суммой. Кто же мог подумать, что когда-нибудь придёт время, и моя девушка в центре Москвы, достигнутая, пусть и совсем неприметная, но честным трудом, ступень старшего арт-дизайнера рекламного агентства, который год занимающего первые позиции у брендовых фирм, зарекомендовав себя надёжным подрядчиком – окажутся лишь прахом под ногами?

Оставлять наследство лишь бы кому-нибудь я не захотела, видимо, не достигнув полного осознания скорой смерти, а родственников у меня не осталось.

Продав квартиру за копейки, уволилась с работы без объяснений, приводя начальницу сначала в жутчайший шок, а затем дикую истерику, которую выслушивать теперь не посчитала себя обязанной, наплевала на отработку в две недели (всё равно у меня осталось от силы три дня!) и купила билет в Шотландию – мечту подросткового возраста.

Я, как сейчас помнила тот день, когда взяла впервые в руки роман Джулии Гарвуд «Новобрачная», целиком и полностью влюбляясь в стиль изложения потрясающего автора, а самое главное – в образы великолепных брутальных горцев, привыкших повелевать женщинами.

Продолжая смотреть на бортпроводницу, немного выпав из реального времени, заметила, как та что-то мне отвечает.

– Простите, я задумалась. Повторите ещё раз.

Мускулы на лице рыжеволосой кареглазой красавицы даже не дрогнули. Создавалось впечатление, что стюардесса, обслуживая «первый класс» не первый раз, как бы это смешно не звучало, привыкла к подобному отношению со стороны «випов».

– Да, конечно, госпожа Шилова. Я сказала, что пассажир будет всего один… довольно специфический, не сочтите за дерзость моё уточнение. Я сталкиваюсь с ним не первый раз… а вы кажетесь девушкой очень милой, поэтому возьму на себя смелость предупредить: господин Орлов достаточно нелюдим и резок несмотря на внешнюю привлекательность… чтобы вы поняли, что я ничуть не преуменьшаю – все четыре места обычно господин Орлов выкупает сам… ммм… сегодня, вот, впервые не успел, точнее его секретарь не справилась со своей работой. – Глаза стюардессы нервно забегали, и я поняла, что рыжая красавица представляет, что за наказание повлёк за собой этот мелочный проступок.

Вяло улыбнувшись, пересела на своё кресло и прикрыла глаза, чувствуя на себе вселенскую усталость.

– Спасибо, что предупредили.

Тишина, окружившая меня со всех сторон, дала понять, что стюардесса понятливо удалилась, ещё раз проявив смелость, застегнув меня ремнями безопасности, проворно, но осторожно.

Суета за дверью, приглушённая добротным материалом перегородки, давно стихла, а мы никак не взлетали.

«Ну… надо думать!» – Я откинулась на спинку кресла, погружаясь в дремотное состояние. – «В конце концов, пассажир, отдавший больше полутора миллиона за полёт в Эдинбург – приобретает статус «платинового клиента»… или как тут называют таких персонажей, нетерпящих общества живого человека?»

Улыбка сама собой расплылась на лице, стоило мне только представить мысленный портрет этого самого Орлова, который в моём воображении, почему-то, имел выдающийся длинный нос с горбинкой, как у одноимённого с его фамилией представителя семейства Ястребиных. А так же узкие тонкие губы, цепкий взгляд и однозначно голубые глаза, ведь должно же быть в мужике что-то, что способно оправдать ёмкое наблюдение стюардессы, заявившей о «господине Орлове», как о весьма «привлекательном», но, тем не менее, снобе.

В нос ударил потрясающий аромат дорогих мужских духов, однако я не спешила открывать глаза, наслаждаясь любимым занятием – рисованием мысли на обратной стороне века глаз.

Сопоставить получившийся портрет с оригиналом, явно прибывшем на борт самолёта, тоже, конечно, хотелось, но, с некоторых пор, наслаждаться каждым мигом, каждым мгновением, способным мне доставить удовольствие, я взяла себе за правило неспешно!

«Куда спешить? Возможно этот вздох – последний, а я не испытала блаженства, бездумно выдохнув углекислый газ!» – Конечно, я утрировала в своих рассуждениях, да только зерно истины в них было.

Улыбка сама собой стёрлась с лица.

Тяжело вдохнув, наполнила лёгкие ароматом мужчины… которым, по моему внезапно изменившемуся вкусу, должны пахнуть все настоящие мужчины, медленно выдохнула.

– Я дам тебе два миллиона, только свали с этого самолёта.

Резко распахнув глаза от раздражительного тона «соседа», который прозвучал в непозволительной близости, что сладковатое дыхание мужчины я почувствовала чуть ли не на своих губах, зависла, когда мои догадки подтвердились.

Нет, внешне портреты не совпали от слова «совсем», но вот предполагаемая близость…

Яркие карие глаза смуглого шатена, взгляд которого на мгновение растерялся, столкнувшись с моими зелёными, но довольно быстро вернул прежний надменный вызов, полыхали… определить эмоцию теперь не могла, однако помнила, что, как только я на него посмотрела, они точно полыхали гневом.

Задумчивое выражение лица мужчины стало ещё более хмурым, когда я мотнула головой в стороны, тут же закрывая глаза обратно, боясь той аритмии, которой подверглось моё больное сердце, отсчитывающее последние деньки своей хозяйки.

«Подумаешь, мужик красивый! Да ты, что?!» – Успокаивала себя, заговорив мысленно с объектом своей тревоги, очень часто так поступая в последнее время. – «Жалко будет, если я умру при нём. Хотя… это неизбежно, если учесть, что лететь нам почти двадцать часов, учитывая пересадку в Дубае…»

– Три миллиона!

«Дай мне ещё три дня жизни!» – Хотелось выкрикнуть в лицо миллионера, но я ничего подобного позволить себе не могла, лишь нацепив унылую усмешку, так и не открыв глаза, снова мотнув головой.

– Четыре? – Неуверенно спросил Орлов, шумно сглотнув, тут же демонстрируя своим растерянным любопытством что-то новенькое: – Ты – немая?

«Да уж… это называется: «сделайте меня ещё несчастнее»!

Слегка приоткрыв ресницы, натолкнулась на встревоженный взгляд мужчины, просуществовавший, однако недолго.

– Со мной всё в порядке, спасибо. – Хриплый альт, с которым только в службе «Секс по телефону» работать, как доказывал мой брат-близнец, погибший больше десяти лет назад, гордо предлагая «заколачивать деньгу», пока его не пырнули ножом в одном из неблагополучных клубов Москвы, подействовал на стоящего напротив меня спутника, как ведро ледяной воды.

Орлов резко выпрямился, наконец, перестав нарушать моё личное пространство.

– А на счёт денег… они меня не интересуют. Если Вам не трудно, присядьте, пожалуйста, на своё место и пристегнитесь… рейс, итак, достаточно задержался.

Я не стала указывать, чем эта задержка обусловлена. Без язвительности понятно, что отсутствие «господина Орлова» плохо отразилось на графике работы компании аэрофлота… и моей скоротечной жизни. Да и смысла в излишней эмоциональной перепалке я не видела. Что-то мне подсказывало, что этот высоченный брюнет не сильно жалует женский сарказм, тем более направленный в его сторону.

Решительный взгляд, сжатые в кулаки пальцы, общее напряжение туловища…

«Матерь Божья! Да он боится! Только чего?»

Приоткрыв от удивления рот, своей растерянностью помогла пассажиру прийти в себя.

– Деньги – единственное, что способно заинтересовать таких, как ты! Не стоит набивать себе цену, детка. Просто назови её.

Ещё месяц назад я бы размотала этот «клубочек нервов» по всему салону вип-комнаты. Сейчас же, просто посмотрела на него, испытывая жалость.

– Любую… Я серьёзно.

– Господин Орлов, это бесполезно. В моём приоритете время… и вы его убиваете. Я готова отдать вам последние двести тысяч, которые остались у меня, только перестаньте себя вести, как капризный ребёнок.

Уж не знаю, что увидел в моих глазах этот мужчина, которому на вид сложно было дать больше тридцати лет, но ЭТО, наконец, помогло ему понять, что, конкретно в моём случае, его деньги не решают ничего.

Честно, этот богатей так злобно смотрел на меня, что голову посетила мысль о бедной кошке, которую вышвыривают из дома, да только не все желания безопасны для своего мечтателя… вот, если мы говорим о мужчине напротив, то его прихоть уголовно наказуема… если бы мы говорили о богатенькой дамочке…

«И он это прекрасно понимает!» – Позволив себе лёгкую улыбку, сделала глоток лимонада из запотевшего стакана, в котором плавали кубики льда, наблюдая за порывистыми движениями миллионера, застегивающего ремни безопасности.

– Как твоя фамилия? – грубо спросил Орлов, видимо, собираясь пробить мою личность на предмет «чей холоп будешь?». Конечно, у парней смысл этой бесполезной демонстрации пантов звучит немного иначе. Думаю: «у кого насосала?» – самое то, да только давать информацию раньше времени, чтобы сосед по первому классу понял о моей «простятской» натуре, я не собиралась.

– Вот, мы КАК ВЗЛЕТИМ, – специально выделила протяжным голосом наш скорый взлёт, не удержавшись от подтрунивания балбеса, – так и скажу.

Мужчина посерел от страха.

«Я угадала. Он боится высоты, боится летать. А билеты, скорей всего покупает, чтобы не было свидетелей картины, как большой крутой мужик бегает по салону с криками ужаса, вырываясь от рук несчастной стюардессы, желающей соблюдать правила взлёта и посадки железной махины… это я ещё не говорю о воздушных ямах на высоте!»

Тут, как назло, вышла рыженькая услужливая девушка, и я, представив себе внешне соотносимого скорее с бруталом, чем мажором, мужчину в паре худенькой красавицей, фыркнула себе под нос, не удержавшись от смеха.

Вид стюардессы напугал Орлова ещё сильнее, тем не менее, моей усмешки миллионер простить не смог.

Уже зелёный, он так яростно развернул шею в мою сторону, уставившись в бешенстве, что даже немного совестно стало.

Стюардесса робко подала голос:

– Доброй ночи. Я…

– Пошла на хер. Давай, давай! Свалила за свою шторку! Тут все пристёгнутые. Быстро!

У меня даже глаз задёргался от такого хамства.

Бортпроводница же шарахнулась обратно, открывая простую истину.

«Так вот какой ты, цветочек аленький!» – вспомнилась фраза Настеньки из советского мультфильма, прекрасно вписывающаяся в неловкую ситуацию, свидетельницей которой меня угораздило стать.

Конечно, Орлов под определения «Цветочка» явно не подходил… тем более аленького. Скорее наоборот. Подвид «Homo erectus». Миллионер среднестатистический – это максимум из того приличного, что можно было выжать от возникающего впечатления о широкоплечем красавце-грубияне.

– Что?! – с вызовом спросил молодой мужчина, рыкнув достаточно правдоподобно, чтобы к мысленной характеристике, медленно образовывающейся в моём сознании, я приписала ещё один минус в столбик с одиноким «Homo erectus»: собака.

Я ничего не сказала, да он бы меня и не услышал.

По громкой связи мужской голос дал команду «пристегнуться», что в моём случае было лишним – спасибо рыженькой очаровашке.

– Фух… – Орлов вцепился в подлокотники, когда самолёт тронулся с места, и на его лбу даже пот выступил от усилий.

Глаза мужчины стали медленно стекленеть.

«Вот надо оно тебе?!» – вопрошала сама у себя, понимая, что сейчас сделаю.

Самолёт набирал разгон, а я, ловко отстегнувшись, встала с места, тут же входя в зрительный фокус парня, быстро приходящего в себя… точнее в ещё больший ужас с разницей в определении – «осознанный».

– Что ты делаешь, припадочная имбицилка?! Немедленно сядь на место! Мы из-за тебя погибнем!!!

– Пф! Каким образом?

– Да ты… ты головой своей куриной проломишь корпус! Будет разгерметизация!

Рвущееся из груди хихиканье было сложно сдержать, поэтому я прикрыла рот рукой, осторожно присаживаясь рядом с Орловым, который злобно сопя, видимо, до конца не понимая, что делает, собственноручно, как заправская стюардесса, обслужил пассажира, лихорадочно застегнув на мне ремни.

– Тебе смешно?!

Беспардонность парня дала мне разрешение перейти на «Ты».

– Да. Ты вообще физику учил, миллионер? Как только с такими знаниями «деньгу» себе на билеты в летательный аппарат заработал?! Чтобы моя, как ты выразился, «куриная» голова сделала пробоину в самолёте, мною, как минимум, надо выстрелить из гаубицы. Мы даже в тропосферу не влетели, чтобы твоей жизни что-то угрожало. Всего лишь разгоняемся для взлёта!

– Заткнись… умная нашлась, – буркнул Орлов, резко убирая от меня руки. – Я читал, что разгерметизация – самая главная опасность на бол…

– Ну-ну… продолжай. На большой высоте, ага? Читал он… в гугле? А анализировать прочитанное не пробовал?

Мрачное лицо спровоцировало меня на отчаянный хохот, который, однако, тут же прервала, поняв по говорящему взгляду тёмных глаз, что меня сейчас реально придушат.

«Идиотка, он же не твой друг, чтобы так беззаботно подтрунивать над ним! Сейчас душить только начнёт, а у тебя сердце остановится! Бедолагу под статью подведёшь!» – Самобичевание, как одна из сторон моего характера, тут же проявила себя, пробудившись благодаря чувству самосохранения, не угасшему, несмотря на скорую смерть от целого букета диагнозов, за собой друг друга повлёкших, начинаясь с детской патологии.

– Смотри, мы взлетаем! – восторженно воскликнула, стараясь завуалировать свой нервоз под восхищение, когда заметила, как мужчина придвинулся ближе, будто мысли мои об удушении подслушав.

Как я и думала, Орлов тут же отвлёкся, снова серея.

«Да, блин!»

Теперь уже мне пришлось придвинуться к миллионеру, радуясь размерам «виповских» диванчиков.

– Хочешь, песенку тебе какую-нибудь спою?

– Ты издеваешься?! – процедил Орлов сквозь зубы, ненавистно прищурившись.

Лишь пожав плечами, честно ответила:

– Нет. Моя мама всегда мне песни пела, когда я чего-то боялась… мне и сейчас, если честно, страшно.

– По тебе не скажешь.

Хмурое недовольство мужчины, обиженного на моё мнимое спокойствие, развеселило.

– Это всё потому, что я про себя пою.

– Нет. Ты определённо надо мной издеваешься, зеленоглазая ведьма!

– Закрой рот и слушай, – приказала спокойно, мысленно ухохатываясь с красавчика, подбирая из знакомого репертуара нужную композицию, быстро останавливая выбор на песне «Бойся» группы «Слот».

Прокашлявшись, чувствуя, как закладывает в ушах от кажущегося медленным подъёма самолёта в воздух, лишь ещё больше набирающего свою высоту, запела:

– Бойся остыть, бойся людей,

А не врагов и якорей.

Тени своей, забытой мечты,

А не волков и темноты…

Бойся! Это нормально.

Бойся! Это нормально.

– Стерва, – сощурился Орлов, но весь его вид говорил о том, что он еле сдерживается от смеха, доказывая присутствие у себя чувства юмора.

– Цыц! Я ещё не закончила!

Бойся болот, бойся систем,

А не заноз и перемен.

Бойся дураков и внутри пустоты,

А не самолетов, большой высоты.

Бойся времени – упустить момент.

Стать растением среди голых стен.

И не бойся уйти, когда надо.

Бойся остыть, бойся людей,

А не врагов и якорей.

Тени своей, забытой мечты,

А не волков и темноты.

Бойся! Это нормально

Бойся! Бойся, это нормально

Бойся измен, чувства вины,

А не огня и глубины.

Бойся тех слов, что могут убить,

А не молчанья, не бойся простить.

Бойся времени, бойся не успеть.

Стать растением, а не умереть.

Бойся, это только начало…

«Господи! А я ведь раньше толком не понимала слова песни!» – подумала про себя, замолкая, сильно погрустнев, прикладывая руку к груди.

Аневризма сердечной мышцы, которую мои бедные родители тщательно наблюдали, стоило только узнать о подобной патологии у новорождённой дочери, поддавалась терапии на ранней стадии у взрослого человека, но только в приобретённой форме. В моём же случае была неизлечима. Лекарства выполняли поддерживающую функцию – и это был предел их возможностей.

Надолго папы не хватило.

Вечная проблема с деньгами, орущие двойняшки, одна из которых больна – он ушёл, оставив маму подрывать своё здоровье и психику.

Измена, предательство родной крови… чувство вины выпило мужчину до дна в молодом возрасте. А после вскрытия все поняли, от кого мне передалась сердечная патология, возникшая из-за передающейся по наследству слабости соединительной ткани.

Конечно, люди живут с таким диагнозом… и довольно долго живут.

Избегай тяжёлых нагрузок, стресса, инфекций и других раздражителей, и всё будет «тип-топ»! Но моему сердцу не повезло с сердобольной хозяйкой.

Сначала брат погиб.

Мы с мамой, помогая друг другу, кое-как справились с горем десять лет назад… а месяц назад и мамы не стало…

Инфаркт, который я перенесла на ногах, как во сне, похоронив родственницу, даже не заметила. Мне было так плохо, душа страдала, зацепиться для поддержки было не за кого.

Ухудшение здоровья списала на тяжёлую потерю последнего близкого мне человека… пока не загремела в больницу, прямо на работе свалившись в обморок.

Некроз мышечной ткани.

Я чуть ли не зомби, по крайней мере, именно так мне представлялось сегодняшнее моё состояние.

В общем, запущенная форма отмирания клеток нарисовала на портрете моей жизни крест, забросив меня по дороге в Эдинбург к забавному спутнику, один вид которого почему-то дарил умиротворение, доказывая, что я сделала всё правильно, решив распорядиться временем иначе.

«Шанс в 3%, проблема с ожиданием донорского сердца, маловероятная реабилитация – всё это слишком страшная перспектива, чтобы последние часы своей жизни я захотела провести на больничной койке под капельницами!»

– Тебе плохо? – Встревоженно спросил Орлов, ловя мой взгляд сразу, как только я подняла на него глаза.

«Выгляжу, наверное, как побитый котёнок! Надо прекращать тоску!» – Улыбнувшись сквозь слёзы, от которых еле удалось проморгаться, мотнула отрицательно головой.

– Всё хорошо.

– Допустим, я поверил.

Было видно, что обмануть миллионера мне не удалось, однако он не стал заострять на этом внимания, тут же меняя тему:

– Ты обещала сказать, как тебя зовут, когда мы взлетим.

Орлов расслабленно откинул расстёгнутые ремни на мягкие подлокотники, настороженно посматривая в окно на тёмное небо.

– По-моему, ты говорил только о фамилии… – деланно задумалась я, так же отстёгиваясь и приподнимаясь, чтобы дотянуться до своего стакана с лимонадом.

– А теперь говорю о фамилии и имени. Или это тайна?

– Ещё какая! – Не знаю, почему, но флиртовать с ещё недавно бывшим грубым миллионером для меня стало одним удовольствием. – Но так и быть: я разглашу её в обмен на ваше имя, господин Орлов.

– Мы опять на «Вы»?

– Ну… приступ паники прошёл, вот я и подумала, что возвращение комплекса «властности» не заставит себя ждать.

– Для зеленоглазой певицы с необыкновенным голосом я готов придержать возвращение «комплекса» пока самолёт удачно не приземлится!

– Хм… дальновидно, – похвалила мужчину, кивнув со знанием дела. – Я так понимаю, таким образом ты даёшь мне понять о повторном «сольном выступлении» во время посадки?

Спутник широко улыбнулся, демонстрируя белоснежную улыбку, от вида которой моё сердце опасно ёкнуло.

Протянув руку, мужчина представился:

– Никита Орлов – ваш самый ярый поклонник…

– … пока не приземлимся, – добавила, криво усмехнувшись, осторожно вкладывая свои бледные пальчики в широкую мужскую ладонь.

– Не умничай, певичка! Тебе полагалось просто ответить вежливостью.

«Никита…»

Мужчина ласково провёл большим пальцем по запястью, тем самым ускоряя пульс, взять под контроль который стало невозможно.

– Вера… – прохрипела, мягко отстраняясь. – Шилова Вера.