Я твоё отражение

Пролог

— А что бы тебе хотелось сделать в будущем? — с любопытством спрашивала я Деньку.

Мы лежали рядышком на раскаленном песке, подставив яркому солнцу загорелые детские мордашки, щурились от знойных, опаляющих кожу лучей, но все равно не двигались. Было так приятно лежать вот так вот, ничего не делая, и разговаривать на разные, по большей части ничего не значащие темы.

— Спасать мир, — не колеблясь, с уверенностью ответил Денька.

— Спасать мир?!

— Ну, а что такого? В фильмах про супергероев это выглядит здорово. Я буду крепким и накачанным, с во-от таким прессом, а еще смогу драться, как в крутых боевиках.

Я фыркнула, представив своего щупленького старшего братца героем какого-нибудь боевика, но тут же примолкла, сообразив, что ненароком обидела его.

— Ну, а ты? — язвительно поинтересовался он в свою очередь, слегка повернув голову в мою сторону. — Ты что бы хотела сделать, когда станешь взрослой?

— Я уже знаю, что буду моделью, — важно ответила я. — Стану носить самые красивые платья и делать самые красивые прически. Такие, которые похожи на башни, с завитыми прядями по бокам. И мои фотографии будут на обложках всех журналов мод.

Денька расхохотался так оглушительно, что теперь пришла моя очередь обижаться.

— Это самая глупая мечта из всех, которые могли у тебя возникнуть, — заявил Денька, перестав смеяться.

Это еще почему?!

— Потому что у супергероев не бывает сестер-моделей. Это несерьезно и очень глупо.

— А какие же у них сестры?!

— Такие же, как они сами — храбрые и сильные. Ну, и красивые, конечно.

— Да ну тебя!..

— Чего это — ну меня? Я вот совершенно точно знаю, что моя мечта осуществится, а это значит, что не быть тебе никакой моделью!

— А вот и нет!

— А вот и да!

Насупившись, я отвернулась от вредного братца и прикрыла глаза. Перед моим мысленным взором тотчас возникла картина: я, взрослая, очень красивая, в шикарном длинном платье легкой походкой иду по подиуму, ловя на себе сотни восхищенных взглядов. Я улыбаюсь такой же ослепительной улыбкой, как те девушки из модных журналов, и чувствую себя совершенно счастливой. Не только потому, что моя мечта сбылась, а потому что знаю — в зале присутствует мой обожаемый старший братишка, родной и самый близкий мне человек, который просто-таки лопается от гордости за свою сестру. Он, конечно, очень напоминает своих любимых супергероев — такой же крепкий, сильный и находчивый…

Почувствовав, как Денька легко сжал мою ладонь, я, не оборачиваясь и не открывая глаз, улыбнулась. Нет, не буду сейчас с ним спорить. Вот в будущем, когда мы вырастем и каждый достигнет своей мечты, мы вспомним об этом разговоре, и Денька поймет, что был неправ. И вовсе это глупость, что у супергероев не бывает сестер — моделей. Я докажу ему, что еще как бывает!

Спустя 19 лет…

Воспользовавшись моментом, я отбилась от толпы людей, пришедших проводить в последний путь Андрея, моего супруга, и поднялась на второй этаж, в свою комнату.

Похороны — это всегда очень тяжело, особенно, когда умирает близкий человек. А я, что бы там ни говорили злые языки, всегда любила Андрея, любила даже несмотря на эти ужасные перемены в его поведении, привычках… Любила до последнего, хотя он неосознанно делал все возможное для того, чтобы моя любовь превратилась в ненависть.

Сегодня похороны. Умер супруг два дня назад в автокатастрофе. Банально не справился с управлением, находясь под действием наркотиков, с которыми «подружился» около года назад и, наплевав на мои мольбы, не желал расставаться. Эту чушь выдал мне следователь, и я просто кивнула, приняла к сведению. Мы оба — и он, и я знали, что такие люди, как Андрей, своей смертью не умирают.

Естественно, пацаны не купились на официальную версию и, перед тем, как отправиться на кладбище, пообещали мне, что сами разберутся в том, что случилось. Впрочем, в этом я нисколько не сомневалась, так как в последнее время все больше сама вникала в дела мужа. Выходило так, что Андрей, упоровшись до бессознательного состояния, не мог принимать участия в сходках, и парни давно привыкли видеть на его месте меня…

Вообще это, наверное, ирония судьбы, не иначе. Андрей всегда стремился к безграничной власти, и за несколько лет из обыкновенного братка «вырос» до значимой в криминальном мире фигуры. Может, исполнение мечты снесло ему крышу настолько, что его место волей-неволей пришлось занять мне? Не знаю. Я могу точно сказать одно: пацаны приняли меня давно, и в каком-то смысле я завоевала у них большее расположение, чем мой покойный муж. Несмотря на то, что я женщина, а слабый пол в криминале редко когда признают на равных с сильным, меня признали.

Я поправила черную шаль на плечах и подошла к окну. Внизу, у самых ворот, собралось бесчисленное количество дорогих иномарок — друзья Андрея явились сопроводить его в последний путь. Кажется, там, внизу я видела кого-то из администрации… Выразить соболезнования явились многие, и мне казалось, никого не смущает, что на поминках чаще можно увидеть бритоголовых мальчиков с оттопыренными карманами, чем обычных людей. Впрочем, если вспомнить, чем занимался мой муж… Обычным тут просто неоткуда взяться.

Не помню, в какой момент наличие бритоголовых мальчиков перестало смущать меня.

А ведь раньше я была совсем другой — милой, доброй, чуткой и отзывчивой девчонкой с большими, наивно смотрящими на мир глазами. Много чего мне пришлось пройти, прежде чем наивность сменили злость и жесткость, а характер из мягкого и податливого превратился в стальной. События моей жизни сменяли друг друга, как калейдоскоп, и вместе с ними менялась я сама. Трудно сказать, к чему меня это привело… Я, по сути, заняла место мужа, только теперь не голословно, а… официально, если можно, конечно, так выразиться. Я получила в свои руки власть; я могу управлять перешедшей мне по «наследству» командой, которую создал Андрей. Я состоялась, как личность, но… что это дает лично мне?

После смерти мужа мне достался бизнес и стадо отморозков. Что ж, я справлюсь, по крайней мере, должна справиться. Раньше, при жизни Андрея, я успешно вела его дела. Все будет в порядке. Самое главное — не потерять бразды правления в наступившее для меня «смутное время», когда каждый захочет потянуть нити на себя.

Черт. Я опустилась на идеально заправленную кровать и с силой сжала ладонями колени. Чужая жизнь, о которой мне известно абсолютно все; чужой мир, в котором я стала своей. Это — предел, которого я достигла и на котором теперь зависну? Пожалуй, так оно и будет.

Тяжело морально. Потеря Андрея, единственного близкого мне человека. Теперь я осталась совсем одна, если не считать скорбящих внизу головорезов… Но как, как их вообще можно считать?! Для них я просто обязана быть сильной и жестокой.

А еще… Если меня затопчут и свергнут с теплого местечка, это принесет слишком много радости ему. Тому, который когда-то был моим братом не только биологически. Дену. Я не могу этого допустить, не переживу, если он станет наблюдать за тем, как я снова падаю на самое дно, туда, откуда с таким трудом выбралась. Значит, я буду сильной, просто обязана быть такой ему на зло.

Хлебнув коньячку прямо из горла бутылки, невысокий темноволосый мужчина в застегнутой через пуговицу белой рубашке подошел к висящему на противоположной стене плакату и по одному вытащил из него все дротики. Отошел. Неясным от алкоголя взглядом окинул «мишень», после чего точно запулил в самую середину все имеющиеся копья. Бинго! Дротики, несмотря на его неловкие движения, точно попали в цель — светловолосую улыбающуюся сучку на плакате. Вот оно как — ненависть, оказывается, не пропьешь.

— Дэн, — окликнули его сзади.

Мужчина еще немного полюбовался делом рук своих, не спеша оборачиваться, но потом, все-таки, развернулся вокруг оси. Это был его излюбленный прием — он как бы подчеркивал, что нет никого и ничего важнее, чем он сам. На первом месте — он, его желания, потребности, мысли… а все остальное подождет. Денис частенько прибегал к этому методу.

— Чего?

— По новостям крутят кадры с похорон. Не хочешь посмотреть?

— Я че, на киномана похож?! Или на некрофила, мать его?!

— Совсем скурился, и не помнишь, кого сегодня хоронят? — покачал головой высокий крепко сложенный парень. Правая рука Дениса — Юрий, но среди пацанов более известен как Ворон.

— Помню, моего зятька. Хлопнула его, все-таки, Лерка, — Дэн хищно оскалился и потянулся к полупустой бутылке. — Че стоишь, как мудак? Иди, помянем этого придурка.

— Это не она, — убежденно заявил Ворон, не спеша принимать предложение босса.

Он знал, что приближенность к Денису не гарантирует ему стопроцентной безопасности. О Дэне давно ходила слава, как о неуравновешенном и непредсказуемом психе, способном в любой момент выкинуть что-то, не укладывающееся даже в самой безумной голове. Впрочем, головы, безумнее, чем у Дена, не было ни у кого — факт. Его опасались даже свои, потому что никогда не знали, чего стоит от него ожидать. Это опасение гарантировало ему уважение.

— А кому он еще нужен? — Задумался Ден, машинально приложившись к горлышку бутылки.

— Например, нам.

— Это да, — Дэн нетвердой походкой сделал два шага и свалился в кресло; снова приложился к коньячку. — Но мы его не трогали.

— Жена тоже не заказывала.

— Как бы там ни было, она теперь на коне…

Ни с того ни с сего Дэн швырнул бутылку с остатками коньяка в стену и, с удовольствием покосившись на мокрое пятно на обоях, жестом дал понять Юрке, что неплохо бы притащить ему другое пойло. Все равно, какое, лишь бы не бормотуху. С неодобрением покачав головой, Ворон на минуту скрылся для того, чтобы вернуться с новенькой фляжкой. Дэн немедля попробовал, что там за дерьмо, и вроде бы остался доволен. Во всяком случае, никак не выразил свое отношение к спиртному словесно, да и в стены не целился.

— Как ты относишься к дартсу? — миролюбиво поинтересовался он, кивнув головой на истыканный острыми наконечниками дротиков плакат.

Юрка проследил за взглядом босса и нахмурился. Этот так называемый «дартс» был любимым развлечением Дениса именно потому, что мишенью являлось изображение Леры. Босс частенько тут зависал, швыряя в фотографию девушки острые наконечники; таким образом, он по-своему расслаблялся, снимал напряжение и подогревал злость.

— Чего молчишь, а? Язык тебе отх*ть, чтобы разговорчивей был? — проявил недовольство молчанием Ворона босс.

— Ден…

Ч-его, я не втыкаю? Ну-ка, иди и пошвыряй эти штуки в ее страшную морду, — приказал, вновь утопившись в алкоголе.

Юрка покачал головой, но перечить не посмел — и правильно, общеизвестно, как Денис скор на расправу. Однажды он пустил пулю в лоб парню, который напомнил ему о его же собственных правилах… Это было неожиданностью для всех.

Юра вытащил из плаката дротики, отошел подальше и, прицелившись, один за другим ловко забросил их в лицо улыбающейся блондинки. Меткий, баклан, как тут же не преминул заметить Ден. Это при большом желании можно было принять за одобрение, но Ворон, знавший Дена лучше, чем кто бы там ни было, не обольщался.

— Не знаю, что у вас произошло, но, может, пора это снять? — спросил, кивнув в сторону плаката с физиономией Леры, Юрка.

— Че-е?! Как это — снять? Юрасик, ты что же, не оценил моих трудов? А я, между прочим, изготовил этот долбанный плакат сам. Слышишь?! Отыскал фотку этой шлюхи и прилепил сюда. Хотел рамочку заказать, но сам охренел от своей щедрости, и решил оставить, как есть. Так что, брат, тебе нравится?!

— Я в восторге, ты просто молодец, — закивал Ворон, чутко уловив агрессивные нотки в голосе уже хорошо поддатого босса.

— Ну вот так лучше, — успокоился Ден, впрочем, все знали, что спокойствие этого человека может быть мнимым. — Вали отсюда.

Юрка скрылся, а Денис, подождав пару минут, покосился на дверь, после чего потянулся к пульту и, быстро пощелкав каналы, набрел-таки на новости. Как раз показывали шикарный гроб, похоронную процессию и Лерку, конечно. При одном взгляде на «эту продажную сучку» парень почувствовал такую злость, что едва удержался, чтобы не запустить в стену что-нибудь еще. Глоток спиртного — он вновь был готов смотреть эфир.

— Сука, — зло прошептал себе под нос, глядя на бледную физиономию сестры, восседающей у гроба. — Что же ты, тварь, наделала? Ведь я на все был готов… на все.

Бутылка полетела следом за своей предшественницей, а Ден, подавив в себе желание выбросить в окно телевизор, встал и быстро вышел из помещения.