Меланья. Ведьмина внучка.

Начало

4:20 Тёмный перрон. Худенькая девушка с шапкой огненно-рыжих кудрявых волос кутается в теплый шарф. За спиной небольшой серый рюкзак, через плечо дорожная сумка.

"Какое право они имеют, так со мной разговаривать, я им что, игрушка?» - мысленно возмущалась она. – «Я теперь совершеннолетняя, сама буду строить свою жизнь".

Вчера Меланье исполнилось восемнадцать. Родители как всегда постарались: стол, свечи, даже фейерверк. Но Милке ничего из этого не было нужно. Очередной скандал разразился вечером, когда вместо ожидаемого восторга, родители увидели в глазах дочери полное равнодушие.

"Мы стараемся для тебя, из кожи вон лезем, а ты..." - мать как всегда сразу истерила фонтаном слёз. Отец тут же бросался её успокаивать и осуждал свою "любимую доченьку" за неблагодарное отношение к родителям.

Но хотя бы раз, один единственный разочек они спросили бы у своей дочери - что она хочет? Нужны ли ей их мечты? У неё своих может быть вагон. Но это же никому не интересно, гораздо важнее сделать из Милы хорошую девочку, устроить в соответствии со своими представлениями о жизни, а если ей не удастся оправдать их ожидания, то при каждом удобном случае "тыкать носом".

Девушка стояла на перроне в полном одиночестве. Влево и вправо длинной вереницей выстроились фонарные столбы, которые ярким светом освещали заснеженную платформу маленького захолустного городка. Вдали послышался свист приближающегося поезда. Меланья посмотрела на свой билет. Москва. Там её точно не найдут. Нет, она не будет вредничать, будет звонить, писать, рассказывать о своей новой жизни, но... Жить она теперь будет сама, без их вечных советов.

- Прощайте, надеюсь не скоро я сюда вернусь, - Мила махнула рукой в пустоту и вошла в подъехавший серый вагон.

-------------------------

Одинокая девушка стоит в переходе метро, прислонившись к стене, и строчит сообщения в телефоне. В ногах дорожная сумка, на плече рюкзак. По виду сразу можно определить, что приезжая. Исходные данные быстро нарисовали в голове пацанов схему действий. Имитация ссоры, драка, толчок в сторону жертвы, отвлечение внимания, бегство. По этому сценарию без напряга получалось добывать телефоны и сбывать их местному дельцу и барыге Славику.

- Пошли, - махнул Серый, и двинулся по коридору в сторону жертвы.

Нарочито громко троица начала перепалку, двое нападали на третьего, а тот отбивался, как мог и пытался уйти от обидчиков. Поравнявшись с девушкой, парня сильно толкнули прямо на неё. Та вскрикнула от неожиданности и выставила вперёд руки с телефоном, инстинктивно защищая себя. Цепкие вороватые пальцы быстро вырвали мобильник из ладони девушки и потопали ботинками по тоннелю к лестнице наверх. Тот, кого толкнули, по плану должен был задержать жертву и не дать ей пуститься в погоню.

- Стой! - громко и властно закричала девушка и сделала шаг в сторону убегавших. Отвлекающий, будто невзначай, схватил её за ногу и потянул, стараясь уронить на пол. Но неожиданно получил хороший пинок прямо в предплечье.

- Эй, ты чего, больно же, - парень сел прямо на холодный пол и растирал ушибленное место. Девушка осталась рядом и не убежала, всё по плану. Теперь сделать вид, что он тоже жертва обстоятельств и спокойно уйти. Но утро не задалось.

- Вставай и пошли, - скомандовала рыжая, зло таращась на Лёху.

- Куда? - не понимающим голосом ответил он.

- К дружкам твоим, которые только что сбежали, и не делай вид, что не с ними, я вас насквозь вижу, - рыжая закинула рюкзак за спину и подняла сумку с пола.

- Да пошла ты, - Лёха сплюнул и быстрыми шагами стал удаляться в другую сторону перехода, но вдруг ужасная, дикая боль пронзила ушибленное предплечье. - Вот сука, - обернулся он на девчонку. Та стояла на месте и в упор глядела на пацана.

- Пойдёшь дальше, ещё больнее сделаю.

Лёха не понял о чём она и сделал ещё несколько шагов. Боль накрыла молниеносно, не только предплечье, но и вся рука горела так, что ноги подкосились и парень упал, в глазах плясали искорки.

- Ты кто такая? - сквозь зубы процедил Лёха.

- Не твоё дело, поднимай свою ленивую жопу и пошли за моим телефоном, - командовала рыжая.

Парень превознемогая боль направился к девчонке, с каждым шагом, приближающим его к ней, боль отпускала, рука обретала силу, и он решился попробовать снова сбежать. Но и двух метров хватило, чтобы разразиться отборным матом и проклятиями.

- Не набегался ещё? - ехидно спросила девка.

- Набегался, - вернулся к ней Лёха и они вместе пошли в сторону, куда убежали его сообщники, рука ещё болела

- Набирай их и звони, пусть навстречу идут и телефон мой несут, у меня встреча намечена, а по ваше милости, может и отмениться.

Лёха выудил из нагрудного кармана пуховика мобильник и, быстро набрав номер, коротко сказал:

- Пацаны, отбой, непростая.

Тут же из-за киоска союзпечати вышли дружки парня и протянули ей мобильник. Черный смартфон привычно лег в ладонь и зажёгся от прикосновения пальца к сканеру.

- Свободны, - бросила рыжая и снова направилась к подземке.

- Кто она? - шепотом спросил Серый.

- Ведьма, - процедил сквозь зубы Лёха, ощупал руку и, убедившись, что боль не возвращается, сообщил пацанам, - у меня сегодня больничный, работайте вдвоем, встретимся вечером, где обычно.

Парни молча кивнули и растворились в толпе, а Лёха пошёл за рыжей, кто она такая?

---------------------

Мелана спустилась в подземку. До встречи с Лерой было ещё три часа, гулять по городу - не вариант: на улице ветер и снег, магазины и кафешки ещё закрыты. Оставалось метро, куда и собиралась пойти Мила, но тут эти воришки отвлекли. Девушка вошла в подземку, купила билет и спустилась на станцию. Какая тут была красотища, будто в картинную галерею попала. Своды Киевской украшали огромные фрески с жизненными сюжетами. Девушка медленно переходила от одной, к другой, рассматривая картинки.

- Сержант Рыжов, предъявите документы, пожалуйста, - за спиной оказался мужик в полицейской форме.

Встреча с Лерой

- Лера, привет, ты просила позвонить за полчаса, напомнить о встрече, - Мила нашла на Яндекс картах нужный адрес, прикинула сколько по времени туда добираться и теперь звонила знакомой художнице.

- Да, привет, а что, уже сегодня? - почему-то удивилась Лера, хотя только вчера они списывались в ВКонтакте и обо всём договаривались. - Приходи, только у меня индивидуальный будет на занятии, ну ладно, что-нибудь придумаем.

Мелана вышла на улицу, метель закончилась, ветер утих, щёки обжигал небольшой морозец. Мила шла по брусчатому тротуару и разглядывала витрины и вывески. Москва. Она понимала, что здесь всё по-другому, но не думала, что так разительно. Ей нравилось всё: высокие здания, огромные дороги, быстрое движение всего вокруг, шум, яркие краски, энергия. Девушка кончиками пальцев чувствовала невероятное количество силы в этом городе. Она бурлила, кипела, поднималась и опускалась, но ни на минуту не утихала.

Мила наслаждалась. Пропуская сквозь себя суету огромного мегаполиса, она заряжалась его энергией, напитывалась, становилась сильнее, резче, агрессивней. Да, агрессии тут было очень много, она чёрным покрывалом стелилась по дорогам и тротуарам, скапливалась густыми клубами в укромных подворотнях, выплескивалась из бесконечно открывающихся и закрывающихся дверей. И если обычному человеку видеть это было неподвластно, то Миле картинка представлялась во всей красе.

Было и хорошее, светлое, доброе, но меньше и редкими островками. Меланья не боялась, совсем, ни капли. Она знала, что прекрасно сможет за себя постоять. Ей не давала покоя мысль, что здесь, в столице, гораздо ярче проявляется её ведьминская сущность, хохочет, радуется внутри, пытается вырваться из рамок, в которые девушка её определила. А ведь она приехала сюда не за этим. Цель противоположная. Мелана хочет стать "светлой", помогать, направлять, лечить души.

В своем родном городе про девушку знали все. Если к ней прийти, то проблема обязательно решится: больные выздоравливали, потерянные возвращались, поссорившиеся мирились. Многим Мила помогла, много ответной благодарности получила, но это всё было не то. Сущность девушки требовала, чтобы та помогала тем, кто не знает о ней, и не придёт сам. Ей было важно научиться направлять заблудших, тех кто ещё не нашёл или же уже ступил не на свой путь, у кого всё хорошо снаружи, но мёртвая тоска внутри. Именно к ним она приехала. Именно их ей нужно было направить. Именно таких она сама будет искать.

За этими размышлениями Мелана подошла к нужному зданию. Там, на девятом этаже была студия Леры. Сейчас она поднимется наверх и начнется новый отсчёт её жизни. "Во благо!" - пожелала девушка сама себе и нажала кнопку девять на блестящем циферблате лифта.

Лера открыла дверь и застыла в немом изумлении.

- Привет, это я! - помахала ей Мила, не понимая реакцию. - Ты что призрак увидела?

- Обалдеть, это просто шедеврально, я срочно должна это нарисовать, - и юная блондинка, забыв про гостью, про незапертую дверь, про всё на свете убежала к мольберту. Она быстро сменила холст и вдохновенно начала смешивать краски. Взгляд сосредоточенный, на губах блаженная улыбка, мазки крупные и хаотичные.

Мила вошла в квартиру и прикрыла за собой дверь. Разувшись в прихожей, она пошла по подобию коридора с серыми, покрытыми штукатуркой стенами, к комнате, из дверей которой лился яркий свет. По сути никаких дверей не было, был просто проём, войдя в который Мила увидела всё туже серую штукатурку на стенах. Огромное нежилое помещение с кухней, о которой напоминал только гарнитур, никакой кухонной утвари не было. Да и сами поверхности гарнитура были покрыты слоем пыли, что ярко сообщало о их невостребованности.

Большие пустые окна с широкими подоконниками, никаких штор и жалюзи. В середине студии два мольберта: за одним вдохновенно работала Лера, возле второго сидел на стуле пухлый мальчишка лет десяти и со скучающим видом играл в телефоне. Вдоль стен стояли готовые картины в подрамниках. Мелана медленно рассматривала те, что были видны. По работам был сразу виден почерк художника, быстрые мазки, нечеткое, слегка размытое изображение, похожее на отражение в луже. Картин было много, очень много, любопытство пересилило, и Мила начала переставлять передние работы, чтобы рассмотреть те, что были под ними.

Часто, когда пытаешься сделать аккуратно, получается совершенно наоборот. Одна из переставленных картин поехала по пыльному паркету, углом подрамника задела ещё несколько и потянула их за собой. Раздался громкий грохот падающих на пол работ. Валерия будто вынырнула из глубины, взгляд с мольберта переместился на Милу и медленно сфокусировался.

- А, это ты, не парься, пусть лежат, они у меня часто падают, - бросила она, и снова собралась рисовать.

- Валерия Сергеевна, за мной папа скоро приедет, а у меня груша не получается, - улучив момент начал ныть парнишка.

Лера сморщилась, но быстро взяла себя в руки и переместилась к мольберту пацана. Несколькими мазками его кисти она подправила его изображение:

- Вячеслав, ты снова забываешь про объем, у тебя груша плоская, я же тебя учила уже, блики, тени, структура, почему каждый раз всё заново? - голос совершенно ровный, даже с едва заметными нотками ласки, но внутри Леры бушевало негодование, Мила издалека чувствовала этот пожар.

- Я забыл, - произнес в свое оправдание мальчик и, закусив губу, начал что-то быстро малевать. Лера стояла рядом и иногда поправляла его, обозначая важные нюансы.

Улучив момент, Мила прошла по студии и заглянула в мольберт художницы. На большом белом холсте была она, вернее не сама она, а её огненно-рыжие кудри. Нарисовано было так мастерски, что казалось, сейчас изображение оживёт и повернется.

- Как тебе? - Лера неслышно оказалась за спиной у Меланы. - Думаю нужно добавить света, если его пустить сзади, то можно изменить тон волос по краю, сделать их более воздушными, выделить отдельные пряди, - и не дожидаясь ответа, она быстро начала добавлять цвета на картину.

Скучный тип

Мелана, задумавшись о чём-то своем, рисовала на холсте серые камни. Сначала нижний ряд из пяти неодинаковых кругов, потом ряд выше из четырёх, дальше три, два и один. Получилась пирамида. Рисунок был похож на детский, неровные линии, неуверенные мазки, никаких взрослых деталей и элементов. Как дать объём, как оживить композицию, как пустить свет и наложить тени, она ничего не знала. Мила сделала пару шагов назад и с расстояния оценила свой рисунок.

- Полный отстой, - выругалась она и пошла к Лере, та как раз закончила и, с довольной улыбкой на губах, вытирала кисти. - Как живая, такое ощущение, что сейчас обернётся, - восхитилась Мила работой Валерии.

- Ой, да ладно, - с напускной небрежностью отмахнулась художница, - ты мне льстишь. Но если честно, то я реально кайфанула от твоих волос, они просто очуметь какие рыжие. Картину я тебе дарю, на память. Ну а ты, что нарисовала? - подошла Лера ко второму мольберту.

Мила сразу заметила сморщенный носик и тактичный взгляд.

- Да я сама знаю, что лажа, можешь не сдерживаться в выражениях, - махнула она рукой.

Но Лера, на удивление молчала и задумчиво разглядывала нарисованную пирамиду из камней.

- Знаешь, я не понимаю почему, но я смотрю на твой рисунок, и вспоминаю Ивана Николаевича, будто он рядом стоит и своим жёстким голосом меня направляет. Терпеть его не могу.

- А зачем тогда терпишь? - задала неудобный вопрос Мелана.

Валерия опешила. Она много раз говорила сама себе, да и другим, что Иван Николаевич жестокий тип, что когда он входит в студию, у неё внутри всё переворачивается, что даже деньги брать от него ей неприятно. Её жалели, сочувствовали, приводили примеры аналогичных партнеров. Но никогда не предлагали прекратить с ним сотрудничество. Да и сама она о таком даже не задумывалась.

- Кто он такой? Как ты с ним познакомилась? Почему он вручил свою визитку мне, даже не узнав кто я? - Мила достала из кармана именной кусок плотной белой бумаги и повертела им перед носом Леры. - Почему он тебе не нравится?

Валерия продолжала тупить, было видно, что в голове у неё рой мыслей, но ни одна не подходит для озвучивания. Художница подошла к окну и, опершись локтями на подоконник, молча уставилась на улицу.

- Ну хотя бы кто он, можешь ответить? - не унимался Мелана.

- Без понятия, - тихо проговорила Лера. - Ты знаешь, он, как хозяин жизни, появился, быстро сказал, что ему нужно, обозначил цену и, не спрашивая согласия, начал водить ко мне сына по своему расписанию. Я даже с ним не разговариваю, просто выполняю его требования и получаю за это деньги. А вдруг он заколдовал меня, - глаза Леры широко раскрылись от невероятной догадки, - ты знаешь, я читала, что есть люди, которые реально умеют колдовать и воздействовать на других своей силой.

Из коридора призывно раздался громкий звук мобильного Леры, девушка посмотрела на Милу и в нерешительности направилась к телефону. Оттуда донёсся короткий разговор, состоящий в основном утвердительных фраз: "Да, хорошо, постараюсь, обязательно, конечно..."

Лера вернулась в комнату и вплотную подошла к Меланье:

- Он точно колдун. Видишь, мы только о нём заговорили, а он сразу звонит.

- А чего хотел то? - уточнила Мила.

- Сказал: "Напомни рыжей, чтобы она мне обязательно позвонила".

- Вот хамло, - рассердилась Мила, - я тебе покажу "рыжую". Он ещё не знает, с кем связывается. Сейчас я ему позвоню.

Девушка достала из кармана телефон и, увидев огромное количество пропущенных звонков от родителей, вспомнила, что ставила беззвучный режим. Отложив разговор с незнакомцем, Мила позвонила матери, спокойно выслушала тираду обвинений, объяснила, где она, уточнила, что у неё всё в порядке и волноваться не стоит, пообещала перезвонить вечером и нажала на отбой. То же самое она проделала с отцом, а потом заметила смс-ку от Лёхи. Он был рядом и ждал окончания её занятия. Ну что ж, весьма кстати, может он знает, что за фрукт этот Герман.

- Лера, я пойду, не задался сегодня урок. Давай позже созвонимся, может получится, - по темному коридору Мила дошла до прихожей, оделась и на прощание помахала рукой.

- Ты картину забыла, - Лера вложила ей в руку свёрнутый холст. - Позвони, пожалуйста, Ивану Николаевичу, а то он меня достанет.

- Разберусь, не переживай, - и она направилась к лифту.

На улице её ждал Лёха. Парень замёрз и кутался в пуховик, глубже натягивая капюшон.

- Я думал, не выйдешь, - обрадовался он. - Хотел ещё полчасика подождать и уходить.

- Ты знаешь, кто это? - вместо ответа Мила протянула ему визитку Германа.

- Не, не знаю, но могу пробить, а зачем тебе?

- Очень ждёт моего звонка, а с какой целью - не сообщил. Короче, если можешь - узнай, что это за человек, а там я разберусь, звонить ему или не звонить. Я сейчас в хостел, поможешь добраться, чтобы по картам маршрут не прокладывать, - Мила назвала адрес, и Лёха согласно кивнул.

- Пошли в метро, это на другой ветке, - и парочка отправилась в подземку. По дороге парень сделал пару звонков и разочарованно сообщил Мелане, что удалось узнать. - Это какой-то предприниматель, владеет антикварным магазином, ни в чём серьезном замешан не был, имеет жену и сына, со всех сторон положительный. Всё что удалось узнать, скучный тип, - подытожил Лёха.

- Спасибо и на этом, мне уже спокойнее, - улыбнулась девушка.

- А где ты успела с ним познакомится, тебя ни на минуту оставлять нельзя без присмотра, - пробурчал пацан, он шутливо приобнял Милу за талию, стоя вместе с ней на одной ступени эскалатора, и притянул ближе.

-Но-но-но, - сверкнула на него глазами Мелана. - Ничего такого я тебе не обещала, руки не распускай.

Но Лёху было уже не остановить, не получив сразу жёсткого отпора, он продолжал невзначай прикасаться, брать за руку, гладить волосы. А Миле было приятно, ну и пусть они только утром познакомились, ну и пусть он не из приличного общества, она чувствовала, что Лёха надёжный и не врёт. Была в нём простота и притягательность. Мила расслабилась.

Надо идти...

Когда Мила брала в руки бабулины карты, то глаза самопроизвольно наполнялись слезами. Родной бабушки Марфы не стало уже давно, а боль утраты не покидала. Это был подарок на день рождения, с тех пор она их ненавидит. Девушка снова вспомнила свое восьмилетие, друзей-одноклассников, стол с именинным тортом, подарки. Был такой радостный день, с самого утра до позднего вечера. А когда гости разошлись, и в доме наступила тишина, Милу позвала к себе в комнату бабуля. В тот месяц она жила с ними в городе, в квартире. Хворь совсем одолела, боли изводили, только Мила справлялась. Бывало посидит с бабушкой рядом, а той полегче становится, засыпает. Вот и в этот вечер Милка зашла к любимой старушке, прилегла с ней рядом, обняла родную:

- Сейчас, сейчас, - ласково приговаривала девочка, поглаживая морщинистую руку, - сейчас полегче станет, поспишь, а утром новый день.

Но Марфа начала приподниматься на подушках, пока не села:

- Слушай меня внимательно, Милаша. Я сегодня к тебе во сне приду, не пугайся. Мы с тобой в путешествие пойдём по разным местам, много увидишь, ничему не удивляйся, всё правда. Я тебе буду силу передавать, а ты бери, ни в коем случае не отказывайся. Чтобы не произошло, обязательно прими, иначе застряну я здесь и не выберусь.

- Бабулечка, милая, не надо, - Мила, понимая, куда клонит старушка, зарыдала в голос, прижавшись к Марфиной груди. - Ничего не приму, не надо мне, пусть застрянешь, только живи, не надо умирать. Я тебя лечить буду, я с тобой все дни просижу, не уходи, бабушка, пожалуйста.

На рёв ребенка прибежала Галка с Мишкой, но Марфа быстро спровадила родителей строгим многозначительным взглядом, не проронив в их сторону и слова. Около часа бабуля объясняла Миле важность этого шага, вкладывала в голову девочки понятия о жизни и смерти, успокаивала, жалела, целовала сухими губами буйные рыжие кудри внучки.

- Ну, полно, поговорили и будет, спать тебе пора, иди в свою комнату. И про разговор наш не забудь, просьбу мою выполни, как и обещала. Прощай милая, спокойной тебе ночи, - мягким отталкивающим движением Марфа отправила Милу спать, а потом ещё долго разговаривала с Галкой и Мишей. Дедушки Савы тогда уже не было. Он ещё год назад погиб в аварии на предприятии. Несчастный случай. Бабушка Марфа сильно переживала, винила себя, что сына не уберегла, вот тогда то её и подорвала болезнь. Сначала понемногу, незаметно, потом всё сильнее и быстрее бабушка старела, худела, становилась слабее, пока совсем не слегла. И вот настал этот день.

Перед сном мама и папа зашли к Миле в комнату и долго молча сидели, обнявшись втроём. Далеко за полночь в их квартире погас свет, а Меланья очень боялась засыпать. Но. в конце концов, веки отяжелели, глаза закрылись, и девочка оказалась в деревне.

- Ну, готова? - бабушка сидела за столом в кухне здоровая и весёлая, как в прежние времена.

- Готова, - грустно ответила Мила.

- Тогда садись за стол, давай руки и смотри мне прямо в глаза.

Милка сделала всё, как и просила Марфа. Вскоре началось длинное путешествие по разным местам, это была не деревня, не город, и даже не наш мир. Это были какие-то нереальные образы знакомых мест, искаженные до полной неузнаваемости. Нереальные цвета, отсутствие закона гравитации, свет, то яркий, а то такой тусклый, что приходилось выставлять перед собой руки для безопасности передвижения. В месте каждой остановке Марфа находила светящийся шарик, маленький, размером с горошину, и прижимала его к сердцу Милы. Шарик волшебным образом погружался в тело и теплом разливался внутри. Иногда на их пути возникали непреодолимые преграды, иногда сгустки мрака нападали и мешали найти свет, но взявшись за руки бабушка и внучка справлялись со всеми напастями. Наконец они оказались у длинной лестницы, уходящей так высоко, что конца её не было видно.

- Ну вот и всё, родная, теперь моё у тебя в сердечке. Даже если забудешь, оно обязательно напомнит. Будь счастлива, - попрощавшись, бабушка ступила на лестницу и, поднимаясь выше и выше, скрылась в синеватой дымке. Милу со страшной силой потянуло вниз, было непередаваемое ощущение падения в бездну.

Девочка проснулась. В окне ещё черная темень, но часы показывали шесть утра. Сорвавшись с кровати Мила побежала в комнату к любимой бабушке, увидев заплаканную мать и утешающего её отца, всё поняла. Она не испугалась, тихо зашла в комнату и взяла холодную руку бабулечки:

- Я не забуду тебя... - девочка тихо заплакала.

Расклад получился тяжёлый, черные масти преобладали. Не к добру. Бабушка ещё при жизни учила Милку раскладывать карты, и всегда говорила: "Не смотри на них, ощущай, лови состояние. Не можешь поймать, снова вытягивай карту и слушай внутренние ощущения. Не в мастях и картинках подсказки, карты лишь атрибут, всё внутри тебя, прислушайся".

Вот и сейчас, вспоминая наставления старушки, Мила закрыла глаза и сосредоточилась. Идти опасно, это прямо обжигало, клубилось в сознании, заставляло сомневаться и подпускать к себе страх. Но там же, за густой пеленой этих сомнений горело ровное пламя необходимости этого шага. Надо идти. Надо идти одной. Нужно помочь.

Мила оделась и, не раздумывая более ни минуты, направилась по адресу антикварного магазина.

Антиквар

Магазин был в самом центре, на Арбате. Выйдя из метро, Мелана попала на ярко освещённую улицу бурлящую жизнью. Не смотря на февральский мороз, здесь гуляли люди, играли музыканты, рисовали художники, продавали всякую всячину торговцы. Мила во всю глазела по сторонам, после её захолустных Сухиничей, Арбат с его иллюминацией и шумным наполнением был просто параллельной реальностью. Несколько раз её хватали за рукав, пытаясь что-нибудь всучить; она еле выбралась из плотного кольца слушателей уличной музыкальной группы; буквально за пару минут, пока она разглядывала расставленные картины, художник нарисовал её карикатуру и настойчиво убеждал купить на память.

Наконец девушка дошла до нужного дома. Через окна было отлично видно богатый антикварный магазин, витрины с различными статуэтками, картины, иконы, украшения, посуда. В центре и по дальней стене стояли старинные мебельные гарнитуры. А чуть в глубине роскошно выделялся коричневый кожаный диван. На диване, откинувшись на спинку, полулежа, расположился Иван Николаевич. Возле него хлопотала ухоженная женщина лет сорока с красивыми каштановыми волосами. Женщина держала в руках стакан воды и, похоже, давала мужчине лекарство. На этом же диване, но ближе к окну, сидел Славик, сын владельца магазина, и самозабвенно играл в игру на телефоне, не обращая никакого внимания на родителя.

Мила дернула дверь на себя, но она оказалась запертой. Шатенка обернулась на звук, жестами показала девушке, что магазин закрыт, и снова начала что-то говорить Ивану Николаевичу. Мелана уйти не могла, она пришла сюда по зову и намеревалась довести дело до конца. Не смотря на злобу в глазах шатенки, она колотила в дверь, пока та не открыла.

- Ты что, больная совсем, что долбишься? Понятно же показала, уходи! Табличка висит для кого? Написано - закрыто. Читать тоже не умеешь? - набросилась она на Милу, выйдя на порог.

- Скажи Ивану Николаевичу, что рыжая пришла, он меня звал, - не обращая внимания на нападки, спокойно сказала Мила.

- Звал? Тебя? Да кто ты такая? - женщина обернулась и в окно посмотрела на сидящего на диване мужчину. - Видишь, ему плохо совсем, не до тебя, иди уже.

- Просто скажи ему, что я пришла, - настойчиво повторила Мила. Но шатенка уже заперла дверь и пошла к мужчине. Мила увидела, как тот дернулся, в попытке встать, после того, как она ему что-то сказала. После, не открывая глаз, он махал ей рукой, жестом указывая немедленно открыть дверь. Звуков изнутри слышно не было, но по недовольному выражению лица шатенки, Мила поняла, что той было приказано впустить гостью.

Девушка вошла в магазин, но сделав пару шагов в направлении дивана, она схватилась за голову. Здесь было столько энергетически заряженных вещей, что срочно нужна была защита. На минуту закрыв глаза, она досчитала до десяти и прочитала нужную молитву. Боль и фоновый шум отступили, стало легче, теперь можно сконцентрироваться.

- Зачем звал? - Мила стояла перед мужчиной. Шатенка, которая, оказывается, была его женой, вместе с сыном быстро оделись и ушли на улицу.

- Помоги мне, - еле выдавил тот, просящим тоном, - пожалуйста.

- Чем я могу тебе помочь? - поинтересовалась Мелана.

- Избавь меня от этого шума, я уже с ума схожу, в голове постоянно будто кто-то молитвы читает, у меня мозг раком становится, думать ни о чем не могу. Ощущение будто в обморок падаю, слабость, тошнота.

- Откуда про меня узнал? - Мила прислушивалась к тому, что витало вокруг мужчины.

Рваные облака сглаза окружали его голову и при каждом вдохе и выдохе попадали внутрь и вылетали обратно. Слабый докучающий заговор, но видно уже давно на нём. Кто-то разозлился и хотел таким путём вынудить поступить по-своему. Но почему он позвал её?

- Мне про тебя пёс сказал, - слабым голосом ответил Иван Николаевич.

Милу аж подбросило от удивления, неужели уже поздно, совсем крыша съехала, он с собаками разговаривает. Но, отбросив рациональные мысли, переспросила:

- Какой пёс?

- Вон там, возле кассы на полу сидит, - мужчина махнул рукой в нужном направлении.

Девушка подошла ближе и увидела на полу настоящее чучело таксы. Черная гладкая спина, рыжий живот, такса сидела как живая. Мила протянула руку и провела рукой по собачьей шерсти. Словно разрядом в голове замелькали картинки из жизни животного, среди толпы незнакомых людей Мелана увидела мать и бабушку Марфу. Этот пёс её знает, вот почему указал.

- Как ты с ним разговариваешь? Где ты его взял?

- Принёс один чудик, втирал мне, что это ведьмин пёс, денег много за него просил. Ну а мне этот зверь приглянулся, подумал, если и не купят - себе оставлю, - рассказывал Иван Николаевич. - А потом пёс мне прямо в голову мысли вкладывать стал, когда я его гладил. Я попробовал раз, два, дело говорит, торговля в гору пошла, с поставщиками наладилось. И вдруг это... - мужчина потыкал пальцем в висок.

- Вдруг? - хитро прищурилась Мила, поглаживая чучело таксы.

- Ну не знаю, может не совсем вдруг, постепенно, но всё сильнее и сильнее. Поможешь? Сколько хочешь, заплачу. Это он мне сказал: "Увидишь сегодня рыжую, она поможет".

- А больше ничего не говорил? - Мелана смотрела мужчине прямо в глаза. Тот отвёл взгляд и отрицательно помотал головой. - Врёшь! За обман двойная цена, - заключила юная ведьма.

Иван Николаевич испуганно заводил глазами, внутри у антиквара шла битва "за и против". Наконец он выдохнув, признался:

- Говорил, про эту икону говорил, она меня изводит, вернуть её надо хозяйке. Но я же не знаю кому? Мне её принесли чужие люди, как хозяйку искать? - тут же начал юлить и оправдываться мужчина.

- Тройная цена, - сказала, как отрезала, Мила. - Я вижу тебя насквозь, - улыбалась она. - Ты сейчас ради наживы себе хуже делаешь. Ещё немного, и это на твоих близких перекинется, представь как твой невинный сын страдать будет и жена тоже. Верни икону хозяйке.

- Пошла ты к чёрту, - антиквар вдруг резко сунул руку за пояс и, вынув пистолет, направил на девушку. - Снимай этот чёртов сглаз и вали из моего магазина. У меня тут всё схвачено, пристрелю - искать никто не будет. Будет она мне тут условия ставить. Давай, колдуй, считаю до пяти.