В поисках Оюты

Глава 1

Положив руку на уже хорошо заметный животик, я осторожно ступила на тротуарную плитку. Под ногами приятно захрустел тончайший лед, крошась на мелкие осколки.

Морозно.

Вздрогнув, немного поежилась. Лето в этом году выдалось особенно холодным. И к тому же беспокойным. Всего в паре километров от города несколько дней назад ввысь рванул водный гейзер, и все поселение Энцелада погрузилось в полумрак — купол плотно затянуло тонким слоем инея, через который не пробивался свет, отражаемый Сатурном.

И сколько это продлиться, никто не знал. Снаружи ведь минус девяносто. Само не растает. А коммунальные службы, впрочем, как всегда, ничего подобного не ожидали.

Для них вообще все как в первый раз.

И обледенение купола, и отключение отопления, и скользкие дороги, навернувшись на которых легко можно отправиться в последний путь в ближайший крематорий. Но и там коммунальные службы могут подгадить, у них внезапно закончится запас топлива.

Тряхнув головой, отогнала от себя такие щекотливые мысли. Рановато мне думать о проблемах в работе местного морга.

Нахмурившись, еще и сплюнула через левое плечо... И тут же поскользнулась, но удержалась на месте, схватившись за пластиковый турникет.

Подняв голову лишь печально вздохнула.

Битком наполненный аэробас отъехал от остановки, а следующего еще неизвестно сколько ждать. А народу, поджидающего общественный транспорт, меньше не становилось. Мысленно представив, как я сейчас с пузом буду забираться в салон, расталкивая всех вокруг худыми, но острыми локтями, снова вздохнула и окончательно скисла.

Ну вот куда мне и так еле хожу. Какой тут битком набитый аэробас, когда я иду с трудом. Голова кружится и анализы один другого страшнее.
С утра ноги отекли. Все у меня было не слава богу.

Ребенок только пинаться в утробе начал, а уже проблем на его крохотную головку не оберешься.

И у матери его здоровье не очень, и отец непонятно где опять два дня ходит! Тут я заскрипела зубами.

Его не дождешься, когда он мне так нужен!

Мне бы сопровождающего. Мужчину, чья рука надежно обнимала и поддерживала. Я с легкой завистью взглянула на остановку. Там стояла соседка с третьего этажа. Вот ее муж всегда был при ней и просто не позволял ей одной разгуливать в такое опасное время, когда под ногами вместо прорезиненого покрытия сплошной каток.

Сверху что-то загрохотало, и часть наледи на куполе скатилась вниз как по горке. Взметнулась снежная волна и все утихло. Люди на несколько секунд замерли, убедились, что наша защита от радиации и смертельного холода нигде не дала трещин, выдохнули и дальше заспешили по своим делам.

Я же продолжала таращиться на купол. Там в вышине открылся прекрасный вид на кольца Сатурна. Вмиг вокруг стало светлее и радостнее.
Но восторг мой быстро поутих, когда ввысь взметнулась новая волна соленых ледяных брызг гейзера. Они не осели ровно на поверхность, а их снесло куда-то в сторону...

Вглядываясь в мутный купол Энцелада, я видела, как на нас надвигается снежная буря. А это значит, что опять снизят нагрузку на обогревание панелей фундамента и ночью придется укрываться под несколько одеял.

Тепло не будет.

Душу снова сковала тоска. Я медленно побрела до медицинского пункта пешком.

Плохое предчувствие душило и не давало нормально дышать.

Да день определенно не заладился с самого утра.

И дело было даже не в погоде, и не в отвратительной работе коммунальных служб. Тревожило меня другое. Сообщение из акушерского кабинета, которое пришло несколько часов назад на мой планшет. Оно казалось таким коротким, сухим и потому пугающим до одури.

«Срочно явитесь на прием. Сегодня!»

Да именно так с восклицательным знаком в конце.

Я перечитала его много раз, и каждая мое предположение касательно этой срочности было страшнее предыдущего.

Почему такая спешка? Что могло там случиться?

Но я лукавила... Ведь понимала, зачем иду на прием к врачу.

Результаты скрининга.

Они должны были или обрадовать меня, или просто добить.
Страх шевельнулся, холодными кольцами сжимая сердце.

Я очень хотела этого ребенка. Мечтала о нем. И была готова родить, даже будучи не замужем.

Что же поделаешь, если его отец — нелегал? Второй сын в семье. А при законе: «Одна семья — один ребенок», это считай — тень общества.
Физически человек есть, а вот юридически не существует.

Но мой малыш обязательно будет с документами. Я могла ее оформить по своей регистрации.

Прикрыв глаза, прислушалась к своим ощущениям. Прижала руку плотнее к животу. Ноющая боль снизу, появившаяся еще несколько дней назад, не исчезала. Это не страшно, тут же успокоила я себя. Просто... просто таз расширяется. Растет нагрузка, вот и болит.

Это несущественная мелочь.

Ребенок не шевелился. Пропали и без того редкие толчки.

Это потому что слабость. Вот он и притих.

Она... Тут же поправила я себя.

Я буквально стрясла с акушерки пол моей крохи и теперь подбирала красивое имя, достойное земной принцессы.

Да, у меня родится девочка. Доченька.

Как же я была рада этому!

Как же я была счастлива. И никакая боль, отеки, и головокружение не испортят это состояние отчаянной радости.

Я буду мамой.

И уверена, когда Марджи увидит нашу крошку, он тоже будет счастлив. Перестанет хмуриться и ворчать, что все не вовремя, все не к месту. Прекратятся его долгие отлучки из дому. Он снова станет нежным, заботливым и внимательным. Я убеждала себя в этом. Он любит нас и никогда не оставит.

Любит так же, как и я его.

И дочь будет любить...

... Так, размышляя обо всем, чуть не пропустила нужный поворот. Остановившись. Осмотрелась и, дав себе мыслено затрещину, спешно перебежала оживленную наземную магистраль в четыре полосы. Осталось преодолеть расстояние в еще каких-то два многоподъездных трёхэтажных дома, и я на месте. Но чем ближе подходила к медицинскому пункту, тем отчетливее мне хотелось бежать отсюда подальше.

Глава 2

— Что с ребенком? — выпалила доведенная до предела.

Она остановилась. Как-то слишком резко. Отвела взгляд.

— Пожалуйста, — выдохнула я, — говорите как есть.

— Мне...— она снова замялась, а я ощутила легкое головокружение. — Мне жаль, Луиза, но... наши самые худшие опасения оправдались. Плод не жизнеспособен. Мутация...

Облизав губы, открыла рот, но слова словно застряли. Мысли лихорадочно сменяли друг друга. Я оказалась не готова к правде. Да, предчувствовала беду, но так и не смогла принять даже возможность того, что услышала сейчас.

Доктор Фалинг мягко взяла меня под руку и завела в свой кабинет. Усадила на мягкий стул у стола. Налила из кулера воды и попыталась вручить мне стакан. Вот только руки тряслись так сильно, что я даже принять его не смогла.

— Тебе нужно успокоиться, — негромко произнесла она. — Это сложно осознать, я знаю, как ты хотела стать матерью...

— Но... Нет, — шепнула севшим голосом. — Она же шевелится, я чувствую...

— Мне жаль, Луиза, но нет.

— Но... я чувствую... — я смотрела на нее с такой надеждой.

Казалось, если она сейчас поверит мне, то все будет хорошо, то те результаты исследований обнулятся.

— Когда? Когда, Луиза, ты последний раз ощущала толчки?
Я была готова выпалить: «Сегодня!». Но... Это тоже была ложь.

— У плода множественные пороки... — Доктор Фалинг говорила медленно, словно перед ней неразумное дитя. — Она просто не выжила.

— У моей девочки...

— Нет... — она быстро покачала головой, — Срок небольшой. Это все же еще плод.

— Это моя дочь, — возразила я. — Вы со мной вместе слушали, как бьется ее сердце. Она не плод. Она моя маленькая еще неродившаяся девочка.

— Луиза, — голос доктора Фалинг дрогнул. — Я знаю, как упорно ты лечилась. Как хотела стать матерью. Еще станешь. Ты так молода. Но вспомни, где мы живем. Это Энцелад. Пояс Сатурна. Радиация, сложные условия под куполом... Мутации здесь дело обычное. Было бы хуже, если бы ты доходила до положенного срока. И только после родов выяснилось, что... — она шумно выдохнула. — Что нежизнеспособный плод, понимаешь? Не судьба ей родиться... Но будет еще беременность. Будет! Это не конец.

Я закивала, не соображая, что дальше говорить и что делать. Для меня это был именно что конец.

Что-то надломилось внутри. Треснуло.

Доктор Фалинг врать бы не стала, я это осознавала. Она так старалась смягчить удар, хотя могла и просто сказать, как есть, и вручить мне бумаги.

— Что будет дальше? — я растерянно взглянула на нее.

— Мы сделаем КТГ плода, но судя по анализам... она уже мертва. Поэтому такие плохие показатели твоей крови. Ее нужно извлечь...

Мир все же пошатнулся... А перед глазами расплылся один гигантский темный круг.

Я слышала, как кого-то зовет доктор...

Ощутила укол. Еще один. Топот ног. Хлопок двери.

Чей-то ласковый тембр голоса.

Я осознавала, как противно скрипят колеса каталки.

И снова гул голосов. Отдельные фразы:

«Кровотечение»

«Самопроизвольный аборт»

«Потеря плода»

«Операционная номер пять»

«Вызывайте дежурную бригаду»

«Нужна анестезия»...

Укол...

Открыв глаза, я вглядывалась во вращающийся белоснежный потолок. Мне казалось, что меня катят по бесконечным коридорам. Нелепая улыбающаяся медсестра почему-то в моем домашнем халате. Врач, размахивающий флажками и указывающей каталке путь.

Какая несуразица!

Картинки сменялись одна за другой, как будто я смотрела странное кино. Мультики...

...«Она скоро придет в себя»...

...И снова гул...

Коридоры, потолок, каталка, тишина...

Сигналы датчиков...

И забвение...

В себя приходила с трудом. Постоянно тошнило, во рту разливался вкус желчи. Хотелось сильно пить. Рядом монотонно пиликал какой-то неизвестный мне прибор. Этот звук не просто раздражал, а причинял почти физическую боль.

Открыв глаза, моргнула, передо мной тут же расплылись красные круги.

Снова замутило.

Замерев, я пыталась даже дыхание сдерживать.

Столь отвратительно себя никогда не ощущала.

Тишину нарушили негромкие разговоры в коридоре.

Я снова моргнула, сознание прояснялось, но я все не могла понять где я.

Белые стены, белый потолок.

Кнопка видеозвонка рядом. Кровать.

Больница... Реальность нахлынула, оглушающей волной. По щекам покатились крупные слезы.

Моя малышка! Моя девочка!

Не обращая внимания на жуткую головную боль, подняла руку и опустила на живот.

Ничего. Не было той приятной округленности. В каком-то глупом неверии надавила сильнее, словно пытаясь ощутить слабые толчки.
Умом понимала - чуда не случиться, но сердце не могло это принять. Душа обливалась кровью.

Мир вокруг стал серым, жизнь в одно мгновение потеряла всякий смысл. Стало страшно вернуться домой. Ведь там все замерло в ожидании малыша. Крохотные одежки, присыпки и подгузники, несобранная коечка и детское постельное белье.

И главное, что сказать Марджи. Он ведь наверняка расстроится.
Словно вторя мне раздался знакомый сигнал. Мой планшет оказался рядом на низком пластиковом столике.

Потянувшись, активировала вызов и замерла, глядя на любимого мужчину.

— Марджи, — мой голос казался необычно хриплым. — Я в больнице...

Слезы снова потекли градом. Всхлипнув, пыталась взять себя в руки, но ничего не получалось. Я натурально разрыдалась, желая только одного — получить тепло и поддержку отца своей так и не родившейся крохи. Хотела, чтобы он обнял и успокоил. Сказал, что все будет хорошо. Что мы вместе.

— Что случилось, Луиза? — видя мое состояние, он лишь приподнял густую смоляную бровь.

«Скажи ей уже» — послышался шёпот на заднем плане.

Сквозь тяжелую душевную боль снова ощутила укол тревоги.

— Что, Луиза? — голос Марджи стал грубее. — Почему ты там?

— Ребенок, — выдавила я из себя. — Он не... Он... Наша дочь, любимый, нежизнеспособна. Она умерла в утробе... Ее больше нет...

Глава 3

Через два дня меня выписали домой. Вручили цифровой бланк, на котором оформили больничный лист, и мою сумочку.

Оказавшись на улице, остановилась и подняла голову. На куполе снова красовался толстый слой инея. Буря миновала наше поселение, но оставила после себя сумрак и гору проблем.

Но, как ни странно, меня больше не волновало разгильдяйство наших коммунальных служб.

Это ведь такая мелочь.

Мимо меня проходили люди. Они плотнее кутались в куртки. Поднимали выше вязанные шарфы. И сетовали на аномально холодное лето. Обсуждали погоду, сидя на лавочках в парке у центрального входа в больницу.

Ступив на тротуар, услышала, как под ногами крошится мелкий лед...
И вроде все как всегда. Ничего вокруг не изменилось...

Но стало вдруг другим — серым и совершенно мне безразличным.
От остановки отъехал переполненный аэробас. А следующий ждать еще неизвестно сколько. Мысленно махнув рукой на общественный транспорт, пошла по обледенелому тротуару...

Бредя по улицам, все не могла сообразить, как жить дальше. Мир словно превратился в сплошное черно-белое пятно. Я смотрела на счастливых людей, встречающихся мне на пути, и злилась на них. Меня приводили в бешенство молодые мамы с детишками.

Почему их дети живы, а моей крохи нет!

Почему я? Я ведь так хотела... Так мечтала.

Но больше всего в данный момент я ненавидела Марджи!

Это все он! Мы копили деньги. Мечтали о новой квартире, большей, чем моя комнатушка.

И ребенка он поначалу хотел. Мы обсуждали с ним это много раз...
А когда у меня получилось забеременеть, Марджи отстранился. Не сразу, но с каждым днем его холодность стала заметнее.

По первой, не возвращаясь домой на ночь, говорил о работе. Что нужно зарабатывать больше. А потом и вовсе перестал объясняться.

И исчезать начал на сутки и дольше.

Я, как дура, думала, что для него такие изменения в семье — стресс. Что груз ответственности давит. Что он наверняка работает и не хочет, чтобы я знала где.

Такие сказки для себя придумывала, а он банально нашел другую.
Ту, с которой не нужна эта самая ответственность.

Как же я его презирала!

Это все он. Это Марджи навлек несчастье на мою кроху! Он так сильно его не желал, что притянул беду.

Ненавижу! Все зло от мужчин!

Ни одного больше не впущу в свою жизнь!

Ни одного!

... Несколько раз свернув не туда, я все же добрела домой.

Серое невзрачное трехэтажное здание вызвало приступ удушающей тоски. Поднимаясь по лестнице на первый этаж, поняла, что снова плачу. Там дома стопочкой сложены маленькие вещички, что мне заранее отдала коллега. Так у нас в школе было принято. Взаимовыручка.

Да у меня была хорошая работа. Почетная. Учитель младших классов. Только вот сейчас я не желала возвращаться в собственный кабинет и слышать детские возгласы.

Мне было больно.

Провернув ключ, вошла в квартиру и замерла.

Бардак. Кто-то перевернул все вверх дном. На полу валялись мои вещи, постельное белье. У самых ног прямо на коврике крошечный чепчик. Подняв его, прижала к груди.

Марджи! Мерзавец!

Похоже, он успел собрать свои вещи.

— Да будь ты проклят! — выдохнула я, утирая слезы. — Подонок!

Не разуваясь, прошла в единственную комнату-студию и по привычке включила чайник на газовой плите.

Прошлась взглядом по полкам и не обнаружила баночки с растворимым кофе. Это было дорогое удовольствие, которое мы порой себе позволяли.

Смутившись, открыла кухонные ящики. Остались только сухие белковые смеси, да дешевые синтетические заменители круп. А вот коробочки с натуральными сухофруктами пропали. Не было и моего любимого дорогого риса.

Это так сильно шокировало, что я просто замерла истуканом.
Насколько мелочным нужно быть, чтобы забрать, уходя, продукты!

— Черт возьми, с кем я столько лет жила?! Что ты за мразь, Марджи!

Обернувшись, осмотрела уже куда внимательнее комнату.

Мой взгляд упал на диван. Ножка была криво прикручена.

Ясно! И наши сбережения он тоже забрал. Те, что мы копили на новую квартиру.

— Да подавись! — взвизгнула я и, сев на пол, закрыла лицо руками. — Чтобы оно все тебе поперек горла встало. Кобель!

... Стемнело, когда я поднялась и принялась собирать вещи. Не свои, а его... Марджи забрал далеко не все. Старьё так и валялось на полках. Взяв черный пакет, принялась скидывать его шмотки не глядя.

На помойке всему этому и место!

Пусть там забирает!

Я запихивала штаны и футболки, не разглядывая их. Лишь бы избавиться! Лишь бы выгрести из квартиры все, что напоминает о нем.

Тварь! Кобель! Мразь!

Быстрее выбросить любое упоминание о нем.

Закончив, обулась и, махнув рукой на куртку, поспешила на улицу к контейнеру за домом. Не успею замерзнуть.

Мимоходом взглянула на время: 20.55

Что же у Марджи было еще минут пять до автоматической утилизации. Захочет, уже не вернет. Оставив дверь открытой, соскочила по ступеням и понеслась за дом.

Темень стояла страшная. Купол закрыт инеем. Уличные фонари, работающие от света Сатурна, разрядились и не горели.

Только там впереди у самого бочка тускло сверкало табло, на котором ярко горело оповещение — до утилизации мусора еще три минуты.
Вдруг впереди в густых сумерках мелькнула тень. Вроде женская.
Я остановилась. Мало ли кто тут шнырять по подворотням может!

Постояла немного. Снова странный шум. Лед быстро и громко крошился — убегает кто-то.

Звук отдалялся.

И наконец все снова стало тихо.

Подойдя к утилизатору, приоткрыла крышку и, не глядя, со злостью скинула туда свой пакет.

Послышалось странное кряхтение.

Необычное и настораживающее. Отойдя на шаг, прислушалась.

Писк! Котенок?

Животных я любила и оставить там на верную смерть мохнатый комочек, конечно, не могла. Приблизившись к баку вплотную, уже полностью откинула крышку и заглянула внутрь!

Глава 4

Застыв на пустой площадке с грязным сверточком в руках, в первые мгновения не соображала, как действовать дальше. Вытерев лоб окровавленной ладонью, поморщилась. Нога жутко дергала... Низ штанины дымился.

Но это все потом. А что делать сейчас?

«В тепло» — мелькнула первая здравая мысль.

Я же без куртки, на улице холод. Малышка моя в одних тряпках. Тонких и влажных.

Это подстегнуло к действиям. Прижимая к груди свою бесценную находку, понеслась домой. Не разбирая дороги, спотыкаясь об низкий прорезиненный бордюр.

В кромешной темноте бегом под стеной здания, на лестницу, в дверь...

...Оказавшись в квартире, снова покрутила головой.

Что дальше?

Куда? Куда ее положить?

Во что завернуть?

Чем покормить?

И куда обратиться за помощью?

Все это казалось таким важным.

Первый порыв вызвать службу опеки Энцелада я задавила на корню.
Да ни за что!

И рядом никого из опеки с моей девочкой не будет. Подальше от этих бездушных стервятников! Они просто заберут кроху и поместят в один из государственных домов малютки. А там такая смертность среди нелегалов жуткая.

Не протянет моя кроха и нескольких дней.

А если и протянет, то куда ее потом денут?! У нас что ни год всё скандалы вокруг нелегальных детей. Да и населения в общем. Пропадают партиями. То там, то тут. Только и слышно: ушел и нет человека. Что уж про ребенка.

О нет! Подальше от властей Энцелада.

Это по их вине у нас половина населения на нелегальном положении. Люди — призраки.

Разувшись, захлопнула дверь и заперла на замок. Прошла до дивана и присела. Нужно думать и быстро. Но, как назло, в голове ни одной дельной мысли. Я как-то от шока враз поглупела.

Ребенок! Привести его в порядок. Согреть! Это сейчас в первую очередь. Остальное потом.

Я быстро развернула грязные пеленки и заглянула в черные, что ночь, глаза крохи. Какая она красивая.

Чудо, а не девочка!

— Моя ты принцесса, — прошептала я.

Малышка словно слепой котенок блуждала взглядом по комнате. Сморщенная как старушка. Смуглая кожа, черный кудрявый чубчик.

— Ты так похожа на меня, — тихий шёпот разнесся по комнате. — Словно моя девочка. Нет, не отдам я тебя никому. Моя!

Обняв теплый комочек, вдруг поняла, что плачу. От счастья!
Не знаю, кто бросил это маленькое чудо в утиль, но он сделал мне самый великий подарок.

— Мы пойдем в приют, — пробормотала, пытаясь выстроить план действий. — Он частный. Это я точно знаю. Там воспитатель — наша соседка. Она милая, так что подскажет, что и как. И я могу устроиться работать туда, чтобы мы были вместе. Тогда я смогу ухаживать за тобой. С моей работой сейчас это не получится. Декрет мне не выдадут. А в приюте меня примут с радостью. Там полный соцпакет, и никто не станет задавать лишних вопросов. Ни о тебе, ни обо мне. Решено! Если что, представлю тебя своей незаконной доченькой. Главное, что тебя не отберут. А со временем... Со временем я найду способ тебя легализовать, солнышко. Обязательно найду.

Я уже более оптимистично взглянула на кряхтящий комочек.
Малышка издала смешной звук губками, ручки и ножки заходили ходуном.

«Одеть, — соображала я. — Нет, сначала обтереть от крови»

С этой светлой мыслью мы спешно отправились в ванную комнату. Удерживая кроху одной рукой, второй стирала с нее грязь мягкими гигиеническими салфетками, не жалея их.

— Вот, готово, моя конфеточка! — улыбнулась я. — Теперь поглядим, во что тебя нарядить. Будешь у меня первая красавица.

Вернувшись в комнату, уложила свое самое великое сокровище на большую подушку, и, подоткнув ее с двух сторон на всякий случай, кинулась искать по квартире детскую одежду. Чепчики, распашонки, подгузники, которые оказались столь велики, что просто свешивались с ножек. Одноразовые пеленки.

Какое счастье, что я позаботилась обо всем заранее.

Кое-как спеленав наряженную в новые вещички малышку, снова уложила ее на подушку.

Вот теперь она выглядела совсем прилично. Моя куколка!

— Сейчас, милая, мама оденется, и мы побежим в приют. Там должны быть смеси. Там нам помогут. Правда! Как же хорошо, что этот мерзавец Марджи убрался из моей жизни. Как же вовремя. Он бы никогда не захотел тебя оставить. Мужчинам не нужны чужие дети да еще и нелегалы. Они думают лишь о себе. А нам такие не нужны, правда? Мы и вдвоем будем очень счастливы, — я выдохнула и кивнула сама себе.

Да, я потеряла свою крошку, боль не ушла, но пустота в душе стремительно наполнялась. А Марджи... да и скатертью дорожка. Как хорошо, что я потащилась выкидывать его шмотки на ночь глядя. Это не просто удача, а сама судьба.

— Мы с тобой станем настоящей семьей, так ведь, милая?!

Малышка моргнула.

— Какая ты спокойная! Надо бы имя тебе дать.

Все те варианты, что я готовила для своей неродившейся девочки, как-то вылетели из головы. Да и суеверия одолевали. Нет, я даже допустить мысль, что с моим обретенным сокровищем что-либо случится, боялась.
Нужно особенное имя. Редкое. Символичное. Но я не могла придумать ничего стоящего.

Поджав губы, схватила грязные тряпки, в которых вытащила кроху из контейнера и понесла в мусорный пакет.

Что-то выпало и плавно опустилось на пол.

Информационно-новостной буклет.

Подняв его, зачем-то вчиталась.

"Началось освоение новой планеты, отданной расе гурсан. Переселенцам гарантируется получение участков, субсидий для строительства дома, помощь в оформлении документов..." — тут я запнулась и тяжело вздохнула.

На бумаге это все, конечно, выглядит легко и заманчиво, а на деле...

Гурсаны — одна из самых благополучных рас нашей системы. Они поклонялись материнству. Дети и женщины для них бесценны. Семья в приоритете. Вот уж действительно за кого замуж выходить нужно.

«Мужчина, он и гурсан — мужчина. А значит, кобель» — проворчал мой внутренний голос.

И все же, те, кто добирался до их планет, действительно могли считать себя счастливцами.

Глава 5

Девять лет спустя

Солнечная система

Пояс Сатурна

Спутник-планета Энцелад

Южное поселение.

— Оюта!!! — Мой вопль сотрясал стены нашей небольшой квартиры-студии. — Если ты сейчас же не встанешь, я приду за тобой сама! Так и знай!

Замерев, прищурилась. За плотной ширмой не было слышно ни звука.
Обернувшись, уперла руки в бока.

— Оюта!!! — снова рыкнула, начиная потихоньку злиться.

Минут десять как встать должна была, а она все нежится. Соня! Вот хоть действительно иди и за ногу ее вытаскивай из импровизированной комнаты. Ты глянь на нее, шторкой отделилась и возомнила себя самостоятельной единицей общества.

Мама ей не указ и даже не будильник.

— Ну! Я долго буду ждать, госпожа ленивица?! Или мне к тебе в апартаменты с чайником заявиться?

— Ну, мама, — раздалось страдальческое из-за ширмы. — Я хочу спать!

— Не нукай! Спать нужно ложиться, когда говорят, а не читать под одеялом комиксы. Или ты думаешь, я свет от планшета через занавеску не увижу? Если так, то твой план провалился. Подъем, кому сказано!

В ответ тишина, на кровати и не пошевелились.

Покачав головой, включила телевизор. На развернувшимся экране появился репортер. Особо не приглядываясь, за его спиной заметила митинг довольно известных активистов за отмену закона о нелегальном положении второго и более ребенка в семье. Я много лет следила за их деятельностью и все надеялась, что они хоть как-то продавят наше правительство. Но все тщетно. На экране крупным планом показали женщин с измазанными красной краской лицами. Так они, по всей видимости, добивались схожести с кровью. В руках они держали плакаты с изображением светловолосого голубоглазого мальчишки пяти лет, а может, и младше. Но ужаснула меня подпись под этими фототранспарантами: «Марк пропал, а властям нет дела!», «Нет ребенка — нет и преступления».

Содрогнувшись, я трусливо выключила новости. Такие сюжеты всегда меня тревожили, не могла я спокойно смотреть на то, в каком положении находятся наши дети. И моя девочка в частности.

Кстати, о ней…

— Оюта, нужно спешить в приют. — И снова никакой реакции. Я приподняла бровь и хитро улыбнулась. — Мне сегодня составлять списки тех, кто поедет на экскурсию за Плутон. А туда попадут лишь избранные, самые дисциплинированные...

— Экскурсию?! — резко перебили меня. Из-за шторки появилась заспанная, но весьма заинтересованная смуглая мордашка, окруженная торчащими в разные стороны короткими черными кудряшками. — А я там буду? Я же самая-самая... ну хотя бы для тебя.

— Не знаю, — протянула я. — Что там соням делать?

— Мама! — Лицо моей доченьки приобрело крайне возмущенный вид. — Я хочу поехать туда. К тому же, кто знает, может, мы здесь последние месяцы живем...

— Чего это? — нахмурилась я.

— Ну, тот дядя гурсан звонит тебе по видеосвязи все чаще... И чаще... Он кто? Безопасник с Оюты? Это так интригующе...

— Марш умываться, сваха недоделанная! В моей жизни уже есть Оюта... Хватает для полного счастья!

— Но я ведь не красивый дядя, — она поиграла бровями.

— Тебе всего девять лет, откуда это сводничество? — я возмущенно развела руками.

Дочь у меня была развита не по годам. Шустрая, пронырливая, и с таким длиннющим носом, который она умудрялась засунуть везде!

— Ты вообще откуда про господина ШуЭхора знаешь? Оюта!

— Ой, да все уже в курсе, — отмахнулась она от меня. — Эти сплетни даже не первой свежести. А откуда сводничество...? Ну, мамочка, как ты не догадываешься. Все просто! Здесь два волшебных слова... Хм... даже три: мама, холостой гурсан, Оюта! Это же наш шанс!

— Четыре слова, математик доморощенный! И какой такой шанс, милая! — уже и слов не было на эту продуманку. — Господин ШуЭхор действительно начальник охраны жилого сектора на Оюте. Но его интересую не я, а приют. Дети, хорошая моя. Вот это реальный шанс. Если они решат, что наши сироты им нужны, то я смогу тебя легализовать. И только поэтому я столь любезна с ним.

Пока я объясняла ей истинное положение дел, сама думала, что же там за сплетни такие. Вот это новости, я даже не подозревала, что меня за спиной пристраивают к почти незнакомому мужику.

Это же взбрело кому-то такое в голову!

— Нет, моя хорошая, это исключительно деловые отношения.

— И только они? — она недоверчиво приподняла смоляную бровь.

— Ну, конечно! — фыркнула я уязвлено.

— Мама, ты злишься!

— Это потому что ты долго встаешь, — снова проворчала я.

— Мисс Вонг, — заискивающе прощебетала моя егоза, — а может это потому, что у господина гурсана очень, ну прямо до неприличия, выразительные светлые глаза. Такая прикольная длинная челка. А еще сногсшибательная мускулатура. И...

— Оюта! Что за речи для ребенка?!

— Так это не я, — она выпучила на меня невинные глазки. — Это остальные воспитательницы говорят. Вот странность да, работников в приюте много, а звонит он только тебе.

Я демонстративно шумно выдохнула, намекая кое-кому не по возрасту умному, что разговор мне не нравится.

— Да-да, мамуль. Думаешь, я не заметила, что вы уже и дома беседы ведете.

— Это потому что ему дали именно мои контакты, — я принялась зачем-то оправдываться. — И тебе это известно.

— Да-да, — протянула она. — Одна из бывших твоих воспитанниц вышла замуж за миранца и укатила в систему гурсан, а там, не будь дурой, быстро отрыла холостяка и скинула ему твои координаты.

— Как ты разговариваешь! — мое ангельское терпение трещало по швам. — А ну, рот с мылом помыла!

— Что? — Эта пигалица встала в боевую стойку, расставив ноги на ширину плеч. — Да я не произнесла ни одного ругательства! Я вообще сама тактичность!

Она гордо прошагала в пижаме до кухонного стола и схватила бутерброд.

— Так, юная леди, марш в ванну, я сказала!

— Не могу, — она развела руками, помахав передо мной куском хлеба. — Я уже завтракаю.

Глава 6

Господин ШуЭхор пристально смотрел на меня, не то чтобы изучающе, а скорее облизывающе. Неприлично так. Не привыкшая к подобному вниманию со стороны мужчин, естественно, я смутилась. Да я вообще каждый раз краснела под взором его серебряных очей как девственница в борделе. Внезапно очень захотелось отдернуть и без того длинную юбку.

Да что там юбку!

Платок на голову надеть и обмотаться им до самых пят. А между тем заинтересованный в моих прелестях наглый взгляд господина безопасника, прошелся по моим губам и скользнул ниже в область декольте. Светлая бровь мужчины одобряюще приподнялась. Запустив пятерню в пепельные волосы, он резким движением откинул длинную челку назад. И выглядело это так... что в моей душе пташкой вспорхнуло женское начало, но потом сообразив, что за фрукт там красуется, пристыженно забралось обратно в ту дыру, где спало уже лет девять.

Что с такого кобеля возьмешь? Ну, кроме, как проблем на то мягкое место, что пониже поясницы.

А между тем господин ШуЭхор даже как-то вперед подался, пытаясь через монитор ниже заглянуть. Сообразив, что стою в домашней маечке на тонких бретельках, я готова была выругаться. Смачно, от всей души, забористо так, с придыханием. Еще бы ему там глазами не шарить, там же все на улице почти.

Все же мужик, он и гурсан мужик!

Наглый и похотливый!

И ладно бы он только сегодня себе такие взгляды позволил. Куда там? Мне уже казалось, что для него это норма.

Обреченно вздохнув, скорее по привычке подняла планшет выше и поставила его на полочку так, что меня видно было только по плечи. Нечего там разглядывать, не для него богатство растила.

Он нахмурился, но через секунду таки выдавил из себя улыбку. При этом создавалось впечатление, что у него сейчас щеки от натуги трещинами пойдут.

Вот зачем так стараться, создавая впечатление милого доброго инопланетянина, если у тебя на лбу написано, что это не так.
В общем, жутко раздражал меня светловолосый безопасник.

Но напомнив себе, что нужно быть крайне любезной с этим весьма полезным пусть и навязчивым гурсаном, я расплылась в улыбке. В такой же натянутой за уши, как и у него.

— Мисс Вонг?! — он поморщился, видимо, я с «радушием» перестаралась.

— И вам... — выдавила я, и тут же умолкла, соображая, что там говорить-то нужно было. А приветствие! Быстро сориентировавшись, глядя, как темно в узком высоком окне за его спиной, выпалила: — Добрый вечер!

Гурсан как-то сдавленно хохотнул, догадавшись, что я в легкой растерянности, но быстренько собрался и поджал губы, усиленно придавая лицу серьезный вид.

Выходило у него не очень. Фыркнув, я уставилась за его спину.
Господин ШуЭхор, судя по обстановке, находился в своем кабинете. Казенный пластиковый стол, кресло с высокой спинкой. Ящик, больше похожий на сейф. Огромный монитор, часть которого я тоже могла легко разглядеть.

Я прищурилась.

Он и раньше связывался со мной из этого помещения, но сегодня там было все как-то по-другому.

Прибрался он, что ли?!

Где разбросанные листы информационной бумаги? Где гора непонятных обрезков, которая по обычаю вываливалась из утилизатора рядом с его креслом. Где маленькая широкая вазочка, из которой столбиками торчали бычки. Это была еще одна отвратительная сторона этого мужчины.

Он курил! А я этого не переносила!

В общем, выглядело все подозрительно.

Да и сам господин ШуЭхор сидел не просто в рубашке, а в белоснежном кителе.

Весь красивый, причесанный... Подозрительный. Уж не ради меня на такие жертвы пошел?!

Что-то мне стало волнительно и чуть-чуть не по себе.

— Хм... — Он подался чуть вперед и сложил перед собой на столе ладони, скрестив пальцы в замок. Наверное, сказался педагогический опыт, но, казалось, господин Сахарок очень осторожничает. — Ну если быть совсем верным, моя красивейшая мисс Вонг, то доброй ночи.

Что-то пропищало на его мониторе. Меж бровей мужчины мгновенно залегли хмурые складочки. ШуЭхор хищно приподнял подбородок, а его взгляд оторвался от моих губ и метнулся в сторону источника сигнала. Там слабо мерцала маленькая голубая точка. Мне отчего-то казалось, что она и вовсе сейчас исчезнет.

Гурсан мрачнел.

Выдержав паузу, я смекнула, что лучше отвесить ему пару любезностей и прервать связь. Как-то и на работу опаздывала, и он там явно занят. Да и вообще у нас, как всегда, не клеился разговор. Такое чувство, что этот гурсан звонит, только чтобы поглядеть в мое декольте и удостовериться, что я все еще жива и на Энцеладе.

Не понимала я его!

Он казался мне каким-то темным жеребцом. Ну или кобелем!

— Ночь?! — мило уточнила я. — Тогда почему же вы делаете вызов в столь поздний час?

Точка на мониторе пульсировала ярче и безопасник, немного расслабившись, вновь повернулся ко мне.

— Но у вас ведь утро, Луиза, — тонко подметил он, словно разгадав мои намеренья избавиться от него.

— Но у вас ночь! — заупрямилась я. — Поздний час...

— Но я ведь не сплю, — перебил он и снова бедненький принялся давить из себя улыбку. «Милую» такую, что аж волоски на затылке поднимались от жути.

— Господин ШуЭхор, вы на работе и явно чем-то заняты помимо меня... — я взглядом намекнула на монитор.

Но он сделал вид, что совсем этого не замечает. Моргнув, мужчина поставил локти на стол и, сцепив ладони, уперся в них подбородком. Весь его вид говорил, что отключаться он не намерен. Вот гад, а!

— Господин ШуЭхор, у вас возникли какие-то важные вопросы и вы хотите немедленно их обсудить? — зашла я с другой стороны, ощущая эту чудовищную неловкость между нами.

— С чего вы взяли? — он вновь приподнял бровь. — У меня выдалась свободная минутка и я решил пожелать вам доброго утра. Разве это плохо?

«Да ты мне уже три месяца его желаешь! — внутренне взвыла я. — И ни о чем, кроме как погоды, мы с тобой не беседуем»

Я зло прищурилась. Этот мужчина прилип ко мне как банный лист к заду. И главное, непонятно что ему вообще от меня надо. Уже бы прямо сказал словами через рот и не скрашивал начало моих серых будней своей сладкой красивой мордашкой.

Глава 7

Я открыла было рот, но в кабинете этого невозможного мужчины раздался громкий сигнал. ШуЭхор вздрогнул и, казалось, удивился. Бросил взгляд на свой монитор.

Голубая точка все еще пульсировала, но стала тусклой и еле заметной. Если бы я не знала, где она находилась, то, наверное, и не заметила ее за всеми этими яркими красными и синими линиями, обозначающими коридоры межзвёздных трасс.

— Наверное, лучше мне отключиться... — начала было я, но ШуЭхор, нахмурившись, поднял указательный палец и четко призвал к тишине.

Властно так. И главное, рот я мгновенно захлопнула.

Правда, возмущения это во мне не поубавило. Наоборот, разозлилась еще больше, но уже и на себя.

Вот так! Один жест и я по струнке смирно.

Нужно было вот после этих его «вас хочу» проявить гордость, оборвать сигнал... Но я продолжала безропотно стоять у кухонного стола и взирать на гурсана, сама себя в этот момент жутко раздражая.

Никакого во мне стержня. Рохля, как есть.

— Пост номер двенадцать, что у вас?! — рявкнул он так, что эхо по кабинету зазвучало.

Что-то тихо зашуршало, кто-то прокашлялся, словно собираясь с духом, что меня отчего-то позабавило, и наконец раздалось:

— Начальник безопасности ШуЭхор, мы потеряли связь с одним из фрегатов... полчаса назад...

— Не борт ли «1452МК»? — голос гурсана сделался просто ледяным.

Я напряглась и прикипела к экрану планшета. Что-то мне подсказывало — это тот случай, когда я могу взглянуть на господина Сахарка в естественных для него условиях. Ну нутром чувствовала — со мной он ведет себя напоказ. Играет. Притворяется.

Женские инстинкты просто вопили об этом.

— Так точно! Борт «1452МК», — голос несчастного диспетчера казался все более обреченным.

— Я уже минут двадцать как не вижу его четкого сигнала, а вы сообщаете только сейчас! Вы куда все это время таращились!

От такого тона я сглотнула и мысленно пожелала бедолагам, прошляпившим фрегат, удачи.

— Но бывают неполадки... — промямлили с той стороны.

— Я тебе потом скажу, что бывает, — оборвал диспетчера на полуслове ШуЭхор. — Поднять патрульные корабли!

— Если пираты... — попытался что-то спросить несчастный растяпа.

— Зачистить сектор полностью! Обеспечить безопасный проход фрегату до наших границ.

— Пленные...

— Я четко отдал приказ — зачистить сектор. Тебе что еще не ясно?!

Все это время я с интересом наблюдала за господином ШуЭхором.
С него словно слетела маска дамского угодника. А вот под ней скрывался кто-то суровый. Холодный. Я бы даже сказала жестокий.

Мужчина, словно чувствуя на себе пристальный взгляд, на мгновение повернулся в мою сторону и улыбнулся. Вот только эффекта это уже не возымело. В его глазах плескалась все та же сталь.

— Начальник безопасности ШуЭхор, тревога поднята, — отчитался невидимый мне диспетчер.

— Отчет мне на стол! — Вызов был отключен.

— Потеряли корабль? — зачем-то брякнула я.

— Я ничего и никогда не теряю, красивая. Там он на месте. Сигнал заглушен, значит, отбиваются от импульсных атак.

— Но...

— Не думаю, что вас интересует работа безопасника. Лучше расскажите о своей, — он грубо перевел тему на меня.

— О себе? — Мне не понравилась его новая манера вести разговор. — Вы сами связались со мной, я так понимаю, у вас ко мне было дело. И эта ваша шутка «про хочу» неуместная! Мы практически не знакомы.

Заупрямилась я, ощущая себя жутко некомфортно. Девять лет без внимания со стороны мужиков как-то жила и нате вам. Нарисовался фрукт инопланетный. Хочет он... Хоть бы виртуальный цветочек подарил сначала, что ли, чтобы я его еще на том этапе успешно отшила. А вот так сразу в лоб, даже неприлично как-то.

Внутри меня все бушевало.

— Моя несравненная Луиза, — пропел он нежным до скрежета зубов голосом. — Несколько месяцев достаточно приличный срок для откровений. И да, я решил вас забрать к себе...

— Что? — опешив, я резко его перебила. — Меня? Как меня?! Куда меня? Зачем? Не поняла, — даже головой тряхнула, чтобы собрать разбегающиеся мысли в кучу. — Как специалиста?! Подождите, речь шла о детях. О моих сиротах!

— И о вас, — он тихо рассмеялся и важно закивал. — И всех ваших сиротах, и котах, и... Кто там у вас еще есть?

— Господин Эхор... Шу... Шу Эхор, — от возмущения я запуталась в его именах. — Меня забирать никуда не нужно. Я нахожусь там, где и должна быть. Если вам не нужны сироты... Если вы не заинтересованы в их судьбе, то не понимаю, к чему все наше общение посреди ночи...

— У вас утро... — исправил он меня скорее из вредности.

— Да неважно! — возмутилась я. — Не морочьте мне голову!

— Луиза, — его взгляд стал предельно строгим. — Я сейчас предлагаю вам приехать ко мне. Жить. Насовсем.

Это было то самое предложение, которое, наверное, в мечтах ждет каждая жительница пояса Сатурна, да и не только его. И была бы иная ситуация, я бы... Да согласилась бы, не раздумывая ни секунды. Такая возможность. Такой шанс перебраться в благополучную систему. Но...

Я тяжело вздохнула. У меня было одно весомое «но»...

— Я не могу этого сделать, Шу, даже если бы хотела.

— Почему? — он подался вперед.

— Потому что у меня дети...

— Я заберу всех со статусом сирота, — он даже договорить мне не дал. — Ты главное — документы приготовь.

И вот оно непреодолимое преткновение. Документы...

— Так, ладно, — я облизнула нижнюю губу, признавшись себе, что пора во всем сознаваться. — Наверное, нужно было сразу говорить все как есть. Вместо того чтобы беседовать о природе да о погоде, выяснили бы все друг о друге до конца. Так вот. У меня дочь. Она нелегал, поэтому никакие документы я, увы, не подготовлю. И с Энцелада не сдвинусь. Никак! Даже если бы и захотела. А я не хочу, — тут я соврала, чтобы дать нам повод просто разойтись и забыть об этих звонках. — Нужно положить конец нашему с вами бесполезному общению. У меня уже коллеги за спиной шепчутся. Это все не хорошо и бессмысленно.

Глава 8

***

У меня весь день все валилось из рук. Задели слова Оюты об отце.

Да она была права, со дня ухода Марджи я так больше и не позволила себе завести отношения с мужчиной. Они просто исчезли из моей жизни. Сначала не могла свыкнуться с предательством того, кого любила, а после... Просто боялась пережить все это вновь.

Одиночество стало делом привычки.

Да и мужчины на горизонте не возникали — кому интересна мать-одиночка! Желание искать «того самого» погасло, и я окончательно убедила себя, что справлюсь со всем сама, а мужчина — это неиссякаемый поток проблем, головной боли и нервотрепки.

Я никогда не выясняла, как сложилась судьба бывшего жениха. Счастлив ли он или нет?

Мне было все равно. В душе все отмерло. Там было место только для моей маленькой Оюты.

Да, у меня была дочь и в какой-то момент я окончательно решила — для полного счастья мне этого достаточно.

И жизнь стала тихой и размеренной. Я устроилась в приют, чтобы быть со своей крохой. Первое время все страшилась, что о ней начнут спрашивать, но всем было все равно. Директор радовалась тому, что появился еще один сотрудник, так что о дочери мне ни разу никто вопросов и не задавал.

Никогда до сегодняшнего утра.

Возможно, поэтому я так сильно испугалась. Словно прошлое в один прыжок догнало.

Я, как и тогда, много лет назад, на той площадке рядом с мусорными баками, чувствовала растерянность и полную беспомощность.

И это выбивало меня из привычной колеи.

Тяжело вздохнув, вновь прошлась по списку детей. Небольшая частная туристическая фирма в рамках благотворительности согласилась отвести наших сирот на экскурсию. Я мельком прочитала название компании — «МИОП» — и тут же забыла. Все равно в следующий раз это уже будут другие спонсоры, они менялись у нас с завидным постоянством.
Отредактировав данные детишек, отправила запрос на выдачу тринадцати одноразовых справок из приюта с фото и именами. Конечно, наши воспитанники были нелегалы и все это понимали, но директора турфирм вопросов не задавали.

Никому ни до кого не было дела.

Вглядываясь в бегунок загрузки на небольшом мониторе, мысленно все возвращалась к сегодняшнему утру, прокручивая в голове произошедшие события. Разговоры, фразы и отдельные слова.

И надо же было появиться этому гурсану!

И ведь он нравился мне. Ну, хотя бы внешне...

Ой, да кому я врала. Отличный мужик! Серьезный при деньгах, явно что ответственный. Другая бы от счастья скакала, а мне хоть плач.
Не было у меня там и шанса. Он на Оюте, а я в дыре.

И сидеть мне здесь еще, ух, как долго. За столько лет я так и не нашла способ легализовать дочь. В отчаянье уже была готова связаться с контрабандистами и выкупить черные паспорта, но это было безумно опасно. На любой мало-мальски приличной планете их сразу вычислят и обнулят, а после начнутся настоящие проблемы.

Оюту при таком раскладе я точно потеряю.

Все это убивало надежду на лучшее.

Ну зачем этот гурсан всколыхнул болото моей жизни?

Словно услышав мысли, на экран пришло короткое сообщение:

«Луиза, нам надо поговорить о вашей дочери. Прекратите игнорировать меня»

Номер даже смотреть не нужно было. Понятно от кого.
В душе что-то встрепенулось и глухо заныло. Наверное, окончательное разочарование в жизни.

Естественно, я не ответила. Не понимала зачем? Начальник службы безопасности никогда не станет нарушать закон. Это муж моей воспитанницы оказался вполне себе приличным контрабандистом, что на Энцеладе отнюдь не считалось зазорным. Он и купил ей документы и сумел провести их в базу. Господин ШуЭхор на такое точно не пойдет. Он скорее еще и дело заведет. Ответственный ведь мужик. Законник!
О, я понимала, что он предпримет по поводу Оюты дальше, если я сделаю хоть еще один шажок на сближение.

Поднимет все службы по работе с нелегалами. Они же там на благополучных планетах и не подозревают, как живется вот в таких вот дырах. А дальше я и пискнуть не успею, как мою дочь упекут в казенный приют.

Взяв планшет, обнаружила там уже другое сообщение.

«Луиза, нечего опасаться, я знаю, как решить вашу проблему. Необходимо обратиться в службу опеки...»

Я даже дочитывать не стала. У меня просто все перед глазами поплыло.
Только не это. Неужели он действительно взялся за меня?

Трясущимися руками я удалила так и не прочитанное сообщение и, не справляясь со страхом, ввела новый текст:

«Не смейте никому говорить о моем ребенке! Не смейте! Не лезьте в нашу жизнь. Это моя дочь и я никому ее не отдам. Наше общение считаю ненужным и для себя вредным.»

Отправила и тут же закрыла лицо руками. Паника. Она снова накатывала волнами.

Я не понимала, чего мне ждать от этого мужчины. Я совсем его не знала. Он вел себя все это время столь двулично, что не поймешь, где настоящий.

Как же бешено у меня заколотилось сердце.

Снова пиликнуло сообщение:

«Луиза, ты должна успокоиться. Я завершаю дела и вылетаю к тебе»

Все! Я готова была визжать от ужаса.

Зачем? Куда? Для чего?

Не думая, кинулась отвечать:

«Нет! Вы мне неинтересны. Проваливайте! Исчезните из моей жизни, и все. Вы мне не нужны! НЕ НУЖНЫ!!!»

Сообщение ушло, я и моргнуть не успела, как от него пришло следующее:

«Зато вы нужны мне. Очень нужны!»

И все. Его номер погас, став красным. Связь оборвана! Он оставил последнее слово за собой. Невыносимый мужчина!

— Мама, — услышав недовольный голос за спиной, заметно вздрогнула. — Урок уже начался, а тебя нет. Ну что с тобой такое сегодня?

— Ничего, — меня слегка колотило.

Вспотевшими ладонями я принялась зачем-то расстегивать верхние пуговички белой блузки от униформы.

— Ну конечно, — Оюта прошлась взглядом по пустому кабинету, непонятно что здесь проверяя. — А ты меня в списки на экскурсию вбила?

Глава 9

Возвращаясь домой, я все читала нотации дочери. Что-то тревожило. Какое-то предчувствие беды.

И вроде все как всегда... Это был не первый полет наших детей за границы Плутона. Все там стандартно. Перелет до станции Чагар, оттуда пересадка на туристический фрегат и целый день дети будут слушать истории о первых поселениях вне границ Солнечной системы.

И все это время наши сорванцы под присмотром работников турагентства.

И все же душа была неспокойна.

Крепко держа Оюту за руку, я забралась в переполненный аэробас и сумела протиснуться в середину салона. Здесь обычно свободнее: пассажиры старались держаться у дверей, чтобы быстрее и легче выйти. Везло лишь тем, кто ехал практически до конечной. Мы с Оютой входили в их число. Аэробас мягко набрал высоту и с противным гудком, вклинившись в бесконечный поток транспорта, заскользил по надземной трассе.

Народ толкался, причиняя мне неудобства. Заприметив освобождающееся рядом сидячее место, я подтолкнула туда дочь и, нагло оттеснив какого-то мужика, успела его занять. Оюта весело пристроилась рядом, благо, ширина сидения, рассчитанная на коренных жителей Марса — марионеров, это позволяла. Хоть в чем-то нам жителям Энцелада фартило — аэробасы присылали с марсианских колоний, и в плане комфорта они казались идеальными.

Глядя в окно, я наблюдала за пролетающими рядом магнокарами и аэробайками и все не могла унять разрастающуюся тревогу. Нет, умом я понимала ее причину — просто Оюта еще никогда никуда без меня не летала. Очень тяжело было отпустить ее одну. В голову лезли мысли одна другой страшнее.

Потеряется! Заблудится! Пираты нападут!

И все равно, что они уже лет двадцать в зоне Плутона не появлялись. В моем сознании они уже кишели там и только и ждали, когда же я выпущу из своей руки ладонь дочери, чтобы разом обрушиться именно на тот фрегат, в котором полетит она. И, казалось бы, какой бред! Но мне было страшно настолько, что я вполне в него верила.

— Оюта, может, не поедешь? — предложила я, доведенная своей мнительностью и тревожностью до предела. — Посидим завтра, сериал посмотрим. Попкорн пожарим, а?

— Мам! Да все едут! — возмутилась она. — Ты обещала, когда в прошлый раз не пустила. А я весь год предметы зубрила, хотя вообще не обязана. Я нелегалка и школа не про меня!

— И слышать не желаю, — проворчала, поджимая губы. — Мы найдем способ...

— Да какой способ, мам? — воскликнула она и тут же понизила голос, заметив, что на нас обернулись: — Ну, нет его, ма. Отец Твиры купил у вархов паспорт, а теперь его судят, а ее грозятся изъять из семьи. Она сегодня по секрету сказала, что мама с ней бежит на время на Титан. А дальше они не знают, что делать. Остается им ждать, когда опеке наскучит их разыскивать. И вот даром мне такие документы не нужны. Я не хочу за решетку в гос. приют! Говорят, оттуда если и выпускают, то рабами на шахты! А женщин еще хуже.

— Откуда ты все это берешь? — возмутилась я. — Тебе каких-то девять лет, а ты у меня ходячая справочная по криминальным происшествиям Энцелада. Все знаешь, что не надо, а что надо — учить не заставишь!

Я тихо шипела на нее, поглядывая по сторонам.

— У меня никогда не будет доков, и тебе нужно это признать, — ворчала в ответ Оюта, не уступая мне.

Все же воспитание никуда не денешь. Чем старше она становилась, тем больше напоминала меня.

Аэробас тряхнуло, и он пошел на снижение. Народ засуетился, готовясь к выходу. Двери бесшумно открылись и началась легкая давка. Я снова взглянула в окно. Торговый центр. С рекламных баннеров мне улыбалась светлокожая рыженькая девочка венерианка в теплом белоснежном свитерке. И ценник сбоку. Я тут же вспомнила, что у моей малышки скоро день рождения и не мешало бы прикупить и ей нечто подобное. А то все гуманитарная помощь да чьи-то отданные вещички.

Хотя, возможно, свитер она не захочет, а попросит другое. В последнее время я все чаще замечала, как она рисует, глядя на слайды с изображением пейзажей Земли... Быть может, ей понравятся акварельные краски и настоящая бумага. Эти мысли слегка отвлекли от нашего спора, но ненадолго. Двери аэробаса закрылись, и он снова взмыл в воздух.

— Ма, я поеду на экскурсию, и не выдумывай. А про документы забудь! Не хочу я, чтобы с тобой, как с папой Твиры было. Она плакала все утро и это ужасно.

— Нет, — я покачала головой. — Есть способы, милая. Сдаваться никак нельзя. Я сама Кристу в свое время отправила на Оюту. Но у нее просто было безвыходное положение, и ведь она смогла легализовать и себя, и племянницу...

— Твоей бывшей ученице просто повезло встретить контрабандиста, мама, — упрямилась дочь. — Он ей доки и протащил по своим серым каналам. Старшие девчонки рассказывали, это вообще любимая байка приюта. Но, ма, ты на такое никогда не пойдёшь. Ты даже улицу всегда переходишь в нужном месте. От начальника безопасности огромного жилого сектора нос воротишь. Ну какой способ?!

— Оюта, я не ворочу нос. И пошла бы я на все, но ты сама говоришь — поймают и в тюрьму, а тебя в спецучреждение. А господин ШуЭхор — наша погибель. Вот он как раз на противозаконные вещи точно не пойдет. Да и сама подумай, милая. Что ему нужно от меня? Говоришь же, целый начальник и что женщины рядом нет? А почему?

— Ой, может, он тебя всю жизнь ждал! — отмахнулась она, напомнив, что все-таки я разговариваю с наивным ребенком, который верит в настоящую любовь и высокие отношения.

Но раз уж она задает подобные вопросы, то нужно отвечать, и потихоньку отбеливать те розовые очки, через которые она смотрит на этот мир. Ей же полезнее.

— Послушай, Оюта, ты, конечно, еще дите, но должна понимать. Такие мужчины свободными не бывают. Мы ведь не в сказке живем про земных принцесс. Он женат, я уверена в этом, и морочит голову свободным дурочкам. Он мне сегодня заявил, что хочет меня к себе забрать.

— Ну это же здорово! — воскликнула она.

На нас обернулась пожилая женщина, но поймав мой взгляд, снова отвернула голову.

Глава 10

***

Пересмотрев все списки и выписав ровно тринадцать специальных справок с приюта, проверила, прикреплены ли к ним на всякие экстренные ситуации медицинские карты и вроде как немного успокоилась.

Правда, ненадолго.

Вплоть до того момента, как в окружении детей дочь помахала мне рукой, заходя на трап стандартного межпланетного фрегата "С-класса".

Я уже и не помню, сколько раз вот так провожала наших ребят. Выписывала справки, проверяла маленькие рюкзачки на наличие воды и пакетиков крекера для перекуса, но никогда прежде меня не мучил этот неосознанный, нелепый, ничем не обоснованный ужас.

Я улыбалась. Посылала Оюте воздушные поцелуйчики, а внутри душа вопила, что нельзя ей одной. Маленькая еще!

Фрегат издал протяжный звук, сообщая о начале предстартового отсчёта.

Двери закрылись, трап сложился и отъехал в сторону.
Сглотнув, я опустила руку и поджала губы.

Верну ее сейчас — не простит.

Она и так практически никуда с другими не летает, только если я в сопровождении.

Ей уже девять, многие ее подруги второй, а то и третий раз летят на эту экскурсию.

Нужно начинать ее отпускать, но я даже и предположить не могла, что это так сложно. Так страшно. Тревожно.

Хотелось плюнуть на все и бежать следом за этим фрегатом. Вытаскивать ее оттуда и вести домой...

Но... она не простит.

Обидится.

Начнет доказывать мне, что самостоятельная, что я ее зажимаю. Что она все решает сама. Будет демонстрировать, насколько она выросла.

Я действительно уж слишком опекаю, но себя не изменить.

Вот поэтому сегодня с тяжелым сердцем я все-таки отпустила дочь в эту экскурсию.

Все уже разошлись, а я все смотрела вслед фрегату.

Зря... Нужно было отговорить ее, пообещать прогулку, заказать вкусной еды. Да что угодно, лишь бы она находилась, как всегда, рядом со мной. Время шло и мне пришлось возвращаться домой...

...Зайдя в квартиру, разулась и сразу встала за плиту, но даже приготовить нормальный обед не выходило. После того как по комнате пошел запах подгоревшего мяса, я и вовсе сбросила сковороду в посудомойку.

Плюнув на все, вытащила планшет и набрала дочери.

Пошел сигнал соединения.

Секунда... другая...

Наконец, на экране появилось лицо Оюты. Озадаченное и непривычно серьезное. Я мгновенно насторожилась.

— Что, милая? — выдохнула, забыв даже поприветствовать ее.

— Станция Чагар закрыта, мама, — проговорила она, вертя головой из стороны в сторону. — Нас будут пересаживать на другой. А тут такая толкотня! Я боюсь, кого из наших потеряем.

— Как на другой? — мое сердце забилось как бешеное. — А вы где? Где взрослые?

Оюта мельком взглянула на меня и пожала худыми плечиками.

— Тетенька ушла узнавать, куда нашу группу направят. Я забыла ее имя, трудное какое-то, — она снова пожала плечами и застегнула легкую курточку до конца. — Да не волнуйся, мама, мы здесь все вместе. Правда, холодно немного.

— Где "тут", Оюта? — я пыталась рассмотреть хоть что-то за ее спиной.

— А станция какая-то. Ой, мама, так воняет кругом.

— В смысле воняет? — паника нарастала. — Доченька, где вы?

— Да не знаю я! — раздраженно вскрикнула дочь и пошатнулась, ее кто-то толкнул. — Фрегат подлетел к Чагару, потом мы постояли немного. Капитан по громкой связи объявил, что станция закрыта. Карантин у них какой-то внезапный. И затем пассажиров группами повели к челнокам, и мы полетели на какую-то другую станцию. Тут много работяг. Грязные все такие.

Дочь снова толкнули. Я заметила, как мелькнул чей-то локоть. Кто-то ойкнул и показалась еще одна наша воспитанница, помладше Оюты. Она выглядела испуганной.

— Где работник турфирмы? — я потихоньку зверела.

— Она ушла искать начальника станции, — прощебетала малышка.

В ее глазах было столько волнения. Оюта поморщилась и осторожно задвинула подругу за спину. Она всегда была такой. Заботилась о тех, кто меньше и слабее. И сейчас дочь все сделала правильно, но отчего-то именно этот ее жест окончательно вывел меня из себя.

— Она просто ушла и оставила вас там?! Одних! — меня затрясло.

— Ну почему одних, ма? Здесь куча народу.

Она покрутила планшетом вокруг себя. Я увидела нашу ребятню и действительно очень много мужчин весьма неопрятного вида. Лица как сажей испачканы. Шахтеры, что ли? Один из них оскалился в улыбке, и я заметила черноту между его кривых зубов. Точно работники шахт!

— Милая, я сейчас же выясню где вы!

— Да зачем, нормально же все. Там выше в шлюзах крейсер стоит, наверняка наш. Сейчас зафиксируют, что мы пересели, и поедем смотреть Плутон.

За ее спиной послышался гул.

— Что это, Оюта?

Началась толкотня. Дети тихо заголосили.

— Ой, ма, здесь опять челнок подъезжает. Сейчас мы будем как рыбки в банке. Ну ладно, я тебе перезвоню, как мы в крейсер попадем. Все нормально будет, не кипишуй!

Она отключилась.

Постояв немного, я в волнении сделала круг по комнате. Меня не отпускало. Что делать? Я никогда не могла похвастаться хладнокровием! Это позже в голове появлялись здравые идеи. А в такие моменты я действовала скорее на эмоциях. Вот и сейчас, метаясь в панике по квартире, набрала в приют. Ответа не было — сегодня там никого. Подумав немного, поковырялась в сети и нашла номер владельца турфирмы «МИОП».

Он ответил не сразу, только со второго звонка. Появился сигнал: «соединение установлено» и передо мной возник очень толстый лысый мужчина с мутными белесыми глазами.

— Чем обязан? — прозвучало грубо.

— Я воспитатель частного приюта с Энцелада. — мой голос дрожал от злости и волнения. — Сегодня мы отправили на экскурсию тринадцать детей, но они сейчас находятся невесть где. Ваш работник оставил их одних!

— И что? — Мужчина закатил глаза, словно я сейчас ему какую-то глупость сообщила. — Там что у вас груднички? Постоять пять минут без надзора не могут? Чагар закрыт на карантин.

Глава 11

Глава 6

Я звонила весь день. Не переставая, нажимала на кнопку соединения связи. Металась по квартире, не выпуская планшет из рук. Мне, то становилось легче, то накатывала такая паника, что слезы на глаза наворачивались.

Я не понимала, что делать. Куда бежать?

Бессилие.

Полное осознавание собственной беспомощности.

И ужас, сводящий с ума.

Я звонила, звонила, звонила... но мне так никто и не ответил.

Время тянулось бесконечно долго. Я отчитывала часы до прилета фрегата. Рыскала в сети в поисках последних новостей, как будто там мне могли дать хоть какой-то ответ.

Но вместо успокоения лишь усилила и без того затмевающую разум панику. Я всюду видела посты и репортажи об очередном пикете активистов против закона об одном ребенке в семье. Они держали свои транспаранты, с которых на меня печальными глазами смотрел маленький светловолосый пропавший мальчик. Такой крошечный. Нелегал, которого даже никто не ищет. Кажется, его звали Марк.

Ледяной ужас сжал в тиски сердце, запуская в него свои острые раздирающие плоть когти.

Стиснув голову руками, старалась успокоиться.

Все будет хорошо... Все будет замечательно...

Просто мнительность. Это нервы. Страх отпустить первый раз ребенка одного.

«Но почему он сказал, что их двенадцать?» — вопила я, не желая слушать доводы разума.

На планшет пришло странное сообщение. С дикой надеждой открыла его, но обнаружила лишь какие-то странные буквы и цифры. Все на всеобщем.

Недоуменно пожав плечами, решила, что это оповещение о каком-то системном сбое. Не до того. Потом разберусь.

Я снова и снова набирала дочери...

Ответа не было, а ближе к вечеру ее планшет и вовсе отключился.
Нет, сесть заряд на нем не мог, я сама проверила с утра его уровень — хватило бы на три дня.

Значит, кто-то сознательно его отключил.

Вот тут меня окончательно накрыло. Не знаю, как пережила этот день, но в космопорт приехала за два часа до прилета фрегата. Как сумасшедшая металась по диспетчерам и слышала от них — судно прибудет по расписанию. Никаких задержек нет.

Но это уже не могло успокоить.

За час до прибытия межпланетного фрегата я подняла на уши всех коллег. Они снисходительно качали головами, говоря, что это же дети. Да разбили планшет и все. Но вскоре и они встревожились. Мы начали звонить и остальным. Еще у двух детишек из нашей группы оказались планшеты, но, как ни странно, не отвечал никто. Хотя связь и проходила.
За пятнадцать минут до прилета мы наконец дозвонились до одного из воспитанников. Вглядываясь в экран гаджета, я увидела в тусклом освещении лицо Захария. Мальчика из своей группы. Он выглядел очень уставшим.

— Захарий, где Оюта? — выпалила я.

— Не знаю, мисс Вонг, — пробормотал он вяло. — Ничего не знаю. Мы одни. Все прошло не как в том году. Совсем не так. Мы половину дня просидели на той вонючей станции. Нас сгоняли то в одну комнату, то в другую. Девочки начали возмущаться и грозиться позвонить родным. Эта женщина, она такая злющая... В общем, она наорала на всех. Позвонила своему начальнику, и тот велел забрать планшеты. Мы не хотели отдавать, но она как бешеная. Просто выхватывала их из рук. А потом нас загнали с другими людьми на фрегат. — Захарий потер глаза, мне показалось, что они красные, словно мальчик плакал. — Мы полетели на этот дурацкий Плутон, хотя все хотели просто вернуться домой. Нас не кормили, воду не давали. Там было очень душно. Мы торчали в проходах, потому что мест не было. Гид не явился. Я не поеду в следующим году никуда, — эмоционально воскликнул он. — Хватит с меня экскурсий. Нас снова загнали на ту вонючую станцию. Мы разделились. Прилетел следующий фрегат. Такая толкотня была. Кто-то из девочек кричал. Да все там орали! Теперь даже не знаю кто и где, разогнали по разным палубам. Я вот сижу у выхода, со мной Кира и Сали, — он показал еще двоих детей, они плакали, утирая лица рукавами курточек.

— А Оюта? — прошептала я.

— А остальные? — запричитала рядом мисс Петти. — Я ведь говорила, нечего с турфирмами однодневками связываться. Где их только нашли? Захарий, ищите остальных.

Теперь заволновались все.

— Захарий, — взмолилась я, глядя на измученного мальчишку. — Оюта? Где она?

— Я, правда, не знаю, мисс Вонг, — мальчик покачал головой. — Мне кажется, это она кричала за нашими спинами. Но я ее не видел. На той станции эта мерзкая тетка отдала мне планшет. Я хотел позвонить, но он не включался почему-то. Мы что только с ним не делали. Уже батарею вынули и в руках подержали, только после этого он ожил. — Захарий выглядел поникшим, расстроенным и словно виноватым. — Я не видел Оюту. Нашел лишь Кира, а потом у туалета заплаканную Сару. Она тоже одна была.

Мы сели вот здесь, дальше не пошли. Нам было страшно, мисс Вонг.
У меня похолодели руки.

Фрегат темной точкой показался над куполом. Огромное космическое судно через шлюз заходило на посадку.

Меня трясло. Я еще ничего толком не узнала, но уже душой понимала — случилось что-то страшное.

— Луиза, успокойся, — мисс Петти положила руку мне на плечо. — Там она! Все они там. Завтра будем разбираться со спонсорами. Как такое вообще могло произойти и зачем они сменили туристическую компанию. Много лет ездили с «Крайсаном» и ни одного происшествия. А тут волосы дыбом.

Я закивала как неваляшка, а у самой потом затылок прошибало дрожью.

Наконец, огромный межпланетный фрегат завис над палубой. Началась высадка.

К нам подбегали дети. Мы считали их. Обнимали, успокаивали. Но когда их стало ровно двенадцать — по моей щеке скатилась слеза.
Они были почти все на месте. Не хватало только одного нашего воспитанника — моей дочери. Оюты!

Паника! Слезы! Ужас!

Вот что я ощутила тогда.

Вокруг переполох. Детей допрашивали, и все в один голос утверждали, что Оюта на экскурсии была, а после давки на пересадочной станции исчезла. На фрегате ее уже никто не видел.

Глава 12

***

Очнулась уже в окружении медиков. Я лежала прямо на перроне, на металлическом холодном полу. Мой замутнённый взгляд уловил силуэт взлетающего крейсера. Шлюз автоматически распахнулся, выпуская огромное космическое судно. Моргнув, чуть повернула тяжелую голову. Два фельдшера из службы космопорта сидели по обе стороны от меня. Скосив взгляд, сообразила, что мне измеряют давление. Заметив, что я в сознании медработник зачем-то сунула мне под нос ампулу с дурно пахнувшим содержимым.

Я вздрогнула, мысли разом прояснились.

Оюта! Я резко села и глухо застонала. Передо мной расплывались черные круги.

— Спокойнее, — фельдшер придержала меня и снова поднесла к лицу ампулу. Вдох и глаза заслезились. — Как вы себя чувствуете? Нуждаетесь в госпитализации?

— Нет! — всполошилась я. — Нет, все хорошо.

— Вы уверены? — ее недоверчивый взгляд скользнул по моему лицу.

— У меня дочь пропала, — прошептала я. — Она исчезла.

— Сочувствую, — как-то смутившись, женщина повернулась к коллеге. Та уже убирала аппарат для измерения давления. — Раз вы отказываетесь от госпитализации, то рекомендуем вам вернуться домой и отдохнуть.

— Как я отдохну, — шепнула непонимающе. — Моей девочки нет?

— Сочувствую, — повторила она и поднялась.

Они спешно удалились, оставив меня с мисс Петти. Все остальные, в том числе и дети, исчезли. Видимо, их увели. Осталась только моя соседка. Пожилая женщина тихо плакала, утирая слезы платком. Я смотрела на нее большими глазами и словно ждала помощи. Сама в этот момент думать не могла.

Какой-то ступор. Ужас, сжимающий сердце. Я даже плакать не могла.

— Мисс Петти, что делать? — шепнула, вглядываясь в ее лицо. Она старше, у нее большой педагогический опыт. Она должна знать. Должна!

— Не знаю, милая, — женщина тяжело вздохнула. — Ох, не знаю.

Это не то, что я хотела услышать. Совсем не то.

Закрыв лицо руками, прислушалась к тишине, царившей в голове. Ни одной четкой мысли, ощущала в душе лишь жуткую беспомощность. Я даже заявить о пропаже ребенка не могу. Ее ведь официально нет. Никто не станет искать.

Никто!

Мисс Петти потянула меня за руку и помогла встать. Она что-то говорила, о чем-то расспрашивала. Я же слышала лишь гул в ушах. Старалась ей ответить, да, кажется, все невпопад, потому как она умолкла.
Мы вышли из космопорта. Соседка вызвала беспилотное такси. Это роскошь, но я смолчала. Ехать сейчас в аэробусе было бы пыткой.

Сидя в салоне такси, глупо таращилась в окно.

Что делать?

Куда бежать?

Тупик!

Я чувствовала, что меня загнали в угол и выхода нет!

«Что делать?» — только этот вопрос занимал мои мысли.

Где искать? Как искать? У кого просить помощи?

Ни родных, ни близких.

Никого!

Первый раз за очень много лет я пожалела, что у меня нет мужчины. Опоры, надежного плеча.

Одиночество сыграло со мной злую шутку.

Как дошла домой — помнила с трудом. Мисс Петти буквально дотащила на себе, напоила чаем и зачем-то накинула на мои плечи одеяло. Попрощавшись, ушла, а я все сидела и смотрела в одну точку.

Зазвонил планшет.

Моргнув, не сразу поняла, что это за звук. Но как только накрыло осознанием, сорвалась с места, запутавшись в этом одеяле. Упала на холодный пол, но доползла до стола. Активировала звонок и уставилась... на гурсана.

Не его я желала сейчас видеть. Надежда на то, что это Оюте удалось связаться со мной, лопнула как мыльный пузырь.

Мне нужны были новости о моей девочке!

Скривившись, я вдруг разрыдалась в голос. Эмоции прорвало лавиной. Слезы застелили глаза, не позволяя четко видеть.

— Луиза! — ШуЭхор подскочил с места и резко подался вперед. — Что? Что случилось? Говори, а не реви!

— Она пропала... — выдавила я из себя, давясь словами.

— Что пропало? — его лицо вдруг стало таким хищным, злым. — Не реви! Быстро себя в руки взяла и все мне рассказала. Четко и по делу. Что пропало? Луиза!

Но я лишь всхлипывала. Пыталась ответить, но не могла. Что-то мешало. Я смотрела на мужчину, видела, как раздуваются от злости его ноздри, но лишь открывала рот. Слова не шли.

— Успокойся, маленькая, — неожиданно мягко произнес он. — Выдохни. Давай, дыши. Ну, вдох, — я набрала полную грудь воздуха. — Молодец. Теперь выдох. Медленно. — Я безропотно подчинилась. — Умница моя. А теперь послушай, я не смогу тебе так помочь. Соберись и четко мне все расскажи. Что у тебя случилось?

Его голос странно успокаивал. Эта мягкость, даже некая сахарность, не отталкивала. Я себя сейчас ощутила беспомощным ребенком, прибежавшим звать на помощь взрослого.

— Оюта пропала, — наконец произнесла я.

— Оюта? — он приподнял бровь, не сообразив, о чем я. — Ты о планете? Билет пропал? Или что?

Кажется, он даже улыбнулся, но я покачала головой. Слезы снова хлынули из глаз.

— Моя дочь! Оюта! — Прошептала, глядя ему в глаза. — Моя девочка! Она поехала на экскурсию и не вернулась. Все были, кроме нее. Дети рассказали, что она кричала, но была давка. Она исчезла! Я не знаю, что мне делать, Шу. Этот жирный боров сказал, что детей было двенадцать. А их тринадцать! Тринадцать! Списки изменили. Шу, они куда-то дели мою девочку!

— К законникам обращалась? — его взгляд стал просто ледяным.

— Нет! Она нелегал. — я покачала головой. — Ты не понимаешь. Мне нельзя к ним. Сунусь и придет опека. Нельзя. Она... Никто не знает, но...

— Говори! — процедил он. — Лучше всю правду, как есть. Я тебе не враг, а друг.

И я поняла, что хуже уже точно не будет. А так хоть надежда, что он подскажет, как мне быть. Маленький, но шанс на его помощь.

— Она... — я тяжело вздохнула. — Я потеряла своего ребенка. Жених бросил изменив. Я выкидывала его вещи и заглянула в утилизатор. И нашла ее, Шу. Новорожденную, крошечную, в окровавленных тряпках. Она моя! Моя девочка! Я никому ее не отдам. В ней вся моя жизнь. Понимаешь?! Она все, что у меня есть. Вся моя жизнь в ней! Что мне делать, Шу? Я тебя умоляю, скажи, как мне ее найти. Лететь на ту станцию? Но кого там искать? Этого борова?

Глава 13

Станция Вайчес оказалась той еще помойкой. Прибыв туда, я тотчас же очутилась в такой толкотне на широком, открытом перроне, что легко задохнуться можно было. Как тут вообще с детьми? Взрослому бы не упасть!

Ни кассовых терминалов, ни справочных окон, ни охраны. Ничего, чтобы намекало, что здесь осуществляется пересадка пассажирских фрегатов и крейсеров.

Кругом грязь! Панели на полу откровенно ржавые! Купол в трещинах, того и гляди, шлюзы откажут и все это просто разлетится на куски и заледенеет навечно.

А вот воздушные фильтры, похоже, давно навернулись. Вонь вокруг стояла такая, что нос начинал чесаться. Как здесь еще эпидемия не началась? Мне дышать страшно было, казалось, вокруг летают бактерии размером со слона. Разросшаяся под арками переходов черная плесень прямо указывала, что не так уж я и преувеличиваю.

Резкий скрипящий визг вынудил присесть. Надо мной огромный фрегат через шлюз заходил на посадку. Смекнув, что народу сейчас на перроне прибавится, я поспешила внутрь многоярусной станции.
Повсюду мне встречались разнорабочие — чумазые мужики явно без определенного места жительства. Такие обитали там, где есть временная низкооплачиваемая работенка, постоянно перебираясь с места на место.

Это не вахтовики с профессией и должным образованием, а так... Сброд, готовый впахивать за ночлег и кусок хлеба.

И вот сюда привезли детей? Зачем?

Разве не было иной станции?

Но более этого меня мучил другой вопрос. Как можно было догадаться разместить офис турфирмы в таком месте?

Походив немного по длинным переходам станции, я вытащила планшет и в смятении активировала поиск информации о тех, кому мы так слепо доверили детей. К моему удивлению, нашлось много чего любопытного. Не только туризмом занималась фирма «МИОП». Это скорее была побочная их деятельность, а основная — поиск работы вахтовым методом.

Вот теперь все вопросы у меня отпали. Подходящее местечко для найма и переброски во все дыры нашей системы нелегалов, которые, по сути, становились добровольными рабами.

Моя надежда на то, что Оюта всего лишь отстала от остальных, стремительно таяла. Здесь было просто невозможно потеряться. Типовая станция. Нет лабиринтов-переходов.

Она бы никогда не заплутала.

Паника возвращалась.

На планшете вновь и вновь появлялось сообщение, что господин ШуЭхор пытается связаться со мной.

Но я упрямо не отвечала. Знала, не одобрит мои действия. Но сама мысль, что я просто буду сидеть сложа руки две недели, убивала.
Да ни одна мать не сможет ничего не делать, когда ее ребенок невесть где!
Как при этом спать? Как есть? Как не сойти с ума?

Да я готова была лететь, бежать, ползти куда угодно, лишь бы делать хоть что-нибудь для поиска моей девочки. Страх спазмом сжимал сердце.

Что с ней? Где она?

Перед глазами стояло ее зареванное личико.

Меня душила вина. Зачем я ее отпустила? Зачем?!

Сделав глубокий вдох, я быстро нашла на единственном здесь информационном таблоиде, где расположен офис турфирмы «МИОП», и заспешила туда. Коридоры, переходы, лестницы. Народу здесь уже практически не встречалось. Цокот каблуков моих туфель эхом разносился по пустым длинным помещениям. Узкая юбка стесняла движения, и я очень пожалела, что не надела ничего практичнее.

Но думать, что надеть, дома было некогда. Мне очень хотелось лично увидеть этого жирного директора, и пусть скажет, куда он дел мою малышку. В лицо мне скажет. Лично!

Сама не поняла, как нашла нужный ярус станции, тот самый поворот и дверь. Невзрачную, железную с дешевой вывеской.

Хотя стоит признать в этой части Вайчеса было куда чище и приятнее.
Громко постучавшись, я буквально вломилась в небольшое помещение.
Мне повезло, директор оказался тут же. Он что-то искал на столе своего секретаря, которая, видимо, отсутствовала.

— Опять вы! — обернувшись, завопил он вместо приветствия. — Что вы здесь делаете?

— Где моя дочь?! — мгновенно потеряв самообладание, рявкнула я. — Кто посмел отнять у нее планшет? Куда вы дели моего ребенка?

— Как вы смеете врываться сюда и в чем-то меня обвинять? — он усмехнулся, явно понимая — предъявить мне ему нечего. — У вас пропала дочь, так обращайтесь к властям.

В его узких свинячьих глазах было столько презрения и насмешки. Меня это окончательно сломило. Разум притупился, давая волю бушующим чувствам.

— Ты, наглая твоя физиономия, заменил списки! Ты прекрасно знаешь, что она нелегал. Верни немедленно моего ребенка! — меня понесло. Подлетев, я схватила его за грудки. — Верни немедленно мою дочь!

В этот момент дверь открылась и в кабинет вошла расфуфыренная блондинка.

— Клафочка! — заверещал мерзавец, не дав ей и рта раскрыть. — На нас совершено нападение. Срочно вызывай людей капитана Такоса. А я пока придержу эту сумасшедшую.

— Господин Яко? — на лице блондинки читалось непонимание. — Что происходит?

— Вызывай людей капитана Такоса, — четко повторил он. — К нам ворвалась очередная нелегалка. Только этой не мужа, а ребенка подавай! Нарожают беспризорников, а потом бегают — права качают.

— Я не нелегалка! — зло зашипела на него и охнула.

Даже сообразить ничего не успела, как этот жирдяй заломил мою руку и ткнул лицом в стол. Боль пронзила все тело. Удерживая меня в таком положении, этот упырь достал из моей сумочки планшет и одним ударом об угол стола разбил тачскрин.

— Чтобы и мысли не было с кем-нибудь связаться, — прошипел он мне на ухо, обдавая смрадной вонью изо рта. — Не нелегалка говоришь? Сейчас я это исправлю! — После этих слов он вытащил и мой паспорт. Рассмотрел его и продолжил в издевательской манере: — Разве вам не говорили, мисс Вонг, что в подобные места без паспорта соваться нельзя? Можно и сгинуть ненароком. У нас мало родиться легально, нужно еще и сохранить свои права и свободы. Вы крайне глупая женщина. Красивая да, но дура. Молчала бы о своей девке — осталась бы цела. Родила бы еще одну и зажила долго и счастливо.

Глава 14

***

Что происходило в дальнейшие дни, я понимала с трудом. Первый раз пришла в себя за решеткой в магнокаре законников. Во всяком случае я решила, что это именно они. Хотя никаких нашивок и прочего на черной форме мужчин различить не смогла. Перед глазами все плыло и мучили рези от света, а в голове каждый звук отражался болью. Мне было плохо, сильно тошнило.

Снова замутило и, сжав веки, я попыталась глубоко дышать.
Но снова отключилась...

... Придя в себя, с трудом приподнялась на локти. Где-то рядом разговаривали мужчины, громко и постоянно хохоча. Это дало мне надежду. Заплетающимся языком я попыталась объяснить им, что произошло недоразумение.

Что меня здесь не должно быть. Что я ни в чем не виновата.

Слова выходили невнятные, что злило неимоверно.

Застонав, перевалилась набок и уткнулась лбом в металлический пол. В большом пассажирском авто я оказалась почему-то за решеткой. Это неприятно удивило. Сглатывая вязкую горечь, все силилась внятно объяснить, что меня тут быть не должно. Что я ни на кого не нападала, но меня никто не слушал.

Теряя силы, я ударила ладонью по полу. Звук вышел глухим.

— Разберись, что она там буянит, — послышалось за моей спиной.

Я уловила топот тяжелых шагов. В клетку вальяжно вошел конвоир, высоченный уроженец Венеры. Рыжий и грузный. Усмехнувшись, он склонился и больно обхватил толстыми пальцами мой подбородок. Прищурившись, я пыталась рассмотреть его лицо, но ничего толком не выходило.

— Хороша баба! — Он резко рванул ворот моей блузки. Послышался треск, и по груди скользнул холодок. — Нелегалка?

— Сказали, что да, — отозвался кто-то. — Доков при ней нет. Биочипа в руке тоже.

— У меня есть документы, — простонала я, — а чип убрала, чтобы в приюте дети не видели его.

— Очередная сказочница, — он поморщился и облизнул полные губы. Его лапа легла на мою грудь и сжала ее, сдернув вниз бюстик. — Хороша девка. Мулаточка. Если у нас оставят — развлечёмся.

— Вы не имеете права! — выдохнула я. — Я буду на вас жаловаться!

— Жалуйся, дешёвка, — процедил он и поднялся. — И на это пожалуйся.

Он пнул меня по ногам, сильно. Еще удар и еще.

Я тихо завыла, чувствуя, как по щекам скатываются слезы. Одного не могла понять, как такое вообще случилось? Как кто-то может запереть за решетку человека с документами? Это же похищение! Это преступление! Разве такое может произойти со мной?

— Это тебе, чтобы заткнулась, — рыжий венерианец еще раз с силой пнул меня под колено. — А это, чтобы притихла.

Что-то холодное и острое ткнулось в шею.

По телу прошелся разряд. Меня тряхнуло, и я снова отключилась...

... После несколько раз просыпалась в темной камере на узкой койке. Лежала и бестолково моргала. Боль мешала даже дышать. Почему никто не устанавливает мою личность?

Я пыталась позвать охрану. Помню, как кричала. Как требовала выпустить меня.

Зря. Те, кто приходил на крик, совсем не походили на законников.
Да и место это тюрьмой никак назвать было нельзя.

Меня били за то, что поднимала шум. Лапали и обещали сделать со мной такое, что кровь стыла в жилах.

Я быстро умолкла. При этом постоянно думала об Оюте. Я подвела дочь! Я не нашла ее! Где она? Что с ней? Кому понадобилась забирать мою девочку?

Кому и зачем?

В какой-то момент я отчаялась. Сколько прошло времени? День? Три? Пять? Закрывая глаза, заставляла себя спать и ничего не чувствовать...

***

В сознание врезался звук капающей воды. Спустившись с видавшего виды тюфяка, на коленях доползла до раковины и потянулась к крану. Никакого намека на посуду здесь не было. Пила с ладони. Вглядываясь в полумрак помещения, все никак не могла сообразить — да где я?

Почему меня держат здесь?

Почему не пробивают по базам?

Ведь опознать человека нетрудно — отпечатки пальцев, сетчатка глаза... ДНК-тест.

Вернувшись к койке, с трудом забралась на нее. Ноги ужасно ныли, местами к ним и притронуться было больно. Поэтому я старалась лишний раз даже не шевелиться. Лежа на тюфяке, все пыталась рассмотреть, кто еще обитает здесь, в этом жутком месте. Оно освещалось лишь через маленькое квадратное оконце и то, расположенное в камере напротив.

Справа хрипел и громко кашлял мужчина. Пару раз я ловила на себе его тяжелый взгляд ярко-желтых глаз. Марионер. Коренной марсианин. Но среди них нет нелегалов. Преступник? Но где же его адвокаты?

Марс не Энцелад. Благополучная планета, которая своих граждан в беде не оставляет.

Именно его присутствие здесь пугало меня более всего. Слева от меня тихо лежал на своей койке молодой мужчина. Он редко вставал, старался быть незаметным.

Камеры были и напротив, но я там ничего разглядеть не смогла.

— Жратва! — раздалось со стороны коридора.

Где-то скрипнула тяжелая металлическая дверь. По каменному полу покатили груженую тележку.

Она приближалась. Наконец, перед нашими решетками возник грузный рыхломордый венерианец. Он доставал из тележки пакетики с желе и раскидывал по камерам. Как зверью.

Это уничтожало морально. Но есть хотелось настолько, что гордость просто рассыпалась в труху.

Поднявшись, я медленно поползла за пакетиками. Ноги не держали, голова кружилась. Я не понимала, что со мной. Схватив свой паек, заметила, что у соседа слева лежат на полу уже три пакетика. Тревога кольнула сердце. Подняв их, я поползла к противоположной от койки стене. Что-то громко треснуло и двигаться мне мгновенно стало легче.

«Юбка разошлась по шву» — сообразила я.

Добравшись до соседа просунула руку в решётку и коснулась его плеча.

— Проснись, — мой голос звучал непривычно хрипло. — Я принесла тебе еду.

Прошло несколько мгновений прежде, чем он с трудом повернулся ко мне. Лицо заплыло от синяков, губы сплошное месиво.

— Спасибо, — прохрипел он и забрал у меня эти проклятые пакетики. Его кисти были сбиты в кровь, но парень ловко разорвал пластик зубами.

Глава 15

— Как товар? — меня переклинило. — У меня есть документы...

— Да кого это волнует, дамочка? Если есть доки, значит, нет родни. Заяву могут принять только у близких родственников. А так бабу в бордель, а доки ее желающим продать. Ты симпатичная, в дыру не отправят. Скорее всего, в соседнюю систему, те же вархи просто обожают человеческих женщин. Может, еще и в жёны выкупят.

«Вархи!» — перед моими глазами, как живая, нарисовалась морда, схожая с гигантской летучей мышью. Страшная, с шерстью, тонкими морщинистыми губами.

Вот уж везение, если такая образина выкупит для спаривания.

— А что? Нехудший для женщины вариант, — хохотнул сосед. — Они своих самок хорошо охраняют. Здесь парочка ходит из их братии, может, и они себе присмотрят.

— Что? — у меня сердце забилось как бешеное.

Я вдруг оказалась на темной стороне нашей звездной системы. Где ты бесправный товар. И самое жуткое, ведь этот паренек прав. У меня никого не было, кроме Оюты. Коллеги и соседи, даже если и забьют тревогу, никто и слушать их не станет. Заявление о пропаже не примут. Никто даже искать не кинется.

Меня тихо затрясло.

Как же я так? Как? Что делать? По щекам потекли слезы.

— Ты не раскисай, дамочка. Видно, что ты из этих... благополучных. Все нормально будет. Куда-нибудь да пристроят.

Он, видимо, так пытался подбодрить, только выходило у него не очень.

— Сколько я здесь? Ты уже был, — я осмотрелась. В углу камеры кто-то закопошился и тихо запищал. Закрыв глаза, подавила панику. Всего лишь мышь, не самое опасное существо. — Сколько меня здесь уже держат?

— Не помню, — он пожал плечами, — я в отключке валялся. А откуда тебя притащили?

— Вайчес, — с брезгливостью вспомнила я название станции. — А сама я с Энцелада.

— А, землячка, — он хохотнул и поморщился от боли. — Я тоже оттуда. Всем там промышляет глава охраны внешнего сектора системы, не лично, конечно, через упырей своих. Но на тот же Вайчес никто в здравом уме не полезет, даже на пересадку. Тебя, дамочка, как туда занесло?
Я моргнула и тяжело вздохнула. Теперь и самой было стыдно признаться в своей несдержанности и глупости.

— Дочь украли. Она у меня нелегал, — тихо пробормотала, глядя в угол на эту несчастную мышь. — Я как узнала... Не знаю... Полетела туда, ни о чем не думая. У меня от страха голова совсем не работала.

— Мамаша! — заулыбался он. — Моя мамка, помню, стоило на десять минут задержаться, так в халате с полотенцем на плече выбегала меня искать. Найдет и хлестать, чтобы нервы ей не мотал. Я злился, сейчас понимаю, любила она меня, обормота, уберечь пыталась. Твоя-то мелкая как на Вайчесе оказалась?

— Экскурсия, — прошептала, запустив пятерню в волосы. — Чагар был закрыт. Я воспитатель, наших детей отправили на другую станцию. На Вайчес...

Рассказ получился сбивчивый, но как уж вышло. Убрав руку от волос, ощутила на пальцах что-то ломкое. Корочка запекшейся крови.

— Так ты воспитатель, дамочка? В приюте, что ли?

— Да, у нас дети — нелегалы.

— Ясно, ходил я в такой, хорошие воспоминания, — он повернулся набок. — Я и думаю, больно лицо у тебя доброе. Крысы да твари в тех приютах не задерживаются, с нелегалов ничего не поимеешь, а зарплаты копейки. Бабушка у меня в таком работала, такая же наивная была. Все говорила, что образование даже нелегалу путь в жизнь даст. Ага, дало? Лежу вот тут классикой начитанный. Моя мать тоже жизни не знала. Всё подработки искала. Так и сгинула, до сих пор не знаю куда. В нашей системе, госпожа воспитатель, детей нельзя выпускать дальше собственной юбки. Везде за руку водить и держать крепче. Вайчес — опасная дыра. Чадар не лучше. Энцелад благополучен только при свете дневных прожекторов над куполом. Да и вообще, дальше Сатурна нос нечего высовывать, особенно если ты нелегал или одинок. Если заприметят, то все — выцепят. Кого попало им не надо. Чтобы с медкартой нелегал, например. Или лицо без постоянной регистрации. Уверен, что у твоего соседа справа, — он кивнул в сторону марионера, — ее просто не было. Вот и влип он. Отправят на рудники. Свалить оттуда можно, если с головой.

— Медкарта, — прошептала я, — у детей к пропускным справкам она прикреплена на всякий случай. Их обследуют за счет спонсоров...

— Ага, — парень закивал и засмеялся, в полумраке блеснули его зубы, — спонсорам тоже иногда натуральные органы нужны, кровь для косметических процедур. Конечно, они обследуют и очень тщательно.

Сжав решетку, я смотрела на его разбитое лицо и понимала, что не верить в его слова глупо.

У Оюты было отменное здоровье. Я лечила ее пусть и нелегально, но всегда за деньги и у лучших докторов. Спортсменка. Активная. Даже простуда ее не брала. И все это было в ее медицинской карте, прикрепленной к проездному билету, выданному в приюте. С фото, со всеми данными. И все это висело в базе в свободном доступе.

Дрожь в руках нарастала. Паника разгоняла мысли. Хотелось вопить от ужаса.

Моя дочь. Моя девочка!

— Как выбраться отсюда? — голос охрип от волнения.

— Никак, — мужчина покачал головой, но такой ответ меня не устраивал.

— Как выбраться? — Сжав голову руками, я тряслась от ужаса. — У меня дочь пропала. Они забрали мою девочку!

— Замолчи! — рявкнул он неожиданно грубо, и я резко захлопнула рот.

Тележка с пакетиками для узников этой дыры все еще скрипела где-то совсем недалеко.

— Не привлекай к себе внимания, — шикнул он на меня. — Хочешь, чтобы эти всем стадом тебе прямо тут еще одного ребенка заделали? Это они быстро. Сбежать отсюда никак. Завтра или послезавтра прибудет новая смена. Обычно через три — четыре дня после этого происходит первая сортировка. Ты товар хороший, тебя заберут сразу.

— Куда?

— На другие станции, на рынок или аукцион. Да много куда могут. Даже пиратам продать. Тем, кто на межзвездниках пашет. Им тоже женского тепла не хватает, а в портах не задержишься. Меня в прошлый раз по всей галактике помотало. Трижды перепродавали. Потом во время облавы на одной из станций я случайно прибился к пиратам самьятам. К ящерам, короче. Они и рады были — новый работник да нахаляву. С ними полетал. Потом опять зачистка. Омхи нас загнали в ловушку. Спасло, что я не самьят, ну не ящер. Человек же. Стали выяснять, кто такой. Я им в лоб — раб. В общем, потаскали по тюрьмам, да и выпустили. Вернулся и года не прошло, опять попал. Еще и морду разбили, теперь пока не подживет здесь буду. Так что не трепыхайся, шанс выжить есть и неплохой. Главное, не дурить.

Глава 16

Время. Я возненавидела его. Казалось, тянется целая вечность.

Вечер? Ночь?

Я с тоской вспоминала, как каждое утро на протяжении нескольких месяцев злилась оттого, что день у меня начинался с одного назойливого гурсана. Как же мне его сейчас не хватало. Отчего-то я упрямо хваталась за надежду, что он меня найдет. Не знаю, как, но отыщет в этой мрачной клетке.

Зачем ему это? Об этом старалась и вовсе не думать. Столько лет прошло, а я все еще помнила предательство Марджи. Он был рядом до первых настоящих проблем. Все шептал по ночам, подонок, что никому в обиду меня не даст. Что он моя опора. Ага! А как потребовалось проявить себя мужиком, так под чужую юбку залез. И хорошо! Я никогда не жалела, что он исчез из моей жизни.

А сейчас боялась, что настырный господин ШуЭхор в ней не появится.

И все же сколько я уже за этой решеткой? Неделя? А может, и две? Как понять, когда ты на станции далеко от Солнца. Оно не заглядывает каждое утро в окошко. На Энцеладе сутки регулировались искусственным освещением. На небе виднелся гигантский диск Сатурна и его кольца.

А здесь... только тьма.

Я повернулась набок и, поежившись от холода, притянула колени к груди. Ноги немного восстановились, но все равно жутко болели. Крутили и периодически странно дергали. От гематом кожа стала синюшной, а местами отвратительно желтой. Ползая здесь на четвереньках за едой и в страшный нужник, отделенный грязной тряпкой, совсем быстро стерла колени местами до крови. Руками старалась лишний раз не прикасаться ни к чему и все терла ладони, собирая воду, стекающую с крана тонкой струйкой.

А еще постоянно хотелось есть. Я с ужасом представляла такую же клетку и мою голодную девочку.

От этих мыслей слезы на глаза наворачивались. Только вот плакать я уже не могла. Сил просто не хватало. Эмоции причиняли столько боли, что я старалась и вовсе не думать.

Живот свело, и он издал жалобное урчание. Громкое, но никто на это внимания не обращал.

По коридору разнесся долгожданный лязг металлической двери. Тяжело заскрипела тележка. Я притихла. Некоторое время назад прибыла новая смена охранников. Теперь снаружи было шумно. Мужчины смеялись, громко кричали.

Их голоса нервировали, вынуждая быть постоянно настороже. А после предупреждения соседа, мне стало совсем страшно, когда кто-то из них заявлялся сюда. Это было странное ощущение, ужас вперемежку с радостью, что скоро ты получишь хоть немного еды.

— Держи! — раздался тяжелый голос за спиной. Пожилой марионер протянул в решетку свою рубашку. — Пусть грязная, зато длинная, повяжи как юбку. У тебя ноги голые и белье видно. Быстро заприметят.

— Спасибо, — мгновенно покраснев, я схватила его вещь. Моя и без того недлинная юбка разорвалась так, что ничего не скрывала, а скорее привлекала ненужное внимание.

Приподнявшись, пошатнулась на некрепких ногах, но успела ухватиться за койку и дождалась, пока головокружение пройдет. После выпрямилась и спешно трясущимися руками повязала рубашку. Тележка приближалась.

Высокий, смуглый охранник непонятной мне расы водил фонариком из стороны в сторону, освещая койки. У меня сердце забилось как сумасшедшее. Белый свет скользнул в мою камеру. Мужчина с жуткой внешностью оскалился, демонстрируя ряд острых зубов. Я напряглась и вдруг громкий «вжик» и удар. Очень странный. С потолка над камерой посыпалась каменная крошка. Поджав ноги, я с ужасом наблюдала, как этот крысомордый надсмотрщик что-то изучает сверху.

— Хар, что там? — послышалось с другого конца коридора.

— Сам не понял, че за... — он смачно выругался. — По звуку как пуля.

— Пуля? — удивился невидимый мне охранник. — Ты еще стрелы с копьями вспомни, не в допотопной системе сидим. Кому тут огнестрелом в голову взбредет пользоваться. Или ты перепил, что ли? Кому тут стрелять?

— Я че вижу, то и говорю! — Он снова поводил над головой плоским зеркальным фонариком и задумчиво протянул: — Мля, да реально камень подрешетило под потолком.

— Да, ерунда, — снова этот бас по помещению. — Хотя, может, эти придурки с южной вышки резвятся. Они с собой два литра палёнки зацепили прилет отмечать.

— Вот сейчас я этих кроликов в клетках покормлю и, мля, схожу к ним. В задницу ствол засуну и научу меткости!

— Да ладно тебе, Хар, наверняка в товар на спор метились, а с косого глазу смазали.

— Да и товар, мля, нехрен портить, — по мне скользнул свет от фонаря. — Бабу нормальную нынче не достать, а у нас заказ на трех от вархов.

— Я смотрю, твоим землякам понравилось в наших телок макать, — хохотнули на другом конце помещения.

У меня в этот момент сердце в пятки ушло. Варх! Ну, конечно же, уродливее гуманоидов в нашей галактике не сыскать!

— А че, — эта жуткая крыса под два метра ростом оскалилась, — приятно же в такую красоту спускать. Да и дети ничего так получаются.

— Ага, я смотрю, ты, как полукровка, ваще красавчик, — по коридору эхом пронесся мужской хохот.

— Да, мля, смазливее рожей тебя буду. Да, чернявенькая? — Он подмигнул, отчего у меня во рту разлился горький привкус желчи. Меня затошнило. Яркий свет фонаря снова скользнул по моему съежившемуся на койке телу. — Жри, девка, — он схватил из корзины несколько пакетиков и швырнул их мне, — мы, вархи, любим баб сочнее и мясистее.

Хохотнув, он покатил телегу дальше.

Я же, кажется, не дышала.

Вархи! Я столько жути про них слышала. Женщина у них считалась тварью бесправной. Придатком к мужчине, или даже скорее к его постели. Потому как нужна она была только лишь, чтобы много рожать и желательно сыновей. Зажмурившись, я пыталась не плакать.

Мне нужно быть сильной. Я нужна дочери. Главное, вырваться отсюда.
Но как, не понимала?

Мне чудилось, я увязла в черную дыру, выхода из которой не было.
По полу моей камеры скользнул маленький красный огонек. Лазер. Моргнув, уставилась на него. Он прошелся вдоль койки так, чтобы быть максимально мне заметным, и поднялся выше на тюфяк, застыв перед самым моим лицом.
Я моргнула, не соображая, откуда это. С той самой южной вышки, где нажрались пойла и палят в камеры пленников?

Глава 17

Глава 9

И снова этот мрак. Теперь я отмеряла дни по кормёжкам. В голове постоянно крутились мысли об Оюте. Где моя девочка? Кормят ли ее? Не бьют ли? Теперь я точно была уверена — не просто так она потерялась. Прав был Шу, когда требовал ждать его. Наверное, он о чем-то подозревал. Все-таки начальник безопасности целого жилого сектора. Кого попало на такие должности не ставят.

Уткнувшись лицом в вонючий матрас, старалась не плакать. Я до сих пор не понимала, что делать. Что со мной будет?

Растерянность... Да что там. Я словно себя потеряла. Уверенность в своих силах. Просто раз и сломалась.

Неопределенность разъедала душу, разрывая ее в клочья.

Снаружи раздались громкие голоса, но я на них уже не реагировала. Охранники. Опять пьют. Я легко различала хохот, короткие стычки.

Свистящий звук над головой. «Вжух» и на раковину посыпалась каменная крошка. Я привстала и задрала голову.

— А прав варх был, — тихо пробормотал за моей спиной марионер. — Действительно, допотопная пуля. Кто у нас таким балуется?

— В основном пираты за пределами Нептуна, еще говорят в отсталых системах есть, ну и миранцы иногда, — паренек слева тоже поднялся и разглядывал появившуюся в стене выбоину. — А не мелкий калибр. Мощно бьет.

— Самопал, — кивнул миранец, — готов спорить — бластер, переделанный под обоймы.

Снова свистящий вжух и громкий звук отскакивающих от железной раковины небольших камней.

— Хорошо бьет, ровно. Без рикошетов, — в голосе марионера послышался интерес.

— Зачем стрелять сюда? — от страха у меня закололо сердце. — Почему в эту камеру?

Марсианин замер, прищурился и хмыкнул, так мне ничего не сказав.
Зато высказался мой земляк:

— А кто знает? Может, ты, дамочка, кому-то много денег должна, вот и прилетели выбивать. Вариант!

Похоже, так он попытался пошутить, за что я одарила его весьма скептическим взглядом.

И снова выстрел. Все в ту же точку... Вжав голову в плечи, дернулась ближе к решетке, за которой сидел марсианин. Он вытянулся и пытался рассмотреть оконце на противоположной стороне.

— Это как отсчет: один, два, три... — стоило марионеру договорить, как пол под нами сотрясся.

Грохот, пыль. Трещина по стене. И снова мощный взрыв. Не удержавшись на койке, я скатилась на пол. И еще хлопок. Паника. Ор и снаружи барака, и внутри. Открыв глаза, я закашлялась и сообразила, что смотрю в полумрак улицы. Стены просто не стало. Только куски крупного камня. Меня покрыл слой пыли, она была повсюду как туманное облако.

Снова закашлявшись, приподнялась на руки и тут же упала, больно уткнувшись в пол носом.

Еще одна взрывная волна сотрясла станцию. Сверху что-то угрожающе затрещало. Впереди взвыла сирена и тут же смолкла.
И снова взрыв. Взвизгнув, я обхватила голову руками.

Ужас сковал тело и мешал думать.

— Что там? Кто что видит? — заорал кто-то в дальнем конце коридора.

— Южная вышка рванула! — ответили ему.

— Северная тоже в труху.

— Западная...

— Восточная...

— Здание еще какое-то прямо по курсу. Догорает вон, — проорал кто-то совсем рядом.

Я обернулась на марионера и затрясла головой, пытаясь унять звон в ушах.

— Кажется, упились, уроды! — счастливо прорычал сосед слева и вытер лицо рукавом. Он, как и я, весь покрылся каменной пылью.

— Да не скажи, энцеладец, — хмыкнул коренной марсианин. — Говорил же — это отчет.

Замерев, я старалась даже не дышать. Затаились и остальные пленники. Все молчали. Словно готовясь к чему-то.

По коридору толпой пробежали вооруженные охранники.

— Вставай, женщина, — тихо скомандовал за спиной марионер.

Я подскочила и уставилась на него. Над нами на несколько мгновений загорелся и погас сигнал тревоги.

— Слушай меня, если все побегут — держись ближе к стенам. — Марсианин подошел к решетке и обернулся. Сейчас часть наших камер освещал наружный прожектор и мне хорошо было видно его лицо. Марионер и правда был уже не молод, но и не так стар, как я подумала изначально. Больше потрепан жизнью и, скорее всего, тяжелым алкоголем. Наверное, он и правда скиталец без регистрации.

— Что происходит? — мое волнение набирало обороты. — Это нападение? Пираты? Зачистка?

— Нет. Тут нечто иное. Видимо, женщина, местные работорговцы забрали кого-то не того, — хмыкнул он. — Кого-то очень важного у кого-то слишком сильного.

— Кого? — я не соображала, о чем он.

В ответ марсианин лишь странно посмотрел на меня и отвернулся. Теперь его интересовало пространство перед нами.

— Слышишь, энцеладец, — шепнул он немного погодя. — Нам бы до порта их добраться, а там кораблик какой-нибудь угнать.

— Вы пилот? — спохватилась я, в моей душе вспыхнула надежда на спасение.

— Механик, — он присел, все так же осматриваясь вокруг. Пыль потихоньку оседала, и силуэты невысоких построек просматривались все четче. Помогал и отсвет догорающего небольшого здания.

— Я пилот — мой молодой избитый сосед тяжело поднялся с пола. — Дотащите до кораблика, и я любую «птичку» уведу. Два года с самъятами мотался, чего только не угонял.

— И я пилот, — раздалось за моей спиной. — Мужики, камеры нам только вскройте, наша стена на месте.

Начались громкие перешептывания. На моих глазах пленные объединялись в группу, если не в банду.

Разглядывая их, с ужасом понимала, что мне предложить нечего. Я для них бесполезная.

— А меня возьмите, — я обернулась к марионеру и с мольбой взглянула на него. — Пожалуйста.

— А тебе с нами, женщина, не по пути, — он покачал головой. — Тебе нужно идти вперед и не привлекать внимания, а там кому надо, тот подберет. Главное, не нарывайся на охранников. Держись ближе к стенам в тени.

Такой ответ для меня оказался неприятной, даже страшной неожиданностью, но обдумать его слова я не успела. Снова прогремел взрыв. Сигнал тревоги в очередной раз взревел и резко оборвался.

Глава 18

Ничего не понимая, я двигалась, просто ориентируясь на громкие мужские крики, все больше отставая от остальных. Это вгоняло в панику. Улетят, а я останусь. Нужно за ними и еще раз уговорить взять меня. Умолять, с боем прорваться... Хотя какой из меня сейчас был боец. Каждый шаг доставлял мучение, будто на острые ножи наступала. Но я убеждала себя, что все терпимо. Это ерунда, раз иду, значит, не так уж и больно. Чуть в стороне стремительно вжихнуло, прожектор взорвался и погас. Стало темнее. Посыпались осколки пластика.

Шугнувшись, я на мгновение потеряла равновесие. Голова закружилась, перед глазами все поплыло. Сделав несколько неуверенных шагов, остановилась, удержавшись на ногах. Сглотнула горький привкус желчи и, заприметив стену, попыталась добраться до нее, чтобы хоть какая-то опора была. Шаркая ногами, заспешила туда, но резко споткнулась обо что-то мягкое и неожиданно теплое. Пошатнувшись, упала на колени и уперлась руками в тело.

В нос ударил резкий запах крови и почему-то подгоревшего мяса. Меня замутило. Подняв взгляд, уставилась на мертвое женское лицо, в полумраке вместо глаз могла различить лишь темные провалы. Это неприятно порадовало, хотя бы взгляд покойницы во снах преследовать не будет. Снова свистящий звук и еще один прожектор впереди погас, оставляя меня в темноте.

Мне вдруг почудилось, что некто идет за мной по пятам и «гасит» освещение. Эта мысль настолько напугала, что вздрогнув, я отползла от трупа и вскочила на ноги. Да плевать на боль, потом поплачу. Откуда только силы в этот момент взялись.

Шаг, еще один... В голове звучала навязчивая мысль:

«Я должна двигаться вперед»

Это шанс покинуть это страшное место и начать поиски Оюты.
Только бы вырваться со станции и сделать один звонок.

Я замерла, как-то сразу в голове прояснилось. Да! Все, что мне нужно было — это набрать двенадцать заветных цифр и прописать код системы Оюта. И все! Шу ответит, я верила в это. Он непременно скажет, что мне делать дальше. Только бы связаться с ним.

У меня появилась ясная и простая цель.

Цепляясь за металлическую ледяную стену, я продвигалась вперед, прислушиваясь к голосам. Шла туда, где шумнее.

Холодно. Меня трясло, зуб на зуб не попадал. Стопы закоченели. Туфли непонятно где потеряла еще до этого места. Изо рта вырвалось облачко пара.

Но я упорно шла, знать бы еще куда.

Впереди кто-то громко заорал. Пространство осветили голубые вспышки бластера. Испугавшись, я прижалась к стене. А вот это было нехорошо. Крики, шум, лязг металла. Шаги. Быстрые, громкие. Кто-то бежал в моем направлении. По земле скользил белый свет от фонаря.

— Эти твари рвутся к посадочной! — заорал, кажется, охранник.

Из мрака пробился отсвет от еще одного фонаря.

— Мочи всех! Нам проблемы не нужны.

Я встала, как вкопанная, не соображая, куда бежать.

Назад нельзя, вперед смертельно опасно. И все же умирать страшнее. Я развернулась, в попытке скрыться от надсмотрщиков и тут же удивленно заметила, как впереди маячит красный огонек. Он опустился на землю, скользнул вперед, забрался на рубашку, что служила мне юбкой. Поднялся выше, замер в районе плеча и исчез.

Раздался хлопок. Яркая вспышка, как петарда в воздухе взорвалась. Что-то засвистело рядом. Еще хлопок. За спиной неясный шум, шаги резко оборвались. Глухой звук падения.

Но я боялась даже голову повернуть. Кто-то шел прямо на меня. Снова этот красный огонек, он расширялся. Его края размывались, но при этом становились все ярче.

Я, кажется, даже не дышала. Тихие шаги по каменной платформе. Стук каблуков.

Ослепленная алым светом лазера, я с ужасом вслушивалась в тяжелое дыхание того, кто остановился напротив. Страх сковал. Все, что я могла рассмотреть — это огромный бластер, отведенный от меня чуть в сторону. Именно его прицел и светился в темноте. Время будто остановилось.

«Вот и все, — мелькнула мысль в голове. — Сейчас я умру»

Прошло мгновение... стук сердца. Еще мгновение, но ничего не происходило.

Моргнув, я все ждала. Незнакомец не двигался. Опустив голову, разглядела полы длинного серого плаща. Армейские высокие сапоги. Темные штаны из плотной ткани, сбоку крепление для оружия. Справа пустое, слева — еще один бластер. На его стволе мигали огоньки заряда. Судорожно вздохнув, я не решалась посмотреть выше.

Чудилось, что стоит поднять голову и раздастся выстрел.
Время все тянулось. Прикрыв глаза, взмолилась, чтобы меня не убили. Пусть посчитает незначительной. Жалкой бабой! И обойдет, сочтя просто препятствием.

— Больше никогда не смей не слушаться меня, Луиза! — раздалось вкрадчиво и чуточку сердито над моей головой. — Никогда! Ты поняла меня?

Я тяжело задышала, давясь внезапно нахлынувшими эмоциями. Черт! Да я бы из тысячи узнала этот голос! Такой родной! Такой желанный! Самый дорогой и нужный сейчас.

— Шу! — сделав шаг вперед, я схватилась за мужчину, ощутив, как земля уходит из-под ног. — Шу...

В голове не осталось слов. Только дикая радость, что он нашел меня. Что не бросил. Я крепко, даже как-то маниакально, обнимала его, боясь отпустить.

— А ты ждала кого-то другого, женщина? — в его тоне я расслышала смех, но реагировать адекватно сейчас ни на что не могла.

— Я не ждала! — К горлу подступали рыдания. — Ничего уже не ждала.

Такого дикого счастья я никогда не испытывала.

— Я тебя не ждала... Шу.

— А зря, Луиза, — он обхватил меня за плечи свободной рукой и крепко прижал к себе, — я ведь сказал, что лечу к тебе.

— Сказал, — шепнула я. — Ты все правильно тогда сказал...

— К северным вратам! — проорал кто-то из темноты. — Эти кролики прорываются к платформе!

Шу поднял бластер и выстрелил несколько раз словно в пустоту, но это я так думала. Раздались страшные крики. Мужчина, объятый огнем, заметался по платформе. Он был похож на жуткий вопящий факел.

Я смотрела на него и не чувствовала ничего. Ни толики жалости, лишь нездоровый интерес.

Глава 19

Шу быстро шел вперед, легко ориентируясь в этом белесом мраке. Опираясь руками на его мощную спину, я все еще не могла поверить в происходящее. Он прилетел за мной! Нашел! И сейчас, рискуя собой, спасает из этой дыры.

Я не могла припомнить никого, кто мог бы сделать для меня столько же, сколько этот мужчина.

Снова прогремел мощный взрыв. Платформа под ногами гурсана пошатнулась, но он легко устоял.

Остановился и хмыкнул. Я чуть приподнялась и закрутила головой. Впереди виднелись вспышки бластера. Там вовсю шел бой, только знать бы, то ли это работорговцы уничтожают пленников, то ли мои соседи по камерам прочищают себе дорогу к кораблям.

И снова мощный взрыв. Станцию сотрясало.

— Так, а это уже не я! — в голосе Шу звучала озадаченность. — Что там за дилетанты? Ну-ка, малая, постой.

Меня аккуратно спустили на металлический пол платформы станции.
Прижав к себе, Шу вытащил из кармана небольшой планшет. На нем ровными линиями светилась карта... нет, скорее схема строений, а на ней тусклым красным огоньком пульсировали точки.

— Хм... — гурсан усмехнулся, — какой-то ухарь нашел у взлетной платформы мой подарочек. Надо поспешить, мелкая, пока тут вся станция на части не разлетелась с нами вместе. За такими событиями лучше наблюдать из космоса в первых рядах зрителей, а не числиться в участниках.

— Почему ты так странно ко мне обращаешься? — смутилась я.

Хотя время, конечно, нашла... Просто «малой» и тем более уж «мелкой» меня никогда никто не называл.

— Моя уважаемая мисс Вонг, — он тихо засмеялся, — у меня язык не поворачивается назвать маленькую испуганную женщину в порванной распахнутой блузке и мужской рубашке на ногах как-то иначе. Официально я представлюсь вам чуть позже, когда начну выговаривать за вашу недопустимую глупость и непослушание. А пока прижмись-ка ко мне крепче и встань ногами на мои сапоги. Простынешь. И... — он скользнул по моему телу прищуренным взглядом. — И еще мне любопытно, чья вещь на твоих бедрах?

Я шмыгнула носом.

— Сосед по камере дал, когда новые конвоиры появились.

— Марионер? — с нажимом произнес он, будто это имело хоть какое-то значение.

— Да, но откуда ты знаешь?

— Значит, он, — Шу выглядел недовольным. В его голосе я услышала какой-то странный оттенок. Ревность? Но с чего? — Я здесь уже три дня, Луиза. Подал сигнал бедствия, они не могли меня не пустить. Официально это легальная станция с логистическими складами. Диспетчер, конечно, попытался меня отвадить, но я был убедителен в своей истерике бедствующего. — Этот марионер проявлял к тебе интерес?

— Нет. Он не хотел, чтобы меня... —— я запнулась и упустила некоторые моменты своего пленения. — Просто хороший человек. Но сегодня он отказался брать меня с собой и посоветовал держаться у стены и ждать, когда меня кто-нибудь перехватит. Они хотели захватить корабль в порту.

— Оу, догадался, выходит, — гурсан усмехнулся. — Тогда нам лучше поспешить. Пока они там шороху не навели.

Шу поднял свой мощный бластер и, подхватив меня под колени, снова закинул на свое могучее плечо. Когда мы разговаривали через связь, он не казался мне столь огромным мужчиной. Сейчас же под моими руками перекатывались такие прочные мышцы, что я усомнилась — такого гурсана и никто не захомутал? Чтобы такой и не женат? Что-то из фантастики! Но спросить его было не время. Да и не место.

— Все! Продвигаемся дальше, — скомандовал он.

— Я могу бежать сама, — слабо запротестовала, понимая, что тащить меня не так уж легко.

— Естественно, можешь, — закивал он соглашаясь, — но потом. Чувствую, у нас будет долгое путешествие и эта не единственная передряга, в которую мы влипнем.

— Ты о чем? — всполошилась я, вися мешком на его плече.

— Я надеялся, что найду здесь и девочку, — как-то нехотя признался он. — Но, увы, детей здесь не держали.

— Ты об Оюте! — на мгновение я забылась. Мой громкий голос разлетелся по платформе.

— Кто там? — донеслось спереди. — Стоять! Назвать себя!

— Вас приветствует начальник безопасности пятого сектора системы Оюты, — бодренько так сообщил Шу.

— Че? Ты че обкурен? — из полумрака прорисовался тусклый силуэт.

— Нет, с утра ни сигаретки в зубах. Занят! Вас, скотов, отстреливаю.

Шу вытянул руку и послал вперед заряд бластера. Пламя прорвало пространство и спеленало бедолагу. Он вспыхнул как лучина и заметался по платформе, истошно голося. Но обо что-то споткнулся и повалился на пол. Сбоку раздались шаги. Гурсан, не думая, пальнул и на этот звук. Вскрик и тишина. Кто бы там ни был, он увернулся и предпочел с нами не связываться. Возможно, пленник, хотя я в этом сомневалась.

— А курить, малышка, хочется зверски. Дурацкая привычка, нужно от нее избавляться, — печально выдохнул Шу и двинулся дальше.

Топот его сапог глухо звучал эхом.

Цепляясь за этого гиганта, я зорко вглядывалась во мрак, опасаясь, что на нас нападут сзади. Одолевали мысли одна другой страшнее.
Тряхнув головой, ощутила легкое головокружение и тошноту. Дернулась.

— Луиза, не время, — огромная мужская ладонь хлопнула меня по ягодицам. — Болтайся там спокойно.

— Мне плохо, — простонала я.

— Терпи, — мой зад продолжали беззастенчиво лапать. — Перейдем этот сектор, дальше уже взлетная платформа. Самое сложное было выцепить тебя после взрывов. Все остальное уже дело техники и нескольких трупов. Кстати, о взрывах. Что-то тихо у нас? Скучно как-то? Надо поддать жару, чтобы заняты были зверьки.

Он снова поставил меня на ноги. Оглянувшись, напоролась взглядом на тлеющий труп. Сглотнула и, вцепившись в мужской плащ, уткнулась носом в грудь гурсана. От него приятно пахло мятной травой. Во всяком случае, мне так показалось. В голову пришла мысль — как же сейчас воняет от меня. Две недели не мылась. Ужас!

Как-то некстати мне стало важно, как я выгляжу.

Чудовищно, наверное. Одежда — лохмотья. Босая. На лице наверняка синяки. А волосы? Я запустила в них рукой и тут же раскрошила пальцами кровяную корочку.

Глава 20

***

Мы продвигались в этой кромешной темноте все дальше. Эхо шагов разносилось по пустой платформе. Изредка слышались выкрики, но где-то далеко за спиной. Я поежилась, становилось заметно холоднее. Из рта вырвалось облачко пара. Это жутко насторожило. Мы ведь не на планете, а на чертовой космической станции. Подобный скачок температуры мог означать только одно — поврежден купол или шлюзы.

А если это так, то дальнейшее пребывание здесь становилось опасным.

— Шу, — испуганно шепнула я, — слишком холодно.

— Да, я подорвал им генераторы, — отмахнулся от моих страхов гурсан. — Это наведет панику. Будут в диспетчерской соображать, почему падает температура. Пора ли валить или само рассосется. В общем, в попытке спасти свою шкуру не обратят внимание на побег пленников с одного из бараков. Отработанная схема: когда корабль терпит бедствие, крысы щемятся на выход первыми.

— Одного барака? — услышала я главное для себя. — А сколько их?

— Три, — не задумываясь ответил он.

— А дети... — я разволновалась.

— Луиза, я проверил все, — он остановился на мгновение и достал второй бластер из кобуры. — И повторяю, к моей большой досаде, детей здесь нет. В основном сброд.

— Не говори так, — я крепче обняла его и уткнулась носом в мужское плечо. — Никто из них не заслужил такой участи. Это... это просто чудовищно.

— Не спорю, но, детка, я не мессия, — он вскинул оружие и что-то внимательно рассматривал справа. — Я обиженный отвергнутый мужчина, у которого сперли вожделенную женщину. Как тут не озвереешь?

Я умолкла. Как-то тот факт, что я, по сути, его действительно отшила, забылся. Поэтому сочтя эту тему щекотливой, решила просто ехать на своем спасителе верхом, а там уж разберусь, как загладить перед ним вину.
Мы медленно двинулись дальше.

Придерживаясь за плечо Шу, я все время пыталась разглядеть, что там впереди. Мое испуганное до полусмерти воображение рисовало человеческие силуэты, которые, стоило подойти ближе, развеивались или обращались в мусорные узкие контейнеры или одиночно стоящие осветительные столбы с разбитыми прожекторами.

Наконец, мы остановились у высокого металлического щита. Шу спустил меня на носки своих здоровенных армейских сапог и обнял за талию. Но его рука тут же сползла ниже и замерла на моей ягодице. В иной ситуации я уже надавала бы оплеух этому наглецу, но сейчас было не до моральных принципов.

— Вы, господин ШуЭхор, казались мне воспитанным и деликатным, — только и смогла что фыркнуть.

— Из кожи вон лез, малыш, как старался, — хмыкнул он. — Аж курил от натуги. Как итог — я весь такой культурный паинька был послан куда подальше со своими высокими чувствами. Вот всегда знал — нечего из себя строить того, кем ты не являешься. Чревато обломом.

Мужская ладонь сжала мои прелести сильнее.

— Шу, — прошипела я, — не наглей.

— А ну, тихо, женщина, — рыкнул он и выставил перед моим носом указательный палец.

Естественно дело, я замолчала, не дура же в таком месте и в такое время разборки наводить. Лучше потом ему все припомню, когда расслабится.

Перед нами раскинулась узкая посадочная платформа, от которой, словно зависшие в космической невесомости широкие мостики, отходили не самые практичные погрузочно-разгрузочные перроны. В неясных сумерках четко вырисовывались очертания с десятка кораблей. Не привычные мне огромные межпланетные фрегаты или крейсеры, а более легкие частные межзвездные катера.

Шу не двигался, ждал. Справа пространство озарила вспышка. Послышались крики. Они приближались.

— Так, что-то мне эта музыка не нравится, — проворчал гурсан. — Луиза, на мою спину бегом.

— Что не так? — всполошилась я.

— Кажется, твои знакомцы настойчиво прогрызают себе путь на платформу.

— Там группа марионера и парня с Энцелада, — спохватилась я.

— Ага, свои, значит, — Шу передернул затвор бластера, и шкала заряда изменила цвет, став ярко-оранжевой. — Ладно, малая, облегчим задачу потерпевшим. Забирайся мне за спину, с этого дня там твое официальное место. Свешивай ножки с моей талии, и сжимай их. Позже я разрешу тебе и на шею мне сесть. И вообще, я все тебе позволю, но потом. А пока держись за мои плечи.

— Я поняла... поняла... — трясясь от страха и возмущения, неуклюже обняла его со спины и запрыгнула сверху, повиснув на мужчине обезьянкой. Неприлично, зато сразу спокойнее и увереннее.

— Ммм, как это романтично! Ты не находишь? — усмехнулся Шу. — Ножки у тебя просто загляденье. Я часами готов смотреть, как ты суетливо носишься по комнате в своих коротких узеньких строгих юбках и на каблучках. Это невероятно заводит!

Сообразив, о чем он, я вспыхнула и залилась краской. Хотелось ответить ему и пожестче, вот только слов не находилось. Все, что я могла — это громко сопеть.

Гурсан тихо рассмеялся, но быстро умолк.

В нашу сторону небольшой плотной группой неслись пленники, но Шу смотрел не на них. Его интересовала охрана, что скрывалась на посадочной платформе.

Откуда-то спереди послышался топот и отборная ругань.

— А вот и крысы показались из нор, — Шу выставил перед собой бластеры. — Луиза, ты пугливая?

— Что? — не сообразила я.

— Закрой сейчас глаза и прижмись к моему плечу.

Меня так и подмывало спросить, зачем я должна так сделать и что он собирается предпринять, только вот не время. Хватит, я уже самодеятельностью занималась, она и привела нас сюда. Так что крепко зажмурившись, уткнулась носом в ткань плотного плаща.
Как же приятно пах этот мужчина. Никогда не обращала внимания на запахи, но сейчас мне хотелось потереться об этого гурсана.

— Умница, — хмыкнул безопасник. — Люблю понятливых и послушных девочек. А сейчас расскажи мне о своей дочери и, чтобы не происходило, продолжай говорить.

— Шу? — вот теперь я испугалась не на шутку.

— Луиза, наш с тобой корабль третий с того конца. Нужно до него добраться и быстрее. Поэтому я тебя слушаю, расскажи о вашем с дочерью самом счастливом дне.

Глава 21

Меня мелко трясло от ужаса. Я никогда не видела столь жуткую смерть и так близко. Гурсан продолжал плавно скользить по платформе и методично уничтожать всех живых, которым не посчастливилось оказаться на нашем пути.

Всех! Без разбору. Без сожаления. Колебаний.

Сильнее сжимая его подрагивающие от отдачи бластеров плечи, я уговаривала себя закрыть глаза и не смотреть. Но не могла. Из полумрака вырвался еще один силуэт, объятый ярким оранжевым пламенем. Он истошно кричал на непонятном мне языке. Упал и принялся кататься по металлическому полу. Крики становились тише, и вдруг он умолк. Его одежда продолжала ярко гореть, освещая пространство впереди нас.

— Луиза, не молчи, — пробасил Шу и слегка меня тряхнул, видимо, чтобы в себя пришла. — Почему для дочери ты бы выбрала борьбу? Неподходящее занятие для девочки.

Дожидаясь моего ответа, он вскинул бластеры и по очереди передернул затворы, шкала заряда с оранжевого сменила цвет на стальной. В тишине послышался топот тяжелых сапог. Развернувшись на звук, Шу выпустил очередь. Взвизгнув, я прижалась к нему плотнее. На землю посыпались гильзы. Я не была фанатом фильмов докосмического периода, но все же не могла не понять, что находится в руках у начальника безопасности Оюты.

Огнестрел! Самый что ни на есть настоящий и запрещенный практически на всех развитых планетах и легальных станциях.

Вот кто палил в стены моей камеры! Я припомнила самый первый раз, тогда этот урод варх заинтересовался мной. Да, но его отвлек этот самый выстрел над головой. Значит, Шу следил за мной.

Охранял даже там, за решеткой в камере.

— Я не слышу твой голос, Луиза, — прорычал он. — Не заставляй меня нервничать.

— Оюта любит смотреть бои, — заикаясь, выдавила из себя. — Я ей даже грушу, набитую песком, вешала, и она занималась. Ей нравится и гимнастика, она... Сильная девочка и красивая. Такая... боевая принцесса, — мой голос срывался на крик.

— Боевая принцесса? — усмехнулся он. — Мечта, а не дочь!

— Она... — мой голос дрожал все больше, — очень умная для своего возраста. Сообразительная. Это даже другие подмечали. Всю школьную программу усваивает влет. У нее может быть прекрасное будущее. Только вернуть. Мою девочку нужно найти, Шу.

— Уже сказал — найду! И не сомневайся во мне. Никогда!

Я закивала и прижалась к его телу плотнее.

Легко неся меня на спине, Шу плавно крутился, продвигаясь вперед. Словно вальсировал в дуэте со смертью. Развлекал ее, ублажал и не скупился, щедро одаривая все новыми душами. Выстрелы оглушали. За нами тянулся след от гильз. Гурсан не щадил никого, при этом он выглядел так спокойно и расслабленно, как будто выполнял будничную работу. Сглотнув, я потихоньку начинала понимать, что значит начальник безопасности секторов. Это не клерк, сидящий в кабинете. Это не тщедушный человечек, погрязший в документации. Не тот, кто днями пялится в монитор на пульсирующие точки кораблей и траектории межзвездных трасс. Нет. Это некто очень страшный, я бы даже сказала — смертельно опасный.

— Не молчи, Луиза, я должен постоянно слышать твой голос и знать, что с тобой все хорошо. На спине у меня глаз нет.

— Хорошо, — повторила я, с нездоровым интересом рассматривая покойников, мимо которых мы проходили.

В перепачканных формах, нелепо раскинувшись на полу в лужах густой темной крови, лежали рыжеволосые венерианцы, смуглые земляне. И Великий космос знает кто еще. В слабом свете я выхватила и знакомое лицо варха полукровки. Тот самый, что предрекал мне рожать мышат. На его лице застыло выражение крайнего удивления. А во лбу виднелась затянувшаяся кровью дыра.

— Луиза, с тобой все хорошо? — нервничал Шу.

— Да, — я кивнула сама себе, — теперь со мной все определенно хорошо. Мне нужно было отвечать на твои звонки и послушать, что ты говоришь. Но... — я запнулась. Еще одно тело. Долговязый мужчина, смутно знакомый. Ноющая боль в ногах усилилась, как бы намекая на что-то. Да... Тот самый, что избивал меня при перевозке.

Я глупо улыбнулась. Бешеному зверю звериная смерть.

— Что, «но»? — вернул мое внимание к себе Шу.

— Прости, что так себя вела. Я всегда была одна, сама за себя. Понимаешь? — прошептала, касаясь щекой его мягких волос. — Родители — волонтеры. Летали с Земли на Энцелад с гуманитарной помощью да так и осели там. Прожили, правда, недолго. Эпидемия. Год до совершеннолетия я пробыла в приюте...

Я резко умолкла, услышав за спиной громкий топот. Шу остановился на краю платформы, его сердце бешено билось под моей ладонью. Резко обернувшись на шум, он вскинул бластеры. Свет прожектора одного из стоящих катеров выхватил знакомое мне лицо.

— Стой! — выдохнула я. — Это свои!

Гурсан замер. Марионер и его соратники, уставившись на оружие безопасника, отшатнулись. На спине марсианина так же, как и я, повиснув обезьянкой, сидел энцеладец. Он приподнял бровь и расплылся в счастливой улыбке.

— Дамочка! Вот эта встреча! А мы бежим и думаем, кто это там впереди так знатно чистит нам дорогу. Вот хорошие вы, воспитательницы, бабы. Всегда это знал!

Шу хмыкнул.

— Убьешь? — тихо произнес марионер.

— Рубашка на бёдрах моей женщины твоя? — голос гурсана звучал напряженно.

— Моя, — он кивнул. — Я хоть и бродяга, но живу в мире со своей совестью и еще помню, что такое честь. Меньше всего я хотел, чтобы ее тронули. Дураком нужно быть, чтобы не понять — слишком чистая она. Куда же ты смотрел, мужик?

— Мой косяк, — Шу кивнул и, убрав один бластер в кобуру на бедре, достал из кармана карту. Бросил ее марсианину, тот поймал и недоуменно покрутил в руках. — Это тебе, скиталец. Я не люблю быть кому-то должным. Там деньжат хватит на первое время, чтобы не сдохнуть и продержаться на плаву. И еще. Через две минуты я взрываю пятый шлюз, у вас будет мало времени на то, чтобы убраться отсюда.

— Благодарность?! — марсианин с сомнением взглянул на нас.

— Ты не дал тронуть то, что дорого мне, — пояснил Шу. — Я гурсан. Для моей расы твой поступок — значит много. Вы марионеры на редкость приятная раса. Но время идет, и здесь становится опаснее. Успеете вскрыть хоть один катер?

Глава 22

Я затравленно озиралась. Снова воцарившаяся на взлетной платформе тишина нервировала до чертиков. Напрягая слух, пыталась уловить хоть намек на то, что моим, пусть будет, братьям по несчастью, удалось совершить задуманное. И вдруг на несколько мгновений яркий свет прожекторов осветил пространство вокруг нас. Пару раз нервно моргнул и затух.

— Что это? — потеряв контроль над эмоциями, взвизгнула я, мысленно с почестями хороня очередной пучок нервов. — Шу?

— Спокойно, — даже как-то лениво отозвался он. — Это наши «свои» отработали кораблик. Быстрые какие. И действительно, ведь смогли взломать. Такие таланты, а прибрать к рукам некогда. Обидно слушай! — казалось, гурсан и правда сокрушается, что вконец выбило меня из колеи.

— Ты же безопасник! — простонала я, не понимая, серьёзен он или шутки отвешивает.

— И что? — он даже повернулся ко мне и приподнял бровь. — Я, если быть совсем уж точным, начальник центрального управления авиакосмической безопасности космопортов пятого сектора системы Оюта. Но какое это имеет отношение к тому, что ценные кадры ускользают у меня из-под носа?

— Ты должен соблюдать закон! — зачем-то напомнила ему о такой банальной вещи. — Ты же ловишь контрабандистов, пиратов и прочий сброд. Обеспечиваешь безопасный полет космических судов в своем секторе. Шу! Я чуть от сердечного приступа не слегла, когда увидела, что ты пишешь про опеку. Ты же должен был заявить на меня. Ты законник!

— Хм... — на его губах появилась проказливая улыбка. — На будущее, малыш, читай сообщения до конца.

— Я... — тяжело вздохнув вконец растерялась.

— Ты не читала, — укоризненно протянул мой спаситель, — иначе бы видела, что я собирался переслать туда документы на твою дочь.

— У нее нет документов, — проворчала я.

— Они появились через минуту после того, как я узнал о ее существовании. В кармане моих штанов сейчас лежит паспорт межсистемного образца на имя ОютыЭхор, осталось лишь вбить дату ее рождения.

Эта новость настолько шокировала, что я мгновенно забыла и о пленниках, пытающихся поднять в воздух угнанный катер, и о трупах, что дымились на ржавом металлическом полу. Да и об опеке тоже.

— ОютаЭхор?! — повторила я. — Почему Эхор? Вонг! Она же Оюта Вонг!

От волнения я вцепилась в плечи мужчины и буравила его взглядом. А он продолжал невозмутимо вышагивать по платформе и молчать. Мое терпение не продержалось и нескольких секунд.

— Господин ШуЭхор, не будь засранцем! Отвечай, не томи! С чего моя девочка вдруг стала носить твою фамилию?

— Ну как тебе объяснить, Луиза, — он почесал дулом бластера висок. — Зачем мне спешно заделывать тебе нового ребенка, если я могу присвоить старого? Твоя дочь теперь по закону моя дочь. Вот и попробуй меня отшить еще раз, жестокая ты женщина. И вообще, я решил твою проблему, могла бы и поцеловать в знак благодарности.

— Поцелую, — я кивнула, переваривая услышанное, — потом, может быть…
У моей девочки теперь документы и неважно, что там значится. Эхор или Вонг. Главное, что у нее теперь есть этот треклятый кусок пластика.

— А как же возмущения? Крики и упреки. Неужто вот так легко все примешь? — Он тихо засмеялся и вдруг резко остановился.

Поднял ладонь, приказывая мне молчать. Замерев, словно вернулась в окружающую нас действительность. Прислушалась и тут же уловила скрежет металла и шорохи справа. Звук казался мне странным. Как будто что-то медленно катилось на нас.

Мой гурсан сделал шаг в сторону. Еще один. Остановившись, вскинул руку с зажатым в ней длинным черным бластером, массивным и даже на вид весьма тяжелым. На правой его стороне на шкале разгоралось голубое свечение.

"Заряд" — догадалась я. Но чего? Импульс? Вот это у него оружие! Самопал? Так ведь сказал марионер.

Неясный скрип повторился, но уже значительно ближе. Мне почудилось, что это танкета — такой внедорожник на гусеницах, его использовали ремонтные бригады на Энцеладе, когда выезжали за пределы купола.

— Оу, против нас уже тяжелую артиллерию прикатили. Сколько чести, но не стоило, — тихо произнес Шу и, вытянув руку, нажал указательным пальцем на кнопку под дулом.

Вперед вырвался электрический пульсар. Он ярко осветил пространство и врезался во внезапно возникшую перед нами низкую громоздкую установку, чем-то напоминающую миниатюрный танк. Даже дуло имелось.

Правда, сейчас эта странная явно военная техника вдруг заискрилась, объятая голубым свечением.

— Шу, а импульсники, как и огнестрел, разве не запрещены? — выдохнула я.

— Конечно, причем повсеместно, — подтвердил он уверенным голосом. — Но, женщина, мне что с мелкозарядным бластером на огнемет идти? Он, конечно, допотопный, но весьма эффективный, естественно, если не в руках идиотов. Стоит на вооружении у вархов, кстати. Что весьма о многом говорит. Вот и приходится мне играть нечестно. Ты ведь меня не сдашь, малышка? Творческая я личность, — повернувшись, Шу подмигнул, при этом его взгляд замер на моих губах. Только сейчас я сообразила, насколько интимно прижимаюсь к нему и как мало между нами расстояние. Смутившись, слегка отпрянула. Он улыбнулся и продолжил свой негромкий рассказ: — Я сам разработал конструкцию бластера и собрал. Пришлось, правда, пиратов потрясти, чтобы исходный материал достать. Но оно того стоило. В нем все в одном: от огнестрела до импульсника. Моя безотказная горячая красавица, — он томно вздохнул, демонстрируя мне свой жуткий бластер. — Я долгие годы любил только эту малышку, пока не появилась ты и не сместила ее с пьедестала моего сердца.

Шу передернул затвор на бластере, и шкала заряда разгорелась красным.

Вот же... Умеет лить сахарную патоку. Во рту от его комплимента аж приторно сладко стало.

Естественно, я не ответила на его лесть, у меня банально слов не было. Но сейчас они и не требовались потому как варховский огнемет снова стал подавать признаки жизни.

— Нам нужно поторопиться, Луиза, — Шу недовольно засопел. — Здесь становится негостеприимно.