Вторжение

Глава 1

Перебежками, я продвигалась по занесённой снегом тропинке к нужному мне шоссе, стараясь в то же время держаться ближе к старым промышленным постройкам.  Не то, чтобы там было более безопасно…

Но выбора всё равно не было. А так – хоть какой-то шанс спастись.

Отбросив с лица грязные, давно немытые волосы, я усмехнулась, понимая всю тщетность своего сопротивления, всю безысходность происходящего…

И всё же, не моём характере было сдаваться.

Зачерпнув потрескавшейся до крови рукой горсть снега,  быстро закинула его в рот – старясь как можно тщательнее  прожевать замершие кристаллы. Так и горло не заболит, и желудок обмануть можно: последнее печенье закончилось ещё два дня назад –  и теперь я дико сожалела, что не стала экономить еду с самого начала.

Хотя кто мог бы предположить ТАКОЕ развитие событий…

Я широко улыбнулась (скорее, оскалилась)  в темное, неприветливое и холодное пространство – улыбнулась просто так, чтобы удержаться от слёз. Чем не причина для улыбки? Плакать было нельзя : слезы не только признак слабости, не только симптом отчаяния…  Не знаю, каким образом, но стоит мне только «дать слабину» и поддаться чувству безысходности, как он сразу же находит меня,  каким то непостижимым образом точно вычисляя моё местоположение.

Несколько раз меня спасало просто чудо.

Но всегда везти не может.

А потому, подавив надвигающееся отчаяние,  я проглотила ещё одну пригоршню снега,  сжала зубы и побежала в сторону амбаров стоящих уже у самого шоссе, надеясь там найти теплое место для ночлега. Ну и, в конце концов,  отпраздновать свой 21  День Рождения.  Может, и не юбилей ещё, но уже совершеннолетие.

Родилась я, между прочим,  на другой половине земного шара:  в небольшом городке  на северо-востоке Смоленской области. Старое название моего родного города – Гжатск, известно разве что местным жителям да военным историкам: слишком много наступлений вражеский армий пришлось пережить моей родной земле… О Великой Отечественной в нашей семье до сих пор не забывали: всю бабушкину семью, вместе с остальной деревней, немцы согнали в общий амбар и подожгли. Только она, малолетняя девчонка – то и спаслась… Сейчас город знаменит своим другим названием– Гагарин,  в честь самого известного своего земляка.

Маленькая, я обожала бывать в его доме - музее, представляя себе, какого это: быть первым космонавтом Земли. И даже, в виду отсутствия всякого предрасположенности к точным наукам, пробовала писать фантастические рассказы о космосе.

Знала бы я тогда…

Мама, учительница русского и литературы в районной школе, всячески поддерживала мои начинания, уговаривая, впрочем, немного изменить  «профиль увлечения»  и больше ударять на английский: иностранный  язык – де  всегда будет востребован: и без работы я, если что не останусь, и платить будут нормально.

Маме вторил отец, который, работая токарем на заводе, всё время искал подработку, чтобы «побаловать своих принцесс». Его ругала бабушка – папина мама,  твердя сыну, что баловать жену и дочек сильно нельзя… То ли на самом деле права была бабуля, то ли сглазила, да только Юлька, моя старшая сестра, в пятнадцать лет забеременела. Родители хватились только, когда, как ругалась бабушка, «Юльке живот на нос полез», а будущий отец ребенка был удачно  сплавлен обеспокоенной роднёй куда – то на Дальний Восток.

 Мне тогда десять было – девчонка совсем, хотя скандал я хорошо запомнила. Правда, родители мои и на этот раз выступили единым фронтом перед неприятностями, усыновив родившегося мальчишку – не дав Юльке повестить на себя грех и в тоже время подарив ей возможность начать жизнь сначала. Так в нашей семье появился младший братишка – обожаемый отцом и матерью Коленька.  Даже бабушка, растаяв от первой беззубой улыбки малыша, тратила, кажется, всю свою пенсию на дорогое питание и «самые лучшие» японские памперсы.

Юлька, как только ей исполнилось восемнадцать, уехала покорять столицу – и устроилась там неплохо: сначала, по приезду, нашла работу в крупном колл – центре и снимала  комнату вместе с подружкой, а уже через год, наслаждаясь видами Питера, встретила у разводного моста отставшего от группы немецкого бизнесмена… Теперь Юлька живёт в Германии и посылает нам открытки с видами древнего Мюнхена.

Честно признаться, судьба старшей сестры отложила неизгладимый отпечаток на всю мою дальнейшую жизнь: во -первых, памятуя о том, что произошло с Юлькой, родители не спускали с меня глаз, так что не то что о свиданиях, даже о невинных школьных огоньках мне пришлось позабыть. К тому же, мама продолжала работать в школе, а бабушка, в силу своего возраста, уже не справлялась с малышом – вот мне и приходилось всё свободное от учебы время нянчить младшего братишку, пропуская школьные дискотеки и остальные сборища друзей.

При этом, слушая, как сестра, в редкие  свои наезды в родной город, свободно переговаривается со своим мужем на немецком, я понимала, что хочу так же, как Юлька, свободно говорить на иностранном языке.  Правда, на английском.

Памятуя  мамино: «хотеть мало», я зубрила язык как ненормальная, используя любую возможность, чтобы улучшить свои знания.

Это принесло результат: после окончания школы, мне удалось без труда поступить в Университет на кафедру английского языка… И даже проучиться там два года, пока я не поняла, что хочу чего – то большего: больше настоящего живого языка, больше свободного общения, а не свода книжных правил, которые в нас вбивали преподаватели…

Я было подала документы на одну из студенческих программ, позволяющих путешествовать и работать за рубежом, как родители в очередной раз преподнесли подарок: после моего отъезда в университет, они решили съехаться  с бабушкой, разменяв две небольшие квартиры на одну большую. Теперь бабушка смотрела за Коленькой, мама смотрела за бабушкой, а папа просто отдыхал у телевизора, наслаждаясь любимыми яблочными пирогами – коронным бабушкиным блюдом.

Глава 2

Кейн и не думал выпускать меня из своих рук, продолжая жадно обнюхивать моё тело, словно голодный пёс сахарную косточку.

А я, замерев, не знала, что делать дальше. Он ведь это несерьёзно насчет цветка? Или серьёзно???

Или… Да нет, бред какой – то.

Мою голову насильно повернули в сторону горящего взгляда прозрачных, неземных глаз.

А что, если всё -таки да?

Шон, морской пехотинец в отставке, вытащивший и выходивший меня после первой передряги учил, что даже в самой стрессовой ситуации нельзя паниковать.

-Паника – всегда первая и главная причина любого провала, - говорил Шон. – Поэтому, чтобы с тобой не приключилось: не паникуй.  Это не приведет тебя к решению проблемы, а только ещё больше усложнит ситуацию.  Что можно сделать:  принудительно расслабиться на пару мгновений – за тем, чтобы очистить нервную систему от панического состояния; далее же следует включить «холодную голову»: собраться и  мыслить логически, отключив на время все человеческие чувства.  Сожаление, вину, раскаяние и прочее можно и нужно переживать потом, в будущем - когда сложная ситуация уже минует.

-Ты смотрела Унесенные с ветром? – поинтересовался тогда Шон. Я кивнула.

-Конечно, это же классика. Я даже книжку читала.

-Молодец, - хмыкнул пожилой морпех. – Тогда ты точно вспомнишь главную поговорку Скарлетт в конце трудного дня.

- «Я подумаю об этом завтра».

-Именно, - подняв указательный палец, Шон ещё раз продекларировал фразу главной героини. – Запомни, только так и надо: не живи чувствами в момент стресса, отключай их – и решай свои проблемы как компьютер, не оглядываясь на собственные эмоции.

Хорошо сказать…

-Эх, сюда бы сейчас Шона, - мысленно хмыкнула я. – На коленочки к Кейну.

Представив эту картину, я не могла не улыбнуться…

Губы захватчика тут же растянулись в ответной, звериной улыбке.

- Хорошая девочка, - протянул Кейн, сначала впившись в мои губы грубым, захватническим поцелуем (а какие ещё поцелуи, по идее, могли быть у захватчиков, а?), а затем по - новой нырнув носом куда то в область моей шеи - так, словно ему на самом деле очень не хватало моего запаха.

Я же… я же попыталась мыслить логически, без эмоций.

Была ли у Кейна цель меня обмануть? Точнее, мог ли Кейн сейчас меня обмануть? - Мог.  Тогда для чего – я не дочка высокопоставленных чиновников, не принадлежу к монаршей семье, да и сама личность не выдающаяся … особой ценности как человеческая особь для захватчиков не представляю. Какой ему был резон гоняться за мной по всей Северной Америке? Может, охота ради охоты? Они ведь воинственная раса, да ещё все эти замашки хищников …

 Нет, охота –это точно для них… Только вот, какой смысл поймав меня, дальше вешать лапшу на уши? Ухватил хищник  травоядного –  вот и сказочке конец.

А теперь подумаем – а ну, если как всё, что Кейн сказал – правда? Ведь если вспомнить наше знакомство…

Понедельник

 Всю приезжающую в США молодёжь условно можно разделить на три категории. Мажёры – которые вроде как числятся в колледжах и университетах, но на самом деле на уроки заглядывают редко, предпочитая наслаждаться  в Америке другими, более интересными для них вещами. Рабочий класс – эти ребята пересекают границу штатов с минимальным английским и работают…куда возьмут: на заправочных станциях,  стройках, грузчиками при переездах; девушки же чаще трудятся официантками или  горничными. Третья же категория, пожалуй, самая малочисленная: ни то, ни сё; ни рыба, ни мясо  – приезжают учиться  как мажёры, а денег нет, как у работяг.

Себя я причисляла к последней группе товарищей: на оплату занятий и даже общежитие средства у меня имелись (спасибо бабушке, родителям и старшей сестре), а вот на еду, одежду и учебники (самый дорогой пункт моих расходов) – нет.  К тому же работа, точнее подработка, позволила бы мне на практике использовать пройденный материал, ну и…также  хотелось просто подзаработать, чтобы что – то привести назад домой.

Соседки – мексиканки, с которыми я как – то разговорилась по дороге из колледжа в общежитие, предложили мне поработать вместе с ними – горничной в частных домах.  За каждой девушкой закреплялось несколько коттеджей, которые она убирала по своему индивидуальному  графику – при этом и деньги платили хорошие, и учебу с работой получалось совмещать не в ущерб колледжу.

Правда… мне, как новенькой, достались самые тяжелые дома: семья с четырьмя малолетними детьми, не приученными родителями даже к элементарному порядку; пожилая пара с двумя собаками и несколькими кошками ( всех кошек пересчитать мне так и не получилось) и ещё одна семейка – вполне обычная с виду семья – без табуна домашних животных и без энергичных малышей, разбрасывающих вещи по своему желанию... Однако именно у них меньше всего хотели работать горничные.

- Если бы я верила в вампиров, сказала бы, что они вампиры и есть, - скривилась Карла. – У них в доме так неприятно делается… бррр… Я бы на твоем месте отказалась…

 Но Карла уже работала в этой компании около полугода – я же, только – только устроившись, спорить с начальницей  не решилась, а потому молча  отправилась наводить порядок в этот самый  дом… который на самом деле оказался дворцом – не больше, не меньше.

Встретили меня прохладно – совсем не так, как замотанная тремя пацанами и шубутной дочкой многодетная мамочка… 

Хозяйка особняка – моложавая женщина неопределенного возраста: подтянутая, элегантная,  с редкими – очень светлыми глазами, смерила меня с ног до головы и только затем приоткрыла пошире дверь.

Глава 3

Из воспоминаний меня вернули самым наглым и действенным образом. Пока я зависла в прошлом,  Кейн умудрился очень ловко посадить меня на себя таким образом, что я, почти оседлав наглого инопланетянина, оказалась прижата к нему  грудью.  Буравя меня светлыми – слишком светлыми  для землян– глазами,  Кейн начал тут же слегка двигаться  -так, что его возбужденное хозяйство терлось через штаны о мои белые хлопковые трусики.

-О да, детка, - простонал захватчик, убыстряя ритм. – Такая сладкая, такая вкусная… и только моя.

Не выпуская мой взгляд из захвата своих мерцающих глаз, Кейн цинично заметил.

-Жду не дождусь, когда всажу в тебя по настоящему… Но это будет совсем в другой обстановке. Моя принцесса достойна самого лучшего первого раза.

С силой тряхнув головой, я пыталась избавиться от наваждения, апатии и …. возникшего возбуждения.

-Он привлекает меня, - поняла я, – привлекает, как мужчина…

 И, запаниковав, я попыталась было вырваться. Да куда там. Сильные  мужские руки, впиваясь в моё тело, не давали даже пошевельнуться – только если с  Кейном, и для Кейна.

-Не сейчас, милая, -  прошептал захватчик, прикусывая  мою губу. – Не сейчас…Дай хотя бы облегчиться.  Так долго тебя искал.

И не нашёл бы, если бы это дура правильно удалила все мои данные, раздраженно подумала я.  –Иначе, как бы он меня нашёл?

-Что? – тут же замерев на месте, зарычал Кейн.  Его лицо, находящееся всего в нескольких сантиметрах от моего, плавно теряло человеческие черты – искажаясь, заостряясь… 

Он в бешенстве, поняла я, вздрогнув.  И, кажется, теперь он слышит мои мысли.

Губы Кейна  -со слишком острыми для человека, звериными клыками, растянулись в ехидную ухмылку.

-Сюрприз, - протянул захватчик. – Так что там с данными?

-Ни… ничего, - неохотно промямлила я. – Совершенно ничего.

-Из за этого « совершенно ничего» я потерял твой след, - рыкнул Кейн, тут же выдав:

-Несколько самых знающих специалистов убедило меня, что это была просто авария, случившаяся из-за особенностей вашей атмосферы, но если всё было так, как ты говоришь… -Кейн хмыкнул. – Кажется, Совет убавится на один род.

Я вздрогнула, а Кейн, широко оскалившись, схватил меня за подбородок.

-Порадуй, папочку, радость моя, - прошептал пришелец, с силой надавливая мне на скулы  (и не увернёшься),  что бы тут же  с животной страстью впиться в мои губы.

Поцелуй, казалось, длился вечно.

Чужой язык, хозяйничавший у меня во рту, постепенно менял тактику: с яростного напора и  агрессии до нежной ласки.

Я чувствовала, что моя песенка спета: схватив добычу, захватчики её не упускают – а уж Кейн, дважды терявший свою законную добычу в хаосе войны, и давно находящий на взводе – не упустит и подавно.

Спеленав  по рукам и ногам, он полностью контролировал моё тело, каждое моё движение… Каждую мою мысль.

И в какой раз за день я подумала: неужели это всё? Это конец?

-Почему конец, Алёна, - поцеловав меня куда то в область переносицы, спросил Кейн. – Наоборот,  это только начало.

Я горько усмехнулась, покачав головой.

И в этот момент…

В этот момент прибыл мой подарок на совершеннолетие.

Одна из стен амбара дрогнула, и через прожженную посередине  дыру внутрь амбара шагнула прекрасная блондинка с очень светлыми глазами.

-Она принципиально дверьми не пользуется, - поинтересовалась я у Кейна. – Или просто не умеет?

Кейн же, нахмурившись, резко спросил у вышагивающей к нам через трупы Агаты:

-Что ты здесь делаешь?

Псевдосестра то ли улыбнулась, то ли оскалилась,  пропев:

-Мой принц нуждается в помощи, и я охотно ему помогу.

А дальше Кейн практически моментально поставил меня на землю (то есть на брезент), задвинув себе за спину.

-Агарет, - мягко – слишком мягко для привычного мне Кейна, обратился он к блондинке. –Тебя ждут на станции.

-Это ведь ты сделал, да? – спросила девушка. – Ты меня отослал?

 -Твоя работа здесь закончена, - пожал накаченными плечами Кейн. – Тебя ждут дома.

-Неправда, - завопила блондинка и тут же, истерично рассмеявшись, наставила на нас какую –то металлическую пластину. – Ты избавился от меня! Специально избавился, чтобы я  не мешалась тебе под ногами.

-Так и не мешайся, - протянул Кейн. – Агарет, если ты сейчас повернёшься назад и улетишь на станцию, я обещаю тебе – никаких последствий не будет. Никакого наказания.

-Ты ведь пил мою кровь, -пропустив слова Кейна  мимо ушей, настаивала на своём  девушка. – Пил, и она тебе нравилась!

-Это ничего не значит. Ты же знаешь,  мы любим посмаковать кровь наших самок.

-Но она, – взмах пластины в мою сторону, - Она ведь не наша… у нее вообще нет рода.

-Это не важно, -  просто ответил Кейн. – Она цветок моей жизни.

-Нет! – воскликнула Агата.

-Ты ведь не убьешь будущее империи, правда? –  вкрадчиво поинтересовался Кейн. -  Не оставишь трон без наследников – только за одну мысль о подобном моя гвардия вырежет всю твою семью – весь твой род до последнего старика. Разве ты готова пойти на такое?

-Нет, ты не понимаешь… - рассмеялась девушка. – Она тебя отравила чем – то… Она не может, просто не может быть цветком твоей жизни – это невозможно!

Поймав мой взгляд, Агата дико улыбнулась.

-Трясешься, тварь… правильно, трясись…

Глава 4

Выдохнув, я нажала по памяти нужные клавиши – точнее, просто прикоснулась к  панели в тех местах, где они должны были быть. Флип тут же пришёл в движение, резко набрав высоту – казалось, будто поднимаешься  в скоростном лифте.

Карта тут же замигала, уточняя параметры пункта назначения.  Затаив дыхание, я указала Ниагара Фолс  –небольшой городок на территории США. Вообще то, городов с таким названием два – но второй уже за канадской границей.

Туда, куда я как раз и стремилась всё это время.

После вторжения, когда мне удалось улизнуть на улице от первых захватчиков, я ещё не понимая толком, что происходит, вернулась  в общежитие колледжа, где  случайно, буквально на лестнице, встретила двух наших  соотечественников: Димку с Ильей, и их приятеля  Кевина –  из Канады.  Ребята, которые учились в местном колледже на программистов, быстро оценили происходящую ситуацию и уже с рюкзаками выбирались из здания общаги.

-Смывайся, пока можешь, - рыкнул Димка, попутно разворачивая какую – то карту… - Нам нечего им противопоставить.

И ребята, более не теряя времени на разговоры, помчались  по лестнице вниз. Я же просто стояла и смотрела им вслед… в полной растерянности, что же делать мне.  Бежать? Но куда…

-А, блин, - рыкнул вернувшийся за мной Илья.  И, ухмыльнувшись, добавил фразу из Брата – Русские своих на войне не бросают. Давай, Алёна, смываемся…

И мы побежали все четвером.

План ребята был прост: перекладными путями добраться до канадской границы, откуда до Аляски – а уже там и до Чукотки недалеко…

-Вы можете остаться у меня, - каждый раз добавлял Кевин, когда речь заходила о наших планах. - В Эдмонтоне.

Мы, трое, кивали и упорно мечтали о доме.

Только путь из Денвера, где находился наш колледж, до Аляски оказался непреодолим. Нас сцапали уже через пару дней.

Зажмурившись, я запретила себе вспоминать то, что происходило в плену.  Мужчин отсеивали на сильных особей – тех, кто мог быть полезен захватчиком, и тех, на кого не стоило тратить ресурсы. Впрочем… захватчики что – то делали с людьми… мужчины – после процедур, они становились абсолютно послушными воле инопланетян, этакими биороботами – не больше, не меньше…

С женщинами было примерно тоже самое. Единственное – захватчики не тратили время на обработку женских мозгов, предпочитая действовать по старинке - наручниками (электронными браслетами) и железной дисциплиной. Сельскохозяйственные ( вроде бы) работы, жилье в общих бараках, и постоянное наблюдение… Смены в полях, накрытых тентами, длились по восемь часов в сутки – просто таки нормированный рабочий день. Зато после…

Девчонки быстро заметили:  захватчики отбирали для своих вечеринок  только женщин, у кого на руке браслет мигал зеленым. Их  либо пускали по кругу сами пришельцы, либо отдавали на потеху «биороботам», наблюдая за изнасилованием девушек и женщин как за интересным кино…

У кого браслет мигал красным, уже не трогали – наоборот, определяли на легкие работы и давали усиленное питание. Рабы должны воспроизводить рабов.

Ужасно, но со временем многие девчонки сами старались попасть на «вечеринки» захватчиков.

Я устало потерла лицо, вспомнив, как несколько  первых недель в плену  специально мазала вещи… собственными фекалиями.  Приметила, что инопланетяне – те ещё чистюли,  и была уверена – меня насиловать не будут.  Либо пустят в расход, либо станут сторонится… Так и вышло.

Только когда девчонки уже стали сами вешаться на врагов, я вздохнула с облегчением и отправилась после отбоя в душевую… Дура была, не знала, что у них  и там  наблюдение имеется. Устроила шоу.  Из душевой меня выволокли за волосы …

Я до сих пор помню, как они измывались надо девчонками передо мной… Как уродовали кожу молоденькой блондинке, которая посмела закричать от боли… А когда эти ублюдки стали надвигаться на меня…

Кейн, ворвавшись в помещение, скупыми, будто бы ленивыми движениями, убил всё отделение своих же воинов.

Я тогда единственный раз была по настоящему рада его видеть.  Если, конечно, не считать того времени, когда я, наивная идиотка,  встречалась с мальчиком – мажором.

Впрочем…тогда, в плену, он меня действительно спас. Чтобы не говорила потом Агата – или Агарет.

Тогда же я впервые увидела, как они умеют изменяться  - Кейн раскидывал своих воинов отнюдь не человеческими руками – это было страшное, непередаваемое зрелище. Казалось, пришелец сошёл с ума, не реагируя и не отвечая своим же… В зал для «развлечений» ворвалась новая группа военных инопланетян – и они были тут же растерзаны Кейном, затем последовала вторая, третья…

Наконец, один из командиров лагеря – судя по голосу, этот был тот, кто следил за браслетами, через стоны умирающих, что – то прокричал  Кейну на  их родном языке.

 «Мой пришелец» услышал это далеко не сразу – к тому времени пострадало ещё несколько захватчиков. И всё же…

Внезапно склонив  голову на бок, Кейн  как – то резко прекратил убийства, пристально посмотрев на меня. Затем  с шумом втянул в себя воздух.

Из – за двери опять послышался всё тот же голос. Кейн, обернувшись, что – то сердито рыкнул, направляясь в мою сторону.

Я, полностью голая  (из душевой же вытащили!), жалась к ножке каменного стола, со страхом взирая на надвигающегося  нелюдя.

Резко схватив меня на руки, Кейн ткнулся носом куда – то в область моей шеи – между шеей и ключицей и тяжело задышал.

Глава 5

Приземляться я решила в Далласе – не том Далласе, штат Техас, где ещё полгода назад на огромных ранчо жили нефтяные богачи, а в том Далласе, штат Виржиния, что находился совсем рядом с Вашингтоном и считался, по сути, его пригородом. 

Дав отбой системе, я быстро осмотрела флип, пытаясь отыскать какой – нибудь сухпаёк захватчиков. Аптечка бы тоже не помешала – да только нашим врагам, с их бешеной регенерацией,  аптечки были ни к чему. В итоге, задержалась я внутри флипа всего на пару минут дольше, чем было необходимо –  и эти пару минут решили всё. Как там у товарища Ленина – промедление смерти подобно?

Пока я шарила по небольшим полкам – бардачкам флипа,  челнок внезапно ожил: самостоятельно включилась система управления, на металлической поверхности появились какие – то новые знаки (которых я до этого ещё не видела), замерцал дисплей.

-А теперь будь хорошей девочкой и садись в кресло, - появившись по другую сторону дисплея, заявил Кейн. Восстановился, значит.

Я озиралась по сторонам, судорожно пытаясь отыскать выход. Должен же тут быть ещё какой – нибудь выход… Ещё один – мне больше и не надо.

-Алёна, - рыкнул Кейн, - в то время как флип набирал высоту. Я вцепилась в кресло, продолжая стоять… и ощущая вибрацию пола.

Светлые глаза пришельца буравили меня даже через дисплей.

Я сжала зубы.

-Нет.

-Что нет? – ухмыльнулся Кейн.

-Я не могу. 

Злобный инопланетянин довольно ощерился.

-Так я же тебе и помогаю. Садись в кресло, закрой свои красивые глазки – и отдыхай.

Я…

Выбора у меня не было.  Сделав так, как требовал Кейн, я вопросительно взглянула  на монитор.

-Умница, - похвалил меня захватчик, и тут же  свет в кабине флипа немного изменился.

-Закрой глазки, - напомнил Кейн.

Я успела это сделать за мгновение до того, как флип залил яркий, абсолютно белый свет.

Казалось, прошло всего  мгновение … или вечность, но стоило мне выдохнуть и открыть глаза, оказалось, что флип летит уже среди звезд… посреди бескрайнего черного неба.  То есть  сумерки наступили ещё раньше  - на Ниагаре, к примеру, я видела только опознавательные огни,  но то, что было сейчас за стеклом, и отдалённо не напоминало земное небо.

Флип вдруг дернулся и стал словно падать куда – то - меня так вжало в кресло, что другого объяснения  происходящему я не нашла.

Я затаила дыхание, уже догадываясь, что будет дальше.  Несколько минут прошли в тревожном ожидании. Наконец, флип дернулся в последний раз, приземляясь на твёрдую поверхность.

Все системы  челнока захватчиков выключились, оставляя горящим лишь небольшое табло над дверью, которая тут же поехала в сторону, пропуская внутрь инопланетянина.

-Здравствуй, радость моя, - хмыкнул Кейн, поднимая меня с кресла пилота. – Я соскучился.    

Встретившись взглядом с самыми светлыми, самыми сверкающими в мире глазами, я потеряла дар речи.

-Что… - откашлявшись, я всё же произнесла: - Что теперь будет?

Кейн улыбнулся. Вполне по человечески, надо сказать.

Глядя мне в глаза, пришелец произнес.

-Ничего не будет, Алёна. Одна маленькая глупая птичка займет, наконец, положенное ей положение – только и всего.

И прижав меня к себе, Кейн развернулся на выход.

За полгода вторжения мы, человечество, много раз были свидетелями высоких технологий пришельцев – по словам тех же учёных из сопротивления, захватчики опережали нас в развитии не на одну тысячу лет, и всё же я не была готова к тому, что предстало предо мной сейчас.

Это была настоящая орбитальная станция.

Не «Мир», затопленный в Тихом океане, не  МКС, которая летала где – то по орбите, пока захватчикам не надоело каждый раз встречать помеху возле нашей планеты ... Эта была та орбитальная станция, которое человечество могло бы построить в будущем, развивайся мы не в плоскости потребления, а в плоскости наук. Та, которую показывали в фантастических фильмах и которую  описывали в книгах.

Оглядываясь, я не заметила, как Кейн опустил меня на пол, давая насладиться обзором.  И даже шикнул на охранников, которые чуть ли не взводом вытянувшись  по сойке смирно, замерли у дальней стены отсека.

Станция пришельцев имела форму полого кольца, развёрнутого вертикально  - в середине которого, через пустоту космоса, едва заметно мерцало что – то серебристое.

Не стань я приглядываться – пропустила бы, точно пропустила, а так…

Но, пожалуй, серебристое нечто в космическом вакууме занимало меня сейчас меньше всего. Я любовалась самой станцией.

В данный момент мы  находились примерно в середине  кольца базы пришельцев, чуть ближе к внешнему её краю -  и вид отсюда открывался  потрясающий.  Самое  что удивительное, что в отсеке,  где мы сейчас находились, все внешние стены были прозрачными, а потому создавалось полное ощущения присутствия… словно ты не внутри станции, где есть кислород и пригодная для человека атмосфера, а там – снаружи, в пустом и темном космосе.

  -Что это? – спросила я, когда, наконец, вернулась к реальности происходящего.  - Где мы сейчас?

Кейн, правильно поняв моё затруднение, довольно ухмыльнулся.

-Не переживай, не так и далеко.

-На орбите?

-Почти, - слегка  помедлив с ответом, кивнул Кейн. - Пойдем, я провожу тебя в наши комнаты.

Вскинувшись и задрав голову, я  строго посмотрела на Кейна.

-Наши? – сощурившись,  спросила я.

Захватчик даже бровью не повёл.

Глава 6

 Наверное, это прозвучит несправедливо по отношению к моим чудесным родителям, к Юльке, Коленьке, и  бабуле, но… месяц, проведённый  вместе с Кейном, до сих пор оставался для меня самым лучшим месяцем в моей жизни.

Так бывает.

Много позднее, когда, корчась от голода  посреди заснеженного леса, я пыталась не уснуть,  чтобы окончательно не замерзнуть,  я размышляла об этом.  Как  так получилось, что Кейн за месяц с небольшим сумел стать для меня настолько важным?

Я ведь отчасти даже про родных забыла - стала звонить им чуть ли не раз в неделю, ссылаясь на работу и долгие занятия в колледжи. Родители понимающе кивали, бабушка понимающе охала, и только Юлька же также понимающе… ухмылялась.

-Ну наконец – то, - фыркнула она, когда я ей честно призналась, что не могу долго разговаривать, потому что меня у дома ждёт парень.

 –Сумела – таки вырваться из под гиперопёки родителей. Поздравляю, - протянула сестрица. – А  то я уже и не надеялась. Думала, проходишь до тридцати лет в девках, а потом мамуля благополучно сплавит тебя за Федьку.

-Сдалась я ему, - передёрнула я плечами, вспоминая сына маминой подруги. Федя – единственный  и обожаемый сын тети Марины, к которому я, честно говоря, неровно дышала ещё с пятого класса, сейчас учился на экономическом, водил подержанный мерседес и в старых девах точно не нуждался.

-Это, конечно, моя вина, - состроив брови домиком, повинилась Юлька. – Знаешь, сколько раз я порывалась поговорить с мамой насчет тебя. Это ведь ненормально, что они тебе ничего не разрешают!

-Юль, я давно совершеннолетняя.

-Ага, - согласилась сестра. – Сразу из маленькой ляльки во взрослую, минуя подростковые закидоны. Ни пива на школьных огоньках, ни обнимашек на дискотеках.

-У тебя всё это было. И ты счастлива? – резко спросила я тогда, не сумев сдержать язык. Юлька грустно усмехнулась.

-Нет. У меня с этим получился перебор. Только знаешь, запрещая тебе всё, родители не сумеют исправить того, что случилось со мной.

-Юля.. Юлька, да ты что…  

Сестра закрыла глаза.

-Ты не представляешь, как я часто себя виню в том, что отказалась от ребенка.  Не мать, а кукушка.

-Ты сделала лучшее, что могла – иначе… Ты бы осталась у нас в городе, пошла бы работать в магазин. Денег бы  постоянно не хватало, родители бы стали помогать, при этом ни у тебя, ни у них жизни бы не было.  А Коля бы рос без отца  с осознанием того, что он – случайный ребенок. Прекрасные перспективы, не так ли? Сколько жизней было бы разрушено?

-Ты и правда так думаешь? – с тщательно скрываемой надеждой в голосе спросила сестра. Я уверенно кивнула.

-Конечно. Коля – любимый поздний ребенок наших родителей, который заставляет отца держать себя в форме, маму – цокать по утрам каблучками и душиться модной туалетной водой – купленной, по случаю в Смоленске, а бабушку лепить в умопомрачительных   количествах свои пирожки и пельмени, которые здорово переваривает растущий организм  Коленьки. Все счастливы.

-И только ты вечно пропадаешь в библиотеке, обложившись книжками.

-Эй, посмотри на меня – я ведь в Америке, - ухмыльнулась я  и тут меня озарило. – Это ты специально, придумала, да?

Юлька отвела глаза в сторону от камеры.

-Юль!- рыкнула я.

-Тебя парень ждет, - фыркнула в ответ сестра, так  ни в  чем и не признавшись.

На секунду между нами повисло красноречивое молчание. Родные – по настоящему родные души – способны обходиться без слов.

-Знаешь, очень хорошо, что мы есть друг у друга,  - в такт моим мыслям, произнесла Юлька. – Я люблю тебя, сестричка.

-И я тебя! – улыбнувшись, ответила я.

Распрощавшись, Юлька вроде бы отправилась спать, а я  принялась быстро одеваться – на парковке возле здания общежития уже стоял ярко красный, с откидным верхом, феррари.

Кейн прекрасно знал, что я не люблю выделяться из толпы, а потому … а потому специально выкидывал такие фортели.

Вздохнув, я быстро закинула сотовый в сумку, и, нацепив балетки, выскочила за дверь.

Кейн ждал меня на первом этаже  общежития - возле лестницы, прислонившись спиной  к стеклянным стенам холла.  Высокий, мускулистый, притягивающий к себе внимание …  надменный. Он  наблюдал за снующими по лестнице и холлу студентами как за мельтешащими насекомыми – на лице его играла отстранённая, не скрытая сейчас ничем, высокомерная ухмылка.  Если честно, он и сам казался здесь чем – то  уж совсем инородным – инопланетянином, пришельцем, случайно, по недоразумению, попавшим на планету Земля.

-Здравствуй, радость моя, - заметив меня, широко улыбнулся парень.  Неприятная ухмылка куда – то спряталась, испарившись без следа.  – Прекрасно выглядишь.

Если бы это сказал кто – то другой, я бы может быть и заподозрила сарказм или насмешку – что может быть прекрасного в кофточке с китайского рынка и джинсах, купленных уже здесь, в Денвере, в одном из самых дешевых магазинов. 

Но  взгляд Кейна  не обманывал.

-Никогда в себе не сомневайся, - поцеловав меня куда – то в область макушки, заметил парень. – Хищники всегда чувствуют слабость.

-Но мы ведь люди, - рассеянно пробормотала я.

-Правда? – удивился Кейн. – Разве вы не едите животных?

-«Вы»? – ехидно переспросила я, - А ты уже что, не причисляешь себя к нашему виду?

-Этого ещё не хватало, - фыркнул Кейн. И тут же перевёл тему. – Пошли уже, кино скоро начнется.