Выскочка

Глава 15. "Расплата"

Последняя неделя февраля в строительной компании была заполнена разговорами о предстоящем юбилее Натальи Васильевны. Директриса волновалась и суетилась. Шутка ли — праздновать свое пятидесятилетие? Проследить за вручением приглашений и оформлением банкетного зала в ресторане вызвалась Мирра, как самая ответственная в отделе, и часть этой внеплановой работы легла на плечи Леры, почти поправившейся после аварии. Лера была не очень довольна нагрузкой — у нее самой на носу была Краснодарская выставка картин, и Александр Данилович возлагал надежды на ее безвозмездную помощь. А последняя картина Леры еще не совсем оформилась в полноценное произведение искусства, и ей приходилось оставаться в мастерской у художников по вечерам.

Все это вызывало недовольное бурчание Андрея, который с каждым днем испытывал все большую неприязнь к подельникам по кисти своей милой Лерочки. И то, что она больше ни разу не оставалась на совместные художественные банкеты, а проще говоря, попойки, никак не меняло ситуацию в положительную сторону.

— Ты страдаешь от постоянного отсутствия денег, но платишь баснословные суммы за уроки рисования от каких-то нетрезвых, странных людишек! — вопил он посреди ее кухни в их очередную ссору. — Неужели нельзя просто рисовать дома и дарить картины своим знакомым?!

— Я хочу, чтобы мои работы признавали! — в вопросах вождения и творчества Лера могла быть твердой, как кремень. — А это возможно только через дружбу с Александром Даниловичем! Ты знал, что я художница, когда начинал строить со мной отношения! Это единственная часть меня, которая никогда не поменяется!

Андрей кипел, хмурился, но старался это принять. Что, конечно, не мешало ему в глубине души стойко ненавидеть всех ее дружков. И вот теперь Лера собирается на выставку в Краснодар и сообщает ему об этом в самый последний момент!

— Почему ты не сказала раньше, что уедешь на все выходные?!

— Я просто забыла! На меня слишком много всего навешали перед юбилеем Натальи Васильевны! — отбивалась Лера от нападок. — И вообще, я устала от твоего постоянного контроля! Тебя все не устраивает, даже сигареты в моей сумочке!

— Потому что я не курю! Это позор, когда женщина курит, особенно после того, как получила черепно-мозговую травму!

— Я стараюсь курить меньше, совсем не курю, когда ты рядом и отказываюсь даже от бокала шампанского, чтобы лишний раз не вызвать твоего недовольства! Но я устала от твоей бдительности! Поэтому на выставку поеду одна! И не смей меня переубеждать! Мы даже не живем вместе, а ты уже успел достать меня своими придирками!

Андрей вдруг посмотрел на нее другими глазами и мягко спросил:

— Лера, а почему мы с тобой не живем вместе?

— Что-что? — заморгала она. — Да потому что ты мне этого не предлагал! Да и я уже через это один раз прошла. Моя личная свобода мне дороже. К тому же, я все-таки надеюсь доработать до конца этого года в строительной компании, а если станет известно о наших отношениях, мне будет сложно оставаться в стороне от нападок.

— Ты же понимаешь, что на самом деле все твои страхи насчет строительной компании выдуманы? Они так же нереальны, как и твои картины с ужасными трупами, — Андрею расхотелось ссориться, и он подошел ближе, мягко взяв ее за подбородок. В самом деле, почему ему раньше не пришла в голову мысль о совместном проживании? Так будет намного проще и удобнее. И Лера почти всегда будет рядом.

— Мои картины живут в моей голове. И они иногда оживают во сне, — хмурясь, убрала она его руку. — А сейчас они оживают в твоих придирках и странных, нелепых предложениях о совместном проживании.

— Почему это нелепых? — разобиделся Андрей. — Ты разве не хочешь быть рядом со мной чаще?

— Я об этом еще не думала, — она нервничала. Нет, она совсем не готова прямо сейчас к нему переехать.

Чтобы хоть как-то отвлечься, она протянула руку за чайником.

— Кстати, через выходные я тоже буду отсутствовать.

— Это почему еще?! — тут же снова ощетинился Андрей и скрестил руки на груди.

— У моей школьной подруги Элеоноры свадьба. Вчера вечером пришло приглашение. Я не могу не пойти, она расстроится, — пожала плечами Лера и налила чай в кружки.

— Постой-ка, лучшая подруга прислала тебе приглашение на одну персону?

— А на сколько?

— Ты что же, не делишься подробностями о личной жизни даже с подругами?

— Ох, Андрей, я не люблю делиться, — покачала головой Лера.

— Ты настолько не уважаешь меня, что даже не рассказала Эле Фроловой о нас с тобой?! — продолжал наступать он.

— Я уважаю тебя, Андрей! Но я боюсь в итоге остаться у разбитого корыта! За моей спиной никто не стоит! Ты привык к тому, что всю жизнь рядом с тобой отец, и ты никогда не ощущал на себе, что это такое, когда у тебя никого нет. А я жила так всю жизнь, с самого детства! Я ненавижу нищету, я вдоволь ее натерпелась! Да, меня бросало из стороны в сторону в попытках обрести материальное благополучие, и я даже чуть не угодила за решетку из-за наркотиков, но работа в компании твоего отца — это единственное достижение в моей жизни! И если я лишусь ее из-за длинного языка, то опора, на которой держится мое существование, рухнет. Понимаешь?

Ее голос становился все тише и в конце тирады даже смягчился. Она с ожиданием посмотрела на Андрея, но тот лишь растерянно блуждал взглядом по стенам.

— Вот что, Лера. Я не знаю, есть ли в этом мире способ переубедить тебя, но я пойду вместе с тобой на эту свадьбу. И на юбилее Натальи Васильевны я сяду рядом, хочешь ты этого или нет. Ясно?

— Нет! Если ты действительно хочешь посетить мероприятие Элеоноры, добро пожаловать. Хотя, мне кажется, оно будет для тебя скучным. Но на юбилее ты этого не сделаешь. Если я хотя бы что-то для тебя значу, запрячь свою юношескую браваду подальше!

— Мне иногда кажется, что я бьюсь головой о стену! — воскликнул он.

— И мне тоже! — бесстрашно заглядывая ему в глаза, парировала она.

А в пятницу Лера не пришла на юбилей. Она предупредила заранее Мирру и Наталью Васильевну, что не сможет присутствовать на банкете из-за субботней выставки картин, но ничего не сказала Андрею. Ей было страшно и больно это делать, но она понимала, что если он сядет рядом с ней за праздничным столом, она лишится рабочего места на следующий же день.

Он был обескуражен, подавлен и вынужден был весь вечер шутить и развлекать Мирру и Нину, вроде бы случайно оказавшуюся в нужном месте в нужное время, а когда вечер подошел к концу, Лера уже уехала в сторону Краснодара на своей машине вместе с Александром Даниловичем и картинами.

Эта выходка в очередной раз больно ударила по его самолюбию, и Андрей предпочел провести остаток вечера в компании Марка, напившись до беспамятства и флиртуя со всеми особями женского пола, находящимися в зоне досягаемости. Он даже поощрил ухаживания Нины, и та счастливо поблескивала украшениями, не сомневаясь, что дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки и что Андрей скоро перейдет в ее безраздельное пользование.

Он не звонил Лере в субботу и не интересовался ее делами в воскресенье, желая отомстить как можно больнее за то, что она самовольно уехала в Краснодар на день раньше и не потрудилась предупредить его об этом. Он уже успел подметить, что двух дней мнимой свободы для кошачьей натуры миловидной художницы, гуляющей самой по себе, хватает через край, и к третьему дню она начинает проситься обратно в его теплые объятия. Но на этот раз теплых объятий не будет. Она должна уяснить раз и навсегда, что с ним нельзя так поступать.

И Валерия тоже не звонила. Она не находила себе места и смутно понимала, что жестоко обидела его, но звонить первой не решалась. И если до этого все их ссоры заканчивались быстрым примирением, то сейчас зловещее молчание являлось знаком неразрешимых противоречий. Взаимное чувство, до этого казавшееся незыблемым, вдруг дало трещину и причиняло боль им обоим. Андрей твердо решил не сдаваться, и Лера очень хорошо осознавала, что он ждет от нее хотя бы признания собственной неправоты. Но сделать шаг ему навстречу казалось ей таким сложным, и чем дольше длилось это испытание, тем хуже она себя чувствовала.

Лера не выдержала первой. В среду вечером забросила краски подальше в угол и поехала к Андрею домой. Она понимала, что это самый глупый поступок за всю ее жизнь, но ничего не могла с собой поделать. За время разлуки она очень хорошо ощутила горький вкус одиночества, и он оказался ей не по нраву. Ей хотелось вернуть расположение Андрея, вновь почувствовать себя сжатой в крепких объятиях и ощутить сладость его горячих поцелуев. Зная, что может застать его с кем-нибудь другим, она все равно решилась на эту поездку, и машина преданно везла ее к центру города.

Лера поднималась по лестнице, а ее руки тряслись от волнения. Что она скажет ему, если он окажется дома? Может, стоит повернуть обратно, пока не поздно? Но если она свернет к выходу, то никогда не узнает, есть ли у них с Андреем шанс построить нормальные отношения в таких неудачных условиях.

Она собралась с духом и постучала в его металлическую дверь. Андрей открыл почти сразу, и по его самодовольной презрительной ухмылке Лера поняла, что он ждал от нее именно этого.

— Нагулялась? — вопросительно посмотрел он на нее, вытирая руки о фартук.

Ей стало душно от его презрительного взгляда, и она пожалела, что пришла.

— Наверное, я совершила ошибку, придя сюда, — растерянно произнесла она.

— Это только ты сама можешь решить, — все также холодно отвечал Андрей.

Из квартиры слышалось аппетитное шипение жарящегося мяса. Лера неловко переминалась с ноги на ногу и никак не могла решить, уйти ей сейчас или все же остаться. Она уже было сдалась и повернула к лестничной клетке, как он снова заговорил с ней.

— Мне очень не понравилось то, как ты поступила со мной в день рождения Натальи Васильевны. И такого отношения я больше не потерплю. В следующий раз я захлопну дверь перед твоим носом раз и навсегда.

— А что же сейчас не захлопнешь? — повернулась и, скрестив руки на груди, с вызовом взглянула на него она.

- Я надеюсь на то, что за эти дни ты усвоила простую истину: из-за своего высокомерия ты можешь меня потерять. И думаю, раз ты пришла сюда без приглашения, то ты ее усвоила.

— Возможно, — сердце бешено отстукивало свой ритм, руки противно дрожали, и Лера с трудом сглотнула ком в горле.

— И еще. Если мы продолжим встречаться, наши отношения потекут в нормальное русло. Ты будешь сопровождать меня на всех мероприятиях, как и положено женщине. И никаких поездок без предупреждения!

— Может, все твои требования записать в мой ежедневник? — буркнула она и почувствовала, как глаза застилают слезы.

— По-другому не будет, — холодно смерил ее взглядом он. — Или мы встречаемся, как все нормальные пары, или между нами все кончено. Решать тебе.

— А если я не хочу, чтобы все закончилось? — в глазах защипало, и Лера заморгала.

— Тогда принимай мои условия и можешь подойти ближе.

Лера, понимая, что если она не запрячет свое упрямство поглубже, перемирия не будет, сглотнула гордыню и сделала шаг ему навстречу. И только оказавшись в его руках, она почувствовала, как же плохо ей было без него на самом деле.

— Ты должна научиться доверять мне. Поверить, что никто из моего окружения не причинит тебе зла. Мне жаль, что в твоей жизни было столько лишений. Это не означает, что так будет и впредь. Я всегда буду защищать наши отношения, но для этого мы должны полностью верить друг другу, — приговаривал он, гладя ее по растрепавшимся волосам. — Кстати, ты можешь переехать ко мне, если захочешь. Ну же, Лера, не плачь. Идем в столовую, я дам тебе бумажные салфетки.

Усадив свою гостью за барную стойку, Андрей дал ей пачку салфеток и вернулся к приготовлению ужина.

— А что ты готовишь? — немного успокоившись, поинтересовалась она.

— Плов.

— Плов?

— Ну, да. Самый настоящий плов, с мясом и приправами. Ты же останешься на ужин? — повернувшись к ней, улыбнулся Андрей. Еще немного, совсем немного усилий, и ему удастся добиться от нее понимания.

— Возможно, — снова всхлипнув, пожала плечами Лера.

— А жить ко мне переедешь?

— Я не думаю, что сейчас этот разговор уместен.

— Тогда поможешь хотя бы накрыть на стол? Тарелки в сушилке, — не настаивая на своем предложении, попросил он.

Лера собрала использованные салфетки и выбросила их в мусорное ведро. Затем подошла к сушилке и принялась доставать тарелки.

— Лер, а ты всегда так жила? — посмотрел в ее сторону Андрей.

— Как? — не поняла она.

— Ну, вот так, безответственно. Не задумываясь о тех, кто рядом?

— Это что, упрек? — поставив тарелки на стол, растерянно заморгала она.

— Нет. Попытка выявить причину твоей линии поведения. Ведь если бы ты не любила меня по-настоящему, ты не пришла бы сегодня.

— Неужели ты до сих пор не понял, чего я боюсь? Это же так очевидно! — с горечью усмехнувшись, воскликнула она. — Я забрала тебя у всех в этой строительной компании! И если о нас узнают, мне никто не позволит здесь жить и работать! А я так долго билась за свое благополучие, что сейчас для меня очень важно не потерять то, что я имею! Я не хочу снова остаться одна, как это было до приезда сюда!

— Как мне развеять твои страхи? Чем доказать тебе, что никто не посмеет причинить тебе зла?

— Ничем… — глубоко вздохнув, ответила Лера. — Но если хочешь убедиться в реальности моих страхов и уничтожить меня, можешь завтра сказать всем в компании, что я переезжаю к тебе жить.

— А ты переедешь?

— Нет.

— Тогда к чему мне об этом всем говорить? — окончательно запутавшись в их беседе, потер лоб Андрей.

— Ни к чему… — устало махнула рукой Валерия и вернулась к сервировке стола.

Плов оказался на удивление вкусным.

— Где ты научился так хорошо готовить? — спросила она, желая как можно скорее перевести неприятный разговор на другую тему.

— Дома. Где же еще? — вскинул голову Андрей. — В старшей школе сверстники не очень любили со мной общаться. Я был сыном мэра, в нашей семье не знали, куда девать деньги, а другие дети жили почти так же, как и ты. Дома я тоже страдал от одиночества. Моя мать редко бывала здесь. Отец всегда был занят, вот я и научился готовить сам. На некоторое время это стало моим главным увлечением.

— А когда я училась в старшей школе, моя мама ударилась в религию. У нее это граничило с безумием, каким-то слепым самоуничижением. У нас дома постоянно топтался отец Григорий, повторяя одни и те же библейские истины. Сребролюбие — грех, за гордыню и тщеславие можно сгореть в аду, а быть убогими и нищими — это очень хорошо. Меня коробило от его присутствия. Я сбежала из дома в Краснодар сразу после окончания школы. До сих пор не могу без содрогания мимо церкви ходить, — поморщилась Лера.

— То есть ты у нас атеистка? — усмехнулся Андрей.

— Ой, ну только не говори мне, что ты исправно посещаешь храм по воскресеньям! — с легким оттенком брезгливости посмотрела на него Лера.

— Ну, не по всем воскресеньям подряд, конечно. Иногда я туда хожу. И на душе становится немного легче. Карина приучила нас к этому. Она очень трепетно относится к православию, — спокойно, как маленькому ребенку, пояснил ей свою позицию Андрей.

— Не верю! — фыркнула Лера, и он рассмеялся.

И жизнь снова потекла своим чередом. В строительной компании по-прежнему отказывались замечать, что между Лерой и Андреем что-то есть, а они не афишировали, но и не скрывали своих намерений. Тона в проекте «Преображение» заменили по желанию Андрея на более мягкие, кофейные, на территории установили детскую игровую площадку, в старом пансионате возвели фасады, и он засверкал по-новому.

Как-то в среду утром, когда Лера, облаченная в очень женственное, черное платье с рукавом в три четверти, мирно разбирала папки с чертежами и мечтала о внеземных поцелуях и сладостных объятиях, в кабинете появилась Мирра Соколовская. Она только что вернулась с планерки вместе с Натальей Васильевной и выглядела слегка озабоченной.

— Знаешь, меня вызывал Лев Константинович, — посматривая на своего ассистента, произнесла она. — Скоро возвращается Антон Владимирович, и он собирается сделать свою передачу на местном телеканале.

— И что? Надо покрасить стены в студии? — подняла тонкую бровь Лера, а сердце похолодело при воспоминании о новогодней вечеринке и неоднозначном пожимании ее руки московским партнером. В тот вечер Лера даже была готова допустить мысль о том, что будет, если она проявит к нему благосклонность.

— Нет. Он прислал контракт для тебя. Он хочет, чтобы ты вела эту передачу, — протянула ей пакет с документами Мирра.

— Но… Это же не входит в мои обязанности перед строительной компанией! — занервничала Лера, начиная осознавать масштаб катастрофы для нее лично в случае отказа или согласия.

- У тебя будет прекрасная зарплата. Служебная машина, — странно, Мирра тоже нервничала. — И Антон Владимирович в придачу в роли сама знаешь кого.

— Я не могу! — отчаянно замахала руками Лера. — Когда об этом шел разговор, я была свободна! А сейчас нет!

— Я знаю, — Мирра осторожно положила договор на стол. — Только слепой не заметил, что у вас с Андреем роман.

— Ох, Мирра! Это все так сложно, что… Я так и знала, что добром это все не кончится… — почему-то ей стало немного легче от осознания, что Мирра знает про Андрея.

— Скажи, что я первая, кому ты подтвердила, что между вами что-то есть! — умоляюще посмотрела на нее начальница.

— Ты первая. А это имеет какое-то значение? — сбитая с толку, покосилась на нее Лера.

— Конечно, имеет! Когда все будут перешептываться, я смогу с гордо поднятой головой сказать, что знала про ваши отношения, — с торжественным видом заявила Мирра.

— Как ты можешь думать о таких мелочах, когда на кон поставлена моя судьба?! — не выдержала Лера. — Мне надо покурить. И подумать, как отказаться от всего этого.

— Я с тобой! — от растерянности не осталось и следа. Мирра чуяла новые сплетни, а это всегда доставляло ей огромное удовольствие. Что может сравниться с удовольствием от падения нерушимой Марты Сергеевны?

Они забрались в серебристый «Хендай» Мирры, достали сигареты и долго обсуждали возможности возникшей угрозы.

— А как давно у тебя с Андреем это началось? — спросила Мирра.

— Под Новый год. Он предложил вместе делать проект его гостиницы, и я согласилась. А дальше все случилось само собой, — Лера задумчиво смотрела на кончик дымящейся сигареты.

— А сама-то ты хочешь работать на телевидении?

— Если бы со стороны Антона Владимировича это было искреннее предложение, я бы ни минуты не раздумывала. Но в свете сложившихся обстоятельств подписать контракт означает быть нечестной по отношению к нему. Я так не могу.

Некоторое время девушки молчали.

— А знаешь что, Мирра? — вдруг оживилась Лера. — Позвони Льву Константиновичу и попроси найти мне замену. Ведь незаменимых людей нет, правда?

— Это еще как сказать, — нахмурилась та. — Но я попробую.

Лев Константинович был удивлен и обескуражен. А вернее, его сразила наповал глупость, которую, по его мнению, придумала Мирра Соколовская. Как можно отказываться от безбедного будущего, находясь в том положении, в котором пребывает Валерия Росткова? Ведь всем известно, что у нее почти не осталось родственников и что живет она только за счет работы в строительной компании. А работа на телевидении — это как минимум прекрасная зарплата, да и популярность. Так Лев Константинович и заявил Лере, вызвав ее к себе в кабинет вместе с контрактом час спустя.

— А с твоими внешними данными ты со временем сможешь вернуться в Москву! У Антона Владимировича там много знакомых в самых разных отраслях! — беспрерывно поправлял свои жесткие волосы с проседью Лев Константинович, бегая по кабинету вокруг сжавшейся в комок хрупкой девушки в черном платье. И чем больше он присматривался к ней, тем сильнее она напоминала ему об Анне, так некстати покинувшей этот мир почти два года назад.

— Но я не хочу в Москву, — как можно тверже отвечала ему Лера, про себя лихорадочно соображая, как еще объяснить всесильному Льву Константиновичу причину своего отказа, не открывая неприглядной правды про отношения с Андреем. — Меня устраивает мое рабочее место. И мне не нужна известность.

— А разве плохо иметь такого могущественного покровителя, как Антон Владимирович? Ты только подумай, какие возможности перед тобой это откроет! И общаться с ним придется не так часто — он бывает у нас в городе пару раз в месяц. Живи в свое удовольствие!

Лера лишь отрицательно покачала головой. Как же сложно порой объяснить свои чувства! А Лев Константинович даже не подозревает, что сейчас она защищает не только себя, но и его сына тоже.

— В общем, так, деточка. Пойди, погуляй по коридору и почитай контракт еще раз. А через десять минут вернешься, и мы подпишем его, — плохо скрывая раздражение, Лев Константинович вытолкал ее за тяжелую дубовую дверь. Ему всегда не нравилось в Анне именно такое упрямство. Ее было ничем не сломить. Вот и Лера стоит сейчас перед ним, такая хрупкая и милая, а в глазах горит холодный блеск, и ее не переубедить. А переубедить миловидного белокурого ангела просто необходимо. Потому что у Антона Владимировича в голове с некоторых пор появился пунктик насчет Леры, и от ее благосклонности во многом зависит лояльность московского партнера к делам в их городке. — Иди, иди, — подтолкнул он девушку к выходу.

Оказавшись в прохладном холле, Лера едва взглянула на сгорающего от любопытства секретаря Льва Константиновича и побрела в сторону финансового отдела. Вспомнила, как в первый раз пришла на прием к Андрею с документами Марты Сергеевны и как ее задело его презрительное отношение. Интересно, Андрей сейчас у себя? И почему она сразу про него не подумала? В конце концов, весь сыр-бор получился именно из-за их отношений, так почему бы ей не спросить совета напрямую у своего партнера?

Немного страшась реакции Андрея на свое появление, Валерия толкнула дверь.

— Лера! Какой сюрприз! — подскочил из-за стола Андрей. — Ты как здесь оказалась?

— Твой отец вызвал меня на ковер в связи с неподчинением, — ухмыльнулась она и присела на стул для посетителей.

- А что ты натворила? — озабоченно сел рядом Андрей и взял ее за руку.

— Отказалась подписать документ, передающий меня в безвозмездное пользование Антону Владимировичу, — криво усмехнулась Лера и протянула управляющему контракт.

— Что-что? — брови у Андрея поползли вверх. — Телевидение? Этого еще не хватало! С меня достаточно и твоих вечно пьяных дружков из художественной студии!

— Я отказалась, — успокоила его Лера. — Но твой отец считает, что Антон Владимирович в роли покровителя откроет для меня все двери и увезет со временем в Москву. Такой бедной девушке, как я, не стоит разбрасываться шансами. И он отправил меня в коридор погулять и подумать.

— Но это невозможно, — Андрей отложил в сторону контракт и поднялся. Он был белее мела, а в его глазах бушевала целая гамма чувств. — Я не потерплю других мужчин в твоей жизни.

— Я не посмела сказать твоему отцу, что люблю тебя, — сжала дрожащие руки Лера. — Я не знаю, как быть, Андрей. Мне очень жаль, что все так вышло. Но я много раз предупреждала тебя, что наши отношения плохо закончатся. Теперь меня точно уволят.

— Как же мне надоело слушать про это! — взорвался Андрей. — Поднимайся, давай проясним все вопросы, связанные с нашими отношениями, раз и навсегда!

Он крепко взял ее за руку и потащил за собой через просторный холл. Лера, спотыкаясь, умоляла остановиться. Но Андрей, объятый ревностью и злостью, даже не слышал ее. На вопросительный взгляд секретаря Андрей буркнул: «По личному вопросу»,— и уверенно толкнул тяжелую дубовую дверь.

Лев Константинович оторвал свой взгляд от бумаг, и недоброе предчувствие сковало его сердце. Андрей, не потрудившись захлопнуть дверь как следует, встал напротив отца и положил контракт ему на стол.

— Папа, разве в нашей компании торгуют людьми? — холодно начал он, а Лера села на свободный стул и от напряжения прикрыла рот ладонью. Она всегда знала, что рано или поздно это произойдет. Но сегодня утром у нее было такое хорошее настроение, и солнышко так мило пригревало, и ей совсем не хотелось, чтобы расплата наступила именно в этот день. Сейчас она потеряет Андрея навсегда, а вместе с ним и свое рабочее место, и больше не будет того стержня, на котором она держалась после возвращения из Москвы.

— О чем ты говоришь, Андрей? — таким же холодным взглядом смерил его отец.

— О контракте Леры и о твоих уговорах перейти в безраздельное пользование Антона Владимировича!

— Иметь покровителя называется безраздельным пользованием?! Для Леры это хороший шанс выбиться в люди и уехать отсюда! А для нашей компании благополучие сотрудников превыше всего! И я не понимаю, чем это задевает тебя? Да, у вас с Лерой получился хороший отель, но ваша совместная работа на этом подошла к концу! И она переходит на другой объект! Только и всего! — теряя терпение, уставился Лев Константинович на сына.

— Она не перейдет на другой объект, пока я здесь работаю! — хлопнул ладонью по столу Андрей.

— Так уходи! Что тебя держит? У тебя теперь есть собственное детище, его надо запускать и отбивать деньги, чтобы оплатить заем, взятый, между прочим, из совместных с Антоном Владимировичем средств, — с усмешкой посмотрел на сына отец.

— Если я уйду, то Лера уйдет вместе со мной, — спокойно отозвался Андрей и повернулся к зачинщице всего этого хаоса. — Я не отдам ее Антону Владимировичу.

— Это что за глупости такие?! Это что, заговор против компании?! — вскрикнул Лев Константинович, переводя взгляд с Андрея на Леру. И вдруг все понял.

— Этого не может быть… — не веря своей догадке, произнес он. — Ты что же, умудрился уложить ее в свою постель?! Да, Андрей? Да ты понимаешь, что своей интрижкой ставишь под угрозу целый проект?! Знаешь, сколько денег вложено в телевидение?!

Лера побледнела. Она и представить себе не могла, что ее ждет такое падение в кабинете главы кампании. Ей казалось, что у них с Андреем есть настоящее чувство, а его отец отозвался об этом как об интрижке, и только с точки зрения общей постели. То есть Лера — это просто безликая вещь, которую можно перекладывать из одного места в другое, возмущаясь лишь тем, что собственный сын замарал об это руки.

— Как ты можешь так говорить?! — закричал Андрей. — Для тебя вообще нет ничего святого?! Тебя интересует только прибыль?!

— Если бы меня интересовало что-то другое, я был бы нищим!.. Вот что, Андрей! На этом шутки закончились! Если это красивый роман, завершите его достойно прямо сейчас! И, Лера, подпиши, ради Бога, контракт! Проект сделан под тебя лично, я не смогу найти тебе замену! — повернулся к ней Лев Константинович.

— Вас ведь… Совершенно не интересует, что я при этом чувствую, правда?— поднялась Лера со своего места. Она больше не сияла и выглядела жалкой и надломленной. — И то, что мы любим друг друга, тоже ничего не значит?

— Любите?! Разве Андрей может кого-то любить?! — окончательно потерял терпение Лев Константинович. Слова Леры казались ему пустыми и бессмысленными.

— А если и так? — Андрей шагнул к Лере и порывисто сжал ее в объятиях.— Я не отдам ее. Ни тебе, ни кому-либо другому. И мне все равно, сколько денег вложено в новый проект. Она не будет вести эту передачу. И если будет нужно, мы уйдем из строительной компании вместе.

— Черта с два вы уйдете! — хлопнул папкой о стол Лев Константинович. — Если ты ее любишь, то женись на ней как можно скорее! Что ты на меня так возмущенно смотришь?! Слабо жениться?! Я так и знал! А ты, Лера, уйди в долгосрочный отпуск! А еще лучше в декрет, два раза подряд, чтобы в нашей компании успели забыть про то, что когда-то ты здесь работала и задуривала мозги Антону Владимировичу! Но до того, как это произойдет, подпиши контракт и отработай положенное время!

Лера не выдержала и всхлипнула.

— Лера, не надо… — испугался Андрей и схватил ее за руки.

А она уже сотрясалась в рыданиях, почти ничего не слыша.

Она так долго и горько плакала, что на ее плач сбежались все сотрудники из финансового отдела. Ей предлагали и воду, и успокаивающие капли, и чашку чая, но ничего не помогало.

Лев Константинович то и дело обескуражено приглаживал волосы, беспомощно разводя руками в ответ на осуждающие взгляды сотрудников. Это продолжалось минут сорок, пока Андрей не догадался посадить Леру в машину и увезти подальше от любопытных глаз. А неподписанный контракт так и остался лежать на столе у Льва Константиновича, и всесильный глава компании растерянно перебирал бумаги, начиная понимать, какую свинью подложил ему собственный сын этой совсем не нужной интрижкой. Антон Владимирович не тот человек, чтобы с достоинством принять поражение от какого-то управляющего. Даже если этот управляющий — сын его партнера по бизнесу.