Агентство Магической Реконструкции 1 ( Внеучебная практика)

ЧАСТЬ 1. Глава 1

Глава 1

*Вендиго (демон, токкэби, бес, имп, Снежный Демон, Ледяной Воин) – человек из рода воинов, пожертвовавших собой ради спасения рода и превратившийся в сверхъестественное существо. Считается, что вендиго притягивают богатство. Желанная добыча для фантомов, ибо съевший его сердце фантом становится человеком и впитывает в себя Дар вендиго.

 «Полная Энциклопедия Магических Существ», издание 40-ое, дополненное.

Антон Олевский готовился умереть. Умирать ему категорически не хотелось. Не такой Тони Олевский, младший наследник знаменитого (в некоторых аспектах весьма недобро знаменитого) рода, представлял свою смерть.

Уж точно не в двадцать три года, симпатичным парнем, будущим выпускником Академии и любимцем девушек.

И не в подвале замка Горзулевичей, по легенде вампиров и людоедов, куда он пришел совсем по другим делам, не собираясь заканчивать в нем свои дни.

Наверное, самым обидным для Олевского в сей печальный момент было то, что наверху, по переходам галерей и вдоль зубчатых парапетов, как ни в чем не бывало прогуливались туристы. Им было весело и солнечно. Антону даже казалось, что он слышит хруст щебенки под ногами в маленьком двор рядом с колодцем, в который он спрыгнул, чтобы спастись (шанс был маленький и, кажется, не сработал), но это, разумеется, было игрой воображения. Или галлюцинациями из-за боли.

Ногу Антон сломал сам, при прыжке, а вот ключицу ему разнес камнем кадавр, что сопровождал двух фантомов. Камень голем кинул через колодец, хорошо, что Антон успел слегка откатиться, иначе расплющенной сейчас была бы его голова. Но и это утешало мало: Антон знал, что его преследователи сейчас обегают двор замка и вот-вот войдут в подвал.

Найти его им труда не составит. Антон уже никуда не убежит, даже не отползет. Телефон в подвале не берет, кричать бесполезно – он пробовал, прислушиваясь то ли к реальным, то ли к воображаемым шагам наверху, у сквозной дыры-колодца.

В том, что фантомы сожрут его сердце, далеко не отходя, сырым, Тони не сомневался.

Было очень больно. И страшно.

Выход из ситуации Антон видел один. И этот выход сокращал его жизнь на те драгоценные несколько минут, которые хотелось прожить, надеясь на чудо.

Но где-то там, не сомневаясь в успехе охоты, шли ко входу в подвал замка двое фантомов, загнавших Олевского в ловушку, а с ними лютый кадавр. Тони видел его через свой Дар: под завязку наполненного темной энергией мускулистого и безжалостного гомункула.

И Антон решился: начал сгонять магию в левую руку, в щепоть, намереваясь замкнуть весь свой немалый потенциал на сердце – выжечь его коловратной энергией, будто молнией.

Не станет он отдавать свой Дар нелюдям, лучше…

— Кхе-кхе, — раздалось рядом. — Дяденька, это вы кричали?

Антон перевел взгляд на удивительное видение – девочку лет десяти, появившуюся словно бы из ниоткуда. Он смотрел – видение не исчезало.

Галлюцинация? Скорее всего. До этого Олевскому пригрезился граф Горзулевич, тот самый, могилу которого Тони и искал, когда фантомы загнали его в ловушку. Горзулевич укоризненно качал мертвой головой (мол, что же вы, батенька, шли материал для дипломной собирать, а нашли погибель) и кокетливо поправлял осиновый кол, торчащий из груди, поэтому на свой разум, ослабленный почти невыносимой болью, Олевский уже не полагался.

На всякий случай он прохрипел:

— Беги! Убегай… люди… плохие… сейчас придут.

Галлюцинация осталась на месте, а не развеялась, как граф.

Девочка была одета в джинсовый комбинезон, футболку с рисунком (паутинка со смеющимся паучком Ананси – есть такой мультсериал в Банальном Мире) и кеды. На голове ее замысловатым образом, почему-то напомнившим Тони гнездо, были уложены кругом светлые косички с забавно торчащими над ушами кончиками. Одна косичка выбилась и немного растрепалась. Руки девочка держала в карманах, покачиваясь с пятки на носок, а сама серьезно, несколько оценивающе, рассматривала Антона.

— Уходи, — беспомощно проговорил Тони: даже если девочка настоящая, позвать на помощь она не успеет, охотники скорее всего уже рядом.

— А зачем тогда звали? — поинтересовался ребенок так спокойно, что Антон невольно задумался: зачем он звал?

— Я не… тебя… пожалуйста, опасно… — ему удалось преодолеть взбрыки угнетенного болью мозга и сформулировать мысль.

Девочка мыслью не впечатлилась, подступила ближе, изучая Антоновы увечья.

Точно глюк, дети себя так не ведут. Они пугаются, паникуют, начинают плакать. Не нужно, чтобы эта девочка начала паниковать – нужно, чтобы она побыстрее убралась.

— Кто это сделал?

— Плохие… люди. Пожалуйста… они уже близко.

— Очень больно?

— Да. Прошу… уходи…

— Я вам помогу. Но вы должны мне кое-что обещать.

— Ч…что?

— Женитесь на мне, когда я вырасту?

— Женюсь, — Антон сипло хохотнул. Точно глюк! — Если ты… уйдешь…

— Э-э-э, — девочка чуть скривилась. — Если я сейчас уйду, вас, дяденька, добьют. Как вы на мне тогда женитесь? А мне надо. И вам тоже.

— Зачем? Вот… вырастешь… найдешь хорошего… а я… поздно… беги…

— Эй, не засыпайте, вам нельзя. Вы мне обещание дайте, что женитесь, а хороший вы там или нет, я сама разберусь.

— Тог…да уйдешь?

— Не-а, — галлюцинация помотала головой. — Тогда смогу вам помочь. А вы – мне. Просто обещайте. Обещаете, что женитесь на мне, когда я стану совершеннолетней? Вам нужно всего лишь обещать, но постарайтесь от всей души, иначе не сработает.

— Обещаю, — потолок подземелья поплыл, полоса света из колодца добралась до ног.

Бог с ней, с галлюцинацией. Пусть.

Но что за странное видение на пороге смерти? Почему девочка? Почему паучок Ананси? Маме рассказать… ей как практикующему психологу будет любопытно…

Мама… отец… оставить бы сообщение на телефоне… сил нет… да и разобьют фантомы мобильный, наверняка.

Глава 2

Глава 2

*Фантомы (слуа, пленсы, упыри и т.д.) – обитатели темных миров или люди, по собственной воле или из-за магического воздействия вышедшие из круговорота смерти и рождения, зачастую посмертия и умертвия, способные нелегально проникать в другие миры и для поддержания жизни питающиеся коловратной энергией живых людей. Паразиты тонкого тела человека, обычно полностью подавляющие волю носителя. В некоторых мирах одержимость фантомами, i.e полиморфизм, узаконен на государственном уровне.

 «Полная Энциклопедия Магических Существ», издание 40-ое, дополненное.

Полог немного искажал звуки и давал размытое изображение. И все же Антон постарался как следует рассмотреть фантомов. Рассмотреть и запомнить. И кадавра тоже.

Они вошли в подземелье втроем, двое парней не старше двадцати пяти и кадавр. Первый парень, худощавый, темноволосый и очень смазливый, со взглядом акулы, выставив челюсть, огляделся и велел спутникам:

— Искать Беса! Он не мог далеко уйти. Я слышал, как он орал от боли.

Ну положим, не орал, а стонал. Антон осторожно поджал ноги.

— Не волнуйтесь, — шепнула девочка. — Слуа нас не видят, не слышат и не смогут почувствовать. И прикоснуться тоже.

«Кокон» с искажением пространства? А это уже уровень профессуры Академии. Слуа? Антон уже слышал это слово. Какое-то местечковое слово. В каждом мире фантомов называют по-разному.

Двое спутников смазливого прочесывали подвал.

— Димитрий! — гортанно позвал кадавр. — Тут. Нашел.

Темноволосый радостно дернулся, посмотрел и застонал от разочарования: на широкой ладони голема лежала вышитая ленточка.

— Ой, это моя, — встревоженно пискнула девочка, коснувшись макушки.

Тони машинально приложил палец к губам.

— Болван! — рявкнул Димитрий. — Кто-то из туристов уронил.

— Пахнет свежим. И магией, — прогудел кадавр, наклоняясь над находкой и раздувая ноздри.

— Давай сюда на всякий случай, — парень затолкал ленту к себе в карман. — Куда же он делся? Как смог уйти? Ты точно попал в него, Шайло?

— Попал, — с заминкой ответил кадавр. — Сюда, — он ткнул себе в плечо, и у Антона тягучей болью отозвалась ключица.

— А чего ты ожидал, Дима? — мягко, с упреком произнес второй парень, блондин. — Это ведь Бес Олевский. Я же предупреждал. Ты думал, можно вот так просто загнать Снежного Демона в ловушку?

— Я знаю, кто такие вендиго, Викто́р, — сказал брюнет, по лицу его скользнуло выражение крайней досады. — Я такую подготовку провел! Все просчитал, добыл информацию! Как же я зол!

Димитрий грязно выругался. Девочка шмыгнула носом и погрозила фантому кулачком.

Несмотря на серьезность ситуации, Антон тихонько прыснул. Ему смешно? Серьезно? Н-да, это от шока и стазиса.

Его преследователи и почти убийцы стоят совсем рядом. Если вытянуть здоровую ногу, можно поставить подножку блондину, продолжающему прохаживаться вблизи круглой дыры, ведущей на галерею.

— Что-то здесь не так, — сказал тот, кого брюнет назвал Викто́ром. — Я что-то чувствую.

Блондин развернулся, подошел к «кокону» так близко, что Антон и девочка замерли. Антон машинально полез к поясу за палочкой, вспомнил, что преддипломное задание запрещало пользоваться «свечой» и он оставил ее дома, и чуть не застонал от досады.

Пологи шестого уровня вскрыть без должной магической подготовки было невозможно, но существовало такое понятие, как истощение коловратной подпитки. Если фантомы решатся ждать, рано или поздно «кокон» истончится и развеется.

— Он где-то здесь, — медленно проговорил Викто́р.

— Ушел на подпространство? — засомневался Димитрий. — Вряд ли, у него половина тела в кашу. Он Снежный Демон, но и человек. Черт, Шайло, какого ты промазал?! Почему не попал в голову? Сейчас мы бы уже жрали его сердце!

Кадавр грустно понурился, а девочка рядом с Антоном ощутимо вздрогнула.

— Нет. Нет, не может этого быть, — брюнет скривился. — Скорее всего, он ушел сам, как-то себя обезболив. Или ему помогли.

— Мы же проверили. Он был один, — блондин с сомнением покачал головой.

— Значит, плохо проверили. Даже маг с таким Даром не смог бы удержать полог раненым и истощенным. Вспомните: он часа два ходил по замку и сканировал стены. И отстреливался. Где бы он взял столько коловрата? Идемте. Обыщем двор и посмотрим на мосту. Только быстро. Если ему кто-то помог… короче, будьте осторожнее, не хватало наткнуться на патруль.

Они ушли. Только блондин задержался, постоял, глядя в пространство чуть повыше головы Антона, и тихо проговорил, улыбаясь кончиками губ.

— Я знаю, Бес, ты здесь. Я бы подождал, но мой друг – трус, к сожалению. Помни, вендиго, мы скоро встретимся и тогда я не дам тебе уйти. Очень уж хочется почувствовать на вкус твое сердце.

Шаги затихли вдали, но девочка опасливо проговорила:

— Посидим еще? Страшно.

Антон полностью с ней согласился.

— Я пока проверю вашу рану. А почему они хотели сожрать… ваше сердце? — через несколько минут, судорожно сглотнув, спросила девочка. — Они ради этого на вас напали?

— Да. Они хотели забрать мой Дар. Если фантом съест сердце кого-нибудь из моего рода или иного рода вендиго, он получит слияние двух душ, своей и носителя, полный человеческий облик, долгожительство, магические способности и… прочие плюшки. Их у нас много, — у Тони снова заныла рука, боль возвращалась. — Понимаешь…

Фантомы охотятся столетиями на вендиго, Снежных Демонов. Стать человеком. Полностью владеть материальным телом. А приятным бонусом к очеловечиванию идет способность привлекать богатство – тот, правда, еще дар (как выяснил лично Антон в процессе эксплуатации собственного таланта), – с кандибобером.

Когда-то один из предков вендиго пожертвовал собой, став Ледяным Охотником, воином, наводящим ужас на одержимых мертвыми духами и защищавшим свой род и свои земли. Вплоть до появления первых фантомоборцев стояли Снежные Бесы на стражи Северных Территорий.

Глава 3

Глава 3

*АМД – Академия Макросингулярной Дискрепанции– высшее учебное заведение, выпускающее специалистов по обслуживанию межмировых порталов и противодействию вторжения условно-мертвых субстанций(фантомов). Неофициальное название: Академия Магического ДОМоводства ( возникло из-за непосредственной связи учебной направленности вуза с ДОМами ,Демаркациями Объективной Магии, порталами на пересечении плоскостей миров).

«Справочник Высших Магических Учебных Заведений», Москва, 2017 год, издательство «Параллель»

Спустя несколько часов после событий главы 2

Иван Дмитриевич Капалов, бывший куратор, а ныне профессор, доктор философии и завкафедрой в Академии Магического Домоводства, добирался до ДОМа на грани Мира Двоедушников и Мира Прях в буквальном смысле на перекладных.

Очень ему не хотелось, чтобы о его передвижениях узнали коллеги. Причины скрываться у него были, веские. Капалов больше не курировал мир Прях, и его вмешательство могло стоить ему звания и работы.

Зайдя внутрь и отдышавшись, он спросил у стажерки Ирины, вышедшей к нему навстречу:

— Где нашли?

— Сама пришла.

Ирина возмущенно фыркнула, мол, она в няньки не нанималась и ловить сбежавшее дитя не подписывалась, но под укоризненным взглядом Капалова сдулась и сказала:

— Да в порядке с ней все. Куклу только потеряла где-то. Но не особо переживает. Странно. Раньше весь мозг нам всем выносила, когда забывала где-нибудь эту свою страшилку.

— Плохо. Кукла особая, оберег. Ириша, ты же знаешь, что мир Прях у нас самый проблемный, - мягко попенял Капалов. — Ты сама сюда заявление на практику подала. Никто ведь не принуждал?

— Не принуждал, — надулась Ирочка.

— Трудностей небось хотела? Впечатлений? Так, чтоб интересно? — ласково спросил Капалов – хорошая ведь девочка Ирина, из таких прекрасные агенты выходят.

— Ну… хотела.

— Так вот эта малышка у нас сейчас проблема номер один. Я говорю «у нас», а не «у вас», потому что сам… радею.

Ирина неохотно кивнула. Все знали, что Капалов несколько лет, как говорится, от звонка до звонка отпахал в страшноватом и непонятном мире, откуда на Грани постоянно лезла всякая мертвечина, и сейчас продолжал помогать практикантам и агентам. Втайне.

— Родители ее тут?

— Да, я их чаем напоила. С ватрушками.

— Молодец. И мне чайку, Ирочка. Можно?

— Конечно, Ивадим… ой… Иван Дмитриевич!

Ирочка умчалась. Капалов негромко хмыкнул. Ивадим, надо же. Ну имелся у него такой грешок – в разных мирах старался он от имени своего далеко не отходить. Был у него когда-то наставник, что повторял:

— Держитесь за имя свое! Не верьте суевериям! Имя вас защищает! Не дает забыть, кто вы есть!

Бывал Капалов на Гранях и Капаидой, и Кападимом, и Ивадимом. Не хотелось ему забывать, кто он, а ведь случалось, что так вживался в роль, что был к тому близок.

Студиозусы – народ ушастый, где-то подслушали и теперь иначе как Ивадимом его не зовут. Пусть лучше так, чем по прозвищу. Вон, Настасью Родионовну Буговец, из Коллегии Противодействия Магическим Злоупотреблениям, кто-то острый на язык (вообще-то это был сам Капалов, но об этом он предпочитал не распространяться) некогда в сердцах нарек Бастиндой. Так и прилепилось прозвище. Неприятное, да, но весьма к Буговец подходящее.

Кстати, об имени. Капалов постоял, подумал и, махнув рукой на сомнения, пошел в гостиную. Там за столом сидела молодая женщина, мама сбежавшей из-под присмотра Ирочки малышки. Увидев ее, Иван Дмитриевич всплеснул руками:

— Оленька, дорогая! Так вот оно как?! Поздравляю!

Ольга была беременна. То ли на большом сроке, то ли детишек было несколько. Двое, подтвердила Ольга. Мальчик… и еще мальчик.

На лице ее отразились весьма противоречивые чувства. Мальчики – это хорошо. А близнецы – двойная радость. Вот только подрастающая дочка дает повод для беспокойства. А еще нужно доводить да ума филиал Академии Магии в мире Прях.

Капалов залюбовался молодой женщиной – беременность ей очень шла: движения стали более плавными, женственными.

— Мы к вам… опять, — вздохнула Ольга, посмотрев мужа.

Супруг ее, господин Алан, сидел в кресле, держа на руках дочь. Малышка Лейа приткнулась щекой к его плечу и сладко сопела.

Сама Ольга Васильевна родом была из Банального Мира.

(*Банальный Мир –мир, являющийся опорой для плоскостей иных миров, сведением их граней. По странной иронии, магия в нем до сих пор не признана, вероятно, из-за ее редкого проявления).

В самую проблемную из магических Граней, она попала путем необычным, уникальным, умерев у себя в мире и переместившись в тело скончавшейся в ту же секунду девушки из мира Прях. Капалов даже докторскую защитил по ее кейсу, по теме «Анализ механизмов возникновения эффекта двойного переноса сутей в условиях артефакторной поддержки», чем очень гордился.

В этом сложном мире Ольга и осталась, вышла замуж, родила дочку. (*) Капалов и другие ученые Академии возлагали на нее большие надежды как на будущего директора первого в мире Прях филиала АМД и вообще, передовым звеном борьбы с обскурантизмом.

(* Полная история Ольги рассказана в романе «Переплести судьбу»)

Но Лейа подрастала и создавала все новые и новые проблемы.

Не специально.

Девочка была умненькой и упряменькой, шалости творила не со зла, а по-детски наивно следуя своей природе, разгадка сути которой пока была недоступна даже Капалову и его ученым друзьям.

Если Ольга, попав в мир Прях, сумела найти подход к противоборствующим в нем видам волшебства и научиться пользоваться их «коктейлем», то Лейа такой родилась, с дикой смесью магий в основе своей ауры, с непонятным коловратом энергий и выплесками, ставшими угрозой для тех, кто ее окружал.

Глава 4

Глава 4

Коловратная энергия – сила, энергия, производимая живым человеком и накапливаемая в нескольких слоях его ауры. От количества КЭ зависит уровень мага.

«Общий справочник магии», рекомендовано для первого курса немагических дисциплин.

Новая Аркона, Гиперборейская Империя, Мир Двоедушников

Через восемь лет после событий главы 3…

Выспаться Тони не дали. В восемь утра мобильный на тумбочке разразился трелью, на экране всплыло сообщение. Антон помедлил, не спеша выпускать подушку из страстных объятий. Не иначе как романтически настроенные студиозки опять узнали его номер и с утра пораньше посылают сердечки, поцелуйчики и «хорошего дня, любимый преподаватель». Возле слова «любимый» непременно многозначительный смайл с сердцами вместо глаз.

Антон полежал, вздохнул, разлепил веки и потянулся к смартфону.

>тони, нам нужно поговорить

Марта. Ну что ж, к этому шло.

>давай встретимся за ланчем. я улетаю вечером. хотела расставить все точки

Точки не помешают. Без них как-то… недосказано.

>хорошо. где?

>в нашем кафе у фонтана

>договорились. буду там в полдень

Они не виделись … Антон попытался подсчитать: полигонные испытания, командировка… месяц с лишним?! Марта – девушка терпеливая, но не настолько. Кажется, рейтинг Тони только что снизился до френдзоны.

Зеркало отобразило лицо еще загорелое, но к началу учебного года уже малость подуставшее и потускневшее. Помимо нагрузки в Академии придется снова брать подработки: консультирование и переводы на францёзский. Мама опять будет предлагать помощь – Тони опять будет отказываться, собрав всю волю в кулак. Он – Олевский, а Олевские очень гордые, даже… бедные Олевские. Ничего, Антон справится. Руки-ноги на месте, образование есть, работа – тоже. Дара только больше нет, и все средства добываются потом и кровью, иногда в прямом смысле.

Конечно, небольшое денежное вливание не помешало бы: нужно менять свечи и кристалл в машине. Антон экономит на заправке авто – сам заряжает накопитель в лаборатории Академии, но кристалл настолько изношен, что потянет не больше дюжины зарядок. Конечно, на работу проще добираться на общественном транспорте, но о поездках за город можно будет забыть. Одно радует – Капалов обещал выцыганить у Совета грант на исследования. Если выгорит, за лабораторию и расходные материалы платить больше не придется, а это большая экономия. На разработку проекта уходят все заработки Тони – лишь бы только вкладываемые усилия оправдались.

Телефон ожил вновь во время завтрака.

> антоша, ты не забыл? жду тебя на ужин

> нет, мама, я не забыл. отец будет?

> он уехал на празднование именин князя всеволода

Понятно. Пора бы привыкнуть. Макар Олевский – фигура публичная, застать его дома – задача для младшего сына, не политика и даже не юриста, невыполнимая.

>а влад?

> он тоже. это может быть полезным для карьеры твоего брата. антоша, приезжай, скучаю по тебе. мы не виделись почти месяц. у меня много новостей!

> надеюсь, они не связаны с пополнением в рядах высокородных девиц на выданье

Антон подумал и добавил смеющийся смайлик. Надо же как-то… смягчить.

>тошик, поверь: никаких красоток сегодня!

> а как же ты? ты самая красотистая красотка из всех. найди мне такую, как ты, мам – слова против не скажу

>ты, конечно, льстец, сын мой, но тебе придется понизить планку требований: таких, как я, уже не делают

Следующим в списке тех, кому Тони срочно понадобился в это воскресное утро (они сговорились не дать ему спокойно позавтракать?), оказался Богдан.

— Предатель! — взвыл Райяр, увидев через камеру планшета, как Олевский колдует у кофеварки. — У меня соломки… тьфу!... росинки маковой сутки во рту не было, я не спал всю ночь, а ты…

— Как ее зовут? — осведомился Тони, добавляя в кофе сливки и сахар.

— Ее зовут Эврика.

— Странное имя для девушки.

— Это не девушка, это наше с тобой богатое и знаменитое будущее! Думаешь, чем я занимался до самого утра? Я проводил расследование! И утром, в благодарность за немыслимые труды, ко мне явилось вдохновение. Тони, мы открываем агентство магической реконструкции! Ты рад?!

— Приехали, — вздохнул Олевский. — Таких агентств в Новой Арконе как собак нерезаных. Я ничего не имею против собак, но поле деятельности сие благодатной нишей уже давно не является.

— Ха! Ты ничего не понимаешь!

Богдан принялся с горящими глазами описывать свои ночные приключения. Квартиру Райяр снимал над дорогой колбасной лавкой. Магазин внизу доставлял Богдану немало беспокойств. Во-первых, элитные колбасы, непозволительная роскошь для молодого преподавателя на две третьих ставки, благоухали так дивно, что сводили Райяра с ума. Во-вторых, его ежеутренне будили вопли колбасника, из лавки которого таинственным, совершенно непонятным образом каждую ночь пропадало две-три палки очень дорогой «перцовой, по-алемански». В конце концов, Богдан не выдержал и подверг колбасника допросу. На дознании выяснилось, что почтенного Хлодвига Терентьевича регулярно обворовывали. В закрытом на десять замков здании. А в полиции на заслуги торговца не посмотрели, слушать его не захотели, угрожая даже… вы только подумайте!.. вытрезвителем!

— Я, как выдающийся выпускник Академии, коим ты тоже, кстати, являешься, предложил реконструировать вчерашние события. Вектор за вектором, воздействие за воздействием я восстановил цепочку событий… И что же я увидел на темпоральной схеме? Ты сейчас ужаснешься, друг мой! — Райяр таинственно понизил голос. — Тварь черная. Когти взрывают уличную пыль, слюна каплет меж клыков, шерсть угрожающе вздыбливается над…

Глава 5

Глава 5

*Голем, гомункул – человекообразное существо искусственного происхождения. Выращивается в автоклаве или моделируется с помощью биопринтера. Управляется владельцем или передачей прав другому лицу посредством магического ритуала. Иногда гомункулов ошибочно именуют кадаврами.

«Введение в Квазифизиологию», учебник для первого курса Академии Магической Дискрепанции

Сначала в нос мне подули. Потом его лизнули. Затем слегка надкусили маленькими острыми зубками. Я терпела, храня остатки чудного сна. Если сейчас меня оставят в покое, я смогу вернуться в волшебные грезы и поймать сюжет сна за хвост. И додумать, что было потом. Я всегда так делаю.

Возня прекратилась, и я провалилась в дрему, обняв подушку и веря, что высплюсь, наконец, от души. Наивная.

— Вставай, лежебока!!! Подъем!!! Завтрак! Кушать тортик! Кормить! Кормить Ри-ши тортиком!

Меня тянули за волосы и кусали за ухо.

— Отстань. Ри-ши, отстань, — пробормотала я, прячась под одеяло. — Не хочу. Я спать хочу! Пусть тебя покормит твой хозяин!

Надоедливый пикси не унимался, перебравшись мне на плечо.

В моем мире эти неугомонные создания размером с котенка часто становятся домашними любимцами альвов, сидов и дриад. Они не могут полноценно разговаривать на языке людей и лесных рас, но способны улавливать в эфире нити чужих слов, понимать их, складывать в осмысленные фразы и повторять… безобразно долго. Ри-ши не сам сформулировал утреннюю побудку – его кто-то науськал и послал в комнату, чтобы не дать мне насладиться последними часами раннего утра в теплой кроватке! И я догадываюсь, кто это сделал.

— Лежебока!!! Подъем!!! — верещал малыш.

— А-а-а-а!!! — взревела я, садясь. — Кто посмел?!!! Убью!!!

Пикси благоразумно отлетел на безопасное расстояние и умоляюще произнес:

— Тортик! Кормить ши тортиком!

— Убью!!! Милли, скотина!!!

Официально Ри-ши считался питомцем семьи моего друга детства, альва Миллириэля, сына Таннириэля, Повелителя Лесов Аркадун, Властителя… там еще долго перечислять. В детстве мы с Милли не расставались ни на один день. Он был младше меня на год, но это не помешало ему поступить в элитную школу на один курс со мной. Ри-ши Милли взял с собой. Иногда он оставлял его у нас. За восемь лет пикси слегка запутался, кто из нас его хозяин, и не слушался всех.

Пулей вылетев из постели, я рванула на себя дверь и оказалась на крошечной кухне студенческого хостела. Два дня назад мы с подругами съехали из школьного пансиона, где провели восемь счастливых лет жизни. Нам позволили дожить там до конца лета, чтобы затем сразу переехать в общежитие Академии. Однако к моменту заселения наши комнаты в общаге оказались не готовы. Комендант уклончиво объяснил, что пятикурсники, праздновавшие в ней выпуск, перестарались с «магическим оформлением» вечеринки, в результате чего в блоке пришлось менять мебель и вставлять окна. Вот это ребята развлеклись! Надеюсь, все выжили.

Пока комнаты приводились в порядок, нам пришлось остановиться в студенческом хостеле довольно далеко от академии и студгородка. Мы в прямом смысле этого выражения сидели на чемоданах. Утро начиналось с надежды, что за нами вот-вот пришлют трейлер. Но пока приходилось ходить в общий туалет для девочек на этаже и спать на грубоватом казенном белье, сыроватом и пахнущим отбеливателем.

— Какого?! — проревела я, вбегая на кухню.

На меня шикнули.

— … монстр обрушился на него всем своим весом, ломая кости. Изо рта Вестимира хлынула черная кровь, глазные яблоки полопались. Туша монстра…

Ага, понятно. Милли читает свое очередное «задушевное» творение. Напротив сидят слегка побледневшие Ксеня и Марьяша. Ксеня собирается поступать на квазибиолога, но даже она не всегда хладнокровно выдерживает опусы альва.

— А, Черри, — Марьяша не глядя подвинула ко мне чашку. — Садись. Милли принес тортик, чтобы отпраздновать окончание школы.

— Угу, я в курсе. Мне уже рассказали. Привет, остроухий. Мне показалось, или ты действительно хочешь разделить участь своего героя?

— Это не я подговорил Ри, — холодно отозвался альв.

— Ага, рассказывай. Ребят, восемь утра! Неужели без меня не могли чаек погонять?

— Без тебя не то, — заторможено произнесла Ксеня. — А Милли только что убил главного персонажа. Садистски.

Альв с довольным видом отключил экран у планшета.

— Пора бы привыкнуть, — я фыркнула, садясь за стол. — Он всегда главгеров мочит. Зачем вы разрешили ему читать вслух? Там же фу!

— Но-но, — Милли тряхнул головой, высокомерно задирая подбородок. — Попрошу не забывать, что одна моя, как ты выражаешься, «фу» победила на городском конкурсе эпического хоррора.

— Одна. Вот именно.

Ри-ши почему-то решил устроиться на моем плече. Он уже держал наготове крошечную пластиковую ложку.

— Не ссорьтесь, ох, — Ксеня вздохнула, помахивая на себя растопыренной рукой. — Мы с Марьяшей сами попросили Милли почитать новую главу. Чтоб поменьше тортика съесть.

— И как, помогло? — заинтересовалась я.

— Кажется, нет, — явно прислушиваясь к своим ощущениям, сказала Марьяша. — То есть «фу» отдельно, а взбитые сливки с вялеными фруктами, шоколад, бисквит, прослойка безе…

— Ни слова больше, — кровожадно произнесла я, подвигая свою чашку поближе к казенному самовару.

Торт был умопомрачительным. Мы перебрались в комнату и попадали на кровати с железными сетками.

— У нас будет самое классное общежитие: здание старинное, с живыми скульптурами и эндемичными призрачными манифестациями… — мечтательно протянула Ксеня, — везде яркие люстры, камины, кожаные диваны...

— Не везде, — напомнила я. — В нашем блоке теперь уж точно современная мебель.

— Ну подумаешь, пятикурсники с магией напортачили! Ты, Лучезара, лучше сама подстрахуйся, — наставительно произнесла Марьяша. — Как бы нам после ТВОИХ… манифестаций мебель не пришлось менять.

Глава 6

Глава 6

Когда Антон подошел к столику Марты, все присутствующие в кафе-ресторации мужчины (сюда на изысканный ланч захаживали небедные клерки из Аркона-Сити) разочарованно обратили свои взгляды к чашкам, выпечке и газетам (электронные девайсы в «Утренней Росе» были строго-настрого запрещены). Марта как всегда делала вид, что не замечает внимания окружающих. «И кудри томные, и тонкий стан, и синь очей, и вешние ланиты…» — вспомнилось Олевскому. Дальше он не знал. В поэзии, в отличие от Марты, он всегда был валенком.

Антон присел за столик и заказал чай с лимоном. В «Утренней Росе» был совершенно необыкновенный чай с лимоном. Кафе тщательно оберегало рецепт «Лимонной услады». Секретный рецепт заваривания не был выпытан даже обаятельным Богданом, любимцем всех на свете девушек-официанток, хотя попытки выведать сорт чая и порядок заваривания предпринимались им при каждом посещении кафе.

Они молча цедили «Лимонную усладу». Антон ждал. Наконец, Марта заговорила, со звоном поставив чашку на блюдце. Звон прозвучал как удар гонга. Словно они вышли на ринг.

— Тоша, сколько мне лет?

— Тридцать… один, — растерялся Олевский. — Мы же на одном курсе учились.

— Мне тридцать четыре, — сказала Марта, водя пальцем по ободку чашки. — После школы я несколько лет путешествовала по Новому Свету, готовилась к поступлению, хотела пойти в Харвардский Магический... я ведь рассказывала. А ты не помнишь. Теперь тебе понятны мои претензии?

— Марта, — сказал Антон, пытаясь смягчить жесткость в голосе.

Мама всегда жаловалась, что отец не умеет разговаривать с женщинами, и Тони вот… тоже не умеет, должно быть, наследственное. С другой стороны, брат Владими́р – редкий дамский угодник.

— Марта, — повторил Антон, подыскивая правильные слова, которых у него не было.

Она тряхнула волосами, покусала губу.

— Я так больше не могу. Я уже давно не понимаю, кто мы друг другу. Твои попытки… отстраниться, отгородиться, нежелание сближения...

— Я – вендиго. Мы не сближаемся с обычными людьми.

— Да, конечно. Скажи это своему разлюбезному Богдану. Друзья не разлей вода. А мне – крохи, с самого начала. Одни отговорки, — Марта не поднимала голоса, но пальцы на ручке тонкой фарфоровой чашечки задрожали.

— Я всегда был с тобой честен.

— О, конечно! Ты – вендиго, ты не совсем человек, тебе нужно много личного пространства, ты не можешь жениться, потому что в молодости был обручен… по какому-то странному, варварскому обряду… с маленькой девочкой…

— Она спасла мне жизнь.

— О боже, я помню, помню! Спасла тебя и пропала, лишив Дара богатства. Хорошо еще, что после всего случившегося ты не лишился магического потенциала полностью.

— Я отношусь к этой потере очень спокойно – на кону стояла моя жизнь. Магия при мне, а Дар богатства… нет, я не жалею.

— Я тоже, Тоша! Но ты оказался связан обещанием. Тоша, я навела справки. Чтобы расторгнуть магическую помолвку нужно просто обратиться к жрецам в Храме Белолики или Чернолики и во всеуслышание объявить о расторжении. Скажешь, не знал? Только не ври!

— Знал, — спокойно ответил Тони. — И ты знала, что…

— … что из нас двоих только я люблю? Да. Признаюсь, я жила иллюзиями. Но я… действительно любила. И готова была терпеть твои… особенности. Даже то, что ты потерял Дар вендиго. Разве я хоть раз тебя попрекнула? Мне нужен был ты, а не миллионы Олевских.

Антон мог бы многое сказать Марте. О неискренности, ее тщательно скрываемой любви к деньгам и его нежелании сделать ей больно, иными словами, о вынужденном принятии чужой любви и скрежете зубовном.

— Твоя мама не раз повторяла, что в случае женитьбы, семья поддержит тебя материально, обеспечит будущее внуков. Тогда в чем проблема? Чего тебе не хватало, Тони? Ты уверен, что в тот день твое сердце все-таки осталось при тебе?

— Оно осталось при мне. Ты много раз слышала, как оно бьется.

— Да, слышала – ровно и мерно, — она фыркнула.

С таким подходом Тони точно умрет холостяком, без детей и других радостей простой жизни. Марта не поверит, если он скажет, что хочет семью. Однажды. Не с ней.

— Но в нем все занято, да? Наукой. Твоими экспериментами.

— Как его зовут?

Она на секунду сбилась. Красивое, холеное лицо приняло еще более холодное выражение.

— Ной. Ной МакАлистер. Мы познакомились при посольстве.

— Младший МакАлистер? Наследник МакАлистеров, альбионского гиганта-производителя кристаллов повышенной мощности?

— Да.

— Я рад.

— Я тоже.

— Ты счастлива?

— Да.

«Приревнуй, — сказали ее глаза, — пойми, от чего отказываешься. Одумайся».

— Мы останемся друзьями? — спросил Антон, выдержав тоскливый взгляд. — Я не хочу терять твою дружбу. Мы столько всего пережили вместе.

— Я… я… не знаю. Мне нужно время. Прости, — лицо Марты немного смягчилось, но лишь на несколько секунд, только лишь, чтобы произнести заготовленную фразу: — Я желаю тебе найти ту… единственную. Чтобы ты полюбил. И чтобы она отомстила тебе за всех нас.

… Звонок Капалова застал Антона на полпути к поместью родителей.

— Антоша, дорогой, — Тони словно воочию видел, как Иван Дмитриевич с жалобным выражением на добром лице разводит руками. — Не вышло. Уж как я распинался, уж как давил – не уговорил, прости старика. Финансирование сократили, дюжине проектов от ворот поворот.

Антон долго успокаивал не на шутку расстроившегося профессора, повторял, что найдет деньги на исследования сам. Потом всю дорогу перебирал в голове возможные варианты. Кредит под залог квартиры? Вряд ли ему дадут столько за крошечные апартаменты в новом районе, он совсем недавно выплатил ипотеку. Попросить у матери? В долг, разумеется. Она даст, но будет переживать – не из-за денег, из-за того, что Тони опять приходится рвать жилы. У брата взять? У Владими́ра предвыборная гонка, вряд ли он сможет выделить достаточную сумму.

Глава 7

Глава 7

— Н-да, — протянула Ксеня, глядя на меня с нескрываемым скепсисом, — вот смотрю я на тебя, Черри, и все больше убеждаюсь в мысли, что некие недружелюбно настроенные к нашей цивилизации инопланетяне заслали тебя на Землю, чтобы сеять хаос и разрушение. А потом нечаянно забыли за тобой прилететь.

— Нечаянно? — хмыкнул Милли, скрестив руки на груди. — Очень в этом сомневаюсь. Сбагрили и до сих пор радуются.

— Полный привет, — подтвердила Марьяша, хихикая. — Это не голем… это костюм на Самайн.

— Так, все! — я сорвала с головы кепку, из-за заправленной под нее косы угрожающе вздыбившуюся над моей головой, и начала судорожно стирать влажной салфеткой белый грим (времен наших школьных театральных постановок, из запасов Милли). — Смешно вам? Что за гадость эти белила! Если я голем, это не значит, что я пугало… или мертвец! 

— Ты мертвец, — сказала Ксеня. — Кадавр – это псевдожизнь. Я тебя вообще типа в автоклаве вырастила – судя по твоему виду, из первой попавшейся под руку органики.

— Ха-ха-ха! Вы весь вечер надо мной стебетесь! — возмутилась я. — А вот сейчас вообще никуда не пойду! Солью́ коловрат прямо здесь, пусть стены трескаются.

— Давайте подумаем, что мешает нашей Лучезаре стать похожей на настоящего кадавра, — посерьезнев, предложила Марьяша.

— Волосы, — авторитетно заявила Ксеня. — Белизна кожи не так важна. Да, гомункулы бледноваты, но не настолько же. Впрочем, веснушек у них действительно не бывает, как и многих других индивидуальных биологических особенностей человека! Замажем – смешаем грим с тональной основой. Но волосы… У меня в правах на владение стоит текущий месяц. Получается, моему кадавру от силы три недели! Големы вылупляются лысыми. Откуда такая шевелюра?

— Ну, это легко решается, — оживился Милли, — несите ножницы.

— Не-е-ет! — заорала я. — Все! Я никуда не иду! Еду в лес! В парке опять же можно… заземлиться, на детской площадке, там брусья из железа.

— Главное, не батареей, — поддакнула Ксеня.

— Это было один раз. Я перед всем пансионом извинилась, между прочим!

— Глупая идея, — сказал Милли, — в городе все конструкции слишком близко друг к другу, это опасно.

— Ты прав, — сдулась я.

— Тем более я билеты уже оплатила, — ввернула Марьяша.

— Идите втроем, а деньги я верну.

— Вдвоем. Милли не идет. У него свидание. В библиотеке.

— Ага, с редким волюмом*, который представляет собой описание старинных техник стазиса, — зевнув, пожал плечами Милли. — Вам не надоело еще? Эта шутка со свиданием…

(* - волюм – книга, том)

— Стазис! — Ксеня щелкнула пальцами. — Гениально! Черри, ты помнишь, как подстригла волосы? В классе, кажется…

— Восьмом, — подтвердила я. — Это был протест против… — я уже не помнила, против чего, в средней школе я довольно часто протестовала, от скуки, честно говоря. — Это идея, конечно, но выйдет ли?

— Если не выйдет, тогда уже не знаю, что придумать, — расстроенно призналась Ксеня. — Мы же ради тебя все это затеяли. Марьяша кузена своего напрягла… и вообще, я впервые почувствовала себя бунтаркой! Я никогда раньше в таких местах не бывала! Не разочаровывай меня! Ну, Чер, ты же спец в стазисе! Аманда Генриховна по Основам Безопасности Маготворения на тебя молилась, даже плакала, когда нам аттестаты выдавали!

Подруга была права. Частичный стазис – мой коронный номер! Да и выхода другого нет, утром в хостел придет машина из студгородка Академии .

Решительно вздохнув, я закрыла глаза, напряглась и принялась потихоньку «отматывать» прическу в прошлое. Ключевым моментом-ограничителем было мое воспоминание о том, как при виде меня мама столбенеет, сдавленно журит за эксперименты над внешностью, не выдерживает и начинает… хохотать. А близнецы в полном восторге валяются на полу гостиной в ДОМе и ржут, схватившись за животы.

— Ух ты! — восхищенно протянула Марьяша. — Ну и чучело.

Я рванула к зеркалу, посмотрела и успокоилась. Не такое уж и чучело. Просто вместе с длиной волос в стазис отправились мои брови. В последнее время я их лелеяла и холила: подравнивала, укладывала щеточкой и подкрашивала. "Юные" же бровки мои вызывающе топорщились под фиолетовой челкой до кончика носа. Макушку венчал веселенький розовый ежик – вместе с былой длиной вернулся и цвет волос.

— Хорошо, что не зеленые, — порадовалась я. — Как раз куда надо «отмотала».

Ксеня и Марьяша посовещались и решили, что лучше все равно не будет. На меня напялили Марьяшину безразмерную футболку и джинсы унисекс. Ксеня повторяла, что нынче мода на кадавров без четкого гендера. Голем – вещь дорогая, статусная, объект самовыражения. Гендер сейчас у «золотой молодежи» не в моде. Будем соответствовать!

…У входа в клуб подруги прочитали мне лекцию о том, как должен вести себя в злачных заведениях хорошо воспитанный кадавр. Но громила на входе вопросов не задавал. Он молча проверил удостоверения Ксени и Марьяши, подтверждающие совершеннолетие, их электронные билеты в смартфонах и талон на одну единицу квазижизни, а затем прочитал свидетельство на владение големом, ознакомившись с фотографией (наклеенной на бланк прямо перед выходом из хостела) и сравнив ее с оригиналом. Войдя, мы выдохнули с облегчением: моя довольно длинная челка охранника не заинтриговала. Подумаешь! Сейчас девчонки что только на своих кадавров не цепляют.

Обстригать челку я отказалась категорически. Да, я неплохо работаю со стазисом и могу держать его довольно долго. Стазис вообще вещь удобная, однако непредсказуемая и в некоторых областях до сих пор неисследованная. Конечно, магиссы поопытней пользуются им для наведения красоты! Однако всякие магические косметические излишества как считались дурным тоном, так и считаются. Поэтому кожа под глазами, чуть нежнее, чем обычно, овальчик подтянуть, шевелюру погуще и реснички веером – это максимум. И то в честь знаменательных событий, как то Ежегодный Прием Магов и Магисс при Императорском Дворе. При этом желательно с головы до ног обвешаться украшениями с кристаллами – стазис бешено поглощает коловрат. Но мне-то волноваться не о чем.

Глава 8

Глава 8

Богдан не выспался, оттого был не в духе и всю дорогу ворчал. Олевский разбудил его слишком рано (можно было бы и побольше поспать, тем более домой после похождений в «Двойной Луне» Райар добрался во втором часу ночи), еда в закусочной пахла мокрой тряпкой, солнце слишком ярко светило ему через лобовое стекло, да и в машине у Антона некуда было вытянуть ноги.

— Таксидермист-то твой, — бухтел Богдан, — не иначе как мухоблуд (*)-лежебока. С таким бизнесом, со смертью связанным, нужно каждый месяц на полнолуние помещение чистить, от мелких импов, что разводятся на темном коловрате.

(* мухоблуд – лентяй)

— Он чистит, — терпеливо сообщил Тони. — Василий Степанович не мухоблуд и свое дело знает. Нет у него никаких импов, я бы увидел. Не забывай, я делал первичную реконструкцию. На что-то большее не решился, у меня опять на обратном пути в машине кристалл разрядился, пришлось своей собственной силой подзаряжать, чтобы до заправки дотянуть.

— Сколько раз говорил тебе, выкинь это старье и купи себе автомобиль с кадавром. В последнем каталоге салона на Балаганной такие звери! Под каждым капотом – кристалл на тысячу единиц и замкнутая на квазисознании интеллектуальная система, кастомизированная под твои предпочтения! Ты ей «Малышка, остановимся у банка?» А она тебе «Да, милый, как пожелаешь». Ты ей «Сегодня тебе придется отвезти меня домой. Я собираюсь расслабиться с друзьями в трактире». А она тебе «Принято к исполнению, любимый. Отличного вечера!»

— Жениться тебе пора, Райяр, — хохотнул Олевский.

— И ты туда же, Снежный Бес?! Ну уж нет! Особенно после вчерашнего! Я осознал, как хрупка жизнь, как много времени мы тратим на выполнение… ненужных ритуалов! Я хочу удовольствий, а не обязательств! Все под Богом ходим! Черт! Вспомнил, как мы пролетели вчера с тем малышом в клубе, — Богдан отвернулся к окну, разочарованно вытянувшись лицом.

— Это была девушка, — мягко поправил его Тони.

— Один имп! И чего она отказалась, эта Ксения? Я ведь предлагал неплохую цену за аренду голема! Всего три раза в неделю! И даже залог полной стоимости обещал – от отчаяния пошел уж на… расточительство! Учитывая, что мы тихое бытовой агентство и рисковать кадавром не собираемся. У нас вообще не предполагается никакого риска!

— Тогда зачем она нам? Ты и так прекрасно справляешься, судя по тем бродягам из сквота, — Тони старался не улыбаться.

— Несомненно! Но Антон, друг, ты пойми: голем – это престиж! У всех уважающих себя реконструкторов в агентствах есть полицейский гомункул, иногда и не один. Мало ли какие бывают обстоятельства.

— Я навел справки, — дождавшись, когда друг замолчит, и сделав многозначительную паузу, проговорил Олевский. — О Ксении. Заглянул к ней в документы, когда нас опрашивали полицейские. Наша владелица голема, и по совместительству его создательница, – баронесса Ксения фон Райндорф, одна из лучших выпускниц старейшей в Новой Арконе магической школы-пансиона. Разумеется, это я выяснил позже, по своим каналам. Девушка очень талантлива. Ее квазигенетические творения получали многочисленные призы на конкурсах магов-юниоров. В общем, она прирожденный нежить-мастер.

Райар откинул голову назад и застонал:

— Такой шанс упустили! За что?

— Шанс еще есть. Баронесса фон Райндорф с первого сентября зачислена в Академию. Я в этом году беру одну «семерку» первокурсников, с уклоном в боевую магию и реконструкторство. Боюсь только, не один я буду претендовать на талант баронессы.

— Ты – и вдруг боишься, что у тебя из-под носа студиозку уведут!? Не верю!

— Поживем – увидим. Мне показалось, — задумчиво проговорил Антон, — что она просто растерялась: этот взрыв, паника… и тут еще ты.

— Что я? — стушевался Богдан.

— Девушку засмущал, — неохотно напомнил Тони. — Она с тебя глаз не сводила.

— Да-а-а? — Райяр белозубо улыбнулся. — А я как-то… и не туда… Она очень милая, я заметил. Волосы… такие…

— Никаких таких «да-а-а» и «милых», — нахмурился Антон. — Не вздумай. Я понимаю, что жизнь хрупка и так далее, но напомню, что в позапрошлом году ты чуть не оказался втянутым в скандал с собственной студенткой.

— А вот не нужно мне каждый раз напоминать! В конце концов, это мое сердце было тогда разбито! И я сейчас совсем не в том смысле! — возмутился Богдан. — Просто… это же козырь! Если она ко мне расположена, мои чары…

— Забудь, — жестко прервал его Олевский. — С Ксенией поговорю я. Если не передумаю участвовать в твоей авантюре. А тот тип в клубе, двоедушник, что предупредил нас об истощенном кадавре… ты его знаешь? Вы с ним о чем-то очень мило поболтали.

— Не то чтобы я его знал, — Богдан вынул свой смартфон и начал просматривать немногие записи, сделанные накануне со слов Антона. — Это земля слухами полнится. Не успел я рассказать парочке знакомых о том, что собираюсь открыть агентство, как тут же повалили предложения взять на работу сотрудников. Тот тип заявил, что он медиум и экзо-форензик(*). Однако зачем нам специалисты по убийцам, серийным маньякам? Мы тихое, мирное агентство. Колбаса, мертвые домашние питомцы… Так что там с питомцами? — Райар смотрел на экран, пожевывая стилус.

(*экзо-форензик - в мирах Граней специалист по посмертной активности, «патологоанатом» призраков, чаще всего в делах, связанных с особо тяжкими преступлениями)

— На ручке двери, шкафах и оконных рамах следы когтей и зубов, — сказал Тони. — Словно двигались чучела, оживая, беспорядочно, бессмысленно и… яростно. Темпоральный сдвиг, но слабый, иначе они вынесли бы двери и пошли гулять по округе. Нет, Богдан, предупреждая твой вопрос: Василий Степанович – человек солидный, уравновешенный, глупостями не занимается. Нарушать закон о запрете кадаврирования братьев наших меньших никогда не планировал. Кому охота ссориться с Обществом Защиты Животных? Василию Степановичу неохота. Тридцать лет верой и правдой он сохраняет людям их друзей… и трофеи. Как случилось первая манифестация, запер лавку, отменил все заказы, стал прозванивать недавних клиентов. Убедился, что чучела у тех непотребств не творят, ведут себя, как чучела – тихо и мирно. А в лавке у него – барагозят по ночам. Испугался он… очень. Слышал шум, видел тени – входить побоялся. К слову, агенты к нему уже приходили, за день до меня, проблем не обнаружили. Ну ожили чучела. Так это, мол, все бесы. Рекомендовали сделать чистку помещения от мелких импов, вызвать священнослужителя и проверить защитные кристаллы.

Глава 9

Глава 9

— Возмутительно. Просто нет слов.

Голос барона фон Райндорфа был очень тих, но мы все равно вздрагивали при каждом его слове. Сидели мы, покаянно опустив головы, на неудобных кроватях, панцирные сетки которых в тот момент казались пыточными орудиями. Марьяша ерзала и морщилась. Из нас троих, по нашему с Ксеней мнению, она, как зачинщица «мероприятия», больше всех была достойна порицания, но Марьяшина точка зрения от нашей весьма сильно отличалось.

Милли стоял у двери воплощением скорби и упрека. С него взятки были гладки – пока мы шатались по клубам, он сидел в своей любимой библиотеке «ночных волюмов» - книг, которые «делились» своими ценными знаниями по магнаукам только с наступлением тьмы.

— Я понимаю, — негромко выговаривал отец Ксени, — вы искали выход из ситуации… но, позвольте… неужели трудно было выбрать заведение поприличнее?

Мы еще ниже склонили головы.

— Если получилась такая накладка с заселением, можно было позвонить мне. Я бы прислал машину, и вы бы прожили эти несколько дней в приличном отеле, а не в этом клоповникеке. Или просто провели бы время до конца ремонта в нашем поместье.

Почему-то этот простой и самый очевидный выход из ситуации никому из нас в голову не пришел. Или пришел – тут я покосилась на Ксению – но был расценен как… скучный?

— Мне придется обратиться с личным докладом к министру по чрезвычайным ситуациям, — продолжил Никита Генрихович, — и предоставить информацию об участии в сегодняшнем… уже вчерашнем инциденте … — барон посмотрел на часы, — членов моей семьи и близкого к ней круга.

Барон посмотрел на меня. Отец Ксении – прекрасный, очень умный и здравомыслящий человек. Дочери он предоставил полную свободу действий, полагаясь на ее благоразумие (которое, как показали события в «Двойной Луне», могло иногда давать сбой). О моих… особенностях барон знал: Иван Дмитриевич поговорил с ним, когда стало понятно, что наше детское общение с Ксеней в начальной школе переросло в крепкую дружбу. Я каждый год проводила у фон Райндорфов Рождество и летние каникулы.

Мама Ксении, женщина несомненно интересная, добрая, милая, но от науки далекая, относилась к способностям дочери благоговейно. Иногда за обеденным столом или в огромной гостиной Райндорф-Парка я замечала, что в взглядах Натальи Матвеевны, направленных на Ксению, читается удивление. По-моему, баронесса не переставала искренне поражаться тому, что смогла произвести на свет столь выдающееся создание. Поэтому воспитанием Ксени в основном занимался ее отец.

— Зная господина Чатрышского и его язвительный характер, уверен, что меня ждет немало «остроумных» замечаний, — Никита Генрихович поморщился. — Не могу не признать, — голос барона смягчился, — что ваше присутствие в клубе и вмешательство Лучезары спасло немало жизней. Я буду напирать на этот факт и, уверен, никаких репрессий по отношению к Лу не последует. Но мне страшно подумать, что было бы, не поговори я с начальником полиции. Твое имя, Ксеня, уже сегодня склоняли бы в прессе. И ваше, Марья Сигизмундовна. И твое, Лучезара… что стало бы катастрофой.

— Мы вам очень благодарны… спасибо… — нестройно проговорили мы почти хором.

— В восемь часов, милые мои, за вами придет машина с моим личным помощником. Вас доставят в общежитие и больше никаких… слышите?... никаких самоволок. Лично прослежу!

После ухода Никиты Генриховича мы вчетвером как-то незаметно очутились на кухне, вокруг стола. Я привычно протянула руку к самовару, но коловрат мой был, что называется, на донышке, а искать удлинитель, чтобы подключить гибридный прибор к розетке ни у кого не было ни сил, ни желания. Наша троица отправилась в комнату, а Милли отбыл к себе, на второй этаж хостела.

Я, наверное, слишком громко вздыхала в кровати, потому что Ксеня тихо отозвалась со своего места у окна:

— Как ты себя чувствуешь? Как твоя аура?

— Нормально. Ваш семейный врач сказал, что глубинные слои не задеты.

— Жутко было?

— Немного. Странный получился вечер.

— Не то слово.

Ксеня помолчала и тоже вздохнула:

— Ты ведь понимаешь, что предложение тех господ из агентства было очень подозрительным и неожиданным… и ты все равно бы…

— Понимаю, — сердито, чтобы скрыть, что расстроена, сказала я. — Уж и помечтать нельзя.

— Я знаю. О чем ты думаешь. Ты хотела бы признаться двум этим… молодым господам…

— Красавчикам, — не без ехидства ввернула я.

— Вот тот, который пониже ростом… — мечтательно начала Ксеня, но опомнилась и продолжила тем же жалостливым тоном: — Ты могла бы признаться в том, что ты не кадавр, а необычный человек. И даже…

— … устроиться к ним в агентство на подработку.

— Тебе не надо подрабатывать. Твои родители богаты, Лучезара.

— Но в конце первого курса у нас будет практика…

— … и мы должны будем выбрать один из миров Десятки. Однако не факт, что тебе позволят покидать наш мир. Капалов ведь однозначно велел – не высовываться.

— Вот понятия не имею, к чему эти ограничения! Сроду мной никто не интересовался, — пробурчала я.

— Иван Дмитриевич чепухи не посоветует. Я помню, что ты мечтаешь попасть на Криминалистику, но ты же знаешь, там такой отбор, сумасшедший просто.

— И девушек туда редко берут. А я… сплошная аномалия, человек с аберрантной энергетикой. И никто пока толком не знает: ценить меня или спасаться бегством. Я все понимаю, Ксеня. Давай спать.

— Да! Засните вы уже, наконец! — рявкнула из-под одеяла Марьяша. — Надеюсь, в новой общаге у нас действительно будут разные спальни.

Я поворочалась на неудобной кровати, мечтая, чтобы побыстрее наступило утро. Время шло, а я все не засыпала. После отката стазиса чесалась голова, к тому же Ри-ши, почему-то оказавший мне честь спать этой ночью в моей кровати, ворочался и свистел носом на подушке рядом.

Если не приведу волосы в порядок, завтра буду похожа на насадку для швабры. Я встала, наощупь нашла расческу на тумбочке и, вспомнив, что упаковала свое зеркало, пошла в туалет. Пикси забормотал что-то, взлетел и, сонно жужжа, полетел следом.

Глава 10

Глава 10

— Ну и что нам искать?

Они стояли посреди кладбища, мирного и солнечного в это ясное, тихое утро. Несмотря на теплую погоду, Богдан ежился и поминутно поправлял горловину свитера-гольф.

Антон почувствовал, что сердца касается холодная волна, поднявшаяся из солнечного сплетения. Дурной знак, надо быть осторожнее. С другой стороны, они с Богданом на старом, заброшенном сельском кладбище, за деревьями – трасса, за забором с калиткой, уже на новой части погоста, из катафалка выгружают гроб, а из микроавтобуса – родственников покойного. Слышны тихий плач и голос жреца, утешающего скорбящих. В храме «ударяют тройницу» – отзванивают ритм для разрушения всех негативных сил, способных помешать благополучному упокоению. Это тоже кстати.

— Ищем провалившуюся или недавно вскопанную могилу. У меня две версии того, что произошло: имеется какой-то вирулентный покойник, и у него случилась посмертная ремиссия. Темный коловрат в любом случае снесет верхнюю часть земли. Восстало умертие или нет, это уже другой вопрос. Версия номер два: охотники на нежить или расхитители гробниц. Хотя… вряд ли. В случае банального грабежа использовать столько энергии – это как из пушки по воробьям стрелять. И версия третья, последняя, к которой я больше всего склоняюсь – здесь проводился ритуал. В этом случае признаки «работы» колдуна мы можем и не найти. Если он… или она… шесть верст остаточным коловратом чучела в лавке поднял, замести следы ему… или ей… уж точно труда не составит. Ты могильщика расспросил?

— Да, он сказал, раз в три дня делает тут обход. В конторе его ходят слухи, что старое кладбище собираются сносить, мол, от греха подальше и люди боятся: были уже странные манифестации. Я сказал, что мы из Академии, материал ищем… наглядный. Просто посмотрим, приглядимся.

— Раз в три дня? И днем-то наверняка обход делал. Сходится. При желании ритуал провернуть можно.

— А если… найдем… а, Тош? — Богдан слегка сглотнул.

— Если найдем умертвие, — Олевский состроил серьезную мину, — позаимствуем у могильщика лопату, отсечем голову, отделим ее от тела, у горла затрамбуем освященной землей, засыплем тут все солью… хорошо бы еще кол осиновый в сердце, для надежности – если кровь пойдет, точно наш клиент. Ну ты и взбледнел, — Антон прыснул. — Типун мне, помню.

— Дурак, — выдохнул Райяр. — А серьезно если?

— Сообщим агентам по Контролю и будем ждать бригаду по зачистке. Да, я говорил тебе, что мы работаем без гонорара? Василий Степанович вместо этого нам хорошую рекламу сделает, в своих кругах.

При упоминании финансовой части «проекта» Райяру заметно полегчало, он порозовел и взвыл:

— Как без гонорару-то?! За что на риск идем?! В каких-таких своих кругах?! Что за реклама такая, импа вашего?! Это нам теперь всегда таксидермистов от оживших чучел спасать?!

Они обыскали кладбище вдоль и поперек. Ничего. Покойники самым возмутительным образом спали в своих могилах. Богдан ходил между надгробий и читал криво выщербленные надписи, все больше мрачнея.

— Здесь ведь все его жертвы, помещика. Ох, и успел наглумиться, лютый, пока его к ответу не призвали! Я рад, что живу не в то время.

— Что там? — Антон ткнул пальцем в высокие заросли дикой алычи.

— Так, минутку… — Райяр сверился с планом в планшете, — семейное кладбище Темяхиных. Слушай, тут еще кое-что есть! Оказывается, наш злодей кровожадный и семейство свое не щадил. Целая статья о том на краеведческой страничке.

— Поставь статью на озвучку и идем, — решительно сказал Антон.

Они слушали рассказ о зверствах Темяхина, пока пробирались через кусты по едва заметной тропинке. Тринадцать склепов, около сорока захоронений. Кто-то умер своей смертью, но кто-то…

— Младенец Темяхин, крещен постмортум, сын от первой жены, типа избивал он ее при беременности… Жертва ведь, тоже, — Богдан отключил механический голос программы и просматривал список обитателей склепа.

— Младенец? Нет. Ищи кого-нибудь взрослого?

— Обоснуй, — потребовал Богдан.

— Сердце подсказывает. Довольно?

— Нет. Нет у тебя сердца, Олевский.

— Был ритуал. Сильный. А ребенок, просуществовавший на земле всего-ничего интереса не представляет – энергии мало.

— Обоснуй принят. Девица Попова, племянница. Умерла от горячки. Одно время проживала со второй женой нашего злыдня в качестве компаньонки. Бедная была, — пояснил Богдан, вглядываясь в план.

— Где? — коротко поинтересовался Антон, почувствовав, как раздуваются и становятся больше обычного ноздри.

— А вон там. Хорошенький склепик, разве что не розовенький.

… — Ну что? — нервно спросил Богдан. — Оно?

Антон принюхался, раздувая ноздри.

— Ой, — поморщился Райяр, — не знаю, что страшнее: предвкушать жуткую находку или на тебя смотреть.

— Это здесь, — сказал Антон, стараясь скрыть волнение. — Помоги.

— А может, не надо? Вызовем агентов, они приедут и…

— Помоги, — повторил Тони, становясь у крышки мраморного гроба.

Он сам не понимал, зачем нужно спешить, но чувствовал: это оно и это срочно. Тот, кто проводил ритуал, почему-то ограничен по времени. А если учитывать, что темный коловрат имеет особенность не впитываться сразу и был выдан с «запасом»… Вон его сколько вокруг. Богдан не чувствует, но он человек, пусть и с «особенностями».

Вдвоем они сдвинули крышку гроба. Пахнуло оттуда тем, чем и должно было – Райяр закашлялся и приложил к лицу платок. Но тут же оживился и поднял планшет на уровень глаз, запечатлев на камеру покойницу и «интерьер» гроба. Возможно, при жизни усопшая была красива, теперь же вряд ли фото Богдана согласился бы напечатать какой-либо из журналов для дам, даже из тех, что проповедуют отказ от стереотипов красоты и публикуют фото моделей стиля «бодипозитив» и «элегантная старость».

— Господи, жуть-то какая, — передернулся Богдан, перелистывая снимки. — Тоша, тут что-то лежит. Это… часы.

Глава 11

Глава 11

Мы носились по блоку, хлопая дверями, вылетали в общую гостиную, освещенную красноватым светом живого огня в камине, и орали:

— Ты видела?! Нет, а ты видела?! А там?! А это?!

Общежитие нашего мира не претендовало на класс «люкс», но все в блоке было удобным, функциональным, а главное, уютным. Небольшие комнаты, скромных размеров гостиная с кухонным уголком и ОГРОМНАЯ ванная. После хостела с его ржавыми душевыми кабинками я пала на колени (в буквальном смысле) перед чугунным монстром с гнутыми ножками и массивным краном в форме львиной головы и взвыла:

— Спасибо, Боги!!!

Позже все мы, пахнущие пеной для ванн, в банных халатах, позевывая, собрались в гостиной и уселись на диване, сонно глядя на огонь. Хотелось есть и спать. Предстояло решить, какую из потребностей удовлетворить в первую очередь. Я высказалась за поесть, Ксеня с Марьяшей за поспать.

— Все равно-о-о, — Марья зевнула во весь рот, — тут готовить нельзя.

Да, мы уже прочитали предупреждение в магическом «пузыре», некоторое время провисевшее в кухонной зоне:

«Оборудование блоков не приспособлено для штатного приготовления первых и вторых блюд. Администрация общежития настоятельно рекомендует студиозусам пользоваться столовой на первом этаже. Предзаказ индивидуального меню не менее чем за час, особые предпочтения и разномировая кухня – не менее чем за два часа. В случае отсутствия предзаказа столовая предоставляет блюда стандартного общемирового меню.

Работает портальная система доставки студиозусов в столовую, библиотеку, спортивный зал и вестибюль Академии (по временным студенческим билетам)».

— Не верю своему счастью, — Ксеня тоже зевнула. — Неужели больше не нужно будет есть на завтрак овсянку?

— Что ты имеешь против овсянки? — оскорбилась Марьяша. — Это источник сил и энергии.

— Вот и заказывай себе свой источник! Хоть каждый день! А я буду экспериментировать с разными вкусами.

— Дорвалась, — пробурчала Марья. — Сибаритка.

— Я согласна на что-нибудь попроще. Интересно, стандартное меню – это борщ и котлеты?

— Замолчи, Ксеня! — взвыла я. — У меня в животе урчит!

— Сейчас начнется учеба, не до гурманства будет – выжить бы. Вечером должны расписание на завтра скинуть. Кто-то говорил, сразу три пары. А то и четыре. А то и пять, — меланхолично сказала Марьяша.

— Здо-о-орово, — со счастливым лицом протянула Ксения. — Чем больше нагрузка, тем лучше. Со второго семестра возьму дополнительные квазибиологию, алхимию… Черри, а ты?

— Реконструирование, — подумав, сказала я, подходя к кухонному уголку. — Темпоральный баланс. Право. И все, что нужно для поступления на Криминалистику. Можно чай приготовить, в шкафу тут… ура!... сахар, чайные пакетики, крекеры, чашки, стаканы и блюдца! У меня в сумке баночка джема.

В блоке имелись холодильник (пустой, но подключенный к сети и уже холодный внутри), чайник, простенькая кофеварка с капучинатором и микроволновка. Я занесла руку над чайником, чтобы нажать на кнопку, но отступила.

— Что? — хором спросили подруги, мигом оказавшись рядом. — Думаешь, там внутри гоблин?

— Не знаю и чего-то… очкую, — призналась я. — Кто-нибудь в курсе, как он выглядит? В рекламках бытовой техники они всегда розовенькие, милые. Как пикси.

— Не, они серенькие, на крыс похожи, — очень «кстати» подсказала Ксеня.

— Знаете, — сказала я, — я лучше дверь в свою комнату ночью буду запирать. Ничего личного, просто не люблю крыс.

— У нас дома никогда не было техники с гоблинами, — сказала Марьяша, настороженно глядя на чайник, — мама их боится. Да и глупо это, век продвинутых технологий на дворе. Может, ну его, чай?

— В таком маленьком кухонном оборудовании гоблин жить не может, — авторитетно заявила Ксеня. — Ни в чайнике, ни в кофеварке, ни в микроволновке.

— Уф! — выдохнула я. — Девчонки, живем! Намажем джем на крекеры и попируем!

— Другое дело, — мечтательно продолжила Ксеня, хлопая глазами под стеклами очков (линзы она сняла перед ванной), — холодильник или система кондиционирования!

Из угла кухни, где стоял холодильник, донеслось отчетливое пощелкивание. Мы дружно вздрогнули.

— Это хладагент, — сказала Ксеня.

— Может, ну его, чай? — с опаской повторила Марьяша. — Идемте спать.

— Нет, — решительно проговорила я. — Я кушать хочу! Что там Пупрыгин сказал? Едят человеческую еду, если угостить? Пожалуйста! Чем богаты, тем и рады!

…То ли наша еда показалась гоблину не стоящей того, чтобы являться пред наши очи, то ли холодильник был обычным холодильником, без «бонусов». Мы подкрепились чаем и крекерами с вареньем и совсем разомлевшие улеглись у камина на диванных подушках. Огонь был приятен для глаз и почти не грел, что было очень кстати в теплый августовский вечер. Но Марьяша, протянувшая руку через решетку, чуть не обожглась. Видимо, на камине стоял какой-то ограничивающий тепло вектор.

— Вы ведь помните, — сказала Ксеня, — что Академия построена на самом мощном Источнике в нашем мире. Большинство корпусов едины для всех миров, где есть филиалы, но многие помещения выходят в подпространство, и для каждого курса существует отдельная реальность. Ну и общаги в каждом мире разные.

— Ага, — Марьяша потянулась, хрустнув суставами, — и преподы работают на разных уровнях одновременно, методом разделения сознания – кальками.

— Точно! Нам же на уроках маговедения объясняли, — кивнула я. — Теперь понятно.

— Последний день лета, — с грустью сказала Марьяша, глядя в окно. — Дождь начинается. Последний летний дождь. Не верится, что мы уже студентки. А помните…?

Мы принялись наперебой вспоминать школьную жизнь, иногда веселую, иногда не очень.

— А Марьяша надавала тумаков тому новенькому, сыну какого-то высокого чина, который обижал собачку нашего школьного дворника! Какой скандал был! Хорошо, что папа Марьяши оказался выше чином и любителем собак!