Вера в чудеса

Пролог

- Толя, ты что, обычную бабу найти не можешь? Я за что тебе деньги плачу? - рявкнул Сергей Давлатов на начальника своей службы безопасности.

Анатолий Воропаев, стоявший перед его гневными очами, тем временем размышлял, что, если так дела пойдут и дальше, то лучше будет уволиться. Во-первых, потому что Давлатов с каждым днем становился более невыносимым, а, во- вторых, потому что Воропаев вот уже шесть месяцев не мог найти Дину, несмотря на то что, что считался в своей сфере отличным профессионалом. Но поиски результатов не давали.

А Давлатов между тем никак не хотел успокаиваться:

- Эта сука выставила меня идиотом, чуть не спалила дом, стащила полляма рубликов и сбежала, а ты ее найти не можешь! Это как?

Ответить на это Воропаев ничего не мог. Он и сам не понимал, куда могла подеваться Дина. Анатолий заметил, как Давлатов потер ладонь левой руки и вспомнил, что она ухитрилась еще и порезать Сергея, воткнув ему нож в руку. Как это получилось у хрупкой барышни, осталось для Воропаева секретом, потому что Давлатов был крепким, тренированным мужиком.

И главное - с чего вдруг все это случилось? Потому что перед побегом Давлатов драл Дину как хотел, когда хотел и куда хотел, а та только млела и смотрела на Сергея влюбленными глазами. Что такого могло случиться за один вечер? Воропаева в тот день в особняке не было. Он приехал ночью после звонка босса и обнаружил во дворе дома две пожарки, а, зайдя в дом, увидел изрядно потрепанную огнем гостиную, злого как тысяча чертей Давлатова с перемотанной бинтом рукой. Также в доме ошивались его друзья Михаил Ланской и Вадим Маликов, которые очень быстро смылись. Давлатов толком Воропаеву ничего объяснять не стал, велел уладить дела с полицией и пожарными, обставив все как несчастный случай, и найти Дину, которая ударила его ножом и украла пятьсот тысяч рублей, а еще попыталась устроить пожар.

- Найди мне ее, - уже более спокойно выдохнул Сергей и, когда Воропаев вышел из кабинета, уселся в кресло, откинувшись на спинку.

Он и сам не понимал, для чего так жаждет, чтобы Дина быстрее нашлась. Иногда ему казалось, что он просто свернет ей шею, стоит ему ее только увидеть, после всего, что она натворила. А иногда ему хотелось вновь испытать тот острый кайф от секса. Эх, была бы она сейчас здесь, он бы уложил ее грудью на стол, сорвал трусы и вогнал бы в нее член до самой матки, а потом бы долбился во влажное, тугое нутро, пока оргазм бы не разнес их обоих в щепки. Если уж честно, то ни одна из партнерш за эти полгода, так и не смогла его удовлетворить, как это делала Дина. Сергей жалел, что затеял всю эту хрень, но сделать ничего, чтобы исправить ситуацию, уже было нельзя.

Глава 1. С чего все началось.

Дина.

Передо мной на стуле сидит мужчина. И я даже не знаю, что в нем вызывает большее неприятие: то ли толстые щеки, свисающие как у откормленного боровка, то ли -заплывшие салом бесцветные глаза, то ли - большой живот и дурацкая привычка складывать на нем руки, то ли красноватый общий фон физиономии, то ли - то, что он просто гондон штопанный. Но он омерзителен.

- Ну, что ты, Диночка, так на меня смотришь? Дело потеряла. Нужно назначать служебную проверку, а там - неполное служебное соответствие, увольнение по статье...
И останешься ты без работы, с ипотекой, с дочкой на руках. Жаль! А все могло быть
по-другому, но ты сама не захотела. Да-а-а. Такие вот дела!

В общем-то, конечно, все так, как он говорит. Только вот, никакие уголовные дела я не теряла, а одно из них отдала ему на проверку. Зато теперь он утверждает, что я его потеряла. В этот момент меня охватывают запоздалые сожаления по поводу выбора места работы. Но себя жалеть я не люблю. Бессмысленное занятие. Других людей тоже бывает жалко не всегда. Зато критическое мышление и чувство юмора образуют интересный симбиоз и порой приводят к неожиданным последствиям. Если бы этот хряк не хотел залезть ко мне в трусы, или если бы я ему просто дала, то ничего этого не было. А с другой стороны, это сколько же надо выпить, чтобы под такого лечь?

А еще мне очень обидно уйти сейчас, как побитой собаке, поджав хвост. И, совершенно кстати, я замечаю на столе у поросенка кружку, от которой идет пар.

Но все же уточняю:

- Николай Валерьевич, Вы абсолютно правы. Мы...э-м...может, как-то все исправим? А кофе у Вас горячий? Говорят, что, если делать минет, отхлебывая какой-нибудь горячий напиток время от времени, то ощущения делаются намного острее.

Я облизываю губы и прикусываю слегка нижнюю зубами, тянусь за кружкой и делаю глоток напитка. Это действительно кофе и он довольно горячий. Свинтус смотрит на меня, не веря своему счастью, и отвечает, судорожно сглатывая:

-Го-ря-чий.

Он правильно не верит. Я наклоняюсь на столом, при этом в вырез блузки видна моя троечка. Свинтус упирается взглядом в мое декольте и забывает дышать А в руках у меня кружка с кофейком. С горячим кофейком. А еще я плохая девочка. Очень плохая! Хоп! Небрежным движением руки я переворачиваю кружку со стола аккуратно на промежность боровка.

- Б*ядь, - визжит боровок неожиданно высоким голосом, - А-а-а. Ты чё, о"уела?

Но я же вежливая.

- Ой, простите! Какая я неловкая! Сейчас я медсестру позову. Она тебя яйца как раз и перевяжет.

Боровок продолжает визжать, а я выхожу из кабинета.

Что же. Теперь я точно здесь не работаю.

Свинтус с обваренными яйцами слово свое сдержал, и с работы меня выперли по статье. Он, видимо, подсуетился, потому что на работу меня не берут никуда. И да, он был прав во всем. У меня ипотека и дочь. А денег нет. Но чему меня научили восемь лет в правоохранительных органах: нас е*ут, а мы крепчаем. Поэтому я сижу на подоконнике своей ипотечной двушки и смотрю на раскинувшийся под окнами пустырь с лопухами и крапивой. Он напоминает мне луг, по которому я летом носилась у бабушки вместе с соседскими детьми. А сейчас я вижу бомжика, который обитает на пустыре возле какой- то хозяйственной постройки. Бомжик сворачивается калачиком на картонке и накрывается видавшим виды пледиком. Да, а я так не хочу! Вот. Я люблю красоту и уют, у меня ребенок, в конце концов. Не хочу на картонку, но ипотеку платить нечем.

Только вот Мухосранск есть Мухосранск, а боровок - его король.

Поэтому меня ждет участь всех нищих и обездоленных - Москва.

Я обзваниваю вакансии и то, что я без прописки на нормальной работе в Москве не нужна, меня не удивляет. Но гордость я себе в создавшейся ситуации позволить не могу. Тут уже не до жиру, быть бы живу. За моими метаниями с едва уловимыми сомненьями на хорошеньком личике наблюдает дочь. Наконец я не выдерживаю ее пристального взгляда и спрашиваю:

- Ленок, ты меня сейчас глазами на атомы пытаешься расщепить?

Но эта девочка все же моя дочь, и ее особо не проймешь.

- Нет, мамочка, - раздается нежный голосок, - Я, честно говоря, думаю, какой шанс, что ты меня сдашь в детдом?!

Я с удивлением смотрю на нее и отвечаю:

- Нет, лапа, на детдом можешь не рассчитывать, а вот на тёть Аню, всегда, пожалуйста. Вот ей тебя и сдам.

Мой ангел хмыкает с сарказмом в нежном голоске и продолжает интересоваться собственной участью:

- Мам, она же меня терпеть не может. Она же ведь будет из меня снова "приличную девочку" делать.

Елене двенадцать, она очень самостоятельная, упрямая и красивая. Её мой папа, царствие ему небесное, называл: "Красота". Папа, папа... Как же мне тебя не хватает...

- Ленок, а ты зачем, фотки своего одноклассника, в чем его мама родила, в сеть слила? М-м-м? И кто же виноват, что его бабушка и тетя Аня - подружки?

Естественно, Татьяна, бабушка Даниила нажаловалась Анне и та, пользуясь тем, что она наш единственный взрослый родственник, принялась объяснять и Елене, и мне заодно, что девочки так себя не ведут. Ну, я-то от нее отбилась, так как в тридцать лет девочки ведут себя еще и не так. А вот Еленке иногда прилетало всяких морально-нравственных нравоучений. Только Елена ее, по-моему, и не слушала. Дочь у меня очень любит свободу.

- А зачем Данька перед нами раздеваться начал? Там, чем гордиться у мужчин принято, еще не выросло. А все туда же...

С одной стороны, Еленка права. И то, что ее еще не интересуют мальчики, тоже нормально. Рано еще.

Тут я натыкаюсь на вакансию от клининговой компании. Зарплата очень приличная, во всяком случае, за год можно рассчитаться с остатками по ипотечному кредиту. Им требуется молодая, энергичная "чистюля". За такие деньги я готова в моем теперешнем положении побыть даже Карлсоном, который живет на крыше. Поэтому звоню, обговариваю детали, отправляю резюме. И ура! Меня берут на работу! Буду с высшим юридическим образованием драить унитазы.

Глава 2. Встреча.

Дина.

Тетя Аня и Лена провожали меня на вокзале. Мне рассказали, что улицу надо переходить на зеленый свет светофора, еще нужно надевать теплые носки и беречься от сквозняков. Я никогда надолго не оставляла свою дочь, но сейчас у меня не осталось другого выхода. А на душе было тоскливо. Мой единственный родной любимый человечек.

Москва встретила меня пасмурным небом и холодным ветром, несмотря на конец мая. Я доехала до нужной станции метро, нашла офис клининговой компании. Меня встретила приятная шатенка с приклеенной улыбкой, которая объяснила, что в мои обязанности будет входить поддержание в идеальной чистоте особняка площадью в 1000 квадратов, уход за различными поверхностями, уход за вип-гардеробом, приготовление домашней пищи в зависимости от пожеланий клиента. Работодателем являлся бизнесмен Давлатов Сергей Владимирович. Работать я буду в паре с еще одной девушкой, которую звали Лиза. Здесь же нас и познакомили. Девушка оказалась пухляшкой с косой пшеничного цвета до пояса. Нам выдали униформу, а потом на служебной машине отвезли в поместье.

Поместье располагалось в закрытом коттеджном поселке. На въезде туда нас проверили охранники. Территория была огорожена высоким каменным забором. Поместье охранялось, прилегающая к дому площадь была распланирована и оформлена явно
каким-нибудь крутым дизайнером. Особняк был роскошен, сразу было видно, что здесь с денежными трудностями не сталкивались. Нас встретила женщина лет пятидесяти пяти, худая, злая, одетая в костюм серого цвета. Явно не дешевый.

- Меня зовут Жанна Викторовна. Я управляю персоналом в особняке. Девушки, хочу вас сразу предупредить, что вы приехали сюда работать. И именно этим вы и будете заниматься.

Она повела нас к дому, чтобы все показать и объяснить нам наши служебные обязанности. В этот момент через ворота на территорию проехал автомобиль Мерседес Майбах, по подъездной аллее машина доехала практически до крыльца дома. После остановки из салона вышел водитель, который открыл пассажирскую дверь. Из автомобиля показался мужчина лет 35 на вид, высокий – 190 см, хотя, вероятно, даже выше, крепкие широкие плечи были обтянуты синей тканью пиджака, узкие бедра, длинные ноги, темно-каштановые волосы зачесаны назад с косым пробором с левой стороны. Так как мы были недалеко от него, я разглядела под широкими бровями выразительные глаза серого цвета, обрамленные густыми темными ресницами. Картину дополняли прямой нос и четко очерченные скулы. Он был просто неприлично красив. Так, Дина, работа, деньги, ипотека, дочь! А красавчики, пусть идут себе полем. Такие, как он, тебе никогда не доставались. Хотя до чего же хорош!

В этот момент мужчина решил заговорить. Голос у него оказался глубоким с хрипотцой. Услышав его, мне уже захотелось раздеться.

- Жанна Викторовна, кто это с Вами?

- Девушки для уборки дома, Сергей Владимирович. Прислало агентство. - ответила женщина.

Так значит, это и есть наш босс. Ох….

Красавчик мазнул по мне и Лизе безразличным взглядом серых глаз и добавил:

- Пусть переодеваются и приступают к работе, - после чего зашел в дом через центральный вход.

Нас Жанна Викторовна повела окольными путями. Я сразу же вспомнила начальника следственного управления области, который негласно запрещал простым следователям ходить по парадной лестнице областного управления, настаивая, чтобы пользовались боковой. Да… Небожители не сильно отличаются друг от друга. Уровень неба только разный.

Нам показали дом, рассказали, где и что находится. Оказалось, что мы вдвоем с Лизой жить будем в одной комнате в небольшом коттедже. Там же живут и ребята из охраны. Мы переоделись в униформу, которая состояла из платья черного цвета длиной до колена и белого фартука, а также непонятной нахлобучки на голову тоже белого цвета. Зачем она была нужна, я так и не поняла. Я повертелась у зеркала. Ух, какая я неотразимая!

Потом мы вернулись в дом, вооружились подручными средствами и принялись сражаться за чистоту. К вечеру мне стало ясно, что имела в виду Жанна Викторовна, когда говорила, что мы пришли сюда работать. Где-то в районе десяти вечера мы с Лизой, наконец, оказались в своей комнате. Я растянулась на кровати, жалея свои бедные ноги.

Я только собиралась отправиться в душ, как раздался звонок моего телефона:

-Дина, это Жанна Викторовна. Вы умеете готовить?

-Да.

- Завтра повар взял выходной. Нужно будет приготовить завтрак для Сергея Владимировича.

-А что ест по утрам ваш Сергей Владимирович? - очень интересно, что ест на завтрак "ходячий секс".

- Приготовьте омлет с грибами и блинчики с мороженным. Завтрак должен быть готов к семи утра.

На следующее утро я проснулась в шесть, привела себя в порядок, забыла надеть платье для съемок порнушки и помчалась на кухню. Кухня - это храм, а я в нем - жрица. Тем более, что здесь не нужно себя ограничивать глупостями вроде цен на продукты. Кофемашина на этой кухне стоит столько, сколько вся обстановка на моей. Но завидовать не надо, хоть и душит жаба. Воспользовавшись случаем, делаю себе капучино без сахара. Вкуснота!

Я обжариваю шампиньоны и лук, взбиваю яйца с молоком, солью и содой, заливаю все на сковороду, потом оставляю омлет доходить до готовности на очень маленьком огне. Тем временем делаю тесто для блинчиков и уже собираюсь начать их печь, как вдруг на кухне появляется босс собственной персоной.

Я со сковородкой в одной руке, половником с тестом во второй, в футболке по типу майки-алкоголички и без лифчика (который я тоже забыла надеть с утра) застываю у плиты как дура. Потому что босс заходит на кухню с обнаженным торсом и в спортивных штанах. Боги секса носят спортивки? Да ну на... Под загорелой кожей Сергея перекатываются мышцы, отчетливо видно проступающие вены на руках, таких сильных руках, что у меня начинает ныть в промежности. Мышцы живота у него проработаны так, что можно изучать анатомию без вскрытия. Мне дико хочется подойти и посмотреть, что у него там в штанах. Но я сдерживаюсь. Все-таки нужно завести мужчину для здоровья, но мне все время некогда. Выжить бы.

Глава 3. Мужчины любят секс.

Дина.

На кухню заходит мужчина лет сорока, спортивного телосложения, короткий ежик светлых волос на голове, голубые глаза, не красавец, как Давлатов, но приятной наружности. Я в это время дошла до кофемашины и спросила:

- Сергей Владимирович, какой кофе сделать?

- Черный, без сахара, - и уже, обращаясь к вошедшему, говорит, - Толь, ты что, так рано?

Толя придирчиво меня разглядывает и отвечает:

- Нужно подготовить все к сегодняшней встречи.

Дальше мужчины начинают обсуждать какие-то деловые вопросы, которые меня не касаются и не интересуют, потом уходят из кухни, а я возвращаюсь к блинчикам. Попутно размышляю над тем, что сейчас такое было вообще. Сергей же специально не давал мне пройти, чтобы что? Это он меня провоцировал? Но зачем я ему сдалась? К такому, как он, очередь стоит и в постель, и не в постель. А я-то с моим теперешним уровнем даже на разовый перепих не гожусь.

Хотя ему я дам и даже ломаться не буду, чтобы потом внучкам рассказывать, какой у меня был мужчина.

Накрываю завтрак в столовой на двух человек. Я бы в такой столовой, мне кажется, смогла бы просидеть неделю, не вставая, только бы мне дали полюбоваться на эту красоту. Ничего не могу с собой поделать, люблю красивые вещи. И нет, это не зависть, это тяга к прекрасному. В столовой большое окно в пол, занавешенное шторой песочного цвета, стены приглушенно-желтого цвета, справа кадка с каким-то карликовым деревом, слева у стены буфет с посудой, посередине круглый стол, накрытый скатертью тоже песочного цвета, возле которого то ли стулья, то ли кресла с мягкой обивкой. Из окна виден сад. Живописно. И полезно для пищеварения.

Мужчины садятся завтракать. Сергей Владимирович уже в костюме и при галстуке. Анатолий снова смотрит на меня и говорит:

- При работе в доме не забывайте надевать униформу.

Если он рассчитывает меня этим смутить и поставить на какое-то мифическое место, то это он зря. Обижаться я не умею, отучили в полиции. На обиженных возят воду. А на выпад в свой адрес отвечаю:

- Конечно, этого больше не повториться, - главное правило выживания, никогда не отказывайтесь сразу, но всегда делайте так, как нужно именно вам.- Могу идти?

- После того, как уберешь со стола, да, - босс у меня простой парень, мы с ним уже на «ты». Вроде на брудершафт не пили.

Интересно, а какой у него член? Я бы не отказалась посмотреть, наверно целибат длительный сказывается. Раз меня не отпустили, стою аккуратно в уголке, караулю, чтобы не убежали тарелки. В том, чтобы изображать предмет декора, для меня ничего странного нет. Наверно, Давлатову приятно, когда ему в рот смотрят. Но на него и так просто смотреть приятно. Так что, кругом одно сплошное эстетическое наслаждение. Спустя какое-то время завтрак закончен, мне остаются мечты и грязная посуда. Мужчины уходят добывать мамонта, или очередной миллион, или миллиард.

Окно в столовой приоткрыто и, когда они проходят мимо, направляясь к автомобилям, я слышу, как Анатолий говорит Давлатову:

- Красивая и наглая.

- И?- односложно отвечает последний, видимо, заинтересованный исключительно добычей миллиардов.

- И готовит вкусно, - не успокаивается Толя.

На что Давлатов кидает:

- Сиськи классные, задница шикарная. Что вдуть хочешь?

Дальше разговор не слышу. Но понимаю, что мужчины хотят секса. А любовь – это чушь.

Проходит неделя, и я уверена, что не люблю большие дома, что моя квартира в пятьдесят квадратов идеальна, потому что мы с Лизой постоянно что-то моем. Больше я не готовлю, а секс-босса вижу только издали. И он на меня не обращает внимания. То есть совсем. Зато на меня поглядывает Анатолий Воропаев, Как оказалось, так зовут начальника службы безопасности Давлатова, которому понравились мои блинчики. Наверное, хочет вдуть. Но я ему не дам.

Чудесный майский вечер, когда я почти добралась до кровати, был прерван Лизой, которая позвонила мне на сотовый и начала выть, хлюпая носом:

-Я в ванной-ой кра-а-ан сломала.

-Лиза, ну, как так-то?

- Приди, пожалуйста, я-я-я н-не знаю, ч-что делать.

-Можно подумать, я знаю,- бухчу я, но иду,- Где ты?

-На втором э-этаже.

Возвращаюсь из коттеджа в дом, поднимаюсь на второй этаж, где по вою нахожу место аварии с зареванной Лизой. Почему-то вспоминаю иллюстрацию к стихотворению "Дед Мазай и зайцы", где дед плывет в лодке с зайцами. Кое-как перекрываю воду, при этом меня так хорошо окатывает водичкой. Со злости куда-то выбрасываю дурацкий кокошник с головы. Просто превосходно! Я в мокром платье собираю воду с пола и молюсь, чтобы ничего не было испорчено в этой антикварной лавке, а то мы вовек не расплатимся. Лиза пытается помогать, но больше мешает. Я психую и отправляю ее к нам в комнату, а сама убираю остатки наводнения. Черт! Я же стреляю хорошо. Может в киллеры податься? Вожусь долго, но, в конце концов, побеждаю воду и выхожу в коридор. Я оказываюсь напротив хозяйской спальни. А по коридору мне навстречу идет Давлатов.

Сергей.

Отвратный день. Все не то и все не так. Домой попадаю около полуночи. В доме никого не должно быть. Не люблю посторонних на своей территории. Жанна это знает и поэтому инструктирует прислугу, чтобы та не путалась у меня под ногами. Сделали работу, а дальше изображайте привидений. Поднимаюсь по лестнице к себе, но в коридоре вижу Дину. В мокром платье, которое прилипло к груди, облепило ноги. Волосы, так как и тогда, когда она готовила мне завтрак, распущенные, струятся по плечам и спине. Видно, что тоже влажные. Это что еще за дела?

- Почему в таком виде? И что ты здесь делаешь? – спрашиваю, и голос звучит грубо и зло.

Как там ее Воропаев назвал – наглая? Толик разбирается в людях, потому что в ответ слышу без всякого там почтительного придыхания:

- Кран сорвало.

Да и смотрит она на меня недовольно. А еще врет и не краснеет. Потому что, если бы у меня в доме начало срывать краны водой, я бы не поленился найти тех сантехников, которые их так «хорошо» установили. Поэтому без колебаний озвучиваю свое видение ситуации:

Глава 4. Бойтесь своих желаний.

Дина.

Ворочаюсь на кровати почти до утра, заснуть не могу. Понравился ли мне секс с Сергеем? Судя по реакции тела, однозначно, да. Потому что, стоит только подумать о том, как он меня трахал, в промежности начинает сладко ныть, вдоль позвоночника пробегает неконтролируемая дрожь, а в руках и ногах я чувствую какое-то напряжение. И я хочу еще… Еще глубже, сильнее, дольше, жестче. Но в голову лезут и другие мысли. Судя по тому, как он меня выпроводил, меня сейчас попросят на выход, хорошо, если деньги за отработанное время отдадут. И что теперь делать? Хотя не я же на него первая запрыгнула? Ну да платье было мокрым, но я не голышом в коридоре стояла? А про Толика само как-то вырвалось, он вообще тут сам виноват, не могу я, молча слушать, когда меня дерьмом поливают. У меня такая защитная реакция организма. Эх, Дина, Дина, что тебя несет-то последнее время не туда, куда надо. А тут еще и секс без защиты был. Таблетки я не пью, последний партнер у меня был, я даже не вспомню, когда. И, вообще, я в такой ситуации не была никогда. Надо, наверное, погуглить, через сколько времени можно выпить таблетки, чтобы не залететь, и какие именно. Беру в руки телефон, лезу в интернет, нахожу ответ – через 72 часа и название препаратов. С утра нужно попасть в аптеку любым способом. Аборт я делать не буду, а двое детей без отцов уже перебор.

Засыпаю лишь под утро, но меня будит звонок моего сотового. Сколько же времени? Полседьмого. И номер неизвестный. Но все равно отвечаю на звонок. Из трубки раздается ледяной голос Давлатова:

- В кабинет иди, - и он отключается.

Вот час икс и настал. Иду в ванну, чтобы умыться холодной водой, и застываю перед зеркалом. Мама дорогая! Да так даже жертвы изнасилований не выглядят. Шея вся в синяках от укусов, плечи в синяках от пальцев, бедра тоже в синяках. Ну и по хрен! Одеваю любимую майку на тонких бретельках, лифчик не одеваю, джинсы синие рваные на коленях, цепляю ногами кроссы и плетусь в особняк. По дороге размышляю, что кошку сгубило любопытство. Вот ты и узнала, каков «ходячий секс» в постели. Что-то только особой радости не ощущаю.

Кабинет на первом этаже особняка. В нем ничего лишнего, опять окно в пол, только не шторы, а жалюзи, книжные шкафы у стены, диван у другой стены, большой коричневый стол, кожаное кресло. Стучу, слышу в ответ:

- Входи.

Захожу, волнуясь, чего ему надо. Сергей, одетый в футболку и джинсы, стоит у окна спиной ко мне. Оборачивается, разглядывает меня. Надеюсь, ему нравится, что он видит. Подходит ближе, дотрагивается пальцами до мест укусов, затем убирает руку. От его близости в промежности все напрягается от желания. Да что ж такое? Опоил, что ли, он меня чем? Или вода у него дома с афродизиаками? Отходить, не отходит. Потом произносит:

- Если собралась в полицию писать заявление на меня, надеюсь, понимаешь, что хуже сделаешь только себе,- голос как ушат холодной воды.

Нужно как-то поделикатнее ответить, но Остапа несет, нес-е-е-т:

- Зачем? Мне все понравилось, а если я еще и залетела от тебя, то рожу обязательно. Ведь на алиментах ты экономить не будешь?

Он чуть наклоняет голову на бок, его губ слегка касается кривая ухмылка:

- Раздевайся, - опять командует.

- Не буду, - здравая часть меня побеждает в том, что идут какие-то очень странные брачные игры, в которых лучше не участвовать.

- Сейчас порву все на х*й, - надеюсь, он имеет в виду одежду.

Сергей резко выдыхает, стискивает челюсти. Что он злой постоянно? Не успеваю ему помешать, как он рвет мою любимую майку. Офигеваю… Нельзя же так, в конце концов.

- Джинсы помочь снять? – уточняет.

Нет, мне точно ничего не понятно, и пошла я подобру-поздорову. Я разворачиваюсь, чтобы свалить в закат, и то, что полуголая, меня не смущает, но он меня хватает сзади, прижимает к себе. Как и следовало ожидать, член у него опять готов к работе. Я это очень хорошо чувствую. Он запускает руку спереди мне в штаны, отрывает пуговицу, сдергивает их с трусами до колен. Разворачивает меня лицом к столу, и, пока я, путаюсь в не до конца снятых брюках, заваливает меня грудью на стол, при этом на пол падают какие-то канцелярские мелочи. Сам не раздевается, просто достает свой стоящий прибор.

- Не дергайся,- в следующую секунду я чувствую первый мощный толчок.

Вскрикиваю, он надавливает рукой мне на поясницу, сильнее прижимая к столу, сам расставляет ноги шире, чтобы было удобней. Я чувствую корпусом и щекой холодную поверхность стола, на спине его горячую ладонь, внутри меня растягивает его не маленький пенис. От того, что мой живот плотно прижат к твердой поверхности, ощущения от проникновения такие острые, как ножом по коже. Он медленно выводит пенис из моего влагалища почти до конца. Я понимаю, что меня ему сейчас видно всю, и я уверена, что он разглядывает, то, как я выгляжу в самых сокровенных местах, а еще, мне кажется, он рассматривает, как его член проникает внутрь меня и выходит, потому что двигается он, не спеша, но мощно. Следом за первым толчком следует второй такой же силы, я вся вздрагиваю, а он снова выскальзывает из меня почти до головки. Я стону, мычу, потому что, мне начинает казаться, что еще чуть-чуть и он просто порвет мне все внутри.

- Ну что, шлюшка, поорешь для меня?- презрительно интересуется Давлатов.

Не знаю, какого ответа он думает дождаться, я разговаривать не в состоянии, пока он продолжает двигаться в том же темпе. Потом ему, видимо, надоедает, и он начинает фигачить мое нутро наподобие отбойного молотка. Вот тогда, я уже не сдерживаясь, начинаю кричать в голос, теряю себя, пространство вокруг. Через несколько минут начинаю биться в конвульсиях оргазма, а Сергей все движется и движется, наращивая темп.

Но наконец, раздается с шипением:

-Б*ядь,- и чувствую, как внутрь меня снова выплескивается сперма.

Он что снова кончил в меня? Совсем с ума сошел? Член внутри начинает опадать, но Давлатов не отстраняется до тех, пока его пенис не выскальзывает сам. Он натягивает штаны и боксеры. Я не могу двигаться, на меня накатывает слабость. Сергей сдергивает с моих ног джинсы и трусики совсем. Он видит мое состояние, потому что поднимает со стола, разворачивает к себе лицом и, голую, усаживает на стол, разводит мне ноги и становится между них. Я реагировать не могу, пока еще это способность не восстановилась. К моему удивлению, он меня обнимает, утыкаюсь лицом ему в район ключицы, а он гладит меня по спине, очевидно, думая, что я так быстрее приду в себя.

Глава 5. Что же с тобой делать?

Сергей.

Дина уснула сразу же, я тоже. Проснулся часа через три и залюбовался спящей красавицей. Длинные реснички подрагивают на щеках, красные, как малина губки приоткрыты, дышит ровно, выглядит во сне спокойной и расслабленной. Смуглая кожа мягкая и нежная, так и тянет провести по ней рукой. Соски у нее цвета кофе с молоком, щелка между ног аккуратная и розовая внутри. Вся в синяках: на шее, плечах, спине, бедрах, ногах. Я переусердствовал. Задумываюсь, что теперь с ней делать. Хрен знает, чего я взъелся ночью. Ну, сломали кран, и сломали. Но когда она загнула про Воропаева, я озверел. Она специально провоцировала, а я повелся. Увольнять ее не буду, я не натрахался. И ночью, и утром в ней было туго и горячо, оргазмы острые. Я кайфанул. Но делать из нее любовницу не хочу. Проще оставить ее на работе, сколько там у нее вахта - два месяца. За это время я нае*усь, и она свалит домой. Только сразу нужно объяснить ей ее место, чтобы не липла как банный лист, и не придумывала себе того, чего никогда не будет. Нужно найти Жанну и поставить ее в известность, что Дина сегодня работать не будет. Я ее вымотал. Нужно дать ей отдохнуть. И по дому раскиданы ее одежда и трусы. Встаю с постели, смотрю на Дину, которая спит на боку, и, раздумываю, может присунуть ей спящей, чуть приподнять верхнюю ногу и загнать член по самые яйца в нее? Но решаю все же дать ей выспаться.

Принимаю душ, одеваюсь, выхожу из спальни, спускаюсь вниз, обнаруживаю Жанну за разносом второй девушки. Причина ругани - отсутствие Дины. Девчонка едва не плачет и оправдывается:

- Я не знаю, где она. Я вчера кран на втором этаже сломала случайно, она трубу перекрыла и воду стала убирать, а я в коттедж вернулась. Больше я ее не видела.

Хмыкаю про себя. Ну, я, красавчик, бля, еще и набросился на Динку ни за что.

- Жанна Викторовна, пойдемте ко мне в кабинет. Мне с Вами нужно поговорить.

Заходим в кабинет, и она сразу же замечает разорванную майку, джинсы с трусами и валяющиеся в сторонке кроссовки. Вещи явно не мои. Жанна смотрит на меня вопросительно, но вслух ничего не произносит.

- Дина спит у меня в комнате, не нужно ее искать.

- И?

- Что и? - начинаю раздражаться, - Выспится, пойдет или работать, или трахаться. Я еще не решил.

Жанна даже не пытается скрыть удивления, но благоразумно решает ничего не обсуждать.

-Хорошо. А вещи? - кивает головой в сторону беспорядка.

- Сам соберу.

Она разворачивается и уходит.

Поднимаю женскую одежду: майка порвана, джинсы тоже, единственное, что можно вернуть хозяйке это трусы и кроссовки. Трусы возвращать не очень хочется, без них мне Дина больше нравится.

В итоге одежду выбрасываю, обувь отношу в свою спальню.

Дина.

Когда просыпаюсь, то в комнате больше никого нет. Осматриваюсь. Стены спальни отделаны камнем темно-серого цвета, окно большое, как и везде в доме, жалюзи на нем почти черного цвета, огромная кровать, на которой я спала, с бежевым бельем, остальная мебель разных оттенков коричневого цвета. Мое внимание привлекли светильники светло-коричневого цвета, свисающие с потолка. Красивые. Я голая и голодная. Мой взгляд останавливается на моих кроссовках, оставленных возле тумбочки. Больше никаких своих вещей не вижу. Это что, прикол такой? Обувайся и ни в чем себе не отказывай?

Встаю, обхожу комнату и, о чудо, на полу возле окна нахожу свои черные трусы. Одеваю их. Выглядываю в окно. Понимаю, что вечереет. Надо же, дал мне выспаться и даже в своей спальне. Это какой-то аукцион неслыханной щедрости! Задумчиво смотрю на кроссовки и оцениваю, а что, если обуться, и в трусах и в обуви пойти в коттедж …

Нет, такой поступок может сулить неприятности на мою пятую точку, поскольку на территории поместья полно охранников, а к групповому сексу я не готова.

Есть еще один выход, пойти в гардеробную и взять футболку или рубашку. Этого делать без разрешения Давлатова, мне не хочется, потому что характер у господина бизнесмена не сахар, а трахает он в наказание жестко. Какие еще у него методы воспитания прислуги неизвестно. Вдруг он собак спускает на неугодных? Но сидеть здесь я тоже не собираюсь. Я хочу есть и в душ. Мыться в его душе не хочу. Мне хочется поскорее покинуть его комнату. Мне на его территории неуютно. Все здесь как будто, вопит, что мне здесь не место.

Мои душевные метания прерывает появление секс-босса.

Я в одних трусах стою возле окна. Он сканирует меня взглядом и замечает:

- Выпрыгивать в окно нет необходимости.

- Я и не собиралась. Не такой ты и страшный.

- Неужели? И чем же ты занята?

Недовольно хмурюсь и решаю высказать очевидное:

- Загостилась я у тебя как-то. А разгуливать без одежды я не привыкла.

Смотрит на меня насмешливо, потом скрывается в гардеробной, откуда возвращается со своей футболкой в руках и приближается ко мне. Останавливается в непосредственной близости, а меня прошибает так, как будто он меня уже снова на свой член насадил. Во мне начинает разрастаться злость на саму себя, что ж этот мужик на меня так влияет, а? В одной руке Сергей держит футболку, вторую он запускает мне в трусы, раздвигает пальцами складочки и надавливает на клитор. У меня вырывается стон.

Давлатов произносит, чуть ухмыляясь:

- Я собирался продолжить тебя е*ать. По поводу работы можешь не волноваться. Зарплату свою получишь. А как ее зарабатывать: с тряпкой в руках или передком, для тебя ведь не принципиально.

От его слов такой же эффект, как если бы он залепил мне хорошую пощечину. Даже похоть уменьшается. Отвечаю:

- У меня есть выбор?

- Я разве тебя к чему-то принуждал?

Делаю от него шаг назад, он вынимает свою руку из моих трусов. Я выдергиваю из его пальцев футболку, натягиваю ее на себя. Такое положение вещей, когда мужчина и женщина занимаются сексом, их все устраивает, то есть все понравилось обоим, но она почему-то сразу «шлюха», а он «победитель», не для меня. И то, что он, не зная ничего обо мне, начинает меня унижать, ни к чему хорошему не приведет. Поэтому, если у меня, по его словам, есть выбор:

Глава 6. Откуда ты взялась такая на мою голову?

Сергей.

Эта овца обломала меня вечером с сексом. Видите ли, предпочитает драить мой дом, а не трахаться со мной. Ну да, ну да, так я и поверил. Это способ остановить на себе мое внимание. Бабы хитрые, лживые твари, которым нужны только бабки и толстый, длинный член. А поскольку работать они не любят, вот и ищут, как лучше пристроиться в жизни за счет того, что у них между ног. Честно говоря, не рассчитывал, что Дина начнет выделываться, такая отзывчивая, стоит чуть приласкать и уже можно делать с ней, что угодно. Но не хочет, как хочет. Кругом полно доступных телок, только пальцем помани. А когда, ты при деньгах, то и манить особо не надо, скорее отбиваться приходится.

Я уверен, что теперь, она будет пытаться меня охмурить всеми этими женскими штучками. Но не тут то было. Следующую неделю она старается не попадаться мне на глаза. Это не сложно, тем более я постоянно занят на работе. Если же вдруг и попадается, то для этого мне нужно приложить усилия, но Дина при этом опускает глаза в пол и исчезает из пределов видимости с поразительной быстротой. Это какой-то новый способ завести мужика под названием – «Отвали от меня». Но он, бля*ь, срабатывает, потому что из-за того, что она меня бортанула (это когда такое было вообще!), у меня портится настроение. На работе я замечаю, что подчиненные уже откровенно шарахаются от меня даже без повода. Когда попадаю домой, то все чаще испытываю желание пойти найти эту заразу, оттащить в спальню и там уже продемонстрировать, почему женщину сделали из ребра мужчины, а не наоборот. Удерживает меня от идиотской выходки, только то, что не хочу ощущать себя слабаком из-за какой-то давалкой. К концу недели ничего не меняется: при встрече Дина на меня не смотрит, попыток заговорить не предпринимает и, вообще, изображает домового, который невидимо следит за домашним уютом.

В субботу вечером на какой-то тусне для богатых цепляю красивую крошку-блондинку, чтобы перебить привкус шатенки. И решаю сыграть в игру – «Не очень-то ты мне и нужна». Домой шкур я стараюсь не водить. Для этого у меня есть квартира. И при другом раскладе я бы отвез блондиночку туда, воплотил бы в реальность все свои желания и отправил бы ее домой на такси. Но сейчас я хочу посмотреть, как будет себя вести Дина, если увидит меня с другой. Ведь не может же быть, чтобы секс со мной ей не понравился. Сколько помню, все всегда хотели добавки. А продолжать или нет, уже решал я сам. Поэтому везу девочку домой, исправно всю ночь трахаю, так что к утру она из-под меня выползает и предлагает сделать перерыв в постельных игрищах, так как «ты неутомим, котик». Прислуга начинает работу с 7 утра, поэтому в начале восьмого отправляю девочку в своей рубашке на голое тело за бутылкой вина на кухню, надеясь, что она не заблудится. Сам отправляюсь следом. Мой расчет верен, потому что в воскресенье завтрак, как и обед, и ужин, готовит Дина - у повара выходной, и при таком раскладе, сбежать из кухни она не сможет.

Дойдя до кухни, слышу женские голоса:

- Ты здесь работаешь?

- Да.

- Сделай мне панкейки с малиной и сливками. Я надеюсь, ты знаешь, что такое панкейки, а то мало ли из какой ты дыры. Там, наверное, такого слова и не знают.

В этот момент я захожу на кухню. Из одежды на мне только полотенце, обернутое возле бедер. Дина с недоумением разглядывает блондинку, потом видит меня, но глаза в пол не опускает, как обычно, а смотрит прямо на меня, широко улыбается и спрашивает:

- А Вы, Сергей Владимирович, панкейки будете?

- Можно попробовать, если они будут съедобные, - не могу удержаться, чтобы ее не уколоть.

Продолжая улыбаться, она отвечает:

- Только Вам полезней будет с грецкими орехами и сметаной.

- Почему? – усмехаюсь.

- А для усиления потенции, - не знаю, как это расценивать, то ли как заботу, то ли как оскорбление.

Меня эти игрушки достали, поэтому делаю несколько шагов, хватаю Динку за руку и цежу:

- С потенцией у меня все в порядке. Хочешь, продемонстрирую?

Суч*а выдергивает руку и отказывается:

- Нет, спасибо, мое дело тряпкой махать, мы же с Вами определились уже.

Блондинка вклинивается:

- Зря отказываешься, ты симпатичная, я не против, а то он уже меня затрахал, а так на тебя будет отвлекаться.

Дина выглядывает из-за моего плеча на девушку:

- Нет, простите великодушно, но каждый должен заниматься своим делом.

«Блонди» прилетела ответочка за дыру, поэтому она хмурится.

- Дина, если уж ты помнишь про договор, займись завтраком, а тренироваться в остроумии будешь в своей дыре, – осаживаю шатенку.

Делить меня она точно не рвется и возвращается к выработанной ранее модели поведения – отодвигается от меня как можно дальше, и смотрит вниз:

- Как скажете, Сергей Владимирович, - тянет тихо своим мелодичным голоском.

Я с блондинкой возвращаюсь в свою спальню, где продолжаю заниматься развратом. Пусть Дина слушает, как подо мной кричит другая баба. Но завтрак нам приносит Лиза. К вечеру отправляю потаскушку, с которой отрывался, домой, не забыв поблагодарить за старания.

Наступает новая неделя, и я понимаю, что главное в Дине - это постоянство. Меня нет. Я сначала тихо бешусь, а потом начинаю третировать Жанну: там грязно, там бардак, еду подали не вовремя, одежду плохо погладили и все, что могу придумать в том же духе. Жанна честно терпит два дня, затем переключается на Дину и Лизу. Лиза ходит с красными глазами, Дина – с улыбкой, демонстрируя идеально белые зубы. Перемывает все по 30 раз, утешает Лизу, не огрызается с Жанной, со мной не разговаривает.

Вечером в четверг я обсуждаю некоторые вопросы с Воропаевым в кабинете, случайно мой взгляд останавливается на книжных шкафах – интересно, а вытирают ли пыль с них и как часто. После ухода Воропаева звоню Жанне и высказываю свои претензии, она отвечает, что завтра все приведут в надлежащий вид.

- Не завтра! Сейчас, - рявкую в трубку.

Глава 7. Не разбиться.

Дина.

Утро начинается с того, что я ощущаю ягодицами мужской эрегированный член. Непривычное начало утра. Мне жарко, потому что Сергей во сне обхватил меня обеими руками и притянул к себе, еще и ногу сверху закинул.

Я честно старалась держаться от него подальше две недели, потому что сейчас я должна думать о дочери и решать проблемы, а не превращать свою жизнь в хаос. Давлатов – это источник проблем. Он не тот, с которым может быть «долго и счастливо». И я ему на фиг не сдалась, может, трахнуть пару раз. А последняя неделя с мелочными придирками меня доконала. Поэтому вчера, когда он прицепился к этим чертовым шкафам, я не выдержала и решила его проучить, сняв белье. Только вот такого результата я не ожидала. А еще меня очень беспокоит, что я испытываю к нему просто какое-то сексуальное помешательство – стоит ему оказаться рядом, как меня ломает от неудовлетворенного желания. Изучаю пострадавшие запястья: за ночь стало хуже – на обеих руках красуются темно-сине-фиолетовые синяки, и в некоторых местах стесана кожа. На ноги смотреть вообще не хочу.

Сергей проснулся, разворачивает меня к себе лицом. Он подминает меня под себя, ложится на меня сверху, я животом чувствую стоящий колом член, мои руки запрокидывает вверх и удерживает меня в таком положении. У меня между ног сразу же все напрягается, такое ощущение, что я в очень жаркий день сильно хочу пить. А потребность ощущать Давлатова внутри – это как стакан холодной воды. Только вот я никак не могу ограничиться одни стаканом. Мне нужно все больше и больше. Это пугает. Зависимости не доводят до добра. Взгляд мужчины темнеет от похоти. Он начинает целовать мне шею, потом грудь, облизывает языком сначала один сосок, потом второй, затем прикусывает их по очереди зубами, потом кусает груди. Напряжение внутри меня возрастает. Я раздвигаю ноги как можно шире, он оказывается между них. Трусы Сергей еще не снял и это единственная преграда между нами. Мне хочется самой достать его член и насадиться на него.

Давлатов ловко сдергивает с себя ненужную тряпку, поворачивает меня на бок, верхнюю ногу выпрямляет и кладет себе на плечо. Его ноги согнуты в коленях и расположены по обе стороны от меня. Он, фактически сидя на второй моей ноге, заполняет меня собой до отказа.

Я издаю только беспомощное:

- О-о-ох.

Он тоже стонет:

- А-а-а. Сейчас я буду е*ать тебя вот так. Тебе нравится?

Стону в ответ:

- Да-а-а

Он движется то глубоко внутрь меня, то, как будто совершая круговые движения из стороны в сторону. Мне очень хорошо. Совсем не хочется, чтобы он остановливался.

Прошу его, сама не зная о чем:

- Сережа, пожалуйста, еще….

Сейчас он готов для меня на все:

- Да, моя хорошая. Вот так. Я же вижу, что ты любишь, когда сильно.

Я чувствую, как будто меня изнутри заполняет теплая жидкость, сначала постепенно, потом все сильнее, потом накрывая с головой, содрогаюсь в судорогах оргазма. В этот момент Сергей выходит из меня переворачивает на колени и начинает вбиваться в меня в полную силу. Уже почти ничего не соображаю, кричу в голос от удовольствия.

Сергей интересуется:

- Тебе нравится, когда я тебя так е*у? Да, Дина?

- Да-а-а. Как хорошо-о-о, - выдыхаю в ответ.

Он толкается в меня несколько раз, кончает в меня, я падаю под ним на кровать. Он ложится сверху.

- Да, Дина, и, правда, хорошо.

Придя в себя, Давлатов уходит в душ, я остаюсь лежать на кровати. Потом сажусь и разглядываю собственные ноги. За этим занятием он меня и застает. Подойдя к кровати, хмурится, потому что следы от ремней на лодыжках выглядят даже ужаснее, чем следы на запястьях. Меня одолевают грустные размышления о том, что оставаться здесь нельзя. Это был не эксперимент в сексе, потому что для него нужна обоюдная договоренность между партнерами. А насилием это не является, потому что я хотела близости с Давлатовым. Но где гарантия, что однажды его не занесет по-настоящему? И он мне серьезно не навредит?

- Я хочу уехать, - произношу спокойно.

Нет повода для истерик, да ими и не решить ничего. Однако первое, что меня сейчас волнует - если что-то случится со мной, кто вырастит мою дочь? На мне давно уже нет розовых очков. Поэтому пошло оно к черту все! Главное, это - собственная безопасность.

- Интересное заявление после оргазма, - ему не нравится, какой оборот принимают события, - С чего вдруг? Вроде мы только что пришли к тому, что нам хорошо. Или это какой-то непонятный метод манипуляции?

Он снова хмурится. Я поднимаю на него взгляд и разглядываю его. Какой же он красивый! Мне кажется, на него можно смотреть часами. А еще очень хочется подойти и провести руками по мышцам груди, у меня даже кончики пальцев начинает покалывать от этого желания. Мысленно бью себя по рукам. Нет, нет, нет! Я не буду играть в эту игру, ее я Сергею уже проиграла. Единственное, что остается, бежать.

- Мне с тобой все непонятно. Если тебе нужна постельная игрушка, то это не ко мне. Да игры твои временами, как-то не очень, - киваю на свои лодыжки и запястья.

Давлатов импульсивный и резкий. От него не знаешь, чего ждать, поэтому через секунду я уже сижу у него на коленях, лицом к нему.

- Слушай, я буду осторожнее, но я тебя хочу и предлагаю тебе остаться. Ты же планировала здесь проработать два месяца, а секс может быть приятным бонусом.

Я собираюсь возразить, что планировала работать, а не развивать свои навыки в постели, однако он начинает скользить губами по моему горлу, потом он заменяет губы зубами и меня парализует. Я не в силах шевелиться, возражать, да и думать тоже. А когда он, уткнувшись в мою шею, начинает нашептывать:

- Оставайся, нам будет очень приятно, даже не представляешь, насколько, - в голове звучит только проклятое «Да, да, да».

Кажется, я говорю это вслух, потому что Сергей меня хвалит:

- Вот и умница.

Что же я делаю-то, а? Мне нужно бежать от него без оглядки, а я…

Глава 8. Мёд или дёготь?

Дина.

Я остаюсь и сама не понимаю - зачем. Нет, я не верю в то, что Сергей захочет большего. Его поведение говорит само за себя. Ему нужен только секс, вернее много секса. Он неутомим и готов экспериментировать. А я словно привязана к любому его желанию.

Я занимаюсь своими обязанностями также, как и раньше. Но и Давлатов отнимает много времени. Про ночи я молчу, но все чаще он появляется и днем, имеет меня там, где находит, затем снова отправляется по своим делам. Мы почти не разговариваем, он ничего не рассказывает о себе и ничего не спрашивает обо мне. По большому счету, это и не отношения вовсе, а какой-то секс-марафон. Но моя степень привыкания к нему пугает меня. Что будет со мной, когда я уйду? В том, что уйду, сомнений у меня нет. Однако я ощущаю, что будет ломка. Он - это чистый наркотик, к которому привыкают с первой дозы. И отсутствие его, наверное, просто убьет меня.

А еще удовольствие с ним, оно тягучее, заполняющее каждую клетку моего тела, приторно-сладкое, я в нем вязну, как в меду. И самое противное то, что не хочу выбираться.

И я привыкаю к косым взглядам, потому что судить легко.

Первой высказывается Жанна Викторовна. Перед этим она всем видом демонстрирует мне свое неодобрение. И в одно субботнее утро не выдерживает, застав меня за приготовлением завтрака. Начинает с дежурного вопроса:

- Все в порядке?

- Да, - я продолжаю заниматься своими делами.

Она обходит кухню. Я вижу, что она хочет мне что-то сказать, но мнется. Наконец произносит:

- Дина, я хочу тебе сказать… То, что, происходит сейчас между тобой и Сергеем Владимировичем, это не правильно. Ты только не обижайся. Я ни хочу ничего плохого. Но ты не его уровень, - констатирует она. И добавляет контрольный в голову, - И никогда им не станешь.

Я не привыкла выслушивать такие откровения молча. Папа всегда говорил мне, что не нужно позволять унижать себя.

Смотрю на нее:

- Жанна Викторовна, а что происходит? М-м-м?

Она не знает, какой неприличной я бываю, потому что я редко это демонстрирую. И, кажется, сейчас наступил этот момент.

- Дина, тебе не идет изображать дурочку.

- Ну, что Вы! Я ничего не изображаю. А если Вы хотите обсудить со мной предпочтения господина Давлатова в сексе, то уверены, что это стоит делать? Кто Вы для него?

Она молчит какое-то время, затем идет в контратаку:

- А кто ты для него?

Я понимаю, что она думает, что я глупа и на что-то надеюсь. Но это не так.

- Я?! Бесплатная давалка, - цинизм прорывается наружу.

Она замирает, разглядывая меня.

Я тем временем продолжаю:

- Я не верю в сказки, Жанна Викторовна. И не ищу в жизни того, чего в ней нет. А что касается Давлатова, то обсуждать его с Вами не буду. Если Вы считаете, что комплекс оказываемых мной ему услуг, ему не нужен, так поговорите с ним.

- Ясно, - тянет она задумчиво и покидает кухню.

Больше никаких разговоров со мной по этому поводу она не ведет.

Вместо двух месяцев я остаюсь в доме Давлатова еще на месяц. Постоянно звоню дочери, интересуюсь ее делами. Но Лена стойкая как оловянный солдатик, жалобы – это не ее. Поэтому как бы ни было на самом деле, для меня у нее все отлично.

Однажды вечером иду в кабинет Сергея. Из кабинета доносятся голоса. Это Сергей и Воропаев. Уже решаю развернуться и прийти позже, как вдруг слышу;

- Толя, ты чем недоволен-то? А-а-а? Тем, что я ее трахаю? Так я не жадный. Хочешь - присоединяйся. Я же не виноват, что ты так долго раскачивался.

Это он обо мне? Он меня с другими мужчинами обсуждает? Становится мерзко. Уходить передумываю. Если обсуждают меня, то я хочу слышать. Лучше так, чем потом столкнуться с каким-то крайне неприятным сюрпризом. Я уже проходила это, знаю.

- Я ни на что не претендую, Сергей Владимирович. Отпираться не буду, Дина мне понравилась сразу, но…

Да, речь идет обо мне. Их разговор с каждым мгновением нравится мне все меньше.

- Что но? Я вот подумываю отъе*ать ее в два члена. Присоединишься?

Его слова разрывают мне внутренности, смешивая их в кровавую кашу боли, обиды, неверия. Да, я ни на что не претендую. Но подкладывать меня под кого-то еще? Это как же он на самом деле ко мне относится?

- Нет, Сергей Владимирович, я не люблю такие развлечения, - отказывается Воропаев.

Я не хочу больше слушать, вернее, у меня нет сил для того, чтобы слышать такую правду. Я уже не чувствую, что тону в меде. Я… Меня вымазали дегтем, осталось обвалять в перьях и выставить на всеобщее посмешище.

Ухожу. Не хочу его видеть, не хочу, чтобы он ко мне прикасался.

Спустя полчаса, он начинает мне звонить на сотовый. Не отвечаю.

Глава 9. Клин вышибается клином.

Сергей.

Человек редко доволен тем, что имеет. Так и я. Не всегда мы с теми, к кому испытываем какое-то влечение. Казалось бы, вот она – живая, чувственная, притягательная. Когда нравится все – лицо, тело, запах, вкус, голос, характер. И чем дольше я знаю ее, тем эти ощущения только усиливаются. Но…

Я обитаю в кругу себе подобных, где, если имеешь дом, то это особняк, даже, если живешь в нем один, где, если одежда и обувь, то это бренды, и лучше, если ты покупаешь их за границей, где, если еда, то в престижном ресторане, где, если машина, то из последних моделей, если женщина, то либо чья-то дочь из этого же круга, то либо та, что сумела забраться в этот круг сама и цепко держится за него зубами.

Вот тут и начинается «но». Дина не имеет отношения к моему миру, и как я сумел заметить, не стремится в него. Она остается на той грани, что я ей отвел. Не пытается ее пересечь, чем меня озадачивает. Я, как слабак, уговариваю ее остаться еще на месяц. И что потом?

Попробовать привести ее в свое окружение? Конечно, ее можно приодеть, причесать, накрасить, но отвечать на вопросы, откуда она взялась, у меня нет никакого желания. О браке даже речи быть не может. Да и брак мне не нужен. Привести ее как постоянную подругу? В этом мире нужно родиться, чтобы быть его частью. Изменить изначально заданные условия мне не под силу.

И меня напрягает эта необходимость чувствовать ее, быть в ней, с ней, как угодно. Мне прекрасно жилось без всяких этих заморочек.

А тут еще и разговоры, которые, как оказалось, ведутся у меня за спиной.

Ночной клуб «Icon», где я зависаю вместе с Михом Ланским после особо удачной сделки, позволяет расслабиться.

Мих ненавязчиво интересуется, куда я последнее время пропал, потом же сам и объясняет, что у меня появилась жена не из нашего круга.

Я чуть не захлебываюсь крепкой выпивкой:

- Мих, какая жена?! Ты откуда такую хе*ь взял?

Он уже набрался, потому пьяненько улыбается и грозит мне пальцем:

- А чё - нет-то? По тусням почти не ходишь, телок не коллекционируешь… Как старпёр: работа-дом, дом-работа. Кто она?

Только этой ху*ни мне и не хватало.

Не знаю, что срабатывает во мне в этот момент:

- Никакой жены. Просто телка. Правда, классная. Хочешь, поделюсь?

- Ну, раз классная, то хочу. Давай еще Вадима позовем. Три члена на три дырки – будет круто, - предлагает он.

- Да не вопрос, - соглашаюсь.

После того, как отъе*ут еще два мужика на моих глазах, она точно мне будет не нужна.

Через несколько дней.

Я встречаюсь с Ланским и Вадимом Маликовым за ужином в «Кафе Пушкинъ». Столик накрыт в зале «Оранжерея». На столе пельмени, стейки, жаренные белые грибы, какие-то холодные закуски, водка. Мы решаем расслабиться. Непринужденная беседа касается то деловых вопросов, то каких-то общих знакомых.

К теме группового секса первым переходит Мих. Видно, его очень заинтересовала возможность попробовать мою девочку.

Вадим тоже проявляет интерес:

- Я же знаю, ты телок умеешь выбирать. Только вот она-то согласна на такой эксперимент?

Я этот вопрос Дине даже задавать не собираюсь. Что я хочу добиться этой ситуацией? С одной стороны, мне любопытно, как все это будет. Я хочу новых ощущений. С другой стороны, ничего продолжать с Диной я не планирую. Три месяца подходят к концу. Она получит деньги за последний месяц и может валить на все четыре стороны. Так что, почему не поставить точку таким способом?

- А что ты волнуешься? Когда это нельзя было решить вопрос с помощью бабла? - отвечаю вопросом на вопрос.

- Это… Мне кажется, когда все по согласию, так как-то проще, - озвучивает свою позицию Вадим.

- С жестью будет поинтересней, - вдруг замечает Мих.

- Тогда завтра вечером жду вас у себя часов в восемь.

- Да не вопрос, - соглашается за себя и Вадима Мих.

Что же, ночь завтра обещает быть жаркой.

Глава 10. На пределе.

Дина.

На следующей неделе истекают три месяца вахты. Я ничего не спрашиваю у Сергея, не пытаюсь устроить сцену. Зачем? Он ничего мне не обещал. Но трахаться с ним все равно продолжаю. Почему? Сама не знаю.

После услышанного разговора мне остается просто уехать. Я надеюсь, что групповой секс – это просто треп. Давлатов не отличается стеснительностью. Если бы хотел, то он обговорил бы это со мной. В любом случае я не из тех женщин, кто вывернут себя мехом внутрь ради мужчины. Я хочу оставить себе хоть тень самоуважения, а то и так уже от него (самоуважения) осталось не очень много.

Но где-то внутри меня грызет предчувствие какой-то беды. Случится что-то плохое. Я отгоняю это ощущение, но оно с упорством голодной собаки возвращается.

В субботу днем убираю кабинет, когда туда заходят Давлатов и Воропаев. Давлатов, недовольно зыркнув на меня, бросает на стол конверт, который от резкого движения приоткрывается и становится видно, что в нем деньги.

- Дина, закончи уборку позже, - бросает кратко приказ Сергей.

Я выхожу из кабинета, занимаюсь какими-то делами до вечера. Воропаев часа три как уехал. Жанна Викторовна сегодня не появлялась. Сергей ко мне целый день не приближается. Он засел в малой гостиной вместе с двумя мужчинами. Я видела их мельком. Но мне показалось, что они меня разглядывают. Потом светловолосый что-то сказал брюнету, они громко рассмеялись и скрылись в гостиной.

Я почти дошла до коттеджа, когда на сотовый мне позвонил Сергей:

- Где ты?

- На улице, - отвечаю.

- Иди в гостиную, - он как всегда немногословен.

Удивляюсь, что могло ему понадобиться, потому что его знакомые не уехали, а каких-то распоряжений от него по поводу того, что им нужно, не поступало. Иду назад.

Захожу в гостиную. Мужчины сидят в черных кожаных креслах возле небольшого столика. На нем полупустые бутылки крепкого алкоголя.

- О-у-о, Дина, да? – спрашивает светловолосый и, не дожидаясь ответа, продолжает, - Заходи, не бойся. Мы хотим немного пообщаться с такой замечательной девушкой.

Они пьяные. Изнутри меня начинает царапать беспокойство, которое увеличивается по мере того, как я замечаю их сальные взгляды. Мне хочется натянуть на себя плащ-палатку, чтобы закрыться от такого ненужного мне внимания. Смотрю на Давлатова, пытаясь понять, что за фигня здесь происходит. Я им, что - шут гороховый?

Сергей сидит, развалившись в кресле, по его виду ничего не понять. На лице у него ни одной эмоции. Только взгляд у него… Такой же как у остальных. Мне хочется уже укрыться за каменной стеной.

- Вам со мной будет неинтересно общаться, - замечаю довольно прохладно.

Светловолосый встает с кресла, подходит ко мне, протягивает руку и гладит меня по щеке.

- Нет, с тобой нам будет не скучно, - тянет он пьяно.

Убираю его руку от своего лица, бросаю взгляд на Давлатова. Тот сидит все так же, только улыбается, а улыбка какая-то… гаденькая, что ли.

- Тогда скучно будет мне, - решаю не церемониться.

- Ути-пути, какие мы сердитые, - светловолосый похабно смеется и пытается притянуть меня к себе.

Отступаю вглубь гостиной.

Когда прохожу мимо места, где сидит Давлатов, он поднимается с кресла, хватает меня за руку и, продолжая пакостливо улыбаться, говорит:

- Динка, что ты как маленькая…

Это что – то, о чем он разговаривал с Воропаевым? Только Толик отказался. А Сергей нашел, кем заменить. С неверием смотрю на него. Но нет. Правда острее бритвы вспарывает мне нутро. Все так. Большие мальчики хотят острых развлечений. Вместе с болью во мне поднимается волной ярость.

Нет, нет, котики. Я тоже умею преподносить сюрпризы. Курсы самообороны не прошли для меня даром. Главное в деле защиты себя умение выходить за рамки. А растоптать себя я не позволю даже Давлатову. В глубине гостиной расположен письменный стол, на нем канцелярские мелочи, в том числе и нож. Выдергиваю свою руку из хватки Сергея, двигаюсь к столу. Конечно, справиться с тремя здоровыми мужиками сложно, но если действовать нетрадиционно…

Светловолосый начинает тоже двигаться в мою сторону, брюнет продолжает сидеть. Сергей оказывается возле меня раньше него, снова хватает за руку.

- Мих, не переживай, она любит жестко, - замечает он светловолосому.

Брюнет тоже встает. Обстановка накаляется. Замечаю на письменном столе еще бутылки какого-то крепкого алкоголя. В моей голове быстро, очень быстро зреет план по собственному спасению.

Однако какая-то глупая вера в чудо заставляет меня открыть рот:

- Сережа, пожалуйста...

Договорить не успеваю, как он неожиданно бьет меня по лицу. Бьет сильно, еле удерживаюсь на ногах, чувствую во рту привкус крови, понимаю, что он разбил мне губы. Ладно, я люблю жестко. Он все еще держит меня за руку. Мих и брюнет тоже подошли к нам. Хватаю нож и втыкаю его в руку Сергея.

- Ах, ты бля*ь, - вскрикивает Сергей.

Отскакиваю от Давлатова за письменный стол. Мих и второй мужчина выглядят растерянными. По руке Сергея течет кровь. Теперь нельзя дать им опомнится. Бью одну из бутылок с алкоголем об стол, содержимое крепкое, поджигаю лежавшей у меня в кармане платья зажигалкой, на столе еще какие-то бумаги, короче вспыхивает мгновенно.

- Ты чё творишь, су*а, - выдыхает потрясенно светловолосый.

Хватаю вторую бутылку, выплескиваю ее содержимое на штору, расположенную сзади меня на окне. Поджигаю и штору. Давлатов зажимает руку. Эти два придурка - светловолосый и брюнет, наконец, отмирают. Ко мне подойти не могут. Я в огне. Мне становится жарковато. Благо, рядом с окном находится дверь на улицу. Выскакиваю в нее.

Рядом с гостиной находится кабинет, окно в него открыто. Думаю о деньгах, они мне точно понадобятся. Залезаю в окно. Конверт с деньгами, слава Богу, на столе. Хватаю его, вылетаю из окна. Мне сейчас совсем не до морали. Из гостиной слышится трехэтажный мат, и что-то про огнетушитель. К дому уже начинают подтягиваться охранники. Я бегу к месту у забора в северной части поместья, где растет дерево с расположенными низко ветками. Понимаю, что сейчас Давлатов придет в себя и прикажет схватить меня. Что может случиться дальше, я даже представлять не собираюсь. На меня пока не обращают внимания, потому что в гостиной полыхает уже не слабо. Подбегаю к дереву, вскарабкиваюсь на него, иду по ветке над забором. Высоковато. Но выбор не велик.

Глава 11. Без предела.

Дина.

Не дожидаясь рассвета, спускаюсь с дерева. Охране надоело блуждать по лесу, и наступила тишина. Спустившись вниз, чищу историю на телефоне, выбрасываю сим-карту, затем разбиваю телефон. Примерно ориентируюсь на местности, выбираю направление, иду по лесу. Радуюсь русской расхлябанности, потому что часть поселка огорожена высоким забором из сетки, а часть – нет. Выбрасываю передник, распускаю волосы, платье черное, но без передника так бросаться в глаза не будет. Лицо болит, губы разбиты, ноги и руки поцарапаны, одежда и волосы пахнут дымом. Красотка!

Когда рассветает, пересчитываю деньги, их оказывается 500 000 рублей. Ничего, Давлатов не обедняет. Как же он мог со мной так поступить? За что? Ведь моего согласия этим уродам не требовалось. Отгоняю все ненужное от себя, сейчас главное – выбраться. А потом раз никто меня не любит, «пойду я во садочек, наимся червячков». Строчка из песни Сердючки напоминает о чувстве голода. Есть хочется ужасно, последний раз я ела вчера утром, а потом как-то было не до того. Иду долго, наконец, набредаю на автозаправочную станцию. Такси вызывать нельзя, с попуткой тоже связываться опасно. Самое приемлемое – автобус. На заправке покупаю еды, интересуюсь, как мне отсюда выбраться. На меня смотрят как на узницу концлагеря (еще бы с таким внешним видом). Приходится наплести, что поругалась с парнем, а он высадил меня на дороге. Автобусная остановка находится недалеко около километра от заправки. Единственная беда – это паспорт, который остался в доме господина бизнесмена. Пускай подавится.

На остановке долго жду автобус. Пока жду, размышляю о том, будут ли меня искать. Да, непременно. Давлатов наверняка захочет посчитаться за самую «жаркую» нашу ночь. Значит, нужно будет забрать Лену и переехать, деньги на первое время есть. Автобус приезжает, и я добираюсь до Москвы без приключений. Там нахожу недорогую гостиницу, снимаю одноместный номер, принимаю душ и ложусь спать. Я вымотана физически и эмоционально, поэтому засыпаю мгновенно. Даже не хочу переживать по поводу неудавшейся любви.

Просыпаюсь посреди ночи от ощущения тревоги, такой, что кровь начинает стыть в жилах. Мне кажется, что меня нашли. Нет, я точно уверена, что я не одна в номере. Лежу и боюсь пошевелиться. Но бойся – не бойся, а меня хватают за горло и начинают душить. Пытаюсь закричать, из горла вырываются лишь хрипы. Тогда начинаю шарить рукой по тумбочке, нахожу что-то похожее на ручку. К этому времени успеваю разглядеть силуэт мужчины. Пользуясь тем, что он занят тем, что душит меня, бью его ручкой в шею, вложив в удар все силы. Попадаю, потому что раздается мат. И в этот момент дверь номера вылетает от сильнейшего удара, а в комнату врываются люди с фонарями и криками: «Работает ОМОН». Тот, кто меня душил, выпрыгивает в окно номера, который находится на втором этаже гостиницы.

Включается свет. Я сижу на кровати в трусах и лифчике. Кашляю. В номере 4 или 5 мужиков с оружием и в масках. Ко мне подходит высокий мужчина, раскаченный, снимает с головы маску. У него резкие черты лица, зачесанные назад светло-русые волосы с чуть заметной сединой на висках, карие глаза.

Он наклоняется ко мне и спрашивает:

- Ты как?

- Это что сейчас было вообще? – отвечаю вопросом на вопрос.

Я в шоке. Что следующее? В меня ударит молния?

- Поедешь сейчас с нами, я тебе все объясню.

Я нервно сглатываю:

- Куда?

- В следственный комитет, - отвечает он.

- Стесняюсь спрашивать, но зачем? – интересуюсь осторожно.

- Узнаешь, - бросает мне коротко.

- Я тогда, может, оденусь все-таки?

- Одевайся, здесь все свои.

Какой чудесный обходительный мужчина! Плюю на все, встаю с кровати, натягиваю платье, обуваюсь. Деньги я спрятала в платье.

- Я готова, - докладываю обходительному мужчине.

Он, окидывая меня критическим взглядом, предлагает:

- Пошли.

Меня действительно привозят в следственный комитет. Это следует из вывески на здании. К нам выходит мужчина лет 55, представляется Олегом Петровичем. Он начинает говорить, а я понимаю, что я в очередной засаде. В гостинице, где я поселилась, проводилась операция по задержанию серийного убийцы. В номере, где я спала, должна была находиться сотрудница отдела следственного комитета, но кто-то что-то перепутал, и вместо нее маньяк попытался придушить меня, но у него не получилось. Самым печальным оказалось то, что преступник, как человек упорный, всегда доводит начатое до конца.

- То есть, на меня открыт сезон охоты? – не знаю, какой реакции ждут от меня двое мужчин, потому что изучают они меня очень пристально.

- Да, - Лекс (так, оказалось, зовут того, кто меня сюда привез) не привык смягчать ситуацию.

- И что теперь? – я не спешу паниковать.

- А теперь мы предлагаем тебе программу защиты свидетелей и охрану, - отвечает Лекс.

- С чем связана такая щедрость? – я знаю, как все это работает не понаслышке, и настойчивость мужчин меня настораживает.

- Ты просто еще не понимаешь, как ты влипла, - «успокаивает» меня Лекс.

Я действительно в тот момент не понимала, как я встряла, но дороги назад не было уже тогда. Просто Лекс знал это, а я – нет.

Меня подробно расспросили, кто я и откуда, есть ли у меня близкие родственники, как я оказалась в той гостинице. Я сообщила все личные данные, рассказала, что приехала в Москву на заработки, соврала, что паспорт потеряла, про историю с Давлатовым я умолчала, решив, что это не их дело, рассказала про дочь. На последнем моменте мужчины как-то поднапряглись.

Лекс посмотрел на Олега Петровича и сказал:

- Девочку придется забрать.

- Да, это не обсуждается, - протянул тот, потирая подбородок.

Я не поверила им, что все очень серьезно. В том, что я заблуждаюсь, я убедилась очень скоро.

После нескольких допросов через два дня после случившегося меня повезли в какую-то деревню в Подмосковье. Со мной было двое оперативников. На месте нас должны были ждать еще двое.

Глава 12. Самая страшная сказка

Дина.

И я оказалась в аду. Потому что, все что было до этого, было пустяками, не имеющими никакого значения.

Когда случается что-то действительно плохое, у меня появляется стойкое ощущение, что это не может происходить на самом деле. Такое чувство, что снимается фильм, и я в главной роли. Сейчас мне крикнут, что съемки закончены, и все прекратится. Проблема в том, что съемки все не заканчиваются, да и фильм без всякого согласия с моей стороны перешел в жанр триллера.

Мы живем, отрицая саму смерть. Нам так проще. Мы думает о том, что завтра приготовим на ужин, что через месяц купим диван, а еще через полгода - поедем на отдых. И никто из нас не ждет старуху с косой. А когда она проходит совсем рядом, задевая нас своими смрадными одеждами, мы облегченно выдыхаем, что она не за нами, и живем дальше, снова думая о покупке дивана. И это правильно: живое – живым, а мертвое пусть останется мертвецам.

Однако я застыла на грани между жизнью и смертью. Тот, кто играл со мной в гонки на выживание, обладал изощренной фантазией и недюжинным интеллектом. Лекс и Олег Петрович уступали ему. А я… Я просто хотела выжить.

Мне восстановили документы. Еленку тоже привезли. Причем моя сладкая девочка сразу поняла, что дело - труба. Однако долго над чем-то заморачиваться, это не в ее характере. Очень скоро я заметила, что она вместе с ребятами, которые нас охраняли, бегает, подтягивается, они показывает ей какие-то приемы, рассказывают, что можно сделать, чтобы противостоять взрослому человеку.

Спустя месяц жизни в военно-полевых условиях меня стала мучить тошнота. Я стала припоминать, когда у меня были последние месячные. И поняла, что красные друзья не наведывались ко мне уже месяца два. Беспокойство стало долбить по вискам с нешуточной силой. Всеми правдами и неправдами я раздобыла тест. И, как и следовало ожидать, чуда не произошло: перед моими глазами замаячили две полоски. Я вышла из ванной на кухню, села на табуретку и расхохоталась. В голове бился ненавистный голос с хрипотцой: « Не бойся, кукла, не залетишь».

Наверное, со стороны я напоминала не совсем нормальную, потому что Лекс, зашедший на кухню, посмотрел на меня с недоумением, да еще и прокомментировал:

- Ты, что, хохочешь, Дина. Тут рыдать уже в пору.

Я хмыкнула в ответ:

- Не люблю я рыдать. Скажи мне, в чем польза этих твоих рыданий?

Он сел напротив меня:

- Это ты мне скажи. Такие вещи должны девочки знать.

Я вздохнула:

- Лекс, родной, я неправильная девочка. Я не знаю.

Теперь уже хмыкнул Лекс:

- А еще лучше, Быстрицкая Дина Витальевна, расскажи мне, зачем тебя люди Давлатова ищут? М-м-м?

Вот я и приплыла. И что ему рассказать-то? Я некоторое время внимательно рассматривала сидящего напротив мужчину. Я для Лекса типа червяка, на которого ловят рыбу. А рыбу эту он слишком сильно хочет поймать. Не знаю, с чем это связано, но, скорее всего, что-то личное. Поэтому, про Давлатова ему частично рассказать можно. Не сдаст он меня, не сдаст! Как он потом на маньяка охотиться будет? Без наживки?

- Ты же знаешь, что я следователем в полиции работала. Но с работы вылетела. А у меня ипотека и дочь. Работы я у себя в городе не нашла, вот и приехала в Москву четыре месяца назад. Стала домработницей у Давлатова, - тут я замолчала ненадолго, вспоминая нашу с Сергеем первую встречу. Разве перед таким, как он, можно устоять? Давлатов – это воплощение греха. Таких мужчин нужно запретить законом.

Потом я продолжила каяться:

- Лекс, ты фотки этого Давлатова видел?

Он поджал губы:

- Видел. Но мне мужики не нравятся.

- А мне нравятся. Вот и …

Лексу все это надоело:

- «И» понятно. Случилось что?

- Мы поругались. Я сбежала, - решила быть краткой.

- Сильно, видать, поругались, - протянул он

- Да, неслабо.

Про попытку группового изнасилования, поджог, удар ножом, кражу денег рассказывать ему не буду. И про беременность тоже. Я еще сама не поняла, что делать. А может, меня сегодня вообще убьют, и никаких проблем у меня уже не будет.

- Ладно, Дина Витальевна, дыши. Не буду я тебя выдавать.

Я расслабилась.

Вечером этого же дня я лежала на кровати в комнате и размышляла о том, что делать. То, что Сергей не заботился о предохранении, меня успокаивало. Давлатов не из тех, кто пускает все на самотек. Но на вопросы, почему он не предохраняется, он не отвечал. И я перестала спрашивать. А то, что два месяца без защиты не привели к беременности, вообще избавило меня от тревоги по этому поводу. И вот теперь… Какая же бестолковая эта птица аист… Какой мне сейчас ребенок? Придется делать аборт. Другого выхода я не вижу.

Положив руку на живот, я заснула. Спала беспокойно, ворочаясь с боку на бок, то просыпаясь, то вновь погружаясь в сон. И забывшись во сне, я увидела себя на темной улице. Ничего нельзя было разглядеть. А потом услышала топот маленьких ножек, бегущих ко мне. И тьма вокруг стала рассеиваться. Я увидела силуэт ребенка. Было не разглядеть, мальчик это или девочка. Вдруг ребенок резко остановился, и я услышала детский голос: «Мамочка, не убивай меня. Я так хочу жить. Пожалуйста, мамочка…»

Я проснулась. Меня сковали тоска и отчаяние. Руки лежали на животе. Я посмотрела на спящую рядом Лену. В сознании до сих пор звенел детский голос: «Мамочка, не убивай меня…»

В чем виноват этот малыш? Он должен увидеть солнце, услышать, как поют птицы, побежать ко мне навстречу. Кто я такая, чтобы не дать ему шанс на жизнь? Он должен жить… А то, что творится сейчас, это пройдет. И мы либо выживем вместе, либо вместе погибнем.

В соседней комнате послышался какой-то шум. Я насторожилась, потом, стараясь не шуметь, спустилась с кровати, подошла к двери и выглянула в соседнюю комнату. Первое, что увидела, - это лежащий у порога комнаты практически у меня под ногами пистолет, а потом двух сцепившихся мужчин. Одним из них был Лекс, второй был во всем черном, на голове капюшон. Он душил Лекса. Недолго думая, я схватила оружие, сняла с предохранителя, передернула затвор и выстрелила. Шум от передергивания затвора отвлек мужчину, он дернулся, я не поняла, попала или не попала, а он выскочил в дверь. Я метнулась к Лексу, он зажимал рукой живот, сквозь пальцы сочилась кровь.