Врач-армянин

85

Столько всего за один день. Побывала у Мишеля. Вернулась. В сущности прошло совсем немного времени. Отложила дневник, все записала. Сидела, думала.

Элени постучала в дверь. Приехала Сабире.

Конечно, следовало бы сказать, что меня нет дома, что я занята, или еще что-нибудь. Но зачем лгать, притворяться? Я ведь хочу увидеть Сабире; мне интересно услышать, что она мне скажет. И мне хочется, чтобы она примирила меня с Мишелем. Мне действительно хочется этого.

Сабире вошла в комнату. Я сидела за столом, поднялась ей навстречу. Она живо подошла ко мне. Снова обняла за талию. Чмокнула в щеку душистым поцелуем.

— Ну прости меня, Наджие! Ну я виновата.

— Ты ни в чем передо мной не виновата, — сказала я голосом чуть безжизненным.

— Ну не дуйся, девочка моя, ну это же глупо!

— Допустим. Я и вообще-то не бог весть, как умна. Но что ты хочешь мне сказать?

— Наджие! Я тебя не узнаю!

— Значит, я очень изменилась.

— Но я ведь просто и прямо хочу обо всем тебе рассказать. Просто и прямо, как ты любишь!

— Рассказывай. Мне даже хочется услышать. Только не говори со мной таким тоном, будто я маленькая девочка-капризуля.

— А ты и есть маленькая девочка, и навсегда такой останешься. Это мне не повезло, я чуть-чуть старше тебя, а вот ведь — взрослая дама.

Я улыбнулась, но тотчас сжала губы.

— Рассказывай, — сказала я.

Я сидела у стола, она — чуть поодаль.

— То, что я хочу тебе доверить, Наджие, достаточно серьезно и важно для меня. Никому кроме тебя я не стала бы доверяться. Тебя, конечно, интересуют мои отношения с Мишелем. Что было между нами? Я попала к нему как пациентка. Он хороший врач, это правда. Мне рекомендовали его. Несколько раз мы были близки. Нет, он вовсе не донжуан, скорее даже робок с женщинами. Возможно, я сама раззадорила его. Спросишь, зачем? Просто так, из интереса. Такая уж я! — она запрокинула голову и рассмеялась задорно.

Хитрюга Сабире! Она отлично знает, что если будет разыгрывать передо мной роль отчаянной искательницы приключений, которую все презирают за слишком вольный образ жизни; я немедленно прощу ей все и начну сочувствовать и восхищаться. И, в сущности, она права. Она верно поняла меня.

— Хорошо, — сказала я спокойно. — Что же дальше?

Мне нравилось, что я спокойна, в то время как Сабире явно нервничает и притворяется очень бесшабашной и очень правдивой. Но все равно Сабире моя подруга, я даже люблю ее.

— В тот день, когда ты нас застала, он жаловался мне на то, что у тебя трудный характер, ты слишком серьезно ко всему относишься. Он влюблен в тебя по уши.

— И поэтому у тебя волосы были растрепаны, а блузка — расстегнута.

— Наджие, в тот день между нами ничего не было.

— Благодарю!

— Он умолял меня примирить вас; просил меня, чтобы я уговорила тебя помириться с ним, простить его.

— Он рассказал тебе, из-за чего мы поссорились?

— Какая-то глупость! Он вздумал читать тебе армянские стихи, а тебе не понравилось. Так?

Неужели он так и рассказал? Или это уже интерпретация Сабире?

— Допустим, — сдержанно ответила я.

— Пойми, Наджие, меня с ним совсем другое связывает!

— Что же?

— Это очень серьезно. Ты, наверное, слышала сплетни о том, что мы с Ибрагим-беем проматываем деньги его отца?

— Да, такое говорят.

— Наследство вовсе не так велико, как это кажется охотникам считать чужие деньги. Ибрагим-бей — интеллигентный, умный человек, тонко чувствующий. Он не находит себе места в этом обществе, где командуют нувориши, выскочки, разбогатевшие простолюдины. Он аристократ не только по происхождению, но и по духу. Я люблю своего мужа. Порою у нас сложные отношения. Но я искренне люблю его, не представляю себе жизни без него.

Сабире говорила искренне и серьезно.

— Мишель — врач, он имеет право приобретать морфий, — продолжала Сабире.

— Морфий?

Кажется, я что-то читала о морфии, но что именно, не могла вспомнить.

— Да, это обезболивающее средство. Инъекция прекращает на какое-то время острую боль. Но если человек привыкнет к морфию, он станет морфинистом, наркоманом.

— И что же? — я пока не могла понять.

— Я вращаюсь в том кругу, где люди злоупотребляют морфием. Особенно сейчас, когда идет война. Многие спешат взять от жизни все, пусть даже в ущерб здоровью. Многие военные, ведь смерть все равно следует за ними по пятам. Короче, я помогаю Мишелю сбывать морфий, за это получаю часть прибыли.

— Ибрагим-бей знает?

— Да. Пришлось открыться. Сначала он протестовал, потом понял, что иначе мы не проживем. Ведь у нас дочь, которую мы оба любим, о судьбе которой должны заботиться. Я думаю, Мишель связан с кем-то еще, иначе он не мог бы доставать морфий в таких количествах.

— Зачем ему так много денег?

— Наивный вопрос. Денег никогда не бывает много, милая Наджие.

Я не стала с ней спорить. Возможно, сама когда-нибудь узнаю. Но чувствую, здесь не замешаны женщины. Это что-то другое. Что? Узнаю когда-нибудь.

— Когда он рассказал тебе обо мне? — спросила я.

— Он заметил тебя случайно, на набережной. Ты была с мужем. Мишель влюбился с первого взгляда. Стал следить за тобой. Кое-что узнал. Он видел, как ты разговаривала со мной. Стал умолять меня устроить ваше знакомство. Я отнекивалась, мы ведь с тобой были мало знакомы. Я знала, что ты странная; не представляла себе, как завязать с тобой отношения. Наконец решилась пойти к тебе. Мишель совсем потерял голову; грозился, что прекратит все это дело с морфием, если я не познакомлю его с тобой. Я даже встревожилась. Ведь надо было не только устроить знакомство, надо было, чтобы ты прониклась к нему симпатией. Ты, наверное, помнишь мой первый визит. Я никак не могла найти верный тон в обращении с тобой, была слишком иронична. Тебе могло показаться, что я издеваюсь над тобой.

— И этот твой разговор о беременности, — я засмеялась. Ты меня просто перепугала. Я тогда как раз ужасно боялась забеременеть от Джемиля.

— Постепенно я привыкла к тебе, — продолжала Сабире. — Ты стала мне нравиться. В сущности, ты моя единственная подруга. Но когда ты не отправилась к Мишелю в качестве пациентки, я решилась просто пригласить тебя на виллу.

— Наверное, те люди, которых я там встретила, тоже имеют какое-то отношение к морфию?

— Некоторые — да, другие просто оставались у нас на вилле. Снимать номер в гостинице зачастую рискованно, а развод не всегда имеет смысл.

— Я понимаю.

— Дальше все пошло прекрасно — Мишель тебе явно понравился.

Так вот почему и она и Ибрагим-бей были явно встревожены, не давали никому познакомиться со мной. Вот почему!

— Я обрадовалась, увидев, что вы с Мишелем нашли общий язык, если это можно так назвать. Мне ведь уже начинало казаться, что ты вот-вот влюбишься в моего мужа. Я была как на иголках.

Я подумала, что, возможно, для меня было бы лучше влюбиться в Ибрагим-бея. Кажется, это избавило бы меня от многих проблем. Впрочем, я чувствую, от проблем никуда не деться, не было бы этих проблем, возникли бы другие.

— Что еще тебе известно о моих отношениях с Мишелем?

— Что еще, Наджие? Он сказал мне, что ты не хочешь изменять мужу. Я удивилась. О твоих отношениях с мужем я Мишелю ничего не говорила. Но я пообещала это уладить.

— Скажи, а та наша прогулка в Тепебаши, конечно, не была случайной?

— Нет, не была. Я вытащила тебя в Тепебаши нарочно, чтобы Сабри мог передать тебе записку. Я ломала голову над тем, что же придумать. И тут судьба послала мне неожиданный подарок — я случайно узнала о жене и дочери твоего Джемиля.

— Ты боялась, что если я влюблюсь в Ибрагим-бея, он ответит мне взаимностью?

— Не стану от тебя ничего скрывать. Я боялась, что он первый влюбится в тебя. Ты ведь красавица и такая необычная. А мой муж — достаточно утонченный человек, чтобы это понять.

— Он что-нибудь говорил обо мне?

— Да. Но он уже знает о твоей связи с Мишелем. Влюбляться в моего мужа не советую. Я всегда сумею постоять за себя, отомстить сопернице. Я думаю, Наджие, что у тебя еще все впереди. С Мишелем ты просто узнала себя как женщину. Как дальше сложится твоя жизнь, во многом зависит от тебя самой. Я, во всяком случае, всегда готова помочь тебе. А то, что Мишель — армяшка, так стоит ли обращать внимание, ты ведь замуж за него не собираешься.

Я засмеялась. Действительно Сабире подходит к жизни просто. Все разложено по полочкам. То, из-за чего мучаюсь я, для нее проблемы не составляет. Вся эта история с морфием… Я, конечно, не выдам ни ее, ни Мишеля, она знает. Может быть, она даже согласовала с Мишелем этот сегодняшний разговор со мной. Ну, не буду такой злой и недоверчивой.

— Ну так как, Наджие? Он ждет.

Я пожала плечами.

— У меня есть одно предложение. — Сабире поднялась со стула, подошла ко мне и обняла за плечи. — Почему бы тебе и Мишелю не съездить на несколько дней в наш приморский домишко. Место пустынное, особенно сейчас, поздняя осень, война. Он привезет кое-какие припасы. Между прочим, он прекрасно готовит кебап и пилав. Поживете совсем одни. Сначала поедет он, потом ты приедешь в моем экипаже.

Я молчала.

— Ну, Наджие! Скажи что-нибудь. Согласна?

— Да, — коротко бросила я.

И вдруг быстро обняла Сабире.