Замуж за криминального авторитета

Глава 41.

***

Через некоторое время крики стихают, перестают гудеть мужские голоса и с верхнего этажа надо мной не доноситься ни звука. Мужчины устали издеваться над Лорой и наверняка легли спать. Я жду, что девушку вернут назад, но чуда не происходит.

Мой оптимизм и вера в спасение с каждой минутой, проведенной в сыром подвале, медленно тает. Что если меня больше некому спасать? Что если Давид и сам нуждается в помощи? О том, что он разозлился на меня за брата и решил оставить здесь не может быть и речи. Есть то, что теперь навсегда связывает нас – наш будущий ребёнок. Юсупов никогда не бросил бы его на произвол судьбы.

В рту становится сухо, меня одолевает жажда. Я не пила уже долгое время, о еде и вовсе молчу. Нет ничего хуже голодной смерти и люди Цуканова совсем ненормальные, если идут на это осознанно… Я всё же думаю, что обо мне просто забыли.

От бессилия и усталости закрываю глаза и опускаю голову на колени. Мне до дрожи хочется вернуться в дом Давида, чтобы ухаживать за розами, ждать возвращения с работы мужа. Какой же глупой я была, считая, что сижу в заточении! Вот он настоящий ад, вот настоящая мука и несвобода…

Лязг замка заставляет меня встрепенуться и поднять голову. В этот раз интуитивно чувствую, что это не подмога и никакое не спасение. Ко мне зачем-то пришли люди Цуканова.

Я не ошибаюсь. Внизу подвального помещения оказывается худощавый мужчина с раскосыми глазами. Он светит в мою сторону фонарём и подзывает к себе рукой, словно собачонку.

- Не пойду, - мотаю головой.

От одной только мысли, что после Лоры надо мной будут измываться точно так же, бросает в жар, а затем в холод. Правда, за жену Цуканова некому было заступиться, а раз меня не убили на ночной трассе, значит я всё ещё зачем-то нужна им живой.

- Не бойся, пойдем, - произносит на ломаном русском мужчина.

У него на лице возникает подобие улыбки, совершенно не похожей на звериный оскал. Я позволяю себе ему довериться, да и выхода у меня в общем-то нет. Не захочу – заставят силой, поэтому я плавно приподнимаюсь с земли, чтобы не закружилась голова. Ноги пружинят, затекли, почти не держат меня. Такое ощущение, что за часы заточения мышцы совершенно атрофировались…

Я резко щурюсь и чувствую, как слезятся глаза, когда мужчина толкает дверь из подвала и выводит меня на улицу. Ночь прошла, наступило утро. Самое ужасное утро, которое у меня только было.

Перед глазами разноцветные блики, ничего не вижу вокруг: есть ли здесь дома по соседству, как далеко мы находимся от проезжей части? Если бы у меня было хоть немного сил, я могла бы найти какой-нибудь тяжелый предмет и ударить им сопровождающего по голове. Возможно, у меня получилось бы сбежать…

Мужчина подталкивает меня в спину и направляет в дом. Внутри тихо работает телевизор, несёт перегаром, комнаты закрыты… Наверняка перед тем, как развлечься с Лорой, мужчины употребляли алкоголь, а затем издевались над ней по очереди. Сейчас после шумной ночи они завалились спать, вот только где сама девушка?

Моим новым пристанищем является чердак. Если сравнивать с сырым подвалом, то здесь куда лучше: есть кровать и стол, на котором стоит похлебка с ржаным хлебом и стакан с водой. На окнах решетки, поэтому сбежать отсюда так же нереально, как и с подвала.

Тяну руку к воде, делаю несколько жадных глотков, утоляя жажду. Ощущаю как мужское тело впечатывается в мою спину и тут же содрогаюсь.

- Сними шмотье, ты на бомжиху в нём похожа, - произносит мужчина шепотом.

- Не тронь меня, - шиплю, ощущая как тело становится деревянным. – Если только мой муж найдет меня, клянусь, тебе не поздоровится.

Он не хочет слышать мои слова. Убирает волосы с плеч, касается шершавыми губами ключиц и шеи. Не знаю какой дьявол вселяется в меня, но я делаю резкий разворот на сто восемьдесят градусов и с силой бью его стаканом по голове. Слышится отчётливый звон, стеклянная посуда раскалывается на кусочки. Мужчина делает шаг назад, покачивается и летит вниз по деревянным ступеням.

Внутри меня всё коченеет от холода. Он живой? Я убила его? Что происходит? Судя по струйке крови, быстро стекающей по виску, я глубоко его ранила. На шум сбегаются несколько других мужчин. Бросают злобный взгляд в мою сторону, оттаскивают тело товарища в комнату и запирают меня на замок.

Шум в доме становится отчётливее, люди Цуканова суетятся, разговаривают на повышенных тонах и громко матерятся. Кажется, из-за меня. На любой посторонний звук действую остро и на нервах. Волнуюсь, что меня накажут за мой поступок, ведь они так просто не оставят это дело. Когда суета стихает, я с облегчением вздыхаю и забираюсь на кровать, свернувшись в клубок. Жутко хочется спать, ещё больше – оказаться в надежных руках мужа.

Живот пронизывает резкая острая боль. Опустив руку под платье, отодвигаю в сторону белье и провожу по промежности двумя пальцами. Едва не вскрикиваю от шока, когда достаю руку и вижу алеющие пятна крови…

Знаю, что это плохо. Это очень-очень плохо.

Пока за мной не вернулся Давид, принимаю решение лежать на кровати и не двигаться с места. Как только он спасёт меня, то обязательно что-нибудь сделает: отвезет в лучшую клинику города, заплатит любые деньги, только бы ребёнка спасли. С этими мыслями проживать часы становится чуточку легче, но ненамного.

ПС. Сори за пессимистичные главы. Скоро будет чуточку легче, обещаю!