Уязвимость

Глава 6 Место, которое сломано

Дома мне теперь неуютно. То, что Пётр шарился в моих вещах – а перекопал он почти всё в шкафу, и то, что так грубо вломился, ощущается мной как нечто грязное и омерзительное, сродни изнасилованию. Подношу к лицу свой пуловер, вдыхаю запах. Мне кажется, что теперь всё пропахло им. Обычно после того, как Пётр уходит, в моей квартире ещё несколько дней витает этот неприятный, вульгарный запах, смешанный с запахом дешёвых сигарет. Никак не получается его выветрить. А может, это психологическое… У меня бывают зацикливания.

И я растерянно брожу по моей изнасилованной квартире. Поправляю вещи, словно это может что-то исправить. Но это не помогает. И я с раздражением вытаскиваю из шкафа всю одежду, чтобы перестирать её после его прикосновений. И развожу в тазу воду с моющим средством, чтобы всё перемыть.

Господи… Ну что за человек?!

До пяти утра мою, чищу, глажу, как одержимая, несколько раз поревев в процессе. И когда всё отмыто, я закрываю на двери массивную задвижку, которую установил мне мастер, и выдыхаю… Всё. Так устала, что не в состоянии поднять рук.

Засыпая, кручу в пальцах изящный хрустальный флакон духов. Он что-то трогает внутри меня. Тонкое, эстетичное, живое… Мне нравится к нему прикасаться.

Но как только я полноценно засыпаю, меня будит настойчивый звонок в дверь. С хныканьем натягиваю халат и плетусь к двери. Кто это может быть? Бросаю взгляд на часы. Шесть тридцать! Зевая, заглядываю в глазок.

Стас…

Открываю дверь.

– Привет.

– Привет, – ходят желваки на его лице. – Почему так долго?

– Шесть тридцать, – пожимаю плечами.

– Я войду?

Ещё не проснувшись полностью, не могу сориентироваться – впустить или нет. Зачем так рано?

– А что случилось?

– Я войду, – аккуратно отодвигает меня в сторону, проходя в квартиру.

Растерянно смотрю ему вслед. Он идёт вглубь, даже не разуваясь. Замерев в проходе в спальню, смотрит на мою кровать. А я смотрю на его профиль, ложась спиной на арку из прихожей в зал.

– Можешь лечь на неё прямо в обуви! – меня накрывает из-за того, что я только что всё перемыла, потратив на это все свои силы, а он так бесцеремонно натоптал здесь, запачкав светлый ковёр грязью. – Меня совсем не обламывает, когда здесь ходят в обуви.

Моя квартира опять изнасилована.

– Извини, – закрывает он глаза, по щекам идут пятна. – Мне показалось, что ты не одна.

Голос срывается. Проходит мимо меня. Возвращается в прихожую, снимает ботинки.

Я иду в зал, сажусь в кресло и закрываю глаза. Внутри колотится чем-то горячим и очень болезненным. Стас присаживается перед креслом на колени.

– Саша… Посмотри на меня…

С усилием открываю глаза. Под веками ощущение песка, и в голове шумит.

– Саш, у тебя роман?

– Что?

– У тебя другой мужчина? – дрожат его губы.

– Нет… – шепчу я.

– Скажи мне правду, пожалуйста.

– Нет, – сжимаю я ладонью своё горло. От его эмоций мне становится больно внутри. Мне кажется, он никогда не был так открыт со мной.

Опускает глаза.

– Ты извини, что ворвался…

Мне нечего на это сказать, и я просто молчу, тревожно разглядывая его лицо. Он достаёт из кармана пиджака мои перчатки и кладёт на подлокотник кресла.

– А шарф ты забыла не у меня, Саш.

– Да?..

И я вспоминаю, что, действительно, развязывала его в холле фотостудии, когда ждала фотосет.

– Значит, в фотостудии потеряла… – бормочу сама себе.

Прижимается губами к моей оголившейся коленке. И это вдруг так интимно и близко, что я оказываюсь не готова к таким жестам от него.

– Я редко тебе говорю, но сейчас хочу сказать… – шепчет он, поднимая на меня глаза. – Я люблю тебя.

И мне тоже хочется сказать в ответ эти слова, чтобы успокоить эту его негромкую, неожиданную истерику. Но я не могу! Не могу!! Не потому, что не чувствую. А потому, что между нами давно, быть может, с самого начала, возведена какая-то стена из обид и недопонимания. И она не позволяет мне сказать ему это. Я просто не в состоянии произнести ни звука.

– А ты меня любишь, Саш? – опять срывается его голос. Он ищет в моих глазах ответ. Меня начинает потрясывать следом за ним. Горло сводит, и наполняет ощущение, что сейчас разревусь. Быть может, впервые он касается меня так глубоко, и я вообще ощущаю его чувства. Не просто слышу о них или знаю. А именно ощущаю. Те чувства, которые могли бы наполнить пустоту внутри меня. Но я не могу их впустить… Зажимаюсь, обнимая себя за плечи. И, пересиливая себя, киваю в ответ.

Если бы он спросил меня ТАК хотя бы год назад, стена между нами была бы разрушена. Но он делал всё это время что-то совсем другое. Противоположное. А теперь я уже так деформирована его перманентным цинизмом и поверхностностью, что не способна отреагировать на это так, как ему сейчас нужно. Я так долго этого хотела. А потом перестала хотеть, настроившись на его волну. И сейчас оказалась совершенно не способна принять. Это место внутри меня сломано…

– Я хочу тебя… – вглядывается он в мои глаза.

Едва заметно отрицательно качаю головой. Стоп. Хватит. Я не хочу больше этого обнажения. Я к нему не готова!

– Почему?

– Я легла час назад… Убиралась… Очень устала…

– Почему ночью?

Хмурюсь. Рассказывать не хочется. Но есть вопрос, и, наверное, должен быть ответ? Или не должен?

– Просто… – пожимаю плечами. – Не спалось.

– Ладно, – кивает он, опуская глаза. – Ладно… Ложись. Я поеду…