Высота в милю

ГЛАВА 14

ЗАНДЕРС

Мне нравится играть против Нэшвилла. Их толпа чертовски шумная, и я живу за счет этого дерьма. Большинство спортсменов наслаждаются шумом на своих домашних играх, получая одобрительные возгласы от стадиона, полного преданных фанатов в цветах своей команды. Я же, с другой стороны, получаю огромное удовольствие от ненависти к команде гостей.

Я называю это преимуществом льда на выезде.

Хотите освистать меня, когда я выйду на лед? Нет проблем, за это я брошу вашего звездного форварда в борта.

Хотите обзывать моих товарищей по команде или придумывать дурацкие долбаные кричалки, которые не имеют ни малейшего смысла, просто чтобы подразнить нас? Пожалуйста, делайте это. Это подстегнет меня кататься еще быстрее и бить еще сильнее.

Хотите кричать на меня и бить по стеклу, пока я наслаждаюсь заслуженными минутами на скамейке штрафников? Музыка для моих ушей, детка.

Еще одна причина, по которой я люблю жизнь в дороге.

— Сделай погромче! — кричу я Рио в раздевалке гостевой команды. — Это моя песня!

Рио делает, как я прошу и регулирует громкость на своем старом бумбоксе, который везде носит с собой, и наполняет раздевалку одной из моих любимых зажигательных песен.

Я сижу на скамейке в раздевалке, полностью экипированный для нашей игры, пока музыка фокусирует меня, подготавливая к следующим шестидесяти минутам хоккея.

Вытащив телефон, обнаруживаю сообщение от своей сестры Линдси. Ее график почти такой же безумный, как и мой. Она самый молодой юрист, ставший партнером в своей фирме в Атланте. Ей тридцать лет, и она чертовски крута. Поэтому я ценю любое время, которое она выделяет из своего плотного графика, чтобы связаться со мной. И я благодарен, что это не о нашей матери как было в ее последнем сообщении.

Линдси: С Национальным днем братьев и сестер! Я даже не знала, что такой существует. Удачи тебе сегодня, одиннадцатый!

К ее сообщению прилагается ссылка на пост в Инстаграм, в котором я отмечен.

Одна из наших местных спортивных сетей сделала пост с кучей фотографий различных спортсменов из Чикаго и их братьев и сестер с подписью: «С Национальным днем братьев и сестер наших любимых знаменитостей».

Фотография, на которой мы с Линдси после одной из моих игр, очень хороша. Настолько, что я делаю скриншот и добавляю его в свой минимальный список фотографий. Он в основном заполнен селфи, которые Элла Джо делала сама, когда неоднократно крала мой телефон.

Пролистываю страницу дальше. Они также разместили фотографию Мэддисона и его брата. Еще несколько моих знакомых парней в городе со своими братьями и сестрами — некоторые играют за «Чикаго Девилз», пара — за профессиональную бейсбольную команду Чикаго «Винди-Сити Вулвз», а один — за нашу футбольную команду «Чикаго Кобрас».

Но последняя фотография в этом посте привлекает мое внимание больше всего. Это фотография разыгрывающего команды «Чикаго Девилз» под номером пять, Райана Шея. Но меня удивляет не это. А кудрявая стюардесса у него под боком.

Стиви.

Я быстро нажимаю «метка», но единственное имя или учетная запись, которые всплывают, принадлежат Райану, поэтому я нажимаю на нее. Перейдя к списку людей, за которыми он следит, я ввожу ее имя.

И вот она — Стиви Шей.

Я понятия не имел, что Стиви — сестра Райана Шея. Конечно, у них одинаковый светло-коричневый оттенок кожи и веснушки, а глаза одинакового ярко-сине-зеленого цвета. Но собрать все это воедино было почти невозможно. И девушка явно не хотела, чтобы я знал. Иначе сказала бы мне, кто он, в ту ночь, когда я столкнулся с ней возле квартиры Мэддисона или когда я застал ее за просмотром его игры в баре в Денвере.

Теперь понятно, почему она живет через дорогу от меня. Ее брат зарабатывает сумасшедшие деньги.

Инстаграм-аккаунт Стиви, конечно же, закрыт. Единственное, что я могу видеть, это ее уменьшенную фотографию профиля, которая представляет собой вид из иллюминатора самолета с заходящим солнцем. В ее статусе написано: «Возможно, уехала из города…», а после этого стоит эмодзи самолета.

Не задумываясь, я отправляю дикой девушке запрос на подписку.

Чувствую себя прекрасно выходя из автобуса и садясь в самолет после легкой победы над командой Нэшвилла. Или я должен сказать, что чувствую себя хорошо из-за игры.

А вот от чего я не в восторге, так это от того, что Стиви до сих пор не ответила на мой запрос в Инстаграм. Прошло уже несколько часов. Уверен, что она его видела.

Вчера вечером, когда она отклонила мое предложение, мне это даже понравилось. Кроме того, я думал, что Стиви так и сделает. Она не поддалась мне так легко, что делает эту погоню еще более увлекательной. Это держит меня в напряжении, что теперь случается очень редко. Но я бы не возражал, чтобы Стиви немного уступила, даже если это так просто, как принять мой глупый запрос на подписку в Инстаграм.

— ЭЗ! — окликает один из новичков из задней части самолета. Я начинаю ослаблять галстук на шее, когда он спрашивает: — Трахнул вчера южанку? — достаточно громко, чтобы услышал весь самолет, включая конкретную стюардессу, которая, как оказалось, шла по проходу, пока мы разговаривали.

Я бы предположил, что девушки на борту уже привыкли к нашему сквернословию. Самолет для нас — это продолжение раздевалки.

Стоя в проходе рядом со своим местом, я пытаюсь откинуться назад, чтобы Стиви могла пройти мимо, но, будем честны, я не очень-то двигаюсь. Любому нелегко пройти мимо пятидесяти парней, которые только что поднялись на борт самолета и еще не сели, поэтому я притворюсь, что пытаюсь быть джентльменом и «ухожу с дороги».

Девушка отказывается смотреть на меня, пробираясь из задней части самолета к передней, но когда проходит мимо меня, я кладу руку ей на поясницу и направляю ее, пока она протискивается вперед.

И когда ее попка касается передней части моих брюк, я рукой сжимаю ее бедро, и ее тело напрягается под моим прикосновением, прежде чем Стиви продолжает свой путь.

— Зандерс! — снова зовет новичок, привлекая мое внимание. — Давай, парень, мне нужны подробности!

— Только потому, что ты не можешь потрахаться, Томпсон, это не значит, что тебе нужно слышать все подробности сексуальных похождений Зи, — вклинивается Мэддисон, пытаясь помочь мне избежать расспросов моих товарищей по команде о том, как прошла моя ночь.

Не то чтобы мы со Стиви переспали, и он это знает, но если и когда придет время, мне действительно придется держать это в тайне от остальных парней — чего я никогда раньше не делал.

— Я не целуюсь и не треплюсь, — отвечаю я Томпсону со своего места в ряду у авариного выхода.

Весь самолет на мгновение замолкает, прежде чем по салону разносится хохот на уровне гиены.

— Чушь!

— Ты ударился головой?

— Это твоя любимая тема для разговоров, ЭЗ! — Вот лишь некоторые из криков, которые доносятся из задней части самолета от моих товарищей по команде. И я не пропускаю крики из передней части самолета, где сидит тренерский штаб.

— Я знаю, что ночью тебе что-то перепало, — вставляет Рио. — В одну секунду ты был в баре, а в следующую — исчез. Такое случается только тогда, когда в деле замешана цыпочка.

Мой взгляд устремляется к Стиви, которая пытается отвлечься бессмысленными занятиями в передней части самолета, в то время как люди продолжают занимать свои места. Она не смотрит на меня, но ее веснушчатое лицо приобретает дополнительный румянец.

Рио не знает, что на самом деле мне отказали, чего со мной не случалось с тех пор, как я достиг половой зрелости. Прошлой ночью единственное что мне перепало, это моя правая рука, когда мне пришлось передернуть после того, как проводил Стиви в отель. У меня был стояк практически все время, начиная с того момента, как я прижал ее к стене, и заканчивая тем, как мастурбировал в душе.

Мэддисон поворачивается лицом к остальным парням.

— Как насчет того, чтобы вместо того, чтобы гадать, куда Зи засунул свой член прошлой ночью, вы, ребята, подумали о том, как, черт возьми, собираетесь исправлять те тридцать восемь процентов выигранных вбрасывании, которые вы вдвоем набрали сегодня.

— Да, капитан, — одновременно выпаливают Рио и Томпсон, из задней части самолета, наконец-то, оставляя допрос о том, как прошла моя ночь.

На протяжении всего полета в Филадельфию я постоянно смотрел на свой телефон, надеясь увидеть, что Стиви приняла мой запрос.

Шокирующая новость… она не приняла.

Я даже пошел в туалет в задней части самолета, и когда это делал, увидел, что Стиви сидит в кухонном блоке и прокручивает свою чертову ленту Инстаграм.

Однако мой Инстаграм наводнен множеством девушек из Филадельфии. Я все еще надеюсь, что Стиви разберется во всем и проведет со мной одну безумную ночь, но на случай, если она действительно не захочет, у меня есть варианты.

У меня всегда есть варианты.

Как только в салоне гаснет свет и большинство парней засыпают, я снова направляюсь к бортовой кухне.

— Что-то нужно, Зандерс? — спрашивает светловолосая коллега Стиви. Индиана, кажется, так ее зовут. Или что-то вроде этого.

— Хм, — хмыкаю я в раздумье, пытаясь заявить о своем присутствии, и привлечь внимание дикарки. Но Стиви не обращает внимания на меня, стоящего позади нее и загораживающего вход на кухню. Вместо этого девушка продолжает возиться со своим телефоном, стоя ко мне спиной.

— Знаешь что, — говорит ее коллега. — Думаю, я пойду найду Тару и отвлеку ее ненадолго.

Это привлекает внимание Стиви, и она переводит взгляд на свою коллегу. Мои брови так же взлетают вверх. У этой блондинки хорошо развита интуиция, потому что я знаю, что Стиви ни за что на свете не расскажет ей ничего. Не после того, как взбесилась прошлой ночью, думая, что могут быть какие-то просочившиеся фотографии нашего «панибратства».

Стюардесса проносится мимо меня, со знанием дела похлопывая меня по плечу, и оставляет меня наедине со Стиви.

— Тебе что-нибудь нужно? — спрашивает Стиви, все еще глядя в свой телефон и не поворачиваясь ко мне лицом.

Я украдкой оглядываюсь через плечо на остальную часть самолета, просто чтобы убедиться, что никто не обращает на нас никакого внимания. В хвостовом кухонном отсеке относительно темно, так что сомневаюсь, что ее коллеги могут видеть нас из передней части.

Поскольку большинство людей спят, а ее коллеги отвлечены, я делаю медленные, неторопливые шаги, чтобы встать позади нее, всего в нескольких дюймах от ее тела.

Мне нравится быть так близко к ней. Отсюда я почти могу сосчитать веснушки, украшающие ее нос и щеки, плюс от девушки чертовски хорошо пахнет. Я немного помешан на чистоте, но некоторым из моих товарищей по команде не помешал бы урок гигиены.

Стиви застывает от моего движения, но отказывается повернуться ко мне лицом. Положив руки на стойку перед нами, по обе стороны от девушки, я заключаю ее в клетку.

Я вижу, как учащается пульс у нее на шее, но Стиви продолжает пытаться изображать спокойствие.

— Тебе что-нибудь нужно? — снова спрашивает она, не отрывая глаз от экрана своего телефона, который лежит на стойке перед нами.

Я не собираюсь признаваться в том, что знаю о том, что она сестра Райана Шея. По какой-то причине Стиви не хотела говорить мне об этом, так что я буду продолжать делать вид, что понятия не имею. Не то чтобы это имело значение. Если что, этот маленький факт сведет нас со Стиви больше, чем уже сделала Вселенная. Райан известен в чикагском спорте, как и я. Мы вместе участвуем в огромном количестве городских мероприятий.

— Только одно, — шепчу я, мои губы в нескольких дюймах от ее уха и украшающих его крошечных золотых сережек.

Этот момент — слишком хорошая возможность, чтобы упустить ее. Телефон Стиви лежит прямо на стойке перед нами, разблокированный, и девушка пытается отвлечься, прокручивая его.

Стоя позади нее, я беру все под контроль, нахожу ее приложение Инстаграм, открываю его и сразу же перехожу к запросам на подписку.

Есть только один — от меня.

— Просто притворюсь, что ты этого не видела.

Я наблюдаю за тем, как маленькая улыбка приподнимает уголки ее губ.

Я принимаю запрос за нее. Затем, не раздумывая, нажимаю на маленькую синюю кнопку с надписью «подписаться в ответ», добавляя Стиви в мой смехотворно длинный список подписчиков.

Сокращая расстояние между нами, я прижимаюсь грудью к ее спине.

— Когда передумаешь. — Мой тон низкий, губы касаются кончика ее уха. — Вот так ты свяжешься со мной.

Я наблюдаю, как тело Стиви слегка дрожит от озноба, но ее взгляд не отрывается от телефона, избегая зрительного контакта со мной.

— Поняла, милая? — спрашиваю я, нуждаясь в подтверждении того, что я не сошел с ума. Что это улица с двусторонним движением. Что она хочет провести ночь со мной так же сильно, как я хочу провести ночь с ней.

Воздух сгущается от напряжения и предвкушения, пока я жду ответа Стиви. Очень слабый, почти незаметный кивок ее головы — подтверждение, говорящее мне, что это произойдет, и, вероятно, произойдет скоро.

Девушка слегка льнет к моему телу, ее голова покоится на моей груди. Подавшись вперед, я прижимаюсь к ней так сильно, как только могу, нуждаясь в том, чтобы чувствовать ее, и показать ей, как чертовски сильно я ее хочу.

Стиви едва заметно выпячивает зад, трется об меня, ее бедра двигаются по маленькому мучительному кругу, и могу только надеяться, что низкий стон, который я случайно издаю, слишком тихий, чтобы кто-то еще мог его услышать.

— Эй, Стиви? — зовет Рио сзади меня, пугая нас обоих.

Прерывание заставляет Стиви отскочить назад и отодвинуться от своего телефона, ее попка еще сильнее вжимается в мой пах. Тихое шипение срывается с моих губ от этих ощущений, и нет ни единого шанса скрыть стояк, который я испытываю из-за этого.

— Можно мне «Гаторейд»?

Закатывая глаза, я быстро поворачиваюсь лицом к той стороне самолета, где находится выходная дверь, нуждаясь в том, чтобы скрыть гребаный камень, образовавшийся в моих спортивных штанах.

— Конечно, Рио.

Какого черта? Она никогда не была так добра ко мне, когда я просил ее сделать свою работу.

— Он в гребаном холодильнике, Рио! — говорю я слишком громко, совершенно расстроенный. — Прямо там, чувак, — я показываю через плечо на огромный белый холодильник, стоящий менее чем в футе от него. — Прямо, блядь, там.

Когда взгляд Стиви останавливается на действии, происходящем в передней части моих штанов, ее лицо озаряется весельем.

— О. Так ты знаешь, где это?

— Не шути со мной, милая, — предупреждаю я, пытаясь перестроиться так, чтобы товарищ по команде не увидел мой стояк. Но, очевидно, мое предупреждение не такое уж суровое, потому что Стиви хихикает, полностью удовлетворенная эффектом, который ее тело оказывает на мое.