Ведьма и эльф

Глава 1

С тем же успехом я могла выйти замуж за горного льва. Последние минуты моей незамужней жизни, воспринимались как последние в принципе.

Потому что мой будущий супруг не оставит меня в живых. Даже если ему, как и мне, приказали стать жертвенным агнцем для заключения перемирия.

Лорд Альвэйр из Дома вереска не щадит людей. Не важно, кто это – мужчина, женщина, старик или ребёнок. Когда я родилась, это знание глубоко, вместе с кровью погибших, пропитало наши земли. И тысячи жителей Серых долин, в которых Альвэйр устроил настоящее истребление рода людского, подтвердили бы это. Именно его, главного военачальника короля Ольмирьяра, боялись больше всех остальных эльфийских лордов вместе взятых. И хотя магом он не считался, облик темноволосого всадника в причудливом шлеме и с серебристым клинком в руках заставлял цепенеть на передовой не только воинов, но и могущественных волшебников.

И вот мне, Эльрис Руэмар, человеческой ведьме-неудачнице предстоит стать его женой. И только я виновата, что из всех незамужних девушек, в чьих жилах течёт королевская кровь, выбрали именно меня.

Когда обсуждали возможность брака, даже речи не шло, чтобы невеста была со стороны эльфов. За всю историю наших союзов, заключавшихся во имя перемирий, такого не было ни разу. По обычаям обоих народов, невеста вступает в дом жениха, а, значит, эльфийке пришлось бы уехать в людские земли, где к женщинам относятся не иначе как к собственности. Я не виню эльфов за то, что они яростно отвергают даже возможность подобного.

О, если бы остроухие давали свою деву, то наши мужчины сражались бы за право стать её мужем. А, возможно, сам король устроил бы несчастный случай нынешней жене, чтобы заполучить на ложе женщину неземной красоты. Ему не впервой.

Но искать невесту пришлось людям. И сделать это было не просто, ибо эльфы выдвинули довольно много требований к кандидатуре. Не младше шестнадцати и не старше двадцати пяти. Королевской крови и с магическим даром. Без физических уродств и с ясным рассудком.

Подозреваю, эльфы столь ненавязчиво намекали на единственную дочь нашего короля – семнадцатилетнюю Кисару. Она подходит по всем пунктам, к тому же её волшебный дар - целительство - считается весьма редким.

Вот только нашлась в королевской семье ещё одна ведьма… Из побочной семьи, неудачница, у которой вся ворожба либо не выходит, либо оборачивается против неё. И ладно бы хоть красавица, но нет – жидкий волос, бледное лицо и тощая как палка. Не удивительно, что в свои двадцать четыре я всё ещё была не замужем на счастье короля и Кисары.

Среди людей я уже давно считалась старой девой и вовсю ходила в компаньонках у младшей сестры. У нас замуж отдают до восемнадцати. Отец честно пытался устроить мою судьбу. Но дочь я пусть и узаконенная, но всё же нагулянная вне брака. Большого приданного за меня не дают, а ничем другим я приманить мужа не могла. И даже мой магический дар, который обычно делал ведьм желанным призом для мужчин-волшебников, скорее отпугивал, чем влёк. Потенциальные женихи всерьёз опасались, что дети, рождённые мной, как и я, не смогут контролировать собственные силы. Эта навязчивая мысль даже заставляла их забыть о риске рождения наследников без дара.

Осталась я незамужней, а так как проку от меня немного, свободы больше, чем у моих сестёр и кузин. Что до сих пор меня полностью устраивало.

А теперь пора платить по счетам за спокойные годы. За то, что я всё ещё молода и сильна, а не измучена беспрерывными беременностями, побоями и пренебрежением.

Альвэйр едва ли будет меня истязать. Просто убьёт, и ничего ему за это не будет. Потому что по большому счёту наш брак нк не имеет особого значения для перемирия. Оно состоялось бы в любом случае - слишком измучены и люди, и эльфы долгой войной.

Поэтому на исчезновение человеческой невесты никто и внимания не обратит. Эльфы состряпают версию, по которой я «шла-шла, запнулась и сломала шею». Люди поворчат и либо потребуют какую-нибудь пустяковую компенсацию, чтобы сохранить лицо, либо вовсе сделают вид, что поверили.

На этом моя роль будет окончена.

Пока я размышляла над судьбой, тонконогая молочно-белая кобыла несла меня по узкой тропе в сердце чащи. Венчать нас будут по обычаям сразу двух народов в сердце Эдринского леса. Именно он разделяет наши государства и именно за него шла борьба все эти годы. И тысячелетия назад. Эта война далеко не первая и не последняя. Хорошо, если хоть сотню лет продержится мир.

Несмотря на близость конца, сердцем моим владела не одна лишь обречённость. Звенящее любопытство осело внутри с той минуты, как я узнала о предстоящем браке.

Ни разу ещё люди этого поколения, а, может быть, и прошлых не видели Альвэйра без его драконьего шлема. По нему и сияющему мечу с красивым именем Тиндваэ его узнавали в рядах вражеских войск.

Но эльфам не свойственно почитание давно вымерших драконов.

Особенно, если вспомнить, что сами остроухие и приложили руку к истреблению ящеров. 

Обычно доспехи эльфов украшала растительная вязь или просто красивые узоры, редко силуэты птиц и животных.

Но дракон?

Можно было бы помечтать о том, что Альвэйр - каким-то чудом уцелевший ящер, принявший облик эльфийского рыцаря. Но будь он драконом, мы бы давно проиграли.

Потому что драконы могли управлять пространством, временем и творить такие чудеса, что нынешним магам и не снились.

Глава 2

Женщин-волшебниц люди презрительно называют ведьмами. Из-за того, что в магии своей мы опираемся не на высшие силы, а на ритуалы, зелья и амулеты. 

Если вспомнить, что это мужчины-маги ограничили наши возможности для образования, то подобное презрение кажется смешным. Они говорят, что высшая магия слишком опасна и сложна для женщин, не имеющих ясного рассудка и твёрдого сердца. Но я то видела, что за этими словами скрывается лишь страх - что имущество, принадлежащее, как они думали, им по праву, вдруг обретёт равную им силу. 

Поэтому ведьм учили лишь тем основам, что нужны для контроля над даром и никак не развивали его. Исключением были случаи, когда женщина обладала действительно ценным талантом - так случилось с принцессой Кисарой. В итоге та получила образование под стать мужчине-целителю и смогла добиться определённого положения в обществе.

Не то, что я.

Отец считал, что я ведьма-стихийница. У мужчин подобный дар в почёте, все лучшие боевые маги - стихийники. Вот только никто не даст женщине в руки оружие. К тому же я постаралась убедить герцога, что талант мой с изъяном, и управлять им толком я не могу. Зачем мне это было нужно? Чтобы поддержать образ бесполезной девчонки-неудачницы, забитой и не очень умной. Так жилось гораздо проще.

Ничего удивительного, что никто из сопровождающих не заговаривал со мной. Для них я не спутница, а лишь ещё один дар, который они везут эльфам. Как та шкатулка из красного дерева со звёздным камнем внутри. Или меч эльфийского лорда, снятый людьми с его мёртвого тела ещё четыреста лет назад.

Лишь компаньонка, назначенная ради соблюдения приличий, обращалась ко мне при необходимости. Да стража не спускала глаз – вдруг задумаю бежать.

В этот раз условия перемирия были невыгодны нашей стороне, но уже в самом конце затяжного конфликта эльфам удалось захватить одну из стратегически важных крепостей. Меч, камень и возмутительные требования к кандидатуре невесты - это лишь часть последствий мирных переговоров.

Вот только эльфы ещё не знают, что едет к ним не принцесса Кисара… Король Рорх не спешил рассказывать вчерашним врагам, что у людей нашлась ещё одна девушка королевских кровей с волшебным даром. Пока это не известно нелюдям, переиграть свои требования они не могут.

Никого в этой ситуации не волновало, что будет со мной. Даже отец согласился на эту авантюру почти с облегчением. Теперь я - не его головная боль.

Но эльфы поймут, что привезли им не красавицу Кисару, обладающую редким даром исцеления, а всего лишь внебрачную дочь герцога Руэмара, и будут не в восторге.

Не верю, что их всерьёз волнует внешность невесты. Что я, что Кисара и рядом не стояли с эльфийскими леди, но вот магический талант принцессы мог бы обеспечить ей место при дворе короля Ольмирьяра. А я со своей непредсказуемой магией им едва ли буду нужна.

Мысли о том, чтобы раскрыть эльфам свою настоящую силу, я не допускала.

Если я переживу встречу с Альвэйром, ведьму-неудачницу, может быть, пощадят и позволят ей жить в эльфийских землях. Это наилучший расклад. Говорят, женщины у эльфов независимы и имеют право голоса.

А вот, если они узнают о моих настоящих силах, то убьют, не задумываясь. Как убили бы и люди, если бы истина стала известна.

Командир отряда поднял руку вверх, и колонна остановилась. Посланцы, отправленные вперёд два часа назад, вернулись и сообщили о том, что эльфы уже прибыли и завершили приготовления со своей стороны.

Началась суета. Жрец в сопровождении помощников и стражи отправился на прогалину, маячившую впереди за деревьями. Слуги разбили шатры, в один из которых проводили меня – готовиться к обряду.

Внутри уже стояла бадья с водой, исходящая паром. Не иначе кто-то воспользовался драгоценным свитком с заклинанием. Маги, включённые в состав нашего отряда, не стали бы тратить силы на подогрев воды для внебрачной дочери герцога, отправленной на заклание.

С меня стянули дорожный костюм, пропахший потом, и отправили отмокать. Затем натёрли губкой, смоченной в ароматной мыльной смеси, смыли грязь и тщательно обтёрли хлопковым полотенцем. С волосами управились не менее быстро – не такие уж они у меня длинные и густые, а тут ещё и король расщедрился и выделил магические свитки, поэтому ждать, пока коса высохнет, не пришлось.

Затем принесли сундук с нарядом.

Я уже видела его однажды – лёгкое платье из лунного шёлка, переливающееся на свету, будто льдинка в лучах солнца. Увидев дар эльфов невесте, Кисара почти пожалела, что не ей суждено надеть его. А король недовольно поджал губы – ему не хотелось облачать в наряд, стоящий как небольшой замок, дальнюю родственницу, имени которой он до недавнего времени даже не знал. Но нельзя и рыбку съесть, и на лошадке покататься.

Когда прохладная и на удивление тяжёлая ткань прильнула к моей коже, я невольно затаила дыхание. Корсетов или нижних рубашек эльфийки не носили, и ощущать одежду голой грудью было странно. Хорошо хоть свой вариант панталонов у нелюдей был – что-то вроде сильно укороченных бридж, без рюшей и оборок. Невольно подумалось, что подарок этот - никакой это не жест доброй воли со стороны остроухих, а, скорее, плевок в сторону наших обычаев. Иначе как раздетой я себя не чувствовала.

Не знаю, как повела бы себя Кисара на моём месте, но я лишь глубоко вздохнула и постаралась успокоиться. Если я потеряю контроль над силой, никто от этого не выиграет.

Волосы оставили распущенными, что тоже противоречило всему, что было принято у нас, но после платья меня это мало волновало. Наконец, компаньонка оглядела меня в последний раз, и удовлетворительно кивнула:

- Вы прекрасны, миледи.

Её сухой тон не оставлял сомнений, что выгляжу я, как обычно. Будто бледная моль. Изъян этот, впрочем, эльфы заметят не сразу – на меня уже накинули полупрозрачный покров и повели к выходу.

Будь я в одиночестве, то позволила бы разгореться гневу. И тогда могучие деревья Эдринского леса полыхнули бы огнём. Или, быть может, подземные воды поднялись бы к поверхности и обратили сухую твердь в болото. Мне хотелось злиться, потому что страх и обида пробирались всё глубже внутрь, и я ощущала себя потерянной, преданной и уязвимой.

Глава 3

Бледный мужчина смотрел вдаль, на узкую тропу, вьющуюся меж деревьев. Стоял по-летнему тёплый день, но ему было холодно, несмотря на церемониальные одежды и горящую рядом жаровню. Альвэйру казалось, что от близости с ним яркие языки огня бледнеют. Теряют краски и силу, будто бы даже стихия, что старше всего этого мира, бессильна пред чернильным льдом, сковавшим душу.

Никто не тревожил его. Даже те из волшебного народа, что прожили под сенью здешних лесов не меньше зим. Даже те, что не менее искусно управлялись с клинком и более него смыслили в магии. Стена безмолвия и тайны, что всегда окружала высокого эльфа, заставляла держаться поодаль. И она же была причиной того, что взгляды неизменно устремлены лишь к нему.

Когда шелест травы предупредил, что нашёлся смельчак нарушить его уединение, Альвэйр уже знал, кто идёт к нему по мягкому зелёному ковру.

- Зачем ты здесь? Уходи, - ещё не видя её, велел он. Стоило ему обернуться, как мужчина почти пожалел о своих словах. Прекрасные глаза Килтис, наполненные светом утренних звёзд, покраснели от пролитых слёз. Они и сейчас катились по бледным щекам, падали на мягкий шёлк платья и расплывались по нему уродливыми пятнами.

В её взоре лорд видел шторм, терзающий душу. Всепоглощающая вина, ревность и лишь на самом краешке мстительное торжество. Но, он знал, что привкус чёрных чувств ранит её саму сильнее всего.

По лицу Альвэйра скользнул призрак сожаления. И хотя чёрные глаза были всё также холодны, голос его чуть смягчился:

- Тебя не должно быть здесь. Ты забыла наказ короля?

Она отрицательно покачала головой, не в силах произнести ни слова без некрасивых всхлипов. Килтис не спрашивала мужчину, почему он предпочёл пожертвовать собой, а не разделить с ней ритуальный кубок и ложе.

Альвэйр не стал ничего объяснять, зная, что ответ не успокоит её и не сделает чувства эльфийки менее сильными. Она просто не поймёт, почему протянуть ей руку и назвать своей женой – для него куда губительнее, чем взять в жёны человеческую женщину.

- Прости меня, прости, - наконец, зашептала она. Её ноги подкосились, и Килтис осела на траву подле мужчины. Тонкие пальцы девушки сомкнулись на сильной руке, и она почти благоговейно прижалась к ней губами.

Все пресветлые эльфы, что видели эту сцену, отвели взгляд. Мужчина кожей чувствовал их осуждение. Они считали, что принцесса заслужила это – стоять коленопреклонённой перед Альвэйром. Но королю не понравится, если он узнает, что лорды и леди видели унижение его младшей сестры.

Твёрдой рукой он поднял девушку на ноги. Эльф мог бы коснуться пальцами нежной щеки и стереть мокрые дорожки слёз, но не стал. Это не его право и никогда им не будет.

- Будь счастлива, Килтис, - спокойно ответил он, хотя понимал, что счастья не выпадет ни ей, ни ему, ни человеческой принцессе, что уже облачалась к обряду. – И ступай.

Вопреки словам, в сторону тропы направился именно он, и молчаливая процессия эльфов двинулась следом.

Принцесса долго смотрела ему вслед и гадала, собирается ли он убить человеческую женщину. Впрочем, это не имело значения. Важно было то, что их брачное ложе останется холодным. А после… Это Килтис поймала его в ловушку, она же и освободит.

Глава 4

Магия, пропитавшая каждый клочок зачарованного леса, откликнулась на мою силу и пробудилась. Земля загудела под ногами, ей вторил ужас, поднимающийся в душе. Крупицы самоконтроля растаяли, как снег в летнюю пору. Взбрыкнувшие эмоции обернулись широкими каналами - из меня тяжёлым потоком потекла магия. Она устремилась вниз, чтобы слиться с дикой силой Эдринского леса. Дрожь сотрясла земную твердь.

Закричали люди, взбудораженные не только своим, но и моим страхом, что сейчас воспринимали все живые существа вокруг. На освещённой солнцем прогалине заметались эльфы. Блеснули вынимаемые из ножен клинки.

«Сейчас начнётся резня», - вкус страха и гнева осел на губах. То были чувства не только людей, слабые отголоски доносились и с поляны. До этого мне ни разу не приходилось ощущать эмоции эльфов. Я поразилась, насколько они отличаются от наших. Но было не до изысканий – представители двух народов готовы вцепиться в глотки друг другу.

Осознание надвигающейся беды охладило, будто ушат ледяной воды.

Я почти наяву услышала тяжёлый вздох леса - магия медленно опадала, устремлялась в глубины, недостижимые для нас, живущих на поверхности.

Даже краткого пробуждения древних чар хватило, чтобы ноги мои успели по бёдра утонуть в разнотравии. Хотя ещё недавно поросль на тропе была клочковатой и чуть пожухлой от летнего зноя. Посреди буйных зарослей оказалась только я, трава льнула к ногам, будто силясь защитить от непонятной напасти. На остальной тропе корни деревьев выворочены из земли, будто многовековые гиганты силились покинуть отведённые им места.

Мои пальцы судорожно сжали подол эльфийского платья. На тыльной стороне ладоней полыхали зелёным светом узоры, вязь их уходила под ткань рукавов и тянулась дальше – по плечам к спине. Там тонкие линии переплетались в единый узор, из которого затем прорастали две цепочки завитков и узоров. Они скользили ниже, к ягодицам, бёдрам и лодыжкам.

Странные метки на теле не были заметны в обычном состоянии. Не видели их даже маги, но стоило дикой магии пробудиться, как скрытые символы вспыхивали светом. Всегда разным.  Я не сомневалась, что зелёное свечение, распространившееся по моему телу сейчас, - отзвук лесных чар.

Свадебный покров скрывал меня от чужих глаз, но внимательный наблюдатель мог заметить пробивающийся через полупрозрачную ткань свет. Я рухнула на колени, и трава укрыла меня с головой. Разумеется, прятаться было бессмысленно, мне нужно было лишь выиграть немного времени, чтобы символы погасли.

Сквозь колышущиеся стебли трав я разглядела фигуру герцога Ривера, направляющегося ко мне. Мрачное лицо мужчины не предвещало ничего хорошего. Но я не могла думать о наказании, мой взгляд опустился к ладоням, зарывшимся в траву.

Узор ещё не погас.

- Давай же. Давай, - шептала я, умаляя магию вернуться вглубь, заснуть, как и всегда, тревожным сном.

Словно в ответ на моё отчаяние, свет начал неуклонно тускнеть. Но слишком медленно. Герцогу осталось до меня всего шагов шесть, не больше.

Пять.

Ярко-зелёный свет сменился бледным.  

Четыре.

Краски ушли, осталось лишь слабое бледное свечение.

Три.

Свет погас. Узор ещё на некоторое время задержался на моей коже, но и он скрылся, будто и не было его никогда.

-Вставай! – зло дёрнул меня за руку герцог. Тело обожгло болью - уродливый синяк обеспечен. Но, похоже, лорд Ривер, как и я, всерьёз не верил, что мне суждено разделить ложе с будущим супругом, поэтому можно не быть деликатным. Никто не увидит кровоподтёков на коже.

Ярость мужчины накатила удушливой волной. Я могла бы впитать её, но не сейчас, когда спящие силы Эдринского леса так близко. Изменить же столь сильные эмоции хотя бы на нейтральные невозможно – герцог непременно заподозрит неладное, если вдруг на пустом месте простит ничтожную девицу, посмевшую спутать планы его короля.

Я опустила глаза. Мне не хотелось, чтобы Ривер через полупрозрачную ткань заметил, что во взгляде моём нет ни капли почтения.

-Молись, чтобы эльфы приняли тебя, - зашипел он. Мужские пальцы с такой силой стиснули руку, что с губ невольно сорвался стон. Мстительное удовлетворение мелькнуло в потоке чужого гнева и скрылось. – Хоть на что-то сгодишься! Я с трудом верю, что ты - отродье Руэмара. Не иначе, он возлёг с полудохлой кобылицей.

Уничтожить этого ничтожного человечишку было так просто.

Дохнуть на него чистой силой и посмотреть, что сотворит дикая магия. Быть может, его вывернет наизнанку, но при этом лорд Ривер останется жив и будет вопить до скончания веков. Или его могучее тело, которым герцог так гордится, осыплется сотней жуков с блестящими панцирями. Или дух просто покинет тело, а плоть останется нетленной.

С дикой магией ничего нельзя было предсказать наверняка. Но одно очевидно – даже если я убью его, всех остальных людей и эльфов в придачу, мне не скрыться. Достаточно будет взять крови у отца или одной из сестёр, и охотники выйдут на след.

К тому же мне совсем не нравится выворачивать людей наизнанку.

Лорд оставил меня под присмотром стражи, а сам двинулся на поляну. Он и высокий беловолосый эльф о чём-то долго спорили. Доносились лишь отголоски их чувств, поэтому сказать точно, с каким успехом проходят переговоры, я не могла. Наконец, явно раздражённый эльф вернулся к группе своих соотечественников, а герцог Ривер направился обратно.

По его лицу было видно, что мужчина остался вполне доволен результатом переговоров, поэтому заговорил уже спокойнее.

- Я надеялся, что они поймут, что ты – не принцесса, лишь когда вы зачитаете клятвы.

Я не знаю традиций бракосочетания эльфов. Но по людским обычаям, покров с головы невесты откидывают уже после произнесения клятв. Не уверена, что остроухие видели хотя бы портрет принцессы, но даже словесного описания достаточно, чтобы понять – я не она.

Глава 5

Монотонный голос жреца гудел на краю сознания, будто рой сонных пчёл, а я никак не могла сосредоточиться на смысле его слов.

Священное таинство брака, как бы кощунственно это ни звучало пред ликом богов, не имело для меня никакого смысла. Скорбный ритуал, призванный передать права на владение судьбой женщины из одних рук в другие. 

Я не чувствовала недавней тоски, отчаяния и гнева, как, к счастью, и страха, что объял при встрече с Альвэйром. Стоило герцогу подвести меня к алтарю, и мрачная ледяная сила потянулась от темноволосого эльфа ко мне. То была не магия, не чувства, а нечто, чему определения не было. Будто я распахнула дверь, ведущую в потусторонний мир, где повсюду лишь ледяные пустоши и тьма.

Чернильный холод, что лился из пустоты, заключённой в теле эльфа, давил на меня сильнее, чем самый яростный гнев, безотчётная тоска или пылкая страсть. Я тщетно противилась, будто обломок корабля, силящийся остановить штормовой вал. Не знаю, сколько мне удалось выстоять.

Секунду или две?

Щиты пали, смятённые невидимой силой, и теперь я впитывала этот холод. Так, как часто пила чужую печаль, гнев, раздражение или похоть, чтобы стереть их из людских сердец. Чтобы обезопасить себя.

Но любой, даже самый взбудораженный человек пустеет быстро. Всего два или три глотка, и его чувства уже мои. А дальше постараться задавить их, словно отвратительных насекомых, или дать волю .

Холод внутри Альвэйра не заканчивался, а я не могла прекратить принимать его в себя. Пила, почти захлёбываясь. Леденела, как и сам мужчина.

- …еди Эльрис? – взгляд скользнул по лицу жреца. Будто бы издалека донёсся людской ропот недовольства. Кажется, священнослужитель обращался ко мне не в первый раз.

Губы зашевелились, я помнила слова невесты наизусть – так много обрядов мне довелось посетить за свою жизнь старой девы. Как и положено, я обещала быть тенью супруга. Любить, помогать и поддерживать во всём, быть верной и смиренной, прощать слабости, ибо мелочно и недостойно настоящей женщины таить зло. Вереница слов, цена которым, что песку на берегу моря.

Я говорила, прерывисто, будто мне не хватало дыхания, и невольно думала об одном.

Скоро мне придётся взять Альвэйра за руку.

Хотелось плакать от нежелания делать это, но сейчас я не сумела бы выдавить из себя и крупицу обычных человеческих чувств. Если сила эльфийского лорда настолько подавляла, когда он стоял на расстоянии пары шагов, страшно подумать, что произойдёт при касании. О неизбежном поцелуе я предпочла не думать.

Странно, но вынырнуть из потока чужой силы мне помог голос её же носителя. Я вскинула глаза под покровом и впервые за время церемонии взглянула на своего почти супруга. Он говорил положенные ему слова, а я смотрела на красиво очерченные губы и не могла понять, почему от звука его голоса волны холода опадают.

Эльф нетерпеливо взял мою ладонь в свою, будто разражённый проволочками. Помимо воли я вздрогнула и сжалась, будто ожидая удара.

Красивые губы дрогнули, но так и не сложились в гримасу презрения, недовольства или гнева. Я вскинула подбородок и всего на миг наши глаза встретились через завесу лунного шёлка. Он считал меня жалкой и ничтожной, унижающей его одним своим присутствием. И чтобы понять это, не нужно уметь читать чувства, которых почему-то всё ещё не было.

Я склонила голову и опустила плечи, желая оправдать его впечатление. От ничтожества не станут ждать сопротивления. Если Альвэйр попытается меня убить, его ждёт неприятный сюрприз. Наверное, я сумею выиграть достаточно времени и сбежать в самое сердце Эдринского леса, что разделяет людское и эльфийское государства широким зелёным морем.

Лишь мечта и внушение самой себе.

Будто Альвэйра так просто убить. Или покинуть горное ущелье, где живёт эльфийский народ. Или выжить в лесу мне, той, что не готовила ни разу сама и понятия не имела, как развести костёр, поймать дичь.

Ритуал завершился. Эльф должен был откинуть полог и скрепить наш союз поцелуем, но Альвейр лишь бросил предупреждающий взгляд на жреца, развернулся и под недовольные шепотки двинулся дальше по поляне.

Удушливая волна гнева и стыда затопила лицо - столь очевидное пренебрежение на глазах десятков людей и эльфов, более, чем унизительно. Но я не произнесла ни слова. Молчал и священнослужитель.

Одежды жреца нелюдей, как и нашего, сияли белизной, но совсем не были похожи на парадное одеяние. Скорее, так мог бы облачиться воин, собирающийся поупражняться с мечом. Простые брюки, короткая куртка, надетая поверх рубашки, сапоги из мягкой белой кожи. Ни единого украшения, даже вышивки. Я двигалась к нему на значительном расстоянии от Альвэйра, но почти сразу ощутила чувства жреца.

Эмоции эльфов и людей похожи, но для менталиста, вроде меня, различия между ними всё же колоссальны. Люди чувствовуют вспышками, будто волшебные фейерверки расцвечивают небо. Моими соотечественниками за раз могли овладеть сразу несколько эмоций, иногда даже мне трудно различить отдельные их оттенки. Эльфы же подобны неторопливому течению реки, одна эмоция плавно перетекает в другую. И каждое чувство ясное, чистое и осознанное. Наверное, с эльфами не бывает такого, чтобы они сами не знали, чего хотят.

Жрец был недоволен Альвэйром. Я ощутила это так ясно, будто он озвучил свои чувства. Но причины его неприятия были мне не понятны. Тут он взглянул на меня. И поток негативных эмоций истончился до ручейка, а затем сменился жалостью. Меня настолько поразила эта перемена, что я, наконец, перестала воспринимать эльфа на уровне чувств и взглянула ему в лицо. Прекрасный, как и все нелюди. Белоснежные волосы заплетены в длинную косу, на лице золотые символы, начертанные краской.

Мне чудилось, что он хотел начать свою речь вовсе не с ритуальных слов, но подчинился традициям.

- Леди Эльрис, лорд Альвэйр, король Ольмирьяр дал мне дозволение провести церемонию на человеческом языке, чтобы смысл обряда был понятен для всех.

Глава 6

Эльфы двигались колонной - молчаливые бледные тени в светлых одеждах. Только силуэт Альвэйра, ехавшего в авангарде отряда, темнел на фоне белых, голубых и светло-зелёных одеяний. Он восседал на огромном вороном скакуне, которому не доставало внешнего изящества, зато хватало мощи, чтобы долго нести на себе седока, облачённого в полный доспех. Складки чёрного плаща, расшитые лиловой вязью узоров, спадали на заднюю луку седла. Идеально прямая спина казалась каменной. Похоже, Альвэйр из Дома вереска внушал страх не только людям, потому как и сородичи сторонились эльфийского лорда и придерживали коней.

Я ехала в середине отряда на лошади, размеренно переступающей копытами. Чуть впереди меня двигался жрец, позади держались эльфы, составляющие свиту беловолосого. Никто не разговаривал, зато я впервые за много часов смогла вздохнуть спокойнее и раскинуть магическую сеть вокруг.

Истинная ментальная магия - редкий волшебный дар. Слишком уж часто её носители становятся жертвой чужих страхов. Страшно, что большая часть трагических историй касается совсем ещё детей - они плохо контролируют магию и не умеют скрывать дар. Их палачами становятся близкие люди, погружённые в ужас перед непонятной им силой. Бывает, конечно, и наоборот – психически нестабильный маг-менталист уничтожает всех вокруг, желая вырваться на свободу. Но до обретения подобного могущества ещё надо дожить.

Мне повезло, что мать, была такой же, как и я, и держала на коротком поводке все мои эмоции до тех пор, пока я не совладала с даром. Иначе отец задушил бы меня в колыбели. Или попытался использовать, но стал бы жертвой собственных предательских мыслей.

 «Она, и правда, полезна? Или заставляет меня так считать?»

Люди слабы. Мало кто из нас способен вынести такое знание о близких.

Но всё-таки защита от менталистов есть. В конце концов, это просто магия, не дикая природная сила. Да и влиять на чувства и мысли живых существ можем не только мы. Есть целая школа магии, занимающаяся разработкой ментальных заклинаний и блоков от них. Но работа обычного мага похожа на выламывание ворот тараном, а истинный менталист – тот, кто проникает с чёрного хода.

Щиты бывают разные, очень многое зависит от искусности мага и его силы. Одни очень сильны, но обойти их не составит для меня труда. Потому что они вроде одинокой стены, стоящей посреди поля. Самое оно, чтобы защититься от тарана, несущегося напролом. Но абсолютно бессмысленно против того, кто стену просто обойдёт.

У иных защита хилая, прямой ментальный удар такую и не заметит. Зато более хитрая, будто паутинка по периметру. Сунешься – увязнешь. И маг сразу догадается, что кто-то пытается покопаться в его мыслях и чувствах.

Ментальная защита – это та же магия, заметить её довольно просто, и блок нельзя держать до бесконечности.

То, что окутало Альвэйра, не было блоком. Сомневаюсь вовсе, что эту голодную пустоту и бесконечный холод можно назвать магией. Но тайны Альвэйра мне недоступны. И, честно говоря, я предпочла бы не соприкасаться с ними слишком сильно. Одно его присутствие рядом, чуть не свело меня с ума и не уничтожило саму способность нормально чувствовать. Пытаться проникнуть внутрь – смерти подобно. Мои шансы на выживание и так невелики.

Средство защиты, тем не менее, мне было необходимо. И нет лучшего меча, чем знания, поэтому я прикрыла глаза и сосредоточилась на окружающих меня существах.

Специфику работы истиной ментальной магии объяснить трудно, но я всё-таки попробую. Есть три уровня погружения в силу, которые ментальные маги проходят со временем. Первый позволяет воспринимать чувства окружающих. Ты не просто знаешь, что чувствует конкретный человек, его чувства становятся твоими.

Для неопытного мага это настоящий кошмар.

Невозможно отключиться от восприятия эмоций без ментального блока, а это умение приходит гораздо позднее. Поэтому тебя разрывают на части чувства окружающих людей. В общем потоке менталист не способен не только определить, кто излучает конкретные чувства, но даже отделить свои ощущения от чужих. Многие менталисты, не получившие должной помощи, к сожалению, сходят с ума ещё в детстве. Тут, чаще всего, и обнаруживают необычные способности ребёнка.

На втором уровне познания силы маги учатся закрываться от чужих эмоций и ставить щиты. Только теперь, чтобы там ни думали о нас простые люди, можно говорить о попытках манипулировании сознанием.

Описывать конкретные возможности, доступные магам, бесполезно. У каждого они свои. Подозреваю, что многое зависит от особенностей мышления. Моя мать, например, могла зародить в человеке искру чувства, которого не было в нём изначально, и заботливо взрастить до полной одержимости. Подозреваю, именно так она и свела с ума первую жену отца.  

Мне подобное не дано. Раздуть тлеющий огонёк уже существующего чувства - пожалуйста. Но то, чего изначально в человеке нет, мне не подвластно. Зато я умею отражать и усиливать существующие эмоции.

Третья ступень мастерства – работа с мыслями, воспоминаниями и образами. Я только-только прикоснулась к ней, поэтому людские думы для меня пока потёмки. Забраться в мысли других сложно, а уж поселить конкретную идею, так, чтобы её приняли за свою, и того труднее. Иногда мне удаётсч это, но далеко не всегда.

До сих пор я говорила лишь про людей, потому что не знаю, насколько податливы моей ментальной магии эльфы. Но собираюсь исправить эту оплошность прямо сейчас.

Мой разум погрузился в подобие транса. Страх перед мужем, обида на отца, стыд перед свидетелями моего унижения исчезли. Я медленно опустила щит.

Чужие чувства устремились ко мне, словно мотыльки на огонь. Они оставляли за собой видимые лишь мне дорожки – будто струйки дыма, застывшие в воздухе. Достаточно потянуться к сизой пелене и на губах оседает вкус.

Злорадство. С едким металлическим торжеством. Я почти видела надменную улыбку мужчины, радовавшегося унижению Альвэйра. Пока моя магия витала меж всадниками, невозможно было определить, кому именно принадлежат чувства. Но я запомнила привкус эмоций этого эльфа, чтобы узнать его позднее.

Глава 7

Дом эльфийского лорда не был похож ни на один из виденных мною раньше.

Людская знать возводила огромные замки из серого холодного камня. Они не были уютными, несмотря на многочисленные ковры, гобелены и камины. Обычно домочадцы проводили время в своих покоях и специальных общих залах, в которых поддерживалось подобие уюта. В замке герцога Руэмара для незамужних девушек была устроена рукодельная комната, где все дочери лорда коротали время за вышивкой под присмотром достопочтенной матроны.

Завтракали и обедали мы у себя в покоях, лишь на ужин спускаясь в общую залу, которую хорошенько протапливали, чтобы прогнать холод, царящий в каменных стенах даже летом.

Существовали, конечно, заклинания для сохранения тепла в помещении, но мало кто мог позволить себе подобные услуги мага. И даже наш король не поддерживал тепло во всём дворце, слишком уж много энергии на это пришлось бы потратить, а для волшебников в пору войны найдутся занятия поважнее.

Эльфийский дом оказался совсем другим. Тепло окутало меня с порога, будто где-то рядом горел камин, но ничего похожего и в помине не было. Стены длинного коридора покрывало деревянное, отполированное до блеска дерево. Отделка не имела ничего общего с обычными дощатыми стенами, какие встречались в городских лавках. Деревянная мозаика, кусочки которой были вырезаны в виде животных, птиц и растений, покрывала всё вокруг от пола до потолка. Некоторые из деталей были выкрашены зелёной, синей или красной краской.

Я застыла посреди деревянного леса, потрясённая красотой и искусностью работы. Мне хотелось прикоснуться к золотистому дереву, ощутить его тепло заледеневшими кончиками пальцев, но отчего-то недавняя моя решительность испарилась. Я ощутила себя не дочерью герцога, а нескладной замарашкой, и впервые в жизни меня это огорчило.

- Госпожа Эльрис, - я вздрогнула от звука незнакомого голоса и обернулась. Рядом со мной стояла невысокая эльфийка в простом светло-зелёном платье. – Следуйте за мной, лорд ждёт.

Девушка степенно проследовала по коридору и распахнула ближайшую к нам дверь. Она пропустила меня внутрь и аккуратно затворила дверь.

Камин в доме всё-таки был. Альвэйр застыл у него и, казалось, не замечал чужого присутствия.

По людским обычаям, я не имела права садиться без дозволения в присутствии мужчины, являющегося моим покровителем. Раньше им был отец, отныне – Альвэйр. Но я настолько устала, что не стала дожидаться и тяжело опустилась кресло с резной деревянной спинкой.  

Мужчина обернулся, по его бесстрастному лицу скользнула странная тень, значения которой я истолковать не смогла. Моя магия молчала, а я даже не пыталась воззвать к ней, настолько устала за день.

- Хочу, чтобы мы сразу поняли друг друга. Наш брак – мой долг перед королём, - низкий голос, густой, словно древесная смола, прервал повисшее молчание. Тогда, на поляне, я не обратила внимания на его звучание, слишком поглощённая странной силой, изливающейся в меня. – А я привык служить королю верой и правдой. И хотя между нами не может быть отношений, как между мужем и женой, вы сможете прожить спокойную жизнь, если будете благоразумны.

В голосе эльфа слышалась потаённая угроза. Он предупреждал, что рассчитывать на сохранение жизни я могу только, если буду держаться тише воды, ниже травы.

Меня подобный расклад вполне устраивал, но в него плохо верилось. Я - маг, хотя женщин и предпочитали презрительно называть ведьмами или колдуньями, сути это не меняет. Мой век будет долог – двести-триста лет не предел для любого человеческого волшебника. И это весомый срок даже для эльфа. Сложно поверить, что Альвэйр согласен терпеть рядом с собой так долго презренного человека.

Лорд, похоже, был вполне доволен моим молчанием, поэтому продолжил.

- В ближайшие дни мы должны будем устроить праздник в честь нашей свадьбы в Орлиной роще, - хотя я не могла ощущать его эмоции, а лицо Альвэйра напоминало маску, вырезанную изо льда, я знала, насколько его тяготит это необходимость. – Ещё нам придётся посетить официальный приём в королевском дворце, где вас представят знати как мою супругу. После этого я продолжу привычную мне жизнь, а в вашем распоряжении останется этот дом. Нам не придётся контактировать чаще пары раз за год во время особенно важных церемоний.

Тут я, наконец, подала голос:

- Но как я буду жить? И чем заниматься? Я ничего не знаю о вашем народе.  

 - Чем пожелаете. Я слышал вы алхимик? – я закусила нижнюю губу, услышав столь явную ложь, которую скормил Ривер эльфам. Да, я неплохо разбиралась в травах, могла делать некоторые зелья, мази и припарки, но в них не было и капли магии, в отличие от алхимических эликсиров. Ментальная магия для их приготовления не годилась, а дикие чары на настои стал бы накладывать только самоубийца. – Вы можете продолжить свои изыскания, я выделю для этого лабораторию. К вам будет приставлена помощница, она решет все вопросы.

- Хорошо, меня это полностью устраивает, - я твёрдо взглянула в глаза эльфу, жаждущему поскорее отделаться от меня.

Я не сомневалась, что «помощница» будет докладывать Альвэйру о каждом моём шаге. Но, чем меньше вокруг меня эльфов, тем проще.

- Я рад, что мы поняли друг друга.

Не медля больше ни секунды, лорд развернулся и вышел из комнаты прочь, оставив меня в одиночестве.

- Госпожа, позвольте проводить вас в спальню, - голос эльфийки, заглянувшей в гостиную, был ровным, ни намёка на скрытую неприязнь, ни подобострастной любезности. Хотя с чего это прекрасной эльфийской деве, пусть и незнатного происхождения, искать благосклонности человеческой колдуньи? Копаться в её чувствах я не стала, мне едва хватало сил на поддержание щита. Хотелось есть, спать и забыть хотя бы на несколько часов о том, что жизнь перевернулась с ног на голову.

Устало кивнув, я отправилась с ней на второй этаж дома. Дорогу даже не пыталась запомнить. Не такой уж и большой особняк, как-нибудь разберусь.

Глава 8

Тонкая трель незнакомой мне птицы ворвалась в беспокойный предутренний сон. Томительно долгое мгновение я смотрела на светлый балдахин кровати и не узнавала комнаты. Секунда или две покоя, прежде чем воспоминания заняли положенные им места.

Я медленно поднялась, ощущая полную разбитость – сон не только не принёс отдыха, но, будто даже ухудшил самочувствие. Должно быть, я всё-таки простыла в дороге, потому что голова гудела, кости ломило, а к горлу подкатывала лёгкая тошнота.

Окно в комнату было открыто, как и шторы. Видимо, служанка заходила поутру, но не стала будить меня. Ещё одним свидетельством пребывания в комнате эльфийки стал завтрак, поставленный у изголовья кровати – фрукты, два кусочка хлеба с мёдом, и чашка какого-то напитка.

Будь я в человеческом замке, вокруг сновали бы слуги, предлагая помочь одеться, умыться и расчесать волосы. Меня всегда раздражала эта суета, но, к сожалению, самостоятельно справиться с многослойными нарядами, какие носили высокородные леди, было невозможно. С тех пор, как я стала официально считаться старой девой, шумиха вокруг меня поутихла, но и одной личной служанки хватало для головной боли по утрам.

Поэтому одиночеству я была даже рада. Спокойно умылась и надолго пропала в гардеробной. Как оказалось, почти все платья были мне велики. Не знаю, откуда эльфы узнали, как точно выглядит Кисара, но похоже, что они отчётливо представляли на кого шили одежду. А так как фигура принцессы была пышнее, наряды висели на мне, будто на вешалке. Исключение составляли разве что платья из струящихся тканей с простым покроем, вроде того, что было на мне вчера.

Под Кисару была подобрана и основная гамма гардероба. Синий, бирюзовый, пурпурный и изумрудно-зелёные цвета очень шли принцессе. Я же на их фоне выглядела ещё бледнее и измождённее. С трудом найдя среди вороха вещей четыре платья, в которых бы выглядела не так ужасно, я повесила их на отдельную вешалку.

Если бы я следовала изначальному плану, то меня не смутило бы надеть любой наряд и не важно, как я выглядела бы в глазах окружающих. От запуганной мыши не станут ждать беды. Я сумела бы выждать время, научилась бы жизненно необходимым вещам и попыталась сбежать в Эдринский лес. Для прямой борьбы за свою жизнь роль забитой человеческой девчонки тоже вполне годилась. Едва ли мой палач ждал бы от такой сопротивления.

Но вчерашнее предложение Альвэйра заставило меня пересмотреть приоритеты. Если есть хотя бы призрачный шанс прожить спокойную жизнь среди эльфов, стоит им воспользоваться. Никакого плана пока не было, но быть посмешищем в глазах вчерашних врагов не хотелось, а дальше заглядывать пока рано. Слишком уж мало я знаю об остроухих.

После завтрака я спустилась в гостиную, где ко мне почти сразу же подошла вчерашняя служанка.

- Госпожа, к вам леди Лиэрот. Её отправил лорд Альвэйр для помощи.

- Спасибо… - тут я вспомнила, что не знаю имени служанки. – Как вас зовут?

- Руа, госпожа.

Я удивилась столь короткому имени, больше похожему на домашнее сокращение, но ничего не сказала.

- Спасибо, Руа, проводи леди сюда.

Прощупывать служанку, чтобы понять, как она относится ко мне или к появившейся леди, я не стала. Слишком устала после вчерашнего, поэтому даже ментальный щит, который уже много лет давался мне также легко и естественно, как дыхание, требовал некоторых трудов. А ведь день только начался.

Гостья, появившаяся на пороге в сопровождении Руа, была хороша, как и все здесь вокруг на ближайшие мили, за исключением меня. Стройная гибкая фигура, молочно-белая кожа и светло-зелёные, будто виноградины, глаза. Единственное, что поразило меня – странно короткие волосы. Бледно-золотистый шёлк едва прикрывал лопатки. Даже у эльфов-мужчин волосы были гораздо длиннее.

Девушка чуть улыбнулась:

- Госпожа, я леди Лиэрот из Дома вереска. Лорд Альвэйр отправил меня служить вам. Я помогу освоиться в наших землях. Ко мне же вы можете обращаться со всеми возникающими вопросами.

- Благодарю, - искренне ответила я. – Вопросов у меня накопилось много.

*** 

Пусть Лиэрот приставлена ко мне как нянька и шпионка, я была благодарна её присутствию и все три дня до официального празднества терзала эльфийку вопросами. Благо заниматься организацией торжества мне всё равно никто не позволил бы.       

По эльфийским традициям союзы скрепляют в Орлиной роще, в которой растёт святыня эльфийского народа - древо Элура. После заключения брака новобрачные могут задать по одному вопросу святыне и получат на них правдивые ответы.

Насколько я поняла, дерево питает слабость лишь к новобрачным. В другое время ответа от него не добиться. Бывает и такое, что святыня игнорирует вопросы супругов, будто лишая их своего благословения. И тогда, совпадение или нет, союз обречён на разлад.

По тому, сколь азартный блеск загорелся в глазах Лиэрот, я убедилась, что всё ущелье держит пари на то, что нам с Альвэйром древо не ответит.

- И что обычно спрашивают? – не удержалась я. Меня, конечно, интересовало многое, но помощница поумерила мой пыл, заметив, что пара спрашивает дерево публично. И теперь я с трудом представляла, что спросить при всём эльфийском свете.

- Сколько детей ждёт в браке, сколько лет отмерено супругам вместе. В основном всякие мелочи, касающиеся семейной жизни.

Я невесело улыбнулась. Вот уж о чём и спрашивать не стоило. Как я уже знала из рассказов Лиэрот, эльфы и люди не могут иметь общих детей. Это была щекотливая тема, ведь мужчины и женщины наших народов делили ложе лишь в двух случаях. Редкие межрасовые браки, заключённые во имя мира. И изнасилования в военное время. При чём лишь со стороны людей.

Попасть в человеческие руки для таких как Руа или Лиэрот было бы смерти подобно. И в отличие от этих вечных дев, проживших под сенью гор века и ненавидящих людей лишь в теории, я слишком хорошо представляла, что бы их ждало в плену.

Глава 9

Среди всех эльфийских дев красоту Килтис, сестры короля, славили более всего. И дело было не в идеальных чертах лица, спокойных лучистых глазах и сияющем шёлке волос, что потоком изливался на покатые плечи.

В каждом её движении было столько изящества и величия, что даже древние из эльфов невольно замирали, глядя на неё. И в самых чёрствых душах рождалось сокровенное желание обратить нежный взор её глаз на себя.

Меж тем Килтис минуло всего чуть больше пятиста зим – совсем юная дева по меркам эльфов. И хотя она казалась мудрой, спокойной и рассудительной, ей были свойственны капризы, которым старший брат Ольмирьяр неизменно потакал.

Возможно, она выросла самую чуточку эгоистичной. Но что плохого в том, чтобы заполучить желаемое любой ценой?

Килтис жаждала Альвэйра с тех пор, как он спас её, ещё неразумного ребёнка, в Эдринском лесу. Эльфийка не знала, приходилось ли ей видеть лорда раньше. Но в тот миг, когда сильные руки подняли её, словно пёрышко, и она впервые разглядела его прекрасное лицо, девочка поклялась, что непременно его получит.

Однако Ольмирьяр, старший её брат, заменивший Килтис родителей, лишь рассмеялся, услышав детские речи о том, что принцесса непременно выйдет замуж за Альвэйра.

- Придётся тебе выбрать кого-нибудь ещё, - ладонь короля привычно коснулась макушки упрямицы-сестры.

Лишь пару зим спустя Килтис осознала, что имел в виду брат.

Тот, кого она уже считала своим, принадлежал другой.

Ненависть. О, какая это была ненависть! Раздирающая и всепоглощающая. Эльфы не только жили безмерно долго. Свои сокровенные тайны они тоже хранили века. И, если любовь может жить вечность, но ненависть тем более. Её не поколебать и не остудить…

Килтис замерла, осознав, что под властью чувств, чуть не смяла бутон цветка, которого касались её пальцы. Она медленно вздохнула и, наконец, обратила внимание на тень в углу сада.

- Всё сделано, как надо?

- Да, моя принцесса, - голос отвечающего был бесцветен и тих, такой может принадлежать кому угодно.

- Сколько понадобится времени?

- Минимум месяц, а то и два, чтобы она ничего не заподозрила.

- Хорошо.

Это, и правда, было хорошо. За это время жену Альвэйра представят эльфам. Король будет доволен, а после…

Девушка склонилась над бледно-розовым цветком и вдохнула лёгкий сладкий аромат.

Килтис любила ухаживать растениями.

Но солнца, воды и удобрений часто недостаточно.

Нужно уничтожать паразитов.

***

Я не понимала, почему Альвэйр решил сохранить мне жизнь.

Эльфы удивлялись не меньше. Никто, в том числе и я, не допускал и мысли, что лорд мог меня пожалеть. А, значит, навязанная жена зачем-то нужна военачальнику.

Как бы то ни было, остроухие оказались в трудном положении. Они и помыслить не могли, что придётся сколько-нибудь долгое время терпеть рядом человека и относиться к нему уважительно.

Но приходилось.

Альвэйр из Дома вереска был одним из ближайших советников короля, мало кто мог сравниться с ним по статусу. Поэтому всем эльфам, чьё положение в обществе было ниже, приходилось, скрипя зубами, кланяться мне. Не нужно быть менталистом, чтобы понимать, насколько унизительным для себя они это считали. Но поступить иначе не могли, пока не знали, что задумал Альвэйр, а злить его никому не хотелось.

Своего супруга я не видела все три дня, но он незримо присутствовал рядом. Я стала замечать след Альвэйра в сознании других – тень, которая подстерегала меня в самые неожиданные моменты.

Относились к лорду странно. Его уважали, боялись, боготворили. Наверное, нет ничего удивительного, что в своём окружении я не нашла и следа ненависти к мужу. Все эльфы, что были рядом, – часть Дома вереска. Они преданы Альвэйру до последнего вздоха.

Иногда, впрочем, я улавливала непонятные мне эмоции. Тоску и… жалость? Немыслимо, но тёмная тень лорда, появляющаяся в мыслях слуг, отчего-то вызывала у них эти чувства. Увы, но спросить ни о чём я не могла. Моя сила сомкнула мне уста, а все, кроме Лиэрот, разговаривали со мной неохотно и только по делу.

Эта загадка мучила меня, хотелось узнать, почему остальные боятся за Альвэйра? Что с ним стряслось, или что должно произойти?

Поэтому праздник в роще я ждала почти с нетерпением. Я не надеялась, что мне удастся прочитать мужчину, но у святыни соберутся все лорды и леди из самых знатных эльфийских домов. Быть может, они помогут мне узнать правду.

***

С самого утра я чувствовала себя совершенно измотанной. Портнихи спешно подгоняли под меня новый праздничный наряд, а Лиэрот, чтобы не тратить времени даром щедро сыпала новыми фактами из жизни своего народа.

Например, зачем-то рассказывала об особенностях брачных обычаев эльфов. Они были красивы, спору нет. В них, в отличие от людского свадебного обряда, мне виделось куда больше искренности и любви. Вот только Альвэйр никогда не нанесёт мне на кожу, чуть пониже ярёмной впадинки, тайный, только для нас двоих знак. И я не отвечу ему тем же. Чтобы в лунные ночи нашей любви символы мягко сияли на коже, а в случае опасности для второй половины предупредили бы жжением.

- А что значит дерево, выросшее после нашей с лордом свадьбы? – я решила отвлечь Лиэрот от расписывания прекрасных картин, которые всё равно мне недоступны, и вернуть её к более приземлённым вещам.

- Это хороший знак, что дерево выросло, - голос девушки в противовес её словам звучал чуточку удручённо. – Дерево означает, что союз благословлён богиней. Но то, что…

Эльфийка замолчала, подбирая слова.

- То, что древо не совсем здорово, значит, что обернуться брак может чем угодно.

Я промолчала. И без того ясно.  

Глава 10

Каждый уголок Арельского ущелья кричал о том, что пристанище эльфов – дитя двух народов.

От давно исчезнувших ящеров здесь остались диковинные каменные замки, нависающие над садами и рощами да некоторые наземные сооружения. Остальное эльфы выстроили сами. Они же принесли в неприветливые горы семена и саженцы таких растений, деревьев, каких отродясь здесь не было, заставили их буйно расти и множиться.

Камень и зелень. Незыблемые горы и буйство жизни. Здесь дышалось легко и почти свободно.

Ущелье разрезало горную гряду пополам, и каждый клочок узкой долины принадлежал одному из эльфийских Домов. Владения моего мужа занимали почти четверть всего ущелья со стороны Эдринского леса.

Если бы людям удалась прорваться, именно Альвэйр и его родичи первыми встретили бы неприятеля и защитили бы остальных ценой своих жизней. За это большинство эльфов безмерно благодарны Дому вереска и почтительно зовут его детей «дируа-твэ». Те, кто стоят впереди.

За землями Альвэйра идёт не слишком большой по территории и довольно малочисленный, но первый по значимости Дом равноденствия. Королевский дом, издревле сильный своими магами. Волшебники, конечно, есть и в других домах, но среди родичей короля их больше прочего. 

Дальше, ближе к побережью, на котором раскинулись эльфийские города, расположены земли других Домов. Почти у всех из них есть владения и на плодородных равнинах за горной грядой, но иметь хотя бы небольшой домик в Арельском ущелье, поблизости от короля очень почётно.

Никаких видимых разделений между эльфийскими землями нет, но то тут, то там встречаются геральдические символы и другие, менее явные знаки, подсказывающие на чьей ты территории.

Есть и вовсе условно нейтральные места. Например, та же Орлиная роща.

На мой взгляд, роща – это сильно сказано, скорее просторный сад. Стоя на одной её стороне, ты прекрасно видишь другую. Никакого подлеска под сенью стройных деревьев нет. Только тропинки, вымощенные белым камнем, ведущие к центру, где возвышается огромное дерево.

Мы едва успели закончить приготовления к назначенному часу. Меня выкупали в ванне, наполненной ароматной водой. Служанки извели целый десяток эликсиров в тщетной попытке привести новую леди Дома вереска в пристойный, на их взгляд, вид. Было даже жаль видеть девушек столь удручёнными.

Кожа смягчилась, но не стала выглядеть здоровее, более гладкие теперь волосы послушными прядями скользили по плечам, но от этого их тусклый цвет и истончённость ещё сильнее бросались в глаза. Только светло-голубое платье, подобное тому, что было на мне в день свадьбы, смотрелось пристойно. Покров невесты женщине, что уже стала женой, пусть и лишь на словах, не положен. Оттого моё бледное, измождённое медленными ядами лицо обрамляли лишь пепельные завитки волос, украшенные цветами.

К роще меня сопровождала свита из Лиэрот, воинов и слуг Дома. Мы спешились прежде чем ступить под сень стройных деревьев. Никто из нас не говорил. Служанки волновались, не разгневается ли на них Альвэйр, за то, что они не сумели привести в порядок человеческую замарашку. Лиэрот с горечью предчувствовала унижение для её господина – стоять вместе с тенью настоящей женщины подле великого дерева. Воины были с ней согласны, но больше сосредоточены на потенциальных опасностях. Атаки ждать было неоткуда, но враги у Дома вереска были…

Узнав, что хотела, я закрылась щитом, потому что было о чём побеспокоиться и мне. Вокруг дерева чинно замерли десятки эльфов. Благороднейшие из благородных в одеждах из лунного шёлка, расшитых золотыми и серебряными нитями.

Они смотрели на меня ледяными глазами и более всего желали, чтобы я помнила о своём низком происхождении. Знала, что мне никогда не суметь занять места подле них. И то, что сегодня человеческой женщине дозволили ступить в Орлиную рощу - величайшая честь, о которой стоило помнить до самой смерти...

Лишь на редких лицах при взгляде на меня появлялось некое подобие расположения. Я постаралась запомнить эти спокойные лица, тонувшие в потоке неприятия.

Альвэйр ждал меня у дерева, вновь облачённый в траурные одежды. Я задалась вопросом – снимает ли он чёрное и лиловое вовсе? Поначалу я решила, что, облачившись в цвета скорби, лорд показывал своё отношение к нашему браку, но теперь видела – эльф потерял кого-то очень важного. И века жизни не могли унять эту боль.

Он скользнул по мне взглядом и отвернулся к беловолосому жрецу. Тому самому, что венчал нас на поляне. Ему предстояло повторить ритуал перед всей эльфийской знатью, под сенью волшебного дерева.

Я уже знала детали обряда, как и то, что в этот раз он будет символическим. Более мы не будем делить кубок, но свои клятвы произнесём вновь. Затем я задам древу вопрос, потом наступит черёд Альвэйра.

После этого рука об руку мы направимся на пир, где нас будут поздравлять все собравшиеся сегодня эльфы.

Мука, через которую нам придётся пройти вдвоём.

Мужчина нехотя протянул мне ладонь. Кончиками пальцев я коснулась его твёрдой, на удивление холодной руки и замерла. Я заметила перемену в нём сразу – ярая агрессия, что чудилась мне раньше, притихла. Он устал от всего этого. Его мутит от одного моего присутствия. Но худшее уже случилось, теперь осталось лишь ждать.

Всё это я знала также отчётливо, как, если бы могла прочитать его чувства.

И это было странно.

Даже исчезни внезапно всепоглощающая пустота, что зияла на месте эмоций мужчины, со мной по-прежнему был ментальный щит. Сейчас, в толпе эльфов я не решалась его снять. Как знать, вдруг среди неизвестных мне лордов и леди, найдётся маг, что сумеет почувствовать мою силу?

Позднее, во время празднества, когда высокородные разделятся, я осмелюсь попробовать прочитать их, но время для этого ещё не пришло.

Возможности раздумывать над моей внезапной прозорливостью не было, жрец начал обряд. Я, как и в прошлый раз, повторяла свои заверения в желании жить единой с Альвэйром жизнью. И вновь слова эти ничего не значали. Ни для меня, ни для него.

Глава 11

Жрецу едва удалось унять поднявшийся ропот. Древние эльфы забыли о сдержанности, их красивые лица перестали казаться холодными и безмятежными. Сними я сейчас щит, могла бы узнать о многом, но недавние события совершенно измотали, и к новому потоку негативных эмоций я была просто не готова.

Эльфы бросали на меня обжигающие взгляды, в них читался немой укор, будто это я была виновна в том, что мир продержится всего четыре года. Не самый большой срок даже по меркам людей, что уж говорить об долгоживущих.

Мысли Альвэйра были далеки от Орлиной рощи. Я видела это по его заострившемуся лицу и потемневшим от мрачной решимости глазам. На секунду мне показалось, что в чёрной глади его радужек мелькнул золотистый отблеск, но, быть может, то лучи полуденного солнца вызолотили глаза высокого эльфа.

Не замечая ничего вокруг, он взял меня за руку своими ледяными пальцами и повёл прочь от дерева. Чтобы подстроиться под длинный размеренный шаг эльфа, приходилось почти бежать, но моих затруднений лорд не замечал. Как не видел ни летнего дня вокруг, ни деревьев, ни знатных леди и лордов. Взгляд Альвэйра блуждал в тех далях, что были доступны лишь ему одному.

Понемногу эльфы успокоились, и хотя нервозность витала в воздухе, пир всё же состоялся. Мы с Альвэйром заняли стол, предназначенный лишь для двоих, и к нам потянулась вереница гостей с поздравлениями. Благодаря разговорам с Лиэрот, я знала, что первыми к столу подходят почётные гости - ближайшие родственники и друзья, затем самые знатные и уважаемые эльфы, потом все остальные.

Я удивилась, когда первым к нашему столу подошёл беловолосый жрец, потому что родственника моего мужа в нём признать было трудно.

Внешне меж эльфами не было ничего общего, кроме красоты, присущей этому народу. Хотя заметно, что жрец не понаслышке знаком с ратным делом, до Альвэйра, казавшегося неприступным утёсом, ему было далеко. Белоснежные волосы и серебристые глаза жреца навевали мысли о зимнем утре и первом хрустком морозце. Альвэйр же был подобен тьме беззвёздной ночи.

- Лорд Альвэйр, леди Эльрис, примите поздравления от Кэлеана и всего Дома странствий, - после формального приветствия мужчина взглянул на меня. - Отныне я рад считать вас своей родственницей.

Осторожно опустив щит, я коснулась дымки, исходящей от груди Кэлеана. На губах осела слабая надежда. Чувства жреца были подобны водам в спокойном озере. Прозрачные и ясные. Я не видела и следа презрения к моей человеческой сущности, напротив, в сердце эльфа трепетала странная вера в то, что моё появление – к лучшему. Но погружаться в глубину я не рискнула. Там в толще, словно хищная рыба, скрывалась настороженность. Жрец знал, что я храню тайну.

Мужчина протянул мне шкатулку из белого дерева. Я коснулась её пальцами и вопросительно взглянула на беловолосого. Ободряющая полуулыбка мелькнула на лице, испещрённом золотой ритуальной краской.

Под тяжёлой крышкой на шёлковом платке лежала пара серег. Крупные розовые жемчужины обрамляла серебряная вязь, усыпанная белоснежным жемчугом поменьше. Старый металл мягко сиял, начищенный до блеска. Я не решалась прикоснуться к дару, который оценила в полной мере.

Эльфийки не носили серёжек. Жрецу пришлось потрудиться, чтобы переделать специально для меня старинное украшение всего за три дня. Чем оно было раньше? Должно быть, подвесками ожерелья.

Альвэйр, сидящий рядом со мной подобрался, будто хищник, готовый к прыжку. Краем глаза я заметила, что губы его побелели от гнева, а тёмные глаза впервые за то время, что я его знала, загорелись едва сдерживаемым чувством.

- Молчи, Альвэйр, - беловолосый эльф натянуто улыбнулся моему мужу. – Не говори того, о чём потом пожалеешь. Как отец своей дочери я имею право распоряжаться теми крупицами памяти, что от неё остались.

Эльфы, сидевшие поодаль, с любопытством наблюдали за этой сценой, но детали разговора разобрать не могли. Голос Кэлеана был едва слышен, мой муж отвечал ему столь же тихо. Вот только ярости от этого в нём было не меньше:

- Ты отдаёшь украшение моей матери… человеку?

- В отличие от тебя и твоего отца, я вижу не только пепелище, - сказав это, Кэлеан отвернулся и пошёл прочь.

Окончание его фразы почти потонуло в шелесте листвы и радостном пении птиц, но всё-таки мне удалось расслышать: «Хотя Тинар больше нет».

После жреца к нам потянулась вереница родичей Альвэйра из Дома вереска и близких друзей эльфа. Они, в отличие от Кэлеана, меня почти не замечали или относились неодобрительно. По-настоящему близкой родни, кроме жреца, у Альвэйра не оказалось. Насколько я знала, он был единственным ребёнком прежнего лорда и его погибшей раньше времени жены.

Затем пришёл черёд почётных гостей.

Эльфы расступились перед девушкой в белоснежном платье. Я невольно засмотрелась на юное нечеловечески прекрасное лицо.

Нежную светлую кожу на щеках едва трогал румянец, мягкие, красиво очерченные губы чуть улыбались, а в больших серебристых глазах таилось туманное обещание. Я знала, что о таких, как она, мечтают мужчины. О хрупких, загадочных и далёких, словно холодная луна на небе. Подобным ей, они произносят горячие клятвы в вечном служении, даже если знают, что никогда не заслужат и поцелуя.

И почему-то до кома в горле мне не нравилось, с каким жаром в глазах эта красавица смотрит на моего мужа.

___

___

Всё-таки я люблю Кэлеана:)

P.S.Вы ещё не запутались в именах?)

Глава 12

Я в смятении смотрела на ту, что замерла напротив нашего стола. Её светлые глаза в обрамлении золотистых ресниц казались безмятежными, но опытному менталисту не нужна магия, чтобы заметить проявления сильных чувств.

Каждый день принимая в себя чужую радость, гнев или боль, сам того поначалу не ведая, начинаешь подмечать мельчайшие изменения в мимике, жестах и порывах тела. Немногие способны контролировать безотчётное движение губ, пальцев и дыхание, сбивающееся в минуты волнения. И никто не способен властвовать над языком тела, если сознательно к этому не стремится.

Принцесса, а это была именно она, о контроле не думала. Нет, как и все эльфы, она прекрасно владела собой. Будь на её месте человек, его можно было бы назвать образцом хладнокровия. Но я видела - её стан, затянутый в мягкие складки шёлка, подался вперёд. К Альвэйру. В спокойных глазах, наполненных доброжелательностью, загорались искры сокрытых чувств, стоило ей встретиться взглядом с темноволосым эльфом.

Я украдкой взглянула на своего супруга и постаралась разглядеть то, что видит высокородная.

Эльфы не носили бород, подобно людским мужчинам. И всё же, несмотря на мраморную бледность и гладкость лица, никто не посмел бы назвать Альвэйра юнцом или женоподобным. Излом чёрных густых бровей усиливал хищную выразительность взгляда эльфа. Сильный подбородок и жёсткая линия губ выдавали натуру неподатливую и упрямую. В развороте широких плеч я видела нетерпение – он едва сдерживался, чтобы тотчас не уйти.

Правая рука мужчины, что лежала сейчас поверх стола, сегодня столько раз замирала на полпути к отсутствующим ножнам. Оружие не положено жениху во время обряда у древа. Также как эльфийской жене не носить больше покрова невесты.

В каком-то смысле мы оба беззащитны.

И, возможно, от этого в новую встречу я ощущаю странное сродство с ним, чужим мужчиной и старым врагом моего народа.

Или всё дело в обряде.

Мы разделили кубок, а жрец наложил чары, скрепляющие союз возлюбленных перед богиней. Вот только наши сердца были холодны, и я ощущала, как магия тает, не в силах найти и зацепки, чтобы остаться с нами.

Но неужели ниточка волшбы уцелела и осталась где-то внутри меня?

Кончики пальцев с силой сжали резную шкатулку, что всё ещё была у меня в руках. На миг мне стало страшно.

Человеческих женщин редко добросовестно обучают магии. Только если дар их может принести большую пользу, как это было с Кисарой. Остальных же учат лишь основам, необходимым для жизни – чтобы ведьма-недоучка не натворила дел и в случае чего могла помогать мужу-магу. Конечно, это касается лишь знати. У простого народа – ведьма не ведьма, а иди работать в поле. Для нужд деревни и одного колдуна достаточно…

Мать обучила меня многим секретам, но и её знания были разрозненны, поэтому природа брачного обряда эльфов была мне абсолютно непонятна. Как и то мог ли он поселить во мне чуждые чувства, изменить отношение к Альвэйру, что ещё совсем недавно лишь пугал.

С трудом я взяла себя в руки и натянуто улыбнулась девушке, поприветствовавшей сначала Альвэйра, затем меня.

Килтис, принцесса из Дома равноденствия. 

Она была безупречно вежлива, но в её серебристых глазах, обращённых на меня, застыл предутренний холод. Натянуто улыбаясь ей, я сняла щиты, хотя и видела, что принцесса – маг. Но опасность, исходящая от неё, как и власть принцессы на здешних землях, была не эфемерна.

За свою жизнь я встречала многих женщин, желающих казаться добродетельными, трогательными и беззащитными в глазах мужчин. Они играли положенные им роли и заглянуть под эту скорлупу было дано лишь немногим.

Я всегда удивлялась тому, что самые хитрые и беспощадные из интриганок предпочитали носить именно такую маску. Жертвы их козней зачастую даже не догадывались, что за несчастьями, обрушившимися на их головы, стояли подруги и сёстры, больше всего сопереживающие и сочувствующие горю.

Килтис была не такой.

Я устремилась за дымкой её чувств и очень осторожно попыталась прощупать эмоции, лежащие на поверхности.

Горячая страсть застила мне глаза. Внезапно я немыслимо остро ощутила, что рука Альвэйра находится подле моей. Мир сузился до пределов тех нескольких сантиметров, что разделяли наши пальцы. Казалось, бледная кожа эльфа пылает, раскалённая от жара – настолько отчётливо я ощущала присутствие сильной ладони.

Вот только я знала, что пальцы Альвэйра холодны. А чувства, заставляющие кончики ушей краснеть, не мои.

Осознание ситуации плохо помогало справиться с ней. Мне уже приходилось испытывать чужое влечение, но почему-то в этот раз я не могла отделить свои чувства от тех, что принадлижали Килтис.

Оставалось лишь одно.

Моя рука накрыла прохладную мужскую ладонь. Миг восторга от прикосновения к чуть шероховатой коже сменился удушающей ревностью и гневом.

Как человеческая женщина смеет касаться его руки. 

Я почти с облегчением погрузилась в поток ярости Килтис. Отчего-то сейчас мне было гораздо легче отделить её чувства от своих и погрузиться в глубины сердца эльфийки.

Хрупкий образ прекрасной светловолосой девы с лучистым взглядом пошёл трещинами, словно весенний хрупкий лёд. Передо мной стоял ребёнок. Эгоистичный и жадный, не знающий отказа и не умеющий его принимать. Более всего на свете ей хотелось отведать то, что недоступно. Сорвать плод, растущий на самой дальней от неё ветке. И так уж вышло, что им оказался мой муж, не отвечающий ей взаимностью столетия.

Килтис была опрометчива, но умела избавляться от препятствий, стоящих на её пути.

Она искренне считала Эльрис Руэмар мусором, насекомым-вредителем, вьющимся возле мужчины её грёз. Сам факт моего существования был кощунством. И она… уже что-то сделала, чтобы это исправить.

Глубокий вдох вырвался из груди, щит укрыл меня от Килтис, и взгляд мой, наконец, стал осмысленным. Но лучше от этого не стало...

Глава 13

По эльфийским традициям пир должен был длиться до самой ночи. Но все приглашённые, подобно новобрачным, стремились, как можно быстрее покинуть неуютный праздник, поэтому уже через пару-тройку часов мы вернулись на территорию Дома вереска.

Альвэйр сопроводил меня и отпустил слуг, велев им возвращаться позднее. Мы вновь оказались в той же гостиной, где разговаривали несколько дней назад. Лорд сел в кресло напротив меня, и с минуту мы молча разглядывали друг друга.

- Я знал, что не просто так люди отправили к нам именно вас, - низкий голос эльфа разрезал тишину, повисшую между нами. Я невольно поёжилась, но спокойно выдержала тяжёлый взгляд мужчины.  

- Вот как? – Даже если Альвэйр каким-то образом узнал, что на мне был ментальный щит, в чём я сильно сомневалась, само по себе это ни о чём не говорило. Ментальную защиту умели ставить многие маги. Правда, это искусство считалась волшебством высшего порядка и человеческим женщинам обычно не преподавалось. - Разумеется, это так. Я единственная, кроме Кисары, кто подходил под ваши условия. А вы, смею напомнить, могли попросить кого угодно.

Самое смешное, что людская сторона действительно почти по-честному выполнила свою часть договора. Во всяком случае сюрпризом для эльфов стало лишь моё существование. На этом король Рорх и успокоился.

- Что за чары были на вас во время ритуала? – наконец, задал эльф интересующий его вопрос.

- Защита, - я не стала лукавить. Мне не нужен был Альвэйр-враг рядом, хотелось верить, что со временем мы сможем жить, не мешая друг другу. - Ничего, что могло бы повредить вам, мой лорд, или кому-либо из окружающих.

Эти несколько дней я раздумывала, стоит ли раскрыть Альвэйру правду. Я прекрасно понимала, что, если или, скорее, когда природа моих способностей станет ясна, эльфы решат, что я шпионила в пользу людей, и церемониться со мной не станут.

Вот только я узнала то, что мне совсем не понравилось.

У эльфов когда-то были менталисты. Существовал целый Дом, в котором исконно рождались маги, обладающие этим талантом. Я не знаю, насколько они были похожи на меня, Лиэрот не смогла рассказать про них ничего толкового – настолько давно даже по меркам долгоживущего народа это было.

Тысячи лет назад эльфов раздирали междоусобные войны. Трудно представить, но тогда остроухие даже не пытались притворяться возвышенными и совершенными созданиями, а просто грызли друг другу глотки. Союз Домов, что возглавлял предок нынешнего короля Ольмирьяра, в конце концов победил, а с проигравшими обошлись очень сурово.

Лидеров противоборствующих Домов казнили, а оставшихся в живых поработили. Они стали неполными – самой низшей эльфийской кастой. Их магические силы запечатали, запретили им обучаться владению оружием, использовать имя своего исконного Дома и полное личное имя.

В их распоряжении остались лишь имена-огрызки. Вроде Руа.

Как я уже успела заметить, эльфы очень трепетно относятся к словам и их значению. Имя каждого эльфа, предмета, животного, птицы или растения имеет зачастую несколько смыслов, поэтому изменение имён неполных нельзя назвать простой формальностью. Это было продуманным унижением.

Было время, когда неполные пытались вернуть себе свободу, но все попытки поднять восстание были жестоко подавлены. А затем тех, кто помнил свободную жизнь, вовсе не осталось. Дети, родившиеся частью низшей касты, относились к своему положению гораздо спокойнее – иной жизни они просто не знали.

Честно сказать, жизнь неполных была получше, чем у многих свободных людей. А, если удастся доказать лордам свою полезность, можно и вовсе получить помилование.

Вот только касались все эти сомнительные радости лишь обычных эльфов. Не магов. Мне довелось увидеть одного запечатанного, и его странный пустой взгляд до сих пор стоит у меня перед глазами. Не знаю, как эльфы ограничивают одарённых - люди подобного делать не умеют – и не хочу знать.

Вот только позволят ли человеческому менталисту сохранить дар, если о нём узнают?

- Значит, вы не отрицаете, что далеко не алхимик?

Я прикусила губу, не зная, что делать. Дикая магия в сочетании с ментальным убеждением помогали мне имитировать дар стихийника для людей. Но этот номер не пройдёт, если в природе твоих способностей уже сомневаются. К тому же я не знала, насколько чувствительны эльфы к дикой магии.

- Не только, - наконец, призналась я и вскинула глаза на эльфа. – Но я действительно неплохо разбираюсь в зельях. Мне нужны они для поддержания здоровья…

- Лжёте, - кратко бросил Альвэйр, не раздумывая ни секунды.

- Если не хотите услышать ложь, не просите тех ответов, которые я пока не могу дать, - мне редко приходилось врать и тем досаднее было быть пойманной на этом.

Хотелось попросить отсрочки для разговора. Но совершенное в своей красоте и безжалостности лицо мужчины без всяких слов давало понять – пустая затея. О понимании можно просить, когда меж собеседниками есть доверие и уважение. Чего нельзя сказать о нас.

 - Я плохо контролирую свои способности, - выдавила я, желая лишь одного, чтобы этот разговор поскорее закончился. – Меня не зря отдали вместо Кисары, в глазах отца и короля я ничего не стою.

Тёмные брови мужчины приподнялись, будто что-то его удивило, но он тут же справился с собой.

- Та магия на поляне – ваших рук дело?

- Я слишком переволновалась.

- Могу себе представить, - сухо заметил он. – Думаю, на сегодня достаточно. Не могу сказать, что меня устроил ответ, но терять время с вами я более не намерен. Совет соберётся с минуты на минуту, нужно понять, что пошло не так, и почему война возобновиться так скоро.

Должно быть, я сошла с ума. Или редкая словоохотливость Альвэйра, который снизошёл до разговора со своей человеческой женой, так подействовала на меня. Не важно, что было причиной, но вслед уходящему мужчине я бросила:

- Я знаю ответ.

Он обернулся и с толикой раздражения посмотрел на меня:

Глава 14

Я не ждала, что Альвэйр удосужится выслушать меня.

Его лицо в приглушённом свете гостиной казалось маской, вырезанной искусным мастером. Контрастные тени заострили черты, сделали их ещё более резкими и жёсткими. Золотистые отблески волшебных светильников отражались в тёмных глазах.

Внезапно я остро осознала, что, должно быть, единственный человек за сотни, а то и тысячи лет, кому довелось увидеть Альвэра в такой простой обстановке. Для моих сородичей он был изваянием с мечом в руках. Искусными воином, не знающим поражений. Очертания его драконьего шлема внушали ужас врагам. Но даже без доспеха, оружия и боевого коня он казался им ожившей страшной сказкой. Стоило лишь вспомнить, как смотрели на воина люди из свиты герцога Ривера.

Я же стояла сейчас рядом и ощущала его напряжение и какой-то почти болезненный интерес, что разъедал эльфа изнутри. Хотя Альвэйр и казался глыбой льда с зияющей дырой на месте сердца, он ещё жив, и та пустота, что прячется под его кожей, не поглотила лорда совсем.

- Слушаю, - голос мужчины был негромок, но достаточно твёрд, чтобы я, наконец, перестала смотреть на него, как на ожившую легенду, и заговорила.

- Король Рорх хотя и ведёт разгульный образ жизни, крепок здоровьем, - начала я издалека. – Не в его интересах продолжение войны. Как и не в интересах его старших сыновей. Но вот четвёртый принц… не отличается благоразумием.

- Какая тактичная формулировка. Герцог Руэмар, должно быть, гордился вашим воспитанием, - насмешка в голосе эльфа была почти незлой, но в тот же миг лицо мужчины ожесточилось и уже куда резче он продолжил. – Луистер садист и упивается кровью. Это известно всем. К моему величайшему огорчению он ни разу не попался мне на передовой, иначе у Рорха стало бы на одного сына меньше.

Я пересекалась с Луистером лишь трижды за свою жизнь. И всегда делала всё возможное, чтобы не попасться ему на глаза. Закрывалась ментальным щитом, будто пуховым одеялом, и молила богов, чтобы случайно не уловить смрад его внутреннего мира.

Он был младше на пару лет, но я хорошо помню в какой ужас привели меня его эмоции, когда я впервые встретилась с ним. Это при том, что принцу тогда было лишь одиннадцать.

- Мне тоже жаль, что он не попался вам на поле боя, - наши взгляды пересеклись, и мне почудилась искра гнева, зародившаяся в мужчине от обронённых слов.

- Он вам что-то сделал?

- Коли так, я бы перед вами сейчас не стояла, - и это была совершенная правда. Игры Луистера редко заканчивались благополучно для его жертв. – Но сейчас не про это. Старшие сыновья Рорха одарены по-разному, но воевать с эльфами и не в их интересах. А вот, если Луистер сядет на престол, исход понятен. Ему наплевать на народ и даже на то, выиграет он или проиграет. Пока он может делать, что хочет.

Альвэйр медленно вернулся к креслу, которое покинул ещё совсем недавно. По его задумчивому взгляду было видно, что он в действительности размышляет над моими словами и их разумностью. Это было странно приятно. Ни один мужчина ни разу не прислушивался к моим словам.

- Не сходится, - наконец, заговорил эльф. – Даже если предположить, что он захватит трон, отправив короля и своих братьев к праотцам, ему не удержать власть - не достаёт влияния на войско и дворян. Только поэтому ему дозволено ещё жить.

- Это пока, - спокойно заметила я. – Вот только, когда я покидала королевство, принц уже получил обещание руки дочери герцога Клаэсса. Их свадьба – решёное дело…

- А у Клаэсса большое войско, не истощённое войной с нами, - закончил за меня Альвэйр.

Герцогство Клаэсса располагалось на западе и граничило с другим людским королевством. Войско лорда всегда было внушительным. Границы должны надёжно охраняться, чтобы не слишком надёжный союзник не соблазнился шансом и не попытался откусить кусок земель послаще, пока сосед воюет с остроухими.

- Я проверю эту информацию. Если всё действительно так, это меняет дело, - признал мужчина. – Вот только мне не понятно одно…

Он бросил на меня взгляд, значение которого я разгадать не смогла.

- Откуда вам всё это известно? Вы ведь старая дева без особых талантов, красоты и привлекательности. Рассеяны настолько, что путаетесь в юбках собственного платья, и умом тоже не блистаете.

Он почти наслаждался, перечисляя мои многочисленные недостатки, а я с трудом взяла себя в руки, чтобы совсем уж беззастенчиво не уставиться на супруга.

Нет, разумеется, я подозревала, что у эльфов есть шпионы среди людей. Не зря же они потребовали именно Кисару, и к тому же знали о ней достаточно много, чтобы подготовиться к её приезду. Но одно дело принцесса, имя которой было на устах даже у простолюдинов. Другое – я. Даже из знати о моём существовании знают совсем немногие. Не потому что это такая тайна, просто никому нет дела до побочной дочери герцога - мало ли у кого бастардов. Тем более интересным в истории Эльрис Руэмар было только одно – что герцог меня-таки признал. Не без помощи, надо признать.

В целом я была не интересна сплетникам. И даже в стенах моего дома меня обсуждали редко. Но Альвэйр упомянул такие детали, о которых не может знать соглядатай со стороны… И это стало известно ему всего за каких-то три дня!

Кончики моих пальцев похолодели, я отвела взгляд в сторону, не желая признавать, что попалась. Если ему известно о том, что Эльрис Руэмар настолько неуклюжа и рассеяна, что спотыкается на ровном месте, больше не тайна для него и другое.

Альвэйр в полной мере насладился моим подавленным видом и продолжил:

- Единственный прок с вас – это талант к магии. Хотя сложно назвать талантом способность виртуозно прожигать гобелены и причёски наставниц по этикету. Вот только в лесу вы вызвали всплеск природной силы земли такой мощи, какая не может быть подвластна девчонке-недоучке... Которая к тому же до сих пор проявляла склонность лишь к огненной стихии.

Я молчала, не зная, что сказать, чтобы не ухудшить ситуацию ещё больше. А тёмные глаза, в которых читалась мудрость многих веков, внимтально следили за мной.

Глава 15

По твёрдому взгляду эльфа я видела – он всё уже решил на мой счёт. И едва ли поверит в любую отговорку, которую я придумаю. Едва ли поверит даже в правду. Потому что лжи в моей истории было столько, что, казалось, ни для чего другого не было места.

Альвэйр был уверен, что меня отправили со злым умыслом. Вот только он не мог понять моей цели и возможностей, поэтому стремился застать врасплох, найти новые несовпадения, которые помогли бы вывести меня на чистую воду. И он их найдёт, в конце концов былая моя спокойная жизнь строилась на обмане и магии.

Я устало откинулась на спинку кресла.

Слишком расслабилась после разговора с эльфом в день приезда. Действительно поверила, что мне позволят мирно жить в ущелье.

Быть может, тогда Альвэйр и планировал оставить меня в покое, а потом ему донесли, что дочь герцога, ставшая его женой, вовсе не алхимик. А тут ещё и это древо…

На секунду мне захотелось сотворить какую-нибудь глупость. Ментальный щит натянулся и истончился, готовый лопнуть и обрушить моё отчаяние на эльфа. Интересно, ощутил бы его Альвэйр? Или та тьма, что не давала мне прочесть чувства мужчины, защитила бы его и от моих? Дикая магия прильнула к моей коже изнутри, готовая разлиться по телу узорами.

Она могла бы мне помочь, оградить от этого неприятного разговора и нелепых обвинений.

Но я сознавала, что обижаться на эльфа за то, что загнал меня в угол – ребячество. Стоило беспокоиться о другом.

Что будет, когда Альвэйр решит, что разгадал тайну и оставлять в живых меня больше не имеет смысла?

- Я подслушала герцога Клаэсса во время одного из праздников во дворце, - я не стала уточнять, что слышала вовсе не его слова, а лишь чувства и самую малость мысли.

Альвэйра столь скупой ответ, разумеется, не удовлетворил. Его интересовало всё – когда это было, с кем герцог разговаривал, кто ещё мог слышать беседу. По возможности я старалась ответить честно, но эльф всё равно чувствовал, что я что-то недоговариваю.

- Хорошо, допустим так. Почему вы не рассказали об этом отцу? А говорите лишь сейчас?

Должно быть, я не сдержалась и взгляд мой был слишком красноречивым. Могу представить, что ответил бы герцог, приди я к нему с советами, касающимися чего бы то ни было. Не то что политики.

- Меня бы и слушать не стали. К тому же одно дело узнать о планах принца, а другое - получить прямое доказательство, чем всё это может обернуться. Или древо может ошибаться?

Эльф задумался, но нехотя признал:

- Если есть вероятность иного развития событий для вопрошающего, древо даст подсказку. Как это было с вами.

Похоже, странное предсказание на счёт моего срока жизни беспокоило Альвэйра. Но он счёл, что ниже его достоинства – задавать вопросы, касающиеся лично меня. Не дай боги, человеческая девчонка решит, что интересна ему.

- Значит ли это, что шанса предотвратить войну нет? Ведь ни о чём таком в предсказании не было.

- Не обязательно. Тогда я ничего не мог поделать с этим раскладом. Но, если ваши слова отражают нынешнюю обстановку…

Делиться планами со мной эльф, разумеется, не стал и поднялся со своего места, чтобы уйти, но на пороге почему-то замедлил шаг и обернулся.

- Почему вы вмешались? Знали же, что я не поверю.

Я спокойно выдержала его взгляд и ответила искренне:

- Никому не будет пользы от войны. Я не идиотка, и прекрасно понимаю свое положение здесь. Начнись война, и вы просто убьёте меня за ненадобностью. А пока я могу играть зыбкую, но всё-таки роль гаранта мира и согласия между нашими народами.

Бледные губы мужчины сжались в жёсткую линию, он нахмурился и резко бросил:

- Я не человек. Это для вас слова клятв ничего не значат.

Столь откровенная ложь заставила меня покраснеть от гнева. Жар хлынул к лицу, и обычный самоконтроль исчез, рассыпавшись искрами уязвлённой гордости.

Я знала, что ничтожна в глазах эльфов. С этим ничего не поделаешь. Они презирали людей за короткую жизнь. За то, что мы отдаёмся во власть чувств, вместо того, чтобы потратить полсотни лет на совершенствование. За то, что после ударов судьбы можем легко подняться на ноги, а не скорбим до скончания веков.

Им не нравился наш уклад жизни - тут я была с ними согласна. Но не могла принять одного странного противоречия, которое составляло саму их суть.

Они считали себя лучше людей. Думали:

«Это люди предают, мы не такие».

«Мы не можем, подобно людям, угнетать своих женщин».

«Родитель не должен выдавать своего ребёнка замуж против его воли. Это низко и дико».

Но в то же время они допускали, что все эти правила не обязательны по отношению к людям.

Поэтому Альвэйр лгал, глядя мне в лицо, и вполне возможно сам не осознавал этого.

Для него невозможно преступить клятву. Но клятва человеку ничего не значит.

- Пустое! – мой голос дрожал от злости, но мне так хотелось, чтобы он снял благородную маску и признал, что его лучшие порывы не предназначены для меня. - Я знаю, изначально вы собирались меня убить. Но потом отчего-то передумали.

На самом деле я отчасти говорила наугад. Но недоумение эльфов, которые не ждали, что я переживу первую брачную ночь, подсказывало, что смерть человеческой девушки была вполне закономерным итогом свадьбы. Даже жрец Кэлеан считал, что Альвэйр убьёт меня, несмотря на все клятвы у алтаря. Но почему-то он не стал этого делать.

По странному выражению лица мужчины я поняла, что попала в точку. И ему моя прозорливость совсем не понравилась. В глазах воина мелькнула тень, и мне за пазуху будто вылили ушат ледяной воды. Стало зябко и тревожно, словно я, сама того не сознавая, забрела в топкие болота, и один неверный шаг остался до забвения и смерти.

- Клятва, - глухо произнёс он.

Не сразу, но я осознала, что эльф всё же решил мне ответить.

- Я считал, что человеческие ритуалы не имеют для меня значения. Но понял, что физически не могу нарушить обещания.

Глава 16.1

Он откинулся на своё ложе и закрыл глаза. Лунный свет, падающий в комнату через узкое стрельчатое окно, едва очерчивал силуэт мужчины, будто не решаясь тревожить его забытье.

Отдыха не было. Там, во сне, Альвэйра ждали не цветные эльфийские сны, и даже не тёмное беспамятство, что, как говорят, приходит ночами к людям.

Каждый раз, закрывая глаза, он видел лишь одну сцену.

Белизну обнажённого женского тела на каменном полу. Истерзанные руки и грудь. И зияющую, словно уродливый алый цветок, рану. На месте её живота. На месте их ребёнка.

Вновь и вновь его душа покрывалась коркой чернильного льда от смеси ужаса, отчаянной боли и ярости древней магии, что бурлила в груди.

- Отомсти. Дай мне испить их крови, - жуткий голос, в котором клокочет гнев, раздаётся откуда-то. И Альвэйр знает, эти слова – не призрачная часть давнего кошмара.

Сон всегда заканчивался на этом месте, будто эльф увидел всё, что нужно. Так оно и было. Лорд помнил тот день, будто он был вчера.

Разорённый опустевший форт, полный окоченевших беззащитных тел. И только стяг лорда Серых долин самодовольно реет над разрухой.

Он надеялся, что почувствует удовлетворение, если убьёт их всех. Не только тех, кто осквернил и уничтожил самое дорогое, что было у него. Что было у них.

Абсолютно всех.

Когда вырежет мужчин, женщин, стариков и детей, что жили под небом Серых долин. В его глазах не было невинных. Все они испачканы мерзостью – связью с теми тварями, что тронули её. Они их матери, отцы, жёны, сёстры и дети.

Его войско пронеслось неумолимым голодным зверем. Ни разу за всю историю войн лица эльфов не были столь страшны – жестокие искажённые маски с безумными от жажды крови глазами.

Он оставил лишь пепелище. Никто не ушёл живым.

Но чувства удовлетворения не было. Как и сожаления о сделанном. Только безумная мысль…

А вдруг кто-то ускользнул?

Он проснулся совсем, хотя луна ещё не спряталась, ускользнув с небосвода. Прожорливый пожар, разгорающийся внутри, грозил толкнуть его в пучину кровожадного безумия, если он немедленно не сделает то, что должен.

Поднявшись, мужчина подошёл к столу, уставленному пузырьками и склянками. Пока с тяжёлой ото сна головой он искал нужное, внутри него всё гудело:

- Зачем нам предотвращать войну?

- Для нас нет больше радости, чем убивать людишек снова.

- Но они глупцы! – неожиданно привычные яростные нотки в голосе собеседника сменились ликованием. - Отдали её нам.

Альвэйр замер, уже готовый пригубить снадобье из небольшого красного бутылька. Тот, кто обитал внутри, всегда жаждал лишь одного – крови.

- Она заинтересовала тебя, - голос эльфа дрожал от напряжения. Контролировать себя становилось всё труднее, но воин медлил, надеясь узнать причину ненормальной тяги своего вечного спутника к человеческой девушке.

- Нас. Мы – одно.

- Меня с ней соединил жрец, мои чувства – призрак ритуала. Но тебя это не касается.

- Мы должны сделать её нашей, - жадное безумие, звучавшее в голосе тени, живущей внутри военачальника, подсказало, что ничего интересного собеседник более не скажет.

Сделав глоток ледяной жидкости, Альвэйр с удовлетворением ощутил холод, разливающийся в груди.

-

-

Важный для этих двоих день закончился "кусочком" Альвэйра. 

Места за него даются мне сложнее, чем от лица главной героини (поэтому в этот раз совсем мини-версия). И я сознательно пишу их от третьего лица - можно подглядеть за Альвэйром, но наверняка сказать, что у него на уме, нельзя:)

Глава 16.2

- Это всё? – я с трудом скрыла разочарование. Среди трав и других ингредиентов, что Лиэрот принесла, не было двух самых важных – лилового мха и стрижника. А без них зелья и мази для поддержания нынешней внешности не приготовить.

Я отвернулась от эльфийки, силясь спрятать смятение. Нельзя чтобы кто-то заподозрил, насколько мне в действительности нужны эти непримечательные на вид мох и трава.

- К сожалению, не всё удалось найти. Некоторые ингредиенты из вашего списка в наших краях просто не растут, - голос эльфийки был спокоен, а сама она, как всегда, предельно вежлива, но я ощущала дымку раздражения, расходящуюся от её груди.

Мы стояли посреди алхимической лаборатории, под которую оборудовали одну из подвальных комнат в доме. К моему удивлению, хотя Альвэйр теперь знал, что я вовсе не алхимик, он позволил мне играть эту роль дальше. Самого лорда я не видела уже несколько дней и подозревала, что раньше празднества у короля он не объявится. Но на мою просьбу оборудовать комнату, переданную через Лиэрот, мужчина ответил согласием. И уже на следующий день несколько эльфов заносили ящики с ретортами, перегонными кубами, колбами и прочими важными для алхимического дела вещами.

Все ингредиенты для меня доставала помощница, и наверняка на стол к Альвэйру лёг подробнейший список того, что мне понадобилось. Но к досаде эльфийки ничего интересного в нём не было. Разве что, несколько ядовитых растений, которые, впрочем, даже в высокой концентрации способны вызвать самое страшное – ожоги или рвоту – и на роль смертельного оружия никак не тянут.

Всё это убедило эльфийку, что герцогская дочка, просто заигралась в алхимика и никакого интереса мои изыскания не представляют. Её удручало Лиэрот, что лаборатория, о которой мечтал бы любой маг, пропадёт впустую.

Я понимала её трепет. Даже по меркам эльфов, в обществе которых знания и достижения ремёсел доступны всем, оборудование для лаборатории ценилось на вес золота. Ничего подобного у меня в моей прошлой жизни, оставшейся там, за лесными просторами, не было никогда. И я сомневалась, что даже придворный алхимик нашего короля мог похвастаться настолько совершенными инструментами, какие оказались в моём распоряжении.

Лиэрот была не так уж, и не права. Хотелось бы мне сказать, что из нехитрых трав, лишайников, грибов и соцветий я смогу приготовить эликсир невиданной силы, но это не так. Я плохо понимала общие принципы алхимии, никто этому меня не обучал, а о том, чтобы воздействовать на вариво магией и речи не шло. Моя природная сила для этого не годилась, а дикая волшба слишком опасна.

Зелья, мази и порошки, которые я делала для себя, большей частью научила готовить меня мать. Часть из них я после многих проб и ошибок изменила под собственные нужды уже после её смерти. Ведь до того, как я приняла в себя дикую магию мне не было нужды прятать свою внешность, она и так была неказиста…

Я вздрогнула от единого воспоминания. Чешуя, переливающаяся в свете свечей, стрёкот, вырывающийся из горла, и непонятная жажда, раздирающая до костей…

Мне повезло остаться человеком. Благодарить стоило хотя бы за это. Но проблемы это не решало.

Тому немногому, что умела, я была обязана матери. Откуда она узнала рецепты, мне не известно. Только теперь я начала задумываться, почему не задавала ей нужных вопросов – о её прошлом, о том, откуда она столько знала про магию.

Безоговорочная вера ребёнка в мать, что жила во мне в то время, теперь казалась едва ли не странной. Рива никогда не была нежной и заботливой. Настороженной, резкой и требовательной – да. В то время я считала, что всему виной двусмысленность её положения в замке герцога. Отец лишь недавно схоронил первую жену, но захаживал в спальню к фаворитке почти не таясь. Разумеется, её должны были не любить…

Я отогнала предательские мысли, от которых холодило сердце. Не время думать о человеке, тело которого давно изъели черви. Стоит подумать о себе, если не хочу присоединиться к Риве во тьме смерти и хаоса.

Осталось недели три, не больше. За это время нужно подобрать новый состав без недостающих ингредиентов.

Иначе Лиэрот и остальные зададутся вопросом.

Почему человеческая жена их лорда так мало похожа на человека.

***

  - Госпожа Эльрис, к вам лорд Кэлеан, - голос Руа, звавшей меня из-за двери, был глух, но мне не нужны были его интонации, чтобы уловить удивление служанки.

Сам верховный жрец пожаловал к человеческой чудачке.

Именно так теперь воспринимали меня слуги и даже Лиэрот. Не знаю, стоило ли мне огорчаться из-за этого или, наоборот, радоваться, всё-таки снисходительное удивление лучше затаённого презрения и ненависти, но с началом моих опытов все домочадцы решили, что их госпожа не совсем здорова рассудком.

Винить их было трудно. Дни и ночи я проводила в лаборатории, пробуя в деле сочетания разных растительных ядов, токсинов и противоядий от них. А выходила в таком виде, что краше в гроб кладут.

Я пыталась сделать мазь похожую на ту, что использовала раньше. Она работала изящно и изменяла внешний вид настолько тонко, что заподозрить сознательное воздействие было сложно. Кожа становилась тусклой, болезненной, с покраснениями и высыпаниями, как если бы я давно не дышала свежим воздухом, скверно питалась и совсем не ухаживала за собой.

Вот только основными компонентами мази были кора ядовитого кустарника орика и злополучный лиловый мох, которой не сумела достать Лиэрот. Сама по себе древесина, вымоченная или заваренная в воде, слишком токсична. Однако мох, частично ослабляющий её воздействие, помогал получить нужную концентрацию яда в мази. И теперь я пыталась заменить отсутствующий ингредиент чем-нибудь другим, но выходило плохо.

Если бы дело было лишь в мази, всё было бы не столь печально. Но приходилось одновременно работать и над зельем, что я пила для усиления эффекта. Благодаря ему слабый яд постепенно накапливался в организме и ухудшал общее состояние. И вот для него-то и нужен был стрижник, которого у меня сейчас не было.

Глава 17

Я постаралась привести себя в порядок настолько, насколько это было возможно. Быстро причесалась, сменила одежду и приложила холодный компресс к лицу, чтобы хотя бы чуть-чуть снять покраснение.

Жёсткая регламентированность внешнего вида, как я успела уже узнать, одна из основ эльфийского общества. Лишь поначалу казалось, что все долгоживущие выглядят похоже, и только мой муж в его чёрно-лиловой одежде выделяется на их фоне.

Цвета, ткани, крой, украшения и даже причёска – каждая деталь облика высокородных имела своё значение. И я сомневалась, что сумею когда-нибудь познать истинную глубину этой игры.

Иначе как игрой это называть было трудно. Чем больше я находилась среди эльфов, тем сильнее ощущала, что странные нагромождения из этикета, традиций и правил, которые существовали у них, не более чем развлечение, которое они когда-то придумали для себя.

Вспомнить хотя бы дев плодородия.

Я открыла дверь в гостиную и поприветствовала гостя:

- Лорд Кэлеан, прошу прощения, что так долго.

Мужчине действительно пришлось дожидаться моего появления. Но лучше так, чем предстать перед недавно обретённым родичем в одежде, помятой и испачканной после часов, проведённых в лаборатории. Не хотелось, чтобы единственный эльф, отнёсшийся ко мне благожелательно, решил, что я пренебрегаю им.

- С вами всё в порядке? – в голосе жреца слышалось неприкрытое беспокойство. Хотя пятна на лице после успокаивающего компресса были не столь видны, я выглядела больной и изнурённой.

- Простите мой внешний вид. Боюсь, я увлеклась изысканиями и совсем забыла об отдыхе, - обсуждать алхимические эксперименты с эльфом не хотелось. Искала встречи с лордом я совсем по другому поводу.

Любовь никогда меня особенно не интересовала. Я слишком хорошо знала, что скрывается за блистательным фасадом этого чувства. И даже, если повезёт, и ты найдёшь мужчину, уготованного тебе богиней. Маловероятно, что сможешь выйти за него замуж. Дочь – принадлежит отцу. И рука её достанется тому, кто принесёт семье наибольшую выгоду. Может быть, у простого народа дела обстоят иначе, но у дворян – чем высокороднее отпрыск, тем выше ставки на брачный союз.

В некотором смысле мне повезло – я внебрачная, а у герцога Руэмара достаточно и вполне законных детей. При таком раскладе сомнительно, что я могла принести ему большую пользу, а тех вялых кандидатов на мою руку, что каким-то чудом находились, удавалось отвадить неприглядной внешностью и ментальным внушением.

Мне всегда было жаль наивных младших сестёр, мечтающих о браке с прекрасным рыцарем или принцем. Хорошо, если их мужья будут молоды, или, если и старики, то спокойного нрава.

А теперь…

Душа моя пребывала в смятении. Я вновь и вновь прокручивала в голове сцену последней встречи с Альвэйром. Вспоминала выражение лица эльфа и звук его голоса, пыталась разгадать значение странного взгляда. Иногда мне казалось, что невозможность прочитать чувства тёмноволосого мужчины сыграла со мной злую шутку. Я вся обратилась к нему, улавливая малейшие изменения в его настроении и поведении.

Это столь мне не свойственно, что не заподозрить магическое воздействие нельзя. Усугублял мой интерес по отношению к холодному эльфу его иррациональный поступок.

Альвэйр добровольно дал мне, чужачке, в руки оружие.

Он сказал, что не может преступить клятву, данную у алтаря.

Лорду было совершенно невыгодно рассказывать мне правду. Давать знать, что я могу больше не опасаться его. Более того, почему-то я была уверена, что клятва Альвэйра касается не только его самого. Он не позволит и кому-либо другому нанести мне вред. Эта уверенность столь сильно противоречила почти болезненной осторожности, которую я впитала вместе с молоком матери, что чудилось, будто я схожу с ума. Поэтому мне были нужны ответы, дать которые способен лишь Кэлеан.

Когда мы с моим гостем удобно расположились в креслах у чайного столика, я отважилась спросить:

- Я хотела узнать у вас… Могла ли церемония повлиять на мои чувства к лорду Альвэйру? Я чувствовала магию, но мне казалось… она пропала впустую.

В груди Кэлеана затлел уголёк радости в ответ на мои слова. Надежда, что жила в мужчине со дня нашей с лордом Дома вереска свадьбы, разгорелась ещё сильнее. Вот только светлые чувства омрачал призрак неясной мне пока тревоги.

Всё это считывалось лишь на уровне эмоций, которые просачивались наружу, я не решалась пробираться внутрь сознания жреца. И не только из опасения быть обнаруженной.

Внешне Кэлеан остался спокоен и уточнил:

- Что вы имеете в виду, леди Эльрис?

- В первую нашу встречу я боялась Альвэйра, но теперь… страх отчего-то исчез, будто его и не было.

Жрец чуть улыбнулся.

- Вы узнаёте друг друга лучше, это вполне закономерно. Признаюсь, даже многим из нашего народа мой потомок иногда внушает страх. Но время и терпение могут изменить многое.

- Если бы мы были обычными новобрачными, быть может так оно и было, - возразила я. – Однако я виделась с лордом ровно столько же раз, сколько и с вами. А, если считать наш сегодня разговор, то теперь я могу смело утверждать, что знаю вас лучше собственного мужа.

Голос мой был спокоен. Обиды на Альвэйра не было, я была даже благодарна ему за предоставленное уединение. Тем более сейчас, когда чувства пришли в смятение, и трудно было разобраться в их природе.

В этот раз эльф даже не стал скрывать досады.

- Глупо было надеяться, что он сумеет оценить подарок богини и не будет упрямиться.

- Подарок? – сухо переспросила я. – Разве король не пожелал наказать Альвэйра браком со мной?

Хотя у меня были подозрения на счёт причины такого поступка, хотелось услышать правду от кого-нибудь, кто знал истинное положение вещей.

Альвэйр был для народа эльфов героем. Не безупречным рыцарем в сияющих доспехах, нет. Зловещим карателем, настигающим врагов. За всю историю наших конфликтов он не проиграл ни единого сражения. Не будь эльфы столь малочисленны, давно могли бы захватить весь континент, а не только злополучный лес. Но справиться с людской живучестью они не в силах, ухудшало положение ещё и то, что в магическом аспекте народы были практически равны.

Глава 18

Мелочная радость от отказа Альвэйра Килтис отчего-то грела душу. Будто он предпочёл меня ей по велению сердца. Но я отчётливо представляла, что думал эльф в тот момент. Букашку-человека подле себя терпеть придётся совсем недолго. В отличие от вечноживущей Килтис.

- Это была идея короля – попросить у людей женщину-мага?

Я почти не сомневалась, что это так. Мстительный поступок. Король не собирался позволять Альвэйру отделаться браком с женщиной, которая умрёт раньше, чем мужчина успеет прочувствовать своё наказание. Ольмирьяр хотел, чтобы связь эльфа с ненавистным ему человеком длилась как можно дольше.

- Наши требования к невестам, вы уж простите, всегда были весьма высоки.

Кэлеан вымученно улыбнулся, не желая озвучивать то, что и так читалось между строк.

Эльфы хотели, чтобы для их мужчин находили лучших невест среди человеческих женщин, чтобы сделать брак хотя бы чуточку менее невыносимым…

- Но обязательного требования к магическим способностям никогда не было. Будь меж представителями наших рас возможны дети, всё было бы иначе, но все союзы между людьми и эльфами обречены оставаться бесплодными.

- Почему? – я знала, что следующие мои слова могут показаться ему кощунственными, но глупо было отрицать очевидное. – Мы ведь довольно похожи. И насколько я знаю, когда-то существовали смески драконов с другими расами - и людьми, и эльфами.

Жрец странно улыбнулся, а в груди его заискрилось предвкушение. Подобное мог бы испытывать старый учитель, обнаружив вдруг любознательного ученика. Или учёный, готовящийся перевернуть мировоззрение собеседника. Но это радостное чувство тут же сменилось чем-то липким и грязным, тяжким грузом вины и греха, что Кэлеан нёс на своих плечах.

- До сих пор я не задумывался, насколько мало люди ведают о своём происхождении. Но, лгать не буду, даже среди эльфов единицы тех, кто достоверно знает историю появления наших народов в этом мире.

Я сжала кулаки с такой силой, что на ладонях налились кровью вмятины-полумесяцы. Поразило меня не то, что Кэлеан заговорил об абсолютно неизвестных мне вещах. Дикая магия внезапно ожила и заговорила со мной, если вообще можно назвать речью её способ общения. Будто в голове моей звучал шёпот сотен существ ни одно из которых не говорило на одном со мной языке. Я не могла разобрать того, что сила старалась донести до меня, но явственно чувствовала её ярость и печаль.

- Это связано с дикой магией? – прошептала я.

- Точно неизвестно, - жрец бросил на меня быстрый взгляд. – Возможно, в этот мир мы пришли по её велению. Если так, она несомненно пожалела об этом весьма скоро.

О дикой магии я знала не слишком много. Изначально вся волшебная сила в мире была неприручённой. Она не подчинялась законам и правилам, поэтому её было сложно понять и изучить. В то время никакого деления на школы магии и в помине не существовало. Не было элементальной, целительской и ментальной магии, магии крови и других известных теперь дисциплин и ответвлений.

Просто чистая и изменчивая сила.

Не знаю, как её использовали драконы, единственные существа, которые смогли с ней договориться. Должно быть, их взгляд на волшебство был по-настоящему отличен от нашего.

Привычная магия появилась по мере того, как люди и эльфы покоряли с помощью ритуалов дикую силу и преобразовывали её в удобные для себя инструменты. Если говорить грубо, маги пленяли волшбу, подавляли, и она становилась чем-то новым, более упорядоченным и понятным. Силой, которой наши народы могли бы управлять.

С одной стороны, я понимала людей и эльфов, стремящихся обрести могущество, которое помогло бы решить им их проблемы. С другой стороны, знала, что это кощунство пострашнее убийства.

Из дикой магии мог появиться новый вид волшебства просто потому, что она сама сродни чуду. Она способна дать жизнь из ничего и уничтожить незыблемое. Воздействовать на саму суть мироздания – пространство и время. То, что делали маги, уничтожало её почти до основания, оставляло лишь горстку её сути. Так и появлялась увечная, но удобная в использовании новая сила, которой уже не суждено стать свободной и почти разумной.

- Когда-то, - наконец, после долгого раздумья заговорил Кэлеан. – Людей и эльфов не существовало под здешним солнцем. Мы пришли из других миров. Разных, но, очевидно, довольно похожих, раз и мы, и люди имели столько общего во внешности и обычаях. Я не настолько стар, чтобы знать хоть одного эльфа, что застал бы переход сюда, но в правдивости хроник сомневаться не приходится. Сначала через портал прошли эльфы, затем через пару сотен лет или около того – люди. Мы не сразу узнали о их появлении, так как, как тебе должно быть известно, эльфийский народ раньше жил на архипелагах.

Да, эта часть истории была известна и людям. Остроухие, может, и остались бы жить в море, но пробудившиеся огненные горы, каких в тех широтах было несколько, вынудили их покинуть обжитые земли. Тут-то и начались трения между тремя народами.

Кэлеан рассказал мне, что до появления эльфов люди вполне мирно жили бок о бок с драконами. Но нелюди ещё на архипелагах сумели добыть и покорить неприручённую магию океана и огненных гор. Драконам это пришлось не по нраву – дикая сила лежала в основе их сути, и с уменьшением её количества вокруг они слабели.

Люди же взревновали к силе прочих рас и то ли выкрали у эльфов секрет покорения магии, то ли драконы сами по неосторожности выдали им тайну. Что интересно ящеры до поры до времени не подозревали, что их друзья-люди в конфликте с эльфами заняли вовсе не их сторону…

Мне стало гадко, и это чувство виды принадлежало вовсе не Кэлеану.  Выходило, что эльфы и люди просто растерзали мир, в который пришли. Перекроили его под себя и законным его хозяевам сначала просто не осталось в нём места. А затем… эльфы покорили магию, жившую внутри драконов. И те в прямом смысле стали лишь сухой древесиной для огня остроухих.

Правда не все.

Глава 19

Не знаю, сколько мы просидели в тишине, погружённые в свои мысли. Хотя нас терзали схожие чувства, отчего-то мне было на удивление спокойно.

Сколь безрассудно это ни было, но я прониклась к Кэлеану симпатией. И волшебство тут точно было ни при чём. Лишённые ласки дети тянутся к тем, кто готов дать им внимание и заботу. Горько, что первым от кого я получила отеческое участие, стал вчерашний враг, эльф.

- Простите меня, - мягкий голос жреца прервал мои размышления. – Вы ведь искали встречи не за тем, чтобы развлекать меня разговорами о драконах. Могу поспорить, вас смутило не только внезапное исчезновение страха перед Альвэйром.

Я ступила на зыбкую почву, но идти на попятный, не выяснив правды, слишком малодушно.

- Могу поклясться, что иногда… знаю, что чувствует мой супруг. Хотя он ни словом, ни делом не выдаёт своего настроения.

Мне не хватало слов, чтобы описать восприятие молчаливого изваяния, которое по странному капризу судьбы, рождено эльфом. Я не могла описать то острое зудящее чувство, что зародилось во мне. Понять, отчего каждая наша встреча будто равнялась куда более значительному времени, проведённому вместе.

Эльф вскинул на меня светло серые глаза цвета зимнего неба. Странно, но, заглядывая в них, я не чувствовала холода. Лишь тепло и тихую радость.

- Вот как. Я не смел надеяться на это.

Кэлеан поднялся и в волнении стал мерить комнату торопливыми шагами. Чтобы эльф, тем более столь древний, даже не пытался сохранить самообладание? Должно было случиться что-то действительно поразительное.

- Даже в браке меж нами подобная связь возникает не всегда. Обычно она проявляется через века супружества, если муж и жена стремятся друг к другу и открывают свои сердца.

Едва заметная улыбка тронула уголки бледных губ, однако в ней я не различила и капли радости.

- Мы сдержаны по своей природе и привыкли считать, что личные переживания – самое сокровенное. То, что не нуждается в обсуждении. Именно поэтому наша любовь, скорбь и боль – священны для наших традиций. Но иногда подобный взгляд на жизнь может приводить к недоразумениям… И порой это мешает нам в полной мере доверять друг другу. Даже, если и мужчина, и женщина знают, что их любовь взаимна.

Звучало, словно нелепица. Но, насколько я успела узнать эльфов, вполне в их духе. Страстно, если это слово вовсе применимо к остроухим, желать и любить друг друга, но ни разу за тысячелетия не сказать об этом вслух.

Кэлеан вздрогнул, будто очнувшись ото сна или мыслей, которые занимали его уже не одно столетие.

- Не знаю, почему я обсуждаю это с вами, леди Эльрис. Но мне хочется, чтобы вы осознали важность происходящего.

- Альвэйр тоже чувствует меня?

- Не уверен, - признал жрец. – Похоже ваше сердце открыто ко всему новому и привыкло прислушиваться к другим, поэтому с одной стороны укрепление связи произошло очень быстро.

Я сцепила руки перед собой в замок. Кэлеан и не догадывался, насколько чутким было моё сердце к другим. Выходит, в этот раз сила сыграла со мной злую шутку.

- А вот Альвэйр…, - мужчина замолчал, обуреваемый горечью. То, что случилось с сыном его любимой дочери, ранило жреца сильнее, чем личные трагедии. - Он закрыл своё сердце для каждого, даже мне достучаться до него нелегко. И в шансе, что несёт ему ваш брак, он видит лишь предательство. Ему было бы легче открыться вам, коль брачный ритуал закончился ничем. Но богиня ясно высказала свою волю – счастье для вас возможно.

Внезапно эльф подошёл ближе и обхватил мои ладони своими.

- Он ненавидит саму возможность того, что вы можете проникнуть в его душу и сердце. И заставите тем самым предать Олиэ.

Голос его смолк, но я чувствовала, что Кэлеан хочет добавить её что-то.

- Это может быть жестоко, - с грустью признал он. – Однажды, может быть, не завтра и не через год, но вы проснётесь и осознаете, что любите Альвэйра. Нельзя не полюбить того, чью душу чувствуешь так ясно.

Он коснулся рукой моей головы, будто заранее желая утешить, и я почему-то ощутила подступающие к горлу слёзы.

- Я буду молиться за то, чтобы к тому времени он сумел полюбить вас в ответ.

***

Оставшиеся до празднества у короля дни я провела, будто во сне. Силы и желание заниматься алхимией покинули меня, и, хотя я сознавала, что нужно заставить себя работать дальше, сосредоточиться на деле не могла.

Липкий страх перед неизбежным всё сильнее охватывал меня. Новый дом, который ещё недавно казался шансом прожить интересную и по-своему счастливую жизнь, обернулся ловушкой. В которой где-то там, в темноте притаился враг.

Альвэйр.

Мой ужас пред мрачным предсказанием жреца не был просто страхом девушки, никогда не ведавшей любви.

Я боялась, чем новое чувство может обернуться для меня и окружающих.

Вся моя жизнь была подчинена самоконтролю и концентрации. Никто из окружающих и не догадывался, насколько нестабильна и опасна для них старшая дочь герцога.

Ментальная магия помогает держать в узде дикую волшбу, что отзывается на эмоции и желания сердца. Хотя у неприручённой силы есть своё подобие разума и личности, у неё нет чувств в привычном понимании этого слова. Она перенимает их от своего носителя. И стремится помочь, защитить и в меру своих возможностей. Чаще всего, ничего хорошего из этого не выходит, потому что человеческое восприятие мира древней силе не понятно и чуждо.

Лучший способ сдерживать дикую магию – контролировать эмоции. Иногда приходится нелегко - пробудить силу могут не только мои, но и чужие чувства, воспринятые извне. Магия не видит меж ними разницы.

Обычно дикая магия спит глубоко, убаюканная внутри магически созданной зоны отчуждения. Это будто спокойный островок среди бурных волн. Если сильные эмоции не выходит подавить быстро, как это случилось во время бракосочетания, сила просыпается. И загнать обратно её трудно.