Уродливая любовь

Глава 1

Ира сидела на заднем сиденье автомобиля-такси, которое отъезжало от элитного многоэтажного дома. На руках она держала спящую дочь и смотрела, как дом, где она прожила последние пять лет, медленно удалялся, а затем и вовсе пропал из её поля зрения. Ей не было грустно. Наоборот, чем дальше она отъезжала, тем сильнее испытывала чувство облегчения, но изредка появлялись панические нотки, которые тут же пыталась подавить. Она не знала, как дальше теперь будет жить, но была уверена, что теперь в их с дочкой жизни наступило спокойствие. И очень хотелось верить, что оно будет долгое.

Олеся пошевелилась во сне, задевая рукой бок матери, и та поморщилась от боли. В голове тут же вспыхнуло сегодняшнее утро, от которого её в очередной раз передёрнуло, а к горлу подступил тошнотворный комок. Последние пять лет жизни в браке с мужем у неё были страшнее ада. А так всё хорошо начиналось и ничего не предвещало беды.

После смерти родителей, когда Ире исполнилось три годика, её к себе забрала бабушка, мать отчима, которая жила в деревне. Ира воспитывалась Галиной Семёновной с трёх лет и до шестнадцати, пока не поступила в кулинарный колледж и не уехала в город, где ей дали общежитие. Девочка училась, работала и мечтала о светлом будущем, где хотела уехать в столицу и дальше продолжить учёбу.

Мечты её уплывали настолько далеко, что, закрывая глаза, она видела, как наяву, что откроет свою пекарню, возможно, перевезёт и бабушку в город, купит ей большой дом, и они больше ни в чём не будут нуждаться. Но реальность оказалась жестокой. В день её восемнадцатилетия ей позвонила соседка и сказала, что бабушка умерла. Для Иры смерть единственного родного человека стала такой трагедией, что это подкосило её. Единственный человек, который был ей дорог на этой большой планете, умер, и она осталась одна.

После похорон она ещё долго горевала, забросила учёбу, и все её мечты покатились кубарем в самую глубокую яму. Но у неё хватило сил взять себя в руки и вовремя понять, что теперь она осталась одна и её некому вытащить из той трясины, в которую она себя загоняет. Свою боль Ира стала утолять учёбой и работой. Оставалось доучиться ещё год, и она, как и хотела, уедет в столицу и в память о бабушке воплотит все свои мечты в реальность. Но и этим планам не было суждено сбыться. В день своего выпускного она познакомилась с мужчиной, который был старше её на семь лет. У них тут же закрутился роман, а через год они уже поженились.

Дмитрий, муж Иры, был обеспеченным и влиятельным человеком в городе. Он был заботливым, внимательным, одаривал её подарками, и у влюблённой девчонки просто не было шансов отказать ему. Любовь настолько была сильной, что перекрыла собой все мечты и планы, которые все эти годы были неразлучными спутниками девушки. Дмитрий был первой и настоящей любовью Иры. До него у неё не было отношений, всё своё время она отдавала учёбе и мечтам о прекрасном будущем.

Но семейная счастливая жизнь оказалась недолгой. Уже после свадьбы в Диме словно проснулся другой человек. Он запретил Ире общаться с теми подругами, которые у неё остались после колледжа, постоянно следил за ней и не давал сделать лишнего шага. Но это было только начало. Мужу нравилось всю свою злость вымещать на жене, оставляя после себя не только синяки, но иногда и шрамы. Ира попыталась обратиться в полицию, но, узнав, чья она жена, её не только не защитили, а сами доставили в лапы мужа, который показал ей, что будет, если она ещё раз попытается ослушаться его.

Дмитрий немного успокоился только тогда, когда Ира забеременела. Но узнав, что у него будет дочка, а не сын, он стал прежним и, кажется, ещё злее и агрессивнее, чем был до этого. Но, казалось бы, куда уж хуже. Его не останавливало даже то, что он мог покалечить свою дочь, нанося увечья жене.

Иногда по ночам, лёжа в кровати, Ира перебирала все годы, прожитые с мужем, и искала ту точку отсчёта, с которой всё началось. Где она ошиблась? Ведь Ира искренне любила своего мужа и отдала самое ценное, что было – это будущее и уже забытые мечты. А иногда приходило такое отчаяние, что она подумывала о том, что, может, хватит с неё, и лучше бы её жизнь оборвалась в один из тех дней, когда муж снова поднимал на неё руку? Она уже так устала сидеть в золотой клетке, подобной аду, и терпеть всё то, что с ней происходит. И только стоило об этом подумать, как мысли активно пытались найти хоть что-то светлое, что заставит её одуматься и отказаться от решения уйти из этой жизни.

Сегодня утром, когда Ира отвела Олесю в садик, она пришла домой, приготовила для мужа завтрак, который он всегда предпочитал: яичницу с беконом и со свежеиспечённым белым хлебом, намазанным сливочным маслом и сверху покрытым тонко порезанной на кусочки слабосолёной форелью. И ко всему этому нужен был свежесваренный кофе. Приготовив завтрак, Ира разбудила супруга, и тот оказался не в самом лучшем расположении духа.

Муж пришёл поздно ночью. Они с партнёрами отдыхали в сауне и, естественно, с ними присутствовали девочки, которые обрабатывали их по полной программе. Всё, как любили их богатые клиенты. Но Диме оказалось мало вызванных проституток в сауну. Придя домой, он силой взял жену, не спрашивая, хочет ли она его или нет. Ира уже научилась, что нельзя вырываться или кричать, потому что будет только хуже. Она молча лежала и ждала, пока муж закончит пытку, а потом, когда он перевернулся на спину и захрапел, она встала и пошла в ванную, не забыв выпить противозачаточные, которые уберегут её от ненужных последствий.

Вот после таких набегов мужа у них родилась дочка. Нет, Ира очень любила Олесю. Она была её маленьким светлым лучиком, той, ради которой она всё ещё продолжала жить. Но больше детей от этого мужчины она не хотела. Да что там детей, она видеть этого мужчину не хотела! И стоя под горячими струями воды и с силой вжимая мочалку в кожу, растирая её и оставляя красные следы на коже, она мысленно умоляла всех богов, чтобы они наказали Диму. И даже смерти ему желала. И нет, ей не было за это стыдно. Просто уже не было выхода. Она настолько устала, что задумывалась о том, чтобы что-нибудь с собой сделать, потому что он не отпустит. Никогда не отпустит. А у неё дочка. И она не могла её оставить этому мужчине. И поэтому оставалось только молча просить Вселенную, чтобы та помогла, уберегла их с Олесей и наказала мужа. Когда нет выхода и отчаяние становится настолько сильным, то впору обращаться к Вселенной и начинать верить в потусторонние силы, которые, возможно, помогут.

И сегодняшнее утро стало той отправной точкой, которая заставила её действовать. Даже если потом это для неё обернётся смертельным исходом, всё равно Ира сделает то, о чём так давно мечтала. После того как Диме не понравился кофе, который она сварила, он буквально швырнул в неё чашку с горячим напитком, обжигая кожу руки Иры. Но она только стиснула зубы и промолчала. Молча убрала осколки чашки, вымыла пол, где липким пятном застывал сладкий кофе, и обработала покрасневшую, ошпаренную кожу руки.

Но у Димы уже настроение испортилось настолько, что он стал заново учить жену, как правильно делать так, чтобы у него настроение не портилось. Всё это обошлось несколькими пощёчинами и ударами по рёбрам. Ире даже казалось, что он их сломал, настолько было потом тяжело дышать. После того как муж выпустил пар на жене, он уехал на работу, а Ира стала собирать вещи, одновременно вытирая слёзы с щёк.

У неё уже давно была припасена сумка, в которую она покидала все самые необходимые вещи и документы для дочери и себя. Сумку с вещами спрятала под кроватью в детской комнате и стала ждать подходящего момента, чтобы уйти. Пораньше забрав Олесю из садика, Ирина приготовила ужин для мужа по всем правилам, как это требовалось для Димы, покормила дочь и стала ждать супруга, который пришёл уже поздно вечером. Сегодня у Дмитрия была очередная встреча с партнёрами, которая, по-видимому, прошла удачно, потому что настроение у него было хорошее, и он даже улыбался Ире, что случалось очень редко. А вот эти улыбки её пугали больше всего на свете. Когда муж злился, она хотя бы знала, что можно от него ожидать, а вот за этими улыбками было неизвестно, что творится у него в голове. И эта неизвестность Иру пугала больше всего на свете.

Когда она пошла в садик забирать дочь, попутно зашла в аптеку, купила снотворное, которым накачала запечённую утку. Единственное, что она боялась, так это то, что переборщила с дозой. Но муж ничего не заметил и после ужина благополучно уснул, что дало Ире шанс на побег. Она давно уже думала об этом плане, но боялась. Боялась даже представить это. Страх перед тем, что Дима найдёт её, был силён настолько, что иногда было тяжело дышать. Она боялась, что он поймает её с дочкой ещё на пороге дома и накажет, но сегодня, видимо, был точно её день.

Ира уже знала, куда она поедет с Олесей. Это был дом, в котором она провела всё своё детство. Дом, где жила её бабушка. Как-то так получилось, что Ира никогда и никому не говорила о том, где провела своё детство. Дима тоже не знал, что облегчало задачу. Бабушка была Ире неродной. Она была матерью отчима, с которым её мать прожила последний год своей жизни. Но, несмотря на это, старушка забрала девочку себе и любила всем сердцем. После того как Ира познакомилась с будущим мужем, она мельком пробежалась по своей биографии, рассказав, что родители умерли, а её опекуншей была старушка, которая тоже уже давно умерла. Муж не интересовался, где именно они жили, а Ира не считала нужным вдаваться в подробности. И это сейчас было ей на руку. Расстраивало одно – деревня была не настолько далеко от города, чтобы можно было навечно в ней спрятаться. А Ира умом прекрасно понимала, что муж будет рыть каждую пядь земли, чтобы достать её. Но эта деревня для Иры и её дочери была в данный момент единственным местом, где можно было скрыться, пусть и не так уж долго, как хотелось бы.

До той самой деревни путь был небыстрый. Может, если бы у неё была машина, всё было бы куда проще, но, к сожалению, автобусы не ходили до той деревни, и приходилось ехать на попутках. После того как такси отвезло Иру на вокзал, она не стала покупать билет на автобус, а нашла машину, которая набирала пассажиров не через кассу, а в чёрную. Такая машина везла только до соседней деревни, и Ире это было на руку. И вот когда часы показали шесть утра, машина остановилась, высаживая их с дочкой на обочине, где раньше, в её далёком детстве, предполагалась остановка, которой теперь не было. Даже потрёпанного козырька не осталось. Оно и понятно. Деревни мало кого интересовали. Люди, особенно молодёжь, пытались перебраться в город. Там и работа, учёба, и всё необходимое для жизни.

Забрав свои вещи из багажника, она взяла на руки сонную Олесю, забросила на спину сумку и по памяти пошла в сторону леса, где была неширокая тропинка, которая вела в сторону нужной деревни.

В последний раз Ира была в деревне восемь лет назад и очень надеялась, что в ней ещё кто-то живёт. Но она и предположить не могла, что её деревня, в которой жило постоянных жителей человек семь, а то и того меньше, окажется изменившейся настолько, что при виде застроенной деревни разноцветными домиками, которые больше напоминали европейские постройки, она остановилась. В последний её приезд она помнила, что в деревне было несколько стареньких покосившихся домов, и раза два в неделю приезжала автолавка, привозя все нужные продукты. Но сейчас эта деревня стала больше похожа на маленький городок. От увиденного она слегка даже прибалдела, но неприятные мысли о том, что, возможно, и домика-то теперь её нет, заставили прийти в себя.

Ира вышла с лесной тропы и ступила на асфальтированную дорогу. Её кроссовки от хождения по влажной траве все вымокли, да и руки со спиной уже болели от тяжести. Она осторожно разбудила Олесю, которая всё это время спала у матери на руках, и поставила её на ноги.

На другой стороне дороги, где раньше было поле, теперь стояло несколько десятков небольших разноцветных домиков. Это настолько поразило Иру, что она даже остановилась и сверилась с картой, проверяя, туда ли она пришла. Но увидев памятник, ну как памятник, небольшой обелиск, который был ещё и в те времена, когда жила бабушка, она облегчённо выдохнула. Всё же не ошиблась и приехала туда, куда нужно. Теперь оставалось дело за малым. Нужно было найти её дом. Нет, Ира знала, что дом стоит возле леса, в том конце деревни, но до него нужно было как-то дойти через новые постройки. Раньше было удобно через поле обогнуть, а теперь придётся идти по дороге.

Она шла с дочкой, крепко держа ту за руку, обходя улицы и вспоминая, где был её дом, осматривая пройденное пространство. Теперь в деревне появился магазин, небольшая одноэтажная больница, садик и даже школа. Да и на карте теперь деревня называлась совсем по-другому и была уже посёлком с названием «Живописное».

Свой дом Ира нашла не так быстро. Пришлось пешком пройти весь посёлок, и минут через тридцать она уже стояла возле небольшого покосившегося домика. В том месте, где стоял её дом, практически ничего не изменилось. Только вот сам дом покосился, и казалось, ещё немного, и он рухнет. От этого зрелища в глазах защипало, да и усталость её уже практически доконала. Но Ира тут же взяла себя в руки и смахнула пока единственную упавшую слезу ладонью. Соседний дом тёти Зины, которая была лучшей подругой бабушки, так и стоял, как и несколько домов после. А вот напротив, где раньше был заброшенный дом, появился огромный железный забор метра три в высоту, а за ним деревянный бревенчатый двухэтажный дом, за забором которого лаяли собаки.

– Мама? – голос дочки раздался как-то неожиданно, отчего Ира вздрогнула и опустила взгляд.

– Да, Лисёнок?

– Мы теперь здесь будем жить? – Олеся ткнула пальчиком в серый выцветший дом, который раньше был окрашен в ярко-зелёный цвет.

– Да, – ответила Ира и снова покосилась на дом, но в этот раз сдержала вздох разочарования. Дом не только покосился, но и несколько окон было выбито. Огород весь зарос сорняками, забор упал. Она на одно мгновение прикрыла глаза, чтобы точно не расплакаться, и тяжело вздохнула. Рано было ещё опускать руки, главное, что она сбежала от мужа, а всё остальное наладится. Ира не сомневалась, что Дима будет её искать, и очень надеялась, что не найдёт. Когда она уходила, то взяла немного денег. Ну как немного. Для них с дочкой это было целое состояние, на которое можно прожить год в деревне, если много не тратить. А для мужа это были сущие копейки, которые он мог спустить чуть ли не за один вечер.

– Девушка, а вы к кому? – позади них с дочкой раздался пожилой женский голос, и Ира обернулась, смотря, как на крыльцо соседнего дома вышла старушка в длинном узорчатом платье, поверх которого был надет идеально белый выглаженный фартук, а голову женщины покрывал нежно-фиолетовый головной платок.

– Тётя Зина, здравствуйте! – Ира улыбнулась женщине, а та внимательно на неё посмотрела, нахмурилась, видимо, вспоминая, откуда девушка могла её знать, а потом глаза той расширились, и она схватилась за сердце.

– Ирочка, ты ли это, девочка?

– Я, – улыбнулась она.

– Милая моя, – запричитала женщина и, спустившись по ступенькам, быстрым шагом направилась к ней, а подойдя, обняла так крепко, что забытые рёбра снова дали о себе знать, и Ира чуть не зашипела в голос от боли.

– Какая ты стала красавица. Ох, какая красавица! – в глазах женщины показались слёзы. – Как я давно тебя не видела. А это кто с тобой? Дочка? – старушка перевела взгляд на Олесю, которая с интересом наблюдала за сложившейся картиной из-за спины матери.

– Да. Олеся, познакомься, это тётя Зина.

– Здравствуйте, – девочка вышла из-за спины матери, внимательно рассматривая старушку своими большими голубыми глазками.

– Ой, она копия ты. Ну прямо как под копирку сделана. Иди-ка, я на тебя посмотрю, деточка.

Олеся посмотрела на мать, которая согласно кивнула. Девочка сделала несколько шагов к старушке, и та её тоже обняла, прижимая к пышной груди.

– А у вас здесь всё поменялось, – проговорила Ира, оглядываясь. И словно по волшебству, автоматические ворота забора, которые закрывали собой большой двухэтажный бревенчатый дом, стоящий напротив, открылись, и оттуда неспешно выехал огромный внедорожник. Он плавно, не торопясь, проехал мимо Иры, дочки и тёти Зины, стоящих на обочине, и скрылся за поворотом улицы, которая вела в центр посёлка.

– Ой, и не говори! Нашу деревню шесть лет назад Молотов выкупил. Он теперь здесь хозяин, – проговорила женщина, смотря в сторону, где скрылась машина. – Он тут домов настроил, магазин, садик, школу. Молодых специалистов заселил, жильё им дал. Да и сам поселился. Вон какой особняк себе отгрохал, – женщина махнула в сторону дома, который снова скрылся за железными воротами.

– Так это же хорошо, – осторожно произнесла Ира, понимая, что не особо-то изменение старой деревни радует соседку.

– Хорошо? – всплеснула женщина руками. – Знаешь, с одной стороны, да, теперь ведь врач рядом, не нужно бежать в соседнюю деревню, да и магазин тоже есть, и детям есть куда ходить и чем заняться. А с другой – теперь детей одних отпускать страшно. К нему, – женщина указала головой на дом, – дружки часто приезжают, женщин себе привозят и такое здесь устраивают! Ор, музыка, даже стрельба иногда бывает. И всё это может продолжаться до утра. А начнёшь им что-то говорить, так они только молча зыркнут, и всё. Вот так вот. Так что и не знаешь, как лучше! – старушка всплеснула руками и обняла себя за плечи.

– М-да…– протянула Ира, снова косясь на дом Молотова. Что-то уже от слов тёти Зины стало не по себе. Не хватало ей ещё и того, чтобы он права свои стал качать. От такого станется.

Женщины замолчали, и повисла недолгая пауза, которую тут же разбила тётя Зина.

– Ой, а что это я вас на улице-то держу. Пойдём в дом. Накормлю вас. Вы, небось, голодные с дороги, а ты расскажешь, что тебя привело сюда.

Ира только молча согласилась. Поесть и отдохнуть им не помешало бы. И, взяв дочку за руку, пошла за старушкой в дом.

Они расположились на небольшой кухне за столом. Тётя Зина заварила свежий чай, выставила на стол тарелку с пирожками, плюшками, пиалку с клубничным вареньем и парное молоко. Олеся тут же набросилась на пирожки. В последний раз они ели только за ужином, да по дороге дочка перекусила несколькими печеньями, которые прихватила с собой Ира.

Уходя из дома, она прихватила не только деньги из сейфа мужа, но и свой старенький ноутбук, за которым работала последние несколько лет. Она умело обращалась с фотошопом, и у неё было немного заказов, с которых шли небольшие деньги. На первое время им должно было хватить, а потом она решит, как им жить дальше. Возможно, что в скором времени придётся уехать из деревни. Ира надеялась на то, что дом не в таком плохом состоянии, как это показалось при первом взгляде на него. Хотя, что она хотела увидеть, когда дом столько лет был заброшен? Хорошо, что от него хоть что-то осталось, а не одна голая земля с грудой упавшего хлама. Им ещё повезло, что на улице начало июня и не холодно, а до холодов-то она сможет привести дом, если не в нормальное состояние, но жить в нём будет можно.

– Ну, рассказывай давай, чего вернулась-то? – осторожно произнесла тётя Зина, с умилением посматривая, как Олеся ест пирожок и аппетитно причмокивает, запивая его тёплым молоком.

– От мужа ушла, – выдохнула Ира, пытаясь скрыть дрожь в руках. При одном воспоминании о муже сердце начиналось биться быстрее, а руки подрагивать. В глазах сам по себе вырастал страх. Неудачная семейная жизнь наложила на неё свой отпечаток, от которого непросто будет теперь избавиться. Она тут же схватила горячую кружку с чаем, пытаясь отогреть холодные ладони. В последнее время она очень часто мёрзла, даже несмотря на то, что на улице было начало лета и стояла жара.

– Это он тебя так, что ли? – женщина взглядом показала на рукав кофты, который задрался и показывал фиолетовые синяки на запястьях. Ира тут же опустила кружку и одёрнула рукав. Она и не заметила, что тот задрался, и только снова опустила глаза в кружку с горячим чаем и пожала плечами.

– Ну и хорошо, что ушла. А дом-то мы твой подлатаем. Я Мишку позову, он у нас плотник. Поможет окна отремонтировать и крышу. Та уж прохудилась. Ты не переживай, Ирочка, не пропадёшь, – улыбнулась тётя Зина и положила свою тёплую ладонь на ладонь Иры, сжимая её, а у той от таких тёплых слов поддержки в глазах слёзы застыли. Давно она уже не чувствовала человеческое тепло и заботу. Даже сейчас это казалось чем-то диким и чужим.

– Спасибо вам, – чуть слышно проговорила она, улыбаясь.

– Ой, да ну тебя! За что спасибо-то? Мы с твоей бабушкой лучшими подругами были, ты же знаешь. Ты мне как родная, девочка.

После небольшого, но сытного завтрака Ира оставила Олесю у тёти Зины, а сама пошла в свой дом, чтобы осмотреть его. Ключ от замка она нашла всё под тем же валуном, под который его убрала, когда уезжала из этого дома после похорон бабушки. Сперва даже удивилась тому, что он всё ещё на месте. Ира поначалу думала, что если окна разбиты, то дом обворовали, но тётя Зина успокоила её, сказав, что окна разбили деревья, которые после грозы упали. Деревья местные мужики убрали, а вот окна так и остались стоять без стёкол.

Стоило Ире войти внутрь дома, как на плечи упали тяжёлые, но родные воспоминания с детства. Она всё ещё помнила, как ребёнком приехала в этот небольшой домик и стала здесь жить вместе с бабушкой. Дом был небольшой. Состоял он из двух комнат. Одной была спальня с двумя кроватями и большим старым советским комодом, а другая комната была смежная с кухней и прихожей. В доме стояла большая печь, которой дом и отапливался. А по выходным они с бабушкой пекли пироги в этой самой печи и ходили угощать соседей. Позади дома во дворе была построена небольшая баня. Удобства, естественно, все были на дворе. На участке имелся небольшой огород, где раньше бабушка выращивала овощи и фрукты. Когда Ира была ещё ребёнком, ей нравилась такая деревенская жизнь, кто бы что ни говорил. Ей нравилось летом копаться на грядках, ворошить и сушить сено для кроликов и козы Машки. Тех держала её бабушка. А ещё она любила бегать на речку с местными ребятами, которые с родителями приезжали из города на всё лето. Своё детство она вспоминает с улыбкой. Бабушка сделала всё, чтобы она не нуждалась в родительской любви. Галина Семёновна отдавала девочке всю свою любовь и заботу, которые были в её безграничном сердце. И вот, кажется, теперь Ира вернулась туда, откуда так давно уехала, и уже думала, что никогда не вернётся.

Она обошла дом, осмотрев его как следует. Дел, конечно, было много, но первое, что она сделала, это убрала разбитые стёкла с пола, заклеила окна плёнкой, сделала генеральную уборку. Пока Олеся была у тёти Зины, вынесла на улицу все матрасы, подушки и одеяла, чтобы те проветрились. Тётя Зина снабдила Иру новым постельным бельём, полотенцами и нужными мелочами для дома. И только уже ближе к вечеру, когда все дела были сделаны, они с Олесей пошли осматривать весь посёлок. По дороге зашли в магазин, купили нужные продукты. По наводке тёти Зины нашли Мишку-плотника, который пообещал завтра прийти и начать чинить окна, крышу, забор и подключить дом к электричеству.

Всё время, что они шли с дочкой, Ира постоянно оглядывалась и вздрагивала от каждого шума или звука проезжающего автомобиля. Казалось, что вот-вот очередная машина, которых было не так много в посёлке, остановится и оттуда выйдет муж, который затащит её в салон автомобиля силой и отвезёт домой, откуда она уже не сможет выбраться. А Дима будет учить её снова и снова, что нельзя сбегать от собственного мужа, и пытки на этот раз будут сродни смерти. От этих мыслей кожа покрылась мурашками. Ира вздрогнула от накатившего страха и сильнее сжала ладонь дочери. Захотелось, как в фэнтези книгах, набросить на себя какой-нибудь купол невидимости и скрыться от всего мира раз и навсегда, чтобы никто и нигде её не нашёл.

– Мамуль, а ты здесь раньше жила? – спросила Олеся, гладя котёнка, которого они встретили посередине улицы.

– Да, – ответила Ира, улыбаясь своим воспоминаниям. Голос дочери всегда её успокаивал. Вот и сейчас Олеся задавала свои вопросы, не подозревая, что недавний, захвативший тело её матери страх потихоньку стал отступать, а Ире стало легче дышать, и даже озябшая кожа потихоньку начала разогреваться.

– Здесь не как у нас в городе, – задумчиво проговорила Олеся.

– Да, но тебе понравится, Лисёнок.

– А папа нас не найдёт? Он тебя не обидит больше? – дочка подняла глаза на мать, и Ира поморщилась от этих слов.

– Нет, малыш, не обидит, я тебе обещаю, – она поцеловала дочку в пухлую щёку и взяла за ладошку, чтобы вернуться домой.

И только когда Ира с Олесей, вдоволь нагулявшись, пошли в сторону дома, то там их ждал неприятный сюрприз. Возле дома соседа, того самого Молотова, который сейчас владел этим посёлком, собралось с десяток машин, возле которых крутились мужчины агрессивной внешности. Ира чувствовала, как её провожают липкими и грязными взглядами, от которых тут же захотелось помыться. И только когда она захлопнула дверь дома, запираясь на все возможные замки, то почувствовала себя хоть в какой-то безопасности. Хотя она прекрасно понимала, что её старая деревянная дверь при одном ударе разлетится на мелкие щепки.

Ещё было довольно светло, и можно было не зажигать свечи, чтобы осветить помещение, когда она нагрела на печи несколько вёдер воды, помыла дочь и помылась сама. Уложив спать Олесю, Ира ещё долго лежала и прислушивалась к звукам на улице. А тех было много. И большинство из них были гортанные мужские голоса, смех, к которому только иногда присоединялся и женский. Несмотря на усталость и то, что глаза сами уже закрывались, она не могла уснуть. А когда всё-таки стала засыпать, то резкий хлопок выдернул её из сна.

– Мамочка! – взволнованно воскликнула дочь просыпаясь. – Что это?

– Всё хорошо, Лисёнок, спи, – Ира подошла к кровати дочки и погладила её, укутывая плотнее в одеяло. И когда Олеся снова провалилась в сон, Ира накинула на плечи вязаную шаль и вышла в комнату, где окно выходило на дом соседа, откуда доносились эти самые голоса. Стало не по себе. К горлу подкатил липкий ком страха, который она никак не могла сглотнуть. Обхватив себя руками за плечи, Ира подошла ближе к окну.

Половины машин уже не было возле дома, а остальные, похоже, уже собирались уезжать. Их фары были включены, а сами мужчины прощались с хозяином дома. Ира прекрасно смогла рассмотреть Молотова из своего окна. Это был высокий крупный мужчина. Брюнет. На нём были надеты лишь джинсы и белая майка. Накачанные рельефные руки покрывал ряд татуировок, а возле ног мужчины сидели две немецкие овчарки.

Ира ещё не была лично знакома с Молотовым. Хватало услышанных о нём сплетен, но уже одна мысль о нём вызывала страх и тревогу. И даже вот эта его прямая, уверенная широкая спина и богатырский разворот плеч выдавали в нём властного диктатора, в крови которого живёт настоящий повелитель. А кто ещё в нём может жить? Вон он построил для себя свой город, где всем управляет, а жители не могут и шага шагнуть без его ведома и разрешения. Ира прекрасно была знакома с таким типажом мужчин. От такого она только вчера сбежала, и вновь встречаться с ним не было никакого желания.

Молотов словно почувствовал, что на него смотрят, и резко обернулся, глядя прямо на Иру. И только сейчас она обрадовалась тому, что стояла не напротив окна, а сбоку, и её закрывала плотная ночная штора, из-за которой она разглядывала мужчину. Ей показалось, что на его лице появилась усмешка, больше похожая на звериный оскал, и она отшатнулась от окна, словно от огня. Мужчина снова отвернулся, а уже минут через десять все его друзья разъехались, и на посёлок опустилась долгожданная тишина.