Юрта красного ворона

I Часть.Пролог. Лучше с трудом заниматься любовью, чем с любовью заниматься трудом.

- Он меня бесит! Можно, я в него помидор брошу?

- Нет, едой кидаться нельзя. Вон кирпич лежит.

Викто́р.

…Какие-то трущобы!

Я сорвался сюда с приёма в Министерстве Магии, и во фраке, при бабочке выглядел, по меньшей мере, нелепо.

Кругом лужи, грязь и, кажется, вон там пробежала крыса. Где-то тут - Центральная Городская больница? Как так-то? Машина пересекала улицу за улицей, а я не узнавал район. За шесть лет моего отсутствия в столице Конфедерации всё сильно изменилось. И совершенно точно - не в лучшую сторону.

Шофёр лихо затормозил рядом с огромным особняком, хранившим отпечаток былого великолепия. Только колонны потрескались и уже не сверкают белизной, лепнина облупилась, и в стенах зияли дыры от отвалившейся штукатурки, обнажая серые кирпичи.

- Это Центральная Городская Больница? Ты уверен, Клаус? - спросил я у шофёра.

- Да, уверен, Сьер Гальвангар. А вон там, видите, отдельная дверь? Вот там и находится городской морг. Вам туда.

- А почему здание так выглядит? Будто на него упал дирижабль, а обломки так и не убрали? Когда ремонт тут был в последний раз? - вылезать из тёплой машины вот совсем не хотелось, на улице моросил въедливый дождь.

- Так не нужно это никому, Сьер Гальвангар. Богатые лечатся дома, а бедняки и так обойдутся, - пожал плечами шофёр, - Я не могу пойти с вами, Сьер Гальвангар, - машину тут же обчистят. Район не безопасный. Вы уж как-нибудь сами, - извинился Клаус.

Я вздохнул. Выбирать не приходилось.

Вышел из машины и огляделся. Н-да. Нужно немедленно сделать запрос: куда, собственно, уходят деньги? А ещё, интересно, куда смотрит совет попечителей Городской Больницы?

Но это позже. Сейчас мне нужен морг.

Я широким шагом направился к двери, на которую мне указал мой шофёр и дёрнул её на себя. Ручка с противным скрежетом оторвалась и осталась в моей руке. Тёмный всё забери! Я не бытовой маг, но заклинание довольно простое. Расходовать магию на это не хотелось. Тут вполне и отвертка сгодилась бы. Но выхода не было - отвёрток я с собой на приёмы в Министерстве не ношу. Кое-как приделав ручку, я снова дёрнул дверь на себя. Она поддалась с оглушительным скрипом.

За дверью меня ждал тёмный длинный коридор, кое-где мерцали тусклым светом газовые фонари. Морг, он и есть - морг. Он для мёртвых, не для живых. И я двинулся вперёд по коридору. Попутно проверяя магией двери: ни за одной из них живых не было. Тёмный всё забери!

Я быстро раскинул магическую сеть, и только в самом конце замерцал тепловой огонёк. Та-ак. Кажется, сегодня я своей цели вряд ли достигну. Ну, раз приехал, нужно проверить.

Коридор закончился дверью, на которой было криво написано «Лабираторнуя». В одном слове две ошибки. Хотя, возможно, я единственный, кто смог это прочесть и понять. Дверь толкнул, не постучав.

- Есть кто живой?! - громко крикнул в глубину кабинета.

Забавно всё-таки звучит эта фраза в морге. Я двинулся вперёд, осматривая помещение.

Внутри «Лабираторнуя» производила весьма приятное впечатление: длинные металлические столы, уставленные пробирками и колбами, большие стеллажи с чем-то непонятным, и везде царили чистота и абсолютный порядок. В противоположном от входа конце комнаты стоял большой письменный стол, заваленный бумагами. За столом, спиной ко мне, сидела женская фигура. Точнее не просто сидела. Женщина спала, пристроив голову прямо на лежавшую перед ней стопку бумаг.

При моём появлении она проснулась и выпрямилась, я обратил внимание на густую гриву шоколадных волос. Женщина встряхнула головой, отгоняя остатки сна, и повернула ко мне лицо.

Мир остановился.

Я смотрел в фиалковые глаза и понимал, что не было этих шести лет разлуки. Не было моего предательства, отъезда, ссоры, других женщин, помолвки и ещё, Тёмный знает, чего. Были только эти фиолетовые глаза, бездонные, как космос, и всепоглощающие, как море на закате.

- Кора… - не сказал, прохрипел я.

Она прикрыла на секунду свои невозможные глаза, а потом встала, прислонилась спиной к столу, и сказала глухо:

- Викто́р.

- Что ты тут делаешь? - спросил я.

- Это разве не очевидно? Работаю, - ответила она.

Оторвавшись от её фиалковых глаз, я оглядел её всю...

Красивая… Какая же она красивая! Шесть лет прошло, а она не перестаёт восхищать меня своей красотой. Только вот помимо красоты в глаза бросались и замызганный халат, накинутый поверх серого невзрачного платья, и круги под глазами, говорящие о страшной усталости, и болезненная худоба тонких рук, на которых виднелись следы от химических ожогов.

Поднялась злость и непонимание, которые вырвались в грубом требовательном вопросе:

- Что представительница семьи Вантервиль делает в морге Центральной Городской больницы для бедных и бездомных?!

- Не кричи, Викто́р. Я уже сказала: я тут работаю. Мне, видишь ли, как-то нужно зарабатывать на жизнь, чтобы содержать себя и семью. А деньги я делать из воздуха не научилась.

Глава 1. Красиво жить не запретишь. Но помешать можно…

Уважаемые коллеги!

Перестаньте включать воду, когда плачете.

Вас все равно слышно, а нам расходы.

Администрация.

Конкордия

6 лет назад

Я вылетела из аудитории, где проходили экзамены у последнего курса по «Магической энергии» раскрасневшаяся, но очень довольная.

- Кора! Сдала? - подлетел ко мне Френсис Джон Тамблти.

Френсис был моим хорошим приятелем. Мы были ровесниками, учились вместе на одном потоке в Университете Столицы Конфедерации, Альгораб. Семья Френсиса так же, как и моя, была довольно состоятельна. Правда, семья моего отца была на порядок знатнее, зато семья Френсиса богаче. Мы были одного круга, равными по положению в обществе и даже магические задатки у нас были примерно одинаковы. Мы дружили. Дальше дружбы отношения никогда не заходили. Я иногда ловила на себе странные взгляды Френсиса, но попыток вывести наши отношения на другой уровень он никогда не делал, и я перестала обращать внимание на странность в его взглядах, и выкинула из головы все мысли об этом. Хотя мамочка и говорила, что, учитывая состояние семьи Тамблти, он - «хорошая партия» для меня. Я же в ответ только фыркала. У меня - учёба, у меня - магистратура, поманившая возможностью, у меня … Викто́р. Какая ещё «хорошая партия»?

- Сдала! И профессор Асмундин сказал, что будет рекомендовать мою кандидатуру в Магистериум. Я смогу подать туда документы и держать экзамены! Представляешь? - и я крепко пожала руку другу.

- И тебя возьмут! Я уверен! Я уверен - ты станешь первой женщиной закончивший его! - воскликнул друг.

- Ну, до поступления ещё полгода. Нужно сначала получить диплом об окончании Университета, а это только через четыре месяца, и тогда уже думать о поступлении в Магистериум. А уж об окончании его я пока даже не загадываю.

- У нас всё получится! - и друг сжал в ответ мою ладонь.

- Я побегу! - отняла я свою руку.

- Ты сейчас куда? - стал серьёзным друг.

- В особняк «Юрта ворона». Викто́р обещал мне сюрприз в честь удачной сдачи последнего экзамена… - и я немного смутилась.

Мы старались не обсуждать с Френсисом мои отношения, но всё же иногда проскальзывало.

- Он так же, как и я, в тебе не сомневается. Викто́р уже сделал предложение? - спокойно отреагировал друг.

- Нет. Мы пока не говорили на эту тему, - отвела я взгляд.

- Зря он тянет с этим. Тебя и увести могут! - хмыкнул Френсис.

- От Викто́ра? - и я заливисто расхохоталась, потому что представить себе такого не могла.

Викто́р Марк Гальвангар был высок, красив, силён. В нём было столько чисто мужского обаяния и харизмы, что женщины вздыхали и оборачивались, когда он просто выходил из машины. Викто́р был легистом, или по-новому - юристом, так сейчас начинали говорить. Он обладал всеми задатками для того, чтобы через несколько лет стать Высшим Легистом и возглавить департамент. Викто́р был умён, образован, а его широкий кругозор поражал и восхищал. С ним можно было говорить на совершенно разные темы. Начиная от древних кочевников и заканчивая последними новостями из Магистериума.

Мы познакомились на очередном приёме, куда пригласили всю семью Вантервиль, и мамочка настоятельно велела мне там быть. Я скучала и злилась, потому что находила совершенно утомительными пустые разговоры и бесполезные сплетни, которыми тут любили обмениваться дамы моего круга.

У меня экзамены в Университете. Мне учиться нужно - первый курс это вам не шутки. В Университете не посмотрели бы на древность моего рода и знатность фамилии. Их не интересовал вес фамилии Вантервиль в обществе. Там ценились знания. И вылететь я могла легко и непринуждённо. Так легко, как развевается газовый шарфик, прикреплённый к новомодной женской шляпке под названием цилиндр. Мужчины, кстати, тоже носили цилиндры, только, в отличие от дам, не украшали его шарфиками, цветами и полудрагоценными камнями. Мужские цилиндры были чёрными. Такие нравились мне гораздо больше. Только вот мамочка ни за что бы не дала мне такой даже примерить. А потому я ограничивалась обычными шляпками, отказываясь из упрямства от последнего новшества женской моды.

И вот я спряталась за огромной кадкой с пальмой, и, подобрав юбки, присела на довольно тонкую диванную подушку, которую незаметно стащила в гостиной. Достала из крохотной сумочки учебник по Химии - только он и влез в эту, с позволения сказать, «сумочку». У меня кошельки были большего размера. Но маман настояла именно на ней. Я вздохнула и с удовольствием погрузилась в мир формул и цифр.

- Милая сьера, а что вы тут делаете? - раздалось над моей головой.

Сначала я увидела блестящие черные ботинки, настолько начищенные, что в них можно было увидеть собственное отражение. Дальше шли полы дорого тёмно-синего плаща. И уже потом, я увидела руки в белых перчатках, державшие шедевр шляпного искусства - чёрный цилиндр из бобрового фетра.

Дальше я смотреть не стала. Аккуратно пальчиками дотронулась до краёв цилиндра и заворожённо спросила:

- Можно я примерю?

Надо мной раздался немного хрипловатый смех, и я всё-таки оторвалась от вожделенной шляпы и подняла глаза на лицо мужчины. И почти мгновенно залипла. Он был красив, но при этом не той утончённой юношеской красотой, которой так восхищались мои подружки. Нет. Суровые классические черты лица, мужественный подбородок, широкий лоб и ясные голубые глаза. Я хотела что-то сказать, но он, отсмеявшись, подал мне руку, помогая подняться с пола.

Глава 2. Мысль только тогда мысль, когда ее головой думают.

- Поздравляем! Вы приняты в тайный орден массового нытья!

- Но я не хочу!

- Неплохое начало!

После этого вопроса в бильярдной установилась гробовая тишина… Смолк и грубый смех женщины на столе, и все разговоры… Все действующие лица сосредоточили своё внимание на моей персоне, а я… а я видела только очередной диванчик, стоявший у противоположной от входа стены… Даже луч света падал точно на него, и складывалось впечатление, будто волны моря разошлись в стороны направляя мой взгляд к центру композиции… Мужчины, женщины будто расступились, и даже, казалось, клубы дыма рассеялись, открывая своеобразный проход к этому диванчику…

А на нём… вальяжно развалившись и обнимая чуть менее вульгарно раскрашенную, и чуть более одетую, чем остальные «дамы», женщину, сидел Виктор. Мой Виктор.

Я никогда не видела его ТАКИМ! Совершенно расхристанным и помятым… Одетым лишь в брюки и распахнутую на груди рубашку, со спутанными в беспорядке волосами, неприятно раскрасневшимся от выпитого вина… Я смотрела на это зрелище и отказывалась верить своим глазам: в голове не укладывалось, что человек, которого я знала и любила шесть лет, мог так выглядеть и находиться в такой компании…

Виктор крепко обнимал женщину одной рукой. Девица льнула к нему, её руки по-хозяйски трогали и гладили его тело, которое, как я думала, принадлежит лишь мне одной.

- Виктор? Что происходит? - всё же сумела выдавить я из себя.

- Вон пошли! - громко крикнул он, - Мне с «невестой» поговорить нужно! - слово «невеста» было произнесено с нескрываемым сарказмом.

Все вокруг засуетились и поспешно покинули бильярдную. Голая девица слезла с бильярдного стола и, подобрав какую-то тряпку, вместе со всеми устремилась мимо меня на выход. А вот девушка, что сидела вместе с Виктором на диванчике, попыталась было встать и присоединиться к остальным, но тот удержал её, и она осталась сидеть на месте.

- Нет, милая, останься. Так будет эффектнее, - и он притянул её к себе.

Я сглотнула. Это кошмар. Просто сон. Быть этого не может. Прикрыла глаза, в надежде, что, когда их снова открою - чудовищное видение развеется, но ничего не изменилось: передо мной всё также сидел Виктор и обнимал развязную девицу.

- Виктор? Что происходит? - снова спросила я.

- А на что похоже? - расхохотался он в ответ.

Смех был желчный и ядовитый, при этом совершенно не вязался с выражением глаз Виктора. Глаза в противовес смеху были грустны и полны боли. Хотя… может мне это показалось? Или я принимаю желаемое за действительное? Он перевёл глаза на сидящую рядом девушку и сказал:

- Вот, Селена, познакомься. Это Сьера Конкордия Зирелла Вантервиль. Уже семь лет - моя официальная невеста и шесть лет она моя постоянная любовница.

Я зажмурилась снова, а потом спокойным тоном, совсем не вязавшимся с бурей внутри, ответила:

- Мой род Вантервилей древнее и знатнее даже твоего. Так что, по правилам этикета ты сначала должен был представить мне эту безродную девку, а не меня ей!

Я знала, что ему это прекрасно известно. Я много раз видела, как кривятся его губы, когда кто-то грубо нарушал правила этикета. Только вот когда это делала я, он только заливисто смеялся, уверяя, что красивой женщине можно простить всё.

Я же снобом никогда не была. Я сама пренебрегала правилами этикета на каждом шагу, но сейчас вдруг выяснялось, что именно они помогают мне не сорваться на крик. Я - сьера! А не уличная девка!

- Вот видишь, какая у меня утончённая невеста, Селена! Бери пример! - и снова этот мерзкий, режущий слух, хохот.

Я никогда раньше у Виктора такой не слышала.

- Селен… - прошептала я, - Селен и его соединения ядовиты, по характеру действия несколько напоминают мышьяк, - процитировала я учебник.

- Химия? Ну, разумеется. В нашу первую встречу у тебя был учебник по ней. Я помню. Забавно. Химия и теперь - в нашу последнюю встречу… - хмыкнул он.

- Виктор, что произошло?

Я не верила. Несмотря на то, что вот сейчас передо мной сидит Виктор. Это не мой любимый. Мой Виктор не стал бы при мне обнимать другую, мой жених не стал бы так смеяться и говорить все эти вещи. Я не верила собственным глазам и ушам. Но Виктор продолжал хлестать меня словами, как бичом в древности хлестали преступниц и воровок на площадях.

- Я решил, что наши отношения зашли в тупик. И я начал искать выход из этого тупика. И нашёл, - произнёс он, - Вот, Селена помогла.

- И давно это у вас с Селеной? - я снова закрыла глаза.

- Ты и в самом деле хочешь услышать ответ на этот вопрос? - ехидно спросил он.

- Селена же была не одна? Судя по её древнейшей профессии, она - одна из многих? - снова спросила я, - Ты все семь лет мне изменял с девушками по вызову?

И снова этот жуткий смех. Отсмеявшись, он, зло посмотрел на меня и повторил:

- Ты, правда, хочешь знать ответ на этот вопрос?

- Почему? - почти простонала я, - Почему ты просто не сказал мне, что я тебя не устраиваю? Почему ты делал вид, что у нас всё хорошо? Почему ещё вчера был ласков и нежен?

Глава 3. Ничто так ни ранит человека как осколки собственного счастья.

— А теперь силой своего разума произведём трансформацию...
— Учитель, мне нечем.

Я впала в состояние сна. Я спала даже днём. Тело как-то функционировало: глаза были открыты, я даже следила за организацией похорон, принимала соболезнования, но при этом всё происходящее до моего сознания не доходило. Мозг был занят созданием иллюзорного настоящего…

Вот папа мне объясняет математику. Вот мама рассказывает про свой первый бал и первый поцелуй. Грёзы эти были такими яркими и красочными! И в них я неизменно была очень счастлива.

А потом пошли видения о том, чего никогда не было. Вот Виктор рядом. Он никуда не уезжал. Он любит меня, и я ему дороже раскрытия магического потенциала. Мы вместе, я выхожу за него замуж, и у нас рождаются дети...

Во всех этих снах не было ни похорон, ни соболезнований, ни хохочущих шлюх на бильярдных столах, ни болезненных, убивающих меня слов Виктора.

И сами похороны, и всё происходящее я помнила плохо. Я кивала, как болванчик с головой на пружинке, и ровным счётом ничего не соображала. Я только оправилась от одного удара и пока не представляла, как мне пережить новый. Увы, времени на то, чтобы зализать раны, мне никто не дал.

Через две недели в мой особняк постучали.

Поверенный отца, нотариус и легист среднего звена. Они, по-хозяйски рассевшись в кабинете отца, начали объяснять моё незавидное положение. Да, по закону я была уже совершеннолетняя. Оно у нас наступает в двадцать два года. И опекун мне не положен. Только вот на этом хорошие новости закончились.

Наша семья уже много лет находилась на грани банкротства. Но заслуги отца и его математический гений удерживали нас на плаву. Денег не было - от слова «совсем». После продажи фамильного особняка и выплат всем кредиторам, сумма моего наследства была ничтожна мала.

Сказать, что я была ошарашена такой новостью, значит, ничего не сказать. Я сидела и не понимала, чего, собственно, они от меня хотят? Если уже всё решено, и сделать ничего нельзя?

- У вас есть время на продажу особняка. Но дела в сфере недвижимости идут неважно. Если вы не сумеете его продать, его заберут за долги.

- Я поняла, - кивнула я.

Уходя, поверенный отца хмыкнул, посмотрел на моё потерянное лицо и, гаденько улыбнувшись, сказал:

- Такая красивая девушка ведь может и не продавать особняк? Для этого всего-то и нужно найти покровителя. Он оплатит все долги, да ещё и содержать будет. Жениться на вас теперь никто не женится, но вот содержанкой многие захотят взять.

- Вон пошли! - встала я и сжала кулаки.

Их как ветром сдуло.

Но надо сказать, что сложившаяся ситуация привела меня в чувство, и я начала действовать. Мне удалось продать особняк. Разумеется, хорошую цену мне не дали, но мне хватило рассчитать всех слуг и оплатить все кредиты и долги. А ещё я купила квартиру. Конечно, после особняка это был не просто шаг назад, а падение в пропасть, но и выхода у меня другого не было.

В квартире были три комнаты, две ванны, небольшая каморка для прислуги и кухонное помещение. Прислугу я себе позволить не могла. Денег на счетах почти не осталось.

Несколько раз ко мне приходили с визитами. Визиты эти мало походили на дружественные… Скорее, было похоже, что бывшие друзья заходили позлорадствовать. Ну как же. Падение семьи Вантервиль, такое событие, такая сплетня! Почему бы не прийти и не потанцевать на осколках.

А ещё поверенный отца был прав. Некоторые приходили сделать непристойное предложение. Этих - я спускала с лестницы. А они ещё и недоумевали - почему? Я же была содержанкой у Виктора столько лет? Чем они хуже? Только вот Виктора я любила и содержанкой себя не считала.

Из особняка мне удалось забрать одежду, частично мебель, книги и, разумеется, памятные вещи. Уцелели даже фамильные драгоценности. Не все. Но те, что были мне дороги, как память о родителях, мне удалось сохранить.

Уезжала я из особняка с тяжёлым сердцем, прекрасно понимая, что ничего хорошего впереди меня не ждёт. Денег - кот наплакал, Магистериум для меня теперь закрыт. Потому что ни времени, ни денег на учёбу у меня больше нет. Мне нужна работа. Какая уж тут учёба.

Уже выходя за калитку с небольшим саквояжем, я наткнулась возле неё на кутающуюся в платок старческую фигуру.

- Нэнси! - воскликнула я.

- Сьера Кора! - сказала в ответ старая кухарка и начала заваливаться прямо мне на руки.

- Нэнси, что с тобой? - спросила я, подхватывая сухонькую старушку.

- Сьера Кора, деньги, что выплатил мне ваш управляющий, закончились. Только вот на работу меня никто не берёт. Кому нужна такая старуха? Родных у меня нет. В ночлежке кормят всего один раз в день. Вот я и пришла сюда по старой памяти, - всхлипнула она.

- Нэнси… - выдохнула я.

- Сьера Кора, может быть вам нужна кухарка? Вы же знаете, как я хорошо готовлю!

- Нэнси, у меня нет денег, что бы платить тебе… - призналась я.

- Мне бы крышу над головой и чашку супа. Мне и достаточно, - всхлипнула она.

- Пойдём Нэнси. Придумаем что-нибудь, - и я, подхватив старушку под руку, взмахнула рукой, призывая экипаж.

Глава 4. Если тебе предстоит пройти через ад, иди как можно быстрее.

Если джентльмен говорит даме:

«Я понимаю Вас с полуслова»,

то он имеет в виду:

"Вы говорите вдвое больше, чем надо…"

- Сьера Вантервиль? Вы меня не помните?

- Нет. Мы разве встречались, сьера? - удивилась я.

- Я не сьера. Моя фамилия Рид. Селена Рид. Вы ещё тогда сказали, что я ядовита, а он рассмеялся.

Я судорожно схватилась за ручку двери в парадную. Тёмный Маг, защити! Селена, Виктор… Я закрыла на мгновенье глаза. Большего я себе позволить просто не могу. Внешне - я просто моргнула. Я сильная, я справлюсь.

- Да, я помню, сьера Рид. Что вы хотели?

- Мне нужна помощь… Я подумала, может быть, вы…

- В честь чего? - спросила я, удивлённо приподняв брови.

- Ну.… Если бы не вы… - и она положила руку на свой живот.

- Вот как? Вы в школе учились? Я совершенно точно не имею никакого отношения к вашей беременности. Для этого нужен мужчина, коим я, как вы, наверное, уже заметили, не являюсь. - спокойно сказала я.

- Виктор, он…

И тут я снова сжала ручку двери.

- Отец вашего ребенка Виктор Гальвангар? - спросила я и подумала, что ручку я сейчас, кажется, сломаю.

Девушка только кивнула.

- Мой ребёнок умирает. Я скорей всего не переживу родов. Сьера Вантервиль, пожалуйста! - и крупные слёзы потекли по её довольно милому личику.

- Пойдёмте в квартиру. Выпьем чаю, и вы расскажете, что происходит, - и я открыла дверь.

«Ну надо же! Не сломала!?» - отстранённо подумала я, пропуская Селену в дом.

- Второй этаж, - указала я ей на лестницу и пошла следом.

Я рассматривала девушку - волосы светлые, скорее русые, личико симпатичное, одета, в целом, не плохо. Платье даже приличное, тёмного цвета, на голове шляпка, не женский цилиндр, но вполне приличная. Если бы я не помнила, при каких условиях мы познакомились, ни за что не назвала бы её «ночной бабочкой». Хотя, если на улице она не работала, то вполне понятно, почему так хорошо одета. Виктор не стал бы пользоваться услугами уличных девушек. Скорей всего работала в дорогом увеселительном заведении.

Я впустила её в квартиру, прекрасно осознавая, что моя жизнь снова кардинально поменяется. Я не смогу бросить на произвол судьбы ребёнка Виктора. Просто не смогу. Только нужно убедиться, что это и в самом деле Его ребёнок.

- Это ещё кто? - спросила, вышедшая с кухни, Нэнси.

- Нэнси, познакомься. Это сьера Селена Рид. Она поужинает с нами.

Нэнси придирчиво осмотрела девушку и сдержанно кивнула.

- Пойду, поставлю ещё один прибор.

Девушка сняла накидку и шляпку, повесила всё на вешалку в коридоре, и мы двинулись на кухню.

Нэнси накрывала на стол. Кухня была довольно просторной, и я в своё время наотрез отказалась делать из комнаты столовую. Вот ещё. Убирайся там, таскай туда-сюда посуду. На кухне точно так же поесть можно. С тех пор, как у меня появилась работа, и я поняла, какого это - убираться за собой, я стала очень ценить время, труд и отдых. Именно поэтому мы вообще третьей комнатой не пользовались. У меня была спальня и кабинет. Третья комната пустовала. Я надеялась, что туда переедет Нэнси, но старушка наотрез отказывалась.

- Никогда на такой мебели не сидела и сидеть не собираюсь, а уж ночевать и подавно! - каждый раз, когда об этом заходил разговор, говорила она мне.

Мебель действительно была перевезена из моего бывшего дома, и была она добротной, красивой и дорогой. Обстановка у нас совершенно не соответствовала моим доходам, и мысленно я её всегда называла - «остатки былой роскоши». Мой кабинет-библиотека вообще почти полностью повторял папин кабинет в особняке, потому что его я вывезла практически целиком, не пожалев на это денег, чему была очень рада.

Ужин проходил под ворчание Нэнси. Она рассказывала мне про повышение цен на продукты, про соседку, строчившую кляузы, про грубого молочника, не доливающего ей молока.

Я молчала и только разглядывала сидящую напротив девушку. Было видно, что она очень хочет есть, но при этом на еду не набросилась. Старается есть аккуратно. Это порадовало. Я мысленно прокручивала варианты. Денег у неё нет, судя по жадному взгляду на тарелку супа, жить скорей всего тоже негде. И ещё непонятно - что с её беременностью. Но решение я уже приняла: Селена останется жить с нами, если ребёнок и в самом деле от Виктора, в чём лично я - сильно сомневалась.

После ужина Нэнси налила нам по кружке чая, и уже собиралась уйти, но я покачала головой. Нэнси теперь моя семья и секретов от неё у меня не было.

- Насколько я знаю, Виктор уехал из города, и возвращаться не намерен в ближайшее время. Вы долго с ним встречались? И вы уверены, что это его ребенок? - начала я.

- Встречались? Нет-нет! Мы не встречались с ним. У таких девушек, как я, очень редко бывают отношения. Нам платят деньги и на этом всё, - покачала она головой.

Глава 5. Труднее всего человеку дается то, что дается не ему.

Задача № 215.

Печальный дядя Боря 17 раз радовался в детстве.

9 раз – в юности и 1 раз в зрелые годы.

Сколько раз обрадовался дядя Боря

за свою долгую безрадостную жизнь?

- Уинн, а тебя не затруднит побыть моим любовником?

Уинн плюхнулся на стоящий рядом стул с изящными ножками. Стул жалобно скрипнул, а друг похлопал себя по карманам, достал часы, открыл, посмотрел, закрыл и уставился на меня.

- Кора? - наконец спросил он - Ты стрихнину надышалась? И у тебя теперь бред и галлюцинации?

- Уинн, не говори ерунды. Стрихнин не вызывает галлюцинаций.

- А вот у тебя, как будто бы вызвал. Что за бредовая идея. Не расскажешь?

- Видишь ли… Вчера то, что я якобы твоя любовница, спасло мне жизнь. Ну, это я преувеличила немного, но в целом, это сослужило мне добрую службу.

- Кора… - простонал Уинн, - Во что ты влипла? - и он ударил себя ладонью по лбу.

Как-то он очень бурно сегодня на всё реагирует.

- Уинн, тебе и делать-то ничего не придётся! - убеждённо сказала я.

Но он почему-то изогнул брови и скептически на меня посмотрел.

- Ты уверена? Обычно любовники весьма активны! - хмыкнул он.

- Фу, на тебя. Не пошли при порядочной сьере! - и я толкнула друга в плечо, - Ты должен только загадочно улыбаться и философски кивать. Ну, можешь ещё жаловаться на меня - какая я нехорошая. Ты и так это всё время делаешь, но тут получишь все права делать это на почти законных основаниях.

- Это когда это я жаловался?

- То отчёт не написала; то на судебное заседание почти опоздала, и ты тянул время и говорил дольше обычного; то проспала завтрак с начальником полиции. И это только за вчерашний день. Ты всё время на меня ворчишь. Вот и продолжай в том же духе брюзжать, как нелюбимый муж.

- Нет уж. Нелюбимым я быть отказываюсь! - и он хохотнул.

Я же скорчила ему рожицу и продолжила:

- Слух о том, что мы спим - уже гуляет, просто не опровергай его и всё? Для тебя же тоже - сплошные плюсы. Жениться ты пока не собираешься, у тебя работа съедает всё время. А постоянная любовница тебя тоже угнетает и время отнимает. А тут я. Вся такая чудесная и ничего не требующая взамен. У меня, кстати, неплохая репутация и внешность.

- Я в курсе, - буркнул друг.

- Так тебе только завидовать будут! - убеждённо воскликнула я.

Но друг снова недоверчиво хмыкнул. Вот он явно не проникся моей замечательной идеей.

- Кора, а тебе-то этот слух зачем?

- Грязных и непристойных предложений будет гораздо меньше. Ты богат и, значит, содержишь меня. Не будут спрашивать, откуда у меня деньги и сколько я зарабатываю. Замучили фальшивыми вопросиками - «Вам денег хватает?» - кукольным голоском произнесла я последнее предложение и фыркнула.

- Кора…! - покачал неодобрительно головой Уинн.

- Дальше. Я последнее время вращаюсь, скажем так, не в самом лучшем обществе. И частенько случаются казусы. А иметь в любовниках следователя из полиции, как оказалось, очень даже выгодно.

- Час от часу не легче! Ты и дальше собираешься влипать в неприятности с преступными элементами? - возмутился Уинн.

- Нет. Это не я с ними, а они со мной.

- Да уж. Большая разница! - съехидничал друг.

- Я могу пообещать не портить тебе репутацию.

- Это как? - снова полез за часами друг.

- Ну… обещаю не заводить других любовников, не брать деньги в долг и постараюсь никого не убивать, - улыбнулась я.

- Понятно. Не заводить любовников говоришь? - снова ехидно улыбнулся Уинн, наш разговор его явно смущал и одновременно забавлял.

- Уинн, вот не до любви мне. Деньги нужны, а ещё вот … родственники свалились на голову.

- Что за «родственники»? Может правду расскажешь? На правах твоего нового любовника и …хм… пусть будет мецената, я просто обязан знать.

- Так ты согласен? - и я порывисто бросилась ему на шею, - Спасибо, Уинн! Ты не пожалеешь!

В этот момент к нам заглянул один из патологоанатомов.

- Кора…. Эм… Я попозже зайду, - и торопливо вышел.

- Кажется, я уже жалею… - буркнул Уинн и закатил глаза.

- Да, ладно тебе. Нам всё равно нужно слух поддерживать, - махнула я рукой.

- Рассказывай! - потребовал Уинн.

Я рассказала. Правда про сестру Селены я пока умолчала. И про свою ночную вылазку в Айтчепл тоже. Ну… Не всё же сразу на него вываливать. Я и так предвижу, что меня сейчас ругать будут. И точно, я как в воду смотрела.

Уинн несколько раз доставал, открывал и закрывал свои часы. Я знала, что так он делает, когда думает. Тот, кто с ним не знаком, пребывает в твёрдой уверенности, что он торопится, и что у него крайне мало времени. И разговор следует вести исключительно по существу. Но я всегда старалась говорить с другом по делу, чётко и ясно выражая свои мысли. Вот и теперь я изложила всё предельно кратко.

Глава 6. Как трудно ползти с гордо поднятой головой!

- Ева, милая, поверь, тебе будет полезно повысить вибрации, сменить низкочастотную пищу на яблочную диету!
*шептал говорящий змей*

© Пташка

- Кора? Я чего-то не знаю?

Я протяжно застонала. Вот за что мне это?

Как же Уинн орал. И на меня - за безрассудство, и на Селену - за то, что оставила там ребёнка, а потом меня втянула в это. Но в основном, всё же, на меня. Вот пока я его до содержателя не повысила, он на меня голос не повышал. Но, правда, я и по ночам по жутким кварталам не ходила в одиночку.

- Я поняла… - скромно опустив глаза, взяв пример с Селены, сказала я.

Может быть сработает? - Сработало. Уинн помолчал и сказал.

- Так, делись магией с этой… И ложись спать. Тебе завтра на работу.

Я кивнула, а Уинн продолжил:

- Девочку я пристрою. Есть недорогой пансион тут недалеко. По выходным будет приходить к вам, а жить и учиться будет там. Грамота, счёт, научат шить и навыкам этикета. Сможет работать в хороших домах, или стать швеёй. Как пойдёт.

- Спасибо, Уинн, - поблагодарила я, - Я оплачу.

- Ой, Кора. Не морочь мне голову. Считай, что это обещанная прибавка к зарплате, - Теперь ты! - и он повернулся к Селене, - Ещё раз втянешь Кору в подобное приключение, и я тебя посажу. Надолго. Мне плевать на твою беременность, невинные глазки и томные взгляды. А в тюрьме ты долго не протянешь, это я тебе тоже обещаю.

- Но, я…я же… ни в чём не виновата! - немного заикаясь, сказала Селена.

- А вот мне на это глубоко наплевать. Был бы человек, а уж проступки мы всегда найдём, особенно, учитывая твою профессию. Ты меня поняла?

Селена кивнула.

И закрутилось.

Я совершенно ничего не успевала. Работа отнимала много сил, ребёнок Селены пил из меня магию, видимо пытаясь отыграться за те месяцы, что вообще не получал её. Если бы не Уинн, я не представляю, как бы протянула первый месяц. У меня под глазами появились не просто синие круги, это были провалы в другой мир. Уинн ворчал, но неизменно, каждый вечер приезжал и отвозил меня домой. Там я отдавала магию ребёнку, а Уинн относил меня в мои комнаты и укладывал спать, делясь магией уже со мной.

Через месяц стало полегче. Профессор Лоринж после осмотра довольно потёр руки и сообщил, что ребёнок развивается в пределах нормы, и что и мама, и малыш существенно повысили свои шансы выжить при родах. А вот мои шансы протянуть ещё месяц с каждым словом снижались, потому что он настоятельно рекомендовал не снижать уровень магии, выдаваемой ребёнку.

Я тяжело вздохнула, но кивнула. А вот Уинн выругался.

Мы вышли из кабинета, и Уинн бросил:

- Знал бы я, что ты такая хлопотная любовница, ни в жизнь не согласился бы!

- Да, ладно тебе. Всё наладится. Чуть-чуть осталось… - тем же шутливым тоном ответила я другу.

- А вы разве вместе? - подала голос Селена.

- Тебя это не касается! В машину полезай, - грубо бросил Уинн.

Их отношения так и не наладились. Несколько раз я видела, как Селена бросает на него любопытные взгляды. Но вот разбираться с этим у меня сил не было.

Потом, всё потом…

Как я протянула этот месяц? Понятия не имею.

Лично мне казалось, что я сама превратилась в поршневой механизм, о котором мне взахлёб рассказывал Митко. Парень остался при моей лаборатории. А ещё я ссудила ему денег. Ну да. Дура. Нет, дура в квадрате. Нет. Пожалуй, даже в кубе. Но он был умён и мечтал о курсах механики при столичном Университете. Копил на них уже два года и всё никак. То одно, то другое.

Однажды я взяла его под руку, и мы в обеденный перерыв дошли до Университета. После всего того, что со мной случилось я тут так и не была. Но родные стены дали мне напитаться магией, что была мне так необходима. Митко смотрел на меня во все глаза, пока я молча оплачивала его курсы на целый год. Возможно, для него эта сумма была совершенно неподъёмной, для меня она была внушительной, но по силам, а вот мне прошлой - это вообще был один поход в дорогой ресторан в центре. Так что, я велела ему закрыть рот, открывшийся от удивления и неожиданности, и рассказывать мне о механике в лаборатории. Я тогда пошутила, а вот парень воспринял это всерьёз. Теперь по вечерам, когда он убегал на свои курсы, а я оставалась в лаборатории одна - были самые спокойные часы. Потому что всё остальное время он тарахтел, как тот механический вагон, о котором он сейчас мечтал. У него даже такое название будет странное - «трамвай».

- Ну, это вагонетка! Вот отсюда и название, - пояснил мне Митко, хотя понимания мне это объяснение не принесло ни на каплю. Пришлось просто кивнуть и сделать вид, что я осознала всю перспективность замысла.

- Он будет или пневматическим, или паровым. Мы ещё не решили. В него даже вы сможете влезть, сьера Кора.

Я неопределенно хмыкнула. Ну, ну.

- Да! Вот увидите! Трамваи будут скоро во всём городе! И это станет основным видом транспорта!

- Митко!

- Замолчать, да?

- Ага! - кивнула я и углубилась в очередной отчёт для Уинна.

Глава 7. Ваше спокойствие оскорбляет чувство паникующих!

— Что бы вы сделали, если бы я задал вам откровенный вопрос, Ваймс?
— Я бы откровенно соврал вам, сэр.
— Тогда я не буду спрашивать.

"Шмяк!" Терри Пратчетт

Я крепко вцепилась в руку Уинна, и мы уже собирались сделать шаг в двери отделения, как вдруг за нами послышалось:

- Кора? Подождите меня. Я с вами! - и к нам подошёл благоухающий, свеженький и выспавшийся Френсис.

Просто неприлично быть таким с утра пораньше, тем более, что мы всю ночь провели на диване, и я мечтала о душе и завтраке. Увы, ни то, ни другое мне пока не светит.

Я была уверена, что Уинн будет возражать против присутствия Френсиса, но тот спокойно кивнул. А у меня сил не было, чтобы хоть что-то возразить. Все они уходили на то, чтобы смочь спокойно принять всё, ожидающее меня за этими дверями. Всё-таки решение принимать мне. Не Френсису и Уинну, а именно мне. Хотя, лично я не видела особенного смысла в присутствии Френсиса. Зачем он мне? У меня же Уинн есть. Он и поможет, и подскажет, и магией поделится, если что. Но видя, как Уинн спокойно пропускает Френсиса вперёд, я решила, что возможно его присутствие - не такая уж и плохая мысль?

Мы вошли в отделение, и профессор Лоринж повёл нас по коридору.

- Это послеродовая палата, - прокомментировал он и открыл дверь.

Ребёнка в палате не было. В ней лежала одна Селена, утопая в ворохе белоснежных подушек. Селена была просто очаровательна. Бледность, худоба и усталость очень ей шли. Вот как можно было умудриться так великолепно выглядеть после родов?!

- Всё обошлось? - спросила я у профессора.

- Да, Кора. Вы очень постарались. Сил и у мамы, и у ребёнка хватило! Нам практически не пришлось волноваться. Всё завершилось очень благополучно и для… девушки, и для младенца. Проблемы появились позже. Именно с ними нам и предстоит разобраться… - сказал он и поправил очки.

- Я слушаю, - и чуть подалась вперёд.

В конце концов, я это заварила, мне теперь и расхлёбывать полученное варево.

- Итак. Кора,… сьеры... Я напомню, если вы вдруг запамятовали правила появления сильного мага на свет. Мало хорошей наследственности. Мало хорошей подпитки магией во время беременности. Всё это в нашем случае было. Необходимо, чтобы с первых моментов жизни мага окружала магия. Или родственная, или та, что её заменит. В противном случае у младенца начнутся проблемы со здоровьем, и я даже не поручусь за его жизнь.

- И в чём проблема? - спросил Уинн, который за время речи профессора Лориндж незаметно встал вплотную ко мне.

Френсис так и остался стоять на месте, давая понять, что он тут совершенно ни причём.

- Проблема в том, что у нас есть сутки, что бы найти семью, которая будет согласна делиться с младенцем магией. В противном случае он умрёт, - ответил профессор Лориндж.

- Простите? Но ведь Селена его мать? Как так? - снова спросил Уинн.

- В том то и дело. Родственная магия всё бы заменила. Материнская магия, как вы знаете, способна на многое. Даже, если мама не маг, она всё равно связана с младенцем родственными узами… И эта разновидность энергии совершенно легко заменила бы любую другую. Не мне вам рассказывать про материнские проклятия и какой силой они обладают, даже если у самой женщины магии отродясь не было, - кивнул профессор Лориндж.

- И?

- Эта… хм… девушка отказывается принять младенца. Она не взяла его на руки ни разу, отказалась от того, чтобы его положили ей на живот сразу после родов, не согласилась дать ему грудь и более того, даже не взглянула на него, когда мы его умыли и запеленали.

- Селена! Как же так? - посмотрела я на девушку.

- А я разве должна всё это делать? - пожала плечиками она и слегка приподнялась на подушках.

- Ты же его родила? Ты же мать? - снова спросила я.

- Ну и что, что родила? Матерью меня это не делает. Я не собираюсь вешать себе на шею эту обузу. Нет. И кормить его я тоже не буду! - это испортит мне всю фигуру. Да и денег на содержание младенца у меня нет. Я не возьму его! - и она снова покачала головой.

Я же схватилась за голову. И вот что мне теперь делать?

- Я благодарна вам, сьера Конкордия, что вы мне помогли выжить в этой передряге. Только вот я никогда не говорила, что собираюсь заботиться о ребёнке. Моя цель была выжить самой. И благодаря вам - мне это удалось. Всё остальное меня не заботит, - продолжила Селена.

Я смотрела на неё с ужасом. У меня в голове не укладывалось, как можно отказаться от младенца, которого так долго вынашивала. Я ещё могу понять, если ты отказываешься от обычного младенца. Да, ситуации бывают разные, и всё может в жизни случиться.

Но вот тут ребенок без неё умрёт. А она лежит себе в подушках и рассуждает, что у неё грудь обвиснет. Меня вдруг охватила бесконечная брезгливость по отношению к этой женщине.

Я не возненавидела её, когда увидела в объятьях Виктора… Я понимала, что от неё тогда мало что зависело. Он решил вот так, и ей оставалось играть по его правилам. Если бы не она - он бы взял любую другую. Я приняла её, когда она пришла ко мне беременная, и помогла. Я терпела её всё это время в моём доме, терпела, несмотря на то, что порой мне казалось невыносимым совместное проживание. Я простила ей даже её выходку с Уинном. Я бы и дальше от неё не отказалась. Но только что она убила всё то светлое, что могло бы ещё оставаться по отношению к ней. Я больше не пущу эту женщину на порог своего дома.

Глава 8. Если человек знает, чего он хочет, значит, он или много знает, или мало хочет.

- И когда у них родится мальчик…

- А если у них родится не мальчик?

- Не мальчик? А кто????!!!!

«Сильва» 1981 год.

Мы уже садились в машину, когда к Уинну подлетел перепуганный парнишка разносчик и протянул ему запечатанный конверт. Тот разорвал его, выругался и кивнул мне:

- Планы поменялись. Садись.

Я быстро села в машину и спросила.

- Что?

- Ребёнка не могут успокоить. Он захлёбывается в плаче. Чувствует, что его бросили. Селена, что б её…! Она ушла из больницы, два часа назад. Не стала дожидаться утра. Сразу после того, как я привёз все её вещи, собралась и упорхнула в неизвестном направлении. Всё это время ребёнок был в соседней комнате. А тут она ушла и младенец сорвался. Не могут успокоить… - пояснил он, гоня машину по пустым вечерним улицам.

- Ох.… А как же мы? А няня? Они же придут только завтра?

- Ну… - почесал затылок Уинн, - Я ловлю преступников. Ты - химик и патологоанатом. А ещё у нас Нэнси есть. Одну ночь мы как-нибудь справимся? Тебе завтра на работу?

- Нет. Я тебе все отчеты сдала и взяла отгул на три дня.

- Я тоже. По семейным обстоятельствам. Начальник полиции так улыбался при этом. И не описать словами! - хмыкнул Уинн.

Он подъехал и остановил машину прямо возле центрального входа. В конце концов, было уже довольно поздно и народу возле больницы, как и машин, было немного. Я не стала ждать, пока Уинн выйдет сам и поможет мне, открыв дверь и подав руку в соответствии с этикетом… Подхватив юбки вечернего платья, и в душе их всячески проклиная, я неслась, перепрыгивая через две ступеньки. Уинн не отставал.

Мы влетели в отделение и только тут притормозили. К нам вышла пожилая монахиня в сером монашеском клобуке и жестом позвала нас за собой.

Значит, малыша уже определили к сиротам. Монахини в нашей больнице занимаются только ими. С остальными младенцами возятся медсёстры.

Она открыла одну из дверей, и сразу на нас обрушился детский плач. Я растерянно притормозила. В палате было пять люлек. Я оглянулась. Но монахиня подошла к одной из них, взяла оттуда отчаянно кричащего младенца и подошла к нам с Уинном.

- Вы уверены в своём решении? - спросила она.

- Да! - твёрдо ответила я и протянула руки.

Монахиня осторожно передала мне свёрток, закутанный в серые пеленки. Вообще всё тут было серым. Даже одеяльце. Я взяла кулёк и осторожно взглянула на сморщенное, красное от натуги личико. Малыш был не очень симпатичный. Во всяком случае, ничем не напоминал тех румяных карапузов, которых демонстрировали мне бывшие подруги. Но, правда, там я была в гостях, в богатых домах, и младенцы были укутаны в дорогие кружевные пелёнки и яркие одеяла. Этот же малыш в серых пелёнках совсем не умилял. Но едва я выпустила магию, как коконом окутывая ею малыша, он почти сразу успокоился. Крик прекратился, и он зачмокал и забавно сложил губки.

- Ой! - только и смогла сказать я.

- Поздравляю вас, мамочка, - улыбнулась монахиня.

- Ага, - ответила я, разглядывая младенца.

Слов у меня временно не было. Одни звуки. Ребёнок был таким крошечным! Ну… на мой неискушённый взгляд. Я представляла себе младенцев гораздо большими по размеру. Малыш чмокал, потом попробовал открыть глазки. У него это не очень хорошо получилось, и он их снова, так и не открыв полностью, закрыл и, по моим ощущениям, заснул. И что теперь?

- А он так до утра проспит? - с надеждой спросил Уинн.

- Нет, разумеется. Его нужно будет покормить. И делать это нужно по часам.

- Кормилица придёт завтра… - неуверенно сказал Уинн.

- Мы дадим вам с собой сцеженного молока наших кормилиц. На ночь вам хватит, - ответила монахиня.

- Ага, - снова выдавила из себя я.

- Что с бумагами? - задал вопрос Уинн.

- Девушка подписала их все, не задумываясь. Мы всё оформили. Профессор Лориндж предупредил, что вы скорее всего придёте за ребёнком, и даже настоял, чтобы мы оформили все документы заранее. Так что, вам осталось только поставить подпись, - ответила монахиня.

- Да! Давайте, - выразила я готовность.

Мы прошли в кабинет. При Центральной городской больнице был небольшой Храм Тёмного, и вплотную к нему располагался кабинет главной смотрительницы. Он был мрачный, и всё в нём тоже было серого цвета. Лишь большое витражное окно, соединённое со стеной храма, напоминало, что мы в сестринской обители Тёмного.

.

Монахиня протянула мне бумаги. Я села возле большого письменного стола, а Уинн поддерживал меня за локоть. Он и забрал бумаги вместо меня. Он быстро пробежал все документы глазами. А потом протянул мне, сдержанно кивнув.

- Вот тут и тут. А ещё вот здесь, в общем журнале, - я расписывалась не читая.

Обычно я тщательно слежу за тем, что подписываю. Но тут всё контролировал Уинн, а ему я доверяла. Да и не думаю, что монахиня что-то могла напутать в документах.

II Часть. Пролог. Мужская логика вынуждает меня полагаться на женскую интуицию.

Любезная графиня… о, то есть мадемуазель! Должен Вам сказать, что это первый случай в истории нашего рода… да, но в мировой истории это не первый случай. Многие родовитые и даже августейшие особы женились на ком попало… вернее, я хотел сказать: по любви. Не так ли, дорогая? Короче, я… даю согласие на ваш брак, потому что я теперь либерал не только в вопросах внешней политики!

«Сильва» 1981 год.

Моей сдержанности хватило лишь на то, чтобы выйти из здания суда. Мы успели спуститься лишь на пару ступеней, когда на меня накатило осознание закончившегося кошмара с такой силой, что… Слёзы полились неудержимым потоком, и я даже не пыталась их остановить. Только лицо спрятала на груди любимого. Так и стояли…

За ограждением бесновались журналисты. Они шумно переговаривались, толпа гудела. Ну, ещё бы! «Ядовито-прекрасная Вантервиль» плачет, не скрывая своих слёз, и делает это на всеобщее обозрение, прямо на ступенях здания суда после завершения громкого процесса.

Но мне было всё равно. Машина ещё не подъехала, чтобы скрыть нас в своих глубоких недрах, а вот силы мои закончились. Это дело, эта напряженная ситуация последних месяцев, все эти убийства, поиски преступника и, наконец, сам суд, где я была чуть ли не главным свидетелем - вымотали меня до предела. Я очень устала, это всё довело меня до полного изнеможения.

Но помимо колоссальной усталости, что тяжелыми гирями пригибала меня к земле, я чувствовала и огромное облегчение.

Весь этот кошмар закончился.

Я больше не буду вздрагивать по ночам, больше не надо молить Тёмного, чтобы прекратил этот ужас, мне больше не придётся сжимать зубы и держать каменное выражение лица. Я больше не стану закусывать до крови губу, чтобы не заорать в голос, мне не понадобится больше копить магию, чтобы не пропустить решающий удар. И меня больше не будет трясти от страха, что однажды этому монстру надоест играть со мной, и он придёт ко мне… За мной и моими сыновьями.

Я заслужила эти слёзы - первые, спустя месяцы, как начался этот кошмар.

Я смогу обнять сыновей, я возьму отпуск, я буду наслаждаться покоем и счастьем. Я всё это заслужила, за эти бесконечные дни невообразимого напряжения и испытаний.

Любимый крепко прижимал меня к себе, и вдруг скинул с моей головы модную шляпку, уронив её прямо на ступени, и запустил пальцы в мои волосы. Он приподнял за подбородок моё заплаканное лицо.

- Кора, милая Кора, не плачь. Я люблю тебя. Я очень сильно тебя люблю. Я сделаю всё, чтобы ты была счастлива. Ты мне веришь?

- Да! Я верю! - прошептала я одними губами, потому что голос был безнадежно сорван на многочисленных судебных заседаниях.

- Ты же выйдешь за меня замуж?

Слёзы лились и лились из моих глаз. Мне тридцать лет, я богата, красива, образованна, очень известна и популярна. И вот, несмотря на весь этот набор качеств, мужчина впервые в моей жизни звал меня замуж. Не в любовницы, не в содержанки, не в надёжные соратницы или деловые партнёры.

Меня звал замуж любимый.

- Да, я знаю, что ты можешь мне возразить. Все твои доводы не стоят медной монеты. Я клянусь тебе, что буду хорошим мужем и отцом. И я хочу детей. Наших с тобой детей, Кора. Мальчишки - это, конечно, прекрасно, но я хочу девочку, Кора, похожую, на тебя. И, я…- торопливо говорил любимый.

Я подняла руку и прикрыла ладонью ему рот. А потом посмотрела в глаза и улыбнулась сквозь слёзы.

- Да!!!!!!!!! - заорал любимый на всю площадь, подхватил на руки и закружил меня прямо там, на ступеньках здания суда.

А я запрокинула голову и рассмеялась. Мне было всё равно, что завтра напишут журналисты, ставшие свидетелями этой сцены. Я заслужила право быть просто женщиной, просто матерью и просто любимой. Я выстрадала это право!

И я буду! Обязательно буду очень счастлива!

Глава 9. Все идет хорошо, только мимо…

Горох не завезли в покои

Для добрых сказочных принцесс.

Пришлось в перину класть картошку (на вес).

- Кора? Кора, собирайся у нас убийство! - громкий голос нарушает тишину моей квартиры.

- Дядя Уинн пришёл! - вылетел на встречу Уинну Пьер.

Следом за ним в коридор сорвался и Винсент, хотя оба до этого старательно разглядывали буквы на кубиках.

- Дядя Уинн! - вторил радостно брату Винс.

- Привет, пацаны. Как дела? - раздалось из коридора и хлопки - мальчишки жали руки в приветствии с громким хлопком, подчёркивая свою взрослость и мужественность.

Я закатила глаза. Ох уж мне эта взрослость. Мальчикам всего пять, а стараются показать, что они как минимум уже готовы к начальной школе, которая, так-то, на минуточку, - с семи лет.

- Кора! - ещё раз нетерпеливо позвал Уинн из коридора.

Последнее время Уинн стал нервным. К чему бы это? Новая должность так на него влияет? Уинн стал начальником полиции. И не просто района. Нет, он стал начальником полиции всего Альгораба, который, в свою очередь, является столицей Конфедерации. Уинн очень гордился новой должностью. И мы теперь брались за сложные дела не только в нашем районе, но и по всему городу. Это гарантировало попадание на первую полосу всех газет.

Только сам Уинн стал нервным, дёрганным и постоянно занятым. А ещё, казалось, он начал меня избегать. Наша с ним постоянная занятость и так не давала нам часто встречаться по личным вопросам, и мы всё реже спали вместе. Хотя, казалось бы. Мальчики подросли и уже не требовали моего постоянного присутствия по ночам... Более того. У меня в новой квартире была своя, отдельная спальня, а у мальчиков - своя личная детская. Только наши отношения совершенно не изменились после той первой ночи. Была ли в этом моя вина? Да. Стоило признать, что я так не пускала Уинна дальше. Не получалось.

Я собрала бумаги, которые просматривала и вышла в коридор к Уинну и сыновьям.

- Мальчики! Отлепитесь от дяди Уинна. У нас важное дело, нам пора! - строго сказала я.

Уинн тяжко вздохнул. Мальчики ему вторили. У них были отличные отношения. Только вот именно приятельские. Уинн нечасто с ними общался по причине всё той же занятости. Но я не придавала этому большого значения. Это не его дети. Это мои дети. И было бы неправильно взваливать на него ещё и это. Он и так очень помог, и мне никогда с ним за это не расплатиться.

- Винсент! Пьер! - донёсся голос Моник из детской.

- Пока, Уинн! - выкрикнули мальчики, и подбежали ко мне, уткнувшись в складки платья с обеих сторон.

- Мамочка, а ты вечером поздно вернёшься?

- Мам? А сказка на ночь?

Я присела и обняла их, прижав их к себе.

- Я постараюсь пораньше и, возможно, успею вас уложить в кроватки, - осторожно пообещала я им.

Не люблю давать обещаний, которые не смогу выполнить. И бросила взгляд на Уинна. Тот едва заметно нахмурился и покачал головой. Понятно. Дело плохо.

- Но, если опоздаю, вы ложитесь без меня. Моник почитает вам книжку на ночь.

- У тебя лучше, получается… - скуксился Винсент.

- Мам! А когда у тебя… отпуск? - насупился Пьер.

- Скоро, милый. Я обещаю, мы поедем к морю! - твёрдо пообещала я и увидела, как довольно расцвели их мордашки.

… Тогда я ещё не знала, что сегодня начинается цепь страшных событий. И что на море мы с сыновьями уедем ох как не скоро…

Мы с Уинном вышли из дома, квартиры тут занимали целый этаж. Вот и моя на третьем была там единственной. В доме было пять квартир, по числу этажей.

- Что? - бросила я Уинну, садясь в его машину.

- Убийство. Ты мне нужна, - сказал Уинн, закрывая дверь за мной, обходя машину и садясь за руль.

Мой саквояж для подобных вылазок он положил на заднее сиденье. И сделал это аккуратно. Уже был случай, когда он его швырнул туда, а там возьми и взорвись. Уинну разнесло половину заднего сиденья. Хорошо хоть машина не загорелась. Она у Уинна была надёжная. Но сидение пришлось менять. И хорошо, что никто не пострадал. Но с тех пор с моим саквояжем он обращался бережно.

- Уинн, мне бы и в самом деле в отпуск… - протянула я.

- Да неужели? - изогнул он бровь.

- Да! А что тебя удивляет?

- Ты и отпуск - понятия несовместимые. Но я рад, что ты решила отдохнуть. И полностью одобряю. Вот расследуем это дело, и уезжай с мальчиками в отпуск.

- Кого убили? - спросила я, наблюдая за тем, как Уинн уверенно вёл машину в богатый район.

- Алфереш-Мора Ольстера Артура Викарса.

- Ух ты… Только этого и не хватало… - и я потёрла лоб, - Как убили?

- Вот ты мне это и скажешь, - хмурясь, сказал Уинн, подъезжая к замку Великого Тёмного Магистра, в котором, согласно традиции, проживали хранители регалий и Алфереш-Моры Конфедерации.

Я вошла в замок, держа в руке саквояж, и уверенно проследовала за Уинном в роскошные апартаменты погибшего Алфереш-Мора. Особняк-замок поражал роскошью и великолепием. Но меня это не отвлекало. Я бывала тут раньше, и с тех пор тут мало что изменилось. К тому же, это не было частной резиденцией. Замок принадлежал Конфедерации, и часто Алфереш-Моры вообще в нём не жили, предпочитая собственные особняки. И не тащили сюда всё семейство. Как правило, тут проводили только официальные приёмы и банкеты.

Глава 10. Лучше с трудом заниматься любовью, чем с любовью заниматься трудом.

- Он меня бесит! Можно, я в него помидор брошу?

- Нет, едой кидаться нельзя. Вон кирпич лежит.

Викто́р.

Я стоял в окружении разряженных в пух и прах гостей Министерства Магии и изнывал от скуки. Разговоры велись беспредметные, скучные, и создавалось впечатление, что не я один отбываю тут ужасную повинность.

Когда я покидал этот город семь лет назад… Хотя, нет. Шесть? Хм.… Да, пожалуй, всё же шесть лет назад, на приёмах обсуждались другие темы. Можно было найти и умных собеседников, и деловых партнёров.

Сейчас же всё изменилось. Никто не желает заикаться о делах. Все тут же переводят разговор на последние сплетни и начинают ни к чему не обязывающие диалоги.

Н-да. Такое впечатление, что столица основательно гниёт изнутри.

Нужно что-то менять, иначе эта гниль будет расти и расползаться. И я вовремя вернулся. Ещё немного и спасать этот город было бы поздно.

Взять хотя бы убийство моего предшественника Алфереш-Мора, Ольстера Артура Викарса, двухнедельной давности. Это же даже в голове не укладывается! И это был второй человек и обладатель огромного магического запаса. Маг, который позволил двум ворам не только себя убить, но и ограбить! И украли не абы что, а регалии Алфереш-Моров! А дело за две недели так и не сдвинулось с мёртвой точки, несмотря на все усилия полиции.

Для того, чтобы вступить в должность, мне в срочном порядке пришлось за свой счёт изготавливать копии. Что, признаюсь честно, ощутимо ударило по моему бюджету. Да и изумруд такой величины найти не удалось. Пришлось довольствоваться рубином. Но теперь пошли слухи, что это было плохой приметой вставлять кроваво-красный рубин в навершие скипетра Алфереш-Моров. Вот скажите мне: Кто в наш век механики и машиностроения верит в эти приметы? Куда смотрит министр просвещения и образования? Себе в кошелёк, не иначе.

- Виктор? - раздался тихий голос за моей спиной, и я стремительно обернулся.

- Эдмунд, ну слава Тёмному! Хоть кто-то понимающий в этой толпе. Скажи, что ты приехал с важным сообщением, и увезёшь меня отсюда, - схватив друга под руку, я стремительно вывел его из толпы.

- Как ты угадал? Я принёс тебе бомбу, почти такую, как заложили под твою машину перед вступлением в должность, и которая только чудом не рванула. Но эта рванёт, если мы вовремя не примем меры.

Эдмунд Фредерик Рид-Абберлайн был моим другом и заместителем вот уже два года. Хотя, порой, было не понятно - кто у кого и что замещает. Я у него, или он у меня. Эдмунд был богат, как мифический Крёз, царь Лидии. Его предки происходили из древнейшего рода, и он носил двойную фамилию Рид-Абберлайн. Его родители оставили его не просто богатым, а, наверное, самым богатым человеком в Конфедерации. Но, помимо того, что он был богат, он был ещё и удачлив, как сама богиня Фортуна, и всё к чему он ни прикасался - превращалось в золото, как у мифического царя Мидаса.

Он увлекался всем и сразу: и воздухоплаванием, нажив на этом ещё одно состояние, и прокладкой нового изобретения - «метро», и выплавкой новых металлов - более прочных, более легких и более дешёвых в производстве.

Делать деньги из воздуха и вкладывать их ему очень быстро надоело. Поэтому, когда мне поступило предложение занять должность Алфереш-Мора в столице Конфедерации, он тут же решил последовать за мной и кроить мир на свой манер. Я не препятствовал. Его идеи были весьма полезны.

Помимо всех этих потрясающих качеств, он был умён, красив, но при этом жутко груб, не воспитан и дерзок. Он плохо переваривал общество снобов и заносчивых девиц. Но с ним было нескучно и всегда интересно.

Поэтому я с предвкушением открыл папку, протянутую им.

- Что это? Убийство шлюхи? И что в этом интересного? - возмутился шёпотом я.

- Ты почитай, как он это сделал. Там дальше есть отчёт патологоанатома, проводившего вскрытие. Почитай, почитай! - и он, покопавшись в документах, положил наверх нужную бумагу.

- Магия высшего порядка? - не поверил я своим глазам.

- Да. Заключение весьма грамотное. И не доверять ему - преступно. Нужно всё проверить. Я собираюсь в морг…

- Нет уж. Ты мой заместитель? Вот и замещай. Сегодня - твоя очередь улыбаться и строить глазки! - недовольно буркнул я, забирая у него бумаги.

- Это нечестно! Вон и Натали идёт! Тебе с невестой нужно пообщаться! А я в морг! - и друг, натянуто улыбаясь, поглядывающим на нас гостям, попытался вытащить из моих рук папку.

- Натали? Всё! Я свалил в туман. В смысле, в морг. Сам с ней говори! - и я, намертво вцепившись в документы, рванул на выход, услышав шипение друга мне в спину:

- Тёмный тебя забери! Это твоя невеста, а не моя!

Но было уже поздно. Я, уверенно рассекая море гостей, устремился прочь из Министерства. Выйдя на крыльцо, знаком подозвал свою машину и, назвав шофёру адрес, снова открыл папку с делом.

Какие-то трущобы!

Я сорвался сюда с приёма в Министерстве Магии, и во фраке при бабочке выглядел, по меньшей мере, нелепо.

Кругом лужи, грязь и, кажется, вон там пробежала крыса. Где-то тут - Центральная Городская больница? Как так-то? Машина пересекала улицу за улицей, а я не узнавал район. За шесть лет моего отсутствия в столице Конфедерации всё сильно изменилось. И совершенно точно - не в лучшую сторону.