Вторая жена доктора Айболита

1 глава. Где ж ты раньше была, милая?

От автора:эта книга основана на реальных событиях. Двоежёнство до сих пор разрешено у некоторых народов почти официально. И один из них –горские евреи. Очень закрытая община, которая ненавидит раскрывать свои специфические секреты. Возможно, не во всех семьях так. Не спорю и никого не хочу обидеть. Но я обещала участницам этих событий написать книгу так, как мне рассказывали. Потому что эти женщины просто хотят быть услышанными и понятыми.

Все имена изменены. Совпадения случайны.

Айболит

Мужчина выбирает женщину сразу. Сам того не понимая. Вначале он еще сопротивляется, потому что мужская природа с сердцем не дружит.

– Вокруг полно телок, – говорит мужское естество.

 – Их нет. Есть только одна, упрямец. И я тебе это докажу, –не соглашается сердце.

Эта девушка раскрылась перед ним, и Иван Елагин, которого еще со студенческих времен все называли Айболитом, забыл, что каждый день видит множество женщин. И что смотреть совсем не в женские лица –его работа.

Сердце выбрало эту девушку сразу. А он не принял этот выбор. Только не она! С ней точно нельзя. Тебе мало женщин, Айболит? Ты же гинеколог с многолетним стажем. А сейчас так застыл, как студент, который в первый раз увидел, откуда жизнь берет свое начало. Аж руки задрожали. Фууух! Он отвернулся от пациентки, приподнял маску за край и тихо выдохнул.

– Мне мало огня – ответило его из разбитое, но заново слепленное из осколков сердце.

Где ж ты раньше была, милая? До того, как я стал каменной сволочью? Тебя ж не любить нужно,  а пить залпом. Как водку на поминках, не закусывая. За таких, как ты, рвут кресты и душу продают сатане. Где ж ты была, моя хорошая, когда я еще всё это мог? Что ж ты мне высохшую  и обескровленную душу тупым лезвием раскромсала? У тебя же не глаза, а сотня ножевых ранений! Я в твоих глазах потерялся, как та иголка в стоге сена.

–Всё в порядке, доктор? – девушка беспокойно заерзала в кресле.

– Да, извините, –поспешно ответил он, натянул маску и повернулся к ней. – У меня в клинике уже несколько дней какая-то проблема с вентиляцией. Техники должны приехать, но они, как обычно, не торопятся.

–Да, я обратила внимание, – она прикрыла промежность юбкой. –Мне тоже как-то трудно дышать.

–Прошу прощения, Марья, вынужден… немного… вот так, –Айболит осторожно приподнял край легкой черной юбки в белый горох.

–Да-да, конечно, простите, Иван Сергеевич, –она старалась держаться непринужденно, но ее щеки пылали даже не красным, а багровым румянцем.

–Ну зачем же так официально? –улыбнулся он. – Можно просто Иван.

–Тогда и меня зовите Машей, –робко улыбнулась в ответ она. –Марья –это только для документов.

–Принято! Сейчас будет немного неприятно, совсем чуть-чуть, –он осторожно  попытался ввести детское гинекологическое зеркало, позволяющее проникнуть через отверстие в девственной плеве без ее повреждения.

Несмотря на горячие просьбы жениха Маши и ее отца, а по совместительству бывшего тестя Айболита, он не стал проводить мучительную процедуру осмотра, которая проводится пальцевым методом через прямую кишку. Детского зеркала вполне достаточно. И так понятно, что она девственница. 

Маша прерывисто вздохнула, вздрогнула и сама того не осознавая намертво зажала мышцы. А черта с два пробьёшься! Уговаривать бесполезно. Попробуй попросить женщину что-нибудь сделать против ее воли и натолкнешься на еще большее сопротивление.

Айболит посмотрел на экран телевизора, висящего на стене напротив кресла. Там всегда был включен один и тот же канал – модный. Ничего так не отвлекает женщин от медицинских проблем, как рассматривание очередных находок кутюрье. По подиуму важно шествовали  модели в деревянных ящиках на голове. Отлично! Как раз то, что нужно!

–Еще немного, совсем чуть-чуть, –пробормотал Айболит. – Какие прекрасные наряды. Интересно: если я маме такой ящик закажу, она оценит?

Маша рассмеялась и немедленно расслабилась. Айболит быстро и ловко ввел зеркало.

–Вряд ли, – продолжая смеяться, ответила девушка. –Думаю, что вы надолго останетесь без маминых котлет.

–Только не котлеты! – мрачно изрек Айболит. –Это, знаете ли, нужно только начать. Сначала без котлет, потом –не дай бог –без компота. И там и до борща дойдем.

Пациентка заливисто захохотала и Айболит, пользуясь случаем, быстро вытащил зеркало.

–Ну вот, в принципе, и всё… –договорить он не успел.

–Ну как дела, доктор? –жених Маши без разрешения зашел за ширму. –Печать на месте?

Девушка сжалась и закрыла промежность руками, одновременно пытаясь натянуть юбку на разведенные в стороны колени.

–Выйдите! – резко приказал Айболит.

И так резко вскочил на ноги, загораживая собой пациентку, что опрокинул вертящийся стул. – Я не разрешал вам входить.

–Тише, Айболит. Не кипешуй! –улыбнулся жених, поднимая стул и аккуратно ставя на место. – Я должен знать, что там у нее. Это же моя.

2 глава. Его тайное наваждение

Айболит

Иван отошел к раковине помыть руки. В кабинет без стука зашел отец Маши и по совместительству бывший тесть Айболита Нисим Ирганович. Бывший ли? Можно ли считать бывшим тестя, если его дочь не развелась с Иваном, а умерла? Руки в мыльной пене слегка задрожали.

– Хватит! –мысленно прикрикнул он на себя. –Сейчас не время. День –время работы и забот. А для слез и дрожания рук есть ночь. Когда можно дать волю эмоциям, лежа в постели. Ему говорили, что боль отступит через два года. С тех пор, как погибла его жена, прошло семь лет. Боль и не думала утихать. Она просто научилась прятаться за дневными хлопотами. Зато ночью, как вампир, воскресала.

Вдовец. Какое мерзкое слово! Кто его придумал к чертям собачьим? Шелестящее, шипящее, как паук, который раскорячившись на паутине, ждет жертву. Только разреши себе сдаться. Разреши себе привыкнуть к этим шести буквам, и слово опутает тебя безысходностью. Оно засосет тебя в паутину, серую и мерзкую. И ты сдохнешь, жалея себя, жену, вашу дочку, весь мир вокруг.

–Я не вдовец. Я просто одинокий не по своей воле, –шептал Айболит, глядя в темноту воспаленными от бессонницы глазами.

–Здравствуй, дорогой! –тесть подошел к Айболиту, обнял за плечи и по кавказскому обычаю щедро расцеловал в обе щеки.

–И вам не хворать, Нисим Ирганович! –Иван похлопал тестя по плечу.

Тесть привычно поморщился. Еще много лет назад он требовал от зятя называть его папой, но Айболит так и не смог научиться выговаривать это сложное слово. Он сам рос без отца. Поэтому и привычки к слову не было.

Красная от смущения Маша вышла из-за ширмы в кабинет.

–Ты иди подыши воздухом, дочка, –Нисим махнул рукой в сторону двери. –Нам тут с Айболитом нужно кое-что обсудить.

Девушка покорно пошла к выходу, но на пороге остановилась и бросила на Айболита затравленный взгляд.

–Спасибо, доктор! – шепнула она.

–Пожалуйста, –Айболит постарался вложить в улыбку максимум доброжелательности.

–Ну не томи! Меня сейчас инфаркт хватит! – Нисим рубанул ладонью по горлу. –Как там у нее… всё это женское хозяйство? На месте ли пломба? Родить она сможет?

 –Анализы хорошие, –Айболит взял бумажное полотенце и принялся тщательно вытирать руки. –Всё на месте. Но точно никто и никогда ничего сказать не может. Душевное состояние тоже очень важно. У женщин оно вообще определяет все, без исключения, физиологические процессы. Характер женщины – это не набор привычек, а маятник гормонального фона, понимаете? У них всё зависит от гормонов, даже интеллект. Поэтому вы бы не давили на дочь. Иначе может выйти только хуже. Так бывает довольно часто, что вроде бы женщина здорова, а забеременеть не может.

 –Правда? – прищурился Нисим. – А иногда они беременеют вопреки. Тебе ли об этом не знать? Одно такое "вопреки" уже семь лет зовётся твоей дочкой и моей любимой внучкой

Леночкой. Я стараюсь не давить. Ты знаешь, дорогой зять.

Нисим не считал его бывшим зятем. У джууров –как называют сами себя горские –нет понятия "бывшие родственники". Если ты один раз вошел в их семью, значит, остался в ней навсегда.

–Вы понимаете, что это, фактически, изнасилование? –резко спросил Айболит и бросил мокрое полотенце в урну.

– Вай, ерунду не говори! – возмутился Нисим. –Изнасилование-шмизнасилование. Тебя что прокурор укусил? Ты мне для того и нужен, чтобы никто этих глупостей не говорил. Никто ее не тронет. Сделаем подсадку ЭКО в Израиле. Ты в этом большой спец, вот и сделаешь. Просто израильтяне страшные бюрократы. Там при подсадке ЭКО нужно пять тонн документов заполнить. Что никто не возражает, что женщина согласна. И еще и психолога могут пригласить. Чтобы он точно вытянул из девочки: не принуждают ли ее? Наши говорят, что горские у них на подозрении. Без психолога у горских ни одно ЭКО не проходит. Мол, знают они про наши обычаи, и эти дуры-феминистки и прочая шушера бдит. Сделать, конечно, ничего не могут, но ставят палки в колеса. Вот ты и проведешь процедуру. Документы наши юристы подготовят. Но ты-то психолога перед ЭКО точно требовать не будешь. Так что никто ни на кого не давит.

Айболит вздохнул. Если сравнивать его тестя с другими, то по горским меркам он, действительно, не давил. Особенно когда Айболит встречался с его дочерью без его согласия. Другой бы за это убил. Но тесть предпочёл всё скрыть. Умный мужик, он понимал, что жизнь изменилась, и старался лавировать между новыми временами и старыми обычаями. Да так, чтобы никто ни о чем не догадался. А еще Айболит точно знал, что свою старшую дочь Нисим Ирганович Амирамов любил больше, чем многовековые традиции. В отличие от своего единственного сына Рафаэля, который, несмотря на молодость, словно шагнул в Москву из средневековья.

Айболит задумчиво посмотрел на дверь, за которой скрылась Маша. Его жена Диана была такая же тоненькая и испуганная в тот день, что навсегда изменил его и ее судьбу. Когда Иван подошёл к ней в вестибюле медицинского института.

Айболит, восемь лет назад

 Диана торопливо бежала по огромному вестибюлю, дробно стуча каблучками полусапожек. Белый пушистый свитер плотно облегал тоненькую фигурку, юбка в крупную шотландскую клетку открывала острые и какие-то беззащитные коленки. Тяжелая коса оттенка молочного шоколада никак не хотела ложиться под капюшон белого полупальто. Диана торопливо набросила пальто на ходу, одновременно пытаясь завязать шарф, чтобы выйти в промозглую московскую осень. Широкие соболиные брови девушки были озабоченно нахмурены.

3 глава. Наедине со зверем

Маша

Отец молчал всю дорогу до дома. И, судя по тому, что он даже не ругал ослов-водителей, которые купили права, я поняла, что он в очень плохом настроении. У меня было не лучше. Тетку мы застали почти на пороге. Она переносила к лифту плотно набитые банками и контейнерами большие клетчатые баулы.

–К дочерям еду, –тетка с трудом подняла двумя руками очередную сумку. – Вот оно как бывает: прилетели дочки с мужьями и детьми на помолвку, а живут у родителей мужей. Потому что их мать бедная. Квартира у нее и так маленькая, а тут еще и ты, Марья, место занимаешь. Подержи-ка, –тетка вручила мне тяжеленный баул в ярко-синюю клетку, который я едва не уронила. – Но ты разве понимаешь все те жертвы, что мы с твоим отцом за тебя приносим? Господи, –она подняла руки. –Мне в раю уже земля полагается. Как минимум, десять соток. Ты уж не подведи меня, бог! Хоть там дай хороший участок земли.

– Хватит, Раиса! – осадил ее отец. –Езжай с богом к детям.

–Я-то поеду, – огрызнулась она. – Но ты бы заранее предупредил эту тупицу, чтобы вела себя с женихом нормально. Иначе будет, как в этой бедуинской поговорке: дорра-морра. Вторая – горькая.

–Я поговорю, –отец перетаскал сумки в лифт. – У тебя что камни здесь?

– Ага! С сердца моего свалились, –всхлипнула тетка. –Но там еще много осталось. Ой, боже, –она обеими руками схватилась за большую и тяжелую грудь, –если бы кто-то сейчас лизнул мое сердце, он бы сошел с ума!

Я поспешно зашла в квартиру, чтобы не слышать ее причитаний. Отец зашел за мной и закрыл дверь.

–Доченька, сейчас придет твой жених Амир. Нужно, чтобы вы заранее познакомились, поговорили. Чтобы возникла какая-то химия между вами.

Мне очень хотелось сказать отцу, что лично у меня уже возникла химия: крысиный яд и прочие отравляющие вещества. Но я промолчала. Как всегда, впрочем.

 –Ты приведи себя в порядок, Маша. Надень красивое платье. Волосы причеши. Он через час уже придет. Вам нужно поговорить наедине нормально. А то на людях это все не получится. Да и его жена первая будет там, на помолвке. Опять-таки неудобно.

Этого только не хватало! Я думала, что у меня есть еще два дня жизни до помолвки. А оказалось, что терпеть незнакомого мужика, разговаривать с ним, улыбаться и прочее мне нужно начинать сейчас. Подавив острый приступ тоски, я сказала:

–Хорошо, папа. Тебе приготовить поесть до того, как я пойду мыться?

–Нет, дорогая. Я пойду. Дел у меня невпроворот.

–Как это пойдешь? –я замерла на пороге ванной. –Разве мне можно быть с ним наедине? Тетя же точно не вернётся в ближайший час.

–А что такого? –пожал плечами отец. – Не чужой человек. Он мне один раз зять. Сейчас еще на второй заход родства пойдем. Я ему доверяю.

Вот как! Интересно: почему мне ты, папа, не доверяешь? Я даже на дни рождения одноклассников нормально никогда сходить не могла. Да и сейчас отчитываюсь о каждом шаге. Работаю в детском саду воспитательницей. Не успеваю закончить рабочий день, как тетка уже трезвонит:

–Где ты? Почему домой не идешь?

И сразу отцу жалуется. Он мне перезванивает и грозно спрашивает, почему я еще не по дороге домой, когда рабочий день уже пятнадцать минут, как закончился? И иногда Рафика, сына своего посылает за мной следить. Тот за углом спрячется и смотрит: не кокетничаю ли я с каким-нибудь папашей, который за ребёнком пришел?

Или мне бесплатно ничего нельзя? А если речь идет о таких больших деньгах, то горские законы сразу меняются? Первая жена… как это ужасно звучит! Мне кажется, что я смотрю исторический фильм. А я вторая. Как такое может быть в наше время? Дорра-морра, бедуины. Ужас!

–Ладно, не буду мешать твоим женским финтифлюшкам и штучкам-дрючкам, –отец пошёл к двери.

–Подожди, папа! –не выдержала все-таки, потому что сердце испуганным зайцем металось в груди. –Ты бы не мог задержаться, пока он придет? Мне как-то очень неловко.

Отец внимательно посмотрел на меня, потом демонстративно вскинул руку, изучил циферблат дорогих массивных часов в золотом корпусе и вздохнул:

– Ладно, дочка. Побуду с тобой.

–Я тогда чай заварю.

–Не нужно, я сам заварю. Ты иди в ванную прихорашивайся.

Я слегка накрасилась, надела вязаное платье нежно-розового оттенка в пол, но по фигуре. Отец окинул меня критическим взглядом.

– Ты извини, Машенька, но нельзя ли как-то… эээ… побогаче и поконкретнее? Чтобы так четко было, –он описал в воздухе причудливые загогулины. –Ну ты поняла меня.

–Это очень дорогое платье, из бутика. Сейчас вязаные платья в пол –это писк моды! – возразила я.

–Писк-шмиск –это ваше женское. А мужчины немного не так смотрят на вещи. Все-таки первое впечатление. Сама понимаешь: оно самое важное. И он придет один, без родни. Так что смотреть нужно только на его вкус. А я своего зятя знаю. У тебя есть то красное платье, что я тебе привез из Италии. Оно такое… фигуру делает, Амиру понравится, – отец окинул быстрым взглядом мое тело, которое как раз таки особой фигуристостью никогда не отличалось.

Тетка все кормила меня пирогами и булками, и все время сокрушалась:

4 глава. Тебянехватание в острой форме

Айболит

Тяжело вздохнув, он осторожно снял с коленей примостившуюся со счётными палочками  и лентами букв Ёлку. Домашние задания первоклашке еще не задавали, но Айболит и его мама шли с девочкой вперед, чтобы потом, в классе, ей было легче.

–Извини, Ёлочка,  на работу вызывают, –Айболит поцеловал дочку в теплую макушку, поднял и осторожно опустил на диван.

Он с самого рождения называл ее Ёлкой. Потому что она была, как  по Хемингуэю: праздник, который всегда с тобой.  Новый год начинается не  вечером тридцать первого декабря, а в тот момент, когда домой приносят пушистую ёлку и начинают ее наряжать. Так и с его дочкой Леночкой: она родилась с пухом, который забавно топорщился на крошечной головке. И ее глазёнки так же ярко горели восторгом, как шары на ёлочке.

–Какая ты праздничная, –прошептал Айболит, беря ее на руки. –Не девочка, а новогодняя ёлка, –он прижал   Леночку к себе, пряча слезы.

Жаль, что его жена Диана так и не успела ее увидеть.

–На работу? –мать Айболита, Мирослава Казимировна  Елагина подняла очки на лоб и отложила в сторону учебник для первого класса, который внимательно изучала до этого. 

–Да, мама, представь себе: врачей иногда вызывают вечером на работу, –сухо бросил он, направляясь в прихожую.

– Не смей лгать, Иван, я всё слышала, –мать встала и перегородила ему дорогу. – Динамики твоего телефона очень высокого качества.  Что это за необузданный в своей дикости горный козел?  Опять у тебя дела с этими зверьками?

–Прошу тебя, мама, не при ребенке! Это ее семья! –взмолился он.

–Я тоже тебя просила, причем неоднократно, покинуть этот мафиозный клан, который ты упорно называешь семьей. Я никогда не буду считать своей родней это примитивное зверье.  И тебе не позволю. А уж о Леночке и говорить нечего. 

–Мама,  окажи любезность: дай мне пройти. Меня ждут! – Айболит положил руку ей на плечо.

– Подождут! –она досадливо поморщилась и дёрнула плечом, сбрасывая его руку. – Они, эти питекантропы,  могут подождать человека из дворянской семьи, которая поколениями служила лекарями при царском дворе!

–Ну, начинается, – поморщился Айболит.

– А ничего и не заканчивалась, –взвилась мать. – Как я просила тебя не жениться на Диане! Ты не послушался. И что теперь?

–Мама, разве я виноват, что так случилось? –его глаза потемнели от гнева. –Что же ты мне сердце рвешь? Это может с любым произойти.  Никто не виноват. Какая разница,  в какой семье родилась Диана?  –он понизил голос и прошептал:  –Ее больше нет. Оставь в покое хотя бы память!

–А я уверена, что другая бы на ее месте не попала бы в такую ситуацию.

–Что ты несешь, мама? – взвыл Айболит, позабыв, что рядом дочка. –Это был несчастный случай!

–Не верю! Это  были очередные их мафиозные разборки. И в результате моя внучка Леночка осталась без матери и с таким безответственным отцом, как ты! Еще счастье, что у нее есть я. Но я же не вечная! – она всхлипнула. –Мне бы хоть до шестнадцати лет ее дотянуть. Чтобы успеть вложить всё, что получают дети в нашей семье.

–Ба, не плачь, пожалуйста, ба! –Ёлка вскочила, подбежала к бабушке и обняла ее.

–Не буду, милая. Ты меня береги! Иначе –не дай бог– останешься в зоопарке.

–Со зверюшками? – радостно засмеялась Ёлка.

–Если бы… с очень специфическими зверюшками на двух ногах. Но шубки у них роскошные. Жалко, что мозгов нет.

–Мама, хватит! –крикнул Айболит.  – Мы не имеем права  их осуждать! Мы не пережили то,  что они.  Ты знаешь,  что у многих из них, тех, кто родился еще в СССР, до сих пор в графе "национальность" написано: таты, а не евреи? Потому что их язык  относится к татской группе. Поэтому они скрывали свое еврейство и записывались татами –кавказским народом персидского происхождения, который к ним не имеет отношения. Это разве не дикость со стороны власти заставлять человека скрывать свои корни?

– Дикость – это тебе, потомственному дворянину, жениться на горной козе, покрытой буркой. Твои предки служили при императорском дворе. А ее предки по горам  овец гоняли. Неважно, что они евреи. Это торгаши. Цеховики. Пуховые кофты и шубы продавали в советские времена. А когда наших предков прижала советская власть, они у нас скупали фамильные драгоценности за копейки.

–Не все такие! –поморщился Айболит.

–Все до единого! Им же все мало! – закричала мать.  –Ты знаешь, что твоего дорогого тестя в 80-годы чуть не расстреляли? Это было знаменитое "луковое дело". Твои дорогие горские зады грели на теплых должностях начальников овощебаз. Я работала гинекологом в больнице и получала хорошую по тем временам зарплату сто  двадцать рублей. А потом заходила в овощной магазин и покупала мокрый  подгнивший лук. Потому что твой тесть с родственниками его специально мочили, чтобы вес был в два раза больше. Их когда поймали,  то  двести  человек чуть не схлопотали расстрел. Горбачев их спас. Он тогда ещё не был генсеком, но  уже хорошо сидел в Москве. Они ему занесли миллион рублей за это. Ты понимаешь, что такое миллион деревянных советских рублей, когда самая дорогая машина "Волга" в 80-е годы стоила  двадцать  тысяч рублей? И Горбачев их всех отмазал. Жалко, что тогда твоего тестя к стенке не поставили!

5 глава. Ты не буди меня, милая!

Они только успели выйти из лифта, как дверь квартиры Дианы распахнулась. Отец девушки, Нисим Ирганович вылетел на лестничную клетку и с размаху влепил дочери пощечину.

–Не смейте ее бить! –Айболит шагнул вперед и передвинул маленькую и хрупкую Диану себе за спину.

Он возвышался над ее отцом, прерывисто дыша. Отец, видя так близко молодого сильного парня, автоматически поднял руку, защищаясь. Но Айболит не собирался с ним драться.

– Бейте меня, –он вытянул руки по швам. – Ваша дочь была со мной. Я виноват. Мне и отвечать. Только не трогайте ее, пожалуйста. Иначе я за себя не ручаюсь.

–Что ты сказал, мразь? – Рафик, младший брат Дианы, выскочил на площадку и с размаху ударил Айболита в солнечное сплетение.

Тот охнул и согнулся. А Рафик схватил его за плечо, приподнимая, и влепил два удара по печени. Айболит побледнел и свалился ему под ноги.

–Ванечка! –завопила Диана и бросилась к нему.

Упала на колени, принялась гладить его по лицу и плакать:

–Ванечка, миленький, тебе больно? Ой-вай-вой! Ой-вай-вой! Папа, ну скажи Рафику, чтобы больше не бил! Умоляю тебя! Он же боксер! Он его убьет!

–Тебя забыли спросить, подстилка. В дом зайди! – брат попытался ухватить ее за волосы, но отец оттолкнул его.

–Хватит! Всё! Руки не распускай!

–Но эта шл…

–Рот закрой, я сказал! –зарычал отец. – Зашел в дом быстро! Два раза повторять не буду.

Он склонился над Айболитом. На лестничную клетку выскочила жена Нисима Тамара. За ней бежали три дочери. Все в черном, они столпились возле Айболита и громко зарыдали.

–Ой, боже, за что ты меня наказываешь? –мать Дианы сорвала с головы черную в белый горох косынку и ухватила себя за волосы. –Почему руку сына не остановил? Нисим, мальчика же посадят! Скажи мне, что он его не убил. Ой-вай-вой! –завыла она, раскачиваясь из стороны в сторону. –Горе в наш дом пришло, горе!

–Мамочка, мамочка, ой, ой! – зарыдали сестры Дианы, хватаясь за мать.

–Тише! –заорал Нисим. –Замолчите все! Никто никого не убил. Живой он, живой, просто болевой шок у него. Оклемается сейчас. Нум худой кумек –с божьей помощью! В дом зайдите все. Что я богу сделал, что он меня наградил этим бабьим царством? Не могли у меня родиться только сыновья? Ээээ! –он схватился за голову. – Если бог хочет наказать человека, то он его наказывает через детей!

Соседская дверь приоткрылась. Бабуля-божий одуванчик, просунула через щель острый, как у Буратинки, носик, и завопила:

– Опять шумите, да? Я сейчас в милицию позвоню! Убирайтесь на свой Кавказ и там шумите! Покоя от вас нет!

–Мать, я тебя прошу: закрой дверь, не доводи до греха, –Нисим прижал руки к груди.

–А ты мне не указывай, чурка! Развели здесь цыганский табор! Людей уже прямо в подъездах убивают! Совсем страх потеряли! Сталина на вас нет! –она захлопнула дверь.

–Ты как? –Нисим протянул руку Айболиту и помог подняться.

–Если вы об ударе по печени, то это, знаете ли, очень бодрит, –тяжело дыша, ответил Айболит, пытаясь разогнуться.

Нисим подхватил его подмышки и повел в дом. Усадил на черный, с серебряным позументом диван в гостиной, укрыл леопардовым пледом. Женщины, включая Диану, столпились в углу гостиной, тоненько подвывая. Рафик, сверкая глазами и сжав кулаки, стоял возле них.

–Вышли все! Говорить буду, –зарычал Нисим. –И успокойтесь уже! Пархат бире!

Вся семья послушно засеменила вон.

– А ты, –он ткнул пальцем в жену, –чай завари.

–Хооорооошооо, –прорыдала она.

 –Нисим Ирганович, –Айболит поморщился и с трудом встал с дивана. –Прошу у вас руки вашей дочери.

–Вот те раз! А не жирно тебе будет, молокосос?

–Не жирно. Тем более, что Диану ваши теперь замуж не возьмут. Она же больше не девушка. По горским законам нельзя. Я узнавал.

–Я тебе сейчас башку откручу, –Нисим толкнул его обратно на диван. – Ты мне, отцу, в лицо такие вещи говоришь? Опозорил мою дочь и теперь еще издеваешься?

–Это факт, –Айболит упрямо вскинул подбородок. –Говорю, как есть. И не опозорил. Я очень уважаю Диану. И вас тоже. Просто если бы я пришел до того, вы бы меня с лестницы спустили. А так вынуждены разговаривать. И даже согласиться на наш брак.

–Ну ничего себе ты дерзкий, щенок! –в голосе Нисима даже послышалось восхищение. –Прямо как я в молодые годы.

Он отошел к окну, засунув руки в карманы. Постоял, глядя на улицу, раскачиваясь с носка на пятку, и спросил:

–Ты специально это сделал, да?

–Да, –честно ответил Айболит. –Если бы не ваши законы, я бы, может, еще долго не решился. А так… пришлось… ну вы понимаете меня.

Нисим отошел от окна, сел рядом с Айболитом, положил руку ему на плечо, заглянул в глаза и тихо спросил:

–Любишь ее?

–Очень, –твердо ответил Айболит.

–Понимаю, –прошептал отец Дианы.