За кулисами

1.1

Огромные монолитные здания из стекла, как домино, рядами сопровождали улицы Нью-Йорка, отражая утренний оранжевый восход. Я неслась по загруженному авеню, как напуганная лама, иногда останавливаясь и пряча прищуренные глаза за ладонью от разогревающегося солнца, чтобы разглядеть нужный адрес. Прохожие в распахнутых куртках и пальто, попивающие ароматный кофе на ходу, сновали также непредсказуемо, как раздавались пронзительные ревущие сигналы авто, выстроившиеся в длиннющие очереди в сторону центра. Погодка была, к слову, такая же внезапная - жаркое солнце со злыми порывами пронизывающего ветра.

До начала оставалось всего минут пять, и я, окончательно заблудившаяся в пугающих габаритами мерцающих небоскребах, опустила тяжелую, но компактную дорожную сумку на асфальт и набрала номер подруги, переминая телефон замёрзшими пальцами. Прежде, чем мне удалось что-то сформулировать, Клэр затараторила в трубку с удивительной скоростью.

― Мишель, ты рядом?! Он уже здесь, и трое ассистентов вышли в зал. Быстрее, пожалуйста, ― в груди неприятно застучало от волнения: пропусти я хоть секунду, и этого себе ни за что не прощу.

― Я между Мэдисон-авеню и Восточной... Пятьдесят четвертой... Я не вижу...

― Чёрт, Мишель! Пятьдесят пятая, я же говорила! Пять-пять... ― девушка потеряно застонала в телефон. ― Пройди ещё квартал.

Она сбросила звонок, и я, подцепив с асфальта сумку, кинулась перебегать дорогу, пока ещё мигающий сигнал светофора позволял наглой толпе прогуливаться на соседнюю сторону по гудящей клаксонами проезжей части. Неразборчивые лица, цветные куртки и магазинные вывески мелькали у меня в глазах, терялись в мыслях об опоздании, пока я бежала по кварталу в поисках парадного входа, и, наконец, я влетела между раздвижными стеклянными дверьми в просторнейший холл, выстланный чёрным мрамором, едва успев оценить, на какой высоте расположен тридцать четвертый этаж. Швейцар любезно проводил меня до лифта, пока я чуть не растворилась в беспомощной растерянности.

С завидной скоростью я преодолевала этаж за этажом в полном одиночестве, прислушиваясь к едва различимому шуму кабины сквозь своё шумное дыхание: ещё несколько секунд, и двери распахнутся. Но за этот короткий временной срок мне вспомнилась дорога от Сан-Франциско до репетиционного зала в деталях ― от трапа самолёта, невообразимо длинных городских пробок до петляющей пробежки между чужих и завораживающих небоскребов. Стеклянные двери и светлые позолоченные стены на фоне тёмного поблёскивающего пола невольно залегли в мои воспоминания, словно я ещё сознанием пребывала в холле. Лифт завис, и в кабине раздался приятный спокойный звон: тут же раскрылись матовые двери, и я торопливо шагнула в необъятный, наполненный утренним светом репетиционный зал.

― Мисс Грэхэм, вот и вы... Пройдите в раздевалку. Ваша подруга уже позаботилась о билетах, ― голос организатора вывел меня из транса, и зависнув с дороги лишь на недолгое мгновение у входа, я направилась за девушкой, внешность которой даже не успела разглядеть.

Зал был неприличных размеров. За раскрывшимися дверьми лифта простирались метражи гладкого паркета, панорамные окна с видом предположительно на Мэдисон авеню и внушительные шпили соседних зданий. На боковых стенах и той, что осталась позади меня, были расположены слитные зеркала, отражающие друг друга и приведшие меня в состояние мимолётного пугающего головокружения. В одном из таких отражений я обнаружила на себе множество посторонних заинтересованных взглядов: я заставила ждать десятки танцоров, возможно, с разных штатов, которые удосужились прибыть на мастер-класс вовремя. И всё же, я успела к Крэгу Маккарти прямо с рейса ― высокий афроамериканец в свободной и неприметной одежде, но с узнаваемой броской внешностью в кругу танцоров, проводил меня доброй белоснежной улыбкой до дверей раздевалки, а там я уже кинулась потрошить свою сумку в поисках спортивной одежды. Не помню, как лосины и топ с широкой футболкой оказались на мне, но я подоспела к самому началу не без волнения.

― Приветствую всех вас на моём мастер классе, ― мужчина улыбался лучезарно и хитровато, словно посмеиваясь над своим колоритным акцентом. Или над тем, что он представляет публике авторский урок. ― Я рад, что вы выбрали провести свой уикенд со мной...

Обойдя несколько рядов хохочущих, глядя на наставника, танцоров, я остановилась рядом с Клэр, которая слегка повела довольным взглядом в мою сторону.

― Сегодня здесь собралась действительно большая группа... Начнём с разминки, немного раскачаемся, затем поработаем с вашими импровизаторскими способностями. Не удивляйтесь, если будете сталкиваться друг с другом в таком огроменном зале - во-первых, это и есть моя цель, во-вторых, я до сих пор удивлён тому, сколько вас здесь... ― Крэг ходил из стороны в сторону, иногда заглядывая между рядов выстроившихся перед ним молодых парней и девушек, словно пытаясь запомнить каждого присутствующего. ― На всякий случай, предупрежу, что всё, что я сегодня покажу будет не про технику... Вы же знакомы с моим творчеством, не просто же так припёрлись на самый дорогой мастер-класс в Америке...

Каждая его фраза вызывала во мне смешок и поражала всё больше, потому что основатель десятка танцевальных постановок, четыре из которых я посетила лично в Сан-Франциско, ряда по истине удивительных сюжетных хореографий, цепляющих за живое без слов, разговаривал как обычный афроамериканец с улиц гетто. Прежде он им и был, и не пытался казаться кем-то другим, но человек этот сумел показать свой богатейший внутренний мир и незаурядное видение при помощи движений тела, и повёл за собой целую армию уличных танцоров на театральную публику. Его молчаливые символичные сюжеты, воплощённые в танцах, были яснее, чем любые эмоциональные реплики, и, без преувеличения, я могла себя назвать фанаткой его творчества.

1.2

Многие оценивающие взгляды были нацелены на нас, как и его, приближающийся со стремительной скоростью. Мужчина отхлебнул из бутылки на ходу, небрежно её смяв и закрыв с силой пробкой; капли поблёскивающей воды стекли по его подбородку и шее, пока он швырнул пластик в угол и остановился надо мной, грозно и решительно уложив руки на бока. Клэр растерянно отпрянула, осмотрев с ног до головы встревоженного блондина, процедив что-то вроде: "Проблемы?"

Любопытно, чем могу быть полезна...

― Выделиться перед Макарти - многого стоит, ― я невольно вздрогнула от напора в мужском ехидном тембре, обескураженно рассматривая танцора из-под лобья. На одно микроскопическое мгновенье в синих от вопиющего возмущения глазах промелькнуло уважение. Привлекательный и самоуверенный. Немного потрёпанный после первой части мастер-класса. Капельки небрежно отпитой воды гладили его мускулистое тело, выглядывающее из-под свободной безразмерной майки, от чего мне стало слегка не по себе.

― Я не понимаю, это комплимент или претензия? ― Руки сами собой скрестились на груди, желая преградить путь вызывающему и непонятному мне поведению хамоватого собеседника; интонация просто кричала в нём яростным негодованием. Он коварно оскалился, немного задумчиво склонил голову, тряхнув взъерошенной шевелюрой. Раздразнённый, словно бык корриде.

― Это угроза, лапуля, ― мои брови ошарашено приподнялись в ожидании расшифровки фамильярного заявления, а в лёгких ощутилась головокружительная лёгкость воздуха. Внимание прежде занятых разговорами танцоров сосредоточилось на нас с блондином, погружая зал в острую чуткую тишину. ― Задание было не плясать с подружками, а взаимодействовать с незнакомыми людьми.

Плясать? Глаза Клэр сузились до осуждающих размеров, а сама она метнулась между мной и высокой крепкой фигурой, бесконтрольно стремившейся нарушить мои личные границы.

― С чего ты взял? Мы виделись пару раз в жизни! ― Я оказалась позади буйной брюнетки, импульсивно размахивающей ладонями перед невозмутимо ухмыляющимся мужчиной.

― Ты отдавала за неё билеты! ― Танцор смотрел сквозь активно доказывающую правоту девушку прямо в мои глаза, довольно кивая своей наблюдательности. Я же обескураженно следила, как он пытается прорваться ко мне.

― Мы живём в разных городах, кретин! ― Клэр шагала в его сторону, каждый раз, как он ступал за её спину, смотря на него снизу вверх, как лилипутка. Голоса с эхом разносились по репетиционной, словно кроме нас никого больше не было. В какой-то момент ему надоело, и блондин властно отодвинул бубнящую девушку от себя, стремительно возникнув передо мной. Я взволнованно осмотрела его лукавые приоткрытые губы, вызывающую злость вкупе с любопытством во взгляде светлеющих в лучах солнца сине-небесных глаз.

― Ты считаешь, что всё подстроено ради похвалы? Откуда нам было знать?

― Считаю. Докажи, что нет! ― Боже, что за ребячество... Статный и взрослый с виду мужчина вёл себя, как невоспитанный, капризный мальчишка. И это не мешало ему истязать моё ангельское терпение: он пристально изучал лицо, не позволяя спрятаться от пронзающего тело смущения. Губы, скулы, глаза и даже мой заострённый нос... Импульсивная злоба отступила в его поведении, и во взгляде взыграло дерзкое очевидное желание. От такой неприкрытой наглости и вместе с тем прямолинейной честности моя кожа едва ли не воспламенилась от снедающей трепещущей тревоги. Я всё ещё не понимаю, что ему нужно, за что он взял меня в заложники своим требовательным вниманием...

Запах его жаркого тела становился всё менее уловим; я ревностно и шумно в нетерпении вдохнула пропадающие мускусные нотки, обволакивающие моё сознание, борясь с подступающим головокружением, пока его парфюм не исчез в пространстве между нами окончательно.

― Я вызываю тебя на баттл!

Наконец, танцоры, наполняющие зал, дали о себе знать одобрительными и не очень возгласами. Будто с уединенного невидимого островка мы снова перенеслись в людное помещение, а вокруг разнеслось волнующееся море поддержки и осуждения. Клэр недовольно покачала головой.

― Ты - провокатор, ― девушка повержено вскинула руками, не смея препятствовать моему решению. Из нас двоих в замеченной паре он прицепился ко мне, и его очевидные, читаемые для неё игры в гляделки говорили о чём-то большем, кроме как об обострённом чувстве справедливости. ― Хотел пригласить девушку на танец - так бы сразу и сказал, ― Клэр прямолинейности у блондина было не занимать. Она знатно повеселилась с незамедлительно возмущенной реакции мужчины и удалилась вглубь зала, оставив меня наедине с ним и необъяснимым волнением. Все вокруг невольно расступились в ожидании зрелищ.

Я не соглашалась на этот танец, но меня, похоже, и не спрашивали...

― Дамы вперёд, ― он нарочито саркастично поклонился передо мной, небрежно выведя за руку в центр импровизированной сцены. Из ниоткуда раздался размеренный нагнетающий стук барабанов, сигнализирующий о вступлении известной джазовой композиции.

― В перерыве я собиралась отдыхать! ― Чтобы вывести меня из себя, нужно было обладать особыми способностями. Наиталантливейший парень.

― Жаль, что ты так легко сдаешься... ― Он принялся плавно двигаться под возрастающий ритм, раскачиваясь бёдрами. ― Ты действительно крутая, если только всё идёт по запланированному сценарию?

Мои брови неконтролируемо вздёрнулись от невыразимого нахальства. В первые пять минут бессодержательного диалога мужчине удалось довести меня до молчаливой истерики и истошного желания поставить его на место. Пока я обескуражено оцепенела перед ним в злой неудовлетворённости разговором, блондин активно включился в танец, смакуя каждым движением одинокие вокальные реплики о распаляющейся любви. Неуместный, глупый, пошлый для данной ситуации символизм, но не вслушиваться в текст теперь было невозможным.

Кто-нибудь, остановите это...

― Я любезно дам тебе время подумать, ― он снисходительно и почти что ласково подмигнул, уворачиваясь в плавном развороте от моего озлобленного взгляда.

1.3

Мужские прикосновения рук зияли на коже невидимым теплом и заставляли солнечное сплетение неконтролируемо сжиматься даже спустя несколько часов. Я лежала на кухонном разобранном диванчике под мягким пледом, пахнущим медовым парфюмом Клэр, рассматривая из-под широкого отодвинутого стола светлый гарнитур, и смеряла в груди гулкие удары. День был сумасшедший ― прямо с самолёта на мастер-класс Макарти; танцы до позднего беспокойного вечера под прицелом пристального обнажающего взгляда. Любопытство, соперничество, мгновенное чрезмерное возмущение, скрываемое уважение и острое презрение, пылкое азартное чувство ― короткий список того, что я успела испытать меньше, чем за сутки, в компании своего нового светловолосого знакомого. Холодный ночной свет, заглядывающий в окна с улицы, не давал мне усыпить свои трепещущие эмоции. Мышцы туго гудели и молили болезненной усталостью об отдыхе, но я не испытывала и капли сонливости, парализованная захлестнувшим меня восторгом.

Клэр сопела в своей комнате, а я невольно её слушала. Мой тревожно шевелящийся силуэт изредка мелькал на лаковых дверцах кухонных шкафчиков; методично под окнами с шипением и настойчивым гулом проезжали автомобилисты, видимо, как и я страдающие бессонницей. Совсем не хотелось думать о том, в каком состоянии мне придётся ехать в студию; смогу ли я услышать будильник или меня разбудит подруга. Насколько сильно организм пронзит утренняя ноющая усталость, приковывающая к подушкам.

Хотелось думать о нём. О холодных ладонях, властно придерживающих меня за плечи, о его одежде, повторяющей рельефы тела в танце; о том, как блондину становилось жарко и тяжело дышать, пока он выворачивался на изнанку чувственными движениями. Какие задания вызывали у него трудности, а какие получались сами собой; как Брэндон смотрел на меня нагло и пытливо, и как на долю секунды превращался из зверёныша в человека, стоило ему устало потупиться взглядом в конце тяжелого дня. Так глупо видеть очевидное плотское желание и надеяться на возможность заинтересовать мужчину не только в качестве отверстия... И даже после дерзкого приглашения в постель, даже устав за какой-то десяток часов от его ублюдского, скверного характера, мне чудовищно хотелось ещё. В груди трепетало, дрожало от необъяснимого счастья.

Одной из подушек я накрыла своё лицо, судорожно и беззвучно захихикав. В моём теле поселилось нагнетающая робость, сладковатое волнение, частое, неконтролируемое дыхание. Через сутки, поздним вечером меня ждёт рейс Нью-Йорк―Сан-Франциско, но это ещё нескоро. Сначала свежая порция гнилых шуточек, томные многозначительные взгляды, удушающий страстью жар от нашей совместной хореографии. Хотя, кто знает, какие ещё задания нас могут ожидать дальше? Мне до нестерпимого отчаяния не хотелось приближать завтрашний день и одновременно истошно и невыносимо хотелось утро.

Эта короткая поездка была волшебной. Не было времени толком увидеть город, хотя Нью-Йорк был прекрасен в янтарных лучах утреннего солнца наверняка также, как в иссиня-чернеющей ночи; я жаждила находиться в компании странных незнакомцев, объединённых общим чудаковатым заданием, и дрожать при виде голубых глаз светловолосого Брэндона. Странное желание? Может быть потому, что я долго ждала этот уикенд. И даже внимание заносчивого хама кажется мне излишне романтичным. Или же, наоборот, из-за его внимания всё вокруг мне кажется излишним...

Я долго думала. Стоило закрыть глаза, как в голове начинали плясать картинки: тихий лифт, прозрачная гладь зеркал, кучные, плывущие под силой порывистого ветра, облака и острые шпили зданий. Крэг широко и уверенно улыбается, глядя на ворох переплетающихся рук. Меня поднимают над просторным залом, и становится страшно дышать при виде перетекающих и угловатых движений бесчисленного количества людей. И я ― движусь с ними в одном нескончаемом потоке, то склоняясь над полом, то снова оказываясь под потолком. Меня укачало волнообразным танцем, мелькающим перед глазами сменяющимися неразборчивыми лицами. Так я и уснула, всю ночь пытаясь отыскать в толпе светлую голову.

***

С трудом отличая сон от яви, я клевала носом на скамье в раздевалке танцевальной студии, ожидая, пока Клэр облачится в спортивную одежду. Ящики гремели створками, все новые и новые голоса сгущались вокруг, вырывая меня из незавершённой чуткой дремоты. Пятнадцать минут сладких тёплых ожиданий, и мы снова погрузимся в полюбившуюся мне за вчерашний день атмосферу пленительного умиротворения. И нужно было обязательно, чтобы её стабильно топтал и портил стебными фразочками строптивый красавец-блондин.

― Если сегодня будем в парах, опять меня променяешь на этого белобрысого? ― На плече ощутилось горячее теребящее прикосновение. Словно ведомая трансом, я одёрнула головой; не уверена, но возможно я чуть не пустила слюну, пока задремала. С минуту я сидела молча, обдумывая вопрос и исчерпывающий на него ответ.

― Если он снова возьмёт меня в заложники своего дурного характера, ― взъерошив наспех собранный небрежный хвост, я потёрла лицо, пытаясь придти в подобающе бодрое состояние. Надеюсь, Клэр не обижается.

― Ага. Догадываюсь, почему его выперли из команды, ― брюнетка перебрала пальчиками густые вьющиеся волосы и скрутила их в пучок, а потом, недовольно оценив мой внешний вид, вручила мне расческу. ― Мужики - не женщины, церемониться не станут. Я бы такому сразу прописала по тыкве, а ты его целый день терпела. Смотри, как подурнела, не выспалась.

― Из какой команды? ― Девушка знала явно побольше меня, и это не могло не щекотать моё терпение. Кажется, мне станет известна какая-то любопытная информация. ― Ты знаешь его?

― Лично - нет. В интернете прочитала, ― Клэр ловко открыла с телефона ближнюю вкладку браузера, и передо мной запестрел заголовок обзорной статьи с фотографией.

"Gladiators" гастролируют по Америке и Европе с новым пятым фронтменом: куда пропал любимчик женской публики Брэндон Форд?