Замуж за врага. Его (не) любимая - 2

Часть 1. Перед рассветом всегда темнее

С незапамятных времен солнце всходило по воле бога Восходов Эсса, обитавшего в Сияющей Башне Слоновой Кости, возведенной на горе за пределом восточного горизонта, и заходило по воле его близнеца — Ассэ, таившегося в Темной Башне Обсидиана, отстроенной на скале Митам в Западном море.

Каждое утро бог Рассветов в облике белого лебедя летел с востока на запад, несся крыльями рассвет. Каждый вечер бог Закатов в облике черного лебедя пролетал с запада на восток, покрывая землю тенью, сумерками и скорой ночью. Так продолжалось тысячу тысяч эпох, пока мир не населили великие воины.

Все случилось в Третью Эпоху от Зарождения Мира. Однажды юный воин заметил лебедей. Его заинтересовало, от чего так: белый всегда летит с востока по утрам, а черный — с запада по вечерам. Он поделился своими наблюдениями с матерью, но та предостерегла:

— Не пытайся это понять, сын мой. В мире всё устроено по воле богов.

Но воин не внял словам мудрой женщины и решил познать запретные тайны мироздания. Взяв лук и колчан со стрелами, он отправился на восток, к горе Митам, где долго сидел на уступе скалы в ночной тишине, поджидая лебедя.

Небо востока вспыхнуло золотым багрянцем, из облаков вылетела белая птица, а за ним шелковым шлейфом потянулся рассвет. Вскочив, воин вскинул лук. Но солнце, выглянувшее из-за горизонта, ослепило его и пущенная стрела, не задев бога, растаяла в облаках.

Юноша понял, что не сумеет ранить рассвет. После этого он спустился с горы и направился на запад, через полгода достигнув Западного моря. Среди серо-черных волн возвышалась скала Вечности, а на ней темнела неприступная Башня Обсидиана.

— Раз я не убил белого лебедя, убью черного, — твердо заявил и сел на каменный берег.

Когда солнце потухло, в Темной Башне Обсидиана распахнулось окно. Воин, наученный горькими опытом прежнего поражения, на этот раз не спешил. Он решил убить птицу, когда она, сделав над миром круг, будет возвращаться в обитель ослабленной и усталой.

Проводив глазами силуэт, растаявший в звездах, запасся терпением. Незадолго до рассвета черный лебедь возник на фоне звездного неба. Пущенная сильной рукой стрела поразила уставшую птицу в самое сердце. Лебедь вскрикнул и пал, успев прокричать:

— Отец, помоги!

Окрыленный успехом юноша поспешил к истекавшему кровью трофею, в надежде постичь запретное. Но забыл, что близнецы Эсса и Ассэ сыновья всемогущего Властелина Небес.

Услышав отчаянный крик, Эфир рассвирепел. В ту же секунду небо разверзлось, изрыгая рать черных соколов. Одни соколы подхватили раненного, понеся в Небесный Чертог, а другие бросились на чрезмерно любопытного воина и до смерти заклевали.

Оправившись от тяжелой раны, Ассэ вновь взялся нести миру ночь. Но уже не в одиночку. Теперь, когда он возвращается в обитель на заре, небо разверзается — и навстречу ему, защищая и оберегая, летит черная соколиная рать. Гаснут звезды. Тухнет луна. Мир покрывает непроглядная тень.

Вот потому — перед рассветом всегда темнее.

Сказание о боге Закатов Ассэ.

из Двенадцатой Летописи Сохраненного Наследия Севера

Глава 1

Лето стремительно клонилось к закату.

София шла мимо зеленых, синих и желтых шатров и палаток, и куталась в шаль: светит солнце и стрекочут цикады, но ветер пробирает до костей. В ушах стоял ярмарочный гул, в глазах пестрело от феерии одежд и товаров.

Город наводнили купцы со всех уголков княжества. На Главной площади меж фонтанов и клумб раскинулись ярмарочные ряды. Приготовления к Дню Обретения Свободы были окончены накануне, и Стифополь преобразился. Разноцветные флажки украшали купола башен и крепостей; деревья светились воздушными фонариками, всюду вились серебристые нити стягов, а стены, мосты и дороги покрыла причудливая роспись завитков. Как позже София узнала — это руны древних охранных заклинаний.

По правде сказать, День Обретения Свободы был связан с легендой обретения Домом этих земель. Изначально Эфир создал Двенадцать Великих Домов с тотемами Медведя, Волка, Оленя, Ирбиса, Бобра, Лисицы, Орла, Кобры, Вепря, Журавля, Павлина и Мангуста. Тысячу лет царила эпоха благоденствия и процветания. Но, как звезды не светят каждый земной миг, так и эпохе благоденствия подошел закономерный конец.

Шли века. Людей становилось все больше. Одним Домам отчаянно не хватало земель. Другие — купались в излишках. Поразмыслив, Властелин Небес решил, разделить землю между Двенадцатью Домами поровну. Создатель четко определил границы каждого княжества, и первое время Дома свято их чтили. Однако со временем за просторы севера начала разгораться борьба. На земли Лейда претендовало еще три Великих Дома и все три — отступать не собирались.

Чтобы решить спор Дома решили пойти друг против друга войной.

Захватчики знали, Дом Серебряного Волка слишком силен и по одиночке против Волков не выстоять. Три Дома без колебания объединили войска, но когда их огромная армия пересекла северные границы и вошла на территорию княжества с юга, армия Волков уже дожидалась вражеский легион. Северян предупредил волк-помощник Североса, благодаря чему лейдцы успели призвать армии со всех уголков северных земель. Противник был разбит, и Дом Серебряного Волка отстоял свою вотчину.

— Этот праздник — наша скрепа, — объясняла Верея. — А еще по вечерам мы разжигаем костры и приносим волкам множество даров в благодарность.

София проследила за полетом шмеля от одной розы к другой.

Было ли такое единение в Арге? И, тяжело вздохнув, поняла — нет. Если и было — давно ушло, и во многом в этом повинны сами правители Дома Огненного Орла, которые все эти века жалели собственное уязвленное самолюбие, вместо того, чтобы заботится о вымирающем народе и приходящих в запустение землях.

Когда-нибудь родная Арга воспрянет из пепла, таила надежду девушка, но знала — очень не скоро.

Минув крапчатые ряды, она свернула во внутренние дворы, но пошла не к себе, а в сторону военных караулок в надежде увидеть Ивара. Там царило оживление — завтра из Стифополя отходил обоз с провиантом и снаряжением, следующий в «Западный Щит». Среди множества незнакомых лиц София не увидела жениха и поинтересовалась у угрюмого бородатого оруженосца, где отыскать покои коменданта Ивара.

Княжна долго стучала в запертую дверь. Наконец, замок с той стороны щелкнул, и в проходе появился Ивар.

— Зачем ты пришла? — Процедил раздраженно. — Если кто-то увидит тебя здесь, мне не поздоровится.

— Хотела увидеться.

— Сейчас не самое подходящее время. Уходи. Увидимся на празднике.

Не ожидав столь холодного приема от того, кем она жила и дышала последние недели, девушка удивленно захлопала ресницами.

Неожиданно из коридора донеслись голоса. Ивар, недолго думая, схватил ее за локоть и втянул в комнату, захлопывая дверь.

— Видишь, — процедил, — ты могла все испортить. По казармам и так пошел слушок, что я охмурил одну из придворных дам ради денег и теперь начну ее «доить».

— Прости, — прошептала София. Ей в голову не могло прийти, что ее любовь доставляет ему неудобства.

— Ладно, — комендант смягчился. — Через несколько дней мы сбежим, и все закончится.

— Да, — улыбнулась заложница.

В этот момент за спиной Ивара послышался кашель.

В темной комнате, не имевшей окон, горела одна свеча и София не сразу обратила внимания, что у дальней стены кто-то копошился, а если быть точнее — четверо мужчин, двое из которых стояли к ней спиной, прикрытые плащами и капюшонами.

— Мои друзья, — нехотя выдавил он. — Уходят завтра с обозом на запад.

Те двое, что стояли к ней лицом поклонились.

— Это мой брат Радимир, — пояснил Ивар.

— У тебя есть брат?

— А кто, по-твоему, помогает с нашим побегом.

Девушка присмотрела к брату любимого: высокий, худощавый молодой мужчина. Чуть старше Ивара, темноволосый. Глаза — голубые и колючие, как жестокие горные реки Лейда. Губы изгибает неприятная улыбочка.

— Это друг Савелий, — Ивар представил второго — типичного уроженца северного княжества: широкоплечего, с внушительными кистями рук, темноволосого и темноглазого.

— Приветствую, — пробасил Савелий.

София ответила кивком и перевела взгляд на остальных. Третий воин молча складывал в седельную сумку сухари, вяленое мясо, орехи, а четвертый, наблюдая за ним, искусно поигрывал картами — те вились меж его ладоней неуловимой, слитной воедино спиральной цепью и ни разу не нарушили стройного ритма.

— Ушли, — оценив тишину, Ивар открыл дверь. — Ну, все, не приходи больше. Это опасно. Увидимся на гуляньях.

— Я люблю тебя, — София обернулась в надежде еще раз обменяться взглядом с женихом, но ее слова ударились о закрытую дверь.

Святослав мчался в Стифополь, обгоняя ветер и надеясь прибыть в столицу на закате ускользавшего дня. Вместе с молодым князем возвращались воевода Добрыня, близнецы Словен и Тис, и несколько десятков воинов. Большая часть его сопровождения рассеялась по губерниям, и теперь немногочисленный отряд командира насчитывал около двадцати человек.

Стифополь вынырнул из-за поворота и засверкал шпилями башен, утопая в золоте тающего огня. Когда Святослав и его немногочисленная свита, въехали на задний двор, солнце село, и вечер затянул холодной полумглой. Как бы буднично командир «Северного Ветра» не пытался обставить свое возвращение — ничего не вышло. Первыми встречать Святослава бросились придворные и слуги, потом стража и караульные, а после Роман с супругой и, конечно, Верея.

Она долго висела на его шее, не желая отпускать:

— Я так соскучилась, так волновалась. Хвала Северосу, ты жив и здоров. Мы так редко видим тебя дома. Обещай, что пробудешь на этот раз хотя бы месяц.

Святослав обнимал девушку за талию, целовал в лоб и отвечал:

— Только ради тебя, малышка.

Темно-синюю военную форму командира, расшитую серебром по рукавам и груди, с нашитой руны Дома, князь сменил на белоснежную сорочку, темные узкие брюки, плетеный серебром широкий пояс, высокие княжеские сапоги, и через час присоединился к семейному ужину в Большой Трапезной.

Роман говорил о делах и проблемах княжества. Рассказал о недавнем нападении на алхимические лаборатории Башни Жемчугов и посетовал, что обыски столицы так и не вывели на след злоумышленника. Затронул приготовления к празднику, который завтра с утра начинался парадом, а заканчивался шумными гуляниями.

Святослав рассеяно слушал, поигрывая полупустым бокалом с вином, но как только Гордана и Верея завели разговор о заложнице перемирия, оживился.

— Она еще очень юна, — заметила княгиня, — но не заносчива и не болтлива. Для княжеских дочерей — это редкость.

Верея бросила на нее недовольный взгляд и насупилась.

— Милая, она не тебя имела в виду, — подбодрил Святослав. Он желал засыпать жену брата вопросами о Софии, но почему-то молчал.

— Ее, ее, — рассмеялся Роман, — знаешь, Святослав, что наша милая сестрица заявила недавно?

— Что?

— Что выберет себе мужа сама!

— Даже так? — Рассмеялся Святослав.

— Только так и не иначе! — Топнула ногой Верея. — Вы же не думаете, что отошлете меня, как корову куда-нибудь за тридевять земель, и я послушно исполню вашу волю?

— Уже нет, — хмыкнул Роман.

Через пять минут снова вернулись к разговору о заложнице.

— А еще София неприхотлива, — удивлялась Гордана. — Все, что попросила у Романа, возможность посылать брату письма. Другая бы воспользовалась случаем и потребовала сундуки с золотом и жемчугами. Она добрая и покладистая. О, Перран, — вздохнула, воззвав к имени восточного бога — покровителя ее родных владений Тарберина, — участь заложницы ее погубит. А ведь она неповинна в деяниях братьев.

Над столом повисла тишина. Гордана продолжила:

— Правда в последнее время княжна изменилась. Даже не знаю, как объяснить…

— Все началось, когда ее лошадь обезумела, — вмешалась Верея.

Святослав чуть заметно дернул бровями — мужской взгляд стал внимателен, а лицо сосредоточено.

— Мы как обычно отправились на конную прогулку в сквер. Лошадь Софии испугалась змеи и понесла. Если бы не господин Ивар, — серые глаза Вереи потемнели от страха, — не знаю, чем бы закончилось. Он спас ее.

— Она… в порядке? — Святослав старался не выдать голосом тревогу.

— Да, ничего страшного, — успокоила Гордана, — схлопотала пару ушибов и растянула запястье.

Молодой командир откинулся на высокую резную спинку. Яркий свет хрустальных настенных ламп и гудевшая придворная свита не давали собраться с мыслями. Все то время пока он нес службу у подножий Туманных гор, не было и дня, чтобы он не думал о Софии. Не зря он бежал из Стифополя на север. Конечно, его бравые воины нуждались в нем, и он спешил во тьму и холод. Но было кое-что еще, в чем мужчина долго отказывал признаваться.

Он бежал от Софии. Нет, даже не от нее. От самого себя. Надеялся, там — на краю мира, где воют ледяные ветра, поют студеные метели, а каждый вздох может стать последним, он, наконец, избавится от вспыхнувшей жажды быть рядом с ней и в битвах обретет долгожданный покой.

Но вместо избавления, увяз еще глубже. Боль в душе стала невыносимой. Сердце рвалось обратно — к девушке. Даже сейчас, сидя за столом вместе с семьей и друзьями, он думал о той, которую когда-то сам не хотел забирать под залог мира из доминиона, и ничего не мог с собой поделать.

Добрыня бросил на бывшего ученика задумчивый взгляд. Похоже, из всех присутствующих старый вояка единственный догадывался, что на самом деле терзало командира все последние недели сурового северного лета.

— Святослав, — Верея тронула его за руку, — ты, верно, устал?

— Нет, милая, — Святослав улыбнулся. — Северный ветер не знает усталости.

— Ну, рассказывай.

После ужина Роман и Святослав удалились в Соборный Зал, чтобы поговорить наедине.

На этот раз Правитель встал у окна, изредка поглядывая, как трепетались разноцветные флажки в сумраке вечера столицы, а Святослав устроился на троне, постукивая по перилам костяшками пальцев.

Ничего неожиданного молодой командир не сказал. Все как всегда: ледяные демоны нападали по ночам, атаковали слаженно, будто повиновались незримым командам и всеми силами пытались сломить оборону гарнизона. Убитых не было, но ранения получал чуть ли не каждый второй.

— Демоны затаились. Чего-то ждут, — размышлял Святослав, проводя параллели между схожим поведением князей доминиона и Дома Железного Вепря. — Летом они и раньше не отличались прытью, но в последний месяц стали совсем вялыми.

— Копят силы? — Предположил Роман.

— Похоже на то. Готовятся к Решающей битве.

— Что думаешь?

— Я много времени провел в архивах Стифополя, но не нашел ни одного внятного объяснения, кто такие ледяные великаны, откуда пришли и почему грезят завладеть «Сокровищем под Горой». Хронисты пишут — их породили земли севера, выплюнув так же, как море выплевывает на берега ледяные торосы. Древний историограф Вален в Бестиарии Бестелесных Миров утверждал — они остатки армии Саанила. Еще более интересную версию я читал у брата Ордена Тех, кто Умножает. Он считал белоглазых демонов неупокоенными душами убийц и прочих разбойников, не нашедших путь в Небесный Чертог и сбившихся в одном месте, а именно — в Пустошах вечной мерзлоты. Были и другие предположения. Но никто так и не дал внятного пояснения: зачем им «Сокровище».

Роман сузил глаза.

— К чему ты пришел?

— Думаю, следует обратиться за помощью к колдунам и их трактатам. Мы всегда считали демонов порождением физического мира, но, что если искали не там?

— Что ж, почему бы и нет. Завтра прикажу конворду Владиславу разослать письма по Орденам и Братствам с просьбой о помощи.

Святослав согласно кивнул и задумался о своем.

— Боюсь, демоны только — полбеды, — хмуро заметил Роман.

Командир оживился:

— О чем ты?

— На днях из Арги вернулся Невидимка. Послушай его.

Шпион по прозвищу Кремень был тем самым человеком, с которым Святослав встречался в одной из забегаловок на окраине Ипати. Именно этот тайный агент сообщил о поездке Будиша и его братьев в невзрачный городок Бремень и обязался проследить за ними, а после доложить все подробности.

В залу вошел неприметный человек в темном поношенном плаще. Тысячи таких, как он попадались каждый день на глаза, и любого из них можно было принять за бедного странника.

Невидимка поклонился и начал историю с того, что следил за передвижениями князя Будиша и его братьев до пограничного Бремени. Они прибыли туда около месяца назад и встретились с князем из Дома Железного Вепря, главой торговой гильдии и еще одним незнакомцем, но о нем чуть позже. Слова Кремня подтвердили догадки мучавшие Святослава: Арга и Эдирн заключили альянс и потому эдирнские войска были отозваны с границ.

— Они готовятся к большой войне. Но это не всё, мой князь. Третий, с кем встречался Будиш и с братьями оказался… нежитью. Вампиром. Я прятался в дымоходе, слышал не все. Сначала вампир упомянул о некоем Хозяине, на которого работал, а после завел разговор о Избранной Крови, способной сломить заклятье богов и пройти тайной тропой к «Сокровищу под Горой». Он проверил братьев на избранность при помощи магического зеркала, но они не подошли. Тогда вампир потребовал привести их сестру.

Святослав шумно выдохнул и потер переносицу:

— Если бить — так насмерть. И не медлить.

— Можешь идти.

Роман отпустил тайного агента, и когда дверь захлопнулась, вынул из кармана стопку почтовых сообщений, наотмашь бросив на стол.

— Они требуют ее вернуть, Святослав. Прислали уже несколько гневных угроз. На первых порах я не мог понять, зачем София понадобилась Будишу, если он сам два месяца назад настойчиво упрашивал ее забрать. После сведений Невидимки все стало ясно.

— Хотят использовать. — Глаза Святослава налились холодной яростью, а в голосе звенел металл: — Мы не выдадим ее, Роман.

— Они требует выдачи. Готовы заменить заложницу на Николая или Игоря. Ты знаешь не хуже меня: согласно Заветам Сияния, возможность заменить заложника перемирия по требованию одной из сторон — идет первой строкой. Мы не вправе отказать. Нежить считает, София обладает Избранной Кровью. Так это или нет — неважно. Ты прав, отдавать ее сейчас — подписать себе смертный приговор. Но с другой стороны…

Пауза и продолжение:

— Мы не можем отказать родному Дому Софии. В последнем письме Будиш дал неделю на размышления. В противном случае — грозится заявиться сюда и самолично увезти «горячо любимую сестру, удерживаемую в стане чудовищ в неволе», — это он прочел одно из последнего послания. — Сам знаешь, есть только два способа не выдавать Софию доминиону. Первый, кхм, убить ее.

Святослав поднял голову и встретился с братом лютым взглядом. Романа прошиб холодный пот.

— Я только рассматриваю возможные варианты, — поспешно оправдался Роман, вскидывая руки.

— А второй?

— Заложница должна перейти под защиту нашего Дома. После этого мы признаем ее равной себе и впишем ее имя в Книгу Дома. Советник Алексис предложил наиболее подходящее решение. Помнишь его? Сын Филата из Тамиани.

Святослав вспомнил Алексиса и поморщился — он никогда не симпатизировал этому выскочке из восточной губернии, справедливо полагая, что тот, — заняв пост старшего советника по иностранным делам после кончины отца на этой должности — слишком любит совать свой нос в дела, его не касавшиеся.

А его неожиданное исчезновение из Стифополя на два года, якобы из-за болезни матери и недавнее возращении, вызвали у молодого командира массу вопросов. Но Роман ему доверяет (будто советник имеет над Правителем какую-то власть).

— Кто? — Выдохнул, прекрасно понимая, что предложил Алексис. — Ты уже решил, кто это будет?

— Алексис предложил свою кандидатуру. В первый миг мне показалось это разумным, и я дал согласие. Но потом, взвесив все за и против, все же отказал. Не уверен, что девушка заслужила замужество с таким как он. Остаешься только… ты.

Молодой командир вдруг плотно сжал губы, уронил голову на руку, уперся лбом в ладонь и долго молчал. Отчаяние дурманит сильнее надежды. Безвыходность отра…