Я буду первым

Глава 1.

Еленка

Езжу сюда уже две недели, а никак не могу привыкнуть. Почему-то МГУ им. М.В. Ломоносова напоминает мне академию Гарри Поттера. Высоченный шпиль,  уходящий в небо, настраивает меня на сказочный лад.

Откинувшись на стул в столовой № 2, лениво наблюдаю за студентами. Из них плещется молодость, жизнелюбие, драйв. Но не изо всех. Цепляюсь взглядом за девчонку в очках. Детское личико, испуганный вид, кипа каких-то бумаг в руках. Мне кажется, она не москвичка. Слишком зашуганная. Или может не в этом дело.

На стул рядом приземляется мое огненное чудо, которое видно издалека. Мало того, что она рыжая, так еще и кудрявая. И волосы носит распущенными.

-Привет, Еленка. О чем мечтаешь?

- О метле.

Дальше следует пауза, взмахи ресниц. Ирина решается все же переспросить:

- О чем?

Вздыхаю.

- Не бери в голову. У меня ностальгия. Хочу назад в Пирогова*.

Теперь уже вздыхает Иришка.

- А кто тебе виноват? Я же тебе говорила, что если ректор узнает о бое, то тебя выпрут.

Жму плечом. Да, она говорила. И я ее, конечно, не послушала. Ночной бой в спортзале университета и организацию тотализатора  с рук мне не спустили. Но было весело. Правда, не долго. Пришлось, перевестись сюда. И, если бы не отчим, у меня это вряд ли получилось. От размышлений на этот счет меня снова отвлекает та девочка в очках. Она с булкой и стаканчиком приблизилась к группе старшекурсников. И один из них вытянул свои длинные ноги в проход как раз, когда она отвлеклась. Специально. Девчонка ожидаемо упала, уронила бумаги, разлила на них кофе.

Реакцией на все это был громкий хохот компании.

- Что ж ты, курица, такая неуклюжая! – наклонившись к девушке, процедил парень, из-за которого она и упала.

- Ой, да, ладно, Макс. Она же из курятника. С чего ей ловкой быть! – ответил ему кто-то из приятелей.

Последовал новый взрыв хохота.

И никто не попытался ей помочь. Некоторые снимали это на телефон. Этакое развлечение для тех, в ком человеческого нет ничего.

Девчонка сидела, сжавшись в комочек. Бледная, и не смела поднять глаза. Вообще ничего не смела сделать. Ни подняться и уйти. Ни как-то ответить.

- Ах, да она плачет! – послышался новый комментарий, - Это она щас смочит пирожок и потом его на пеньке съест.

Все смеялись.

Я глянула на девушку еще раз, ожидая хоть какой-то реакции. Но она сидела, не шевелясь. Я, не спеша, поднялась со стула.

- Лен, Лена, хорошая моя, куда это ты собралась? Мы здесь проучились всего две недели. Давай, год хотя бы на одном месте закончим, - подруга молитвенно сложила руки.

- Эх, Ириска! Не бойся, я без жертв.

Стоило ли поступить, как все? Сделать вид, что ничего не происходит? Что – это не мое дело? Может быть. Большинство живет по принципу – «моя хата с краю». И ничего -чувствуют себя вполне комфортно. Только вот я не из большинства. Парни явно не простые. Одно тряпье на них стоит немерено по меркам среднего россиянина. И в том, что у университета их ждут красивые, дорогие машины, я была уверена. Однако разве это повод вести себя вот так?  Не знаю, как их воспитывают мамы и папы. Но они почему-то думают, что им можно все.

Пальто оставляю на стуле. На мне черное платье чуть выше колена, черные колготки и ботинки на шпильке. Я направляюсь к своре, которая травит беззащитную девочку. С виду не сказать, что и я могу за себя постоять. Но это только с виду. Иллюзия, которую я всячески поддерживаю.

Подхожу к девчонке и спокойно спрашиваю:

- Тебе помочь?

Она вздрагивает от звука моего голоса и поднимает на меня заплаканные глаза. И если глаза – зеркало души, то передо мной хорошая, чистая, домашняя девочка. Но таким больше всего и достается.

Я не такая.

Я понимаю, что рядом сидят мужчины. Молодые. У которых, наверняка, все в порядке с гормонами и естественными реакциями.

А у меня хорошая растяжка, поэтому я не присаживаюсь на корточки, чтобы поднять, то, что она рассыпала. Я наклоняюсь. И да, платье для такого маневра коротковато. Зато у меня длинные, стройные ноги и упругая задница. Смех стихает. Я поднимаю девчонку с пола, собираю ее вещи. И не торопясь, выпрямляюсь.

Тот, кто обращался к Максу, едва не капает слюнями.

- Классный вид сзади! – хвалит меня, - Что делаешь вечером?

Он даже не подозревает, что я просто помогла человеку, а не пыталась их заинтересовать.

Усмехаюсь.

- Мастурбирую.

Я часто так поступаю. Говорю то, что думаю. И обычно реакция вот такая - ступор.

Но тот, кому понравился мой вид сзади, быстро находится:

- Чё скучно так? Давай я помогу.

И демонстративно кладет руку себе на ширинку.

- Кому ты со своим огрызком нужен? - не успеваю я подумать прежде, чем ляпнуть

Некоторые девушки в их компании издают смешки. Неужели проверяли, и я попала в точку?!

Глава 2.

Еленка

Платон* оказывается быстрее Максима и уже через секунду стоит возле меня. Но этого ему мало, он наклоняется ко мне. Так что мы практически соприкасаемся носами.

И тихо спрашивает:

- Вкусно?

Нда-а-а! Вот это я попала. Но сидя в луже, можно позволить себе поплескаться. Тем более, если вода теплая.

Не спеша извлекаю сардельку, так, что во рту остается импровизированная "головка", и хищно сузив глаза, откусываю ее, а затем, не торопясь, пережевываю.

- Фу, гадость! - отвечаю Хромову и демонстративно выбрасываю остатки сардельки в мусорку возле лавочки.

Туда же вытряхиваю и вторую, которая оставалась в контейнере.

Встаю с лавочки и оказываюсь рядом с парнем. Слишком близко. Так, что, кажется, чувствую жар его тела. Сколько я его не видела? Года четыре? За это время он изменился, стал выглядеть взрослее. Вот только впечатление производит все то же - гада и сволочи. Но сейчас меня это не отталкивает, наоборот - вызывает спортивный интерес. Хоть я и на каблуках, он все равно выше меня. Так мы и стоим друг напротив друга, изучая произошедшие с нами изменения.

Я почти жду подколок по поводу того, где я научилась так сосать. Но их нет.

Вдруг раздается вопрос, который задает Максим, о котором я уже благополучно забыла.

- Платон, ты что здесь делаешь?

Хромов стоит слишком близко, почти загораживая все свободное пространство, Привлеченная голосом Макса, я выглядываю из-за плеча Платона, как раз в тот неудобный момент, когда Максимка решает поправить член в штанах, который однозначно приподнялся из-за моих манипуляций. Усмехаюсь, встретившись с Максом глазами. Он недовольно хмурится.

Над ухом раздается глубокий, красивый голос, который теперь не шепчет, как было минуту назад.

- За тобой приехал. Отец тебя сказал привезти, - отвечает Максу.

Меня охватывают недоумение и любопытство. Платон и Максим знакомы? Они родственники? Насколько я помню, у Платона не было родных братьев и сестер.

Собираюсь задать вопрос, но вовремя себя останавливаю. Мне какое дело? И снова встречаюсь с Платоном глазами. Он меня так рассматривает, словно препарирует лягушку в ходе опытов. Мне становится неудобно, хоть я и не знаю, что такое стеснение в принципе.

- А ты изменилась, Еленка, - все тот же глубокий мужской голос завораживает, особенно, когда произносит мое имя, как мелодия флейты - кобру.

Встряхиваю головой. Да что со мной такое? Это все тот же Платон Хромов - хам, грубиян и мажор. На нем буквально светится неоновая вывеска - "НЕ ТРОГАТЬ! СМЕРТЕЛЬНО ОПАСЕН". Но когда и кого останавливали подобные мелочи?!

- Ты тоже, Платон, изменился. Мне пора на занятия. А вы, мальчики, - тут я все же, не удерживаюсь и выразительно смотрю на ширинку Макса, - не дадите друг другу заскучать.

Наградой мне служит краска гнева, что заливает лицо Максима.

Я проскальзываю мимо Хромова и быстро стучу каблучками по плитке.

Вслед мне несутся слова Платона:

- Я не мальчик, Лен.

В этом-то я как раз не сомневаюсь.

Как итог - я опаздываю на начало лекции. И почтеннейший профессор пять минут, глядя в мою сторону, нудит о том, что опоздания - это признак невоспитанности.

На лекции чувствую себя очень некомфортно. Может, из-за неодобрительных взглядов профессора, которые он нет-нет, да и бросает на меня поверх круглых очков. Кто  сейчас такие вообще носит? Ему они ужасно не идут.

А может из-за Ириски, которая не отстает от профессора и тоже сверлит меня взглядом.

- Ну, что? - психую я, дождавшись, когда преподаватель отвлекся от моей скромной персоны.

- Ничего, - тихо и задумчиво тянет она, - Но ты выглядишь так, как будто полчаса с парнем за углом обжималась.

От ее слов громко фыркаю:

- Ни с кем я не обжималась, - шиплю я, стараясь производить как можно меньше шума.

Однако у профессора, кажется, плохое зрение, зато идеальный слух.

Он вызывает меня к себе и просит рассказать тему, которую он объяснял. Тут ему не повезло, программа в Пирогова отличается от здешней, и я в курсе темы. Поэтому, не теряясь, принимаюсь вещать на всю аудиторию все, что мне известно.

Постепенно профессор успокаивается, обнаружив, что и в голове у меня что-то есть, а не только светло-русые кудряшки на ней. И уже спустя минут десять он одобрительно кивает головой, а затем начинает вставлять свои замечания, разнообразив мою лекцию.

Я же параллельно раздумываю над словами Ирины. Не могу я так выглядеть! Не могу! Я ничем таким не занималась.

Только минет имитировала.

Но это совсем ни при чем.

После занятий Ирина остается в университете. Она - очень хороший фотограф, и ей предложили сделать пару репортажей для местной газеты. А я направляюсь к своей крошке "Ламборгини", чтобы ехать домой. И да - машина у меня черного цвета. Потому что настоящая машина должна быть только черной.

Глава 3.

Еленка

Подъезжаю к особняку. Красивое место. Особенно сейчас в сполохах красного, желтого, зеленого. Забираю подарки и иду в дом. Более чем уверена, хитрые мелкие индейцы меня уже засекли.

И точно едва я оказываюсь внутри, как меня едва не сбивает с ног маленький ураган:

- Моя Леночка приехала! - раздается звонкий, детский голосок, и малышка виснет на мне, так что мне приходится бросить пакеты на пол.

Она ловко устраивается у меня на руках, показывая, что спускаться не собирается.

- Ты почему так долго не приезжала? - ее строгий вид  в сочетании с очень правильной речью смотрится уморительно.

Как будто меня отчитывает маленькая учительница.

И тут же на красивом личике застывает печальное выражение.

- Ты меня совсем-совсем не любишь? - тихо, с надрывом спрашивает мелкая манипуляторша.

И так жалобно это звучит, что хочется заплакать.

Но я тоже не лыком шита.

- Даже не знаю, - тяну я задумчиво.

Бровки нахмуриваются, и маленькая учительница возвращается.

- То есть как - "не знаю"? - голос опять звучит строго.

Опускаю ее на пол и решаю прекратить детские мучения:

- Не знаю, люблю ли я тебя вот так сильно, - развожу руки в стороны так широко, как только могу, - Или вот так сильно-сильно.

При этом стараюсь развести руки еще шире. Кажется, даже что- то хрустит.

Лицо Веры озаряет счастливая улыбка.

- А что ты мне купила? - и она мгновенно переключившись, уже  снует по пакетам, отбирая то, что по ее мнению, я собираюсь ей подарить.

- Привет, Лен! - здоровается со мной Матвей.

Он после того, как пошел в школу, старается держаться как взрослый.

Пока помнит об этом. К счастью, это длится не долго.

- Смотри, это тебе, - ловко вытягиваю из цепких пальчиков Веры один из пакетов и достаю металлический конструктор, в котором можно собирать машины, танки, даже стул.

В нем много мелких деталей - планок, болтиков, гаечек. И даже маленькие инструменты. Совсем как настоящие.

- Тебе это брать нельзя! - строго говорю Вере.

- Да, да, я не буду, - важно кивает головой она, - там такие штучки маленькие. Вдруг проглочу и попаду на небушко. И вы все будете плакать. Я не хочу, чтобы вы плакали.

В недоумении смотрю на малышку. Вот откуда она это берет?

- Я послушная, Лена. Я не буду брать.

-Умница! - хвалю я ребенка.

Мы собираем разбросанные коробки и идем в гостиную. Там на диване с газетой расположился хозяин дома. Первое время, не понимаю, что мне кажется странным. А потом до меня доходит - он в очках! Даже сейчас, разменяв четвертый десяток, этот мужчина выглядит так, как будто его разрывают для рекламы трусов или рубашек модельные агентства. Но в очках я его вижу в первый раз. У нас с ним странные отношения. Иногда мне кажется, что мы терпеть друг друга не можем. А иногда он оказывается почти человеком. Не знаю, как мама с ним уживается. Я бы себе такого не выбрала.

- Здравствуйте, Сергей Владимирович! - мурлычу довольно, - А что это у Вас на носу? Очечки? Н-да-а-а... Старость не в радость. Так, глядишь, и песок скоро посыпется.

Он отрывается от чтения, окидывает меня взглядом с макушки и до пяток.

- Надо было попросить, чтобы тебя перевели на Дальний Восток учиться. Как там Ломоносов перед университетом? Стоит еще? Или ты его тоже на какие-нибудь бои оттащила?

Я бы конечно нашла что ответить, но тут в гостиной появляется мама. И нам с отчимом ничего не остается, как мило улыбаться друг другу. При ней мы соблюдаем нейтралитет. Никто из нас не хочет ее огорчать, поэтому мы старательно терпим друг друга.

- Наконец-то! - она быстро целует меня в щеку.

- Сереж, ты мясо пожаришь?

Он отвлекается от газеты и отвечает:

- Так там же холодно.

- Поесть мы можем и в доме. А дети все равно бегают, не замерзнут. Да и воздухом подышат.

Глава крупнейшего холдинга откладывает газету и покорно отправляется на улицу жарить любимой жене мясо.

Мы с ребятней одеваемся потеплее и тоже выходим к мангалу. Мама помогает Сергею, а я с Матвеем и Верой гуляю по саду. И даже на расстоянии замечаю, как Сергей успевает и жарить мясо, и тискать маму. А она очень уж неохотно уворачивается. Еще чуть-чуть и нас отправят смотреть мультики, а сами займутся чем-нибудь интересным. Меня это не раздражает. Они выглядят очень гармонично вместе. И счастливыми.

- Ура! Кир приехал! - Матвей забыл, что он взрослый, и со всех ног бросается к Гордееву -племяннику отчима.

Я знаю, чем вызвана эта радость. Он хочет  подпрячь Кира для сборки конструктора, потому что Сергей этим заниматься не будет. У того правило - сын все должен делать сам.

Глава 4.

Еленка

Возвращаюсь в випку. Кирилла там действительно нет. Как и Саши. Почему этот факт совсем не беспокоит Дзагоева - мне не понятно. Наши отношения с Кириллом еще в самом начале. И он скорее приятен, чем я в него влюблена. Но этот-то жениться собрался?! И вместо того, чтобы блюсти собственную честь спокойно разговаривает, видимо, со своими соплеменниками. Такими же черноволосыми и черноглазыми.

Подхожу ближе, так как они расположились на диване, за которым на небольшом столике лежат мои вещи.

-Господин Дзагоев, будьте так любезны, передайте мне мои куртку и сумку.

Он делает то, что я попросила. Молча.

Однако мужчина в кресле напротив шарит по мне сальными глазами и говорит:

-Девушка, Вы так зажигательно танцевали.

Ему лет 35, не меньше. Он, что, всерьез думает, что может меня заинтересовать?

-И? - сухо спрашиваю, надевая куртку.

Он не успевает ответить, как Самир мягко произносит всего лишь его имя:

-Давид!

Но у этого слова такая обманчивая мягкость, что будь оно адресовано мне, я бы захотела спрятаться.

-Это был просто комплимент, - старается сгладить углы мужчина.

-Раз просто комплимент, тогда спасибо, - коротко бросаю ему уже на ходу вызывая через приложение такси.

-Лена, я могу дать тебе свою  машину с водителем, чтобы ты добралась до дома.

Оборачиваюсь на него, удивленная его словами. Мы знакомы всего ничего. Что он так переживает?

Однако у него на лице лишь вежливая доброжелательность. И желание защищаться пропадает.

-Нет, спасибо, господин Дзагоев. Я уже вызвала машину. Хорошего вечера.

Выбираюсь из клуба в непонятном состоянии. На губах и во рту вкус мужчины, которого я и целовать -то никогда не планировала. А тот, которому доверяла, потерялся как ежик в тумане. Чего надо этим мужикам?!

На улице холодно. Это отрезвляет. В конце концов ничего ужасного не случилось. Я жива, здорова. Мои близкие -тоже. А Кир с его несостоявшейся любовью  - это не так уж и страшно.

Мне приходит уведомление, а следом подъезжает и машина. Залезаю на заднее сиденье, сидеть рядом с водителем нет никакого желания.

Только мы отъезжаем от клуба как приходит сообщение от Платона: " Ты где?"

Не понимаю, почему я должна перед ним отчитываться, но он не успокаивается: "Отвечай!", "Если ты мне не ответишь, я позвоню твоей матери!"

Эти сообщения приходят с разницей по времени, которое надо потратить, чтобы их набрать.

Не то, чтобы я испугалась, но уже поздно, а у этого ненормального совсем нет совести.

Набираю ему: "Я в такси, еду домой".

Следущее сообщение лишает меня точек опоры: "Номер такси мне пришли'.

Собираюсь послать его, но в последний момент передумываю и скидываю ему требуемое.

Он отвечает: "Доедешь, позвони".

Не удержавшись печатаю: " Щаз!!!"

Не знаю, что он мне отвечает, потому что сотовый начинает звонить. На дисплее высвечивается - "Кирилл". Надо же, вспомнил! Рассержено сбрасываю вызов, но звонок раздается снова.

Вызовы повторяются один за одним. И я отвечаю. Прятаться как-то несерьезно.

-Да!

-Лен, ты куда пропала?

-Домой уехала. Тебе было явно не до меня.

-Лен, это не то, что ты подумала.

-Я ничего и не думала. Не нужно так меня никуда приглашать.

-Дай я тебе все объясню...

Его виноватый голос меня почему-то раздражает даже сильнее чем то, что он сделал

Я хотела его выслушать, но вместо этого заявила:

-А ты уверен, что мне это интересно? - и сбросила звонок.

Потом вообще выключила телефон. 

Мы подъехали к моему дому, я рассчиталась за проезд и поднялась к себе.

Стянула одежду, побросала ее как попало, зашла в ванную и залезла в душевую кабину. Под струями воды и телу, и душе стало легче. Это все не стоит того, чтобы расстраиваться. Завернулась в полотенце и, переодевшись в шорты и топ, нырнула в постель, укрывшись с головой одеялом.

Я была вымотана и провалилась в сон без сновидений.

Разбудил меня снова звонок, на этот раз в дверь. Вставать не хотелось. А, посмотрев на часы, мне захотелось убить того, кто пришел. Было четыре часа ночи. Или утра?

Я поплелась к двери, глянула в глазок и замерла, не зная, стоит ли открывать.

-Лен, Лена, открой!

Голос у него какой-то странный. Движимая нехорошим предчувствием, я повернула ключ и приоткрыла дверь.

Первое, что я ощутила - это запах спирта. Он ударил мне в нос и едва не сшиб с ног. Второе, на что обратила внимание, это зажатые в руке ключи от машины.

Кирилла качнуло в мою сторону, но он удержался, уперевшись руками в стены. А потом бухнулся на колени.

-Ленка, я так виноват! Прости меня, глупого!

Я не знала, как реагировать. Да и честно, мне очень хотелось вернуться в постель.

-Ты на машине пьяный сюда приперся?

-Ага. Прощения просить. Я...

Так! Может он что и важное собирается сказать, но не в четыре ночи и не в таком состоянии!

-Кир, я ничего сейчас слушать не буду. Я дико хочу спать. Поэтому давай я вызову тебе такси, и ты поедешь домой?

Пьяные -они с какой-то другой планеты.

У него закрылись глаза, и он покачал головой:

-Не поеду. Я лучше здесь на коврике.

-У меня коврика нет.

-Тогда просто здесь. Пока не простишь.

И он принялся устраиваться на ночевку на полу. Этого еще не хватало. У меня приличные соседи, и он перед моей дверью не вписывается в антураж.

-Гордеев - ты козёл! - пропыхтела я, пока тащила его до второй спальни.

--А ты- моя козочка. Дай поцелую.

И он полез целоваться. Я резко отстранилась, Кирилл покачнулся вперед и улетел носом на кровать, да так и остался. Минуты через три вообще захрапел.

Гори всё синим пламенем! Я хлопнула со злости дверью и ушла к себе.

Мне показалось, что у меня началось психическое расстройство, когда звук дверного звока зазвучал в моих ушах снова. Я кое-как продрала глаза. И да, мне не почудилось. В дверь снова звонили. Но на этот раз в комнате было светло.

Глава 5.

Я высвобождаюсь из рук Платона, который нехотя, но отстраняется от меня.

-Кого там черт еще принес?! - недовольно бормочет себе под нос.

Я в этот раз даже не смотрю в глазок. Я всегда рада гостям.

На пороге Давлатов собственной персоной. Появление его у меня - большая редкость.

Он не дает мне открыть рта.

-У тебя телефон сутки выключен. Дина извелась вся. У Верочки температура, а тебе не дозвонишься.

Я пытаюсь вспомнить, где вообще мой телефон. И понимаю, что скорее всего его возмущение справедливо.

Он звонит по телефону:

-Да, я у нее. В порядке она. Сейчас перезвонит, - успокаивает он маму.

Внутри меня скребется противное чувство вины. Я даже оправдаться не могу, потому что виновата.

-Лена...- начинает он и замолкает, не договорив.

-Ты-то что здесь делаешь? - это он уже адресует появившемуся из кухни Платону.

Давлатов никогда младшего Хромова не жаловал. Возможно, потому что у них много общего.

-В гости пришел, - невозмутимо отвечает тот.

Я перевожу взгляд с одного мужчины на другого. Они сверлят друг друга глазами. Надеюсь, эти драться не будут? Мы только закончили уборку.

-Лена, найди свой телефон и перезвони матери. Она волнуется.

Встревоженно оглядываюсь, направляясь в спальню.

Уже оттуда, поставив айфон на зарядку, слышу:

-Чай допил? Тогда собирайся. Куртка твоя вот и ботинки не забудь.

Это  отчим обращается к Платону.

-Я уходить пока не планировал, -  цедит он в ответ.

-А зря! Пора уже тебе.

Давлатов не особо заморачивается соблюдением приличий.

-Теперь что не так?! Она совершеннолетняя, - психует Хромов.

-И по-прежнему не для тебя.

Дальнейший разговор ускользает от моего внимания, потому что я дозваниваюсь маме.

-Лена! Слава Богу! Ты ушла в клуб и пропала. Ни на один мой звонок не ответила, - укоряет она меня.

Справедливо.

-Мам! Прости, я спала. Телефон разрядился и..., - оправдание, конечно, так себе.

Но другого у меня нет. Объяснять все ей не хочется. Я сама еще никак не могу разобраться.

-Лен, у тебя все хорошо? - теперь голос звучит обеспокоенно.

-Да, мам, - бодро вру я.

-А где Кирилл? - вдруг решает она поинтересоваться.

-Мам, я пойду мужа твоего провожу, -делаю вид, что не расслышала вопроса, -Попозже перезвоню.

В прихожей остался один Давлатов.

Ни куртки, ни обуви Платона нет.

-Твой гость ушел. Мне тоже пора. 

Он исчезает также внезапно, как появился. А я остаюсь в недоумении.

Это что было сейчас вообще?

Вечером мне звонит Ирина, сопит в трубку, потом выдает:

-Лен, ты только сильно не кричи. Ладно? Я не могла ему отказать. 

Она знакома с семейством Хромовых - родители дружат. А к Платону у нее вообще нездоровое отношение под названием - " он классный".

-У него вид был такой... Лен, ты ему очень сильно нравишься. Правда. И он просто хотел поговорить, - затем Ириска делает многозначительную паузу и продолжает, -Лен, ты ж не злишься?

Разумеется, я не в восторге от того, как она поступила. Но Хромов у нее божество, которому прощается все.

-Ирина, последнее китайское предупреждение. Еще раз ты так сделаешь, и я продам тебя в рабство неграм.

-Вообще это негров в рабство продавали.

-Я сделаю наоборот.

-Можно я приеду?

Я хочу побыть немного одна и попытаться разобраться в себе.

-Не обижайся, Ирин, но...

Она не дает мне договорить:

-Он тебе нравится, да?

-Я не знаю.

-Лен, рано или поздно придется стать взрослой. А Платон - он не такой плохой, как ты думаешь.

Она первая отключается. Я же в сумятице своих чувств не могу найти покоя.

А когда засыпаю, мне снится, что я занимаюсь сексом с Хромовым. И мне так хорошо, что не хочется просыпаться.

Следующую неделю меня полностью поглощает учеба и проект для гранта. Ректор разрешил мне участвовать.

Кирилл не позвонил ни разу. И не написал. Меня возмущает такое отношение. Но если он что-то чувствует к чужой невесте, то меня не надо втягивать в этот треугольник. Я не жилетка и не подушка безопасности. Я либо нужна, либо нет. Но не на конкурентной основе.

Платон тоже пропал.

Я бы может и задумалась над всем этим, если бы не была так занята.

Ирина, верная в первую очередь самой себе, как бы между делом сообщает, что Хромов уехал в Европу по делам. А когда она добавляет, что его отправил отец, я невольно задумываюсь, имеет ли Давлатов к этому какое-нибудь отношение. И зачем ему это надо.

Спрашивать у него напрямую не буду. Мне не понравится ответ, я уверена.

Поднявшись на свой этаж вечером пятницы, вижу под своей дверью Кирилла. 

-Мне нужно с тобой поговорить. Пустишь?

Я не маленькая девочка, чтобы хлопать перед его носом дверью. Со мной ничего страшного не случиться, если я его выслушаю. Тем более до случая в клубе у нас с ним все было нормально. И пусть между нами не сумасшедшая страсть. Но он не притворяется, когда говорит, что я нравлюсь ему. Да и я не схожу с ума от любви к нему. Между нами ровные, спокойные отношения, которые устраивают обоих.

Поэтому мне интересны его объяснения.

- Да, проходи, - я отпираю дверь и пропускаю его внутрь.

- Разуйся, пожалуйста, - прошу его, - Тапочки дать?

- Нет, - он послушно снимает ботинки.

- Пойдем на кухню, - предлагаю Кириллу.

Хочется зеленого чая с лимоном и медом. Я, пока не увидела своего гостя, очень хотела есть, но сейчас аппетит пропал. Я уже предчувствовала, что разговор будет тяжелым.

- Чай будешь? - спрашиваю у Кира.

- Лучше кофе.

Он устраивается за столом и напряженно рассматривает свои руки. Я ставлю чайник, мелю кофе, засыпаю его в турку, заливаю холодной водой. В заварочный чайник насыпаю заварку. Чайник закипает быстро, впрочем, как и кофе.

Глава 6.

Задушевный разговор у нас вряд ли получится. Но как тогда добраться до его телефона?

- Что именно? - осторожно уточняю.

Совершенно очевидно, что думаем мы по-разному, и, прежде чем начинать отвечать, нужно точно узнать, что он имеет в виду.

Он запрокидывает голову и смеется. Смех только какой-то очень недобрый.

- Я про Кирилла сейчас. Ты зачем с ним трешься?

Категоричный тон заставляет меня закусить удила.

- А что не так?

- Что не так? Ты серьезно? Или ты решила сразу двумя вертеть?

- Платон, я не понимаю смысла твоих претензий. Ты мне кто?

- Значит, никто?

Вопрос задает резко, отрывисто. В глазах плещется ненависть. Его руки, небрежно лежащие на спинке дивана, сжимаются в кулаки. Он тяжело и отрывисто дышит.

Кажется, я что-то делаю не так. Мне нужно усыпить его бдительность. Вместо этого я довела его до белого каления. Еще чуть-чуть и на нем можно будет греть чайник. Или жарить яичницу. Без сковородки.

Он сверлит меня взглядом. И я опускаю глаза, не в силах ему ничего ответить.

- Никто, - произносит он, медленно покачивая головой и как бы перекатывая это слово на языке, - Никто...

Вдруг что-то меняется даже не за секунду. А за какую-то ее мизерную часть.

- А ну-ка пошли!

Он быстро встает с дивана, рывком поднимает меня и ведет в одном ему известном направлении. Его пальцы на моем запястье - огненные, того и гляди, оставят ожог.

Конечно, надо вырваться. Но мне, как любопытной Варваре, интересно, куда он меня ведет и что собирается делать. Я его не боюсь. Мне просто нравится доводить его. Правда, я вполне отдаю себе отчет, что у каждого - свой предел. И то, как Хромов меня куда-то тащит, говорит о том, что его уже наступил.

Он проталкивается сквозь толпу, не разжимая руки, поднимается на второй этаж. Видно, что хорошо здесь ориентируется. Ну, конечно, ему клубы как дом родной.

Поднявшись, распахивает какую-то дверь и вталкивает меня внутрь. Сам запирает дверь.

Комната, в которой мы оказались, какой-то кабинет для уединенных встреч. К счастью, без кровати.

Я открываю рот, чтобы сказать, что он где-то стукнулся головой об угол. Сильно. Если позволяет себе такие выходки.

Но меня сюда привели явно не разговаривать. Потому что поток гневных невысказанных слов встречает горячий рот мужчины. И его язык, который сразу же оказывается у меня во рту. 

И да, у меня не  отключается разум. Я не теряюсь в пространстве. Я понимаю все, что происходит. Но менять ничего не хочу.

Руки ложатся на его сильные плечи. Надо бы оттолкнуть. Но они напротив прижимают меня к нему крепче. Я пожалею о том, что я делаю, как только он меня отпустит. Но сейчас это то, что нужно.

У меня во рту вкус его рта. Он приятен. Он возбуждает. Между ног рождается сладкое томление. И влага. Хочется потереться о него, чтобы унять эту потребность. Я принимаю все, что он дает мне. Его руки, что мнут мне попу, лишь усиливая жажду. Его язык, что мечется по моему рту, то сплетаясь с моим языком, то оглаживая небо, зубы. Не хочется ни отворачиваться, ни отпираться, что я хочу его. Именно его, а не Кирилла, или еще кого-нибудь из миллионов мужчин, что живут на планете.

Он чуть отстраняется, жадно рассматривая мое лицо. Наверняка раскрасневшееся. Делает шаг, прижимает меня к стене и рукой задирает платье, ныряя под капрон колготок и кружево трусиков. Мне не хочется, чтобы он смотрел на меня, потому что сама чуть развожу ноги, приглашая его. И я за шею притягиваю его ближе к себе, подставляя ему свою под губы. Хочу чувствовать его на своей коже.

Рука мужчины гладит лобок сначала нежно, трепетно, потом грубо сжимая, почти до боли, а зубы кусают шею.

Я вскрикиваю, а он мне ядовито шепчет в ухо:

- Никто, да?

Сейчас бы разорвать контакт, но как же сладко мне становится, когда его пальцы скользят между влажных складок. Я никому не позволяла трогать себя там. Никто до него не вызывал у меня такого жгучего желания самой насадиться на пальцы, что меня ласкают.

С губ срывается стон, когда он надавливает на особо чувствительную точку.

- Никто, Лен. Правда?

Он вынимает руку и отстраняется. Зрачки расширены, дыхание рваное, грудная клетка ходит ходуном, челюсти сжаты. Он делает шаг назад и насмешливо произносит:

- Если бы я захотел, я бы уже тебе вставил. Прямо здесь. Как последней... - тут он обрывает фразу, не договаривая какое-то мерзкое слово.

Обида и неудовлетворенное желание захлестывают меня с головой, поэтому, когда он выходит из комнаты, в спину ему летит:

- Зря не вставил. Значит, первым будет Гордеев.

- Дура! - срывается с его губ, но он уходит, не оборачиваясь.

Я же ловлю себя на мысли, что хочу, чтобы он вернулся, обнял и поцеловал.

Когда дверь за мужчиной закрывается, несмотря на гомон ночного клуба, я оказываюсь в оглушающей тишине. И в растерянности, что так легко позволила манипулировать собой.

Глава 7.

Еленка

Мы с Ириной работаем над докладом, когда мне на телефон приходит сообщение с незнакомого номера: "Знаешь, чем занимается твой парень?"

А потом прилетает фото. Кир и Саша. Вдвоем. Тоска впивается когтистыми лапами в сердце. Как же так? Он ведь обещал... Неужели это все же какой-то дурацкий спор? Или я ему просто не нужна?

Тогда зачем? Ведь я не бегала за ним. Да если честно и не думала о нем, пока он сам не сделал первый шаг.

Душа кровоточит. Вчитываюсь в адрес.

-Лен, что-то случилось?

Ирина, я совсем про нее забыла.

-Ничего такого. Мама просит приехать.

-Так поздно уже.

-Ирин, извини.

-Ладно тебе. Я все понимаю.

Она сегодня на машине. Мы выходим из моей квартиры и уезжаем.

Я понимаю, что мне лучше не ехать туда. Лучше разобраться потом. Но позже всё будет выглядеть опять, как захочет Кир. А мне хочется понять как же между нами всё на самом деле.

Выхожу из автомобиля и вижу Хромова. Кто бы сомневался! Но довольным он не выглядит. Напряженно изучает меня.

-Приехала?

Пожимаю плечами. Зачем спрашивать очевидное?

-Это ты мне писал? - даже не уточняю что именно.

Итак понятно, что без него здесь не обошлось.

-Нет, не я. Мне зачем? - отвечает спокойно, глаз не отводит.

Неужели не врёт?

-Но я знаю, из-за чего ты здесь. Ненаглядный твой ведь не прячется. 

Впервые в жизни мне хочется малодушно сбежать. От всей ситуации. От взгляда, каким прожигает меня Хромов.

Но что это изменит?

-Где он? - не узнаю собственный голос, так глухо он звучит.

Вот теперь уголки губ Платона слегка дергаются в знакомой насмешливой улыбке.

-Пойдем, покажу.

Я бы отказалась, но обыскивать весь клуб в поисках Кирилла бессмысленно.

Ничего не отвечаю, просто киваю. В районе левой груди что-то жалит так, что трудно вдохнуть.

Платон ведет меня по каким-то коридорам. Хорошо, что делает это молча.

Также молча распахивает передо мной очередную дверь. Я вижу их сразу. Кира и ту, другую девушку. Они расположились на диване напротив входа. И их не волнует не распахнувшаяся дверь, ни шум клуба. Да кажется, ничего в мире их не волнует, так самозабвенно они целуются. И вряд ли по тому, что я вижу, можно потом утверждать, что ничего не было. У девушки платье болтается на талии, нет ни лифчика, ни трусов. Кир с обнаженным торсом. Вроде бы только штаны на месте.

Боль разрастается постепенно, накрывая все мое существо. В эту самую секунду какая-то часть меня, самая лучшая, самая светлая, самая чистая - умирает, загибается от этой боли.

Все врут. В памяти всплывают строки 115 псалма - " Всяк человек ложь".

Но зачем Гордееву нужна была я? Не понимаю.

Наверное, можно было бы задать этот вопрос. Момент как нельзя более подходящий. Вместо этого я тихо закрываю дверь. Чтобы он мне не ответил, это ничего не изменит.

Волны горечи омывают меня. Но слез нет. Я не умею плакать.

-Лен! - доносится голос Хромова.

Этот еще ко мне привязался. Резко разворачиваюсь к нему.

Ирина права, мне нужно стать взрослой и в этом вопросе. Какая разница с кем?

Может, после этого они оставят меня в покое?

Платон поднимает руку словно хочет дотронуться, но замирает. Я знаю, что его останавливает. Мой взгляд. В нем сейчас всё, что я чувствую.

-Хочешь меня трахнуть?

Он не ожидает такого предложения. Да еще так прямо. Застывает каменной статуей. Живыми остаются только глаза. Взгляд мечется по моему лицу, высчитывая серьезность моих намерений.

О, зря он волнуется. Я сегодня настроена решительно как никогда. Почему-то мне кажется, что если не станет дурацкой девственности, то и этой боли тоже не станет. Прекратится перетягивание меня как каната.

Платон не отмирает. Чтобы не передумать и не скатиться в обычную женскую истерику с причитаниями: "Как он мог!", беру его за руку и веду за собой.

О чем он думает, я не знаю, да мне и все равно. Получив свое, он испарится как туман под лучами солнца.

Мной сейчас движет боль от предательства человека, которому доверилась. И если так поступил тот, кому я считала возможным доверять, то как со мной будет обращаться тот же Хромов?

На этот вопрос у меня только один ответ - у нас будет только эта ночь.

И больше ничего.

Я сажусь на водительское место. Платон - на пассажирское. Он слишком напряжен. Не пытается заигрывать, молчит, словно боится спугнуть.

Каково это впустить его в себя?

Глава 8.

Еленка

-Ты почему не в больнице? - озвучиваю свою мысль, которая мне не давала покоя с того момента, как я увидела Платона.

Он захлопывает входную дверь в квартиру и отвечает:

-Говорю же, я не дозвонился.

Кошусь на его бок, будто ожидая, что там начнет расползаться кровавое пятно.

-То есть ты из больницы сбежал?

Он с шумом выдыхает.

-Я не сбежал, я поставил в известность, куда еду. Ты не брала трубку. Я подумал, вдруг тебе плохо стало...

Меня окутывает тепло от его слов. Он волновался, ушел из больницы, чтобы проверить, все ли со мной в порядке.

-Извини, я не знала, что тебе на меня не плевать.

-Как ты странно формулируешь мое отношение к тебе, - отзывается он.

Вот и подходящий момент, чтобы спросить прямо, что ему от меня надо.

-А есть какое-то отношение? Я думала, что вы с Кириллом поспорили, кто раньше меня трахнет. Если так, то ты выиграл. Простынь тебе отдать?

Он тянет меня за руку на кухню и пыхтит:

-Мы не спорили. Что ты придумываешь разную чушь? Ты чем собираешься заниматься?

-Я гинекологу хотела звонить, пока ты не пришел.

-Давай я тебя отвезу, - предлагает Платон.

Я обдумываю такую перспективу. Но пока не готова с ним туда пойти.

-Ты знаешь, это как-то преждевременно. Давай тогда уж и к урологу вместе пойдем.

-Нет, к урологу не надо, - отвечает Хромов, роясь у меня в холодильнике, - Покорми меня чем-нибудь, а?

Вот же растущий организм!

-Я сначала позвоню врачу, потом сделаю тебе омлет.

Визит к специалисту назначают на три дня, поэтому кормлю Платона. У самой кусок в горло не лезет. Все, что я могу в себя затолкать это сладкий черный чай с лимоном.

-Ты почему сама ничего не ешь? - замечает мой гость.

-Боюсь, тебе не хватит.

Он прекращает жевать, усаживает меня на колени и спрашивает:

-Давай я тебя покормлю, как маленькую капризную девочку, с ложечки?

Есть я не хочу совершенно.

-Я не буду. Ты мне лучше скажи, ты в больницу вернешься?

Он усмехается:

-Нет. Что я там забыл?

-Тебя ножом ударили, - а потом продолжаю, - Мне ехать пора.

-Ладно, я найду, чем заняться. Только ты позвони мне после.

Согласно киваю:

-Хорошо.

Мы вместе покидаем мой дом, садимся по своим автомобилям и разъезжаемся в разные стороны.

Я еду в клинику. Там меня ждут, провожают в кабинет, несколько минут я терпеливо отвечаю на вопросы, затем врач проводит осмотр и, наконец, успокаивает меня:

-Ничего страшного не произошло. Боли и обильное кровотечение из-за строения девственной плевы. Во влагалище никаких разрывов нет. Но небольшие выделения могут быть еще день или два. От половых актов лучше дней пять-семь воздержаться. В дальнейшем все у Вас должно быть в порядке. Только не забывайте предохраняться. Пока при помощи презервативов. Потом обсудим дальнейший способ контрацепции.

Покинув кабинет врача, облегченно выдыхаю. Хорошо, что всё обошлось.

Уже в машине у меня звонит сотовый. Это Давлатов. Ему-то что надо?

-Алло. Я слушаю.

-Лена, здравствуй. Я тебе сообщением скинул адрес больницы. Там сейчас Кирилл. Подъезжай туда. Мне нужно с тобой поговорить.

Я хорошо слышу то, что он мне говорит. Вот только что же произошло?

-Как он туда попал? Что-то серьёзное? - не могу скрыть своего беспокойства.

-Жить будет. Все остальное - не по телефону.

Я уже привыкла, что мой отчим -человек действия. Он обсуждает только то, что ему нужно. И то в нескольких словах.

Что же стряслось с Кириллом? 

Несмотря на все произошедшее, я не желаю ему ничего плохого. В какой-то степени я сама виновата в том, что случилось. Я же видела Кирилла вдвоем с Сашей. Их отношения далеки от равнодушия. И пытаться что-то строить там, где еще вовсю полыхает пожар, меня никто не заставлял.

Скорее всего к тому, что Кирилл оказался в больнице причастен Дзагоев. Вряд ли гордый восточный мужчина готов играть роль рогоносца. Но все это лишь мои догадки. Которые во многом оказываются правильными.

В больницу меня пускают беспрепятственно, говорят номер палаты, как только я представляюсь.

Я поднимаюсь на нужный этаж и, повертев головой по сторонам, замечаю знакомые лица охранников Давлатова, которые заняли оборонительные рубежи. И не зря. Из-за двери раздаются крики.

-Я войду? - не совсем вопрос, не совсем утверждение, но меня пропускают.