Варенька

Глава 1

Сидя за письменным столом, маленькая девочка держала в руках черный карандаш, вырисовывая на белоснежном листе узоры. Она безумно любила рисовать, забывая про весь внешний мир, погружалась в водоворот собственных инстинктов. Всё вокруг меркло, кроме белоснежного листа и черного грифа. Ей было всего девять лет, но каждый свой рисунок она обдумывала с точностью и знала наперед, что будет рисовать. В каждой её картине был закрытый для людских глаз смысл. Она не рисовала цветов, радуг, единорогов. Её рисунки больше напоминали что-то серое и невзрачное, и только она одна знала тайну каждого. Это приносило внутренний восторг и тревогу. Порой, её рука жила отдельной жизнью. Зачастую, она понимала что нарисовала, только когда рука отпускала карандаш, а черные, как ночь глаза, сосредотачивались на рисунке.

Сейчас перед её взором был лабиринт. В нем был всего лишь один выход, но девочка по центру, явно об этом не догадывалась. Повертев в руках лист, Варя нахмурила брови и закусила губу. Это был первый рисунок, который не поддавался её толкованию. У этой девочки всегда было нестандартное мышление, и даже в банальных вещах, она умела найти логическое применение.

Деревянная дверь открылась, впуская в помещение стройную женщину, с невероятно длинными черными волосами. Она ласково погладила слегка выпирающий животик, и подошла к дочери.

— Как дела, милая? — взгляд матери упал на рисунок, и точно так же, как и Варя, пару минут назад, женщина нахмурила тонкие черные брови.

— Хорошо. Я рисую. Тебе нравится? — лохматая макушка с короткими русыми волосами, повернулась к матери.

— А что это такое?

— А я не знаю, но красиво ведь, правда? — Мария привыкла к рисункам Вари. На стенах светло-салатовых обоев были прилеплены альбомные листы. Это было сложно назвать рисунками. Варя не рисовала ничем, кроме черного карандаша. На картинках были геометрические фигуры, люди, карты, неизвестные маршруты. Варя никому не говорила что это такое, но Мария могла слегка различать знакомые улицы, силуэты людей из соседних подъездов.

— Да, милая, очень красиво. — девочка широко улыбнулась, поворачиваясь к письменному столу.

— Тебе не кажется что уже поздно, пора ложиться спать. — женщина мягко забрала у неё из рук новый лист, и выключила настольную лампу, дёрнув ту за маленькую цепочку.

— Я не хочу спать.

— Завтра рано утром в школу, ты и так с трудом открываешь свои глазки по утрам. — Мария бросила взгляд на руки дочери, которые были в черных разводах от карандаша.

— Посмотри на свои руки, ну что за свинюшка?

Помогая встать со стула своей дочери, Мария повела ребенка в ванну. У них была небольшая квартирка в небогатом районе маленького города. Отец Вари был дальнобойщиком, и девочка редко виделась с ним, а вот с матерью отношения всегда были теплыми и приветливыми. Мария совсем недавно открыла маленькую булочную, неподалеку от школы Вари, которая уже пользовался популярностью у местных жителей. Их жизнь протекала медленно и беззаботно. Сейчас Мария была на пятом месяце беременности, и Варя с трепетом ждала, когда сможет увидеть своего младшего братика.

Поставив голубого цвета табурет к раковине так, чтобы Варя смогла дотянуться до крана, Мария отправилась за чистым полотенцем. Девочка взяла белоснежный кусок мыла в руки и тщательно принялась намыливать ладони, хлопая мыльными руками пузыри. Белая футболка покрылась мокрыми разводами, синие шортики были насквозь сырыми. Когда Мария зашла в ванну, то не удивилась такой картине.

— Ну что свинюшка, ещё больше замарала себя? — большими карими глазами, девочка внимательно осмотрела свое хрупкое тело, наморщив лобик. Мария принялась вытирать маленькие ладошки и личико дочери. Несмотря на то, что Варя никогда не была шабутным ребенком, она всё же могла творить детские, наивные глупости.

— Мам, а ты купишь мне карандаши? Я вчера видела такие красивые в магазине. — женщина ослепительно улыбнулась. Как можно отказать этому ангелу воплоти?

— Конечно. Думаю завтра, после школы мы зайдем в магазин, а сейчас нужно ложиться спать. — было забавно наблюдать, как девочка с умным видом кивнула и направилась прямиком в свою спальню.

Занавесив окна, Мария поцеловала дочь в лоб, и пожелала приятных сновидений. С любовью погладив свой животик, она направилась в спальню, где только стоило закрыть глаза, и мысли сразу растворились, уступая место царству снов.

Это было совершенно обычное утро пятницы. Ничего в их старом запланированном маршруте не менялось, и не должно было бы поменяться. Как всегда Мария будила ребенка, а тот упорно продолжал спать, пока сам не решал, что прогуливать — не хорошо. Завтрак, короткая дорога до школы, привычный поцелуй на прощание и пожелание удачного дня. Мария со спокойной совестью могла отправиться на работу, вот только ноющее чувство в груди не давало ей покоя. Списав все невзгоды на беременность и чрезмерную эмоциональность, она продолжила спокойно разбираться с бухгалтерией магазинчика.

Варя тем временем усердно вырисовывала черных людей на тетрадном листе. Это были лишь наброски, но резко очерченные скулы женщины и широкие плечи мужчины были чётко прорисованы. Как будто именно на это и хотела обратить свое внимание девочка. Она сидела за четвертой партой первого ряда, и педагогу не всегда было видно, чем занимается Варвара на уроках.

В дверь кабинета громко постучались, но не из-за собственной интеллигентности, а следую общему регламенту.

— Добрый день. — в класс уверенной походкой зашла женщина, облаченная в плотный черный свитер и юбку-карандаш. Варя, не обращая внимания ни на кого, продолжила работать над чертами лица мужчины.

— Здравствуйте, — классный руководитель, Елена Александровна, привстала со своего места, и протянула широкую и мягкую на ощупь ладонь. Она была далеко не миниатюрной женщиной уже в почетном возрасте. Елена Александровна была обладательницей необычно узких глаза, которые буквально умели смотреть в душу. Варя в тайне побаивалась строгого учителя, поэтому предпочитала быстро отвечать на её вопросы или же вообще тихо сидеть, спрятавшись за спины одноклассников.

— Меня зовут Диана Владимировна Дашкова. Я являюсь психологом одной самой престижной закрытой школы Российской Федерации. У нас запланирован плановый тренинг в местных школах. По распоряжению Министерства образования, и, с разрешения директора школы, — женщина достала из папки плотный листок формата А4, и протянула классному руководителю. Елена Александровна быстро взяла с письменного стола свои очки, и пробежалась глазами по листу, цепляясь за ключевые фразы. — меня направили провести тест на IQ в ваш класс.

Варя подняла глаза на женщину и карандаш в её руках замер. Около доски болотного цвета стояла женщина с её рисунка. Резко очерченные скулы, холодные голубые глаза, тонкие губы, сдержанные манеры. Девочка проглотила комок в горле, продолжая пялиться то на листок, то на женщину, которая внимательно осмотрела класс и зацепилась пронзительным взглядом за Варю.

— Сколько времени это займет? — Варя вздрогнула от голоса своего преподавателя и поспешила закрыть тетрадь с рисунками. Её руки мелко подрагивали, а маленькие пальчики сильнее сжали карандаш в руке.

— Не больше двух часов. Но, зная ваше расписание занятий, тест займет всё школьное время. — её непринужденность в голосе сильно расходилось с хищной внешностью. Варя совершенно не знала этого человека, но женщина в чёрном ей определённо не нравилась.

— Хорошо. Вы можете приступать. — Диана быстро кивнула, словно получив только ей ведомую команду, и достала из толстой папки альбомные листы. Варя сидела неподвижно, рассматривая гладкую поверхность своего стола. Один, два, три… Каждый раз, когда Варя нервничала в её голове начинался мерный счёт цифр. Цифры — это единственное, что могло успокоить её, переключая сознание, заставляя расслабляться. Когда женский силуэт поравнялся с её партой, страх сковал горло девочки, парализуя каждую её конечность. Казалось, что этого никто и не почувствовал кроме самой Вари, но интуиция подсказывала, что женщина в чёрном прекрасно умеет распознавать страх.

— Здравствуйте дети. — она в невинном жесте сцепила руки в замок за своей спиной, продолжая стоять около доски по стойке «смирно».

— Здравствуйте. — раздался детский хор, и тридцать внимательных глаз уставились в её сторону.

— Сегодня мы с вами будем решать несколько небольших тестов, вы готовы? — отличительная черта детей начальных классов — это их беспрекословное внимание и готовность принимать любые задания. В ответ на её вопрос, не сговариваясь, все радостно закивали.

— Отлично. На ваших партах лежат по шесть листов. Я хочу, чтобы вы, по моей команде, стали решать задания. Как только я скажу «стоп», вы тут же прекращаете что-либо писать и складываете всё, что решили, на конец парты. Всем всё понятно? Тогда я прошу подписать вас листочки в верхнем правом углу. — Варя взяла большой листок в руки, стараясь не смотреть на то, что в нём напечатано. Взяв шариковую ручку в руки, она написала свою фамилию и имя.

— Все подписали листочки? — Варя бросила взгляд на классного руководителя, которая совершенно не была заинтересована в этом мероприятии, и что-то писала в школьном журнале. В руках женщины в чёрном появился секундомер. Варя с минуту размышляла о том, как быстро и четко она выполняет свою работу, но после команды «начали», девочка уже не возвращалась к этим мыслям. Она погрузилась в мир заданий, стараясь проходить их как в компьютерных играх по уровню. Задания были скомбинированы с ужасной нелогичностью. Там, где только что были задачки математического уровня, тут же встречалось задание на умение анализировать и смекалку. Если первые пару минут Варя просто решала, без какого либо энтузиазма, то уже на пятнадцатом вопросе вошла в кураж. У девочки был математический склад ума, склонный к точному и быстрому анализу, и любые головоломки Варвара просто обожала.

Диана внимательно следила за детьми. Некоторые совершенно не привлекали её внимания, она точно знала, что они обыкновенные, мечтающее и летающие в облаках. Ей же были нужны лучшие. Как она, киллер и профессиональный убийца, докатилась до банальных тестов в средней школе, далеко не самого шикарного района? Устало потерев указательным пальцем правой руки переносицу, Диана глубоко вздохнула, не находя ответа на свой вопрос. Дети усердно решали свои тесты, но Диана едва ли могла поверить в то, что среди бюджетных заведений можно раздобыть маленьких гениев. Однако, одна персона сильно привлекла её взгляд. Этот тест рассчитывал не только IQ ребенка, он ещё и демонстрировал их выносливость. Ей было не столько важно, что там понапишут дети, сколько то, как они будут это делать. Уже после первых пятидесяти минут многие из них просто сдулись, другие откровенно психовали, однако, была та, которая словно улетела от всего внешнего мира. В её глазах был только жгучей интерес и желание доделать свою работу. Диана приметила её, как только вошла в класс. Было во взгляде этой девочки что-то взрослое, осмысленное. Сейчас она уже была уверенна, что из двадцати прошедших школ смогла всё же откапать себе хоть один алмаз. Среди младших классов было трудно отобрать действительно смышлёных детей. В этом плане больше всего повезло Игорю, её партнеру, который проводил тесты в старшей школе.

На исходе первого часа, дети уже уныло что-то чертили в своих работах, зевая и подпирая лицо ладонями. Диана посмотрела на девочку за четвертой партой. Её голубые глаза прищурились в немом вопросе. Все листы с заданиями были аккуратно сложены и лежали на краешке парты. Сама девочка что-то усердно рисовала в тетради, закусив нижнюю губу. С деловым видом, Диана принялась проходить по рядам, рассматривая, что уже успели нарешать дети. Многие из них успели проделать лишь два, максимум три листка. Когда Диана поравнялась с партой странной девочки, то лишь мелком заметила что рисует она именно её и что-то отдаленно похожее на фигуру Игоря. Это разожгло в ней жгучий интерес и любопытство.

— Почему ты не решаешь? — резкий голос заставил Варю подпрыгнуть на месте, и судорожно прикрыть свои рисунки.

— Я всё решила. — не поднимая глаз, прошептала девочка, просто кивнув головой на листы с решением.

С долей смятения, Диана взяла листы и присела на диванчик в самом углу класса. Просматривая её работы, она приходила в растерянность. Все задачи на логику были решены правильно, а те, где требовалась внести немного хитрости и изображения были просто гениальны. Пролистав все шесть листов, Диана так и не смогла найти ошибки. Вернувшись к титульному листу, она посмотрела на фамилию, которая была красиво выведена в правом верхнем углу: «Перова Варвара». Диана большими глазами посмотрела на девочку. До конца она ещё плохо соображала, но внутри уже рождался маленький огонек нежданной радости и надежды. Сегодня она нашла в их корпорацию настоящего маленького гения! Остальные работы уже не имели никакого веса. Она точно знала, что в этом классе стоящий экземпляр только один, и его нужно брать тепленьким, пока маленькая, пугливая мышка не скрылась в свою норку.

— Варвара, — как можно мягче проговорила Диана. Большие карие глаза с неким испугом и в тоже время решительностью впервые так открыто посмотрели на неё. — Кто сегодня за тобой придет?

— Мама.

— Отлично. Ты большая молодец, и твой тест невероятно хорош. — малышка робко улыбнулась, явно не ожидая похвалы.

— Спасибо. Можно выйти?

— Конечно. — Диана не могла скрыть в себе ликующей радости. С широкой улыбкой на губах, женщина проводила взглядом девочку, которая аккуратно прикрыла за собой входную дверь.

Выйдя в коридор, Варя направилась приямком в столовую. Казалось, что она и не решала всей той головоломки, что принесла ей эта странная женщина, но она похвалила её. Означало бы это, что Варя справилась? На самом деле ребенку было всё равно, но некая радость от того, что она выполнила свою работу, продолжала согревать её душу. Попросив стакан сладкого чая, Варя села за свой столик и медленными глотками отпила напиток. Она продолжала перебирать в своей голове варианты того, как смогла предугадать приход этой женщины, и кем является мужчина с её рисунка. Шумной толпой в столовую влетели дети из параллельного класса. Варя никогда с ними не общалась. Они казались ей чересчур глупыми и шумными. Поправив свою клетчатую юбочку, она поставила стакан на мойку, и поспешила вернуться в класс. По пути Варя наткнулась на Фёдора Ивановича, как они в шутку прозвали толстого рыжего кота, которого ещё котёнком принес школьный охранник. Это ленивое животное развалилось на подоконнике, свесив длинный, полосатый хвост. Рядом на скамейке сидел Ваня, с которым они вместе ходили на уроки изобразительного искусства и неумело пытался нарисовать кота на альбомном листе.

— Привет. — Варя аккуратно присела рядом, заглядывая в листок, на котором совсем по-детски располагалась мордочка спящего кота.

— Привет. А тебя вчера на уроке не было. — его зеленые глаза с любопытством посмотрели на девочку. Варя пожала плечами, продолжая смотреть в его листок.

— Я маме помогала. Тоже хочу нарисовать Федора Ивановича, есть листочек? — Ваня быстро вырвал из альбома листок и протянул Варе.

— Спасибо.

— Ой, а карандаш то только один! — спохватился парень. На его детском лицо отразилось смятение, а карандаш в правой руке прекратил вырисовывать линии.

— Хочешь, можешь мой взять. — с широкой улыбкой, он протянул ей рыжий карандаш, который она с радостью взяла. Ваня был одним из хороших друзей девочки. Он всегда делился с ней карандашами, красками, и они могли много времени разговаривать о совершенно глупых вещах. Дети жили в соседних домах и часто играли вместе на площадке. Как-то раз, Варя услышала, что их мамы говорили о том, что из них бы вышла не плохая парочка, но Варя была слишком мала, чтобы понять смысл этой фразы.

— Мы вчера яблочко рисовали. Алена Борисовна меня хвалила. А ты придешь в субботу? — Варя внимательно бросала взгляды на Фёдора Ивановича, и тут же вырисовывала то, что видела.

— Если у мамы не будет дел. А к нам сегодня тетя приходила. Она тест давала.

— И к нам. Правда, было очень сложно?!

— А по-моему ничего сложного. Она меня даже хвалила. — Ваня помял свой листок в руках.

— А у нас лишь забрала работы и сказала что мы все молодцы. Я слышал, как взрослые ребята говорили, что к ним тоже приходил какой-то страшный дядька, и тест давал. А мой брат старший сказал, что к ним в спортивный комплекс тоже приходили, давали какие то задания.

— Думаешь, это связанно между собой? — Варя быстро дорисовала хвост, и посмотрела на собеседника.

— Всякое может быть. Мама говорит что время сейчас сложное. — пожал плечами Ваня.

— Вот, держи. — Варя протянула ему листок, на котором был нарисован Фёдор Иванович. Глаза парня загорелись при виде рисунка, который он поспешил взять в свои руки.

— Вау, красиво. Прям как живой.

— Пойду в класс, пока Елена Александровна не начала ругаться.

— Она у вас злющая! — мальчик недовольно скривил рожицу, но Варя уже не видела этого, спокойно поднимаясь по лестнице на второй этаж, где был её класс.

Ступив на второй этаж, девочка услышала голос Дианы. Женщина громко говорила, и Варя не решилась побеспокоить её. Тихо спрятавшись за колонну, она стала ждать пока женщина уйдет, чтобы спокойно пройти в класс.

— Я говорю тебе, Игорь, наша миссия здесь закончена, она тринадцатая. — Варя нахмурила брови, и навострила ушки. Ей до жути было любопытно, о чем говорит эта женщина, и на подсознании она ощущала себя секретным агентом 007.

— Нет. Я не думаю, что её следует отправить к техникам, она умна, но помимо этого у неё богатая фантазия! Пока, я не знаю, как совет её распределит, но они точно не запихнут её туда! — голос женщины был ровным и слегка резким, словно она объясняла неимоверную глупость.

Когда Варя выглянула, чтобы посмотреть, почему женщина замолчала, то наткнулась взглядом на черную юбку-карандаш. Медленно подняв глаза, девочка увидела Диану, которая с прищуром взирала на неё.

— Что ты здесь делаешь? — миссис чёрная юбка сложила руки на груди, даже не пытаясь быть доброжелательной. Варя была вынуждена признать, что её поймали с поличным.

— Я потеряла Фёдора Ивановича, — быстро солгала она. Брови Дианы недоверчиво взметнулись вверх.

— Кто такой Фёдор Иванович?

— Школьный кот. Ваня сказал, что он забежал на второй этаж, а ему нельзя сюда подниматься, — и без того тонкие губы женщины сжались в линию так, что контур губ еле прорисовывался.

— Это безумно интересно, но его тут нет, а тебе пора в класс. — Варя с вызовом посмотрела прямо в холодные голубые глаза, после чего быстро направилась в кабинет. Эта женщина вызывала непонятные, смешанные чувства. Каждой клеточкой своего нутра Варя ощущала от неё холод и опасность. Девочка еще не догадывалась, насколько судьбоносным является в её жизни этот день.

Глава 2

— Мария Ивановна, — за компьютерным столом, постукивая бордовым ноготком по светлому дереву, сидела женщина лет сорока. Её вьющиеся чёрные волосы были забраны в пышную прическу. Белоснежный приталенный пиджак сильно контактировал с темно-карими глазами. Достаточно опасные и резкие черты лица выдавали в ней властную и достаточно суровую натуру. Это был тот человек, с которым бояться столкнуться все дети младших классов, дабы не испортить репутацию милых ангелочков. И эта женщина являлась директором школы Варвары.

На другом конце стола, который располагался буквой «Т», сидела мать Вари. Для женщины было в новинку побывать в этом кабинете, да и вообще лично разговаривать с этой женщиной. Она видела её лишь мельком, на школьных линейках, но присутствовать на личной встрече — никогда!

— Я Вас слушаю, Анна Геннадьевна. — Мария искоса бросала взгляды на женщину по правую руку от неё. Идеальная осанка, белоснежные, прямые волосы до плеч, и холодный взгляд голубых глаз.

— Познакомьтесь, это Диана Владимировна Дашкова, она является одним из преподавателей в элитной школе для одарённых детей, и она очень сильно хотела поговорить с Вами.

— Позвольте, я сама. — мило улыбнувшись, Диана Владимировна повернулась к Марии.

— Как правильно заметила Анна Геннадьевна, я преподаю в частной школе в Москве. Нашему заведению совсем немного лет, но мы уже славимся своей блестящей репутацией. Вся прелесть нашего учреждения заключается в том, что мы сами отбираем себе детей с невероятными задатками и предлагаем им совершенно бесплатное обучение и жилье. После окончания нашей школы, перед детьми открываются большие возможности и перспективы. Они могут реализовывать себя в тех структурах, которые понравятся им больше всего. — Маша сидела, слегка нахмурив брови. Она совершенно не понимала, как этот разговор может касаться её или её семьи.

— Это замечательно, но как связанно с нашей семьей? — женщина достала из папки несколько листков и протянула их Марии. Ещё не взяв их в руки, она увидела в верхнем правом углу имя Вари. Просмотрев каждую страницу, женщина подняла свои глаза на присутствующих.

— И что всё это значит?

— Варя уникальный ребенок с невероятным мышлением. Она идеально подходит для нашей школы. Если Вы буде не против, то уже на следующей неделе, Варя сможет стать полноправным учеником нашего заведения.

— Но к чему эта мера? Варя прекрасно может отучиться здесь! — Диана снисходительно улыбнулась.

— Я уже говорила, что после окончания нашей школы, перед девочкой будут открыты любые пути, а что Варю ждет после окончания школы здесь? Давайте говорить откровенно, у Вари сильные способности и они буду развиваться вместе с ней, но у Вас не хватит сил, чтобы сделать из этого алмаза бриллиант. Мне жаль хоронить её способности в этом маленьком городке и в школе, где она будет развиваться быстрее сверстников. — Мария в упор смотрела на листы с решением Вари, и никак не могла понять всего того, что эта женщина ей говорит.

— Я не тороплю Вас с решением, понимаю, что такие вещи лучше обговорить в кругу семьи.

— Вы сказали, что школа в Москве. Мы не сможем всё бросить здесь. У меня только стал крепнуть свой бизнес. — пересохшими губами, но без тени робости, произнесла Мария.

— Вам это и не нужно. Мы забираем только Варю. Вы сможете переписываться, и видится на каникулах.

— Как это? Я не увижу её? — в недоумении, Маша посмотрела сначала на Диану, а потом на Анну Геннадьевну.

— К моему глубокому сожалению — нет. В нашей школе запрещены гаджеты и выход в интернет. Вы сможете сопроводить её до школы и посмотреть, как она устроиться на новом месте, какие у нас условия.

— Почему я не смогу увидеться с ней?

— Ну, причина номер один — расстояние. У Вас здесь уже размеренная жизнь и Вы в достаточно интересном положении. — она опустила взгляд на живот женщины, и Мария в защитном жесте положила на него руки.

— Причина номер два — наша школа является закрытой. Ничего не должно отвлекать детей от их обучения.

— А как же каникулы? — в разговор вмешалась Анна Геннадьевна, и Диана смирила её тяжелым взглядом.

— В каникулы мы предоставляем детям право приехать домой или же в загородный лагерь, для укрепления их физического здоровья. Мария, просто подумайте о своей девочке. Вы ведь понимаете, что максимум, что она получит здесь — это среднее образование и всю жизнь на заводе. Варя достойна большего и совсем скоро ей станет тесно в школьной программе, она развивается быстрее других детей. В подростковом возрасте она будет чувствовать, что никто не понимает её, а в той среде, куда мы её поместим, она сможет общаться с людьми, которые будут на её уровне.

— Вы хотя бы слышите что говорите? Вы хотите разлучить меня с дочерью, и ради чего?

— Ради её будущего. Насильно мил не будешь, но Вы должны понимать, что так будет лучше в первую очередь для самой Вари. Я разговаривала с классным руководителем, и уже сейчас девочка ушла далеко вперед, а что будет дальше? Ей тесно в этом болоте. — директор неодобрительно покашлял, призывая не переходить на личности и оскорбления её школы.

— Вот моя визитная карточка, а это контракт с нашей школой. — Диана придвинула ей ближе несколько листов в файле и маленькую белую карточку, где курсивом были выведена инициалы и мобильный телефон.

— Я прошу, чтобы Вы взвесели всё и подошли к этому решению с холодной головой, а не базируясь на чувствах. Варя достойна самого лучшего, и мы предоставим ей это. Всё предельно четко прописано в договоре и если у Вас возникнут вопросы или же Вы примите наше предложение, то стоит лишь набрать мой номер. — Маша молчала. Словно язык проглотила. Она даже не могла поднять взгляд и поблагодарить хотя бы за предложение. Сейчас в ней кипело возмущение. Да как можно вот так просто отправить своего ребенка в другой город? Диана смотрела на неё прямым взглядом, просчитывая в своей голове, насколько внушаемой была эта женщина, но Мария мастерски прятала свои эмоции. Последний раз взглянув на директора, женщина подхватила все материалы и покинула кабинет директора в полном смятении. Она пообещала подойти ко всему с холодной головой, но как можно рассуждать равнодушно, когда речь идет о твоём ребенке?

Варя сидела в приемной и задумчиво смотрела на грамоты на стене. Маша всегда знала, что её дочка умна не по годам. Очень часто ей становилось скучно со своими сверстниками, она много капризничала, но чем старше становилась, тем более замыкалась в себе. Её рисунки — это тот мир, в который она никогда не пускала, но мать точно чувствовала, что за простыми кляксами кроется что-то намного больше. Больше всего на свете она не хотела, чтобы Варя чувствовала себя не комфортно. Что, если эта школа шанс для неё? Шанс найти тех, кто смог бы понять её.

— Всё хорошо? — из раздумий Марию вывел голос дочери.

— Конечно. Кажется, я обещала тебе карандаши. — на лице ребенка появилась очаровательная улыбка, а внутри матери пустота.

Поздним вечером, когда Варвара уже мирно спал в свой кровати, Маша взяла в руки договор. Со стороны всё казалось таким правильным, таким уместным, но руки женщины тряслись. В договоре четко были прописаны условия проживания, обучения. Устало положив листы на письменный стол, Маша тяжело вздохнула. В ней боролись две сущности, каждая из которых была в чём то права. Обхватив хрупкие плечи руками, словно желая избавиться от холода, она посмотрела на стену в своей комнате. На ней висели фотографии их счастливой семьи, и женщина не смогла не улыбнуться.

Её счастье было настолько осязаемым, что многие в тайне завидовали ей. Она познакомилась с Александром снежным вечером, когда возвращалась с работы. Кто бы знал, что вывих лодыжки окажется для неё таким судьбоносным. Он тогда пришел к ней на помощь, напоминая героя из мультика про супермена. Александр помог ей добраться до больницы, отнеся хрупкую женщину на своих руках. А потом он долго навещал её, принося апельсины, на которые у неё ужасная аллергия. Но Маша молчала об этом, счастливо улыбаясь от каждого его прихода.

Он должен был знать о том, какое предложение получила их дочь. Она не могла оставить его в неведение. Проблема заключалась в том, что Саша редко выходил на связь, а сама она лишь изредка могла дозвониться до него. Но женщина всё же решила попытать свое счастье, и взяла мобильный в руки, набирая знакомый номер. Было вполне предсказуемо, что он не ответит. Возможно, отдыхает, или за рулем. Решив не обременять своего мужа, она набрала номер матери, в надежде, что она сможет подсказать ей правильный выход из этой ситуации.

— Алло. — голос её матери глубоко проник в мысли Марии, заставляя груз на душе испариться на несколько минут.

— Привет мам, как дела?

— Да хорошо всё, у тебя-то что случилось?

— Ну мама, почему сразу что-то случилось? — проницательности этой женщины не было предела. Иногда, Маша хотела бы иметь такую же возможность легко предугадывать и её мотивы, но такая телепатия распространялась только на матерей, которые слишком хорошо знали своих детей.

— Я твоя мать, я чувствую. — устало вздохнув, Маша бросила взгляд на файл с листами.

— Я хочу, чтобы ты подъехала завтра утром к нам домой.

— Маша, что происходит? — теперь голос матери стал на долю тревожней. Мария редко обращалась за помощью, особенно к матери. После их брака с Александром, девушка предпочла быть самостоятельной и независимой. Это разожгло конфликт в их семье. Да и Александр не казался Татьяне Николаев не идеальной партией для единственной дочери.

— Мне нужно с кем-то посоветоваться, а Саша недавно уехал, и дозвониться до него уже не получится.

— Вечно он куда то уезжает. Не удивлюсь, если он ещё и шашни с кем-то водит.

— Мама! — Татьяна Николаевна не сильно жаловала её мужа. Рядом с дочкой она представляла любящего супруга, который сможет подарить ей столько любви, сколько она заслуживает. Наверное, любая мать хочет для своего ребенка самого лучшего. Вот только Татьяна Николаевна и не догадывалась, что в те недолгие недели, когда он приезжает, Маша чувствует себя самой счастливой и любимой женщиной на планете.

— Не мамкай! Завтра в обед приеду. Как ты себя чувствуешь? Может, фруктов или чего-нибудь сладенького привезти?

— Ничего не надо, мам. Просто приезжай быстрее.

— Ох, и доведешь ты меня своими интригами! Ладно, спать иди, утро вечера мудренее. Нечего тебе по ночам думы думать. — ответа мать Марии так и не дождалась. Просто повесила трубку, словно её приказы не обсуждались.

Маша легла на кровать, свернувшись клубочком и положив ладонь на свой живот. В такие моменты ей ужасно не хватало мужа рядом. Саша мог найти тысячу слов, чтобы вселить в неё недюжинную уверенность. Именно за это она полюбила его. За ту силу, которую он нёс в себе. Она часто надевала его рубашки, в желании чувствовать любимого рядом с собой постоянно. И сейчас она многое бы отдала, лишь бы просто обнять его.

Варя же в соседней комнате беспокойно ворочалась в своей кровати, видя свой самый страшный кошмар. У этой девочки был всего лишь один страх — задохнуться. Год назад Варя побывала на грани между жизнью и смертью. Она плохо умела плавать, но не смогла отказать себе в удовольствии нырнуть вместе с ребятами в речку.

Дно ушло из-под её ног слишком резко, настолько, что Варя не успела даже пискнуть. Она карабкалась до последнего, однако, её неумолимо тянуло ко дну. Она четко запомнила то ощущение, когда каждый вздох — равноценен дорогим секундам жизни. Это ощущение липкой паутиной окутало её сознание, заставляя сотрясаться от одного только воспоминания. К ней быстро пришли на помощь, благо место было достаточно людным. Кроме шока и нахлебавшейся воды, других повреждений не было. Мария чуть с ума не сошла, когда Александр на руках вытаскивал дочь из воды. Ей тогда хотелось накричать на ребенка, за то, что подвергла свою жизнь риску, но Саша строго запретил ей даже заикаться об этом. Он видел, сколько страха было в больших карих глазах, и меньше всего он хотел, чтобы к нему добавилось ещё и чувство вины. Варя на всю жизнь вынесла для себя урок, но отец не позволил ей жить с этим страхом. Они несколько недель ходили вместе в бассейн, перебарывая её страх к воде, но преодолеть страх от ощущения недостатка кислорода так и не получилось. Зато Варя полюбила походы в бассейн, и часто просила мать отвезти её туда.

Резко сев на кровати, она схватилась за горло, пытаясь вздохнуть. Вдох, выдох. Ничего сложного, однако, не тогда, когда на тебя находит паническая атака. Когда девочка поняла, что угрозы больше нет, и ей просто приснился ужасный сон, Варя упала на влажную, от пота, подушку, не желая закрывать глаз. Ей всё казалось, что сомкни она веки, и это вернёт её на дно злополучной реки. Сжав подушку в кулачки, она, не моргая, уставилась в темноту. Время шло к рассвету, но глаза упорно отказывались закрываться. Больше всего она ненавидела в себе эту слабость, которую никак не могла перебороть.

Решив оставить глупую мысль о сне, Варя поднялась с кровати и включила настольную лампу. По всему столу были разбросаны белоснежные листы с черными кляксами. Аккуратно сложив их вместе, Варя посмотрела на получившийся рисунок. Никому и никогда не приходило в голову сделать этого, и только Варя всё чаще собирала их, словно паззл, и всматривалась в большой черный щит, с двумя мечами, скрещенными по центру. Аккуратно проведя рукой по толстому слою карандаша на листе, она посмотрела в окно, за которым медленно ложился на землю первый снег. Поймет ли она когда-нибудь к чему все эти рисунки? Но если и да, перестанет ли она это делать? Это её жизнь, её безумный мир. Варю не покидало чувство, что ей упорно что-то пытаются донести, но она не понимает. Всё что у неё есть — это эти рисунки, и собственные страхи, которые душат её бессонными ночами. Именно поэтому, она решила, что больше не будет думать над этим. Она просто возьмет карандаш и продолжит делать то, что доставляет ей удовольствие.

Рисунок, ещё один, и на каждом одно и то же. Когда из-под её рук вышла пятая идентичная работа, она отбросила от себя карандаш. Да что с ней не так? Почему она не может рисовать натюрморты, портреты, почему в её голове образы совершенно чуждые этому миру? На пяти листах был нарисован лабиринт, каждый из них был полностью одинаковый, вот только девушка передвигалась и постоянно находилась в разных местах, словно птица в заточении.

Она даже не заметила, как в комнату вошла мать, внимательно изучаю её профиль. Бессонная ночь, кошмар, воспоминания, всё смешалась в одну кучу. Схватив лисы, она с силой разорвала их на несколько кусков.

— Что ты делаешь? — услышав голос матери, Варя медленно опустила куски разорванных листов на стол, и повернула голову в сторону Марии.

— Неудачный рисунок. — стараясь улыбаться более непринужденно, она встала со своего места, и направилась в ванну. Подойдя к столу, Маша взяла в руки разорванные листы и попыталась их собрать вместе. Все рисунки были одинаковыми, и женщина так и не поняла, чем они так не угодили девочке. Выбросив их в мусорную корзину, рядом с письменным столом, она направилась на кухню, чтобы приготовить завтрак. Почистив зубы, ребенок присоединился к матери, помогая ей с приготовлением еды. Это был обычны их ритуал по утрам. В каждой семье есть свои привычки, и эта семья не была исключением.

— Как спалось? — невзначай спросила мать, а в глазах Вари тут же появился уже совсем родной страх.

— Плохо. Плохой сон. — Мария с сочувствием посмотрела на дочь, и погладила её по голове.

— Это всего лишь сон. Не стоит расстраиваться. Сегодня бабушка приедет. — Варя широко улыбнулась. Приезды бабушки ей всегда нравились. Особенно то, что она постоянно привозила множество вкусностей, чтобы порадовать внучку.

— Она привезет с собой свой вафельный торт? — Мария улыбнулась дочери в ответ. Ей был знаком восторг в этих больших глазах. Её мама специально делала для внучки вафельный торт с вареной сгущенкой или шоколадом. Она пропитывала их настолько большим количеством крема, что никакой ребенок не устоял бы против такого сладкого подарка.

— Неверное. Иди, переодевайся, нечего в пижаме бегать. — девочка быстро убежала в свою комнатку, а Мария вернулась к готовке.

После завтрака Варя снова закрылась в комнате, пока Мария проводила уборку по всему дому. Бабушка Вари, как и обещала, подъехала к обеду. А вместе с ней приехали и шоколадные конфеты, и вафельный торт, и прочее и прочее.

— Где моя внучка? — радостно воскликнула женщина, и Варя тут же выбежала из комнаты. Крепко обнимая родственника за шею, девочка поморщилась, когда бабушка расцеловала обе её щеки.

— Здравствуй красавица, а я тебе гостинцев привезла, иди чайник ставь. — забрав у Татьяны Николаевны пакет с гостинцами, Варя убежала ставить чайник.

— Здравствуй дочка. — мать расцеловала Машу в обе щеки, легко касаясь рукой её округлившегося животика. — Как поживаешь, совсем бледная. Я тебе яблочек привезла, чтобы всё съела.

— Ну зачем ты, у нас всё есть.

— Не спорь с матерью. Пойдем на кухню, ты поговорить хотела.

— Хотела. — её лицо помрачнело. Она всё утро старалась не задумываться о том, что ей уже нужно принять какое-то рациональное решение.

— Варенька, солнышко, как дела в школе? — собравшись за круглым столом, спросила Татьяна Николаевна. У них была не большая кухня. За круглым столиком места хватало едва ли на четверых. Маленький островок из холодильника, плиты и кухонных тумб не давал особого места разгуляться нескольким хозяйкам, поэтому, пока Мария разливала чай, Варя общалась с бабушкой.

— Всё хорошо. Меня вчера хвалили. — уплетая кусок торта, невнятно, проговорила Варя.

— Как это замечательно. Да не торопись ты так, подавишься. — женщины по-доброму рассмеялись. Мария расставила чашки на столе, вытирая салфеткой испачканную в сгущённом молоке щёку дочери, и присела на свободный стул.

— К нам вчера тетенька приходила и давала тест. Она сказала, что я справилась лучше всех.

— А что за тест то? По какому предмету?

— А я не знаю. — Варя нахмурила брови, проглотив свой кусок. Взяв чашку в руки, Татьяна Николаевна сделала несколько глотков, не спуская взгляда с дочери.

— Варь, иди, порисуй, нам с бабушкой поговорить нужно.

— Ну мам!

— Варя! Пожалуйста. — тяжело вздохнув, девочка прихватила конфет и побежала в свою комнату.

— Ну и выросла же она. — женщина заботливым взглядом проводила внучку и повернулась к дочери.

— Рассказывай, зачем звала? — карие глаза внимательно осмотрели сидящую напротив женщину. Маша медленно встала и на несколько секунд покинула уютную кухню. Когда она вернулась, в её руках был файл с бумагами.

— Тест, про который тебе рассказала Варя, был на выявление талантов у детей. Нам предложили заключить договор с частной школой. — Маша положила на стол бумаги, и опустилась на свой стул.

— Ничего не понимаю. — Татьяна Николаевна взяла бумаги в руки и потянулась за своими очками, которые лежали в сумке.

— Я тоже мало что понимаю, мам. Они сказали, что Варя очень талантливая и смышленая. Они хотят взять её на обучение в свою школу. После окончания этого заведения они предоставляют детям реализацию любой их фантазии. Посмотри третий лист. Это перечень заведений, куда им открыта дорога. Мама, да там такие заведения, что Варя сможет прожить свою жизнь в полном достатке.

— Вижу. И какая же цена этой прелести?

— Они не берут плату за обучение. Все те фирмы в списке принадлежат им, и они фактически сами выращивают для себя специалистов.

— Тогда почему ты колеблешься? — женщина отложила листы в сторону и посмотрела в глаза дочери.

— Эта школа не здесь. Они заберут её, и я смогу видеть Варю только два месяца в году! По-моему это слишком большая плата. — на кухне воцарилось полное молчание. Маша долго обдумывала это предложение прошлым вечером, и прямо сейчас видела такое же замешательство в глазах своей матери.

— Саша знает?

— Нет. Я не смогла до него дозвониться. — Маша сидела с опущенной головой. Как же ей сейчас не хватало её мужчины, который мог разрушить любое её сомнение одни лишь прикосновением.

— Послушай, дочка. Такие предложения с неба не сваливаются. Но стоит ли отправлять её совершенно одну?

— Мам, я так же в растерянности. Я понимаю, что возможно для неё — это счастливое будущее, но как же мы?

— Я не хочу, чтобы ты этого делала. Мы сможем помочь ей в реализации её будущего, но…

— А что, если ей это нужно? Мам, Варя не простой ребенок и никогда им не будет. Что, если она потом возненавидит меня за то, что я лишила её возможности расти с теми, кто её понимает. — бросив взгляд на свою комнату, Мария тяжело сглотнула. — Посиди здесь, сейчас ты поймешь меня.

Быстро поднявшись, Мария зашла в свою комнату и открыла верхний ящик письменного стола. Уже год, как она собирала эти рисунки. Варя рисовала очень много и порой даже не обращала внимания, как мать забирает некоторые рисунки. И это было неспроста. Маша собирала только те рисунки, которые Варя рисовала поздними ночами, просыпаясь ото сна. Она была похожа на лунатика, который был запрограммирован только на то, чтобы рисовать. Мария, с взрослением Вари, всё меньше понимала своего ребенка, и это сильно беспокоило её.

— Я не вижу в этом чего-то необычного. — взглянув на листы, произнесла женщина. — Маш, пойми, ты ничего не знаешь об этой организации. Ну, что тебя беспокоит? Она умненькая, и если такая талантливая, то они примут её на работы и без всяких школ. В наше время то главное чтобы мозги в нужном месте были.

— Ты так думаешь?

— Маша, я ведь знаю, ты места себе находить не будешь. Варе всего девять, а ты хочешь отправить её в другую школу, в другом городе, совсем одну? Это сумасшествие! — мать Марии обладала вспыльчивым характером, и, подскочив со своего места, принялась мерить шагами маленькую кухню.

— Да, мам, ты права. Я не отпущу её туда, а успехов она и сама добьется. — глубоко вздохнул, Мария потерла своё лицо ладонями.

— Вот и правильно. — Татьяна Николаевна заботливо присела рядышком и положила голову Марии себе на плечо, ласково гладя по волосам. — Позвони им. Пускай Варя не будет занимать чужое место.

— Хорошо. — медленно, придерживая живот, Мария дошла до своей комнаты. На письменном столе всё так же одиноко лежала визитка, но смятения в душе женщины уже не было. Она точно знала, что решение уже принято, и менять она его совершенно не намерена.

Глава 3

По черному мрамору, каблуки женщины стучали чересчур громко. Уверенная походка, прямой взгляд, и волнение в душе. В тот кабинет, куда она направлялась, не заходят просто так, и не беспокоят человека, обитавшего там. Но какой у неё был выбор? Варя… Это имя Диана прочно вбила себе в голову. Ещё ни один ребенок не был такой загадкой для неё, и отказ её матери только подливал масла в этот огонь жгучей заинтересованности. Возле гигантской массивной дубовой двери стояли двое мужчин.

Словно статуи Аполлона они неподвижно возвышались в высоту. В идеальных черных костюмах и с максимально короткой стрижкой. Вы наверняка часто можете увидеть таких людей в дорогих ресторанах и совершенно не обратить на них внимания, но Диана слишком хорошо знала всю беспринципность и жестокость братьев Жарковых. Русские солдаты, ни один раз служившие в горячих точках, они умели только убивать. Причём делать это они любили с садистской усладой, растягивая своё удовольствие от хриплых стонов жертвы.

Рука Дианы инстинктивно дотронулось до правого запястье. В последнюю их встречу она смела неправильно на них посмотреть, за что чуть не лишилась конечности. Больше она такой ошибки не допустит.

— У меня назначено. — глядя в дверь, пытаясь не показывать своего страха, произнесла женщина.

— Больше не смотришь нам в глаза? — усмехнулся Вадим. Кажется, это в его руке тогда был нож. Диана сильнее сжала свои кулаки, скрывая ярость и злость.

— Кажется, она быстро усваивает уроки. — на смуглом лице Олега появилась широкая улыбка. Они были ни капли не похожи с братом внешне, а то, что было у них внутри, Диана просто не хотела анализировать. Эти столбы, были для неё весомой преградой, но куда важнее сейчас было увидеть Петра.

— Малышка, язык проглотила? — рука Влада медленно коснулась её щеки, очерчивая линию скул.

— У меня назначено. — она даже не шелохнулась. Страха не было, её дрессировали никогда не испытывать страха и она многое бы отдала, чтобы почувствовать его, но не умела. Никто из здесь присутствующих не умел.

— Ладно, отстань от неё, Пётр ждал нашу птаху. Привезла новую партию детишек? — как же сильно она хотела ответить. Столько ругательств, ярости, но нельзя. Жизнь дороже. Молчание — золото.

Нажав на ручку двери, Олег кивком дал добро на путь. Вдохнув побольше кислорода, забив легкие до отказа, она вошла в тусклое помещение. Здесь было холодно, очень холодно. У большого окна, которое было нараспашку, учитывая, что на улице была осень, стоял мужчина, покуривая сигару. Он не шелохнулся, услышав звон её каблуков, и не проронил ни слова. Диана знала, что говорить предстоит ей, и рядом с ним, она просто никто. Он не обязан смотреть на неё, и черт подери, она и не надеялась, что он вообще примет её.

— Добрый день. — как и полагается, она не смотрела на мужчину в дорогом сером костюме. Сейчас, она могла только рассматривать усыпанный золотыми узорами персидский ковер, темно-красного цвета.

— За всё время учебы и службы ты была в этом кабинете лишь однажды. — послышался его притягательный и тягучий, словно мед, голос. Он очаровывал и захватывал, манил к себе и отталкивал одновременно.

— Но ты прекрасно усвоила правила, не так ли? — она молчала, зная, что ей не давали право говорить.

— Умная девочка. — похвалил он, и она буквально кожей почувствовала его пристальный взгляд. Диана помнила эти глаза. Кристально-голубые. Казалось, что природа просто не могла сотворить такие глаза, но Пётр был фактом того, что всё в этом мире возможно.

— Посмотри на меня. — глаза Дианы тотчас же устремились на своего хозяина. Именно хозяина, потому что таким он и был для всех них. Отцом, человеком, воспитавшим их всех.

— Расскажи мне, по какой причине ты рвалась поговорить со мной? — мужчина снова повернул корпус к окну, и медленно вдохнул воздух, блаженно закрывая глаза. Ему было слегка за тридцать, но прямая осанка и насыщенный цвет каштановых волос, делали его безумно привлекательным и манящим.

— Я проводила тест в одной из школ, стандартная процедура вот уже двадцать лет. Меня заинтересовал один результат теста, и девочка, решившая его. Я готова поспорить, что она стратег. — мужчина резко повернул голову в её сторону, пристально и хмуро всматриваясь в девушку. Он не слышал этого слова уже очень давно. С тех пор, как он стал править всей компании в гордом одиночестве, Пётр полностью пересмотрел свои взгляды, лишив большинство воспитанников данного титула. Такое далеко забытое слово больно резало его слух.

— Этого не может быть. Неужели, спустя только лет?

— Я долго изучала этот тест. Она больше не подходит ни к одной категории, если только технологи. Её логический анализ индивидуален и великолепен.

— Если это так, значит у нас снова появился шанс доделать начатое. — на лице Петра не было никаких эмоций, но Диана могла чувствовать его внутренний восторг.

— Здесь возникла проблема. Её мать, она отказывается расставаться с ребенком. Нам не подступить к ней. — в глазах мужчины всколыхнуло пламя. Она понимала, что заинтересовала его, показала конфету, до которой он не в состоянии дотянуться.

— Покажи мне её тест. — протянув темно-синюю папку, она опустила взгляд, боясь сделать что то не так.

Подойдя к своему массивному столу, он присел в кресло и принялся что-то печатать в своем белоснежный ноутбук. Открыв папку, он внимательным взором осмотрел каждый лист.

— Этого не может быть. — прошептали его губы. — Откуда у тебя это?

— Это работа Варвары, там всё написано.

— Кто родители этой девочки? — Диана потупила взгляд, стараясь совладать с эмоциями.

— Я не знаю. — заикаясь произнесла девушка. Мужчина замолчал, медленно переведя взгляд от бумаг на девушку.

— Неужели мне учить тебя? Сколько ты в наших рядах? — он говорил достаточно громко, чтобы каждый участок кожи на теле Дианы покрылся мурашками.

— Выяснить всё о ней. — Пётр медленно поднялся со своего места. — Говоришь, мамаша против? Что ж, тем хуже для девочки. Запихни её в больницу. В Рязань или Владимир, выбор за тобой.

Глаза девушки округлились. Она догадывалась, насколько жестоким может быть этот мужчина, но больница? Туда распределяли под прикрытием только опытных, уже бывалых детей для опытов новых препаратов. Они съедят её, даже не поперхнувшись.

— Больница?

— Я говорю на каком то не понятном тебе языке? — выкрикнул Пётр, окончательно теряя терпение. Ножки стула сильно заскрипели, царапая мраморный пол. Мужчина резкими и вместе с тем грациозными шагами возвысился над хрупкой фигурой женщины.

— Если она стратег, я в любом случаи направил бы её в больницу. Мои приказы больше не обсуждаются! Твоя задача состоит лишь в том, чтобы Варенька с мамой начали проходить обследование, и совершенно случайно, у нашей здоровой малютки обнаружили что-то такое, от чего бы её незамедлительно были вынуждены доставить к нам, без права навещать её из-за опасности заразиться. Звучит прекрасно, не находишь?

Взгляд голубых глаз женщины оставался невозмутимым, однако каждый волосок на руках встал дыбом. Она ни один раз бывала в таких заведениях, и там было не так страшно, как сейчас может показаться, но там был не рай. Особенно для девятилетней девочки.

— Всё будет сделано. На счет родителей, мне следует узнавать? — мужчина медленно обошел её и остановился за спиной Дианы.

— Ты знаешь, кто был последним стратегом в этих стенах? Знаешь ли ты, кому я обязан этим местом. — длинный указательный палец мужчины показал на кресло, где еще несколько минут назад он рассматривал работу Вари.

— Единственный, кто смог сбежать из этих стен. — голос Петра был словно змеиное жужжание. Он гипнотизировал, лишал здравого смысла, опьянял.

— Это информация всегда была закрыта. — ровным голосом, Дана старалась не выдавать волнения, хотя это было глупо, учитывая что она вся тряслась перед этим охотником. Он нагнулся прямо к её уху, опаляя своим дыханием кожу.

— Правильный ответ. Пошла вон, убирайся. — прокричал мужчина, широкими шагами приближаясь к окну. Не испытывая больше ничье терпение, Диана буквально выбежала из помещения, чуть не врезавшись в спины охранников. Стараясь не оглядываться, она помчалась выполнять свой приказ.

За что маленькие дети не любят больницы? За запах. Вокруг все пахнет как то иначе, пахнет болезнью. Варя к больницам привыкла, но даже сейчас этот зловонный запах спирта вперемешку с чем-то не таким знакомым ребенку запахом, сводили её с ума. Она старалась смирно сидеть на деревянной скамье, в сто первый раз читая табличку на белоснежной двери.

Её мать постоянно теребила молнию на ярко-красной курточке, пытаясь скрыть усердную работу головного мозга. Женщина никак не могла понять, как документы из карточки Вари могли пропасть и почему их нужно восстановить так срочно? С самого утра они сдавали прививки, проходили томографию, а вот теперь ожидали своей очереди на флюорографию.

Варя достаточно утомилась за этот день, и сейчас устало взирала на снующих туда-сюда людей в белых халатах и голубовато-синих бахилах.

— Мамочка, когда мы поедим домой? — Варя непроизвольно зевнула, наблюдая за девочкой, лет пяти, которая должна была идти в незнакомый кабинет прямо за ней. На малютке был пестрый салатовый сарафанчик, и её белоснежные хвостики забавно вились на концах.

— Скоро.

Из массивной металлической двери вышел молодой парень, на вид лет четырнадцати. Он на ходу размял шею, отчего послышался легкий хруст, засунул руки в карманы своей черной толстовки, смотря куда-то в пол, прошел дальше по коридору.

— Наша очередь. — тихо проговорила Мария, приподнимаясь с ужасно неудобной лавочки. Казалось, что она нервничает намного больше, чем сама Варя, хотя, почему казалось? Это было реальностью.

Внутри Вари зарождался знакомый комок, который появлялся всякий раз, в области грудной клетки, когда ей приходилось сталкиваться с неизвестностью. Протерев влажными, от пота, ладонями о свои темные брюки, она неуверенно кивнула.

Из соседней двери с табличкой, что находилась рядом с большой металлической дверью, вышла немолодая женщина, с белоснежными волосами и слишком пестрым макияжем.

— Можете проходить. — лениво протянула она, словно готовая впасть в спячку в любой момент. — Маме лучше здесь подождать. Снимите сразу цепочки, кольца, если такие есть.

Варя машинально преподнесла руку к серебряному крестику на шее. Подняв свои темные глаза на мать, она медленно расстегнула замок, и положила цепочку в её раскрытую ладонь.

— Все будет хорошо, не переживай, это совершенно не больно. — после этих слов Мария потрепала дочурку по темно-русым волосам, и снова присела на лавочку.

Варю слова матери нисколько не успокоили. Она не боялась, но всегда остерегалась, попадая в новые для себя места. Отворив дверь, что было не так просто из-за тугой пружины, она заметила, что обратная стороны массивной конструкции мягкая и покрыта красной бархатной таканью. Помещение было в серо-зеленых тонах, что наводило тоску и холод. На больших окнах висели жалюзи, грязно-серого цвета. Девочка с опаской бросила взгляд на огромную конструкцию, которая стояла посередине комнаты и занимала собой почти все пространство.

Когда в комнату зашла все та же пёстрая леди, Варя старалась из-за всех сил убить в себе несчастный комок страха в области груди.

— Раздевайся до пояса, одежду можешь положить на лавку. — Варя повернула голову направо, где стояла маленькая скамья, обделанная черной кожей.

Она сделала несколько неуверенных шагов в направлении скамьи, попутно расстегивая свою кофту. Стеснение присутствовало в этой девочке с самого рождения, поэтому она отвернулась к стене, снимая голубую водолазку. По коже прошел холодок от резкого соприкосновения холодного воздуха с теплой кожей. Поежившись, она неуверенно повернулась к женщине, которая возилась с техникой.

— Готова? — бросив взгляд через плечо, спросила она.

— Да.

Варя встала рядом с женщиной, приготовившись к дальнейшим указаниям.

— Вставай на табуретку. — девочка бросила взгляд на маленькую синюю табуретку, и аккуратно встала на неё. Грудью она почувствовала холод металлической пластины белого цвета.

— Положи руки на талию, чуть выше. Прижмись к экрану, вот так. — медсестра, словно управляя марионеткой, правильно закрепила её тело так, что грудной клеткой и плечами Варя соприкоснулась с холодной конструкцией. Девочка не видела всего того, что делал врач за её спиной, лишь старалась сосредоточенно думать, что скоро этот трудный день для неё закончиться. Мысленно она даже посчитывала секунды. Один, два, три…

— Когда я скажу «Вдохнуть и не дышать, не двигаться», ты должна на какое то мгновение так и сделать, пока я не скажу что можно вдохнуть.

Девочка распахнула свои глаза, которые до этого момента были закрыты, и хрипло выдавила из себя:

— Хорошо.

Послышались отделяющиеся шаги и хлопок дверью. Она осталась одна. Совсем одна. Эта мысль не напугала её, а успокоила. В одиночестве всегда было комфортно, спокойнее. На людях Варя боялась сделать что-то не так, подвести кого то. В одиночестве же, она могла творить свои порядки.

Стальной голос женщины вернул девочку из раздумий, заставив вздрогнуть. Он сильным эхом промчался по комнате, пока смысл фразы медленно доходил до самой Вари. Женщины в комнате не было, но она явно говорила в микрофон и следила за ней. Невольно приходит сравнение с подопытной крысой.

— Варя, ты готова? — ещё раз повторила медсестра, не услышав ответа с первого раза.

— Да!

— Хорошо, тогда глубоко вдохни и старайся не дышать и не двигаться.

Варя вдохнула полной грудью, ещё теснее прижимаясь в белоснежной пластине, и на несколько долгих секунд превратилась в статую. А в голове звучал стук собственного сердца и секунды до покоя. Четыре, пять, шесть. Послышался до боли странный звук, словно несколько щелчков фотокамеры.

— Можешь дышать. — девочка со свистом выпустила воздух. Она продолжала стоять по стойке «смирно», пока не пришла все та же женщина, и не помогла ей спуститься.

Расстелив тонкую клеенку на белоснежной кушетке, которая тоже являлась частью большой конструкции, она повернулась к Варе.

— Разувайся и ложись сюда на спину. — девочка внимательно проследила, как женщина вставляет что-то напоминающее пластинку в подвешенное над кушеткой оборудование.

Сняв свои сапоги, Варя ступила на холодный пол в одних носочках. Она думала, что привыкла к холоду, но на деле все оказалось совершенно не так. Взобравшись по маленькой лесенке в три ступеньки, Варя легла на холодную кушетку. Её взгляд уперся в экран над головой. Он был похож на объектив камеры, с черным крестом посередине, разделяющим экран на четыре равные части.

— Сейчас все будет то же самое. Когда я скажу не дышать, ты так и должна сделать. — Варя кивнула. Когда женщина снова удалилась, комка в грудной клетке уже не было. Он всегда покидал Варю так же неожиданно, как и приходил. Она смотрела в потолок, мысленно продолжая считать. Семь, восемь, девять…

— Варя, ты готова? — голос снова раздался громко, словно она говорила в микрофон. Варя заметила маленькое окошечко в стене. Так вот откуда она наблюдала за ней и говорила.

— Вдохни и не дыши не двигайся. — экран над девочкой ожил, производя на свет несколько щелчков. «Не дышать, не дышать» — повторяла она себе. И тут же вспомнила какого это, не чувствовать кислорода. Паника тонкой паутинкой обволакивала её разум, заставляя вспоминать. Варя зажмурила глаза, только не дыши! Это было странным, ведь последнее время она повторяла себе все с точностью наоборот.

— Можешь дышать. — глаза девочки распахнулись. Она и не поняла, что все уже закончилось. Были ли эти слова реальными или ей показалось? Когда вошла женщина, Варя наконец-то поняла, что снова может сделать глоток воздуха. Она жадно вдохнула, мечтая больше никогда не забывать, что значит — дышать.

Глава 4

Ожидание не самый страшный враг человечества. В пустой квартире Варя сидела на полу, обхватив свои плечи руками. Вокруг неё были разбросаны листы, каждый из которых явно был не слишком то ей по душе. Везде была боль, она чувствовала её сквозь плотный лист бумаги.

В замочной скважине послышался шорох, и Варя вздрогнула, повернув голову. Все это время она, не моргая, смотрела в стену, пребывая, где то за пределами своей комнаты. Сейчас же перед ней стояла огромная миссия, убрать весь этот бардак. Быстро собрав листы в стопку, девочка встала на ноги в тот самый момент, когда Мария зашла в комнату.

— Привет. — нервно улыбнулась женщина. Ей слишком трудно давалось скрывать свои красные глаза и усталый вид.

— Привет. — шёпотом произнесла Варя, быстро убирая листы в самый дальний ящик.

Сдерживая слезы, Мария медленной походкой прошла в комнату и присела на кровать. Варя, затаив дыхание, наблюдала за ней. Её резко посетила дежавю. Словно она уже переживала этот момент, и он ей не очень нравился.

— Варь, тебе нужно будет уехать. — девочка, не моргая, смотрела на собственную мать, чуть нахмурив темные брови.

— Почему?

— Это ненадолго. Ты заболела, ты же знаешь, что когда ребенок болеет, его кладут в больницу.

— Но у меня ничего не болит. — Мария не смогла больше спокойно сидеть на месте, и подошла к окну, за которым смеркалось. Ей было отчего-то больно смотреть в глаза дочери, слишком уж взрослым и осознанным был её взгляд.

— Я все понимаю, Варя, но так нужно.

— Хорошо. — в недоумении Мария повернулась лицом к дочери.

Варя смотрела в пол, сцепив ладони в замок на коленях. Ей было страшно. Очень страшно. Она никогда не уезжала из дома, никогда не оставляла своей берлоги. Даже когда речь стояла о том, чтобы остаться ночевать у бабушки, Варя предпочитала возвращаться домой. Здесь было все такое родное, пропитанное её теплом, её энергией.

— Все будет хорошо, родная, тебе не стоит переживать. Мы каждый день будем созваниваться, общаться.

— Ты не поедешь со мной? — голова девочки резко поднялась, а взгляд устремился на мать. Взгляд полный страха и неизвестности.

— Не стоит так переживать.

— Тебе лучше лечь спать пораньше. Рано утром мы уезжаем. Я соберу твои вещи, а ты возьми с собой все, что тебе понадобится. Карандаши, альбомы. И возьми учебники. Я говорила с директором, ты будешь обучаться там.

— Мне не нужны книги.

— Что за глупости? Конечно нужны! — мать ласково погладила ребенка по голове. — Не бойся, все будет хорошо. Ты же у меня сильная девочка? — на лице улыбка, а на глазах слезы. «Сильная девочка», словно мантру повторяла себе Варя. Она никогда не была таковой, но ради матери, ради её спокойствия, она станет сильной, пусть хотя бы только видимостью.

Утро понедельника слишком тяжелое бремя, но не из-за похода в школу или на работу, а из-за разлуки. Ровно в шесть тридцать Варя уже сидела на заправленной постели, теребя край своего платья. Она старалась вбить себе в голову каждую деталь своей комнаты, каждую мелочь, любое воспоминание. Девочка не знала когда вернется сюда, но, даже еще не покинув комнату, она уже хотела вернуться. Сентиментальность — скажите вы, привязанность — отвечу вам я.

В комнату тихо постучали, разрывая пленительность момента. Мария робко заглянула в комнату. На её лице было чуть больше косметики, чем обычно. Она усердно пыталась замазать мешки под глазами, результат бессонной ночи, яркая подводка скрывала красноту глаз, из-за выплаканных слез.

— Ты готова? Уже пора выезжать.

Тяжело вздохнув, Варя встала с постели, расправляя помявшееся покрывало. На улице ещё было темно, и лишь тусклый свет настольной лампы освещал комнату. Медленно приблизившись к письменному столу, Варя дернула за веревочку, погружая комнату во мрак.

Она не решалась прощаться с домом, но внутренний голос призывал её к этому. Почему всё то, что она рисовала, сбывалось для неё? Вчера она разорвала первый рисунок на множество клочков. Тот рисунок, на котором была нарисована она и её мать. Где был нарисован их вчерашний разговор, возможно, слишком роковой в её жизни. В маленьком рюкзачке за её плечами лежало еще десять листов, но их смысл был для девочки загадкой. Там не было людей, а лишь предметы, здания. К своему глубокому сожалению, она не помнила точный порядок рисунков, потому что рисовала, словно в трансе. Её мозг полностью отключался в такие моменты, а рука сама творила.

Они не обронили ни слова. В тишине квартиры, просто медленно оделись. Варя бросила взгляд через плечо, последний раз осматривая своё пристанище. Она будет скучать, одному Богу известно как сильно ей бы не хотелось покидать родные стены. В попытке не заплакать, она опустила голову и медленно вышла на лестничную площадку, пока мать возилась с замком.

Каждая ступенька в подъезде заставляла её ноги становится тяжелее, наливаться свинцом. Откуда был этот страх, откуда был этот внутренний холод? Предчувствие? Когда Варя вышла на улицу, свежий воздух ударил ей в лицо, заставляя кровь в висках стучать чуть реже.

Во дворе было тихо и умиротворенно. Девятиэтажки величественными зданиями возвышались буквально повсюду. Двор, такой родной и любимый. Она выросла здесь, и обещала сама себе вернуться. Откуда-то справа раздался громкий лай, и девочка непроизвольно вздрогнула. К ним навстречу бежал Ваня, держа на поводке щенка немецкой овчарки. Варя широко улыбнулась. Она знала, как сильно Ваня мечтал о собаке.

— Здравствуйте. — бойко произнес мальчик, поправляя сбившуюся шапку на голове.

— Здравствуй Ваня, ты сегодня равно встал, верно? — Мария убрала сумку с Вареными вещами в багажник машины, и повернулась к пареньку.

— У меня сегодня день рождения, мама и папа подарили. — он кивнул на собаку. Варя присела на корточки и погладила животное по мокрой мордочке.

— Как ты его назвал?

— Рекс. — гордо ответил парень.

— Он красивый.

— Хочешь, можем вместе его выгуливать. — Варя уже было хотела моментально согласиться, как её резко перебила мать.

— Извини Ваня, но нам пора уезжать.

— А вы надолго? Моя мама просила передать, что приглашает вас к нам сегодня.

— Мы не сможем прийти. Варя уедет.

— Надолго? — Ваня посмотрел на девочку, которая совершенно не учувствовала в разговоре и бережно продолжала гладить щенка по голове.

— Мы пока не знаем. Будем надеяться, что она скоро вернется. — Мария мягко улыбнулась мальчику, и похлопала дочь по плечу.

— Нам пора. Путь будет долгим. — всё еще глядя на собаку, Варя встала на ноги.

— С днем рождения. — тихо проговорила она, и крепко обняла Ваню. Как бы там не было, он был ей лучшим другом. Тем, кто всегда делил с ней свои карандаши и конфеты.

— Возвращайся быстрее. — только и проговорил он.

Варя робко кивнула и направилась в сторону машины. Она еще долго смотрела в заднее стекло автомобиля, пока мальчик совсем не пропал из её вида. Только тогда она заметила, что по её щекам катятся слезы. Быстро смахнув их, она села на сиденье, и пристегнула ремень безопасности.

А тем временем на улице становилось всё светлее. Она с упоением встречала новый день, всё ещё переживая за те перемены, что творились в её жизни.

Боялся ли Петр за свой выбор? Нет. Он ликовал. Когда то давно, вместе с отцом, они начали весь этот масштабный эксперимент. Когда то давно, один несносный мальчишка, слишком умный для других людей, смог всё это прекратить. Одним своим побегом, он поставил под удар все многолетние труды. Но ему было этого мало, он не только уничтожил всё то, что отец Петра создавал годами, он умудрился убить его. Возможно, он думал, что таким образом остановит всё это. Петру было четырнадцать, когда он ворвался в кабинет отца и застал его мертвым.

С тех самых пор он не жил ничем, кроме жгучего желания отомстить. Он не забросил разработки отца, при этом страстно разыскивая того, что лишил его родителя. Глядя на хрупкую фигуру девочки на фото, он задумчиво потёр подбородок. Пётр ещё слишком мало знал об этой девочки, но какое это имело значение? Она талантлива и это всё что его сейчас беспокоило. Если она та, кто ему нужен, он узнает об этом. Через год, два, десять лет. Такое от него не спрячешь. Особенно, если эта ласточка будет под его крышей.

Тонкий лучик надежды уже зарождался в нем. А что если это ребенок Александра? Такой талант ведь переходит с генами?

В его кабинет легкой походкой вошла Диана, рассеивая воспоминания из дурной головы.

— Все готово. В больнице её уже жду.

— Это превосходно. — лениво обернувшись, он сверкнул белоснежной улыбкой. — Следи за ней. Я хочу, чтобы мне докладывали обо всем происходящем.

— Что если мы ошиблись? — прочистив горло, спросила Диана.

— Я не ошибаюсь, милая. А вот ты, вполне могла допустить ошибку. — нагибая голову в разные сторону, он пытался поймать её взгляд, который не моргая смотрел в пол.

— Тогда ты поплатишься за свою ошибку. Проследи за девочкой, но чтобы никто не помогал ей, это понятно? Уходи. — как только дверь просторного зала захлопнулась, Пётр подошел к окну и закурил сигарету.

— Ну что, Перова Варвара, даже я пожелаю тебе удачи.

Закрыв ярко-розовый дневник, размером с записную книжку, Варя посмотрела в окно. Пейзаж почти не менялся. Деревья, деревья, начало поселка, конец поселка. Езда в машине, и, надоевший плейлист, всегда вызывали бешенство! Она сидела без дела, и было ли ей от этого некомфортно? Конечно! Варя не могла ни рисовать, ни читать, ни писать. Ничего! С каждым новым километром, она все больше ненавидела эту больницу, ещё даже не увидев её.

Мария же сосредоточенно вела машину, изредка посматривая на зевающего ребенка в зеркало заднего вида, который тоскливо смотрел в окно. Им оставалось ещё совсем немного до того, как они въедут в город. Мария хотела подольше вести эту чертову машину, лишь бы чувствовать, что её ребенок рядом с ней.

Когда унылый пейзаж девственных лесов стал сменяться задатками цивилизации, Варя заметно оживилась. Она с долей детского любопытства рассматривала широкую дорогу, состоящую из нескольких полос движения, на высокие здания, которых почти не было в её родном городе. Здесь все было по-другому. Люди, машины, здания, запах. Пока девочке было сложно понять нравится ли ей такая перемена в своей жизни или нет. Варя никогда не умела просто плыть по течению.

— Мы скоро должны приехать, и ты пропустила обед. Может, заедим перекусить?

Варя лишь кивнула головой, продолжая жадно цепляться взглядом за детали города. Этот город был для неё пока чужим, и как ко всему чужому мы относимся настороженно, так и Варя, словно пугливый олененок, большими карими глазами взирала на проезжающие мимо дорогие автомобили.

Когда их машина остановилась напротив ближайшего Макдональдса, девочка с восхищением посмотрела на маму, и быстро отстегнула ремень безопасности.

— Не так быстро. — сквозь смех, проговорила Мария, поспевая за ребенком на улицу.

После короткого перекуса, они направились в больницу, где их уже поджидали. Почему то, на полный желудок, мозг Вари больше не желал анализировать, что её ждет.

Машина подъехала к высокому забору из белого кирпича, и вот тут Варя оживилась. Она пригляделась к белой будке рядом с воротами из которой вышел просто гигантских размеров мужчина с чёрным доберманом. Внутренности девочки сжались в тугой узел. Еще никогда один вид человека не вызывал внутри столько страха. На загорелом лице мужчины не было ни капли дружелюбия, и что-то подсказывало Варе, что держаться от него следует подальше. Намного дальше! Костяшками пальцев, он постучал в дверь водителя, и Мария медленно опустила стекло.

— Добрый день. — от одного только голоса, Варя лишилась всякого дара речи. — Могу я увидеть ваши документы?

Мария, слегка трясущимися руками, добралась до сумочки и вытащила свой паспорт, аккуратно передавая его мужчине. Вальяжным жестом, он быстро посмотрел на документ и тотчас же отдал его хозяйке. Молчаливые и жесткие карие глаза посмотрели на девочку на заднем сидении, которая упорно потупила взгляд на резиновый коврик под ногами. Немного самодовольная улыбка проступила на его лице, слегка уступая маске сурового мужчины. Махнув рукой в воздухе, он посмотрел на Марию.

— Можете проезжать. — у мужчины был хриплый и стальной голос, а власть и сила чувствовалась в каждом его движении. Варя предпочитала даже не дышать в его сторону.

Когда они въехали внутрь, казалось, что уже ничего не может удивить её сильнее. По тонкой асфальтированной дороге, машина проезжала маленькую детскую площадку. Заржавевшая горка, качели, печально поскуливающие от дуновения ветра, и пожелтевшие листья наводили тоску и печаль. Огромное белоснежное здание возвышалось в два этажа, заставляя Варю задумчиво прикусить нижнюю губу. Где то она уже могла наблюдать это сооружение. Когда же ребенка осенило, кислорода в легких стало значительно меньше. Она уже потянулась за рюкзаком, чтобы достать свой второй рисунок, как вдруг машина резко остановилась.

— Вот мы с тобой и на месте. — в голосе матери не было того восторга, который она старалась изобразить мимикой. Натянутая улыбка, хорошо скрытые слезы. Варя бы дала матери оскар, только чтобы она уже сняла эту напускную маску. Ничего не было хорошо, и ребенок это прекрасно осознавал.

— На месте.

Из главного входа, вышла молоденькая девушка в белом халате и штанах. Она держала за руку маленького мальчика, по возрасту немного старше самой Вари. От того, что здесь есть дети её возраста, Варя почувствовала облегчение.

— Пора познакомится. — Мария быстро достала из бардачка медицинскую повязку и быстро нацепила её на лицо. Варя не могла не сравнить её со стоматологом, к которому так сильно не любила ходить.

Открыв дверь машины, девочка поежилась от легкой прохлады. Закинув свой рюкзак на плечо, Варя первым делом осмотрелась вокруг. Забор из красного кирпича, придавал этому месту вид недоступной крепости. Метра три в высоту, идеально ровный. Само же здание, казалось впечатляющим и совершенно новым, но Варе была уверена, что оно занимает не всю площадь и что за ним находится что-то ещё. К собственному сожалению, она не могла обойти его или как-нибудь засунуть свой любопытный нос туда. Все её думы прервала мать, которая уже о чем-то щебетала с молоденькой медсестрой. Повернувшись в их сторону, Варя услышала хруст гравия под своими ногами.

— Вы правильно сделали что надели повязку, в вашем положении стоит остерегаться любых вредностей. — девушка звонко рассмеялась, перемещая свои сине-зеленые глаза на Варю.

— Меня зовут Виктория Александровна. — она была высокой женщиной не больше двадцати семи лет. С дружелюбной улыбкой, та протянула руку Варя. Долго всматриваясь в протянутую ладонь, девочка глотнула комок в горле.

— Варя. — ответив в конце концов на рукопожатие, произнесла девочка.

— Познакомься с Виталиком, он тоже только недавно попал сюда. — Варя неуверенно кивнула пареньку, который грозно взирал из-под длинной чёрной чёлки. Мальчик был щуплым и высоким. С тонкими, слегка поджатыми губами, он казался обиженным на весь мир. На приветствие Вари, он лишь усмехнулся и отвернул голову.

— Давайте я покажу палату Вари. — заполнив неловкое молчание, произнесла Виктория Александровна. Даже находится в этом месте, казалось воистину странным. Мария обошла машину и достала из багажника большую красную сумку Вари.

— Позвольте Вам помочь. — Варя резко обернулась, и уставилась на высокого парня. Непроизвольно руки ребенка сжались в кулаки. Она единственная была здесь самой маленькой, что просто не могло не предавать дискомфорта.

— Конечно. — Мария широко улыбнулась и передала парню сумку.

— Спасибо, Арс. — Виктория не одарила парня такой же любезной улыбкой, как и всех. Развернувшись, она направилась в сторону входа. Варя заинтересовалась такой странной реакцией медсестры, и, бросив последний взгляд на парня, что нес её сумку, ухватилась на правую руку матери.

Варя пока смутно представляла, как сможет жить здесь совершенно одна. «Просто будь сильной девочкой» — не уставала повторять она.

Тем временим, Арс нагнал Викторию, и что-то тихо сказал ей, не переставая бросать заинтересованные взгляды на Варю. Когда они вошли в помещение, первое что бросилось в глаза ребенку — белая плитка и желтоватого оттенка стены. Варя с большим трудом могла поверить в то, что это больница. Ей и раньше приходилось лежать в клиниках, но эта не шла ни в какое сравнение. Здесь всё было как то… богато. Ровным рядом вдоль длинной стены располагались белоснежные двери. Варя устремила свой взгляд в конец коридора, заметив, что там есть небольшой письменный стол, и еще одна дверь. На удивление сейчас здесь было тихо, вообще никаких признаков того, что кто-то здесь проживает.

Отдельными отголосками, до девочки доносились обрывки разговора медсестры с матерью. Её ужасно манило исследовать здесь каждую трещинку. Варя ещё помнила про второй этаж, и ей было любопытно узнать, что же находится там, и где будет её палата?

— Скажите, я смогу хотя бы изредка приезжать? — девочка перевела взгляд на мать, а после на «дружелюбное» выражение лица Виктории.

— Боюсь, это невозможно. Не беспокойтесь за Варю, у нас прекрасные условия, и её никто здесь не обидит.

— В какой она палате? У меня занятия через пять минут. — парень с её сумкой, всё так же с улыбкой смотрел на девочку, словно знал одну только ему ведомую шуту.

— Пойдемте, она будет жить с Мариной в первой палате.

Мысль, что она будет жить в этом месте не одна, приободрили и воодушевили девочку. Но что, если они не поладят? Варя пока не хотела задумываться о плохом. Тяжело вздохнув, она поплелась за взрослыми, стараясь подсчитать количество белоснежной плитки на полу.

Когда Виктория нажала на дверную ручку и открыла дверь, Варя была готова увидеть всё что угодно, но никак не того, что предстало перед её глазами. Комната была не большой, но достаточно уютной. Ровные белоснежные стены, линолеум в ромбик. По разным сторонам стояли две просторные кровати, а рядом с окном, на котором была металлическая решетка, располагались два письменных стола. Рядом с каждой кроватью стояла тумбочка из темного дерева. На одном из спальных мест, свернувшись клубком, спала девочка. Её светлые русые волосы были рассыпаны по подушке, длинные ресницы слегка трепетали.

— Поставь сумку на ту кровать. — Виктория указала пальцем на пустое спальное место.

Парень с лёгкостью поставил сумку на тумбочку рядом с кроватью, не придавая этому никаких физических сил. В глаза Вари бросилось, что костяшки рук парня были разбиты. Она уже было хотела сказать об этом, как поймала на себе его взгляд. Арс едва заметно покачал головой, призывая её держать рот на замке. У него были просто гипнотизирующие, голубовато-синие глаза, глядя в которые, Варя почему-то предпочла держать рот закрытым. Подмигнув девочке, он попрощался и вышел.

— У нас прекрасные условия, питание, пойдемте, я покажу вам нашу столовую и процедурный кабинет. А ты, Варя, можешь пока разобрать свои вещи и осваиваться.

Девочка бросила взгляд на мать, которая по инерции поглаживала её по голове, словно какого то котенка.

— Я скоро вернусь, разбери пока свой рюкзак. — нагнувшись Мария поцеловала дочь в лоб.

Когда дверь за взрослыми закрылась, Варя повернулась к противоположной стене, где располагалась раковина с зеркалом и два небольших комода.

— Твой тот, что слева. — Варя вздрогнула от звонкого голоса девочки за её спиной. Обернувшись, она увидела, что ребенок вовсе не спал, и сейчас заинтересованно смотрел на неё светло-карими глазами.

— Меня зовут Марина, а тебя?

— Варя.

— Не стой там, присаживайся. Мы заждались тебя, ты прибыла позднее всех. — сделав несколько неуверенных шагов по направлению к своей кровати, Варя бросила свой рюкзак на кровать и села рядом.

— Ждали меня? Кто?

— Новая партия детей. Моя соседка, Катя, она перешла на второй этаж на днях. Я здесь тоже не так давно. Может, чуть больше недели. — Марина постоянно улыбалась. И даже когда она просто внимательно разглядывала Варю, улыбка буквально не сходила с её лица.

— А почему её перевели на второй этаж?

— Она достигла своего возраста. — пожав плечами ответила Марина, и нахмурила брови. — Кто-то идет, делай вид, что разбираешь сумки.

Варя уже открыла рот, чтобы возразить, как в комнату забежали две девочки. Марина, которая от звука открытой двери снова легла на кровать и прикинулась спящей, открыла один глаз и шумно выдохнула.

— Что вы здесь делаете? Вас же поймают, глупые!

— Вообще то мы будущие техники, так что поумнее некоторых будем! — одна из близняшек, в длинной розовой сорочке, важно поправила очки на переносице, скрывающие её большие серо-голубые глаза.

— Мы пришли познакомиться с новенькой. — воодушевленно произнесла вторая из девочек.

— Это опасно, даже её мать еще не уехала! Они могут вернуться в любую минуту.

— По нашим подсчетам и камерам, которые мы пробуем в столовой и коридорах, они придут сюда не раньше чем через четыре с половиной минуты.

— Ты не взяла в расчет время на открытие дверей, и ту кушетку, которой мы загородили большую часть прохода. С такими условиями у нас все добрые пять минут! — уточнила та, что была без очков.

— Дурацкие зубрилки! — Марина показала им язык, и тихо рассмеялась. Близняшки подошли к Варе и одновременно протянули правые руки.

— Меня зовут Лена. — ответила девочка в очках.

— А я Лера. А ты Варя. Мы почти всё знаем о тебе. Вообще то, подсчеты взрослых совершенно не верны. Мы видели твой тест, тебе не место в этой палате. Ты такая же, как мы. Ты техник!

— Прекрати! — шикнула на неё Лена, и Валерия виновато опустила взгляд.

— Прости, она много болтает. — Марина вылезла из своей постели, и присела рядом с Варей. Вблизи Варя хорошо могла рассмотреть веснушки на розовых щеках девочки, слегка заметную ямочку на подбородке.

— Все хорошо, а кто такие техники?

— Мы — это вершина всей эволюционной цепочки здесь! Мы мозги этого места. — глаза Леры радостно загорелись, при упоминание… чего? Своего призвания?

— А что, здесь есть ещё кто-то, кроме техников? — Варя подвинулась, уступая немного места на кровати, но близняшки продолжали стоять, возвышаясь над ней.

— На данный период среди нас не будет распределения. Сейчас нас считают слишком маленькими. — тихо проговорила Лена, вечно поправляя круглые очки.

— Но дети со второго этажа делятся на категории, которые у них получаются лучше всего. — Лена нахмурила брови, дергая близняшку за рукав.

— Время. — быстро проговорила одна из девочек. Марина слезла с кровати и быстро перелегла к себе в кровать, а близняшки хищно побрели к двери. Уже у выхода, пока Лена выглядывала свободен ли путь, Лера повернулась к Варе, и, широко улыбнувшись, произнесла:

— Завтра мы устраиваем тайное посвящение. Ты все узнаешь. — Так же быстро, как они появились, так же и исчезли. Варя уныло бросила взгляд на Марину, которая свернулась калачиком и внимательно взирала на неё из-под одеяла.

— Что значит посвящение? — расстёгивая молнию на своей куртке, спросила Варя. А комнате было душно, и Варя уже представляла, как ужасно будет сидеть здесь летом.

— Игра. Но я не должна говорить это тебе. Пообещай что ты не выдашь меня. — Варя отрицательно покачала головой, и резко перевела взгляд на дверь, в которую вошла её мать и женщина в белом.

— Вам пора прощаться. — Варя продолжала, не моргая смотреть на женщин, которые стояли в дверях её нынешнего пристанища, боясь пошевелиться. Ей откровенно было страшно. Страшно от того, что впереди её ждала жгучая неизвестность.

— Мне пора. — тихо прошептала Мария, а для Вари это было подобно спусковому крючку. Сорвавшись с места, она крепко обняла мать за талию, сдерживая слезы, которые так и норовили выскользнуть из больших глаз.

— Тихо, всё будет хорошо. — женщина присела на корточки и крепко прижала к себе ребенка. Прощание — это всегда тяжкое бремя. Особенно, когда приходиться прощаться с тем, кто состоит из твоей плоти и крови. Мария чувствовала, будто оставляет в этом месте часть себя. Словно от неё заживо отрезают часть тела, такую важную и нужную. Маша понимала, что прощается с дочерью лишь на время. Как только она поправиться, то сможет снова вернуться в родной дом, но только точных сроков женщине никто не называл. Ей оставалось только надеяться, что это не затянется слишком надолго.

Глава 5

«Одна тысяча восемьсот три, одна тысяча восемьсот четыре…» — Варя смотрела в потолок, сложа руки на груди, и стараясь заполнить пустой мозг хоть какой-нибудь информацией. Прошло всего лишь сорок минут, тридцать две из которых она смотрела в потолок и считала. После отъезда матери, её уложили на тихий час в кровать с ужасно жестким матрасом. Её соседка мирно посапывала, забавно морща нос, от очередного сюжетного поворота во сне. Сама же Варя не могла заснуть. Это случалось каждый раз, когда её тело оказывалось в чужой кровати. Девочке всегда было достаточно тяжело вливаться в новую атмосферу, и всё чаще Варя ловила себя на мысли, что за всю свою жизнь никогда не покидала родных стен, хотя бы на одну ночь. Что ж, всё бывает в первый раз. Продолжая так же мысленно подсчитывать секунды, она услышала тихий скрип двери. Машинально Варя прикрыла глаза, притворяясь спящей, но вошедшего это явно мало волновало. Тяжелой подстепью к ней приближался достаточно крупный человек, насколько она могла судить по шагам. Когда обнаженного плеча девушки коснулась холодная рука, Варя не смогла не вздрогнуть. Резко распахнув глаза, она увидела как к ней склонилась пожилая и полная дама в белом халате, пуговицы которого едва ли сходились на её массивном теле. По коже пробежал мелкий озноб, от чего Варя сильнее укуталась в одеяло, словно в кокон.

— Мне нужно взять у тебя анализ крови, пройдем в процедурный кабинет. — у этой женщины был грубый и хриплый голос. Варя поморщилась, услышав её, но покорно села на кровати, одевая светло-сиреневые тапочки. Раньше ей никогда не приходилось сталкиваться с такими людьми. Каждый второй был настроен к Варваре дружелюбно и с понимание. Жестокость же этой женщины была видна даже в том, с какой брезгливостью она взирала на неё.

Выйдя из комнаты, девочка ещё раз удостоила себя чести осмотреть коридор. Он был невероятно длинным, и больше напоминал комнату из мультика «Алиса в стране чудес», когда она пыталась открыть маленькую дверь, которая вела её к кролику. Только если там была маленькая круглая комната с дверьми, то здесь — длинная стена. Обхватив плечи руками, Варя заметила, что женщина скрылась за дверью напротив её спальни с табличкой «процедурный кабинет». Пройдя в комнату, в нос моментально ударил запах спирта и медикаментов. Тело девочки застыло в дверном проеме, рассматривая тесную комнату. Рядом с большим окном, на котором висело жалюзи, стояла кушетка и маленький стол. По обеим сторонам располагались стеклянные шкафчики постностью забитые лекарствами. Женщина сидела на маленьком табурете, рядом со стеклянным столом и кушеткой.

— Чего встала, приглашение нужно? — Варя с трудом оторвала взгляд от иглы в её руках, и пошатнулась, сделав шаг в сторону кушетки. Присев на жесткую поверхность, которая была застелена телесного цвета клеенкой, Варя одним лишь глазом взглянула на столик, где располагались иглы и колбочки.

— Руку. — она протянула Варе свою полную ладонь в матовой перчатке, плотно облегающей ладонь, и девушка с тревогой протянула ей своё запястье. Косо улыбнувшись, и сверкнув стальными серо-голубыми глазами, женщина ухватилась чуть выше локтя, подвигая Варю ближе к себе. Когда в её руке появился жгут, дыхание девочки стало сбивчивым. У неё никогда не брали кровь из вены, и, похоже, девиз: «Всё бывает в первый раз» — идеально подходил этому месту.

— Страшно? — словно прочитав её мысли, спросила старуха, сильнее затягивая жгут выше локтя.

— Да. — морща лоб, и закусив губу, Варя не могла оторвать взгляд от своей руки и набора игл на столе. Её богатое воображение рисовало ей ужасные картины происходящего.

— Отвернись. — глаза девушки моментально переместились на женщину, в полном замешательстве. — Отвернись, и поработай кулачком.

— Что? — на морщинистом лице женщины отразился мелкий гнев, которого Варе хватило, чтобы понять, что её лучше слушать и внимать советам.

— Сожми и разожми кутак, делай так, пока я не скажу что достаточно. И отвернись. — Варя послушно отвернулась, потупив взгляд в ровную плитку на полу.

Несколько раз сжав кулак, она покорно остановилась услышав команду «Достаточно». Острая игла проникла в тело слишком неожиданно и резко. Сжав челюсть, Варя зажмурилась, заставляя тело привыкнуть к новым ощущениям — сдавливания жгута и давления иглы. Ей было больно, но вся эта боль была скорее в её голове, словно, она уже придумала себе, что это должно быть именно так, и быть по-другому и не могло. Варя точно знала это, потому что, сдавая кровь из пальца, первое время чувствовала то же самое. После нескольких раз повторной процедуры тело привыкало к такой боли, и ей лишь оставалось вздрагивать.

Варе так и не удалось сдержать предательские слезы. Первый всхлип привел за собой и второй, пока всё лицо девочки не стало мокрым. Она не понимала, сколько это длилось, но боль не проходила, словно проклятую иглу вонзали в одно и тоже место несколько раз. Когда давление от жгута спало, Варе показалось, что всё это было миражом. Словно, агония ещё не прекратилась, но её воспалённому мозгу этого очень сильно хотелось.

— Можешь открыть глаза, пугливая мышь. — Варя посмотрела на женщину влажными глазами, и от немой обиды шмыгнула носом.

— Я не мышь. — прожигая тяжелым взглядом женщину, произнес ребенок. От удивления, толстая бровь медсестры слегка приподнялась.

— Это мы ещё проверим. — загадочно проговорила та, снимая перчатки с рук и выкидывая в ближайшую мусорную корзину, что стояла рядом со столиком. Варя увидела множество выброженных ампул, но, почувствовав пронзающий взгляд женщины на себе, быстро перевела взгляд.

— Возвращайся к себе. — зажав ватку и согнув локоть, Варя спокойно вышла из кабинета, прикрывая за собой дверь. Добравшись до спальни, она устало упала на кровать, продолжая тихо всхлипывать. Ей уже не было больно, просто поток слез сам собой вытекал из её глаз, словно остановить его было не в её власти.

В следующий раз, когда девочка открыла глаза, на неё внимательно смотрела Марина. В её глазах плескалось столько осознанности и серьезности, что Варю передернула от мысли, что в них совершенно нет жалости к ней, такой плачущей и уязвимой. Сотни раз, когда она падала и плакала, дети поблизости помогали ей, они были совершенно не знакомы Варе, но сопереживали её горю не меньше, чем своему. И это было именно тем, что отличает детей от взрослых. Милосердие. В глазах Марины, Варя такого не наблюдала.

— Сколько ты здесь? — одними губами прошептала Варя, продолжая изучать собеседницу. Марина так же, не пошелохнувшись, продолжала лежать и смотреть на неё.

— Не долго. Две или три недели.

— А твои родители? Они переживают? — губы девочки дрогнули, и Варя буквально почувствовала напряжение, исходившее от этого маленького и хрупкого тела. Поскольку тело Марины было завёрнуто одеялом, Варе оставалось лишь читать эмоции в её красивых кари-зелёных глазах.

— У меня нет семьи. Я из детского дома. — без эмоций проговорил ребенок и лег на спину, всматриваясь в потолок.

— А где же твоя мама или папа? — Варя никогда раньше не слышала о детских домах и плохо понимала, что это такое. Всю свою жизнь она жила в тепличных условиях. У неё было много родни, все любили её. Слышать о том, что у Марины нет семьи, было слегка дико и не очень понятно.

— А я не знаю. В пять лет меня забрали. Моя мама много пила, а папу я никогда не видела. Мне было там плохо. А месяц назад приехал мужчина. — она повернула голову в сторону Вари. — Он за мной приехал. Сначала мы жили в городе, а недели две назад он привез меня сюда. Тут не так плохо, ты зря ревёшь, я точно это знаю.

— Ты тоже больна? Как и я? — Марина села на кровать и развернулась к Варе всем корпусом, садясь по-турецки.

— Мы не больные. Они хотят чтобы взрослые так думали, но мы не больны. — её светло-карие глаза блестели в свете солнечных зайчиков, которые отражались по всей комнате.

— Зачем?

— Я не знаю. Сейчас здесь двадцать детей, останутся только тринадцать. — Варя приподнялась на локтях и так же присела на кровати.

— А что будет с остальными? — Марина печально опустила голову, прожигая дыру в полу взглядом.

— Что будет с остальными? — громче спросила девочка, когда Марина так и не ответила.

— Я не знаю. Я подслушала это, мне нельзя этого говорить, пообещай, что не выдашь меня. — Марина быстро вскочила с кровати и присела рядом с Варей, хватая ту за руку.

— Обещаю. Я никому не расскажу. — Марина улыбнулась в привычной манере, и бросила взгляд на часы. — Уже можно вставать. Подъем через минуту.

— Здесь всё так… четко. — Марина отошла к своему ящику и вытащила потрепанные джинсы и футболку.

— Да. Тебе лучше начать одеваться, пока все не сбежались к нам после объявления подъема. — Варя отбросила одеяло и подошла к ещё не разобранной сумке с вещами.

— Зачем? — Марина быстро одела темно-синюю футболку, и, бросив ночнушку в ящик, повернулась к Варе.

— Мы всю неделю ждали тебя.

— Вы знали, что я должна приехать? — она достала из сумки платье, на что Марина отрицательно покачала головой.

— Убери это. — Варя в недоумении посмотрела на свое платье в руках, а потом на подругу.

— Тебе не нравится?

— Оно милое, но тебе будет в нем не очень удобно. Надень лучше шорты или джинсы. Не стоит слишком выделяться.

— Выделяться? — Марина сжала губы в тонкую линию, и отвернулась.

— Делай как знаешь, я предупредила. — взяв покрывало, девочка принялась заправлять свою постель.

Варя еще раз посмотрела на платье в своих руках, и, пожав плечами, всё же решая его надеть. Эту вещь подарила бабушка, и Варя дорожила ей, как ничем другим. Белоснежное, кружевное, чуть выше колен. Надев платье, девочка последовала примеру подруги, и принялась застилать постель. Как только покрывало коснулось кровати, в их палату зашла женщина в белой форме.

— Уже освоилась? — у неё была красивая улыбка, и лукавы зеленовато-карие глаза. Варя скромно кивнула, теребя пояс на платье, стараясь не смотреть пристально и внимательно.

— Я Анна Борисовна. Мы долго ждали тебе, Варвара. Марина, — строго посмотрев на девочку, проговорила Анна — покажи Варе её новый дом.

Широко улыбнувшись, медсестра ещё раз осмотрела Варю с ног до головы и вышла, прикрыв за собой дверь.

— Она сама добрая и адекватная здесь. — убирая расческу, проговорила Марины, и повернулась к Варе.

— Пойдем. Я расскажу, где здесь что. — схватив Варю за руку, девочки вышли из палаты, и Варя обомлела. По пустынному, ещё до недавнего времени, коридору ходили дети и взрослые. Их было не так много, но Варе всё равно показалось, что самое важное и значимое об этом месте она упустила.

— Напротив нас находится процедурный кабинет. Я думаю, с тётей Машей ты знакома. — Варя сглотнула, вспоминая женщину, которая брала у неё кровь. Её железная хватка на её запястье до сих пор не выходила из головы.

— Я бы никогда не советовала тебе ругаться с ней. Это может не очень хорошо закончиться. — Марина слегка пожала плечами, и направилась вглубь коридора. Дверь в каждую палату была открыта, поэтому Варя могла наблюдать, что по левую сторону, находились палаты пациентов, в то время как по правую сторону были совершенно другие комнаты. Остановившись напротив шестой палаты, Марина открыла дверь, и девочки оказались в туалете.

— Это туалет для девочек. А рядом, в соседней комнате душевая и, черт, как же это называется? Ну, где стирают наши вещи.

— Прачечная? — подсказала Варя, внимательно рассматривая бежево-белую плитку и салатовые кабинки.

— Точно, там, на табличке, так и написано! Тебе выделят свою полку, и если у тебя появятся грязные вещи, ты можешь положить их туда вечером, а утром забрать оттуда же чистые.

— Круто. Откуда ты все это знаешь?

— Игорь рассказал. Нам пока ещё ничего не выдавали. Дадут, скоро, наверное.

— Кто такой Игорь? — Марина подошла к раковинам, которые стояли в ряд, и посмотрела на свое отражение, загадочно улыбаясь.

— Игорь — это тот человек, который привез меня, он… — договорить Марина не смогла. В туалет забежали близняшки, в очередной раз споря о чём то безумно важном. Они замерли на месте, увидев Варю и Марину, и, быстро переглянувшись, одновременно произнося:

— Мы искали тебя.

— Меня? Зачем? — Варя осмотрела девочек, которые были одеты в шорты и одинаковые салатовые футболки. Теперь, идея с платьем, не казалась такой привлекательной.

— У нас собрание в зале, и Марина об этом знает. — три пары глаз обратились к Марине в немом вопросе, а девочка только сморщила нос и закатила глаза.

— Я забыла, довольны, зубрилки!? — девочки осуждающе покачали головами и направились на выход. Варя повернулась к Марине, посылая девушке успокаивающую улыбку. Когда Варя вышла из туалетной комнаты, от близняшек уже не было и следа.

— Куда они делись? — поворачиваясь к подруге, спросила Варя.

— Вон в той комнате. — Марина махнула рукой в сторону больших двойных дверей с матовыми окнами и ребристым рисунком. Не оглядываясь, Марина направилась вглубь коридора, и Варе ничего не оставалось, как последовать за ней следом.

Войдя внутрь, Варя бросила взгляд на детей, которые полукругом сидели в просторной комнате. В просторном зале, с высокими потолками и окнами, Варя ощущала себя скованно и растерянно. В зале было не больше двадцати человек. В числе прочих находились близняшки и Виталик. Всем детям было не больше десяти лет. В душной комнате, светло-желтого цвета, Варя успела рассмотреть паутину в углах и увядающий цветок в тёмно-синем горшке. За ней пристально наблюдали, и от этого дискомфорта она не могла сбежать или скрыться. Марина свободно прошла вглубь комнаты, попутно приветствуя незнакомых Варе людей. Сама девочка стояла в ступоре, не зная, какое место ей следует занять. Её ноги словно приклеились к линолеуму, а единственным звуком являлся звук собственного сердца. Из ступора её вывел ощутимый толчок в спину, от которого она едва удержалась на ногах. Повернувшись в сторону обидчиков, Варя заметила невысокого паренька, старше неё на несколько лет. На нем было спортивное трико темно-серого цвета и болотного цвета футболка без каких-либо записей. В своём маленьком дворике дома, Варя старалась держаться подальше от таких задир. Но куда её было бежать, когда рядом не были никого, кто мог бы защитить её? На вид ему было не больше четырнадцати, и девочка едва ли могла предугадать следующие его шаги. По обеим сторонам от него стояли парень и девушка. У той, что стояла справа были невероятно длинные черные волосы, уложенные в высокий тугой хвост, а у парня слева длинные, доходящие до плеч черные волосы. Вернувшись взглядом к своему обидчику, Варя внимательно стала вглядываться в черты его лица. Короткий ёжик светло-русых волос, слегка прищуренные зеленые глаза, и оскал вместо улыбки. Оглядевшись вокруг, девочка поняла что сейчас — они предмет всеобщего внимания.

— Что это за принцесса? Какой милый кулочик, дашь посмотреть? — медленно приблизившись к Варе, парень потянулся к цепочке на её шее, и тут же получил по руке. Варя сделала это скорее на рефлексе, нежели целенаправленно. Она не любила когда прикасались к её вещам, особенно, если это были дорогие и памятные вещи. Она заметила, как руки парня сжались в кулаки, а глаза с ненавистью уставились на неё, прожигая дыру.

— Да кто ты такая? Всё происходит слишком резко и Варвара пропускает тот момент, когда её с силой толкают в грудь, отчего девочка падает на пол, больно ударяясь ладоням. Со страхом в глазах, девочка посмотрела на него и дружков, которые лишь ухмылялись тому, что происходило на их глазах. Присев рядом с ней на корточки, парень больно схватил Варю за челюсть, внимательно всматриваясь в её глаза. В какой-то момент, она думает, что он ударит её, и это почти происходит. Как только его рука замахивается на неё, Варя закрывает глаза и слышит пронзительный голос.

— Достаточно! — резко распахнув глаза, Варя посмотрела на кулак, который остановился буквально в нескольких сантиметрах от её лица. Сглотнув комок в горле, она переводит взгляд на парня, который чуть не ударил её и видит, как он сквозь зубы шепчет: «проклятье!».

— Что вы здесь забыли? — на пороге комнаты стоит Виктория Александровна. Её сине-зелёные глаза метаются по трем фигурам присутствующих, которые явно забрели сюда не как все.

— Пришли познакомиться. — быстро отпуская Варю, проговорил парень, засовывая руки в карманы трико.

— Мы искали Арса, у нас тренировка, срочное собрание в зале. Нам сказали, что его отправили на первый этаж. — вмешалась в разговор длинноволосая, выискивая взглядом поддержку у друзей.

— Арсений в процедурном кабинете, подождите его там, он скоро освободится. — пройдя вглубь комнаты, женщина остановилась рядом с Варей, и пренебрежительно бросила на неё взгляд.

— Поднимайся. Займи свободное место. — не понимая что происходить вокруг, Варя проследила за удаляющейся фигурой доктора, которая небрежно бросила несколько папок на стол, стоявший в самом углу комнаты. Неуверенно поднявшись на ноги, девочка осмотрела помещение, заметив, что место в самом конце полукруга свободно. Присев на стул, Варя потупила взгляд в пол, стараясь всеми силами сдержать слёзы, которые наворачивались на её глазах. Её губы слегка подрагивали, и она чертовски сильно ненавидела себя в такие моменты, когда просто была не в состоянии контролировать свои слёзы. Её одежда теперь была помята и слегка в пыли, и кажется, именно в этот момент, она пообещала себе больше не носить платья.

— Добрый день. Сразу после полдника, у нас состоится одна игра. Я надеюсь, вы все сможете принять участия, и каждый из вас останется доволен её исходом. — слова, сказанные этой женщиной больше походили на угрозу, отчего каждый мускул на теле Вари напрягся. Вглядываясь в лица детей, она всё больше чувствовала ужас где то на подсознательном уровне. Всё в этом месте напрягало девочку. Начиная от того, что теперь она одна и заканчивая тем, что произошло несколько минут назад. Её же чуть не избили! Что, если бы эта женщина не пришла? Что, если бы пришла на несколько секунд позже?

Когда дверь со звонким стуком открылась, Варя была единственной, кто вздрогнул всем телом. В комнату, вкатывая столик накрытый тканью, вошла тётя Маша. Её тяжелые шаги эхом отдавались в комнате, где каждый ребенок затаил дыхание. Пройдя к Виктории, Мария остановила столик, и устало присела на стул рядом.

— Я буду называть фамилии и имена, а вы подходите к тёте Маше и подавайте свои правые руки. Те, у кого водолазки, заверните руку до локтя. Взяв в свои руки первую папку, женщина открыла её и громко произнесла:

— Абрамова Юлия. — рыжая девочка, сидевшая напротив с белоснежной кожей, словно она была сделана из фарфора, встала со своего места и медленной походкой направилась по нужному направлению. Юля была ужасно худой и футболка свободно болталась на её миниатюрном теле. Девушка не отличалась высоким ростом, а слегка азиатские черты лица заставляли Варю задуматься о её корнях. Когда она протянула свою руку, на её лице продолжала сиять маска равнодушия и отстранения. Словно здесь она была только телом, а не душой.

Когда белоснежная ткань слетела с процедурного столика, который привезла тётя Маша, Варя вопросительно уставилась на большой шприц. Медленно открыв ампулу, тётя Маша ввела препарат в шпиц, наблюдая за тем, как жидкость наполняет широкий флакон сквозь толстую иглу. На лицах детей отражался животный ужас, и только Юля стояла по стойке смирно и прямо смотрела в глаза медсестре. Когда большая игла, разрывая кожу, устремилась внутрь девочки, ни один мускул в её теле не дрогнул. Внутри же Вари всё сжалось в тугую пружину. Это должно быть больно, тогда почему она столь спокойна? Неужели она ничего не чувствует?

— Можешь быть свободна. — раздался глубокий и грубый голос тёти Маши, и Юлия спокойно направилась к своему месту. Её примеру последовали все дети, выходя по алфавитному порядку. Варя с замиранием сердца ждала своей очереди, и внимательно вслушивалась к фамилиям детей. Чем дальше это продолжалось, тем сильнее её тело прошибал озноб.

— Перова Варвара. — девочка резко подняла голову, перемещая взгляд то к Виктории, то к тёте Маше. Её ладони вспотели. Кажется, она забыла, как дышать.

— Варя. — с нажимом повторила женщина, продолжая бесстрастно смотреть глаза в глаза.

Поднявшись со своего места, она на ватных ногах подошла к столешнице, гипнотизирую взглядом иглу. Теперь, стоя вблизи, Варя могла заметить, что это был не просто шприц и не ампулы с препаратом. Само вещество состояло из множества маленьких шариков, которые переливались всеми цветами радуги. Игла на шприце была достаточно толстой так, что само приспособление больше напоминало не шприц, а маленький насос для надувания воздушных шаров. Открыв очередную ампулу, женщина набрала жидкость в шприц, и в ожидании, когда Варя протянет руку, выгнула бровь. Девочка совершенно забыла, что ей необходимо делать. Её глаза никак не могли отпустить из вида огромную иглу. Не дождавшись от Вари действий, тётя Маша схватила руку девочки и смазала её спиртом.

— Мышь. — тихо усмехнулась женщина себе под нос, но Варя хорошо расслышала эти слова, и больше не стремилась их оспорить. Она громко вскрикнула, когда игла оказалась внутри и еле удержалась на ногах, почувствовав слабость в теле. Варя изумлённо наблюдала, как под её кожей скапливается вещество темно-серого цвета, образуя своего рода ровный, чуть выпуклый круг. Вся процедура походила на старую и всем известную прививку под названием «манту», если бы не цвет, который приобрела её кожа. Когда игла легко вышла из её тела, тётя Маша приложила ватку, и отвернулась. Варя так и продолжила стоять на месте, тихо всхлипывая и прижимая руку к телу.

— Можешь сесть на свое место. Подольский Вячеслав. — Варя вздрогнула и медленно направилась к своему стулу. В голове была полная неразбериха. Всегда логичная и уверенная, теперь она ощущала себя потерянной и одинокой. Сквозь вату она слышала чужие имена, но не поднимала голову, чтобы посмотреть на тех детей, которые выходили. Она слышала крики, плачь, но так и продолжала смотреть в пол, обхватив себя. Рука всё ещё побаливала, но Варя просто не решалась убрать ватку и посмотреть. Место укола противно щипало и немного пекло, но Варя продолжала убеждать себя, что плачет именно из-за этого, а не из-за детской обиды и страха.

Когда все дети получили своего рода «метку» Варя наконец то смогла собраться с силами и поднять опухшие от слез веки. Расплывчатым взглядом она осмотрела каждого, заметив, что Марина разглядывает свою руку с любопытством, а близняшки так же тихо всхлипывают, как и она. Девочка Юля, продолжала сидеть в одной позе, смотря куда-то сквозь всех людей, а угрюмый рыжий мальчик — Виталик, обхватив свои колени, усердно закусывал губу, раскачиваясь на стуле из стороны в сторону. Все остальные дети выглядели не лучше. С внутренним восторгом Варя отметила, что не так то и плохо справилась с данной процедурой, если учесть её высокий болевой порог. Собрав волю в кулак, она отодвинула толстый слой ватки и посмотрела на место инъекции, сдвинув брови. Под тонкой кожей виднелся черный шар матового цвета. Проведя кончиками пальцев по нему, Варя ещё сильнее нахмурилась. Она никогда раньше такого не видела, и более того, она никак не могла понять, зачем ей и всем остальным это было нужно. Возможно, это лекарство? Они ведь все больны, верно?

Тётя Маша, тяжелой поступью повела тележку на выход, оставляя детей наедине с Викторией. Женщина сложила все папки и с милой улыбкой повернулась к детям, прижав свою ношу к груди.

— Я хочу, чтобы вы встали парами. Сейчас мы пойдем в столовую. Сегодня там с нами будет несколько детей с верхнего этажа, поэтому я попрошу вас вести себя прилично. — встав напротив входной двери, женщина свела брови, заметив, что не все послушались её приказа.

— Я сказала живо! — ледяным тоном прорычала Виктория, отчего остальные дети моментально поспешили встать в ряд. Варя не знала с кем и куда ей встать, и на помощь пришла Марина, бесцеремонно схватив её за руку, и протаскивая в самое начало комнаты.

— Живее, пошли, лучше встать в начале.

— Но почему? — стараясь подстроить свой шаг под её, спросила девочка.

— Чтобы занять лучшие места в столовой. — с блеском в глазах, Марина остановилась третьей в ряде пар, подтянув Варю ближе к себе. Девочка не сопротивлялась. Марину, казалось, совершенно не волновали все странности, происходившие в их жизни, не напрягало ничего. Она, в своей собственной манере самодурства, продолжала улыбаться.

— Зачем они нам? — тихо прошептала Варя, внимательно следя за взглядом Виктории, которая соколиным взором следила, за всеми присутствующими. От былой милости этой женщины не осталось и следа.

— Я не знаю, но смотрится красиво. И не больно совсем. — ответить Варя не успела, потому как Виктория быстро развернулась и открыла двойные двери, грациозно выходя в коридор.

Варя крепко сжимала руку подруги, чувствую подступающую щелочь в районе горла. Ей было немного страшно и непривычно. Она ничего не знала здесь и от этого паника нарастала внутри неё подобно снежному кому. Пройдя вглубь, Варя увидела металлическую решетку из кованного черного железа. Её узоры хаотично пересекались, создавая замысловатый рисунок. Прямо за массивной конструкцией была бледно розовая комната с белыми столами и длинными лавками. Каждый столик был рассчитан минимум на пять-шесть человек. Вся правая стена представляла собой одно большое окно, за которым люди в белых формах суетливо что-то помешивали в больших железных ёмкостях. Рядом стояло несколько подносов различных цветов.

Виктория постоянно что то рассказывала, но Варя настолько замкнулась в себе и своих чувствах, что совершенно не обращала внимание на её спокойный голос.

Пойдя за Мариной, девочки заняли столик у одной из стен. Рядом с ними присели близняшки, перешёптываясь между собой настолько тихо, что невозможно было разобрать сути разговора. На столах уже стояла еда, и Варя уныло посмотрела на свою запеканку. Сжав в руках вилку, она решила получше осмотреться, и наткнулась взглядом на своих сегодняшних обидчиков. Коротко стриженый парень так и сидел во главе своей свиты, не утруждая себя даже поднять голову от тарелки. Когда Виктория зашла с подносом, на котором было множество таблеток, Варя её даже не заметила.

— По-моему, эта штука выглядит ужасно красиво. — Варя косо посмотрела на Марину, которая внимательно рассматривала свою руку.

— Зачем она нам? — рассматривая чёрное пятно на своей ладони, Варя нахмурила свои брови, продолжая ощущать лёгкое покалывание.

— Мне бы тоже было интересно это знать. — подала голос Лена.

— Кутузова Мария. — Варя взяла в руки стакан с чаем, и замерла, не донеся напиток до губ. Тот паренек встал со своего места и потянулся за маленьким пластмассовым стаканчиком, одним разом высыпая содержимое в глотку.

— Маша? А я думала это мальчик. — Марина проследила за взглядом Вари и громко рассмеялась.

— Все мы по начало так думаем о Маришке.

— Маришке? Её же Маша зовут. — Марина пожала плечами и отпила чай из своего стакана.

— А кто его знает? Все её так называют. Вообще то, никто с нижних и верхних этажей ней особо не дружит, кроме этих двух. Ди, живет с Маришкой в одной комнате, а Влад… Влад, дружит с Ди, поэтому и приходится наверное терпеть Маришку.

— Откуда ты столько знаешь? — не переставала удивляться Варя.

— Я дольше вас здесь. Было время освоиться.

— А мы с Леной кое-что нашли. — подала голос Лера, подозрительно озираясь по сторонам. Этот жест был настолько нервным, что Варя напряглась. Неужели могло произойти что то ещё хуже?

— И что же?

— Нам стало интересно, что эта за больница такая. — Начала Лена, но была перебита сестрой.

— И мы пошли в компьютерный класс.

— Он же на втором этаже, нам запрещено туда ходить. — огрызнулась Марина шепотом, крепко стискивая вилку в своих руках.

— Всё под контролем, мы были тише воды. — тем же тихим голосом ответила Лера, а Лена испуганно поправила очки.

— Так что вы нашли? — не удержалась Варя, которой было до жути любопытно. Сама девочка уже понимала всю необычность места, в котором оказалась и так же страстно желала узнать, что здесь происходит на самом деле.

— У этой больнице сомнительная репутация. Многие дети, побывавшие здесь, больше не возвращались. В докладах, всё списывают на неизлечимые болезни и ухудшение состояний.

— Эта самая распространенная версия. — подтвердила слова сестры Лена. Варя посмотрела на Марину, которая смотрела в тарелку, плотно сжав губы. Варя вспомнила, как подруга говорила о том, что остаться должны тринадцать. Что, если бы Марина знала чуть больше и могла поделиться с ними?

— Ты что-нибудь знаешь об этом? — тихо шепнула Варя, отчего Марина слегка вздрогнула. По её бледному лицу прошла тень гнева.

— Первый раз слышу, по-моему, это нормально. Это же больница, тут всегда кто то умирает. А вы, выскочки, должны держать свои носы на первом этаже.

— Разве тебе не интересно, почему мы здесь? — взбунтовалась Лера, отламывая кусок от своей запеканки, и запихивая его в рот.

— Я прочитала всю медицинскую литературу, как только нам с Лерой поставили диагноз. У нас нет никаких признаков этой болезни, и от неё уж точно не умирают!

Варя бросила взгляд на Викторию и остальных детей, которые косо смотрели на их столик. Девочка понимала, что они привлекают совершенно не нужное никому внимание, поэтому поспешила прервать спор.

— Тихо вам. На нас и так уже странно смотрят. Поговорим вечером, без посторонних. — близняшки и Марина осмотрелись вокруг и, убедившись в правоте слов Вари, быстро замолчали, взяв в руки вилки.

Глава 6

— По результатам первых тестов двое не подходят нам по состоянию здоровья. От них будет мало прока. Они умные, без всяких сомнений. Я предлагаю два выхода. Либо отправить их в нашу школу, либо… — Виктория поправила свои очки в тонкой оправе, мельком бросая взгляд на Петра, который задумчиво вращал между пальцев ручку.

— Диана посмотрит их тесты с заданиями. Если пригодны — найдем место. Что с другими, у меня всего тринадцать мест, от кого-то придется избавиться. — Виктория прочистила горло.

— Т-344 больше не показал сбоев в здоровье у других детей, однако…

— Мой препарат нашёл что то интересное?

— Перова Варвара. — глаза Петра сузились от уже такого до боли знакомого имени.

— Что на этот раз? Мы уже убедились в её оригинальности ранее. — переводя взгляд на ручку в своих руках, мужчина мимолетно ухмыльнулся.

— Тебе лучше самому взглянуть на это. — Виктория протянула через весь стол белую папку, которую мужчина быстро взял в свои руки и стал внимательно вчитываться. Его темные брови медленно сходились на переносице, пока он вычитывал всю принесенную информацию.

— Как такое возможно? — ошарашенно проговорил мужчина, поднимая взгляд на женщину напротив.

— Её тело не воспринимает препарат. Мы брали у Вари кровь для исследования. В её организме частично присутствует множество компонентов из состава Т-344. Поэтому её тело никак не реагирует на раздражителя.

— Это искусственно созданное вещество, как хоть что-то из содержания Т-344 может быть в этой девочке?

— Не смотри на меня так, мы сами плохо понимаем. У меня всего несколько мыслей по этому поводу.

— Говори! — громко рыкнул мужчина, от чего Виктория только сузил глаза.

— Генетика. Такое может произойти только в одном случаи…

— Если хотя бы один из её родителей был носителем. — закончил Пётр фразу, смотря в бумаги.

— Именно. Остается только один вопрос. Т-344 должен полностью выйти из организма в течение двух недель, и никак не отразился бы на потомстве.

— Получается, что родитель Вари употреблял его всю жизнь? Даже если это один из наших бывших воспитанников, никто не выжил после опытов. — рассуждал мужчина вслух, совершенно не обращая внимания на женщину. Его взгляд упорно смотрел на ручку в своих руках, пока головной мозг активно пытался собрать получившийся паззл.

— Я позволю себе вмешаться. Петь, я здесь достаточно долго, ты упускаешь того, кто выжил, и лишил тебя отца. — мужчина едва заметно вздрогнул и опустил взгляд, устало потирая переносицу. Александр был самой большой занозой в его заднице. Он не просто лишил его отца, он забрал вместе с собой всё то, над чем они так упорно работали. Единственный сильный подросток, который смог не просто им сопротивляться, но и сбежать.

Пётр достал из верхнего ящика своего стола светло-оранжевый тюбик и бросил на раскрытую ладонь две белых таблетки. Резким движением, он запрокинул их в рот, шумно сглатывая. Глаза Виктории сузились.

— Не знала, что ты до сих пор их принимаешь.

— Тебя это не волнует. — равнодушно ответил мужчина, чувствуя, как снова обретает контроль и спокойствие.

— Твой отец бы не одобрил твое пристрастие к наркотическим веществам. — мужчина отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.

— Получается, Варвара дочь Александра? — тихим, но властным голосом, проговорил мужчина, оставляя за собой едва слышимое эхо.

— Все может быть. Это хоть как то объясняет то, что Варя носитель. Петь, Т-344 служит сборником информации, меня пугает то, как это может передаваться на генном уровне. Она может неосознанно слишком много знать.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, — перебила его женщина. — что Александр много знал, и он был под постоянным действием препарата, который мы вводили для отслеживания его здоровья. Но он сбежал, прихватив с собой все наши тайные материалы, это осталось в его голове. Что если это могло передаться Варе?

— Даже если это так, она никогда не поймет этого. — Виктория поджала губы и достала из кармана своего белоснежного халата листок, сложенный втрое. Ничего не говоря, она протянула его мужчине. Настороженно, Пётр развернул его и тут же резко поднялся со своего места.

— Герб? Откуда у тебя это? — на листе бумами виднелся их семейный герб, который уже много лет служил династии Подольских.

— Мы обыскали вещи Вари. Она рисует это везде. Есть более десяти рисунков с ним. И это только начало. Она знает больше, чем ты думаешь, эта девочка опасна, пойми это!

— Я не могу убить её, если ты об этом. — отходя к окну, проговорил мужчина.

— Почему?

— Подумай сама, от частого употребления А-10 в сочетании с Т-344 наши дети погибали. Варя уже носитель, представь, если А-10 не убьет её, а сделает ту работу, которую и должен. Увеличит её силу, работу головного мозга, сделает её идеальным солдатом. — его голос стал взволнованным и возбужденным. Впервые в жизни, у него был шанс. Шанс создать то, что так не получалось у его отца.

Одна его часть страстно желала убить девочку, отомстить за смерть отца. Сделать Александру так же больно. Но вместе с тем, мужчина понимал, что его враг, возможно, подарил ему самый огромный подарок из тех, что хоть когда-нибудь мог преподнести. Оставить Варю в живых было рискованно и опасно. Никто не мог предугадать, как развернуться её способности, но любопытство всегда было его пороком. Даже, если Варя знает их герб, знает то, что ей было бы не обязательно знать, это не делает её столь опасной. Она все ещё продолжает быть ребенком, и если, его задумка сработает, ей всё равно придется узнать правду. Будет даже лучше, если она узнает это сама.

— Это риск, надеюсь, ты понимаешь это. — Вставая со своего места, проговорила Виктория, собирая документы в одну большую стопку. Пётр медленно повернулся, изучая спину собеседницы, собираясь с силами, чтобы задать интересующий вопрос.

— Как Юлия? — руки женщины замерли, а спина резко выпрямилась. Повернувшись лицом к Петру, она смерила его тяжелым взглядом.

— А как может выглядеть ребенок, на глазах которого зарезали всю его семью? — Пётр скрестил руки на груди, словно защищаясь от пронзительно взгляда.

— В этом нет моей вины, ты это знаешь.

— Но больница! Ты мог бы послать её в школу, хотя бы из уважения к Николасу не делать её подопытной игрушкой. Он ведь был твоим другом!

— Я ради неё это и сделал. Я хочу знать, что если Юля захочет отомстить, она сможет это сделать. Ты догадываешься, кто убил её родителей, и понимаешь, что только мозгов, чтобы отомстить этим людям ей не хватит. Она должна уметь защитить себя.

— Хорошо. — опустив взгляд в пол, Виктория медленно развернулась и принялась собирать свои вещи.

— Сегодня я хочу посмотреть дела на всех детей, и выбрать из них тринадцать.

— Отлично. — не отрываясь от своего занятия, проговорила женщина. Закатив глаза, мужчина быстро подошел к ней, разворачивая лицом к себе.

— Черт, Викки, не игнорируй меня! — его руки крепко сжимали её хрупкие плечи, доставляя легкий дискомфорт. По телу женщины пробежался холодок, а дыхание стало сбивчивым. Именно так реагировало её тело на близость Петра.

— А что я могу сказать, Петь? Ты всё решаешь, я вообще не понимаю, по какой причине я нахожусь здесь и пытаюсь тебе хоть что то донести! — Пётр крепко прижал её к себе, утыкаясь носом в её мягкие волосы, и глубоко вдыхая их легкий цветочный аромат.

— Потому что только тебе это позволено. — целуя девушку в висок, прошептал он, не желая отпускать её. Вика понимала, насколько глупо было влюбиться в этого мужчину. Пётр не умел чувствовать. Всё в его натуре было пропитано жестокостью и цинизмом, но собственному сердцу приказать она не могла.

— Мне нужно уходить. — тихо прошептала Виктория в его плечо. Ей не хотелось выходить из его рук, не хотелось возводить между ними стену, но разбивать своё сердце о его ледяные глыбы, женщина была не намерена. Неохотно отступая, Пётр еще раз посмотрел в её глаза и улыбнулся. Только рядом с этой девушкой, он мог притвориться мальчишкой.

— Всё будет хорошо, я обещаю.

Варя резко захлопнула свой дневник, поднимая глаза на дверь, где уже появились Марина и Лена. Одна из близняшек, вот уже несколько дней ходила совершенно поникшей. Её сестру выписали пять дней назад, и от этого девочка всё чаще стала замыкаться в себе. Марина тоже была не многословна. Вместо улыбчивой девочки, её все чаще видели задумчивой.

Варя же просто старалась плыть по течению. Она посещала занятия по математике, русскому и литературе исправно, каждый день. Но вместе с этим, в списке её уроков появлялись совершенно ей не понятные занятия такие как: биология, окружающий мир, основы безопасности, химия, иностранные языки. Варя была далеко не глупым ребенком, но только любой бы взрослый ей смог объяснить, что для девяти лет, это слишком сложная программа. Все занятия проводились прямо здесь, в больнице, в специальном классе. Учителя сами заходили в помещение, сменяя один предмет на другой. Совсем скоро, Варя заметила, что они изучают материал быстрее, чем делали это с Еленой Александровной. И этот темп не пугал, а лишь подзадоривал девочку, которая моментально схватывала любую информацию.

Погрузившись в свои мысли, Варя не заметила, как её подруги прошли к кровати Марины и присели, изучающе рассматривая на неё. Глаза обоих были широко открыты, и внутри Вари что то напряглось.

— Привет. — откладывая дневник в тумбочку, прошептала она, но ни одна из девочек не ответила ей.

— Что-то случилось? — вновь заговорила Варя, когда никакой реакции не последовала.

— Виталик мертв. — тихо проговорила Марина, сжимая ладонь Лены с такой силой, что маленькие пальчики побелели.

— Что? Что ты такое говоришь? Я только утром видела его.

— Теперь нас тринадцать. Он был последним. — продолжила Марина, смотря куда то сквозь Варю в стену.

— С чего ты взяла, что он мертв?

— Мы видели. — звонкий и мелодичный ранее голос Лены, сейчас больше был похож на хриплый и болезненный.

— Как такое возможно? — Лена протянула Варе небольшой мобильный телефон, который прижимала к себе одной рукой, и прикрыла глаза, отворачиваясь.

Разблокировав устройство, Варя нажала на видео, которое уже было открыто. То, что она там увидела, заставило её встрепенуться. Это был один из ангаров за зданием больницы. Старшие дети часто ходили туда вместе с преподавателями физкультуры. На одном из матов, застеленным клеёнкой, лежал Виталик. Его длинная черная челка закрывала половину бледного лица. Он казался спящим, и совершенно беззащитным. Напротив него стояла темная фигура. Плохое качество съемки не позволило внимательно рассмотреть его лицо, но по силуэту, Варя могла догадаться — это мужчина. Его правая рука быстро поднялась в воздухе и в руке девочка сумела рассмотреть револьвер. Оружие не издало никаких громких звуков, как это бывает в фильмах, но по тому, как дернулось тело Виталика, а на клеенке расползлось темно-алое пятно, девочка поняла, что её друга больше нет в живых.

Глаза Вари наполнились слезами, а рассудок отказывался принимать всё произошедшее.

— Это шутка? — только и смогла проговорить она, отбрасывая от себя телефон, словно он был чем то мерзким и противным.

— Нет. Эту камеру установила Лера, когда еще была здесь. Лена нашла к ней доступ в телефоне, который Лера оставила.

Варя изо всех сил мотала головой, отказываясь понимать всё то, что с ней происходило. Ещё вчера, она нарисовала рисунок, в котором идентично видео лежал мальчик, а рядом стоял мужчина. Тогда она и подумать не могла, что предсказывает чью то смерть. Особенно, своему другу.

— Мы не должны говорить об этом. Нам нельзя было видеть это. — вытирая слезы, спокойно сказала Марина. — Ты уберешь камеру, пока её не увидели. Иначе, всем нам будет плохо.

— Нет! — воскликнула Варя. — Не ходи туда, это опасно.

— Опасно будет, если её увидят и узнаю, что это их рук дело.

— Я не вернусь туда. Никогда. — опустив голову, прошептал Лена. Её тело знобило, а голос был таким тихим, что сложно было разобрать то, о чём она говорит.

— Как выглядит камера? — после минутной паузы, спросила Марина.

— Её не найдут. Она незаметная и размером с линзу для глаз. — Варя внимательно смотрела на Лену, гадая, какие вопросы вертятся в её голове. Сама девочка, уже несколько минут размышляла о том, жива ли Лера или же её действительно отправили домой. Она не решалась озвучить этот вопрос, молясь, чтобы такой мысли не было в голове Лены. Смерть Виталика могла бы быть никак не связана с одной из близняшек или же быть составляющий того беспредела, который творился в этой больнице.

— Хорошо. Тебе лучше идти к себе, скоро будет обход. — не проронив ни слова более Лена направилась к выходу, оставив свой телефон валяться на кровати Варвары. Вытерев мокрые от слёз щёки, Варя посмотрела на Марину.

— А Лера? — тихо спросила она, зажимая рот рукой. Марина только согласно кивнула, подтверждая самые страшные опасения девочки.

— Ты знала? — вскакивая с кровати, прокричала девочка. Марина вздрогнула от такого напора, хмуро посмотрев на подругу.

— Нет. Клянусь, я ничего не знала. Я, так же как и вы, думала, что она уехала.

— Я хочу к маме. — тихо проговорила девочка, проглатывая горькие слезы.

— Замолчи! — громко выкрикнула Марина, подскакивая с места. Глаза девочки блестели от тех слез, которым она не решалась дать волю. За всё время, что они пробыли здесь, Варя никогда не видела, чтобы эта девочка плакала. — Неужели ты до сих пор не поняла? У тебя больше нет семьи, нет мамы, нет папы, никого нет! У тебя есть только ты, а свою семью ты больше никогда не увидишь. Забудь о них.

От каждого слова, по телу Вари пробегал целый табун мурашек. Она отказывалась её слушать, усердно затыкая уши руками и закрывая глаза. Подбежав к подруге, Марина резко отдернула руки девочки в стороны, настолько неожиданно, что Варя резко распахнула свои большие карие глаза.

— Слушай, слушай очень внимательно. Если не хочешь закончить точно так же, как и Виталя, запомни всего три правила. Первое — никому не верь, даже мне. Второе — всегда держи рот на замке, а третье, — с каждым словом голос её становился всё громче, пока на третьем пункте не сорвался. Тяжело вздохнув, Марина отступила от неё на два шага и прошептала — никогда не лезь туда, куда тебе вход запрещён.

Сказав последнюю фразу, девочка тихо вышла из комнаты, оставив Варю в полном одиночестве, наедине с собственными мыслями. Она понимала, что в словах Марины, не было злость. Она переживала и была растеряна и напугана так же, как и все они. Но вместе с тем, Варя отчётливо понимала то, что из всех детей, Марине известно намного больше, и эту ношу ей нести совершенно неуютно. Каждый раз, Варвара наблюдала за тем, как с губ подруги уже готова была слететь правда… однако, в последнюю секунду, Марина умело брала себя в руки.

Закутавшись в теплый воротник светло-бежевого свитера, Варя устало подошла к кровати и упала на неё лицом, продолжая вздрагивать от слез, которые продолжали течь сами собой. В этот момент, всё казалось таким мелким и незначительным. Все её переживания стали казаться чем-то пустым по сравнению с тем, что мать Виталика больше никогда не увидит сына. А родители Леры и Лены, возможно, смогут взглянуть в глаза лишь младшей дочери.