Высота в милю

ГЛАВА 31

СТИВИ

Тяжелая рука крепко прижимает меня к твердой груди, когда открываю глаза ото сна.

Не то чтобы я много спала, если вообще спала.

После первого раунда мы с Зандерсом заскочили в душ, что быстро привело к грубому и грязному второму раунду, несмотря на то, что мы пытались отмыться. Затем где-то посреди ночи, когда он проснулся с моей задницей, крепко прижатой к его члену, начался третий раунд, нежный и медленный.

От презервативов быстро отказались, когда я сказала, что принимаю таблетки. И хотя количество сна было минимальным, он был глубоким и спокойным благодаря чертовски дорогому матрасу Зандерса и тому факту, что мое тело было абсолютно измождено защитником рядом со мной.

Рука Зандерса лежит на нижней части моего живота, когда я спала на боку, спиной к нему. И не собираюсь лгать, я резко втянула воздух, когда он впервые прикоснулся ко мне там, но, как делала с тех пор, как я встретила этого мужчину, я отпустила это, помня, что ему действительно наплевать на то, что у меня есть немного лишнего на этой части моего тела.

— Доброе утро. — Его голос хриплый и скрипучий, но чертовски красивый для моих ушей.

Зи обхватывает меня одной ногой, похожей на гигантский древесный ствол, притягивая ближе.

— Доброе утро, — я поворачиваюсь к нему лицом, мое обнаженное тело прижимается к его.

Улыбка Зандерса мягкая и искренняя, парень нежно играет с моими волосами.

— У тебя потрясающие волосы.

Я закатываю глаза.

— Даже не хочу знать, как они выглядят. Кудри, намоченные в душе, а затем высушенные в постели — ужасное сочетание.

— Не забудь добавить, что они еще были намотаны на мой кулак.

— Ах да, как я могла забыть.

— Не знаю, — вздыхает Зи. Скользит рукой к моей заднице, сжимает. — Я никогда ничего не забуду из прошлой ночи. На самом деле, не уверен, что смогу молчать об этом.

Я держусь за его талию, положив туда свою руку.

— Ты должен. Это секрет.

Его лицо слегка вытягивается, прежде чем парень приходит в себя.

— Знаю, — он сжимает нижнюю часть моего бедра, подтягивая меня, чтобы я оседлала его.

Очевидно, что нам нужно обсудить это и выяснить, где лежат наши границы за пределами пентхауса Зандерса, но все, на чем я могу сосредоточиться, это на том, как сильно я была бы не против четвертого раунда с прекрасным обнаженным мужчиной подо мной.

Скрестив руки на его груди, я упираюсь в них подбородком, мои колени согнуты по обе стороны от его бедер. И продолжаю смотреть на него, как на совершенно нового человека. Нежный и милый, хотя думаю, что, возможно, он всегда был таким. Просто никому не давал этого увидеть.

— Количество внимания, которое ты получаешь, просто ошеломляет, — бормочу я себе под нос.

Зандерс убирает мои растрепанные локоны с лица, прежде чем одарить меня извиняющейся улыбкой.

— Я знаю.

Я робко улыбаюсь ему в ответ, не говоря больше ни слова, потому что мне действительно больше нечего сказать по этому поводу. Он такой, какой есть.

— Возможно впервые за всю жизнь, мне хочется, чтобы никто не знал, кто я, — он проводит кончиками пальцев по моей голой спине. — Но, Стиви, то, что мы молчим, не значит, что я не хочу, чтобы люди знали о тебе. Если бы не твоя работа и не мой гребаный контракт, я бы не стал молчать о тебе.

Я прячу свою глупую легкомысленную улыбку у него на груди.

— Так что не думай ни секунды, что я молчу об этом по какой-то другой причине.

В его словах есть скрытый смысл, и я сразу улавливаю его, поэтому наклоняюсь и целую его за это.

— Мне нравится, что ты в моей постели.

— Мне нравится быть здесь, — я проверяю часы на его тумбочке, вспоминая, что сегодня день рождения моего отца и у нас назначен видеозвонок. — Но мне нужно идти.

Я отталкиваюсь от его обнаженного тела, но парень хватает меня, удерживая на месте.

— Стоп, стоп, стоп. Новое правило. Тебе больше не нельзя убегать от меня.

— Я и не убегаю. Но мне нужно попасть домой, чтобы я могла позвонить папе.

— Твой телефон здесь. Позвони сюда.

— Мне нужен ноутбук. Это трехсторонний звонок с Райаном.

— У меня есть компьютер, Ви. Оставайся здесь. Пожалуйста. — Его тон и взгляд умоляющие, и я никогда не видела этого высокомерного человека таким отчаявшимся и нуждающимся. На самом деле, мне приходится сдерживать себя, чтобы не рассмеяться над его неожиданной стороной.

— Хорошо, — снова опускаюсь на его тело. — Я останусь.

Зандерс хватается двумя руками за мою задницу, вдавливая меня в себя.

— Утренний секс и завтрак.

— Завтрак, да, — я похлопываю его по груди, слезая с него, прежде чем начать то, что не успею закончить. — Утренний секс, нет. У меня нет времени.

— Я быстренько.

Из меня вырывается снисходительный смех. Что-то подсказывает мне, что в том, как трахается Зандерс, нет ничего быстрого. Даже если это «быстро», то, скорее всего, подробно и всесторонне, чтобы убедиться, что каждой части моего тела уделено его полное внимание.

И в любое другое время я бы не посмела жаловаться, но Райан находится на Восточном побережье по работе, и нам нужно сделать этот звонок до его утренней тренировки.

— Хорошо, — смиряется он. — Тогда секс после завтрака.

Мы оба слезаем с кровати, и Зандерс притягивает меня к своему безупречному татуированному телу, прижимая спиной к своей груди.

— Я вчера купил тебе одежду. Она в нижнем ящике. Или, если предпочитаешь носить что-то мое, то можешь взять все, что захочешь.

Зандерс нежно целует меня в плечо, а затем быстро натягивает пару спортивных штанов. Но прежде чем оставляет меня одну в своей комнате, шлепает меня по заднице.

— Ради всего святого, Ви. Твоя задница просто обалденная! — стонет Зи, откинув голову назад, и направляется на кухню.

Оставшись в одиночестве в его комнате, меня поражает осознание. Неужели это действительно произошло прошлой ночью? У меня легкое головокружение, а грудь словно наполнена воздухом и готова вот-вот лопнуть. Я как будто парю, и мои ноги не могут коснуться земли, но самым лучшим образом.

Самым удивительным образом.

Мне очень нравится Зандерс, и это пугает. Но быть напуганной гораздо лучше, чем не поддаваться тому, чего хочу.

Открыв нижний ящик большого комода Зандерса, я обнаруживаю несколько пар спортивных штанов, леггинсов и хлопковых шорт. Несколько разных толстовок, некоторые с капюшонами, некоторые без. Множество футболок и фланелевых рубашек, но все эти предметы одежды объединяет то, что они совершенно новые, с прикрепленными бирками.

Это чертовски заботливо, и не потому, что он потратил на меня деньги. Зандерс разбрасывается деньгами, как будто это ничего не значит. А потому что он купил все в пяти разных размерах. Здесь есть штаны, в которые я не втиснусь и за миллион лет, а есть такие, которые были бы настолько велики, что я бы в них утонула. Но дело в том, что Зи сделал все возможное, чтобы не угадывать мой размер и не ошибиться. Со мной такое уже случалось, и это очень стыдно. Вместо этого Зандерс подобрал все размеры, чтобы я могла выбрать то, в чем мне будет наиболее комфортно.

Это напоминает мне о рождественском подарке, который он мне подарил. Три пары штанов трех разных размеров. И чем больше я узнаю Зандерса, тем больше понимаю, что это было сделано намеренно.

Не собираюсь лгать. Я в двух секундах от слез, потому что мне никогда не приходилось сталкиваться с тем, чтобы кто-то понимал, как тяжело, когда для него покупают одежду. Чаще всего это неловко, когда делаются предположения и вещи не подходят по размеру. А потом возникает чувство вины, связанное с невозможностью носить этот подарок.

Так что, его жест заставляет меня почувствовать себя всепоглощающе замеченной.

Я формирую стопку одежды, которую никогда не смогу носить, потому что она слишком большая или слишком маленькая, и откладываю ее в сторону, чтобы сегодня же пожертвовать. Я не смогу извлечь из них пользу, но кто-то другой сможет, а Зандерс не похож на того, кто возвращает покупки в магазин.

Взяв все вещи и размеры, которые выбрала, чтобы оставить, я кладу их в нижний ящик, претендуя на этот маленький кусочек пентхауса Зандерса. Но вместо того, чтобы одеться в то, что он мне купил, я колеблюсь. Он дал мне разрешение надеть что-то из его вещей, что звучит неплохо.

Я никогда раньше не носила одежду парней. По крайней мере, не в милом смысле. У меня никогда не получалось, потому что мужская одежда имеет прямой крой, а у меня изгибы. Их рубашки и толстовки всегда слишком обтягивали мой живот, а брюки не могли вместить мою задницу. Но Зандерс — огромный мужчина с бедрами толще моих, так что, возможно, это сработает.

Порывшись в его ящиках, я нахожу футболку и пару баскетбольных шорт, и даже не могу передать то маленькое чувство победы, которое проносится в моей груди, когда они легко надеваются. Я, наверное, никогда никому не скажу об этом, потому что это кажется таким незначительным и неважным, но впервые в жизни я чувствую себя так, как чувствовали себя все другие девочки, когда я росла, и они надевали на игры толстовки или майки своих парней.

Я обнаруживаю Зандерса стоящим без рубашки у плиты, его золотая цепочка и татуировки вызывают во мне всевозможные непристойные мысли в этот утренний час.

— Так, не стоит слишком обнадеживаться завтраком. Я понятия не имею, что делаю, и никогда раньше не готовил для кого-то.

Я утыкаюсь головой в его спину, обвивая руками его талию.

— Я буду рада чему угодно.

Зандерс мягко улыбается мне через плечо, но когда видит во что я одета, улыбка становиться шире.

Я хватаю его руку, поднимая ее вверх, чтобы рассмотреть.

— Тебе, наверное, стоит снять это, прежде чем снова идти в душ, — я киваю в сторону моего кольца, которое он носит на мизинце. — Мои не так хороши, как твои. От металла твой палец наверняка позеленеет.

Зандерс поворачивает голову и прижимается своими губами к моим.

— Похоже, однажды мне придется заменить все твои.

— Я не это имела в виду. Мне не нужно, чтобы ты тратил на меня деньги. Мой брат и так слишком часто это делает.

Я поворачиваюсь, чтобы выйти из кухни, но Зандерс хватает меня за талию и притягивает к себе.

— Может быть, тебе стоит позволить нам. У меня никогда не было никого, на кого бы я тратил свои деньги, кроме себя и Мэддисонов.

Повернувшись к нему лицом, я наклоняю голову.

— Мне плевать на твои деньги, Зи. Я не хочу, чтобы ты думал, что это имеет какое-то отношение к моим чувствам к тебе.

«Я не хочу, чтобы ты думал, что другой человек использует тебя ради твоих денег так, как пытается твоя мама».

Он смеется.

— Милая, я, блядь, знаю это. Ты предпочитаешь носить одежду из секонд-хенда, когда твой брат зарабатывает миллионы долларов в год. Ни на секунду не подумал бы, что ты используешь меня ради моих денег.

Закатывая глаза, я прижимаюсь к нему, понимая, насколько нелепо я звучу.

— На самом деле это одна из вещей, которая заставила меня понять, что ты мне нравишься, — продолжает Зи. — Мне плевать, что твой брат знаменит, но было приятно видеть, что тебя не впечатляет ничего материального, когда дело касается меня. Я не мог использовать эту часть своей жизни, чтобы произвести на тебя впечатление. А обычно так и было.

— О, черт возьми. Прекрасно. Можешь купить мне новые украшения. Но я хочу все самое дорогое.

Глубокий смех Зандерса эхом отражается от стен кухни.

— Договорились, — он целует меня. — Ноутбук для тебя на столе.

Открыв его компьютер, я устраиваюсь поудобнее за столом в столовой Зандерса.

— Ты заберешь Рози сегодня со мной? — спрашивает он из кухни.

— Думаю, что не стоит. Это ее первый день с тобой. Не хочу, чтобы она привязалась ко мне, когда станет твоей собакой.

Из-за этого огромный защитник без рубашки на кухне заходится от смеха.

— Ви, — он замолкает, не в силах вымолвить ни слова. — Рози одержима мной. Ты — старая новость.

Разинув рот в притворной обиде, я бросаю на него убийственный взгляд, но, к сожалению, он прав.

— Придурок.

Парень пожимает плечами, находя себя смешным.

— Как бы то ни было, думаю, что первый день вашей совместной жизни должен быть только для вас двоих.

— Хорошо. Если ты настаиваешь, — Зандерс направляется ко мне с чашкой кофе в руке. — Черт, — останавливается у обеденного стола. — Я даже не знаю, какой кофе ты любишь.

Это так мило, и я открываю для себя совершенно новую его сторону.

— Желательно с алкоголем, зная, что мама будет на этом звонке.

— Точно, алкоголь, — он возвращается с бутылкой «Бейлис» в руке и наливает сливочный ликер в мой черный кофе.

— Я пошутила.

— А я нет.

Пока сижу в ожидании нашего видеочата, мои колени подпрыгивают от нервов. У меня больше нет кольца на большом пальце, которое я могу крутить, поэтому я неловко тереблю подол рубашки Зандерса, которая на мне, пока мой взгляд скачет по комнате.

Вчера вечером я была в этой комнате довольно долго, но как-то не заметила вазу с красными розами, спрятанную в углу у окна.

— Зи! — кричу я в соседнюю комнату. — Это цветы для меня?

Он выглядывает из-за перегородки и смотрит на вазу.

— О, нет, конечно не для тебя, потому что прошлая ночь не была свиданием. Ни в коем случае. — Его нахальная улыбка очаровательна.

— Доброе утро, Ви, — приветствует брат, подключаясь к нашей видеосвязи.

Зандерс подмигивает мне, немного успокаивая мои нервы, и оставляет меня наедине с моей семьей.

— С днем рождения, папа, — первое, что я говорю, как только он и мама появляются на экране.

Мой отец одет скромно, так как они сидят в гостиной, но мама при полном макияже, волосы уложены в идеальную прическу, а наряд идеально подобран. Я не ожидала ничего меньшего, даже в такой ранний час.

— С днем рождения, папа, — добавляет Райан. — Извини, я не на долго. Мне нужно успеть на командный автобус.

— Без проблем, я знаю, что вы оба заняты. Я просто счастлив, что могу увидеть двух своих детей.

— Райан, ты готов к сегодняшней игре? — маму так и распирает от гордости.

— Думаю, да. Ее показывают по «И-Эс-Пи-Эн». Вы же будете смотреть?

— Конечно, будем, — сияет мама. — Мы ни за что не пропустим.

— Ви… — папа подается вперед, прищурив глаза. — Где ты? Не похоже на твою квартиру.

Мой взгляд несется к Зандерсу, который входит в комнату с тарелкой в руке, но старается держаться вне поля зрения камеры.

— Э-э-э, — колеблюсь я. Несмотря на то, что моим родителям разрешено знать, с кем я встречаюсь, я не хочу, чтобы они знали. Не хочу, чтобы мама все испортила. — Прошлой ночью я осталась у друзей.

Райан фыркает, зная, что я несу полную чушь. Готова поставить хорошие деньги на то, что он точно знает, где я нахожусь, хотя я ему не сказала.

Зандерс ставит мой завтрак на стол за ноутбуком, чтобы никто его не видел, прежде чем одарить меня застенчивой, извиняющейся улыбкой и направиться обратно на кухню. Того завтрака, над которым он работал у плиты, нигде не видно. Вместо него на моей тарелке два куска нашей вчерашней пиццы, что меня вполне устраивает. Может быть, Зандерс и не очень хорош на кухне, но отсутствие бытовых навыков, он компенсирует другими способами.

Расстояние в пятьсот миль между Чикаго и Нэшвиллом как нельзя более необходимо, когда я чувствую неодобрительный взгляд моей матери через экран компьютера. Я чувствую, как ее голубые глаза сканируют мою одежду и лицо без макияжа, прежде чем задержаться на ужасной утренней прическе.

Я пью кофе и набиваю рот холодной пиццей.

Разговор проходит относительно быстро и безболезненно, внимание уделяется отцу и его планам на день, но когда мама просит меня оставаться на связи, когда Райан отключается и уходит на утреннюю тренировку, нервы начинают сдавать.

— Как дела? — спрашивает она.

Я хмурю брови в замешательстве. Это странно. Моего отца и брата больше нет в комнате, чтобы притворяться.

— Нормально.

Мама расправляет плечи. Когда речь идет обо мне, я редко вижу ее лучезарную улыбку, но сегодня она в полной мере проявляется.

— Бретт звонил мне на днях.

— О, боже, — я закрываю лицо руками. — Зачем?

— Надеялся, что я смогу поговорить с тобой о том, чтобы дать ему еще один шанс, и Стиви, я действительно не понимаю, почему ты этого не сделаешь.

Вот же гребаный ублюдок. Подлый маленький сучонок. Он побежал к моей матери, хотя знает, что у меня с ней не самые лучшие отношения, чтобы использовать ее для манипулирования мной и заставить дать ему еще один шанс. Впервый раз в жизни я сказала «нет» его играм, и Бретт побежал жаловаться к моей матери.

Козел.

— Мама, мне не нравилось то, кем я была, когда встречалась с Бреттом, так что это достаточная причина для того, чтобы не сходиться с ним снова, и я бы не хотела объяснять все эти грязные подробности.

— Ну, Стиви, ты не становишься моложе.

Может хватить уже нести эту чушь?

— Почему, черт возьми, возраст имеет значение?

Вот дерьмо.

— Не повышай на меня голос, юная леди. А возраст имеет значение из-за детей, брака и всего остального, чего, как я надеялась, ты уже достигнешь к настоящему времени.

Я не могу сейчас остановиться, и мне все равно.

— Ты что, издеваешься надо мной? — Мой голос дрожит и повышается, из-за чего Зандерс высовывает голову из-за угла, проверяя меня. — Может быть, я не хочу детей. Может быть, не хочу замуж. Может быть, не хочу делать ничего из того, что ты от меня ожидаешь.

— Ну, это очевидно. Ты определенно не сделала ничего из того, чего я от тебя ожидала.

— Ты права, мама. Я такое разочарование, не так ли? Потому что я предпочитаю работать волонтером в собачьем приюте, а не сидеть дома и изображать степфордскую жену. Или потому что предпочитаю ходить по комиссионным магазинам, а не носить то дерьмо, которое носишь ты и все твои претенциозные друзья. Или, может быть, я разочарование, потому что не хочу выходить замуж за парня, который использовал меня в течение трех лет, пока ему было скучно. Прости, мам, что я больше не хочу быть его запасным вариантом, но с меня хватит того, что вы оба заставляете меня чувствовать, что меня недостаточно. И я действительно покончила со всеми, кто заставляет меня чувствовать себя подобным образом.

— Стиви, я…

Мама не может продолжать, потому что Зандерс быстро подходит и закрывает ноутбук.

— Что ты делаешь?! — Я все еще взбудоражена, энергия течет по моим венам. Я хочу продолжать. Хочу сказать все, что у меня на уме. Понятия не имею, откуда все это взялось, но теперь я не могу остановиться.

— Я останавливаю ее. — Голос Зандерса спокоен и сосредоточен. — Ты сказала то, что должна была сказать, и, насколько могу судить, все, что она может возразить, я бы не хотел слышать. Пока она не научится разговаривать с тобой. По крайней мере, не в моем доме.

Я делаю несколько глубоких вдохов, успокаивая себя. Или, по крайней мере, пытаюсь.

— Ты в порядке? — мягко спрашивает Зи.

— Она такая стерва.

Из его груди вырывается смех.

— Да, она такая. Но ты в порядке?

Я делаю долгий глубокий вдох.

— Да, вообще-то, да. Мне было приятно.

— Да, черт возьми. Вот это моя девочка.

Хотела бы я сказать, что не знаю, откуда взялась эта вновь обретенная уверенность, но это было бы ложью. Все это благодаря огромному хоккеисту, покрытому татуировками и золотыми украшениями, который не дает мне забыть о моей значимости.

— Я просто хочу, чтобы она принимала меня такой, какая я есть, и тот факт, что ее одобрение или его отсутствие так беспокоит меня, приводит в ярость.

— Не хочу читать тебе нотации, Ви, но правильные люди, те, кто заслуживает быть в твоей жизни, они примут тебя именно такой, какая ты есть. Это то, чему я быстро научился в последнее время.

Склоняю голову в сторону, выражение моего лица смягчается, и прежний гнев рассеивается.

— Я принимаю тебя таким, какой ты есть.

Зандерс морщит нос, прежде чем занять место рядом со мной и потянуть меня к себе, заставляя сесть к нему на колени.

— Я знаю. — Это сопровождается быстрым поцелуем. — И я принимаю тебя, но важнее всего то, что в какой-то момент тебе нужно будет принять себя.

Ух, этот человек.

— Хорошо, мистер Почти Десятилетняя Терапия, — утыкаюсь лицом ему в шею, мой голос приглушается его кожей. — Я принимаю себя.

Он отстраняется, заставляя меня посмотреть ему в его карие глаза.

— Уверена?

Кивнув, я тихо добавляю:

— Вообще-то, да. Я начала принимать то, что мое тело отличается от тел девочек, с которыми я росла, и это нормально. И приняла свои вьющиеся волосы по сравнению с тем, что, как мне казалось, я когда-то хотела. Просто я провела так много времени с людьми, которые заставляли меня чувствовать, что я недостаточно хороша или выгляжу не так, как они хотели, что не думала, что мне можно это полюбить. Но мне начинает нравится.

Самая мягкая, самая гордая ухмылка расплывается на губах Зандерса, когда он смотрит на меня.

— Не все время, конечно, — продолжаю я. — Бывают дни, когда мне все еще некомфортно в своей коже, но раньше так было каждый день. Теперь, нет.

Он убирает беспорядок, который я называю «утренней прической» с моего лица.

— Это прогресс, Ви.

— Прогресс, — соглашаюсь я.

— Однажды, надеюсь, ты сможешь в полной мере оценить свое тело, потому что, милая, оно секси, и мой член никогда не был так счастлив.

— Господи, — я со смехом откидываюсь назад. — Ты хуже всех.

— Ты одержима мной. Признай это, — он покрывает поцелуями мою шею и щеку. — Эй, у меня новый номер, так что я напишу тебе его позже, хорошо?

— Из-за твоей мамы?

Выражение лица Зандерса становится пустым и жестким, прежде чем он кивает.

— Хочешь поговорить о вчерашнем?

— Не совсем, нет.

Я понимающе улыбаюсь ему.

— Хорошо.

Зандерс колеблется, изучая мое лицо, прежде чем сделать глубокий вдох.

— У меня был приступ паники, потому что я был чертовски зол на нее за все. За то, что позвонила мне, за то, что бросила меня, когда я был подростком, за то, что пытается вернуться в мою жизнь из-за моих зарплат. Такое бывает нечасто, но если я очень расстроен и не могу нормально думать, то иногда впадаю в панические атаки.

Я продолжаю обнимать его за шею.

— Тебя это пугает? — осторожно спрашивает Зандерс. — Может, мне стоит остыть и не рассказывать тебе абсолютно все. Для тебя это слишком?

Хмурю брови в замешательстве.

— Что? Нет, конечно, нет. Я думаю, что это, вероятно, самая привлекательная в тебе вещь, твоя открытость в отношении твоего психического здоровья.

— Привлекательнее, чем мое горячее тело учитывая, как ты несколько раз стонала прошлой ночью, осыпая похвалами мой «достойный наград член»? — Его улыбка не могла бы быть более самодовольной.

— Почти так же привлекательна, как и твоя скромная личность, — невозмутимо отвечаю я, — А твоя мама — полный отстой, Зи.

— Как и твоя.

Я кладу голову ему на плечо.

— Посмотри на нас, — поддразниваю я. — Связь на почве общих травм.

Его тело сотрясается подо мной в беззвучном смехе.

— Вчера я понял, что кажется злюсь на нее и за то, что она сделала больно моему отцу, и, честно говоря, я никогда раньше не думал об этом с его точки зрения.

— Ты говорил с ним?

— Нет, с Рождества. Не пойми меня неправильно, я все еще злюсь на него, но не так сильно, как раньше. Я был эгоистом, думая, что только я пострадал, когда от него тоже ушла жена. Я запутался в своих чувствах, даже когда говорю это.

Я легонько почесываю кожу его головы.

— Прогресс, — повторяю я его предыдущие слова.

Его карие глаза светятся пониманием.

— Прогресс.

Он прячет лицо у меня на шее.

— Что думаешь о том, чтобы прийти на мои игры?

— Зи, — поддразниваю я, отстраняя его лицо и заставляя посмотреть на меня. — Так официально. Ты предлагаешь мне быть с тобой на постоянной основе?

— Да, — он целует меня в губы.

— Думаешь, это хорошая идея? Я не хочу, чтобы меня кто-то увидел.

— Может, и нет, но за меня никогда никто не болел, кроме моей сестры, и это могло бы быть здорово.

Понимание переполняет меня.

— Тогда я приду.

— Да? — светится надеждой Зандерс.

— Да, но мне нужно сидеть подальше от льда, чтобы никакие камеры не могли поймать меня на заднем плане. Мы должны все продумать.

— Хорошо. — Его улыбка задорная и детская, идеальные зубы не удается скрыть. — У меня никогда не было того, кому я мог бы отдать свои абонементы на сезон. Я прослежу, чтобы они были подальше от льда. Просто убедись, что на твоем сексуальном теле майка с моим номером.

— Эх, не знаю насчет этого. Я думала о номере тридцать восемь.

— Рио? Нет, блядь! Тебе разрешено носить только одиннадцатый номер.

— Такой властный.

— Ох, милая. — Его смех мрачен и снисходителен, когда он поднимает меня на руки и несет обратно в свою комнату. — Ты еще ничего не видела.

— Одиннадцать — такое скучное число.

— Ты точно напрашиваешься, Стиви девочка, — Зи швыряет меня на свою кровать. — Кроме того, нет ничего скучного в том, чтобы дважды быть номером один. Как думаешь, почему я выбрал его?

Понимающий смех вырывается из моей груди.

— Теперь все понятно.

Он ложится на кровать, похлопывая по матрасу рядом со своим лицом.

— Иди сюда. Положи колени по обе стороны от моей головы и сядь прямо сюда. — Указательный палец направлен к его губам.

— Что? — я издаю изумленный смешок. — Ни в коем случае. Я задушу тебя.

— Милая, смерть от киски — единственный способ, которым я планирую уйти, так что иди сюда. Если не заставлю тебя кончить хотя бы дважды до моей сегодняшней игры, не думаю, что мы выиграем.

Игриво закатив глаза, я на мгновение задумалась, прежде чем возбужденная улыбка берет верх.

— Если это твоя форма наказания, напомни мне, чтобы я почаще выводила тебя из себя, — я раздеваюсь и быстро забираюсь на него. Мои колени по обе стороны от его головы, я использую стену перед собой для опоры, что позволяет мне нависать над ним.

— Мне нравится, когда ты выводишь меня из себя, и я сказал «сядь», а не «зависни».

Он тянет мои бедра вниз, ртом находит мой клитор. Его талантливый язык творит свою магию, и единственная мысль, которая проносится у меня в голове: «Как, черт возьми, мне так повезло?».