Ведьма для императора

Глава 102

После недолгих разговоров ни о чём Рёмине вдруг выдал, будто рад тому, что я поправилась. Он с неприязнью вспоминал события минувшей недели. Дзюн слушала его внимательно, чуть не в рот заглядывая, а я дивилась тому, что она, похоже, не только не против выходить за него замуж, но и влюбилась в своего жениха. Понять тёплый взгляд, которым Дзюн награждала Рёмине, как-то иначе я просто не могла.

— Этот ублюдок придумал такое, — не стесняясь грубых выражений в присутствии дам, произносил принц, — что просто уму непостижимо!

— Что же выдумал сей недостойный? — не без интереса спрашивала Дзюн.

— Обвинил моего отца в изменах! — с неприязнью выплюнул принц.

Мне захотелось как минимум кашлянуть, но я себя сдержала. Щёки Дзюн покрылись нежным румянцем. Она явно думала о том же, о чём и я. Её матушка наградила принца таким взглядом, которым взрослые частенько смотрят на нашкодивших и не признающих своей вины детей, но даже она смолчала.

— Да, — не замечал общих взглядов принц, — в те времена отец и матушка часто находились порознь, но это не даёт Того права бросаться столь дерзкими обвинениями в адрес моего отца! Я бы казнил его уже за это.

«А за саму измену казнить можно?» — чуть не сорвалось с моего языка, но я тактично промолчала.

— Госпожа Сагамия, я услышал о вашем приезде и захотел проверить, — раздался возле беседки тихий и спокойный голос.

Я удивлённо обернулась, чтобы увидеть господина. Как и обычно, он выглядел весьма уставшим, а на свою мать смотрел не теплее, чем на сотни других женщин и мужчин, случайно встречавшихся в жизни. Переведя задумчивый взгляд на меня, он извинился перед принцем за то, что не только не присоединится, но ещё и заберёт меня с собой.

Поднявшись, я извинилась за свой уход и попрощалась с Дзюн. Господин ждал меня на некотором расстоянии от беседки, а убедившись, что я готова следовать за ним, тут же двинулся прочь из сада.

— Вы разве не рады приезду госпожи Сагамии? — неуверенно поинтересовалась я, когда мы остались вдвоём.

— Моё благополучие её никогда не заботило, — спокойно ответил Коэн. — Так почему меня должно радовать её присутствие?

— Она ваша мама, — совсем тихо произнесла я.

— Знаю, — последовал незамедлительный ответ.

Я сидела напротив него, мои глаза встречали его, и я чувствовала, как внутри меня вспыхивает неверие и непонимание.

— Матушка… Она никогда не участвовала в моей жизни, — его голос звучал ровно, но взгляд потускнел.

— Но как такое возможно?

— Я вырос во дворце. Вынуждено, конечно, но начиная с моего десятилетия никто не запрещал госпоже Сагамие посещать меня и присылать письма. Она не написала ни разу. Стоит ли уточнять, что и не приезжала в столицу?

— Вы ведь хотели, чтобы она была рядом?

— Нет, — печальная улыбка тронула его лицо. — В детстве мечтал о том, чтобы она заботилась обо мне, но, повзрослев, понял, что всё это глупости.

Слова господина звучали слишком рассудительно. Покусывая собственные губы, я не спрашивала его дальше. Казалось, он не хотел поднимать эту тему вовсе. Хмурясь и оглядываясь, я не хотела погружаться в тишину, но никак не могла придумать, о чём говорить.

— А зачем вы забрали меня сейчас? — спросила я спустя некоторое время.

— Знаю, что они с госпожой Хасели — не лучшая компания, и подумал, ты бы хотела сбежать. Я ошибся?

— Если вы сейчас оставите меня одну, то да.

— Виноват, я и впрямь не планировал задерживаться в стенах замка, — Коэн слегка склонился, из-за чего несколько светлых прядей накрыли его лоб. — Но ты можешь пойти со мной, если хочешь.

— Лекарь и из комнаты меня выпускать не хотел.

— Мы ему не скажем, — пообещал господин и протянул ко мне руку ладонью вверх.

Я думала, он занят рабочими делами, но, как оказалось, Коэн просто хотел покинуть дворец и уже освободился. Выйдя за ворота дворца, мы продолжили наш путь пешком. Изо всех сил я хваталась за крупную, шероховатую ладонь, как будто если выпущу, то он исчезнет. Господин молчал. Я тоже. Мы долго, медленно бродили по улочкам, пока до меня не дошло, что он вёл меня к своему дому. Я не решалась нарушить тишину, а он, казалось, и не планировал. С трудом Коэн подстраивался под мои мелкие шаги, но не жаловался на медлительность. Я же радовалась возможности просто подержать его за руку. Ещё и предвкушала скорую встречу с Наей. Я соскучилась по этой доброй женщине, раньше нас с господином понявшей, что никуда мы друг от друга не денемся.

Дом господина встретил нас привычной спокойностью и неторопливостью. Две служанки натирали полы, садовник что-то высматривал на внутреннем дворе, а Ная увлечённо готовила обед. С позволения Коэна я присоединилась к ней, чтобы послушать новости и её размышления. За обедом последовал отдых, а за ним ужин…

К ночи я заволновалась, но господин успокоил меня, сообщив, что предупредил Муроми о моём отсутствии. Мне разрешили провести два дня и две ночи здесь, ночуя в спальне, отведённой для меня господином. Всё для того, чтобы после, ранним утром, вернуться в дворцовые стены и увидеть наконец, как проходят свадьбы в Сааде, собственными глазами.

А пока что я сидела на открытой террасе, упёршись руками в деревянный пол, и свесила ноги, почти достав ступнями до травы.

— Не помешаю? — из вежливости поинтересовался господин, усаживаясь рядом.

— Нисколько, — заверила я, положив голову на его плечо.

Мы вновь погрузились в молчание, глядя на то, как в тёмных небесах загорались первые звёзды. Одна за другой голубые и золотистые точечки прорезали чернильного цвета полотно. Ночная прохлада успокаивала, а застрекотавшие в траве насекомые подсказывали, что не всем в Сааде необходимо ночной сон.

— Вы слышали наш разговор в беседке?

Коэн кивнул.

— Думаете, такое могло произойти? Чтобы прошлый император изменил своей жене?

Господин смолчал, обратив лицо ко мне. Он долго рассматривал меня, прежде чем поинтересоваться моим мнением. Закусив нижнюю губу, я вспоминала слова Муроми и решила, что подобного произойти просто не могло. Ведь они любили друг друга. О чём и сказала Коэну.

— Раз так, — мягко улыбнувшись проговорил он, — то прошлый император определённо не изменял своей жене.

— А если бы я сказала иначе? — не унималась я.

— То и я, возможно, ответил по-другому. Летта, — вздохнул господин, — я был слишком мал, когда попал во дворец. В те тяжёлые для Саада времена, когда Рёмине старший и его жена Олейна, были вынуждены часто расставаться, я едва родился. Откуда же мне знать, какой ответ на твой вопрос верен?

— Я не знаю, — отвела я взгляд, не в силах принять пристальный, вдумчивый взгляд господина. — Просто подумала.

— Не стоит, — сказал он то ли на моё извинение, то ли на попытку всё обдумать.