Все для меня

Данная книга предназначена для предварительного ознакомления!

Оригинальное название: Heidi McLaughlin "My Everything" 2013

Хайди Маклафлин «Всё для меня» 2017

Серия: «Beaumont» / «Бомонт»

Номер в серии: 1,5

Переводчик, редактор, оформитель: Светлана Дорохова

Перевод группы: http://vk.com/art_of_translation

Рейтинг: 16+

Аннотация.

Когда Ник Эшфорд теряет своего друга Мейсона, то даже не подозревает, что при этом потеряет свою семью, но именно так оно и происходит. Одинокий, в незнакомой стране Ник пытается заново построить свою жизнь, спасая пациентов, пока однажды рядом не появляется поразительная девушка-волонтер.

Сможет ли Ник завершить свой год в Африке, снова не оставшись с разбитым сердцем, или он готов начать новую главу своей жизни перед возвращением в Бомонт?

Глава 1

В ней собрано все, что я не стремился найти. Но каждый день, приходя на работу, я вижу ее: она приветствует меня своей самой теплой улыбкой, самым мягким прикосновением и не ждет ни чего, кроме радушия взамен. И каждую ночь, лежа в постели, я думаю о ней. Представляю, как провожу пальцами по ее выгоревшим на солнце волосами. Закрываю глаза и вижу нас: я крепко прижимаю ее к себе, наши обнаженные тела соприкасаются, губы сливаются в поцелуе. Я твержу, что завтра будет новы день. Я приду на работу и вместо того, чтобы взять у нее истории болезней, приглашу на ужин. Попрошу в обед прогуляться со мной. Да все что угодно, лишь бы выбраться из клиники и на миг позволить нам быть взрослыми, прежде чем новы бесконечный день атакует нас страданием и отчаянием.

Просыпаясь каждое утро, я собираюсь начать день так, как запланировал, но у меня ничего не выходит. Стоит мне взглянуть на фотографию, стоящую на прикроватной тумбочке, как я тут же вспоминаю причину своего нахождения здесь.

Не важно, сколько прошло дней, недель или месяцев, ситуация легче не стала. Меня до сих пор преследует то, как я покинул Бомонт. Я струсил. Взрослый мужчина, состоящий во взрослых отношениях и растивший сына. Но вместо того чтобы остаться и бороться за свою семью, я позволил другому вмешаться в нашу жизнь и все у меня забрать.

В тот день, когда распахнулись двери, и за Кейтлин появился он, я уже знал, что вот-вот произойдет ссора. Я был уверен, что если он когда-либо вернется, она будет на моей стороне, но все равно видел ее с ними знал. Перед моими глазами пронеслась вся жизнь. Но проблема заключалась в том, что вместо себя рядом с Ноа я видел Лиама, а мне же суждено было оставаться в стороне. Не имело значения, что Джози держит меня за руку. Я понимал, она будет там, где Лиам.

Я так старался стать ДЛЯ нее самым важным человеком, но ничего не вышло. Думал, что получится. Я мог бы быть добрым отчимом, и наша семья жила бы счастливо. Мы с Джози наконец поженились бы, а Ноа мог навещать Лиама поочередно либо на выходных, либо по праздникам. В своей голове я все распланировал. Но проснувшись поздно ночью и не обнаружив ее в нашей постели, мне оставалось только думать. Думать о том, что именно мне выпала честь сделать счастливыми всех остальных. Думать о том, как в мгновение ока я все потерял, хотя ничем этого не заслужил.

Взамен я просто ушел. Бросил свою частную практику и свою жизнь, ни с кем не попрощавшись, а теперь живу с сожалением. Я не должен был покидать жизнь Ноа таким образом. Он этого не заслужил. Многие годы я был для него отцом. Его тренером по футболу и бейсбол, его помощником в учебе. Он поддерживал меня, когда я хотел сделать для Джози что-то приятное, был моей правой рукой, а я бросил его. Не посчитался с его чувствами. И хотя у него есть Лиам, между нами существует некая особенная связь. И каждый день является мне напоминанием о том, что он единственный человек, перед кем я должен искупить вину за свои поступки.

Я наблюдаю за тем, как она отправляется на работу. Она даже не сводит глаз с машины. Но если повернется, то увидит меня. Я надеялся, что сегодня она останется дома и мы сможем поговорить. Мы все исправим и разберемся, как нам жить дальше.

Но она уезжает, не обращая внимания ни на что вокруг. Это причиняет мне боль. И когда только я перестал иметь для нее значение?

Я въезжаю на подъездную дорожку и останавливаюсь. Сегодня я здесь в последний раз. Гляжу на дом и вижу все наши счастливые мгновения, проведенные за обустройством двора. Потраченные часы на то, чтобы научить Ноа бросать мяч. Вечера под прожекторами, когда мы отрабатывали штрафные броски. Воспоминания. Все, что у меня осталось от этих шести лет.

Я вхожу в дом и осматриваюсь. Наверно, втайне я ожидал, что внутри все будет-по-другому. Может быть, надеялся увидеть, что она продолжила жить без меня, но все по-прежнему. Моя футбольная сумка лежит там, где я бросил ее вчера. Шерстяное покрывало расстелено на диване ее новой - кровати. У меня разрывается сердце от мысли, что этой ночью она спала не в наше постели, несмотря на то, что меня не было рядом. Как будто та вдруг стала какой-то грязной.

Я захожу в гараж и беру несколько коробок. Печально осознавать, что прожил здесь последние пять лет, все мои вещи могут поместиться всего в нескольких коробках. В этом доме мне ничто не принадлежит. Уже тогда я должен был задуматься. должен был настоять на переезде в новый дом, создать для нас новое жилище, но я боялся раскачивать эту лодку. Я не должен был жить вот так. Это несправедливо и по отношению к ней, и ко мне.

С коробками в руках я направляюсь в ванную. Все мои туалетные принадлежности с легкостью умещаются в одну сумочку. Приношу чемодан и складываю в него одежду, освобождая свою половину шкафа.

Все это время я стараюсь не включать эмоции, но ломаюсь, как только я нахожу обручальное кольцо, которое купил ей, но не нашел времени надеть на палец. Если бы я решился, то сейчас она была бы здесь, со мной. Не могу поверить, что я такой тупица.

Закончив собираться, я останавливаюсь у комнаты Ноа. Хочу лишь окинуть ее взглядом и почувствовать его присутствие. Я так буду по нему скучать. Потом несусь обратно в спальню и забираю с комода фотографию Ноа. Этого, конечно, недостаточно, но лучше уж так, раз я больше не смогу присутствовать в его жизни.

Должно быть, он меня ненавидит. Наверняка. Да я и сам себя ненавижу за то, что бросил его, но уверен в том, что о нем хорошо позаботятся. Лиам со своим нескончаемым банковским счетом и Джози, самая неунывающая женщина из всех, не вызывают у меня в этом сомнений.

Я должен позвонить. даже пытался это сделать. Несколько раз брал телефон в руку и набирал их номер, но тут же вешал трубку. Думаю, я просто не хотел знать, что они до сих пор живут в том доме - доме, где мы были семьей. Не хотел знать, что она смогла двигаться дальше и стереть все наши счастливые воспоминания. даже не знаю, как бы справился с этим известием. Некоторые вещи лучше не знать.

Я надеваю свои привычные шорты цвета хаки, футболку- поло «Андер Армор» и поношенные кроссовки «Найки». Надо в ближайшее время заказать себе новую одежду, а то эти уже видали и лучшие времена. Через какое-то время от грязи и жесткой воды твоя одежда приходит в негодность. дорога от нашего общежития до клиники коротка, но для меня является настоящим

наслаждением. У меня хватает времени, чтобы пообщаться со всеми ординаторами и поприветствовать детей, занимающихся своими повседневными делами.

Мне нравится работать врачом, но я этого не понимал до приезда в

Африку, где наконец-то обрел покой со своей личностью. Люди здесь благодарны за все, что я могу для них сделать. А я в свою очередь признателен им за то, что они доверяют мне самое ценное, что у них есть, - своих детей.

В самой клинике температура воздуха такая же, как и снаружи. Внутри настолько же душно, только еще пахнет антисептиком. Обри, наш новый штатный сотрудник, стоит ко мне спиной. На минуту я задерживаюсь и окидываю ее взглядом. Я пытался не пялиться вот так на других врачей, но давалось мне это с трудом. В последнее время она часто мне снится, хотя я и стараюсь не думать о ней в таком ключе. Просто невозможно не таращиться на нее, потому что она

воплощение природной красоты, к которой многие женщины стремятся. Некоторые из подруг Джози и Кейтлин тратят кучу денег на то, чтобы иметь такие же светлые волосы, как у Обри, и глаза словно океан, и полные жизни, когда она улыбается.

Меня не должно к ней тянуть. Это неправильно. Она моя коллега и

друг, а я не могу себе позволить большего по отношению к ней. Я наблюдаю за тем, как она разговаривает с одной из медсестер - запрокидывает голову и смеется, - и теряюсь в догадках, О чем же они говорят.

С того дня как приехала Обри я стремился не оказываться с ней в одной комнате, но это было неизбежно. Мы много работаем вместе, неуловимо касаемся друг друга, подходя к пациенту, а от этих застенчивых. взглядов и робких улыбок у меня подгибаются колени. Она совсем не похожа на Джози. В миниатюрной Обри едва наберется пять футов роста. Рядом с ней я, наверно, кажусь Веселым Зеленым Великаном.

Тут Обри оборачивается к приемной и видит меня. Она реагирует мгновенно. Мне даже не нужно вглядываться в ее кокетливые глаза, потому что они говорят все сами. Я стараюсь вести себя не робко, но с треском проваливаюсь. Моя голова невольно опускается вниз, я улыбаюсь ей в ответ и оказывается вознагражден самым прекрасным румянцем, когда она краснеет. В эту минуту ее улыбка для меня сродни спасению.

Мне известно, что она сама из Южной Африки – ее родители американские миссионеры, - но родилась и выросла здесь. Я ни разу не видел ее с макияжем или уложенными всякими средствами волосами. Ее ярко-голубые глаза подчеркивают слегка загорелую кожу. Мне нужно больше времени, чтобы больше узнать ее. По крайней мере, мы можем быть друзьями.

Я забираю из протянутой мне руки стопку с историями болезней и прижимаю их к груди – этим простым движением я стремлюсь защитить своей самый ценный орган, которому нужно исцелиться и снова стать одним целым.

А после, кивнув головой, удаляюсь в свой импровизированный кабинет. Тонкие прозрачные лоскуты ткани, которые мы используем тут везде, образовывают стены. Впервые приехав сюда, я практически ничего не ждал, так что оказался приятно удивлен тем, с чем мне придется работать. И пусть этого не много, но для меня достаточно, чтобы обеспечить своих пациентов хорошим медицинским обслуживанием, и более чем достаточно, чтобы отвлечься от того, что происходит дома.

Мой день проходит относительно гладко, даже спокойно. я встречаю нескольких своих любимых ребятишек, которые уговаривают меня сыграть с ними в футбол после работы. И я не могу упустить возможности провести с ними время, потому что это одна из причин, почему я здесь нахожусь.

Сообщив Джози о переезде, я знал, что она не согласится. Это была моя последняя отчаянная попытка спасти то, что ускользало сквозь: пальцы. Не буду врать, я так и видел, как она играет с этими ребятами и ценит то, что у него есть. Я хотел дать ему возможность научить их тому, что он знает, чему-то научиться у них. для меня это был бы беспроигрышный вариант: выполняю обязанности врача и родителя. Каким же я был эгоистом.

Я передаю Обри свои документы, снова избегая любых личных контактов, и выхожу на улицу оказываюсь в слепящем аду. Только сумерки подарят долгожданное облегчение, потому что солнце не будет лучами впиваться в твою кожу.

- Доктор, доктор, - кричит один из моих маленьких пациентов. Он машет мне рукой, подзывая к себе. Потом пасует мяч своему товарищу и, взяв меня за руку, вводит круг. Настолько я понимаю, он сообщает своим друзьям, что я тоже играю, когда дети разделяются на две команды.

Я забираюсь в постель и притягиваю ее в свои объятия. Она такая теплая и мягкая по сравнению с моими грубыми руками. Завтра наша двухлетняя годовщина, и я кое-что для нее приготовил. Мне пришлось подгадать так, чтобы! ее родители могли присмотреть за Но, а мама работала в магазине. Я предлагал ей кого-нибудь нанять, но она любит

работать одна.

- Ты спишь? - шепчу я, уткнувшись лицом в ее кожу.

- м-м-хм, - бормочет она.

- Врушка.

Она переворачивается ко мне, подушечки ее пальцев скользят по

щетине у меня на подбородке. Я тянусь к ней и нежно целую.

- Я люблю тебя, Джози

-Я тоже тебя люблю.

- Ноа хочет играть в Футбол. Он спрашивал у меня после ужина.

чувствую, как она вся напрягается в моих руках. Как бы мне хотелось забрать эту боль, но она никогда не говорит об этом. Мне не нравится, что ей самой приходится с ней справляться . Иногда я жалею, что Ноа – не девочка. Тогда все могло быть по-другому.

Я знаю что она глядя на Ноа, видит Лиама. Черт, я тоже. Такое ощущение, будто Лиам живет в нашем доме, при этом даже не находясь здесь.

- Я не хочу, чтобы он играл.

Знаю, но он же мальчик, к тому же все его друзья играют. Это естественное для него желание, тем более, есть Мейсон. Футбол напрашивается сам собой.

Она кладет голову мне на грудь, ее пальцы порхают по моей коже.

- Он не может стать таким, как его отец.

- И не станет. Я не позволю этому случиться.

- Ты его защищаешь?

Как своего собственного, Джози, и ты это знаешь.

- Хорошо.

- Хорошо, - повторяю я и целую ее в макушку.

Она знала, что этот день наступит, и надеялась, что он будет играть в европейский футбол. А теперь нам просто приходится это пережить.

Я быстро соображаю, что единственный стою в рубашке, поэтому раздеваюсь, чтобы не отставать от мальчишек. Они безжалостно хихикают над стоящим перед ними белым мужчиной, поэтому я делаю то, что сделал бы любой уважающий себя человек - увожу у них мяч и веду его и их воротам. Тогда смех быстро стихает, когда они понимают, что я намереваюсь сделать, включаются в игру.

Вскоре детям приходится расходиться по домам. На прощание я их всех обнимаю и обещаю устроить матч -реванш. С моего приезда это была, пожалуй, лучшая тренировка, точно повторю. Чтобы они Мне доверяли, необходимо налаживать с ними связь. Они должны понимать, что я хороший человек, даже если иногда забиваю им голы.

Я наклоняюсь за своей пыльной рубашкой, и вдруг замечаю Обри, стоящую в дверях клиники и наблюдающую за нами. Впервые я машу ей рукой и бросаю на нее удивленный взгляд, в этот миг ее лицо озаряется. Она машет мне в ответ и слегка выпрямляется. Понятия не имею, что я делаю. С Джози все развивалось как-то естественно. Как только я начал вести свою практику, в скором времени она привлекла ко мне Ноа. Тогда я увидел, как же она одинока. В тот вечер я воспользовался возможностью и пригласил их на ужин, намереваясь обоих, не только ее, окружить любовью и заботой. Мне хотелось, чтобы они оба появились в моей жизни. В то время я был смелым, и смотрите, к чему это привело.

Я стряхиваю с рубашки пыль, но не надеваю ее. Я весь потный, грязный, и мне просто необходимо принять душ. делаю шаг вперед, не совсем понимая, куда иду, но ее лицо излучает надежду. Она хочет со мной поговорить, а у меня нет причин, чтобы этого не делать.

Мы встречаемся на полпути, на грязной дорожке, которая служит детям еще и детской площадкой. В Обри чувствуется какая-то аура, она вся окружена спокойствием. И теперь она живет в этой нищете, хотя могла бы уехать Америку, навстречу комфортной жизни.

- А вы не так уж плохи. - Ее акцент, на который я никогда не обращал

внимания, вдруг застает меня врасплох. Она говорит на идеальном английском, но таком отшлифованном и хорошо выученном. Не такого я ожидал от дочки миссионеров.

- Они меня чуть не убили, - говорю я, делая вид, будто запыхался Хотя, конечно же, это смешно, потому что у меня было время восстановить силы. Неужели она заставляет меня нервничать? Уже сколько лет я не волновался рядом с женщиной. даже Джози это не удавалось. С ней я был доволен, пока не сделал предложение.

- Им было с вами весело. Это приятно видеть. Столько раз врачи приезжали сюда работать. Но они выполняли свою работу, по ночам удалялись в свои хижины и игнорировали все, что происходило вокруг. Но вы - другой.

Быть другим хорошо? Хочется думать, что да. Мне никогда не хотелось быть похожим на остальных. Я хотел быть исключительным, настоящим. Хотел производить на людей впечатление, чтобы обо мне помнили.

- Все что угодно, лишь бы они улыбались, - говорю я и понимаю, что хочу снова увидеть ее улыбку. Она очень привлекательная и заслуживает быть на обложках журналов. Ее красота чистая и свободная. У меня по телу пробегает дрожь, когда я представляю, как она наряжается для какого-то мероприятия. Мне очень повезет, если однажды она удостоит меня свиданием.

От этой мысли я закатываю глаза. Она же коллега, и нам рекомендовали не слишком привязываться друг к другу, потому что мы можем в любое время поменять место жительства, а, учитывая местные коммуникации, поддерживать связь будет просто невозможно.

- Не хотите чего-нибудь перекусить? - говорю я и тут же шлепаю себя рукой по лбу. Как же глупо. Не потому, что пригласил ее куда-то, а сказал именно что-нибудь перекусить. Как будто мы можем доехать до ближайшей закусочной и поесть там приличной еды.

- С удовольствием, - отвечает она.

Видя, что она не шутит, я убираю руку. Ее выразительные глаза говорят мне о том, что она этого действительно хочет.

Тогда я оглядываюсь по сторонам в надежде, что рестораны и рынки появятся прямо из воздуха. потом пожимаю плечами и качаю головой.

- Похоже, мой язык нас подвел. Я даже не знаю, куда вас отвести.

Тут она смеется, и это самый мелодичный звук, который я когда-либо

слышал.

- Вот что, доктор Эшфорд, вы примете душ, а после можете прийти ко

мне. Я приготовлю нам что-нибудь поесть.

Я смотрю сначала в одну сторону дороги, потом в другую и начинаю

Смеяться. Будет очень романтично поужинать в столовой нашего скромного жилища?

- К вам?

Но она кивает с явным энтузиазмом.

- Да, у меня очень просторная кухня, где можно вытянуть ноги и не чувствовать себя в темноте, как в каком-нибудь крошечном бистро на улочках Италии.

Я тихонько посмеиваюсь, сам отдаю должное ее богатому воображению. Она подает мне идею, и впервые я понимаю, что хочу кое-что попробовать.

- Вот что. Вы приготовите ужин, я зайду к вам, на вашу необычную кухню, но поедим мы в другом месте.

Она смотрит на меня, глазах отчетливо читается страх. Всем известно, что выходить здесь по вечерам небезопасно, но никогда не подвергну ее такому риску.

- Не волнуйтесь, -добавляю я, касаясь ее руки. Я не собирался этого делать, но так уж получилось, и теперь не могу ее отпустить. Я перевожу взгляд с нее на свою руку. Она тоже смотрит на нее, и мне трудно сказать: то ли ей противно, то ли приятно. Как бы там ни было, мне нужно ее отпустить, потому что я не готов к развивающемуся по руке покалыванию, вызванному этим прикосновением.

- Пойду приму душ, - произношу я и отступаю от нее.

Мне очень не хочется оставлять ее посреди дороги. Но если я не уйду, то у меня начнется словесный «понос». А я не хочу ее пугать. Я уже и так напуган за нас обоих.

Глава 2

Холодная вода дарит долгожданное облегчение. Вообще-то я люблю стоять под холодными тонкими струйками, но порой лишь горячий душ может ослабить боль. Здесь же горячая вода - непозволительная роскошь. Перед приездом сюда я неделю провел на пляже отеля во Флориде. Именно В этот отель мы собирались приехать с Джози в отпуск. И в ночь перед отъездом поругались. Впервые с тех пор как мы были вместе, я обрадовался, что с нами не было Ноа. Мне нужно было кое-что сказать, и я не хотел, чтобы он это слышал.

Вместо того чтобы собираться на отдых, мы разошлись. Точнее я нас развел, подтолкнув ее К неизбежному. Не сомневаюсь, что она осталась бы со мной из-за чувства долга, но я не мог поставить ее в такое положение. В глубине души я бы осознавал, что она меня обманывает, и просто не смог бы с этим жить. Я слишком хорошо ее знал- она сомневалась в нас. А после гибели Мейсона я понял, что все изменится. Я тогда ждал повышения на работе, так что мог помочь Кейтлин и ее девочкам. Но чего я не ожидал, так это возвращения Лиама. Я не думал, что он следит за жизнью остальных и читает газеты. Какова была вероятность того, что он прочитает об этом на следующий день после смерти Мейсона?

Стоя под струями воды, я разминаю мышцы шеи. Мне не хотелось больше думать о жизни в Бомонте Не хотелось знать, что там происходит. Как поживают Пейтон и Эли, отвела ли Кейтлин их к психотерапевту. Хотя девочкам это нужно, готова она это признать или нет. И ей, кстати, тоже. Она больше утешала Джози, чем разбиралась со смертью мужа. И теперь я ругаю себя за то, что не задержался хотя бы ради нее и близняшек.

Я выключаю воду и оборачиваю полотенце вокруг талии. Вытираться мне не нужно, с этой задачей справится жара. Выбор одежды у меня невелик, но, учитывая, что я живу буквально в пыльном котле и духовке, то лучше иметь меньше вещей. За исключением жуков. Тогда я мог бы обходиться без ловушек для комаров и не спать постоянно под сеткой.

Я быстро надеваю свои шорты цвета хаки и выбираю черную классическую рубашку. Не знаю, зачем я ее привез, ведь у меня не бывает званых ужинов или встреч. Здесь наряды более повседневные и расслабленные. Нам не приходится целыми днями наблюдать скучные халаты врачей и безвкусные униформы медсестер.

Я спускаюсь вниз в читальный зал и забираю оттуда карточный стол и два складных стула. У нас есть небольшая терраса, а сидеть не на чем. Там я расставляю стол и стулья, но жалею, что у меня нет свечи или вазы с цветами, дополнивших бы обстановку. Придется довольствоваться тем, что есть.

Обри стоит на кухне, а перед ней - две тарелки и два стакана с водой. Ее улыбка настолько заразительна, что я не могу сдержаться и расплываюсь в широкой ответной ухмылке. Потом торопливо подхожу к ней и окидываю ее взглядом, хотя она в тех же шортах и футболке, в которых была сегодня на работе.

Я забираю тарелки с едой и приглашаю ее следовать за мной. При виде того, что я устроил на улице, она открывает рот. Я знаю, что не сделал ничего особенного и дома смог бы предложить ей что-то лучше, но раз уж мы здесь, то я постараюсь сделать это первое свидание самым лучшим из всех возможных в Африке.

Первое свидание? Неужели сегодняшний вечер я назвал свиданием? Многие коллеги встречаются, пьют чай и ужинают вместе. Так зачем относить нашу встречу к свиданию? Потому что в глубине души это то, чего я хочу?

Расставив тарелки, я выдвигаю для нее стул и помогаю усесться за стол. Она кладет салфетку на колени. Я опускаюсь напротив нее и делаю то же самое. Между нами царит уютная атмосфера, словно мы так делаем уже много лет, хотя я ничего о ней не знаю.

- Итак, доктор Эшфорд, как вам Африка? - решает она взять быка за

рога. Я-то думал, что мы сначала поедим, прежде чем заведем личную беседу.

Я кладу руки на стол и гляжу на нее, чтобы продемонстрировать ей все

свое внимание.

- Пожалуйста, зови меня Ник. И мне здесь нравится, по большей части.

Конечно, некоторых вещей из дома не хватает, например, кондиционера... - смеюсь я. - И некоторых других, но уже не материальных. А тебе? Должно быть, отличается от Южной Африки.

Обри опускает ложку и складывает руки на коленях.

- Мои родители хотели для меня самого лучшего. Хоть они и были миссионерами, а я училась в школе-пансионате, но лето проводила в их общине. Они хотели, чтобы я познала оба мира и решила сама для себя, чем желаю заниматься.

- И что ты решила?

- А я еще не решила. Осенью у меня начинаются занятия в колледже.

Этот год я решила посвятить волонтерству.

Тут мое внимание привлекает слово “колледж”, и я мысленно отступаю назад. О возрасте я и не подумал. На какой-то миг я выпадаю из разговора. Она все продолжает говорить, а я не слышу ни слова.

Вскоре она доке пальцами щелкает у меня перед лицом. И я моргаю несколько раз, чтобы вернуться к реальности.

- Я что-то сказала не то?

- Нет, - вру я.

- Хорошо.

На ее лице отражается обида, и я чувствую себя полным дерьмом. Что со мной такое? Я сижу рядом с красивой женщиной и переживаю из-за ее возраста? Какое он вообще имеет значение?

- Обри, прости. Просто меня застало врасплох твое упоминание о

колледже.

- А-а.

Не знаю, то ли она чувствует облегчение, то ли считает меня придурком.

- Можно спросить, сколько тебе лет?

Обри делает глоток воды. В ее взгляде мелькает озорной огонек, когда

она опускает стакан.

- Мне двадцать один, но я повидала в жизни и пережила больше, чем

наверняка довелось тебе.

- Ты права, - отвечаю я.

Нужно все исправить. Перестань вести себя как идиот и не позволяй

такой банальной вещи как возраст влиять на тебя. Я бросаю салфетку на стол и отодвигаю стул. Ее лицо мрачнеет, и в этот миг я понимаю, что у меня все получится. Так я говорю себе, потянувшись к тарелкам. Я могу быть мужчиной и жить своей жизнью, здесь или дома. Могу жить, испытывая панику в отношениях с Ноа, и при этом направлять свою жизнь в новое русло. Есть ли там место для Обри? Не знаю. Но понимаю лишь то, что мне не нравится, как она смотрит на меня, когда я поднимаюсь с места.

- Я не очень голоден. Не хочешь прогуляться?

Она смотрит на меня и кивает. Мы убираем все со стола, относим и моем тарелки, а после выходим из общежития. Подходим к краю здания и остаемся там, хотя мне хотелось бы уйти. Здесь тоже есть на что посмотреть, не подвергая наши жизни опасности.

Я веду нас к детской площадке. Все дети сейчас сидят по домам, так что мы можем побыть наедине. Она садится на качели, и я, пользуясь возможностью, встаю позади нее. Аккуратно подталкиваю и смотрю, как она раскачивается взад и вперед. Помню, как делал то же самое с Ноа, когда тот был маленьким. Учил его размахивать ногами. Но он перерос качели и выбрал футбол. Я видел в нем талант, но предпочитал не обращать на это внимания. Мне не хотелось, чтобы Джози сталкивалась с тем, что ненавидела большую часть своей жизни. Но как родители мы не могли делать вид, что ничего не происходит. Поэтому я начал тренировать Ноа и развивать в нем как можно больше ценных качеств.

- Прости за мою реакцию. Я здесь... Я здесь потому, что расстался со своей невестой, и для меня это был лучший способ справиться с разрывом. Сначала я надеялся, что она поедет со мной, но все вышло по-другому.

- Ты по-прежнему ее любишь? - голос Обри звучит тихо, спокойно.

Я обдумываю ее вопрос и прокручиваю в голове. Люблю ли я до сих пор

Джози? Не знаю.

Никогда не думал, что мы встретимся снова. После отъезда в колледж

мы не поддерживали связь, пусть на это у нас и не было причин, но было бы

неплохо. Я смотрю на карту у себя в руке и вижу имя - Ноа. Потом перевожу взгляд на нее. Она слабо улыбается, пока малыш у нее на руках неудержимо плачет. Она выглядит такой усталой и измученной.

- Джозефина, рад тебя видеть, - говорю я своим врачебным тоном.

Еще в школе я был безумно в нее влюблен, но она даже меня не

замечала. Она все время проводила с Лиамом Вестбери, когда могла

выбрать парня намного лучше него.

- Джози, - напоминает она.

Я киваю, вспомнив, что она не любит, когда ее зовут полным именем.

- У тебя сын? - Мои слова не должны были прозвучать как вопрос, просто я потрясен. Я смотрю в папку и вижу, что у него фамилия Престон, а не Вестбери. Мои брови сходятся на переносице, но я не могу задать мучающий меня вопрос.

- Да, и он болен, а я не знаю, что с ним такое. - И она начинает

рыдать.

Я встаю, забираю у нее ребенка и кладу его на столик. Тогда он

начинает заливаться пуще прежнего и тянуть себя за ухо.

Заглядываю отоскопом в его больное ухо и нахожу то, что его

беспокоит. Ощупываю руками его шею, плечи и живот, чтобы точно определить, это воспаление уха или что-то другое.

- Я сейчас вернусь, - говорю я, оставляя Джози с ребенком в кабинете.

- Мне нужна доза амоксициклина и мотрин для малыша Престона.

-Да, доктор Эшфорд.

Я заполняю бланк рецепта, когда медсестра возвращается с пипеткой амоксициклина и мотрина. Я уношу их в кабинет и обнаруживаю Джози качающей на руках сына. При виде них у меня разрывается сердце.

Я сам даю ему лекарства, чего обычно не делаю, но не отпускаю ее. Мне любопытно узнать, что же произошло между ней и Лиамом, хотя не хочется допускать мысли, что он сидит дома и пьет пиво, пока она заботится об их сыне.

- Ему должно стать лучше где-то через полчаса. - Я отрываю рецепт и протягиваю ей. - Заполни вот это и проведи до конца курс амоксициклина. У него отит, но это пройдет. Тебе только нужно дать ему мотрин, сегодня или если у него поднимется жар.

- Спасибо.

- Не за что, Джози. Звони мне, если что-нибудь понадобится. – Я киваю и выхожу из кабинета - нормальная практика врачей.

После я наблюдаю за тем, как она покидает кабинет. Сзади ко мне

подходит медсестра и откашливается.

- Такой молодой одинокой мамочке обязательно нужен милый респектабельный мужчина, который помогал бы ей растить ребенка.

- Одинокой? - переспрашиваю я, решив, что ослышался.

- Очень одинокой, - подтверждает она и хлопает меня по плечу.

Честно говоря, я не уверен. Я влюблен скорее в саму мысль того, что она собой олицетворяет. Я растил ее сына шесть лет, а просыпаться по утру и не находить их рядом очень мучительно. Я скучаю по нему. Очень сильно. Скучаю по тому, чтобы быть его отцом и другом, но сейчас, к сожалению, не могу находиться с ним рядом.

- Что произошло?

Я сажусь на качели рядом с ней и начинаю раскачиваться.

- Вернулся ее бывший, и меня будто перестало существовать. Я не мог за нее бороться, потому что она так по нему тосковала, что у меня не было шанса. Я пытался, она пыталась, но ее возвращение к нему было лишь вопросом времени. А я не мог на это смотреть.

Глава 3

Сегодня вечером я собираюсь поцеловать Обри. У нас уже установился свой распорядок, насколько это здесь вообще возможно. Каждый вечер, после ужина, мы гуляем. Между нами пока платонические отношения, и я понимаю, что это из-за меня. Ее нежные прикосновения говорят мне обо всем, что нужно знать, но я просто боюсь сделать этот шаг. Мы пробудем здесь не вечно, да и я вызвался волонтером всего на год. Она тут живет и планирует поступать в колледж. Что если все закончится, не успев толком начаться? Или между нами ничего не сложится? Мне бы не хотелось испытать такую неловкость. Но и в страхе жить не могу.

Когда я захожу в клинику, Обри помогает готовой вот-вот родить девушке. Она бросает на меня обеспокоенный взгляд, и тогда я понимаю, что этот день будет долгим. Она устраивает девушку в палате и возвращается ко мне с ее картой.

- Как ее состояние?

Несмотря на то, что Обри весь день не выходит у меня из головы, я пытаюсь сохранять статус врача. Я думал, что мне надоест видеть ее, но с нашего первого ужина прошло несколько недель, а мне все так же приятно видеть ее каждый день, будь то на работе или после нее.

- Она будет готова где-то через час.

- Ты так думаешь? - спрашиваю я, отрывая взгляд от папки.

- Да, готова поспорить на ужин.

Я протягиваю ей руку и жму ладонь.

- Заметано. Пойду проведаю нашу пациентку.

Мне требуется всего пара минут, чтобы оценить состояние будущей мамочки. Она совсем молода. Ей только исполнилось пятнадцать. И именно это в своей работы я просто ненавижу. Я не против заботиться о больных младенцах и детях, но когда заходят молодые девушки с выступающими

животами, внутри меня закипает гнев. Большинство этих девушек насилуют, пока они работают в поле ради своих семей. В редких случаях они появляются с такими же молодыми мужьями, и в эту минуту я не могу не думать о Ноа через несколько лет. Интересно, может ли он однажды оказаться на этом месте? Надеюсь, что нет.

Я гляжу на часы и улыбаюсь - наступает активный этап родов. Теперь Обри должна мне ужин. Прошло полтора часа. Я выхожу к ней и постукиваю по циферблату часов. Она закатывает глаза и следует за мной в палату.

Обри вводит пациентке лекарства, но только для того, чтобы притупить боль. Девочка должна быть в сознании и способна тужиться. У нас здесь не так много инструментов и приборов, так что матери необходимо прикладывать усилий больше, чем пришлось бы в современной больнице. Обри держит ее за руку - то, что должен делать отец ребенка или даже родители этой девочки, но только не в этом месте.

Обри говорит ей тужиться, но встречает сопротивление. В эту минуту очень помогла бы дополнительная пара рук. Пока Обри успокаивает ее, я аккуратно проталкиваю ребенка вперед, надавливая на живот. Девушка кричит от боли, и мне хочется прибить придурка, который сделал это с ней. На всякую прекрасную вещь в этой стране найдется что-то отвратительное, способное изменить мое мнение о ней.

Неожиданно, но так своевременно появляется местная акушерка. Она занимает мое место, так что я могу позаботиться о пациентке, а она - о родах. Обри гладит девушку по голове и что-то ей шепчет. Не знаю, что именно, но похоже ее слова помогают. Все это время она не сводит с Обри глаз, между ними происходит что-то, чего мне никогда не понять, но да ладно. Потом с ней говорит акушерка, и она ее слушает. Снова начинает тужиться, и через пару минут комнату заполняет сладостные крики новорожденного.

Я забираю ребенка у акушерки и начинаю проводить стандартные процедуры для новорожденных, чтобы убедиться, что с этим чудесным ребенком все в порядке. По большей части он выглядит здоровым. Я обмываю малышку и отдаю ее матери. Между ними мгновенно возникает связь. От кого бы ни был рожден этот ребенок, она точно будет любить свою дочь.

В полном истощении я захожу в импровизированную ванную комнату. Мою руки и споласкиваю лицо холодной водой. Роды заняли больше времени, чем ожидалось. Приехав сюда, я не знал, что буду принимать роды, но не мог отказаться. Я здесь для того, чтобы оказывать помощь всем нуждающимся.

Входит Обри. Я сразу могу сказать, что это она, потому что мое тело уже реагирует на ее присутствие. Руками она находит мою спину и начинает разминать плечи. Я закрываю глаза и замираю, позволяя ей творить волшебство с моими напряженными мышцами. У нее такие приятные руки, пальцы расслабляют стянутые узлы. Я опускаюсь на колени, дабы ей не приходилось тянуться через меня. Она слегка посмеивается, но встает у меня за спиной, чтобы закончить начатое. Я вожу головой из стороны в сторону, когда ее пальцы погружаются в мои волосы.

Ощущаю ее дыхание на своей шее. Ее нос скользит по линии моего подбородка, она больше не массирует мне шею. А после прижимается к ней губами. Не так я себе представлял наш первый поцелуй. Только не на работе и только не после тяжелых родов.

Я разворачиваюсь на коленях к ней лицом. Ее светлые волосы собраны сзади в неряшливый пучок, несколько выбившихся прядей обрамляют лицо. Глаза блестят. Я смахиваю с ее лица волоски и беру его B ладони. Подаюсь вперед и легонько ее целую. Повторяю то же самое, но уже с большей страстью. Она вздыхает, когда я провожу языком по ее нижней губе. Сжимает ткань моей рубашки в кулаке и притягивает к себе, но для меня это сигнал остановиться.

- Нам нужно притормозить.

Ее лицо сникает, и она, выпустив мою рубашку, отодвигается назад.

- Ох, ладно. Я просто подумала…

Я встаю и тяну ее за руку.

- Нет, ты правильно подумала. Просто, на мой взгляд, это не то место для нас… ну, ты понимаешь.

- Понимаю.

Я притягиваю ее ближе, обхватив рукой талию.

- Поверь мне, когда я говорю, что хочу поцеловать тебя и не могу дождаться, чтобы зайти за тобой после ужина.

Я целую ее в кончик носа и выхожу из ванной. Нужно убраться от нее подальше, пока мой окончательно не овладела похоть и я не сделал в этой крохотной комнатке то, о чем пожалею.

После работы я возвращаюсь в общежитие. Нужно время побыть одному и подумать. Поцелуй с Обри не был ошибкой, но на протяжении всего дня я задавался одним вопросом: готов ли я к отношениям?

У нас с Джози все было по-настоящему, по крайней мере, для меня, так что не думаю, что смогу выдержать еще один разрыв. Я не умею руководствоваться логикой. Это не в моем характере, а потому исключено. Полагаю, нам с Обри нужно сесть и обсудить, что хочет каждый, а потом на основе этого принимать решение. Я больше не вынесу боли. Просто не смогу.

После заката я встречаюсь с Обри перед общежитием. Здесь у нас установлено четкое разделение: мужчины живут на одной половине, женщины на другой. Только женатые пары имеют право делить одну комнату. Также не поощряется тесная дружба, а посему нам с ней следует быть осторожными. Мне бы не хотелось, чтобы меня исключили из программы.

Как только она выходит за дверь, я иду в сторону игровой площадки. С того самого вечера та стала нашим местом для свиданий. Я знаю, что Обри должна мне ужин, но сегодня нам необходимо обсудить более важные вопросы.

Каждый из нас сидит на качелях, раскачиваясь взад и вперед. В воздухе между нами витает напряжение - именно поэтому я так не хотел целовать ее сегодня на работе. Мне не хотелось, чтобы между нами возникла неловкость, и вот пожалуйста.

- Я звал Джози, свою бывшую девушку, замуж шесть раз, словно предлагал ей что-то отвратительное. Каждый раз, кроме последнего, она отказывала. И то согласилась только по одной причине - в автомобильной аварии погиб наш друг. Когда его доставили, я как раз был B больнице. Меня вызвали в реанимацию, потому что у маленькой девочки возникли трудности с дыханием. Закончив с ней, я заметил в приемной лучшую подругу Джози. Обнимал ее, пока ей не разрешили войти внутрь и попрощаться с мужем, а потом отвез домой.

- Когда я вернулся к нам, Джози дома не было. Наш сын - точнее, ее сын - спал, так что я не мог понять, почему ее нет. А потом до меня дошло: она, наверное, ушла к Кейтлин посидеть с близняшками. У Мейсона и Кейтлин чудесные девочки. Я лечил их с самого рождения. И так я ждал возвращения Джози домой, сидя в темной гостиной и наблюдая за тем, в окне мерцают фары машин.

- Она вошла с заплаканным лицом, которое подсказало мне, как отчаянно она нуждается в любви. Она только что потеряла своего лучшего друга и не успела с ним попрощаться. Я обнимал ее всю ночь. Мы вместе плакали и обсуждали то, как можем помочь Кейтлин.

- Несколько часов спустя взошло солнце, я опустился перед ней на одно колено, наши глаза застилали слезы. Сказал ей, что больше не могу так жить, что хочу называть ее своей женой, жизнь слишком коротка, чтобы не принимать решений. Я снова попросил ее выйти за меня замрк, и впервые за шесть лет она не колебалась.

- Но единственной проблемой стало то, что мы не могли отпраздновать это событие. Не могли никому рассказать, что наконец женимся, потому что наше счастье не шло ни в какое сравнение с болью от гибели Мейсона.

- Нужно было подготовиться к похоронам. Жизнь должна была измениться. Нам нркно было выполнять свои ежедневные и еженедельные обязанности без присутствия одного человека. Все было неправильно.

Я встаю и прислоняюсь к стойке качелей, чтобы видеть Обри.

- Когда умер Мейсон, я понимал, что все изменится, но не ожидал, что моя без пяти минут жена так быстро меня разлюбит. Возник ее бывший, как будто никуда не исчезал на десять лет. Я глупо полагал, что она помнит ту боль, которую он ей причинил, и будет держаться от него дальше, но у них есть сын, а он хотел стать частью его жизни. Я, конечно, не могу его в этом винить, Ноа - потрясающий мальчик. Но я остался не у дел. Как бы Джози ни убеждала меня, что все нормально, это было не так. В скором времени мои чувства вообще перестали иметь значение, и, что самое печальное, я знал, что так будет. Должен был бы подготовиться, но не смог. Потому что тешил себя надеждой.

Я вздыхаю и засовываю руки в карманы.

- Я все это рассказываю тебе, потому что порой чувствую себя разбитым, словно потерял свой путь. Вечером перед уходом я сказал ей, что мы переезжаем сюда, а она отказалась ехать со мной. Я знал, что так и будет, но все же предпринял последнюю отчаянную попытку. В тот же вечер я уехал, не попрощавшись с Ноа, и очень жалею о своем решении. Теперь с этим живу и стараюсь искупить свою вину. Я обязан ему и себе самому. Он должен знать, что не сделал ничего плохого и нет ничего страшного в том, что выбрал своего отца. Но еще я рассказываю тебе об этом потому, что хочу найти полный комплект. Хочу обрести жену и семью, как можно скорее, и понимаю, что впереди тебя ждет целая жизнь и ты вряд ли захочешь какое-то время иметь детей. А потому было бы нечестно по отношению к каждому из нас начинать отношения, имея разные цели в жизни.

Обри встает, и я уже готовлюсь, что она сейчас уйдет. Но она удивляет меня тем, что подходит ближе, в темноте выражения ее лица не разглядеть. Чувствуя на своей талии ее руки, сжимающие ткань моей рубашки, я напрягаюсь.

- А почему бы тебе не спросить, чего хочу я, прежде чем делать свои

выводы?

Туше! Я гляжу на нее и улыбаюсь.

- И чего же ты хочешь, Обри?

- Тебя, - шепчет она.

Я качаю головой. Разве она не слышала, что я сказал?

- Я не умею руководствоваться логикой.

- Я тоже. Я выросла в семье традиционных ценностей. А поцеловала тебя, потому что меня захлестнули эмоции от увиденного. Когда она не хотела тужиться, я уж решила, что мы потеряем ребенка. Но в этот миг видела тебя. Ты был такой спокойный и самоуверенный. Меня так впечатлило то, как ты со всем справился. Что я не смогла сдержаться, обнаружив тебя склонившимся над раковиной. Мне нужно было прикоснуться к тебе. Нужно было ощутить умиротворение, которое я испытываю рядом с тобой.

Я делаю глубокий вдох. Я не пытаюсь ее оттолкнуть. Просто не ищу временных отношений.

- Я скоро уезжаю. Я здесь всего на год.

- Ник, в миссионерской деятельности родителей я являюсь волонтером и могу уйти, когда мне захочется. Мне не нужно ждать год или даже месяц. Если завтра я захочу отправиться в другую больницу, то сделаю это без проблем.

Я провожу пальцами по волосам. Ее слова так заманчивы, но я не уверен, что этого достаточно.

- И что ты хочешь этим сказать?

Она подходит еще ближе и прижимается ко мне грудью. Как бы мне хотелось, чтобы было светло и я мог видеть ее лицо. Видеть его выражение. Ее губы задевают мой подбородок. Я не могу сдержать улыбки: она не может до меня дотянуться, пока я не наклонюсь.

Обри обнимает меня руками и кладет голову мне на грудь. Я делаю то же самое, устроив подбородок на ее макушке, и устремляю взгляд B темноту. Как бы мне хотелось, чтобы в жизни все было так просто.

- Когда я впервые здесь оказалась, то была уверена, что останусь. Я говорила родителям, что хочу исследовать каждую деревню и выбрать для себя самую лучшую. Мама ожидала, что я вернусь в Южную Африку и поступлю в колледж на фешн-дизайн или что-то такое же дурацкое. Она всегда говорила, что я скорее декоратор, чем лекарь. И мне пришлось ей доказать, что она не права.

- В то утро, когда ты вошел, у меня перехватило дыхание. Я чуть не подавилась собственным языком. Не потому что ты весь такой потрясающий и поразительно красивый - а B этом нет никаких сомнений, - а потому как ты себя преподносил. Ты вошел как лидер, который собирается принести изменения. Я в то время была новенькой медсестрой и наблюдала за тем, как все остальные стелются перед тобой, а ты даже не осознаешь, какое внимание приковываешь к себе.

- Я тогда подумала: «Вот это да, повезло же его жене», а потом узнала, что ты не женат. У меня тут же затеплилась надежда, но ты со мной не разговаривал. Ты стал тогда - да и сейчас тоже - объектом для обсуждений. Медсестры тебя обожают, но именно я сейчас нахожусь B твоих объятьях и пытаюсь найти способ тебя удержать. Не знаю, верю ли я в судьбу или сказки, но в тот миг, когда ты в первый мой рабочий день вошел в клинику, я поняла, что пропала.

- Я хочу попробовать, если ты этого хочешь. Все уродливое в этом мире ты делаешь чуточку прекраснее, стоит мне ночью закрыть глаза. И я буду полной дурой, если позволю тебе уйти только потому, что ты не умеешь руководствоваться логикой.

Я впитываю ее слова. Они западают прямо в душу. Но мне не дает покоя один вопрос. Я склоняюсь к ней и шепчу:

- Ты вернешься в Штаты со мной?

Еще раньше слов я чувствую ее реакцию - она начинает кивать.

-Нам было суждено встретиться, Ник. Я ни капли не сомневаюсь, что ты предназначен мне судьбой. Если ты хочешь, чтобы я переехала с тобой в Штаты, то я с радостью разделю с тобой это новое приключение.

Я больше не медлю ни минуты и запечатлеваю на ее губах поцелуй. В душе я ощущаю, что она говорит правду. Я это чувствую. И когда она отстраняется, мне тут же ее не хватает.

- Ты куда?

Она берет меня за руки и расставляет их в стороны.

- Ты когда-нибудь делал что-нибудь спонтанное?

Я пытаюсь снова притянуть ее к себе. Это наша единственная возможность прикасаться друг к другу, она только что заявила, что отправится за мной куда угодно, но теперь стоит от меня слишком далеко.

Я пожимаю плечами. Даже не могу вспомнить, когда в последний раз делал что-то спонтанное, кроме того, что просил Джози выйти за меня замуж.

- Не припоминаю такого, - отвечаю я.

В конце концов я сдаюсь и тяну ее обратно к общежитиям. Мне не видно ее лица, и меня это сводит с ума. Останавливаюсь прямо перед нашим домом. Здесь света хватает, чтобы во время разговора видеть друг друга. Так-то лучше, хотя нам и приходится говорить тихо.

- А теперь расскажи мне, что ты задумала.

Ее озорную улыбку подчеркивают легкие искорки в глазах. Она что-то затевает, и у меня ощущение, что это касается меня, нравится мне оно или нет. Я притягиваю ее к себе, накрывая ладонью затылок, и глубоко целую. Мужчина во мне хочет овладеть ею. Сделать своей. А волонтер понимает, что мы должны следовать правилам. Они установлены для того, чтобы защитить нас. Как бы мне ни хотелось послать все к чертям и увести ее в свою комнату, я не могу этого сделать.

- Ты женишься на мне?

Глава 4

- Джози, почему нет? ‘Мы живем вместе. Воспитываем твоего сына как нашего общего. Мы отмечаем праздники и дни рождения как семья. Скажи мне, почему после трех лет ты говоришь «нет»? Почему ты не хочешь выйти за меня замуж?

Джози смотрит на меня со слезами в глазах. Потом со злостью вытирает их, размазывая тушь.

- Не знаю.

- Это не причина, и тебе это известно.

Я скидываю ботинки и направляюсь в ее спальню. Больше не стану называть ее нашей. Видимо, я очень ошибся, решив, что между нами что-то особенное.

Я заглядываю в гардеробную и смотрю на свои вещи рядом с ее одеждой. Я не могу здесь остаться, только не сегодня. После второго отказа. Стоящий в углу чемодан просто насмехается надо мной, напоминая мне о том, что в этом доме нет ничего моего, кроме вещей и нескольких книг. Я переехал в ее дом. Даже не раздумывая. Здесь же Ноа, а потому имело смысл. Для нас троих дом достаточно большой, даже если я и хотел расширения нашей семьи.

Наверное, нужно дать ей время. Возможно, это единственный ответ. Я достаю из гардеробной свой чемодан и кладу его на кровать. По всей комнате разносится громкий звук молнии. Я качаю головой и начинаю разбирать свою половину. С каждой вещью внутри меня нарастает злость, и под конец я уже просто скидываю одежду в эту темную дыру.

Срываю с вешалок рубашки и брюки, они разлетаются в стороны, ударяясь о стены и потолок. Знаю, что я создаю шума больше, чем это нужно, но ничего не могу с собой поделать - я зол. Почему она продолжает говорить мне «нет», и когда уже я наберусь смелости и оставлю ее? Очевидно же, что она не любит меня так, как люблю ее я. Чтобы добиться ее любви, мне всегда приходилось бороться с призраком ее прошлого.

- Что ты делаешь?

Я смотрю на нее, тяжело дыша - она стоит в дверном проеме гардеробной.

- А на что это похоже?

- На то, что ты уходишь от меня.

- Динь... Динь... Динь... Джонни, скажи ей, что она выиграла. - Я делаю к ней шаг. - В общем, Джонни, мисс Престон вернула себе свою жизнь. Ей больше не нужно притворяться, что она влюблена в доброго доктора. – Я отворачиваюсь, чтобы не видеть ее реакции. Может, я и груб немного, но мне плевать. Меня достало, что в наших отношениях только я должен прикладывать усилия. Я протискиваюсь мимо нее, по пути задевая плечом.

- Ты не можешь этого сделать.

- Нет, могу. - Я бросаю стопку вещей в чемодан и направляюсь в ванную. Она встает передо мной, преграждая мне путь. Если бы я не любил ее, то просто поднял бы и убрал с дороги. Но я стою, возвышаясь над ней. Она словно маленькая тряпичная куколка. - Отойди, Джозефина.

- Ты не можешь меня оставить.

- Невероятно. Ты хочешь, чтобы я остался? Хочешь, чтобы я жил здесь, зная, что ты меня не любишь? В первый раз я все понял, мы были вместе не так долго. Но сейчас? Для этого нет оправданий. Ты меня не любишь, я это чувствую. Я соберу свои вещи и больше тебя не побеспокою, через час меня уже здесь не будет.

Джози кладет руки мне на грудь, не давая пройти.

- Я люблю тебя, Ник. Очень люблю, но боюсь. Я так боюсь сказать тебе «да», потому что все изменится. Мне нравится наша жизнь, а брак все меняет. Он меняет людей.

- Я хочу провести свою жизнь с тобой, Джози. Хочу иметь ребенка.

Она отводит глаза, и в глубине души я знаю, что она к этому не готова. На некоторых людях материнство в восемнадцать лет оставляет неизгладимый след.

- Я не готова.

- Да, знаю, но я-то готов и должен думать и о себе. Три года, Джози. Большинство женщин уже после года умоляют своих мужчин о браке. Я же звал тебя дважды, и каждый раз ты меня отвергала. Еще одного отказа я не вынесу.

- Ник, я люблю тебя. Правда. Но боюсь. - Ее ладонь скользит вверх по моей груди. Я должен бы остановить ее попытки, но не могу. Когда дело касается ее, я становлюсь податливым словно пластилин. Ведь я желал ее так долго, что готов помучить себя, лишь бы сохранить ее.

- Я боюсь тебя потерять.

- Ты меня не потеряешь, - говорит она, а в это время ее пальцы расстегивают мою рубашку. Мне нужно сказать ей «нет». Мы уже и раньше ступали на этот путь. Он ведет к постели, потрясающему сексу, а потом я забываю, как мы к этому пришли.

Мои ладони сжимаются на ее запястьях, не давая завершить начатое.

- В этот раз не выйдет.

Отступаю в сторону и оставляю ее стоять в комнате. Не знаю, куда я пойду, но мне нужно выбраться из этого дома и оказаться подальше от нее. Она - погибельная искусительница и знает, как вести себя со мной, а мне нужно мыслить ясно.

Я еду к «Ральфу». В баре стоит мертвая тишина, что удивительно. Я выдвигаю стул у барной стойки и показываю бармену рукой, чтобы мне принесли пива. Тут рядом со мной отодвигается стул, и я чувствую вздох садящегося возле меня человека.

- Хватило ненадолго.

- Это же женщины, они только говорят, - произносит Мейсон и делает глоток пива.

- Я сдаюсь, приятель. Больше так не могу.

- Понимаю.

Я гляжу на него краем глаза.

- Разве ты не должен убеждать меня, чтобы я вернулся к ней?

Он мотает головой и начинает сдирать со своей бутылки этикетку.

- Не-а, я сказал Кейтлин, что не буду этого делать. Джози поступает неразумно. Весь ее мир вращается вокруг тебя и Ноа, а она все равно не желает сделать ваши отношения официальными. Я даже не собираюсь делать вид, будто понимаю, что именно движет Джози.

- Она боится, что все изменится.

- Так и будет, но бояться нечего. Черт, да я чуть не обоссался, когда сделал предложение Кейтлин.

- Ты его делал еще со средней школы, - усмехаюсь я.

- Нет, друг, только не так. Когда я решил сделать ей предложение и просить руки у ее родителей, меня вырвало у них в кустах. Я так переволновался, что боялся: они решат, будто я не подхожу их дочери. А в тот день, когда она ответила «да», я реально обоссался. Только если ты ей об этом расскажешь, я буду все отрицать и больше никогда не пущу тебя на порог своего дома.

Я не могу сдержать смеха. Даже не сомневаюсь, что Мейсон говорит

правду.

- Мистер Престон дал мне свое благословение. Просить его было

просто. Думаю, он ждал этого.

- Уверен, так оно и есть. Ты ему нравишься.

- А Джози - нет.

Мейсон заказывает еще две бутылки пива и миску арахиса. Он все время ест, но я тоже не могу удержаться.

- Джози любит тебя, а ты, я знаю, любишь ее. Иногда мне кажется, что тебе стоит подождать, если ты действительно хочешь быть с этим человеком. Понимаю, что порой она как заноза в заднице, но все же стоит того.

- Не думаю, что она любит меня. Наверно, она просто боится остаться одна.

Мейсон дает мне подзатыльник. А я бросаю на него красноречивый взгляд «какого хрена», но он просто улыбается в ответ.

- Если бы я не считал, что она тебя любит, то не сидел бы здесь, когда дома меня ждет своя горячая штучка. Поверь мне, Эшфорд, ты, может, выше и красивее, но ни черта не интересуешь Кейтлин.

- Она знает, что ты так о ней говоришь?

- -Да, и ей это нравится.

И снова я не сомневаюсь в правдивости его слов. Мейсона может любить только кто-то очень особенный.

- Что же мне делать?

- Иди домой, займись с ней любовью, но будь терпелив. Она пережила больше, чем нужно, и напугана. Прими это и двигайся дальше или забудь об ее причинах и просто будь с ней. Гарантирую тебе, что она никуда не денется. Я вижу, как она смотрит на тебя. С тобой она снова стала цельной. Если ты оставишь ее, только потому что она боится, то будешь не лучше того парня.

- Тот парень был твоим лучшим другом.

Мейсон отставляет недопитую бутылку пива и бросает деньги на барную стойку.

- Да, был, но больше нет.

Я гляжу, как он уходит, прокручивая в голове его слова. По-своему он прав. Любовь должна быть важнее всего остального, а я люблю ее. Люблю больше всего на свете, помимо Ноа. Я все так же могу быть ему отцом, не давая своей фамилии.

По возвращении я обнаруживаю, что в доме темно. Открываю дверь и вижу в коридоре сидящую на одном из наших кухонных стульев Джози. Она так сделала, чтобы я не прошел мимо нее. Она поднимает ко мне свое красное опухшее лицо, и у меня сердце разрывается. Я тихо затворяю за собой дверь и прислоняюсь к ней. Не думаю, что готов говорить о том, что случилось.

- Ты не можешь меня оставить.

- Знаю.

Я опускаюсь на пол и зарываюсь лицом в ее коленях. Мейсон прав. Я слишком сильно ее люблю, чтобы оставить. Мы сможем пройти через это, найти компромисс. Я сделаю все, чтобы ее удержать.

- Я так тебя люблю, Ник. И не могу тебя потерять.

- Не потеряешь, малышка. Я никуда не уйду.

- Я подарю тебе ребенка, если ты этого хочешь.

Я смотрю на нее, потрясенный ее словами. Потом качаю головой.

- Как бы сильно мне ни хотелось иметь нашего ребенка, мы можем

подождать, пока ты будешь готова.

Она притягивает меня к себе и обвивает мою шею руками. Я беру ее на руки и несу в нашу спальню. Окидываю взглядом комнату и замечаю, что здесь чисто. Она убрала мои вещи и сделала так, будто ничего и не было.

Я нежно опускаю ее, снимая с нее рубашку. Она выбирается из шорт, пока я тоже раздеваюсь...

Глава 5

- Тук-тук.

Я отрываю взгляд от стола и обнаруживаю стоящего в дверях Романа, своего коллегу.

- Входи, - откашлявшись, говорю я.

Не могу поверить, что вспомнил ту ссору с Джози. Тогда я знал наверняка, что уйду от нее, но нет же, остался как идиот и еще больше за это поплатился.

- Ты уже все собрал?

- Я оглядываю полупустую комнату. Остались висеть лишь снимки моего соседа. Я привез только одежда и фотографию Ноа - вот и все мои личные вещи.

- Да, у меня только одежда. Я не много с собой привозил.

- Как жаль, что ты не остаешься. Ты бы очень нам тут пригодился.

Я улыбаюсь и благодарно киваю.

- Мне пора возвращаться домой. У меня там своя практика, которую нужно вести. Я сказал своему заместителю, что уеду на год. А еще я скучаю по своим пациентам.

- Понимаю, - говорит он и хлопает меня по плечу. - Тогда увидимся внизу через несколько минут.

Я возвращаюсь к своему столу, чтобы завершить то, над чем работал. Трудно поверить, что пролетел уже год. Я узнал столько нового и теперь не могу дождаться, когда вернусь в Бомонт и возобновлю практику. Я знаю, что при встрече с Джози смогу улыбнуться ей и пожелать хорошего дня. Я больше не питаю к ней тех чувств. Закончив письмо, которое оставляю после своего отъезда, я опускаю ручку.

Кинув последний взгляд, я выхожу в зал. Здесь собрались все мои друзья, чтобы попрощаться. Нахожу Обри, которая протягивает мне руку и переплетает наши пальцы. Мы вместе уже три месяца. Конечно, по некоторым меркам это небольшой срок, но для нас достаточный. Сегодня вечером, когда мы доберемся до Лондона, я наконец-то смогу заняться с ней любовью. Мы ждали. Вели себя примерно. До вчерашнего дня скрывали от коллег наши чувства. Мы знаем, что некоторые подозревали, но B течение дня сохраняли платонические и профессиональные отношения.

Когда Обри попросила меня жениться на ней, мне в первую очередь хотелось сказать: «нет». Но потом я вспомнил свои чувства, когда Джози каждый раз произносила это слово, и просто не смог так с ней поступить. Необычно? Да, но для нас идеально.

Мы выходим, держась за руки, в центр комнаты, где нас ждет пастырь. Я целую ее ладонь и смотрю на него, кивком показывая, что мы готовы.

- Мы собрались здесь, чтобы соединить узами священного брака Николаса и Обри…

Я смотрю на нее, и у меня кружится голова от волнения. Она станет моей женой и вернется со мной в Бомонт. Она еще не решила, чем будет заниматься. А я сказал, что мне все равно - пока она со мной, это не имеет значения. Втайне я надеялся, что скоро у нас появится ребенок, и тогда она захочет остаться дома и быть мамой, а если нет, то нет. Мы будем вместе. Только это важно.

Глядя на нее, я понимаю, что значит любить по-настоящему. У тебя бабочки порхают в животе каждый раз, когда в комнату входит этот человек или до тебя из другой комнаты долетает аромат ее духов. Именно такие чувства вызывает у меня Обри. Открывшись ей в тот вечер, не так давно, я уже знал, что она станет моей женой. Если бы мне пришлось остаться здесь еще на год, чтобы это доказать, я бы так и сделал, но она, к счастью, оказалась достаточно умна.

Вскоре я осознаю, что засмотрелся на нее, отчего пропустил всю церемонию.

- Можете поцеловать невесту, - произносит пастырь.

Я притягиваю ее к себе, беру в ладони ее нежное личико и прижимаюсь к ней губами.

- Теперь вы доктор и миссис Эшфорд.

Мы поднимаем руки под радостные возгласы наших друзей и бок о бок идем по проходу. Я беру наши сумки, и мы направляемся к ожидающему нас фургону. Пока Обри обнимается со всеми, я загружаю наши вещи. Стоя и наблюдая за ней, я благодарю Бога. Она показала мне истинное. Значение любви и терпения. Может быть, мне стоит благодарить еще и Лиама. Если бы он не вернулся, меня бы, возможно, сегодня тут не было.

Я сажаю свою невесту в фургон, и мы, помахав всем на прощание, отправляемся навстречу солнцу, чтобы начать новую главу нашей жизни.

Глава 6

- Доброе утро.

Мои губы в отчаянном желании скользят по ее обнаженной коже. С самого приезда в Бомонт наш медовый месяц зашел в тупик. Видимо, жизнь с новыми родственниками, которых ты не знаешь, не способствует нужному настрою. Так что я пообещал ей, что мы переедем, как только найдем жилье.

- И что в нем доброго?

Я чуть стаскиваю с нее одеяло. За две недели я привык, что она спит голая, а сейчас на ней эта дурацкая майка. Поцелуями спускаюсь по ее телу, приподнимая ткань, и прижимаюсь губами к спине.

- Ник, - бормочет она B подушку.

За время нашего пребывания здесь я узнал одну особенность Обри – она не любит холод. Абсолютно. Даже B симпатичной зимней куртке, которую моя мама купила для нее. Видимо, нужно было ее предупредить еще до свадьбы, но такая мысль даже не пришла мне в голову.

Я переворачиваю ее и набрасываюсь на губы. Это все, что мы можем себе позволить. Влюбиться B нее в Африке было очень трудно, но теперь быть рядом с ней и не иметь возможности прикоснуться - подобно смерти.

- Чем хочешь сегодня заняться? - Я веду губами вдоль ее ключицы.

- Разве тебе не нужно на работу?

- Врачи не работают по выходным.

Обри извивается подо мной, тем самым доставляя мне еще больший дискомфорт. Я постанываю и зарываюсь лицом в ее шею.

- Хочу поискать квартиру или дом. Где бы мы могли жить как муж и жена, потому что я больше так не могу.

- Знаю, я тоже, - вздыхаю я, а потом приподнимаюсь и смотрю на свою

жену.

Не могу поверить, что всего год назад я сбежал в Африку с поджатым хвостом и разбитым сердцем. Я понимал, что рано или поздно вернусь домой, но даже и не предполагал, что со мной приедет жена.

- Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю. - Она притягивает меня к себе и целует так глубоко, что мне приходится поспешно отстраниться.

- Нас ждет охота за домами.

Я вскакиваю и вылезаю из постели, а в голове - лишь мысли о холодном душе.

- B обед мне бы хотелось сходить в то небольшое кафе на Главной улице. Это возможно?

Как хорошо, что я стою к ней спиной, потому что выражение моего лица красноречиво отображает то, что думает мозг: «Нет, черт возьми!»

- Конечно, детка, - отвечаю я и как можно быстрее выхожу из комнаты.

Обожаю наши воскресные дни. Ноа отправляется к Престонам, а мы можем расслабиться. Сегодня Джози приготовила для меня сюрприз. Я пытался разведать, что это такое, но она держит все в тайне. Даже Кейтлин ничего не говорит.

Джози привозит нас в парк. Я вопросительно гляжу на нее, а она лишь игриво пожимает плечами и выходит из машины. Я тоже вылезаю следом и бегом догоняю ее. Беру Джози за руку и подношу ладонь к губам. Приникаю к ней долгим поцелуем, а сам мечтаю украсить кольцом ее палец.

Не могу избавиться от мысли, что сейчас тот самый подходящий момент, которого я так долго ждал. Но я больше не вынесу отказа. И хотя я смирился с ролью партнера, а не мужа, мне этого недостаточно. Я найду способ, чтобы она согласилась.

Джози ведет нас к скамейке, смотрящей на Главную улицу. Около двух лет назад город принял официальное решение восстановить эту территорию. Здесь установили фонари, добавили скамейки, а парк обнесли хорошим забором. Находящиеся через дорогу от парка предприятия принялись улучшать и перестраивать фасады, возвращая дух старого города. Единственной проблемой стало то, что не все могли позволить себе такие изменения, и их бизнес пошел на спад, а после окончательно закрылся, оставив после себя пустующее помещение.

Мы садимся, ее рука покоится на моих коленях. Мне так это нравится. Нравится, что мы пара, растим нашего сына и живем полной жизнью. И чтобы чувствовать себя семьей, ей не нужно брать мою фамилию. Мы и так семья.

- Что мы здесь делаем? - Я осматриваюсь по сторонам и удивляюсь, почему из всех скамеек она выбрала ту, которая смотрит лицом на полуразрушенное здание.

- Что ты видишь, глядя на этот дом?

- Руины.

- Нет, Ник, присмотрись к нему, как следует. Что ты видишь?

Я делаю так, как она просит, и принимаюсь изучать здание. Когда-то это был магазин игрушек. Мистер Престон рассказывал, что работал там, когда был подростком, и научился у владельца, мистера В., вырезать деревянный поезд. Он говорил, что никто не знал, что означает буква «В», да и не спрашивал. Он умер несколько лет назад, а семьи, которая могла бы взять на себя управление магазином, у него не было. С тех пор здание пустует и постепенно разваливается.

- Я вижу магазин игрушек в его лучшие времена. После школы туда прибегают дети, чтобы посмотреть, какие еще игрушки смастерил мистер В.

- Мой отец так и делал.

- Знаю, потому и могу себе представить. Он все время рассказывает об этом Ноа. Теперь ты, Джози, скажи, что видишь?

У нее такое выражение лица, какое я хочу увидеть, сделав ей предложение. Лицо озаряется, глаза распахиваются, расползается широченная улыбка. И при виде него у меня разбивается сердце, потому что пустой развалившийся магазин способен вызвать у нее реакцию, в которой я так отчаянно нуждаюсь.

- Я вижу свою мечту.

- Мечту? - Не хочу показаться ей бессердечным, но я в первый раз слышу от нее о мечте.

- Я хочу в старом магазине игрушек открыть цветочный магазин и назвать его «Причудой».

- Почему?

Джози смотрит на меня, и по ее взгляду сложно понять: то ли она злится, то ли искренне недоумевает, что я не знаю ответ на свой собственный вопрос.

- Я хочу дарить людям то же счастье, что и мистер В., только с помощью цветов.

- Ладно.

- Я поговорила с папой. Он даст мне в долг стартовый капитал, а Генри все обустроит по себестоимости.

Я вижу, как она рассказывает о своей мечте, и знаю, что у нее все получится. Вижу, как та обретает форму в ее и моей голове. Ее лицо светится неподдельной радостью, когда она завороженно рассказывает об открытии магазина. Если она этого хочет, так оно и будет.

- Когда начинаем?

Джози вспрыгивает ко мне на колени и крепко обвивает руками мою шею. Мне уже кажется, что вот он наступил тот самый миг, но быстро отбрасываю эту мысль и просто наслаждаюсь происходящим.

- Ник, ты идешь?

Я моргаю несколько раз, прогоняя воспоминания. Не знаю, чего я ожидал. Наверно, думал, что скамейки уже не будет или кафе закроют. Но ошибся в обоих случаях. Обри приходилось буквально тащить меня по дороге сюда, поскольку мои ноги отказывались идти.

Я уже думал сказать, что чувствую себя неважно и что мне нужно отдохнуть перед завтрашним рабочим днем, но понимаю, что обязан ей. Не может же она все время сидеть взаперти в родительском доме. Я хочу, чтобы Бомонт стал и ее домом, но это, к сожалению, означает, что встреча с Джози неминуема.

- Умираю, как хочу попасть в это кафе еще с того дня, когда мы с твоей мамой проходили мимо него.

Обри взбегает по трем ступеням, ведущим к входу в кофейню. Когда Джози сообщила мне о расширении, я взбесился. Я думал, что ей оно нужно лишь для того, чтобы Лиаму было где играть. Я сказал, что это глупость и пустая трата денег. Похоже, я ошибался.

Внутри свободно всего несколько стульев, у стойки выстроилась очередь. Слава богу, музыка не играет - не знаю, как бы я выдержал встречу с Лиамом. Конечно, рано или поздно мне все же придется с ним поговорить, но надеюсь, это случится поздно. На самом деле, я хотел бы узнать, что он вернулся в Лос-Анджелес, оставив Джози. И тогда смог бы присутствовать в жизни Ноа и построить с ним нормальные отношения.

Я стою в очереди позади Обри. Из этого помещения Джози создала одно большое пространство, соединив цветочный магазин с кофейней. Взглядом ищу Дженну, но не нахожу ее. Мне она всегда нравилась. Она очень хорошо относилась к Джози, когда мы встречались.

- Почему ты так нервничаешь?

- Я не нервничаю.

- Нет, нервничаешь. Ну-ка, поцелуй меня.

Обри притягивает меня к себе, даже не стесняясь такого проявлен чувств на людях. Но я отстраняюсь от нее, заслышав чей-то кашель. Поднимаю взгляд и тут же жалею, что мы не в Африке.

Как бы мне хотелось сейчас иметь зеркало, чтобы видеть свое лицо потому что лицо Джози невозмутимо. Я перевожу взгляд с нее на Обри которая не замечает того, что происходит, а потом снова на Джози приветствующую мягкой улыбкой следующего покупателя.

Обри приближается к прилавку и озвучивает свой заказ. Джози отвечает ей спокойно и уважительно, но все это время у нее в голове роятся вопросы. Я знаю, о чем она ‚:шмает, и меня это почему-то беспокоит. Почему она может жить дальше, а я не могу? Тут я замечаю у нее кольцо на пальце, который я та отчаянно стремился украсить. Ее взгляд скользит по моей руке и ладони Обри. Мы носим простые обручальные кольца - в них нет ничего кричащего сногсшибательного, но они подходят нам и тому мгновению, когда мы обменялись клятвами. Тем не менее, Джози никак не подает виду. Не показывает ни раздражения, ни счастья.

- Что приготовить для тебя, Ник?

Я думал, что, услышав ее голос впервые за год, снова почувствую ту же боль, что испытывал во время отъезда, но ничего не случилось. Сердце не ныло, не вырывалось из груди. Я не помню ту ночь, когда уехал и оставил прежнюю жизнь. Сознание не затуманивают воспоминания о наших поцелуях и минутах любви. Я гляжу на свою жену и понимаю, что обрел вторую половинку. Я целую ее в кончик носа, преисполненный благодарности за то, что принял правильное решение - правильное для себя - и женился на ней.

- Просто черный кофе, Джози.

По лицу Обри видно, что она вспомнила наши долгие задушевные разговоры. Даже не знаю, чего мне ожидать. Мы не очень-то много говорили о моей жизни здесь и не обсуждали, что будет, когда придется столкнуться с моим прошлым.

Обри поворачивается и протягивает Джози ладонь. Я вижу, как моя бывшая возлюбленная и нынешняя любовь всей моей жизни пожимают друг другу руки.

- Приятно с тобой познакомиться. Я очень много слышала о тебе.

Лицо Джози остается невозмутимым, и как бы мне ни хотелось засмеяться, я понимаю, что она подумала о самом ужасном.

- Даже не сомневаюсь.

C этими словами Джози отводит взгляд и принимается за наш заказ.

- Ник не говорил о тебе ничего плохого. Наоборот, он относится к тебе с глубочайшим уважением.

Джози слегка опускает голову. Ей наверняка трудно поверить Обри. Наверно, у меня есть полное право поливать ее грязью, но я этого не делал и не буду. Мы взрослые люди, а в жизни всякое бывает. Расстроен ли я? Да. Но не тем, что мы не вместе, а потому что я потерял Ноа.

- Я принесу вам кофе, - говорит она и исчезает за огромной кофемашиной.

Я веду Обри к столу и выдвигаю для нее стул. Усевшись, принимаюсь рассматривать кафе. Стоит ли говорить, что я под большим впечатлением? Когда Джози купила эту дыру, я и не предполагал, что нам удастся осуществить ее мечту. Но всего через несколько дней после открытия «Причуды» у двери и на улице выстроилась очередь за цветами. Мы вчетвером: я, Мейсон, Кейтлин и Джози - работали день и ночь, чтобы все получилось. Я взял на работе неделю отгулов - наш запланированный отпуск в Диснейуорлд отменился, - дабы помочь с открытием магазина. Наверно, стоило быть к ней более благосклонным, когда однажды она пришла домой с уймой планов по расширению, но мы все знаем, что я тогда думал на этот счет.

И все же я рад за нее. Рад за себя.

- Ты спросишь у нее?

Вопрос Обри прерывает мои размышления.

- Спрошу о чем?

- Можно ли тебе увидеться с Ноа.

-Нет.

Я беру пакетик сахара и верчу его в руках.

Обри нежно накрывает мою ладонь своей, и я тихонько ее сжимаю.

-Ты каждый день говорил только о Ноа. Тебе это нужно, Ник. Нужно увидеть его и попросить у него прощения за то, что оставил его.

- Я не знаю. У нее нет причин разрешать мне видеться с ним.

- Просто спроси.

Я ничего не отвечаю, потому что в эту минуту к нам приближается Джози. Она ставит перед нами на стол чашки с кофе и тарелку с несколькими видами выпечки.

- За счет заведения.

Обри пинает меня ногой под столом. Я сердито гляжу на нее, но ее взгляд намного хуже. Если я не сделаю того, что она предлагает, у меня будут неприятности.

Я поднимаю глаза на Джози, которая наблюдает за нами. Но не могу долго смотреть на нее. Не знаю, что со мной будет, если в ее взгляде я увижу отрицательный ответ, когда задам свой вопрос:

- Можно мне увидеться с Ноа?

Глава 7

Стоит мне произнести эти слова, как я хочу забрать их обратно. Надо было подождать. Спрашивать ее об этом сегодня - в день, когда она впервые узнает о моем возвращении B город, - не самая лучшая мысль. Я боюсь посмотреть на нее и увидеть читающийся на ее лице ответ. Не думаю, что смогу выдержать отказ. Мне нужно увидеть Ноа и попросить прощения за с поступки. Помимо Обри, он самый важный человек в моей жизни, и я хо чтобы у нас сложилось хотя бы подобие отношений. Я просто обязан сделать.

Джози отступает назад. Мой взгляд прикован к ней в ожидании реакции. Она смотрит по сторонам, улыбаясь только что вошедшим покупателям. Потом опускает голову. Ей стыдно?

- Здесь неподходящее место для такого разговора, Ник.

- А где подходящее?

- Не знаю. Я не ожидала тебя увидеть.

- Я тоже много чего не ожидал, но у судьбы свое мнение на этот счет. – Я пытаюсь скрыть сквозящий в моем голосе сарказм. В глубине души я осознаю, что у нее не было выбора, когда дело касалось Лиама. Мне просто хотел надеяться, что меня ей было достаточно.

- Где вы остановились?

Мне хочется прокричать: «В доме, где мы с тобой жили», но вовремя прикусываю язык. Он всегда был ее домом. А я лишь долгие годы незаконно оккупировал его.

- Мы остановились у моих родителей, но только что сняли лофт напротив парка.

Джози выглядывает в окно. Отсюда ей виден лофт. Так хотела Обри, и я не собираюсь ей перечить.

- Когда переезжаете?

- На следующие выходные.

Джози кивает.

- Что если мы с Лиамом зайдем к вам? Принесем ужин, все сядем и поговорим о том, что будет лучше для Ноа.

Я бросаю взгляд на кивающую Обри. Мне никогда не отблагодарить ее за поддержку: она совершенно не против того, чтобы я общался с сыном другой женщины.

- У меня все тот же номер, не изменился. Обсуди все детали с Лиамом и позвони мне.

- Хорошо.

Джози уходит к остальным покупателям. В прошлом я глядел бы ей вслед. Мой взгляд задержался бы на ее теле дольше положенного, но не теперь. Посмотрев в последний раз на ее удаляющшося фигуру, я качаю головой. Обри нежно поглаживает пальцем мою ладонь.

- Ты отлично справился.

- Чувствую себя идиотом. Сам себя подставил.

- Почему ты так говоришь?

- Мы с Лиамом никогда не были друзьями. Он не позволит мне видеться с его сыном.

Обри склоняется над столом. Я подаюсь к ней, и наши губы встречаются в легком поцелуе.

- Он достаточно благоразумен, все будет хорошо, нужно только верить.

Мне хочется сказать ей, что не все настолько благоразумны, особенно Лиам Вестбери или Пейдж - не знаю, как он там сейчас себя зовет. А еще мне нужно улучить подходящий миг и сказать ей, что ненавижу майку, в которой она спит, и что она вот-вот встретится с солистом группы, которая украшает ее грудь по ночам. Я не знал, что она их поклонница, пока мы не приехали сюда. Полагаю, тему о «любимой группе» мы должны были обсудить еще в Африке. Но для меня это не самый приятный разговор.

Мы идем по улице, держась за руки. От холода Обри жмется ко мне. Надо бы заскочить в торговый центр и прикупить ей более подходящие вещи. То, что она приобрела с моей матерью, слишком… модно или, возможно, ей просто нужно привыкнуть к холоду. Хотя, как по мне, не так уж и холодно, если ты только всю свою жизнь не прожил под палящим солнцем. Я обхватываю ее рукой, надеясь согреть теплом своего тела.

Вскоре мы оказываемся на месте, я отпираю красную дверь, ведущую в мой офис. Она входит внутрь, и ее глаза округляются. С одной стороны мой кабинет украшен красными, синими и зелеными цветами, а с другой розовыми, фиолетовыми и желтыми. В одном углу стоит кукольный домик, колыбелька с куклами и пластиковыми фигурками. Сторона для мальчиков заполнена пожарными машинами, кубиками от конструктора и солдатиками, на которых настоял Ноа.

Обри отходит от меня и осматривается по сторонам.

- Ты превратил свой офис в игровой уголок.

Я подхожу к ней сзади, заключая в свои объятья. Мне нравится, что я могу положить подбородок на ее затылок - так мне кажется, будто я ее защищаю.

- Маленькие дети ненавидят кабинеты врачей. Они знают, что там им делают уколы. Так что я захотел подарить им частичку радости.

- Это так здорово.

Я поглаживаю ладонями ее руки.

- Пойдем, я все тебе здесь покажу.

Я беру ее за руку и веду по коридору. Мне нравится ее реакция, когда мы входим в каждую комнату. Первое, что я сделал, открыв свою практику, - это перекрасил каждое помещение и определил ему тематику. На дверях нет номеров, только названия: Комната Джунглей, Комната Пожарных машин и, самая нелюбимая комната Ноа, Комната Барби.

Свой кабинет я приберег напоследок, но не потому что так им горжусь, а потому что он скучный и неинтересный. Я открываю дверь и включаю свет. Стены голые, ослепительно белые и недавно покрашенные. Уезжая, я забрал отсюда все, чтобы моя заместительница могла чувствовать себя здесь как дома. Уверен, она тоже увезла все свои вещи.

Стоя посреди кабинета, я впитываю взглядом все, что он значит для меня. Это мой заработок, и я не должен был бросать своих пациентов, но мне нужно было стать волонтером. Нужно было ощутить, что моя жизнь имеет какое-то значение. Все выходило из-под контроля, и это был единственный способ обрести равновесие.

Как бы ни было больно уезжать, но и оставаться я тоже не мог. Я стольким обязан Африке: в основном, своей женой, а еще временем, позволившим мне исцелиться, не видя того, как Джози строит свою жизнь и семью с другим человеком. Мне кажется, меня бы это окончательно добило.

- O чем думаешь? - Обри возникает передо мной, привлекая к себе все

мое внимание.

Я откидываю волосы с ее плеча и носом приникаю к ее щеке.

- Спасибо тебе, моя сладкая, прекрасная и сексуальная жена.

- За что? - она тихонько хихикает, когда мои волосы щекочут ее кожу.

Я отстраняюсь и гляжу на нее. Моя рука задерживается на ее затылке, запутавшись пальцами в волосах.

- За понимание. За то, что не стала остро реагировать на встречу с Джози и сподвигла меня спросить про Ноа, хотя сам я боялся это делать.

- Я знаю, как много он для тебя значит. Может быть, сама я и не мать, но если бы мой бывший вырастил моего ребенка, я бы нашла в своем сердце достаточно любви для того, чтобы он стал частью его жизни.

От одного упоминания о ребенке у меня все внутри переворачивается. Не знал, что у мужчин есть биологические часы, но если женщины так это ощущают, то я понимаю значение этого внезапно нахлынувшего чувства. Я хочу от нее ребенка, но не стану на нее давить. Надеюсь, что когда мы здесь обустроимся, она сама захочет детей.

У меня перед глазами возникает ясная картина - я вижу ее с округлившимся животиком, читающую в парке. Все в ней прекрасно. Я буду считать часы до того, как окажусь с ней дома. Мне захочется постоянно касаться ее, чувствовать, когда ребенок начнет пинаться. Разговаривать, петь, читать и рассказывать сказки нашему малышу. Я хочу видеть ее такой. Хочу, чтобы мы были счастливы.

- О чем ты задумался?

Она так хорошо меня знает.

- Я думал о нашем ребенке.

- Да?

- Да.

- Может быть, ты хочешь попытаться?

Я не могу сдержать улыбки.

- Нет никаких «может быть», Обри. Я хочу попытаться.

- Ты даже не хочешь подождать еще какое-то время?

Обри расстегивает мое пальто и стягивает его с плеч. У меня не остается выбора, как подчиниться ей, и оно падает на пол. Потом она вытаскивает мою заправленную в джинсы рубашку, и от ее холодных рук у меня бегут мурашки.

- Что ты делаешь, Обс?

Она отступает назад и заглядывает мне в глаза. Сначала ее шарф, потом пальто летят на пол. Здесь холодно, и она может замерзнуть. Стягивает через голову свитер. За ним следует водолазка. Потом заводит руки за спину, бретельки бюстгальтера ослабевают на плечах, и он, скользнула по рукам, приземляется на стопку вещей у ног. Я сбрасываю свитер и, расстегнув рубашку, скидываю ее. Мы оба стоим посреди моего кабинета обнаженные по пояс.

Обри подходит ближе, пальцами очерчивает мышцы у меня на груди.

- Я подумала, что, может быть, мой муж захочет попытаться.

- Прямо здесь? - у меня срывается голос как у подростка.

C озорным блеском в глазах она оглядывается по сторонам.

- Да, черт возьми, здесь. Мой муж - потрясающий врач. И мне кажется, самое время обновить его стол, - говорит она, поглаживая спереди ладонью мою выпуклость в джинсах и слегка надавливая на нее. - А после него, возможно, и стул, - добавляет она, кусая меня за сосок.

Я закатываю глаза, когда она жадно ласкает мою грудь, а рукой высвобождает меня из брюк. Мои пальцы ловко расстегивают пуговицу на ее джинсах и молнию, чтобы спустить их на бедра. Она извивается, помогая мне стянуть их к ногам. Я глажу ее везде, где пожелаю, и все запреты перестают существовать. Я беру ее на руки и резко опускаю на стол - ее восхитительный вскрик говорит мне о том, что это именно то, чего она хочет.

Она скидывает со столешницы все бумаги и начинает смеяться.

- Всегда хотела так сделать.

- Я тоже, - отзываюсь я и впиваюсь в нее губами.

Стаскиваю с нее ботинок и одну брючину. Это не будет романтично или мило. Она руками стягивает мои трусы, высвобождая член. Я закрываю глаза, когда она принимается его гладить.

- Ты нужен мне, Ник.

Я притягиваю ее к себе, обернув ее ноги вокруг своей талии, и полностью отдаюсь ей.

Глава 8

Распаковав последнюю коробку, я складываю посуду в посудомоечную машину, чтобы быстро ее освежить. Джози с Лиамом будут у нас через час и, как обещано, принесут ужин. Уж поверьте, у меня имеются свои сомнения по поводу того, стоит ли есть купленное Лиамом, но ради Ноа я готов на все.

В нашем лофте две большие спальни и одна поменьше. Пространства тут больше, чем нам нужно, но Обри сразу же влюбилась в квартиру, как только мы открыли дверь. И я ее понимаю: окна гостиной выходят на парк. Кому-то это может не понравиться, но только не нам.

Наш новый дом мы обставили совершенно новой мебелью. Пришлось это сделать. Все, что я сохранил с нашего с Джози переезда, уже устарело. И честно говоря, это не то время, которое я хотел бы запомнить.

Обри заходит на кухню, и по комнате растекается аромат ее кокосово-лаймового лосьона. Она обнимает меня сзади и целует в лопатку. А это означает лишь одно - она в туфлях на каблуке. Развернувшись в ее объятиях, я целую ее лоб, глаза, нос и наконец губы. Нам бы следовало поговорить о наших гостях, которые придут на ужин. Да, я должен был сказать ей раньше. И под «раньше» я подразумеваю время, когда мы только начали узнавать друг друга. Но вот правда, что я мог ей сказать? «Привет, моя бывшая бросила меня ради своего бывшего, который случайно оказался Лиамом Пейджем»? На самом деле, это была моя личная проблема, и тогда я не хотел ее больше мусолить.

- Мне нужно сказать тебе кое-что важное, - нежно шепчу я. Откидываю волосы с ее плеча и заключаю лицо в свои ладони, гладя большим пальцем по щеке. Мне так нравится ее нежная кожа.

- Меня это расстроит?

Я пожимаю плечами. Честно говоря, я сам не знаю, но надеюсь, что нет.

- Это о Джози и Лиаме.

- Ладно, - говорит она и отстраняется, но я так просто не отпущу ее. Я кладу руку на ее талию и притягиваю к себе.

- Te6e нe о чем беспокоиться, хотя ты можешь разозлиться на меня за то, что я скрыл от тебя. И сейчас, когда я думаю об этом, мне все это кажется такой глупостью. Я должен был тебе сказать, но мне не нравилось об этом думать, да и в принципе переживать по этому поводу.

- Просто скажи мне, Ник.

Я вздыхаю и прикрываю глаза. Что если в ее понимании я перестану быть мужчиной? Когда я открываю их, она смотрит на меня с такой тревогой, что у меня разбивается сердце. Я встряхиваю головой и выдавливаю:

- Лиам - это Лиам Пейдж из группы «4225 Вест».

Обри отступает назад, но на этот раз я отпускаю ее. Даже не знаю, о чем она думает. Ее взгляд блуждает, и видно, что в голове проносятся тысячи мыслей.

- Вот почему тебе так не нравится моя майка?

Я пытаюсь не заулыбаться, но безрезультатно. Поэтому просто киваю, боясь, что ответ: «да» в моем случае будет похож на ревность. Знаю, что в средней школе со мной такое бывало, но я уже вырос из этого. Мне приятнее думать, что я взрослее ревности к Лиаму, даже сейчас. Единственное, что мне от него нужно, - это Ноа.

- Ты учился B школе с Лиамом Пейджем?

- Да, но тогда он был Вестбери.

- Как ты познакомился с Джози?

В средней школе. Я был в нее влюблен, но она встречалась с Лиамом. Потом я уехал в колледж, собираясь закончить его через четыре года, а когда вернулся сюда, она однажды пришла ко мне в офис с больным малышом.

- Он бросил ее?

- Долгая история, но да. И B его защиту можно сказать, что он не знал о Ноа.

- И теперь он придет на ужин к нам домой?

Я киваю.

- Ты боишься, что я паду к его ногам?

- Нет, - отвечаю я надтреснутым голосом и опускаю голову.

Мне не нравится, что он до сих пор так на меня влияет, но эта мысль, не скрою, меня посещала.

Обри подходит ближе, ее пальцы зарываются в моих волосах.

- Если бы я знала, то не стала бы ее носить. Я вообще не их фанатка. Слышала пару раз, а майку мне отдала подруга. Я избавлюсь от нее, и, к твоему сведению, Лиам Пейдж с тобой не сравнится!

Я ловлю ртом ее губы. Накрыв ладонями ее ягодицы, прижимаю к себе. Никогда раньше я никого так не любил и теперь понимаю, что моя любовь к Джози была основана лишь на школьной влюбленности. Не сомневаюсь, мы любили друг друга, но не в полном понимании этого слова.

Когда раздается громкий стук в дверь, я отрываюсь от ее губ. Целую еще раз, а потом беру за руку и веду к двери встречать гостей. Если бы год назад кто-то сказал мне, что я буду ужинать с Лиамом и сидящей с ним рядом Джози, то больно бы треснул. Но вот мы здесь и пытаемся вести себя как цивилизованные люди. По крайней мере, я надеюсь, что Лиам цивилизованный человек, потому что это он стоит на моем пути ко встрече, даже если и последней, с Ноа.

Я открываю дверь, рядом со мной пристроилась Обри, положив одну руку мне на бицепс, а другую - на спину. Перед нами - Джози и Лиам. Она улыбается, а он смотрит в землю. Ему хочется быть здесь не больше, чем я хочу видеть его.

- Проходите, - произношу я наигранным голосом «я так рад, что вы посетили нас».

Джози берет Лиама за руку и ведет в дом.

- Давайте я заберу у вас верхнюю одежду.

- Конечно, - отвечает Джози, когда Лиам помогает ей снять куртку. Он вешает ее на руку и, не снимая, умудряется каким-то образом раздеться сам. А потом отдает обе куртки Обри, которая любезно ему кивает.

- Как у вас мило, - произносит Джози, осматриваясь по сторонам.

Я пожимаю плечами и прячу руки в карманы. Нам с Лиамом ни к чему пожимать друг другу руки, потому что не нужно знакомиться.

Возвращается Обри и берет меня за руку. Я гляжу на нее и выдавливаю улыбку, хотя та скорее похожа на гримасу. Нужно собраться и вести себя как радушный хозяин, иначе вечер будет испорчен.

Тогда я откашливаюсь.

Джози, ты помнишь мою жену, Обри. А это Лиам.

У меня теряются все слова, когда Лиам выходит вперед и жмет ей руку.

- Приятно с тобой познакомиться, Обри.

- Взаимно. Спасибо, что пришли.

- Чуть не забыла. - Джози поднимает пакет. - Мы принесли китайскую еду. Я знаю, что Ник и Лиам ее любят, но не была уверена, нравится ли тебе. Просто подумала, что многие любят китайскую кухню...

- Джози, - перебивает ее Лиам.

- Что?

- Хватит тараторить. Уверен, Обри любит китайскую еду. Давайте просто поедим.

- Я выложу все из коробок и накрою на стол. А вы располагайтесь. Ник, почему бы тебе не налить всем выпить?

- Обри забирает у Джози пакет и, целуя меня, скрывается на кухне. Я провожаю ее взглядом.

- Она очень милая, Ник.

Я киваю, не в силах отвести взгляд от входа на кухню. Потом вздыхаю и наконец встречаюсь глазами с Джози, которую сейчас Лиам обнимает за талию.

- Да. Что вам предложить выпить?

- Нам подойдет все что угодно.

- Лиам, будешь пиво? Я тут принес новое, крафтовое.

- Да, конечно, с удовольствием.

Я извиняюсь и, уходя, чуть не сталкиваюсь с Обри, которая появляется с кухни. Торопливо целую ее в щеку. Слышу их разговор с Джози и невольно улыбаюсь. Может, они смогут стать подругами. Обри нужен друг, но я не хочу, чтобы она испытывала неловкость.

Я наливаю холодный чай для Обри и Джози, а себе с Лиамом беру пиво. Захожу в столовую и вижу, что все расселись и болтают, даже, к моему удивлению, Лиам. Поблагодарив меня, он отвинчивает крышку и делает глоток.

Я сажусь рядом с Обри, и мы принимаемся есть. Наверное, даже лучше, что сначала мы поедим, а потом перейдем к делу.

- Итак, Обри, чем ты занимаешься?

Обри опускает вилку и, проглатывая съеденное, подносит салфетку ко рту.

- Пока ничем.

У Джози расширяются глаза, и я знаю, о чем она думает.

Тогда Обри взмахивает рукой.

- О, нет, не подумай ничего плохого. Это мое первое пребывание в Штатах. Ник хотел, чтобы я сначала узнала Бомонт, прежде чем начала искать работу. - Она смотрит на меня и улыбается. Она права. Ей не нужно работать.

- Ну, если тебе вдруг станет скучно, у меня есть местечко.

- А что случилось с Дженной?

Джози смотрит на меня.

- Дженна все так же работает, просто в магазине полно дел.

- Спасибо за предложение, Джози. Я подумаю над ним.

Этого ответа Джози оказывается достаточно, поэтому она просто кивает и продолжает есть. Обри, вскинув брови, бросает на меня взгляд. Она молча передает мне, чтобы я наконец задал вопрос, который собрал нас всех сегодня. Но я никак не могу решиться.

Я качаю головой и продолжаю есть, отказываясь встречаться с глазами ни с ней, ни с кем-то из сидящих за столом.

Мы с Лиамом накладываем себе еще добавки, пока наши дамы обсуждают разные темы, начиная с моды и заканчивая последними фильмами. Похоже, они начинают ладить, для меня это очень важно. Мне бы хотелось, чтобы Обри с кем-нибудь подружилась. Дело не в том, что я жду от Кейтлин приглашения на воскресный футбол, просто было бы здорово вернуть своих старых друзей.

Теперь Лиам опускает вилку и, откашлявшись, складывает руки на столе. Не знаю, что сейчас произойдет, но что-то подсказывает, мне это не понравится. Лиам, которого я знал в школе, никогда не отличался благоразумием, и сейчас вряд ли что-то изменилось.

Он вот-вот вырвет у меня из груди сердце, а я ничего не могу с этим поделать.

Глава 9

Я уже готовлюсь принять худшее. Будь я на месте Лиама, то не хотел бы, чтобы мой сын общался с бывшим ухажером его матери. Не нужно было спрашивать, а просто подождать, когда я снова его увижу и поинтересуюсь делами как любой другой доктор, позабыв о бесчисленных часах, проведенных возле него. После сегодняшнего вечера у меня останутся лишь воспоминания.

Я сжимаю под столом кулаки, когда Лиам смотрит на меня.

- Вернувшись, я не планировал оставаться. У меня была своя жизнь, далеко отсюда. И как бы мне ни хотелось увидеть Джози, я не желал вмешиваться в ее жизнь. Но при виде Ноа я понял, что не могу его отпустить.

Лиам берет ладонь Джози и целует ее. Нет никаких сомнений в том, что они любят друг друга.

- Если бы это зависело от меня, ты бы больше никогда не увидел Ноа. Я еще тот эгоист, когда дело касается него. Я столько всего упустил. Все, через что вы проходили вместе: ушибы, синяки, простуды, тренировки, - я тоже мечтал однажды это повторить. Я не говорю, что это твоя вина. Я благодарен за то, что ты был рядом с Ноа, тебе хватило мужества взять на себя ответственность и стать ему отцом. Потому что не многие мужчины на это способны, особенно учитывая нашу историю. Но это от меня не зависит. – Он крутит кольцо на пальце Джози, а та улыбается ему и произносит одними губами, что любит.

Лиам делает глубокий вдох.

- Ноа хочет тебя увидеть. Более того, он хочет, чтобы ты тренировал его команды по футболу и бейсболу. Ему не нравится тренер, который у них в этом

года мне кажется, единственный, кто ему нравился - это Кэнди Эпплтон.

- Я не могу скрыть улыбки. Обри хлопает в ладоши, а потом обхватывает меня за шею руками и целует.

- Я могу его увидеть? - Мой голос переполняют эмоции, когда в надежде на подтверждение своих слов я гляжу на Лиама, а не на Джози.

- Я не стану отказывать своему сыну, потому что это было бы неправильно. Ты долгое время был частью его жизни, и он имеет право на продолжение ваших с ним отношений, если он этого хочет. Но помни, Эшфорд, если ты снова причинишь моему сыну боль, молча исчезнув на год, я найду тебя и заставлю заплатить. Тебе ясно?

Лиам впервые смотрит на меня. Взгляд у него беспощадный, и я не сомневаюсь, что он осуществит свою угрозу. Знаю, я облажался, но сделаю все, о чем попросит Ноа, чтобы это исправить.

- Абсолютно, - отвечаю я, других слов у меня нет. Даже не верится, что Лиам разрешил мне не только видеться с Ноа, но и тренировать его. - Спасибо, - мой голос срывается, оттого что я пытаюсь сдержать слезы. Я говорю себе, что не буду плакать, тем более, на глазах у Лиама. Не покажу своей слабости, которую он сможет использовать в дальнейшем.

Обри встает и тянет меня в свои объятия.

- Я же говорила, что ему хватит благоразумия, - шепчет она мне на ухо.

Я прижимаю ее к себе, зарываясь лицом в шею, и прерывисто выдыхаю. Даже не думал, что все это время задерживал дыхание. Но вскоре, вспомнив о гостях, я выпускаю ее. Она легонько целует меня в щеку, а после возвращается к Лиаму и Джози.

- У вас есть еще время на кофе и десерт?

Джози смотрит на Лиама, и тот кивает. И я знаю, что Обри очень этому рада.

- Вестбери, ты хочешь именно кофе или еще пива? - Я применяю дружелюбную тактику, чтобы ослабить возникшее напряжение.

Лиам расплывается в улыбке и качает головой.

- Пива.

- Сейчас принесу.

Я собираю тарелки и уношу их на кухню. Обри принимается за десерт и кофе.

- Готовь кофе только на себя и Джози.

- Хорошо, малыш.

Улучив минутку, я зарываюсь носом в ее шею.

- Я люблю тебя. Спасибо, что настояла. Ноа тебе понравится, он

замечательный парнишка.

Обри разворачивается ко мне и губами ловит мой рот, но быстро отстраняется.

- Не могу дождаться.

Когда я возвращаюсь, Джози уже складывает салфетки и собирает миски.

- Что ты делаешь?

- Помогаю, - робко отвечает она.

Лиам качает головой и забирает у меня бутылку пива.

- Она всегда так.

- Есть вещи, которые никогда не меняются.

Мое замечание вызывает у Лиама смех. А когда Джози бросает на него убийственный взгляд, я тоже начинаю смеяться. Видно невооруженным глазом, что они созданы друг для друга.

- Можно спросить, как у Ноа дела?

Входит Обри с полным подносом различных печений и кусочками торта. С тех пор как мы сюда переехали, она хотела готовить, чувствовать себя хозяйкой. Но раз уж Джози принесла ужин, то она решила пойти другим путем, пусть и купила сладости в магазине. Это же все равно считается, да? Она ставит поднос на стол. Лиам тянется к кусочку торта, а Джози берет чашку с кофе.

Какое-то время она греет ее в руках, потом отпивает из нее и отвечает:

- У него все хорошо. Школа есть школа. He думаю, что мальчишки в принципе любят школу. У него появился новый друг, с которым он постоянно общается. Тот не играет в футбол, и это здорово, - с гордостью произносит Джози.

Мне очень не хватало подобных разговоров о нем.

- Так вы, ребята, вместе? - спрашиваю я, показывая на них.

Джози потрясена моим вопросом, но я лишь пытаюсь быть дружелюбным. Честно говоря, мне все равно у кого спрашивать, хоть у любого в городе, но они-то сейчас здесь.

- Да, - отвечает Лиам, снова теребя ее кольцо.

- Скоро собираетесь пожениться? - Я говорю это без сожаления. Мы с Джози дружим уже столько лет. Я просто забочусь о ней.

Джози смотрит на Лиама, и я ловлю себя на мысли: не поступает ли она с ним так же, как и со мной. Избегает. У нее это хорошо получается.

- Может быть, следующим летом. Мы еще не назначали дату, а с моими

гастролями вообще ничего не ясно.

- Даже не сомневаюсь.

Мы с Лиамом делаем по глотку пива, а Джози опускает взгляд в кофе.

- Лиам, Ник сказал мне, что ты солист группы «4225 Вест», - говорит

Обри.

Лиам пытается сохранить бесстрастное выражение лица. Он-то наверняка думал, что за ужином нам удастся не коснуться его другой ипостаси.

- Да. А ты фанатка?

- Вообще-то нет. Хотя я слышала пару ваших песен.

Я чуть не давлюсь пивом. Лиам и Джози начинают смеяться. Обри такая молодчина.

- Должен признаться, я рад, что не попал на сборище фанатов. Когда Джози сказала, что мы идем к вам на ужин, я испугался. Просто здесь мне хочется быть Вестбери, папой для Ноа и рокером для Джози. Но некоторые люди, похоже, этого не понимают и все время подсовывают мне на подпись какие-то товары, обещая их не продавать, чтобы потом сбагрить на каком-нибудь аукционе.

- O нет, мне не нужен твой автограф.

- Спасибо.

Впервые с их прихода Лиам улыбается искренне. Возможно, мы все-таки поладим и станем друзьями.

- А как там Кейтлин и ее дочурки поживают? Я очень по ним соскучился.

Лиам вздыхает и качает головой. Джози сразу становится грустной. А у меня сердце разбивается от мыслей о Пауэллах.

- С Кейтлин все в порядке. Она стала менеджером группы. Элли тоже неплохо справляется, но вот у Пейтон иногда возникают проблемы, - отвечает Джози, сдерживая эмоции.

Я знаю, как у нее болит душа за лучшую подругу. Никогда не забуду ту ночь, когда все изменилось.

- Это ожидаемо. Девочки с кем-нибудь общаются?

Лиам мотает головой.

- Что ж, теперь когда я здесь, то могу снова к ним приходить и помогать.

- Ник, это было бы здорово. Сообщи об этом Кейтлин.

- Обязательно, Джози, скажу, как только мы встретимся с ней. - А я надеюсь, это случится скоро. - Э-э... Мне бы не хотелось торопить события, но когда я могу увидеться с Ноа?

- Завтра, - в один голос отвечают они.

- Если вы не заняты, - добавляет Джози.

Я бросаю взгляд на Обри, и та качает головой.

- Нет, мы не заняты, - отвечаю я.

- Хорошо, потому что он мне все уши прожужжал. Узнал, что ты здесь, и все спрашивал, можно ли с тобой встретиться. Уверен, он хочет все высказать тебе, так что будь готов. А еще он узнал, что мы идем к вам, и тоже хотел пойти. Как бы мне ни хотелось этого говорить, но мой сын скучает по тебе, - добавляет Лиам.

Я не могу скрыть своей радости, что увижу его завтра. Не могу этого дождаться. Мне не терпится обнять его и извиниться за все свои поступки. Надеюсь, он меня простит.

- Знаю, что ты этого не хочешь, но спасибо.

- Этого хочет Ноа.

Внезапно из-за нашей завтрашней встречи я начинаю нервничать. Да, Лиам сказал, что Ноа хочет видеть меня своим тренером, но вдруг ему не понравится Обри или мои оправдания, и он возненавидит меня. Я просто не смогу с этим жить.

И все же завтра будет новый день.

Глава 10

Я стою на футбольном поле и жду, когда выйдут ученики. Мы с Ноа встречаемся тут. Должны были увидеться вчера, но он чувствовал себя не очень хорошо. Не буду врать, мне было обидно, и я решил, что он передумал, но Джози заверила меня, что он просто переел вредной еды и теперь расплачивается. А с ним порой такое бывает.

Когда я вижу его идущим по полю, мне хочется броситься к нему и заключить в свои объятия. На нем черная шапочка, а руки спрятаны в карманах пальто. Мне приятно видеть, что он все-таки не мерзнет. Знаю, что больше не в праве говорить, что ему делать, но врач во мне, боюсь, не может молчать.

Ноа поднимает глаза и, завидев меня, бежит. Но и я не могу устоять на месте, широким и уверенным шагом направляюсь к нему навстречу. Рюкзак у него за спиной болтается из стороны в сторону, когда он размахивает руками, как я его учил. Его руки обвивают меня за шею и крепко сжимают, и я уже не могу сдержать слез, бегущих по щекам. Каким же дураком я был, что оставил его. Он этого не заслужил. Я должен был уважать его желание узнать своего настоящего отца, а не усложнять все. Мне столько всего предстоит исправить.

Ноа прерывисто вздыхает, и у меня сердце разрывается от того, что он плачет. Я прижимаю его крепче, пытаясь тем самым показать, что рядом и никуда не уйду.

- Прости меня, Ноа.

He поднимая головы, он кивает, а мне остается только обнимать его и ждать, когда он будет готов поговорить. Не знаю, сколько мы так стоим, но вскоре он отстраняется. Вытирает слезы, размазывая их по щекам. Сколько раз говорила ему Джози так не делать, но он не слушает.

- Я так на тебя зол.

- Знаю, - отвечаю я, глотая образовавшийся в горле ком.

- Почему ты бросил меня?

И только он спрашивает, как слезы начинают течь из глаз. Я подхватываю его и несу к трибунам. Он намного тяжелее, чем мне помнится, но, видимо, привычные вещи быстро забываются, когда ты вдруг перестаешь их делать. Прекрасно понимаю, что он уже большой для того, чтобы его носили на руках, но делаю это ради себя. Он должен знать, что я люблю его и он навсегда, несмотря ни на что, останется моим мальчиком.

Я вместе с ним опускаюсь на холодное металлическое сиденье и жалею, что не взял покрывало. Зато принес футбольный мяч, чтобы побросать, хотя и не знал, чего ожидать. Вообще Ноа не назовешь эмоциональным ребенком, но при сложившихся обстоятельствах он может плакать сколько угодно.

Я держу его на коленях, как делал это раньше, когда он был маленьким и приходил ко мне в слезах из-за расцарапанных коленок. Я заклеивал ему раны и говорил, чтобы он был мужчиной. И уже в следующий раз, упав, он старался не плакать. Но стоило ему прийти домой перевязанным, как Джози принималась реветь за них обоих. Будь ее воля, он бы ходил в пузырчатой пленке.

Ноа высвобождается и, слезая с моих колен, садится рядом со мной. Складывает руки перед собой и смотрит на меня в ожидании ответа.

- Прости, Ноа, что уехал вот так. В свое оправдание могу лишь сказать, что я тогда очень разозлился на твою маму и решил, что будет лучше уехать. Но не подумал о том, как это скажется на тебе.

- Почему? Из-за моего папы?

Я пожимаю плечами.

- Я думал, что больше тебе не нужен.

- Но ты тоже мой папа, а ты взял и уехал. Я вернулся домой, тебя нет, и ты не отвечаешь на телефон. - Его голос срывается, нижняя губа начинает трястись.

Я притягиваю Ноа к себе и крепко обнимаю. Он как может обхватывает меня руками и рыдает, уткнувшись в пальто.

- Как я могу загладить свою вину?

Он отстраняется и громко шмыгает носом, отчего я посмеиваюсь. Его маленькие привычки, от которых Джози безуспешно пытается его отучить, вызывают у меня смех.

- А ты хочешь?

- Хочу, - киваю я. - Я хочу стать частью твоей жизни, и твои мама с папой не против, но решать тебе.

- Я хочу, чтобы ты тренировал наши команды, - выдает он.

Я не могу сдержать улыбку.

- Да, твой папа говорил. А чем тебе не нравится новый тренер?

Ноа пожимает плечами.

- Он неправильно пробегал пасовые маршруты и пытался очень многое изменить, а еще сделал своего сына квотербеком, а тот даже десяти ярдов не может пробежать. Сезон был ужасным, он говорит, что будет тренировать команду по бейсболу, а я больше не могу играть за него. - Ноа вскидывает руки в воздух и чуть не ударяет меня по лицу. Он явно расстроен тем, что у них происходит этой осенью.

- Я с удовольствием буду тренировать тебя. Хотя, если честно, полагал, что это будет делать твой папа.

Он слезает и, уронив рюкзак на землю, встает передо мной.

- Он хочет, но очень занят. Может, он сможет тренировать с тобой.

- Да, он мог бы. Он очень умен, когда дело касается квотербеков. – Как бы в эту минуту мне ни хотелось поморщиться, я не могу. И не стану. Мне не хочется доставлять Ноа еще больше проблем. Если он хочет, чтобы я тренировал с Лиамом, я буду это делать.

- Ты останешься?

- Да. Я больше никуда не уеду. Обещаю.

Тогда Ноа прыгает в мои объятия.

- Я так рад, что ты вернулся!

- Я тоже, приятель.

Я притворно мечусь кулаком ему в живот, чтобы он начал отбиваться. Похоже, он отрабатывал свои приемы. Нет, я не пытаюсь тем самым сподвигнуть его на занятия боксом, просто надеюсь, что он включит в свою тренировку работу с грушей, когда перейдет в среднюю школу.

Ноа останавливается и снова усаживается рядом со мной. Копируя меня, вытягивает перед собой ноги и даже скрещивает лодыжки.

- И чем ты занимался в Африке?

- Помогал множеству детишек, когда те болели. Даже помог некоторым из них родиться. А еще играл с ними футбол, но у них он похож на европейский. Они не могут себе позволить защитные шлемы и наколенники.

- Круто. А я вот не так много играл, пока тебя не было. Я ездил с папой на гастроли, и мы переехали к нему домой.

Ноа пожимает плечами и смотрит на меня.

- Можешь спокойно говорить о своем папе и своей жизни в его доме. Я не возражаю.

Его улыбка говорит мне о том, что ему нужно было мое одобрение.

- У меня есть новый друг, его зовут Куинн, но он не играет в футбол. Его папа, Харрисон, играет в группе моего папы.

- Мне не терпится познакомиться с Куинном.

- Ты хочешь с ним познакомиться?

- Конечно. Я хочу, чтобы у нас все было хорошо. То, что мы с твоей мамой больше не вместе, не значит, что наши отношения должны измениться.

- Да, - настолько тихо отвечает он, что мне приходится напрягать слух. А потом начинает пинать траву, глядя куда-то вдаль. Я чувствую, что в его маленькой головке что-то происходит.

- Что такое?

Ноа встряхивает головой.

- Ничего. Просто я... я не знаю, как тебя называть, потому что раньше иногда звал тебя «папой». Но я не хочу, чтобы мой папа разозлился.

Ему не следует забивать свою головку такими вещами. Это всего лишь название, хотя я и не знаю, что ответить. Наверно, ему нужно спросить у своего отца, как он к этому относится.

- А ты у папы спрашивал?

- Нет. Я не знал, что ты вернешься, а теперь ты здесь.

- Справедливо. Ноа, спроси об этом у папы, узнай, что он думает. Мне, лично, все равно, как ты будешь меня называть, главное, чтобы мы общались.

На несколько минут Ноа замолкает, уставившись вперед. Я сижу и наблюдаю за ним, ненавидя себя за то, что упустил этот год. Трудно поверить, что большая часть его жизни заключалась в моей, а я просто уехал. Я должен злиться на себя.

- Мама сказала, что ты женился.

Не могу сдержать улыбки. Мне не терпится познакомить его с Обри.

- Да. Ее зову Обри, и она очень хочет с тобой встретиться.

- Она мне понравится?

- Надеюсь. Когда мы выбирали дом, то она сказала, что у тебя тоже есть своя комната.

Ноа поворачивается ко мне лицом, на котором светится широкая улыбка.

- У меня есть своя комната?

- Если ты захочешь остаться у нас на ночь, то мы всегда тебе рады.

- А у нас будет так же, как у Джуниора Эпплтона, когда он на выходные уезжает к своему папе?

Я качаю головой.

- У нас нет совместной опеки над тобой. Так что ты можешь приезжать к нам в любое время.

- Здорово. Спасибо, - говорит он и обнимает меня. От волнения я не могу ничего сказать. - Хочешь побросать мяч?

Слава богу, можно переключиться.

- Ага, давай.

Мы с Ноа выходим на поле. Он поднимает мяч и несколько раз подбрасывает его в воздух. Я стою где-то в сорока ярдах от него. В прошлом году с такого расстояния мы забивали гол. Но если этот новый тренер запорол его игру, то мне предстоит много работы.

Ноа делает три шага вперед и швыряет мяч, но тот улетает недалеко всего на двенадцать ярдов. Да, он еще молод, но для своего возраста сильно преуспел. И я не могу смотреть на его сникшее лицо, оттого что мяч не попал в цель.

Я бегу к мячу, подбираю его и приношу ему. На лице мальчика читается полное поражение. Я не видел его таким с нашего последнего проигрыша. Я опускаю руку ему на плечо и протягиваю мяч. Он с неохотой его забирает.

- Как же вы играли в этом году?

Ноа вздыхает.

- В основном пасовали друг другу, а как только нужно было бросать, он подключал своего сына.

Bот поэтому тренировать может не каждый. Нужно понимать, какой талант развивать. Ноа умеет бросать, а сейчас просто не может, потому что его рука потеряла форму.

- Вот что я тебе скажу. Мы можем всю зиму после школы тренировать броски в парке, напротив магазина твоей мамы. Разработаем твою руку и вернем ей нужную форму до бейсбола. Все будет хорошо, приятель.