В объятиях Чудовища

Глава 1.

В конце нынешней недели меня планировали выдать замуж за человека, которого я видела всего лишь несколько раз за всю свою жизнь. Антоний был моим сверстником и единственным наследником многомиллионной судостроительной компании. Он был завидной партией для любой девушки, и эта партия досталась именно мне. Красавец. Высокий, голубоглазый и светловолосый. А также жутко разбалованный и жестокий. Конечно, его отец всегда старался тщательно скрыть проступки Антония, но некоторые сплетни всё равно успевали просочиться между нашими общими знакомыми.

Антоний давно уже заработал себе репутацию гуляки и любителя публичных домов. Для него люди, в частности женщины — игрушки. Игрушки, с которыми он привык делать всё, что его извращенной сущности взбредёт в голову. Мне даже думать об этом всём не хотелось, иначе мой сегодняшний завтрак рисковал оказаться на полу. Но и игнорировать правду я тоже не могла.

Я прекрасно понимала, что наш брак — формальность. Слияние двух компаний, крепкие семейные узы, а в дальнейшем и общий наследник или даже два наследника. Ни о какой любви речи и идти не могло. Если твоя семья уважаема, богата и влиятельна, то будь готова лечь под нужного человека в любой момент. С этой установкой меня и растили.

Где-то лет в десять меня с Антонием обручили. И до двадцати я жила с мыслью, что никогда не смогу принадлежать самой себе. Никто не станет меня вынуждать любить нелюбимого, но развестись и отказаться от брака я тоже не имела никакого права. Разве что в будущем смогу себе позволить завести любовника. Но официально в наших жизнях присутствие любого постороннего человека попросту было запрещено.

Дядя тщательно позаботился о моем окружении, образовании и досуге. Я взращивалась как скот, который в нужный момент должен был пойти либо на убой, либо отправиться на рынок, чтобы повыгодней продаться. Иной реальности, иных целей я не знала.

Острого чувства огорчения не было. Просто в душе жила досада и горькое смирение. Я не видела себя той, кто сможет выйти из-под тотального контроля дяди, дабы достичь своих целей. Не видела себя свободной. Не видела себя с человеком, которого могу сама полюбить всем сердцем. Моя реальность значительно отличалась от реальности других двадцатилетних девушек.

Глянув на себя в зеркало, я подколола свои тёмные немного вьющиеся волосы заколкой, которую мне на днях подарил мой будущий муж. Нет, он ее не выбирал. И торжественно мне ее тоже не вручал. Она была передана курьером. Красивая заколка в виде белого лебедя.

Сегодня устраивалась вечеринка в честь нашей скорой свадьбы. Гостей было приглашено больше полусотни. Отобраны исключительно влиятельные и очень уважаемые люди. Я должна была вот-вот уже появиться в саду, где и планировалась вечеринка. Надо показаться гостям и обязательно принять все их поздравления.

Легкое белое платье, украшенное золотым узором лилий, всё еще лежало на кровати. Макияж мне уже давно сделали, а прическу я решила дополнить заколкой, чтобы все видели, какая я благодарная невеста. Вернее, мой дядя хотел, чтобы все так думали.

Глянув на себя в зеркало, я увидела куклу. Не живого человека, а обычную куклу. Макияж мне совсем не нравился. Слишком он яркий и «тяжелый». На меня смотрела не настоящая Мария-Луиза, а какая-то ее неудачная копия.

Поднявшись с пуфа, я подошла кровати, взяла платье. Мягкая и лёгкая ткань была приятна наощупь. Я знала, что платье отлично мне подойдет и подчеркнет мою немного смуглую кожу. Его тоже пошили заранее, чтобы я сегодня выглядела безупречно. И туфли подбирали с такой тщательностью, словно от этого выбора зависела жизнь всего человечества. И как после этого не считать себя куклой?

Я оделась, поправила волосы и выглянула в окно. Сад был чудесно украшен. Повсюду развесели маленькие лампочки. На круглых аккуратных столиках стояли вазы с живыми цветами и тарелки с различными закусками. Работал фонтан. Были приглашены музыканты. Всё так красиво, безупречно, прям приторно и совсем бездушно.

И это моя жизнь… Господи, это действительно, моя жизнь! И такой она будет всегда. Там стань по струнке, там улыбнись шире, там поаплодируй, тут похвастайся своим безупречным знанием немецкого языка, а там — французского. И ни единого шанса сделать то, чего по-настоящему хочется тебе. Например, стянуть с ног эти дурацкие туфли и босиком пройтись по траве или песку. Целый день просто проваляться в своей кровати или найти себе друзей. Настоящих друзей, не навязанных и фальшивых.

В спальню без стука вошли. Это был дядя. Я это точно знала, даже оборачиваться не нужно. Он привык заходить без предупреждения, считая каждый сантиметр этого дома своей собственностью. Хотя дом построил мой папа.

— Собралась? — дядя быстрым твёрдым шагом подошел ко мне и резко развернул к себе лицом.

Я всегда его боялась. Боялась, как огня. Дядя жесток и бескомпромиссен по отношению ко всем, кто его окружает. Со мной он был максимально строг, потому что я взращивалась для единственной цели — стать женой для богатого наследника.

— Да, — робко ответила я.

Дядя схватил меня за руку, покрутил, чтобы рассмотреть со всех сторон.

— Не знаю, какой тебе еще рацион спланировать, чтобы ты не была такой худой и бледной, — недовольный тон дяди метко ударил прямо по нервам, разнеся неприятную дрожь вдоль позвоночника. — Улыбнись, — он ущипнул меня за щёку. — Не на похороны всё-таки идешь. Будут фотографы и на страницах местных журналов ты должна выглядеть безукоризненно.

Я уже на уровне рефлекса выполняла все его приказы, потому что не хотелось лишний раз злить. Дядя в гневе — сущий дьявол.

— Вот так. И спину ровней держи, — он ударил меня между лопаток.

Я тут же расправила плечи ощутив, что от удара немного заболело в спине.

— Улыбайся гостям и не нервируй меня, Мария-Луиза. Я вложил в тебя уйму денег и устроил всю твою жизнь, так что прояви хотя бы горстку благодарности и уважения, — взгляд серых глаз впился в мое лицо. — Понятно?

Глава 2.

Когда я появилась в саду ко мне тут же начали подходить гости, чтобы поздороваться и поздравить с грядущей свадьбой. Здесь были и банкиры, и хозяин верфи, и директор автодилерской компании, несколько архитекторов и депутатов. Я всем им широко улыбалась и обменивалась хотя бы парочкой дежурных приветливых фраз. Кажется, мое поведение полностью устраивало дядю.

Я чувствовала себя каким-то экспонатом, который привезли на выставку современного искусства, чтобы им могли вдоволь полюбоваться все желающие. Мне не нравилось находиться в центре внимания. Это заставляло меня чувствовать себя скованно, будто на моих плечах лежит неподъемный груз, а на руках надеты железные кандалы. Нужно ежесекундно играть роль радостной невесты и следить за тем, как выглядишь.

Дядя отпустил меня, при этом нежно погладив по плечу, чтобы все видели, насколько мы дружная и любящая семья. В глазах общественности мой дядя Алекс настоящий спаситель. Он приютил бедную сиротку — меня. Вырастил, дал лучшее образование и подарил всю свою нерастраченную любовь. У дяди великолепная репутация. Предпочтительно он бескомпромиссен и жесток, если дело касалось денег или бизнеса. Он уже давно и тесно сотрудничал с местной мафией, поэтому все его дела с завидной быстротой развивались, приумножая наше многомиллионное состояние. Где необходимо дядя готов был призвать на помощь всё свое обаяние и харизму. Женщины от него в восторге, а мужчины относились с глубоким уважением.

Никто не знал, что дядя настоящий домашний тиран. Нет, он никогда не бил меня. Ему было достаточно одного взгляда, пары коротких ёмких фраз, чтобы я уже вся тряслась от страха. Если дядя считал, что обязан проучить, то он закрывал меня на несколько часов на тёмном чердаке. Меня не пугала тьма, меня пугало то, что могло жить в ней. Дядя работал точно и методично, превращая меня в загнанного, но отлично обученного зверька.

Идти мне было некуда, и он это прекрасно понимал и пользовался моим безвыходным положением. Поэтому, возможно, брак с Антонием не такая уж и большая трагедия. Меньшее из зол.

Среди поздравляющих была и моя, якобы лучшая подруга — Анна. Белокурый ангел с душой настоящей дьяволицы. Мы дружили с малолетства. Вместе посещали секцию гимнастики. Я долго считала ее своей единственной настоящей подружкой. Отец Анны — местный успешный банкир. У нее все предки по отцовской линии были банкирами. Иногда Анна ночевала у нас. Иногда я у нее. Когда стало известно, что меня обручили с Антонием мои отношения с подругой постепенно начали портиться. Это длилось годами, пока на свой восемнадцатый день рождения Анна не вылила на меня бокал с пуншем, заявив в сердцах, что я отняла ее мечту. Этой мечтой и был мой будущий муж. Все эти годы она меня люто ненавидела.

Теперь мы встречались исключительно на званых вечерах и праздниках. Наша дружба как бы продолжала существовать, потому что того хотели мой дядя и ее отец. Нацепив фальшивую дружескую улыбку, Анна сдержанно поприветствовала меня. В ее голубых глазах искрился триумф, только я понятия не имела, в чем он мог заключаться. А если Анна едко радовалась, то стоило ожидать подвоха.

— Поздравляю, Лу, — она глотнула немного шампанского и взбила длинными музыкальными пальцами свои густые светлые волосы, уложенные мягкой волной на одном плече.

— Спасибо, — я стояла перед Анной с расправленными плечами, как того и хотел дядя.

— Пару фото нам не помешает, — подруга приобняла меня и нас тут же щёлкнул фотограф.

От вспышки фотокамеры перед глазами на несколько секунд заплясали белые пятна.

— Уже ждёшь свадьбу? — всё с той же фальшивой улыбкой спросила Анна, отстранившись.

Меня дико удручал тот факт, что она всё еще так рьяно пыталась оставаться в позициях врага. Анна ведь и так прекрасно знала, что я не от великой любви должна была выйти замуж за Антония. Ее саму тоже недавно просватали. Свадьба должна состояться ровно через месяц после моей. Но, похоже, мы никогда и не были настоящими подругами, раз Анна не упускала момента отпустить шпильку в мою сторону.

— Сгораю от нетерпения, — подыграла я ей.

Среди гостей мелькнула белокурая голова Антония. Через несколько минут он подошел к нам и слишком сильно прижал меня к себе.

— Как дела, будущая супруга? — от Антония жутко разило алкоголем.

Я не ненавидела этого парня. Скорей, сочувствовала ему. Потому что то, как он прожигал свою еще молодую жизнь говорило лишь об одном — Антоний несчастлив. Его жестокость являлась лишь одним из последствий замкнутой жизни, построенной родителями.

— Нормально, — мне отчаянно хотелось отстраниться от своего жениха, но дядя периодически наблюдал за нами, поэтому я не двигалась.

— Анна, отличное платье. Надеюсь, оно быстро снимается? — Антоний глотнул виски и пошло засмеялся.

— Главное, что под ним нет ничего, — с игривой улыбкой ответила Анна.

Мне стало мерзко. Мне был омерзителен этот вечер. Омерзительна грядущая свадьба и то, что я обязана игнорировать все эти полунамёки моего «жениха» и «подруги».

— А мне это и нравится в тебе. Лу, может, присоединишься к нам? Обожаю тройники.

— Отстань, — я всё-таки не сдержалась и сбросила с себя руку Антония.

— Ну и дура, — прыснул он. — Наша жизнь — полное дерьмо, приправленное золотой стружкой. Лучше взять от нее хоть что-то и не заботиться о завтрашнем дне. Это тебе мой совет, как будущей жене.

— И что же ты предлагаешь? — я посмотрела в голубые глаза, подёрнутые пьяной пеленой.

— Трахайся, пей и развлекайся. Ну что? У нас всё равно потом будет брачная ночь. Наши предки захотят внучат. Так может ты сейчас мне покажешь на что способна? Глубоко берешь? — Антоний снова засмеялся. — Анна уже кое-что умеет и готова научить тебя, правда, сладкая? — он вопросительно посмотрел на Анну.

Она лишь игриво улыбнулась в ответ.

— Нет! — резко ответила я, ощутив сильное отторжение к этим людям. — Меня это не интересует.

— Почему? — светлые брови Антония взметнулись вверх.

Глава 3.

Я испуганно смотрела на мужчину и не верила, что всё это происходило на самом деле. Происходило со мной. Он так тяжело дышал, почти рычал… утробно. Как сумасшедшее дикое животное. Выстрелы, крики, шум поднявшегося ветра — всё это внезапно умолкло. Мой страх, мой шок оказались настолько ошеломительными, что вобрали в себя любой посторонний шум. Я слышала лишь звон, что усиливался, грозясь разорвать барабанные перепонки.

Сердце билось быстро и тяжело, словно оно превратилось в камень. Я надеялась, что кто-то подоспеет на подмогу, но, кажется, в саду творился настоящий ад. Дуло пистолета ни на сантиметр не сместилось, оно всё также было нацелено мне прямо в грудь.

— Я… Я вас не знаю. Я не могла вам сделать ничего плохого, — мой голос не вовремя осип. Каждое слово дрожало и произносилось с огромным трудом, будто я только недавно научилась разговаривать.

— Заткнись, — выплюнул мужчина, и взвёл курок.

Мне почудилось, что сердце в груди сделало кульбит. Я не была готова умереть. Пусть моя жизнь никогда не была идеальной, но я всё же ее ценила в достаточной степени, чтобы не стремиться с ней поскорей распрощаться.

— Прошу вас, — я испуганно посмотрела на мужчину и чем дольше длился этот страшный момент, застывший в бесконечном движении Вселенной, тем отчётливей мой воспаленный страхом мозг осознавал, что я где-то всё же видела этого человека.

Его лицо мелькало в телевизоре и онлайн-газетах. Но это было всего лишь пару раз и очень-очень давно. Я даже имени его не запомнила. И понятия не имела, кто он. Просто видела и всё.

— Заткнись, — повторила мужчина и шагнул ко мне.

Я вжала голову в плечи, с ужасом осознав, что даже если бы решилась убежать, всё равно мне не удалось скрыться. Пуля догонит быстрей, чем я удалюсь хотя бы на пятьдесят метров. Тогда, что мне следовало делать? Потянуть время.

— Почему вы это делаете? — мой голос до сих пор дрожал, но я изо всех сил старалась говорить мягко.

Мужчина явно отдавал себя отчёт в том, что делал. Пусть он был разъярен, но в его взгляде присутствовала осознанность. А это означало лишь одно — мужчина чётко знал и возможно даже планировал свой выход.

— Потому что ты и твоя семейка это заслужили, — выплюнул он и крепче сжал пистолет. — Я не убью тебя так быстро, как ты того хотела бы. Ты будешь страдать. Долго и мучительно. Ты узнаешь, что такое боль на всех ее уровнях, а затем… затем я брошу тебя подыхать, — процедил сквозь зубы незнакомец.

Моя кровь от его слов застыла в жилах. Взгляд был переполнен злобой. Ее оказалось так много, что она легко могла затопить собой каждый сантиметр нашего роскошного сада. Я не знала, что делать и говорить. Слова застряли в горле и рассыпались на невнятные звуки.

Выстрелы и крики постепенно начали нарастать. Звон в ушах пропал. Первая волна шока схлынула, вернув меня в реальность, где творился полнейший хаос. Всё это: неожиданное столкновение, скупой диалог продлились меньше минуты. А мне показалось, что прошло несколько часов.

Мужчина подошел ко мне вплотную, обдав неровным горячим дыханием. Я на слабых ногах попыталась сделать шаг назад, но резкий удар по затылку вверг меня во тьму.

Еще не успев открыть глаза, я почувствовала, что мое тело странно вибрировало. Пахло бензином. Меня куда-то везли! С усилием, но всё же разлепив веки, я не увидела ничего, кроме кромешной тьмы. Частое дыхание царапало горло. Я никак не могла понять, где нахожусь. Голова в области затылка пульсировала горячей тупой болью. Я попыталась перевернуться, но обнаружила, что пространства вокруг меня крайне мало. Вытянуть руки не получилось, мешала твёрдая холодная поверхность. Ноги вытянуть я тоже не могла. Кажется, меня поместили в багажник!

Задушенный, отчаянный крик вырвался из горла, оглушив собой всё тесное пространство. Но это ничего не изменило. Машина продолжала ехать. Запах бензина уже будто въелся в лёгкие. Вторая волна шок накрыла меня с головой, и я принялась как сумасшедшая бить руками по крышке багажника. Била кулаками, но боли не чувствовала. Я вообще ничего не чувствовала, кроме страха. Он проник под кожу, циркулировал по венам вместе с кровью, въелся в ДНК, паразитировал в моей голове. Он был везде, даже в душном, пропахшем бензине, воздухе.

Я до сих пор не верила в то, что это происходило на самом деле. Выросшая в искусственных условиях, под вечным прессингом дяди, я не могла поверить в то, что меня украли. Тот мужчина… То Чудовище… Я вспомнила его слова о боли и страданиях. Что он со мной сделает? Что-то очень страшное. Что-то такое, от чего даже смерть покажется настоящим подарком.

Осознав всё это, я с удвоенной силой принялась бить по крыше багажника. Била так, что в какой-то момент боль в костяшках стала невыносимой. Ничего не помогало. Никто явно не собирался обращать на меня внимание. Пока что…

«Лу, дыши, — приказала я мысленно сама себе. — Просто постарайся успокоиться».

Шумно втянув вонючий воздух, я чувствовала, что боль от костяшек расползлась по рукам и окольцевала кисти. Кажется, даже была кровь.

Паника душила так, что в глазах начало жечь из-за подступивших слёз. Что со мной будет дальше? За что? Я не понимала, почему меня хотели убить. Не понимала, почему тот мужчина так меня ненавидел. Как можно ненавидеть человека, который тебя даже не знает?

«Вспоминай, Лу!» – прогромыхала я в собственных мыслях.

Я должна была вспомнить, кто этот мужчина. Говорят, что в критической ситуации мозг способен работать намного лучше и быстрей.

Зажмурившись с такой силой, что перед глазами образовались серебристые звёздочки, я призвала на помощь свою память. Кто же он? Кто? Я видела его. Видела! Кажется, это был выпуск новостей.

«Ну же, Лу!».

Его звали Маркус. Кажется, так. Его звали Маркус. Моя память зацепилась за это имя и продолжила раскручивать то незначительное воспоминание, что года два хранилось где-то глубоко-глубоко в сознании. Маркус Герра — наследник мафии. Я никогда не интересовалась этой темой, но знала, что в нашем городе есть лишь одна мафия. И, видимо, ее член меня и украл. Картина немного прояснилась. Но всё еще было непонятно, в чем заключалась моя вина? В чем я была виновата перед этим страшным человеком?

Глава 4.

Маркус вытащил меня из багажника и закинул к себе на плечо. В этом мужчине определенно хранилась огромная сила, потому что он с такой легкостью поднял мое тело, словно оно совсем ничего не весило. У меня кружилась голова. Руки и ноги онемели. Я посмотрела на свои ладони и увидела на них запёкшуюся кровь. Мысли расползлись каким-то уродливым черным узором.

Кажется, я даже на несколько минут снова потеряла сознание, потому что пришла в себя в тот момент, когда мое тело швырнули на старую скрипящую кровать. Боль в затылке усилилась.

— Прошу вас, — пробормотала я и посмотрела на Маркуса.

Он ходил туда-сюда по небольшой комнатке, словно раненый тигр, которого браконьеры заперли в тесной клетке. Маркус Герра тяжело дышал, из его горла периодически вырывался приглушенный рык. Он всё еще злился. Вены на крепкой широкой шее вздулись, напомнив мне веревки.

Я с трудом села и сдавленно застонала от боли в голове и руках. Мое платье было грязным и порванным. Казалось, что сегодняшняя вечеринка состоялась много лет назад, настолько далекой она сейчас для меня была.

Внезапно Маркус резко остановился, повернулся ко мне и вытащил из-за пояса пистолет. Я застыла на месте, воздух застрял в лёгких. Мое сердце от испуга будто подскочило к самому горлу. Мужчина смотрел на меня с такой неприкрытой ненавистью, будто я голыми руками вырезала у него на глазах всю его семью.

Но если есть столько ошеломляющей ненависти, то почему я всё еще жива? Почему он не сделал то, что задумал? Почему ему так было важно заставить меня страдать? Горячие слёзы крупными горошинами скользнули по моим щекам. Мне было так страшно.

Маркус опустил пистолет и несколько долгих мгновений просто молча наблюдал за моими рыданиями. На его лице не было никаких эмоций, словно это и не лицо, а кусок камня.

— Я ни в чем не виновата! Не виновата! — вдруг выпалила я, размазав ладонью по лицу слёзы.

— Твоя семья виновна, — стальным жутким голосом ответил Маркус, глядя на меня немигающим взглядом. — И ты заплатишь за это, — он двинулся в мою сторону.

Я дёрнулась, будто кто-то вогнал мне нож под рёбра, вскочила с кровати и прыгнула в сторону неприметной деревянной двери. Маркус молниеносно схватил меня своими большими горячими руками и швырнул обратно на кровать. Из легких со свистом вырвался воздух. Я жутко боялась, что Маркус сейчас причинит мне вред. От этой мысли меня начало всю колотить.

Маркус остановился у изножья кровати, вцепившись в него пальцами. Вся его энергетика была пропитана отравляющим гневом. Он бросил в мою сторону последний уничтожающий взгляд, а затем выпрямился и молча пошагал прочь из комнаты. Я бросилась за ним, но Маркус оттолкнул меня. Дверь з глухим хлопком закрылась.

Тяжело дыша, я поднялась с пыльного пола и принялась дергать за холодную дверную ручку, но это не дало никакого результата. Дверь лишь выглядела хлипкой, но на деле всё оказалось совсем иначе.

— Выпустите меня! — закричала я во всё горло, но ответа не последовало.

Я прижалась спиной к неприступной двери и медленно сползла на пол. Тело сотрясали немые рыдания. Закрыв глаза, я обхватила свою многострадальную голову руками, будто обезумевшая. Никогда не думала, что я так отчаянно когда-то захочу домой. Дядя Алекс хоть и был тираном, но за годы жизни под его опекой, я уже выучила все его повадки и всегда знала, чего от него следует ожидать. Чего ожидать от свирепого Маркуса Герры — я даже понятия не имела. Моя семья что-то ему сделала. Что-то очень плохое. И теперь он решил мстить. Жестоко. Беспощадно. Это всё, что сумел проанализировать мой мозг.

Что мне теперь делать? Я всё еще не знала. Паника пульсировала в каждой клеточке моего тела, плавя безумством рассудок. Нужно было осмотреться. Да. Именно это нужно сделать в первую очередь. Меня заперли в небольшой комнате. Моя спальня раза в два, а то и в три больше этой. Окна закрыты снаружи ставнями. Встав, я подошла поближе, но открыть их изнутри никак не получилось. Одна старая кровать, накрытая не менее старым одеялом. И всё. Под кроватью валялся древний бронзовый таз.

Я еще раз попыталась подёргать дверную ручку, но никакого результата это снова мне не дало. Стоило успокоиться, но сердце в груди отбивало встревоженный ритм. Я не знала, всё ли в порядке с дядей и гостями. Логично, наша служба безопасности уже должна начать мои поиски, но, если есть жертвы, это всё усложнит. Пока не осмотрят всех и не убедятся, что среди них нет меня, никто не начнет поисковой процесс. На сколько может затянуться осмотр? Я и этого не знала, потому что не знала масштабов вторжения Маркуса Герры.

С горечью понимая, что сейчас от меня совершенно ничего не зависит, я буквально заставила себя сесть на кровать. Воспалённый страхом мозг упорно атаковал меня различными предположениями: «Он не вернется», «Он оставил тебя здесь умирать от голода», «Он вернется и убьет тебя», «Он пристрелит тебя». Я отмахивался от всех этих ужасных догадок, потому что всё еще хотела остаться в здравом уме.

Затылок ныл, но это меня уже не так сильно беспокоило. Я легла на бок. От пережитого шока меня трусило так, будто я попала в холодильную камеру. В комнате было тепло, но мое тело всё равно дрожало. Зуб на зуб не попадал. Чтобы предотвратить приход еще одной волны отчаяния, я закрыла глаза и попыталась вспомнить лицо матери.

Она всегда была такой веселой и нежной. Ее улыбка лучилась теплотой и радостью. Ее руки были самыми ласковыми, а густые кудрявые волосы всегда пахли жасмином. Моих родителей не стало, когда мне исполнилось пять. Папа не справился с управлением. В тот момент он с мамой выехал на мост, машину занесло. Их тела через сутки нашли выброшенными на берег реки. Дядя Алекс незамедлительно взял надо мной опеку и занялся управлением папиного бизнеса. Отец был застройщиком.

Мысли о родителях вызвали во мне лишь приток необъятной грусти. Нет. Она мне сейчас была совсем не нужна. Когда мое сердце успокоилось, а шок окончательно отхлынул, сон буквально снёс меня. Я провалилась в липкую вязкую темноту. Она напоминала море, а я находилась на самом его дне и черные воды давили мне на грудь, чтобы мое тело не смело всплывать.

Глава 5.

Я не шевелилась, потому что все мои инстинкты упрямо приказывали оставаться неподвижной. Это как со змеей. Пока резко не дёрнешься еще существовал мизерный шанс, что она не нападёт. Пытаясь дышать ровней, я старалась хоть как-то себя успокоить, но получалось скверно.

Маркус, не двигаясь, внимательно рассматривал меня. Сейчас он был похож на статую. Выражение лица казалось совершенно нечитаемым, лишь черные глаза лихорадочно мерцали. Этого человека вряд ли могли растрогать слёзы, мольбы, крики, истерики. Осознав это, я всё-таки сумела расщепить в себе комок слез, что уже начал собираться у меня в горле. Я — не случайная жертва какого-то обезумевшего маньяка. Моя ситуация совершенно иная. Я — пешка в игре двух мощных противников.

— Мой дядя найдет меня, — прохрипела я.

После долгих натужных рыданий у меня сел голос. Я не угрожала, лишь констатировала факт.

— Тебя никто не ищет, — Маркус Герра убрал руки за спину и склонил голову чуть набок.

Я не поверила ему. Дядя Алекс не из тех людей, кто привык раскидываться своими вложениями. А я была для него именно вложением. Дорогим. Эдакий проект, который в будущем должен был пополнить нашу семейную казну.

Медленно сев, я поморщилась, потому что желание сходить по-маленькому уже переросло в острую потребность.

— Думал, что твоя вшивая семейка немедленно бросится на твои поиски, — вдруг заявил Маркус.

Его басистый голос совсем немного отдавал хрипотцой. Впрочем, никакой другой тембр этому Чудовищу и не подошел бы, учитывая его габариты и перманентно полыхающую в глазах ненависть.

— Они могут вести поиски тайно, чтобы не привлекать ненужное внимание, — пробормотала я, ощутив где-то глубоко в душе, что мое предположение звучало совсем уж как-то жалко.

— Исключено, — отрезал Маркус.

— Я… Мне… Мне нужно в туалет, — еще тише проговорила я, рассматривая свои колени, усыпанные синяками.

Маркус ничего не ответил, и я уже всерьез задумалась над тем, чтобы сделать из таза под кроватью туалет. Унизительно и мерзко, но другого варианта я просто не видела. Внезапно горячая сильная рука схватила меня за предплечье и буквально содрала с кровати. Его сила не на шутку меня пугала. Я настойчиво старалась блокировать в мыслях различные картины, в которых этот мужчина причиняет мне жуткую боль. Уверена, он с легкостью мог это устроить.

Я зашипела, потому что стальной захват почти моментально заставил мое предплечье онеметь. Но Маркус на это никак не отреагировал. Он вывел меня из комнаты. В голове ожила мысль, что если собрать остатки сил в кулак и попытаться вырваться, то…

— Вокруг лес, — заявил Маркус, словно прочитав мои мысли. — Медведь быстрей тебя разорвёт, нежели ты успеешь добраться до трассы.

Мой секундный запал тут же погас. Маркус отвел меня в уборную. Дом был явно старым, но кажется иногда здесь всё же убирали.

Это было унизительно. Дверь в уборную закрыть мне не позволили, поэтому свою нужду я была вынуждена справлять на глазах у Чудовища. Пусть его взгляд и не был обращен на меня, но я ощущала себя неловко. Маркус смотрел куда-то вдаль, словно мыслями он был не здесь. Когда он отпустил мою руку, под кожей начало покалывать — возобновилась нормальная циркуляция крови.

Хуже быть пока что всё равно не могло, поэтому зажмурившись, я быстро сделала свое дело и нажала кнопку сливного бочка. Пол в туалете и вообще в доме был холодным. Я на носочках вышла из уборной и Маркус тут же снова схватил меня за руку.

Мы вернулись в комнату. Нервно покусывая губы, я села на скрипучую кровать. Из-за нее у меня болел каждый позвонок. Стало даже смешно! О чем я только думала?! Меня похитили. Похитили! А я рассуждала о холодном полу и неудобной кровати! Кажется, я просто начала сходить с ума.

Маркус остановился у изножья кровати и снова внимательно принялся рассматривать меня. Его этот изучающий тяжелый взгляд совершенно мне не нравился. Мужчина смотрел так, будто пытался проникнуть в мои мысли, душу и найти что-то такое, что дало бы ему возможность понять, куда следует двигаться дальше.

— Почему тебя не ищут? — вдруг спросил Маркус, продолжая сверлить меня тяжелым взглядом.

У меня не было ответа на этот вопрос. Я и сама не знала, почему дядя всё еще не перевернул весь город верх дном, дабы отыскать свою «горячо любимую» племянницу. Он же так любил изображать на публике чуткого и заботливого родственника.

— Не знаю, — тихо ответила я.

Кажется, Маркус рассчитывал на более активное развитие событий, когда заталкивал мое обмякшее тело в багажник машины. А на деле всё складывалось так, словно он ударил не в ту точку, что смогла бы выбить моего дядю из колеи. И похоже, только сейчас это стало понятным. Маркус промахнулся. Дядина роль до того была убедительной, что в нее поверили все, без исключения.

Судя по всему, Маркус тоже это понял, из-за чего сам себя загнал в тупик. Казалось бы, что такая правда должна обрадовать меня, ведь получается, что я здесь ненужный, бесполезный элемент. Но, глядя в черные полыхающие глаза Маркуса, я поняла — отпускать он всё равно меня не планировал.

На его смуглом лице с ярко выраженными скулами мелькнула тень раздражения. Он молча развернулся и ушел. Я не предприняла новой попытки обогнать его и выскочить из комнаты. Это было бесполезно. Когда дверь закрылась, я услышала глухой удар, будто кулак врезался в стену.

Когда мой палач пришел в следующий раз, я уже усердно боролась с чувством голода. Он вошел тихо и швырнул мне, как какой-то дворняге, две упаковки с сэндвичами и бутылку минералки. Прежде я бы такой гадостью вряд ли решила добровольно питаться, но сейчас мне было не до гордости. Я съела всё, ни оставив ни единой крошки. А затем щедро запила всё минералкой.

Часы в этой проклятой тесной комнатушке тянулись целую вечность. Мыслей было много, а толку — мало. Слабым утешением оказалось лишь то, что Маркус ничего плохого со мной еще не сделал. Но долго ли продлится это болезненное затишье?