Замуж на дальнюю заставу

Пролог

Солнечный луч упал на грань дорогого хрустального бокала, пронзил его и утонул в янтарной жидкости, разлившись в ней оранжевым бликом. Мужская рука резко задернула плотную гардину, прерывая танец света в напитке.

Человек поморщился и приложил ладонь ко лбу. Его красивое лицо исказила гримаса боли, а уголки выразительных губ кривились вниз.

Звук открывшейся двери больно резанул по ушам и мужчина простонал:

— Во имя пресветлой, ты можешь ходить тише, Эйнар?

— Может, тебе стоит бросить пить, Магнус? — голос пришедшего был низким, словно рык зверя. Да и сама его фигура больше напоминала медведя: огромный рост, широкие плечи, могучая мускулатура. Но при таком телосложении человек двигался на редкость плавно и ловко. Он подошел к столу и без приглашения уселся в кресло, которое жалобно хрустнуло под весом мужчины. Лицо его было изуродовано шрамами, серые глаза словно выцвели на солнце, оставив от радужек лишь очертания вокруг черных зрачков. Он потянулся вперед и взял со стола бокал, который смотрелся в его огромной руке игрушечным, принюхался и прокомментировал: — Едва перевалило за полдень, а ты уже пьешь.

— Верни на место, брат, это не твое дело, — слабо огрызнулся красавец, потирая виски. — Только приехал и сразу поучаешь, а у меня горе, между прочим.

— Неурожай хмеля? — ухмыльнулся Эйнар, показывая заостренные клыки, и лицо его стало еще более отталкивающим. Магнус недовольно скривился, но все же пояснил:

— Отец нашел мне невесту.

— Ого, — протянул здоровяк, возвращая бокал на стол и подталкивая к брату, затем иронично посочувствовал: — Конечно, такого испытания ты не переживешь. Жена это ведь пятый всадник светопреставления. Тебе придется убегать от нее из родового замка на охоту, в бордели или к дружкам. Хотя, постойте, ты ведь и так это делаешь. Всего лишь придется делить постель с еще одной женщиной, пока не заделаешь наследника.

— Прекрати ерничать, — простонал Магнус, закидывая голову назад и прикрывая ладонью глаза. — Но ты прав, отец очень хочет наследников.

— Я так понимаю, что он вызвал меня с заставы именно по этому поводу. Ну так и какая проблема? Она старая и страшная?

— Не знаю какая она, — насупился мужчина. — Я ее не видел ни разу, даже портрет не показали. Но знаю, что ей едва исполнилось восемнадцать.

— Совсем девчонка. И почему я не вижу в этом ничего ужасного?

— Ты ни в чем не видишь ничего ужасного, — сокрушался невольный жених. — Все время то на войне, то на границе. А мне приходится…

— Сидеть в родовом дворце и пить виски? — подсказал собеседник все тем же ироничным тоном. — Какое несчастье. Наверное, еще и на царских приемах ножки себе истоптал.

— Ты ничего не понимаешь, Эйн! — Магнус выровнялся и даже треснул кулаком по столу, но тут же отдернул руку и нахмурился, продолжая спокойнее: — Мне нужно думать о княжестве. Я не собирался пока что жениться, а хотел подгадать выгодную партию. Отец почему-то уверен, что мне не светит ничего больше, чем дочка волостного из Дельского княжества. Да ты только представь, он эту девку в честь старого долга забрал. Какое унижение, Эйн!

— Не вижу ничего унизительного, — пожал плечами слушатель, рассматривая большую картину с изображением красавца шатена, княжича Фольского. Магнус уже несколько лет считался завидным женихом, но никак не мог определиться с кандидатурой официальной избранницы, довольствуясь мимолетными связями. Терпение князя лопнуло и он решил взять дело в свои руки. Недовольный таким раскладом княжич продолжал стенания:

— Конечно, не видишь, ты вообще жизни не видел, как пошел в армию, так и в свет ни разу не выходил.

— Тебе не нужна моя компания, чтоб блистать при дворе. А я скорее только распугивал бы твоих поклонниц.

— Этого иногда так не хватает, — цокнул языком княжич. — Но вообще да, с твоей рожей лучше сидеть на дальней заставе в лесу. Эх, почему мне не повезло родиться красавцем? Почему именно меня отец так хочет женить? Мне от столького придется отказываться: флирт с прелестницами, вечерние рандеву с младшими дочерьми вельмож, танцы на балах. Если бы я был таким как ты, я был бы даже рад, что мне подобрали невесту… стоп!

От осенившей его мысли, Магнус даже подскочил с кресла и прошелся из угла в угол, сцепив руки за спиной. Эйнар, предчувствуя неладное, нахмурился и склонил голову набок.

— Придумал! — выкрикнул красавец. — Хотя договор с родителями невесты подписан, но в нем нет ни слова про то, что жениться на девушке обязан именно Магнус Фольский. Указано лишь, что невеста должна стать княжной, выйдя замуж за сына князя. Женись ты на ней.

— Ты в своем уме? — взревел Эйнар, тоже поднимаясь на ноги одним стремительным движением. Магнус оказался на голову ниже брата и даже испуганно отпрыгнул на шаг назад, но позиции свои не сдал, так сильно он не хотел обременять себя семейными узами:

— А что такого? И волки сыты, и овцы целы. Отец женит одного из сыновей, договор соблюден, а тебе не так скучно будет — заберешь девицу к себе на заставу.

— На какую заставу, брат?! — прорычал здоровяк, надвигаясь на Магнуса. Тот побледнел, но с места не сдвинулся, продолжая слушать: — Ты хоть знаешь что там на границе происходит? Там одни солдаты и никаких нормальных условий, даже сельскую девку не приведешь, а ты мне предлагаешь тащить с собой дочку волостного? У нас уже месяц как повариха сбежала, замену найти не можем.

— Ну не хочешь забирать, тогда тут оставишь, — нашелся Магнус. — Женишься да и оставишь ее во дворце. Ты-то вообще бабами не особо интересуешься, одни железяки на уме. Будет у меня невестка. Все лучше чем жена. А ты уж как-нибудь пару раз наведаешься да и сделаешь ей ребенка, отец рад будет. Мне-то еще время нужно, чтоб найти хорошую жену себе.

Эйнар смотрел на брата как на умалишенного, со смесью брезгливости и сострадания, но не увидев ничего кроме надежды в голубых глазах, он вздохнул и шагнул назад, вновь опускаясь в кресло:

— Ладно, меня тебе не жалко. А девчонку-то за что так наказать решил? Даже если и оставлю ее здесь, как прикажешь ей с таким мужем смириться? Меня даже продажные девки пугаются, сами приплатить готовы, лишь бы ушел.

— Так-то девки, — отмахнулся Магнус, присаживаясь за стол. — А это жена будет, кто ее спросит-то. Договор родители подписали — считай продали ее уже, теперь ей возвращаться некуда. Будет тебя терпеть.

— Как складно все у тебя, — покачал головой Эйнар, задумчиво подперев кулаком подбородок. На пару минут он погрузился в странные мысли, но сразу же отринул их и отрицательно покачал головой: — Нет, Ман, давай-ка сам. Отец за тебя договорился и от тебя ждет внуков. А мне пока слабо представляется, чтоб какая-то женщина решилась от меня рожать. Да и князю явно не мои наследники нужны.

После этого он поднялся и направился к выходу из кабинета:

— Встретимся на ужине, брат. Рад тебя видеть!

Магнус поджал губы, схватил бокал и сделал глоток, а после этого проворчал себе под нос:

— Какая разница чьи там наследники нужны отцу? Не женишься ты, придется сгубить девку.

1. Замуж не напасть

Найрин сидела в карете одна. Мачеха не разрешила ей забрать с собой в новый дом горничную, которая успела стать девушке подругой. Не отправила она с падчерицей и сопровождение, положенное юной леди. Все восемь дней пути дочь волостного развлекала себя чтением книг, ради которых она оставила дома большую часть платьев, освобождая место в чемоданах для фолиантов. Найрин рассудила, что новые наряды своей невесте княжич купит, а разрешит ли он ей приобрести новую литературу не ясно.

Будущая княжна выглянула в окошко, с грустью изучив взглядом приближающийся замок. Вздохнув, она задвинула шторку и откинулась на мягкую спинку кресла. Ей показалось, что в пути было не так уж и плохо: по крайней мере не было незнакомых людей, не нужно было надсадно улыбаться новым родственникам, и главное — никакого жениха.

О замужестве Найрин не думала и если бы мачехе не приспичило скорее избавиться от нее, то, наверное, тянула бы время до победного. Но вторая жена волостного решила, что девушку необходимо выдать замуж, чтоб освободить право унаследовать волость для одного из своих сыновей.

Найрин вспомнила вечер перед отъездом.

Агата — бледная черноволосая женщина в сливовом платье, ходила за спиной волостного. Мужчина как обычно был пьян. Найрин даже не помнила, когда в последний раз видела его трезвым.

— Ты скоро станешь старой девой, Нари, — причитала Агата. — Тебе стоит устроить свою жизнь, а не сидеть на шее отца.

— На шее? — девушка не поверила своим ушам. — Я уже больше двух лет управляюсь с поместьем и волостью, пока ты пропадаешь на приемах, а отец не слазит со стакана. Ты не посмеешь выгнать меня, Агата.

— Клайд, ты слышишь, твоя дочка уже возомнила себя волостной. Нари, волос длинный, а ум короткий.

Отец что-то согласно промычал, взмахнув пустым стаканом. Агата перегнулась через его плечо и ловким движением подлила жидкости из бутылки.

— Видишь до чего отца довела? — взмахнула рукой мачеха. — Клайд, ты помнишь, что у тебя долги перед Фольским князем?

— У нас и перед Дольским князем долги, — поддакнула Найрин, намекая на транжирство мачехи, но она лишь отмахнулась, нависнув над мужем и продолжая говорить:

— Так вот, Клайд, твоя любимая супруга смогла договориться о прощении нам долга. Взамен на брак с твоей дочерью. Фольскому князю нужна тихая и послушная невестка.

— Что? — возмутилась девушка, небесно-голубые глаза испуганно расширились. Она в надежде глянула на отца, но того больше интересовало содержимое бокала.

— Договор уже подписан, — мстительно улыбнулась мачеха.

— Ты не могла, — неверяще прошептала Найрин, отступая назад. Но сама понимала: могла, еще как могла. У Агаты было трое сыновей от волостного, но по закону наследовать право на земли должен был старший ребенок. В случае Найрин — ее муж, если его титул оказался бы ниже ее. Потому мачехе было жизненно необходимо сплавить падчерицу в хорошие руки. Что она и сделала, подделав подпись своего мужа, благо за столько лет она делала это профессионально.

— Ты отправляешься завтра же…

После этого были сборы в дорогу, разговор с кормилицей, которая, путаясь и вздыхая, пыталась объяснить юной госпоже как следует вести себя с мужчиной в первую брачную ночь. Братья, которых девушка любила вопреки всему, носились по дому и тоже не понимали, что происходит и почему все так ошеломлены и расстроены. Управляющий выписал Найрин документы, скупо обнял и долго держал за плечо, говоря, что ему очень жаль прощаться так рано, но подросшие птички всегда покидают гнезда.

Воспоминание растаяло, оставив соленый привкус на губах.

Найрин плакала редко, даже в день отъезда она сдержанно со всеми попрощалась, ради приличия обняла мучающегося похмельем недовольного отца и села в карету. Только спустя полчаса она все же не выдержала и разрыдалась.

Сейчас она всего лишь смахнула слезы и снова глянула на приближающиеся строения.

Хуже всего в этом замужестве было то, что княжич очень публичная особа. Слухи о нем ходили по всем девяти княжествам. Молодой Магнус был частым гостем при царском дворе, а вот Найрине появляться там совершенно не хотелось. Никогда. Ведь первый и последний визит в царские палаты принес только унижение, грусть, а потом и смерть…

Мама Найрины была дочерью предыдущего царя, сестрой теперешнего. Но лишь по отцу. Ее матерью была не царица, а младшая дочь боярина. Царь не признал ее и женщина долгое время жила ни на что не претендуя. Но когда ее муж стал выпивать и колотить жену с дочерью, бросать в подвал на хлеб и воду, в отчаянии она сбежала в столицу, к царю, чтоб тот хотя бы защитил если не ее, то дочь.

На новоявленную сестру царь посмотрел, как на жабу, забравшуюся к нему в розарий. Ее высмеяли и выгнали прочь, запретив даже вслух произносить о своем родстве с царем и вообще появляться в столице. Жену вернули волостному и спустя полгода она скончалась от побоев.

Агата своим появлением буквально спасла Найрину, она женила Клайда на себе и очень ловко стала подливать ему успокоительные зелья в вино или виски. Этой хитрой лисе нужны были деньги и власть, а не хороший муж. До рождения своих детей мачеха относилась к падчерице хорошо, но после их отношения стали ухудшаться, пока женщина не решила окончательно избавиться от ненужной претендентки на титул.

— Леди, мы почти приехали, — произнес кучер и Найрин непроизвольно вздрогнула. Все путешествие она боялась услышать эти слова. Девушка скорее вытащила из своего сундучка серый платок, собрала волосы и завязала ткань на голове на манер монашек. Нравится мужу никак не входило в ее планы, для этого она даже переоделась на последнем постоялом дворе в самое неприметное, тусклое платье, подобранное не по размеру, которое буквально висело на ее стройной фигуре. Оставалась крошечная надежда, на то, что мужчина передумает и отправит невесту обратно.

Наконец, карета остановилась. Кучер спрыгнул с козел и распахнул дверь, подавая Найрин руку. Девушка шагнула из экипажа на плиты подъездной дорожки и огляделась. В свете заходящего солнца она рассмотрела красивый сад, цветущие кусты роз, развевающиеся знамена на флагштоках и встречающих ее людей. Князь Мильтас Фольский — статный мужчина средний лет с густой короткой бородой, казалось, был доволен ее скромным мышиным образом. Найрин вспомнила, что Агата упоминала, что невестка должна быть тихой и покорной. Девушка, правда, сильно сомневалась сколько сможет играть роль послушной овечки. В отцовском доме она отрастила себе зубки, и не последнюю роль в этом сыграла мачеха.

А вот Магнус Фольский был разочарован. На его красивом лице было явно написана смертная тоска и толика брезгливости.

Увидев это, Найрин скорее опустила голову, чтоб скрыть улыбку, и присела в реверансе.

— Рад приветствовать в нашем доме, дочка, — радушно произнес князь, церемонно обнимая меня. Девушка лишь скромно кивала. После приветствия ее проводили в выделенные покои. Служанка норовила помочь переодеться и принять ванную, но Найрин убедила, что справится сама.

Спустя пару часов гостью пригласили к ужину. Найрин облачилась в такое же скучное и неприметное платье. Роскошные золотистые волосы заплела в косу, затем скрутила в пучок и спрятала под косынку. Глаза были красными от недосыпа, лицо уставшим после дороги. Глянув в зеркало, девушка осталась довольна своим невзрачным видом и направилась вслед за горничной к столовой.

Когда они шли по одному из длинных полутемных коридоров, навстречу им внезапно вышел незнакомец. Найрин замерла на месте, смотря на огромного мужчину. Она понятия не имела как можно было двигаться так быстро и тихо с его комплекцией. Но больше этого ее поразило его ужасное лицо испещренное шрамами и белые глаза, как у мертвеца. Сердце замерло в груди, и Найрин судорожно постаралась вспомнить молитвы, чтоб отпугнуть вурдалака, потому не заметила как такая же испуганная служанка, поспешно отвела взгляд и склонилась в поклоне.

Мужчина опешил не меньше, не ожидая встретить гостью в этом коридоре. Он возвращался после разговора с князем в свои покои. Властитель фольских земель остался доволен прибывшей невесткой и приказал старшему сыну не пугать ее, но только что Эйнар нечаянно нарушил княжеский приказ. Голубые глаза смотрели на него со страхом и отвращением. Ненаследный княжич привык к подобной реакции на свою внешность, но в этот взгляд будто острым кинжалом полоснул по сердцу. Эйнар резко развернулся и быстрым шагом пошел прочь.

Найрин отмерла, сделав судорожный вздох и спросила у служанки:

— Кто это был?

— Княжич Эйнар, леди, — тихо ответила горничная. — Он ненадолго в замке, скоро уедет на заставу.

— Княжич? — ахнула Найрин. Ее глаза забегали, а сердце забилось с удвоенной силой. Она успела заметить то разочарование, проявившееся на его уродливом лице. Какой позор! Она только что оскорбила сына влиятельного князя даже ничего не сказав. Впору было ставить памятник собственной несдержанности и глупости. Все же она тихо уточнила: — Почему я не слышала о нем раньше?

— Князь не любит говорить о старшем сыне.

— Но что с ним случилось?

— Простите, леди, я не знаю, — произнесла служанка тем тоном, в котором невозможно заподозрить незнание. Найрин кивнула, принимая к сведению, что ей пока не доверяют. Но она терпеливая и умеет находить подход к людям.

Перед дверью столовой будущая княжна сделала глубокий вдох и приготовилась не потерять лицо при новой встрече с братом своего жениха. Но ее ждала неожиданно приятная новость: на ужине старшего княжича не было и никто о нем не вспоминал.

Магнус поддерживая светскую беседу, украдкой разглядывал невесту. Отмечая, что если переодеть ее, припудрить и подвести глаза с ней можно было бы показаться в люди. Только волосы он рассмотреть не мог, и фигуру скрывала грубая ткань. Но в целом дочь волостного была скучная и блеклая, только глаза — два кристально чистых озерца выделялись на ее бледном лице. Княжича начинало мутить от мысли, что ему придется жить рядом с такой скромной, покорной мышкой. Он любил девушек яркий, веселых, в меру развратных. Будущая жена портила ему аппетит и в голове сами собой рождались планы как сбагрить ее брату. Один из них предполагал несколько дней слежки за невестой.

Ужин прошел спокойно. Найрин была довольна тем, какое впечатление производила на Магнуса, видела, что совершенно не привлекает его. Но вот фольский князь Мильнар улыбался ей приветливо, говорил ласково. И это стало нервировать девушку, она никак не могла понять зачем ему нужна такая невзрачная невестка.

Ночью в своих покоях Найрин долго сидела у открытого окна, смотря на звездное небо и расчесывала длинные шелковистые локоны. В душе поселилось ужасное чувство тоски. Все здесь было для нее чуждым, и себя она ощущала чужой этому месту. Стены дворца давили на неё, вся обстановка вокруг подчеркивала древность и величие фольского княжества. Не было того спокойного уюта, как в ее родном поместье.

Уснуть удалось поздно, прямо перед рассветом. Потому, утром к образу добавились синяки под глазами.

Следующие несколько дней проходили однообразно. Свадьбу назначили на конец месяца и Магнус не горел желанием общаться с невестой до этой даты. Ее такой вариант вполне устраивал. Девушка тяжело переживала разлуку с домом, по большей части она сидела в своей комнате, иногда выходила прогуляться по парку. Больше она не встречала уродливого княжича, но смогла найти красивый зал с книжным шкафом во всю стену и приходила туда почитать.

В один из вечеров она вновь явилась к облюбованному месту, но дверь внутрь оказалась прикрыта, а из-за нее слышались голоса. Мужчины спорили:

— Мне придётся возить ее в царский дворец, — Найрин узнала голос своего жениха и вздрогнула, представив себе перспективу вновь оказаться в хоромах владыки. Путешествия в столицу все ещё ассоциировались для неё с насмешками, ужасным позором и смертью матери. Хуже могло оказаться лишь то, что царь вспомнит ее, что тогда он сделает с девушкой было страшно представить.

Но у Магнуса душевные терзания были намного серьезнее:

— Придется представлять ее своей женой. Эйнар, пойми, у меня есть определенная репутация. Мои фаворитки, увидев меня с такой замарашкой, разочаруются во мне. А мои друзья просто не поймут.

— Ман, ты уже четвёртый день ноешь. Думаешь, если сменил место моего убеждения со своего кабинета на этот зал, что-то измениться? Ты уже плешь мне проел. Женись и не нервируй никого. Отец души не чает в этой девочке.

Найрин развернулась, но уйти не смогла. Прислонилась спиной к стене и продолжила слушать.

— Эйн, ты правда не понимаешь зачем она отцу? Ему нужна девочка, которая не воспротивиться, когда у неё отберут ребёнка. Ведь воспитывать внука отец хочет сам. Если родиться девочка — отдаст в монашки, а если мальчик, то воспитает как будущего князя. Женщина нужна лишь для вынашивания и родов.

Найрин внутренне сжалась и похолодела. Сама оказавшись брошенным ребёнком, лишенным матери, с садистичным отцом, она никогда в жизни не согласилась бы отдать собственное дитя. От услышанного девушкой овладела паника похлеще, чем та, которая возникала при мысли о посещении царского дворца. Но говорящие в зале не подозревали, что их подслушивают, продолжая разговор:

— Тогда я вообще не понимаю почему ты так скулишь, — голос чудовища напоминал раскат грома. — Запрешь ее в доме пока не родит сына, а потом отец разрешит тебе избавиться от неё.

— Я тоже так думал. Но князь хочет, чтоб я обязательно демонстрировал ее при дворе. А я не хочу связывать себя с этой мышью. Я в состоянии сам выбрать себе леди по вкусу. Я может уже и определился, осталось только предложение сделать. Знаешь, я думаю отравить ее. Прямо накануне свадьбы.

Найрин дернулась, зажав себе рот рукой. Тело прошиб холодный пот. Теперь она не сможет не только нормально спать, но и есть. За дверью раздался недовольный рык:

— Не говори так, брат! Бедняга ни в чем не виновата.

— Виновата, — зло выдал Магнус, — что не смогла соблазнить ни одного из фольских княжичей. Если не хочешь, чтоб я ее убил, то забери с собой. Будет жить где-то на границе, снимешь ей домик недалеко от заставы. А я женюсь на той, кого выберу сам.

— Как ты себе это представляешь, Ман? — недовольно ворчал Эйнар. — Отец не согласиться выдать девушку за меня. Она твоя невеста, он хочет твоих внуков.

— Я все придумал! — скорее заверил красавец, будто только и ждал бреши в уверенности родственника, и затараторил: — Ты обвенчаешься с ней ночью в храме пресветлой. А отцу скажем, что между вами вспыхнуло светлое и вечное чувство.

— Ко мне? — хохотнул Эйнар. Найрин передернуло от одной мысли о том, что такого человека можно любить. И старший княжич прекрасно понимал это: — Отец не поверит.

— Да какая разница, — скривился Магнус. — Поверит или нет, никому его чувства не будут интересны. Против жрецов князь не пойдет, такие браки даже разводу не подлежат.

— Отлично, ты собрался обречь ее на вечность с мужем-уродом.

— По-твоему лучше смерть?

— Я даже не знаю, что бы из этого выбрал. К сожалению, мне придётся жить с собой до конца дней. А вот ты прекрати уже придумывать хитрые планы и прими свою участь достойно. Твоя жена не старуха, она вполне мила, а то что тихая и скромная, так это только плюс. Завтра я уезжаю и больше не хочу слушать твоё нытьё.

Найрин успела лишь сильнее прижаться к стене, когда дверь распахнулась, пропуская огромную фигуру Эйнара. Он не заметил притаившуюся девушку и направился направо по коридору. Магнус проворчал вслед брату что-то неразборчивое, сам удаляясь через противоположную дверь.

Найрин сомневалась несколько секунд, а потом подобрала юбки и побежала за старшим княжичем. Он услышал ее в следующем коридоре, остановился и удивленно обернулся. Девушка была готова к этой встрече морально и сразу же опустила глаза, присаживаясь в книксене:

— Мне нужно поговорить с вами, лорд Эйнар.

— Что-то случилось, леди Найрин? — княжич смотрел на собеседницу с недоумением. Он понятия не имел что она может хотеть от него.

— Да. Женитесь на мне, пожалуйста, лорд.

— Что? — мужчина едва устоял на ногах от такого заявления. С высоты своего роста он смотрел на макушку девушки, которая так и не распрямилась, после книксена. Он подумал, что ослышался, потому переспросил ещё раз: — Что вы только что сказали?

— Женитесь на мне в храме пресветлой, прошу вас. Я не хочу той участи, которую уготовил мне князь Мильнар.

— Со мной ваша участь будет едва ли лучшей.

— Намного, лорд. Если князь не требует от вас внуков и вы не станете водить меня на царские приемы, то я готова стать для вас тихой и покорной женой.

Эйнар несколько раз глупо моргнул, потом оглянулся по сторонам и снова посмотрел на собеседницу. Ему показалось, что это розыгрыш, будто Магнус успел подкупить невесту и она подыгрывает ему. Но Найрин, наконец, выровнялась, подняла голову и бесстрашно посмотрела ему в глаза:

— Если вы завтра уезжаете, давайте обвенчаемся сегодня. И вы заберете меня с собой.

2. Благословение пресветлой

— Вы обрекаете себя на жизнь в глуши, — уже час перебирал аргументы Эйнар, облачаясь в ритуальный костюм. За ширмой путалась в платье Найрин, взбудоражено отвечая:

— Это прекрасно, лорд, я отдохну от сплетен и интриг.

— Вам некуда будет носить ваши платья.

— Именно поэтому у меня их так мало.

— На вас может напасть дракон!

— Что вы! Все знают, что драконов интересуют только невинные девицы, а я буду глубоко замужней леди, — она отвечала так на каждую его фразу, любой минус превращая в плюс или в шутку. Самой Найрин уже было все равно за кого выходить замуж. Магнус казался ей таким же противным как и этот человек. Они оба были для нее чужими, незнакомыми. Но Эйнар мог увезти ее на окарину царства и ему не взбредет в голову тащить ее на прием в столицу. И ребенок, если она родит его, останется с ней. Найрин старалась не думать каким внешне будет ребенок, рожденный от такого мужчины. Ей казалось, что своего она полюбит любым.

— Вы будете жить среди сотни мужчин, — не терял надежды отговорить девушку Эйнар, не смотря на то, что они уже находились в храме, где им выделили комнату и наряды для церемонии.

— Если вы не собираетесь разрешать им развлекаться с вашей женой, я ничего против не имею.

— Никто вас и пальцем не тронет, — даже обиделся за своих людей Эйнар, но подумав, тише добавил: — Без вашего активного согласия.

— Я порядочная леди, — возмутилась будущая княжна. — Ко мне сможет прикасаться только официальный супруг.

Молчание за ширмой длилось так долго, что Найрин успела надеть платье, затянуть пояс, и распустить волосы. Результат ей понравился. Девушка немного истерично улыбнулась своему отражению и спросила:

— Вы готовы, лорд?

— Да, а вы, леди?

Вместо ответа Найрин зашла за ширму. Эйнар замер. Он первый раз увидел девушку в платье по фигуре и без косынки. Она преобразилась, и теперь княжич готов был поспорить, что Магнус не пропустил бы такую красавицу мимо себя. Прекрасное лицо и точеная фигура приковывали взгляд.

Эйнар резко отвернулся, давя в себе недостойные желания. Ему вдруг стало стыдно за то как он выглядит, что он обрекает этой светлое создание на жизнь рядом с ним.

Найрин смотрела на будущего мужа уже без прошлого страха:

— Вы так долго думали чем меня ещё испугать, что я решила будто вы уснули.

— Вряд ли я смог бы уснуть перед собственной свадьбой.

— Я знаю человека, который вовсе проспал свое торжество, — Найрин пожала плечами, старательно разглаживая складки сложного наряда. — Он напился накануне, а невеста так сильно хотела выйти замуж, что по ее велению друзья жениха просто везде носили его тело и соглашались за него.

— Жених хоть был жив? — улыбнулся Эйнар, любуясь невестой, пока она поправляла платье.

— Да. В один момент он даже проснулся и громче всех начал кричать «горько».

— Где вы насмотрелись таких свадеб? — заинтересовался княжич. Найрин подняла на мужчину взгляд ясных глаз, и он отвернулся, а девушка ответила:

— В волости много всего происходило. Что-то сама видела, что-то рассказывали. У меня много таких историй.

— Я хотел бы их послушать, — признался Эйнар, внезапно ощутив, что ему действительно очень нравится голос и истории будущей жены. За час перепалки он понял насколько же ошибался его брат, отказываясь от невесты. Но это осознание на удивление абсолютно не побуждало его тащить Найрин обратно во дворец к Магнусу. Наоборот, он уже не мог дождаться церемонии венчания. И готов был не тянуть время до утра, а сразу после благословения богини увезти жену прочь из отчего дома.

— У нас будет много времени, — нервно рассмеялась Найрин, выдавая свое напряжение. — Идемте, лорд, жрец ждёт.

Эйнар подал девушке руку и едва не вздрогнул ощутив тепло маленькой ладони. В его мозолистой лапище девичья ручка выглядела очень хрупкой. Княжич бережно повел девушку к алтарю.

Больше часа жрец читал молитву, призывая пресветлую опустить свой взор на представших пред нею влюбленных. Эйнар и Найрин стояли, склонив головы и каждый прося о своем.

Девушка надеялась, что этот выбор был правильным, и муж окажется хоть на толику таким как она себе всегда представляла. Если не внешне, то хотя бы характером. Что не станет распускать руки, и даст ей немного свободы. Она не просила любви, но хоть каплю уважения.

Или же, если пресветлая решит испытывать ее, как и ее матушку, то позволит сбежать от мужа или уйти из жизни без мучений.

Княжич то и дело поглядывал на кусающую губы невесту. Видел как по ее щекам скользили слезинки, сверкая в свете факелов. Он лишь крепче сжимал зубы и мысленно обещал ей, что не тронет сам и не позволит ее обидеть. Ему стало ужасно жаль девочку, проданную родителями за долги, и отринутую женихом, который кроме всего обещал ее отравить. Эйнар не надеялся стать полноценным мужем, но защитником и покровителем вполне мог попробовать быть.

Мелодичный речитатив жреца завершился на верхней ноте и по каменному залу разлилась звенящая тишина. Служитель храма опустил на алтарь кубок, украшенный бесцветными прозрачными каменьями. Несколько мгновений ничего не происходило, как вдруг сосуд издал тонкий мелодичный звук, эхом разнесшийся по залу, отражаясь от стен и потолка. Камни сверкнули ярким белым светом и погасли, а чаша сама наполнилась рубиновой жидкостью.

Жрец огласил вердикт:

— Пресветлая приняла ваши намерения и благословила. Свет сказал, что вам обещано намного больше прошеного, но будьте внимательны друг к другу и благодарны за то, что уже имеете. Теперь по очереди испейте из кубка.

Найрин первая приняла золотой бокал и сделала глоток. Жидкость обожгла горло пряностью и девушка поморщилась, передавая закрепитель брака мужу. Он отпил, никак не выразив своё отношение к содержимому кубка. Все это время он неотрывно смотрел на Найрин.

— Теперь перед ликом пресветлой вы объявлены мужем и женой. Куда бы вы не глянули — везде проникают лучи света, без света нет жизни нашей. Где жизнь, там и богиня наша, а потому отныне и навеки, пока живы вы, будете супругами.

Сказав это, жрец забрал кубок, развернулся и ушёл в сторону левого коридора. Обряд был завершен, их имена внесены в список храма, и будут переданы во все остальные соборы и в общий реестр. Теперь в любом месте, где есть святилища богини — они муж и жена.

— Что теперь? — с замиранием сердца спросила Найрин. После слов жреца все предыдущие страхи стали не такими важными, словно ее заверили, что скоро все решиться наилучшим образом, и вдруг на первое место вышла брачная ночь. Девушка вспомнила что ей говорила нянечка, знала, что нужно будет немного потерпеть и всё. Эйнар что-то прочитал на ее лице и дернул уголком рта:

— Я проведу вас к вашим покоям. Вы соберете необходимые в дороге вещи и выспитесь. Выезжаем завтра утром, налегке. С князем и братом я поговорю сам.

— А… — хотела заикнуться о необходимой по закону консумации брака, но Эйнар властно перебил:

— Успеется. На сегодня хватит потрясений, вам нужно отдохнуть, Найрин.

— Можно просто Нари, — подумав, произнесла княжна, по пути до комнат. Она действительно почувствовала, что устала, тем более уже была глубокая ночь, а она толком не спала еще со дня отъезда.

— Доброй ночи, — пожелал Эйнар, останавливаясь у дверей. Он склонился и легко коснулся губами тыльной стороны ладони Найрин, а потом направился к своим комнатам. Девушка была невероятно благодарна этому мужчине за то, что не стал принуждать ее. Она скорее скинула своё платье, забралась в кровать. И впервые с приезда уснула крепко и спокойно.

А вот пробуждение оказалось ужасным.

3. Дорога дальняя

Найрин спросонья показалось, что дворец рушится, такой гвалт стоял в коридоре. Вскочив на ноги, она испуганно оглянулась по сторонам, но стены, к ее изумлению, не осыпались, и за окном никаких признаков светопреставления не было. Девушка аккуратно подкралась к двери в коридор и прислушалась.

— Эйнар, ты в здравом уме?! — не своим голосом орал князь Мильнар.

— Более чем — спокойно отвечал мужчина, стоя у самой двери в покои новоявленной жены, заслоняя их могучим телом.

Магнус стоял неподалёку, строя из себя самого обиженного на свете княжича. Но, когда отец отворачивался, на его лице то и дело появлялась довольная усмешка. Все сложилось даже лучше чем он планировал.

Выяснить облюбованное невестой место оказалось просто, подгадать время для разговора с братом тоже не сложно, но он даже не рассчитывал, что девушка так быстро купится и сама побежит упрашивать Эйнара на ней жениться. План Магнуса предполагал задержать брата во дворце ещё на пару дней и на его глазах действительно попробовать отравить Найрин, не смертельно, конечно, он же не совсем больной, но показательно. Своего брата он знал — изувеченная шрамами внешность скрывала доброго человека, и Эйнар сжалился бы над этой серой мышью. Но текущий исход дела несомненно порадовал княжича. А вот Мильнар Фольский был в необыкновенной ярости:

— Отойди от двери, сын! Ты не имел права не то, что прикасаться к этой девушке, даже на глаза ей показываться! Ты оскорбил своего брата!

— Да, отец, это ужасно! — поддакнул Магнус, подмигивая хмурому Эйнару. Стража, собравшаяся в коридоре не знала что им делать, потому просто недоуменно взирали на разбирающуюся знать. Из-за углов выглядывали заинтригованные слуги, жадно прислушиваясь к скандалу.

— Я требую. Нет, приказываю! — кричал князь. — Чтоб ты сейчас же расторг брак!

— Мы заключили его в храме, — со спокойствием сытого дракона отвечал Эйнар. Сдвинуть его с места никто не пытался, понимая тщетность этой затеи. Мужчина смотрел на отца хмуро, чеканя слова: — Такие браки не подлежат расторжению.

— Ещё как подлежат! — не унимался Мильнар. — Если брак не был консумирован, то все поправимо.

— Значит, не поправимо, — и глазом не моргнув, соврал Эйнар. Теперь даже лицо Магнуса удивленно вытянулось.

— Я требую доказательств! — настаивал, уверенный во лжи сына Мильнар.

Не став слушать дальше, Найрин отскочила от двери и заметалась по комнате. Она окончательно решила идти до конца. Сорвав с кровати белую простынь, она схватила недопитое красное вино и разлила небольшое количество на чистую ткань. Полотно с доказательствами было готово. Найрин не сомневалась, что князь присматриваться и принюхиваться к красным пятнам не будет. Крики продолжались, и теперь из-за двери что-то вещал Магнус.

Найрин скорее накинула привычное серое платье, завязала платок на голове и распахнула дверь, поклонившись. В коридоре в момент установилась тишина, все взирали на склоненную девушку. Она распрямилась, с достоинством встретив взгляд князя, и показала рукой в сторону лежащей простыни, на которой четко выделялись темные пятна:

— Доброе утро, мой князь. Прошу простить мою утреннюю нерасторопность. Вот доказательства, которые вы искали.

Мильнару хватило одного беглого взгляда, и он с досадой плотно сжал губы. Ни слова не говоря невестке, повернулся, чтоб уйти, но на прощание все же зло выплюнул, обращаясь к старшему сыну:

— Ты не понимаешь, что наделал. Чтоб духу твоего больше во дворце не было!

И князь быстрым шагом, задумчиво склонив голову, удалился, а за ним отправилась и стража. Остались только слуги, но на них шикнул Магнус, и те разбежались, или просто лучше спрятались, старательно прислушиваясь.

— Вы сделали прекрасный выбор, дорогая бывшая невеста, — лучезарно улыбнулся Магнус. Найрин только скривилась и отвернулась, слушая довольные разглагольствования младшего княжича: — Ты уж позаботься о ней, брат. Я бы пригласил вас на свою будущую свадьбу, но не думаю, что отец быстро тебя простит. Разозлили вы его.

— С чего князь так вцепился именно в Найрин? — задал Эйнар тот вопрос, который возник и в голове его жены, но она не осмеливалась задать его Магнусу. Княжич пожал плечами:

— Да кто его знает. Может за долг обиделся. Ее отец много задолжал, а мы их семейству все простили за этот брак.

— Один из самых богатых князьев так мелочно обиделся за каких-то несколько сотен золотых, Ман?

— Да я-то почем знаю? — отмахнулся красавец. Он и сам был удивлён тому скандалу, который учинил Мильнар Фольский из-за обычной девчонки. Но ему не хотелось признаваться, что он не знает всех тайн отца, потому он ответил грубее чем нужно было: — Забирай уже свою жену и проваливайте к себе на заставу!

После этого он развернулся и тоже отправился восвояси.

Эйнар, проводив брата взглядом, повернулся к Найрин:

— Вы собрали вещи?

— Да, — растерялась девушка. — У меня их не много.

— Мы поедем верхом, — поставил ее в ступор муж. Найрин похлопала густыми ресницами, оглянувшись на комнату:

— У меня нет наряда для верховой езды.

— Женское седло найдется, просто наденьте удобное платье. Ездить на лошади вы умеете?

— Да, — снова неуверенный ответ. Найрин действительно когда-то обучалась верховой езде, но это были короткие увеселительные прогулки, а не долгое путешествие.

— Не бойтесь, — произнёс Эйнар успокаивающе. — Мы не будем спешить и если вы все-таки не сможете ехать верхом, то наймем карету в городе. К сожалению, отец не выделит мне экипаж.

— Я понимаю, — сказала Найрин и постаралась улыбнуться. Напомнила себе, что она уезжает от противного Магнуса, от царского двора и от подлого свёкра. Ей стало намного легче и она скорее побежала за своими вещами.

Пока Найрин отбирала действительно нужное, Эйнар ступил внутрь комнаты и ближе взглянул на простынь-доказательство.

— Вино? А вы быстро ориентируетесь, Нари.

— Эйн, — тихо попросила девушка. — Обращайся ко мне на ты. У меня дома всегда так было.

Княжич вновь поразился тому, как легко и спокойно она говорила с ним. Он медленно кивнул:

— Хорошо, — ему показалось, что этого оказалось мало и он добавил: — Почту за честь.

Найрин тихо рассмеялась. Ее смех был легким, заразительным, словно негромкий звон колокольчиков. Эйнар улыбнулся, наблюдая за женой. Она снова была той неброской, тихой мышью, которая так сильно не понравилась Магнусу, но старший княжич уже знал, что скрывается под таким неприметным обликом.

Спустя полчаса они покидали дворец Фольского князя. Мильнар не вышел попрощаться с сыном. Магнус помахал от порога, даже не спустившись со ступеней.

Найрин удивленно изучила взглядом, как ее муж сначала набросил на голову капюшон, а затем прикрыл нос и рот маской. Таким образом на виду остались только его белесые глаза.

— Так я собираю меньше любопытных взглядов, — пояснил он на изумленной жене. Она лишь философски пожала плечами, подумав что фигура мужа ее выделялась из толпы в любом случае, чтобы на него не надеть. Но если он привык так путешествовать, то она не против.

Поначалу ехали молча, Найрин заинтересованно рассматривала пейзажи. Погода выдалась облачной, но тёплой и безветренной. Девушка поверить не могла, что ее затея с побегом от Магнуса Фольского удалась. Теперь она спрячется где-то на окраине и будет просто жить в своё удовольствие. Больше не будет давить на неё груз ответственности за волость и отцовские долги. Не нужно будет ругаться с Агатой из-за ее транжирства. Не грозит ей теперь гнев царя и возможная казнь за непослушание, он больше даже не вспомнит о ее существовании.

Но вскоре ноги начали затекать и становилось скучно. Несколько раз Найрин оглянулась на Эйнара, и, наконец, заговорила:

— А там куда мы едем, правда, драконы водятся?

— Да, — сразу отозвался княжич. — Раньше много их было, лет сто назад. Но теперь их видно намного реже.

— А куда они делись? — удивилась девушка. Она об огромных летающих ящерах слышала только из сказок. Эйнар принялся объяснять:

— Раньше против драконов людям нечего было выставить, и эти звери спокойно жили в горах, и вблизи них. Но с развитием оружия, появилось много видов катапульт, драконобойных арбалетов и тому подобного. На ящеров стали охотиться. И сейчас их очень мало.

— А почему их не стали разводить? Как скот, например. Быки ведь тоже раньше были дикими. А дракон в хозяйстве всегда пригодится, — недоумевала Найрин. Эйнар глянул на неё с улыбкой:

— Пытались. Но оказалось, что это не так просто. Взрослые драконы предпочитают скорее умереть, чем покориться. Пробовали похищать яйца из кладок, но драконы в неволе умирали не достигая взрослого возраста, но если вдруг такое изредка случалось — не могли летать.

— Они слишком гордые, — грустно вздохнула Найрин, смотря в небо. Потом негромко призналась: — В детстве мама рассказывала мне сказки, про драконьих наездников. Будто раньше жили люди сильные духом и чистые помыслами, которые могли оседлать этих животных, и они служили им верой и правдой.

— Что случилось с этими людьми? — теперь заинтересовался княжич. Он видел драконов не раз, бывал на охотах, наблюдал как эти огнедышащие твари, далекие от тех романтических описаний, которые были присущими им в любовных романах, огромными лапами разрывают людей, сжигают орудия, клыками перекусывают сталь. Но Найрин была такой светлой и мечтательной, говоря об этих чудовищах, что Эйнару показалось, будто он готов был простить им даже то, что из-за одного такого неуемного ящера им приходилось дважды восстанавливать заставу.

— Мамина сказка каждый раз заканчивалась по-разному, — ответила девушка, все еще рассматривая тучи. Она постаралась вспомнить те зимние вечера у камина, когда мама прижимала ее к себе, стараясь отвлечь от пьяных криков отца за стеной. Он в очередной раз проиграл кому-то круглую сумму и срывался на слугах. Мама заперла дверь в их комнату и подперла стулом. Она снова рассказывала о тех, кто мог сесть на спину огромному ящеру и взмыть с ним в небо. Наверное, она хотела бы сделать так же: исчезнуть из волости под защитой огромного сильного существа.

Найрин сама не заметила как ее голова склонилась, и взгляд уперся в землю. Эйнар, наблюдая за ней, только хмурился, не решаясь спросить в какую степь забрели мысли жены. Но через пару мгновений она встрепенулась и снова улыбнулась, начиная рассказ:

— По одной версии они ушли жить далеко в горы с драконами, потому что остальные люди завидовали им и постоянно затевали войны. В другой истории драконы решили, что больше не нужны людям, которые уже сами со всем справляются, и улетели искать кому бы ещё помочь. А в третьей говорилось о том, что самые сильные из драконьих наездников стали царями, но власть испортила их, пропитала сердца цинизмом, жадностью и злобой, и они стали не достойными дружбы с ящерами.

— Я бы поверил в третью, — после недолгого раздумья произнёс Эйнар. Найрин посмотрела на него с улыбкой, в ее ярких голубых глазах мелькнула грусть, которую она тщательно старалась скрыть:

— Это же просто сказка. Может и не было никогда таких наездников. А тебе рассказывали сказки?

— Рассказывали, но так давно…

Впрочем, ради того, чтоб развлечь молодую жену, Эйнар действительно вспомнил пару историй. Он заметил, как ерзает в седле не привыкшая к долгим переездам девушка и поспешил ее отвлечь.

Рассказал о пугале, которое пряталось в стогу сена от нерадивого хозяина, который засеял свое поле краденым зерном. Потом про лягушку, которая спасла целый город от засухи, создав родник прямо на центральной площади. В честь этой земноводной до сих пор стоит памятник в одном из городов Фольского княжества. Затем вспомнил и одну страшилку из детства, которой пугали их с братом. В ней говорилось о том, кто сидит в колодце и выбирается ночами, чтоб есть непослушных детей. Подкрадывается к окнам и высматривает неспящих малышей, крадет их и утаскивает навсегда в свой колодец.

Найрин смеялась с незадачливого фермера, который поплатился за кражу тем, что его зерно склевали птицы, пока пугало отдыхало на сене. Потом удивлялась храбрости маленькой лягушки, а затем и вовсе испуганно вздрогнула от страшной истории о том, кто прятался в колодце.

За разговорами не заметили, как доехали до города. На отдых остановились на постоялом дворе. Эйнар спешился первым и ловко снял с лошади Найрин. Оказавшись на земле, девушка поморщилась, разминая ноги и спину, но постаралась сделать это незаметно для мужа. Ей не хотелось показаться слабой, чтоб он ни в коем случае не подумал, что такая невыносливая жена ему не нужна и не вернул обратно во дворец.

Найрин мысленно готовилась к ночи, которую стоило провести в одной постели с супругом, но Эйнар снова удивил, сняв две отдельные комнаты. На ее неловкий вопрос, он ответил, что после первой брачной ночи девушке необходимо будет спокойствие, а не тряска в седле или карете. Найрин приняла такое объяснение и отправилась в комнату, привести себя в порядок после дороги.

К ужину в таверну, располагающуюся на первом этаже, она спустилась облачившись в другое платье — тоже дорожное, но сшитое уже по ее фигуре. Темное, скромное, но по своему элегантное. Платок надевать не стала, заплетя волосы в сложную косу. Посетители провожали ее удивленными и заинтересованными взглядами. Эйнар сидел за дальним столиком, спиной к залу, чтоб не привлекать лишнего внимания.

— Я узнал у кого мы можем нанять карету, — сообщил Эйнар, когда девушка села напротив и заказала себе ужин. Найрин посмотрела на него озадаченно:

— Но я же так хорошо справилась с лошадью.

— Я подумал, что в экипаже тебе будет удобнее.

— Нет-нет, — замотала головой Найрин. — Мне хватило восьми дней тряски в одиночестве в карете до твоего родового дворца. Я хочу продолжать путь верхом.

Эйнар был одновременно удивлен и почему-то горд. Ужинали, заведя разговор о книгах, который плавно перетек в обсуждение разности жизни в Фольском и Дольском княжествах, а потом и вовсе на то, что выгоднее разводить овец или выращивать виноград. Найрин уже почти привыкла к внешности мужа, их разговоры лились непринужденно, словно они были давно знакомы, и просто долго не виделись.

Разошлись по своим комнатам, поздней ночью. А утром снова отправились в дорогу.

На второй день пути Найрин начала сомневаться в своём опрометчивом заявлении, что справится без кареты, и когда они остановились на привал, ходила по полянке, разминая ноги. Мужу заявила, что собирает цветочки, потому пришлось действительно собрать несколько растений, для венка. Эйнар украдкой посмеивался, видя гордые мучения жены, но не смел настаивать на экипаже, хотя взял у одного из извозчиков голубя, чтоб отправить ему письмо с местом их пребывания, если все же Найрин передумает посреди дороги.

Мужчина отвлекся на приготовление перекуса, а когда поднял голову, то подскочил на ноги, не обнаружив жену в поле зрения.

— Нари? — позвал гулким низким голосом. Ответом была тишина.

— Нари! — повторил еще громче, но девушка словно провалилась сквозь землю.

4. Странный заказ

Найрин даже не смогла закричать, когда ее схватили, закрыв рукой в перчатке рот. Трое мужчин одновременно набросились на неё у края полянки, где она присмотрела красивые синие цветы рядом с кустарниками. Нападавшие двигались тихо и быстро, что выдавало в них подготовленных бойцов.

Они скорее оттащили брыкающуюся девушку подальше, а там сунули в рот кляп, накинули ей на голову мешок, связали руки и кинули в повозку. Сами сели рядом и пришпорили лошадей.

Испуганная Найрин изо всех сил старалась стянуть с головы плотную ткань. Ее тело мотало по телеге, пока та на всех парах куда-то мчалась. Вскоре тряска закончилась. Девушку подняли на руки, внесли в покосившуюся лесную хижину и усадили на стул, привязав к нему.

— Это хоть та девка? — подал, наконец, голос один из похитителей, обратившись к напарникам. Найрин, спохватившись, сразу замотала головой, показывая, что она точно не та, и все это ошибка. Но на неё не обратили внимание.

— Сказали ведь — волосы светлые, глаза голубые, рост средний и будет с громилой на этой дороге после полудня. Ты кого-то еще там сегодня видел похожего? Я — нет. Вот девушка, вон там громила.

— Он мне, кстати, знакомым показался, — задумчиво добавил третий голос. Второй снова раздраженно отмахнулся:

— Гильдейский телохранитель, что с того. Верзил у них что ли мало? Так этот еще и умудрился дочку боярина украсть.

— Не похож он на гильдейца был, — все так же размышлял третий. — Оружие дорогое при нем было, как у благородного.

— Ага, благородный, — фыркнул его товарищ. — И без охраны с девушкой посреди леса.

— А заказчик-то наш где? — решил уточнить первый, не вникая в спор напарников.

— Да кто знает где его нечистые носят. Должен был уже тут быть.

— Может опаздывает? Подождём.

— А вообще красивая девка, я на его месте, тоже бы, наверное, такую украл, — улыбался первый. Второй недовольно и нервно бурчал:

— Ну красивая, но красть-то зачем? И заказчик тоже интересный хрыч, я бы ни за кого не выложил две сотни золотом. Может она какой секрет знает?

Найрин даже приосанилась, услышав сколько заплатили за ее похищение. Сама она тоже вряд ли бы оценила себя в такую сумму. Но кому она могла понадобиться? Князю? Так мог бы просто не выпускать ее из дворца да и дело с концом. Девушка понимала, что и ее новый муж вряд ли пошел бы против отца в таком случае. Княжич? Магнус хотел от неё избавиться и добился этого. А больше некому.

В жизни Найрин от нее чаще хотели избавиться, а не заполучить.

Тогда пришла мысль, что это Эйнар заплатил похитителям, чтоб они увезли девушку от него подальше. Наверное, и ему она обуза. Не зря же он не захотел консумировать брак. Скорее всего для того, чтоб была возможность его расторгнуть. Но в то же время Найрин даже обрадовалась, что он решил просто увезти ее куда-то, а не убил самостоятельно. Эта радость была иррациональной, на грани истерики.

— Скоро приедет отец ее забирать, — отвечал на предыдущий вопрос подельников третий. — Вот и спросите у него, как это он за возвращение дочки украденной такую сумму готов заплатить.

— Эй, девка, ты чего трясешься? Сними с неё мешок, идиот, вдруг задохнется еще.

Мешок был быстро стянут с головы Найрин, и она смогла рассмотреть старую землянку с маленькими окошками и крепкой деревянной дверью, а напротив себя увидела троих мужчин. Они были темноволосыми, смуглыми, похожими друг на друга, словно родственники.

Девушка помычала, прося вытащить кляп изо рта. Один из похитителей засомневался:

— Может хоть рот освободить ей. До кого она тут докричится посреди леса?

Девушка согласно закивала, обезоруживающе смотря на мужчин большими голубыми глазами.

— Обещаешь не кричать? — спросил первый, шагая к ней ближе. Найрин снова кивнула. Второй добавил зловеще:

— Если закричишь — язык отрежу!

Княжна угрозой впечатлилась, но вопить она и не собиралась. Кляп из ее рта достали и девушка покусала губы, возвращая им чувствительность.

— Тебя как зовут, пленница? — спросил третий, наблюдая за девушкой из-за угла. Молодые мужчины выглядели совершенно не зловеще, вели себя даже аккуратно, никак не желая навредить. Девушка даже успокоилась.

— Найрин, — отозвалась она. — А кто вас нанял?

— А ты что перекупить хочешь? — хохотнул второй, отвечая вопросом на вопрос. Про себя княжна так их и называла, порядковыми номерами в той последовательности, в которой впервые услышала их голоса.

— У меня нет таких денег, — загрустила она. — Но я могу отдать вам фамильные драгоценности. Правда, они остались в сумке на лошади.

— И сколько стоят твои драгоценности? — насмешливо спросил первый, присаживаясь на край старого деревянного стола. Он изучал пленницу заинтересованным взглядом карих глаз. Найрин честно призналась:

— Не знаю. Мне никогда не приходило в голову отнести их оценщику. Но они очень красивые, золотые с бриллиантами. Древние, в наследство от матери достались.

Похитители переглянулись, а потом снова уставились на девушку:

— А ты вообще кто?

— Была дочерью волостного в Дольском княжестве, — поежилась Найрин под напряженными взглядами.

— Волостного? — изумился третий, подаваясь вперед. — Вроде ж боярин приходил.

— А почему была? Сейчас-то ты кем являешься? — подозрительно уточнил второй, прищурив левый глаз.

— Княжной Фольской, получается, — тихо выдохнула девушка, не зная какой реакции ожидать.

Мужчины опешили. Ошарашено выпучив глаза, они переглянулись и третий спросил с надеждой в охрипшем голосе:

— А мужа твоего как звать? Магнус?

— Нет, — мотнула головой Найрин, словами вколачивая гвозди в гроб беспечности похитителей. — Эйнар.

— Неужели монстр женился? — отрешенно вопросил первый, а вторым овладевала паника:

— Только не говори, что это он с тобой на поляне был!

Найрин подумала и промолчала. Похититель взвыл, схватившись за голову, но больше ничего сказать не успел.

Дверь содрогнулась от удара. Присутствующие притихли, вообще не понимая как эта конструкция выдержала, но быстро придя в себя двое мужчин кинулись к Найрин. Она взвизгнула, не сразу сообразив, что они принялись скорее ее развязывать. А от второго удара деревянная дверь одновременно разломилась и слетела с петель. Эйнар шагнул в землянку, пригнувшись, ему тут явно было маловато места. Похитители оглянулись на маленькие окошка, с сожалением понимая, что через них не убегут, и бухнулись на колени, затараторив:

— Простите, княжич, нечистый попутал, не знали мы, что это жена ваша.

Найрин, освобожденная от верёвок, вскочила с места, растирая запястья и подбежала к Эйнару, смотря на него с восхищением:

— Ты что, пришёл за мной?

— Ну да, — мужчина даже растерялся от такого странного вопроса. Похитители тоже удивленно притихли. И только Найрин в порыве чувств рьяно обняла спасителя, но быстро отстранилась, поясняя:

— А я уже думала, что ты так от меня избавиться решил.

Эйнар посмотрел на жену как на сумасшедшую, но все произнёс:

— Я бы выбрал более расторопных наемников. — затем он обернулся к отползающим на карачках мужчинам. — Вас кто подослал?!

— Мы… не знаем, — замялись они. — Мужик какой-то. Обещал заплатить много. Он не сказал, что похитить надо княжну. Сказал, что дочку его охранник соблазнил и увез, просил вернуть. Мы думали…

— Нари, выйди, — вздохнул Эйнар, перебив попеременно оправдывающихся горе похитителей. — А вам сейчас думать станет нечем.

— А может не надо? — сжалилась Найрин. Ей стало вдруг так жалко этих мужчин напуганных ее мужем. Эйнар снова перевёл на неё вопросительный взгляд, а наемники с пола вторили:

— Не надо, не надо, мы так больше не будем.

— Будут, — глядя в глаза жене, четко и громко опроверг слова похитителей княжич. Но под сочувствующим взглядом жены смягчился: — Выйди, я просто поговорю с ними.

Найрин надулась, но все же послушалась. Испуг от похищения прошел еще на этапе разговора с наемниками, уже тогда она спокойно прикидывала в уме, что может предложить им взамен свободы. Выходило, что только мамин гарнитур: бриллиантовая подвеска, сережки и кольцо. Это самое дорогое, что у неё было, и Найрин берегла украшения, даже ни разу их не надев, но она знала, что ее жизнь и свобода стоят намного дороже любой вещи. А память о матери будет жива все время, пока живет сама Найрин.

Далеко отходить девушка больше не рисковала. Она подошла к лошадям, стоящим у деревьев, и вдруг ее взор привлекло движение вдали. Всадник. И не один. Люди замерли, смотря в сторону землянки, а заметив, что Найрин их увидела, развернулись и пришпорили коней.

— Эйнар! — закричала девушка, бросаясь к землянке. Княжич опрометью выскочил оттуда, ища взглядом жену. Она подскочила к нему, указывая пальцем в направлении удаляющихся всадников:

— Там, — она не знала как назвать тех, кого увидела. — Какие-то люди.

Эйнар вгляделся в том направлении, но досадливо покачал головой:

— Они уже слишком далеко. Идём, Нари, нужно добраться до города до темноты. А вы проваливайте, но я сообщу в управление ближайших городов о вас, — последнее предложение было адресовано похитителям, боязливо выходящим из землянки.

— Мы больше не будем брать такие заказы, премилостивый лорд, — убеждал второй. А первый вдруг спросил:

— А можно нам к вам служить пойти, лорд Эйнар?

— Куда? — не понял мужчина, оборачиваясь к троице. Те переглянулись и вместе выпалили:

— На заставу.

Видя упавшую челюсть Эйнара, третий пояснил:

— Мы в прошлом году срочную службу окончили, но нам отказали в службе на заставе, а просто в городе сидеть на казенных харчах скучно.

— Скучно? — княжич недобро прищурился, шагнул было вперёд, но вдруг его могучее тело остановила хрупкая ручка, легко опустившись на предплечье. Мужчина словно наткнулся на непреодолимую стену и остановился. Найрин тихо произнесла:

— Эйн, если у тебя есть потребность в людях, то обратил бы внимание на них. С разведывательными операциями, думаю, хорошо справятся, и под присмотром будут.

Княжич недовольно поморщился, но поразмыслив, все же сказал:

— Возьмите необходимые вещи и документы. Если через неделю не увижу вас на заставе — распоряжусь о вашем задержании.

— Спасибо, премилостивейшая госпожа! — воскликнули все трое и поклонились Найрин. Эйнар прикрикнул на них:

— Идите уже, пока я не передумал!

Наемников как ветром сдуло, а княжич ловко подсадил жену в седло. По дороге до города он ворчал о том, что ей нельзя быть такой доброй, и похитителей стоило наказать. А Найрин только скромно улыбалась, тихо радуясь тому, что у неё такой муж. Переживал за неё и бросился спасать, а она себе уже глупостей надумала. Да и те мужчины абсолютно не были похожи на убийц или насильников. Просто не додумались, ослепленные суммой вознаграждения, узнать у заказчика все детали и попросить документы. Впредь будут умнее.

Но отчего-то Найрин не покидало чувство, что украсть неизвестный заказчик хотел именно ее.

Следующие три дня пути до последнего городка перед заставой прошли спокойно, но теперь Эйнар старался ни на минуту не выпускать жену из поля зрения. И все гадал кто мог заказать ее похищение и зачем.

Городишко Трапилин встретил их дождем и холодным ветром, летящим со стороны гор. Найрин промокла даже под плащом, и на постоялый двор вбежала, стуча зубами и даже не разобрав, что написано на вывеске. Эйнар остался во дворе, расседлать лошадей, а она прошла к стойке, попросив две комнаты.

— Одна осталась, — с сожалением произнесла курносая девушка, ровесница Найрин. Последняя опешила, не зная, что делать. Обернулась к двери, раздумывая, а потом улыбнулась и пожала плечами:

— Тогда одну.

5. На дальней заставе

Человека вошедшего следом за Найрин дочка хозяина постоялого двора узнала и вежливо кивнула ему, но когда он подошёл к новой постоялице растерялась. Видела, как незнакомка что-то тихо объясняет ему, показывая ключ, и глаза курносой Эбби стали напоминать две серебряные монетки.

Княжич, которого в Трапилине большинство знали как воеводу, отрицательно покачал головой и сам направился к стойке. Он как всегда не снимал свою маску, Эбби привыкла видеть его именно таким. Что он скрывает под этой тканью, она знала лишь из рассказов.

— Эбби, что со свободными комнатами? — поинтересовался Эйнар. Девушка скромно потупилась, пальцами перебирая косу:

— Мы вас вчера ждали. Вы ведь обычно день в день приезжаете, решили, что не останавливаясь в городе на заставу поехали. А тут дождь и караван уйти не успел. Купцы расселились по подворьям. Сейчас нигде мест нет, у нас вот только одна комната осталась.

Эйнар недовольно цокнул языком, но делать было нечего.

— Ужин подашь нам?

— В комнату? — с опаской уточнила девушка. Княжич оглянулся на Найрин. Жена увлеченно рассматривала попугая, сидящего в клетке и что-то повторяющего. Яркая доселе невиданная птица привела девушку в восторг. Этого пернатого привез один из купцов, возвращавшийся с Кхидейский земель, и подарил постоялому двору. Теперь большая упитанная птица была всеобщим любимчиком.

— Давай в комнату, — вздохнул Эйнар.

Постоялый двор, когда-то сменивший название в честь своего символа, и теперь козырявший вывеской «яркое перо», был самым дорогим в Трапилине. В каждом гостевом номере тут имелась небольшая ванная комнатка, в то время как остальные могли предложить только общую омывальню. Пока Найрин согревалась в тёплой воде, Эйнар дождался ужина, снял капюшон и маску, и осмотрелся в поисках спального места для себя.

— Теперь немного поесть и я усну мертвым сном, — заявила девушка, возвращаясь в комнату. Увидев поднос, она несказанно обрадовалась, схватила ржаной хлеб и продолжала сетовать, жуя: — И почему в любовных романах так воспевают путешествия? Это же сложно, грязно, а иногда и мокро.

— Ещё и опасно.

— Кстати, ни один обещанный дракон меня пока не украл, — Найрин подняла указательный палец вверх, словно провозгласила какую-то истину.

— Наверное, ты не достаточно принцесса, — с усмешкой предположил Эйнар, устроившись в кресле.

— А может недостаточно прекрасна, — хитро прищурилась Найрин, отпивая из кружки морс. Княжич принял правила игры, картинно закатив глаза:

— О нет, сейчас я сочту тот факт, что тебя не украл дракон личным оскорблением и пойду снимать с него чешую живьём, объясняя, что у меня самая прекрасная жена. И она должна быть украдена в первых рядах.

Найрин рассмеялась, но через пару минут улыбка ее стала грустной. Она отложила еду и спросила:

— Эйн, а как я должна буду вести себя на заставе?

После этого посерьезнел и княжич, он глянул в окно, за которым лил дождь, и задумался. Его жена спокойно ждала ответ, и терпение ее было вознаграждено, хотя совершенно не на такой ответ она рассчитывала:

— Тебе не обязательно ехать туда. Я могу снять для тебя домик в Трапилине. Или купить, если хочешь. Наймешь себе горничную, тут люди простые, но работящие. Будешь…

— Нет! — вдруг резко и строго перебила Найрин, решительно сообщив: — Я хочу хотя бы посмотреть как там. Если вдруг мне действительно будет там плохо, тогда вернусь в город.

— Тебе не стоит идти за мной, — снова попытался вразумить жену Эйнар. — Там не место для юных девушек.

— Я не только девушка, я ещё и твоя жена.

— Исключительно из-за того, что мой брат хотел тебя отравить, — грустно признал княжич. Найрин почему-то обиделась:

— Мы не просто женаты, нас обвенчала пресветлая, а это значит даже больше, чем царское благословение. Потому тебе придется меня терпеть, только скажи мне, как там вести себя?

Девушке, без интереса принявшейся за еду, достался долгий изучающий взгляд выцветших глаз. Что-то решив, Эйнар вздохнул:

— Просто будь собой. Парни там у меня простые, но дисциплинированные. Кхидеи последний раз года два назад пытались активно прорваться в царство, а сейчас спокойно. Даже и не знаю чем тебе там развлекаться.

— Что-нибудь придумаю. Может любовные романы писать начну, — уверенно улыбнулась Найрин, и Эйнар снова залюбовался ею.

После ужина девушка с некоторой осторожностью сказала, что княжичу не стоит спать на полу и они оба смогут поместиться на кровати. Мужчина неопределенно кивнул и отправился в ванную. А когда вышел, Найрин, сморенная последним переходом, крепко спала. Эйнар аккуратно сел на другой край кровати, лёг, стараясь не потревожить жену, но все же кровать скрипнула. Найрин метнулась во сне, лицо ее исказилось, словно девушке было больно:

— Не надо, — неразборчиво пробормотала она.

— Нари, — тихо позвал ее Эйнар, девушка не проснулась и снова что-то жалобно простонала, будто от кого-то отворачиваясь и стараясь прикрыться руками. Княжич, не зная как ее успокоить, провёл ладонью по волосам жены: — Нари, все хорошо. Пока я рядом тебя никто не обидит.

Постепенно Найрин перестала метаться, она обернулась к мужу, не просыпаясь, и доверчиво уткнулась лбом ему в плечо, спокойно вздохнув. Эйнар замер, боясь пошевелиться, чтоб не разбудить девушку. Несколько минут он любовался милыми чертами лица в лунном свете, а потом закрыл глаза и вскоре уснул.

Утром Найрин проснулась в кровати одна. Облачившись в платье, поспешила вниз, но и там не застала мужа. Растерянная подошла к стойке, за которой сегодня стоял мужчина. Вчерашняя девочка крутилась неподалеку и сразу узнала спутницу воеводы. Княжна спросила об Эйнаре и получила ответ, что он ненадолго покинул постоялый двор, распорядившись подать девушке завтрак, как только она проснётся.

Но и после того как она поела муж не появился. Девушка нервно мерила шагами улицу на которой располагался постоялый двор, когда к ней осторожно подошла Эбби.

— Привет, — незатейливо поздоровалась она. Найрин кивнула в ответ, думая о своем. Она все ещё не могла решить какой же «собой» ей стоит быть на заставе.

Эбби подстроилась под шаг княжны и заинтересованно рассматривала ее профиль:

— А ты с воеводой приехала?

— Угу.

— И на заставу с ним поедешь?

— Угу.

— Ты кухарка что ли новая?

Найрин остановилась и обернулась к собеседнице. Такой вывод о ней показался донельзя странным. Ничего в ее образе не выдавало наемную работницу.

— А похожа? — решила все же прояснить ситуацию княжна. Эбби шагнула назад, окидывая постоялицу изучающим взглядом и уверенно вынесла не вердикт:

— Не очень.

— Тогда с чего ты это взяла? — Найрин подумала, что раз девушка обратилась к ней на ты, то и она может поступить так же. Настроения устраивать разборки и сверкать титулами абсолютно не было. А ещё княжна сделала вывод, что Эйнар решил, не оповещать никого, что прибыл с женой.

Эбби тем временем поняла, что сказала что-то не то и постаралась оправдаться:

— Просто они уже долго искали кухарку, из ближайших городов никто идти не хотел.

— А почему? — заинтересовалась Найрин. О том, что временно еду готовят солдаты самостоятельно Эйнар вскользь упоминал, но о проблеме поиска кухарки умолчал. Собеседница перешла на заговорщицкий шепот:

— Боятся. Ты воеводу-то видела? Он только на заставе маску свою и снимает. Говорят, он на зверя больше похож чем на человека. Никак проклятый. Мы-то ему и всему отряду благодарны, они не одно нападение отбили, границу защищая, но после него все-равно святой водой комнату сбрызгиваем. Ты бы тоже какой-то камушек в храме пресветлой взяла и на цепочку повесила бы.

— Спасибо за совет, — давясь смехом и закусывая губы, выдавила Найрин. Эбби была очень серьезной и обеспокоенной, потому княжна не стала вступать с ней в спор, спросив: — И только из-за этого не могут они найти кухарку?

— Не только, — с готовностью продолжила сплетница. — Драконы над заставой часто летают. Сжигали ее даже пару раз.

— Погибли люди? — ахнула Найрин, в мгновение растеряв всю свою веселость, но Эбби отрицательно качнула головой:

— Нет, только сараи да забор пострадали. Но страшно было. Ты представь! Целая стая драконов!

На самом деле дракон был один, он налетел на заставу случайно, местные испугались его и выпустили пару залпов, дракон их маневр повторил. На том и разбежались-разлетелись в разные стороны. Но людская молва за год сделала из одного зверя целую стаю.

— И часто драконы нападают? — нахмурилась Найрин.

— Вроде нет, но кто знает когда следующий раз будет. Да и вообще, слухи о заставе в последнее время нехорошие ходят. Солдаты семьи свои повывозили. Только баба Нюра у них и соглашалась работать. А потом и она ушла. Захворала, а мы говорили ей, чтоб к пресветлой в храм чаще заглядывала, а она…

— Слушай, — перебила Найрин, что-то решив. Она задорно улыбнулась, сверкнув белоснежными ровными зубками: — А у вас поваренной книги нет случайно?

Книга была и ее согласились записать в счет за комнату. Кем приходилась незнакомка воеводе Эбби так и не выяснила, но рассказала ей про свои любимые рецепты в книге, как лучше варить кашу и тушить мясо, где в городе купить специи и пряности. Постоялица оказалась внимательной и благодарной слушательницей, и очень понравилась Эбби, потому она, расщедрившись, даже пообещала, что если та решит сбежать с заставы, то они устроят ее работать к себе на постоялый двор. Найрин только улыбалась и снова что-то спрашивала. Приближалось время обеда, когда в общий зал, наконец, вошёл Эйнар. Эбби быстро попрощалась с новой подругой и побежала на кухню, а Найрин поднялась и шагнула к мужу, недовольно скрестив руки на груди:

— Ну и где ты был?

— Извини, Нари, — тихо попросил он прощения, легонько касаясь ее плеча. — Нужно было съездить на заставу, перед тем как привезти тебя туда.

— Но ты ведь говорил туда день пути от ближайшего города? — удивилась Найрин.

— Я и про то, что тебя дракон украдёт говорил, — ухмыльнулся Эйнар. — Я тебя тогда отговорить пытался. На самом деле часа три-четыре на заставу ехать отсюда. Я привычный, быстрее управился.

— Тогда мы можем отправляться в путь?

— Еще нет, — решительно остановил уже направляющуюся к выходу жену воевода: — Нам стоит зайти в лавку портного, заказать для тебя несколько нарядов взамен твоих платьев, чтоб было удобнее. Корсеты тебе там явно не пригодятся.

— Отличная новость, — серьезно кивнула Найрин. — Это неудобно, и самой надеть-снять не возможно. Хорошо, идём за нарядами.

Сегодня удалось лишь сделать заказ. С княжны сняли мерки, обсудили фасоны, ткани, и взяли предоплату. Эйнар все это время терпеливо ждал у коновязи, почему-то отказавшись войти вместе с женой. Наконец, можно было ехать на заставу.

Чуть более трех часов тряски в седле и взгляду Найрин открылся вид на маленький военный городок.

— А где живут семьи солдат? — спохватилась девушка, рассматривая приближающиеся здания. Были среди них как обычные, так и подобные небольшим фортам, для укрытия.

— Некоторые в Трапилине, некоторые в Сахе, это крупный посёлок западнее города.

— А почему не здесь? — все еще не понимала Найрин. Она даже приподнялась на стременах, высматривая снующих туда-сюда часовых. Приближающихся людей ждали и заметили, едва они выехали на прямую дорогу.

— Опасно. Потому я и хочу, чтоб ты тоже жила в городе.

— Но чего вы так боитесь? Неужели, драконов?

— Дались тебе ящеры, — произнёс княжич раздосадовано. — Ночью сама узнаешь чего боятся стоит.

Для Найрин эта угроза прозвучала совсем не однозначно и она серьезно задумалась над тем хочет ли она что-то там узнавать.

Эйнар же, точно знавший о чем он говорил, смятение девушки не заметил, махнув часовым открывать ворота.

Встречать новоприбывшую вышли почти все, кто были на заставе. Найрин показалось, что тут собралось около полусотни человек. Вперёд вышел темноволосый вихрастый мужчина, десятник, по имени Вламей. Когда Эйнар приезжал утром, он со своими людьми был на обходе, и только что сменился, потому оказался не в курсе что воевода прибудет не сам. Пока его не успели остановить, он весело поинтересовался у княжича, бережно снимающего Найрин с седла:

— Эйн, кто наша прекрасная гостья?

— Княжна Фольская, — отозвался воевода хмуро, оборачиваясь к подчиненным. Вламей удивился, смотря на золотоволосую незнакомку, а она под множеством взглядов инстинктивно подалась ближе к мужу, хотя и не теряла гордого вида и ровной осанки. Остальные солдаты тоже заинтересовано притихли. Они были предупреждены, что приедет леди, к которой стоит проявить уважение и не обидеть ни словом, ни делом. Но кем она приходится ему, Эйнар так и не признался, словно сам боялся произносить это вслух. Тогда растерянный Вламей выдвинул странную догадку:

— Магнус женился?

Найрин недоуменно вскинула брови и посмотрела на мужа, мол, и с чего это ты меня скрываешь, дорогой супруг? Словив этот недовольный взгляд, Эйнар ухмыльнулся, скинул капюшон и стащил с лица маску, а потом объявил:

— Нет, не Магнус. Я.

6. А ночи не тихие

Увидев озадаченные лица воинов, Найрин едва сумела сохранить серьезный вид. За время путешествия она настолько привыкла к Эйнару, что сейчас ей казалось странным то удивление, которые возникало на лицах людей, стоило им узнать об окончании его холостяцкой жизни.

Вламей, выйдя из ступора, склонил голову перед княжной, произнеся:

— Леди.

— Обращайтесь ко мне просто Найрин или Нари. Мы слишком далеко от царского двора, чтоб раскланиваться, — решила девушка, шагнув вперед и осматривая солдат внимательнее. Она слышала как этот человек обратился к ее мужу, легко и непринужденно по сокращенной форме имени, потому решила, что и ей не нужны тут, на дальней заставе, титулы и пресмыкания. Вламей, заинтересованно посмотрев на девушку, улыбнулся:

— Добро пожаловать, Найрин.

Эйнар провел жену мимо построек к общежитиям, по пути он комментировал:

— Это вещевой склад, это продуктовый, тут помещение с кухней, за ним столовая, здесь живут солдаты, а здесь будешь жить ты.

— А ты? — удивилась девушка, проходя в небольшой домик с двумя комнатами.

— Рядом.

Найрин кивнула, проходя внутрь помещения. Осмотрела кровать, несколько комплектов нового постельного белья, полотенца, чистые новые занавески для окон. Отвернулась от мужа, пряча улыбку. Сразу стало понятно зачем нужно было ехать сюда утром — место явно ранее не было подготовлено для проживания молодой женщины.

— Тесно и скромно, — говорил Эйнар, явно сравнивая с княжескими хоромами. — Щелей нет, мыши не заберутся. Если будет холодно, скажи, принесу еще одеял. Что-то понадобится — можно съездить в город.

— Да-да, — поспешила заверить Найрин, подходя к шкафу и открывая дверцы. Оттуда ее попробовала атаковать сидевшая в засаде моль, но диверсия провалилась, и княжна лучезарно улыбнулась: — Мне все нравится!

— Правда? — скептически вздернул бровь Эйнар, опираясь плечом о косяк.

— Конечно. Тут очень мило.

— Тогда отдыхай, я скоро принесу ужин.

— А я могу выходить отсюда? — спохватилась Найрин. Воевода пожал плечами:

— Конечно, днем можешь свободно гулять. Только, если захочешь пойти в лес или отправится в город нужно будет взять сопровождение для безопасности.

Найрин понятливо кивнула и села на кресло у окна. Эйнар ушел, притворив дверь.

Девушка откинулась на спинку, запрокинув голову, и расслабленно прикрыла глаза. Пока что все действительно складывалось хорошо, княжич относился к жене уважительно и вежливо. Но Найрин не могла расслабиться и радоваться своей удаче. Слишком ясно она помнила, что первые годы жизни с женой ее отец тоже был невероятно мил и обворожителен, буквально нося молодую супругу на руках. Но постепенно их сказка разрушилась.

Найрин не отрицала, что какие-то плохие слухи об Эйнаре ходят, и для них вполне могла быть почва, хотя она ее еще не увидела. Потому когда какой-то очередной поступок супруга умилял девушку, она старалась напомнить себе, что ей не стоит терять бдительность.

Но в то же время, она не согласилась остаться в городе. Скорее всего, оставил отпечаток случай с ее похищением. Хотя тогда все закончилось хорошо, она все же успела испугаться вначале, и теперь иногда ей казалось, что она чувствует как за ней кто-то наблюдает. Особенно это ощущалось, когда рядом хоть пару минут не было Эйнара. Странное наваждение преследовало ее с той самой полянки и до заставы, вдруг исчезнув за воротами. Осознав последний факт, Найрин распахнула глаза и прислушалась к себе. Сейчас она была уставшей после нескольких дней дороги, проголодавшейся, но довольной и спокойной. В этой маленькой комнатке она почувствовала себя на редкость уютно.

В этот день она так и не вышла никуда, занявшись раскладыванием своих скромных как для жены Фольского княжича пожитков.

Эйнар постучался в комнату, когда на землю легли сумерки. Вошел лишь после разрешения и поставил на столик поднос с едой, произнеся, будто оправдываясь:

— Не ресторан, конечно, но сытно.

Найрин покосилась на принесенную баланду недоверчиво, но все же вежливо поблагодарила. После этого воевода извинился, сообщив, что у него есть несколько неотложных дел и собрался уходить, но едва переступив порог, спохватился:

— Если я вдруг вернусь позже чем ты уснешь, Нари, запомни: ночью одна никуда не выходи. Что бы ты не услышала. Если что-то тебя потревожит — постучи в мою комнату.

— Хорошо, — кивнула княжна, крепко задумавшись. Что же такое может ждать ее ночью?

Еда оказалась сносной, но подтолкнула Найрин снова взять в руки поваренную книгу, которую она купила у Эбби.

Эйнар действительно вернулся очень поздно. Найрин успела переодеться в шелковую ночную сорочку, переплести косу, почитать книгу и, погасив свечу, лечь в кровать. Уже устроившись на мягкой подушке, услышала скрип двери. Встрепенувшись, поправила волосы, мысленно настроилась и услышала как закрылась дверь в соседнюю комнату.

От такой вопиющей наглости, даже сон как рукой сняло. Найрин рывком села на кровати и возмущенно уставилась в стену. И как это понимать?!

Но столько наглости, чтоб самой забежать в комнату мужа и устроить ему скандал, у княжны не было. Да и неприлично для девушки было самой приставать к мужчине. Потому сделав несколько глубокий вдохов и выдохов, она снова откинулась на подушку, повернулась на бок и принялась изучать взглядом убывающую луну и звезды. Сама не заметила как уснула.

Разбудил Найрин пробирающий до костей вой. Она открыла глаза и всмотрелась в окружающую ее темноту. Небо заволокли тучи, сквозь которые пытался пробиться лунный свет. Протяжный далекий звук, пробирающий до костей, заставил девушку сесть на кровати и испуганно выглянуть в окно. Она увидела силуэты часовых, которые ходили вдоль территории, всматриваясь в ночь. Но больше ничего необычного не было. Словно какая-то неупокоенная душа сновала туда-сюда по территории заставы и взывала о помощи, или наоборот, искала кого бы забрать с собой. Найрин поежилась, вспомнив пугалку про того, кто живет в колодце. Из ее окошка как на зло было видно невысокую каменную кладку, окружающую скважину. Взгляд словно приковало к тому месту, словно княжна боялась, что оттуда сейчас действительно выберется темная загадочная фигура и побежит в ее сторону. Вздрогнув от такой фантазии, она скорее легла обратно в кровать и натянула одеяло на голову.

Вой то стихал, то нарастал вновь. Вслушиваясь в него, Найрин снова погрузилась в поверхностный беспокойный сон.

Проснулась жена воеводы поздно, но чувствовала себя, наконец, отдохнувшей. Эйнара в его комнате уже не было, а для нее на тумбочке в передней стоял завтрак. Изучив его скептическим взглядом, девушка вышла во двор. Никакой паники, после ночного происшествия не было, тогда и Найрин решила не акцентировать на этом внимание.

— Утро доброе, Нари, — раздался сзади вкрадчивый голос. Резко обернувшись, княжна увидела Вламея с двумя сослуживцами. Сдержанно поздоровалась, а десятник представил своих друзей: черноглазого парня Йена и мужчину с густой светлой бородой Глода.

— Ищите воеводу? — дружелюбно спросил Йен. Найрин только кивнула. Этот молодой человек ей понравился, его лицо казалось добрым и приветливым, вызывающим доверие.

— Он на обход ушел с Фредом, — сухо сказал Глод, окинув княжну безразличным взглядом, и отвернулся.

— И как скоро он вернется?

— Не раньше трех после полудня, — глянув на небо, произнес Вламей.

— Хорошо, подожду его, — кивнула Найрин, стараясь ускользнуть от странной компании, но Йен не спешил ее отпускать, задав вопрос:

— Как вам спалось, Нари? Ничто не тревожило?

— Нет, — девушка постаралась выглядеть как можно более жизнерадостно. — Я прекрасно выспалась, благодарю.

— Это не может не радовать. Вас куда-то провести?

— Йен, чего ты пристал? — Глод ткнул приятеля в плечо. — Найрин разберется.

— Но если что-то понадобится — обращайтесь, — на прощание улыбнулся Йен и направился вслед за другом в сторону тренировочной площадки. Вламей задержался на пару мгновений, смотря на княжну, но тоже кивнул и отправился прочь.

Найрин покачала головой и отправилась к помещению, где для солдат готовили еду.

Войдя, она увидела молодого парня, который задумчиво изучал взглядом большую кастрюлю. И вид у него был такой несчастный, что девушка улыбнулась и спросила:

— Помочь?

— А? — солдат обернулся и удивленно посмотрел на вошедшую. С надеждой и опаской уточнил: — А вы умеете?

— Не уверена, — честно призналась Найрин, подходя ближе и тоже изучая взглядом инвентарь: — Но можем попробовать разобраться вместе.

— Было бы неплохо, — обрадовался солдат. — Меня Ларки зовут.

С этого началось обучение княжны готовке. Ларки оказался смешным милым парнем, стрелком, первым раз попавшим на дежурство на кухню. Время приготовления еды для солдат прошло быстро и весело. Сегодняшний незадачливый повар оказался всего на год старше княжны и они легко нашли общий язык.

Страшно подумать, но готовить Найрин даже понравилось. Результат получился далеким от идеала, но намного лучше, чем выглядел завтрак, который принес Эйнар к комнате жены.

Когда Найрин и Ларки все подготовили, сняли передники и вымыли руки, девушка решилась спросить:

— Что здесь происходит по ночам?

Парень сник:

— Слышала, да? Никто не знает что это.

— Даже откуда звук не определили?

— Горы вокруг, — покачал головой Ларки. — Сложно понять откуда именно. Ходили проверять, но ничего обнаружить не смогли. Как только искать начинаешь, он словно чует и затихает.

— Это из-за него семьи солдат уехали?

— Да. Дети боялись спать, плакали по ночам. Вой даже днем иногда слышно. В общем, решили, что пока не поймем, природу этого воя, то лучше близким пожить в городе.

Найрин вздохнула, сев на скамью у стены и посмотрела в окно. Горы располагались на границе царства с Кхидейскими землями, словно естественная граница. Застава располагалась на равнине через которую можно было проще попасть в соседнее государство.

— В городе говорят, что это призрак, — поделился Ларки. — Мол, бывший царь ищет свою возлюбленную, которую сгубили где-то на границе.

— Кого сгубили? — мотнув головой удивилась Найрин. Она недоуменно посмотрела на парня, а тот пояснил:

— Слухи ходили, что кроме царицы, матери теперешнего царя, была у предыдущего правителя любимая женщина. Она забеременела от него, а когда царица об этом узнала, то поручила своим людям убить ее. Она пыталась сбежать, но где-то на границе ее поймали и казнили.

— Откуда ты знаешь эту историю? — дрогнувшим голосом спросила княжна, всматриваясь в лицо Ларки.

— В столице слышал, — он пожал плечами. — Отец мой в личной охране царя служит. Он меня и послал срочную службу пройти у Эйнара, у него опыта и умений много. Стал бы генералом, если бы не некоторые моменты биографии… Вот в столице я и слышал эту историю. Говорили, правда, что приходила во дворец одна оборванка с дитем, утверждала, что она дочь той женщины. Хотела облапошить царя, чтоб денег поиметь, но ее быстро выдворили из дворца. Эй, ты чего?

— Все в порядке, — скорее заверила Найрин, подскакивая с места. Ей резко стало мало воздуха. — Я просто вспомнила, что вещи разобрать нужно. Я пойду, Ларки. Еще увидимся.

— Я что-то не то сказал? — солдат выскочил вслед за девушкой во двор, увидев как на ее глазах мелькнули слезы. Но тут же испуганно охнул и ступил назад.

Найрин сама оторопела, едва не налетев на Эйнара. И теперь воевода осмотрел ее и перевел взгляд на Ларки, спросив голосом, в котором явно были слышны угрожающие нотки:

— А что ты сказал?

Парень только открыл рот, но ничего не смог ответить. Княжна скорее положила ладонь на грудь мужу, словно отталкивая его назад, и произнесла:

— Рассказал о вашем призраке.

— Призраке? — эхом отозвался Эйнар, возвращая свое внимание к жене. — И что же? Хочешь вернуться в город?

— Нет, — Найрин мотнула головой. — Его завывание очень успокаивает, я давно не спала так крепко. Потому я, пожалуй, еще задержусь тут. Но мне нужно в свою комнату.

После этого княжна обогнула мужа и быстрым шагом дошла до их домика, проскочила в комнату, закрыла дверь. А после этого осела на пол и горько расплакалась.

7. Чужаки на заставе

Незадачливые похитители девиц появились на заставе к концу назначенного срока. После разговора и демонстрации их навыков, мужчин действительно оформили на службу. Найрин встретилась и, наконец, познакомилась с ними на следующий день.

Мужчины оказались братьями — Джон, Скар и Кано. Княжна старалась расспросить у них подробнее о том, кто мог заказать ее похищение, но наемники уже и сами сомневались в том, что в заказе значилась именно она. Про того “боярина” сказали лишь, что мужчина средних лет, без каких бы то ни было отличительных черт. Щетина темная, глаза серо-голубые, нос широкий. Костюм на нем был серый, дорожный и перстень дорогой с изумрудом. Больше мужчины ничего не запомнили.

Незаметно проходили дни.

Солдаты быстро привыкли к жене воеводы и невероятно обрадовались тому, что она взялась помогать им с готовкой, и еда стала получаться все лучше и лучше. Девушка постепенно знакомилась с защитниками заставы, стала даже прогуливаться с ними в лес, проверять капканы и ловушки. Найрин легко располагала к себе людей и ей было просто находить с ними общий язык.

Она наведывалась в город, чтоб забрать костюмы и повидаться с Эбби. От нее же она услышала несколько новых версий про призрака. Правда эти истории звучали еще печальнее и романтичнее, чем предыдущая, и поверить в их правдоподобность становилось проблематично.

Вой по ночам продолжался, и Найрин почти привыкла к нему. Но вот с Эйнаром они заметно отдалились друг от друга. Воевода почти всегда был занят по службе, а его жена старалась находить себе развлечения самостоятельно. Гордость не позволяла девушке упрашивать мужа провести с ней время, а сам он словно избегал ее.

В один день, на исходе луны, на заставу приехали шестеро всадников, во главе с одноглазым мужчиной. Их принимали в столовой для солдат. Даже Найрин стало интересно кто эти незнакомцы и она тихонько прошла в помещение, сев возле Кано. Он приветливо ей кивнул и вновь устремил взгляд на одноглазого, а тот вышел из-за своего места и произносил благодарственную речь защитникам границы, шествуя вдоль стола. И вот под конец тоста он увидел тихо сидящую Найрин. Замер и удивленно вздернул бровь над уцелевшим глазом:

— Золото, — негромко сказал он, не обратив внимание, что с противоположного края стола поднялся воевода и решительно направился к жене. Княжна, поежилась, но как зачарованная продолжала смотреть в серый глаз мужчины. А он говорил: — Каждый год я приезжаю на вашу заставу, и видел тут разное. Но сегодня впервые вижу такое яркое солнце.

Эйнар, оказался рядом с Найрин и готов был увести ее, но одноглазый примирительно вскинул свободную руку:

— Не стоит, княжич Фольский. Я не потревожу твою жену, просто кое-что рассмотрел в ее глазах, — он отвернулся и поднял бокал. — Спасибо всем за теплую встречу!

Солдаты подняли чаши с разбавленным вином, а воевода сказал тихо, обращаясь к жене:

— Сядь рядом со мной.

Она покорно выполнила эту то ли просьбу, то ли приказ. И сама почувствовала себя более уверенно, сидя рядом с мужем.

Новоприбывшие оказались охотниками на драконов. Они приезжали в горы сезонно.

— Сейчас как раз самое время, — рассказывал один из них. — Маленькие дракончики только вылупились из яиц, шкура у них тонкая и летать не умеют.

— А то ведь скорлупу драконьего яйца пробить практически невозможно, — сетовал другой. — Проще дождаться пока сам вылезет оттуда.

— Правда рядом с новорожденными всегда один из родителей присутствует, — спокойно рассуждал одноглазый. — Но это и плюс, не надо искать их по всему лесу.

Они рассказывали о том какие привезли орудия, чтоб выслеживать и ловить драконов, показывали какие ловушки поставят. Говорили, что есть ловушки, которые могут несколько лет стоять. Так один раз поставил и может на следующий сезон уже найдешь в нем попавшуюся молодую особь.

— Вот эти, — хвастался самый молодой и кривозубый из охотников. — Ловушки, способные создать небольшой взрыв и организовать обвал.

Найрин слушать их было одновременно интересно и противно. Она ни разу не видела драконов, даже плохо представляла как они выглядят. Эбби описывала их как чудище-страшилище, Эйнар говорил просто как о больших хищниках. Чужаки обсуждали их как дичь, перебирая изощренные способы ловли.

— Мы обещали царю драконьи рога достать. Мы ведь прямиком из столицы сюда ехали, а там целый месяц гостили.

При упоминании правителя, Найрин вздрогнула и подняла голову. Серый глаз на худом неприятном лице пристально смотрел на нее, а на тонких губах охотника застыла хищная усмешка.

8. Осколки льда и рыжий хвост

На ночь охотники остались на заставе. Найрин почему-то не спалось и она сидела за столиком, читая книгу при свете свечи. Фигура, прошедшая мимо ее окна была не похожа на те, к которым она привыкла. За время пребывания на заставе она узнавала почти всех солдат. Девушка вздрогнула, скорее дунула на огонёк и всмотрелась в ночь за окном.

Одноглазый охотник стоял неподалеку от ее жилища, рассматривая звездное небо. Раздающийся вой совершенно его не тревожил. Спустя пару минут мучительных сомнений, Найрин скорее накинула на себя костюм и как можно тише выскользнула из домика.

Одноглазый словно ждал ее. Он обернулся и приветливо кивнул, изогнув губы в усмешке. Этот человек улыбался очень странно. Рот кривился, изображая подобные эмоций, но остальное лицо оставалось неподвижным, глаз же постоянно сохранял хитрый блеск.

— Вас не пугает призрак? — спросила Найрин, обнимая себя за плечи. Не столько от ночной прохлады, сколько от пробирающего до костей полустона, несущегося со стороны одних гор и отражающегося от других. И где именно настоящий звук, а где эхо понять было невозможно.

— Призрак? — одноглазый улыбнулся шире. — Меня называют Бардос, убийца монстров. Думаете, мне стоит опасаться какого-то духа?

— Не знаю, — пожала плечами Найрин. — Я раньше не видела ни монстров, ни духов. Не знаю кто из них страшнее.

— Страшнее только человек, — негромко хмыкнул Бардос. Он снова посмотрел на звёзды и указал на одно из созвездий: — Видите ту, которая самая яркая? В наших краях ее называют Дочерью царей, в Кхидейских землях величают Северным оком. Эта звезда появляется на небе первой, она покровительница моряков и благословение правителей.

— Интересно, — согласилась Найрин, смотря на небо. — Но это ведь не просто непринужденный разговор двух случайно встретившихся людей?

— Я верю, что случайных встреч не бывает, — продолжал улыбаться мужчина, смотря на небо. Он говорил тихо, доброжелательно, но угроза скользила в интонации и его позе: — Мне кажется удивительным то, что некоторых цари так несправедливо недооценивают. Наказывают изгнаниями, запугивают. Дорогая Найрин, знаете откуда пошло название Царской дочери?

Девушка мотнула головой, пристально следя за жестами одноглазого. Он лишь повернул к ней голову, а потом снова обратил взгляд к звёздам:

— Несколько поколений у наших царей неизменно рождались сын и дочь, сын наследовал трон и передавал его своему сыну, дочь принимала титул учтивости и жила в своё удовольствие. Не кажется ли вам, Найрин, странным то, что у прошлого царя нет дочери, а сын оказался не в состоянии иметь своих детей?

Теперь хитрый взгляд серого глаза замер на девушке, ловя любую ее эмоцию. Княжна растерялась:

— Бардос, — вымолвила она. — Я не умею так искусно ходить вокруг да около. Что вы хотите за молчание? За то, что никому не скажете где я и кто.

— Умению вести словесные игры научится не сложно, стоит лишь попасть к хорошему учителю. Что вы можете мне предложить, Найрин?

Девушка растерялась. Снова вспомнился мамин гарнитур, но голос Бардоса ее определил, словно одноглазый читал мысли:

— Деньги и драгоценности меня не интересуют.

— У меня больше ничего нет, — склонила голову княжна. — Но я смогу достать, если вы скажете что именно.

Одноглазый смотрел на неё с усмешкой, как на нерадивую ученицу. Вдруг быстро глянул ей за спину и перейдя на шепот произнес:

— Я буду ехать в столицу после сезона охоты через заставу. Подумайте над тем что сможете предложить мне взамен молчания.

И одноглазый шагнул назад.

— Нари, все порядке? — на плечи девушки легки руки мужа. Сразу стало тепло и спокойно, даже вой стих, а ночь перестала быть такой темной.

— Да, — она обернулась и постаралась придать своему лицу как можно более беспечный вид. — Просто вышла подышать воздухом.

— Я же просил не выходить без меня, — Эйнар всмотрелся в голубые глаза жены. Она поджала губы, не зная, что ответить. Но в этот раз ее спас Бардос:

— Прости, княжич, наверное, это я ввел твою жену в заблуждение своими праздными прогулками под звёздами и она решила выйти, не тревожа тебя. Уверяю, я бы проследил за ее безопасностью и не дал в обиду ни одному призраку.

Эйнар глянул на одноглазого хмуро, и тот поспешил удалиться.

— Идём, — муж увлек Найрин за собой, и она покорно пошла в дом.

— Эйн, ты так и будешь от меня скрываться? — прежде чем уйти в свою комнату, спросила девушка.

— Нари, давай подождём свадьбы Магнуса, а потом обсудим этот вопрос повторно.

— Почему так?

— Уже поздно, Нари. Ступай спать.

И Эйнар скрылся в своей комнате. Княжна сжала кулачки и зло фыркнула.

На следующее утро охотники уехали в сторону гор. Найрин провожала их взглядом от ворот. Одноглазый повернулся на лошади и весело ей подмигнул. Теперь у девушки было время для того, чтобы придумать, что предложить вымогателю.

Несколько следующих дней прошли спокойно и буднично. Друзьями княжны, чаще всего сопровождающими ее, стали братья-наемники и Ларки. Сегодня она прогуливалась с бывшими наемниками.

— Это поганка, Нари, — комментировал Кано, наблюдая как княжна потянулась за грибочком. Она недовольно скривилась и отдернула руку:

— А раньше сказать не мог?

— Я сказал как раз вовремя, — веселился мужчина, срезая коротким мечом нижние ветки, мешающие пройти.

— Зачем ты так? — возмутилась Найрин. — Они старались, росли годами, а ты одним движением все погубил.

— Я ж тебе путь освобождаю, — не понял за что его отчитали парень. Девушка фыркнула:

— Я не царица, могу и обойти пару кустиков. Не руби без надобности.

— Хорошо, — пожал плечами Кано. Скар, молчавший до этого, спросил:

— Нари, а что у вас с воеводой случилось? Он последние несколько дней сам не свой ходит.

— Не свой, — фыркнула Найрин себе под нос, высматривая грибы. — И не мой.

Эйнар действительно вёл себя совершенно не так как ей представлялось поведение официального мужа. Все супружеские пары, которые она видела еще в волости, хотя бы общались друг с другом. Нянечка, правда, говорила ей, что у знати все по-другому, и мужчинам часто не интересны женские развлечения. Титулованные мужья предпочитали оставлять жен в компании подруг, а сами наведывались к ним в спальню исключительно для зачатия наследников. О последних Найрин в последнее время думала часто. Ей хотелось, чтоб рядом было хоть одно существо, которое будет любить ее открыто и без притворства. Хотелось о ком-то заботиться, чувствовать себя нужной. Но поговорить с Эйнаром она не решалась.

Отвечая Скару она произнесла громче:

— Ничего не случилось.

— А вот десятник его, Вламей, за тобой ужом вьётся, — словно невзначай сказал Джон.

— Как прицепился, так и отцепится, — дернула плечом Найрин, присаживаясь к земле. Она отодвинула большие кленовые листья и срезала два больших белых гриба.

— Поговорили бы вы с мужем, — рассуждал Скар. — Ты сама-то не хочешь с заставы уехать? В городе пожить?

Найрин закусила губу. Она размышляла и об этом. Но в тот раз, когда ехала за готовыми костюмами, вновь ощутила на себе чье-то пристальное внимание. Тогда ее сопровождал Вламей и Йен, а Эйнар остался на заставе, и Найрин ощутила себя абсолютно незащищенной перед тем, кто мог за ней следить.

Княжна с сопровождением вернулись на заставу, практически одновременно с отрядом княжича. Он сдержанно кивнул Найрин и пошёл по своим делам. Тогда нервы девушки, наконец, не выдержали:

— Эйн, стой!

Она быстрым шагом догнала опешившего от такого тона воеводу. Солдаты, находящиеся неподалеку, тоже недоуменно застыли на местах, смотря на непривычно взвинченную девушку, которая обычно всегда была милой и веселой. Подойдя к супругу и задрав голову, чтоб смотреть ему в глаза, княжна заявила:

— Нам надо поговорить!

— Здесь? — уточнил Эйнар спокойно. Сейчас Найрин не особо волновали присутствующие солдаты, но все же она сказала:

— Нет. Я хочу чтоб ты сопроводил меня вон до тех гор, — она махнула рукой влево.

— Хорошо, — с опаской согласился Эйнар. — Идём.

Сначала шли молча. Воевода осматривался вокруг, Найрин подбирала слова, смотря на землю под ногами.

— Что случилось, Нари? — первым не выдержал воевода. Бывалый воин сдался, не желая больше выносить напряженное молчание жены. А ей словно только этого и не хватало для того, чтоб сорваться:

— Что случилось?! Ты у меня спрашиваешь?! Это не я избегаю тебя! Эйн, я приехала с тобой на эту заставу! Я не боюсь твоего внешнего вида! И вообще не понимаю с чего ты делаешь из этого такую большую драму! Я видела мужчин намного уродливее, хотя лица их были красивы. Я уже твоя жена, а ты относишься ко мне как к незнакомой женщине! Может, ты объяснишь мне что вообще происходит?

Эйнар смотрел на девушку задумчиво. Она, высказавшись, ждала ответ, смотря в сторону.

— Думаешь, за столько лет я не смирился с тем как выгляжу?

— Не знаю, — буркнула Найрин. — Я даже не знаю, когда ты таким стал.

— А почему я лишен права наследовать княжество, хотя я старший сын, знаешь?

— Из-за своего вида, — пожала плечами девушка, чувствуя как весь ее запал постепенно сходит на нет от спокойного рассудительного тона спутника. После ее ответа он тихо грустно рассмеялся.

— Я лишен права на титул совершенно не из-за внешности.

Найрин удивленно посмотрела на него, почему-то ей даже в голову не пришло спросить об этом. Для нее было аксиомой, что при царском дворе встречают по внешности и родовитости, потому она сразу связала внешний вид княжича и его отстранение от двора. Эйнар сцепил руки за спиной и смотрел вдаль.

— Мой вид пугает только первое время, потом обычно люди привыкают. Конечно, если бы эти шрамы были получены в бою, я, скорее всего, даже гордился бы ими и, как Вламей, мог рассказать историю каждого пореза.

Засмотревшись на мужа, княжна едва не упала, запнувшись о корягу. Воевода легко подхватил ее, удержав на ногах, а потом предложил локоть.

Горы становились все ближе и больше, нависая над двумя маленькими людьми, а вокруг стояла загадочная тишина, в которой шумел лишь ветер, рыская в сосновом лесу. Эйнар продолжал:

— Моя мать сбежала от отца. Мне был год, когда она по неизвестным мне причинам, тайно покинула дворец и исчезла. Оставила прощальную записку с просьбой ее не искать, и всё. Князь, конечно, просьбой не впечатлился, обратился к царю за помощью, искали везде куда дотянулись, но не нашли. Тогда ее признали виновной в измене короне, и право унаследовать титул, как у ее сына, у меня отняли, а князь женился повторно. Тогда родился Магнус.

Найрин слушала и хмурилась. История мужа напоминала ей ее собственную, но в то же время разительно отличалась. Ее мама никогда бы не сбежала без неё, напротив, она всегда готова была закрыть собой своё дитя.

— Но быть наследником одного из самых влиятельных людей царства не самая завидная участь, как показывает практика. Когда Магнусу был год, а мне четыре, в сопровождении нянек и моей мачехи мы гуляли в саду. Тогда там появились наемные убийцы. Женщины пытались спасти детей и погибли, но подоспела стража. Последнее, что успели сделать наемники, бросить в малыша яд.

— И он попал на тебя? — не удержалась Найрин, голос ее был тихим и напуганным. Она словно наяву увидела, как в залитом солнечным светом и кровью саду старший брат, за мгновение до катастрофы, закрывает собой младшего.

— Да. Я был слишком мал, чтоб понимать, что нужно делать, но последние полтора года меня воспитывали в духе: «ты старший, ты обязан защищать младшего». Моя дальнейшая жизнь так и складывалась — я был братом и одновременно телохранителем, до того как оказался здесь. Наверное, Магнус настолько привык к этому, что и в вопросе с невестой сразу прибежал ко мне.

— И это сделал с тобой яд? — проигнорировав тему ее неудавшейся свадьбы, снова спросила Найрин.

— Да. Он почти убил меня, — Эйнар сказал это буднично и безразлично, как то, что давно прошло, а может и вовсе не правда. Но княжна нервно передернула плечами. Ее муж говорил о прошлых событиях спокойно и размеренно, как человек, который больше не позволяет им вторгаться в свою жизнь: — Меня удалось спасти чудом. После этого Магнуса окружили охраной, а когда ему исполнилось семь, нас отправили в охраняемый военный лицей.

Эйнар вздохнул, сделав паузу.

Найрин в этот момент шарила глазами по зеленому мху и вдруг невдалеке среди больших валунов увидела мелькнувший рыжий хвост. Лиса? Нет, у тех хвосты пушистые, а этот какой-то тонкий, блестящий. И юркнул так быстро за камни, что рассмотреть не удалось.

Когда княжич снова заговорил, Найрин потеряла интерес к кривым камням, поросшим мхом, и к населяющей подгорный лес живности.

— Это у большинства взрослых людей хватает такта, чтоб не тыкать носом окружающих в их пороки, а держать своё мнение при себе. А вот у детей все по-другому, для них еще слишком сложны вопросы морали и приличий. Я давно вырос и постарался забыть годы обучения в лицее, но, наверное, отношение к своей внешности сохранилось оттуда.

— Но сейчас все не так! — поспешила заверить Найрин, забегая вперед и останавливаясь напротив Эйнара. Они подошли к обрыву, над глубоким карьером, с которого открывался удивительной красоты вид с одной стороны на горы Кхидейских земель, а с другой на равнины царства. Девушка безбоязненно остановилась перед обрывом, уперев руки в бока: — Никто больше не станет издеваться над тобой из-за внешности, просто побоится. Ты уважаемый человек, воевода, княжич в конце концов. Почему я не понимаю, отчего ты так настырно стараешься откреститься от нашего брака?

— Нари, — мужчина пристально посмотрел ей в глаза. — Неужели ты давно мечтала выйти замуж, жить в глуши и слушать истории не то о призраке заставы, не о то о проклятии мужа?

— Нет, но…

— Никаких “но” не будет, Нари, — резко перебил Эйнар. — Не нужно тешить себя надеждой, что эта застава всего лишь временное пристанище. Если ты подтвердишь свой брак со мной, тебе придётся остаться здесь навсегда. Я стал изгоем высшего общества не из-за того, что лицом не вышел, не из-за того, что утратил возможность стать князем, а из-за того, что отказал другу короля.

— В чем? — удивилась Найрин. Ее золотые волосы взъерошил прохладный ветер, а глаза заинтересованно расширились.

— Породниться с ним, — скривился Эйнар. — Я тогда стремительно поднимался по карьерной лестнице в воинском деле, мне пророчили звание генерала. И тогда один из друзей царя решил женить меня на своей дочери. Честно говоря, в тот момент я не видел в этом ничего плохого. До того как не встретился с невестой…

Эйнар отвернулся и едва не сплюнул от воспоминая об этой особе, но все же решил вести себя рядом с женой прилично. Потому только поднял глаза вверх, изучив чистое голубое небо.

— Что же с ней было не так? — поторопила заинтригованная Найрин.

— Не с ней, со мной. Она была истинной леди, из тех, которые всегда носят с собой мешочек с нюхательной солью, по поводу и без падает в обморок, боится мышей и любой работы. Вот и свадьбу со мной она восприняла как кару небесную. Сначала закатывала истерики, даже вазой в меня кинула. Теряла сознание и все остальное. Ее отцу было абсолютно наплевать на капризы дочери. Сначала я надеялся, что покричит да перестанет, но это продолжалось из раза в раз. Мне надоело и я заявил, что свадьбы не будет. Отец невесты воспринял это как личное оскорбление, еще и попытавшись обвинить меня в изнасиловании. Ни одному доводу о невменяемости своей дочери он не верил. Даже царь пытался меня переубедить, но меня так довели, что эмоции взяли верх и… в общем наговорил я им много нелестного. После такого меня и сослали на дальнюю заставу с возможностью покидать ее не больше чем на две недели дважды в год. Это моя ссылка до конца жизни, Найрин.

— Из-за такой мелочи? — девушка ахнула, сделав вывод, что совершенно ничего не понимает в делах высшего общества.

— Это ведь для кого как, — хмыкнул Эйнар. — За несдержанный язык в присутствии царя могут и казнить. Но с тех пор титул мой абсолютная фикция. Никаких прав у меня нет ни на земли, ни на родовой дворец, не могу я закончить службу и уехать. Не могу появляться при дворе, и не шлют мне приглашения ни на один приличный прием.

— А на неприличные шлют? — вдруг развеселилась княжна, слушая рассуждения мужа. Эйнар поднял на неё удивленный взгляд, а Найрин едва не рассмеялась: — Гляди, как совпало. Мне как раз не нужно ни появляться при дворе, ни ходить на приемы. А жить в таком красивом месте я даже мечтать не могла.

— Найрин, — мужчина прервал волшебное рассуждение жены одним грустным окликом. — Ты хоть знаешь меня?

Улыбка медленно сползла с лица девушки и она вопросительно подняла брови. Эйнар пояснил свой странный вопрос:

— Я узнавал о твоей семье. Леди Марта тоже выскочила замуж быстро и не раздумывая. Наверное, влюбилась в волостного с первого взгляда. Да и кто осудит молодость. Но что произошло дальше?

Губы Найрин плотно сомкнулись от воспоминания о матери, и она сделала шаг назад. Поворот разговора совершенно ее не обрадовал. Эйнар неумолимо продолжал:

— Не знаю помнишь ли ты, но в последствии Марта пыталась несколько раз сбежать от мужа. Ее ловили и возвращали обратно. Что случилось потом ты знаешь. Моей матери в этом плане повезло больше, но я не хочу повторять ошибки ни твоего отца, ни моего. Я не собираюсь жениться на той, которая вдруг станет чем-то недовольна во мне и сбежит или покончит с собой.

Слова воткнулись в сердце Найрин острыми осколками льда. Так вот, что думают про ее маму в обществе? Что она просто взбалмошная особа и самоубийца, которой “что-то не понравилось? И то, что на самом деле она старалась спасти себя и дочь, но погибла от рук пьяного мужа, никому не известно. А теперь, значит, Найрин, как дочь Марты, будет такой же?

Княжна неосознанно отступила ещё на шаг назад и вдруг не ощутила под ногой земли. Успела испугаться, чувствуя как теряет равновесие, но в следующее мгновение сильная рука обхватила ее за талию, притягивая к себе. Девушка рефлекторно прижалась к Эйнару, ощутив его приятный запах и сильное тело совсем близко, а потом заглянула в выцветшие глаза. Но один из остриев льдинки, кольнул от этой близости сильнее, и Найрин ловко поднырнула под руку мужа, оказавшись у него за спиной. Не медля, она направилась в сторону заставы.

— Найрин! — окликнул Эйнар с сожалением. Девушка остановилась, что-то решив, и произнесла:

— Хорошо, подождём до свадьбы Магнуса, когда я стану не нужна ни ему, ни князю, а потом решим, что делать с нашим браком!

И после этого она уже не останавливалась. Воевода, сокрушенно покачав головой, пошел за ней следом. Он ожидал, что их разговор будет другим, но вышло как обычно.

9. С другой стороны

После этого разговора Найрин и сама больше не горела желанием общаться с мужем. Она все так же продолжала жить на заставе, запретив себе думать о будущем до свадьбы Магнуса. Известие о последней как раз прибыло на границу к концу недели. Бракосочетание с какой-то леди, имя которой Нарин не запомнила, было назначено на середину месяца. Значит, до того, как она станет неинтересной князю, остается всего двадцать дней. Потом она сможет быть свободной. Почему-то эта мысль вызывала необъяснимую грусть.

Найрин изъявила желание поехать в город. Эйнар согласился без вопросов, лишь сказал взять сопровождение. Джон, Скар и Кано были свободны от дозоров на следующий день, и друзья договорились встретиться за воротами.

К тому времени Найрин уже каталась верхом едва ли не как профессиональная наездница. Рано утром она вскочила на лошадь и выехала за ворота, но тут ее ждал неприятный сюрприз. Вламей улыбнулся одними губами:

— Утречко, Нари.

— Но… — девушка придержала лошадь, оглядываясь назад.

— У братьев возникли дела, — пояснил Йен. — Мы тебя сопроводим.

Глод, как всегда, лишь хмуро кивнул.

Найрин пришлось смириться и отправиться в город в сопровождении этих воинов. По дороге на все вопросы она отвечала односложно и неохотно, погруженная в свои мысли.

Эбби встретила подругу радостно. Она отпросилась у отца, чтоб прогуляться с гостьей на рынок.

— Слушай, — решилась спросить Найрин, заламывая руки, когда Эбби выбирала петрушку. — А ты охотников на драконов когда-то встречала?

— Конечно, — буднично ответила девушка, рассчитываясь с торговкой. — Они каждый сезон приезжают. По пути в горы останавливаются, а вот обратно уже обычно в обход городов идут.

— Почему?

— А кто их знает. Может, боятся, что украдут их трофеи, может ещё чего. Я никогда не спрашивала. А что, приезжал на заставу кто?

— Угу. Бардос.

— Одноглазый, — понятливо кивнула Эбби, медленно шагая мимо прилавков. — Неприятный мужик. Вид у него такой, будто какую-то пакость задумывает постоянно. И взгляд словно насквозь видит. Колдун он, точно тебе говорю.

— А ты не знаешь, что можно предложить охотникам на драконов?

— Предложить? — удивилась и одновременно задумалась Эбби. — А тебе зачем? Хочешь у них язык дракона купить?

— Фу, — скривилась Найрин. А ее спутница обиженно фыркнула:

— Ничего ты не понимаешь. Это самое классное средство для гладкой кожи. Слизистая драконов целебными свойствами обладает.

— Да-да, — поскорее согласилась княжна, желая прекратить противную лекцию о пользе частей тела рептилий. — Хорошо, допустим, я хочу купить этот язык. Что я могу предложить?

— Деньги.

— А если он от денег отказался? Сказал, что хочет чего-то эдакого.

— Хммм, — девушка задумалась, а потом окинула Найрин многозначительным взглядом с головы до ног и обратно. — Может, он тебе на что-то нематериальное намекал.

— Нет, конечно, — запротестовала Найрин, вскидывая руки, словно пыталась прикрыться. Эбби пошла на попятную:

— Ну нет, так нет. Вообще не знаю, сложные ты вопросы задаешь. Все золотом рассчитываются. Знаю, правда, что егеря иногда указывают предполагаемые места гнёзд. И если информация верная, то им причитается награда. Можешь по горам побегать, поискать драконов.

— Ну да, мне только их и искать, — раздосадовано кивнула Найрин, осматриваясь.

— Да спросила бы в лоб у охотников “чего надо”, - не понимала ее беду Эбби, потом присмотрелась внимательнее: — Чего ты такая смурная сегодня? Случилось что?

— И да, и нет, — вздохнула Найрин, потом оглянулась на отставших от них сопровождающих, взяла подругу под руку и спросила: — А у тебя жених есть?

— Есть, — зарделась девушка, отводя глаза. — Но он ещё официально руки моей не просил.

— А чего ждёт?

— Денег хочет подкопить, — вздохнула Эбби. — Он плотник, по стопам отца пошел, а заказов сейчас мало.

— Ты чувствуешь, что он тебя любит и хочет с тобой быть?

— Конечно, — все больше удивлялась вопросам подруги Эбби.

— А как?

После этого девушка задумалась, глянув на голубое небо:

— Чувствую… тепло в груди. Знаешь, он ведь у меня замечательный, — на ее лице появилась мечтательная улыбка. Подруги остановились в тени, рядом с кондитерской лавкой. Найрин с легкой завистью смотрела на собеседницу, а та пыталась описать свои ощущения: — Он внимателен ко мне, предлагает мне свой плащ, когда холодно или обнимает сам. Ему важно, чтоб я была веселой и счастливой. Он покупает мне орешки в шоколаде и мы тайком бегаем на речку. Он готов ради меня построить домик и хочет большую семью. А как нежно он меня целует.

На щеках Эбби появился румянец от приятных воспоминаний, и, смутившись, она скорее сменила тему:

— У тебя там на заставе кто-то появился что ли?

— Вроде того, — неопределенно пожала плечами Найрин, отводя глаза.

— Так спроси у него прямо, — выдвинула гениальное предложение девушка. Княжна решила, что ей проще согласиться, чем объяснить все, потому она просто кивнула и потащила девушку дальше.

Вскоре княжна с сопровождением уже возвращались на заставу. Йен и Глод ехали впереди. Задумавшаяся Найрин отстала, листая новую книгу, купленную, чтоб коротать бессонные ночи. В последнее время она стала плохо спать, и часто видела кошмары.

— Нари, ты чем-то опечалена? — спросил Вламей, равняясь с девушкой. Она вынырнула из размышлений и придала лицу радостный вид:

— Нет, все порядке.

— А по тебе не скажешь.

Девушка упрямо улыбалась, смотря по сторонам, словно разглядывала красоты пейзажей, которые покорили ее, когда она впервые попала сюда. Возвышающиеся над хвойным лесом горы и раскинувшееся бескрайнее небо неустанно радовали взгляд. Вламей хмыкнул, но обрывать разговор не спешил:

— Я подумываю перевестись на другую службу. Поближе к столице. Не в такой глуши, а в одном из городов. Сниму себе квартиру или небольшой домик.

— Это хорошо, — кивнула Найрин. — Поздравляю. Думаю, сослуживцам будет тебя не хватать.

— Возможно. А ты будешь скучать?

— Да, — беспечно отозвалась княжна, все еще не улавливая подвоха в словах мужчины. Он поспешил исправить ее оплошность:

— Может тогда поедешь со мной?

— Что? — от удивления девушка чуть не свалилась с лошади, уставившись на наглеца.

— У меня есть сбережения, я не связан приказом служить всю жизнь на заставе, — стал перечислять плюсы своей кандидатуры десятник, пока Найрин приходила в себя от потрясения. — Смогу обеспечить свою жену и устроить ей достойную жизнь. Ей не придется прозябать в лесу на границе.

— Я буду очень счастлива за твою будущую жену, — отрезала Найрин. — Надеюсь когда-нибудь с ней познакомиться. Но если не повезёт, то передашь ей от меня и моего мужа Эйнара пожелания всего наилучшего.

— Не злись, Нари, — неуместно развеселился Вламей. У его собеседницы настроение было абсолютно противоположным. Она смотрела на мужчину с вызовом, а он пояснил: — Мне по вкусу твой нрав. И я знаю, что у вас с Эйнаром.

— И что же? — едва ли не с отвращением спросила княжна.

— Воевода оформил с тобой фиктивный брак из-за нежелания жениться на тебе брата. Но не думаю, что ты хотела такой судьбы. Просто не повезло попасться на глаза князю. Вообще он расчетливый и хитрый человек, который ничего не делает просто так, не знаешь что он в тебе нашёл?

— Не знаю, — резко ответила Найрин, отворачиваясь. Ее начинали раздражать люди, которые лучше неё понимали все, что происходило в ее жизни. Она не отрицала, что поначалу Эйнар пожалел ее, но то, что происходило в пути… неужели ей показалось, что она нравится княжичу? И ей с ним было так хорошо и легко, как ни с одним человеком. Даже сейчас, находясь под охраной троих солдат, она не ощущала себя в безопасности. Но стоило появиться рядом Энайру, как ей вдруг казалось, что она и на дракона может голыми руками пойти, а муж прикроет.

Но воин не догадывался о настроениях и ходе мыслей княжны, продолжая говорить:

— Теперь Эйн всего лишь ждёт, когда Магнус женится, и ты больше не будешь интересовать князя. Тогда можно будет расторгнуть брак и ты вольна будешь принять решение с кем быть сама, а не по принуждению или от безысходности. Потому я и предлагаю тебе присмотреться ко мне.

Найрин уже обернулась к Вламею, чтоб сказать ему несколько не совсем лестных слов, но они застряли у нее в горле.

Фразу о свадьбе Магнуса она слышала в последнее время не раз. Именно после этого события вынужденные супруги договорились обсудить собственный брак. Но почему-то Найрин ни разу не взглянула на это с другой стороны.

«…вольна будешь принять решение с кем быть сама, а не от безысходности…».

Девушка вдруг рассмеялась и пришпорила лошадь, обгоняя едущих впереди солдат. Они окликнули княжну, не понимая, что на нее нашло, и кинулись догонять.

А Найрин вдруг поняла: Эйнар хочет, чтоб она выбрала его не из-за страха перед угрозами Магнуса ее отравить, а сама, по доброй воле.

Что ж, ещё два десятка дней она подождёт. Ларки как раз придумал им новое развлечение — учил ее метать ножи. Ну и любовные романы сами себя не прочитают. Настроение стремительно взмыло вверх.

— Стой, Нари!

Испуганный окрик раздался одновременно с шумом ломающихся вдалеке деревьев и громким ревом. Лошадь под княжной взбрыкнула, чуть не скинув наездницу с седла, но девушка смогла усидеть и замерла с открытым ртом, смотря как над лесом воспарил дракон. Его темная чешуя сверкала под солнцем. Рогатая голова обернулась к тем, кто стрелял в него из леса, и изрыгнула клуб пламени. Взмах огромных крыльев и ящер понесся прочь. Судя по всему, эта добыча ушла от охотников.

10. Пламя и рыжие рожки

После возвращения из города на заставу, княжна все еще не стремилась первой заговорить с Эйнаром. Они продолжали вежливо здороваться. Муж не забывал уточнить все ли у нее хорошо, нужно ли ей что-то особенное. Приносил завтраки в переднюю, если жена не появлялась в столовой утром.

Но теперь при встречах с мужем на губах Найрин возникала такая загадочная улыбка, которая ставила воеводу в ступор, и заставляла недобро коситься на Вламея. Тот наблюдал за девушкой так же озадаченно, совершенно не понимая исход их разговора. Но больше попыток заговорить не предпринимал, решив обождать.

Событие, которое перевернуло привычный ход событий, произошло на исходе недели. Оно вторглось в размеренную жизнь заставы с рассветом.

— Нари! — Эйнар впервые явился к ней в комнату без стука. Девушка подскочила, спросонья не понимая, что происходит. Княжич без церемоний подхватил ее под руку: — На заставу напали. Тебе нужно в укрытие.

У Найрин от подобного заявления подкосились ноги, но муж держал ее крепко.

— Это кхидеи? — спросила охрипшим голосом девушка. Эйнар кивнул, вывел ее из дома и оглянулся. Найрин увидела, что солдаты быстро и слаженно выстраиваются, занимают позиции, подготавливают орудия. Но от этой четкости движений легче ей не стало, скорее наоборот в груди взметнулся страх, подкатывая к горлу.

— Кано! — окликнул Эйнар. — Отведи Нари в укрытие.

Знакомый мужчина, оказавшийся рядом, кивнул воеводе и махнул рукой княжне. Она с неохотой отпустила руку мужа, напоследок глянув ему в глаза, но поспешила за солдатом.

— Что происходит? — спросила она, нагнав друга. Он недовольно поморщился:

— Кхидеи, судя по всему, подкрались через карьер. Там самому идти — можно шею свернуть, а они ещё и оружие тащили.

— Почему именно сейчас? Эйн говорил, что уже года два не было попыток набега.

— Наверное, в своих землях передрались друг с другом окончательно и о соседях вспомнили. Варвары, что с них взять.

— А то я уже подумала, что приношу несчастья, — нервно улыбнулась Найрин, оглядываясь назад. Фигуру мужа увидела сразу и почему-то пожалела, что рядом сейчас стоит Кано, а не он.

— Разве что на свою голову, — в тон ей ответил мужчина.

Громкий свист заставил Найрин вскинуть голову вверх. И только через минуту, когда Кано повалил ее на землю, прикрывая собой, поняла насколько глупым было ее движение. Прямо перед ними на дорогу упал горящий шар.

— Бежим, скорее, — солдат подхватился на ноги и рывком поднял Найрин. Она лишь испуганно взирала на снаряд, едва не убивший их. Вокруг резко стало шумно, но больше всего у княжны шумело в ушах, словно ее сердце колотилось в голове, а не за ребрами. Кано дернул ее за собой, но через десяток шагов, хватка на ее руке пропала.

— Кано? — Найрин охнула, увидев как мужчина оседает на землю. Он шипел от боли и зажимал рукой рану в бедре.

— Беги и прячься, Нари! — крикнул он ей.

— Но я не могу тебя…

— Я сейчас догоню! — прикрикнул Кано, стараясь подняться. — Пошла вон, быстро!

Найрин испуганно бросилась к ближайшим постройкам, но не успела добежать, как на крышу приземлился еще один пылающий шар. Перекрытия не выдержали и с треском рухнули. Огонь вспыхнул ярче, заглатывая новую добычу. Княжна отпрыгнула назад и возле ее уха что-то свистнуло.

«Стрела» — запоздалая мысль ударила в голове набатом, она сорвалась с места и кинулась прочь, подгоняемая звуками брани, криками и грохотом.

Остановилась недалеко от ворот, за сараем, стараясь отдышаться и понять куда бежать. Аккуратно выглянула и испуганно застыла на месте. Кхидеи смогли прорваться на заставу. Они были худые, смуглые, густо заросшие щетиной и бедно одетые. По сравнению с защитниками царства они выглядели нищими, вторгшимися на склад с продуктами в попытке отвоевать себе колбасы.

Но некоторым из них все же удалось найти себе добычу. На глазах Найрин трое кхидеев теснили Ларки, который почему-то оказался дальше основного отряда. Княжна в панике, оглянулась:

— Вламей, на помощь! — закричала она, заметив фигуру десятника, но тот словно не услышал ее, скрывшись в одном из зданий.

Нападающие выбили из рук солдата меч, и тогда Найрин не выдержала, она выскочила из-за укрытия, подхватила с земли камень и, метнув его в нападающих как учил Ларки, завопила:

— А ну проваливайте отсюда!

Кхидеи одновременно повернулись к ней. В запале княжна схватила еще один камень, отправив его следом за предыдущим. Заминки хватило, чтоб Ларки поднял меч и ранил одного из них, остальные отскочили. Затем завязался бой два на одного, в котором друг княжны явно лидировал, вдохновленный смелым поступком Найрин.

— Ха! — победно воскликнула девушка, но в следующее мгновение ее схватили чужие руки. Второй раз в жизни ее так беспардонно пытались похитить. На этот раз нападавших было двое и брыкалась она намного усерднее.

— Нари! — услышала далекий окрик Ларки. Вместо страха в крови все еще сохранился азарт, после выходки с камнями, и она даже смогла освободить ногу, чтоб пнуть обидчика. Но что-то острое воткнувшееся в голень, заставило взвыть и оставить попытки освободиться. На глаза выступили слезы: эти похитители явно не собирались с ней церемониться.

Ее путешествие на руках незнакомцев оборвалось резко. Она упала на землю, а когда попыталась обернуться, чтоб увидеть похитителей, ее голову нежно задержали:

— Не смотри, — попросил Эйнар, поднимая ее с земли. Отвел жену на несколько шагов, стал перед ней и осмотрел: — Ты цела?

Она только испуганно кивнула. Княжич весь был испачкан темно-красной жидкостью, и от этого вида Найрин замутило. Она даже забыла про ранение. А белесые глаза обеспокоенно вглядывались ей в лицо. Руки Эйнара крепко сжали плечи жены:

— Нари, ты должна сейчас спрятаться.

— Не оставляй меня, — прошептала девушка, смотря на него с надеждой. У Эйнара защемило сердце, но он постарался спокойно объяснить:

— Не бойся, Нари. Сейчас ты должна быть смелой. До форта ты отсюда не добежишь, но вон там склад, иди к нему, лучше заберись в подвал. А я сейчас нужен на другой стороне заставы. Я найду тебя где бы ты ни была и никому не дам в обиду. Поняла? Беги.

Наверное, Найрин не отцепилась бы от мужа, если бы не двое кхидеев выскочивших прямо из-за угла.

— Беги! — повторил Эйнар и подтолкнул супругу в противоположную от врагов сторону.

Добравшись до укрытия, девушка наткнулась на горящее здание, оглянулась и увидела несущегося прямо на неё всадника. Вскрикнув, она со всех ног бросилась наутек за ворота.

Неясно кто заблудился первым: Найрин или ее преследователь, но больше они друг друга не увидели.

В лесу было тихо, доносились лишь отголоски боя на заставе. Но подлые горы сделали своё дело: откуда именно раздавался звук не было понятно. В рассветной дымке и прохладе ночного леса, Найрин зябко поежилась. Первый раз она оказалась тут одна. Раньше в сопровождении солдат она всегда рассчитывала, что дорогу знает кто-нибудь из них. В какую сторону идти сейчас она не знала.

Но стоять на месте было страшно, да и холодно. В одной плотной льняной сорочке, можно было пробежаться по заставе, но куковать в лесу было опрометчиво. Болел глубокий порез на ноге и девушка начала хромать, но идти пока могла. Хорошо хоть обувь успела надеть, а то сейчас сбила бы себе все ноги, бегая по шишкам и камням.

Кстати, о камнях. Найрин пригляделась к кривым валунам и узнала их: здесь они прогуливались с Эйнаром. Девушка старалась вспомнить откуда они шли, когда из-за валуна показались яркие оранжевые рожки, а за ними выглянула заинтересованная рыжая мордочка. Княжна замерла на месте, открыв рот от удивления.

Впервые она видела живого дракона настолько близко. Он смотрел на неё желтыми змеиными глазами также заинтересованно, словно и маленький ящер впервые видел человека. Дракончик был размером с большую собаку, и на его голове выделялись закрученные рожки. Кожистые крылья он сложил вдоль тела, а непропорционально мощные когтистые лапки нервно переступали на месте.

— Привет, — сказала Найрин и почувствовала себя очень глупо. Это ведь дракон, а не человек, он не понимает слов. Но рыжая головка заинтересованно склонилась на бок, а пасть приоткрылась, показав длинный язык.

— Ты ведь меня не съешь? — решила зачем-то уточнить княжна, не зная как себя вести. Стоит ли ей убежать, или лучше не делать резких движений? Дракончик не выглядел опасным, скорее даже милым, его яркая чешуя блестела и переливалась в лучах рассветного солнца от желтого к алому через оранжевый.

Малыш присматривался к Найрин, не спеша убегать, а она разглядывала его. Но, наконец, дракончик что-то решил, оглянулся назад, и издал воркочуще-воющий звук.

Княжна вздрогнула от неожиданности и шагнула назад. Зверек обернулся к ней и повторил вой. А потом мотнул головой, словно призывая «иди за мной».

— Ты приглашаешь меня? — спросила Найрин скорее у себя. Но ящер коротко фыркнул, повторив движение головой.

Не зная делает она что-то разумное, или самое глупое в своей жизни, девушка медленно приблизилась к валунам. Рыжик соскользнул с одного из них и юркнул в неприметный вход в пещеры.

— Наверное, мне туда не надо, — подумала вслух Найрин изучив темный провал. Дракончик быстро высунул голову на длинной шее и, княжна могла поклясться, скорчил очень недовольную рожицу. Снова негромкий вой и кивок головой.

— Нет, — уверенно сказала девушка. — Я боюсь темных непонятных пещер.

Потеряв терпение, дракончик стремительно выскочил навстречу. Найрин испуганно отшатнулась, и, запнувшись о сорочку, уселась на валун. Ящер тем временем подскочил к ней, коготками разорвал подол сорочки и уставился на порез с запекшейся кровью. Княжна постаралась отдернуть конечность, но дракончик зашипел на нее, схватив лапами. А потом вдруг несколько раз лизнул ранку. Найрин почувствовала как кожу защипало, а после этого края пореза прямо на глазах потянулись друг к другу. Через пару секунд о ранении напоминали только следы запекшейся крови.

— Спасибо, — пробормотала Найрин, все еще неверяще рассматривая голень. Дракончик требовательно пискнул и снова юркнул в проход. Девушка поднялась на ноги, отряхнув сорочку и вздохнула:

— Услуга за услугу, значит?

11. Жена с секретом

Эйнар проводил выезжающую за ворота Найрин взглядом и отвернулся. Жена становилась прекраснее с каждым днем, но в голубых глазах часто мелькала грусть, хотя и это не могло испортить ее облик. Иногда княжич размышлял о том как бы отреагировал брат, увидев бывшую невесту такой, но он скорее гнал эти мысли прочь. Еще чего не хватало! Раз Магнусу хватило ума избавиться от Найрин, то пусть теперь и довольствуется этой… как ее?

Эйнар обернулся к столу и взял в руку известие о скором бракосочетании родственника.

— Леди Марика, — задумчиво озвучил княжич. Он не знал эту девушку, но отчего-то и не хотел узнавать. Если брат будет счастлив в этом браке, то он только порадуется за него.

Та, кто действительно интересовала воеводу в последние дни с ним не разговаривала. Отводила глаза при встрече, предпочитала уходить с заставы при любой возможности, проводить время на кухне или запираться в своей комнате.

Несколько раз он собирался поговорить с ней, понимал, что явно не так выразился при их последнем разговоре, но замирал у самой двери, не зная как извиниться. Не умел он вести себя с женщинами, сказывался недостаток практики. Это Магнус мог одним движением брови растопить сердце любой, а вот Эйнар скорее сумел бы легким рукопожатием сломать кому-нибудь кисть.

Вот если бы жена сказала, или хоть намекнула… хотя, нет, Эйнар знал: женские намеки это тоже сложно. Потому лучше, чтоб сказала прямо чего она хочет. Но Найрин молчала, и это было намного ужаснее, чем если бы она снова накричала на него, как тогда, перед их прогулкой к горам. В гневе жена даже понравилась Эйнару: маленькая и хрупкая, но такая решительная и гордая девочка. Пусть бы кричала, топала ногами, что-то требуя. Но нет, княжна молчала.

Еще ужасно бесили некоторые взгляды солдат на девушку. Особенно от тех, которые пока не обзавелись семьями. Эйнар сам не понял в какой момент он стал замечать подобные взоры едва ли не затылком, и сразу крепче сжимал зубы. И если злость на рядовых можно было согнать на тренировке, то больше остальных беспокойство вызывал Вламей. Но Эйнар не вмешивался, хотя и старался не оставлять жену наедине десятником.

Княжич слишком хорошо знал, что такое свобода. Он смог распробовать ее вкус в тот момент, когда потерял. Уже несколько лет он был заложником этой заставы, не мог даже выехать в ближайшие города. Стража в них обязана была докладывать о каждом его визите, а сам Эйнар каждый месяц отчитывался о пребывании на границе. Первые полгода он рассуждал так же, как Найрин: тут тихо, красиво, почему бы и не пожить? Но потом пришло осознание, что он тут навсегда, он не выбирал службу здесь, он получил ее в наказание, без права обжаловать приговор. Княжна еще слишком юна и неопытна, чтоб осознать на что обречет себя, если добьется желанного подтверждения брака. Кто знает, что случится через несколько лет, когда ей надоест постоянно находиться на заставе, выезжая только в город. А если учесть то, что царь пока не знает об их браке, то невозможно предугадать не запретит ли государь и ей покидать пределы заставы.

Что в таком случае ей остается делать, если все здесь надоест? Скинуться со скалы или сбежать, сменив имя? Хорошо, если второй вариант: Эйнар сможет подобное пережить, но вот то, что толкнул жену к самоубийству он себе никогда не простит.

Княжич взял со стола второе письмо от Магнуса. Оно было написано в спешке, размашистым почерком, на дешевой бумаге без гербовой печати. Не официальное письмо, а так, записка, которую гонец выудил из секретного кармашка сумки и передал лично воеводе в руки.

“Дорогой брат, о моей свадьбе ты уже прочитал в официальном письме, потому ничего добавлять не буду. Твоих поздравлений не жду, но, надеюсь, в скором времени встретиться. Пишу тебе в тайне от нашего отца и прошу сжечь это письмо после прочтения.

После вашего отъезда, я с отцом отправился в столицу. Там он имел долгую аудиенцию с царем и его советниками. Мне предельно ясно одно: сейчас в высших кругах происходят волнения. Это как-то связано с завещанием царя Калана.

Царь Лоркан интересовался тобой, но отец пока не сказал о твоей свадьбе. Не знаю какие у него мотивы скрывать это, но постарайся как-то написать государю сам. Думаю, он может разгневаться, если вдруг узнает об этом из слухов.

Кстати, молодой и умной жене передай мое восхищение: красное вино идеально подходит к белым простыням. Мне уже кажется, что это не я избавился от нее, а она от меня.

С уважением, твой брат, Магнус”

Пробежавшись по строчкам взглядом, Эйнар поднес письмо к свече и проследил как пламя полностью поглотило бумагу, навсегда стирая послание.

Царь Лоркан, единственный сын царя Калана Великого, хранил завещание в большом секрете. Об этом ходило много слухов как при дворе, так и вообще по царству. Но Эйнар относился к ним скептически: царь никому не обязан разглашать все родовые тайны.

У княжича было много поводов не принимать на веру кривотолки. С одним из них он сталкивается каждый раз с наступлением темноты. Когда над заставой стал раздаваться странный вой и слух об этом дошел до столицы, там тоже вдруг родилась идея, что это призрак Калана отправился искать свою возлюбленную, хотя его вдова, царица Ялиона была до сих пор жива и находилась в царском дворце, а больше официально задокументированных фавориток за великим царем не наблюдалось. Лишь ходила молва.

Следующим превратилось в пепел письмо от знакомого бюрократа, которого Эйнар тайно попросил узнать родословную Найрин, стараясь выяснить почему именно ее, дочь обычного волостного решил сделать своей невесткой князь Мильнар. Княжич не рассмотрел в биографии ни самой девушки, ни ее родителей ничего необычного. Ее отец — Клайд унаследовал свой титул от отца, всегда был повесой, и сейчас, по данным знакомого увяз в долгах. Возможно, князю Дольскому стоит задуматься над смещением такого управляющего?

Мать девушки умерла, после неудачной попытки побега. Она вышла замуж еще раньше Найрин, в семнадцать. Родить волостному наследника не смогла из-за здоровья. Ее родителями значились купец Олтон и Розалина Савина. Последняя больше всего выделялась среди всего списка имен. Младшая дочь богатого и уважаемого боярина вдруг вышла замуж за обычного купца. Но и она не дожила до свадьбы своей дочери. Эйнару уже начало казаться, что это какое-то проклятие преследует женщин этого рода. Но такие мысли он сразу отметал. В остальном не было ничего, что могло стоить внимания.

И все же нужно было прижать к забору одноглазого Бардоса и спросить отчего он так пристально вглядывался в Найрин. Этот прохвост начинал свою карьеру шпиона еще во времена правления Калана Великого, и долго возглавлял тайную службу царя. Сейчас официально он больше не служит, и волен заниматься чем угодно. Он выбрал — охотиться на драконов. И Эйнар даже не знал сложнее ли это дело нежели то, чем он занимался раньше. Но был уверен в одном — царские гончие бывшими не бывают. Потому уже минимум два человека отчего-то были заинтересованы в личности его жены.

Сметя пепел сто стола, Эйнар потушил свечу и вышел во двор. Едва шагнув за порог, он столкнулся с Джоном и Скаром, которые тащили мешки на склад.

— А вы что тут делаете? — опешил воевода. — Почему вы не с Найрин?

Парни даже побросали свою ношу, вытянувшись перед командиром:

— Нас Вламей работой нагрузил.

— Без моего ведома? — недобро прищурился Эйнар, но ту же спохватился: — А Нари? Она поехала сама?

— Нет, — братья переглянулись, но все же признались: — С ней отправились Вламей, Йен и Глод.

От этой новости у Эйнара свело челюсть. Он лишь махнул на парней рукой, и те скорее ретировались, а княжич направился по делам.

В это день время отчего-то тянулось очень медленно. Отвлекаясь, воевода то и дело поглядывал на ворота, но Найрин все не возвращалась.

— Дракон! — закричал Фред. — Орудия к готовности!

Эйнар увидел взмывшего в небо черного ящера и прикрикнул на замерших солдат, чтоб пошевеливались. Эту здоровую рогатую рептилию он знал, когда-то уже отстраивал после него заставу. Раньше видел его с белой утонченной самкой. Парочка жила в горах где-то неподалеку. Сейчас черный был один. Мимо воли в голову закралась мысль, что его пару подстрелили охотники, и почему-то на душе стало совсем гадко.

Ящер тем временем разъяренно взревел и плюнул огнем в тех, кто его преследовал. Эйнар не знал, была ли это группа одноглазого или другие охотники, но понимал, что черный очень сильный и опытный дракон. Уже много лет его не могли поймать. Так случилось и в этот раз — ящер взмыл вверх и полетел прочь, не обратив никакого внимания на заставу.

Вскоре вернулась Найрин с сопровождающими. Вламей хотел помочь девушке спешиться, но она ловко спрыгнула сама, вызвав у Эйнара приступ несвойственного ему злорадства. Но подбежала жена не к нему, а к Ларки:

— Вы видели дракона? Он был такой большой…

Она с азартным блеском в глазах рассказывала замершему у колодца солдату об увиденном звере. Эйнар подумал, что никогда не устанет ею любоваться. Наконец, заметив его, Найрин тепло улыбнулась, но сразу вернулась к разговору с другом.

После этой поездки княжна стала какой-то странной, и голову Эйнара все чаще посещал вопрос: что там произошло? И может ли Вламей быть причиной резкой смены настроения жены? Но сколько воевода не наблюдал, не смог увидеть их вместе.

А потом пришли кхидеи. Они пробрались карьером, который всегда считался непроходимым, и протащили за собой орудия. Варвары превзошли сами себя. В их арсенале была даже катапульта, которая правда развалилась после десятка залпов.

— Куда пленных? — спросил Фред, протирая меч куском ткани.

— К забору их. Пересчитай наших.

— Обижаешь. Уже. Шестеро раненых. За врачом в город послал.

— Хорошо. Собери отряд, нужно спуститься в карьер и проверить не засел ли там больше никто.

— Будет сделано.

Эйнар посмотрел как тушат горящие здания и подумал, что у плотников снова добавится работы. А потом его взгляд упал на склад, в котором он приказал спрятаться Найрин, и его сердце замерло в груди, чтоб в следующую минуту забиться с утроенной силой, когда он ринулся туда. Голыми руками откинул все еще дымящиеся балки, не обращая на жар и горький дым.

— Нари!

Прикрыв лицо воротником, пытался рассмотреть хоть что-то в дыму. Подскочил к деревянному щиту, прикрывающему спуск в подвал, откинул его и заглянул вниз, но и там девушки не было.

— Эйн! — зовущий попытался сунуться следом за воеводой, но закашлялся и отошел. — Эйн, ее там нет!

Княжич вывалился из здания и закашлялся, протирая глаза от сажи. Увидел стоящего рядом Ларки.

— А где она?!

— За ворота убежала. Я видел…

— Видел и не пошел за ней?! — сорвался на крик воевода. Солдат испуганно отступил назад и помотал головой, признавая свою вину. Фред оказался рядом, едва ли не силой удерживая Эйнара. Немного придя в себя, воевода скинул с себя чужие руки, прорычал:

— Идиот! Фред, закончи тут, я скоро вернусь!

И он опрометью выскочил за ворота.

12. Призрак дальней заставы

В пещере было темно, прохладно и сыро. Найрин приходилось держаться руками за каменные стены, пробираясь вперёд. Чешуя дракончика тускло светилась, не позволяя потерять его из виду. Он уверенно вёл девушку куда-то вперёд. Ход был узкий и забирал вверх.

Ощущение времени в темных коридорах смазывалось. До рези в глазах княжна старалась вглядываться во мглу, и, когда, наконец, увидела свет, даже не сразу поверила в его реальность. Но все же вскоре они выбрались наружу.

— И где мы? — спросила Найрин, оглядываясь по сторонам.

Впервые Найрин оказалось так высоко. Она замерла, завороженно осматривая простирающиеся вокруг горные пейзажи, залитые солнечным светом.

Ее провожатый недовольно заворчал, ухватив Найрин за испачканный и порванный подол сорочки, и потащил за собой.

— Иду, иду, — примирительно произнесла девушка, нехотя отворачиваясь и следуя за ящером. Теперь горная крутая тропка вела вниз по каменному склону. Найрин изучила спуск с недоверием, но дракончик настаивал, начиная рычать и показывать острые зубки. Противопоставить таким аргументам княжне было нечего и пришлось покориться. Участок пути она вообще предпочла преодолеть, присев и придерживаясь руками. Наконец, проводник остановился на большом выступе и что-то провыл.

— Мы на месте? — спросила Найрин, осматриваясь. Но в ответ она услышала не голос своего нового знакомого, а стройный вой, раздающийся из неприметной расщелины. Испугавшись, она отпрыгнула к скале, недоуменно шаря глазами. Трещина в скале была настолько узкой, что даже девушка не смогла бы в нее протиснуться, а именно оттуда раздавался гулкий звук. И вот он, отражающийся от гор, был Найрин очень хорошо знаком.

— Что там? — спросила скорее у себя напуганная девушка. Дракончик скорее подбежал к впадине и заурчал. Оттуда ему отвечали, но никто не собирался вылезать и есть Найрин. Понаблюдав за зверьком, она аккуратно сделала несколько шагов вперёд. Солнечный луч осветил щель в скале и княжна с удивлением рассмотрела маленьких дракончиков, похожих на того, который привел ее сюда.

— Так ты тут не один, — изумилась девушка, подходя ближе. И тут в просвете показался большой зеленый глаз с вертикальным зрачком. Вскрикнув, девушка снова отбежала.

Рыжий, рыкнул на неё, а потом что-то заворчал, будто объясняя большому дракону, который притаился внутри скалы.

А притаился ли?

Найрин заставила себя оторвать взгляд от расщелины и осмотреться.

— Пресветлая, — пораженно выдохнула княжна, увидев на одной из обломанных скал остатки ловушки, которой хвастался у них за столом один из охотников на драконов: «способные создать небольшой взрыв и организовать обвал».

Уже смелее она подошла к дракончику, присев рядом с расщелиной.

— Вы пленники скалы, — произнесла с сожалением, осматривая огромные валуны, заточившие большую драконицу с выводком.

Рыжий малыш заурчал, словно понял ее, и потерся тёплой мордочкой о ее руку. Малыши внутри заскребли лапками и завыли.

Найрин постаралась вспомнить сколько времени на заставе слышали этот вой.

— Вы тут уже несколько месяцев. Как же вы выжили? — спросила она по привычке вслух и снова окинула взглядом выступ. Только сейчас она заметила разбросанные кости, а на камнях, закрывающих вход в бывшую пещеру глубокие борозды от когтей.

Голоса, которые донес до них ветер, заставил Найрин вздрогнуть и вскочить на ноги. Она завертела головой, но ничего увидеть отсюда было невозможно. Стоило вновь выбраться наверх. Возможно, это ее ищут. Тогда она попросит помощи. Муж точно не откажет в подобном. Он не пылает любовью к драконам, но и врагами их не считает.

— Сиди тут, я за помощью! — заявила Найрин и скорее полезла наверх, царапая руки о камни. Ей казалось, что голоса то отдаляются, то приближаются. Ветер носил звук от одной скалы к другой.

Выбравшись на поляну с которой открывался хороший вид, она обошла ее кругом, всматриваясь в пейзажи, и стараясь обнаружить людей. А когда, наконец, увидела их, обмерла от ужаса. В их сторону шли охотники. Темный плащ Бардоса ярким пятном выделялся на фоне зелёных трав.

— Уррр, — громко оповестил дракончик, дергая лапой подол сорочки.

— Тихо! — в панике, Найрин упала на землю, и бесстрашно закрыла руками пасть ящеренка. Он замер, ошарашенно округлив глаза. Похоже, подобной наглости он не ожидал.

Охотники были еще далеко, но двигались ровно туда, где в углублении, в ловушке, сидело беспомощное семейство.

Рыжий постарался высвободиться из рук княжны, но та сильнее, подмяла его под себя, выглядывая из-за уступа.

— Тихо! — повторила она и дракончик перестал извиваться. — Тут охотники. Надо придумать как их отвлечь.

Отзываясь на эту фразу с противоположных гор взмыл вверх чёрный дракон. Он ринулся к людям и плюнул огнём. Найрин одновременно обрадовалась и пришла в ужас. Первый раз она видела смерть людей.

Но оказалось, что ее облегчение было преждевременным. Все шестеро из отряда одноглазого, упали на землю и прикрылись плащами. А потом вскочили, абсолютно невредимые, и пока дракон закладывал вираж, вскинули оружие. Залп и теперь уже дракону приходится уклоняться. После неудачных выстрелов, пятеро продолжили бить из громоздких арбалетов, а один из охотников вытащил приспособление для метания сетей. Дракон взлетел выше, замер над охотниками, а потом вдруг сложил одно крыло, выдавая ранение, и стал снижаться. Стараясь криво держаться на лету он взял курс в противоположную от нас сторону. Охотники собрались и побежали за ним.

Найрин забыла дышать, наблюдая за боем. Пользуясь ее заминкой, дракончик освободил мордочку и протянул тихое «иууу».

— Это твой папа? — почему-то решила Найрин. Рыжий согласно заурчал. Девушка рефлекторно погладила его по голове, как кошку, отмечая какая теплая и приятная у него чешуя. Княжне уже начало казаться, что она понимает этого зверька.

Спустя некоторое время черный дракон, прекратив изображать раненого взмыл в небо, улетая прочь.

Не найдя помощи, Найрин с дракончиком вернулись к расщелине. Княжна бродила по уступу, стараясь сообразить как же можно помочь драконам. Можно было бы соорудить рычаг, но сама она не справится. Стоит позвать кого-то, но, что если она уйдет, а сюда вернуться охотники? А если она останется и встретит их, как сможет помочь ящерам? О том, чтоб использовать этих существ в качестве откупных одноглазому у нее и мысли не было.

Девушка обернулась к ущелью от самого обрыва, к которому подошла задумавшись, и замерла пораженная вдруг дошедшим осознанием.

Этот чёрный дракон, которого она видела уже дважды отбивающимся от охотников — глава их семейства. В той заваленной пещере его пара и их дети. Он приносит им еду, раздирает ее на куски, снимая с костей и проталкивает сквозь щель, а после этого улетает отвлекать охотников.

Дроконоловы гостившие на заставе говорили, что они всегда проверяют ловушки, оставленные в прошлом сезоне. Значит, они должны добраться и сюда. А черный, каждый раз при их приближении будет отвлекать их, уводить прочь, рискуя собой.

Найрин вдруг вспомнился ее вопрос адресованный Эбби, о том, как она понимает, что ее жених любит ее. Теперь и ее ответ, и сам вопрос казались Найрин очень глупыми. Сейчас она точно знала, как выглядит единственно правильный вариант.

История призрака дальней заставы оказалась намного романтичнее и грустнее всех придуманных версий, которые она слышала раньше.

— Знаешь, рыжий, — княжна смахнула со щеки слезинку, решительно подходя к дракончику. Пять пар глазок заинтересованно смотрели на неё, толкаясь у расщелины. Внутри пещеры было темно и девушка не могла рассмотреть раскраску других, но драконица точно была светлой. Найрин ещё раз примерялась к камням: — Если одновременно приподнять этот камень и как-то захватить и дернуть тот, то можно будет расширить проход. Вот только сама я этого…

Резкий порыв ветра чуть не опрокинул девушку на землю. Она попятилась, оборачиваясь, и испуганно застыла. Сердце ушло в пятки. На уступ приземлился огромный чёрный дракон. Мощные лапы с острыми черными когтями, ступившие на землю, внушали почти животный страх. Зверь склонил голову с закрученными рогами к Найрин, принюхиваясь. Его серые глаза взирали на девушку со злостью, а в громадной пасти разгоралось пламя.

Страх парализовал и тело, и мысли. Найрин уже готова была прощаться с жизнью, но вдруг от монстра ее заслонила мужская фигура.

13. Спасти дракона

Эйнар не думал о том, что даже он, получивший в награду от пресветлой недюжинную силу, в одиночку не выстоит против разъяренного дракона. Точнее эта мысль мелькнула на задворках его сознания, но она не смогла затмить страх за жизнь жены.

Чёрный отчего-то медлил, смотря на Найрин, но когда перед ним оказался воевода, раскрыл пасть, готовый плюнуть в человека огненным сгустком.

Эйнар оттолкнул застывшую Найрин и вскинул руку с мечом, готовый уйти от первого огненного залпа и напасть на ящера, но каковым было его удивление, когда навстречу черному выскочил маленький золотой дракончик. Он мгновенно оказался у пасти взрослой особи и поставил лапки ему на челюсть. Дракон подавился собственным пламенем, откашливая клубы чёрного дыма. Эйнар решил, что это прекрасный момент, чтоб нанести удар и спугнуть монстра, но на его руке повисла жена:

— Не надо! Не трогай его, он не враг.

— Не враг, конечно. Он дракон, Нари! Это опасный хищник, который готов был тебя сожрать.

— Нет, Эйн. Ты совсем не разобрался в ситуации. Он не тронул бы меня! — тут Найрин слукавила, потому что и сама не была уверена в намерениях чёрного. — Он защищает свою семью.

— А я свою! — отрезал Эйнар, напряженно глядя на дракона. Тот сверлил воина в ответ таким же недоверчивым взглядом. Возле уха взрослого дракона сидел малыш и что-то ему втолковывал, на своём, драконьем.

— Эйн, — жена решила зайти с другой стороны. Она добавила в тон ласковых ноток, и несколько раз успокаивающе провела рукой по плечу мужа: — Посмотри вон туда.

Княжич нехотя все же оторвал взгляд от дракона и обернулся к расщелине. Маленькие дракончики, испугавшись шума притихли, а вот драконица прильнула к щели. В солнечных лучах блестела ее светлая чешуя. Эйнар понял все правильно и опустил меч:

— И давно она там сидит?

— Несколько месяцев, и она там не одна, — грустно улыбнулась Найрин, машинально продолжая гладить руку супруга. — Сюда скоро придут охотники и найдут их.

— И что? — не понимал воин. Он увидел остатки ловушек и тоже понимал, что визит сюда драконоловов неизбежен. Но охота разрешена законом, и сколько бы ему не было жаль этих животных, он никак не смог бы помешать звероловам.

Ни чёрный дракон, возмущенно дыхнувший на воеводу дымом, ни Найрин, не разделяли настроения княжича.

— Эйн! — закричала девушка, отстранившись от мужа, словно он вдруг превратился в незнакомца. — Я почти уверена, что они разумны! Этот малыш сам привёл меня сюда!

Серые глаза подозрительно покосились на рыжего, а ему вдруг резко понадобилось отбежать подальше от родителя. Кажется, Найрин случайно не попала в версию, рассказанную новым знакомым, но отступать уже было некуда, потому она продолжала:

— Мы должны их освободить! Там целых пять новорожденных дракончиков!

В запале жена рассказала даже про героические усилия чёрного в отвлечении охотников, про то как он заботился о своей запертой семье и про то, что драконьими усилиями не смог разобрать завал.

Оба, дракон и человек, слушали ее внимательно и с удивлением. После чего переглянулись солидарно, и, когда Найрин выдохлась, Эйнар произнес:

— Я в одиночку тут тоже мало чем помогу.

Тихий утробный рык, раздавшийся со стороны, заставил княжича сначала рефлекторно вскинуть руку к мечу, а потом задумчиво изучить взглядом черного:

— Вдвоем может и справимся.

Спустя час подготовки к спасительной операции, когда Эйнар окончательно перестал хвататься за меч от каждого рыка дракона, а тот смотрел на человека почти с уважением, ветер вновь донес звук далеких голосов. Княжич переглянулся с женой:

— Это могут быть парни с заставы.

Найрин хватило одного взгляда на ощерившегося черного ящера, чтоб понять, кто именно направляется к ним. Смотря на мужа, она произнесла:

— Нет, это охотники, — после этого княжна подбежала к дракону. Заговорила, уверенная в том, что он ее поймет: — Вам нужно закончить дело и освободить твою семью. Я отвлеку их!

Серые глаза осмотрели Найрин с сомнением, дракон явно не был уверен, что хрупкая человечка справится с подобным заданием.

— Ты точно этого хочешь?

— Да, Эйн, я смогу задержать их, и если понадобиться, попрошу провести меня на заставу. Бардос вряд ли мне откажет.

— Вот это меня и напрягает, — фыркнул княжич. Найрин улыбнулась, подошла к нему и, протянув руку, коснулась изуродованной шрамами щеки, проведя кончиками пальцев от виска до подбородка.

— Спаси их, пожалуйста. А я отвлеку охотников.

После этого девушка скорее побежала вверх по горной тропке.

Эйнар проводил ее обеспокоенным взглядом, и обернулся к расщелине. Драконица, заточенная внутри скалы что-то грустно проурчала, а дракон, смотря на княжича, язвительно фыркнул. Мужчина недовольно глянул на ящера и изрек:

— Нет, ну по сравнению с тобой, даже я красавец.

Черный возмущенно ощерил клыки, но обмен любезностями быстро завершили и приступили к дальнейшей реализации задума.

Найрин бежала со всех ног, стремясь застать охотников как можно дальше от ловушки, в которую попали драконята. Несколько раз она падала, поскальзываясь на камнях, получая синяки и ссадины, но закусывала губу и продолжала движение.

Княжна выпала из кустов прямо под ноги охотникам в совершенно неприглядном виде. Те поначалу не узнали ее и едва не наставили оружие, но одноглазый вдруг расплылся в улыбке и упреждающе вскинул руку:

— Это своя, — прокомментировал он для подельников, а потом подошел к Найрин, помогая ей встать: — Леди, какими судьбами?

— Вот, мимо проходила, — выдала первое, что пришло на ум девушка, надеясь, что ее закрытая сорочка может сойти за сарафан свободного кроя.

— Далековато забрели от заставы.

— И кажется заблудилась, — княжна беспомощно оглянулась, словно только что заметила где находится и сокрушенно покачала головой. — Не поможете мне найти дорогу обратно к заставе?

Одноглазый смотрел на неожиданно встреченную жену воеводы, словно старался прочитать ее мысли. Внимательно вглядывался в стыдливо опущенные глаза, смазливое лицо, испачканное грязью, и о чем-то размышлял.

— Мы не можем бросить вас тут одну, — наконец, решил он. — Хорошо, мы немного отклонимся от маршрута и выведем вас на прямую тропу.

— Это было бы прекрасно! — воспрянула духом Найрин, и сейчас никто не смог бы заподозрить ее во лжи, ведь радость девушки была совершенно искренней.

Бардос шел рядом с княжной, а пятеро его сопровождающих чуть отстали. Они рассматривали карту и о чем-то оживленно спорили. Девушка старалась прислушаться, но они то и дело переходили на непонятный ей язык. Одноглазый, исподтишка внимательно наблюдавший за каждым движением спутницы, спросил:

— Вам интересно о чем они говорят?

— Скорее, что это за язык, — смутилась она, застигнутая врасплох.

— Одно из наречий кхидеев, — легко признался Бардос и девушка вздрогнула всем телом, вспомнив события минувшего утра. После встречи с драконами вторжение на заставу словно вылетело у нее из головы, но теперь страх вернулся. Она ведь даже не узнала у мужа чем закончилась схватка! Обняв себя руками за плечи, Найрин с опаской оглянулась на сопровождающих:

— Они кхидеи?

— Нет, — усмехнулся Бардос. — Просто долго работали с ними. У кхидеев изделия из драконьих костей и зубов в большом почете. Мы часто продаем их. Вы не поверите, сколько можно выторговать за абсолютную безделушку.

— Почему же у варваров в таком почете драконьи кости? — спросила Найрин, просто, чтоб поддержать разговор. После знакомства с рыжим малышом она не могла спокойно слушать рассказы Бардоса, они казались ей отвратительными. Но княжна заставляла себя продолжать разговор, а идти медлительно, делая вид, что натерла ноги. Сейчас она готова была даже изобразить обморок, чтоб охотникам пришлось лично нести ее на заставу.

Одноглазый отвечал все таким же вкрадчивым ласковым голосом:

— Думать о кхиедях как о варварах не совсем верно, — решил он зайти издалека. — Да, долгое время они жили племенами, и даже сейчас не все из них объединились под властью Повелителя. Но их все же связывают общие верования и культурные ценности. Я бы сказал, что через несколько лет, Повелитель северных земель приструнит последние племена, и тогда остальным государствам придется с ним считаться. Царь, кстати, уже думал над тем как бы нам заключить союз с воинственными соседями.

— Насколько мне известно, воины из кхидеев не самые эффективные, — тихо фыркнула Найрин, вспомнив, как опешили трое варваров от ее метких бросков. Бардос с девушкой даже почти согласился:

— Это пока они не организованы. Но если их объединит сильный лидер, даст им вооружение и укажет цель…

Одноглазый загадочно замолчал, предоставляя Найрин самой додумать окончание его речи. Но ничего сказать она не успела, воркующий голос вновь нарушил тишину:

— Мальчики в племенах кхидеев играют только в войны. Драки среди них поощряются, а лидерами становятся лишь по праву сильнейшего. Принять смерть в бою для них величайшая честь. Думаю, царь Лоркан хотел бы заполучить подобного союзника, но никак не врага.

— Почему же тогда он просто не договориться с тем Повелителем? — предположила Найрин. — Можно наладить торговлю, помогать в становлении его государства. Например, даже выделить ему помощь для установления власти над племенами.

— Вы не внимательно меня слушали, дорогая Найрин, — рассмеялся Бардос. — Лидерами у кхидеев становятся по праву сильнейшего. Повелителю не нужна помощь соседей для того, чтоб установить контроль над землями. Более того, такое предложение он может счесть за оскорбление, вообразив, что кто-то усомнился в его силе. Все же считать варваром его не совсем верно, но так же и не стоит приравнивать Повелителя Кхидейских земель к цивилизованным развитым людям.

— Тогда какие могут быть варианты договориться? — Найрин сама не поняла в какой момент этот разговор об отношении двух государств стал ей интересен. Бардос смотрел на нее, скрестив руки на груди и чуть склонив голову. На его лице снова было выражение, которое Эбби назвала “будто какую-то пакость задумывает”. Голос лился ровно, но скорее нервируя, чем успокаивая:

— Кхидеи, как и все ранние общины, уважают силу, свои верования и кровные узы. Мне видится, что лучшим вариантом решения такой щепетильной ситуации с постепенно надвигающейся на царство угрозой мог бы быть династический брак.

— Действительно, — согласилась княжна, прикидывая в уме: — Если бы у царя Лоркана была дочь, то она могла бы стать женой Повелителя, тем самым подписывая гарантии царства.

— Но, к сожалению, — вздохнул одноглазый, обрывая с ближайшего дерева листок и переключая все свое внимание на него, словно теперь он говорил с этим предметом: — У царя Лоркана нет детей. Ни от жены, ни от фавориток. Это очень его печалит. Если бы у него хотя бы была сестра или племянница…

После новой многозначительно паузы Найрин пришлось приложить все силы, чтоб сохранить спокойный вид. Только сейчас она поняла к чему клонит ее собеседник, и тело прошиб холодный пот. Перспектива стать разменной монетой ее абсолютно не привлекала. Пока княжна судорожно пыталась понять, что сказать, охотник задал вопрос:

— Вы еще не придумали, что предложить мне взамен молчания?

Этот шантаж оказался выше ожиданий Найрин. Перед ее взором предстала картинка расщелины и беспомощной белой драконицы, рядом с которой ютились пятеро ящерят. Но княжна упрямо мотнула головой, сжимая зубы. Она скорее прогнала видение, словно испугалась, что одноглазый проныра сможет увидеть его отражение в ее глазах.

Брадос пожал плечами, словно ждал такого ответа и не расстроен. Он вернулся к первоначальной теме разговора:

— Ответ на вопрос касаемо того почему кхидеи так ценят кости драконов стоит искать в их верованиях. В царстве, как вам известно, дорогая Найрин, верят в пресветлую. Она создала мир и людей, теперь имеет власть над нашими жизнями. У кхидеев все по-другому. Их пантеон богов намного больше, и они с завидным постоянством друг друга убивают. Но главный бог, покровитель войны, конечно же, изображается верхом на крылатом ящере. Он считается наездником драконов.

— Мама когда-то рассказывала мне сказки о наездниках, — упомянула Найрин. Во взгляде Бардоса скользнула заинтересованность:

— В царстве такие сказки редкость. Ваша мама рассказывала вам о древних преданиях кхидеев. Они верят, что их народ основали укротители драконов, и все вещи связанные с ящерами чтят, словно реликвии, которые обладают магическими свойствами. Конечно, мы знаем, что драконы всего лишь опасные звери, которые не поддаются никакой дрессировке, но для них это святость. Они все еще надеются, что когда-нибудь вновь заслужат уважение летающих рептилий и смогут увидеть наездников вживую. А вот и тропа о которой я говорил.

Спутники остановились на едва заметной тропке, которая вела к заставе. Найрин потопталась на месте, неуверенно глянув в сторону гор, и уже придумывала куда поудобнее падать, изображая обморок, как вдруг раздался окрик одного из подельников одноглазого:

— Драконы.

Люди одновременно вскинули головы и увидели взлетевших над горами ящеров: черного и белого, а в лапах они держали маленьких драконят.

Найрин не сумела скрыть улыбки, наблюдая как семейство улетает прочь.

— Пойдем вглубь гор, — решил одноглазый. — Мы уже и так задержались в предгорье. Вы доберетесь сами, леди?

— Конечно, — поспешила заверить Найрин. — Большое спасибо за помощь.

Они распрощались. Охотники ушли своей дорогой, а девушка сделала вид, что направляется на заставу, но как только драконоловы скрылись из виду, побежала в обратную сторону.

14. Признание и нежданные гости

С Эйнаром они встретились на плато. Обрадованная девушка кинулась на шею супругу. Он от такого неожиданного проявления чувств опешил и просто замер, а Найрин, обвив руками его шею, повторяла:

— У тебя получилось! Спасибо!

— Тебе так понравились драконы? — недоуменно уточнил княжич. Жена отстранилась и кивнула:

— Ты видел какие они умные? Это не просто животные, они правда разумны. Я теперь никогда не смогу нормально воспринимать охотников на драконов.

— Я могу запретить им появляться на заставе, — серьезно сказал Эйнар, готовый воплотить в жизнь это заявление по одной просьбе жены. Найрин задумалась, но помотала головой:

— Проблема от этого не решиться. Ты ведь не можешь запретить саму охоту.

— К сожалению, нет, — вздохнул воевода. Найрин спохватилась:

— Как там на заставе? Нам нужно спешить?

— Без меня пока разберутся, — поморщился Эйнар. — Нападение отразили. Сейчас там заправляет мой заместитель Фред. Я хотел с тобой поговорить, Нари.

— И я с тобой! — решительно кивнула княжна, и сразу же спросила: — А что ты хотел сказать?

— Идем, — оглянувшись, мужчина подал жене руку.

Они устроились на склоне горы, у подножья которой раскинулось лавандовое поле. Найрин смотрела на бескрайнее голубое небо и фиолетовые цветы, купающиеся в солнечном свете. Влево тянулась горная гряда, справа расположились холмы поросшие хвойными лесами. Отсюда было видно болота, занявшие юго-восток Кхидейских земель. Свежий ветер носил вокруг супругов запах разных трав, нежно перебирал волосы, нашептывал какие-то тихие истории. Яркий разноцветный жук сел на руку княжне. Она удивленно подняла кисть, рассматривая насекомое. Оно пригладило лапками усики, словно старалось понравиться девушке, но тут же взмыло в воздух, испуганное низким гортанным голосом Эйнара:

— Я хотел извиниться.

— За что? — не поняла княжна, провожая жука взглядом.

— Я не хотел обидеть тебя, когда сказал про твою маму…

— Она не была самоубийцей! — резко перебила Найрин, упрямо нахмурившись и опуская голову.

— Хорошо, — быстро согласился Эйнар. — Я верю тебе. Значит, не была. Извини.

— Извинила.

— И за то что веду себя слишком холодно с тобой, избегаю и прочее.

Найрин ничего не сказала, закусив губу. Она сорвала зеленую травинку и задумчиво крутила ее между пальцами. Эйнар неуверенно глянул на нее и, не дождавшись какой-то реакции, продолжил:

— Ты прекрасная девушка, Нари, и заслуживаешь намного большего, чем я могу тебе дать. Как только Магнус женится, ты сможешь доказать фиктивность нашего брака. Я обеспечу тебя деньгами на первое время. Тогда ты будешь вольна выбрать город, где захочешь жить, и мужа, которого полюбишь. Ты больше не будешь зависеть от отца и матери, я помогу исправить твои документы. Ты будешь свободной, Нари, а мне придется остаться здесь. Сблизиться сейчас с тобой было бы слишком опрометчиво. У меня может появиться непреодолимый соблазн оставить тебя себе. Он и сейчас есть, но пока я себя контролирую.

— То есть сейчас ты бы не очень огорчился, если бы меня съел дракон? — уточнила Найрин, скосив глаза на мужа. Ей пришлось плотно сжать губы, чтоб не дать улыбке проявиться на ее лице.

— Дурочка, — фыркнул Эйнар, смотря вперед. Он неосознанно сжимал и разжимал кулак, наблюдая за парящей в небе птицей. — Когда я увидел этого монстра рядом с тобой, то был готов кинуться ему прямо в горящую пасть. И, уверен, даже после этого кучка пепла оставшаяся от меня, продолжала бы за тебя сражаться.

— Не надо кучку пепла, — княжна не выдержала и расплылась в улыбке. Эйнар обернулся к ней и несколько мгновений просто смотрел на карминовые губы, а затем попросил:

— Тогда не пугай меня так больше.

— Не буду, — пообещала Найрин. — Так это все? Ты просто боишься меня не отпустить? А как же страх, что я сбегу?

— Это тоже, — Эйнар снова отвел взгляд. Ему было непривычно признавать, что он действительно чего-то боится. Еще страннее было то, что он сознавался женщине в своих чувствах. — Если ты правда станешь моей, а потом сбежишь, я рискую просто сойти с ума от тоски на этой треклятой заставе.

Найрин смотрела на профиль мужа, и задумчивая улыбка медленно сползала с ее лица. Когда-то ей показались уродливыми и ужасными шрамы княжича, сейчас она их будто не замечала. Она видела человека, спасшего ее от Магнуса и расчетливого князя. Эйнар не воспользовался ее вынужденным положением, с которым она даже смирилась, а дал ей свободу. Он бросился спасать ее от дракона, а потом из-за одной ее просьбы согласился помочь чешуйчатому семейству. Рядом с ней сидел тот, кто был намного красивее людей, которых она встречала раньше. Очень тихо она прошептала, роняя слова на горный ветер:

— Я не хочу уходить отсюда.

— Ты не понимаешь… — покачал головой княжич, очевидно, придумав какой-то новый довод в свою пользу. Найрин упрямо перебила его:

— Понимаю.

Но воевода не собирался сдаваться так просто:

— Моя жена будет считаться такой же преступницей против короны, как и я…

— Эйн!

— Без права покидать заставу. А если вдруг нападение или…

— Эйнар!

— Как тут растить детей или…

— Эйнар! — Найрин, наконец, не выдержала. Она резко обернулась, подалась вперед и прильнула к губам супруга. Он от такого поворота действительно замолчал и окаменел, недоуменно смотря на жену. Она отстранилась через мгновение и густо покраснела, но все же выдавила:

— Мне что придется вот так затыкать тебе рот?

— Тогда я буду говорить очень много, — обескураженно выдохнул княжич. Пользуясь его заминкой, Найрин, собралась с духом, и заявила:

— Я все обдумала, Эйн! Я спрашивала у солдат, и они рассказывали мне, что на заставе раньше жили их семьи. Они ведь уехали только из-за воя призрака. А мы теперь решили эту проблему. Скажем, что дух, наконец, нашел, что искал, и отправился в лучший мир, к пресветлой. Тогда на заставу смогут вернуться жены и дети солдат. Я подружусь с ними, наладим быт. Будет весело.

— Зачем тебе это? — мужчина смотрел на девушку с некоторой оторопью, а она улыбалась:

— Пресветлая сказала, что мы получим намного больше прошеного. Я просила, о том, чтоб ты хотя бы не оказался подлецом, не пил и не поднимал на меня руку.

— А до этого тебя кто-то бил? — нахмурился княжич. Найрин опустила ресницы, тяжело вздохнула и кивнула.

Она хотела рассказать о тех событиях вкратце, но слова вдруг полились нескончаемым потоком. Ее история словно все это время ждала, пока сможет быть произнесена и услышана. Никому раньше она не говорила о том, как страшно было прятаться от отца под кроватью, или как жутко смотрелись мамины синяки на руках и шее, которые она старалась закрывать манжетами и воротником. Как одиноко она себя чувствовала, после того как осталась без матери.

Эйнар слушал молча, не перебивая и не говоря ненужных слов сочувствия. Просто в один момент его руки легли на плечи Найрин, прижимая ее к сильному телу, и тогда девушка перестала дрожать. Будто дракон из маминых сказок раскрыл крылья за ее спиной и укрыл княжну от всего мира. Боль, нет, не ушла, но она словно уменьшилась, разделившись на двоих, и Найрин стало проще.

Когда она замолчала, смотря в пустоту перед собой, Эйнар коснулся носом ее щеки, стирая слезинку.

— Я никому больше не дам тебя обидеть, — тихо пообещал он, стараясь унять вспыхнувшую в груди ярость. Княжичу больше всего сейчас хотелось сорваться с места и поехать в волость, находящуюся в Дольском княжестве, и поговорить, а может просто посмотреть в глаза человеку, который так жестоко обращался с его маленькой и хрупкой Найрин.

— Я тебе верю, — так же тихо отозвалась девушка, и подняла на мужа покрасневшие от слез глаза: — Потому я хочу остаться с тобой. Тебе не нужно ждать, когда я стану неинтересной Фольскому князю, я уже выбрала тебя!

В этот раз он поцеловал ее сам. Нежно и аккуратно, стараясь не напугать и передать в поцелуе все то тепло, которое будила в его сердце жена. Он гладил ее волосы, обнимал тонкую талию, а Найрин, растворяясь в ласке, доверчиво льнула все ближе к надежному и сильному мужчине.

Когда она уже стала задыхаться от поцелуя, Эйнар отстранился. Он встал на ноги и ловко поднял жену.

— Нужно вернуться на заставу, — произнес он, залюбовавшись блеском в больших голубых глазах.

— И сегодня мы станем, наконец, официально мужем и женой? — смущаясь, спросила княжна. Эйнар улыбался:

— Если ты хочешь этого и готова, то да.

Найрин стыдливо опустила голову, кусая губы. Ее всегда готовили, что это необходимость и обязанность. Но как понять хочет ли она этого? Нянечка готовила к чему-то, что нужно просто перетерпеть, и девушка так всегда и воспринимала супружеский долг как нечто чего должен хотеть мужчина, и к чему общество обязывает леди. Вопроса о ее желании она не ждала.

Эйнар, видя растерянность княжны, поспешил сказать:

— Если тебе нужно привыкнуть ко мне — мы можем подождать. Идем, — он сделал несколько шагов вперед, кивнув Найрин, и продолжил буднично: — Тем более нам еще нужно будет заняться восстановлением зданий на заставе. Стоит отправиться в город и найти мастеров.

Княжна посмотрела на супруга с благодарностью и поспешила за ним:

— Кстати, у меня как раз есть один плотник на примете, — хитро улыбнулась Найрин и взяла мужа за руку, переплетая их пальцы.

По пути до заставы они говорили на самые отвлеченные темы, и княжне вспомнилось их первое путешествие.

В лесу пели птицы, гулял легкий ветерок, под ногами шуршала листва. Но чем ближе они подходили к пункту назначения, тем больше в душе разгоралось неясное чувство тревоги. Сначала Найрин списала его на страх перед кхидеями после минувших событий. Но как только они ступили за ворота и увидели на заставе чужаков, княжна напряженно замерла. Эйнар, шагнул вперед, закрывая жену собой, и спросил у вышедшего к нему на встречу человека:

— Что ты здесь делаешь, отец?

15. Холодный расчет

— Как невежливо, сын, — покачал головой Мильнар Фольский, подходя ближе. За князем следовали его телохранители. Солдаты с заставы, хмуро косились на них, держа руки на эфесах мечей и вопросительно поглядывая на воеводу. Тот сделал успокаивающий жест рукой, и мужчины немного расслабились, но расходиться не спешили.

Найрин, прячась за спиной мужа, все же заинтересованно выглянула из-за его локтя и вздрогнула. Магнус стоял на отдалении от князя и удивленно осматривал бывшую невесту.

— Доброго здравия вам, светлый князь. Несказанно рад лицезреть вас на заставе, надеюсь, дорога была ровной и спокойной, — преувеличенно бодро произнес Эйнар, растянув губы в фальшивой улыбке, а после этого серьезно спросил: — Так чем обязан?

Мильнар недовольно фыркнул, но все же решил перейти к делу:

— Я здесь из-за глупости твоего брата, и хитрости его невесты.

— Его невесты? — деланно удивился Эйнар, глянув на младшего. По выражению его лица, он понял, о ком именно сейчас идет речь, но все же продолжал словесную игру: — Неужели леди Марика оказалась хитрее князя?

— О, нет, — Мильнар улыбнулся одними губами. Глаза его при этом остались напряженными и серьезными: — Если бы у Марики была такая же родословная, как и у предыдущей невесты Магнуса, то я был бы невероятно счастлив. Ей явно не взбрело бы в голову водить за нос благородных господ. А ведь подобное поведение может быть чревато последствиями.

— Это угроза? — очень медленно спросил Эйнар, и от его тона стража князя подобралась, готовая схватиться за мечи. Охранники заставы сделали шаг вперед, выражая свою солидарность с воеводой. Магнус стоял, скрестив руки на груди и закусив губу изнутри. Лишь Мильнар остался все так же спокоен и величественен, словно он все еще был хозяином положения:

— Что ты, сын, не буду же я угрожать собственной невестке. Я лишь хочу, чтоб Найрин заняла свое место, став женой будущего Фольского князя.

— Кажется, ты забыл, что говоришь о моей жене, отец, — напомнил Эйнар, почувствовав как девушка, прячущаяся за его спиной испуганно оглянулась, словно искала куда бежать. Не отводя взгляда от князя, воевода нашел похолодевшую девичью руку и чуть сжал, призывая успокоиться.

— Думаю, в последнюю нашу встречу я был слишком эмоционален, — произнес Мильнар. Мужчина склонил голову набок, так, чтоб увидеть прячущуюся Найрин: — Потому я даже не смог оценить насколько идеально красное вино подходит к белым простыням.

После этой фразы князь улыбнулся, смотря в испуганные голубые глаза. А Эйнар обернулся к Магнусу. Эту фразу воевода помнил, она была в письме от брата. Взгляд младшего княжича словно говорил: “ты точно сжег письмо сразу?”.

— Я не отдам Найрин, — вынес окончательный вердикт Эйнар, и почувствовал как жена сильнее прижалась к его спине, ища защиты.

— Тебя никто не спрашивает, Эйн, — с какой-то грустью в голосе сказал князь, поднимая голову и смотря на небо. — Если ты хочешь сохранить ей жизнь, то должен отдать Найрин своему брату. Иначе за ней приеду уже не я, а тот кому ты не сможешь безнаказанно дерзить. И он приедет не сохранить ей жизнь, а отнять.

Теперь на Мильнаре скрестилось два непонимающих взгляда его сыновей. А Найрин лишь устало и обреченно прикрыла глаза. Князь вновь посмотрел на Эйнара, затем показательно оглянулся по сторонам:

— Где мы можем спокойно поговорить, сын?

Княжич переглянулся с братом и кивнул отцу в сторону одной из целых построек.

В помещении остались вшестером: два княжича, Найрин, ни на шаг не отходившая от мужа, князь, и два замерших у дверей стража.

— Рассказывай, — попросил Эйнар. Князь удобнее устроился в кресле, еще раз осмотрел помещение, поправил дорогие перстни, всем видом выражая, что воевода не смеет его поторапливать. Только после этого заговорил:

— Вам, двум остолопам, нужно еще слишком многому научиться. В особенности углубить свои знания в политике, а не совершенствоваться в придумывании планов как обойти отцовское слово.

Магнус скривился, сразу уловив в чей огород камень. Найрин сидела бледная, опустив взгляд вниз, и просто слушала. Эйнар находился не в самом добром расположении духа, потому не пытался размениваться на любезности:

— Скажи к чему ты клонишь, отец? Почему тебе так нужна именно Найрин? И кто хочет ее убить?

— Вопрос о том, почему именно она, должен был задать твой младший брат, Эйн. И только после этого ему стоило принимать хоть какие-то решения.

— Мы поняли, — поморщился Магнус, он не смел переходить на такой требовательный и жесткий тон, как его брат, потому попросил князя мягче: — Ответь уже на вопрос, Эйнара, отец.

— В жизни этой девушки не заинтересован царь Лоркан, — наконец, огорошил князь. Полюбовавшись на вытянувшиеся лица сыновей, он продолжил: — Царь Калан Великий во время своего правления действительно имел любовницу, ее звали Арина, и я даже видел ее когда-то при дворе. Но потом девушка пропала, а царица Ялиона приложила все усилия к тому, чтоб эта девушка исчезла: из жизни, из документов и из памяти людей. В последние годы своей жизни царь Калан даже пытался отыскать могилу Арины, но тщетно.

— Это просто легенда, — хмыкнул Эйнар, скрестив руки на груди. Он знал, что его отец, никогда не будет сотрясать воздух просто так, пересказывая чужие домыслы, но сейчас не понимал к чему ведет князь. Тот лишь хитро улыбнулся:

— Царь не нашел могилу возлюбленной из-за того, что она была жива. Отец Арины и его близкие друзья перекупили убийц, которых отправила Ялиона, чтоб устранить соперницу. После этого они вывезли девушку жить в дальнее поместье, где она, сменив имя, родила дочь. После смерти своего отца, Арина, которую теперь звали Розали, вышла замуж за купца и переехала в Дольское княжество. Ее дочери — Марте — на тот момент уже было семь лет. Спустя время купец выдал приемную дочь замуж за волостного, только принявшего обязанности, — Клайда. От их брака родилась прелестная девочка Найрин. И никто бы, скорее всего не вспомнил о ней, если бы ее мать, спасаясь от мужа, не явилась в царский дворец.

Образовалась тишина. Найрин закрыла лицо руками, княжичи задумчиво смотрели в пол, осмысливая услышанное. Князь, помолчав, добавил:

— Царь Лоркан поначалу просто высмеял сестру, выставив ее попрошайкой, но при дворе стали множиться слухи. Они поутихли после смерти лишь Марты, но возобновились, когда жрецы храма Пресветлой предрекли Лоркану отсутствие детей, и начались споры о преемнике.

— Завещание, — глухо выдохнул Магнус: — Что Калан Великий написал в завещании.

— Это известно лишь Лоркану и Ялионе, — покачал головой князь. — Но то, что от Найрин решили избавиться было ясно даже мне.

— И ты решил женить Магнуса, чтоб взять ее под опеку? — недоуменно спросил Эйнар, глядя на князя. Он пожал плечами:

— Мой интерес, конечно, тоже есть. Найрин будет не так просто убить, если она станет Фольской княгиней, но и мы смогли бы с помощью жрецов доказать, что она дочь царя, а от этого получить несомненные выгоды.

— Ты хотел, чтоб ребенок от этого брака мог стать претендентом на престол? — наконец, осознал Магнус и воззрился на отца едва ли не со священным ужасом.

— Молодец, Ман, с тобой не все потеряно, — едко похвалил Мильнар, затем обернулся к Эйнару: — Возможно, твое вмешательство даже сыграло на руку. После вашего отъезда во дворец наведывались наемные убийцы. Кто-то шел прямо по пятам Найрин. А оставить девушку с тобой было равносильно отдать ее на сохранение под лучшую царскую охрану. Ты ведь и сам не тронул ее, правда?

Эйнар плотно стиснул зубы, но взгляд не отвел. Магнус разочарованно закатил глаза и вновь взглянул на бледную Найрин. Она изменилась с их последней встречи и, наверное, такой женой он бы не побрезговал, но…

— Утром на заставу приедет лекарь, — сказал князь. — Он осмотрит Найрин и если его вердикт будет таким, как я подозреваю, то я заберу ее и мы уедем. Стража, проведите леди в ее покои!

Найрин попыталась вяло сопротивляться, но ее успокоил тихий голос мужа:

— Нари, все хорошо. Просто побудь в комнате.

И девушка, бросив последний взгляд на воеводу, покорно ушла в сопровождении охраны.

— Во избежание недоразумений, — произнес князь, поднимаясь на ноги. — Эйн, ты эту ночь так же проведешь под охраной. А теперь я пойду, стоит дать еще несколько распоряжений моим людям.

После того как князь удалился, Магнус, выждав пару минут, подался ближе к брату:

— Ты действительно не консумировал брак? — зашипел он. Эйнар лишь положил подбородок на сжатый кулак:

— Я хотел дать ей свободу. И от тебя, и от меня.

— А чуть не подписал смертный приговор, — буркнул княжич.

— Ты рассказал отцу про вино?

— Нет, — обиженно огрызнулся Магнус, вновь откидываясь на спинку стула. — Я даже сжег эту проклятую простынь, чтоб он ничего не заметил. Эта информация была только в письме. Ты сразу же уничтожил его?

— Через день, — нехотя признался воевода. Брат воззрился на него как на умалишенного:

— Отлично! Зачем делать так как я прошу? Я ведь всего лишь младший брат и ничего не смыслю в жизни!

— Прекрати, — тихо попросил Эйнар, упреждающе вскинув руку. Магнус фыркнул, но дальше заговорил спокойнее:

— К отцу прибыл гонец из Трапилина, после этого он сорвался с места и потащил меня сюда. Судя по всему, кто-то предупредил его. У тебя завелась крыса.

— Они везде находятся, — вздохнул Эйнар, смотря в пустоту перед собой. Магнус поднялся, но просто уйти не смог. Повинуясь странному порыву он произнес:

— Найрин удалось меня провести, заставив желать от нее избавиться. Но даже увидев ее настоящей, я не разочарован. Я вижу как ты на нее смотришь, и я никогда не посмел бы посягнуть на твою женщину. Но отец от своего задума не откажется, а если мы станем ему перечить, то все может закончиться намного хуже.

Магнус последний раз глянул на брата и вышел прочь. Эйнар понимал правоту слов младшего, но на душе поселилось гадкое чувство разъедающей изнутри пустоты.

16. Ночь друзей и крыс

На заставу спустились сумерки. Найрин сидела в комнате и делала вид, что читает, хотя сама не могла сосредоточиться ни на одном слове. Буквы не хотели складываться в осмысленные конструкции, и девушка переворачивала страницы просто по привычке. Ей принесли ужин в комнату, не позволив выйти самой. Стражи сновали под окнами, напоминая о своем присутствии.

В голове княжны метались испуганные мысли: царь все-таки хочет ее смерти? Кто-то действительно следил за ней, и это ощущение ей не померещилось. Если бы Эйнар не успел в тот раз, когда ее похитили, она уже была бы мертва.

Найрин ушла глубоко в свои мысли, и когда рядом раздалось вежливое “кхм”, она подпрыгнула с кресла и едва не закричала. Но вовремя рассмотрела прячущегося у стены Кано.

— Что ты тут делаешь? — спросила девушка шепотом, косясь на окно.

— Попрощаться пришел, — сказал мужчина. — К тебе никого не пускают, а мы переживали, что ты уедешь и даже не поговоришь с нами.

— Лучше бы придумали как меня оставить тут, — нахмурилась Найрин, скрещивая руки на груди.

— А ты не хочешь уезжать? — удивился Кано. Найрин чуть не задохнулась от возмущения:

— Конечно, нет. У меня тут друзья, дом и… муж.

— Но почему тогда за тобой явился князь? Мы думали ты сама уже вызвала его, чтоб увез от Эйнара.

— Еще чего! Никого я не вызывала. Князь хочет расторгнуть мой брак, и заключить повторный. С Магнусом… Это долгая история.

Друзья замолчали, наблюдая как мимо окна прошел стражник. Он взглянул на Найрин, но она гневно отвернулась от окна. Когда охранник скрылся, Кано тихо спросил:

— Нари, а вы с Эйном сочетались браком в храме или только у князя?

— Нас обручила Пресветлая, — вздохнула Найрин. Кано воспрял духом:

— Так вас же тогда нельзя развести, только если…

Мужчина запнулся, изучив недовольное лицо Найрин, и задумчиво кивнул:

— Угу…

Княжна устало опустилась в кресло, подняла книгу, упавшую с ее колен, когда она вскочила на ноги, и положила на столик. Кано о чем-то задумался. Проследил как второй охранник прошел мимо окна и спросил:

— То есть, если бы брак был подтвержден, то князь не смог бы тебя забрать?

— Да, — подтвердила Найрин, рассматривая свои руки. А Кано вдруг улыбнулся:

— Тогда переоденься и жди меня здесь! — решил мужчина и быстрее выпрыгнул в окно. Княжна успела только удивленно обернуться к нему, но друг словно растворился в ночном воздухе.

Сначала Найрин просто сидела в прострации, а потом ее будто поразило молнией. Она подхватилась с места и бросилась к шкафу. По телу разлилось странное предвкушение. Княжна понятия не имела, что задумал Кано, но знала, что друзья не желают ей зла, а совсем наоборот. Потому, когда в ее окно скользнули две тени и сразу замерли у стен, Найрин лишь заинтересованно вскинула брови.

— Привет, Нари, — произнес Скар. — Ты готова?

— К чему? — шепотом уточнила девушка, хотя сама уже была готова на что угодно.

— К спасательной операции, — фыркнул мужчина. — После которой князю завтра придется уехать ни с чем.

— Конечно, готова, — поднялась на ноги Найрин, а потом с сомнением глянула на свою кровать: — Но стражи заметят, что меня тут нет.

— Не заметят, — заверил Скар, а в следующий момент вытащил из кармана женский ночной чепчик и натянул на голову, скомандовав: — Дай мне какой-нибудь свой халат или в чем вы там спите.

Княжна скорее зажала себе рот рукой, чтоб не рассмеяться, но все же побежала к шкафу, вытащив первый попавшийся пеньюар. Скар тем временем скинул форму, оставшись только в брюках, замотался в женское и завалился на кровать. Найрин и Кано осмотрели эту композицию и решили, что в темноте через полупрозрачную занавеску, можно и ошибиться. А на плечи княжне лег плащ Скара.

— Не скучай, брат, — хихикнул Кано, аккуратно выглядывая за окно.

— Хоть отосплюсь на мягкой постели, — фыркнул в ответ мужчина.

За окнами послышался негромкий окрик и охранник, стоявший недалеко от окна Найрин, куда-то отошел.

— Пора, — сказал Кано и перемахнул через подоконник, помог перелезть девушке, одновременно накидывая ей на голову капюшон. Княжна успела увидеть Джона, который что-то показывал стражникам, увлекая их за стену дома.

— Сядь, — приказал проводник, когда они почти добрались до общежитий. Найрин покорно присела у стены, наблюдая за снующими стражами. Дозорные из числа солдат заставы так умело игнорировали Кано и Найрин, что девушка едва не поверила в то, что на ней плащ-невидимка.

Ларки сегодня был в карауле. Он увидел Кано, махнувшего ему рукой и направился к княжеским стражам. Короткий разговор и они неспешно пошли в сторону забора.

— По моему сигналу бежишь вперед и запрыгиваешь вон в то окно. Запомнила?

— Да, — Найрин внимательно осмотрела предстоящую короткую дорогу, потом обернулась к Кано: — Спасибо.

— Услуга за услугу, — улыбнулся мужчина. — Мы сюда попали благодаря тебе.

Больше не стали тратить время на разговоры. Кано кивнул Найрин и подтолкнул ее вперед. Девушке предстояло лишь пересечь расстояние между зданиями и пробежать немного вдоль стены. Кано же направился к охранникам. Княжна успешно справилась с исполнением первой части плана, но когда она оказалась у стены общежития ей навстречу шагнул мужчина:

— Далеко собралась, Нари?

Девушка замерла и ее сердце ухнуло в пятки. От веселого азартного настроения не осталось ни следа.

— Тебе стоит вернуться в комнату и не делать глупости, — произнес Вламей, протягивая к ней руку: — Идем, я проведу тебя.

— Нет, — девушка шагнула назад, прижимаясь спиной к стенке, а руки испуганно пряча за спину. Десятник смотрел на нее неумолимо:

— Хочешь, чтоб я поднял шум?

17. Напрасно

— Вламей, не надо, — взмолилась Найрин шепотом. Она скосила глаза в сторону друзей, но те были заняты, отвлекая стражей.

— Нари, — вздохнул мужчина. — Я мог бы помочь тебе, если бы ты согласилась уехать со мной. Но ты выбрала остаться, так придерживайся своего выбора.

— Это из-за тебя князь примчался на заставу? — спросила Найрин, сдвигая брови к переносице и сжимая кулачки. Эта картина умилила Вламея:

— Я подданный князя, не мог же я утаивать от него известную мне информацию. Не упрямься, Нари, идём!

Найрин вжалась в стену, будто рассчитывала просочиться сквозь нее. Вламей подался вперед, протягивая руку. Но внезапно раздался глухой звук удара. Десятник пошатнулся, обмяк и осел на землю. Княжна испуганно всмотрелась в темноту. Из нее вышел Йен, разочарованно смотря на товарища. Тихо прокомментировал:

— Вот крыса. А Эйн ему доверял, — после этого мужчина поднял голову на Найрин и поинтересовался: — Чего застыла?

Княжна не стала смотреть как Йен оттаскивал бессознательное тело Вламея в кусты, а скорее ринулась вперёд, вскочив окно, на которое указал Кано.

Но и здесь ее поджидала неожиданная преграда. Девушка испуганно замерла, смотря на мужчин, находившихся в комнате. Эйнар был не один. Магнус стоял у закрытой двери, опершись спиной о стену и скрестив руки на груди. Судя по всему братья куда-то собирались, но теперь ошарашено остановились, смотря на беспардонно вторгнувшуюся княжну.

Из-за плотной занавески, которой княжичам в отличие от Найрин разрешили закрыть окно, послышался голос:

— Лорды! Какой-то шум во дворе. У вас все в порядке?

Найрин тут же шмыгнула в угол. А Магнус, не сводя с нее взгляда, подошел к окну, высунул голову во двор и недовольно крикнул на стражу:

— Так разберитесь с этим шумом сами! Еще раз посмеете нас потревожить, и отправитесь на всю оставшуюся жизнь чистить конюшни!

Охранники испуганно произнесли извинения и отошли. Магнус плотно задвинул шторку и вновь повернулся к Найрин, задорно вскинув красивую бровь:

— Ну привет, Нари.

— Ты ее пугаешь, — Эйнар взял жену за руку и притянул ближе к себе. Она доверчиво прижалась к его боку. Магнус проследил за этим движением с легкой улыбкой:

— А она меня восхищает. Что ж, Эйн, если я тебе сегодня, больше не нужен, то я пожалуй пройдусь в комнаты к солдатам. Твои ведь меня не выгонят?

Магнус весело подмигнул брату и направился к двери. Только почти шагнув за порог, он оглянулся и добавил:

— Я бы такую жену точно не отпустил.

После этого княжич ушел.

Найрин, наконец, перевела дыхание и посмотрела на Эйнара. Он обернулся к ней и спросил:

— Что ты тут делаешь?

— Я… ну… — девушка замешкалась и опустила глаза, даже сделав шаг назад, словно испугалась мужа. Он успокаивающе положил руки на плечи княжне, привлекая к себе:

— Точно решила остаться со мной?

Мужчина поднял ее голову, чувствуя как гулко и быстро забилось сердце супруги, заглянул в голубые глаза. Девушка решительно произнесла:

— Да, я хочу остаться здесь. С тобой!

Эйнар легко дотронулся до щеки жены, проведя кончиками пальцев от виска до подбородка. Подался вперед и нежно коснулся желанных губ. Сердце Найрин затрепетало в груди испуганной птицей, а по телу от ласковых прикосновений мужа медленно разливалась сладкая истома. Спустя десяток минут она уже забыла и о страже, дежурящей во дворе, и о Магнусе, и о князе. Все волнения отошли на задний план, оставив ее в сильных надежных мужских руках. Эйнар ласково гладил жену, требовательно прижимал к себе, целовал, ловя губами ее вздохи.

Утром, проснувшись в объятиях полноправного супруга, Найрин с улыбкой отметила, что нянечка была не права в своих рассказах. Или просто Пресветлая решила одарить княжну за всех ее несчастных родственниц вместе взятых. Девушка аккуратно развернулась в руках Эйнара, прижалась щекой к его мускулистой груди, и почувствовала как мужчина проснулся, объятия стали теснее, а одна рука скользнула на обнаженное бедро Найрин.

Княжна не успела ничего сделать или сказать, как снаружи поднялся шум. Пришлось быстрее вскочить с кровати и спешно накинуть на себя платье.

— Это злая колдунья меня заколдовала! — кричал Скар, выпрыгивая из окна комнаты Найрин. За ним гнались двое княжеских охранников. Бежевый пеньюар развевался на ветру, как плащ за спиной солдата. Дозорные покатились со смеху, когда Скар промчался мимо них, придерживая чепчик и вопя: — До этого утра я была прекрасной девицей!

— Эйнар! — закричал князь, распахивая дверь. Увидев Найрин, он остановился на пороге и гневно воззрился на сына, который невозмутимо застегивал китель. За спиной Мильнара ахнул Магнус:

— Всего на пять минут отошел!

— Вы что издеваетесь?! — снова повысил голос князь, теперь оборачиваясь к наследнику. Тот праведно возмутился:

— А я тут при чем? Это первый сын у тебя не получился!

— Второй тоже умом не блещет, — фыркнул князь.

— Отец, любые проверки покажут, что на территории нашего царства Найрин моя законная жена. И если ты, или царь не хотите проблем с храмовниками, а потом и волнений народа, то вам проще будет оставить ее мне и забыть.

Несколько долгих минут князь сверлил старшего сына взглядом. Княжна ждала, затаив дыхание. Наконец, Мильнар сдался:

— Ладно, пусть будет по твоему. Какая собственно разница от какого из моих сыновей родиться наследник престола.

Последняя фраза князя Найрин совершенно не обрадовала, но на душе все равно стало спокойно: теперь никто не посмеет забрать ее у Эйнара, не посмеют нарушать закон Пресветлой.

— Мой лорд! — охранники князя поклонились и доложили: — На заставу прибыли люди царя.

— Эйн! — с другой стороны в окно заглянул Фред: — Тебя ищут!

Спокойствие едва наполнившее Найрин со звонким треском рассыпалось на тысячи осколков. Подобрав юбку, она последовала за князем и его сыновьями во двор. Одиннадцать вооруженных всадников в дорогой форме, на породистых вороных конях, въехали в ворота и остановились:

— Именем царя Лоркана, — провозгласил первый из них, гордо вскинув подбородок. — Приказываем Найрин, дочери волостного Клайда, Дольского княжества, немедленно собрать документы и необходимые в дороге вещи и ехать с нами в столицу.

— Я Фольский князь Мильнар, — шагнул им навстречу отец Эйнара. — Эта леди жена моего старшего сына по благословению Пресветлой. Мой сын не может покинуть заставу, а его законная супруга выбрала жить с ним. По какому праву вы забираете ее в столицу?

— Приказ царя! — даже не подумал проявить уважение к князю человек, глядя на присутствующих свысока, словно он и сам был пресловутым царем. — Эйнару, княжичу Фольскому, приказано остаться на заставе и не покидать ее. В случае неповиновения, мы можем использовать оружие!

Князь упреждающе вскинул руку в сторону старшего сына и тихо пояснил:

— Будешь сопротивляться и они убьют тебя. А если не они, то те кто придут следом.

— Что нам делать? — спросил Эйнар у отца. В этот момент они забыли все распри, которые были между ними. Мильнар задумчиво двинул челюстью, потом сказал:

— Если царь приказывает, то стоит подчиниться.

— А если они убьют ее? — прошипел в ответ княжич.

— Мы поедем с ними, — решил князь. — Будем сопровождать Найрин. Я поговорю с Лорканом, подключу связи.

— Какая знатная компания собралась, — прерывая тихий разговор отца с сыном, прокомментировал Бардос, входя в ворота. Он был один, без своих подельников. Всадники глянули на новоприбывшего брезгливо, но все же кивнули приветствуя. Одноглазый же, поклонился князю, а потом улыбнулся, глядя на Найрин: — Никак в столицу держите путь? Мне как раз по пути.

18. Царская кровь

Дорога до столицы для Найрин оказалась сложной, но скорее морально, чем физически. Люди царя были предусмотрительны, и в Трапилине княжну ждала карета. В пути она думала лишь о двух вещах — о том, что сделает с ней царь и о муже. Девушка молила Пресветлую, чтоб он не сунулся следом за ней. В противном случае его ждала казнь, посланники государя выразились довольно однозначно на этот счет. Найрин было откровенно страшно, и больше всего пугала неизвестность.

Все переговоры с сопровождающими взял на себя князь, его охрана окружила карету Найрин. Рядом также находился Магнус, и в дороге княжна даже успела поменять о нем мнение. Да, ее деверь не был идеальным мужчиной, но он оказался не таким ужасным человеком, как ей показалось вначале.

Одноглазый держался особняком. Он практически ни с кем не говорил, на каждом привале углубляясь в чтение старого фолианта, который извлекал из своей большой дорожной сумки. Найрин видела, что последняя была далеко не пуста и почему-то ей было очень интересно что он там прячет. На бывшего царского шпиона с одинаковой опаской косились и люди царя и охрана князя.

Наконец, въехали в столицу. По рассказам Магнуса это было “государство в государстве”, отдельный от всех девяти княжеств автономный большой город с оживленным пригородом. Осматривая богатую архитектуру Руебурга Найрин даже отвлеклась от грустных мыслей. Город вытянулся на холмистой равнине на берегу Остольского залива.

По пути их следования на улицах столицы девушка видела много статуй львов — символа правящей династии, даже дома многие украшали изображениями голов этого животного. Здесь Найрин увидела самые богатые храмы Пресветлой, их было целых три в городе, из которых она смогла своими глазами рассмотреть лишь два, но они поражали своим величием и позолоченной отделкой внешних стен. А царский дворец вообще произвел на нее неизгладимое впечатление. Огромное белокаменное строение, с тремя высокими башнями, на которых реяли красно-золотые флаги, было самым масштабным зданием в Руебурге.

Карета остановилась на подъездной площадке. Магнус подал невестке руку, помогая выбраться из экипажа и повел ко входу во дворец. Их встречали пестро одетые дамы, горделивые мужчины и лакеи в багровых фраках. Найрин растерялась, ища взглядом царя, но его тут не оказалось. Навстречу вышел камергер и пригласил гостью идти за ним. Княжне выделили комнаты, где она могла отдохнуть и привести себя в порядок. Встречу с царем назначили на вечернее время.

Никогда ранее Найрин не видела таких богатых покоев. Впору было действительно начинать считать себя царевной. Даже простыни и полотенца были расшили золотыми нитями. К девушке были приставлены две горничные, которые помогли ей разобрать вещи и принесли несколько платьев на выбор. Касаясь дорогой шелковой ткани, Найрин должна была признать, что ее платья действительно не годились для такого шикарного приема.

Она выбрала карминовое платье с серебряными вставками. Горничные ловко сделали ей высокую прическу по столичной моде, спрятав в ней столько невидимок, что Найрин стала переживать смогут ли они потом все их достать. Затем ей подвели глаза сурьмой, покрыли лицо пудрой и нарумянили щечки. От сладких ягодных духов Найрин расчихалась и девушкам пришлось открыть окна, выветривая излишний аромат.

Когда в комнату постучал лакей, Найрин была готова. В сопровождении служанок она вышла в коридор. Магнус, ожидавший ее снаружи, удивленно замер, окидывая красавицу взглядом. Протянутая рука дрогнула, но все же он сумел совладать с собой и вежливо кивнул невестке. Она неловко улыбнулась в ответ, подавая свою ладонь.

Их провели в большой тронный зал, освещенный множеством свечей. Князь Мильнар с охраной, у которой отняли оружие, и Бардос уже были здесь. Просторное помещение казалось еще больше от того, что в нем было малолюдно.

При появлении в зале Найрин разговоры стихли. С трона поднялся мужчина лет сорока. У него были жесткие черты лица, острый нос, серые темные глаза. В воспоминаниях Найрин царь был намного страшнее и злее, но теперь он казался ей обычным человеком.

Царица Ялиона — высокая худая некогда очень красивая женщина, одарила Найрин презрительным высокомерным взглядом, выражая им все, что думала о внучке своего покойного мужа.

— Подойди, — попросил Лоркан, смотря на племянницу. В его глазах не было чувств, только расчет, словно он продумывал все варианты как выгоднее распорядиться судьбой девушки. То, что сейчас было Найрин точно понятно — убивать сразу ее не станут.

Магнус хотел идти рядом с невесткой и дальше, но ему дорогу преградили стражи. Переглянувшись с растерянной Найрин, он отпустил ее руку, легко сжав на прощанье холодные пальцы, и отошел к отцу. Фольский князь хмурился, наблюдая за движениями княжны, но стоял молча.

Найрин набралась смелости и подошла к трону, присев в идеальном реверансе.

— Посмотри на нас, — приказал царь, спускаясь с возвышения на котором стоял трон. Он подошел к выпрямившейся Найрин и вгляделся в ее глаза: — Мы, царь Лоркан, считаем, что ты можешь быть нашей племянницей. Готова ли ты пройти проверку крови в присутствии Пресветлой?

— А у меня есть выбор? — спросила княжна. Откуда только смелость взялась? Она ведь едва стояла на ватных ногах, но все же спина была ровной и голос не дрогнул. Царица возмущенно искривила губы и расправила веер.

— Ты не смеешь задавать нам вопросы, — произнес Лоркан и в его голосе отчетливо мелькнула угроза. — Ты готова пройти проверку у жрецов, дитя? В случае, если информация о твоем родстве с царем Каланом Великим не подтвердиться ты будешь казнена на главной площади Руебурга.

Найрин испуганно сглотнула и скосила глаза в сторону князя. Ей вдруг стало очень страшно. А откуда она вообще знала, что точно внучка царя? Из маминых рассказов? Но она сочиняла сказки и о наездниках драконов. Может ли эта информация оказаться неправдой?

Затем пришел другой вопрос: а может ли Найрин отказаться проходить проверку? Что ей будет за отказ?

Лоркан, словно прочел ее мысли и хищно улыбнулся правой стороной рта:

— В случае отказа от проверки, ты будешь брошена гнить в тюрьму, за то, что распространяла заведомо ложные сведения. Так что, дитя, смерть или тюрьма?

— Проверка, — выдохнула Найрин и опустила голову. Ее пальцы вцепились в дорогую ткань юбки, а сердце бешено колотилось.

Лоркан махнул рукой и в зал впустили двух жрецов. Они неспешно подошли к княжне, поставив перед ней невысокий столик, а на него водрузили знакомую ритуальную чашу. Один из служителей Пресветлой достал из складок наряда кинжал. Царь поморщился, смотря на приготовления, и отошел обратно к трону, опустившись на него. Найрин показалось, что он сбежал подальше от ритуальных предметов.

— Протяните руку, — тихо сказал один из храмовников. Их голоса всегда были такими — спокойными, обволакивающими. Найрин даже стало проще дышать от этого приятного голоса и она повиновалась. Капля крови с пальца упала в чашу, наполненную кристально чистой водой. Алая вязкая кроха расплылась кляксой, а потом вдруг растворилась без остатка. Жрецы читали напевную молитву, обращаясь к богине. Все присутствующие замерли в ожидании.

С последними словами мелодичного речитатива, камни на кубке сверкнули красным светом. Сердце Найрин замерло в ожидании вердикта, и жрец, наконец, произнес:

— Эта девушка кровная наследница Калана Великого.

Стук в груди княжны возобновился. Она смогла облегченно перевести дух, но взамен прошлым тревогам пришла новая: теперь известно, что она действительно родственница царя, ее не казнят и не упрячут в тюрьму. Но что с ней сделают теперь?

— Мы желаем видеть Оркантра, — обратился к лакеям царь. Они поклонились и поспешили выйти из зала. Жрецы степенно забрали свои ритуальные вещи и тоже удалились.

— Всемилостивейший государь, — шагнул вперед князь Мильнар. Он склонил голову, ознаменовав поклон, и заговорил: — Эта девушка законная и полноправная жена моего старшего сына.

— Что с того? — вскинул бровь Лоркан.

— Я от его имени хотел бы знать, что вы намерены делать с девушкой?

— Мы хотим расторгнуть их брак. Эйнар Фольский преступник против короны, нам не нравится, что он стал мужем нашей племянницы, — спокойно глядя в глаза Мильнара говорил Лоркан. Найрин испуганно распахнула глаза, переводя взгляд с новоявленного дяди на его мать. Царица Ялиона неспешно обмахивалась веером. Она, казалось, была единственной, кто абсолютно не волновался ни о проверке, ни о дальнейшей судьбе девушки.

Князь глянул на опешившего Магнуса, но продолжил все так же сдержанно:

— Мой сын не знал о родословной своей невесты. Их обвенчала Пресветлая в храме. Такой брак не может быть расторгнут на территории царства.

— Как же прекрасно, что мне все равно на веру вашего царства, — прогремел от двери мужской голос. Присутствующие даже не услышали как она распахнулась, пропуская в комнату мужчину. Он уверенным шагом бывалого воина шел к трону, а смотрел при этом лишь на Найрин.

19. Дар и тайна

Лицо мужчины, покрытое густой темной щетиной и несколькими тонкими шрамами, искажала предвкушающая ухмылка. Он был красив, но не так как Магнус, его красота была исконно мужской — с широкой угловатой челюстью, грубыми симметричными чертами лица, хищным жестким взглядом. “Варвар” — первое, что пришло в голову княжне, когда она увидела этого человека. Найрин отрешенно подумала, что ей везет именно на таких мужчин — больших сильных воинов, абсолютно не похожих ни на ее отца, ни на деверя со свекром. Поравнявшись с девушкой, незнакомец осмотрел ее с головы до ног и спросил, обращаясь к царю:

— Так это она? Мне нравится!

Найрин сглотнула, не зная как вести себя и не в силах оторвать взгляд от глубоких глаз варвара. Он осматривал ее как хищник пойманную добычу, размышляя с какой стороны начать ее есть.

— Меня зовут Оркантр, я Повелитель кхидеев и ты станешь моей женой. — мужчина уверенно протянул руку и коснулся шелковых волос. Найрин в ответ упрямо мотнула головой и отпрянула. Варвар хохотнул: — Хороша. У женщины должен быть нрав, иначе скучно ее приручать.

— Я не стану вам подчиняться! — заявила Найрин. Она отметила краем глаза, что даже Лоркан поглядывал на гостя с тщательно скрываемой опаской. Царица Ялиона и вовсе прикрывала напудренное лицо веером. В перепалку Повелителя и княжны никто не встречал, затаив дыхание.

— Я тебя заставлю, — заявил мужчина. Его забавляла эта маленькая хрупкая девочка с волосами цвета меда в солнечных лучах. Взгляд Повелителя остановился на бархатных губах царевны, и его улыбка стала вовсе плотоядной. Найрин побледнела еще сильнее, внутри нее разгоралась злость на самоуверенного незнакомца, который возомнил себя хозяином положения. На глаза выступили слезы от обиды на собственную слабость и безвыходность ситуации. А мужчина продолжал нагнетать, голос его стал низким и хриплым, он шагнул ближе, склоняя голову:

— Я научу тебя быть кроткой и послушной. Выполнять мои приказы будет для тебя наслаждением, как только станешь моей женой.

— У меня уже есть муж, — сквозь стиснутые зубы зло прошипела Найрин.

— Я могу его убить, — легко выдвинул решение Повелитель, словно предложил просто выпить вина, и княжна онемела, понимая, что этот человек совсем не шутит.

— Всемилостивейший государь, — первым из ступора вышел князь Мильнар. — Прошу вас пересмотреть это решение. В царстве могут начаться волнения, если станет известно, что вы так легко перешагнули через благословение Пресветлой. Фольское княжество точно не поддержит такое отношение.

Оркантр, отстранившись от Найрин, удивленно посмотрел на князя, а потом на Лоркана. Мильнар упрямо не глядел в сторону варвара, но вся его поза выдавала напряжение. Царь стиснул руку в кулак:

— Никто не узнает о том, что Найрин вступала в брак в храме, — произнес он, чеканя слова. — Мы промолчим, а людям не будет смысла копаться в таинствах Пресветлой.

— Я не стану молчать, — твердо произнес Мильнар, обозначая свою позицию, и теперь Найрин действительно прониклась к нему уважением. Но царь чувств своей племянницы не разделял. Он поднял руку, коснувшись виска, словно князь вызывал у него мигрень, и просто сказал:

— Очень жаль. Стража, уведите Мильнара Фольского и бросьте его в тюрьму.

Магнус кинулся было на помощь отцу, но его оттеснили царские стражи, одновременно шагнувшие к князю и выставившие алебарды. Деверь Найрин вскинул руки, и растерянно шагнул назад, неуверенно оглядываясь на царя. Князь, понимая, что шутки кончились, плотно сжал зубы, так что скулы побелели, и позволил взять себя в кольцо.

— Вы поступаете опрометчиво, мой царь, — произнес напоследок Мильнар, высокомерно глядя в лицо Лоркана. Он не собирался даже в такой ситуации выглядеть испуганным или сломленным, пряча все эти чувства глубоко под кожу.

— Мы поступаем так, как лучше для царства, — ответил правитель и Найрин показалось, что он пытался оправдаться, не то перед князем, не то перед самим собой. Но в своем решении царь был непреклонен: — А вы, князь, сейчас отправитесь в тюрьму, исключительно из-за нашего благосклонного отношения. Но если произнесете еще хоть одно слово в таком тоне — пойдете на плаху.

Найрин испуганно вскинула руки к груди и поджала губы.

— Молчи, отец, — шепотом взмолился Магнус. Мильнар кинул на сына последний взгляд, а потом сочувственно посмотрел на невестку. Она коротко кивнула в благодарность за то, что он хотя бы попытался. После этого мужчина сам развернулся и в окружении стражи вышел из зала.

— Князь Магнус Фольский, — обратился к побледневшему вассалу царь, выделив интонацией первое слово. — Вы понимаете, какая ответственность лежит на вас сейчас?

Деверь бросил на Найрин извиняющийся взгляд и кивнул. Царь Лоркан выражался крайне однозначно и жестко, в его голосе сквозила нескрываемая угроза, а интонация была вопросительной лишь формально:

— Вы станете рисковать Фольскими землями, вашей жизнью и жизнями вашего брата и отца, сопротивляясь нашей воле?

Магнус молча отрицательно мотнул головой, смотря на мраморный пол. Лоркан ухмыльнулся и повысил градус накала, сообщая уже скорее для Найрин:

— Эта девушка нашей волей отныне не является женой Эйнара Фольского. Вскоре она станет супругой Повелителя Кхидейских земель, — царь повернулся к племяннице: — В случае ее отказа может начаться война, в которой в первую очередь пострадают те, кто защищают наши границы.

Найрин намек поняла правильно и обреченно прикрыла глаза. Если она будет сопротивляться — они убьют Эйнара, а может и всех, кто живет на дальней заставе.

— Я заберу ее сейчас же, — решил Оркантр, едва царь законил свою речь. Девушка сделала глубокий вдох. Она приготовилась не сдаваться варвару без боя, но шагнуть к Найрин ему не дал вкрадчивый голос внезапно вынырнувшего из-за спин охранников Бардоса:

— Великий Повелитель! Я несказанно рад познакомиться с сильнейшим воином Кхидейских земель, — одноглазый встал рядом с Найрин, изобразив перед правителем полупоклон. Тот смотрел на него недоуменно и недоверчиво, как на внезапно выскочившую на середину зала крысу. Царский шпион выудил из своей сумки сверток: — Разрешите преподнести вам свадебный подарок — искусное изделие наших мастеров из рога дракона. Этому ящеру было около двух сотен лет, он умер в бою, сражаясь с тремя десятками воинов и многих из них забрав с собой на тот свет. По преданиям такой артефакт способен умножить силу воина в несколько раз.

Глаза Повелителя загорелись от интереса. Он протянул руку, чтоб принять дар, но одноглазый вдруг передумал отдавать вещь, словно он вспомнил что-то важное. И когда Оркантр гневно свел брови к переносице, не понимая причину заминки, Бардос без какого-либо страха пояснил:

— Но сила артефакта может не подействовать рядом с женщиной. Потому воинам советуют на время насыщения драконьей силой воздержаться от близости с дамами. Если вы хотите уединиться сегодня с невестой, то я вручу вам подарок завтра.

Повелитель перевел взгляд с Найрин на священный предмет и обратно. Затем требовательно протянул ладонь:

— Женщин у меня было много. Эта подождет. Давай мне рог!

— Как вам будет угодно, — снова изобразил поклон одноглазый, передавая дар Оркантру. Тот удовлетворенно осмотрел его и произнес:

— Я буду в своих покоях, царь. Подготовь невесту к переезду. Мы будем сочетаться браком на моей родине.

Он говорил с Лорканом небрежно, чувствуя свою силу и превосходство, а, возможно слабость и неуверенность царя. Перед Повелителем все присутствующие теряли былое величие и смелость, словно уменьшаясь в размерах в присутствии его сильной фигуры и давящей атмосферы его авторитета. Вот только Найрин показалось что был в зале один человек, который не стал бы лебезить перед варваром, если бы это перечило его интересам.

Выразив свою волю, Повелитель развернулся и вышел из зала через услужливо распахнутые двери, бережно держа в руках дар охотника на драконов.

Магнус провожал Найрин до ее комнат.

— Что нам делать? — шептала девушка. Новоявленный князь выглядел подавленным даже сильнее невестки.

— Не знаю. Если будем сопротивляться, я последую за отцом в тюрьму, а может и сразу на эшафот.

— А если сбежать?

— Тогда они убьют Эйнара. Если не сами, то это сделают кхидеи. Лоркан прав, если начнется война, то первыми пострадают заставы.

Найрин обняла себя за плечи и поджала губы. Жгучее чувство несправедливости разъедало ее изнутри. Неужели ей действительно придется отправиться к варварам и жить там с их самоуверенным Повелителем? От одной мысли о последнем Найрин испытывала отвращение.

— Мне скорее всего не дадут даже связаться с Эйном или друзьями семьи, — обреченно шепнул Магнус. — Извини, Нари, я не смогу тебе помочь.

Девушка не ответила. Она развернулась и прошла в свои покои. Ей придется помочь себе самой. Или попросить совета у того, кто смотрел на Повелителя кхиедеев без толики страха. Только у него в такой ситуации может быть припасен спасительный план.

Отправив прочь служанок, после того как они помогли ей распустить волосы и переодеться в привычный наряд, Найрин сидела на кресле оббитом бархатом и смотрела в пустоту перед собой. Повинуясь неясному предчувствию она просто ждала. На столицу спустилась ночь и в городе зажгли фонари, но любоваться красотой ночного Руебурга у княжны не было никакого желания.

Ее терпение было вознаграждено в полночь, когда в городском храме прозвенел колокол. Под звук последнего удара одна из стен с легким шорохом отъехала в сторону и в комнату ступил мужчина.

— Вы ожидали меня, дорогая Найрин? — улыбнулся одноглазый, смотря на поднявшуюся с кресла девушку. Она устало произнесла:

— Да. Мне уже начинает казаться, что на мне сошелся клином свет.

— Не думайте так, — поспешил утешить Бардос. — Та же участь могла постигнуть вашу матушку или ваших детей, если бы обстоятельства сложились иначе. Царская кровь накладывает определенный отпечаток на своего носителя.

— Вы ведь даже не сомневались, что я окажусь внучкой Калана? — спросила Найрин. Бывший шпион утвердительно кивнул:

— Я был хорошо знаком и с царем и с Ариной, вашей бабушкой. Вы очень на нее похожи. Но ваши глаза… точь в точь как у Калана Великого. Думаю, царица Ялиона тоже поняла это с первого взгляда.

— Что же вы сейчас здесь делаете? — решила перейти к делу княжна, уже зная привычку Бардоса заходить издалека, рассказывая истории. Мужчина тоже решил в этот раз обозначить цель визита сразу:

— Я хочу, чтоб вы помогли мне открыть завещание Калана Великого.

— Я? — опешила девушка. — Но… почему именно я?

— Понимаете, дорогая Найрин, царь не хотел, чтоб его последнюю волю читали посторонние. Завещание запечатано его кровью и открыть его можно лишь с помощью такой же крови. К нашему счастью, в ваших венах течет нужная жидкость.

— Вы думаете оно все еще сохранилось? И находится здесь во дворце? — задумалась княжна. Она уже прикидывала зачем это завещание нужно Бардосу и сможет ли она что-то просить взамен своей помощи, когда одноглазый решил немного прояснить ситуацию:

— Я был близок с царем Каланом и многим ему обязан. Я считаю своим долгом узнать его последнюю волю и, если что-то из того, что там написано будет в моих силах, выполнить это.

— Царь уже мог избавиться от завещания, — все еще сомневалась Найрин. Она не спешила верить на слово одноглазому и куда-то с ним идти. Хотя ждала сегодня действительно его. Девушка размышляла: — Если государь хотел держать содержимое завещания в секрете, то правильнее было бы его уничтожить.

— Я точно знаю, что оно сохранно, — не торопил собеседницу Бардос, спокойно поясняя: — Оно было написано на бумаге созданной жрецами и благословенной в храме Пресветлой. Такая бумага хранится столетиями и не поддается механическим поражениям.

Найрин посмотрела на визави напряжённо, раздумывая. Казалось, он говорил правду и абсолютно уверен в своих словах. Тогда она задала последний значимый вопрос:

— Но почему вы не спросите у Лоркана? Неужели даже вам царь не доверяет?

— Доверяет. Точнее доверял раньше. И после смерти царя, когда ему передали распоряжение отца, он готов был рассказать мне все, — огорошил мужчина. Найрин нахмурилась, подозрительно смотря на гостя, а он, грустно улыбнувшись, закончил: — Вот только Лоркан не смог открыть завещание, его кровь не подошла.

20. Наследница

— Что это значит? — Найрин шагнула назад и ее взгляд зашарил по полу. В голове не сразу сошелся пазл, а когда она, наконец, осознала услышанное, то удивленно воззрилась на одноглазого, не в силах выдавить ни слова. Тот кивнул, подтверждая ее мысли.

— Лоркан, в отличие от вас, не прошел бы проверку крови.

— Но…

От такой новости ноги Найрин подкосились и она опустилась в кресло. Бардос подошел ближе, присев напротив нее. Слова, произносимые мужчиной, повисали в воздухе спальни:

— Вы единственная наследница Калана Великого, Найрин. От вас хотели избавиться именно поэтому. Но и потому же решили оставить в живых, желая использовать в своих целях на благо царства.

— А кто же тогда отец Лоркана? Неужели царица была не верна Калану?

— Так бывает, — одноглазый отвернулся, устремив взгляд в окно. — Династические браки слишком редко заканчиваются любовью. Хорошо, когда пара хотя бы проявляет друг к другу уважение. Калану не повезло с женой. Ялиона несомненно красивая и хитрая женщина, она образована и родовита. Но они банально не сошлись во взглядах, слишком разными были с Каланом. Царь заслужил прижизненное прозвище Великий за своих реформы и за обогащение княжеств, за уменьшение налогов и упрощение торговли. Люди действительно стали жить лучше при нем.

Найрин с интересом слушала очередную историю шпиона, что ни говори, но он был хорошим оратором. Мужчина умело играл интонациями и громкостью голоса. Но в этот раз на его лице было выражение ностальгии и скорби. Царевне показалось, что она впервые видит настоящего Бардоса, того, который скрывается под маской таинственного проныры. Он все так же смотрел в окно и говорил:

— Ялиону не интересуют обычные люди, она всегда хотела совсем другого. Ее привлекала в этом браке шикарная жизнь, вечные балы, и власть. Много власти, чтоб ощущать себя великой и могущественной вершительницей судеб.

Одноглазый вдруг коротко рассмеялся, опустив голову, а затем посмотрел на Найрин, поясняя причину своего веселья:

— Калан никогда не говорил о себе «мы», Лоркана научила так мать. Ей казалось, что это добавляет величия.

— Не так уж она и умна, если решила, что величия можно достичь таким образом, — фыркнула Найрин. Бардос пожал плечами:

— Я не говорил, что она умна. Лишь то, что хитра и образована. Но и такие люди совершают ошибки. Отец Лоркана действительно не царь.

— Я не поверю, что лучший царский шпион не нашел любовника царицы, — хитро прищурилась девушка, ожидая ответа собеседника. Он дернул уголком рта, словно сдерживал улыбку.

— Нашел, — кивнул коротко. — Вот только никакого смысла в этом уже не было. Калан был мёртв, а признать, что у него не осталось наследников было равносильно тому, чтоб дать отмашку князьям начать гражданскую войну, дележку территорий и прочие прилагающийся беспорядки. Мы решили скрыть тайну царицы во благо государства и его жителей.

— А царь? — спросила Найрин хрипло, сцепив руки в замок и смотря на свои бледные пальцы: — Он знал о том, что Лоркан не его сын?

— Догадывался, — вздохнул Бардос. — Не знал наверняка, но что-то чувствовал. А может просто хотел в это верить. Он любил Арину и очень горевал, что она умерла.

— Ему так и не сказали, что она выжила?

Царевне стало грустно от этой мысли. Мама говорила ей, что бабушка любила царя до конца своих дней, украдкой вспоминала о нем и тщательно хранила гарнитур, подаренный им.

— Думаю, нет, — мотнул головой Бардос. — Даже я узнал о вас и вашей матери лишь увидев во дворце спустя много лет.

— Вы нас тогда видели? — изумилась девушка. Она вгляделась в лицо человека, словно пыталась вспомнить его. Шпион улыбнулся:

— Тогда у меня ещё были оба глаза, я был моложе на десять лет. А ещё мне платили за то, чтоб для всех я оставался невидимкой. Не удивительно, что вы не помните меня, Найрин, а вот я вас запомнил.

— И вы проверили информацию об Арине и моей маме? — девушка неосознанно положила руки на подлокотники и вцепилась в них пальцами, подаваясь вперёд. Будто произнесенный Бардосом ответ мог ускользнуть от неё.

— Конечно, проверил и убедился в правдивости слов Марты. Я все узнал, и доложил Ялионе и Лоркану. После этого моим заданием было вбить в головы остальных то, что все это неудачная шутка, оплошность и хитрость.

— Это вашими усилиями меня с мамой вернули Клайду? — нахмурилась Найрин. Одноглазый не стал отрицать:

— Да. Мы не могли допустить волнений, да и не знали наверняка вашу родословную. Когда я добыл все доказательства, Ялиона решила, что ваша жизнь для нас слишком опасна.

— Тогда почему я все еще жива?

— Я смог убедить Лоркана, что вы нам еще понадобитесь. К сожалению, царь решил, что одной носительницы крови будет достаточно, а вторую стоит устранить.

— Что? — голос царевны охрип. Показалось, что в просторных покоях мало воздуха. Она требовательно смотрела на ночного визитера не в силах больше ничего сказать или спросить.

— Я доставил вашей матери капсулу с ядом. Она должна была сама решить кто из вас двоих ее примет.

У Найрин закружилась голова. Она откинулась на спинку кресла и устремила невидящий взгляд в потолок. Выходило, что Эйнар, говоря о ее матери как о самоубийце оказался прав…

— Марта пожертвовала собой, чтоб спасти вам жизнь, — тихо произнес Бардос.

— Вы ее убили, — прошептала Найрин.

Боли не было. Она попрощалась с матерью очень давно. Сейчас пришла лишь обида и разочарование, оставившие внутри пустоту и горечь.

— Я не смог сохранить жизни вам двоим, — с грустью признался бывший царский шпион. — Иначе Ялиона скорее всего решила бы избавиться от угрозы сама. После этого я завершил службу и подался в охотники. Это дело было последним в моей карьере.

Найрин все еще смотрела в потолок. Странным образом у нее не получалось злиться или ненавидеть человека, сидящего напротив. Скорее всего из-за того, что обсуждаемые события остались в далеком прошлом, а теперь лишь раскрывались некоторые детали, о которых царевна, возможно, предпочла бы и не знать.

— Это вы сказали царю, что я на дальней заставе?

— Нет, — Бардос потер переносицу, словно он сокрушался, почему это сделал не он. — За вами следил кто-то из людей царя. Мильнар и тот человек нашли вас примерно в одно время. Хитрый князь решил воспользоваться попавшей ему в руки рыбкой, тем самым, возможно, сохранив вам жизнь.

— А я думала, что он один из моих врагов, — отрешенно призналась Найрин. Одноглазый снова смотрел на нее как на нерадивую, но очень старательную ученицу, произнося:

— Поймите, дорогая Найрин. В мире нет абсолютно плохих или хороших людей. Есть лишь поступки, которые люди совершают из личной выгоды. Мильнар хотел заполучить больше власти и случайно спас вам жизнь. Лоркан желает обеспечить спокойную жизнь без войн своему народу, а потому вынужден пожертвовать вами. Если сейчас в вашей милой головушке зреет план как бы рассказать всем, что теперешний царь не является сыном Калана, то я советовал бы вам передумать на счет его исполнения. Узнав такое, Оркантр может рассердиться, что его водят за нос и пойти на нас войной. Или сделать немного хитрее, если это слово применимо к бывшему варвару: он просто убьет Лоркана, возведет вас на престол и жениться уже на царице, прибрав к рукам власть и над этими землями.

Найрин слушала легко льющуся речь ночного гостя словно в тумане. Мысль о ненастоящем царе действительно мелькнула в ее голове, но после отповеди Бардоса была безжалостно откинута.

— То есть, — медленно подытожила она. — Вы считаете, что у меня нет выхода?

— Выход есть всегда, — уклончиво ответил одноглазый, поднимаясь на ноги. — Просто иногда он не самый очевидный. А где-то и не зависящий от нашей воли. Идемте, Найрин, нам нужно взглянуть на завещание Калана.

Мужчина подал девушке руку и повел ее в черный зев тайного хода.

— И много вы знаете таких скрытых коридоров во дворце? — спросила царевна, аккуратно ступая за проводником. В свете факела она видела совсем небольшой участок впереди и сзади, но старалась больше смотреть под ноги.

— Тридцать лет я был лучшей ищейкой царства, — ностальгически улыбнулся Бардос. — Я знаю все тайные ходы всех родовых замков наших земель.

Найрин задумчиво посмотрела в спину идущему впереди человеку. Невзирая на возраст он двигался легко и пластично, как натренированный боец. Чем-то он напоминал ей крысу — хитрый и верткий, способный приспособиться к любым обстоятельствам и влезть в любую щель. Княжне показалось, что несмотря на довольно заурядный внешний облик одноглазого в сравнении с Повелителем кхидеев, первый является намного более опасным противником.

Из тайного хода они попали в царский кабинет. Бардос зажег свет и подошел к тайнику. Несколько ловких движений и дверца тихо скрипнула открываясь. Одноглазый вытащил маленький сундучок, украшенный камнями, похожими на те, которыми были инкрустированы церемониальные чаши у жрецов. Сдув с него пыль, Бардос обернулся и поставил сокровище на стол.

— И что мне делать? — шепотом спросила Найрин.

— Приложите палец вот сюда, — показал одноглазый. — Когда почувствуете легкий укол, не пугайтесь и не отнимайте руку, пока шкатулка не откроется.

Княжна кивнула, смотря на золотистые узоры, украшающие небольшой предмет. В груди воцарился странный трепет. Она единственная внучка почившего царя и сейчас она первой откроет его завещание, пролежавшее здесь больше пятнадцати лет.

Палец лег на предназначенную для него выемку. Кольнуло, и Найрин показалось, словно камни потянули ее кровь. Насытившись, они блеснули алым, а замок мелодично щелкнул открываясь.

Княжна и шпион одновременно склонились над шкатулкой, рассматривая содержимое. Бумага, свернутая рулоном, поблескивала на свету, словно была драгоценным камнем. Ее абсолютно не тронуло время. Найрин протянула руку и аккуратно извлекла последнюю волю царя.

— Читайте, Найрин, — попросил Бардос и затаил дыхание. Девушка развернула бумагу и вгляделась в красивый размашистый почерк. Заглавные буквы были большими с витиеватыми завитками. Княжна зачитала вслух дрожащим голосом:

«Моя дорогая дочь!

Я знаю, что эту шкатулку сможешь открыть лишь ты. Надеюсь, вскоре мой добрый друг и помощник Бардос найдёт тебя. Завтра он прибывает в столицу, и я отдам ему приказ. Прости, что не искал тебя раньше. Я думал, что ты и Арина мертвы. Известие о том, что у меня растет родная дочь пришло лишь сегодня, и я безмерно этому рад.

Я пишу это тебе потому, что узнал, что сын, рожденный моей женой не мой по крови, и думаю, что Ялиона хочет отравить меня, чтоб сохранить свою власть и посадить на трон Лоркана.

Знай, что я любил твою матушку больше жизни, но не смог ее уберечь. Имею надежду, что она с тобой, жива и в добром здравии. Если я не успею сказать ей это лично, передай, что она всегда была светом моей жизни.

Моей последней волей я оглашаю, что тебе, дорогая дочь, в которой течет моя кровь, полагается статус царевны, а после твоего замужества, твой супруг станет полноправным царем. Твои дети обязаны продолжить царский род.

Да будет так. Царь Калан Великий»

В кабинете повисло тягостное молчание.

Бардос пошатнулся и схватился рукой за стол, словно вдруг лишился зрения. Он шагнул назад и тяжело опустился в кресло, прикрыв лицо рукой. Найрин все еще смотрела на письмо адресованное ее матери, а по щеке скользнула одинокая слезинка.

— Вы не выполнили последнюю волю царя, — отрешенно произнесла девушка. — Вы своими руками убили ту, к кому обращался Калан.

— Я опоздал, — прошептал Бардос, словно не слышал сухого голоса Найрин. Его лицо исказила мука: — Я задержался на задании, а когда приехал… Калан Великий был мертв.

Громкие издевательские хлопки раздавшиеся за спиной заставили царевну вздрогнуть и обернуться. Из тайного хода, через который они попали в кабинет, вышел царь Лоркан, а за ним стража. Найрин скорее отбежала к окну, подальше от государя. А Бардос даже не поднялся с кресла, он лишь отнял руку от лица, смотря на правителя совершенно безразличным взглядом, словно теперь ему абсолютно нечего было терять.

— Наконец-то ты узнал содержимое завещания нашего отца. Мы так и знали, что ты не сможешь упустить шанс, — саркастично произнес Лоркан, смотря на безучастного бывшего шпиона, который, казалось, утратил всякий интерес к жизни. Но сделав над собой усилие, Бардос встал на ноги и произнес:

— Ты никогда не был его достоин и никогда не станешь, Лоркан, — голос одноглазого неожиданно оказался уверенным и громким. Царь вздрогнул и удивленно распахнул глаза от такой наглости. А Бардос продолжал: — Эта девушка полноправная наследница престола, ей достаточно показать вот эту бумагу и попросить тебя пройти проверку крови, чтоб взойти на престол. Помни об этом, Лоркан.

Одноглазый стоял, заслоняя спиной Найрин и уверенно глядя в глаза царю. Тот сделал шаг назад, вглядываясь в лицо охотника, а потом коротко велел:

— Убейте его.

Стража словно только этого и ждала. Найрин от страха вскрикнула и зажмурилась, когда воины обнажили короткие мечи. Она пропустила короткую схватку и распахнула глаза только тогда, когда услышала короткий стон Бардоса. Он упал на колени, зажимая рану в боку. Лоркан смотрел на него из дальнего угла комнаты, удовлетворенно улыбаясь. Сердце царевны готово было выпрыгнуть из груди от ужаса, она застыла на месте и не могла отвести глаза, наблюдая как сквозь пальцы одноглазого сочиться багровая жидкость. Бывший шпион обернулся к девушке, искривил губы в последней грустной улыбке и шепнул:

— Не бойтесь, Найрин, у меня с собой было два свадебных подарка.

21. Договор и дар мертвеца

— Что же вы намерены сделать со мной? — подавленно спросила Найрин.

Они разместились в небольшой охотничьей комнате, где разожгли камин. Со стен на людей остекленевшими глазами смотрели головы животных. Трофеи в полумраке помещения создавали давящее впечатление, царевне казалось, что за ней наблюдают мертвецы. Она еще не пришла в себя после вида бездыханного тела Бардоса на полу кабинета, но старалась гнать этот образ прочь. Сейчас ей нужно было сосредоточиться на том, чтоб выжить самой.

Лоркан сел в кресло напротив Найрин, а ее окружили охранники, чтоб девушка даже не помышляла дернуться.

— Наши планы насчет тебя, дитя, неизменны. Ты выйдешь замуж за Повелителя кхидеев.

— А что насчет завещания? — уточнила царевна, сцепив руки в замок. — Если я вдруг скажу Оркантру, что вы не настоящий царь?

Подумав, Найрин сделала вывод, что Лоркан не причинит ей вреда. Ее новому воинственному жениху не понравится, если его невесте испортят внешний вид или тем более убьют. Потому девушка решила, что у нее есть возможность хотя бы получить ответы на вопросы.

— А ты хочешь рискнуть всем царством? — спросил ее Лоркан, не спеша оправдываться. На его лице не появилось страха, скорее всего к подобному он был готов. Найрин замешкалась, и царь взял инициативу в свои руки: — Мы не знаем, что успел рассказать тебе Бардос, но можем предположить, что ты сделала неверные выводы. Чтоб избежать недоразумения, хотим кое-что пояснить. Твоя матушка была бастардом. Никто никогда не принял бы ни ее, ни тебя с распростертыми объятиями. Ваше появление, как и раскрытие завещание Калана Великого могло лишь породить недовольство и смуту. Ты должна понимать, что мы действовали лишь в интересах нашего государства.

— Я понимаю, — Найрин прямо смотрела в глаза мужчине. — Но как только я покину царство, оно перестанет быть для меня родными землями. Зачем мне заботиться о нем? Вы уже и так забрали у меня все. Возможно, с Оркантром будет даже приятнее договариваться.

Взгляд Лоркана стал холодным, губы сомкнулись в тонкую линию.

— Ты угрожаешь?

— Всего лишь размышляю.

— И что же ты хочешь за свое молчание? — правильно понял царь. Найрин выдохнула без сомнений:

— Освободите князя Мильнара и снимите все обвинения с Эйнара Фольского, и я никому не скажу, что вы на престоле незаконно.

Лоркан задумчиво осмотрел девушку. Его взгляд коснулся ее волос, прошелся по напряженному лицу, сцепленным пальцам, и плотно сведенным коленям. Когда он снова посмотрел ей в глаза, то кивнул:

— Хорошо. Это все?

— Да, — решительно кивнула Найрин, а потом вдруг опомнилась: — Точнее нет. Запретите на законодательном уровне охоту на драконов.

— Это еще зачем? — не понял царь, заинтригованно вскинув бровь. Собеседница не стала вдаваться в детали, просто ответив:

— Таково мое требование! Вы исполните его?

Лоркан размышлял пару минут. В уме прикидывал ради чего могла просить такое девушка, но никак не находил какого-либо хитрого задума. В конце концов он сдался и кивнул:

— Мы исполним и это условие. Взамен ты поедешь в Кхидейские земли, станешь женой Оркантра и будешь обязана действовать в интересах царства. То есть не давать варварам даже подумать о том, чтоб нарушить границы.

— Я буду стараться, — с грустью в голосе пообещала Найрин.

— С тобой отправятся наши дипломаты, — успокоил царь. — Они будут помогать. А сейчас иди в свою комнату. И никому не слова о том, что происходило ночью.

Найрин кивнула, поднялась и на ватных ногах поплелась в свои покои. Ее сопровождали четверо вооруженных стражников, но девушка не обращала на них внимание, погруженная в собственные мысли. Единственное, что сейчас придавало ей сил, что Лоркан выполнит ее требования.

— Эйн, ты так и ей не поможешь, и себя изведешь, — произнес Фред, смотря на то как воевода мерит шагами комнату.

— У тебя есть идеи получше? — буркнул княжич.

— Закончились после того как ты выставил Вламея. Давно уже надо было отправить его куда-нибудь подальше, он мне никогда не нравился.

— Если бы я выгонял всех, кто тебе не нравится, то в какой-то момент, мы остались бы на заставе вдвоем, — отозвался Эйнар. Он, наконец, остановился и тяжело вздохнул:

— И от брата с отцом вестей нет. Что может хотеть от Нари царь?

— Много всего, — погрустнел Фред. — Но мне вот видится, что нужны были бы ему наследники. Если у самого не получилось завести детей, то стоило бы воспользоваться помощью новоявленной племянницы.

Воевода задумчиво изучил друга взглядом.

С момента отъезда Найрин прошла почти неделя. Княжич сказал сослуживцам, что проблема с призраком решена, теперь их семьи постепенно возвращались на заставу и она снова оживала. Только на сердце Эйнара было тяжело и неспокойно. Как он мог отпустить свою жену одну к царю, когда выяснилось столько новостей о ее родословной? Княжич потерял сон и аппетит, он думал лишь о том, что происходит с его маленькой Нари. Каждый день он ждал прибытия гонца, но время шло, а посильного все не было.

Фред взял на себя большинство забот. Полным ходом на заставе шло восстановление зданий. Пленных кхидеев обменяли на золото, предварительно отобрав оружие и тщательно объяснив, что так делать не надо. Жизнь на границе вливалась в свое привычное русло. Но без Найрин она становилась другой, словно застава лишилась хозяйки.

В этот момент в помещение постучались. После прозвучавшего разрешения, в проеме показались четыре головы:

— Эйн, разреши нам в столицу поехать? — заговорил за всю компанию Скар. — Мы Найрин обратно привезем.

Они являлись с таким предложением через день, но Эйнар каждый раз лишь качал головой:

— Так вам ее и выдадут. Ждем вестей.

Словно отзываясь на его слова со двора раздался крик Йена:

— Гонец из столицы!

Не сговариваясь, все присутствующие в помещении бросились во двор. Молодой парень на гнедой кобыле въехал в ворота и ловко соскочил на землю:

— Эйнар Фольский, для вас послание! — воскликнул он. Княжич в мгновение ока оказался рядом:

— От царя?

— Нет, — удивил гонец. — От охотника на драконов — Бардоса.

Воевода нахмурился, но все же принял из рук новоприбывшего сверток. Распечатал письмо и быстро пробежался взглядом по строкам. По мере чтения его вид становился все более мрачным, а потом глаза княжича удивленно расширились. Присутствующие, затаив дыхание, наблюдали как Эйнар смял послание и развернул сверток, извлекая на свет полый рог дракона.

— Что это? — решил уточнить Фред, устав мучатся догадками.

— Мне срочно нужно в столицу, — произнес княжич, все еще рассматривая изделие из кости ящера. Солдаты переглянулись.

— Но тебе нельзя покидать заставу. Тебя убьют, если увидят на тракте или в каком-то городе.

— Значит, отправлюсь не по земле, — непонятно выразился Эйнар, а после этого поднес рог к губам тонким концом и извлек из него громкий протяжный звук.

Окружившие его люди замерли. От низкого утробного гула гнедая лошадь взбрыкнула и попятилась. Гонец кинулся ее успокаивать. Солдаты смотрели на предводителя озадаченно, задумываясь, а не спятил ли он. Эйнару же было абсолютно понятно — точно спятил.

— Может объяснишь, что ты задумал? — спросил Фред, потянувшись, чтоб коснуться плеча друга, но рука его замерла в воздухе. Вокруг заставы поднялся сильных холодный ветер, и солнце внезапно заслонила огромная черная тень.

22. Яд

Отправление из царского дворца в Кхидейские земли пришлось отложить, из-за нескольких бюрократических вопросов. Найрин боялась, что варвар решит не заморачиваться подобным, но он лишь недовольно скривился и согласно кивнул.

Царевна была рада любому промедлению, словно это могло что-то изменить. Она почти весь день провела в отдаленном краю сада, стараясь отвлечь себя чтением. Ей казалось, что она не может надышаться запахом родного царства, перед отправлением на чужбину.

Написать Эйнару ей не разрешили. Лоркан заверил, что он сообщит все ее бывшему мужу, после ее отъезда, когда снимет с него все обвинения. Найрин хотелось оставить супругу хоть какую-то весточку, но она вовремя себя одернула. Пусть лучше она уедет просто так, ничего не говоря, не оставляя ложных надежд и грустных воспоминаний.

Ей было жаль, что Пресветлая отмеряла им так мало времени. А ещё, что из-за странных предрассудков и недомолвок они не долго были близки. Хотя, наверное, Найрин действительно смогла проникнуться к Эйнару нежными теплыми чувствами, только лишь оттого, что он ни к чему принуждал ее, не строил из себя хозяина ее судьбы, желал ей добра.

Оторвавшись от книги, Найрин обратила взгляд на север, туда, где должны располагаться горы. Она вспомнила тот момент, когда она лицом к морде встретилась с черным драконом, и как Эйнар безрассудно и бесстрашно бросился ее защищать.

«Интересно, далеко ли улетело спасенное семейство?» — подумала Найрин и вспомнила рыжего дракончика, чья чешуя под солнечными лучами напоминала раскаленное золото.

Она думала и о Бардосе, о его словах на счёт второго свадебного подарка. Какой сюрприз мог подготовить бывший царский шпион? На сердце девушки застыло чувство вины, что из-за неё погиб этот странный человек, который умел появится в нужный момент. Она подумала, что Лоркан поступил опрометчиво — такого союзника стоило оставить при себе. По крайней мере Найрин казалось, что она бы так и поступила.

Царица игнорировала присутствие внебрачной внучки своего покойного мужа. Она прошла мимо нее в коридоре, словно мимо пустого места, но этот факт совершенно не задел Найрин, она тоже не стремилась как-то взаимодействовать с матерью царя.

Вечером поднялся ветер. Кажется, надвигалась гроза. Найрин с сожалением поднялась на ноги и посмотрела на дворец. Ей совершенно не хотелось туда возвращаться, из-за страха встретить там своего нового жениха, или Лоркана. Она не хотела видеть даже Магнуса, хотя и новоявленный князь сегодня куда-то запропастился, словно сам не желал попадаться царевне на глаза, стыдясь своего малодушия и бессилия.

Все же Найрин пришлось отправиться в выделенные покои. Ее молчаливо сопровождали стражники. Девушка неспешно шла по коридорам и осматривалась по сторонам, как вдруг ее внимание привлекла одна из запертых дверей. Она удивленно остановилась, и ее сопровождающие синхронно замерли, смотря перед собой.

Сначала Найрин просто рассматривала фактуру темного дерева и металлическую ручку, а потом шагнула ближе, осознав, что именно ее удивило. У этой двери отсутствовала замочная скважина. Приблизившись, девушка недоуменно подняла брови, разглядев знакомые бесцветные прозрачные кристаллы, которые ранее она рассматривала на шкатулке, хранящей завещание царя Калана Великого. Рука царевны непроизвольно дернулась вперед, но замерла в паре сантиметров от ручки.

— Что это за комната? — громко осведомилась она у своих сопровождающих. Через пару мгновений заминки, ей все же тихо ответили:

— Личная царская сокровищница.

Найрин медленно сжала пальцы в кулак и опустила руку. После этого развернулась на каблуках и, не оглядываясь, направилась в свои комнаты.

Ей хватит собственных проблем, и она не будет влазить в тайны своего высокородного деда.

Следующим утром ей доставили послание, что будущий муж желает видеть ее в саду.

Горничные помогли Найрин облачиться в красивое дорогое платье из бархата с атласными вставками. Ей показалось очень символичным выйти к своему жениху в черном наряде, расшитом золотыми нитками. Волосы она распустила, не разрешив больше служанкам тыкать в себя невидимками.

Погода была пасмурной, низкие серые тучи грозили дождем, но Найрин отказалась от сопровождающего с зонтом и сама безбоязненно вышла в сад. Оглянувшись по сторонам, увидела аккуратные дорожки, красиво подстриженные кусты, цветущие клумбы. Она пошла вдоль одной из тропинок, туда, где за кустами шиповника виднелась белая альтанка, увитая виноградными лозами.

Оркантр ждал ее там, он сидел, развалившись на лавке, и смотрел на небо. Ему нравились грозы, и он с предвкушением ждал, когда небо пронзит первая яркая вспышка, и тишину нарушил зловещей рокот грома. Вокруг беседки стояли вооруженные кхидеи, окинувшие царевну оценивающими взглядами.

Найрин подошла ближе и вежливо поклонилась:

— Вы желали меня видеть, Повелитель?

На лице девушки не было ни капли радости от встречи с женихом. Оркантр перевел на нее задумчивый взгляд и жестом указал присаживаться напротив. На столике в альтанке стояла бутылка вина из личных запасов царя, два бокала и тарелочка с сыром и фруктами.

Найрин подчинилась, заняв место напротив.

— Не понимаю почему в вашем царстве так популярно вино, — произнес варвар, смотря на проплывающую над городом темную тучу. Царевна никогда не задавалась подобным вопросом, потому у нее не было ответа на него, и она решила задать в ответ свой:

— А что предпочитают в Кхидейских землях?

— Крепкие настойки, — ответил Оркантр с такой интонацией, словно это само собой разумелось. — И самогон. — Он скосил насмешливый взгляд на девушку: — Тебе понравится.

— Сомневаюсь, — Найрин передернула плечами, отворачиваясь.

— Что сделали с твоим мужем? — внезапно спросил Повелитель. Девушка стиснула зубы и ничего не сказала. Оркантр остался неудовлетворен ее молчанием: — Я хочу знать казнили ли его?

— Зачем вам это? — царевна обернулась к собеседнику и зло сверкнула голубыми глазами. — Вы получили невесту и заключили договор с царем. Чего вам не хватает?

— Много чего, — никак не отреагировав на эту вспышку гнева, пожал плечами мужчина. Он налил себе в бокал вина, сделал глоток и скривился. — Например, мне нужны будут части земель Фольского и Стольского княжеств. Горные территории раньше принадлежали нашим племенам и были заняты царем незаконно, потому вскоре я планирую их вернуть.

— Как это? — опешила Найрин, недоуменно обернувшись к мужчине. Кровь отхлынула от ее лица. — Но вы же подписываете мирный договор.

— Мирные договоры подписывают часто. Но видишь ли, мой народ уважает лишь силу, а вашему царю таковой не хватает. Земли, на которые я претендую, принадлежат нам по праву. Потому я намерен заполучить их, как только полностью решу вопрос внутри Кхидейских земель.

— Вы не боитесь говорить мне такое? Даже пока мы находимся в царстве?

— А что ты сделаешь? — хмыкнул Оркантр. Он заинтересованно окинул девушку взглядом, словно размышляя о ее возможностях.

— Расскажу царю, например, — подкинула вполне логичный с ее точки зрения вариант Найрин. Варвар усмехнулся. Он взял с тарелки кусок сыра и закинул себе в рот, только после этого ответил:

— И что же тогда сможет сделать он? Пойдет на нас войной? Кхидейские земли это горы, болота и пустошь. Мы привыкли там выживать и воевать, а вот вы — нет. Может отберет у меня невесту? Тогда я вполне могу бросить ему вызов на поединок. Вряд ли он осмелиться выйти против меня. Если сам разорвет договор, то лишь приблизит начало войны.

Найрин смотрела на человека с нескрываемым отвращением, а его это словно забавляло. Налюбовавшись на ее большие голубые глаза, он произнес:

— Ты станешь украшением моего гарема.

После этой фразы Найрин взвилась на ноги. Ей казалось, что она смирилась уже со всем, но это стало последней каплей.

— Я не стану ни украшением, ни твоей женой, — она перегнулась через стол, грубо высказав это в лицо жениху, а потом выскочила из альтанки. Подобрав юбки она пошла в сторону дворца, но дорогу ей перегородили охранники Оркантра. Царевна попыталась обойти их, но они сдвинулись в сторону, показывая, что не выпустят ее. Разочарованно поджав губы, она обернулась к Повелителю. Он вальяжно поднялся на ноги и сделал два шага навстречу невесте:

— Я говорил, что люблю девушек с характером? Так вот запомни, милая, самое приятное в общении с такими девушками — выбивать из них спесь.

Найрин напряглась, а зрачки ее испуганно расширились, когда она увидела, как варвар достает из-за спины кожаный хлыст.

— Придется объяснить тебе как стоит говорить с мужем, до того как мы отправимся в путь, — произнес он и медленно двинулся к ней, наслаждаясь ужасом в глазах царевны. Она попятилась назад, но далеко уйти ей не дали. Охранники Повелителя преградили путь и засвистели, подначивая предводителя.

— Что тут происходит? — окрик Лоркана заставил всех замереть на местах. Царь показался в саду со свитой и охраной.

Оркантр обернулся и посмотрел на новоприбывших, как на назойливых комаров, портящих ему отдых на природе. Его охрана отступила от Найрин и она поспешила юркнуть мимо них к царю. Он одарил девушку недружелюбным взглядом, но все же ничего не сказал.

— Всего лишь забавляюсь со своей невестой, — пожал плечами мужчина, криво усмехнувшись, словно такие развлечения являлись нормой. Найрин стояла с гордо выпрямленной спиной, стараясь дышать ровно, чтоб успокоить слишком быстрое сердцебиение.

— Нам необходима аудиенция с царевной, — произнёс Лоркан.

Оркантр поджал губы, окинув Найрин голодным взглядом с головы до ног, а потом изрек:

— Хорошо, но на ночь вернешь ее мне.

— Как угодно, — легко согласился царь и кивнул опешившей от такого поворота девушке. Она посмотрела в спину удаляющегося Повелителя кхидеев, а потом обреченно поплелась следом за Лорканом.

Вскоре они оказалось в его кабинете. Здесь уже все было убрано, и стояло на своих местах, а тайник был вновь заперт. Но Найрин не обращала на окружающую обстановку внимания, съедаемая мыслями о предстоящей ночи с варваром.

— Что он сказал тебе? — строго уточнил Лоркан. С него спала маска безразличия и спокойствия. Прямые брови поползли к переносице.

— Он много чего говорил, — отрешенно отозвалась девушка. Лоркан цокнул языком:

— Он говорил о… о чем-то таком, что ты слышала впервые?

— Разве что о том, что собирается напасть на царство как только совладает со всеми племенами на Кхидейских землях, — все так же безучастно отвечала Найрин. Ее окутала странная ранее не свойственная ей апатия, будто лишив сил.

— Это было предсказуемо, — абсолютно не удивился Лоркан, продолжая допрос: — А о каких-то предметах? Может просил что-то забрать с собой из дворца?

— Нет.

— Подумай хорошо, может в его планах присутствовали какие-то необычные детали?

— Нет же, — Найрин теперь и сама нахмурилась, совершенно не понимая смысла этих каверзных вопросов. — Мы толком и не поговорили. Все, что я вынесла из нашего общения, что Повелитель намерен заявить права на горные территории.

Лоркан опустил взгляд и лицо его расслабилось. Несколько минут он молчал, разгадывая стол. Царевна не торопила его, сама смотря за окно.

— Значит, он не знает, — невнятно буркнул себе под нос царь и громче произнёс для Найрин: — Сегодня ты отправишься к нему в покои.

— Ну уж нет, — заявила она, намереваясь оттягивать столько времени, сколько возможно. Но Лоркан не собирался жалеть ее или терпеть подобные капризы:

— Молчать! — от его голоса Найрин вздрогнула и вытянулась на кресле. Царь сцепил руки в замок, уперев локти в стол, и зло прошипел: — Ты отправишься сегодня к Оркантру, будешь вести себя как самая послушная девочка. И когда он отвлечется — подсыпешь ему в бокал яд.

23. Драконий наездник

Найрин сидела в своей комнате и взволнованно сжимала в руках кружевной платок, смотря в точку перед собой. Она совершенно не желала становиться убийцей, не хотела уподобляться ни царским шпионам, ни царице, ни Лоркану. Пусть бы государь сам как-то устранил этого варвара и дело с концом, но нет. Это должна была сделать она, ведь Повелитель очень осмотрителен и не подпускает к себе даже служанок. Сказывается многолетняя жизнь среди опасных противников.

Капсула с ядом лежала в маленьком клатче, спрятанная между флаконами с духами, нюхательной солью и платочками, похожими на тот, который царевна держала в руках.

— Пора, леди, — произнесла служанка, шагнув в комнату и поклонившись. Найрин никак не отреагировала. Она все еще сидела на краю кровати, смотря в пустоту, словно не услышала слов обращенных к ней. Дорогое шелковое покрывало, расшитое золотыми нитями спадало на пол. Служанка тихо подошла, поправив его, и вновь обратилась к девушке:

— Леди, вас ждет Повелитель.

Найрин вздрогнула всем телом и обернулась. Похоже, задумавшись, она действительно не сразу поняла, что находится в комнате не одна, и назойливый голос звучит не в ее голове, а снаружи. Она посмотрела на темноволосую служанку растерянно, потом оглядела комнату, словно видела впервые, и кивнула. Поднявшись с места, рассеянно поправила платье и направилась к выходу из комнаты. Служанка следовала за ней молча.

По коридору царевна шла медленно, будто на плаху, в руках держа маленький клатч. Она искусала себе губы, метаясь в раздумьях, а когда оказалась у комнаты, которую охраняли кхидеи, ей показалось, что прошло слишком мало времени. Они ведь жили в разных концах дворца, почему она оказалась у покоев нового жениха так быстро? Хотя, даже если бы она шла всю ночь, ей показалось бы это мгновением.

Кхидеи открыли перед ней двери, и Найрин шагнула за порог. В комнате горели свечи, повзоляя увидеть, что правитель соседних земель обустроился тут с комфортом. На полу были расстелены несколько шкур животных, на столике стояли незнакомые сосуды с темной жидкостью, на диванчике у камина были небрежно скинуты ножны с мечом, несколько кинжалов, и кольчуга. Рядом лежали скрученные рулонами карты. А на полке над камином стоял подаренный Бардосом рог дракона.

Хозяин покоев вышел из спальни в одних штанах. Взгляд Найрин предательски скользнул на оголенный торс мужчины, изучая крепкие мышцы варвара. Она скорее одернула себя, вернув взгляд к лицу Повелителя. Он довольно улыбался смотря на пришедшую. За спиной Найрин громко закрылась дверь и она вздрогнула, чем ещё больше позабавила кхидея.

— Сейчас ты не такая храбрая, — произнёс Оркантр, подходя к ней ближе. — Идём.

Мужчина властно и настойчиво приобнял невесту за плечи, ведя в спальню.

— С чего предпочитаешь начинать? — ехидно осведомился он, свысока смотря на Найрин. Она быстро выпалила:

— С вина. Давайте выпьем, Повелитель.

Пальцы девушки сжались на клатче, который она неосознанно прижимала к низу живота. Оркантр неопределенно передернул плечами, но все же отошел от невесты к столику, на котором было подготовлено два хрустальных бокала и бутылка. В больших руках мужчины фужер выглядел хрупкой игрушкой. Он вернулся и протянул его девушке.

— Я хотела выпить с вами, — Найрин приняла напиток, молясь, чтоб ее руки не сильно дрожали.

— Я предпочитаю быть в трезвом разуме в первый раз с новой женщиной, чтоб потом знать какую из гарема звать на ночь, — усмехнулся Повелитель. Он протянул руку и коснулся щеки Найрин. Она еле удержалась, чтоб не отшатнуться. — Выпью после.

Мысли в голове царевны заметались испуганными птицами.

— Может тогда я могу налить вам просто воды? — она ловко извернулась, одним плавным движением оказавшись сбоку от мужчины, и направилась к столику. — Мне неловко пить одной. Или вы можете просто пригубить.

Оркантр нахмурился, смотря вслед девушке.

— Не стоит, Нари, я не пью из чужих рук.

Царевна остановилась, неотрывно смотря на бокал и закусив губу. Повелитель подошел к ней сзади, откинул волосы с правого плеча и, склонившись, коснулся губами светлой кожи. Найрин скорее отвернулась, чтоб мужчина не увидел как ее лицо исказила гримаса отвращения.

— Меня слишком часто пытаются отравить, — произнёс она вкрадчиво, обнимая невесту и вжимая ее спиной в свое тело. Найрин показалось, что она уперлась в тёплую скалу. Оркантр коснулся ее ушка горячим дыханием: — Ты ведь не хочешь отравить меня, милая? Я вижу, что ты хорошая девочка, но вот твой дядя меня смущает, я не стал бы вести дела с человеком у которого такой расчетливый взгляд.

Найрин молчала, но почувствовала как на лбу выступила испарина, а сердце сбилось с ритма.

— Что ты принесла в своей сумочке? — задал новый коварный вопрос варвар, словно издеваясь, и лизнул мочку уха Найрин. Девушка почувствовала как к ее горлу подступает дурнота, и скорее попыталась вырваться, но обманчиво нежные объятия вдруг сомкнулись вокруг нее стальными тисками.

— Пустите, — взмолилась Найрин, теряя самообладание. Она выпустила из рук клатч и отчаянно забилась в руках Повелителя. Он легко удерживал ее, с усмешкой наблюдая за метаниями красавицы. Его заводила такая игра. Мужчина резко усилил объятия, выбивая из легких Найрин воздух. Она ахнула, просипев: — Мне больно, пустите, пожалуйста.

Удушающая хватка ослабла. Варвар прижался губами к затылку Найрин, вдыхая приятный аромат ее волос. Она пахла намного лучше, чем его наложницы в Кхидейских землях. Она и выглядела другой, более нежной, утонченной, и этой непохожестью на его соотечественниц очень привлекала. Повелителю понравилось играть с этой маленькой кошечкой, потому он растягивал удовольствие.

— Ты будешь меня слушаться, милая? — спросил он. Но ответа не последовало. Тогда Оркантр резким движением повернул девушку к себе, прижав к крепкой груди. Одной рукой он продолжал ее удерживать, а вторую запустил в ее золотистые волосы, потянув за них, вынуждая запрокинуть голову. Всмотрелся в чистые голубые глаза: — Ты не хочешь говорить со мной, Нари?

Она сверкнула на него гневным взглядом и уставилась в стену, плотно стиснув зубы.

— Какая гордая, — ухмыльнулся Оркантр. Он наклонился, вдыхая свежий запах юного тела, а потом жадно впился в пухлые яркие губы.

— Что б тебя, дрянная девка! — выругался вдруг Повелитель и оттолкнул Найрин. Она едва удержалась на ногах и, сделав несколько шагов назад, оказалась у окна. Повелитель сплюнул кровь и коснулся пальцами прокушенной губы. Взгляд, который достался Найрин, заставил ее попрощаться с жизнью.

Оркантр двинулся к царевне, но вдруг замер, услышав какой-то вой. Найрин тоже напряженно огляделась, не двигаясь с места.

— Что это за звук? — спросил скорее у самого себя мужчина, оглянувшись. К вою добавилось царапанье, словно кто-то пытался проникнуть в комнату через стену.

Оркантр быстро развернулся, вышел из спальни, схватив свой меч, а потом направился к двери, отворив ее.

Найрин услышала как он что-то спрашивал у своих солдат. А сама скорее обернулась, ища взглядом пути к отступлению. Тем временем вой смолк, а в окошко за ее спиной постучали. Найрин быстро обернулась и ее глаза обрадованно распахнулись.

— Рыжий? — она воззрилась на зависшего в воздухе дракончика. Он протянул «уррр» и кивнул головой на длинной шее, как в тот раз, когда он предполагал следовать за ним.

Найрин не заставила себя уговаривать, она скорее распахнула окно и забралась на подоконник.

— Сомневаюсь, что ты меня выдержишь, — пробормотала она, глянув вниз с высоты второго этажа. Дракончик что-то проворчал, протягивая к ней лапки.

— Нари! — громогласно окликнул Оркантр и Найрин услышала его гулкие шаги. Больше не сомневаясь, царевна протянула руки и прыгнула с подоконника, надеясь, что не сломает себе обе ноги.

Унести Найрин из дворца дракончик не смог бы, но сил его едва окрепших крылышек хватило, чтоб поддержать ее и мягко посадить на землю.

— Стой, девка! — крикнул из окна Повелитель. Найрин, подобрав юбки, и скомандовав малышу «бежим», бросилась в сад.

От криков варвара во дворце поднялся переполох. В окнах вспыхивал свет. Оркантр, отдав приказ охранникам следовать за ним, выскочил в окно следом за сбежавшей невестой.

Найрин бежала за улепётывающим дракончиком, но абсолютно не была уверена в том, что он знает дорогу. В конце концов они уперлись в стену, ограждающую дворец. Рыжий подпрыгнул и взмахнул крыльями, намереваясь перелететь.

— Ты меня не поднимешь, — с замиранием сердца произнесла Найрин. Сейчас она не думала ни о чем, кроме того, чтоб убраться из этого места. Рыжий присвистнул, крутя головой, словно прикидывал сможет ли девушка сама перебираться через стену.

— Скорее, лети отсюда! — Найрин махнула на него рукой. — Они не должны тебя увидеть! Улетай!

А сама она побежала в другую сторону, чувствуя как срывается холодный ветер и с темных туч вниз падают первые тяжелые капли. Сад наполнился гомоном и светом факелов.

Найрин бежала со всех ног, не разбирая дороги и путаясь в платье, но даже это не помогло ей. Вдруг на ее руке сомкнулся стальной капкан и дернул ее в сторону. Царевна едва не улетела на землю, но ее удержали и тряхнули:

— Правда, думала убежать от меня? — прорычал Оркантр, привлекая ее к себе.

— Отпусти девушку! — вдруг раздался громкий голос Мильнара. Найрин обернулась, увидев выступившего вперед князя. Встревоженный царь Лоркан в окружении охраны и нескольких советников держался поодаль.

— Это моя собственность, — ответил Повелитель и его воины обнажили кривые мечи. Мужчина дернул Найрин, держа ее перед собой и приставив к горлу клинок: — И я волен делать с ней что хочу! Могу лишить ее головы прямо здесь! А может кто-то из вас хочет бросить мне вызов и сойтись в схватке?!

Оркантр обвел присутствующих тяжелым разъяренным взглядом. Найрин искала поддержку в глазах, но натыкалась только на растерянные лица. Магнус стоял подле отца и заламывал руки, боец из него всегда был никудышный. Князь Мильнар сжал челюсть и опустил голову, поглядывая на кхидея из-под густых бровей. Царь рисковать не собирался, он раздумывал над тем, как успокоить бдительность Повелителя, и как понять что именно разгневало его, не обнаружил ли он яд в клатче невесты.

Варвар правильно понял молчание собравшихся в саду, но все же снова крикнул, перебивая шум дождя и начинающейся грозы:

— Ну же! Кто решится померяться со мной силой?! Вы трясетесь за эту девчонку, так сразитесь за неё! У кого хватит духу бросить мне вызов?!

Небо пронзила молния, а за ней раздался громкий рокот грома, и с ним слился другой, протяжный грозный звук — рык огромного зверя, камнем бросившегося вниз из-за чёрных туч.

Все присутствующие в саду вскинули головы и испуганно замерли, смотря на приближающегося огромного крылатого ящера. Оркантр удивленно опустил меч, не веря своим глазам: на спине дракона сидел человек. Ящер дыхнул пламенем, подготовив участок сада для посадки, и опустился на землю. Царская охрана ощетинилась алебардами, а кхидейские воины вдруг бросились на колени, узрев божество во плоти.

Дракон приземлился, угрожающе расправил крылья и зарычал, демонстрируя огромные клыки. Вновь блеснула молния, очертив его мощную фигуру, шипы и завитые рога.

С его спины на землю соскочил мужчина. Обнажив свой меч, он двинулся вперед. Магнус удивленно охнул, узнав брата. Царь лишь округлил глаза, а его советники предпочли ретироваться подальше. Оркантр, не обращая внимание ни на коленопреклоненных соотечественников, ни на царских солдат, отпустил Найрин и сделал шаг навстречу:

— Кто ты, наездник драконов?

Лицо Эйнара, освещённое очередной небесной вспышкой, исказила недобрая усмешка:

— Я тот, на чью жену ты посмел посягнуть!

24. Эпилог

— Эйн! — Найрин, больше не удерживаемая варваром, кинулась к мужу. По ее лицу стекали холодные дождевые капли, но глаза блестели от счастья.

Княжич одной рукой обхватил тонкий девичий стан, прижимая жену к себе, но сам все еще напряженно смотрел на Повелителя соседних земель.

Оркантр наблюдал за воссоединением царевны с супругом с задумчивым выражением лица. Его воины так и сидели на коленях, побросав оружие и только вскинули головы, взирая на массивную фигуру сошедшего с дракона человека.

— Так что, Повелитель кхидеев, — с вызовом произнес Эйнар. — Ты все еще хочешь померяться силой?

Оркантр перевёл взгляд на Лоркана, который уже принял невозмутимый вид, словно все снова идет по его плану. Потом варвар посмотрел на неудавшуюся невесту, которая прижалась к боку Эйнара, будто он мог укрыть ее от всего мира. И, наконец, он взглянул в светлые глаза драконьего наездника.

Рука правителя Кхидейских земель опустилась. Пальцы, державшие рукоять, разжались, и меч упал на мокрую траву. А Оркантр медленно встал на одно колено и опустил взгляд к земле, признавая силу и величие представшего перед ним воина, который сумел оседлать неукротимого дракона.

Эйнар, осмотрев коленопреклоненного недруга, перевёл взор на жену, сильнее прижал ее к себе, чувствуя как она дрожит то ли от ветра и дождя, то ли от переполняющих чувств. Ее платье испачкалось, а золотистые волосы намокли, но она все равно выглядела милой и родной.

— Так ты теперь царевна? — негромко спросил мужчина. Небесно-голубые глаза смотрели на него с непередаваемым восторгом. Найрин улыбнулась и мотнула головой:

— Нет, Эйн. Я все еще просто твоя жена. Поехали домой, на заставу!

Эйнар лишь улыбнулся и склонился к жене, оставив на ее губах легкий поцелуй. А счастливые слёзы Найрин смешивались с дождевыми каплями.

Кровопролития этой ночью не произошло. Оркантр не смог пойти против порядков, царивших в их землях многие века. Он принес извинения княжичу за то, что по незнанию потребовал его жену себе, а услышав, что Эйнар защищает границы царства, понял, что стоит отказаться от планов на захват этих земель.

Лоркан быстро сориентировался в ситуации и принял сторону Эйнара. Новый договор решили подписать под гарантии драконьего наездника. Воевода лишь хмуро глянул на государя, оставив личные разборки на потом.

Эйнар стремился скорее покинуть столицу. Чёрный дракон, рядом с которым летал воодушевленный рыжик, оглядывал людей хмурым взглядом, терпеливо дожидаясь воеводу. Кхидеи при виде него каждый раз едва не падали на колени.

Лоркан не стал оправдываться перед Фольский княжичем, он ограничился величественным «так нужно было, Эйн». Воевода скрежетнул зубами, но лишь развернулся и направился прочь, понимая, что споры с государем это гиблое дело. Царь в окружении свиты вышел проводить воеводу с женой.

Небо окрашивал в розово-оранжевые цвета рассвет. Солнце взбиралось на небосвод, чтоб высушить лужи, оставленные прошедшей грозой.

Перед тем как сесть на дракона, Найрин, облаченная в привычный костюм, подошла ближе к государю и тихо прошептала:

— Вы помните цену моего молчания?

Лоркан лишь скосил на неё глаза и едва заметно кивнул. Девушка улыбнулась, добавив мстительно:

— Прощайте, дядя.

После этого она обернулась и побежала к мужу. Он помог ей закрепиться между шипов на спине чёрного дракона, а затем взобрался сам, обнимая жену со спины. Найрин доверчиво прижалась к нему, чувствуя себя самой счастливой, оттого, что эта история, наконец, закончилась. Ящер схватил своего неугомонного детеныша в лапу и взмыл ввысь, обдав людей мощным потоком воздуха.

Лоркан провожал царевну взглядом, когда к нему подошел советник. На руке темноволосого мужчины блеснул массивный дорогой перстень с изумрудом:

— Мой государь, — заискивающе произнес он. — У нас осталась еще одна нерешенная проблема.

— Не сейчас, — отозвался Лоркан, едва шевельнув губами. — Мы только решили вопрос с варварами. После такого представления Эйнара они ещё лет десять не полезут к нам.

— Но по истечении этих десяти лет, — намекнул советник. Он огляделся, убедившись, что их никто не подслушивает и продолжил: — Нам нужно будет открыть сокровищницу Калана Великого.

— Эйнар теперь свободный человек с крылатыми рычагами влияния, он не подпустит нас к своей жене, — с разочарованием констатировал царь.

— За десять лет многое может измениться, — хмыкнул мужчина, прокручивая перстень на руке. Зеленый камень поблескивал на свету. — Воины иногда гибнут в бою. Но мне думается, что нам необязательно понадобится Найрин. Кровь, как известно, с поколениями не стареет.

Лоркан несколько секунд смотрел в глаза советнику, а затем вновь перевёл взгляд на стремительно удаляющегося дракона, размышляя. По его губам медленно растекалась понимающая ухмылка.