Ведьма и ее мужчины

ГЛАВА 1

Утро не задалось. Я пила кофе. Без всякого удовольствия, между прочим. Глотала обжигающую темно-коричневую жидкость и оглядывала разгромленную лабораторию.

Н-да! Убью щенков. Нет, Стива и Грега убью, а Рональда отшлепаю по попе. По наглой розовой попе. Ну, вот и что прикажете с ними делать?

Вчера вернулась поздно, весь вечер провела в деревне, помогала первенцу фру Варги появиться на свет. Устала как собака. Пришла поздно в темный дом, свечи зажигать не стала, а сразу же упала в кровать.

И выспаться, вроде, знатно удалось, никто не будил, в доме стояла нереальная тишина. Вот это-то и было подозрительно. Поэтому, когда проснулась, решила обойти весь дом.

Оглядела все зорким взглядом: ну, что ж, везде относительный порядок, разбросанных вещей немного, а на кухне – так вообще стерильная чистота. Где же они ели-то вчера вечером? Все припасы целы: все так же стоят на столе каша и сыр, прикрытые чистыми холстинками, и ни одной грязной посудины. Неужели к господину Бруксу снова ходили в гости и ужинали у него? Нет, я конечно, не против, но нужно же и совесть иметь. Зачем напрягать лесничего каждый вечер?

Я понимаю, что им внимания мужского не хватает. Что я понимаю в разных мужских занятиях и разговорах? Но госпожа Брукс уже смотрит на меня косовато, а я ведьма гордая и не привыкла быть кому-то обязанной. Мне можно. Мне все жители округи чем-то обязаны, а я им – ни-ни. Вот только отпрыски мои благоверные в долги меня перед населением вгоняют. Не порядок! Куда же они запропастились?

Накинув вязаную фру Линес шаль (это она в благодарность мне связала за то, что я ее мужа от пьянства отвадила), я вышла на улицу и пошла, уже было, к дому нашего лесничего, да притормозила…

Дверь в лаборатории была неплотно прикрыта. Не может быть! Просто быть этого не может! К своей лаборатории я отношусь бережно и трепетно, и вчера, я точно помню, что взяв настоек и трав для разрешения от бремени фру Варги, я самолично закрыла замок, добавив несколько закрепляющих заклинаний для верности. Не мог никто войти! Вора просто бы убило на пороге. Убило! Убило?

Я опрометью кинулась в лабораторию. Подбежала, дверь приоткрыта, заклинания сняты. Распахнула дверь и…. обессилено присела на землю. В ногах правды нет. Сейчас я посижу, воздухом подышу и начну разбираться. Кто же сюда проникнуть мог и такого бардака мне наделать?

Стоял стойкий запах серы, столы были раздвинуты, табуретки вообще перевернуты, пол устилали мелкие и крупные осколки от колб, реторт и бутыльков. Одна стена моей раньше абсолютно белой лаборатории (люблю, знаете ли, чистоту и порядок) темнела прожженной чернотой и небольшим сквозным отверстием на задний двор. Отверстие, конечно, маленькое, едва– едва кисть руки можно просунуть, но все равно – непорядок.

Шкаф с порошками и травами был распахнут настежь, и травы эти, раньше стоящие в логическом и геометрическом порядке, теперь составляли одну большую общую массу.

Плевать! Я рысью кинулась в кладовку, где в углу стоял мой драгоценный кованый сундук с навесными замками, опоясывающими цепями и с самыми важными документами и книгами в моей жизни (да-да, родовой гримуар в нем тоже обитал).

Фу-ууу! От сердца отлегло. Цел мой сундучишко-то! И замки и цепи – все на месте.

Так! Без бутылки не разобраться, а поскольку на дворе утро раннее, значит, буду пить кофе.

И вот, пока я варила этот кофе тут же в лаборатории (благо и зерна, и мельница, и спиртовка – все здесь присутствовало), меня стали одолевать подозрительные мысли.

Где это мои мальчишки шляются? Почему сегодня так тихо с утра было? Почему никто не гасал по дому? Почему я не слышала визгливых мальчишеских голосов и обязательного: « Мам, а мам, а можно … мам, а мам, а Стив меня бьет… мам, а мам, а что мы есть будем…».

Т-а-ак! Все-таки добрались до святого святых! Нет! Не верю! Стивену всего тринадцать… Знаю я его силу, немаленькая, конечно, для его-то возраста, но мою вряд ли перебьет. У Грега обещает быть что– то особенное, но не сейчас же, не в десять? А про Рональда и говорить не стоит. Шестилетний малыш еще не все буквы-то выговаривает правильно. Вспомнилось его любимое слово – «фааалетовое», он его освоил месяц тому назад. А теперь оно у него означает и любимый цвет, и любимое настроение и вообще словечко для определения всего ….

А кто тогда? Живем мы на отшибе, почти в лесу, до ближайшей деревни не меньше двух миль, все окрестности просматриваются, никто незамеченным не проскользнет, да и не рискнут деревенские ссориться с черной ведьмой госпожой Альмой Рильке. Ближе всех к нашей усадьбе расположен домик лесника господина Брукса. Они со своей женой наши ближайшие соседи, и мальчишки мои гостят у них частенько. Господин Брукс – ни-ни, никогда не сделает мне ничего плохого. Я ему верю!

У них с женой Фридой деток своих нет, бог не дал, вот они с моими-то и занимаются. Как родные, ей богу. И если Фрида, нет-нет, да иногда с тоской посмотрит на моих крепеньких ребятишек, нет-нет, может и словечком их окоротить, то Сэм любит их беззаветно и все-все им разрешает. Он их и в лес берет, и охоте учит, и на рыбалку в ночное ходят.

Так, кто же, господи, дверь-то мою взломал? И куда мои таракашки разбежались? Знать, вину чувствуют. Или сами вломились, или знают кто. Надо искать.

Допила кофе, пожевала даже в раздумье гущу, опомнилась, сплюнула и пошла к господину Бруксу.

Лесная тропинка вилась вокруг нашей усадьбы, углубляясь в лесную чащу. Десять минут, и я на месте. Домик лесника открылся передо мной как на ладони.

Хозяйство хорошее у лесника-то нашего: и дом крепкий, и сараи, и хлев просторный. Положительный и хозяйственный мужчина господин Брукс, а еще добрый очень. Он и жене своей Фриде слова худого не скажет, даже если та время от времени начинает скандалить на ровном месте. Ну, просто на ровном – ни за что, ни про что, а так, для профилактики, от плохого настроения. Кто поблизости, тот и виноват.

А господин Брукс укоризненно так на нее посмотрит и уходит в лес от греха подальше, ждать, когда Фрида перебесится. А когда возвращается, то уже и стол полный его ждет, и жена ласковая, вину свою чувствующая. И опять у них – тишь да гладь, да божья благодать. Вот так и живут!

Фрида тоже хозяйственная, чистоплотная, трудолюбивая да надежная, но грустная. Ни разу не слышала, чтобы она в голос смеялась, или пела, или танцевала на праздниках. Это все потому, что не дал им господь детишек.

За моими она, конечно, ухаживает, старается, да и любит их по-своему. Но, нет– нет, насмотрится, как господин Брукс с ними играет, и смеется, и обнимает, и попадает ей тогда шлея, под сами знаете что, вот и срывается….

Но я не обижаюсь. Мои ребята любому голову вскружат. А так как мамка их работает в поте лица (шутка ли, одна ведьма на целую округу – три деревни, два села), времени много уделять им некогда, и я очень ценю помощь господина Брукса и его жены.

Правда, и они мне обязаны, не без этого. Три года назад спасла я нашего лесничего. Его тогда медведь подрал знатно, много крови мужик потерял. Так я его травками да чародейством своим считай с того света вытащила. Да и Фрида госпоже Альме Рильке кое-что должна.

Это два года назад было. Зима была снежная да морозная, а Фрида по двору полураздетая моталась, вот и простудила легкие не на шутку, слегла, да из гордости своей запретила Бруксу ко мне обращаться. Так и проболела неделю, пока в обмороки падать не стала, да вставать уже не смогла.

Я тогда ее еле-еле с того света подняла. Даже хуже, чем с медвежьим случаем было. А все почему? А потому, что жить она тогда не хотела совсем, за месяц до этого очередного ребеночка сбросила, вот и мучилась угрызениями-то.

Пришлось отчаявшуюся женщину по щекам отхлестать, чтобы в чувство привести, да боль сердечную забрать, на себя перевести. И так мне плохо тогда стало, что сама госпожа ведьма в обморок грохнулась. А господин Брукс в такой оторопи был, что не знал, кого и спасать надо в первую очередь – то ли больную жену, без сознания лежащую, то ли ведьму, ее лечащую. Но он мужчина умный оказался. Принес бадейку водички холодной из колодца да бутыль первача из погреба, да по очереди и стал поливать и растирать. Водой поливает, первачом растирает. Жене первач помог, ведьме – вода. Всех тогда, короче, вылечил. Мы этот случай частенько вспоминаем и смеемся.

Ладно, что-то я отвлеклась. Поднялась по лесенке, в дверь постучала чинно, мирно и, услышав « войдите», вошла – сначала в сени чистенькие, а потом и в горницу прибранную.

За накрытым столом сидела вся компания. Мои карасики кашу с молоком трескали, а господин Брукс кофе пил и булочками с корицей закусывал.

– Здравствуйте всем,– поздоровалась я.– Как поживаете?

Злость злостью, а приличия соблюдать нужно. Никто никогда не видел и не слышал, чтобы госпожа черная ведьма Альма Рильке приличия нарушала. У нас как? Кто кричит и бесится, тот слабый человек, никудышный. Его в серьезной компании никто воспринимать не будет, и дел серьезных с ним иметь никто не захочет, потому что слабость свою человек криком показывает.

– Здравствуйте, госпожа ведьма, – степенно поздоровался господин Брукс.– Садитесь с нами завтракать. Каша и молоко парное, Фрида только что принесла от Звездочки. Лучшего молока по всей округе не сыщите.

– Как же, как же, господин Брукс,– не отстала и я от хозяина,– знаем, кто первое место среди коровок занял на осенней ярмарке. Очень вам благодарна за приглашение, но я уже кофе пила (ага, среди разгромленной лаборатории в незабываемом антураже).

– Кофе завтраком не считается, госпожа Рильке. Фрида,– он чуть-чуть повысил голос,– принеси госпоже ведьме стакан молока. И вот булочками угощайтесь,– он щедро подвинул мне блюдо с булками.

– Балуете вы нас, господин Брукс,– я прошла и села за стол,– ну, если только фридину булочку на завтрак съем. Она знатная у вас мастерица, лучше нее никто таких булок не печет.

– Это потому, госпожа ведьма,– сказала мне появившаяся в дверях с кувшином молока Фрида,– что все делаю по матушкиному рецепту. Вот уж кто был мастерицей! Ее булки на всю округу славились.

Она налила мне в стакан молока, выбрала пару наиболее аппетитных булочек и положила мне их на чистую тарелочку. Я в это время оглядывала виноватые мордашки моих старшеньких. Они прятали глаза, и, я так поняла, толкали друг друга коленками под столом. Один только Рональд искренне обрадовался маме, улыбнулся бесхитростно и протянул:

– Мам, а ты уже проснулась? Стив сказал, что ты весь день спать будешь. Ты бы видела, как вчера бабахнуло! Всё фааалетовое, фаалетовое было. А Стив…

– Молчи, дурачок,– полушепотом-полурыком остановил его Стивен.– Мам, там ничего страшного. Мы сегодня побелим с Грегом. Дядя Алекс нам помочь обещал. Будет лучше прежнего.

Я вопросительно уставилась на лесничего.

– А вы тоже в курсе, господин Брукс? Когда это произошло?

– Не переживайте, госпожа ведьма. Я как взрыв услышал, сразу и прибежал. Они толком-то и сделать ничего не успели. Только– только, видать, заклинание сняли, и что уж там у вас взорвалось мне не ведомо, но мальчики не пострадали, только испачкались очень. Я их сразу к себе увел. Фрида их вчера отмыла да спать положила.

– Спасибо вам, господин Брукс,– как можно более ровным голосом произнесла я,– спасибо вам, Фрида. Вчера я их с собой, ну, никак взять не могла. Госпожа Варга…эммм,.. ну вы же знаете.

– Разрешилась она?– с жадным любопытством спросила Фрида.– Не померла?

– Все хорошо. И мама, и ребенок живы-здоровы.

– Что-то вы, госпожа ведьма, бледненькая сегодня очень. Опять силу свою вливали?

– Так, немножко. Со мной все в порядке.

– А кто у Варги родился? Как вы и говорили? Мальчик?

– Да, мальчик. Большой очень, а госпожа Варга хрупкая женщина, вот ей и было плоховато, но теперь все будет хорошо.

Фрида облегченно вздохнула. Госпожа Варга ей приходилась родственницей – то ли троюродной сестрой, то ли двоюродной племянницей. У них тут почти каждый друг другу родственником приходится. Я сначала заморачивалась, пытаясь запомнить степень родства каждого члена обособленного этого общества, а потом плюнула, ибо один и тот же человек мог пребывать в разных ипостасях – и сват, и брат, и дедушка троюродный. А мне память свою этой путаницей захламлять никак не хочется.

Допив стакан молока и съев чудесную булочку, я поблагодарила хозяев за хлеб-соль и хотела уж было, забрав сыновей, отправиться домой, но господин Брукс меня остановил:

– Госпожа ведьма, можно вас на два слова.

Мы вышли на крылечко. Солнышко уже стало припекать, роса истаяла, а от небольшого озерца чуть в стороне от дома, слышалось громкое гоготание гусиков и скромное кряканье уток.

– Не ругайте их, госпожа ведьма. Трудно вам одной с мальчишками управляться, я понимаю, но без шалостей ребятни не бывает. А у вас они и маги к тому же. Вот, ежели бы муж у вас был, госпожа ведьма, то ребята бы за отцом тянулись. И послушнее были бы, и хозяйственнее.

Не поняла! Это он на что намекает? Неужели и отсюда придется уезжать?

– Вы о чем это, господин Брукс?

Лицо у лесничего загорелось коричневым румянцем, он смущенно опустил голову и стал даже немного заикаться.

– Мы всей округой очень вас уважаем, госпожа Рильке. Сразу видно, что вы женщина образованная, не про вас эта жизнь среди простых людей. Уж, и не знаю, что вас подвигло забраться к нам в глушь этакую, только видно, что не от хорошей жизни вы здесь обретаетесь.

– Ну и ?…– мне не хотелось обижать хорошего человека, но и выворачиваться наизнанку я не собиралась.

Лесничий заторопился.

– Это я не в укор вам говорю, госпожа ведьма. Все в округе знают, что вы хороший человек. Сколько всего вы для людишек наших сделали. И не счесть. И по урожаю помогаете, да и вообще…– он развел руками, как будто показывал величину выловленного им недавно сома.

Ох, и сом был! Выше человеческого роста. Нам тогда тоже подарочек на стол достался. Мои ребятки очень довольны были.

– Что случилось, господин Брукс?– Я была заинтригована.

– Ну….ммммм….. Как это….

Я ничего не понимала.

– А это он хочет сказать, госпожа Рильке,– раздался из сеней голос Фриды,– что замуж вам надо.

Фрида открыла дверь и появилась на пороге. Лесничий нервно повел плечом и снова развел руками.

– Ну, не могу я так,– в отчаянии простонал он.– Говори сама.

Я переводила взгляд с одного супруга на другого и решительно отказывалась что-либо понимать.

– Госпожа ведьма,– Фрида чуть понизила голос, наверное, чтобы ребята мои не услышали.– Вы женщина еще молодая. Не пора ли вам замуж выйти? Трое детей, конечно, обуза, но…

– Фрида,– предостерегающе пробасил господин Брукс.

Я сжала губы и нахмурила брови. Ну, вот никак не собиралась ругаться с соседями, но если они так о моих мальчиках….

– Я не то хотела сказать,– заторопилась исправиться лесничиха,– я хотела сказать, что не каждый возьмет заботу о большом семействе, но уж если мужчина согласен, это не просто так.

– Вы это так, взаголи? Или кого– то конкретного предлагаете?

Спокойнее, Альма, спокойнее. А чего ты хотела? Положеньице и вправду неординарное. Эх, знали бы вы, сельчане, все перипетии моей жизни…. Но я никому и ничего не собираюсь объяснять. Я свой хлеб зарабатываю честно. А насчет замужества с их стороны – даже умилительно…

– У нас вчера были гости. К Алексу мужики приходили…

– И Фрида, как всегда, подслушивала,– укоризненно проговорил господин Брукс.

– Что подслушивала, что подслушивала,– с пол-оборота завелась его жена,– вас и подслушивать не нужно было, орали как скаженные. Как мальчишек только не разбудили…

Я закрыла лицо руками и рассмеялась. Парочка обалдело уставилась на меня.

– Госпожа ведьма, вы чего?– Фрида кинулась ко мне, пытаясь отвести от лица ладони,– от счастья что ли…,– пробормотала она, пытаясь объяснить мужу мою реакцию.

Брукс переминался в стороне с ноги на ногу и явно чувствовал себя не в своей тарелке.

– Не плачьте, госпожа ведьма. У вас будет выбор. Там мужика четыре согласны вас с дитями взять за себя.

Я отняла ладони от лица, и рассмеялась уже в голос.

– Так она не плачет…,– разочарованно выдохнула Фрида.

– Нет, мои хорошие. Я не плачу. Спасибо вам, конечно, за заботу, но замуж я не собираюсь. Ни за кого. Не сейчас, во всяком случае.

– Напрасно вы, госпожа ведьма,– Фрида тоскливо вздохнула, без мужика в вашем-то положении….

– А какое у меня положение? Я не в положении, если вы об этой стороне вопроса. Да, сыновей у меня трое, но как-то справлялись до сегодняшнего дня. Если вам неудобно или как-то затратно и далее с ними…

Договорить я не успела. Рука Брукса резанула воздух, и он рыкнул:

– Вот баба дура. Говорил я тебе, что не стоит соваться с этим к госпоже Рильке. Госпожа ведьма, забудьте все, что мы вам тут наговорили. Не хотите замуж за наших мужиков, да и не надо! А ребят ваших мы любим как родных. Не отлучайте их от нас, за ради бога! Да и как спасали вы обе наши жизни, мы никогда не забудем. Простите, дураков. Мы как лучше хотели.

Фрида хотела было что– то сказать, но тяжелый взгляд мужа заставил ее прикусить язык.

– Спасибо вам большое господин Брукс, спасибо вам большое, госпожа Фрида. Я очень ценю все, что вы делаете для меня и моих мальчиков, но давайте договоримся – моя личная жизнь, это МОЯ личная жизнь.

– Да мы уж поняли,– вздохнула Фрида.

***

Домой возвращались вполне мирно. От помощи господина Брукса я отказалась. Забрала свою ребятню, и все вместе мы отправились домой. Рональд жался ко мне и щебетал не переставая. Стив и Грег тоже, вроде, немного оттаяли, особенно после того, как я с интересом спросила у них, как им удалось вскрыть лабораторию.

– Да это случайно вышло, мам. Мы даже и не поняли,– Стив сосредоточенно щурил глаза, видимо что– то вспоминая.– Я решил проверить одно заклинание…

– Какое? Вскрытие магических замков? Мы с тобой этого не изучали.

– Мам,– со вздохом протянул Грег,– ты мало нам рассказываешь о магии, мы сами больше обнаружили…

– Что?– Я задохнулась.– Вы пользуетесь магией без меня? А как же наш договор – только под моим руководством? Вы мужчины или как? Где верность мужскому слову?

– Мама давит на тщеславие, на наш юный возраст,– Стив закатил глаза,– а как же тяга к знаниям? Нам мало твоих уроков по два-три раза в неделю. Вот вырастем недорослями, сама потом стыдиться нас будешь.

Ну, что ты будешь делать?

– Стив, Грег, сыночки мои любимые, простите меня, что мало уделяю вам времени, но вы уже должны понимать, что помогать нам некому, и если мама не заработает…

– А где наш отец, мам?– Ясные глаза Стива смотрели в самую душу.

– Ваш отец…,– я просто не смогла подобрать слова,– ваш отец….

– Да. Где наш отец?– Грег тоже смотрел серьезно.

И даже Рональд, прислушавшись к нашим словам, немного затих, а потом выдал:

– Я хочу к папе. Я подарю ему фааалетовые искры. Как вчера…. Мам, там столько этих искр было.

Мне аж поплохело. Пришлось остановиться, снять туфельку, выбить из нее несуществующий камешек, надеть обратно.

– Мальчики, давайте наперегонки.

И я птицей полетела к нашей усадьбе, за спиной послышался топот маленьких ножек.

А дома мне отвертеться не удалось: мои, прежде послушные и лояльные сыновья, обступили меня кольцом. А вопрос был всего один: « Мам, а где наш папа?» Как не хотелось мне начинать этот разговор, да и ребята еще маленькие совсем, но…. Видимо, время пришло. Судьба не делает ничего просто так. Как истинная черная ведьма, я просто должна была им ответить.

– А пойдемте в детскую,– предложила я,– там и поговорим.

Плюхнувшись на кровать Стивена, самое удобное местоположение в спальне, между прочим, я обняла всех троих, вздохнула и спросила:

– Что бы вы хотели услышать? Только предупреждаю сразу, это большой-большой секрет, и о нашем разговоре никто– никто не должен узнать.

– Ты завесу тишины повесила?– Со знанием дела спросил Стивен.

– Да,– вздохнула я,– у нас есть полчаса. Вы же не хотите, чтобы мама зря расходовала силы?

– Мамочка,– подлезая удобнее под руку, засеребрил голосом Рональд,– мамочка, не надо расходовать силы, отдыхай, а я с тобой тут полежу.

Я покрепче обняла малыша (ему в таком возрасте отец-то не особо и нужен, а нужен мамин поцелуй, мамина забота и ласка) и уставилась на двух старшеньких.

– Полчаса нам хватит,– деловито протянул «деловая колбаса» Стивен,– только ты время не тяни.

Грег согласно кивнул темненькой головой.

– Мальчики мои любимые,– я крепче прижала к себе Рональда,– прежде, чем я начну вам всё рассказывать, я хочу, чтобы вы знали, что ваша мамочка очень– очень вас любит.

– Мам, ты тянешь время, – это Стив.

– Знаю,– я снова вздохнула,– просто не представляю, как смогу рассказать вам это….

– Ты просто скажи, где наш папа. И всё.

– У вас разные папы. И я не знаю, где они,– я закусила губу.

В комнате повисло молчание. Детские умы усиленно заскрежетали, а я старалась подобрать слова для дальнейшего повествования.

– Так бывает. Люди встречаются. Любят друг друга. От такой любви появляются дети. А потом….

Я окинула взглядом их удивленные лица и … заткнулась. Как объяснить еще совсем маленьким мальчикам физиологические процессы, психологические подводные камни, логические мотивы своих поступков?

Меня выручил Стив.

– У нас разные отцы? У всех?– спросил он.

– Да. У всех,– с безнадегой вздохнула я.– Я назвала вас в их честь. Твоего папу Стив зовут Стивен, у Грега – Грег,– я снова вздохнула и заткнулась.

– А у меня как папу зовут?– обеспокоился Рональд.– Как моего папу зовут? Я тоже тогда его позову.

– Твоего папу зовут Рональд,– поразил своей сообразительностью Стивен.– Что непонятного?

– Как меня?– удивленно завелся малыш.– Моего папу зовут как меня? Давайте его позовем.

Да-а-а-а! Тут уже не до разговоров. К горлу подступил комок, на глаза набежали слезы. Я закрыла глаза ладонью.

– Мам,– затянули сразу три голоса,– ну ты чего? Мам, не плачь.

– Мам,– заявил сияющий Рональд,– я завтра встану рано– рано и буду звать своего папу, а когда он придет, я его убью, только не плачь.

И смех, и грех!

– Ваши папы не знают, что вы есть, мальчики, но когда-нибудь вы обязательно познакомитесь с ними,– разговор нужно было закончить на оптимистической ноте.

И плевать, что мама выставит себя не в лучшем свете, но позволить думать своим малышам, что папы их бросили, я тоже не могла.

– Мама решила, что когда каждому из вас исполнится восемнадцать лет, мы найдем ваших отцов. А теперь, простите, мои дорогие, но я – это все, что пока есть у вас, и советую не огорчать мамочку. Сегодня будет праздник в деревне, кто со мной на него пойдет?

– Я, я, я,– наперебой закричали мои ребятки.