Заклятые Враги

Пролог

Двадцать три года назад

Ламир не узнал её. Далла не понимала, что в этом настолько радостного, но проклятый брат не сумел разобрать черты её двадцатилетней в маске сорокапятилетней женщины. Самодовольство полыхнуло волной; она тогда была бы прекрасной королевой, молодой и красивой, а сейчас всё пошло наперекосяк, и она поправляла яркую когда-то, а сейчас посеревшую уже прядь волос, всматриваясь в зеркало. Далла гордо вскинула голову и попыталась вспомнить чётко очерченную линию подбородка в сегодняшней расплывчатой. Пройдёт ещё двадцать с чем-то лет, и она превратится в какую-то стандартную бабушку, но сегодня повторится день её триумфа.

Её дочь никогда не нарушит материнское слово. Далла надеялась на это, когда выходила встречать короля Ламира Эрроканского — это чудовище, столкнувшее сестру с трона двадцать пять лет назад, опозорившее её на весь мир, сейчас казалось таким самодовольным. Он давно потерял все остатки родительской красоты, которые только у него были, и эти бабские черты тоже потолстели, лоснились от горы кремов, которыми он призывал к себе молодость, но всё равно хватило смелости явиться сюда, принять решение повенчаться с красивой девицей, которую он увидел где-то на охоте; которую он посчитал чем-то вроде очередного оленя, которого следует подстрелить.

Далла усмехнулась. Её дочь не была оленем, её дочь была ведьмой — или станет ею. И Королевой тоже станет.

Эррокой с самого её основания правили женщины. Мужчины не способны владеть магией: даже если у них есть какие-то задатки, то они всё равно не смогут ничего с ними сделать, они не воспринимают волшебство. Королевы Эрроки правили страной так, что она только разрасталась от Эррийских гор и тянулась почти до другого конца континента. И проклятая Дарна не могла ей мешать, и воссозданная из пепла Элвьента тоже не могла: она осыпалась в руины, сколько б ни воевали короли.

И это продолжалось до той поры, пока Последняя Королева не умерла родами, произведя на свет трёх сыновей. А ведь в Эрроке нельзя прерывать королевскую династию, ведь они — дети самой Богини Эрри.

Далла позволила улыбке немного смягчиться. Она уже чёрт знает сколько времени не была здесь, в королевских палатах. Когда двадцать шесть лет назад она взошла на трон, первая Королева за последние века, первая дочь за столько лет, сумевшая получить престол, она была готова окатить весь этот мир магией и оживить его. Эррока столько лет мучилась под давлением проклятых мужчин, а теперь на целый год сбросила их кандалы... И вновь оказалась в них.

Ламир был таким же, как и тогда, таким же подлым и наглым. Он всё так же с лёгкостью всех обманывал, подписал ей приговор, заявив, что королевская дочь умерла и был совершён подлог, а самое главное, с такой же лёгкостью приказал её казнить. Она бежала со всех ног из своей же столицы, вынужденная пропасть где-то в Вархве и выйти замуж за человека, которого она почти не уважала, но была благодарна ему за то, что он был слеп и не знал, на ком женится. Но он был болен, буквально умирал, когда она стала его женой, и сколько своей магии она вливала в него, чтобы он всё-таки сумел прожить ещё несколько лет. У него были старшие дети, которые так не ценили его, и ему исполнилось уже сорок пять, когда она стала его женой. Он почитал те века, когда миром правили Королевы, и поэтому, узнав, что она — ведьма, почти боготворил её. А после она родила ему дочь — восемь лет попыток, и их Лиара, прекрасная, любимая дочь появилась на этот свет.

Он умер через три года после её рождения, с улыбкой на губах, даже не зная — его кровь, кровь человека глупого, но всё же отчасти благородного, потекла в жилах будущей Королевы.

Теперь, когда Ламир в свои пятьдесят решил поискать девушку для продолжения рода, свою молодую жену, он по мановению руки пришёл именно сюда. Он не узнал сестру, не узнал её яркое отражение в юной красавице, потому что давно уже был уверен в том, что Далла умерла. Но умерла только Далла Первая — во имя своей же дочери, которая тоже встанет на трон.

...Она ещё раз пристальным взглядом осмотрела себя в зеркале. Да, воистину, мать королевы всё ещё красивая, в отличие от расплывшегося, растолстевшего на лице братца, высокая, натянутая, как самая настоящая струна, хотя чего-то в ней уже, естественно, не хватало, ведь вечных людей не бывает. И даже платье радостно-голубого цвета, что ей было совсем не к лицу, но полагалось, по мнению Ламира, сидело хорошо, пусть и немного смешно.

Далла ещё раз провела ладонью по волосам — они были убраны в странную причёску с миллионом заколок, каждая из которых может быть отравлена, если вдруг Ламир вернётся к своим привычным деяниям.

...Он так грубо хватал её дочь под руку, когда вёл её к венцу, что матери хотелось рвануться вперёд и спасти несчастную, вот только она удержалась и шла сзади, чтобы присутствовать при этом проклятом акте кровосмешения, о котором не знал Ламир, но прекрасно знала Лиара.

Но в покои её дочери он поднимется только после того, как примет вызов. Только вызов сначала надо бросить. Но есть ещё люди, которые верны ей, и они найдут кого-то подходящего на эту роль.

...Дверь открылась с невероятным грохотом. Брат её мужа, уставший, грузный седой мужчина, который тоже уже был на последнем издыхании, поклонился своей королеве — он знал, в отличие от того, кого она то ли использовала, то ли действительно любила.

— Привели, — едва слышно прошептал он. У Вьена — какое странное имя, как она вновь и вновь думала, ловила себя на глупой мысли, — был очень тихий голос, словно мужчина пытался скрыть какие-то сведенья от всего мира. Он кланялся очень низко, так, что седые волосы служили практически заслонкой между ним и реальным миром. Впрочем, с каждым годом поклон казался всё более жалким, и ему приходилось прикладывать руку к животу не потому, что так требовалось по уставу, а потому, что он должен был поддерживать своё непомерное брюхо.

Глава первая

Вообще-то об Элвьенте никогда не говорили так уж и плохо. Часто заявляли, что король местный – та ещё скотина, сволочь и гадюка, но твердили это те милые люди, которые только что попали во владение Его Высочества Дарнаэла Второго, будь он трижды проклят и двадцать раз распят. Собственно говоря, нельзя было так уж радикально говорить о человеке, вот только Бонье, посол из Торресского Архипелага, островной недодержавы, которая никогда не знала, к кому это прибиться, был уверен в том, что имеет полнейшее право обзывать Дарнаэла Второго за глаза и себе под нос кем угодно, хоть скотиной, хоть самым прелестным мужчиной во всём мире, от этого ничего не изменится.

Бонье был ещё очень молод. Двадцать четыре года для посла – это безумно рано, а он периодами не умел вести себя так, как полагается, поэтому отчаянно опасался, что критика окажется попросту неизбежной. Более того, обычно даже в родной Державе, в Торрессе, он иногда допускал то, что люди именуют глупостями, но что уж сейчас пересчитывать подвиги своего не слишком бравого прошлого?

Он скосил взгляд на зеркало, которое висело в приёмной. Достаточно большое, вывешено оно было прямо у двери в какие-то коридоры, словно для того, чтобы король мог посмотреть на себя перед тем, как поворачивает туда по своим особенным государственным делам. Бонье попытался предположить, как именно выглядит король, но после принял решение, что поймёт это по тому, кто будет сидеть на троне. Не так-то уж и трудно узнать царственное лицо, ведь на голове у него корона, на плечах – красная накидка, да и вообще, короли – штука узнаваемая. Надеясь выглядеть прилично, Бонье попытался поправить свои излишне кудрявые и чрезмерно длинные, как для подобной структуры волоса – сестричкина фраза, - "локоны", что торчали в разные стороны и упрямо делали его идиотом с вороньим гнездом на голове, но ничего не вышло. Серые глаза сверкнули недовольством, будто бы отражая стандартное настроение каменных стен, Бонье ещё раз выпрямился и одёрнул свой тоже серый посольский костюм. Провернув на пальце перстень, который свидетельствовал о том, что он и вправду наделён определённой властью, молодой мужчина покосился на стражника. Тот минуту назад вышел из тронного зала и выглядел каким-то слишком весёлым. Типично чёрные дарнийские глаза полыхали неподдельным интересом, и он трижды покосился на дверь тронного зала, даже собирался вернуться и уточнить, но не стал всё-таки этого делать.

- Проходите, - откровенно сдерживая хихиканье, промолвил наконец-то стражник. – Вас там ждут. О-о-очень, - последнее слово он как-то смешно протянул и тихо фыркнул, словно демонстрируя, что там, внутри, будет нечто крайне необыкновенное. Понять, что конкретно ожидает его за стенами, увы, Бонье никто не позволил, и тот постарался просто проигнорировать пристальный взгляд темноглазого. Дарниец открыл перед ним дверь, скривился и, казалось, едва сдержался, чтобы не втолкнуть внутрь, но Бонье вновь показал свою воспитанность и не стал отвечать ему тем же, более того, даже не взывал к королю, чтобы тот навёл порядок в своём государстве.

- Вы не должны вести себя так с дворянином, - проходя мимо, не удержался от язвительного комментария Бонье. – Вы всего лишь стражник, так что стойте тут и помалкивайте!

Парень позволил себе сдавленное хихиканье в спину Торресского посла, но Бонье уже и не оглядывался, а гордо вошёл в тронный зал, надеясь на то, что прямо сейчас король радушно бросится его обнимать и просить прощения за глупое и ненормальное поведение собственной стражи.  Но как бы ни так!

…Картина, увиденная сейчас, была вообще непонятной и ну просто до безумия странной. Первым взгляд скользнул не по трону и не по королю, а по шпаге, воткнутой в обыкновенный табурет, стоявший прямо перед дверью. Шпага опасно колыхалась, откровенно собираясь свалиться прямо на дорогостоящий мраморный пол. По мрамору расходились в разные стороны цепочки не слишком чистых следов, и вели они к брошенным в углу грязным сапогам, что их никто не собирался отмывать.

Посреди тронного зала стоял стол, за которым по обыкновению собирался совет. Это было бы вполне нормальным предметом мебели, если б на столе не возвышалась гора из трёх табуретов, поставленных один на другой. Прямо на вершине этого неведомого строения находился какой-то незнакомый темноволосый мужчина.  Очевидно, стулья были единственным способом дотянуться до слишком высоких потолков, и незнакомец, балансируя на хлипкой четырёхметровой конструкции – если считать и стол, - держался за хрустальную люстру, которую вполне уверенно сейчас протирал. На посла он даже и не посмотрел, и Бонье в очередной раз почувствовал себя оскорблённым – какой-то непонятный слуга даже не обернулся, так и стоял к нему задом, не спустился вниз, не поклонился! А ведь он дворянин, как ни крути!

Когда Бонье наконец-то заставил себя отвернуться от этого милого, дивного существа, наводившего чистоту на люстре и посмевшего не вымыть грязные следы, что тянулись по всему залу, он заметил трон. Красная королевская накидка с меховой каймой, вполне стандартной для каждого короля, как и цвет атрибута, небрежно валялась где-то посреди стола, но вот корона была на троне – повешена на колышек, с правой стороны от короля, на вполне уместном декоративном элементе.

Трон оказался высоким и явно неудобным для восседавшего на нём мужчины. Впрочем, восседавшего – это громко сказано. О короле ходили слухи, что он выглядел в полтора раза моложе своего истинного возраста, но в таком случае на самом деле ему было лет девяносто. По крайней мере, другой диагноз толстому, неопрятному мужчине Бонье поставить не мог. Живот его свисал вполне успешно на колени, вокруг плеши торчали в разные стороны редкие седоватые волоски, а лицо было тупое-тупое, хуже не придумаешь. Руки с толстыми и некрасивыми пальцами, на которых красовались перстни, были сложены на груди, но от этого живот меньше не стал. Нос картошкой, губы толстые, зубы жёлтые – прямо писаный красавец! Это в очередной раз подтверждало, что любили женщины короля Дарнаэла не за то, что он красив, а за то, что богат, ну, и откровенно показывало причину того, что жены и детей у него ещё нет. Какому идиоту захочется плодить такое убожество?

Глава вторая

Воздух разрезала маленькая, почти невидимая, но зато весьма болезненная молния. Она же попала именно по преподавателю, причём подожгла не самое благоприятное место. Несчастная учительница, стряхивая с юбки пепел, повернулась и строго уставилась на пустой коридор. Метали издалека и явно поспешили сбежать, но оставлять безнаказанными учеников она не собиралась. Это ж прямое нарушение дисциплины!

Она рванулась в коридор, наколдовав пульсар, и собиралась уже было отловить ненавистного старшекурсника, но не успела – и волшебство полетело в пустой поворот.

…Колыхнулись ставни. Шэйран подтянулся и устроился на подоконнике, а после постучал в окно. Балансировать на тонкой перекладине было крайне неудобно, а местные форменные мантии всё равно даже на него, с ростом далеко выше среднего, были слишком длинны. Это ж на какого великана шили орясину трёхметровой длины? Как минимум треть всего этого была лишней даже для Рэя.

Он подобрал мантию и постучался вновь. Поймают – мало не покажется, и так собираются выгонять из Вархвы, а ведь он тут уже почти доучился.

Наконец-то окно открылось, и он с лёгкостью впрыгнул в помещение. Мантия едва ли не застряла там, снаружи, но Шэйрана это не остановило. Он был тут не впервые в жизни, к тому же, Моника явно не обрадовалась его прибытию, да и всё получилось как-то странно. Она сверкнула чёрными глазами, мотнула головой и указала пальцем на дверь.

- Вон! – гордо провозгласила девушка. – Мне тут не нужны серые троечники в помещении!

Шэйран сбросил мантию – под нею была самая обыкновенная одежда, конечно же, просто в коридорах принято носить форму, - и устроился в кресле. Моника, сокурсница, ему определённо нравилась, хотя он метил в окно той, которая будет радостно улыбаться и бросаться на шею, а не царапаться.

- Я поджёг зад преподавательнице, - поделился новостью Рэй. – И уйти никуда не могу. Иначе меня выгонят. Спасай негодника, Мон, иначе мне конец.

Моника вполне стандартно схватилась за голову, отчаянно пытаясь уместить в сознании сообщённую ей новость. Рэй походил на самого настоящего сумасшедшего – несмотря на то, что у него, как и у всякого нормального мужчины, не могло быть больших магических сил, парень продолжал творить столько глупостей, что спасти его от изгнания могло только покровительство Высшей Ведьмы Вархвы. Но пресловутая Самаранта, она же директор Вархвской магической академии госпожа Тальмрэ, люто ненавидела не только Рэя, а так и же всех, кто только принадлежал к ненавистному ею мужскому роду. Увы, но выгнать Шэйрана она не смогла по другой причине, что таилась в каком-то из поворотов его родословной. Несколько лет сама кррэанка Тэзра приезжала сюда как раз в мгновение последнего отчисления, и Самаранта вынуждена была подчиниться начальнице. С тех пор Шэйран навеки застыл в понятии серого троечника и больше из списка ненавистных учеников не выбирался.

Вообще-то, парней на всю группу было трое. Они, выпускной курс, оказались почти уникальным собранием. Двадцать две к троим – это ещё было идеальным сочетанием, курсом младше не существовало ни одного представителя столь ненавистного в Эрроке мужского пола. Увы, но магия и так вырождалась, а мужчины были первыми, кого от неё отсекли, дабы сохранить великую ведьмину силу. Рэю, можно сказать, повезло.

Моника его ненавидела. Ненавидела за то, что он едва-едва учился, ненавидела за то, что он, скотина, вообще был в её группе, да и вообще – ну просто ненавидела! Безо всякого повода, вот был он – и вызывал такое отчаянное раздражение, что хоть ты плачь! К тому же, Шэйрана так отчаянно считали привлекательным сокурсницы, что Лэгаррэ это выводило из себя. Она порывалась вытолкать его прямо в окно, но сделать это не так уж и просто – к тому же, самое главное было не поддаваться соблазну и не смотреть в его проклятые синие глаза. Ибо она подозревала, что на самом деле что-то в Шэйране есть не просто ведьминское – а сила пусть не самого масштабного, но всё-таки приворота. Но на подвешенный язык девушки клевали ещё лучше, чем на прекрасные очи, высокий рост или заострённые скулы. И на Эрроку он не тянул, потому что тут все бледные и светловолосые, а он, зараза, смуглый и с чёрными волосами. А самое главное, Лэгаррэ хотела убедить себя в том, что он ей отнюдь не нравился. Девушка отнюдь не признавала то, что в нём есть хотя бы одна привлекательная черта, но если Рэй не вылетел до сих пор из их учебного заведения, то магом он был всё-таки не самым плохим. Впрочем, раз уж тут до сих пор держали Антонио, то выгонять Шэйрана почти грех!

- Я надеюсь, - наконец-то, собравшись с силами, заявила Моника, - ты сейчас же поднимешь свою пятую точку с моей кровати… Какого ты вообще туда сел?! – в ответ на возмущение Шэйран ещё и самым наглым образом разлёгся на ложе невинной девы и закинул ноги в грязных сапогах на девственный стул, отчего на белой обивке появилось два знаменательных пятна. – Ты… проклятый дарниец!

Шэйран ни капельки не обиделся и гордо фыркнул. Казалось, когда его называли дарнийцем, вероятно, за смуглую кожу и за чёрную копну на голове, которой позавидовала бы любая девица, хотя Рэй вроде как не растил себе косы и не планировал заплетаться, парень ни капельки не расстраивался, а, напротив, гордо задирал нос и так улыбался, будто ему мёдом помазано на этом проклятом звании. 

- О, да! А мне это говорит хрупкая сероокая блондинка с такой бледной кожей, что можно попутать её со стеной или с призраком, всё зависит от того, под каким уголком падает свет, - довольно сообщил Шэйран. – Мил-моя, да будь ты такой нудной и рафинированной белявой дурой, фиг бы я на тебя посмотрел!

- Я не прошу на себя смотреть, а очень даже запрещаю, между прочим!

- Оно и видно, - Рэй скользнул взглядом по её отнюдь не соблазнительному наряду и фыркнул. Если он дарниец, но Мон тогда следовало обозвать самой настоящей торресской. В конце концов, волосы, аки угли, глаза, словно из жара только-только вытащили и остудили дочерна, кожа смуглая и статус «сирота» в школьном журнале. Зачем воротить носом, если ты и есть дарнийка, которая по велению судьбы умудрилась оказаться в Эрроке и стать верным патриотом. Да будь кем хочешь, но отрицать родную кровь – это почти что глупо.

Глава третья

Выпускной вечер – это всегда повод для того, чтобы огромная масса влюблённых дам искали поспешно себе пару на вечер, младшекурсники отчаянно лезли в окна, надеясь попасть в Центральный зал, а самые успешные выпускники уже мечтали увидеть таблицу.

Шэйран не относился к влюблённым дамам, скорее к их жертвам, это во-первых. Правда, тут ему надо было сказать спасибо матриархату – именно благодаря ему, родимому, парень и вправду мог успокоиться и не переживать о том, что целая масса влюблённых девушек бросится ему на шею. К огромной радости парня, влюбляться тут тоже считалось позорным, потому сию прискорбную миссию он с огромной лёгкостью с себя сбросил. Во-вторых, он уже заглянул в таблицу вчера вечерком, и если никто не постарался – а никто не постарался, таблица от магии запечатана, а его нелегальное вмешательство никто не мог заметить, учитывая характер магической печати, - то отправится именно туда, куда всё время хотел. В любом случае, всё сошлось на том, что он вполне мог радоваться жизни и не думать о том, что будет через ближайшие пять минут.

Теперь они дружно стояли полукругом у таблицы. Самаранта говорила прощальную речь. Казалось, она так любила учеников, что попросту не могла их оторвать от сердца, но это только если верить сладким речам. Шэйран, естественно, не верил.

Рядом стояла Моника. Они, конечно, терпеть друг друга не могли, но обычно девушка не сторонилась уж так настойчиво. Теперь, когда выпускникам принято в предвкушении своей судьбы подрожать и взяться за руки, она одёрнула ладонь так быстро, как только смогла это сделать.

- И вот, наступил момент, когда я вынуждена отпустить вас, выпустить из-под своего крыла и дать возможность уйти в свободное плаванье! – гордо провозгласила Самаранта. – Это очень многое значит для нашего государства, и я уверена, что вы были распределены именно так, как следует, и сможете принести наибольшую пользу на своих местах!

С этими словами она, мотнув головой, наконец-то дёрнула серую тряпицу. Рукава безмерно чёрного платья директрисы взмыли в воздух, словно стая ворон, на время прикрыв таблицу, а после она опустила руки и отошла на несколько метров, в недоумении уставившись на текст. Тэзры и Дарнаэла тут уже не было, поэтому удивление сказалось только на Самаранте, единственной законно видевшей эти таблицы.

Красовавшееся напротив фамилии Моники «королевский двор, служение Её Величеству Лиаре Первой Эрроканской», казалось, больше всего повергло в шок саму Лэгаррэ. Она сделала шаг назад, словно пытаясь прикрыться от собственного счастья, что так и лучилось с таблицы.

Шэйран усмехнулся. Менять что-либо было поздно, и теперь ему ясной звёздочкой светил Вирр Кэрнисс со всей его подлостью, надоедливостью и так далее. Но Вирр, и это самое главное, жил в Элвьенте, а это означало, что завтра же Рэй окажется на такой желанной земле.

Не в родной стране.

- А теперь, - дрожащим голосом провозгласила Самаранта, отчаянно пытаясь отбросить с глаз свои седо-рыжие волосы, - три избранные пары почтут наш выпускной вечер своим прощальным танцем.

Твою ж мать!

Конечно же, девушки могли выбирать, хотят они танцевать или нет. Рэй выбирать не мог, потому что парней всего оставалось трое – и что-то ему подсказывало, что они помчатся явно не к Лээну и не к Антонио. Причины были разными. Лээну не хватало роста, он едва доставал до плеча Шэйрану; Антонио, напротив, был кавалером хоть куда, но таким безумно нудным, что хоть ты плач.

Выбора не оставалось. Схватив за руку одуревшую Мон, Шэйран потянул её в сторону освободившегося центра зала. Вот-вот заиграет музыка, и следовало б им и ускориться при выборе партнёрш.

Антонио, со всей своей логичностью, которая обычно хромала на обе ноги, а то и на все три, прихватил вторую по успеваемости ученицу, Мизель. Молодая Кредэуа никогда не обладала ни особым уважением, ни чувством такта, но танцевала она действительно прелестно. Хрупкая, словно тот первый весенний цветок, всегда дрожащая, с большущими синими глазами, она вызывала странные, смешанные впечатления. Даже сейчас она была в белом, только платье казалось настолько тонким, что сквозь него просвечивалась снежная кожа. Нельзя сказать, что Мизель была доброй или хотя бы немного положительной, но рядом с Антонио смотрелась она хорошо. Светлые волосы вольно спадали по плечам, обрамляя худенькое личико, и Карра смотрел на неё поразительно влюблённым взглядом.

Лээн, очевидно, предпочитал скульптурные формы. Именно потому его избранницей стала пухлая, с длиннющими, почти до пола, волосами, сильными руками и слабой магией Реза Ятли. Учитывая то, что единственный танец, который позволялось тут танцевать, имел в себе поддержки, Фарни совершил огромную ошибку – прелестная Реза, конечно, не могла не привлекать взгляды, вот только всё равно была слишком тяжёлой для невысокого и слабоватого парня.

Шэйран вновь перевёл взгляд на свою партнёршу. Бледная, вопреки своей смуглой коже, Моника смотрела на него, словно на какого-то врага народа. Её нежное синее платье, как нельзя хорошо отражавшее цвета Эрроки, было не таким тонким, как у Мизель, что страшно коснуться даже к подолу, но и до тяжёлого бархата Резы не дотягивало уж точно.

К тому же, впервые за долгое время Лэгаррэ позволила себе распустить волосы – неслыханное чудо!

Самаранта взмахнула руками, активируя заклинание, и заиграла таинственная музыка, что вскоре должна была перерасти в знакомую мелодию. Три пары, что тщательно репетировали или, напротив, забыли о том, как переставлять ноги, все эти месяцы, должны были сплясать попросту идеально.

Шэйран поймал себя на том, что не помнит, в которую сторону ему поворачивать. Поскольку девушек было двадцать две, примерно семнадцать из них в парадной обуви были равны ростом с Лээном, а то его и превосходили по этому пункту, то как минимум эти кандидатки не желали плясать с ним на еженедельных репетициях. Антонио, парень высокий и сильный, отличался такой любовью к нытью, что оставшиеся пять низких и семнадцать высоких были готовы броситься Лээну на шею, лишь бы надоедливый Карра не читал им мораль. Именно потому все двадцать две, за неимением четвёртого варианта, регулярно желали репетировать исключительно с Шэйраном. Кто весьма неохотно, как Моника, по принуждению, кто с отвращением, начертанным на лице Мизель, кто по-дружески, как Реза, а кто-то с широко распахнутыми от предельной влюблённости или предельной дурости глазами. Именно по этой причине был Рэй, право слово только на одной репетиции, где посмотрел на танец в исполнении их хореографа. А, нет, ещё пришёл на заключительную, схватил сопротивляющуюся Мон в охапку и сделал вид, что они взаимно влюблены, а остальные не вызывают у него никакого вожделения даже в плане танца.

Глава четвёртая

Эрроканский дворец изнутри буквально лучился множеством магических камней. В тронном зале белый мрамор пола сиял каким-то странным молочным оттенком, по прожилкам мчали силовые импульсы, сбегаясь к единому своему источнику – трону. Королева Лиара сидела на нём прямо, но очень естественно, положив руки на подлокотники.

На её голове красовалась великолепная корона. Она сияла даже издалека, и переплетение изумрудов и сапфиров с мелкой россыпью алмазов не могло не вызвать восторг. Королевское синее платье так прекрасно гармонировало и с короной, и с бледной кожей Лиары, так хорошо сидело на её стройной фигуре, что ни один мужчина смог бы отвести взгляд от благословенной королевы, если б только кто ему позволил даже покоситься на неё, украсть одну секунду её времени.

Длинные рыжие волосы сегодня спадали по плечам простыми волнами. Она словно подчёркивала бледность и тонкие черты своего лица этой видимой небрежностью, выделяла что-то особенное, но понять, что именно, было нереально, ведь королева казалась красавицей в любом состоянии.

На алых губах застыла вечная улыбка, благоволящая её подданным. Пальцы иногда постукивали по покрытым позолотой подлокотникам, пуская мелкие магические искорки по всему залу. Лебяжья шея не могла не привлечь взгляд, даже если б на ней и не было этого тонкого, но такого красивого колье.

Большие золотисто-карие глаза сияли изнутри такой добротой и благоговением, словно предлагали в них окунуться, и пушистые ресницы…

Эрла упрямо мотнула головой. Её мать своими чарами могла покорить кого угодно, и девушка не сомневалась, что отчаянная красота Лиары Первой ещё и усилена её волшебством. Конечно же, девушка знала, насколько прекрасна её матушка, но отдавала себе отчёт в том, что никогда не стала бы это восславлять, если б не волшебство. Её мысли просто не повернули бы в ту сторону, ведь они виделись ежедневно.

Лиара Первая не могла позволить, чтобы хоть кто-то был красивее, чем она сама. Да, даже дочь, моложе её на двадцать с чем-то лет, должна теряться на фоне матери, хотя великая Эрри, как её иногда называли в честь Богини, очень любила свою доченьку.

Лиа, как её называл Дарнаэл, вообще не могла избавиться от глупой привычки красоваться перед всеми, кого она только увидит, и от дурного нрава тоже никто её по жизни не избавит, это было попросту невероятным.

Бонье, что сидел чуть дальше, не мог оторвать от королевы взгляда. Они все заняли свои места в тронном зале на расставленных полукругом стульях, а теперь пристально смотрели на королеву и выслушивали каждого из её просителей.

Просительниц, точнее.

Мужчины в королевский дворец в основном не допускались, какими б родовитыми они ни были. Это казалось противным, вот только Эрла не могла вмешаться в дела своей матери.

Она вспомнила указ двухмесячной давности, в котором Лиара Первая провозгласила, что мужчина не имеет права носить дворянский титул и передавать его по наследству, право это оставалось исключительно женщине. В отличие от старого «жена графа – графиня», теперь всё обратилось в «муж графини – граф», равно как и дети не мужчины, а женщины перенимали титул – только от матери, независимо от пола, а мужчина не мог передать собственное звание никому, кроме разве что самого себя, да и то – сомнительно.

Самым противным было то, что мать умудрилась прописать закон так, что все те, у кого не было на этот момент жены или матери, или хотя бы дочери, теряли свой статус. Так она уничтожила своих самых главных соперников – все прекрасно знали о том, что герцоги Марсаны не имели женщины в своём старом, забытом королевстве. Эррока завоевала Ламаду чёрт знает сколько лет тому назад, но с той поры герцогиня и герцог умерли, а после них остался лишь сын. Сейчас ему должно было исполниться лет двадцать пять, и, не имея ни матери, ни жены, ни дочери, он автоматически терял свой титул и земли. Лиара убила своего врага вот так, а теперь ещё и обозвала его – вполне закономерно, пожалуй, - врагом и всего народа, а после провозгласила охоту на несчастного юношу.

Эрла ни разу его не видела, разве что на портретах, но уже автоматически жалела, потому что слишком много людей пострадало от руки её благословенной матушки.

…Сейчас же на совете единственным присутствующим мужчиной, за исключением дедушки Вьена, дяди королевы, был только надоедливый Бонье.

Мигнул пульсар, и Тэзра, Высшая Ведьма, покосилась на королеву. Та едва заметно кивнула, и волшебница с коротким жестом согласия растворилась в воздухе, даже не подумав позёрствовать перед королевой и пользоваться слишком ярким волшебством. Лиара этого терпеть не могла.

Между Эрлой и Бонье освободился стул. Посол Торрессы завертелся на своём месте, а после, рискнув, придвинулся-таки поближе, явно порываясь наконец-то поближе познакомиться с той, что могла оказаться для него таким выгодным браком.

Бедный мальчик и не догадывался даже, что на самом-то деле Эрла никогда не выйдет замуж. Не то чтобы ей не хотелось; нет, на самом деле принцесса мечтала о том, что однажды встретит свою любовь. Но ведь в государстве не положено! И мать её была замужем лишь один день, чтобы получить трон, а у неё трон будет и так, значит, можно не стараться и не портить свои нервы свадьбой.

Конечно, был ещё папа. Дарнаэл Второй, мечта каждой нормальной женщины, хотя в Эрроке нормальные и не водились, вряд ли позволит своей дочери просто так прожить всю жизнь без семьи, но когда ещё он успеет обратить на неё внимание? По немому уговору папа уделял больше времени Рэю, мама – Эрле, и Шэйран, хотя и злился, от подобного распределения только выигрывал.

Бонье попытался взять её за руку. Эрла только равнодушно одёрнула ладонь, не позволив даже прикоснуться к ней. В конце концов, это было отвратительно – позволить кому-либо, особенно такому мужчине даже пробежаться по кончикам её пальцев, по её коже. Она недовольно нахмурилась и перевела взгляд на матушку, стараясь игнорировать отчаянное раздражение, что колотилось в её душе.

Глава пятая

Первой была мысль о том, что это расстаралась мать. Вот только что-то подсказывало юной принцессе, что в таком случае её бы упаковали бережно и без вреда для здоровья, максимум заколдовали бы.

Теперь же кожу холодило отвратительное лезвие кинжала, и Эрла вынуждена была запрокинуть голову назад. Откровенно мужская рука обхватила её за талию, и она окончательно разуверилась в причастности родителей ко всему этому, когда поняла, что рука ей явно незнакома, а этот причудливый шрам на запястье она никогда не видела.

Незнакомец прижал кинжал к её горлу ещё сильнее, и девушка всхлипнула, скорее от неожиданности, чем от боли.

- Может, не стоит? – наконец-то совсем тихо предположила она, пытаясь тонкими пальцами нашарить что-то в воздухе.

- Стоит.

Голос был довольно приятным, но Эрле как-то об этом тоже в сию секунду не думалось. Она попыталась вырваться, но соперник оказался очень силён, к тому же, у него было оружие.

- А сейчас я отведу тебя к твоей матушке и получу всё, что мне нужно.

Этот вариант был с одной стороны и выгоден для Эрлы, по крайней мере, ей светила бы свобода, но свобода относительная, потому что матушка вряд ли поверит в изворотливость похитителя её дочери, а значит, обвинит и саму принцессу в побеге. Этого хотелось меньше всего на свете; к тому же, не следовало опрометчиво забывать тот факт, что к матери она вообще не рвалась, а это послужило бы очередным доказательством отвратительного поведения всех окружающих мужчин на примере одного проклятого похитителя.

- С ума сошёл? – вместо криков «помогите» возопила Эрла. – Ну, веди-веди. Она тебя прямо на месте заколдует, и ты покорным идиотом ляжешь перед её ногами, а потом ещё сам этим кинжалом и заколешься!

Она сама попыталась было вспомнить о том, как это – применять то самое магическое очарование, вот только от подобной идеи пришлось как можно быстрее отойти, ибо девушка ну очень сильно сомневалась в её правильности. Может быть, конечно же, она и сумеет вырваться на свободу, вот только…

Далеко ли?

- Значит, - провозгласил незнакомец за спиной, сжав её в своих руках ещё крепче, чем прежде, - ты пойдёшь со мной.

- А далеко?

- А тебе какая разница? – возмутился разбойник. Эрла только успела уцепиться пальцами в его запястье, оттянув немного кинжал от горла, как тот вернулся на положенное место. – Ну, далеко, - наконец-то вполне миролюбиво сознался он. – И я советую тебе не вырываться, а то…

Страшную кару он ей так и не пообещал, потому что она вроде бы и не проявляла такого отвратительного, а самое главное, столь ожидаемого сопротивления. Парню хотелось почти возмутиться; как поняла Эрла по голосу, ему было лет двадцать пять максимум.

Дальше её прозорливость не зашла, и она смогла лишь тихо ойкнуть, когда кто-то повёл её подобным образом к вышеупомянутому проходу в заборе. Так или иначе, девушка сердито наступила на ногу своему похитителю и ткнула пальцем куда-то в траву.

- Там моя дорожная сумка! – воскликнула она. – Подбери, а?

- Совсем одурела?! – возопил похититель. – Какая сумка? Это увеселительная прогулка, что ли?

Почему-то Эрле показалось, что он не такой злой, как пытается казаться, но такой прирежет от дури скорее, чем надо будет.

- Если ты не хочешь, - деловито промолвила она, - чтобы я сейчас же разоралась на половину замка и надеешься обойтись без вклада моих ногтей, то подбери сумку и убери кинжал, и пойдём отсюда.

Он сердито вздохнул, спрятал кинжал, впрочем, хватку на талии не ослабив, подхватил сумку, перебросил её через правое плечо, а после с такой же лёгкостью, но уже через левое, перекинул Эрлу, самым наглым образом держа её за талию.

Увидеть лицо похитителя или хотя бы его волосы девушка не смогла из-за корсета, он самым наглым образом не позволял воспротивиться и вырваться на свободу. Она безвольным плетнём повисла на его плече и теперь изучала пристальным взглядом то ли конец его рубашки, то ли начало штанов.

Рубашка и штаны, а ещё грязные сапоги вполне тянули на разбойничьи. Девушка попыталась даже попробовать ткань, но в подобном положении – головой вниз, - попробовать ничего не вышло. Навскидку незнакомец оказался высоким и стройным, ну, и сильным – Эрла не особо обольщалась относительно своего веса, а проклятое платье потянуло примерно на четверть её самой, не говоря уже о том, что она успела упихнуть в сумку, вопреки тому, что папа счёл бы это очень нерациональным, воду именно в стеклянной бутыли, прихватив её со стола Зэльды, пару лишних фруктов, найденных в саду, а самое главное, абсолютно глупое оружие – зеркальце, то бишь.

До дыры они добрались вполне спокойно – ту кто-то умудрился расширить до размеров приличного портала, поэтому снимать её с плеча похитителю не пришлось, и он через секунду уже был по ту сторону.

Теперь Эрле ещё и предоставлялась прелестная возможность любоваться на длинные ноги весьма породистого и явно очень дорогого коня. Такие кони не бывают у разбойников, она готова просто поклясться в этом!

Увы, но её, словно какую-то непосильную ношу, перекинули через седло. Сам похититель запрыгнул в него с преувеличенной лёгкостью, но коню не понравилось распределение ноши.

Теперь Эрла могла любоваться на грунтовую дорогу под ногами. Ну, спасибо, что не столичную, а ту, что вела в лес – краем глаза, кроме сапог парня и стремени лошадки, она могла наблюдать ещё и ряд деревьев, что росли вокруг Кррэа, а вскоре явно будут сожжены Лиарой в приступе гнева и поисков доченьки. Главное, чтобы не сожгла вместе с доченькой, а то накладка получится.

Сопротивляться она не видела совершенно никакого смысла. Во-первых, если её похитили у матери без особых претензий на деньги, а с надеждой восстановить справедливость, то похититель – кто-то благородный. А если за деньги, то надо всего лишь рассказать о том, что её отец – Дарнаэл Тьеррон, и вопрос относительно того, у кого с грустных родителей требовать откуп, отпадёт сам собой. Королева Эрроки будет колдовать и портить похитителю нервы, ещё и заявит, что тут можно похищать только женщинам мужчин, а не наоборот, а вот элвьентский правитель запросто отдаст то, что от него потребуют, заберёт доченьку – и был таков!

Глава шестая

До Элвьенты они добирались как-то на удивление долго, хотя путь, казалось бы, не должен забрать столько времени; казалось, Сандриэтта специально тянула, хотя её в королевскую стражу приняли без единого лишнего вопроса. Девушка только и успела, что мотнуть головой в ответ на его «ты меня не знаешь, а родителей моих – так тем более, и не ведаешь, кто они», как её моментально утянули куда-то на инструктаж. Как оказалось, король ещё не прибыл, и Шэйрана это безумно радовало.

Ему же следовало отправиться к своему работодателю, причём явно не в обличии королевского сына, иначе проблем не оберёшься. Так или иначе, наследные принцы советников не охраняют.

- Господин маг?

Рэй обернулся на смутно знакомый мужской голос, сталкиваясь со взглядом чёрных глаз стражника.

За годы, что они не виделись – восемь лет, серьёзный срок, как ни крути, - Кэор успел превратиться из мальчишки в полноценного стража и, судя по ободку обручального браслета, жениться тоже. Правда, даже на его извечно смуглой коже оставила отпечаток усталая бледность, а в тёмных глазах плескалось раздражение.

Мужчина смотрел на него, прищурившись, и откровенно не силился узнать. Шэйран хотел было ответить что-то, но не успел – одного взгляда синих глаз было достаточно для того, чтобы в Кэоре проснулась память.

Он на мгновение отступил от мага, после ударил себя ладонью по лбу, словно коря за то, что не узнал, и протянул руку для приветствия.

- Здравствуйте, - усмехнулся ему в ответ на рукопожатие Шэйран. – А вы тут, вероятно, стражник? Не подскажите, где искать Первого Советника?

- В тронном зале, - с той же неумолимой холодностью отозвался кузен, едва заметно кивая, показывая, что поддерживает игру. – Надолго вы к нам, господин маг?

- Предпочитаю остаться для дальнейшей работы.

- Тогда успехов. Как будет время, загляните в «Две берёзы», - речь шла о местной таверне, расположенной совсем рядом с замком – Рэй проезжал мимо, когда они направлялись сюда, во дворец. – Можете даже там поселиться, если не будет возможности отыскать работодателя, способного предоставить вам место.

- Обязательно воспользуюсь вашим советом и попытаюсь вечером заглянуть на огонёк, - кивнул Шэйран. – Его Величество, как я слышал, ещё не во дворце, но вскоре должен приехать?

- Да, он в двух часах от Лэвье, но, говорят, безумно злой. Я б не стал попадаться ему на глаза, по крайней мере, до завтрашнего утра.

- Как видите, «Две берёзы» всё же не обойдутся от моего присутствия там.

Конечно, отец зол! И Кэор прекрасно понимал, почему именно – дядя Дарнаэл, ну, или Его Величество, кому как удобнее, терпеть не мог, когда его приказы нарушали. Шэйрана не должно здесь быть, не тогда, когда Лиара только и ищет повод для того, чтобы развязать войну, но ничего не поделать.

Вряд ли Рэй приехал бы сюда, если б у него были другие варианты, да и вообще – Лиара периодами действительно перепрыгивала через границы разумного, может, это и привело её сына сюда.

Во дворец их «кровного врага».

Во дворец его отца.

Шэйрану не понадобилось показывать, где именно находится тронный зал. Парень сам прекрасно отыскал нужную дверь и постучался в неё, услышав только писклявое «открыто».

Во времена отсутствия короля Первый Советник справедливо занимал его место. Нельзя сказать, что Вирру было положено таскать на голове королевскую корону или запахиваться в и для Дарнаэла даже длинную мантию, но всё же, на трон он уселся и ждал того момента, когда сирые и убогие, а заодно богатые и несчастные придут к нему опустошать свои карманы во время прошений.

Впрочем, сегодня Вирр не рискнул творить ничего подобного. Кэрнисс совершенно спокойно восседал на прелестном стуле, поставленном перед троном, чтобы нельзя было увидеть само место для короля, и ждал кого-то или что-то. Дарнаэл скоро прибудет, и Вирр был первым, кого об этом уведомили, естественно, так что, можно было рассчитывать почти на тёплый приём.

Шэйран за три шага в тронном зале трижды разочаровался в том, что вообще решил перебраться в Элвьенту. Королевский советник не понравился ему с первого взгляда, разозлил со второго, с третьего вызвал отвращение. По крайней мере, судя по всему, больше всего его защищать придётся от самого Рэя – потому уже на четвёртом шагу он подавлял отчаянное желание рвануться вперёд и шибануть прямо в лысину могущественным заклинанием.

Тем не менее, парень выпрямился и внимательно посмотрел на работодателя, словно дожидаясь того момента, когда тот проронит хотя бы парочку слов.

- День добрый, господин Советник, - наконец-то промолвил он. На улице и вправду уже разгорелась отвратительная летняя жара, которую Шэйран, как северянин, терпеть не мог, и через пару часов прибудет король, сгонит Кэрнисса с его облюбованного стула, а тогда можно не переживать относительно отвратительного работодателя.

Папа придушит его первым.

- День добрый, день до… - Вирр проследил за тем, как через весь стол, между прочим, длиной в добрых метров двадцать, перелетела какая-то бумажка, которую он даже и не просил ему бросать.

Гонимая то ли ветром, то ли чем-то ещё, она скользнула в пальцы Первого Советника, и тогда он всё-таки соизволил ознакомиться с этой, несомненно, важной бумажкой.

- Хм… кхм… хэ-хэ-хэ-хэ-эм, - последний вздохнул был каким-то слишком затяжным, но Шэйран терпеливо ждал, пока ему соизволят уделить капельку внимания. Вирр перечитал грамоту раза три, пока наконец-то соизволил поднять голову, но взгляд его стал куда веселее, чем прежде. – О, господин маг! Рад вас видеть, господин маг, - довольно промолвил он. – Каюсь, ждал, ждал! Был уверен, что Его Величество из Вархвы приедет с магом, но…

Глава седьмая

Моника взмахнула руками над тарелкой, и та, вместе с возложенными на неё яствами, покорно телепортировалась на место назначения. Девушка вздохнула – это была отнюдь не работа её мечты, отправлять еду принцессе, что не желает выходить на глаза к собственной матери, вот только спорить всё равно не могла.

Мон чувствовала себя уставшей. К её огромному сожалению, королева Лиара не стремилась уделять время серьёзным магическим вопросам, и хотя всё ещё казалась Лэгаррэ попросту идеальной, всё же немного выходила из тех рамок, в которые это понятие ставила прежде Моника.

Девушка покосилась на кухарку. Та уже устала терять свои тарелки только по той причине, что принцессу замкнули на долгих пять дней.

- Мне кажется, - промолвила женщина, расправив плечи и попытавшись как-то пробудиться от странного полусна, свойственного ей с безумно пышными формами и страстью к чему-то вроде лени, - что принцесса ничего и не ест, а мои яства лежат бесформенной грудой на её столе.

- Ну, почему же? Может быть, Её Высочество, напротив, благодарна вам за то, что вы делаете для неё, к тому же, Её Величество Лиара уверена в том, что принцесса Эрла всё ест и решила ступить на истинный путь, - Моника повторила эту фразу как-то заученно. Ей не хватало настоящей работы в этом замке, быть придворной ведьмой оказалось не так уж и прекрасно, как она могла подумать.

- Не думаю, что принцесса Эрла пять дней то и делает, что благодарствует матушку за домашний арест, - покачала головой кухарка. Впрочем, её мнением никто не интересовался, Моника же разговаривала со слугой исключительно из вежливости, потому женщина принялась наконец-то перемывать посуду, не тратя время на ожидание судомойки.

Мон уже и не планировала продолжать наскучивший разговор. Так или иначе, не так уж и просто было справиться с усталостью – мелких поручений хватало, пусть для них и не стоило напрягать голову.

- Мон!

Девушка с готовностью бросилась к двери, безо всякого удивления узрев на пороге кухни Высшую Ведьму.

Тэзра выполняла куда больше магической работы, чем королева, да и вообще, основные заботы пали именно на её довольно хрупкие плечи, вот только магичка даже не думала жаловаться.

Складывалось такое впечатление, что она попросту привыкла к тому, что вынуждена выполнять безумное количество обыденной работе. По крайней мере, она обрадовалась появлению Моники куда больше, чем сама королева.

- Да, госпожа Высшая Ведьма? – Моника подошла к ней поближе, заправляя за ухо выбившийся из косы чёрный локон.

Тэзра вздохнула. На её голове царил стандартный беспорядок, и приводить его в благое состояние, угодное королеве, она не собиралась. В Кррэа люди давно привыкли к тому, что светлые волосы ведьмы торчат колтуном.

О внешнем виде женщина не волновалась вообще. Сейчас, в какой-то обыкновенной рубашке и штанах, в высоких сапогах, она не вызывала никакого удивления – в платье Высшую Ведьму можно было увидеть куда реже.

Первые пару дней Мон ещё цеплялась за тот нежно-голубой наряд, в котором приехала, а после сдалась и сама. Положенная мужчинам одежда оказалась куда удобнее, и она уже не останавливала себя тогда, когда безумно хотелось натянуть банальную рубаху, затянуть ремень брюк да заправить их в сапоги.

Сейчас, естественно, она и сама была не в платье, но волосы стандартно заплетала в косу, потому что так было удобнее.

Кому что.

- Королева сказала, что пора выпустить принцессу, - вздохнула Тэзра. – Мол, желает пообщаться с нею перед экспериментом. Пойдём, выпустим пленницу, если ещё есть кого выпускать…

Моника так и не поняла, почему фраза вот так прозвучала – её куда больше волновал вопрос эксперимента.

- Как вы думаете, у Её Величества получится? Да и не факт, что Её Высочество согласится на…

- Она не согласится, и правильно сделает! – грубо отрезала Тэзра. – Не будь наивной, девочка, - женщина тряхнула головой, а после ткнула пальцем в волосы, и те моментально пришли в нормальное состояние, особенно сравнительно с тем, что было прежде. Косу ведьма заплетала на ходу, бросая кривые взгляды на коридоры. – Королева одержима этой идеей, но сие ещё не является стопроцентной гарантией правильности того, что она планирует…

- Разве вы не…

- Не! – Тэзра отозвалась грубо, предельно грубо, а после пристально посмотрела на Монику, словно пыталась пристыдить. – Если ты думаешь, что то, что получилось с моего ребёнка, это демонстрация высших сил Богини Эрри, то фиговые у нас высшие силы, скажу я тебе!

Лэгаррэ едва сдержалась от уверенного кивка. И вправду, Антонио назвать творением магии было трудно. Мало что мужчина, он ещё и вёл себя как-то… Настолько странно, что даже Моника не выдерживала его компанию.

Они наконец-то оказались рядом с желанной дверью, и первым делом Тэзра постучалась, словно собираясь дождаться того мгновения, когда принцесса откроет-таки им дверь.

Пять дней – нешуточный срок, по крайней мере, для девушки, что сидит наедине там, запертая сильными заклинаниями, но Эрла даже не отозвалась.

- А вообще, ерунда это всё! – фанатичной Высшая Ведьма Кррэа казалась только тогда, когда была рядом с Лиарой, теперь, подальше от неё, она превращалась в ту ещё реалистку. – Думаешь, Рэ… Рэйл от непорочного зачатия?

- Рэйл?

- Ну, да, - кивнула Тэзра. – Мы так иногда называем принцессу.

Принцессу – Рэйл, Шэйрана – Рэем, плохая фантазия у местных ведьм, то Тэзра не собиралась оправдывать свою глупую оговорку.

- Нет, не думаю, - вздохнула Моника. – Но, может быть, тогда стоит сказать Её Величеству о том, что с этой идеи не выйдет ничего хорошего?

- Между прочим, я всё ещё хочу жить, - холодно отозвалась Тэзра. – Поэтому обойдусь без этих глупых комментариев. Ладно, давай. Сдвоенный!

Глава восьмая

Эрла устало вздохнула. Идти пешком по Эррийским горам – далеко не самое простое задание на свете, но пересечь границу она могла только в одном месте, где магия давала сбой.

Лошадь у них была всего одна – одна на двоих. Еды не хватало. Эльм, вопреки тому, что вроде бы оттаял, всё равно относился к Эрле, словно к пленнице, и она не могла избавиться от глупого предчувствия, что глодало её изнутри и не давало ни единого шанса освободиться от невидимых оков, хотя сделать это очень даже хотелось.

Марсан казался мрачнее тучи. Ненависть к королевскому роду засела в нём весьма прочно, и Эрле периодами казалось, что он вот-вот сорвётся с цепи и обязательно превратит её в какой-то порошок.

- Никогда не думала, что наша страна такая большая, - наконец-то со вздохом поделилась она своими впечатлениями. – И такая… Странная.

- О, это ты ещё не знакома с королевой Лиарой.

Эрле хотелось возразить, но мать, впрочем, никогда не была милостива к остальным. Так что, да, Эрла знала только жалкую тень того, что почувствовал на себе Эльм.

- Может, мы всё-таки разойдёмся? – в очередной раз предложила она, опасливо покосившись на парня. – В разные стороны, словно и не знакомы, да и точка. Какая разница, кто меня крал, если я сама сбежать хотела?

- А потом тебя в этом лесу найдут милые звери под названием волки, и я буду нести за это ответственность, - сухо ответил Эльм. – Иди и не ной.

Раздражение уже давно натянулось сплошной нитью между ними. Эрла боялась, что кто-то их догонит, к тому же, магия у неё работала с перебоями, едва-едва, резерва – на три капли! И это ещё Шэйран ныл, что у него ничего не получится, с его-то силами? Но его почему-то не называли великим магом.

Высшая и Воин.

Почему-то хотелось, чтобы всё перевернулось. Шэйрану светила магия – не меча или лука, а магия, что текла в его крови. Эрла получила от матери свойство к очарованию, знала пару ерундовых заклинаний, но всё же, её тянуло к чему-то другому. Она даже не понимала, о чём речь, но править, равно как и продолжать колдовать и отправляться в Вархву, девушка не желала.

Магия была ей почти что противна.

Наступала ночь. Луна как-то медленно и нехотя проявлялась на небе, и Эрла рванулась в тень дерева. Лунный свет действовал на неё странно – в конце концов, при нём магия работала лучше всего, а вновь поджечь волка не хотелось.

- Нам надо найти вторую лошадь, - сухо промолвил Эльм. – И оказаться подальше от этого места, затеряться в горах, раз уж ты не хочешь отправляться к своему отцу.

Сначала Эрла загорелась идеей добраться до столицы, но осознание всей глупости этого поступка дошло до неё поразительно быстро. В конце концов, если мать и отправит погоню, то замок папы будет первым, что она проверит. Эрлу вернут домой, а после примотают к каменному столику и отправят на истязания жуткому зверю – магии, эксперименту, задуманному магией.

Нет, ей надо было пережить всего один месяц тут, в лесах, а после хоть ты возвращайся, хоть нет, всё равно мать не сможет больше проделать ту гадость, что запланировала.

- Надо так надо, - Эрла вздохнула и уверенно двинулась по дороге. Конь Марсана шагал следом, нехотя стуча копытами по утоптанному пути – тут ходили редко, но большими группами, поэтому сейчас, летом, дорогу можно смело выбирать. Эррийские горы летом опасны – одного дождя достаточно для того, чтобы они похоронили под завалами людей, потому и отправляются сюда в период засухи, осенью или весной, будто бы климат гор неподвластен нормальным законам природы.

Покров деревьев казался вполне надёжным, но девушка сама не поняла, когда луна успела спрятаться за тучи. Она подняла голову, посмотрела на неё с надеждой, словно подзывая там и сидеть, в пелене серых осколков непогоды, а после ускорила шаг, желая перейти открытый участок дороги.

Эльм уже четвёртый день отворачивался от неё столь старательно, что Эрла убедилась в его отвращении ко всему, что только было связано с престолом, королевой и, что самое главное, её отпрысками.

Они миновали Ламаду, даже не заглянув туда, и Марсану было неприятно смотреть на высокие стены родного города. Эрла не хотела тревожить его душевные раны; ей и самой отчаянно хотелось сбежать подальше от окружающего мира, и Эррийские горы показались самым лучшим вариантом.

Сегодня днём её начали искать.

Эрла была в этом практически уверена, но делиться подозрениями с Эльмом не особо спешила. Может быть, опасалась чего-то, может, не доверяла, но это всё равно не имело большого значения.

Надвигалась буря. Им ещё следовало добраться до укрытия, что находилось довольно далеко, чтобы переждать там непогоду, и Эрле казалось, будто бы дорога невероятно длинна. Эльм знал, о чём говорил, вёл её вполне уверенно, но тут, когда пришлось спешиться – конь слишком устал, - она рванулась вперёд, словно желая не смотреть больше ему в спину.

Как будто это было отчаянно неприятным.

Ещё один порыв ветра запоздало открыл дыру в туче – и луна нагло высунулась в неё, заливая путь своим сиянием.

В этом, собственно говоря, не было ничего страшного. Эрла даже не заметила, когда что-то случилось, не изменила темп. На самом деле, ей очень хотелось бы перестать быть в глазах Эльма отвратительной – хотя бы так. Прежде примером нормального, а не того, стереотипно эрроканского, мужчины был отец, после – брат, но Рэя она уже очень давно не видела.

Марсан, конечно, отличался отвратительным характером, стремлением к одиночеству, а в голосе иногда мелькали какие-то слишком странные нотки, будто бы гордыня в нём затмевала всё вокруг, вот только Эрла считала, что бывает куда хуже.

Гордыня лучше пустоты во взгляде. Лучше отсутствующего выражения лица. Лучше отвратительного, глупого подчинения, что только и могло сотрясать насквозь стражу и кого-нибудь вроде них.

Глава девятая

Он коснулся портрета, и по пальцам пробежалась зелёная пыль плюща. Короткие ростки пронзили насквозь глупую картинку, разорвали на мелкие кусочки портрет Её Величества, а после тот рассыпался на мелкие кусочки, не оставляя ни единого шанса на восстановление. Тем не менее, стоило только осколкам свалиться на землю, как они срослись в единое целое, и травы вновь и вновь прорывали цельную на первый взгляд поверхность, и она собиралась из осколков, из которых можно было сотворить только глупый суррогат того, что люди привыкли называть подобием реальности.

Можно было воспротивиться. Можно было бороться. Можно было убедить её в том, чтобы перестать использовать проклятый дар.

- Ты не права. Ты не так толкуешь пророчество, - осипшим голосом прошептал он, и портрет в очередной раз вспыхнул пламенем, разливаясь по мраморному полу с прожилками.

…Королева Лиара умела привязывать к себе людей. Её Величество, наследница дара Богини… Ведьма!

Её волшебство действовало на мужчин. На женщин – слабо, но они тоже подчинялись, если очень постараться. Её волшебство заставляло каждого забывать о том, что в них есть хоть что-то из собственных мыслей, и красота, сияющая в ней изнутри, разрывала все их начинания, заставляя действовать так, как хочется Ей. Это ли богиня? Ведьма! Обыкновенная тёмная ведьма.

Разве король Ламир думал, кого выбирает в жёны? Он был очарован, с ума сходил от молодой прелестной ведьмы, и всё. Больше ничто его не интересовало. Он мечтал о ней, хотел её, желал овладеть юным телом собственной племянницы, о существовании которой даже не догадывался.

Разве они все, падая на колени перед великолепной Лиарой Эрроканской, осознавали, откуда это всё?

…Ему повезло. Повезло не чувствовать её магию. Видеть не сияющую бриллиантами кожу, а обыкновенную белую. И глаза её не золотились, и его не тянуло магнитом. Нет, его проклятие было хуже.

Свободный от чар Лиары, он, идиот, её полюбил.

- Высшая и Воин, - упрямо ответил портрет, словно мог что-то слышать, но мужчина только молча покачал головой.

Она неправильно всё истолковала.

***

Как Эльм успел откинуть голову назад – она понятия не имела. Стрела впилась в лоб тому, кто стоял за ним, и он свалился замертво с предсмертным хрипом. Эрла растерянно опустила лук, сама не зная, как рискнула и как смогла выстрелить. На неё моментально набросились – словно те коршуны, они рванулись вперёд, отчаянно пытаясь схватить и растерзать.

Марсан не остался в долгу. Выхватив стрелу, он ударил в горло первого, кто только подвернулся под руку, и тот захрипел, пытаясь оттолкнуть врага. Стрела пробила шею, и её острие от нечеловеческого порыва почти что вырвалось на свободу, но Эльм рванул назад, с она застряла в горле.

Эрла даже не поняла, когда ей скрутили руки. Выживших осталось трое – она даже не поняла, когда Эльм успел прикончить ещё одного, да и теперь был вооружён, но от этого легче не стало.

Она не умела бороться. Но колдовать получалось ещё хуже. По крайней мере, визуально.

Эрла только уцепилась в руку с ножом, отчаянно сжимая чужое запястье. Можно было бы и зубами вгрызться, но почему-то от одной мысли об этом стало до такой степени противно, что она и не рискнула.

Девушка вывернулась, чувствуя, что нож полоснул по плечу, и едва сдержала новоявленный приступ кашля. Держали её крепко, лук затерялся где-то в глубине пещеры, а Эльм сжимал в руках кинжал.

- Брось оружие, парень. Нам ничего не стоит её прирезать, - мужчина осклабился. Ряд зубов – гнилых и золотых, - сверкнул в пелене солнца.

Эльм так и не положил кинжал.

- Брось нож! – прикрикнул кто-то. По шее сбежала тонкая струйка крови, но Эрла как-то отдалённо поймала себя на мысли, что у того, кто держал её, столько порезов и столько участков голой кожи.

Три взрослых мужчины – а держали её вместе.

Эльм отшвырнул его в сторону, с ненавистью глядя на шайку. Двое отступили в стороны, явно планируя схватить и мужчину тоже.

Хороша награда.

- А за твою голову, девка, оглашена награда? – с кривоватой усмешкой уточнил разбойник. – Или тебя лучше сразу пустить по рукам? А потом головку отрежем и принесём королеве на тарелочке. Она обрадуется, какая ж ещё шваль будет таскаться с врагом короны… Или лучше потащить к Дарнаэлу? Может быть, ты ему больше придёшься по вкусу?

- Мою голову? – прохрипела Эрла. – А вы попытайтесь. Что мама, что папа одинаково отсыплют вам раскалённой меди в глотки. Голова принцессы, эка роскошь!

И она всё-таки вгрызлась зубами в запястье своего врага.

Тот зашипел, издав парочку непечатных слов, но это больше не имело значения. Ранка коснулась струйки крови, что стекала по шее Эрлы, и магия ринулась по бордовой жидкости – даже капли при таком близком контакте хватило бы.

Её магия не так уж и слаба. Но она плохо передаётся, и взгляда, даже прикосновения недостаточно.

А вот кровосмешения – более чем.

Разбойник разжал руки. Он замер, ладонь как-то запросто отпустила её шею, рука скользнула к груди, но обвисла безвольной плетью – сопротивляться смысла не было. Эрла вовремя выхватила нож из его пальцев, и разбойник изваянием застыл за спиной. Магия почти утихла, ещё мгновение – и он вырвется из-под контроля.

Эльм бросился в сторону, уклоняясь от грубого удара коротким кинжалом, а после подхватил оружие, свалившееся на пол, ударяя врага в горло.

Второй зашёл со спины, попытался обхватить парня руками, но тот вовремя ударил его локтём в солнечное сплетение, отбросил почти к спине. Послышался хруст костей.

- Умри, - едва слышно прошептала девушка, но магия не срабатывала.

Глава десятая

Шэйран удивлённо уставился на пожилого мага. Тот уже десятый раз провёл ладонью по своим седым волосам, они будто бы и помолодели от его прикосновений и зажглись прежним цветом, но морщин от этого на лице ни на минуту не убавилось.

- Вам пора идти к Его Величеству, - наконец-то раздражённо напомнил Шэйран. К Изгнаннику он особого уважения не питал, даже не с первого раза запомнил его странное, заковыристое имя.

Тэллавар покачал головой и схватил парня за руку, словно пытаясь что-то проверить.

Рэю показалось, что кто-то – даже понятно кто! – самым наглым образом роется у него в голове. Когда-то в академии учили избавляться от столь назойливого вмешательства, и он действительно воспользовался знакомым способом, запахнув сознание и закрыв за собой замок, а только потом осознал, что против Высшего вообще-то никакая защита не поможет.

Или не помогла бы.

Гартро прищурился. Казалось, он порывался протянуть руку и прижать пальцы к вискам юноши, но вовремя сдержался, напомнил себе о том, что они не на допросе.

- Скажите-ка мне, молодой человек… Ваше имя…

- Шэйран.

- Замечательно. Шэйран, - пожилой маг завертелся на месте, после прижал ладони к своему одеянию, и по нему пробежалась магическая волна. От жёлтого яркого цвета не осталось ни единого следа, он был одет в чинные серые цвета, словно так и должно быть. По крайней мере, теперь не возникало сомнений, что Изгнанник относительно адекватен.

- Вам надо к королю, - строго повторил Рэй. – Тут вообще-то не особо позволяется разгуливать магам, а Его Величество надеялся, что вы сразу же…

- Нет-нет! Дарнаэл подождёт, - сердито замахал руками Гартро. – Он действительно приказал, чтобы я сразу же отправлялся к нему?

Шэйран нахмурился. По правде говоря, король сказал, чтобы мага где-то поселили, а после он когда-то к нему заглянул. Мысль глупо вырвалась из защиты, и губы Высшего растянулись в приторной улыбке.

- Вот и замечательно, молодой человек, - Тэллавар выпрямился и даже приосанился, будто бы пытался справить хорошее впечатления. – Скажите-ка мне, есть ли тут хорошее тихое местечко, где мы можем пообедать, и нас никто не тронет? – Шэйран кивнул и указал было рукой в сторону таверны, собираясь уходить, но маг придержал его за рукав. – Нет-нет! Именно вместе. Мне надо кое-что обсудить!

- Есть «Две берёзы», - неохотно отозвался Шэйран. – Тут совсем недалеко, но, думаю, мне там рады не будут.

- Пойдёмте туда! – преувеличенно обрадовался Тэллавар, а после, не спрашивая направления, потянул Рэя за собой.

Можно было подумать, что маг прожил тут всю свою жизнь – ну, или как минимум лет пять. Между людьми он лавировал с поразительной лёгкостью, а "Две берёзы" отыскал без единого дополнительного указателя, ввалился туда, открыв дверь с ноги, да ещё и почти силком усадил Шэйрана за стол в центре таверны. Парень поёжился – резерв он-то зарядил, вот только легче от этого не становилось. В конце концов, очередная драка может очень дорого ему стоить, а парню меньше всего на свете хотелось получить проблемы от отца на свою собственную бедную голову.

Гартро призывно махнул рукой. Пухлая, даже слишком, служанка, отнюдь не та, что была в прошлый раз, поспешила к столику. В таверне было не пусто, но и свободных мест хватало, потому она могла позволить себе и подзадержаться, но, вероятно, обычно работала при куда большем завале, потому и судьбу старательно отказывалась испытывать.

- Что пожелаете? – спокойным, равнодушным тоном уточнила девица, швыряя меню на стол с таким видом, словно гости заведения были ей чем-то обязаны. Она смерила Шэйрана взглядом, преисполненным мрачного довольства, но вот на второго мага даже не посмотрела.

Вероятно, его серые одежды не внушали веры в платёжеспособность мужчины, потому служанка справедливо решила, что платить будет Рэй.

Тэллавар государственные деньги и личную зарплату встречающего его мага не экономил. Заказывал он много, самое дорогое и вкусное, да и не преминул потребовать отборное спиртное.

- Денег-то хватит? – заметив, с какой кислой миной сидит Шэйран, поинтересовалась девушка.

- Король оплатит, - по-господски проронил Тэллавар, а после так повелительственно махнул рукой, рассыпав по пути десятка три волшебных искр, зелёных, синих и фиолетовых, что девушка подпрыгнула на месте и помчалась на кухню. – О, вот теперь они не станут тянуть с готовкой…

- Если король откажется платить, будете вытаскивать монеты из своего кошелька, - сухо промолвил Шэйран. – К тому же, в замке вас могли накормить и получше – можно отправиться туда прямо сейчас.

- Меня интересует не еда, а приватная беседа.

Рэй удивлённо изогнул бровь – казалось, ему отнюдь не внушало доверия подобное заявление, посему парень не особо стремился водить разговоры с чужим магом. Дешёвые фокусы с изменением цвета одежды и позёрство с искрами отнюдь не вызывали желания откровенничать, а волшебник внушал некоторое опасение.

- Так говорите. Тут могут нести долго, - помина незлым тихим Кэора и его драку, промолвил Шэйран.

- Итак, молодой человек, - Тэллавар откинулся на спинку своего стула и скрестил пальцы в некое подобие пирамиды. С такой позицией обычно применяли некоторые защитные и множество садовых, полезных для хозяйства и поля заклинаний, боевую магию – никогда, и Гартро явно демонстрировал свои мирные намерения. – Вы говорите, что всего лишь магистр первого уровня, верно? Не второго, не пятого? – он скривился. – Даже не третьего? Первого?

- Первого, - кивнул Шэйран, опасливо оглядываясь, словно дожидаясь, как откуда-то появится Самаранта с отвратительным кнутом в руках.

Кнутом она, конечно, учеников не погоняла – исключительно работников, да и то ленивых, нарушивших привычный порядок, но приятного от этого зрелища было мало, тем более, проклятую Тальмрэ боялись все, кто только сталкивался с нею. Все мужчины, разумеется.

Глава одиннадцатая

- Итак, Мон я отправила в соседнее королевство, пусть поищет мою Эрлу там, у Дара, - устало подытожила Лиара. – Но мне кажется, что Тэзра ошибается… Вряд ли у нас получится что-то настолько впечатляющее.

- Получится, - Далла поудобнее устроилась в своём кресле. Дочь стояла у окна; казалось, её рыжие волосы впитывали солнечный свет, чтобы в последствии стать ещё ярче, но вряд ли это было тем, что сотворило магию Лиары.

Много лет назад Далла передала почти весь свой дар дочери – и теперь поняла, что совершила огромную глупость. Лиара была властной, сильной, но… Всё равно ей не хватало чего-то до великой завоевательницы.

Иногда Далле Первой – а теперь просто бабушке двух внуков, потерявшей свой дар женщине, - так сильно хотелось вернуть трон! Она видела, что если б не Тэзра, то всё давно бы пропало. Лиара порывалась сдаться – почему у неё иногда появились подобные желания, бывшая королева не понимала.

Лучше б она была матерью Дарнаэла! Из парня можно было многое выжать, потребовать от него проявление силы, да и только. Он бы завоевал весь мир – вот только убить его было бы слишком трудно.

Бедный её внук! Весь в отца – Далла была уверена в том, что однажды её Рэй получит власть, вот только Лиара погубила и дочь, и сына в отвратительном стремлении к этому подобию власти.

- Знаешь, - Лиара отвернулась от окна и устало потёрла виски, - странно всё то, что мы делаем, мама. Мне кажется иногда, что всё зашло чрезмерно далеко. Элвьента разрастается, и помириться с Даром было бы проще, чем его завоевать.

Далла отрицательно покачала головой.

За что ей это?! Почему она смогла воспитать ученицу, а с собственной дочерью потерпела такие лишения? У Тэзры никогда не было столько лишних вопросов, она даже легла на тот проклятый алтарь, а с Лиарой приходилось действовать тайно и осторожно, чтобы не загубить всё то, что у них есть.

- Солнышко, - Далла поднялась и откинула за плечо седую прядь. – Я понимаю, что ты очень устала, но нам ещё немного…

- Да, мама, - в золотых глазах Лиары вспыхнула уверенность. – Элвьента будет наша. Вот только маги выбросят столько сил уже на преодоление границы… Лэвье ведь постоянно под защитой – понять бы, под какой именно…

- Ну, для того мы и отправили туда Монику. Девочка талантлива, - Далла покачала головой. Её светлые глаза превратились с возрастом практически в бельма – она выцветала, превращалась в жалкое подобие себя-прежней, но всё ещё можно исправить. – Всё будет хорошо, поверь мне.

Лиара кивнула. Её чары на мать не действовали, а больше рычагов управления относительно Даллы у женщины попросту не было.

- Я помогу тебе всем, чем смогу, - наконец-то проронила она. – И всё будет хорошо, доченька.

Далла умела убеждать. Она отдала свой дар Лиаре, но, тем не менее, сумела удержать крупицы в себе, и они помогали ей пробиться на свободу сквозь постоянные, густые потоки волшебства в королевстве.

- У Элвьенты есть только два преимущества, - промолвила она. – Это Дарнаэл, но мы уже знаем, что сделаем… И то, что держит границу. Магическая защита страны сильна, но разве мы так слабы, что не сможем её победить?

Так или иначе, всё это зашло слишком далеко.

Элвьента была сильной – даже когда звалась просто Дарной и лежала лишь близ Лиггерского моря. Тогда на континенте было множество стран, и они могли сражаться и с другими врагами. Тогда всё было куда проще.

Тьерроны воскресили Элвьенту пять сотен лет назад. Они подняли страну из пепла, и если род Кэрнисс ещё глупо считает, что мог бы справиться лучше, то они очень ошибаются.

Но Флоджи! Нет более бездарных правителей, чем те, что сменили династию Дарни – они так и не смогли дать Элвьенте, нет, тогда ещё Дарне достойную защиту.

Первородная династия, как знала Далла, полностью состояла из магов. И именно они заложили в Дарне магическую защиту. Вот только почему-то женщина была уверена в том, что тот артефакт, что обеспечивал границу и прочный щит от магии, перенесли в Лэвье, нынешнюю столицу.

Так или иначе, если Моника действительно настолько талантлива, как утверждает Самаранта, как постоянно повторяет Тэзра, то она не остановится, пока не отыщет ключ к магии.

Пока не остановит всё, что могло бы спасти Элвьенту перед её длительным падением и пленением Эррокой.

- Я сделаю всё, что смогу, - выдохнула Далла. – Поддержу тебя, солнце моё. И мы сможем получить то, чего нам так сильно не хватает!

- Да что ты можешь, мама!

Лиара отмахнулась от не так сердито, что Далла едва удержалась на ногах.

- Я отдала тебе свою магию, Лиа. Я сделала для тебя всё, что могла. Я сделала тебя королевой!

- Королевой я стала сама, - сухо ответила Лиара. – Можешь себе представить, твой братец полюбил меня не потому, что ты постаралась, а благодаря моим природным чарам. Именно они мне помогли! А что сделала ты? Последнее, что мне хотелось – это взойти на трон через постель.

Далла покачала головой. Она знала, что её дочь далека от благодарности, но подобного плевка в лицо от не попросту не ожидала.

- Разве он хотя бы пальцем тронул тебя? – удивилась Далла. – Нет, я уверена в том, что ты была невинна, как…

- Да тебе было плевать, кого выставить против него, - резко повела плечами Лиара. – Тебе было бы плевать, если б он был настоящим отцом Шэйрана. Моих детей ты рассматриваешь, как ценный сосуд с магией. В конце концов, ты даже… - она отмахнулась. – Чёрт с тобой. Иди. Спасибо я должна сказать Богине Эрри, что она ниспослала мне Дарнаэла в качестве противника Ламира, что дядюшка слишком глупо поступил, намазав меч ядом, что, в конце концов, первая брачная ночь моя состоялась не с пятидесятилетним родственником, а с Даром. Но в этом нет ни капельки твоего труда! Ты хотела трон, даже если я возглавляла бы страну формально, разве нет?

Глава двенадцатая

Шэйран осторожно потянул за последний магический узел, крепко завязывая паутину заклинаний вокруг хранилища. На то, чтобы выстроить нормальную защиту, потребовалось три дня, но Тэллавар, казалось, и вправду не соврал – да, Рэй из-за собственной неумелости мог тянуть разве что по ниточке, но зато безостановочно, на пополнение резерва ему требовалось совсем мало времени.

Заклинание опутывало маленькую комнатушку – оно проходило тайными нитками внутри, невидимыми, но зато прочными, способными остановить врага, если вдруг что-то ему понадобится.

Это было уже третье помещение, над которым возился молодой маг – в конце концов, Дарнаэл сдался и согласился, чтобы на его крови замкнули королевскую сокровищницу, местную библиотеку с магическими фолиантами и этот вот чулан, в котором обычно держали некоторые артефакты.

Конечно, магия в Элвьенте не пользовалась особым уважением, но всё же кое-что важное для защиты города и страны в целом здесь осталось, поэтому Дарнаэл решил, что и сию комнатку следует обвернуть магией со всех сторон.

К тому же, в отличие от остальных помещений, именно она отличалась серьёзным волшебным фоном. Заметить его мог даже слепой, если у него присутствовала капелька магии, а значит, все шпионы Эрроки, если таковы когда-то будут, бросятся именно сюда в поисках чего-то, что поддерживает могущество Элвьенты.

Шэйран предпочитал не вникать в содержание – большинство артефактов его интересовало очень и очень мало, парень с радостью бы и вовсе сюда не подходил, - но вот стандартную паутинку выплел с лёгкостью.

- Молодой человек, - послышался за спиной хрипловатый голос, - вы могли бы выстраивать целые невидимые сети одним взмахом руки, если бы потрудились поработать над своим резервом.

Гартро с ужасно надменным выражением лица стоял за спин молодого мага. Его седые волосы уже были приведены в порядок, да и сам мужчина выглядел более опрятным, чем прежде, вот только это отнюдь не отменило раздражение, вспыхнувшее в душе Шэйрана. Складывалось такое впечатление, что Тэллавар выводил его из себя уже одним своим присутствием, и плевать, как он при этом будет выглядеть.

- Я не намерен тратить на это время, - равнодушно отозвался Шэйран. – А развить лужицу до размеров пруда смогу и сам.

Конечно, он пытался что-то учить, но предпочитал делать это наедине с самим собой, а не с надоедливым Изгнанником. К тому же, Тэллавар обладал милой такой репутацией того ещё вымогателя, и Дарнаэл, очевидно, вынужден будет расстаться с чем-то весьма важным, если внезапно Шэйрану взбредёт в голову согласиться на учёбу.

Гартро бы не предлагал просто так, да ещё и с подобной настойчивостью. Его внешнее сходство с божьим одуванчиком – это всего лишь подтверждение того, как лицо может обманывать.

- Очень зря, молодой человек, - покачал головой Высший. – Я могу научить очень многому, да ещё и в короткие сроки.

- Я не спешу, - буркнул Шэйран, минуя надоедливого волшебника. – Да и вообще, мягко говоря, вам не верю.

- Почему?

- Я видел много Высших. Не сказать, что очень ими интересовался, но видел. И они очень неохотно делятся своими знаниями. Вы же так активно предлагаете помощь, что мне даже не хочется спрашивать о цене.

Тэллавар недовольно вздохнул. Он то ли сетовал, что юноша неблагодарно отвергает его искреннюю помощь, то ли откровенно демонстрировал, что тот абсолютно прав, а платить придётся очень и очень долго.

- Ведь ты знаешь, Шэйран, - он отбросил немного своего внешнего официоза и смотрел уже довольно пристально, - что в Дарне есть много интересного. Мне нужны ключи от многих замков.

- Так с этим лучше обратиться к вору, - фыркнул парень. – Я плохо вскрываю замки, если что.

- Тебе не придётся их вскрывать. Королевская кровь, - он покачал головой. – Словно я не вижу. Мальчик, не обманывай меня, - он возвёл глаза к небесам. – И король, и королева оставили в тебе значительный след – и не только внешне. Я это вижу. Учитывая твой магический потенциал… Все врата откроются сами.

- О, да, и на вас хлынет древнее могущество, - скривился Рэй. – Нет, я не собираюсь быть игрушкой в руках кукловода.

Тэллавар вновь попытался успокоить себя, внешне продемонстрировать что-то вроде равнодушия, но получилось у него это очень и очень плохо, будто бы мужчина не мог до конца решить, как должен себя вести.

- Зачем же игрушкой, - он положил морщинистую ладонь на плечо Шэйрану. – Нет, напротив, собратом. Другом. Коллегой, в конце концов. Я ведь не собираюсь рушить весь мир, я просто хочу больше узнать.

- А я не собираюсь становиться жертвой очередного эксперимента, - грубо отозвался Шэйран. – Так что, нам не по пути.

Тэллавар недовольно скривился, но спорить больше не стал. Можно было подумать, что он даже собирался согласиться со всем, что говорил Шэйран, вот только Рэй очень слабо верил в понимание со стороны старого волшебника.

К тому же, отец очень хотел бы, чтобы Тэллавар занялся воспитанием его негодного сына, которого лень толкает на отчаянное нежелание вообще что-либо делать. Так или иначе, Рэй даже не собирался бороться с собственной магической необразованностью. Мать говорила ему что-то о пути воина, но и в это Шэйран тоже не верил. Так или иначе, все его попытки удержать меч в руках заканчивались ох какими проблемами, а про стрелы и вовсе не стоит зарекаться.

- Мы ещё вернёмся к этому разговору, - покачал головой Гартро. – И я уверен, что на следующий раз всё будет довольно успешно.

- Я б не зарекался, - Рэй посмотрел на мага с таким постным лицом, что Тэллавар сам решил, что разговор на сегодня окончен. По крайней мере, уходил он довольно быстро, не остановился на повороте и ни разу не оглянулся, чтобы проследить реакцию собственного собеседника.

Глава тринадцатая

Столица раскрылась перед её глазами, словно огромная роза, расцветающая на бескрайних полях, соседствующих с лесом. Моника всегда была уверена, что не видела ничего лучше ровных улиц Кррэа, но прекрасный лабиринт Лэвье укутал её. Словно пеленой опустились перед нею красоты столицы Элвьенты, и Лэгаррэ была уверена в том, что столь прекрасное место не могло быть создано руками кого-то отвратительного и низкого, но уже это давало трещину в вере. Вряд ли строителями были женщины, а значит, мужчины на что-то да способны – она не могла вспомнить имя архитектора, но, так или иначе, была уверена в том, что он – представитель того самого гонимого в Эрроке пола.

Девушка мотнула головой, изгоняя глупые мысли. Оставалось радоваться тому, что она могла скрыться в разношёрстной толпе – дарнийцев было не то чтобы много, но достаточно для того, чтобы они не казались чудом. В Кррэа, среди множества северян, она выделялась даже больше синеокого Шэйрана – тот, вопреки тёмным волосам, ещё хоть как-то вписывался в понятия жителя Эрроки.

Впрочем, и то бред. Чтобы казаться стандартным представителем мужского рода в их стране, надо опустить голову, вжать её в плечи, становясь сразу же ниже на несколько сантиметров, и шарахаться каждой фигуристой тени. На деле же любая фигуристая тень предпочитала улучшать генотип своих будущих детей за счёт именно проклятого Рэя, и нельзя сказать, чтобы он прямо-таки каждую отпихивал.

Но в чём-то Шэйран был прав, когда говорил, что Монике в какой-то мере просто завидно. Она, конечно, просто не могла пользоваться популярностью, потому что нормальные мужчины в Эрроке такая же редкость, как маги в Лэвье, да и… Чёрт возьми, если рано или поздно ей захочется родить собственных детей, то лучше уж от такого, как Шэйран, чем от Антонио или Лээна, упаси Богиня.

…Тут никто голову в плечи не втягивал, не сбегал на противоположную сторону улицы, не бледнел перед ведьминым ликом, да и Мон не спешила представляться представителем магической общины.

Так или иначе, когда она остановила коня, то руку ей подали сразу трое. Один явно выполнял обязанности и уже ждал монету, неприятный такой тип, сгорбленный, уже лет тридцати пяти – для подобных людей это уже старость, но зато двое других!

О, ей позавидовала бы даже сама Мизель, что метила не ниже короля.

Дарниец и северянин, может быть, родом из леса Паррэт или устья реки Цэррэ – владения короля Дарнаэла, чёрт его подери. Так или иначе, оба парня были высокими, стройными и привлекательными, и оба явно собирались завоевать сердце незнакомки.

Моника выбрала дарнийца. Она старательно отгоняла мысли о том, что он напоминал ей Шэйрана, но в представителях Дарны многое схоже – те же чёрные волосы, стандартно тёмные глаза, смугловатая кожа. Конечно, там можно отыскать и самую нежную блондинку на свете, но Лэгаррэ как-то не тянуло заниматься поисками.

Сообщать королю о собственном присутствии тоже не следовало. Если она действительно желала что-то получить, то должна следовать тайным указаниям Тэзры и не открывать свою личность до поры до времени. А вот уже потом, когда придёт время, можно и представиться королю, авось это принесёт какую-то пользу?

- Какие приятные гости в нашей столице, - проворковал незнакомый дарниец, прытко подхватив поводья лошади и руку Моники заодно. – Милая дама, куда направляетесь?

- Милая дама, - немного резковато, как истинной эрроканке в хорошем настроении и полагается говорить с мужчиной, отозвалась Лэгаррэ, - направляется во дворец и желает устроиться на работу.

- Так это мигом можно устроить! – моментально оживился юноша. – Позвольте отметить, перед вами королевский конюх! – он так порывисто склонил голову, что Моника едва удержала издевательскую улыбку. Королевский конюх помочь ей ничем не мог, но, так или иначе, отклонять так резко помощь, предложенную добродушным человеком, нет никакого смысла. – Меня зовут Тэр, а вас?

Он весело тряхнул головой, и длинные тёмные волосы осыпались на плечи. Только сейчас Моника отметила, что уши у него были чуть заострёнными. Говаривали, что такие должны быть у эльфов, но Лэгаррэ и вовсе сомневалась в том, что эльфы в их мире существовали. А если и да, то где-то на маленьком островке на юге, откуда, очевидно, и был родом её собеседник.

В остальном в его внешности не было ничего необычного. Да, юноша оказался и вправду красив, с тонкими чертами лица и чуть прищуренными глазами – кажется, не любил солнце, о чём свидетельствовала ещё и бледная кожа.

- Мона, - представилась девушка. – Конюх, говорите?

Пристальный взгляд упал на холёные, тонкие пальцы парня. Да, хороши конюхи у Дарнаэла Второго! С такими руками можно было смело отправляться в музыкальную труппу, играть на каком-то из инструментов, и почему-то девушка очень сомневалась в том, что от разгребания навоза они становятся столь нежными и белыми.

Тэр перехватил её взгляд, но оправдаться не успел. Они как-то незаметно добрались до ворот в дворцовые сады – те располагались совсем недалеко от въезда в город, хотя до парадного ещё ехать и ехать. Так или иначе, стражник был всего один, и тот при виде парня моментально бросился отворять ворота.

У Моники окончательно пропала вера к статусу конюха. Нет, может быть, он наблюдает тут за священной лошадью, а моют и убирают за нею совершенно другие люди – вот тогда да. На самом же деле девушка отчаянно подозревала в незнакомце какого-нибудь представителя знати.

Парень направился по дорожке отнюдь не в конюшни. Он так отчаянно притворялся конюхом, что даже забыл об отчаянной потребности произвести на приглянувшуюся девушку впечатление, но теперь, кажется, и вправду решил, что пора бы и взяться за дело. По крайней мере, гордая улыбка, весело играющая на его губах, почему-то отчаянно выдавала кого-то бегающего по секретным поручениям Дарнаэла.

Глава четырнадцатая

Эльм ожидал от разбойников всякой пакости, но явно не поспешного оживления. Эрла, казалось, даже не поняла, что произошло, когда он бросился к коню, даже не подумав отобрать у принцессы лук.

- Бегом! – прикрикнул на девушку мужчина. – Если мы не уйдём отсюда поскорее, то превратимся в милый такой, вкусный ужин для семерых мертвяков!

Она растерянно оглянулась, будто бы пытаясь осознать, что происходит, а после наконец-то поняла.

Проклятье!

Девушка рванулась к лошади и взлетела в седло. Эльм потянулся к волшебному снадобью – оно ещё на какое-то время заморозит совесть, и ни он, ни Эрла не осознают, что совершили страшное убийство, последствие которого мчится за ними, методично пронизывая лес.

Раз уж выло так близко, то мертвяки совсем рядом. В Эррийских горах они чувствовали себя более чем отлично; живого мертвеца можно было встретить в любом уголке страны, конечно, но тут – особенно часто. Много путников пыталось сбежать от королевы Лиары, и так уж вышло, что незаметно пересечь границу и попасть в Элвьенту можно было только через горы.

Неприступные и непроходимые, раз уж на то пошло.

Потому многие, спасаясь от тирании Лиары и всех её помощников да помощниц, рвались сюда, но с благоволения Богини как минимум девять из десяти тут и погибало.

Остаётся надеяться, что их восемнадцать уже давно сложили копытца и ручки-ножки да отправились на тот свет.

Мысль об убийстве уже назойливо билась в голове. Он понимал, что уничтожил живых людей, у которых, пожалуй, и семьи-дети были, но сейчас эта мысль не донимала. Были и были, ему тоже наследников когда-то захочется, да и Эрле.

Но если проклятое снадобье перестанет действовать, то на него моментально нахлынет вина. Усилившаяся от того, что он так долго откладывал её и позволил всему перевариться в голове. Отвратительная, гадкая, холодная. Липким потоком она свалится ему на голову, а после как минимум неделю придётся убеждать себя в том, что-либо он с Эрлой, либо семь разбойников, да и таких гадов действительно стоит сильно наказать.

Но он уже сражался. Не убивал, конечно, разве что кто-то после умер от нанесённых ран, но всё же.

А Эрла?

Девчонка выросла во дворце в тепличных условиях, мать берегла её, как зеницу ока, пусть и старательно придумывала проблемы доченьке на голову. Эрла ведь не выдержит, сломается моментально, стоит только отступить действию магического зелья, да и только.

Им в это время желательно быть в чём-то доме, выпить парочку горячительных напитков, а тогда неделю сидеть и думать о том, как они виноваты. Но не в условиях погони, когда зелья хватит на пару часов.

…Она уже устроилась в седле, и Эльм пришпорил коня. Выпить снадобье времени не было, оставалось полагаться только на собственную удачливость и счастливую звезду. А что первое, что второе, кажется, успешно отвернулись от Марсана ещё где-то в мгновение его рождения.

Лошади помчались вперёд. Их прыти хватило на несколько минут – впереди появился горный хребет и, соответственно, выбор. Можно бросить лошадей и мчаться на своих двух, но тогда они оставят и поклажу, и шансы на выживание, ведь мертвяки бывают быстрее самых прытких коней, не то что обыкновенных людей. Ещё и семеро.

А можно попытаться прорваться, и тогда один шанс из двадцати, что они выживут.

- Не останавливайся! – переходя на галоп, закричал Эльм. – Там тропа, узкая, между двумя горами!

Он тут никогда прежде не был и понятия не имел, насколько узка эта тропинка, но теперь имел прелестную возможность познакомиться с нею лично. И, надо сказать, особого счастья это Эльму не придавало.

Эрла вскрикнула. Глаза её расширились от ужаса, когда она увидела тонкую щель между скалами – протиснуться там на конях…

- Пригнись!

Но не помогло. Девушка остановила лошадь и едва ли не сползла на землю, от испуга прижимаясь к тёплому боку своего коня.

- Вот, пей, - он оторвал от седла проклятую бутылку. Конечно, ещё на четыре-пять часов действия бы хватило, но зачем экспериментировать, если можно обезопасить себя хотя бы от совести?

Она не успела.

…Стрела вырвалась откуда-то из леса, и бутылка разорвалась на мелкие кусочки, поранив руки – но, благо, несильно.

- Проклятье!

Эльм уже их видел, всех семерых, и был уверен в том, что мертвяки ожили едва ли не раньше, чем умерли. По крайней мере, именно такой вывод можно было сделать с того, как они нагло наступали прямо сейчас.

Будь среди них пристойный маг, то можно было бы попытаться их выжечь. Но мага не оказалось, присутствовала только напуганная Эрла, и Марсан едва ли не силком впихнул её в седло.

Конь понёсся уже сам. Эльм оказался в процессии вторым – казалось, щель на мгновение расширилась, и они прорвались наружу, но мертвяки имели все шансы повторить этот наглый манёвр.

Казалось, у них куда меньше габариты, чем у двух лошадей, что протиснулись-таки через магический проход. Ходячие мертвецы посунули следом всем скопом, застряли, словно огурцы в узкой банке, но постепенно пришли к выводу, что можно и пролезть, встали шеренгой и двинулись вперёд.

Они мчались по тропинке вперёд и вперёд. Хмурыми великанами нависали над головами Эррийские горы, высокие и страшные, коварные в своей красоте. Один раз тропа прошла над озерцем, после рассыпалась на три развилки, и Эльм без секунды сомнений погнал коня по той, что поворачивала направо.

Лошади уставали. Марсан уже и обогнал Эрлу, потому что она не могла задать нужный темп, вероятно, потому, что привыкла к неспешным прогулкам. Оборачиваться назад казалось бесполезным – и без того понятно, что преследователи никуда из-за спины не делись.

Если б мертвяки дышали, то, наверное, сейчас давно сложились бы пополам. Если б они были живыми по-настоящему, а не так, только наполовину, то, очевидно, успели бы отстать от лошадей.

Глава пятнадцатая

- Ну здравствуй, милочка, - Шэйран сделал шаг вперёд, ничуть не стесняясь магической паутины. – Как странно увидеть здесь самую верную служительницу… - он наклонился и заговорил тихо, чтобы слышала только Моника, - моей драгоценной королевы Лиары.

Почему-то Лэгаррэ показалось, что он собрался назвать Её Величество каким-то другим словом, вот только в последний момент отказался от глупой идеи и выбрал нейтральное словосочетание.

- Кто сделал эту паутину? – спросила Моника, беспечно дёрнув за магический узел. Нити натянулись до предела, но не разорвались.

Шэйран уверенными движениями развязывал волшебные узлы, словно прекрасно знал, что надо делать. Но Моника не желала верить. Рэй никогда не отличался особыми способностями в плане колдовства, и она не сомневалась в том, что и сейчас на многое его дара ни за что не хватило бы.

- Я, - фыркнул он. – Ну, не буду спрашивать о том, кто тебя послал, это ведь и ежу понятно… - он покачал головой в абсолютном неодобрении, показывая всем своим видом, что Лэгаррэ поступила просто-таки отвратительно. – Но это больше не имеет никакого значения. Скажи мне, милочка, что ты тут искала?

- Ты не мог это наколдовать, - упрямо мотнула головой девушка. – Для этого нужен резерв Высшего… или очень много времени. А ты тут лишь полторы недели.

- Значит, какие выводы ты из этого сделаешь? – рассмеялся Шэйран, а после оглянулся через плечо на стражу. – Вы свободны, можете идти. Так что, шпионка, - последнее было обращено уже к Монике, - скажешь, что ты тут искала? А не ты ли замешана в последних покушениях на короля?

- Нет! – Лэгаррэ мотнула головой. – Я только…

Он хмыкнул. Может быть, парень и поверил, но всё же не до конца – Моника прекрасно это чувствовала.

Он наконец-то вытянул её из сплошной паутины и потянул на себя, сжал запястье, окутанное ещё несколькими полосками магических оков, а потом как-то странно, слишком открыто улыбнулся.

- Ты только пыталась раскопать тайные сведения по приказу королевы Лиары, верно? – уточнил он. – Верно, милочка, верно. Отведу к королю, а он пусть разбирается.

- Но…

Моника не договорила. И так было понятно, что сделает король – либо швырнёт в темницу, либо прикажет незамедлительно казнить, а после ещё и воспользуется фактом её присутствия в замке, чтобы напасть на Эрроку, причём на законных основаниях.

- Предлагаешь тебя отпустить? – издевательски фыркнул Шэйран. – Но зачем мне это делать? Мне прекрасно и при короле.

Стража ещё стояла в коридоре, но от мага держалась на почтительном расстоянии, опасаясь попасть под руку девушки, которую вывели из запертого на серьёзное волшебство чуланчика.

- Ну, да, конечно! – вполголоса фыркнула она. – Никогда не была о тебе высокого мнения, но что ты позволишь себе спать с мужчиной…

Шэйран остановился, как вкопанный, и Моника едва ли не упала, с такой силой он дёрнул её на себя.

- Это грязные, ложные слухи! – прошипел он. – И они не имеют никакого отношения к моим делам с па… Его Величеством.

- Па? – Моника скривилась. – Это кто же? Заботливое прозвище? Или, может быть…

Шэйран подтолкнул её в спину, стараясь не замедлять шаг.

- Иди, преступница.

- И куда же идти?

- К королю, - равнодушие в голосе Рэя смешалось с чем-то ещё, крайне похожим на раздражение или презрение. Монике внезапно показалось, что она просто в одно мгновение его разочаровала, да и только. Впрочем, какое ей дело до того, что подумает Шэйран, кем бы он тут ни был, если самое главное – не выдать родную страну? Она обязательно что-то придумает там, перед Дарнаэлом – может быть, соврёт, что действовала по собственной воле, если станет уж совсем худо.

Погибнуть было не так страшно, как предать королеву Лиару, решившую довериться Монике в такой важный для Эрроки и всего народа момент. Она не имеет никакого права подвести – даже если будут грозить пытками или…

Шэйран не дал додумать до конца. Он втолкнул её в тронный зал, такой же большой, как и в Кррэа, только с огромным столом. Теперь, правда, стол сдвинули ближе к стене, а у окна растянулось огромное пушистое нечто. Между ним и мебелью оказалось метров десять как минимум, и на ковёр неизвестный предмет тоже походил мало. Король же, восседавший на троне в конце зала, то и дело бросал недовольные, пусть и не пугливые взгляды на это подобие покрывала, или чем там оно являлось, а вот своего советника абсолютно игнорировал.

Первый Советник, которого и должен был по распределению защищать Шэйран, оказался невысоким, седым мужчиной с залысинами на голове. Он был обрюзглым, неприятным и каким-то скользким – хотя на вид совершенно безобидным. Впрочем, то, что он представитель мужского пола – уже приговор всем умственным способностям, не говоря о чём-либо другом.

Моника внезапно вспомнила, что именно она должна была защищать его днём и ночью. Если б Шэйран не влез в распределение – и как только ему удалось это сделать? – то была бы она сейчас придворным магом тут, в Лэвье, бегала бы за противным Первым Советником, не имея права отказать ему в любом из требований.

- Ваше Величество, - почтенно склонил голову Шэйран, будто бы демонстрируя крайнее уважение.

Король передал бумаги советнику.

- Здравствуйте, господин маг, - кивнул он. – Вирр, можешь идти. Подготовь все нужные бумаги, а до завтра надо бы устроить слушанье относительно новых законопроектов. Там ещё мелкие доносы, вечером займёмся ими.

- Да, Ваше Величество, - послушно закивал Кэрнисс. – Желаете чего-нибудь?

- Тишины и спокойствия, - вздохнул Дарнаэл, - но она мне не светит. На выходных во дворце дни открытых дверей, мы принимаем просителей, их накопилось слишком много – обратитесь к капитану Фэзу, чтобы он выделил стражу. Скажите, чтобы были не особо рьяные, спокойные ребята, способные справиться с задачей, пусть он выбирает сам, но утвердит со мной кандидатуры. Может быть, я внесу кое-какие изменения. И… Да, подготовьте достаточную сумму, оставьте её в подсобных помещениях тронного зала, чтобы, если проблема станет за деньгами для больных или в чём-то подобном, мы могли воспользоваться этим запасом, а не посылать каждый раз в казну. Это понятно? Никаких отборов не проводить, чтобы потом я не возился с одним дворянством. С животными не пускать, максимум – коты-собаки, никаких кур и коров, как в прошлый раз! Лошади… Тоже не надо. Свободен.

Глава шестнадцатая

Дарнаэл остановился посреди коридора – длинного, мрачного и пронизанного неимоверным холодом. Здесь, на шестом уровне, он в последний раз бывал лет десять назад, да и то в качестве экскурсии, но сегодняшняя цель немного отличалась от той.

…Послышалась хода стражи. В месте, где нет магии, с волшебника давно слетели зелёные оковы, но его это не спасёт – ни свободные руки, ни даже вернувшийся дар. Хотя, на шестом уровне ведь никогда не было колдовства.

Пыточные продумывали с учётом фактора магических сил.

Громыхала своими тонкими кольчугами стража. Воины – не просто охрана замка. Дарнаэл знал, кого они ведут – слышал по тому, как звенели цепи.

Наконец-то они показались на ступеньках, что вели сюда, вниз. Уставший, бледный Кэор при свете факелов походил на странное чудище из книжек, которые никогда не дадут в руки детям. Глаза запали, на скуле виднелся свежий порез, а чёрные волосы спадали на лицо. Его крепко держали под руки; стража понимала, что на шестой уровень король просто так бы не пригласил преступника, покушавшегося на его жизнь.

Стража швырнула Кэора прямо под ноги Дарнаэлу и потянулась было за мечами или кнутами, чтобы напомнить парню о том, в чём он провинился, но король остановил их коротким, быстрым жестом.

- Я говорил, чтобы с ним обращались вот так? – с холодной ненавистью в синих глазах спросил мужчина. – Вставай, Кэор. Человек, находящийся в очереди на трон, не должен лежать в грязи.

Кэор поднялся, но смотрел на него всё ещё волком – словно преданный пёс, которого внезапно обвинили в том, что он загрыз хозяина.

- Мне никогда не нужен был трон, - прошипел парень. – И даже если бы был нужен, я бы ни за что не стал тебя убивать.

- Я знаю, Кэор, - он бросил взгляд на стражу.

- Так зачем же вести меня в пыточные?

- Только для того, чтобы ты был свидетелем справедливости, - пожал плечами Дарнаэл. – Эй, вы, двое. Снимите с него цепи. Он свободен.

- Но, Ваше Величество…

- Он свободен!

Мужчины повиновались. Загремели кандалы, и проклятые цепи рухнули на землю. Кэор выпрямился. В его карих, почти чёрных глазах плескалось удивление, смешанное с оскорблённой, подвергнутой таким испытаниям верностью.

- Я могу приступать завтра к своим обязанностям стражника? – спросил Кэор, с отчаянным спокойствием игнорируя людей у себя за спиной.

- Нет, - покачал головой Дарнаэл. – Не можешь.

- Но… - запнулся парень. – Ведь если я оправдан…

- То это не значит, что тебя минует больничное крыло, - король вздохнул. – Ты похож на вставшего из могилы мертвеца. Я не могу своего племянника, ещё и в таком состоянии, сразу же отправить на работу.

Кэор послушно кивнул. От отдыха мог отказаться только сумасшедший, особенно если отпуск предлагает сам Дарнаэл. Так или иначе, кажется, парень окончательно поверил в то, что его оправдали – но не понимал, что забыл на шестом уровне.

- Но мне нужна твоя помощь сейчас, - проронил король. – Просто опознать одного человека.

Стражник за спиной Кэора мерзко засмеялся. Он словно надеялся на то, что сейчас племянник Дарнаэла узнает человека, что находится в соседней камере, а после его вновь упекут за решётку, может быть, оставят прогнивать в пыточных. Так или иначе, опознание не пройдёт без результатов.

…В камере было не так уж и душно, хотя веками сюда не поступал свежий воздух. Странный, леденящий не только тело, а и душу холод проникал из седьмого уровня. Там, внизу, было царство смерти, туда сбрасывали покойников много лет назад, а теперь никто уже и не рискнёт сунуться ниже шестого – ниже пыточных.

Мага подвесили к потолку за вытянутые руки. Даже если бы к нему в подвалах, вопреки всем законам, вернулось волшебство, то он не смог бы ничего сделать – потому что сомкнутые ладони не позволяли возродить силу. Конечно, не для каждого заклятия нужны пассы руками, можно просто пробормотать что-то скороговоркой себе под нос, а противник свалится с остановкой сердца, вот только тут, в подвалах, даже Высшие теряли основу собственного могущества.

- Ты знаешь этого человека? – король указал на волшебника.

Короткие волосы топорщились ёжиком – вопреки традициям Элвьенты, где стричься вот так было не принято. Длинный нос был сломан как минимум в трёх местах, тонкие губы сжались в одну сплошную полоску, а острый подбородок, казалось, был заляпан кровью, но в темени помещения рассмотреть что-либо оказалось нереальным. Маг был очень худ и высок, но сейчас, без рубашки, справлял жалкое впечатление. Ноги его почти касались пола, руки напряглись от боли, по плечам стекал пот, вопреки всему холоду этого места.

Король отобрал факел у одного из стражников и поднёс пламя поближе к магу. Островок света, казалось, старательно огибал мужчину, но высветлил в причудливых изгибах теней черты лица.

- Это ведь… - Кэор отступил на шаг, едва не столкнувшись со стражником. – Да, узнаю.

- Вот и я узнаю, - Дарнаэл грустно опустил факел, и теперь свет плясал вокруг его ног, открывая не слишком приятную картину – вокруг валялись кости, в углу можно было даже увидеть череп, если хорошо присмотреться. Пыточные, что с них взять.

- Неужели… - Кэор покачал головой. – Мне хотелось бы, чтобы мы ошибались, но это определённо он. Молчит?

- Молчит, - кивнул Тьеррон. – А мы пока ждём. Эй, стража… Где капитан Фэз и придворный маг? Я просил их спуститься сюда.

- Уже идут, Ваше Величество. Вы же знаете, что сюда опасно спускаться одному, - отозвался стражник. Конечно, ни одни двери не закроются, пока особа королевской крови тут, внизу. Потому держать на уровнях ниже третьего Кэора было глупо – и так опасно находиться тут слишком долго.

Глава семнадцатая

Почему-то Моника вспомнила глупое выражение – время утекает сквозь пальцы. Ей сейчас бы хотелось, чтобы оно хоть немножечко ожило и поползло вперёд даже скоростью черепахи.

В комнате было тепло, но неуютно. Она так и сидела неподвижно на кровати, поджав к груди ноги, хотя логичнее было бы поискать выход. Впрочем, Мон сделала бы это, если бы в подобном оставался смысл. Она – не Богиня, чтобы миновать все магические ловушки, на которые способен, оказывается, не только придворный маг, но и Его Величество, и… Что значит слово ведьмы из Вархвы, оказавшейся на чужой территории, против местного волшебника? Ну, так, средне, а если они ещё и учились вместе, то к её мнению могут даже прислушаться и поверить в то, насколько отвратительный Шэйран или сколько от него было проблем.

Но что значит слово кого угодно для короля, если в противовес будет мнение его родного сына?

И Моника была готова поклясться, что Рэй тут – вполне признанный. Не явившийся наследник, что желает познакомиться с папочкой, а принц, что его воспитывал с самого младенчества сам король.

Девушка не могла сбежать. Не могла ничего сказать или попросить о помощи, равно как и оказаться в каком-то месте, где ей помогут. Дарнаэла в Элвьенте любят все, за исключением тех, кто мечтает занять трон. Такие, конечно, есть, но Моника была уверена, что их интересы идут вразрез с планами Её Величества Лиары Первой.

А ещё – она внезапно почувствовала, что вера в её душе успешно раскалывается на две половины. С одной стороны, ведь королева никогда не говорила, что сына у неё нет, да и во всём остальном она – великое чудо своей страны, а с другой…

Эти проклятые крики о недостойных мужчинах… Ведь у Эрлы тоже был отец. И Моника не знала, кто.

Может, Лиара однажды рискнула и воспользовалась магией, что подарила ей дочь. А может, это была всего лишь очередная бурная ночь с любимым врагом.

…Лэгаррэ смотрела на солнце, прячущееся где-то за линией лесов. В небеса прорывались бордовые струйки лучей, что будто бы пытались воскресить день, но светило упрямо ускользало и желало отправиться на покой.

Сейчас от него осталась только тоненькая полоска багряных листьев на самых верхушках деревьев. Моника старалась сосредоточиться хотя бы на ней – да на чём угодно, лишь бы не на назойливом потоке собственных предельно глупых мыслей.

Шэйран не возвращался. Казалось, ему в одно мгновение захотелось изменить место жительства, чтобы не видеть больше надоевшую сокурсницу; не то чтобы Лэгаррэ очень хотелось его видеть, но, тем не менее, она с радостью покинула бы комнатушку, если б знала, что имеет на это право, без его присутствия. Связаться телепатически… Резерв всё ещё был слаб, хотя потихоньку силы собирались воедино.

Может, оно и хорошо, что Рэя ещё нет. Если она должным образом сконцентрируется, то быстро наполнится волшебством и потеряет свою глупую беспомощность. Трудно быть ведьмой первого уровня, даже если ты дотягиваешь до второго, а то и третьего – так или иначе, ограничения стоят что надо.

Мир от попыток медитации плыл и прыгал перед глазами. Сосредоточиться на определённой точке, как того требовал учебник по магической концентрации, не получалось. Моника ощущала себя безмозглым слепым котёнком, что окончательно затерялся в потоках времени и теперь не знает, когда уже можно открывать собственные глазки. Наверное, именно потому единственное, на чём удалось сконцентрировать внимание, то есть, дверная ручка, по закону подлости дёрнулось через минуты две после того, как Лэгаррэ направилась по протоптанной дорожке в транс. Дёрнулось основательно, а после дверь от раздражения её побеспокоившего едва не сорвалась с петель и не осыпалась занимательной кучкой пепла.

Шэйран на пороге оказался уставшим, недовольным, но не грустным. Скорее массово убивающим всех, кто попадался под взгляд, вспышкой синих глаз. Говорили, что это умела делать Самаранта, но почему-то Монике казалось, что это враки, а Высшая Тальмрэ просто активно набивала себе цену, пытаясь завладеть постом главы магической академии Вархвы.

- Что случилось? – Моника вынырнула из транса и попыталась сесть нормально, но Шэйран только досадливо отмахнулся, плюхнувшись рядом на, благо, достаточно широкую кровать.

- Ты случилась, - протянул он. – Ты и весь ваш проклятый, надоедливый женский род, от которого проблем в десятки раз больше, чем пользы!

- А конкретнее? – Моника не удивлялась, что Рэй так говорил. После матриархата Её Величества Лиары трудно было относиться к женщинам положительно. Наверное, именно по этой причине Моника и поверила в то, что между придворным магом и королём может что-то быть. Вот только о том, что эта связь вполне имеет шансы оказаться родственной, она как-то не предполагала.

- Что ты знаешь о Марте Торрэсса? - Шэйран зажмурился. Говорить с Моникой было просто, он знал её уже столько лет, что просто не мог поверить в то, что где-то в разговоре допустит досадную оплошность, а она за неё ухватится. В конце концов, Лэгаррэ не была предательницей своего государства, а он…

Наполовину принадлежал, к своему огромному сожалению, Эрроке.

- Её брат приезжал в Кррэа и что-то там требовал у королевы. Или пытался подписать договор, я уже ни в чём не уверена, - тихо ответила Моника. Надо было, по правде говоря, потребовать свободу, но Шэйран вообще-то не особо её держал, поэтому девушка решила не портить тихую, мирную атмосферу. Может быть, из этого ещё получится вытащить хотя бы капельку выгоды для державы или свободы для себя самой.

Впрочем, отрицать то, что Рэй вызывал у неё хотя бы симпатию, пусть и на одном уровне с холодным раздражением, казалось глупым. Особенно теперь, когда даже королеву Лиару нельзя было однозначно называть правительницей, что выполняет абсолютно все свои обещания и придерживается слова.

Глава восемнадцатая

Маленькая деревенька ютилась под боком озера Шэллаттэ. Нельзя было сказать, что в ней вообще нужны маги, но Самаранта Тальмрэ решила показать надоедливым мужчинам их место в этом мире, поэтому направила именно сюда, дабы Антонио и Лээн ярко осознали, что делать им в магах нечего.

Но Фарни никогда не унывал. Он не считал это таким уж оскорблением и практиковался в своём творчестве, напрочь игнорируя волшебство. В маленькой таверне на самом берегу у него никогда не было отбоя от клиентов, и парень зарабатывал неплохие деньги на призвании, что его почти уничтожили маленькие способности к магии. Нет, Лээн определённо был счастлив.

К нему даже приезжали из Вархвы, Ламады и Кррэа, хотя Антонио не считал, что у друга такой уж и большой дар к рисованию.

Тем не менее, самому Карра, как он думал изначально, повезло чуточку больше. Благодаря крови своей драгоценной матери он мог колдовать чуточку больше, чем Лээн, и ещё сохранил способность волшебствовать на пользу местных жителей. Мог, например, паразитов из поля изгнать, после чего пластом лежал три дня, или немного подсобить с больным зубом, но в прошлый раз промахнулся и телепортировал изо рта здоровый, и то не весь, а только внешнюю часть, и местная магичка, оказавшаяся тут проездом, ещё минут тридцать удаляла последствия стараний Антонио.

Грубо говоря, терпеть его в деревне не могли. Столичный франт, выпускник Вархвской академии оказался банальной бездарью, и он каждый раз чувствовал на своей шкуре, что к нему относятся отвратительно.

По правде сказать, повезло у них только одному человеку. Шэйран сбежал так быстро, что его даже не успели остановить, а теперь, наверное, уже получал бонусы от служения королю Дарнаэлу. Как минимум прелестные девушки уж точно были в его распоряжении, в этом Антонио ни на секундочку не сомневался. Он так же был уверен, что на самом деле Рэю очень и очень повезло с работодателем, потому что те самые вышеупомянутые прелестные девицы, деньги и так далее в селе на дороге не валялись. В Лэвье их было великое множество, а красавцу-магу можно было даже далеко не ходить, и в замке его тоже никто не прогонит.

Правда, у Антонио была мама, прекрасная, великолепная мама… Но да что с того? У Шэйрана тоже была мама. Более того, существовал и папа, да не такой, что его прятать надо от всего мира. Лээн в великую тайну господина Тьеррона-младшего посвящён не был, а вот с Антонио они вместе выросли во дворце, ничего толком не скроешь.

И Антонио даже отчасти ненавидел своего друга. Почему? О, за ответом не следовало далеко ходить. К огромному сожалению парня, Тэзра, его мать, тоже предпочитала именно Шэйрана. Она говорила, что мальчик талантлив и умён, что он может даже стать однажды королём, а вот её Анио… О, позорище на её голову, не умеющее колдовать, переползающее с курса на курс только благодаря тому, что она каждый раз являлась в экзаменационную комиссию и ненавязчиво повторяла Самаранте, что статус Высшей у той заберут, как только узнают какой-то её важный-преважный секрет.

А Карре отчаянно хотелось, чтобы он мог хоть что-то. Имел определённое влияние всё в тех же определённых кругах, что были, увы, недоступны практически постоянно. Ему хотелось власти, счастья, хотя бы чего-то, но никто не собирался этого ему давать. И мир так старательно рушился, что Антонио каждый раз сжимал в пальцах исключительно его осколки.

…Сейчас в маленькой таверне было пусто. Конечно, Шэллаттэ – популярное местечко посреди лета, но все нынче торчат на берегу, а не в затхлом помещении.

Лээн же отказался уходить. Он что-то там старательно рисовал и не планировал отвлекаться на всяческие мелочи, поджидавшие его за каждым углом. Портрет был уже почти окончен, но Антонио хотелось только ныть и требовать внимания. К Лээну приходили часто, с Фарни много общались, а Карра постоянно оставался не у дел. Вероятно, ему так и светит быть вечным неудачником, тащиться последним за лучшими, более весёлыми товарищами.

Заскрипела дверь, и владелец таверны оживился. Одна его рука упала на бутылку дорогого вина, вторая быстренько сменила прейскурант для местных с низкими ценами на тот, что гостевой, с огромными, взвинченными, как говорится, до самых небес. Позорище, а не прейскурант, но таковы правила торговли.

Лээн оживился. Фарни в последнее время отчаянно искал яркие типажи, а прелестная ведьма – именно ведьма, она не могла быть обыкновенной девушкой, - моментально привлекла его внимание.

Красавица обладала поразительными тонкими чертами лица, была бледной, но так благородно, словно кожу кто-то сделал из фарфора. Высокие скулы, большие глаза… О, её внешности позавидовала бы сама Мизель! А уж какими красивыми казались эти чёрные волосы, собранные в непонятную высокую причёску.

- День добрый! – залебезил владелец таверны, выбираясь из-за барной стойки, и бросился к девушке. Он отобрал у неё сумку, что, вероятно, весила не больше килограмма, и потащил к своему стандартному месту обитания, постоянно рассыпаясь в благодарностях. Слушать его было неимоверно противно, но, впрочем, Антонио не проронил ни единого слова.

Это Лээна могла вдохновить незнакомая красотка. Карра перехватил взгляд чёрных глаз и сразу же ощутил, что что-то тут не так. Предчувствие раненной птицей билось в его груди, и почему-то парню отчаянно хотелось куда-то от неё спрятаться, причём немедленно. Может быть, девушка не желала ничего злого, но впечатление возникало абсолютно противоположное, будто бы она только и ждала, как всадить нож в спину.

К огромному сожалению Антонио, не к кому было взывать. Здравый смысл в Лээне уснул, стоило только увидеть лебяжью шею и длинные пальцы истинной магички или музыканта.

- Не к добру это, - Антонио подался вперёд, стараясь говорить как можно тише, но незнакомка вряд ли интересовалась их личностями. – Тут что-то не так. Она не зря припёрлась в наше захолустье.

Глава девятнадцатая

Дарнаэл положил ладони на перила балкона на втором этаже и осмотрел толпу. По белой поверхности вверх от волнения медленно поползли ростки какого-то растения, но Тьеррон успешно его проигнорировал, пристально глядя на тех, что были вокруг. Кричали, пытаясь дозваться до убийцы короля.

Он должен был бы сегодня выходить сюда для того, чтобы огласить своего наследника, представить народу сына. Не для того, чтобы сказать о том, кого казнят, пару ласковых слов. Не для того, чтобы подписать чужой приговор.

Впрочем, Марта сама виновата. Никто не вынуждал её становиться предательницей. Никто не заставлял её подставлять всю Торрессу, да и разве виновата держава в том, что отвратительная принцесса так нагло уничтожила всё, что могла?

Маг умер сразу же. Он не желал оказаться тут, быть растерзанным клятвой, которую дал. Волшебство оказалось сильнее человеческой воли, но это в его случае больше не имело особого значения, а Дарнаэл предпочитал временно не думать о прочих делах.

Предателей всегда казнили. Он бы с радостью по-тихому убрал бы её там, в камерах, но народ должен знать, что ему грозит в случае неповиновения. Это ещё хорошо, что её просто расстреляют.

Его мать приказала бы сжечь.

- Даррэ, - королева остановилась рядом и положила сыну руку на плечо. – Ты не передумал? Мне кажется, это слишком мягко.

- Нет, - король покачал головой. – Ты же знаешь, выбора у меня нет, облегчить её участь я не могу, но сделать это ещё хуже… Пусть уж лучше будет расстрел.

- Предателей карают четвертованием.

Дарнаэл криво усмехнулся. Ну, конечно же. Может быть, вспомнить ещё десяток старых казней, чтобы уничтожить Кэора окончательно и бесповоротно?

- Она – супруга твоего внука, - холодно промолвил он. – Прояви уважение к Кэору, постарайся ничего не комментировать во время казни. Толпа собирается, и тебе пора отсюда уйти.

Сандрин нахмурилась. Она так и не смогла наладить отношения с сыном и почему-то постоянно удивлялась этому факту. Дарнаэл этого вящего удивления стандартно не разделял. Как можно относиться к женщине, толкнувшей родного ребёнка в западню? Он не считал свою родную мать хорошим человеком и терпеть не мог, когда она принималась ему указывать, только, увы, пока что не имел никакой возможности окончательно избавиться от присутствия Сандрин тут.

Королева отправится в Дарну довольно скоро. По закону, предательницей была и она.

- Я всё равно не понимаю, почему ты постоянно оказываешь им милость, - тонкие пальцы дарнийки тоже сжали белый поручень, и она бегло покосилась на тонкий побег, пытавшийся окрутить её запястье. О да, как же, её сын не владеет магией! Если б… - Эта жалость не раз приводила тебя к беде.

Дарнаэл повернулся к матери. Во взгляде пылала отчаянная холодность; ему хватило доклада Кальтэна с утра, дуэли родного сына с целой толпой чёрт знает кого, восьмерых стражников в тюрьме за предательство и нападение на королевского мага, а тут ещё и "родной да близкий человек" решил активно действовать на нервы. Правда, Тьеррон никогда не питал особых иллюзий относительно собственной матери, но она могла иногда меняться. Очень редко, правда.

- Напомнить тебе, что я должен был сделать? – усмехнулся он. – Я должен был вывести тебя на эту же площадь и предать огню или вздёрнуть на дыбе, - магия наконец-то успокоилась. – А сказать за что? Тебе инкриминировали отравление короля, но не знаю, потому ли погиб отец. Но никто не сотрёт с моей памяти отряд, направленный родной матерью. Не так ли?

Она отступила на шаг вглубь дворца. Зашуршали юбки пышного платья, которому Сандрин была предана вопреки всяческой моде.

- Убирайся-ка в Дарну, мама, - Дарнаэл вновь повернулся к площади, на которой уже почти собрались люди. – И я отчаянно надеюсь на то, что как минимум год не увижу тебя в Лэвье. И чем дольше ты не будешь писать, тем лучше.

- Я твоя мать!

- Ты заказала моё убийство, - отрезал он, даже не оборачиваясь к женщине. – Сестра как раз родила Кэора, действительно, почему бы и нет? Ты была бы королевой-регентом ещё восемнадцать лет, а потом? Убила бы и его?

Сандрин ничего не ответила. Она семь лет считала своего сына мёртвым, пока он не ожил вновь, и за эти годы и раскаивалась, и радовалась решению, пока страна медленно падала в пропасть. Королева из неё получилась отвратительная, но Дар успел всё исправить – вовремя вернулся. Дождался, пока даст трещину то, что натворили его предки, а после взошёл на трон и воскресил Элвьенту.

Когда-то страна займёт весь континент.

Женщина давно уже простила себе преступления. Но её родной сын не мог этого сделать, хотя почему-то женщина была уверена, что причина холодности совсем не в его предельной ненависти, а в чём-то другом.

Но она же принесла ему пользу. Если б Дарнаэл оставался изнеженным принцем, ничего бы хорошего с него не было. Очередной король Века Упадка привёл бы страну к огромной яме.

Эррока дала ему силу. Испытания заставили юнца превратиться в настоящего мужчину.

В конце концов, он нашёл там ту, которую любил, хотя последнее назвать плюсом Сандрин уже не могла. Лиара разбивала сердце её сыну не раз, и удивительно, что он каждый раз находил в себе силы возвращаться к ней.

…Ещё один сердитый взгляд заставил королеву уйти. Юбки назойливо красного платья шелестели, но Дарнаэл больше не оборачивался.

Толпа собиралась очень быстро. Пёстрое смешалось с серым, но радость у всех была одинаковой.

Кто-то прекрасно знал, что их король ещё жив. Кто-то был уверен в том, что покушение оказалось удачным, ведь Дарнаэл Второй несколько дней не появлялся на глаза столичных жителей, и они успели убедить всех соседей и ближайшие несколько кварталов в том, что Его Величество сегодня будут хоронить.

Первые радовались тому, что предателя удалось поймать. Вторые скорбели, ведь без короля долго страна не выдержит.

Глава двадцатая

В домике из сплошных деревьев время тянулось безлико и равнодушно. Бороться с ним не предоставлялось никакой возможности, а настойчивые, отвратительные деревья в случае потребности росли настолько быстро, что и укрыться от них не существовало ни единой возможности. Да и вообще, Эрле и Эльму упрямо казалось, что в этом мире всё играло против низ, лаже случайный спаситель – и тот оказался самой последней сволочью!

Девушка устало вздохнула, отчаянно пытаясь успокоиться. Она не знала, какое нынче было время суток, ведь сквозь кроны деревьев не пробивалась ни капелька света, а маленький фонарик светил постоянно, даже когда они спали.

- Он даже не наведывается, - устало проронила она. – Мне почему-то кажется, что он должен бывать тут довольно часто, это ведь его дом…

- Принцесса, ты такой наивной стала в последние дни, али твоя стерва-матушка умудрилась воспитать нечто совершенно противоположное себе-любимой? – Эльм пытался говорить с сарказмом, но получалось как0-то вяло. – Это не его дом. Это его темница. Вот скажи, твоя мать часто наведывается в тюремные камеры? Не к тем преступникам, которых она только собирается судить, а к тем, что уже давно приговорены к пожизненному заключению?

- В конце концов, мы ведь не приговорены к пожизненному заключению! – возмутилась Эрла. – Мы вполне живые пленники, которых нагло кормят, но совершенно не планируют навещать. Это возмутительно!

Парень только коротко хохотнул, будто бы издеваясь. Он не собирался читать Эрле лекцию по тому поводу, что она сама виновата, что не соглашается, н… Так или иначе, отсюда надо было выбираться, пока деревья не решили отобедать или отужинать прелестными людьми внутри своей камеры.

Он вновь возвёл глаза к потолку и упрямо посмотрел на прекрасную крону, скрывающую их от окружающего мира.

- У тебя такие родители, - устало проронил он, - такие бесконечное изобилие силы. И что теперь? Ты даже не можешь им воспользоваться, в конце концов! – он недовольно осклабился, будто бы пытался разозлить девушку пуще прежнего. – Ты ведь ведьма!

- Это моя мама ведьма, - отмахнулась Эрла. – А то, что мне какие-то дураки напророчили, так это они очень сильно ошиблись. С меня такой маг, как с… - девушка закусила губу. – Не будем проводить параллели.

- Ты подстрелила птицу, в которую я мог бы и не попасть, когда едва-едва натянула тетиву, но при этом, когда следует сосредоточиться, ничего сделать не можешь. Браво. Более бесполезной спутницы я ещё в своей жизни ни разу не видел1

Эрла ничего не ответила. Ей самой, конечно же, хотелось отсюда сбежать, но подобной возможности не представлялось.

- К тому же, - продолжил Марсан, отловив молодую принцессу за руку, - есть прелестный способ отсюда уйти.

- Ты веришь в то, что он и вправду нас отпустит? – фыркнула Эрла. – Не выдумывай! Это только временная уловка, от которой нам никак не избавиться, пока не проверишь. А проверять с тобой я ничего не намерена!

Она поднялась на ноги и принялась упрямо, уверенно бродить вокруг сплошного ряда деревьев.

Если б она была хорошим магом, то могла бы направить на дерево стену огня. Это не так уж и трудно, как говорил Шэйран, и вообще, сотворить огонь представлялось слишком простым в последнее время. Может быть, он мог сделать это даже тогда, когда не концентрировался, и это при том, что в Шэйране и в мужчинах в принципе не должно быть ни капельки волшебства. А она что? Ведьма, дочь могущественных родителей, как же! Иногда так и хотелось закричать, что она не желает слышать ни единого слова о волшебстве, да и вообще, не имеет к нему никакого отношения.

Впрочем, сбежать всё равно следовало.

Мэллор не приходил уже который день, и порой Эрле казалось, что это место навеки станет их маленькой тюрьмой. Потом в ней вновь просыпалась надежда на то, что деревья можно победить, но ведь не было ни оружия, ничего…

Ничего вообще.

- Мы должны что-то сделать! – она устроилась на том небольшом возвышении, которое почему-то тут называлось кроватью, и попыталась сесть поудобнее, дабы не затекала спина. Ходить тут тоже было негде, но и не поправишься особо, после той гадости, которую впихнул им Мэллор, она вообще чувствовала себя каким-то растением.

- Должны, конечно, - согласился Эльм, присев рядом и обняв её за плечи. Девушка привычно дёрнулась, но всё же не решилась его оттолкнуть, будто бы уяснив за последние несколько дней, что выполнять глупый приказ Лесничего он тоже не собирается.

Эрле было холодно. Холодно, страшно, привычно пусто, да и вообще, она уже сотню раз пожалела, что сбежала от матери. Может быть, не случилось бы ничего страшного, матушка немного поворчит, да и успокоится, не станет проводить никакие магические эксперименты… Да где там!

- Мы ведь уже всё осмотрели, правда? – наконец-то спросила молодая принцесса. – И тут нет ни единой щели?

- Ни единой щели, - подтвердил Эльм.

Он вновь подошёл к небольшому шкафу, тоже сотворённому из старательных деревьев, и вытащил оттуда бутылку с чем-то напоминающим сок. Нормальной воды не было, а перестать пить эту гадость просто не хватало сил. Как ни крути, а жажда мучила страшно.

Голоса закружилась. Приятный сосновый запах всегда заставлял немного пошатываться, тошнота привычно подступала к горлу, а порой казалось, словно жидкость пьянила куда лучше, чем весь алкоголь этого мира. Правда, когда они делали первый глоток, но всё успокаивалось, но, воистину, запах казался действительно умопомрачительным.

Эрла недовольно покосилась на своего спутника и тряхнула головой. Её каштановые волосы, всколоченные и влажные после очередной ванной из сока несчастных деревьев, отяжелели до такой степени, что уже не собирались мерно разлетаться по плечам и содрогаться от дуновения ветра. Они больше всего на свете походили на мёртвый груз, испуганно-ужасающийся от каждого прикосновения очередного сока.

Глава двадцать первая

На душе было противно. Почему-то в одно мгновение Сандриэтте показалось, что из-под ног вырвали почву, а после её ещё и столкнули в ту пропасть, что образовалась за спиной. Под ногами мгновение назад была стойкая земля, после появился тоненький мостик, на котором приходилось балансировать, а теперь и вовсе зияла отчаянная пустота, и она падала туда, в пропасть.

Баррэ мотнула головой. За спиной не было пропасти, всего лишь обыкновенная дверь в королевские покои, а под ногами – только каменные плиты, на которых она вполне прочно стояла. И в руках не цветы и не пузырёк с ядом, а только абсолютно стандартный набор для стражника короля Дарнаэла.

Дверь широко распахнулась, являя свету не только Его Величество, а и сегодняшнюю его спутницу, вот только Сандриэтта вынудила себя смотреть в противоположную сторону. Несколько дней назад он говорил, что всё только потому, что Лиара никогда не покинет его сознание, но сегодня всё слишком закружилось, завертелось…

Впрочем, возвращать что-либо назад было поздно.

Прошло ещё два дня, но красавица никуда так и не пропала. Все знали только её имя – кроме того прелестного факта, что король Дарнаэл совершенно не планирует расставаться со своей гостьей.

Королева Лиара, да!..

Безмерная любовь к своей не сложившейся супруге как-то очень быстро почила, оказалась в прахе, а теперь не планировала даже оживать. Может быть, стоило ухватиться за возможность поговорить с королём, сказать ему это в лицо, вот только почему-то девушка слишком ярко понимала, что опоздала с объяснениями.

Дарнаэл не собирался терпеть всё это, и её фамильярность тоже. Так что, не грозили несчастной Анри ни долгие пространственные беседы, ни короткое "просто я не вижу в тебе привлекательную женщину".

Если б он тогда сказал так, а не нашептал на ухо что-то о безмерной любви к Лиаре, как казалось Сандре, было бы легче.

- Свободны, сменить конвой, - послышался строгий голос за спиной.

Кальтэн кивнул ей едва заметно и с пониманием, будто бы специально следя за тем, чтобы девушка и её напарник быстро покинули собственное рабочее место. От этого ни на мгновение не стало легче, но почему-то Сандра подумала, что без этой отвратительной Сэи она определённо почувствует свободу.

Та позволяла себе такие взгляды, что подавить собственное отвращение было нереально.

Сандра в последний раз отдала честь и уверенным, чеканным шагом направилась по коридорам куда-то в распорядительскую – надо было сдать наконец-то оружие, ведь у неё после долгой смены, длившейся почти пятнадцать часов, наступил наконец-то отдых.

Баррэ шла скорее как-то автоматически, будто бы не замечая сменяющихся вокруг декораций. Словно ничего не случилось, так, мир немного перекрутился, а она только лишь прикрыла глаза и не собиралась вновь нырять в бесконечный круговорот таких же надоедливых событий, которые невозможно было предугадать. Холод, спокойствие и пустота – ей так всего этого отчаянно не хватало, что возник даже отчаянный порыв сорваться и вправду поискать пустоту.

…Без стандартной амуниции дышать было легче. Сандриэтта не надевала платье уже несколько месяцев, и теперь ей упрямо казалось, что выглядела в нём девушка отвратительно или хотя бы смешно. Она пыталась не обращать на себя никакого внимания, убедить в том, что и так никому не нужна, но назойливое зеркало на стене упрямо притягивало внимательный взгляд и заставляло отталкиваться от собственного ненавистного отражения.

Потерянные души ищут потерянные миры.

Спать хотелось неимоверно, но стоило только прикрыть глаза, как ненавистная Сэя появлялась перед глазами. Они ведь были такими разными – ненавистная ведьма и глупая стражница, поверившая в то, что у неё с королём могло что-то получиться.

У Сэи были немного коротковатые тёмные волосы, переливающиеся на солнце странными оттенками красноты. Сандриэтта видела, когда шагала конвоем за спиной короля, провожая его и его спутницу в тронный зал, и ей так хотелось метнуть копьём в отвратительную девушку, но…

Разве у неё было копьё?

Сандра так и не рассталась с образом хрупкой блондинки. Тонкая кость, слишком детские, словно срезанные формы, длинные белые волосы, рассыпающиеся по плечам только тогда, когда она наконец-то распускала собственную косу. Тонкие пальцы не воспроизводят одним щелчком молнию, они только короткой вспышкой добавляют оружию мало-мальски серьёзного значения.

Она сжала руки в кулаки и закрыла глаза вновь, отчаянно пытаясь уснуть, вот только получалось поразительно плохо. И мир тоже в очередной раз поплыл, растворяясь в потоке несвоевременного пристрастия к кошмарам и ужасам, а девушка отчаянно хваталась за образ счастья, застывшего в той форме надежды где-то далеко впереди.

Анри так и не смогла задремать или хотя бы расслабиться. Она только спокойно отмахнулась от отражения в очередной раз и, подавляя чувство голода и отчаяния, выскользнула из комнаты.

Хватит сидеть в пустоте. И хватит страдать по человеку, что никогда не должен был принадлежать именно ей.

***

В "Двух берёзах" всегда было много мужчин. Девушки здесь оказывались редко, да и то не слишком тяжёлого поведения, но Сандриэтта справедливо рассудила, что раз она королевская стражница, то имеет право на пребывание в данном заведении точно такое же, как и все остальные.

Правда, блондинка до конца не понимала, как она что-то закажет, в конце концов, девушка толком даже не знала, как называется большинство напитков, что потребляют в подобном случае. Но… Ведь она всегда может спросить?

Анри хотела было отойти куда-то в сторону и занять местечко в углу, но так и застыла посреди помещения, словно не зная, куда ей повернут. Кто-то закричал, кто-то махнул ей призывно рукой, и Сандра отшатнулась в сторону. Отчаянное желание напиться моментально подвинулось, уступая место глуповато-жуткому сбежать.

Глава двадцать вторая

Оборачиваться не хотелось. Эрла была уверена, что за спиной её ждал очередной кошмар, что-то вроде Мэллора - вновь зелень, вновь потоки, оплетавшие Эльма, вновь плен. В том, что в этом лесу хватает сумасшедших личностей, девушка даже не сомневалась - скорее наоборот, она была абсолютно уверена, что ничего хорошего среди множества деревьев и стаи кошмаров её не ждёт.

Эльм хрипловато застонал и попытался открыть глаза, но лишь моргнул и вновь провалился в небытие. Кровавое месиво, в которое превратилась его грудь, вздымалось и опускалось с каждым вдохом, но отчего-то Эрле показалось, что долго он не выдержит. Ещё несколько минут, и мужчина обязательно покинет её одну в этом проклятом лесу.

- Ты оглянешься или нет? - мелодичный женский голос вновь прозвучал за спиной, но эрроканская принцесса ринулась к своему спутнику, осторожно касаясь ладонью его лба. Эльм горел - казалось, Марсан решил сам себе послужить погребальным костром, и вряд ли что-то, кроме хорошего целителя-мага, может ему помочь.

Девушке не хотелось сдаваться. Дочь она короля Элвьенты или нет?! В конце концов, ни папа, ни мама никогда не опустили бы руки, соглашаясь со смертью близкого человека, нет. Они умели бороться до последнего, а если Эрла в этом плане беспомощна, то какая с неё к чёрту Высшая? Какая Воительница? Разжаловать и больше не допускать к престолу даже близко, потому что от подобного рода девиц бывают одни только проблемы.

Оглянуться - это не выход. Она должна помочь Эльму любой ценой, но если ради этого вновь надо будет наражаться на опасности...

Может быть, та, что стоит за спиной, поможет?

Нет!

Эрле не хотелось вновь рисковать. Не хотелось смотреть в глаза сумасшедшей вроде Мэллора, или кто там стоял, не хотелось иметь дело с очередным кошмаром собственной жизни. Она пыталась как-то зажать рану Марсана ладонью, вспомнить о том, что способна исцелять, но результата не было - оставался только один шанс попросить о помощи.

И она обернулась.

Незнакомка, стоявшая за спиной, была эльфийкой. В этом у Эрлы не возникло ни единого сомнения - у кого ещё могут быть такие острые ушки и тонкие черты лица, чуть раскосые глаза и... куча зелени вокруг?

Дома за спиной больше не было. Бесконечные зелёные деревья теперь превратились в нормальный участок леса.

- Кто ты? - голос принцессы звучал сипловато, она была напугана, но старательно боролась с собственными ощущениями. поддаваться нельзя, она не имеет никакого права сейчас бросить Эльма в подобном положении!

- Меня зовут Нэмиара, - с едва заметной улыбкой промолвила незнакомка.

Она была неимоверно бледна. Даже слишком, словно лицо кто-то посыпал мелом. К тому же, к этой самой бледности добавились обескровленные губы, светло-голубые глаза и русые, пшеничные даже волосы. Толстая коса была перекинута через плечо - с вплетёнными в неё травами выглядела весьма внушительно и, казалось, тоже напоминала о могуществе чаровницы. Зелёные одеяния с вкраплениями белого напоминали о берёзах - словно незнакомка была деревом, а нынче смогла оказаться на свободе.

Эльфийка?

Эльфов Эрла никогда в своей жизни не видела. Папа рассказывал, что библиотекарь в Лэвье, а по совместительству настоящий советник Его Величества, что приходил на помощь тогда, когда удавалось угомонить вездесущего Вирра, был эльфом на одну восьмую. Сколько ему? Кажется, лет сорок пять, хотя Дарнаэл Второй со смехом заявлял, что Тэр будет выглядеть и думать на двадцать, пока мир не погаснет.

Тэравальда, правда, госпожа Эрроканская всё же встречала. Но его уши были едва заметно остры, так, что под должно отросшими волосами и не разглядеть, а вот у этой девушки, представившейся Нэмиарой, никакого шанса спрятать свою отличительную черту за волосами не было. Казалось, о кончики её ушей можно было уколоться.

Она выпрямилась и улыбнулась уже чуть шире.

- Тебе помочь?

Эрла слабо кивнула. Заявлять, что о потребности в помощи можно было догадаться и так, не повернулся язык - слишком уж сильным был ужас, оставшийся после случившегося с Мэллором.

Нэмиара перемешалась по траве и слою опавших листьев совершенно спокойно. Платье, пышноватое для подобной местности, да ещё и явно неудобное, ей не мешало, серебристый плащ, который только-только рассмотрела Эрла, тем более. Девушка подобрала посох Мэллора и вновь внимательно посмотрела на валяющегося мага.

- Как же он мне надоел, - эльфийка зло пнула ногой Лесничего и посмотрела на Эльма. - Может быть, ну их, этих мужчин?

- Ты эрроканка? - удивлённо переспросила Эрла.

На самом деле, вопрос был вполне логичным. Женщины Эрроки привыкли винить мужчин во всём, что бы ни случилось, и если Нэмиара относится к ним, то не следует диву даваться по поводу каждой демонстрации её предельного презрения. А если же нет - тогда уж и надо расспрашивать о том, откуда незнакомка родом, да и вообще, что она задумала и как оказалась в лесу.

- Нет, - рассмеялась она. - Я с острова Ньевидд.

Последнее место эльфов близ их континента. Остров, с которого всё начиналось. Остров, на котором всё закончится.

Эрла слабо помнила историю. Она знала её только по коротким пересказам отца - мать предпочитала потчивать её постоянными текстами воззваний к прелестной Эрри, а не древними истинами. Впрочем, и Дарнаэл не мог поведать многое - скорее всего, его знания пришли от знакомства с Тэравальдом, но тот не был посвящён в самые главные тайны.

Пришли эльфы до людей или после - никто не знал. Континент создали Боги - была ли это Богиня Эрри, или кто-то другой, или и вправду Дарнаэл Первый имел божественное происхождение - Эрла понятия не имела, да и знать не особо-то хотелось. Ей казалось, что подобное не так уж и важно - по крайней мере, не настолько, насколько говорила мать. Кто-то прав или все ошибаются - а смысл говорить о прошлом? Но эльфы не имели к Богам никакого отношения, они ступили на земли, то ли приплыв, то ли прилетев откуда-то издалека. Говорили, только Ньевидд и существовал, прежде чем пришли первые Высшие, и восстали из вод нынешние земли Элвьенты и Эрроки.

Глава двадцать третья

Улицы Кррэа передёрнуло тонкой вуалью траура. Принцесса пропала окончательно и бесповоротно; отыскать её не удалось даже посланной волшебнице, да и от той долгое время ни ответа ни привета.

Тэзра прищурилась. Они должны были завершить этот ритуал; много лет назад она просто немного ошиблась в компоновке, не нашла помощника, и... Антонио - это и вправду огромная ошибка природы. Но ведь не значит это, что ошибка повторится, верно? Есть способ вернуть всё на круги своя, сотворить и вправду нормальное дитя, только приложить немного сил, стараний, волшебства, и всё получится. Надо верить, надеяться, пытаться.

Они смогут.

Ведьме хотелось в это верить. Хотелось убедить себя всё-таки в том, что однажды на этот свет появится идеальное дитя, дитя, переполненное волшебством. Раньше в этом её поддерживала и Далла Первая, но теперь королева куда-то пропала, а Лиару всё так же терзали неимоверные сомнения. Не было больше шанса сделать то, что они планировали, но Тэзра прекрасно понимала, что Эрла - слишком большая жертва. Нет, надо отдать сначала что-то меньшее.

...Она шагала по центральной улице и внимательно рассматривала строения. Выбор королевы, то есть, дворец, казался неоднозначным. Если во время ритуала что-то пойдёт не так... Но, с другой стороны, в прошлый раз она могла просчитаться именно по такой причине. Ведь она избрала не дворец, а какую-то хибару, вот без охраны Кальтэн и посмел вмешаться в ход ритуала и... О том, что было дальше, вспоминать не хотелось. Та отвратительная ночь подарила ей почти бездарного сына - сына, которого она так старательно пыталась полюбить, но всё равно до конца не смогла. Это почти не имело значения, получилось у неё тогда или нет, потому что самым главным объектом, той, о ком и вправду следовало думать, окажется новая избранная. Девушка, которой они смогут подарить этого ребёнка, дитя Богини.

- Тэзра, почему ты не на посту?

Ведьма обернулась. Королева стояла прямо у неё за спиной, скрестив руки на груди. Выглядела Лиара сердитой и словно... прозревшей. Казалось, впервые за долгое время в её взгляде и вправду мелькала какая-то осознанность, и женщина не позволила безумию власти поглотить себя в этот день окончательно.

Тэзра вздохнула. Королева требовала от неё постоянного присутствия на рабочем месте, но это довольно трудно было сочетать с постоянными заботами о ритуале.

- Я выбираю место, - вздохнула Высшая Ведьма. - Ведь ты понимаешь, Лиара, что просто так провести ритуал довольно трудно...

- Я уже выбрала место, - сухо отозвалась королева. - Это будет дворец, и возражения не принимаются.

- Если мы неправильно рассчитали...

- Ничего страшного, ему всё равно давно нужна была реконструкция, - отмахнулась Лиара. - Не выдумывай, это призвание Богини, а не отчаянная попытка вызвать на голову Элвьенты все кары этого мира. Пойдём, посмотрим, у меня есть три зала, среди которых я выбираю...

Тэзра нехотя повиновалась. Спорить с королевой - пустое занятие, она ведь только Высшая, не имеет никакого права вмешиваться в дела Её Величества. Этой фразой женщина успокаивала себя уже много-много лет, но до конца так и не получилось. По крайней мере, сколько б она ни пыталась убедить себя в том, что на самом деле Лиара правит так, как надо это делать, толком ничего не получалось. Каждый раз она отворачивалась от основной цели и отвлекалась на какую-то ерунду.

- Теперь нам осталось только отыскать подходящую жертву... - протянула Тэзра. Они переступили порог замка с совершенно разными настроениями - Лиара сделала это преувеличенно радостно, словно старательно пыталась перепрыгнуть через очередную границу, а теперь тащила свою спутницу посмотреть на то, что она подобрала, а Высшая Ведьма...

Нет, Тэзра не могла радоваться. У них не было подходящей кандидатуры. Конечно же, можно использовать Монику, но... Нет, не так. Можно было бы использовать Монику, ведь девочка верна королевству и не позволила ни одному гадкому мужчине коснуться её, но это отнюдь не означало, что девушка окажется тут. У неё совершенно другое задание. Она должна немедленно вернуть сюда принцессу Эрлу, а уж если это будет невозможным, то хотя бы уничтожить артефакт, что так старательно хранит Элвьенту. Если Эррока действительно собирается занять все свободные земли континента, то эта граница будет большой помехой для неё.

- Я уже нашла подходящую жертву, - слово в слово ответила Лиара. Она сейчас походила на маленькую радостную девочку, которая собиралась едва ли не подпрыгивать от непонятного приступа счастья. Трудно было понять причины подобного её поведения, вот только справиться с приступом веселья всё равно оказалось невозможным. Невыполнимая миссия, гори она пропадом!

- И кто же это?

Но королева не ответила. Она распахнула двери с помощью волшебства, и теперь они стояли посреди зала, о котором Тэзра уже успела забыть. Она столько не была тут, что... Какой кошмар! Как она могла так просто вычеркнуть сие прекрасное место из головы?

...На одной из стен красовался портрет богини Эрри в полный рост. Великолепная, кареглазая, темноволосая, с точеными чертами лица, словно кто-то вылепил идеальную скульптуру, Эрри смотрела на них повелительски-заинтересованным выражением. Почему-то Тэзра не могла избавиться от стойкого впечатления, что где-то уже встречала этот взгляд, вот только сказать о своих подозрениях Лиаре тоже не могла. Та моментально принимала все фразы подобного характера на свой счёт, и хоть ты плачь, в этом плане бороться с нею было невозможно. Впрочем, сейчас это не было целью, которую должна ставить перед собою Тэзра - она просто не могла оторваться от портрета божества.

Она чувствовала тут силу. Потрясающее скопление, невероятное могущество, всё так и пылало тем волшебством, которое она вдыхала очень, очень давно. Как можно... Как можно было позабыть о нём, отложить в глубины памяти и не вытащить оттуда сейчас? Как?!

Глава двадцать четвёртая

Вечер старательно заглядывал в окно, пытаясь своими тусклыми лучами осветить хотя бы что-то в маленькой комнатушке. Впрочем, пожалуй, она была бы куда больше, если б сюда не затащили всю возможную литературу, которую только был шанс впихнуть в помещение, да и ещё огромное количество артефактов. Окошко же оказалось маленьким, и хотя его, естественно, распахнули, впуска в чулан воздух, легче от этого не стало.

Естественно, ни один на свете принц - будь он хоть Шэйран Первый, хоть Густав Пятнадцатый, - не занимается подобной ерундой, то бишь, не проводит инвентаризацию помещения. Но поскольку отец был весьма увлечён своей молодой супругой, а драгоценная матушка - матриархатом и его основными постулатами, то вместо Шэйрана Первого Тьеррона (или Эрроканского, тут как карта ляжет), кронпринца Элвьенты и просто принца Эрроки, на стуле восседал обыкновенный природный маг Рэй, злой на весь мир и на то, что от надоедливого Тэллавара Гартро скрыться было просто-таки неимоверно.

Монику он держал при себе, как говорил, исключительно ради государственной безопасности. Естественно, девушка сейчас помогала ему только потому, что Рэй боялся, дабы наедине с самой собой и огромным количеством всего интересного и опасного во дворце она не принесла вред государству! И тут абсолютно ни при чём было то, что он каждый раз буквально пожирал её взглядом, по ночам она ему снилась в совсем уж непотребном виде, а по примеру девушки ленивый, в принципе, Шэйран был готов даже заниматься изучением волшебства.

- Что дальше? - Моника оторвала взгляд от регистрационной книги, в которой и велась перепись местных артефактов. Запись она вносила под милым таким номером семьсот сорок восемь, посему на книгу смотрела, аки на врага Эрроки, королевы и своего лично, то бишь, с огромной ненавистью. Шэйран, который переставлял артефакты из одной стороны комнаты в другую, устал не меньше - торчали они тут с самого утра и, естественно, пропустили обед, а то уже и ужин.

- Записывай. Шар прорицательный, семьсот сорок девять. Уровень опасности первый, уровень полезности седьмой... восьмой, наверное, толку от этой дряни-то? - он отложил подобие хрусталя в сторону. - Ценность третьего уровня, хрусталь - вещь дорогая. Дальше... инвентаризационный номер семьсот пятьдесят. Название... Так, что это, глянь? Ага, веник самоподметающий. Уровень опасности второй...

- Что опасного в венике? - язвительно уточнила Моника. - Второй уровень - это уже всё-таки какой-то вред!

- Хм, ты просто не была в этом замке в возрасте восьми лет и с жутким любопытством в качестве оружия, - фыркнул Шэйран. - Знаешь, сколько раз этим веником я получал? Так, уровень полезности шестой, подметает хорошо. Ценность второго уровня.

- Веник?!

Рэй вместо комментария продемонстрировал ей рукоятку, украшенную как минимум тремя здоровенными рубинами, а после швырнул его на огромную кучу уже переписанных книг и артефактов так нагло, что Монике аж стало не по себе от того количества, которое Шэйран этим жестом мог разбить.

Она торчала тут уже далеко не первый день и не первую неделю, а самое главное, умудрилась как-то себя убедить, что этот для блага Эрроки. Она просто пытается выяснить, где именно находится тот самый оберегающий страну артефакт, и именно по этой причине занимается переписью каких-то самоподметающих веников и далее по списку. Ну, а что? Почему веник не может оказаться до жути полезным, а самое главное, невероятно опасным предметом? И почему под ним не может лежать то самое, что она так старательно ищет?

Поэтому, занимаясь успешным самовнушением, Моника как-то умудрилась переубедить себя, поверила в то, что нет ничего лучше для Эрроки, чем сидеть в Элвьенте и помогать этому серому троечнику, а самое главное, даже не искала безвременно пропавшую принцессу Эрлу, да и вспоминала о ней раз в несколько дней. Так или иначе, Лэгаррэ тут почему-то нравилось. Сказать, почему именно? Ну, а Богиня его знает! С Шэйраном оказалось так... поразительно легко, что она даже не могла понять, откуда у мужчины могли появиться хотя бы малейшие познания и способность к волшебству.

Она собиралась уезжать уже раз десять. Каждое утро повторяла про себя, что сделает этой ночью то, что уже давно планировала, а потом вернётся в родное государство, но нанести вред Элвьенте - это дело трудное. Короля душить подушкой - глупости, Шэйрана - тем более, даже если он действительно наследный принц. А то, что мужчины ни на что не способны...

Вера Моники гасла с каждым днём. Сначала она была готова отдать душу за Эрроку и её правила, была готова на всё, что угодно, лишь бы доказать собственную предельную верность, а теперь вдруг поняла, что не стоит. Что что-то в этих заявлениях и вечных криках королевы Лиары всё равно не так. Что есть подвох, который она не может отыскать, и...

А потом она нашла тот артефакт.

Это было совершенно случайно. При записывании хрустального шара номер триста пятнадцать Шэйран внезапно отыскал в куче маленький кулончик от ментального влияния - и, будто бы Моника не была подшефным врагом, вручил ей этот предмет.

Предмет, восстановивший ей память.

И рассказ Тэзры с её сомнениями, и... И то, что было в детстве. То, что было правдой. То, что она не придумала бы сама, потому что просто не решилась бы на подобную подлость. А после этого Моника уже не смогла вытащить из глубин своей души ту верность, которая прежде там жила.

- Номер семьсот пятьдесят один, - продолжил Шэйран. - Книга Многоликого, записки. Автор - Дарнаэл Тьеррон Первый. Дата... Ого!

Он присвистнул - записки Дарнаэла Первого на самом деле были большой редкостью, да и искали их уже далеко не первое столетие. А они всё это время просто пылились в Лэвье, и никто даже не удосужился посмотреть, есть ли там хоть что-то.

Моника устало вздохнула и поднялась. Грусть обмана съедала её изнутри вот уже который день, но ведь то, что случилось с её родителями, ещё не повод... Не повод отказываться от доверия королевы, просто так нарушать данное слово, рисковать всем, что у неё было. Она ещё имеет определённые обязанности - просто теперь, когда известно чуть больше фактов, чем прежде, ей стало чуточку труднее. Монике не хотелось так просто проигрывать и сдаваться, не хотелось перебегать на сторону Элвьенты, но... Ведь её мама и папа погибли не просто так. И не во всём виноваты Тьерроны.

Глава двадцать пятая

Лиррэ чувствовала усталость. Память старательно ускользала из её рук, оставляя за собой заметный след горечи и отчаянного раздражения. Смириться с этой пустотой в воспоминаниях девушка никак не могла - что-то мешало ей, не пускало, заставляло вспоминать о случившемся с грустью. Далла - единственное, что было в её памяти от прошлой хозяйки не этого тела. Увы, но её сознание пропало, спряталось на задворках, и стоило только девушке уснуть, как выбиралось на свободу и старательно забирало с собой всё, что могло.

После того, как они покинули территорию Эрроки, мужчины и вправду пригодились. Сколько мужчин пыталось подобраться к ней, когда Лиррэ не могла воспользоваться ни одним толковым заклинанием? Сколько этих гадких, потных животных пытались коснуться её колена, подхватить лошадь за поводья? Только заученная фраза от Антонио, их "господина" - он согласился сыграть эту роль и вжился в неё весьма правдоподобно, - заставляла их отскочить. Девушка и парень - его слуги, они отправляются в Лэвье по велению короля, и кто посмеет задержать хотя бы одного из процессии на несколько минут, не говоря уже о "паре часиков", того король Дарнаэл будет судить за государственную измену. Почему-то Лиррэ была уверена, что говори это женщина, ещё и путешествующая в гордом одиночестве, никто бы ей без приказа на бумаге не поверил. Приказ-то можно наколдовать, но она сама призвала Даллу и развязала ей руки, сама отдала ей шанс выбрать дар, по своей же вине всё потеряла. Найти себе оправдание оказалось довольно трудно, и Лиррэ сколько ни пыталась, так и не смогла отвоевать у мыслей хотя бы один маленький намёк на всепрощение. Получалось до ужаса плохо и трудно; она хваталась за волшебство и чувствовала резерв, что утекал сквозь пальцы, но ничего годного сделать не могла. Все её возможности упрямо ограничивались тем, что она держала на цепочке двух остолопов, и те старательно тащили её вперёд, к столице, забыв о привычном бахвальстве и о том, чем любили заниматься.

Сейчас они переступили порог большого города. Отвратительная череда деревушек, где всем почему-то было до неё дело, наконец-то закончилась. Остался за спиной и наглый знахарь-дедок, что так и лез под копыта лошади со своими глупыми вопросами, и его соседи, что пытались стащить её с коня - и получили бы волшебством в грудь, если б Антонио не подоспел вовремя. Магия в деревушках такого типа старательно порицалась, максимально возможными чарами было разве знахарство, и Лиррэ отлично понимала этот факт. Он, впрочем, тоже выскользнул из её памяти, и из следующего пункта назначения они едва-едва вырвались. Пришлось влить огромное количество магии в дурацкую местность, и волшебство почти выжгло деревеньку, состоявшую из нескольких десятков домиков. Выжгло бы, да только на них бросились с пламенем и камнями, а Лиррэ не смогла удержать волшебство под контролем, и огонь затих гребнем льда на крыше одного из домов, а после опасными хрусталиками осыпался на землю. Всё это звучало красиво, и Лиррэ никак не могла избавиться от глупого ощущения, что делает всё неправильно, вот только из осознанных желаний у неё осталось только одно - желание власти.

...Лээн и Антонио вновь переглянулись. На широких улицах Сарны они внезапно воспрянули духом и теперь смотрели на мир совершенно иными глазами. Самодовольство, которым лучился Карра, смешалось с творческим вдохновением Фарни, и они оба никак не могли сделать адекватный выбор относительно того, где бы это заночевать и что поесть. Лиррэ валилась от усталости - ведь она вынуждена была держать ещё и заклинание, что заставляло их повиноваться её воле, а оное оказалось слишком трудным для того, чтобы его подкрепляла забывшая обо всём на свете магичка.

- Я надеюсь, вы сейчас немного ускоритесь, - сухо промолвила она, а после пришпорила своего коня, направляя его по прямым и красивым улицам Сарны. Народ с громкими криками разбегался в стороны, сыпанули из-под копыт дети, вот только Лиррэ было всё равно. Она ненавидела это место всей душой уже за то, что оно посмело взрасти тут, посреди пути в Лэвье, и не собиралась оглашать помилование какому-то гадкому местечку.

Конечно, мчаться вперёд в городе - не самая лучшая идея, но довольно скоро Лиррэ добралась до таверны. Она швырнула поводья первому попавшемуся мальчишке и оставила Антонио и Лээна разбираться с проблемами самостоятельно - нет уж, с неё хватит. Девушка даже не спросила о том, какие комнаты свободные, схватила ключ первой попавшейся, и плевать, была ли бронь на ней. Она даже не подумала о том, где будут жить её спутники, но те - не дети малые, пусть разбираются со своими проблемами самостоятельно.

Лээн бросил на неё подозрительный взгляд, но не проронил ни единого слова, пока девушка не скрылась в помещении. Он недовольно покосился на Антонио, ведь именно тот был виноват в их пребывании здесь, и повернулся к тавернщику, стараясь излучать только спокойствие и радость.

- Здравствуйте! - Лээн отдавал себе отчёт в том, что, скорее всего, говорит с сильным эрроканским акцентом, но изменить это, естественно, был не в силах. Язык - один, наречия - разные, вот уже и повод подозревать каждого, кто говорит немного не так, как ты, в шпионстве. Прежде, когда державы были дружны, этой ненависти между народами не было, но теперь... Началось всё ещё до Даллы, она - равно как и её братец, - поддержала новые веяния, а королева Лиара - что с неё взять? Королева Лиара исправно подписывала договоры с Дарнаэлом Вторым, не стремилась нападать на соседнюю державу, вот только тот жизненный устав, который она ввела на своих территориях, совершенно не сочетался с порядками Элвьенты. Матриархат был противен, само собой, каждому мужчине по ту сторону границы - нерушимой магической черты, защищающей Элвьенту от Эрроки, разрастающейся с каждым новым завоеванием Его Величества.

- День добрый, - сухо промолвил мужчина, из рук которого только что вырвала Лиррэ ключи. - Барышня у вас, однако...

Глава двадцать шестая

Эрла старательно боролась со сном. Ей отчаянно хотелось нынче провалиться в подобие небытия, закрыть глаза и больше ничего не видеть и не слышать, но вот только это оказалось неслыханной роскошью. Дедок дежурить около Эльма или Нэмиары за просто так не собирался, а денег, которые она могла бы ему дать, попросту взять неоткуда. В пустоте монеты не сотворяют, а принцесса не умела даже колдовать.

Марсан казался куда спокойнее. Он что-то шептал сквозь полудрёму, ворочался и выглядел пусть не здоровым, но уже вполне с претензией на выживание. К огромному сожалению Эрлы, Шэ похвастаться подобной выдержкой не могла, поэтому сейчас она лежала в полусознательном состоянии на соседней скамейке и то и дело тянула руки к пустоте. Дедок же старательно подливал масла в огонь, что-то там бормоча над двумя мисками черноты, в которые обратилось отвратительное проклятие.

- Ты бы легла, дитя, - наконец-то отчасти грустно предложил он Эрле. - А то ведь могут проблемы быть, если и ты, последняя, тоже с ног свалишься.

Она лишь повела плечами. Проблемы - дело такое, они в их жизни присутствуют в качестве констант, и Эрла даже забыла о том прелестном дне, когда она жила в тишине и спокойствии. Впрочем, последние два блага подразумевали маму, "непорочное зачатие" и целую тонну волшебства, поэтому принцесса выбирала вариант проблемный, но зато безо всякой заботы со стороны Лиары Первой.

- Да куда ж я лягу, - наконец-то со вздохом отозвалась Эрла. Спать хотелось и вправду неимоверно, и она отчаянно боролась с диким желанием закрыть глаза и провалиться в смутную полудрёму. Спокойствие постепенно занимало своё место - никто не валился ей на голову, никто не пытался проклясть, да и дедок на вид был совершенно спокойным.

Солнце уже успешно спряталось за тучи и горизонт. Планировался дождь, и ночь подбиралась поближе. Девушка устало посмотрела в маленькое окошко, и старик, словно расшифровав её просьбу, поспешно захлопнул ставни, не особо горя желанием пускать в их прекрасный, прелестный дом темноту и холод.

Эрла зевнула.

- Ну, девица, ты тут разбирайся, - он снял со своей шеи плетёнку чеснока, которая должна была, кажется, отпугивать злых духов, и повесил её на гвоздик у двери, - а мне пора.

- Так ночь наступает, куда вы? - удивилась Эрла, стараясь сосредоточить взгляд либо на спящем Эльме, либо на огоньке маленькой свечи, но дедок не особо-то и стремился отвечать. Он лишь неопределённо фыркнул и залил в бутыль частичку черноты, всё остальное старательно пряча под стол.

- Есть у меня дела, - вздохнул он. - И немалые. В общем, деточка, ты спи, а я разберусь.

- Какие дела? - не удержалась от очередного вопроса Эрла. Доброта добротой, но если этот человек планирует отравить половину деревни, то...

- Да не, дитя, это оно в больших дозах плохо действует, - хмыкнул он. - А вот в маленьких... Кур отвадить от укропа, волков отвадить от кур и лошадей, а людей - от самогонки. Трезвенников прямо сделаю! Хорошее проклятие, качественное, стоять долго будет. Мы так всех научим быть праведниками! - дедок улыбнулся. - Ты что ж подумала, что я кого со свету сжить пытаюсь?

Эрла только пожала плечами. На самом деле, она не подумала ровным счётом ничего, просто старательно пыталась избежать очередной не слишком приятной участи, которая обойдётся ей отмиранием нервных клеток и предположительно собственной способности к будущей жизни. В любом случае, девушке не хотелось просто так попадаться под раздачу от дедка, а деревня - это деревня и есть, тут у них свои законы. Знахарь злым не казался, а всё остальное...

Она успела услышать только то, что за дедком скрипнула дверь, и больше ни следа от седовласого не осталось. Сон упрямо напоминал о том, чтобы девушка почтила и его своим великолепнейшим присутствием - ведь, так или иначе, она не может бодрствовать всю ночь.

...Эрла и не помнила, когда она сомкнула глаза. Это случилось само по себе, и никакое сопротивление не смогло заставить её бодрствовать и дальше. Только проснулась она явно не в сидячем положении, хотя в доме было всё так же темно и немного душно - догорела свеча. Сквозь полумрак она могла рассмотреть разве что потолок, но зато слух и тактильные ощущения отнюдь не предавали, а работали так, как им полагалось. Сопение над ухом могло принадлежать только живому существу - и Эрла неуверенно повернула голову набок, понимая, что не удивится, ежели дедок превратится в отвратительное чудовище, решившее затащить красну девицу в очередной свой подвал.

Чудовища рядом не было, только мирно дремал Эльм. Увидеть, бледен он или нет, девушка не могла, потому что темнота старательно мешала попыткам рассмотреть больного, но дыхание казалось почти здоровым. Рука его мирно покоилась у неё на талии, мужчина придвинулся непозволительно близко, но то, что он лежал на боку, свидетельствовало об отступившем проклятии. Выживет - уже прекрасно, а так, может быть, ещё и здоровым останется.

Эрла, впрочем, тщетно пыталась подняться. Не получалось - её будто бы пригвоздило к этому подобию кровати, и Эльм что-то пробормотал сквозь сон.

С третьей попытки она всё-таки села. Рука соскользнула чуть ниже, на бедро, но убирать её оказалось бесполезным делом - Эльм будто бы был уверен, что от близости принцессы зависело его дальнейшее выживание, поэтому обнимал её старательно и крепко, прямо железная хватка какая-то, право слово1

Эрла умудрилась дотянуться до ставен и толкнула их - едва ощутимо, но этого хватило для того, чтобы пустить в помещение тоненькую щель света. На улице уже давно был день, дедка не было, половины черноты в первой миске и трети во второй - тоже, и на этом следовало бы акцентировать внимание, да только как-то что-то не особо получалось.

Девушка устало вздохнула и вновь откинулась на неудобную подушку. Спина затекла, сонное настроение от этого никуда, естественно, не пропало, к тому же, она была почему-то до жути голодна. Вчера старик накормил её в обед каким-то мясом с хлебом, а вечером налил настойки, что должна была придавать силы, вот только принцесса проспала явно до обеда. Нет, путешествия - это точно не для неё! Как только матушка успокоится и оставит свою дурацкую идею со всякими непорочными зачатиями, Эрла осядет в родном дворце, выйдет замуж за...

Глава двадцать седьмая

Во дворце уже довольно долго царило абсолютное спокойствие. Дарнаэлу хотелось верить в то, что так продлится ещё хотя бы несколько дней - неделя без покушений, но зато со свадьбой, казалась ему всё таким же сущим безумием, как и часы, обременённые казнью. Впрочем, Тьеррон ненавидел всякий официоз, считайся он отвратительным или приятным среди людей, посему вряд ли порадовался бы торжеству больше, чем очередной попытке его убить.

Сэя не казалась уставшей. Напротив, она была полна энергии и какого-то дикого рвения к работе. Может быть, проблема заключалась в том, что женщина ещё не успела привыкнуть к своему новому статусу - вот только Дар так и не заметил ни единой попытки отомстить кому-либо с её стороны.

Ему даже порой казалось, что мстить Тальмрэ решила своей матери, но для этого было достаточно уже одного факта её правления тут, в Элвьенте. Дарнаэл Второй даже не слишком старался ограничивать женщину, словно позволяя ей быть нормальной, абсолютно полноправной королевой, что, впрочем, пока король на месте, не особо зарывается и не особо нагло относится к данной ей чести.

- Это отвратительно, - выдохнула внезапно Сэя, отшатнувшись от книги. - Я никак не могу выбрать способ...

- Мести? - с усмешкой уточнил король, обнимая её одной рукой за талию.

Они находились в библиотеке - в этом царстве знаний обычно хозяйствовал Тэравальд, вот только сегодня Са стандартно куда-то убежал, ещё и не закрыл двери. Король не особо церемонился - насчёт выговора он будет думать тогда, когда Тэр вернётся на место, а всё остальное волновало его довольно мало. В любом случае, в библиотеку заглядывали поразительно редко, так что король не удивился бы, если б и через неделю открытого состояния её никто и не посетил бы.

Сэя казалась сердитой. Впрочем, не так, как её мать - та обычно пылала праведным гневом и заражала им всех, кто только был рядом. А девушка старательно скрывала от людей отвратительное настроение за приятными улыбками, и только когда ей удавалось наконец-то остаться наедине с самой собой, показывала всю злость, раздражение, накопившееся за много дней. 

Дарнаэлу этот вариант нравился.

Нет, Лиару забыть он так и не смог, да и... Кажется, давно уже смирился с тем, что это нереально. К его огромному сожалению, эрроканская королева умела быть запоминающейся женщиной, да и у них двое детей. Лиара - часть уговора с Сэей, и Дара почти не волновало то, как его нынешняя супруга достигнет сего результата.

...Она казалась удивительной - в этих лучистых пятнах перекрёстных окон, что так и пронизывали насквозь её солнцем, Тальмрэ будто бы сияла. Он упрямо пытался понять, где видел её до этого, но память отказывалась приходить, и Тьеррон каждый раз оказывался в тупике. Что тут происходит? Почему она кажется ему до боли, до ужаса знакомой, отчего такое стойкое и непонятное впечатление, что он разговаривал с нею много-много раз?

Это больше не имело значения. Сэя не приходила ему в снах и не была женщиной его мечты, но, в отличие от многих других, она умела занимать второе место и чувствовала себя там вполне комфортно. Дар не мог её полюбить не потому, что она была плоха, а потому, что в его жизни уже существовала Лиара. Если б не госпожа Эрроканская, пожалуй, Тальмрэ была бы первой, на кого он обратил бы внимание.

Сейчас она больше походила на советницу, чем на супругу, и их обоих это вполне устраивало. Сэя получила власть, он - обещание, и больше ничего, а совместное, так сказать, времяпровождение - всего лишь приятный бонус. Не обязательно любить для того, чтобы получать удовольствие; это совместимо даже с ненавистью и отвращением, а сердце Тальмрэ, впрочем, было свободно.

А если б Дарнаэлу мешала в этом плане Лиара, ему можно было бы на одиннадцать месяцев стандартно уходить в монастырь - хотя порой мужчина доходил до мысли, что вся бесконечная череда его любовниц, не считая Сэи, конечно, всего лишь особый способ мести слишком гордой возлюбленной.

- Да, почти, - кивнула девушка. - Мстить - это, конечно, весело, когда уже есть план, но с нуля... Я б не советовала тебе этим заниматься в будущем, дорогой.

- Я и не планировал, - пожал плечами Дарнаэл. - Мстить мне некому, всё в порядке. Даже Торресса боится сдвинуться с места.

- Это пока всё в порядке, - отчасти таинственно отозвалась Сэя. Дарнаэл на её тон не обратил совершенно никакого внимания - она часто говорила с загадочным выражением лица, будто бы отстранённо, словно находилась где-то далеко-далеко, а оттуда видела весь белый свет на симпатичном блюдце с цветной каймой.

- И ты хочешь сказать, что совсем скоро всё изменится?

- Всяко бывает.

Больше Дарнаэл ничего спрашивать не собирался. Ему было немного скучно, но совсем лишь чуть-чуть, и мужчина старательно игнорировал глупое предчувствие, что зародилось уже где-то в сознании, а теперь ежечасно пыталось о себе напомнить. Мало ли, сколько раз он думал, что скоро всё закончится и наступит едва ли не конец света. Сколько раз его подводили эти мысли, и всё обходилось куда меньшими потерями, чем мог себе представить и сам король, и его враг? Вот только что-то всё равно назревало, и отказываться от предупреждения - глупо. Тьеррон это понимал, но, вероятно, слишком устал от собственного подобия жизни, чтобы заниматься его спасением.

Сэя потянулась за очередной книгой и раскрыла её посередине. Написанное девушку явно не устроило, и она, зло захлопнув томик, вернула его на место.

- Пойдём отсюда, - со вздохом изрекла Тальмрэ. - Может быть, дорогой, у тебя есть отдел поинтереснее?

- Может быть, и есть, - покачал головой Дарнаэл. - Но я не уверен. Да и вообще, мне как бы положено заниматься государственными делами, а нынче Вирр обещал принести новую кипу бумажек.

- Твой придворный маг, - девушка едва заметно улыбнулась, - как мне кажется, не справляется со своими обязанностями по охране этого Вирра. Господин Кэрнисс бродит вокруг, делает то, что ему заблагорассудится, и ты даже не пытаешься его контролировать. Мне это совершенно не нравится.