Веселинка. Как стать феей

Глава 1. История начинается

Ярко светило летнее солнышко, и под его живительными лучами всё казалось красочнее и привлекательнее: нахохлившаяся на кусте серая растрёпанная ворона, старое сухое дерево, словно страж преграждающее тропинку на пути к такой же старой, поросшей мхом избушке, да и сама избушка тоже расправила трухлявые венцы почерневших брёвен под этим ослепительным светом. Я легкокрылой птицей взлетела на покосившееся крылечко, с третьего рывка распахнула разбухшую от старости дверь и звонко крикнула:

- Мам, я дома!

- Входи, Веся, - раздался из сумрака родной голос мамочки. – У меня уж и пироги поспели.

Я с наслаждением втянула носом сытный дух маминых пирожков и сглотнула слюну. Ум-м-м, вкуснятина!

- Садись, егоза, - мама бережно поставила на стол запотевший глиняный кувшин с молоком. – Поешь сначала, а потом и потолкуем.

Но я не могла ждать, меня буквально распирали новости. Как говорится, добрые вести не дают сидеть на месте.

- Меня в Волшебный Университет пригласили, - выпалила я и замахала в воздухе плотно свёрнутой грамоткой с болтающейся на шнуре печатью Университета. – Вот!

Но матушку моя новость не обрадовала.

- Ох, Веся, - мама горестно покачала головой. – Уедешь ты в Университет, я совсем одна останусь. Кто мне в огородике с травами помогать станет, кто воды да дров принесёт? Да и тоскливо мне одной будет, ох, тоскливо.

- Ну ма-а-ам, - заканючила я, торопливо вылезая из-за стола и обнимая поникшие мамины плечи, - мам, ты сама посуди, какие у меня тут перспективы? Стать ведьмой без образования у меня не получится, сельчане меня не любят, - в этом месте я горестно шмыгнула носом, - что же мне теперь, всю жизнь в деревне сидеть, носа за изгородь не высовывать? Я молодая, мам, я жить хочу! По-настоящему, чтобы друзья, приключения, как в книжках!

- Как в книжках и по-настоящему – вещи разные, - горько усмехнулась мама, ласково поглаживая мои руки. – Я тоже в твои годы думала, что всё у меня будет.А вышло что? Кем я стала? Жалкой ведьмой, которую терпят только потому, что приличные маги да ведуны в наше всеми богами забытое село и носа не кажут. Одна у меня радость в жизни – это ты, Веселинка.

- А папа?

Вопрос об отце я задавала регулярно, но имени его матушка так ни разу и не назвала. Знаю только, что это какой-то герой, случайно заблудившийся в непогоду в наших дремучих лесах и нашедший приют у моей матушки. Как погода наладилась, герой отправился дальше, подвиги вершить да девушек-красавиц покоя лишать, а маме от него на память я осталась. Сельчане маму и раньше-то не особенно жаловали, уж больно строго она себя держала, а после того, как она меня родила, и вовсе взъелись: да как же так можно, всяким героям случайным ложе греет, а соседями дак брезгует. По ночам ломились, на дороге караулили, проходу не давали, пришлось матушке в эту заброшенную лесную избёнку бежать. Подальше от людей и сраму. Лес оказался к нам с матушкой гораздо добрее, чем люди: дядюшка Леший от хищников да злых людей оберегает, кикиморы и мавки мне вместо мамок-нянек были, да и теперь мои самые задушевные подруженьки. Маленькой-то я ещё тянулась к другим ребятишкам, просилась к ним в игры да хороводы, но меня всегда прогоняли. Ведьминой дочкой дразнили и доводили до слёз злыми словами о матушке и об отце. Можно подумать, я виновата в том, что герой тот залётный ни разу больше в наших краях не показывался!

- А знаешь, дочка, ты права, - мама привычно пропустила мимо ушей мой вопрос про отца, перевела разговор. – Не дело тебе весь век в лесу куковать, отправляйся-ка ты в Университет. Выучишься, достойное образование получишь, в городе каком-нито закрепишься, а самое главное, людей узнаешь, опыта жизненного наберёшься, хороших людей от худых отличать научишься.

- А как же ты, мам? – я с тревогой посмотрела на матушку, заметив печально опущенные уголки губ, новые морщинки на лице, усталые тени под глазами и широкую седую прядь у виска. – Как же я тебя одну оставлю?

- Да разве я одна?- усмехнулась мамочка. – Вон, кикиморушки новые появились, вечор Леший жаловался, такие, мол, дурёхи необученные, ничего не знают. Вот и буду их учить уму-разуму.

- Точно! – я звонко прищёлкнула пальцами, пустив по воздуху облачко цветочной пыльцы. – Я дядюшку Лешего попрошу за тобой присмотреть. А что, он сильный, в случае напасти и оборонить сможет.

Я выскочила из избушки и бегом направилась к сухому дереву. Побарабанила по стволу особым образом, повернулась на левой ноге вокруг своей оси и звонко крикнула:

- Ау, дядюшка Леший! Выдь на минуточку, разговор есть!

Дерево заскрипело, сухие ветки зашевелились, и не успела я глазом моргнуть, как предстал передо мной коренастый мужичок в зелёной рубахе навыпуск, с отливающей зеленью кудрявой бородой и лихо разметавшимися по плечам волосами.

- От ведь, молодёжь-то, - прогудел мужичок, глядя на меня яркими зелёными глазами, - всё-то им недосуг, всё-то им спешно да срочно. А куды спешат, порой и сами не знают.

- Не сердись, дядюшка Леший, - я звонко поцеловала Лешего в щёку. – Радость у меня великая: меня в Волшебный Университет пригласили!

- А матерь-то с кем останется? – нахмурился Леший. – Ты, коза, в свой Виниситет ускачешь, а она куды же денется?

- Вот об этом я и хотела с тобой поговорить, - я молитвенно сложила ладошки и, преданно глядя дядюшке Лешему в глаза, выпалила. – Дядюшка, миленький, побереги матушку, пока я буду на учёбе!

Глава 2. Эх, путь-дорожка

Во дворе меня встретил огромный серый волк, такой большой и зубастый, что я даже испуганно попятилась от него.

- Пожр-рать взяла? – прорычал волк, жадно облизываясь.

Ой, точно, поесть-то я и забыла взять! Я застонала, звучно шлёпнув себя ладонью по лбу. Растяпа, теперь придется волка просить ещё немного подождать.

- Так я и думал, - волк тяжело вздохнул, обдав меня жаром из пасти, и мотнул головой, указывая на что-то у себя на боку. – Вот, мавки да кикиморы гор-рластые тебе Скатерть-хлебосолку пер-редать велели. Тьфу, используют меня как хотят, то заместо коня, то вообще словно голубя почтового, совсем ср-рам потеряли, стыдодейки.

- Благодарю тебя, серый волк, - отвесила я зверю поясной поклон, - нет тебя верней и отважней, быстрей и прекрасней.

А что, я, между прочим, ничуть не солгала, так… немного приукрасила действительность, в комплиментах такое дозволяется. Волк от моих слов клыкасто оскалился и милостиво подставил мне бок, рыкнув:

- Залезай, да держись крепче, у меня бег быстр-рей лосиного, скок выше заячьего. За мной не каждый ветер-р угонится.

Да уж, как говорится, в мире слишком много причин для смерти, чтобы умирать ещё и от скромности. Я проворно залезла волку на спину, поудобнее пристроила сумку и послала прощальный поклон вышедшей на крыльцо проводить меня матушке.

- Скатертью дорога! – крикнула матушка, и волк понёс меня вперёд с такой скоростью, что у меня в ушах засвистело, а студёный ветер слёзы из глаз выжег. Или то вовсе не ветер была, а печаль от разлуки с матушкой?

Долго ли коротко, близко ли далёко ли, а слёзы у меня высохли, печаль утихла, заползла змеёй в глубины сердца и там затаилась, позволив мне с любопытством начать оглядываться по сторонам. Сильно я не вертелась, один раз повернулась крутенько, так чуть с волка не рухнула, с испугу так в шерсть на загривке вцепилась, что серый аж рыкнул от боли и на три аршина вверх подскочил. Ух ты, выходит, не врал он про скок заячий, а я, признаюсь честно, не поверила.

- Ты чего дер-рёшься? – обиженно прорычал серый волк. – Вот как сбр-рошу тебя, будешь знать!

- Прости, - я ласково погладила волка между ушей, - зазевалась, по сторонам загляделась, чуть не упала, потому и тебя за шерсть дёрнула. Нечаянно.

- А-а-а, - протянул волк и зарысил чуть помедленнее. У берега небольшого уютного озерка вообще остановился и предложил:

- Может, пожр-рём?

- И искупаемся, - я спрыгнула с волчьей спины и невольно застонала: всё тело страшно затекло, в ноги словно сотни иголок с размаху воткнули.

- Ишь, чаво удумала, - прозвучал от озера сварливый бабий голос, - купаться ей приспичило, озеро баламутить!

- Р-русалка, - брезгливо наморщил нос серый волк. – То-то я чую, р-рыбой завоняло.

- Уж ты-то помолчал бы, от самого псиной воняет так, что и не продохнуть! – вместе с этими словами в нашу с волком сторону прилетела мощная струя воды, которая вымочила нас насквозь.

- Эй, а ну, хватит! – крикнула я, отчаянно отфыркиваясь и отплёвываясь.

- А чаво не так, милая? – ехидно поинтересовалась русалка, благоразумно не показываясь мне на глаза. – Ты же сама купаться хотела.

Волк недвусмысленно оскалился и двинулся было к озеру, но я решительно обвила его шею руками и шепнула прямо в ухо:

- Погоди, не кипятись. Силой с ними всё равно не совладать.

- Но можно попр-робовать, - не сдавался волк.

- Чтой-то вы там затихли, захлебнулись, что ли? – окликнул нас знакомый бабий голос.

- Красотами любуемся, уж больно озерко у вас живописное, - почти честно ответила я, скромно промолчав, что любуясь красотой озера, я ещё успевала план мести обдумывать.

Русалки оживлённо заперешёптывались, потом, судя по звукам, вообще крупно заспорили и даже задрались. Я отчётливо услыхала звучные плюхи хвостами по воде и одну очень хорошо различимую затрещину. Ну вот, без всякого вредительства с моей стороны русалки между собой сами переругались. Волк довольно заухмылялся, явно почувствовав себя отомщённым, да и я не сдержала улыбки. Смешные они, эти русалки, вроде бы живут долго, а до самой смерти остаются девчонками, причём удивительно пустоголовыми. Всё бы им проказничать и кокетничать, да ещё путников одиноких к себе на дно утаскивать, как маленькие в самом деле!

- Ладно уж, коли по сердцу тебе пришлась краса нашего озера, оставайся, - важно произнёс знакомый бабий голос. – Можешь даже костерок на берегу развести и ушицы сварить, с рыбкой мы тебе пособим, не сумлевайся.

А вот на такое весьма заманчивое предложение соглашаться никогда не стоит, потому как незадачливого рыболова в лучшем случае ждёт нашествие лягушек, а в худшем русалки такой дряни набросают, что две седмицы животом маяться будешь. Я знаю, мне мавки много про своих соседок рассказывали, да и сама я с русалками дружбу водила и, чего греха таить, так рыболовов разыгрывала.

- Благодарствую на добром слове, - я отвесила земной поклон на три стороны, - за приглашение, только с собой у меня угощение. Кто же в дорогу дальнюю без провизии отправляется?

- Кто-кто, ты, - негромко фыркнул серый волк, сосредоточенно вычёсываясь.

Глава 3. Первые знакомства, первые друзья

С волком я попрощалась на лесной опушке, осторожный хищник не решался выходить на дорогу, предпочитая спасительный полумрак леса. С другой стороны, серый прав, студентов-то понаехало о-го-го сколько, среди них и охотников великое множество, ещё, упасите боги, подранят моего друга верного! Я перекинула через плечо свою дорожную сумку и бодро зашагала навстречу своему счастливому (я в этом ни капельки не сомневалась) будущему. Шла предусмотрительно по краю большой канавы, скорее всего, символизирующей неприступный ров, ограждающий Университет от большого и соблазнительного внешнего мира. В канаве жизнерадостно орали лягушки, остро и волнующе пахло гнилью, а вода переливалась всеми оттенками жёлтого и зелёного. Один из лягушат, самым наглым образом наплевав на законы природы и начисто позабыв о том, что дело вообще-то идёт к осени, а значит, похолоданию и спячке, активно домогался симпатичной маленькой лягушки. Благоразумная самочка домогательств пылкого поклонника не принимала, держалась холодно и неприступно, но лягушонка это не останавливало. Я так засмотрелась на эту парочку (интересно же, чем дело кончится!), что не заметила группу всадников на богато украшенных шелками и золотом конях, которые во весь опор неслись прямо на меня.

- Эй, поберегись, деревенщина! - прозвучал рядом со мной грубый голос, и чья-то сильная рука оторвала меня от земли и зашвырнула в канаву. Вот так легко и просто, словно я не человек, а тряпка грязная, попавшая коню под копыта.

Я с громким плюхом приземлилась прямо в канаву, испуганная лягушка юркнула мне в ворот рубашки, отважный лягушонок воинственно прыгнул мне на голову и разразился оглушительным кваканьем, скорее всего, отчаянно ругая меня за сорванное свидание, поскольку самочка стала-таки уступать напору своего кавалера.

- Смотрите, смотрите, вот это чучело! - зазвенели с края канавы весёлые голоса, и несколько парней и девушек с весёлым смехом стали указывать на меня пальцами. - Умора! И этакая кикимора тоже собралась учиться в Университете?! Придётся подождать, милочка, факультета Чучел болотных ещё не открыли!

- Факультета Дураков тоже нет, но вы же приехали!- резко оборвала ребят тощенькая синеглазая девчушка в ярко-алом платке и такого же цвета сарафане, искусно расшитом диковинными цветами и птицами.

- Что?! - прорычал, медленно багровея, один рыжеволосый парень и угрожающе повернулся к девчушке.

- Могу повторить, коли глуховат! - воинственно подбоченилась девчушка. - Чем зубоскалить да дурость свою показывать, лучше бы помогли!

Парень засопел, сосредоточенно шкрябая голову мясистыми, покрытыми короткими рыжими волосками пальцами. Его спутники тоже виновато притихли. Хм, а мне нравится эта девушка, нужно будет с ней обязательно познакомиться и подружиться.

- Вылезай давай, - прозвучал над самой моей головой насмешливый голос, и чьи-то сильные руки легко, словно морковку с грядки, выдернули меня из канавы. - Сколько в тине не сиди, а царевной-лягушкой не станешь.

- А ты пробовал, - буркнула я, глядя не на своего спасителя, а на измазанную и промокшую насквозь одежду. Ой, мама-мамочка, да как же я в таком виде перед приёмной комиссией-то предстану!

- Да, милая, в таком виде тебе даже гусей пасти не поручат, - мой спаситель оказался не только сильным, что с моей точки зрения является достоинством любого парня, но ещё и болтливым, что я всегда относила к категории недостатков.

- Прекрати немедленно, - напустилась девчушка, - ты же её до слёз доведёшь!

Я шмыгнула носом, смахнула ладошкой со щеки слезинку и с запоздалым удивлением поняла, что синеглазка говорила обо мне. Кому, интересно? Я подняла голову и сквозь пелену слёз (фу, не хватало ещё, чтобы меня помимо кикиморы плаксой стали дразнить!) разглядела стоящих рядом со мной парня и девушку. Оба красивые, но не прилизанно-прекрасные, как бывает у принцев и принцесс, светловолосые и синеглазые.

- Вы брат и сестра? - хрипловато спросила я и смутилась. Вот умница, нашла с чего новое знакомство заводить! За помощь и заступничество не поблагодарила, не представилась, сразу в расспросы кинулась!

- Ага, - девушка весело улыбнулась, с детской непосредственностью разглядывая меня. - Я - Дуняша, а это мой брат, Лучезар.

- А я Веселинка, - я широко улыбнулась новым знакомым, - спасибо за помощь.

- Да не за что, - Лучезар пожал широкими плечами. - Ты чего в канаву-то свалилась? Решила принца среди лягушек поискать?

Дуняша предостерегающе зашипела и толкнула брата локтем в бок, но я прекрасно умела отличать шутку от издёвки, а потому ни капельки не обиделась.

- Да там все принцы на десять лет вперёд расписаны, - со смехом отмахнулась я. - Жаль только, одной парочке свидание сорвала!

- Это каким же образом? - заинтересовалась Дуняша, плечиком оттирая брата немного в сторону. Тот в ответ дёрнул сестру за косу, за что получил каблучком по сапогу, ногу отдёрнуть не успел, и преувеличенно страдальчески скривился.

- Там вот этот лягушонок, - я осторожно выпутала из волос воинственного героя, - активно ухаживал за лягушкой, - в этом месте я усиленно потрясла подолом промокшего насквозь сарафана, чтобы освободить прекрасную даму, - и дама уже готова была ответить согласием, как сверху рухнула я и всё испортила.

- Это безоквазие, - поддакнул лягушонок, встряхиваясь и превращаясь в принца в блестящем зелёном камзоле, обтягивающих тощие ноги тёмно-зелёных коротких штанишках и такого же цвета бархатном плаще, - я буду жаловаться реквару!

- Не стоит, мой квинц, - выпутавшаяся из складок моей одежды лягушка также встряхнулась и обернулась стройной зеленоглазой принцессой в изысканном зелёном платье с длинным шлейфом. - Вы же видели, что девушку квинули в канаву нарочно, она не сама упала.

- И кто такой умный? - вроде бы мягко спросил Лучезар, но мне почему-то отчётливо представился лесной пожар, от которого нет спасения.

- Не кваем, - буркнул принц, несколько манерно подавая руку своей даме, - нам не до того было.

Глава 4. Ты будешь Феей

Приёмная комиссия располагалась в высоком зале, из-за бархатных тёмно-вишнёвого цвета гардин и узких стрельчатых окон в потемневших от времени свинцовых переплётах, показавшемся мне тёмным и неуютным. Массивные бронзовые канделябры со свечами странного серовато-синеватого цвета не разгоняли сумрак, а, казалось, наоборот ещё больше сгущали его. Я передёрнула плечами и опустила взгляд вниз на вытертый ковёр, который каким-то непостижимым для меня образом сумел сохранить свой благородно-бордовый цвет. А не много ли оттенков красного использовали при оформлении этого зала? Я поморщилась, в такой потёрто-помпезной роскоши чувствуя себя крайне неуютно. Чтобы хоть немного отвлечься и поднять настроение, я подняла глаза и с интересом посмотрела на членов приёмной комиссии. Ух ты, вот это я понимаю, Комиссия!

Во главе массивного тёмного стола, испещрённого витиеватыми узорами, магическими символами и самыми обычными царапинами и пятнами, сидел высокий худощавый, словно высохший от бремени лет, седобородый старец. Я узнала его моментально по его длинной, струящейся по груди и кольцами лежащей на столе белоснежной бороде и большим выразительным серым глазам, в которых отражалась мудрость прожитых веков. Это был Боян, легендарный сказитель и прорицатель, чья мудрость могла быть соразмерена только с количеством прожитых им лет. Я мысленно довольно потёрла ладошки, порадовавшись тому, какой чудесный ректор у нашего Волшебного Университета. По правую руку от ректора сидел крупный, можно даже сказать грузный, мужчина, чью окладистую русую бороду щедро выбелила седина. Простая белая полотняная рубаха, с вышитыми красной нитью узорами-оберегами по вороту и рукавам плотно облегала его тело, русые кудри, также щедро посеребрённые сединой, обхватывал простой кожаный шнур, какие в моём селе самые простецкие мужики носили. При виде Лучезара и Дуняши мужчина расплылся в широкой добродушной улыбке, при этом его небольшие глазки, прятавшиеся под густыми бровями, засветились радостью и неискоренимым мужицким лукавством.

- Это Илья Иванович Муромец, он декан факультета Героев, - шепнула мне Дуняша и смущённо затеребила ленточку в косе.

Точно, Муромец! Он же первый друг и товарищ Алёше Поповичу, то есть, Алексею Романовичу. Я скосила глаза в сторону Лучезара и поспешно сцедила улыбку в кулак: Лучезар смотрел на Илью Ивановича как мальчишка на вернувшегося из военного похода витязя, со смесью щенячьего восторга и фанатичного благоговения.

По левую руку от ректора, с таким видом, словно жердь проглотил, сидел тощий и какой-то весь костляво-угловатый мужчина без определённого возраста. Его бледное вытянутое костистое лицо переходило в узкую жилистую шею, а та в свою очередь резко впивалась в тощие, по-мальчишески узкие плечи. Руки у мужчины были особенно неприятными: странного землисто-серого цвета, длинные и узкие, как плети, костлявые пальцы непрестанно шевелились, а заострённые ногти время от времени дробно стучали по столу. Бр-р-р, в книгах да грамотках Кощей Кощеевич Бессмертный, декан факультета Злодеев, как-то попригляднее изображался, в жизни-то он куда как страшнее! Интересно, он такой тощий потому, что его супруга не кормит, или, как говорится, не в коня корм? Внезапно я поймала на себе пристальный взгляд бездонно-чёрных глаз Кощея Кощеевича, и меня обдало могильным холодом. Мама-мамочка, как хорошо, что я не пойду на факультет Злодеев! С таким деканом ты или последний страх потеряешь, или в первую же неделю от инфаркта загнёшься. Я невольно передёрнула плечами и перевела взгляд на красивую дородную женщину, сидящую рядом с Ильёй Ивановичем. Ух ты, вот это вышивка у неё на сарафане, птиц, кажется, только рукой тронь, они сразу взлетят ввысь и будут кружиться под этим мрачно нависающим потолком! А цветы-то как тонко прорисованы, каждый лепесточек, каждая жилочка на листочке, даже каждая пушинка в сердцевине цветка! Вот уж не зря Марью Матвеевну, декана факультета Помощников, ещё в девичестве Искусницей прозвали, совсем не зря! Женщина поймала мой восторженный взгляд и приветливо мне улыбнулась. Я широко, хоть и смущённо улыбнулась ей в ответ, а потом посмотрела на пышно одетого щеголеватого мужчину, с гордым видом восседающим за столом рядом с Кощеем Кощеевичем. Нет, я не спорю, мужчина вполне пригож: глаза синие, капризные золотые локоны разметались по плечам, плечи широкие, но какой-то он был... ненастоящий, что ли? Вот Лучезар, он простой и понятный: в синих глазах золотой рыбкой смешинка плещется, золотистые волосы от ветра разметались, одна прядь вообще к щеке прилипла, того и гляди, в рот залезет, рукава закатаны до локтей, а серые брюки сзади забрызганы дорожной грязью. Мог бы и почиститься, кстати, не на бой с Чудом-Юдом, чай, собирался! А синие глаза сидящего за столом мужчины смотрели высокомерно, локоны были тщательно уложены и, я готова головой ручаться, завиты, наряд же и вовсе слепил глаза яркостью цветов и нарочитой дороговизной тканей. Только лично меня хоть золотом засыпь, но не заставишь надеть жёлтый шёлковый камзол под изумрудный бархатный плащ, да ещё и с ярко-алой изнанкой! Хотя, может быть, я просто ничего в моде не понимаю? Вон, другие девицы на этого мужчину смотрят, чуть слюной не капают, только и слышны шепотки: 'Ах, красавец!' 'Ох, Царевич!' 'Ой, девоньки, это же сам Иван Берендеевич Царевич, декан факультета Принцев и Принцесс!!!' Хм, спасибо, что сказали, я-то думала, что он так, младший помощник старшего плотника. Мда, если у него на факультете все парни так как он, наряжаются, то я, пожалуй, среди Злодеев кого-нибудь для себя постараюсь найти. Или Героев, те хоть на людей похожи, а не на взбесившийся Аленький цветочек. Так-с, а где же всё-таки декан моего факультета, Фей то бишь? Я посмотрела на сидящую рядом с Иваном Берендеевичем женщину и не удержалась от тяжёлого вздоха. Нет, красотой женщину природа-матушка наделила щедро, даже очень, видимо потому и не решилась дать ей крупицу доброты и душевного тепла. Никогда раньше не видела такой застывшей фарфоровой маски, на которой отражаются (совсем чуть-чуть, чтобы, упасите боги, морщин не осталось) смесь презрения и недовольства. А уж по количеству высокомерия данная дамочка Царевича оставила далеко позади! А знаете, что самое печальное? Я эту выд... простите, даму узнала. Эта Фея-крёстная, да-да, та самая, благодаря которой иностранка Золушка обрела хрустальные туфли и прекрасного принца. Что ж, теперь мне понятно, почему Фея обула несчастную девушку в хрусталь, с таким-то норовом могла и раскалённые железные башмаки выдать! Золушка, небось, себя не помнит от счастья, что от такой крёстной избавилась. А вот мне, кажется, понадобится всё моё терпение и трудолюбие, чтобы выжить на факультете, возглавляемым таким деканом. Э-э-эх, может, в Злодейки переквалифицироваться? Кощею Кощеевичу хотя бы по службе положено гадом быть, а у этой Феи стервозность - повод для гордости, хобби и основное качество.

Глава 5. В змеином логове

После того, как я пышным пером неведомой мне птицы (не иначе, ради такого дела легендарную Сирин-птицу ощипали!) написала заявление о приёме меня на факультет Фей, с внутренним удовлетворением указав дополнительной специальностью Помощницу, Фея-крёстная взмахом руки указала мне на изящную полупрозрачную дверь, всю изукрашенную узорами, повторяющими крылья бабочек. Странно, раньше я этой двери не видела, хотя пока ждала вызова, от нечего делать, внимательно рассмотрела зал.

- Что-то не так? - поинтересовалась Фея-крёстная, недовольно поджав сочные пухлые губки, словно созданные для поцелуев, хотя лично я с трудом представляла себе безумца, способного отважиться на поцелуй моего декана. Если только совсем отчаянный, которому жить надоело.

- Понимаешь, девочка, - Боян, видя что мой непосредственный декан не спешит с объяснениями, с улыбкой повернулся ко мне, - дверь эта, как ты уже, возможно, догадалась, волшебная. Она принимает вид того факультета, на котором будет обучаться студент и ведёт непосредственно в аудиторию для сбора курса. Мы так сделали специально для того, чтобы избежать путаницы.

- А со студентами других факультетов мы совсем не будем пересекаться? - огорчённо спросила я, сразу вспомнив о Василисе и Лучезаре.

- Почему это вдруг не будете? - хитро усмехнулся Илья Иванович. - В столовой, в библиотеке, в перерывах между занятиями, в коридорах, в общежитиях, да и сами лекции-практикумы могут быть общими. Так что не переживай, не на век расстаётесь!

- Может быть, хватит болтать?! - рыкнула на меня Фея-крёстная. - Беда с этими деревенщинами, вечно лезут со своими глупыми вопросами, ничего сами понять не могут! А ещё Феями хотят стать, ха!

Я вспыхнула и невольно стиснула кулаки. Вот выдра!

- Зря вы так, любезнейшая, - укоризненно покачал головой молчавший до этого Кощей Кощеевич. - Любопытство - основа магии, ведь оно будит воображение, дарит крылья и стирает границы.

- Я и говорю, глупые, беспардонные девки, - упрямо фыркнула Фея.

Больше терпеть я не стала, резко повернулась и широким шагом, но не бегом, не дождётесь, направилась к двери. Вот ведь ведьма-то, как её только земля носит! Кипя от возмущения и незаслуженной обиды, я даже не заметила, как распахнулась дверь, просто перешагнула через порог и не очень приветливо буркнула:

- Всем привет!

- Веселинка! - на меня налетела Дуняша, стиснула в объятиях, словно мы с ней года три не виделись, затормошила, возбуждённо щебеча. - Как здорово, что тебя тоже на Фею приняли! Будем на лекции вместе ходить, а если повезёт, то и в одной комнате поселимся. Ты согласна?

От звонкого жизнерадостного голоска подружки моя обида, приглушённо ворча, залегла в самой глубине сердца, гнев развеялся дымом лесного пожарища, а настроение снова стало хорошим, даже отличным. Как говорится: 'Сгинет пусть земля и небо, мы на кочках проживём!' Плевать, переживу и не такое, главное - учёба и поиск достойного спутника жизни, а всё остальное - ерунда, не стоящая моего внимания и душевного спокойствия. Вот так вот. Ободрённая такими размышлениями, я подмигнула Дуняше и с любопытством окинула взглядом аудиторию, в которую меня занесло. Ничего особенного: светло-песочного цвета стены, три ряда парт по пять штук в каждом, стулья совсем как в обычной, ничем не примечательной школе. Перед партами стоит видавшая виды кафедра, а справа от неё на стене висит обычная доска, в той школе, куда я ходила, была точно такая же. Я даже прищурилась, пытаясь разглядеть в правом нижнем углу доски надпись: 'Ветка дура', которую лично выжгла с помощью едкого сока одолень-травы. Надписи, естественно, не оказалось, пока, по крайней мере. Так, с обстановкой разобрались, теперь самое время на своих одногруппниц посмотреть, с какими девицами придётся гранит науки под пудом соли поедать.

Я перевела взгляд с обстановки на девушек, разбредшихся по всей аудитории, и прикусила губу. Девушек с моего курса можно было условно поделить на три группы: высокомерные куклы, скорее всего, наследственные Феи, горожанки или дочки обедневшей знати и деревенские, сразу бросающиеся в глаза своими платочками-лапоточками. Кроме Дуняши и меня деревенских было ещё три девчушки: одна, даже более конопатая чем я, сосредоточенно вязала носок, не обращая внимания ни на что происходящее, две другие постреливали по сторонам ясными серыми глазами, изредка смешливо фыркая в уголки цветастых платков. Хорошие девчонки, надеюсь, подружимся. Горожаночек тоже было пятеро, они держались каждая наособицу и пугливо посматривали по сторонам, причём не прямо, а как-то искоса, исподволь. Наряды этих девушек представляли собой что-то среднее между пышными платьями кукол и нашими сарафанами, вместо платков на головках красовались разной степени изящности и потёртости шляпки. Мне особенно понравилась шляпка у одной бледной, будто ни разу солнечного света не видела, черноглазой брюнетки, чьи густые волосы падали на плечи небрежными завитками. Я с таким интересом смотрела на эту сказку из шёлка и перьев, которую даже глупо было назвать шляпкой, что брюнетка почувствовала мой взгляд, хмуро посмотрела на меня и повернулась спиной. Подумаешь, тоже мне заморская птица, желтобрюхая синица! Я фыркнула и тоже отвернулась, переключив внимание на высокомерных красоток. Ох, чует моё сердце, не будет у нас с ними мира да согласия, ох, не будет! Я ещё больше укрепилась в своих подозрениях, когда увидела среди этих потомственных Феечек двух красоток, с которыми успела поругаться в зале. Самое неприятное, что девицы тоже заметили нас с Дуняшей и что-то усиленно защебетали своим подружкам, совершенно невоспитанно тыкая в нас пальцем. Тоже мне, благородные девицы, ведут себя как обычные досужие сплетницы!

- Дамы! - неожиданно раздался звучный мелодичный голос, в котором я не сразу узнала голос нашего декана, - присаживайтесь, начнём первое собрание курса!

Простая в общем-то фраза прозвучала приказом, даже высокомерные красотки замолчали и стали садиться за парты, шурша юбками и пытаясь запихнуть пышные подолы под стол. Хе-хе, вот он, плюс сарафана, не надо за столом как в сугробе сидеть! Пока мы занимали места, садясь кто парами, а кто и по одному, Фея-крёстная величественно прошествовала к кафедре и встала за ней нерукотворным памятником самой себе. Такая же неподвижная, величественная и обжигающе-холодная.