Ведьмины косы (СИ)

Глава 26

В гостиной императорских покоев снова раздался шум и топот сапог. На этот раз в спальню ломилась охрана.

— Впусти их, — попросил Ричард, всё ещё похожий на меловую фигуру.

Арета отозвала лианы с дверей, и через пару секунд на пороге возникли шестеро мускулистых амбалов в экипировке.

— Ваше Величество, — завидев короля, низко поклонились они.

— Связанных отправить в подвалы и допросить. Даю разрешение на глубокое ментальное вмешательство, — отдел приказ Ричард. — Исполнять!

Это означало, что после допроса преступники с большой долей вероятности утратят рассудок. Впрочем, за покушение на короля им всё равно не жить.

Пятеро охранников увели пленных, а шестой, одетый в чуть более нарядную форму с золотистыми погонами, остался. По всей видимости, он начальник стражи. Во всяком случае, лицо у него такое квадратное, жёсткое, подходящее для высокой военной должности.

— Ваше Величество, мы зафиксировали прорыв защитного контура, — сказал он.

— Попытка покушения, — Ричард придал своему ослабевшему голосу властность. — Кто пропустил в мои покои чужих?

— У них были магически заверенные пропуска высшего уровня, Ваше Величество, — охранник вытянулся в струну и невидяще уставился куда-то в стену, а по вискам у него текли капельки пота.

Ага, понимает, что облажался. Нервничает, хотя на лице не дрогнул ни один мускул.

Стражу, которая не справилась со своей главной задачей, могут казнить или отправить работать киркой на рудники. Но то ли Ричард был не в состоянии рубить головы, то ли ему невыгодно избавляться от тех, кто ещё может быть полезен.

Король изрёк:

— Отныне в мои покои будут вхожи лишь те, кого пригласил я лично. И Анна. Ей я предоставляю абсолютный пропуск во все уголки дворца и разрешение применять любую магию, — он указал охраннику на Арету и добавил: — Её слово приравнивается к моему.

Последняя фраза явно была лишней и компрометирующей.

Человек в форме мазнул по Арете скользким взглядом.

— Отлично! Была одна мишень, а теперь целых две! — с нотками сарказма высказалась она, когда начальник стражи ушёл. — Ричард, нерационально выставлять меня напоказ.

— Да брось, скоро и так все узнают, — он улыбнулся и раскрыл свою ладонь в бессловесной просьбе, чтобы Анна вложила в неё свою руку.

Ведьма не стала упрямиться.

— Я так понимаю, это попытка задержать меня при дворце? — усмехнулась она, разгадав его хитрость.

— Ну, ты же не желаешь смерти своему королю? Тебе не всё равно. Иначе ты бы не пришла.

— Тебе не стоило ставить меня наравне с собой. Я не собиралась уходить, пока ты не укрепишь свои позиции.

— Спасибо. Я навечно твой должник, — он поёрзал на постели и невольно поморщился от боли.

— Вижу, к тебе возвращается чувствительность, — сменила она тему. — Это хорошо. Готов к следующему этапу исцеления?

— Всегда готов, — несмотря на слабость, он держался молодцом.

Арета снова сняла повязку, которой была прикрыта рана. Ричард посмотрел и скривился. Рана от пульсара — зрелище не для слабонервных.

— Выглядит чудовищно, понимаю, — пояснила ведьма. — Но не всё так страшно, как кажется. Худшее позади. Я начала заживлять глубинные слои и буду двигаться выше и выше. Тогда в брюшной полости не будет воспаления, а шрам, если и останется, то незаметный, — она говорила неторопливо, успокаивающе, а от её исцеляющей энергии шло тепло.

— Щекотно, — признался он. Ощущения были приятными и воздушными, как пушинка.

— Терпи! — строгое.

Ричард снова разулыбался и уставился в навес над кроватью. Он готов терпеть это хоть всю жизнь. Ему ещё никогда не было так хорошо, даже несмотря на то, что в его жизни всё очень и очень плохо. Такой вот парадокс.

К конце сеанса Арета почувствовала зверский голод. Ричард дремал с блаженным выражением на лице, и будить его совершенно не хотелось. Сон исцеляет.

Только она встала, чтобы отправиться на поиски провианта, как король открыл глаза.

— Нет, не уходи…

— Увы, мы не можем безвылазно сидеть в твоей спальне, — покачала она головой. — Я за едой.

— Можем вызвать прислугу.

— В приготовленной специально для короля еде может быть яд. Куда надёжнее самим раздобыть что-нибудь.

— Я с тобой, — он удивительно бодро сел и опустил ноги на пол. — Мне только переодеться. Не хочу, чтобы меня считали больным.

Арета открыла рот, чтобы возразить, но Ричард опередил:

— Не спорь!

Одевался он долго. Струп размером в половину живота болел и чесался. Твёрдая кровяная корочка трескалась каждый раз, когда Ричард сгибался-разгибался, протягивал и поднимал руки.

В конце концов, кровь проступила через свежую повязку и запачкала белую, с мучениями надетую рубашку.

— Анна? Ты не могла бы мне помочь?

В итоге Ричард, бледный, как снеговик, всё же покинул свои покои в сопровождении ведьмы, но при этом их скрывал полог отвлечения. Всё-таки лучше не светиться лишний раз перед людьми. Враг не упустит возможности напасть на слабого противника.

— Мы идём на кухню? — поинтересовалась Арета.

— Да, но не совсем, — лукаво улыбнулся Ричард.

— Это сюрприз?

— Что-то вроде того, — снова уклончивый ответ. — Будучи ребёнком, я любил исследовать неизвестное и как будущий король завоёвывать новые территории. Весь дворец стоял на ушах из-за войн, которые я устраивал с придворными мальчишками. Чтобы доказать своё лидерство, я брал в осаду библиотеку, курятник и, конечно же, кухню. Но главным моим завоеванием стало крыло прислуги.

— И сейчас мы идём облагать налогами твои честно завоёванные в детстве территории.

— Схватываешь налету! — похвалил он.

В небольшой, по сравнению с королевской, кухоньке исходила манящим ароматом только что вынутая из печи сковорода с куриными крылышками.

— А вот и наш оброк, — сказал Ричард и сглотнул.

Рядом со сковородой стоял сотейник с гречей, тарелка с печёночными котлетами и хлебница, но двое непрошенных гостей, не сговариваясь, смотрели только на крылышки.

На кухне было пусто, но в соседнем закутке громко переговаривались две женщины.

— Пойду сообщу, что крылышки пойдут на благо страны, — сказала Арета и ушла туда, откуда доносились голоса. Вскоре она вернулась и по-хозяйски поставила сковороду на маленький кухонный столик, рассчитанный на две персоны. — Ну всё, теперь можем смело есть. Курица наша.

— Они вот так просто взяли и разрешили всё это съесть?

— Нет.

— Что ты им пообещала?

— Ничего. Просто вылечила прачке Луизе спину, а поварихе Берте зарастила загноившийся порез на пальце. Они сказали, что мы можем съесть всё, что найдём, и нам не будут мешать.

Приправленные чесноком и солью крылышки, запечённые в печи, изумительно пахли, а нежное мясо таяло во рту.

Ричард ел руками, время от времени блаженно прикрывая глаза и совершенно не по-королевски постанывая от удовольствия.

— У меня стойкое ощущение, что слуги едят вкуснее господ, — изрёк он, отгрызая с косточки хрящик и с упоением прожёвывая его.

— Ты просто привык к изысканной пище и забыл, как хороша простая. Это повод привнести новое веяние в придворную жизнь.

— Картошка с курицей на званый обед?

— А почему нет?

— Представляю лица придворных, — фыркнул он, а затем посерьёзнел. — Это так странно… Я только что потерял самого близкого человека и был уверен, что вскоре последую за ним, но сейчас я здесь, ем куриные крылышки, отнятые у прислуги, и мне хорошо.

— И хорошо, что хорошо, — Арета отложила недоеденный кусочек. — Нам и так хватает горестей в жизни. Давай хоть немного порадуемся, что мы живы и у нас есть еда.

Ричард снова заулыбался, облизал косточки и схватил следующее крылышко.

В одном он был прав: при дворе такую простую еду и особенно варварский способ её поглощения не оценят.

Пожалуй, простая еда уместна вот в таких крохотных уютных кухоньках в душевной компании, где нет нужды соблюдать этикет.

Ричард смотрел на ведьмочку, с аппетитом вгрызающуюся острыми зубками в мясо, и любовался её естественностью. Вот уж кто не боится испачкать руки и лицо едой. Впрочем, Ричард и сам не особо осторожничал. От голода позабыл привитые с детства манеры.

Сковорода опустела как-то слишком быстро. Последнее крылышко по-братски поделили пополам.

— Как-то маловато, — Ричард заозирался по сторонам.

— Возьму на себя дерзость похозяйничать, — Арета встала из-за стола, помыла руки и принялась шарить по шкафам, подсвечивая себе пространство магическим светлячком. — Сухарики будешь?

— Э-э… Это которые кладут в суп? Или старый хлеб? — уточнил король.

— Пшеничные. С солью и перчиком, — она захрустела, пробуя сухарик на вкус. — М-м-м… Мне нравится, — поставила мешочек с сухарями на стол и полезла дальше.

В самоваре обнаружился горячий чай с шиповником, а в хлебнице пироги с картошкой и яйцом. Всё было опробовано и оценено по достоинству.

— Каждый день бы так ел… — признался Ричард, поглаживая зачесавшийся струп на сытом теперь уже животе. — Я уже подумываю, а не сбежать ли мне куда-нибудь в глухую деревеньку?

— Как человек, выросший в такой вот глухой деревеньке, скажу: везде свои плюсы и минусы, — без шуток ответила Арета. — Одной простой еды мало, чтобы быть счастливым. К тому же, если ты уйдёшь от своих монарших обязательств, это будет терзать тебя всю оставшуюся жизнь. Ты не из тех, кто бросит целую страну на произвол судьбы ради личных хотелок.

— Ты права. Но помечтать-то я имею право, — усмехнулся он, но вышло не очень весело. — А чего хочешь ты?

— Хочу направить свою силу во благо и прожить жизнь в гармонии с собой, чтобы моё дело приносило мне удовлетворение. Пока даже не представляю, каким будет мой путь. До перерождения я была обычной деревенской ведьмой, делала отвары, заговаривала грыжу у детей, принимала роды… Я мечтала, что выйду замуж за хорошего парня, который примет меня такой, какая я есть.

— А в чём проблема? Разве тебя можно не принять?

— Про ведьм в Элросе говорят, что они не от мира сего. Как нужна помощь — бегут со всех ног звать, а вот породниться боятся.

— И это в век, когда магия используется повсеместно… — удивился Ричард.

— О, у нас в деревне я после смерти бабушки была единственной, кто пользовался магией. Остальных дар обошёл стороной.

— Ведьмовство передаётся по наследству?

— Да. Обычно через поколение, — ответила она.

— А что было потом? Как изменились твои мечты?

— Потом они превратились в прах. Почтовый сокол принёс весть, что в нашу сторону движется шайка Бовена, что разбойники не просто грабят — они убивают всех подряд и оставляют после себя пепелище. В нашей деревне срочно начали готовиться к битве. А долг ведьмы — защитить свой народ, даже ценой собственной жизни. Я обрезала свои косы, сплела из них латные верёвки и заговорила их. Но, к несчастью, в нашей деревне появился предатель. Предательница. Моя родная сестра. Она сожгла верёвки и сбежала с преступниками.

— Ты знаешь, где сейчас твоя сестра?

— Нет, — Арета покачала головой и поморщилась. Нутро бунтовало, когда Паршуту называли её сестрой. — В последний раз её видели в Пиксе. Ей удалось сбежать из тюрьмы.

— Мне жаль, что у тебя не осталось близких родных. Одного не могу понять: что ценного в деревнях? Зачем грабить крестьян? — не понял Ричард.

— В деревенских часовнях у нас принято ставить алтари с сокровищами. Наши реки богаты драгоценными камнями. Шайка Бовена хотела заграбастать добро и земли впридачу.

— Ясно. Значит, теперь ты больше не мечтаешь о семье? — он снова перескочил на тему отношений.

— Скорее, понимаю, что меня воскресили не ради тихого семейного счастья. Я просто не имею права тратить своё время и дар на неугодные богине вещи.

— Можешь мне не верить, но я тоже чувствую себя инструментом, а не человеком. Всю жизнь, с самого детства, — он выдержал паузу и огорошил: — Анна, я принимаю то, что ты не создана для тихой жизни хранительницы семейного очага, что тебя, как и меня, ежечасно подстерегают опасности. Наверное, я, как никто другой могу понять тебя. Я не стану воевать с твоим предназначением и принуждать тебя. Клянусь. Согласишься ли ты стать моей соратницей, моим боевым товарищем и… — рваный вдох. — Королевой?