Воровка

Глава 6

Я открываю глаза и сразу же щурюсь от солнца. Меня слепит. Недовольно кривлюсь и поворачиваюсь на бок, хочу прикрыть лицо ладонью и рассмотреть, где лежу, но мои руки оказываются связаны. Делаю вид, что продолжаю спать и рассматриваю узлы на запястьях. Ободранная кожа саднит, кровоподтеки хочется промыть водой и забинтовать, чтобы не бросались лишний раз на глаза. Но вряд ли можно рассчитывать на снисхождение. От осознания, что со мной могут сделать все что угодно, страх сжимает грудную клетку. Жалею себя и позволяю слезе скатиться по щеке. Плачу без всхлипов, тихо, чтобы было время осмотреться и понять, нахожусь ли я в комнате одна.

Передо мной стоит книжная полка до самого потолка и пара кресел. Скосив взгляд, вниз вижу письменный стол, под которым пряталась.

— Снова ревешь? — дергаюсь, услышав голос Аарона, и оборачиваюсь.

В отличие от меня он переоделся в домашние черные штаны и свободного кроя белую рубашку, которая отлично подчеркивает его натренированное тело.

Аарон садится рядом со мной, а я приподнимаю связанные руки, чтобы он сохранял дистанцию. Истолковав мой жест иначе, он усмехается.

— Я не реву, просто солнце слепит, — игнорируя его веселье, демонстративно прищуриваюсь. — И руки развязать не прошу, знаю и так, что бесполезно.

— А ты попробуй. Попроси, — несмотря на мой протест, он садится вплотную ко мне и нависает надо мной.

Вздыхаю и отворачиваюсь, вжимаю голову в плечи. Его близость пугает.

— Молчишь, — констатирует Аарон и убирает волосы с моего лица. — Действительно думаешь, что я не позволю размять затекшие руки? Наверняка с непривычки довольно трудно проводить все время связанной. Не так ли?

Упорно молчу, игнорирую издевательства. Мне не стоит вестись на ласковую интонацию и умолять, пока нет реальной угрозы. Пусть прощупывает грани и понимает, что я не буду болтать попусту и надоедать своими мольбами. Внезапно мужчина достаёт нож и тянется ко мне. Взвизгиваю и пинаю его ногами, стараюсь выбить из рук нож.

— Стой! Стой! — кричу во все горло.

— Я веревки хочу снять, дурная! — Аарон ловит меня, надавливает коленом на грудь и одним движением перерезает путы. — Все? Могу отпускать?

Мне немного стыдно, что я повела себя столь глупо и показала свой страх. Киваю и замираю, жду, когда смогу нормально вздохнуть. Едва мужчина отпускает меня, я спешу поправить платье и скрыть оголившиеся колени.

— Тебя заставляли торговать своим телом?

— Нет, — отвечаю кратко, не бросаюсь в долгие объяснения, что платье, которое я забыла у него в комнате вовсе не мое, а прихваченное из дома для утех, где, пытаясь прятаться, изображала продажную женщину.

По выражению лица Аарона вижу, что мой ответ ему не понравился. Он становится раздраженным и с неприкрытой неприязнью смотрит на меня.

— Раздевайся, — глухо бросает мужчина, и садиться в кресло напротив, закидывает ногу на ногу, скрещивает руки на груди, явно намереваясь насладиться процессом.

— Что? — давлюсь воздухом и привстаю, закрываю декольте руками.

— Бальное платье тебе больше не понадобиться, — зло поясняет он и машет рукой, подгоняя.

— Где я могу переодеться?

— Здесь!

— У меня нет сменной одежды! — в тон ему отвечаю я.

Если до этого я думала, что быть в его глазах продажной женщиной выгодно, потому что это позволит мне избежать посягательств, то теперь всерьез задумываюсь, как мне лучше поступить и не обернется ли правда для меня еще большей проблемой.

— Тем лучше, — ядовито заявляет Аарон, поднимая внутри меня волну злости и обиды, — не будет лишнего соблазна сбежать. — Хотя, — протягивает он, кривя губы в усмешке, тебе должно быть привычно ходить раздетой. Придется держать на привязи.

Я вспыхиваю и сжимаю кулаки.

— Зачем я вам? — спрашиваю и одариваю его наполненным яростью взглядом.

— Воровка, которая торгует своим телом, — Аарон будто не слышит моего вопроса, продолжая измываться надо мной. — Тебе понравится моё предложение. К тому же ты готова на всё ради монет, — на последнем слове он делает акцент, выделяет его, будто хочет мне предложить баснословную сумму. — Раз уж твой дар настолько сильный, рожай ребёнка и можешь быть свободна!

Я ошарашено смотрю на него, руки виснут вдоль тела, ноги подгибаются. Ловлю ртом воздух и не могу поверить в услышанное.

— Мой дар, — говорю вслух себе под нос и оседаю.

— Воде идеально подходит воздух. Ты не можешь снять кольцо, потому что мой дар тянется к твоему, а твой к моему. Так уж получилось, что продажная женщина может родить сильного одаренного, без выгоревшей силы.

— Среди одаренных мало женщин с даром воздуха? — не веря в происходящее, касаюсь пылающих щек.

— Много, но сильных мало, а из тех, кто точно выносит способного ребенка лишь ты. Выбора нет ни у тебя, ни у меня. На такую как ты, я осознано никогда бы не взглянул.

Отчаяние вырывается из моего рта вместе с рычанием и криком:

— Проклятый дар! — я готова крушить всю комнату, меня колотит от едва сдерживаемых эмоций, жар обручем сжимает грудную клетку.

Конечно, я не соглашусь на его условия, но смогу выиграть время, чтобы избежать казни и придумать, как сбежать.

— А теперь раздевайся.

— Что? — хриплю я и пячусь от надвигающегося мужчины.

— Раздевайся, — повторяет он. — Я должен посмотреть, не больна ли ты прежде, чем наш договор вступит в силу. Всё же работа в доме утех накладывает некоторые ограничения на столь завидную сделку.

Я бросаю растерянный взгляд на дверь, смотрю под стол и делаю рывок в сторону, стараюсь убежать от мужчины.

— Дверь закрыта, — прилетает мне в спину, но я все равно дергаю ручку, чтобы лично убедиться.

Аарон останавливается посреди комнаты, подбоченивается и хмуро наблюдает за мной. Я забегаю за стол, чтобы нас разделяло хоть какое-нибудь препятствие и пытаюсь затянуть шнуровку на корсете. Пальцы слушаются плохо, шнурок путается, от поверхностного дыхания накатывает тошнота.

— Надеюсь, ты его снимаешь?

— Нет! — отвечаю сквозь зубы и стараюсь контролировать дыхание, чтобы успокоиться и не тревожить дар, который, как оказалось, даже с обручем приносит мне кучу неудобств. — Меня недавно смотрел целитель! — вспоминаю тот день, когда меня подкосила лихорадка. — И я была абсолютно здорова!

По лицу дознавателя пробегает судорога, а губы перекашивает брезгливость.

— Тебя ещё и лечить придется! — он отворачивается с таким видом, будто даже смотреть на меня ему противно. — Принесу тебе матрас, спать будешь на полу, пускать к себе в кровать девчонку пропустившую через себя уйму мужчин я не намерен.

Его злость мне на руку. И, кажется, теперь я знаю, как отстрочить себе время и защитить себя от домогательств.

— Брезгуешь? — говорю тихо, стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Да.

— Раз мы все выяснили, осмотр отменяется?

— Целитель займется твоим лечением. А после, я как-нибудь справлюсь со своей брезгливостью.

Не говоря ни слова больше, Аарон стремительно выходит и закрывает за собой дверь.

Оставшись одна, я роюсь в его шкафу. Ищу что-то более удобное, чем пышное длинное платье, но ничего кроме рубахи и брюк, которые с меня тут же сваляться ничего найти не могу. Женских вещей в этот раз в его комнате нет. Выбираю длинную рубашку, и накидываю её прямо поверх платья. Из тёплых вещей надеваю кафтан подбитый мехом и затягиваю его ремнем на талии.

После ухода Аарона с меня спадает оцепенение, я готова бороться за свою жизнь и идти ради этого на отчаянные поступки.

Я уже примерно представляю высоту, с которой мне придется прыгать, но чтобы смягчить падение, решаю связать между собой все имеющиеся простыни и по ним спуститься вниз насколько это возможно.

От открытого окна несёт холодом, зимний лес, припорошенный снегом, сверкает на солнце. От высоты захватывает дух, но я настроена решительно. Не даю липкому чувству страха завладеть своими мыслями и, привязав один конец простыни к ножке массивного письменного стола, выкидываю другую часть импровизированной верёвки за окно.

Сажусь на подоконник, набираю в грудь побольше воздуха, задерживаю дыхание и начинаю спускаться вниз.

Платье мешает, путается между ног, из-за чего я почти сразу едва не срываюсь. Ткань трещит, норовит порваться, мне приходится торопиться, чтобы падение вниз было менее болезненным.

Я преодолеваю уже половину пути, но ощущение опасности лишь нарастает. Чувствую, что-то не так, но не понимаю, откуда ждать подвоха. Из открытого окна, перед которым я окажусь через мгновение, идёт пар. Замедляюсь, прислушиваюсь, зависаю неподвижно и, решив, что у одаренных свои причуды, продолжаю свой путь.

Чтобы немного передохнуть, я вступаю на карниз и перехватываю простынь, осторожно заглядываю в комнату, надеясь, что меня никто не заметит, и тут же встречаюсь взглядом с Аароном.

Крик застревает в горле, сердце ухает вниз. Я срываюсь, беспомощно размахиваю руками в воздухе и не сразу понимаю, что не лечу вниз, а остаюсь на месте.

— Весьма предсказуемо и безрассудно, — обманчиво безразличным голосом произносит Аарон. — Ну? Что будешь делать дальше? Пойдешь сама или Эдгар тебя закинет в комнату? При втором варианте мягкого приземления не гарантирую.

Я отмираю и цепляюсь за простынь, смотрю вниз.

— Даже не думай, — предостерегает дознаватель.

— Эмма, сейчас лучше послушаться, — добавляет Эдгар.

Сделать шаг сложно, я боюсь последствий своего побега. Просчитываю возможные варианты, и ни один из них мне не подходит. Удерживаемая в воздухе с помощью дара Эдгара я будто марионетка, которой дают мнимое право выбора: идти самой в руки разъяренного Аарона или упасть к нему под ноги.

Первым не выдерживает дознаватель. Он ругается себе под нос и рывком затаскивает меня внутрь.

— Нацепила на себя мою одежду?! Я тебе разве разрешал? — придирается он и довольно грубо разворачивает меня спиной к себе, чтобы снять кафтан.

Хочу выкрикнуть ему в лицо, чтобы выбросил его, раз настолько брезгует, но сжимаю зубы и молчу.

— Целитель ждет. Делаешь, что он скажет. Если не хочешь провести ночь в темнице с крысами. Если он сказал раздеться — раздеваешься, сказал раздвинуть ноги — раздвигаешь. Хотя, с последним у тебя проблем не будет.

Меня будто обливают ледяной водой.

— Это обязательно? — уточняю, ища поддержки в глазах Эдгара.

— Разве тебя может что-то смущать?

— Пожалуйста, — жалобно притягиваю, заведомо зная, что моя правда ему не нужна. Не поверит, все равно потащит проверять. — Я не больна и не заразна.

— Вот и узнаем, — жестко отрезает Аарон, подхватывает меня под колени, и, открыв дверь пинком, заходит в соседнее помещение.

Я сразу понимаю, что комната не жилая. В ней нет никакой мебели кроме двух кресел, стоявших друг напротив друга, а убранство весьма скромно. На небольшом столике лежит нескольких больших зеркал, в углу стоит таз с водой, различные травы развешены вдоль стен и множество стеклянных пузырьков стоит на полках.

Аарон ставит меня на ноги и опускается вниз. Я недоуменно провожаю его взглядом, но едва поняв, что он задумал, отпрыгиваю в сторону и падаю, потому что он крепко держит меня за лодыжку.

— Нет! Подожди! — кричу испуганно, когда мужчина шарит руками у меня под юбкой и стягивает панталоны вниз.

— Сейчас они тебе не понадобятся, — Аарон откидывает мое белье в сторону и отходит, вытирая руки об брюки.

Мне горько. Слеза катится по щеке. Стараюсь незаметно смахнуть её. Поднимаюсь с пола и, обняв себя руками, отхожу подальше от него. Задумываюсь о том, что мне предстоит и готовлюсь распахнуть окно, чтобы спрыгнуть вниз. Снег должен смягчить падение, но вряд ли я смогу так легко уйти. Стараюсь отвлечься и не показывать свою слабость, но ничего не выходит. Все лицо мокрое.

Сзади меня едва слышно скрипит дверь, но я не оборачиваюсь и так знаю, кто пришёл, а дознаватель лишь подтверждает мои догадки.

— Осмотри, не больна ли.

Меня как назло начинает трясти. Целитель подходит и останавливается в паре шагов. Не выдержав, я оборачиваюсь и вижу, как он водит руками в воздухе рядом со мной, а от его пальцев исходит едва уловимое сияние.

— Повернись, — мягко просит целитель, и я подчиняюсь. — Открой рот, — после продолжительного молчания говорит он.

Его голос скрипучий и тихий, глаза прикрыты густыми поседевшими бровями, лицо исполосовано глубокими морщинами, а белые волосы аккуратно собраны в хвост. Теплые руки касаются моего горла, но мне нисколько не страшно даже когда они скользят вниз и задерживаются на животе.

— Ну что? — нетерпеливо вмешивается Аарон. — Лечится?

— Горло постоянно воспаляется, потребуется некоторое время, чтобы оно больше не беспокоило. Возможно, присоединиться жар и кашель, пока сложно сказать, но судя по истощению, будет и то и то.

— Подожди, — нервно обрывает Аарон, а я отворачиваюсь, потому что едва борюсь с желанием упрашивать целителя не оставлять меня одну с дознавателем. — А что с женским здоровьем?

— С женским? — хмыкает старец. — Бедра узкие, рожать тяжеловато будет, но справится.

— И все? — Аарон даже не пытается скрыть своё удивление. — Ничем таким заразным не больна? Может с зеркалом посмотреть?

— Абсолютно здорова, не вызывает никаких опасений. Даже смотреть не надо, я бы даже сказал не стоит.

От стыда у меня горят уши. Меня обсуждают будто племенную корову.

— Спасибо, — голос Аарона меняется, становится более расслабленным. — Я позже зайду, — говорит он в след уходящему старцу и прикрывает за ним дверь. — Эмма, — дознаватель подходит ко мне и берёт за локоть.

— Руки не забудьте помыть! — не выдерживаю я и вырываюсь.

Аарон смотрит на меня с немым раздражением, даже глаза прищуривает. Он явно хочет приструнить меня, чтобы не дерзила и молча выполняла его приказы. А ещё мне кажется, он удивлён, что я способна трясясь от страха и осознавая свою полную зависимость от его настроения позволять себе огрызаться и поджимать губы от обиды.

Говорят, что дар и носящий его человек одно целое, но я воспринимаю это со всеми иначе. Огонь внутри меня — это паразит, который влияет на моё настроение, состояние и восприятие той или иной ситуации. Подобно пламени я быстро вспыхиваю и зачастую едва сдерживаю свои эмоции.

— Не знаю, как у людей, но среди одаренных нет продажных женщин.

— Потому что среди вас есть те, кто ложится до замужества с мужчиной, — отвечаю ехидно, припоминая дамочку, которая орала в коридоре и вешалась на Аарона.

— Это не приветствуется, — он кладет мне руку на спину и подталкивает к выходу,

— как и у людей.

Я выхожу в коридор и поднимаюсь по лестнице боязливо, стараюсь сжаться, будто у меня есть хоть шанс стать незаметной. Дознаватель следует за мной, следит, желая убедиться, что я не совершу очередную глупость. К комнате Аарона, ставшей для меня клеткой, плетусь понуро, предчувствуя угрозы и борьбу в которой я неизменно проиграю.

Дверную ручку дёргаю сама и первая захожу в свою тюрьму, чтобы увеличить расстояние между нами. Оказавшись внутри, сразу иду в самый дальний угол, располагаюсь между выступом камина и стеной, опускаюсь на голый пол и подбираю под себя ноги. Без нижнего белья чувствую себя уязвлено.

Смиренно ожидаю, пока Аарон наиграется и перестанет делать вид, что меня нет. По его резким движениям делаю вывод, что его весьма тяготит мое присутствие, и он едва сдерживает рвущиеся наружу громкие обвинения в мою сторону. Я благоразумно не напоминаю о себе.

— Ну что ж, приступим, — строго говорит дознаватель и останавливается напротив. — Вставай. И иди сюда.

Устало поднимаюсь, но следовать за мужчиной не спешу. Он усаживается в кресло и хлопает по коленям, обозначая мое место, будто я его домашняя собачка. Его жест поднимает волну негодования внутри.

— Я не сяду к вам на колени, — твердо заявляю, боясь поддаться страху.

— Не сядешь, — тут же соглашается он и, засучив рукава, добавляет: — А ляжешь.

— Что? — восклицаю, отшатываюсь и бьюсь головой об стену.

— Ляжешь, — медленно повторяет Аарон, выделяя каждую букву. — Научу тебя послушанию. Иди сюда.

— Нет, нет! — закрываю ладошкой рот от потрясения и того, в какой позе он хочет меня разложить для наказания. — Если вам так необходимо меня проучить, оставьте без еды, воды, свяжите.

— Я сам решу, — обрубает он мои предложения.

Мнусь на месте, лихорадочно соображаю, как могу выйти из этой ситуации. Наверняка помимо сильной боли я испытаю весь спектр унижений. Дознаватель будет комментировать каждый мой крик, каждую мольбу прекратить, а отпустит вдоволь насмеявшись.

Пульс стучит в ушах, дар внутри начинает обжигать. Аарон неспешно поднимается и двигается на меня. Хватаю первый попавшийся под руку подсвечник и держу его двумя вытянутыми руками.

— Не усугубляй, — цокает мужчина и останавливается, обдумывая с какой стороны ко мне подойти. — Своими действиями ты делаешь только хуже.

Я кричу и делаю то, что он никак не ожидает. Бью себя по лицу и оседаю на пол.

— Дура! Безмозглая! — Аарон отнимает руки от моего лица, сжимает запястья так, что на коже явно останутся следы.

— Ты же хотел меня наказать, — отворачиваюсь от него, стараюсь вывернуться и сжаться.

— Ты не знаешь, чего я хотел! — яростно выдыхает он возле моего уха. — Покажи! — требует он и оттягивает волосы назад, заставляет прогнуться.

Кровь стекает из разбитой губы на подбородок, капает на платье.

— Я не лягу к тебе на колени, — сипло говорю я, глядя на пол. — Сама не лягу, — добавляю, представляя дальнейшее развитие событий.

— Я понял, могла иначе убедить!

Усмехаюсь и ахаю, когда Аарон обхватывает меня за талию и поднимает. — Сколько ты работала в доме утех, раз не научилась общаться с мужчинами?! Ты могла просто пообещать быть послушной! Все! От тебя не требовалось больше ничего! — он повышает голос, сжимает меня намного сильнее, чем требуется.

Возле кровати он меня ставит на ноги. Толкает в спину, из-за чего я вынуждена опереться руками об матрас.

— Не дергайся, — Аарон пресекает мою попытку встать и надавливает между лопаток.

Чувствую, как он натягивает шнуровку корсета и перерезает её ножом. Падаю на колени, притягиваю лиф платья к груди.

— Эмма, — дознаватель опускается на корточки и ловит мой подбородок, приподнимает его, щелкает пальцами, приводя в движение воду в графине, которая вытягивается в стройку и течёт к нему в ладонь. Аарон сжимает руку в кулак и прикладывает к разбитой губе готовый кубик льда. — Есть то, о чем я должен знать?

Пытаюсь отклониться, но он удерживает меня за затылок и заставляет оставаться на месте. На ответе не настаивает, не торопит, но ждёт. А я едва скрываю панику.

Неужели дознаватель увидел в моих глазах искру огня или же догадался иным образом о проклятом даре? Сердце бьется об грудную клетку с неистовой силой, щеки пылают краснотой. Я нервно закусываю губу, осознавая насколько хрупко мое положение. Стоит ему узнать про мой дар, и никаких условий больше не будет. Только казнь.

— Эмма? Если есть что-то, ты должна сказать мне сейчас, — обманчиво мягким тоном произносит Аарон, изучая мое лицо.

— Нет, — шепчу и зажимаюсь, трясусь всем телом то ли от холода, то ли от страха, жду реакции.

— Хорошо, — слишком легко соглашается дознаватель и убирает лед прочь.

Он выпрямляется и даёт мне руку, кивает на кровать, приглашая расположиться на ней.

— Я сплю на матрасе, — напоминаю ему о брошенных недавно словах и незаметно отползаю в сторону, пока он оглядывается в поиске одеяла, которое ранее я скинула в окно, чтобы прихватить с собой.

— Целитель сказал, что ты здорова. Можем знакомиться ближе.

Я тороплюсь оказаться от него как можно дальше и неловко подворачиваю руку, падаю на спину.

— Иди сюда, — манит Аарон, но, видя мое нежелание подчиниться, тут же хмурится и идёт ко мне сам.

— Пожалуйста, — стараюсь, чтобы голос звучал жалобно. — Можно я буду спать на полу.

— Я тебя не спать зову, — он обходит меня и встает сзади, кладёт руки на плечи, спускает рукава платья. — Привыкла раздеваться сама? — провоцирует на действия, только у меня зуб на зуб не попадает, на тело опускается странное оцепенение. — Отпусти, — мужчина вместе с моими руками отпускает лиф платья, и тут я начинаю сопротивляться. — Как я и думал, — комментирует он.

От былой притворной мягкости не остаться и следа. Передо мной вновь жёсткий дознаватель, которому чужды страдания других. Он срывает с меня платье, атласная ткань трещит и рвется. Кричу и прошу его остановится, но мужчина настроен идти до конца.

Аарон толкает меня в грудь в районе ключицы и я, вскрикнув, падаю на кровать. Вскочить не успеваю, он заваливается на меня и придавливает своим весом.

Мои запястья вновь связаны, руки заведены за головой и привязаны к спинке кровати. Я лежу перед ним обнажённая и упиваюсь своим страхом.

— Успеем, пока спичка горит? — странно прищурившись, спрашивает он и кладёт ладони мне на грудь.

Не понимаю его вопроса и беззвучно плачу.

— Ты поняла вопрос? — будто прочитав мои мысли, спрашивает Аарон.

— Нет, — отвечаю честно. — Вам не противно ко мне прикасаться? — я стараюсь достучаться до его здравого смысла.

— Не больная, значит, нет проблем.

Его руки оглаживают полушария груди, сдавливают, опускаются ниже и останавливаются на животе.

— Ты понимаешь, что сейчас будет?

Задыхаясь от ужаса, киваю.

— Есть ли у тебя пожелания, Эмма, — он ведёт ладонь вниз, останавливается возле плотно сведенных ног.

— Не трогайте меня сегодня, пожалуйста! — нервно выкрикиваю, извиваясь.

— Почему я не должен тебя трогать?

— Я боюсь. Я очень сильно боюсь, — шепчу, будто в бреду.

— Эмма, я повторяю свой вопрос, есть что-то, что я должен знать?

Раскрываю рот, но не произношу ни слова. Ему явно важно не то, что я хочу сказать, а информация о моем происхождении или раскрытие тайны, где могут находиться подобные мне одаренные, живущие среди людей.

— Говори, — Аарон вновь превращает воду в лёд и прикладывает к моему лицу. — Если будешь молчать, мы вряд ли договоримся и я не узнаю, что тебя так пугает, — второй рукой он надавливает внизу живота, вырывая испуганный всхлип.

— Вы ведь, — начинаю я, но тут же замолкаю, не в силах произнести то, что он собирается со мной сделать.

— Что я? — скучающим голосом спрашивает Аарон и пробирается пальцем ещё ниже.

— Не сделаете это?

— Что это?

— Прекратите? Пожалуйста!

— Что прекратить? Я думал, ты согласна с условиями. Давай, раздвигай ноги.

— Аарон! — в отчаянии выпаливаю его имя. Огонь внутри начинает нестерпимо печь, мычу от боли и стараюсь сбросить его руки.

Он будто не слышит, приподнимает мои плотно сжатые колени, прижимает их к груди и касается пальцами лона, поглаживает.

— Так тоже удобно, — удовлетворенно кивает, но медлит. — Может, хочешь о чем-то попросить? Как тебе больше нравится?

— Я прошу не трогать меня, но вы не слышите. Пожалуйста, отпустите.

— Не отпущу, — ровным голосом отвечает Аарон. — Эмма, я еще раз спрашиваю, а раз я спрашиваю, твой ответ может все изменить. Что я могу узнать сейчас, но после будет поздно?

— У меня не было мужчин, я не работала в доме утех! — срываюсь на крик и со всей силы вырываюсь, выкручиваю связанные руки.

К моему удивлению меня никто не держит, я спокойно переворачиваюсь на бок и прячу лицо в матрас. Аарон накрывает меня сверху покрывалом и садится рядом около моих ног, кладёт руку на талию и успокаивающе похлопывает.

— Эмма, — мягко произносит он. — Ведь ты могла сразу сказать. Зачем было все усложнять? Мне приходится вытягивать из тебя информацию, которая важна в первую очередь для тебя. Я понял, что ты не работала в доме для утех по твоей реакции и словам целителя и тому, как его удивили мои вопросы. Не буду скрывать, я думал, что мужчины у тебя были.

— Что изменится? — хриплю едва слышно, но мужчина слышит.

— Многое. Пусть воровка, но не продажная женщина.

— Вы не тронете меня?

— Я дам тебе время привыкнуть.

— А после?

— Все не так просто, — уходит от ответа Аарон и, вздохнув, встает. — Вернусь, поговорим, — он идет к шкафу, открывает его и некоторое время копается.

Я надеюсь, что он принесет мне одежду, ведь по его словам все изменится, но вместо этого вижу в его руках ремень.

— Спокойно! — видя мои округлившиеся полные ужаса глаза, обрывает истерику Аарон. — Я тебя просто свяжу.

Поджимаю губы, и думаю о том, насколько же я наивна, раз поверила всего одной фразе. Может, стоит изобразить покорность во всем, скромно смотреть в пол и всегда отвечать на его вопросы? Но, как бы я ни убеждала себя промолчать и не злить дознавателя, слова слетают с моих губ едва он приближается ко мне и отгибает край покрывала, обнажая мои ноги.

— После столь тесных прикосновений вам необходимо помыться, — говорю и сжимаюсь, ругаю себя за лишнюю дерзость.

— Как скажешь, — невозмутимо отвечает Аарон и после паузы добавляет: — Вместе и помоемся.

Делаю резкий вдох и закашливаюсь. Поджимаю ноги под себя, отказываясь переворачиваться на спину.

— Что дальше? Зачем меня связывать?

— Мне необходимо выйти, а к тебе доверия нет, — Аарон с лёгкостью ломает мое сопротивление и переворачивает меня на спину, затягивает первый ремень на лодыжках. — Сбежишь при первой же возможности, — он откидывает покрывало до моих бёдер и пропускает второй ремень под ними. — Лазать по сугробам или же выходить к людям желанием не горю. Так у меня будет больше шансов, вернуться и застать тебя в комнате.

— У меня связаны руки, я и так бы не сбежала.

— Но попробовала бы, — Аарон переводит взгляд на мои запястья и хмурится. — Додергалась, — комментирует он содранную кожу. — Придется немного потерпеть.

— Жжет, — жалуюсь ему, идя на поводу странному желанию поделиться своей болью.

— Сильно? — на удивление участливо спрашивает он и полностью убирает в сторону покрывало, обнажая мое тело. — Эмма? — он кладёт ладонь на грудную клетку, где бьется сердце.

— Уберите, пожалуйста. Мне страшно, — признаюсь я и зажмуриваюсь, журю себя, что веду себя крайне нелепо и раскрываюсь перед тем, кто должен меня убить.

— Я помогу, — у меня вырывается смешок, который вызывает недовольство Аарона.

Смотрю на его сосредоточенное лицо и решаю держать язык за зубами, желая не злить того, перед кем лежу абсолютно беспомощная.

— Сейчас будет холодно, — предупреждает он, и я чувствую, как от его пальцев действительно идёт холод.

По ощущениям я будто окунаюсь в прохладное озеро. Вода мягко обволакивает тело, а жар внутри утихает. Я его по-прежнему чувствую, но он не обжигает, а покалывает.

— Тебе надо успокоиться, едва я уберу руку, жар вернется. Ты совсем не умеешь контролировать дар?

— Умею.

— У тебя не может быть такого большого потенциала, — задумчиво приговаривает Аарон. — О тебе бы знали. Как ты скрывалась?

— Жила среди людей.

Губы Аарона искривляются в усмешке. Очевидно, он хотел более подробного ответа, но, к моему счастью, не настаивает.

Мы молчим достаточно долго, минут двадцать, я подглядываю за мужчиной из под опущенных ресниц, чтобы ненароком он не увидел в моих глазах всполохи огня.

— Мне надо идти, — поясняет Аарон и отнимает руку от моей груди. — Знаю, что будешь пытаться освободиться, — он перерезает верёвки на моих руках и вытягивает их вдоль тела. — Поэтому придется полежать так.

Я не сразу понимаю, что он хочет делать, меня отвлекают мысли о моей наготе и лёгкое покалывание, которое очень скоро может доставить дискомфорт, перерастя в жжение. Но после того, как Аарон просовывает подо мной верёвку и плотно прижимает руки к туловищу начинаю нервничать.

— Аарон, — вновь окликаю его по имени.

— Ммм? — с лёгкостью справляясь с моими потугами освободиться, откликается он.

— Я не смогу так лежать, — искренне заявляю, стараясь справится с растущей паникой. — Я, наверное, не в том положении, чтобы просить, — тяжело сглатываю и замечаю, с каким вниманием на меня смотрит Аарон. — Но, не мучай меня, пожалуйста. Мне и так многое предстоит.

— Как только я выйду за дверь ты сразу попытаешься сбежать. И можно узнать, что же тебе предстоит? Вижу, ты достаточно осведомлена, раз так трясешься. Что выдумала?

О своих догадках говорить не хочу. Одно его красноречивое "дам привыкнуть" многого стоит. И так понятно, что последует после. Скрывать проклятый дар долго тоже не выйдет. Он обязательно заявит о себе, погубив меня.

— Раз не хочешь отвечать, — Аарон заканчивает связывать меня и накидывает сверху покрывало. — Я пошел.

Оставшись одна, первое время верчусь, скулю от отчаяния и падаю с кровати. Надеясь на чудо, закатываюсь под неё и размышляю, где смогу найти что-нибудь острое. К сожалению не нахожу в комнате ничего, чем можно было бы перерезать верёвки и ремни. Наверняка я смогла бы найти что-нибудь в одном из ящиков письменного стола, но катиться к нему голой без возможности самостоятельно взять необходимый предмет глупая идея.

На холодном полу я начинаю мёрзнуть, пытаясь согреться, сжимаю и разжимаю пальцы рук и ног. Лежать связанной таким образом без возможности пошевелиться страшно и чем дольше я так лежу, тем больше меня захватывает паника.

Когда дверь открывается, сердце забывает, как биться, оно останавливается и падает, а когда я вижу мужскую обувь, меня глушит от его бешеного стука.

Аарон осматривается в поисках меня и недовольно поджимает губы, я уверена, что он в ярости. Его шаги быстрые и размашистые, не сулят ничего хорошего.

— Я даже не буду спрашивать как, — он останавливается и приседает, заглядывает под кровать. — Ты серьезно рассчитывала, что я тебя не найду? — он закатывает глаза и тащит меня к себе за ноги. — Вижу, к наготе ты привыкла.

Я не отвечаю, догадываюсь, что любой мой ответ разозлит его ещё больше. Молчу, глядя в пол.

— Эмма, так дело не пойдет. Мне придется тебя наказать.

Я с шумом втягиваю воздух, когда он ставит меня на ноги. Его права рука обхватывает мою талию, прижимая к себе, когда левой он оттягивает мои волосы назад, заставляя запрокинуть голову. Я зажмуриваюсь, чтобы не встретиться взглядом с Аароном.

— Есть предложения? — шепчет он в ухо.

— Перекинешь через колено или сразу отвесишь плетей? — стараюсь говорить ровным голосом, скрывая за сарказмом страх и боль от унижения. — А может и то и то?

— Боишься, — Аарон перемещает руку с талии на грудь. — Сердце норовит выпрыгнуть. Но с наказанием ты не угадала, можешь не трястись, — он укладывает меня на кровать и снимает ремни, сковывающие ноги. — Всего лишь поспишь ночь со связанными руками.

— Хочешь сказать, что это и будет наказанием? — осторожно спрашиваю, мигом потеряв в голосе злость.

— Да, колючка, — он останавливает взгляд на изгибе моих бёдер и садится рядом, кладет руку на колено. — Красивая, — говорит отстраненно, будто находясь глубоко в своих мыслях, и ведёт руку вверх.

Закидываю ногу на ногу, пытаюсь повернуться, но Аарон меня останавливает.

— Не стоит, полежи немного так, как только принесут еду, я тебя развяжу.

— Отойдите, внутри снова жжёт.

Я замечаю, что он рассматривает мою грудь, и от безысходности сжимаю зубы.

— Эй, потерпи, — он убирает с моего лица растрепанные волосы и добавляет: — Сама скажешь, что пугает или вновь придется выдавливать? Чем быстрее разберемся, тем быстрее стабилизируется дар.

— Я хочу одеться, мне страшно лежать связанной и меня пугает ваша близость, — говорю очевидное.

— Хорошо, ты оденешься, а сейчас, он закутывает меня и садиться на противоположный край кровати. — Полежишь так. Знаешь, увидев то платье, насквозь провонявшее запахами дома для утех и заметив пропажу кольца, я был необычайно зол. Думал лишить тебя пальца, если ты не сможешь снять кольцо, чтобы вернуть себе то, что ты украла, — мне становится дурно от его слов, кровь отливает от лица. — Признавать, что судьба наградила меня такой женщиной, способной вернуть в род мощь одареных, не хотелось, — я украдкой смотрю на него, вижу тень недовольства, залегшую складкой на высоком лбу. — Потом я подумал, что ты его просто украла и мне всего-то надо найти тебя, — он скрещивает руки и прищуривается, будто вспоминает. — Нашли мы тебя быстро, — после паузы кивает он. — В городе, среди одарённых, ты выделялась. Если бы ты не прошла сквозь Зачарованный лес, я бы подумал что ты простой человек.

— Зачем следили? — выпаливаю я и боюсь, что он может найти зацепку, ведущую к отгадке моего главного секрета.

— Было необходимо убедиться, что ты действуешь одна, и сопоставить содержание письма с твоими действиями. Твоего нанимателя мы скоро возьмём. Я не думаю, что он одарённый, но узнать понимал ли он, кто ты такая не помешает.

Мне неприятно от мыслей, что я всех подставила, а ещё я представляю, что могут со мной за это сделать. Смотрю на Аарона открыто, глубоко вдыхаю, набираюсь смелости услышать ответы на свои вопросы.

— Ты отпустишь меня? — спрашиваю и слежу реакцией, и она мне не нравится.

— Нет, — коротко отрезает Аарон.

Кусаю губы и закрываю глаза. Я, конечно, ожидала услышать отказ, но внутри все равно что-то обрывается и щемит болью.

— Даже если я верну тебе кольцо? — говорю тихо, не верю, что готова предложить подобное сама, но если это мне поможет получить свободу я смогу.

— Нет, Эмма. Ты не сможешь его вернуть, а я не могу отпустить тебя. Тебе надо смириться.

— Я знаю, как его можно вернуть тебе, — тяжело сглатываю, намереваюсь продолжить, но Аарон меня обрывает.

— Я его не буду забирать таким способом. Ты останешься здесь.

Во рту горчит. Жалею, что ударила его в тот раз так слабо.

— А чтобы я быстрее привыкала, будешь держать мне голой на привязи? — не удержавшись, язвлю.

Аарон подаётся вперёд, упирает руки по обе стороны от моих ног, пугая резким движением.

— Связанной ты сидишь по собственной глупости, — он приподнимает брови, — а насчёт одежды, я так долго привыкал к мысли, что мне придётся находиться рядом с распущенной женщиной, что теперь не могу так быстро переключиться, — он улыбается и подмигивает, но мне не до веселья.

Пинаю его ногой, и заваливаюсь на бок. Не хочу продолжать разговор и всем своим видом показываю это.

— Да уж, твой дар силен, раз тебя так штормит.

Непонимающе приподнимаю голову.

— Ты совсем ничего не знаешь о себе. Среди всех даров, самый переменчивый воздух. Он то тихо дует, то поднимает ураган. Твои эмоции быстро меняются. Ты боишься смотреть мне в глаза, но проходит минута, и уже норовишь ударить меня.

— А вода?

— Вода более постоянна. Она течёт в одном направлении, а ветер дует со всех сторон. К тому же я хорошо контролирую свой дар.

— Земля?

— Самая постоянная из нас.

— А другие дары?

— Целители не поддаются эмоциям стихии, они у них человеческие, ведьм почти не осталось, светлых тоже. Огня и вовсе нет среди нас.

— Потому что его истребили, — говорю грустно и тут же выпаливаю: — Какое наказание у вас для одаренных за воровство?

— С твоими масштабами, тяжёлое.

— Какое? — настаиваю я на ответе и даже приподнимаюсь от нетерпения.

— Сорок плетей, ты не выдержишь.

— Я согласна! — выкрикиваю и неловко сажусь. — И после ты меня отпустишь!

Аарон подрывается, а я вздрагиваю.

— Ты можешь умереть! — он нависает надо мной, заставляя вжаться в матрас.

— Так есть шанс стать свободной, — шепчу и чувствую его тяжёлое дыхание на своей коже.

— Зачем же ты пошла на бал? Искать мужа, — утверждает Аарон. — И я тебе понравился?

— Нет!

— Вот и отлично. Симпатия обоюдная, остались мелочи. Наладить совместную жизнь, приручить твой воздух, подружиться с тобой, чтобы ты не мечтала меня убить.

— Это вряд ли, — мрачно подмечаю я и прислушиваясь к тихому стуку.

Аарон многообещающе пожимает плечами и идёт к двери. За его спиной, мне не видно, кто пришёл, но когда он оборачивается, я вижу поднос с едой и одежду.

От запаха мяса сводит желудок, я с наслаждением вдыхаю аромат и прислушиваюсь к тому, о чем говорят мужчины. Вскоре по голосу понимаю, что это Эдгар и даже пододвигаюсь поближе, стараясь расслышать их полушепот. Но, к моему сожалению, Аарон ставит поднос на стол, кидает одежду на стул и выходит.

Я закатываю глаза и с нетерпением поглядываю на еду. Время тянется нестерпимо долго. Поначалу лежу и рассматриваю потолок, затем верчусь и стараюсь ослабить ремни, осмелев, встаю с кровати, и именно в этот момент дверь открывается.

— Давай, неженка, распутаю тебя, вижу, лежать тебе надоело, — Аарон лукаво улыбается и направляется ко мне, прихватив с собой длинную женскую нижнюю рубашку.

— Снова потом свяжешь? — уточняю и послушно стою, не шевелясь, позволяя прикасаться ко мне.

— Зная, какие нежные чувства ты ко мне питаешь, без верёвок спать я с тобой не рискну. Но, если хочешь, можно придумать, чем их заменить. Пока могу предложить только наручники.

— Семейная жизнь отлично налаживается, — вздыхаю и, едва он освобождает мои руки, без спроса подхватываю рубашку и просовываю в неё голову.

— Я стараюсь изо всех сил! Прошу, — Аарон подталкивает меня в сторону стола. — И Эмма, — он вдруг вновь становится серьёзным. — Я ошибаюсь крайне редко, но я сожалею, что принял тебя за продажную женщину.

Выдыхаю, убеждаю себя промолчать.

— Вижу, тебе есть, что сказать, — как назло подначивает Аарон.

— Господин дознаватель, — нарочно называю его должность, чтобы подчеркнуть разницу между нами. — Вы делите женщин на хороших и плохих, не задумываясь о том, что их подтолкнуло к этому выбору. Продажная женщина по вашим убеждениям не достойна нормального отношения, но она, прежде всего, человек, который точно так же чувствует и хочет жить. Девочки оказываются там не от хорошей жизни. Вы говорите, что ветер слишком часто меняет направление, но я лишь вижу, как бурлит вода.

— Справедливое замечание. Приятно осознавать, что ты перестала трястись в присутствии меня, — он усаживает меня на стул и ставит тарелку с тушеным мясом и овощами. — Но я не смерился бы с тем, что моей женой станет распутная женщина.

— Воровка вашей тоже не будет, никогда.

— Будет, Эмма. Это лишь вопрос времени.