Волчонок

8

– Я прихвачу с собой шампанское, – весело щебечет голос Дженни по ту сторону телефонной трубки. – Заодно отметим переезд моей младшей сестренки в Нью-Йорк. Надеюсь, бассейн вычистили, потому что я планирую растянуть спину и хорошо поплавать.

Чтобы не скучать в ожидании возвращения Итана и не оставаться наедине с Тайлером, я пригласила сестру погостить в Форест-Хиллс на пару дней. В развлекательном меню на ближайшие сутки: разговоры по душам, запрещенные пицца и шоколад и много солнечных ванн.

– Такой кристальной чистоты бассейна ты не видела даже в доме отца, – с удовлетворением оглядываю результаты пятичасовой работы клининговой компании.

– А есть вероятность, что Волчонок появится? Не могу решить, какое бикини выбрать: удобное либо то, от которого у малыша потекут слюни.

При упоминании Тайлера по телу прокатывается легкий озноб. Очень надеюсь, что в эти два дня он найдет чем себя занять и будет появляться дома как можно реже, позволив моему сознанию вернуть былое спокойствие.

Не дождавшись ответа, сестра сама отвечает на заданный вопрос:

– Пожалуй, возьму несколько. Буду часа через два, толстушка. Не скучай.

Повесив трубку, я возвращаюсь в спальню и, покопавшись в вещах, влезаю в единственное бикини, которое привезла с собой по случайности: когда мы с Итаном ехали сюда, я понятия не имела, что в доме окажется бассейн. Побросав в сумку термальную воду и книгу, я решаю, что пришло время набрать Итану. Он написал мне сообщение, когда прилетел в Чикаго, и мы договорились созвониться после того, как он немного разберется с делами.

Спустя пару гудков в трубке раздается его озабоченный голос:

– Малыш, я перезвоню чуть позже.

Пробурчав «угу», я откладываю телефон в сторону и заваливаюсь на постель. Надеюсь, интуиция меня не подвела, и я действительно понравилась доктору Фейбл, потому что мне совсем не по душе нынешнее положение вещей: вечно занятой Итан и я, требующая его внимания. В Бостоне все было по-другому: любимая работа занимала львиную долю моего времени и попросту не давала возможности чувствовать себя одинокой.

Сестра приезжает через полтора часа, мгновенно взрывая фейерверки энтузиазма в выдержанной тишине моего уединения. С улыбкой разглядываю, как она, не переставая болтать, распаковывает пакеты с провизией и шампанским, и на душе становится теплее. Пока у меня есть Дженни, я не буду одинокой – рядом с ней жизнь кажется проще и веселее.

– Как тебе Нью-Йорк? – сестра ловко разливает переливающийся золотом напиток по бокалам. – Куда мистер Крутой Адвокат тебя водил?

Ароматные пузырьки щекочут нос, когда я делаю глоток, а игристое тепло моментально разливается по венам.

– Никуда. Итан предупредил, что в первые две недели будет занят, адаптируясь на новом месте.

Сестра сочувственно надувает губы:

– Оу, это грустно. Но, к счастью, у тебя есть старшая сестра, которая не даст тебе заскучать. Бери шампанское, и идем к бассейну. Обсудим планы на ближайшие пару дней.

И это еще одно качество, за которое я обожаю сестру: она никогда не пытается осуждать и лезть с советами, что вдвойне ценно в семье, где родители привыкли принимать непосредственное участие в жизни своих чад.

– За блистательную врачебную карьеру моей талантливой сестренки! – Дженни, устроившаяся на соседнем шезлонге, салютует мне бокалом опрокидывает с шампанским и лихо опрокидывает его в себя.

– Эй, меня еще не приняли.

Жара и игристый алкоголь делают свое дело: я чувствую себя необычайно легко и расслабленно. Небо кажется на несколько тонов голубее, солнце ярче, а жизнь прекраснее.

– Конечно, тебя примут, – убежденно говорит сестра, поглубже натягивая на лицо широкополую шляпу. – Посмотри на себя: ты умница и красавица. И в отличие от меня на редкость трудолюбива. Давно хотела сказать, что очень горжусь тобой.

Единственное, что сдерживает мой порыв обнять Дженни в благодарность за такую веру в меня – это щедрые слои солнцезащитного масла.

– Спасибо тебе.

– Всегда пожалуйста, толстушка, – беззаботно откликается сестра и с грацией хищницы встает с шезлонга. – Пойду немного поплаваю.

Пока Дженни, подняв фонтан брызг, ныряет в воду, я достаю из сумки затертый экземпляр «Пролетая над гнездом кукушки» и, нацепив на нос солнцезащитные очки, погружаюсь в чтение. Один из немногих плюсов быть безработной – возможность поваляться с книгой. Последние два года в Бостоне на отдых катастрофически не хватало времени.

– Эй, Рика, ныряй ко мне! – слышу голос сестры пять страниц спустя. – Вода просто супер.

Нехотя отложив книгу в сторону, я встаю с лежака и покидаю свой тенистый читательский рай.

– Давай с разбегу, как я тебя учила, – задорно подгоняет Дженни, подпрыгивая над голубой гладью.

Я уже собираюсь шагнуть в воду, как вдруг замечаю Тайлера, стоящего в пяти футах от противоположного края бассейна. Очевидно, зачитавшись, я упустила звук въезжающего автомобиля. Лицо начинает пылать от жадности его внимания и осознания того, что на мне лишь этот крошечный белый купальник.

Проследив мой взгляд, Дженни оборачивается, и, хотя мне не видно ее лица, я чувствую охотничий азарт, начавший искрить в воздухе.

– Волчонок вернулся в логово, – она нарочито растягивает слова, пропитывая их нотками сексуальности. – Здравствуй, Тайлер.

На секунду разорвав наш зрительный контакт, Тайлер смотрит на плывущую в его сторону Дженни и, бросив короткое «Привет», вновь возвращается глазами ко мне. Вся надежда на обретение спокойствия мгновенно улетучивается под действием его изучающего взгляда. Нас разделяют десятки футов, но мне кажется, что я чувствую запах мяты с примесью сандала, врезавшийся мне в память, и ощущаю прикосновение его горячей кожи к своей. Идиотское наваждение. Это все от одиночества и тоски по Итану.

Дженни, грациозно подтянувшись на руках, вылезает из бассейна, а я, напротив, с шумом погружаюсь в воду. Надеюсь, когда я вынырну, эти двое будут флиртовать между собой, и это поможет моему бесстыдному мозгу отрезветь.

Проплыв в противоположную сторону, я выныриваю возле бортика, чтобы глотнуть кислорода, и понимаю, что Тайлера уже нет: Дженни стоит одна, глядя на меня с лукавой улыбкой на лице.

– Ты спугнула Тайлера? – пытаюсь шутить, чтобы скрыть смущение, которое не под силу смыть даже холодной воде.

– Я? – поигрывает бровями сестра. – Боюсь, я не способна оказывать на него такого влияния. Дело в том, что этот Волчонок уже «запечатлен».

При упоминании известной фразы из вампирской саги из легких вырывается истеричный смешок. Будучи подростками, мы с Дженни часто высмеивали нелепые диалоги между амебой Беллой и Эдвардом.

– А судя по твоему выражению лица, – продолжает сестра, – и тому, как старательно отводишь глаза, это для тебя не новость.

– Что не новость?

– Ой, да ладно, толстушка. Ты знаешь, что нравишься ему. Звереныш был так увлечен твоим плаванием, что едва на меня взглянул, и это при том, что мой мокрый купальник не оставляет простора для воображения и мне тоже есть что показать.

– Чушь, – бормочу себе под нос.

Пока сестра направляется к шезлонгам, я решаю повременить с загаром и поплавать еще, чтобы отсрочить грядущий шквал вопросов, который, без сомнения, свалится на мою голову, едва я вылезу из бассейна.

Когда я завершаю четвертый заплыв, позади раздается короткий всплеск волн. Обернувшись, вижу в воде широкую спину и темные шорты. Тайлер плывет в мою сторону. Расстояние между нами быстро сокращается, и мозг истеричным колоколом сигнализирует о том, что мне необходимо вылезти. Я подтягиваюсь на руках, но слишком поздно, потому что в этот момент твердая ладонь обвивает мою талию, утягивая в воду.

– Не уходи, – гулким эхом вибрирует в позвоночнике.

Я ужасно злюсь на себя. Хотя я далеко не из стеснительных, рядом с этим парнем превращаюсь в краснеющую пятиклассницу, с которой флиртует главный ловелас школы: способность трезво соображать замещается бешеным стуком сердца, конечности становятся ватными, а все вразумительные слова растворяются от единственного прикосновения.

Резко развернувшись, я сбрасываю с себя удерживающую руку и одновременно встречаюсь со штормовым взглядом Тайлера. Он в очередной раз нарушает все понятия о личном пространстве, находясь так близко, что мы почти касаемся друг друга телами. Я снова оказываюсь загнанной в угол: позади меня холодная плитка, не дающая пространства для маневра. Возможно, это заслуга бойцовских навыков Тайлера, привыкшего загонять оппонента в ловушку.

– Что тебе от меня нужно, Тай?

Иисус, я серьезно это сказала? Тай? Откуда это вообще взялось? Последствия выпитого шампанского или солнечного удара?

В потемневших глазах Тайлера промелькивает вспышка света, на секунду смягчающая черты его лица.

– Так меня называла мама.

Сердце тяжелеет и тянет от необъяснимого прилива тепла, но я в очередной раз напоминаю себе, что должна соблюдать границы.

– Прости за это. Не знаю, что на меня нашло.

Глаза невольно прослеживают капли воды, замершие на ярких губах, и в голову приходит непрошеная мысль, что Тайлер очень красив. Мужественная челюсть в сочетании с резко очерченными скулами, выразительные глаза и серповидный шрам на щеке, придающий его внешности неповторимую завершенность.

– Меня много лет так никто не называл. Я бы хотел, чтобы это была ты.

С опаской смотрю на Дженни, боясь увидеть ее реакцию на подобное общение, но, кажется, шампанское и солнце ее сморили: сестра не проявляет признаков любопытства, а значит, с большей вероятностью спит, прикрывшись шляпой и солнечными очками.

– А где твоя мама сейчас? – возвращаю взгляд к Тайлеру.

– Умерла, когда мне было четыре.

Я прикусываю язык, проклиная себя за излишнее любопытство. Бедный парень. Потерять маму в четыре, а отца… Итан говорил, что его папа умер, когда ему исполнилось восемнадцать, а значит, Тайлер тогда был еще совсем ребенком. Остаться круглым сиротой в таком раннем возрасте… Неудивительно, что он такой замкнутый. Но тогда кем он воспитывался?

Невысказанный вопрос повисает в воздухе, потому что в этот момент Тайлер снова подает голос:

– Я хочу, чтобы ты пришла на мой бой завтра.

Пока мозг познает очередной коллапс из хаотично циркулирующих мыслей, он придвигается ближе, так что даже невидимая прослойка холодной воды между нами не спасает от жара его тела. Дыхание Тайлера заметно учащается, пока его черный взгляд, словно лазер, выжигает узоры на моей коже, неумолимо спускаясь к груди.

– Тайлер… – безвольно выдыхаю, когда его глаза не спеша очерчивают проступающие ареолы сосков.

– Красивый купальник.

Я едва успеваю подавить тихий стон, потому что в ту же секунду горячее тело прижимается ко мне: рельефная грудь упирается в мою, мускулистый живот впаян мне в бедра, и через тонкую ткань, разделяющую нас, я ощущаю эрекцию.

– Я хочу, чтобы ты была там, – хрипло говорит Тайлер, не сводя с меня расширенных зрачков.

Он подается вперед, заставляя закрыть глаза, в то время как жалкие остатки разума в панике орут о том, что он меня поцелует. Однако вместо этого я слышу едва различимый звук втягиваемого воздуха рядом с виском.

– Я не люблю бои, – чудом выдавливаю из себя, распахивая веки.

– Я буду драться хорошо. Для тебя.

– Эй, мачо, – слышу веселый голос сестры над нашими головами. – Она пойдет, если пообещаешь нам лучшие места.

Я бледнею и краснею одновременно, если такое вообще возможно. Кем я выгляжу в глазах Дженни? Встречаюсь с одним братом, а в его отсутствие флиртую с другим.

Я делаю попытку вывернуться из-под вжимающегося в меня тела, но безуспешно.

– Лучшие места для тебя и твоей сестры, – так и не удосужившись взглянуть на Дженни, произносит Тайлер. – Скажи, что придешь.

Напряжение становится невыносимым: смотрящая на нас Дженни; мятно-древесный запах, током проходящий по нервам, горячее тело, от которого веет животной силой; упирающаяся в бедра твердость, посылающая волны неконтролируемого вожделения в мозг. Все это становится причиной, почему я говорю:

– Я приду.

Сразу после этих слов клеймо горячего тела покидает кожу, оставляя необъяснимый осадок разочарования.

– Ты пообещала, – напоминает Тайлер, перед тем как нырнуть в воду. И я вдруг понимаю, что просто не смогу его обмануть.

В несколько взмахов рук он преодолевает расстояние до противоположного края бассейна и вылезает из воды. Я завороженно наблюдаю, как мокрая ткань плавательных шорт очерчивает мускулистые ягодицы, и слышу над собой восхищенное:

– Вот это ты, толстушка, попала.