Зачем я здесь

Глава 1. Птичий грипп

Еще позавчера я трудилась на своем рабочем месте в фирме "Аметист", тщательно подбирала реактивы на требуемые клиентами суммы. Это ведь не так просто, как вы думаете. Клиенты у нас из государственных научных учреждений, им нужно не только то, что нужно, но и чтобы сумма с запланированной совпадала. Отчетность у них такая. Вынь да положь счет на сорок четыре тысячи рублей пятьдесят шесть копеек. Приходится вертеться, как белочке. И себя не забыть, и курс валют меняется, и налоговики не дремлют. А еще начальник придирается, требует, чтобы мы сами клиентов искали, фирмочка у нас небольшая, сидим в паршивом подвале. За два года уже три штуки таких подвалов сменили. Жара даже зимой, на кондиционер не раскошелится начальник. С этой жары я мороженое купила. Твердое оказалось, как леденец, невкусное. Шла и сосала, воображая себе… Нет, вы не подумайте ничего такого. Я, конечно, иногда на эти самые сайты захожу. Но иначе и вовсе за рабочим столом сдуреешь. А воображала, что я снова маленькая, и мне тетя подарила круглый леденец на палочке. Тогда конфет почти не было, двадцать лет тому назад. Наверное, в мороженом что-то было. Вирус какой-то или бактерия, ну да, такая суперопасная, про которые весь Инет талдычит. Боже мой… Как мне плохо… Мысли путаются… Температура, наверное, под сорок. Маму попросить сбегать за тамифлю? Дура я… уже ничего не соображаю. Мама неделю как уехала в Турцию отдыхать. Лежит теперь себе на шезлонге и понятия не имеет, что ее доченьке копец пришел. Боже мой… И воды некому подать. Придется тащиться на кухню и самой. Все самой. Вода! Из-под крана! Счастье! Иду обратно к дивану, падаю и почти не чувствую ничего. Нет, все-таки я дура. Надо было аспирину в аптечке поискать…

Жар возвращается. Надо мной белое-белое небо. Или это потолок? Какой потолок?!!! Он у нас не белый, а наоборот, поклеен обоями синими с мелкими облачками. И мерзкий скрежещущий звук! Сосед, скотина, опять что-то у себя дрелит! Сколько можно! Убила бы!

Затихло. Только чириканье раздается.

– Чик-чирик. Шрррр… Чик-шррр… Как будто кто-то по стеклу ножом водит. Или это воробьи? Нет, не воробьи. Бред. Больно!!!! НЕ трогайте мое ухо! Такое чувство, что туда всунули что-то не слишком большое, но неудобное, как будто на обследовании у лор-врача. И вдруг… вдруг слышу вполне отчетливо:

– Спессс… осторожнее… ее надо перенести в капсулу. Зачем ты вставил ей переводчик? Она больна. А может быть, заразна. Срочно продезинфицируй руки. Перчатки мне!

Снова темнота. Ласковый покой, будто морские волны качают мое тело, такое невесомое, такое легкое. Что-то такое со мной уже было, но когда? Когда? Неужели до рождения, у мамы в животе? Значит, я умерла. И теперь должна снова родится, снова в этот мерзкий детский сад, где Вера Николаевна будет сажать на горшок насильно, даже если не хочу. И горелая тушеная капуста, и кипяченое молоко с пенкой! Не хочуууу!!!! Боженька, если ты есть, пусть я рожусь птичкой или бабочкой, ну пожалуйста....

Забвение накрывает темным покрывалом, нет ни верха, ни низа, ни мамы, ни начальника, и боженьки, наверное, тоже.

Свет. Мягкий желтоватый свет откуда-то сбоку. Тело по-прежнему нежится в объятиях жидкости, а голова? Наверное, нет, ведь могу дышать, и легко. Исчезло царапающее ощущение в горле, сопли не текут. Может я в ванне заснула? Не помню, чтобы туда забиралась. Ой, в ухе чешется… Не достать. И по животу что-то ползает. Пробую содрать это что-то. Не получается. В ухе банан, между ног что-то щекочет. А вот возьму, открою глаза и как закричу:

– Сгинь, нечистый!

Не кричится. Но зато отчетливо слышу разговор. Похоже, я в больнице, но в какой-то непростой. Да, правда… ведь у меня, кажется, птичий грипп. Наверное, в инфекционном отделении. Двое в блестящих комбинезонах смотрят на монитор, переговариваются. Сперва ничего не понятно, но потеребив ухо, в котором явно что-то постороннее, начинаю разбирать:

– Гейс, расскажи поподробнее, где вы нашли это существо.

– Данар-сарит, я уже рассказывал. Как раз возле границы мусорных полей, во время патрулирования. Она лежала в позе эмбрио и, похоже, очень страдала. Я принял решение взять ее в капсулу.

– Гммм… Молодость. А если это биоробот адаров? И кстати, почему – она? Лицо как у молодого тарга.

– Адарская штучка? Не может быть, учитель. Очень уж необычна с виду. Биоробот должен сливаться с толпой, ничем не выделяться, чтобы в нужный момент выполнить задание. А эта – такая яркая, заметная. И запах. Посмотрите, Данар-сарит, какая грудь! Не у каждой неллы такая, а датчики! Датчики показывают, что у нее анатомия неллы! Значит я прав, и это – она!

– Ладно-ладно, твоя взяла. А зачем и для чего создано такое существо? Лицом тарг, внутри – нелла, да и не только внутри. Какая польза может быть от такой конструкции? Слишком заметна, слишком необычна. Твоя гипотеза, ученик?

– Но может быть, в этом и смысл? Чтобы мы клюнули на приманку интереса, стали изучать ее, а там она или он, неважно, дотянулась бы до наших последних разработок в области высоких биотехнологий. Адары давно точат на них зуб.

– А что, в этом что-то есть. Кстати, почему у нее транслятор в ухе? Безобразие! Давно надо было вынуть! Она ведь все слышит!

Дзинь! Чпок! Что-то булькает, и мое ухо наконец-то свободно от давящего ощущения. Но… но я больше ничего не понимаю… Опять какие -то чики-рики. Наверное, мой взгляд выразил что-то чрезвычайно злобное, поскольку надо мной одновременно склонились два необычайно красивых лица. Одно строгое, с волосами цвета благородного серебра, а другое смущенное, мальчишеское. Волосы белокурые, колечками.