Во власти желаний

Пролог

Мне больно. Невыносимо больно осознавать, что наша история состоит из одной лишь лжи, а я по своей глупости приняла её за нерушимое счастье.

— Так ты обманывал меня? Лгал мне всё это время? — в полнейшем недоумении смотрю на него. Требуется пару секунд, чтобы, наконец до меня дошло, что рядом со мной стоит гнусный человек. — Пусти меня! Отпусти меня сейчас же!

— Подожди! Вика! — кричит он, когда я вырываюсь из его рук. Я устремляюсь из здания прямиком в рощу, чтобы скрыться от него за белоствольными берёзами. — Постой, ягодка! Я же хочу тебе всё объяснить!

Но во мне не так много сил, как казалось. Марк быстро догоняет меня, хватает за запястье и прижимает своим телом к толстому стволу берёзы.

— Уйди от меня! Скройся нахрен! — с придыханием произношу я, отвернув лицо в сторону. — Видеть тебя не желаю! Ты подлец!

— Да, сука! Да, я подлец! — со всей силы шарахает кулаком по стволу, чуть выше моей головы, рявкая на меня что есть мочи. От его раскатистого голоса дыхание спирает, а ноги сводит судорогой, как только я вижу кровь на его руке. — Я подлец! Потому что всерьёз хотел выместить на тебе свою злость, когда узнал, что ты кувыркаешься с ним! И знаешь что? Тогда я был не просто в ярости... Тогда в меня вселился сущий дьявол. Я хотел искусить тебя, забрать твою душу и мучить пока ты не свихнёшься к чёртовой матери, но потом... Потом всё изменилось.

— Захотелось ещё и трахнуть меня, да?

— Нет, то есть да! Но не ради какой-то там мести.

— А ради чего же?

Марк обхватывает моё лицо ладонями. Он дышит очень часто, выдерживая напряжённую паузу.

— Ты заразила меня собой, заразила мою кровь. Я проклинаю того, кто наделил людей эмоциями, чувствами. Я думал, что это что-то прекрасное и этому есть масса определений, пока не понял, что не бывает так, как в кино,  — его лицо искажается в страдальческой гримасе, когда он бросает взгляд на свою окровавленную руку. — Это больно, чёрт возьми. Я не узнаю себя. Бегаю сейчас за тобой, как идиот, когда другой я плюнул бы на тебя.

— Так не бегай! — пытаюсь отпихнуть его от себя. — Кто тебя заставляет!?

— Да не могу я не бегать уже! А знаешь, почему? — вымученно выдыхает, как будто я приношу ему одни лишь страдания, а я рассеянно мотаю головой. — Да потому что люблю я тебя!

— Чего? — беззвучно произношу, шевеля губами.

— Любовь — это боль, — смотря мне пристально в глаза, охрипши проговаривает. Он проводит большим пальцем по моей щеке и легонько смахивает с неё слезинку, не давая ей скатиться и смочить мои пересохшие губы. — Я болен тобою, Вик. Я очень сильно болею тобой, но я буду счастлив в своём мире боли, пока ты будешь рядом... Если ты будешь рядом...

Двумя месяцами ранее

— Может войдёшь? Мамы дома сегодня не будет, — уверенности в голосе этой девчонки — крупица, но желания в глубинах глаз хоть отбавляй. — Можем… ну… чай попить или киношку какую-нибудь посмотреть.

Нет.

Зря она мне это сказала. Ещё минуту назад я хотел лишь поцеловать её на прощанье. Страстно. Дико. Со сталкиванием зубов, как это обычно бывает. Потом я поехал бы к себе домой, заперся бы в ванной и по традиции подрочил перед сном, но сейчас... Теперь мой внутренний изголодавшийся монстр пробудился от спячки и требует от меня всего самого развязного и грязного.

А как иначе? Почти месяц вынужденного воздержания с каждым днём только усиливает мой голод.

— Малышка, ты уверена? Мы вроде как решили не торопиться, — стараюсь я придать своему тону максимальной сдержанности.

Лжец. Какой же я, сука, лицемер, но мне нисколько не стыдно. 

Приподнявшись на носках, Вероника обвивает свои руки вокруг моей шеи. Она смотрит на меня щенячьим взглядом голубых глаз и сексуально закусывает нижнюю губу. 

О, нет. Только не этот запрещённый приём. Что же ты со мной делаешь? В этом грязном подъезде на втором этаже, видимо, и наступит моя смерть. Интересно, кто-нибудь умирал от перевозбуждения?

Накал страстей в разы множится, когда она кокетливо проходится тонким пальчиком по моей груди. Она прекрасно знает, что тем самым воспаляет мои нервы, которые за минувший месяц стали ни к чёрту. Эта девушка нещадно издевается надо мной, заставляя член дёргаться от перенапряжения каждый раз, стоит ей нарочно потереться низом живота о ширинку на моих джинсах.

Гадство.

 А затем эта стерва хватает меня за горловину футболки и тянет на себя.

— А мы никуда и не торопимся, — добивает меня, мурлыча в мои губы.

Мгновение — и мне срывает крышу. Теперь похоть руководит моим телом. Только желание и ничего больше господствует в моей голове. Не разум, а мой член в данную секунду задаёт тон этой игре.

Я срываюсь с цепи, подобно разъярённому псу. Хочу искусать её губы до крови, разорвать их в клочья, оттрахать эту мучительницу до бессилия. И я буду стремиться к этому, чего бы мне это не стоило. Мои ладони уже норовят залезть ей под юбку. Да, я на верном пути.

Впиваюсь своими пальцами в её упругую попку, мечтая сорвать с неё трусики, но я лишь отодвигаю их в сторону, ощутив, какая она горячая. Во всех грёбаных смыслах. Я ведь даже ещё не успел ничего сделать, но уже на своих пальцах ощутил, какая она влажная и сочная.

Глава 1. Марк

— Мля, да что с тобой? — интересуется Ярослав, отвлекаясь от разглядывания баб на танцполе.

— А что со мной? — спрашиваю, витая где-то в облаках и сжимая в руке очередную бутылку пива.

Если быть точнее, то пятую за последний час. Жаль, пиво меня не берёт, а так хотелось бы нажраться, но не сегодня. Мне ещё нужно встретиться с этой стервой. С этой долбанной обломщицей.

 — Не знаю, ты сам не свой! Как время вышло, ты весь вечер пялишься в одну точку! Я тебя не узнаю! Иди трахни уже кого-нибудь! Я разрешаю!

— Вот спасибо-то! — гляжу на наручные часы. — Как раз через полчаса у меня по графику намечается секс-марафон, который мне уже нахрен не упал!

Два часа назад Вероника написала мне сообщение: «Милый, я хочу сделать это сегодня. Жду тебя в полночь у себя. Целую».

Очень вовремя.

Хоть и интерес к ней у меня напрочь пропал по причине моего проигрыша в споре, я всё равно хочу трахнуть её. В отместку. Это дело принципа. Трахну и выброшу. Пошлю на все четыре стороны сразу же, как только выйду из неё. Правда, Ярику о нашей предстоящей встрече я пока ещё не говорил. Они вроде бы раньше тесно общались. В школьные годы он даже питал к ней какие-то чувства, пока она не переехала в столицу. И вот полгода назад она вернулась на мою голову. Чтоб её... Вокруг столько "тел", но чёрт меня дёрнул "поставить" именно на неё.

Забыли! Проехали!

 Хотя, если быть честным, то согласился я на эту встречу с ней только лишь, чтобы убедиться в одной вещи, которая два дня не выходит из моей головы.

—  И вообще, я же говорил, не стоит ввязываться в этот спор. А ты: дайте мне месяц, я буду у неё первым. Дохлый номер, братишка. Она никому не даёт. Только на минет и можно было рассчитывать.

— Слушай, не напоминай, а.

— Забей! Иди лучше подцепи какое-нибудь «тело» и засади ей по самые яйца! Вон их сколько сегодня! —  подняв бокал с виски, он указывает на танцпол.

Сидя за барной стойкой, лениво оборачиваюсь на крутящемся стуле. И впрямь. Тёлок сегодня просто целый рой. Откуда столько тел?

— Чё за праздник? — спрашиваю, разглядывая полуголых, разнокалиберных девиц.

— Так вступительные экзамены. Вот и будущие студенточки приходят сюда оттянуться перед началом учёбы, а ты чего-то тянешь кота за яйца и не обращаешь на них внимания. Они же ждут! Или проигрыш так повлиял на тебя и твою потенцию?

Я издаю смешок, жестом указав бармену, чтобы повторил с пивом.

— Да похер мне на проигрыш! И с потенцией у меня все заеб*сь! Просто дай свыкнуться с мыслью. Я, знаешь ли, не привык проигрывать. Я же целый месяц жил без нормального секса! Месяц, сука! Угораздило же! Чтоб эта «динамо» всю жизнь оставалась недотраханной!

— Ха! А я предупреждал! Я знаю Нику уже хрен знает сколько и был просто уверен, что она откажет даже тебе. Будет мариновать, пока у тебя член не отсохнет, а потом она сжалится над тобой, завлечёт отсосом и снова пустит в маринад.

— Раз ты так хорошо её знаешь, ты случайно не в курсе есть ли у неё старшая сестра?

Яр уходит в недолгие раздумья, почёсывая густую тёмную бороду.

— Нет, по-моему. А что?

— Да видел позавчера одну тёлку у неё дома, когда провожал её. Кажется, она назвала её мамой. Вот, думаю, не проглючило ли меня. Ну какая мать? Видел бы ты её! Там такая конфетка, такие сиськи. От одного взгляда уже можно кончить!

— А-а-а! Так ты о тёте Вике? — показывает в воздухе кавычки, ехидно посмеиваясь. — Мамка у Ники аху*нная. Я б её…, — яростно хватается между ног, ясно давая понять, что именно сделал бы с ней.

Да чтоб мне провалиться. Походу не зря я согласился на эту встречу, где уверен, всё равно ни черта интересного не произойдёт. Вероника снова помнётся и в итоге отделается минетом. Но должен сказать, вчера я убедился, что ротик у неё что надо. Девственница где-то научилась неплохо отсасывать. Радует совсем другое, я разузнаю об этой загадочной «тёте Вике». А если всё пойдёт по плану, то решусь ещё на один спор. Только на этот раз моей жертвой будет уже рыба покрупнее.

А что? Я иду ва-банк. Мне терять нечего.

— Подбери слюни, Леденец! Виктория Андреевна тоже дохлый номер. Нихера у тебя не выйдет с ней, — дубасит кулаком в моё плечо, обращая к себе внимание, так как я уже во всю находился в своих похотливых фантазиях.

— Да нужна она мне больно. Лучше пойду найду себе тело, — отвожу от себя разговор, поднимаюсь со стула, слегка разминаю ноги и иду по направлению к танцполу.

Глава 2. Марк

Искать долго не приходится. Ухищряться тем более. Тёлки сами вешаются на шею, стоит только подмигнуть, да использовать какой-нибудь банальный подкат из разряда: а вашей маме зять не нужен?

Сегодня я намерен выбирать по размеру груди.

Да.

Мало того, что она должна быть хороша собой, так мне ещё до одури хочется подержаться за сочные сиськи, а не довольствоваться гладильной доской.

Спасибо. Мне хватило.

— Пойдём, детка? — заприметив нужную красотку, говорю ей на ухо и киваю в сторону туалетов.

— А пойдём, — не раздумывая отвечает, потягивая через соломку противный «Лонг Айленд».

Забираю у крашеной блондинки коктейль и передаю его «некрасивой подружке», а затем за руку веду прямиком в женский туалет, минуя очередь. Только в нём имеется просторная кабинка, пускай и заставленная всяким хламом, но нам места хватит. Не обращая внимания на девушек и их откровенное недовольство, сразу же иду в конец и проверяю кабинку. К счастью, она оказывается пустой.

Заволакиваю блонди внутрь, захожу сам и закрываю дверь на щеколду, всё ещё слыша в нашу сторону нецензурщину, но недовольные выкрики только сильнее подстёгивают меня. 

Стоит мне развернуться лицом к девушке, как она тотчас берёт всё в свои руки. В буквальном смысле. Разобравшись с пуговицей и ширинкой на моих джинсах, она просовывает руку в трусы и сжимает мой уже боеспособный член.

— Да, подготовь его для себя, детка, — рычу ей в губы, но целовать не стану.

Знаю я где были её губы. Не трудно догадаться.

Смело вытаскивает из трусов член и опускается передо мной на колени. Она сексуально облизывает свои полные губы, широко раскрывает рот и заглатывает всю длину.

Да, чёрт возьми! Да!

Ненасытная сучка сразу же берёт хороший темп, а я тем временем хватаюсь за длинные волосы, наматывая их на кулак. Я полностью руковожу её движениями, сильнее насаживая её рот на пульсирующий член, но преддверия оргазма как не было, так и нет.

— Трахни меня, — скулит «тело», игнорируя женские возгласы в туалете.

Рывком поднимаю девушку с колен, резко разворачиваю к себе спиной и задираю юбку до самой талии. Пока я надеваю презерватив, она успевает снять трусики, избавив меня от этого. Ладонью я обхватываю член, нагибаю «тело» и без промедлений вторгаюсь в неё.

Как знал, когда выбирал тёлку по сиськам. Они у неё то что надо.

Я наслаждаюсь их упругостью, твёрдостью возбуждённых сосков, сжимаю их своими ладонями до боли. Она мычит, шипит, но терпит. Держась за стену, она подстраивается под меня и сильнее выставляет зад, когда я ощутимо резче начинаю таранить её своими бёдрами.

Ещё бы. Она ведь хочет кончить, точно так же, как и я.

И когда она кончает в первый раз, я снова ловлю себя на мысли, что всё ещё далёк от собственного оргазма.

Я вонзаюсь пальцами в её ляжки и толкаюсь в неё ещё сильнее. Придерживаюсь своего ритма, и девка кончает снова. Я ощущаю, как её влагалище сокращается, сжимая горячими стенками член, но хер я сдамся.

— Смотри на меня, — схватив девку за волосы у корней, я запрокидываю её голову себе на плечо.

Она подчиняется. Смотрит на меня затуманенным взглядом полуоткрытых глаз, её рот приоткрыт, она вскрикивает. Вопит как будто её режут, но я всего лишь измываюсь над ней и её сочным влагалищем.

Кого-то она мне напоминает.

Точно. Мамашку Ники. Тоже сексапильная блондинка. Такой же соблазнительный ротик и пленительный взгляд, но она совсем не та, кто мне нужен.

— Отвернись! — командую я и фантазирую то, что мне сейчас нужно.

Я трахаю Викторию Андреевну, но только в своих мыслях. Я вколачиваюсь в неё, сдавив ладонью тонкую шею и тогда, когда девушка уже начинает мучительно хрипеть и постанывать, я разряжаюсь. Мощно кончив, я устало откидываюсь на дверь и стягиваю с себя презерватив. Дышу часто и очень глубоко, находясь где-то в своих мыслях.

— Как тебя зовут-то хоть, красавчик? — интересуется удовлетворённая во всех смыслах и довольно улыбающаяся девушка. Она поправляет свой макияж, смотрясь в маленькое зеркальце.

— Это тебе ни к чему, — застегнув ширинку, распахиваю дверь и указываю ей на выход. — Потрахались и забыли!

— Ну и козёл же ты, — оскорблённо глянув на меня, она нарочно пихает меня своим плечом, когда выходит за дверь .

Через минуту, как только перевожу дух, я сам выхожу из кабинки, где натыкаюсь на три пары растерянных глаз.

Девушки удивлены увидеть парня в женском сортире? Ни разу здесь не бывали, что ли?

— Дамы, кто следующий в очереди? — подмигиваю самой симпатичной, разглядев в её глазах заинтересованность. — Извини, как-нибудь в другой раз, но я тебя запомнил.

Возвращаюсь к Ярику за барную стойку. Тот по первому моему взгляду сразу всё понял.

— И кем она была? Той блондинкой с буферами? — с долей зависти спрашивает.

— Неважно, — выхватываю у него из рук бокал с виски. Как только осушаю его до последней капли, я со всего маху швыряю его себе под ноги. Стекло разбивается вдребезги, а Ярик при виде всего этого застывает на месте с немым вопросом на лице. — Я заплачу за это, не переживай. Просто мне нужно настроиться.

Глава 3 Марк

Ровно в полночь я стою на пороге Вероникиной квартиры. Как самый законченный романтик с охапкой красных роз в руках, которые в спешке приобрёл по дороге. На самом деле никакой это не романтический жест. Скорее, уловка для отвода глаз, но я не прогадал. Вероника сияет, подобно озёрной глади на заходящем солнце. Она цветёт и пахнет ровно так же, как и этот грёбаный букет, что я всё ещё держу в руках.

Аж тошно смотреть.

Облачённая в лёгкую пижаму она принимает букет и идёт в кухню за вазой, пока я разуваюсь в коридоре. Там моё внимание привлекает пара туфель на высоком каблуке.

Ника точно такие не носит.

Воображение рисует мне красивую стройную женщину в сексуальном кружевном белье, чулках и подтяжках, а на ногах у неё эти самые туфли.

О, Виктория Андреевна! Если ты окажешься такой же, как и рисует мне моя фантазия, то я, даже выиграв спор, готов буду распрощаться со своей «Ауди».

— Нравятся? —  Ника сдавливает мои рёбра, крепко обнимая из-за спины.

— Что именно?

Прихожу в себя и понимаю, что держу дизайнерскую туфлю в своих руках. Цокнув языком, Ника забирает её и ставит на прежнее место у порога.

— Это мамины туфли. Я такие не ношу, — подтверждает мои догадки.

С азартом в глазах она ведёт меня за руку в свою комнату. Как-то раз я даже был здесь, но совсем не по той причине, нежели сегодня. Тогда я даже не опробовал кровать на прочность.

— А где она? — спрашиваю, притягивая девушку к себе. Я целую её в губы. Мягко. Даже нехотя, а Ника непонимающе глядит на меня. — Мама. Где твоя мама?

— А! Наверное, у своего любовника, — сводит свои руки у меня за шеей, сильнее прижимаясь к моим губам.

Любовник, значит? Да и чёрт с ним. Не вижу в этом никакой проблемы. Был один, станет в два раза больше. Находиться в условиях соперничества тоже надо уметь, а я не только умею и практикую, но и выхожу из этих условий победителем.

— Её точно не будет сегодня? — спрашиваю, на самом деле надеясь на обратное.

Я подхватываю Нику на руки и иду в её комнату. Нет, не иду. Я мчусь на всех парах, сметая всё на своём пути.

— Ай, осторожней! — смеётся она, взлохмачивая мои волосы. Игривый настрой Ники вселяет надежду на отличное завершение этой ночи. — Нет. Она написала, что переночует у подруги, но я же не дура какая-нибудь.

С этим я бы поспорил, детка, — вставляет мой внутренний голос.

— А что такого плохого в том, что она прикрывается подругой? Может у неё есть на то причины.

— Не понимаю я её. Будто я отвернусь от неё, если она признается мне, что встречается с мужчиной.

— Так значит твоей мамы не будет? — отвожу разговор в сторону, лаская тонкую шею Ники. — Это что, получается, у нас вся ночь впереди?

— Да, Марк. Получается так!

Швыряю девчонку на кровать, та задорно взвизгивает. Это звук неприятно режет слух, но я стараюсь сегодня не обращать внимания на раздражительные факторы. Я пришёл сюда за одним делом. И я приду к цели любой ценой, даже если из моих ушей пойдёт кровь.

Становлюсь между ног Ники, пока та покорно ждёт от меня первого шага. Не церемонясь, сниманию с неё верх от миленькой пижамы и сразу же припадаю губами к груди в миниатюре. Я зажимаю вздыбившиеся соски зубами, жадно втягиваю их в рот, уделяя внимания каждому поочерёдно. Мои движения отточены до автоматизма и проворны. Не хочу тянуть с прелюдией. Я не перестаю фривольно блуждать своими ладонями по хрупкому телу, стараясь в ускоренном темпе разжечь в Нике огонь. Вот её стоны уже во всю разносятся эхом по комнате. Она течёт подо мной, но лежит при этом смирно: руки по швам, тело не двигается.

Как будто бревно реанимирую, ей-богу. Это ни хрена не заводит меня. Даже сучка с клуба справлялась с этой задачей намного лучше.

Глава 4.. Марк

Я стягиваю из-за спины футболку и быстро избавляюсь от джинсов, оставаясь в одних боксерах. Вероника смотрит на меня с вожделением, с предвкушением, трепеща длинными ресницами, но я различаю в ней страх. Он легко читается по испуганным глазам, хоть она и скрывает трусость за мерцающим блеском и расширенными зрачками. Девчонка явно переживает за свою девственность, «покрывшуюся пылью».

Фак! Ей уже третий десяток, а ведёт себя как застенчивая школьница.

Это же ещё больше убивает во мне желание.

— Малышка, расслабься. Я не сделаю тебе ничего плохого.

Медленно стягиваю с неё шорты и, спустившись на пол, встаю на колени. Я резко пододвигаю её на край кровати, развожу ноги в стороны. Осыпаю кроткими поцелуями бёдра с внутренней стороны и уже тянусь губами к промежности, как она вдруг останавливает меня в нескольких сантиметрах от клитора, зажав голову между ног.

— Марк, что-то я нервничаю. Может я начну? Я хочу первая сделать тебе приятно, — дрожит её голос.

Просто, мать вашу, идеальнейший расклад. Лучше и быть не могло!

— Только если ты так хочешь. Я не настаиваю.

— Да! Я очень хочу! — с вызовом она произносит.

В следующую секунду мы уже меняемся местами. Ника стоит на коленях на полу у моих ног, а я сижу на краю кровати, одной рукой поглаживая нежную девичью щеку, а другой надрачивая член. Как же, сука, сложно настроиться, когда на самом деле стараешься выкинуть из головы тот факт, что какой-то час назад до бессилия трахал совершенно незнакомую тёлку. Нике это знать не нужно, да она и не узнает. Только если я сам ей не признаюсь или кто-то из баб проболтается, но вряд ли. У Ники совсем другой круг общения. Она из тех, кто не шляется по клубам, отдавая предпочтение здоровому сну, а не ночной жизни.

Вероника придвигается ближе к моему паху. Заправляет светло русые волосы за ухо, обхватывает член своими тонкими пальчиками и начинает плавно скользить по всей длине ладонью. Мы смотрим друг другу в глаза. Я с желанием, а Ника с обожанием… или любовью, чёрт этих баб разберёшь, что у них на уме.

Она облизывает свои пересохшие губы, подносит их к головке члена и проводит по ней острым языком. Издаю стон, а когда девушка полностью обхватывает губами головку и втягивает её в себя, я откидываюсь назад, запрокинув голову кверху. Для остроты ощущений я прикрываю глаза, чтобы снова прорисовать в своей голове образ той, что засела у меня в мыслях.

 Мне хватает и пары минут, чтобы кончить. Когда я открываю глаза, Ника смотрит на меня уже не так как раньше. Я вижу, что она готова распрощаться со своей никчёмной девственностью. 

Да, девочка. Пора уже становиться женщиной.

За запястье тяну её на себя и укладываю на лопатки. Я возвращаюсь к тому самому моменту, на котором прежде остановился: расставляю шире ноги и тянусь губами к розовым и блестящим от смазки складкам. На сей раз Вероника не придерживает меня, а гостеприимно приглашает войти в неё своим языком. Ещё никогда она не позволяла мне зайти так далеко. Максимум я удовлетворял её «ручной работой». Она не хотела большего. Не знаю, что было в голове у этой дурочки, но она от много отказывалась. Поскольку, стоит мне только провести языком по нежному клитору, как её тело тут же отзывается, выгибаясь дугой.

Мне этого мало. Я хочу видеть больше эмоций. Я питаюсь ими.

Удерживая её бёдра своими руками, я слизываю соки, кружу языком по клитору, вбираю его в рот, а затем слегка зажимаю зубами.

— Марк, Марк, Марк, — произносит она как мантру, вцепившись крепко в мои волосы. — Ещё!

Она подаёт бёдра мне навстречу. Ника готова. Она вот-вот кончит.

Я вкладываю в узкое влагалище два пальца, и трахаю ими, подготавливая дырочку к большему. Намного больше, чем два пальца.

Я вовлечён в сам процесс с головой, массируя клитор и вздевая Нику на свои пальцы, но тем не менее всё равно различаю посторонний звук, исходящий из коридора.

— Ничка, я дома! — слышу приятный женский голос, и Ника замирает, сжав мои пальцы в кольце влагалища.

— Вот блин! Блин! — Ника испуганно таращится на дверь. — Мама…

Глава 5. Марк

Её глаза становятся круглыми, она всячески пытается отпихнуть меня и приподняться, но всё без толку.

Наивняшка. Кто же ей позволит?

Крепкой хваткой я теперь удерживаю её за бедра и снова принимаюсь измываться над набухшим багровым клитором.

— Перестань… Ты же слышал, мама пришла…

Ей с трудом удаётся говорить, она тянет меня за волосы на себя, пытается колотить меня своими кулачками, а мне плевать. У меня высокий болевой порог. Особенно, когда дело касается секса.

— Я привык доводить дело до конца, — торопливо отвечаю и снова погружаю свой язык в тесное горячее местечко.

— Боо-о-оже! Прекрати это делать.

— Что «это»? Трахать тебя своим языком? Разве тебе это не нравится, м?

Ника пытается зажать мою голову между ног, но я не позволяю ей этого сделать, разводя бёдра ещё сильнее. Впиваюсь пальцами в них. Уверен, без синяков уже не обойтись. Я сосу клитор, пока Ника извивается подо мной, зажимает свой рот ладонью, чтобы подавить блаженные стоны, и корчится в мучительном удовольствии. Я скольжу языком по складкам, ласкаю дырочку, и в результате она бьётся в оргазме, громко кончая мне на язык.

Если честно, я вовсе не думал, что будет так громогласно. Предполагал, что эта скромница умеет сдерживать свои эмоции. Она не раз уже доказывала мне, что та ещё тихоня, но не тут-то было. Да и я старался вовсе не для того, чтобы этот оргазм запомнился ей на всю жизнь. Я хотел лишь, чтобы всё это услышала женщина в соседней комнате. И, судя по всему, она ещё как услышала.

— Вероник, с тобой там всё хорошо? — постучавшись в дверь, спрашивает «тётя Вика».

Выйдя из транса, Вероника суетливо натягивает на себя одеяло и сдуру отвечает:

— Да, мам. Ударилась мизинцем о шкаф, — не очень правдоподобно. Я нарочно громко прочищаю горло, за что получаю хлёсткую оплеуху. — С ума сошёл? Хочешь, чтобы нас спалили?

— Ты ведь уже взрослая. Рано или поздно все девушки становятся женщинами или твоя мать бережёт тебя для принца? — даже не стараюсь быть серьёзным и говорить тише.

— Дочка, выйди, пожалуйста! Мне нужно с тобой поговорить.

— Сейчас, мам, — отвечает, наградив меня презренным взглядом. — Что мне ей говорить?

— Скажи правду, — безразлично пожимаю плечами, напяливая на себя трусы. — Или я сам ей скажу.

— Ах, ты… — злостно шипит коброй. — Сиди здесь и не высовывайся. Я постараюсь как-нибудь выкрутиться.

Ника затаила на меня обиду, но мне как-то плевать на её чувства. Я пришёл сюда не в Барби и Кена играть. Здесь я, чтобы ещё раз посмотреть на эту самую женщину и убедиться, что она не плод моего воображения. 

— Ты чего развалился тут? — спрашивает Ника, вернувшись в комнату.

Не прошло и минуты. Быстро они поговорили. 

Лёжа на кровати, я приподнимаюсь на локтях и хлопаю по матрасу рядом с собой.

— Иди сюда, малышка. Мы ещё не закончили.

Одной лишь фразой и своим похотливым взглядом я заставил её залиться краской малинового оттенка.

Скромница тоже мне нашлась. Можно подумать, каких-то десять минут назад это не она отсасывала мне, да ещё так рьяно и умело. Какие ещё секретики припрятаны в этой девушке?

— Я думала ты уже на низком старте, чтобы поскорей свалить отсюда.

— Шутишь? Я же сказал, что мы ещё не закончили.

Вот ещё! Я пока не собираюсь уходить. Пускай даже с силой меня отсюда выгоняет. Я не уйду, пока не увижу её мать, мать её!

— Ладно. Так и быть. Ты можешь остаться, — прыгает она на меня верхом. — Мама увидела твои кроссовки в коридоре. Мне пришлось сказать ей правду.

— Ты сказала правду? — не верю своим ушам.

— Ну да, сказала, что мы встречаемся и что ты пришёл переночевать ко мне, потому что я боялась оставаться дома одна, — хитро она улыбается, выводя пальцем какие-то узоры на моей груди.

— Хм... То есть ты всё-таки нагло соврала. 

— В смысле? — пискляво протягивает, оскорблённо глядя на меня. — А мы разве не встречаемся?

Только в твоих мечтах, глупенькая. Только в мечтах...

— Я про «переночевать» с тобой.

— А, ну да. Пришлось импровизировать.

— Ну хорошо. Интересно, и как же твоя мама отреагировала?

— Молча наорала на меня, — неожиданно смеётся она, прикрыв рот ладонью.

— Чего? Это как вообще?

— Есть у неё такая особенность. Когда моя мама очень зла, она предпочитает отмалчиваться, но взгляд её при этом очень красноречив. Мне кажется, что она и убить им кого-нибудь сможет. Может поэтому у неё уже давно не было серьёзных отношений. Все мужики сбегают от неё. Они не выдерживают её тяжёлого характера.

Вот так новости! Наша мамаша ещё и с огоньком. Прекрасный экземплярчик попался. Сам себе завидую!

— Ну, чем займёмся? — поигрывая бровями, слегка толкаюсь своими бёдрами, чтобы Ника почувствовала своей плотью мой «боевой дух».

Глава 6 Марк

Выхожу в коридор и вижу её, стоявщую у окна спиной ко мне. В шёлковом чёрном халате чуть ниже бедра, светло-пшеничные кудри собраны на затылке заколкой. Она держит в руках кружку, будто согревая свои ладони. Как только отпивает из неё глоток, я делаю очередной шаг к своей цели, но сраная половица путает все карты, скрипнув под моим весом.

Я застываю на месте, а «мама Вика» резко оборачивается на звук. Она окидывает меня оценивающим взглядом и впопыхах запахивает свой халат, заметив, что я бесстыдно блуждаю своим взглядом по её прелестям под тонкой сорочкой.

— Извините, если напугал. Не спится что-то, — говорю я. — Вам, я смотрю, тоже.

Тётя Вика неоднозначно кивает. Она прижимается к подоконнику, когда я, расправив свои плечи, захожу в кухню, как к себе домой.

— Так иди погуляй. Ночные клубы ещё открыты, —  дерзко она отвечает и снова отворачивается к окну. — Ты же уже сделал всё, что тебе нужно. Сейчас как раз самое время уносить ноги.

Ух, какой пылкий нрав. А я-то думал, она как и Ника вся из себя скромница, по гороскопу — тихоня, по восточному календарю — серая мышка. Как же я ошибался.

Но мне кажется или я её чем-то разозлил? Или она в принципе зла на всех мужчин?

— Хорошо, я уйду, но вы понятия не имеете то, что мне нужно.

— Да ладно? И что же? — нахально разводит руками. — Удиви меня, мачо!

Мачо... Что-то новенькое, но мне даже нравится.

— Ну, например, именно в эту самую минуту я не отказался бы от горячего чая.

Признаюсь, с моей стороны, предложить ей попить чайку в её же доме — слишком самонадеянно, но у меня есть целый месяц впереди. Я имею право на ошибку или даже несколько.

К большому удивлению, тётя Вика молча достаёт кружку с верхней полки кухонного гарнитура, споласкивает и наливает туда наваристый чай. Она с грохотом ставит на стол кружку, наполненную до краёв, кладёт чайную ложку и снова разворачивается к окну.

Так дело не пойдёт.

Подхожу немного ближе, и встаю позади неё, подперев собой холодильник. Садиться за стол я не собираюсь. Так мне не удастся увидеть эмоции на её лице. Я намерен прямо сейчас начать сокращать между нами ту пропасть, образовавшуюся ни с того, ни с сего.

— Спасибо! — я любезно протягиваю ей ладонь. — Меня Марк зовут.

Она брезгливо смотрит на мою руку, затем с недоверием в мои глаза, но в итоге всё же протягивает свою ладонь.

— Виктория Андреевна.

— Тётя Вика? — мягко сжимаю её ладонь, не упуская возможности подушечкой большого пальца погладить её бархатистую кожу.

— Никаких тёть! Виктория Андреевна, — её взгляд устремляется за моё плечо на барную стойку. — У меня есть булочки. Будешь?

Я чуть было не подавился, представив себе совсем не те булочки. Мой развращённый мозг не воспринял эту фразу серьёзно и пока у меня перед глазами стоит её попка в сахарной пудре.

— Румяные и с сахарной пудрой? — спрашиваю, облизнувшись.

Давай, тёть Вик, добей меня прямо здесь и сейчас.

— Угу и с вишенкой.

Погодите-ка… это что у меня сейчас на языке? Пьянящий вкус победы у меня на языке! Вот что!

 Процесс сдвинулся с мёртвой точки.

Как знал, что не нужно таких девушек брать нахрапом и ходить сразу с козырей. Тут совершенно иная ситуация. Здесь требуется особое отношение даже к мелочам. Для начала мне необходимо быть пай-мальчиком, расположить её к себе и найти точки соприкосновения. Доказать, что я вполне достойная партия для её дочери, а уж потом, когда она проникнется, попробовать пойти на натуральное сближение.

Даю себе неделю на это.

— Да, было бы здорово. А то сейчас…, — сглатываю, когда взгляд падает на её попку, —  умру с голоду.

Она мимолётно улыбается мне, взявшись за свои булочки... Те булочки, которые сдобные.

— Тогда садись за стол! На моей кухне не принято есть стоя!

Я не спускаю её из виду всё время, пока она вертится на кухне. Она ставит блюдце с булками на стол, себе берёт кукурузные слайсы, а затем достаёт из холодильника баночку со сгущёнкой. Когда она садится напротив меня и наши взгляды пересекаются, она не отводит свои ярко-синие глаза в сторону, как многие другие девушки. Продолжительно время мы играем в гляделки, пока в конечном счёте она не моргает.

— Проиграли, Виктория Андреевна. С вас желание.., — низким голосом говорю шутки ради.

Её взгляд настолько глубокий, что кажется она видит всего меня насквозь. Всю мою тёмную сущность. Но ей нравится то, что она видит. В этом я уверен. А если ей нравится, то это говорит лишь об одном — я хорошо могу скрывать своих внутренних демонов.

Виктория Андреевна берёт нож для масла и окунает его в сгущённое молоко.

— Не разбей ей сердце, мачо, иначе я вырву твои яйца и скормлю их собакам, — сексуально облизывает с острия ножа сгущёнку, не стирая с лица коварной улыбки.

Сучка.

Игра обещает быть увлекательной. Мне попался коварный экземпляр, но тем и лучше. Чем сложнее ситуация, тем ощутимей больше удовольствия от триумфа.

Визуализация главных героев

Визуализаци от талантливой мастерицы на все руки Милены Арден

И очуменный подарок (в некотором роде спойлер) от прекрасного автора Юлии Оайдер:

Чмоки-чмоки, друзья. Надеюсь, я смогла вам угодить =)))

Глава 7. Марк

Телефон в моей ладони вибрирует, после чего я сразу же принимаюсь читать: «Очень смешно, Дим. Если ты решил в очередной раз меня изводить своими проверками, то на сей раз не выйдет».

Чего? Дима? Что ещё за херня?

Она подумала, что сообщение ей прислал какой-то там сраный Дима?

Блин. И чё мне теперь делать?

Подыграть, что же ещё!? Может удастся что-нибудь интересное выяснить.

М: «Да что ты? Ну какие проверки. Просто хотел узнать, как поживает моя сладенькая».

В: «Ты сейчас смеёшься? Я тебе уже всё сказала. Или ты решил меня переубедить?»

Стрёмная ситуация. И что мне на это ответить?

Что-то нейтральное будет правильней всего.

М: «А почему бы и нет?»

В: «Уже поздно! Я всё сделала! Ты никогда не сможешь повлиять на моё решение. Если раньше у тебя не получалось надавить на меня, то теперь и подавно».

Да что за хрен этот Дима!? Судя по всему, какой-то слюнтяй, раз баба позволяет себе так с ним общаться.

М: «Хорошо, но может всё-таки нам стоит поговорить об этом?»

В: «А ты разве не злишься на меня?»

М: «Нет, я всё понимаю. Сделала, так сделала. Я разделяю твою позицию».

В: «Я очень рада это слышать! Сейчас уже поздно. Давай тогда завтра встретимся и поговорим, раз ты действительно желаешь».

М: «С удовольствием. Место и время?»

В: «Завтра у меня сокращённый день. Буду перед входом в «Ватель» в 17:00. Целую».

М: «Супер. До встречи, конфетка».

Что? Что, блин, сейчас было?

Да мне ещё никогда с такой лёгкостью не удавалось развести девушку! Да ещё какую!

Только теперь встаёт вопрос: как мне всё это проворачивать? Заявиться к ней и рассказать, что я забавы ради решил приколоться над ней? Или отсиживаться в стороне, чтобы поглядеть на её реакцию?

Нет, каким бы свинским мой поступок не был, я должен думать сейчас в первую очередь о себе. Я не могу пока подставлять свою задницу. Если она узнает, что я её развёл, думаю, это будет моей фатальной ошибкой, и ничего кроме плевка в рожу я не заполучу от неё.

А мне это нужно? Нет!

Решено. Буду простым наблюдателем. Посижу в сторонке, заодно лишний раз полюбуюсь на неё.

Захожу домой с приподнятым настроением и с мыслью о том, что сейчас приму быстрый душ, а после сразу же завалюсь спать, игнорируя инстаграм и прочую залипательную херню, чтобы поскорей наступило завтра. Но планы рушатся стоит мне пересечь порог.

— Марк! Иди-ка сюда, — отдалённый голос отца заставляет меня поменять свой маршрут следования.

Нехотя вхожу в вычурную гостиную, в которой ненавижу находиться. Интерьер во всём доме, кроме моей комнаты, подбирал отец и, откровенно говоря, вкус у него — полнейшее дерьмо. Всё, что есть в этом доме — дерьмо. В том числе и сам хозяин. Ненавижу его. Было куда лучше, когда он не заявлялся домой целыми месяцами.

— Чего тебе? — через губу отвечаю, подойдя к нему.

Вольготно рассевшись в кресле, он с удовольствием вкушает из бокала шотландский скотч. Большая редкость. Обычно мой отец не употребляет спиртного.

— Присядь, — указывает он на кресло напротив.

— Постою, — резко говорю.

— Я сказал, присядь! — прикрикивает. Я напрягаюсь всем телом. Появляется желание вмазать ему по его противной роже, но вместо этого я подчиняюсь. — Твоя мать сказала, что ты нашёл себе квартиру. Это правда?

Мама! Ничего ей доверить нельзя.

— Да, правда.

— И на что ты собираешься её покупать? Случайно не на мои ли деньги?

— Не переживай. Не на твои!

— А на чьи же тогда? Ты же бездарность нигде не работаешь, — ехидно посмеивается он, взбалтывая в бокале янтарную жидкость.

— В отличии от тебя мне не нужно работать, чтобы заколачивать деньги. Я зарабатываю своим умом!

— Откуда он у тебя? — громко потешается он, а я изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не сорваться и не осуществить своё желание. — Ты же весь в свою мать, а она умом не блещет!

Какой же ты, сука, мерзкий.

— Что тебе нужно? Я хочу спать, поэтому давай ближе к делу.

— С твоей матерью мы завтра идём к семейному психологу, — снова он усмехается, закатывая глаза. Обнюхался что ли. — Она свято верит, что это поможет нашим отношениям, идиотка, — с каждым словом этого выродка я сильнее сжимаю свои кулаки, что кожа на костяшках становится тонкой и белой. — Так я к чему? Как раз в это время у Насти занятия по танцам, тебе нужно будет её отвезти в студию, а через два часа забрать.

— Это всё? — отец кивает. — Без проблем. Я отвезу её.

Порываюсь, чтобы быстрее свалить от него куда подальше, но он будто назло проверяет мои рефлексы и степень раздражительности.

Глава 8. Марк

— Ты сейчас где? — спрашивает Ярослав в трубку.

— На площади Ленина, а что? — гляжу на наручные часы, убеждаясь, что у меня уже чертовски мало времени. — Ты не очень-то вовремя. Что-то серьёзное?

— Да нет.

— Так да или нет? Чувак, я узнаю этот тон. Что ты задумал? — тревожные нотки в его голосе вызывают подозрения.

— Ты в полной жопе, бро, — на шумном выдохе произносит, и моя задница потихоньку начинает подгорать.

Не к добру.

— Та-а-к, круто! И что же произошло, что я, сам того не подозревая, оказался в жопе? — протягиваю я, поджав булки.

Не нравится мне всё это. Обычно, когда друг так говорит, значит ситуация патовая.

 — Я случайно рассказал Маринке о нашем споре, а потом случайно выяснил, что она общается с Никой.

Вот это встряска!

— Случайно? Случайно! Яр, ты долбанутый? За каким хреном ты ей всё разболтал? — вскипаю я на раз-два, шарахнув кулаком о руль.

— Да не ори ты! Я не думал, что они знакомы. Маринка как бы не особо жалует недотрог, сам понимаешь.

Я не просто зол как чёрт. Я взбешён и яростно желаю немедленной расправы. Пылая гневом, я готов бросить всё к чертям собачьим, найти этого идиота, и одним ударом левой лишить его передних зубов так, чтобы он ими подавился.

— Мне насрать каким образом ты заставишь эту шлюху молчать, но ты просто обязан чем-то занять её рот! Придумай что-нибудь! — прикрикиваю я, снова нервно глянув на часы. — Всё мне пора!

Как только бросаю трубку, перевожу остервенелый взгляд в ветровое окно и внутри моментально всё переворачивается. Гнев уже отходит на второй план, поскольку я вижу, как к ресторану подходит Вика. Думаю, я уже имею право так её называть. Хотя бы в мыслях.

Она одета в кремовую обтягивающую юбку до колен, лёгкую белоснежную блузку без рукавов, а на ножках те самые туфли, что я держал в руках неделю назад.

Хорошо, что она ещё не видела мою тачку, а ещё лучше, что стёкла в ней тонированы. По крайней мере я без проблем могу наблюдать за ней, оставаясь незамеченным.

Вика смотрит по сторонам, придерживая свои распущенные волосы, которые разлетаются от сильного ветра.

Погодка сегодня так себе для свидания: тяжёлые тучи, порывистый ветер и дождь потихоньку накрапывает.

Она достаёт из сумочки телефон, некоторое время смотрит на экран, а затем подносит его к уху и скрывается в здании ресторана.

Понятия не имею что мне следует дальше делать. Дождаться пока она выйдет? Или сваливать до того, как мне выпишут космический штраф за неправильную парковку?

Ну уж нет! Штрафами вряд ли меня можно напугать! Буду ждать! Я не упущу лишнего шанса поглазеть на неё.

Бля, веду себя как размазня. Будто в один прекрасный день помешался на ней. Нет, это только игра. Всего лишь недвусмысленный интерес на пару с неутомимым рвением выйти из этой игры не только победителем, но и раньше заявленного срока.

Всё! Сиди и жди!

Но терпения моего хватает ровно на пять минут, а дальше, выйдя из машины, я целенаправленно двигаю к ресторану. Стоит открыть дверь, как я замираю и напрягаюсь всем телом, поскольку тётя Вика на полной скорости таранит меня, врезавшись лицом в мою грудь. Извинившись, она отшатывается от меня, и едва ли не падает, но я успеваю придержать её за талию.

Ух! Я бы назвал это нашими первыми объятиями.

— Марк? — ошалело смотрит на меня снизу вверх, практически уткнувшись лицом в мою грудь.

— Виктория Андреевна? — мне сложно сдержать рвущуюся улыбку, но играю я на высшем уровне. Позавидовал бы сам Тарантино. Я умудряюсь нарисовать на лице такое удивление, что со стороны даже сам лично поверил бы в то, что наша встреча — чистой воды случайность. — С вами всё в порядке? Не ушиблись?

Залившись краской, она отстраняется от меня, поправляет юбку, а затем причёску.

— Что ты здесь делаешь? — с подозрением она спрашивает.

— Да так, заказал здесь макаруны для Ники. Вот приехал забрать, — твёрдо и без запинок отвечаю. — А вы?

— Я? Я? — до сих пор в растерянности она. — Я здесь ужинала.

Лгунья. Какая обманщица. Ну, надо признать, тут мы уже в одинаково идиотском положении.

— А сейчас вы куда? — спрашиваю, стараясь держать себя в рамках, оставаясь тактичным.

— А что?

— Просто если вы домой, то нам по пути. Могу подбросить вас.

— Нет, спасибо! Я вызову такси, — категорична она.

— Ваше право! — шире приоткрываю дверь и любезно позволяю ей пройти. — До встречи!

Макаруны? Какие ещё в сраку макаруны? А чего сразу не омары или фуа-гра? Где я сейчас буду искать эти грёбаные пирожные на один зубок?

Разозлившись на самого себя, захожу в зал ресторана и нахожу симпатичную администраторшу, у которой запрашиваю меню. К счастью, в этом заведении есть всё, в том числе и омары с фуа-гра. Я заказываю целую корзину пирожных, после чего их помещают в фирменную упаковку. Вероятно, поэтому они обходятся мне в «туеву хучу» бабла.

Глава 9. Марк

— Ну значит сама природа за то, чтобы я вас всё же подбросил до дома. Кстати, как вы относитесь к макарунам? — демонстрирую ей коробку с пирожными. 

— Никак. Не люблю макароны, — нехотя отвечает. — Предпочитаю рис или гречку.

— Вы же шутите, да?

— Шучу, конечно, — с серьёзным видом произносит.

— Ну и? Любите или нет?

Вика смотрит сначала на меня, затем на пирожные, а потом снова на меня, но уже с подозрительным прищуром.

— Скажи, а как давно ты встречаешься с моей дочерью? — спрашивает она.

Её недоверчивый тон оказывает на меня давление, не стану скрывать.

— Так это... месяц уже с небольшим, — с трудом вспоминаю.

Никогда не зацикливался на датах и прочей ерунде. Тем более в моём случае "встречаться" — слишком громко сказано.

— Не так уж и мало, — хмыкает она.

— Да нет, это очень мало.

— Согласна. Месяц — это очень мало, но для того, чтобы узнать, что Ника терпеть не может сладкое, все же достаточно! 

Вот блин! Её слова словно хлёсткая затрещина по больному месту. 

Твою мать! Как можно быть таким идиотом?

— Правда? Я не знал, извините, — я всерьёз расстроен. Но не по причине того, что не получилось угодить, а потому что выгляжу сейчас полнейшим кретином. — Так и что мне теперь с ними делать? 

Недовольно покачивая головой, Вика складывает руки на груди. А когда на её лице появляется кривоватая ухмылка, я ещё больше напрягаюсь, боясь в очередной раз сесть в лужу.

— Тебе повезло, что я от сладкого никогда не откажусь! Поехали, давай. Подбросишь меня, так и быть! Ника, наверное, тебя уже заждалась.

Как же подозрительно легко мне удаётся сближаться с ней. Сам себе удивляюсь. Я не рассчитывал, что спустя всего неделю, она уже окажется в моей тачке, но сейчас она здесь. Сидит в пассажирском кресле, обтирает лицо от капель дождя и причёсывает свои роскошные волосы, смотрясь в зеркало на опущенном солнцезащитном козырьке. Она достаёт из сумочки помаду кровавого оттенка и, сексуально приоткрыв рот, красит ею свои охренительные губы. 

— Ты вообще ехать собираешься? — не отвлекаясь от дела, спрашивает она.

Я подаю первый признак жизни за всё то время, как мы сели в машину. Я тупо моргаю. А затем сглатываю, ещё раз глянув на сиськи, где замечаю, как крупная капля дождя соблазнительно скатывается в декольте её полупрозрачной блузки. Сроду не обращал внимания на такие мелочи.

— Да, что-то задумался, — завожу тачку, включаю дворники и выезжаю на дорогу.

— О чём?

— О погоде. Я радуюсь дождю.

Просто супер. Сам бог велел ему пойти, чтобы свести нас в эту минуту.

— Что хорошего в такой погоде? Ужас! Лужи какие вон на дорогах! А ветер?!

— Не знаю, просто удачно совпало, — разворачиваю голову, встречаясь с её сапфировым взглядом. — Я. Дождь. Вы. 

Она несколько раз моргает, прежде чем залезть в свою сумочку и вынуть из неё телефон.

Я возвращаю взгляд в ветровое окно, подумав, что смутил её чем-то. Теперь я внимательно слежу за дорогой, мысленно ругая себя за то, что начал так рано кидать какие-то намёки. 

Не время для тупых подкатов!

От этих мыслей меня отвлекает трель телефона, лежавщего в подстаканнике. Тянусь за ним, не отвлекаясь от дороги и, когда смотрю на экран, то уже не просто ругаю себя на чём свет стоит, я мысленно рву на жопе волосы. 

Медленно поворачиваю голову и надо видеть этот демонический взгляд Вики. Она громко цокает языком, завершает вызов и яростно пуляет свой телефон обратно в сумочку.

— Что всё это значит? — сердита она. — Я жду объяснений, мачо!

Всё. Мой план с треском провалился. Сейчас самое время начать по одной раскрывать свои карты.

— Ну да! Это был я. Я писал вам вчера.

— Опустим момент, как ты узнал мой телефон, потому что я примерно догадываюсь. Но скажи мне на милость, зачем ты это сделал? — глаза свирепые, будто она прямо сейчас готова вцепиться в мою глотку и разорвать меня на куски.

— Это просто шутка. Такой прикол.

— Тебе ещё смешно? Останови машину!

Дёргает она за ручку двери.

— Вика....

— Что??? Какая я тебе Вика, щенок? — сходит она на крик. — Останови, сейчас же!

— Нет, даже и не подумаю! Тем более здесь остановка запрещена! 

— Что-то пять минут назад тебя не заботили правила дорожного движения! Я сказала, останови эту чёртову машину!

— А я сказал, чёрта с два! И хватит на меня кричать! — повышаю голос, Вика на время тушуется, раскрыв рот, а затем распахивает дверь прямо во время движения.

— Тогда я выйду на ходу.

— Валяй! — безразлично бросаю и нарочно прибавляю газу.

Она пыхтит, лицо краснеет от злости. Высовывает одну ногу, но в результате, едва слышно выругавшись, закрывает дверцу и прижимает к груди свою сумочку. 

— Да как ты смеешь так со мной разговаривать? 

— А что не так? Ты сейчас ведёшь к тому, что я должен обращаться к тебе на «вы»? Самой не смешно? Ты не моя училка. Хотя признаюсь, будь у меня такая училка, я бы не отказался от внеурочных занятий, — подмигиваю ей, ещё больше усугубляя, но мне плевать.

Я не блефую. Я взял быка за рога и не намерен сейчас давать заднюю. Не получилось по-хорошему, значит заполучу её, пустив в ход тяжёлую артиллерию — свою харизму и упрямую настойчивость.

— Ублюдок! Я всё расскажу Нике! Пускай знает какой ты на самом деле гавнюк!

— Да мне всё равно! Хоть рекламные баннеры установи по всему городу!

— А это идея! — злостно шипит она.

 Резко притормозив у её подъезда, разворачиваюсь к ней лицом.

Так... Пора сглаживать углы.

— Слушай, я не собирался с тобой ругаться. Я лишь хотел прикольнуться. Без какого-либо подтекста. А ты начала пороть горячку.

— Хочешь сказать ты не подкатываешь ко мне?

— Я бы подкатывал, если бы не знал Нику. Честно. Не буду скрывать. Так что извини. Хорошо? Мир? — снова подмигиваю ей.

Глава 10. Марк

— Так и что у тебя для меня есть? Какой-то сюрприз? — любопытствует Ника. Она виснет на моей шее и звонко чмокает в щёку, пока я всё ещё пребываю в контуженном состоянии. — Эй, милый! Да что с тобой такое?

— М? Да ничего, всё хорошо, — внутри будто кольнуло ржавой иголкой, и я в спешке смотрю на наручные часы. — Чёрт возьми! Да ну нахер! Только не это!

— Что случилось? — спрашивает Ника.

— Я совсем забыл! Мне нужно ехать за сестрой. Я обещал, что сегодня заберу её с танцев.

— Тогда я поеду с тобой!

Этого ещё не хватало! 

Но у меня совсем нет времени искать отмазки. Нет времени на поиски более действенных аргументов, чтобы отшить её, кроме как признаться в том, что я запал на её мать.

Ника в суматохе забегает в квартиру, обувает сланцы и, попрощавшись с Викой, хватает меня за руку и тащит за собой к машине.

— Ну что ты как еле живой! Сам же сказал, что торопишься!

А я просто понял, что салон моей тачки, должно быть, насквозь пропитан Викой. 

— Может всё-таки останешься дома? — спрашиваю я, притормозив у машины, но слишком поздно. 

Ника запрыгивает в тачку прежде, чем я успеваю что-либо придумать.

Выругавшись себе под нос, я сам забираюсь в салон и первым делом настороженно принюхиваюсь.

Я нисколько не ошибся. Этот сладковатый аромат всюду. Он буквально въелся в кожаную обивку. Остаётся долго догадываться заметила она или нет.

— Что это? 

Ника тянется на заднее сиденье, где лежит коробка с пирожными. Без спроса она берет её и крутит в своих руках.

— Это как раз то, о чём говорила Ви... кхм... Твоя мать. Там макаруны, надеюсь, ты такое кушаешь! — выдавливаю из себя улыбку, заводя мотор.

Она открывает расписную крышку от упаковки и, заглянув внутрь, пищит от восторга, что уши вянут.

Притворщица.

— Какие красивые! И выглядят аппетитно! Спасибо! — снова вешается на меня.

Её слова пронизаны лестью. Вероятно, она просто не хочет расстраивать меня тем, что не любит сладкое, и по этой причине внутри меня что-то сжимается.

Неужели совесть взывает? Да быть не может!

— Вероник, я вообще-то за рулём! — сердито выдаю, легонько отпихивая её от себя.

Она возвращается на место и надувает свои полные губы.

— Когда тебя это останавливало!? — хмурится она, съёжившись. — Надеюсь, хотя бы в этот раз мы едем к тебе. Я очень хочу познакомиться с твоей семьёй!

О, нет.

По мнению Вероники, если мы встречаемся чуть больше месяца, то это вроде бы уже срок. 

Цитирую: ты просто обязан познакомить меня со своими родителями, если настроен на длительные и серьёзные отношения. 

Ну что за бред?

Для неё это что-то вроде гарантии, а для меня — добровольно поставить себя под обстрел.

Просто что последует дальше? Она потребует кольцо с булыжником на палец и красочный штамп в паспорте? 

Надо быстрее избавляться от неё. Сейчас она балласт и лишние проблемы на мою голову.

Ладно, хватить драматизировать.

В короткий срок я добираюсь до студии, где занимается Настя. Благо пробки рассосались. Я паркуюсь напротив входа, где одиноко стоит сестрёнка, облокотившись на рекламный стенд. Со скучающим видом она изучает объявления. Я опускаю стекло и сигналю пару раз.

— Эй, Рапунцель! Долго ты ещё будешь там стоять? — выкрикиваю я, на что сестра сразу же оборачивается.

Увидев меня, на её хмуром личике расцветает улыбка. Вприпрыжку она направляется к машине, размахивая своей сумкой, где хранит сменную обувь.

— Это не я долго стояла, это ты долго ехал. Опять ухлёстывал за какой-нибудь юбкой? — говорит мамиными словами, устроившись на заднем сидении. Она не сразу замечает Нику, а когда та выглядывает из-за спинки кресла, Настя вдруг млеет. — Ой, я думала мы одни.

— Знакомься, это Вероника, — указываю я на сердито уставившуюся на меня девушку, — А это моя сестра — Настя. Она же Рапунцель, она же Вредина. 

— Понятно почему Рапунцель, — говорит Ника, обращаясь к сестре: — Вон какие локоны отрастила!

А если будешь подмазываться к ней, то узнаешь почему Вредина, — хочется добавить, но я решаю промолчать, сохранив эту тайну. Надеюсь, в скором времени она сама в этом убедится. Жду не дождусь этого момента.

— Да, Марк говорит, что в голодный год я могу обрезать их и выручить с них туеву хучу бабла, — поглаживая свои шоколадные пряди, изъясняется уже моими словами, отчего я начинаю громко смеяться.

Обожаю, когда Врединка цитирует меня. 

— Ясно в кого она пошла, — Ника отвешивает мне шуточную оплеуху. — Настя, не слушай своего брата. У тебя роскошные длинные волосы и ни в коем случае их не обстригай. И глаза у тебя очень красивые, прям как у твоего брата.

Глава 11. Марк

С жутким дискомфортом в штанах я выбираюсь из тачки, следом за мной Ника. Только я намереваюсь достать ключи от ворот из заднего кармана джинсов, как они сами по себе разъезжаются в стороны, а затем показывается машина отца.

Вот и потрахался, называется.

 — Забрал Настю? — спрашивает он, высунув нос из окна.

— Дома уже.

Не обратив внимания на стоявшую у меня за спиной Веронику, он въезжает во двор. Злой, как чёрт, выходит из тачки и на ходу развязывает свой галстук. Швырнув его матери в лицо, он молча входит в дом.

— Мы же будем заходить? — интересуется Вероника.

Она вцепилась в мою руку и ждёт приглашения, но у меня уже пропало всякое желание заявляться домой с ней. Неужели она не видит, что в моей семье полный разлад, а это не самое лучшее время для знакомств. 

Избавьте. Обидится — плевать. Расстанемся — да и хрен с ней. Не велика потеря. 

Она хоть и является связующим звеном между мной и Викой, но я не могу допустить, чтобы совершенно посторонний человек стал свидетелем наших семейных проблем.

 — Марк, ты привёл гостью? — радостно спрашивает мама, подойдя к нам. Она держит в руках отцовский галстук и приветливо улыбается, смотря на Веронику. — Познакомишь нас?

— Ах, да.

И я знакомлю зачем-то их, хотя прекрасно знаю, что она больше никогда её не увидит. Моя мать, даже будучи в скверном расположении духа, всегда была очень гостеприимной. Даже сейчас, разругавшись с отцом в пух и прах, она приглашает нас с Вероникой за стол, наливает чай и угощает своей выпечкой. Мама отменно готовит, а отцу постоянно что-то не нравится. По мне, так она идеальна, но он вечно ею недоволен. Столько измен ему прощала, а сколько ещё предстоит простить. Она смирилась. Раньше я мечтал, чтобы родители развелись. Хотел, чтобы мать вздохнула полной грудью, освободившись от этих оков, которые тянут её на дно уже на протяжении десяти лет, если не больше. Но если она сама того не желает, то я умываю руки.

— Ну, рассказывайте, давно вы знакомы? — присев с нами за стол, любопытствует мама.

Я напрягаюсь. Не хочу, чтобы она привыкала к Веронике. Не хочу давать ей какие-то надежды. Не хочу, чтобы она думала, что я изменился, но судя по всему, именно так она и думает. Мама сияет как начищенный самовар, мечтательно разглядывая нас, подперев щёку ладонью.

— Месяц уже, но могли бы и раньше познакомиться. Не знаю как так вышло, потому что, как оказалось, у нас много общих знакомых, — отвечает Вероника, с любовью глядя на меня.

Фу. Меня прямо сейчас стошнит от приторности настоящего момента. Кажется, я тоже терпеть не могу сладкое в таком виде.

— Здорово, — восторгается мать. — Просто Марк не так часто приводит в дом девушек. Наконец-то он остепенился.

Бла-бла-бла...

— Как это не так часто? Просто они приходят ночью, когда ты уже спишь, — встревает Настя, появившись на кухне.

Как она вовремя.

Я не выдерживаю и прыскаю со смеху, мысленно отбивая «пять» этой малявке. 

— Что сейчас было смешного? — накаляется Вероника, увидев мою не самую лучшую реакцию.

Если она рассчитывала на то, что я всячески буду опровергать действительное, то она полная дура.

— Так, я вас оставлю, — почуяв неладное, мать поднимается из-за стола. — Приятно было познакомиться! Настя, а тебе пора браться за английский.

— Я ещё вчера сделала все задания! — отвечает, но глядит при этом на Веронику. — Не смотри так на меня. Ты мне не нравишься, вот и всё. И не думаю, что ты чем-то отличаешься от тех девушек, которые здесь уже побывали. Так что закатай губу! Выкуси! — вздёрнув нос, она высовывает свой язык и демонстрирует его Нике. 

Как ни в чем не бывало, Настя достаёт баночку газировки из холодильника, а затем уходит.

— Что сейчас было? Почему ты не пресёк это? — полушёпотом говорит оскорблённая Вероника. — И почему ты ржёшь как идиот?

— Просто забавно вышло. Ничего личного, — прикусываю щёку с внутренней стороны, чтобы не заржать в голос, а чтобы больше ничего не сморозить, я набиваю полный рот сдобой.

Быть свидетелем того, как моя сестра уделала мою фальшивую девушку — одно удовольствие. Это, определённо, поднимает настроение. Наверное, поэтому я не хочу заводить серьёзных отношений. 

— Я хочу, чтобы она извинилась! Нельзя допускать, чтобы ей сошло это с рук. Она же ещё ребёнок, а уже ведёт себя как самая настоящая сучка.

Сучка здесь только ты, — хочется сказать, но я осекаюсь. Не время, но всё же зря она так о моей сестре. Так и заполучить внеочередную порцию фирменного дерьма от меня можно. 

— Почему ты молчишь? Да и вообще, ты тоже хорош! Оказывается водишь к себе всяких шлюх, а меня целый месяц боялся привести? Как это понимать?

— Хочешь поговорить о том, чем ты отличаешься от шлюх, которые побывали в моей постели?

— Хочу! Потому что меня это не устраивает! Я думала ты нормальный, а ты как и все остальные — кобель.

Теперь мне приходится сдерживать себя, чтобы не наломать дров, и не выставить её вон из этого дома. Ненавижу выяснения отношений. Особенно, когда отношений-то и нет.

Глава 12. Вика

— Дим, давай договоримся так: если хочешь встретиться поздним вечером, то сообщаешь заранее. Я не могу по каждому твоему зову бросать все дела и бежать к тебе на встречу. Мне уже не двадцать лет. Своих забот хватает, — сердито заявляю, пристёгивая ремень безопасности. 

— Как скажете, госпожа, — с иронией отвечает. — Я просто соскучился. Как-никак почти месяц не виделись.

Он подхватывает мою руку и целует её, отъезжая от моего дома. 

— Куда на этот раз поедем?

— Туда же, куда и в прошлый раз. В гостиницу.

— За два часа управимся? Мне рано вставать. Нужно ещё подготовиться к завтрашней планёрке.

— Хватить думать о работе! Такая женщина как ты вообще не должна работать!

— Да что ты? А на что такой, как ты говоришь, женщине жить тогда? Все нормальные мужики уже женаты,  — с прищуром смотрю на него, когда он стыдливо отводит взгляд, — и за их счёт не поживёшь.

— Не начинай, ягодка. Не раздувай из мухи слона, как ты любишь.

Вижу, что наступила на больную мозоль.

Язык мой — враг мой, но во мне взыграла старая обида.

— Ты же просто хотел поговорить. Так давай просто поговорим. Или без секса разговоры нынче не вяжутся?

В последнее время чувствую себя дешёвой шлюхой. Осточертело шарахаться по гостиницам. Мне тридцать семь лет, а я больше, чем роскошный номер в гостинице, ничего не видала в этой жизни. Иногда закрадывается мысль, что я только и создана для того, чтобы быть любовницей. Создана, чтобы рушить чьи-то семьи, раз у самой никогда полноценной семьи не было.

— Хорошо. Давай просто поговорим. Не хочу, чтобы ты думала, что мне от тебя нужен только секс. Это вовсе не так.

— Охотно верю, — показательно закатываю глаза.

Дима пересекает двойную сплошную, взяв обратный курс, и быстро возвращается к моему дому. Припарковавшись у подъезда, он расслабляет на себе галстук и разворачивается вполоборота. Закидывает руку на спинку кресла. Его взгляд с укором выжигает на моей коже: «люблю и ненавижу. Ненавижу, но люблю». 

— Зачем ты это сделала, Вика?

— Что это? — прикидываюсь дурочкой.

— Мы же договаривались обо всём советоваться друг с другом.

— А ещё, помнится, мы договаривались, что у каждого своя жизнь. Так если так, то почему я не могу ею распоряжаться, как мне вздумается? Напоминаю, это МОЯ жизнь.

— Ягодка, ну что ты дуешься в самом деле? — хватает за подбородок, притягивает к себе и осыпает лицо быстрыми поцелуями. — Только ты в моей голове. Всегда была только ты. Я  хотел этого ребёнка. Уже строил планы, даже имя ему выбрал, а ты взяла и так безответственно поступила. Просто ты не дала даже слова вставить со своей истерикой. Я был рад, глупышка. Очень.

— Я сделала аборт, потому что так решила. Точка. Ничего не вернуть. Ещё какие-то вопросы будут или я могу пойти? — с деланным видом широко зеваю. — Спать что-то внезапно захотелось!

— Будут. Но это, скорее, не вопрос, а предложение. Очень выгодное, как мне кажется. 

— Если ты снова за старое, то мой ответ — нет! Я не выйду за тебя!

— Прекращай дуться! Я хочу от тебя ребёнка. Хочу, чтобы ты родила мне сына. Чем быстрее, тем лучше! 

— А больше ты ничего не хочешь? — меня разрывает истерический смех. — Так попроси свою жену, я здесь при чём? Ещё не хватало выступать в роли свиноматки!

— Я разведусь. Обещаю. Завтра же подам документы на развод.

— Если бы ты хотел развестись, то ещё десять лет назад это сделал бы. А сейчас уже слишком поздно заморачиваться. Мне и одной неплохо живётся. 

Дима привлекает меня в кольцо своих рук, а я поддаюсь этой нежности.

— Какая же ты всё-таки упрямая у меня,  — ласково говорит на ухо и я обмякаю. — Знай, рано или поздно я всё равно добьюсь тебя.

Глава 13 Вика

Диму я знаю, кажется, всю свою сознательную жизнь. Наши бабушки жили в одном доме, так мы и познакомились. Ещё будучи ребёнком, я была тайно влюблена в него, но он всегда был для меня недосягаемым. Красавец, каких не сыскать.

Между нами семь лет разницы. Если сейчас я не замечаю её, то двадцать пять лет назад она казалась непреодолимой пропастью. Поэтому мне всякий раз приходилось мириться с его очередной девушкой. Дима догадывался, что я втрескалась в него по уши. Он всегда отшучивался, говоря, что как только у меня вырастет грудь, то непременно возьмёт меня в жёны. Но он солгал. Грудь моя выросла, а он ещё задолго до этого женился на той, у которой она была больше. Все думали, что свадьбу пришлось играть по залёту, но, оказалось, что это была чистая любовь... Правда, только поначалу. А затем я повстречала свою первую и единственную любовь. Больше я не вспомнила о Диме.

Артём был любовью всей моей жизни. Я настолько потеряла голову, что это принесло свои плоды. Я забеременела. Это было неожиданно для меня, а для моих родителей и подавно. Со скандалом я сбежала от них к Артёму, вернее они сами сбежали от меня.

Казалось, мы были счастливы, но счастье наше продлилось не долго. Спустя три месяца Артёма не стало, а я до сих пор так и не смогла никого впустить в свою жизнь, даже Диму. Особенно Диму. Внутри меня всё неожиданно умерло.

Когда Веронике исполнилось три годика, Дима клялся, что оставит жену ради меня. Говорил, что его ничего не держит. Тогда я была совсем ещё глупой и чуть ли своими собственными руками не разрушила семью, но вовремя смогла одуматься, оборвав нашу связь на корню. Три года назад Дима снова начал проявлять ко мне повышенный интерес. Не стану отрицать, что пользовалась этим по полной программе, но в результате, когда поняла, что он снова заболел мною, была вынуждена уехать из города.

А сейчас, вернувшись обратно, я снова наступаю на те же грабли. Будто жизнь ничему не учит.

Я прекрасно понимаю чувства той женщины, что ждёт его дома каждый вечер. Наверное, поэтому я сделала аборт. Я хочу, чтобы у меня не было лишних поводов принять его предложение и выйти за него замуж. 

До чего же смешно. Смешно, но в то же время гадко. Он разбрасывается предложениями, даже купил мне кольцо, когда сам ещё женат.

Мужчины.

Скорее всего, сейчас вы думаете, что я строю из себя благородную, когда сама ничего не стою, когда из-за меня рушится долголетний брак. 

Нет, не из-за меня он рушится. Не было бы меня, у Димы были бы другие женщины. Не я, так другая разрушит его брак.

А чем я хуже?

Я тоже хочу любви, пускай даже такой грязной и отравленной. Я могу быть его любовницей, но на что-то большее я не готова. Не с ним.

Да, я сука. Но будучи сукой легче жить.

— Это всё, о чём ты хотел поговорить? Я могу идти? — спрашиваю, разорвав наш поцелуй.

— Хочешь снова сбежать от меня, — до боли сжимает мои бёдра. — Какая же ты у меня охеренная, Вика.

— Раз это всё, то я пошла, — целую в щетинистую щёку и убираю его руки от себя.

Как только выбираюсь из машины, чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Это вынуждает меня быстро обернуться.

Гадство. Не хорошо. Я бы даже сказала хуже просто некуда.

— Дочка?

Оцепенев, она смотрит не на меня, а как раз на Диму. Она сверлит его своим убийственным взглядом, так как я всё ещё не додумалась прикрыть за собой дверь.

— Какая же ты мерзкая! Как была тварью, так ею и останешься на всю жизнь, — сморщившись, бросает она и в спешке забегает в подъезд.

— Вероника сегодня не в духе? — возвращает меня в реальность встревоженный голос Димы.

— В последнее время это её обычное состояние. Ладно, я пошла. Созвонимся ещё.

Конечно же я не знакомила Веронику с Димой. Скажу больше, я пыталась до последнего скрывать его от неё. 

Это слишком. Просто сейчас у нас не самые хорошие отношения, чтобы приводить в семью постороннего мужчину. Это раздавит её чувства окончательно.

Глава 14. Марк

И как-то сразу необъяснимо легко стало. Будто весь этот месяц на моей шее висела целая тонна, а не сорока пяти килограммовая девчонка с причудами в башке. Вероятно, эти её капризные закидоны и были такими увесистыми.

Что ж. Мне такая ноша явно не по силам.

Стрелки на часах медленно ползут к десяти вечера. По сути, для меня день только начинается. Я намереваюсь списаться с Яриком, чтобы договориться с ним о встрече в клубе. Мне как раз не помешает оттянуться после недельного выноса мозга. Хочу нажраться вусмерть, да просто отвлечься, абстрагироваться от мыслей о грядущем проигрыше.

На сей раз без баб. Ну их лесом.

Пишу сообщение: «Скоро буду. Велика вероятность, что мне нужно будет прилечь после количества выпитого, поэтому займи заранее столик с диванами. У меня хорошие новости».

Ярослав тут же отвечает: «Мне нужны уточнения. Хорошие для меня или для тебя? Я к тому брать ли с собой ручку и договор купли-продажи?»

Ха. Печётся за свою тачку.

«Пока можешь не ссать!»

А следом на телефон приходит сообщение от Ники.

Чтоб ей провалиться.

Как только вижу её имя на экране, сразу же появляется непреодолимое желание расхерачить телефон об стену, заблокировать свой номер, поменять имя и убраться к чёртовой бабушке с этой планеты.

Я предполагал, что она та ещё прилипала, но даже и не думал, что после сказанного и сделанного, она напишет мне, да ещё и буквально через пару часов.

Нехотя открываю сообщение и вчитываюсь в текст. Несколько раз моргаю и протираю глаза, так как то ли буквы в сообщении расплываются, то ли Ника решила взять меня на понт.

«Ты в курсе, что мы возможно скоро станем родственниками?»

Тут уже не до шуточек. От одной только мысли начинается приступ тошноты. Натуральные признаки отравления организма. Ника — как испорченное Оливье. Вроде вкусно, думаешь, что кислинка придаёт некой пикантности, но затем как пронесёт, мама не горюй, что потом на другие салаты смотреть не можешь до поры до времени.

С этого дня я на бесконтактной диете. Если что и готовить, то только «своими руками».

Проклиная  дремучий случай на чём свет стоит, я зачем-то перезваниваю ей, но она сбрасывает. Я набираю ещё раз, затем ещё и так продолжается, пока она не пишет очередное сообщение: «Моя мать спит с твоим отцом!»

И поэтому ты ответить не можешь? Так. Стоп.

— Что ещё за бред собачий? — дошло до того, что я начал разговаривать сам с собой. — Что-то не пойму... Спит... это в смысле...? Ну нахрен!?

«Спит — это типа трахается? Ты к этому ведёшь?»

Ника: «Бинго! Дошло, наконец!? Сделай что-нибудь! Придумай как их развести! И да, не звони мне пока! Я на тебя обижена!»

В зад мне ногу!

И тут я понимаю, что меня плющит не по-детски. Накрывает, как от самой убойной наркоты. Да так, что земля плавно уходит из-под ног и всё вокруг начинает вращаться, краски сгущаться, а мозги превращаться в зыбучие пески. Правда, через несколько секунд меня отпускает, сознание резко возвращается, туман рассеивается и на его место приходит гнев. Ярость заполняет собой каждую клеточку моего напряжённого тела. Мне хочется рвать и метать. И даже не знаю по причине того, что отец в очередной раз попался на измене или того, что он трахает именно Вику?

Мою Вику, чёрт бы его побрал!

Фу, бля! Мерзость!

Словно в задницу ужаленный срываюсь с места и бегу в родительскую комнату. Без стука врываюсь в неё, включаю свет, убеждаясь, что мать не спит, а отрешённо пялится в потолок. Надеюсь, так она выстраивает планы на убийство горе-папаши, иначе не вижу смысла так убиваться.

— Ты чего как угорелый? — интересуется мать. — Случилось что?

— Давно этого мудилы дома нет? — киваю на место рядом с матерью, где обычно спит отец, а точнее где обычно он НЕ спит.

— Марк, как не стыдно! Он же твой отец! — ещё хватает сил защищать его.

Я закатываю глаза и мысленно сплёвываю. Мой язык может всякое, но чтобы произнести «отец» вслух — нужно иметь эпическое спокойствие, коим я сейчас не наделён.

— Ладно! Давно этот отец-мудила ушёл, я спрашиваю?

— Не знаю, — пожимает плечами со слезами на глазах. — Сказал, что пойдёт в душ и уже часа два, как его нет. Понятия не имею где он, но ключей от машины тоже нет.

— Позвони ему! Прям щас!

— Марк.., — с укором смотрит на меня.

— Я сказал, позвони! — до боли сжимаю кулаки, мать замечает это, понимает, что шутки плохи, и тут же принимается звонить. — Поставь на громкую!

Мать подчиняется и переключает звонок на громкую связь.

Не проходит и двух гудков, как он отвечает, рявкнув так, что аж динамики захрипели.

— Чего тебе надо? Без меня и двух часов не можешь обойтись?

Мать вздрагивает, взгляд её потерян. Она, как выброшенный на берег карась, лишь открывает рот, но сказать ничего не может, поэтому я подлетаю к ней и вырываю из её рук телефон.

Глава 15. Вика

Мы были обычной семьёй, каких в мире великое множество. Ещё совсем недавно между мной и дочерью царила атмосфера полного взаимопонимания. Для Вероники я была больше, чем просто мать. Я была ей лучшей подругой. Она делилась со мной всеми своими секретами, не стеснялась приходить за советами. Она зачастую прислушивалась к моему мнению, пока в один ужасный день я не подорвала её доверие. Тот год стал переломным в наших взаимоотношениях. С тех пор Ника больше не доверяет мне. Она презирает меня, хотя на публике всегда ведёт себя со мной по обыкновению, но на публике мы бываем всё реже и реже.

Я понимаю её, поэтому всякий раз стараюсь сгладить углы, стремлюсь вернуть свой подорванный авторитет. Я пытаюсь быть для неё хорошей матерью, но всё без толку. 

Как это сделать, если она больше не нуждается во мне, как в матери? Если Ника больше не считает меня своей подругой...

Я предложила нам вернуться в родной город и начать всё с чистого листа, на что Ника ответила согласием. Я верила, что всё налаживается. Когда у Вероники появился парень, я искренне надеялась на то, что всё вот-вот придёт в норму. Я смогла выдохнуть впервые за год. Думала, что моя дочь стала прежней. Мне даже показалось, что она влюбилась, ведь спустя год после болезненного расставания, Ника впервые обратилась ко мне за советом.

Недавно Вероника спросила: «мам, а как понять, что настал именно тот момент, когда можно позволить себе перейти на новый уровень отношений? Я боюсь, что слишком тороплю события».

Так полагаю под «новым уровнем» она имела в виду сексуальные отношения. Хоть Ника уже достаточно взрослая, но в колонке «серьёзные отношения» у неё до сих пор стоит жирный прочерк.

И я весьма горжусь тем, что она такая разборчивая у меня. Тем, что она не пошла по моим стопам.

Мне пришлось ответить ей избитой фразой. Я посоветовала, чтобы она прислушалась к своему сердцу. Если она чувствует, что этот парень достоин её любви, то непременно стоит довериться ему и перейти эту черту.

Как же я поторопилась с выводами.

Тогда я думала, что этот Марк вполне порядочный парень. Даже при нашем знакомстве я практически была уверена, что он может оказаться достойной партией для моей единственной дочери. Он воспитан, симпатичный, сильный, но я в корне поменяла своё мнение о нём. Марк — очередной напыщенный болван, каких в нашем городе не счесть. Время идёт, но ничего не меняется. Не думаю, что у него есть какие-либо глубокие чувства по отношению к Нике.

Но я больше не стану вмешиваться. Я пыталась достучаться до неё. Оказалось, что ей это не нужно.

Цитирую: я сама могу разобраться с кем мне быть! Не суй свой нос в чужие дела! Он подходит мне и точка!

Осталось дождаться определяющего момента, когда до неё снизойдёт, и она снимет свои розовые очки. Когда она убедится в том, что Марк только и горазд пускать пыль в глаза. А пока она свято верит в то, что это не пыль, а алмазная крошка.

В любом случае, она ещё очень молода, ей простительно совершать ошибки в таком возрасте, но какую цену нужно будет за них заплатить?

Не хочу об этом думать. Может я заблуждаюсь насчёт этого Марка. Может быть я слишком рано списала его в утиль.

Находясь в своих размышлениях, я уже успела переделать все дела по дому, но сна ни в одном глазу. Чувствую, что без снотворного сегодня не обойтись.

Доглаживаю блузку на завтра, чищу зубы и, порывшись в аптечке, нахожу спасительные таблетки. Приняв парочку или даже больше, ложусь поудобней, напяливаю маску-панду для сна на глаза и жду, когда же средство подействует. А пока можно посчитать барашков. Ну или козлов, кому как удобней.

Благо у меня имеется целый список таковых:

Алексей из страхового отдела. Бесит меня. Постоянно бегает за мной, как собачёнка, но при этом не забывает ухлёстывать за Анжелкой. Козёл под номером раз.

Мишка — наш программист. Как-то пригласил меня на свидание, но в результате сам же на него не пришёл. Зато на следующий день в столовой он хвалился коллегам тем, что перешёл на новый уровень в «танчиках». Вероятно, это было куда важней, чем удостоить меня аудиенцией. Козёл два.

Костя — молодой и неженатый сосед сверху. Пару раз устраивал всемирный потоп в своей квартире, но до сих пор так и не отремонтировал потолок в моей ванной. Козёл три.

Ашот... Ну, тут и так всё предельно ясно.

А вот Марк... Марк — просто редкостный козёл. Я так чую.

Только снотворное начало немного действовать, как вдруг раздаётся дверной звонок. Да ещё такой настойчивый. С мыслью о том, что, скорее всего, к Веронике заявился кто-то из друзей, я не двигаюсь с места. Пусть сама открывает. Но звонок повторяется. Я лениво приподнимаюсь с постели, сдвигаю маску на лоб, а потом вхожу в комнату дочери.

— Ника, ты разве не слышишь... там к тебе приш... — говорю я, но резко замолкаю.

А дома-то её нет. Странно, даже не слышала, как она уходила.

Что ж.

Подхожу к двери и без задней мысли открываю её. На пороге, упёршись рогом, стоит породистый козёл, которого ещё зовут Марк.

— Вероники нет дома! — выпаливаю я и тут же закрываю дверь. Почти. Этот ходячий тестостерон отпихивает дверь от себя так, что она врезается мне в лоб. — Эй, ты силу-то свою рассчитывай! И какого хрена тебе надо? Я же сказала её нет дома!

Глава 16. Вика

Сгибаю ногу в колене и, нисколько не задумываясь о возможном потомстве, со всей дури вмазываю ему по яйцам. Марк корчится от боли, согнувшись предо мной.

 — Любишь ролевые игры? Нравится, когда тебя берут силой? — хрипит он, но снова предпринимает попытку наброситься на меня.

Да что ему мало что ли? Подставляй яйца, я с удовольствием сделаю из них болтунью! И глазом не моргну!

— Убейся об стену сам или я покромсаю тебя на куски!

Отскакиваю от него и устремляюсь прямиком в кухню, где хватаю первое, что попадается на глаза. Если я всерьёз вздумала искромсать его чайной ложкой, то вряд ли у меня получится. С помощью неё я разве что щёлкну ему по лбу. Наверное, поэтому он начинает ржать, когда я наставляю на него ложку.

Загнав меня в угол, он выдвигает стул из-за стола, ставит его в проходе спинкой вперёд и садится на него, широко расставляя свои длинные ноги.

— У меня к тебе встречное предложение! Отнесись к нему со всей серьёзностью, пожалуйста.

— Ты смешон. Думаешь, что тебе...

— Заткнись! — перебивает он меня, громко рявкнув. — Умница, а теперь раздевайся. Медленно.

Секундное замешательство. Оцепенев, я вглядываюсь в его потемневшие глаза, ища в них малейшие намёки и, кажется, нахожу их...

— Всё ясно! Ты же под наркотой!

— Глупая, — гортанно смеётся он, задрав голову кверху. — Мне это не нужно. Я же всегда на кураже. Можно сказать, адреналин у меня в крови, ягодка.

— Марк, иди проспись, а я не расскажу Нике, что ты приходил сюда в таком виде, — спокойно проговариваю.

Я кладу ложку на стол и выставляю руки вперёд, давая понять, что я больше не представляю никакой угрозы.

Но фиг там. Как только он выйдет отсюда, то вряд ли ещё когда-либо сюда войдёт.

— Да плевать мне на Нику, — ворчит он, наставляя указательный палец на меня. — Я поспорил на тебя! Ты мне нужна!

— Чего-чего ты сказал?

Встаёт со стула и снова медленно надвигается, вынуждая меня упереться в подоконник. Его лицо приближается к моему, я отстраняюсь от него, пока не врезаюсь в оконное стекло. По спине бегут мурашки от ощутимого контраста тёплой кожи и прохладного стекла. Марк утыкается своим носом в мою щёку, но я сразу жё отталкиваю его от себя.

— Я поспорил, что возьму тебя. И знаешь в чём суть? — ухватив за затылок, он притягивает меня к себе. — Я больше не намерен проигрывать.

— А мне по барабану что ты хочешь. Лучше уходи, иначе я вызову полицию, — полушёпотом произношу, держа наготове своё колено, но на этот раз он предугадывает мои действия.

Дёргает меня за руку, рывком разворачивает к себе спиной. Он одной ладонью сковывает мои руки и прижимает их к животу. Я будто стою под навесной скалой. Только трепыхаюсь и бьюсь затылком о его грудь, но он ещё плотнее вдавливает меня в себя.

— Советую тебе не терять впустую время, ягодка! Иначе я вскружу Веронике голову, лишу её девственности и выброшу, как использованный гандон. Думаешь, каково ей будет?

— Напугать меня вздумал? Думаешь, я не в курсе, что ты уже переспал с моей дочерью? — начинаю плеваться ядом, представив перед глазами эту картину. Я пытаюсь хоть что-то сделать, чтобы ослабить хватку и вырваться из его мерзких лап. — Фу, какой же ты гадкий! И как мою дочь угораздило влюбиться в такого извращенца!?

— Открыть маленькую тайну? Я с ней не спал. Мы делали это немного иначе.

— Ты за идиотку меня держишь?

— Не веришь? Ах, да! Этот Дима, наверное, даже не в курсе, как можно доставить девушке удовольствие, не вынимая из штанов свой член, — резко разворачивает меня к себе лицом, всё ещё удерживая мои руки.

Его свободная ладонь бесцеремонно забирается под подол моей ночной сорочки. Смотря прямо в глаза, он принимается сдавливать мои ягодицы.

О, ему нравится. Ещё бы! А мне противно, но я и бровью не веду, в ответ вперившись в него презренным взглядом.

— Я могу показать тебе, как это делается, но что-то мне подсказывает, такая девушка, как ты, и так знает об удовольствии не меньше моего. Вопрос в другом: как часто ты его получаешь.. — Я нервно сглатываю, а затем внезапно зеваю. — Что, уже показываешь мне свои возможности? — блуждая ладонью по моему бёдру, напыщенно произносит. — Что ж. Я оценил. Ротик у тебя что надо.

Во мне неожиданно пропали все силы, а так хочется придушить этого индюка голыми руками. Боюсь, это следствие снотворного, а это уже не к добру.

— Вот ещё! Я хочу, чтобы ты забыл о Нике, забыл этот... адрес и её номер телефона, — говорить вдруг даётся с трудом. Язык будто прилип к нёбу. — Я не желаю тебя видеть рядом с ней... Посмей только пальцем к ней прикоснуться, я в порошок тебя сотру, больной выродок.

— Хочешь, я сегодня же напишу ей прощальную смс-ку? Скажу о том, что я оказался тем ещё козлом. Признаюсь, что недостоин её и прочее ванильное дерьмо, что успокоит её сердце, но прежде ты отдашься мне, — смачно шлёпает меня по заду, но я даже не реагирую, а он принимает это за согласие. — Чем я хуже этого Димы или как его там?

Ноги мои подкашиваются. Руки и голова становятся невыносимо тяжёлыми. Всё-таки третья таблетка снотворного явно была лишней.