Записки мертвой души

Записки

мертвой

души

Автор: Нина Леннокс

Жанр: Любовно-фантастический роман, мистика

Рейтинг: 18+

Предупреждение: сексуальные сцены, сцены насилия. Место

действия романа — ад, главные герои — демоны и повелитель

ада.

Аннотация: Ад — это то, что рядом. Ольга Ланская —

могущественная сибирская ведьма. И выбор Дьявола, ищущего

новую игрушку для адских утех, падет на нее. Роковой выбор,

который заставит девушку пройти все круги Преисподней, испытать

боль и ненависть. Выбор, который, в итоге, сделает ее Королевой.

Записка без номера. По следам воспоминаний.

И только шрамы...

На память...(с)

Tracktor Bowling " Шрамы"

Я не знаю, сколько прошло времени с тех пор, как я потеряла имя и душу, а

вместе с ней и все свои воспоминания. Он запретил мне вспоминать, жалеть

или мечтать о чём-то. В моём мире мог быть только он, так же, как и в моей

голове, и в моих мыслях. Но, несмотря на всю его мощь и власть, он не мог

запретить мне думать. Я хочу вспомнить всё: каждое мгновение своей жизни,

каждую минуту своего заключения, каждую свою смерть. Поэтому я буду

делать короткие записи втайне от него. Не знаю, что будет со мной, когда он

обнаружит их. Но я не могу уйти, не оставив следа. Он хотел моей любви,

моей покорности. Он всё время требовал, угрожал и заставлял желать

смерти. Он стал моим личным демоном, моим проклятием, удавкой на шее.

Он сломал меня, растоптал и бросил. Он проделывал это не раз и не два.

Сотню, тысячу, миллион раз. Как только видел, что я снова могла улыбаться,

брал в руки хлыст. И выбивал из меня радость и желание жить, все хорошие

чувства, на какие я только была способна. Теперь я призрак. Но я помню всё.

Он не учёл моей силы, думая, что я настолько ничтожна и слаба, что никогда

не смогу и вздохнуть без его разрешения. Он слишком самоуверен, и это его

погубит.

Сейчас я нахожусь там, где время перестаёт идти и пространство искажается.

Я там, куда ведут все пути, и откуда нет выхода. Я — в аду. Нет, я не

преувеличиваю. Ад — это ад, а не тюрьма или темница. Это многогранное

понятие, включающее в себя все возможные виды заточения, боли и

отчаяния. Это место крушения надежд, место, полное боли и страха. Это

место, где огонь забирает твою жизнь, твою душу, тебя, не оставляя даже

пепла.

Но я жива. И это самое странное. Что во мне было такого, что заставило Его

оставить мне жизнь, продлить мои мучения? Он был глух к моим мольбам о

смерти. Они доставляли ему колоссальное удовольствие. Он любил

приходить ночами (или вечерами... не знаю, но я в это время всегда

ложилась спать, привыкшая к данной человеческой традиции) и слушать мои

стенания, мольбы Господу, проклятия. Он питался моей болью, чтобы потом

мне же её и вернуть. Он напивался сполна моими слезами, чтобы оросить

потом землю дождём. Он вдыхал аромат моей печали, для него это были

лучшие духи. Нет, он не был маньяком или конченным психом. Нет. Он очень

умён, он и есть ум, он — средоточие всего. И нет, он не Бог. Он его Брат,

предавший семью и поставивший под угрозу жизнь всего живого на Земле.

Он — тот, чьё имя произносят в темноте ночи и изгоняют молитвами из душ

прокажённых. Он — Дьявол. Порождение тьмы, князь мёртвых душ, каратель

и инквизитор. И я — его живая игрушка, от которой он хочет любви. Но я не

знаю, что такое любовь. А что такое любовь в его понимании — боюсь даже

представлять.

Как эти записки увидят свет? Очень просто. Как оказалось, жители ада тоже

способны на чувство сострадания и дружбу. Один маленький чертёнок

согласился помочь мне. Я ему нравилась. Я была необычной для него, чем-то

новым и незнакомым, неким экзотическим зверьком. Он не боялся Его,

потому, что приходился Ему племянником. Надеюсь, что этому прелестному

созданию, непонятно как попавшему в ад, ничего не будет за помощь мне.

Хотя, зная Его, я сильно в этом сомневалась. Он казнил и за меньшие

провинности. Например, за неправильное обращение к нему, Великому и

Ужасному Повелителю Ада. Он часто казнил людей и жителей ада на моих

глазах. Но в последнее время я стала абсолютно безразлична к крикам других

людей, к их плачу, к их боли. Я спокойно смотрела им в глаза, тем самым

выводя Его из себя. Я любила это делать. Не упускала ни единой

возможности сделать что-то Ему наперекор, ослушаться. И пусть я проливала

за это свою кровь, а на теле появлялись новые шрамы. Я никогда не

покорюсь Ему. И пока я жива, я буду писать эти записки и верить в лучшее и,

может, однажды кто-то их увидит и узнает о моей жизни в Аду.

Глава 1.

Глупая, наивная девчонка. Так ничего и не поняла. Его нельзя обмануть, от

него нельзя что-то скрыть. Ад — его дом, его мир, его Вселенная. Он его

создал, ад является его частью. Ничего нельзя сделать тайно здесь, так, чтобы

он не узнал. Мужчина сидел на троне, вокруг которого вились языки

пламени, и смотрел на отражение женщины прямо перед ним. Он мог видеть

всё, слышать всё. Он знал всё. Все её мысли, желания и мечты. Знал о каждой

темной мысли в её голове, о каждом душевном порыве. Как она только

могла подумать о том, чтобы обмануть его? Записки... как это по-детски. Она

решила рассказать миру об аде и дьяволе. Рисковая затея. На что она

надеялась, сочиняя эти сказки? Сказки, которые никогда не будут рассказаны.

И он собирался наказать её за это, но не сейчас. Он даст ей возможность

помечтать, пожить в иллюзии. А потом вновь растопчет все мечты и

надежды, забрав последнее, что у неё было. Она не хотела подчиняться ему,

не хотела любить. На каждое его слово она отвечала дерзостью, на каждый

жест — ненавистью. Сейчас, сидя в этом подвале, она всё ещё верила в Бога

и в спасение. Что за лицемерие! При жизни она редко взвывала к Богу, зато

сейчас, оказавшись на грани, она зовёт его и молит о прощении. Поздно. Из

ада не выходят живыми. И мёртвыми тоже.

Женщина в отражении писала что-то на клочке бумаги, сгорбившись в углу на

полу. Она была так ничтожна на первый взгляд. Для него она была никем,

пустым местом. Один щелчок пальцами, и она отправится в Небытие. Другого

пути для неё нет, после того, как он забрал её душу. У него не было ответа на

вопрос, зачем он это сделал, но сделанного не воротишь. Эта поговорка была

справедлива и здесь, в аду. И даже ему подвластно не всё в этом мире, хоть

этот мир и создал он сам. Но он не обманывался. Она таила в себе источник

неисчерпаемой силы. И это его завораживало, притягивало к ней магнитом.

Она не сломалась. До сих пор она была жива лишь благодаря своей

несгибаемой воли к жизни, пусть эта жизнь совсем того не стоила. Она

боролась с ним день ото дня, не жалея себя. Другая давно бы сдалась и

покорилась. Но только не она. Понимала ли она, что своим неповиновением

ещё больше его заводила и заставляла желать её ещё сильнее? Он всегда

знал, чего хотел, колебания и нерешительность не были свойственны его

натуре. Это не про него. Однако, она всё изменила. Поставила его на колени.

И да, об этом никто не знал. Все видели лишь крайнюю жестокость по

отношению к ней. Но это был единственный выход, чтобы удержать маску.

Он уже брал её и не раз, её тело не представляло для него никакой загадки,

но желание, причём сильное, всё равно присутствовало. Это было

удивительно. Князь Тьмы мог удивляться. А казалось, жизнь давно исчерпала

себя в его глазах и не могла удивить больше. Он видел всё. Но эта девчонка

внесла раздор и хаос в его существование. И это совсем не тот Хаос, что

царит на Земле и в головах людей. Этого Хаоса он знает. Он его друг. И он не

способен на такой раздор, какой принесла в его жизнь эта ведьма. У него

было много женщин, в основном — демоницы. Другие просто не могли

вынести его предпочтений и секса с ним в его истинной форме. Да, и среди

демониц было не так много тех, кто оставался в живых после этого

смертельного соития. Выживших же отправляли в специальный гарем,

больше похожий на помойку. Иногда он наведывался к ним, но случалось это

очень редко, раз в двести лет. Ему всегда нужно было разнообразие. Поэтому

он менял демониц как перчатки, мог погубить больше десятка за день.

Смотря, какое у него было настроение. С этой девчонкой всё обстояло иначе.

И он не мог это объяснить. Никто бы не смог. Он брал её так часто, как только

мог, давая ей время лишь на то, чтобы прийти в себя. И, несмотря на то, что

он знал каждую клеточку её тела, каждый миллиметр её кожи, каждый шрам,

он хотел её вновь и вновь. И если сначала он не обращал внимания на эту

странность, то теперь просто не мог игнорировать. Теперь он хотел её душу.

Именно душу в абстрактном человеческом понимании, а не ту эфемерную

субстанцию, что он навсегда у неё отобрал когда-то.

Люди постоянно придумывают себе различные вещи. Будь то душа или

любовь. И Боги Рая активно помогают им поддерживать эту иллюзию. На

самом деле мир серый и лишен всяческих эмоций. Но так как Боги

наполняют его любовью и светом, аду приходится вносить в него боль и

страдания, как противовес, иначе Боли и Аиду, да и самому Люциферу было

бы нечем заняться. И как выяснилось, людям ближе были ненависть и злость,

нежели любовь и доброта. Что ж, это их выбор. Самое страшное, что эти

чувства оказывали влияние и на самих создателей. Ангелы бывают падшими,

а демоны верят в любовь. Да что там демоны! Сам брат Повелителя Аид

утверждал, что любовь действительно есть. Он был женат, по законам ада,

конечно, и у него был сын. Слушать его постоянные разговоры о любви, об их

взаимоотношениях с женой было невозможно. Как, спрашивается, в царстве

Мёртвых Душ могла появиться любовь?

Таким образом, любовь стала культом для всех: и для людей, и для богов, и

для жителей ада. И Люциферу было интересно, что это такое и где это взять.

Он хотел, чтобы именно эта девчонка показала ему любовь. Она же человек,

значит, должна была знать. Она любила свою бабку-ведьму, своих родителей

и брата, которые погибли в автокатастрофе. Он знал это наверняка, хотя она

часто повторяла, что не верит в любовь. Придётся поверить. Иного выхода он

не видел. Да и не хотел видеть. Правда, в последнее время, он стал

сомневаться в своём решении. Эта чертовка опять пошатнула его

уверенность в себе. Сколько уже прошло времени, с тех пор как она

находилась в аду? Человеческий мозг не мог охватить это число. А сколько

пыток она уже снесла, сколько боли прошло сквозь неё? Очевидно, больше,

чем её человеческое тело могло выдержать. Сколько было пролито слёз?

Больше всей существующей на Земле воды. Но, тем не менее, она тянулась к

закрытой двери и искала ключ от неё. Она снова и снова оставляла кровавые

следы на стене, просто вспарывая её своими ногтями, когда он в очередной

раз приходил к ней. И раз за разом она ему отказывала, надеясь

восстановить свою силу однажды. Как наивно. Рано или поздно ей придётся

снять розовые очки и увидеть мир таким, каким он является, со всей его

темнотой и безысходностью.

Отражение зашевелилось и начало плеваться искрами, предупреждая о

появлении ещё одного объекта. Адам! Мужчина подвинулся поближе к

огненному зеркалу и начал с интересом следить за происходящими

событиями.

— Адам, привет, — прошептала девушка и протянула чертёнку кусок бумаги.

— Никто тебя не видел?

— Нет, я проверял, — сказал он и, взяв записку, погладил пленницу по руке.

— Как ты? Тебе что-нибудь принести?

— Спасибо, Адам, но ничего не надо. Если только ещё ручку и бумагу. Ты

уверен, что Он ничего не узнает и не накажет тебя? — спросила она с явно

различимым волнением в голосе.

Она волновалась я за этого маленького чертёнка! Мужчина с удивлением

смотрел на девушку, чьи волосы были настолько грязными и спутанными, что

невозможно было различить их цвет. Но он помнил, что они были цвета

зрелой пшеницы, яркими, как дневной свет. А теперь потухли, так же, как и

её глаза. Он хотел другую её, ту, которая была в самом начале. Новая она

была спокойная и безразличная ко всему. Не кричала и не дралась с ним. Он

думал, что она смирилась. Но не тут-то было. Она вела упорную, но

бессмысленную борьбу за свободу. И это ему нравилось. Такая женщина ему

и была нужна. Такая у него и будет.

— Уверен. Я же его племянник. — Чертёнок был уверен в своей

безнаказанности. — А кому именно передать записку?

— Не знаю, кому хочешь. Только подальше отсюда, чтобы Он не обнаружил

её слишком рано. Спасибо, Адам, — сказала она нежно и потрепала его за

рога. — Ты — единственное хорошее впечатление от моего пребывания

здесь, — горько вздохнула.

— Не за что, Ольга. Пока!

Негодник! Он найдёт его и отберёт записку, а затем отдаст его отцу на

воспитание. Получит пару раз раскалёнными розгами, да проведёт целый

день, сортируя души у Аида, так больше не будет совершать такие

опрометчивые поступки. Уж ему-то не знать, что Люцифер видит и слышит в

аду ВСЕ.

Девушка вернулась в свой угол и села, обняв колени. Эта поза была её

любимой. Взгляд устремлён в стену, в пустоту, куда-то так далеко, что даже

Он не мог проследить за его направлением. Почему-то ему захотелось

перевести её из этого карцера в другое место. Но что он мог этим добиться?

Ничего. Просто ему хотелось, чтобы ей было удобней, чтобы она могла,

наконец, помыть голову и не сидела на холодной земле в почти кромешной

тьме. Вроде у людей это называлось заботой? Какое ужасное слово!

Мужчину передёрнуло от этих мыслей, и он разозлился. Превратила его в

какого-то мягкотелого идиота. Пусть посидит там ещё немного, а может, и

много. Всё будет зависеть от неё. Год или два, век или тысячелетие. Время у

них есть. Вечность.

Мужчина щёлкнул пальцами, и изображение исчезло. Она вывела его из

себя, поэтому сегодня пострадает не одна демоница. Он будет насиловать их,

разрывая тела своими когтями, слизывая чёрную кровь. Возможно, даже

поджарит кого-то. Они будут заменять её, будут компенсировать её

непокорность. Это закон жизни. Кто-то обязательно должен пострадать.

Иначе никак. Мужчина ухмыльнулся своим мыслям и, вызвав своего

поверенного демона, приказал доставить к нему Адама, а пару демониц из

гарема — в его спальню. Он уже предвкушал, как они будут визжать и

истекать кровью, как они будут молить его остановиться, на что он только

рассмеётся и, войдя глубже, разорвёт их тела на части. Сегодня падальщикам

будет, чем заняться. И во всём виновата эта дрянь, которая оказалась

слишком стойкой и несгибаемой. Но придёт и её черёд склонить перед ним

голову. Он верил в это.

Адам уже стоял перед ним и разглядывал свои ноги.

— Ну, что, племянничек, опять учудил ты. Надо бы тебя наказать, — с

удовольствием сказал мужчина, смотря на чертёнка. — Чего это ты всё

вьёшься вокруг этой ведьмы?

— Она хорошая, — пожал плечами Адам. — Правда. Она… добрая, что ли. Я

ещё не встречал таких, как она. И, к тому же, она знает много земных сказок

и историй. Мне с ней очень весело.

— Хорошо. Я не запрещаю тебе с ней общаться, хотя надо бы. Но, ты знаешь,

что передача записок от пленницы втайне о меня, это преступление? —

грозно спросил мужчина и выпустил струю огня.

— Да, дядя, я знаю, — виновато произнес мальчишка, но в его глазах не было

ни капли раскаяния.

— О наказании ты тоже знаешь.

— Только не к отцу сортировать души! Пожалуйста! Я ненавижу этим

заниматься. Накажите меня лучше вашими розгами!

— Можно и розгами. Зайдёшь после того, как закончишь с душами, —

Люцифер улыбнулся. — Записка. — Протянул руку.

Поколебавшись с минуту, мальчишка отдал её. Он ещё думал отдавать или

нет. Неужели так привязался к девчонке? Мужчина решил, что из этого

можно извлечь свою пользу. Надо только обдумать всё хорошенько.

— Свободен, Адам. Аид тебя уже ждёт.

Вздохнув, он ушёл, а мужчина стал собираться на пир крови и боли, уже

дрожа от нетерпения. Крики демониц сегодня сотрясут сами Небеса, он

выбьет из них последнюю жизнь. И если ему всё равно будет мало, он

наведается к девчонке. А пока пусть и дальше молится своего Богу и строчит

эти бессмысленные записки, уверенная в том, что это спасёт её.

Рассмеявшись этим мыслям, он исчез.

Записка № 1. Ад — это то, что рядом.

Она смеялась, считала, жизнь — только игpа.

Ведь так пpосто, очень пpосто взлететь над землей к небy.

Hо возвpащаясь yтpом, нашла двеpь в свой ад! (с)

Tracktor Bowling "Она"

В тот день, когда моя жизнь навсегда изменилась, ничего не предвещало

беды. Впрочем, как это всегда и происходит. Когда приходит твоя очередь

умирать, ты чувствуешь себя как никогда живым. Это был обычный осенний

день, теплый и такой по-настоящему живой. Солнце светило по-летнему

ярко, не желая расставаться с яркостью и беззаботностью лета. Каждый

зеленый лист, травинка и ползущее под солнечными лучами насекомое так и

кричали о жизни. Осень только вступила в свои права, все еще сохраняя на

себе отпечаток жаркого августа. Лес, где я собирала грибы, пел голосами

сотен птиц и цвел ароматами сотен цветов. Тот день был сказочным. Но, как

водится, сказки длятся недолго. И моя закончилась быстро.

Придя домой, с полными корзинами грибов и различных трав, я стала

заниматься своим любимым делом — варить зелья. Да, я была

потомственной ведьмой. Вы можете осуждать меня и порицать. Мне все

равно. За свое пристрастие к магии я заплатила сполна. Цена была

обозначена, и мне ничего не оставалось, кроме как отдать последнее — свою

жизнь, а впоследствии, и душу. Как оказалось, её тоже можно отдать. Точнее,

её могут насильно отобрать у тебя. Этот путь я выбрала сама, сама же за него

и ответила. Но об этом позже.

У меня была гора заказов от различных людей. Все они хотели одного и того

же: любви, мести и денег. Человеческая натура темна, как это подземелье, в

котором я сейчас нахожусь. И уж поверьте, я знаю, о чём говорю. Теперь о

темноте я знаю все. Ведь, она — мой единственный друг, мой единственный

собеседник, мой кислород и мой мир. Темнота проникла в меня уже давно,

как только я начала заниматься магией. На мне с самого рождения стояла

метка Дьявола. Не было ни единой возможности от него сбежать. Я знала,

что он придёт за мной, но не думала, что так рано.

В тот день мне нужно было сварить зелье для Ланы, моей соседки по даче, от

которой ушел муж. Она решила взять двойной грех на душу: приворот и

порчу. Я никогда не отговаривала людей от использования магии в любых

целях, хотя и считала, что ушедший муж — недостойный повод для

грехопадения. Мне, опять же, было все равно. Я получала за это деньги,

причем, неплохие. У сильнейшей ведьмы Сибири был свой прейскурант на

грех. Цены были высокими, но люди не скупились, гонясь за призрачным

счастьем. Мне было их не жаль. Если человек не понимал сам, что

колдовство — это грех, я ничем не могла ему помочь. Я могла лишь стать

проводником между ним и адом. Сейчас вы, наверное, испытываете ко мне

неприязнь. И Вы правы. Но если бы я отказалась помочь Лане, она бы все

равно обратилась к другому колдуну, и не факт, что он не навлек бы на нее

еще большую беду. Я же сделаю все качественно. Муж вернется, любовница

заболеет или умрет, как пожелает заказчица. К человеческой жизни я

относилась просто. Есть человек, нет его. Мне-то какое дело? Я была одна в

этом мире, никому не нужная и всеми забытая. Поэтому чья-то смерть меня

мало волновала, и, уж тем более, не расстраивала. Жалела я если только

детей. И никогда не причиняла зла детям. Они невинные существа, чистые

душой и телом. Дети были неприкосновенны. А все остальные — запросто,

дело в цене. Да, это жестоко. И сейчас вы меня должно быть ненавидите.

Право ваше. В данный момент я нахожусь там, где чье-то мнение уже не

имеет значения. И даже твоё собственное.

В общем, не буду много говорить о себе. Для этого, надеюсь, ещё найдется

время. Возвращаясь к тому дню. Я сварила зелье для Ланы, но забыла слова

порчи. Никогда такого не происходило, честное слово! Эти порчи, заговоры и

привороты были для меня, как молитвы для верующего. Магия была моей

верой, заклинание — молитвой. Почему именно в тот день я забыла эти

слова? Почему именно слова для наведения порчи, а не для приворота,

например? Но, видно, действительно все случайное в этой жизни происходит

отнюдь неслучайно. Чтобы найти текст порчи, мне пришлось спуститься в

подвал, где хранились бабушкины книги и прочие вещи. Различные порчи,

проклятия и тёмная символика находились в специальных книгах. Они стояли

на отдельной полке, как бы особняком от остальных книг, заключая в себе

небывалую силу, мощь сильнейших ведьм трех поколений. Не дай Бог

перепутать или забыть слово во время ритуала, последствия могли быть не

предсказуемыми. Как для человека, заказавшего ритуал, так и для ведьмы.

Достав первый том старинной книги, в которой делала пометки ещё моя

прабабка, я стала искать нужный мне текст. Но внезапно моё внимание

привлекла запись чёрной ручкой в самом низу страницы: «Для большего

эффекта при наведении порчи следует прочесть заклинание на вызов духа

тёмного порядка, стр. 678». Я часто практиковала подобные вещи. Но это

было больше похоже на баловство. Вызывать дух просто так — это одно, а

вызывать во время ритуала и просить о помощи — совсем другое. Я очень не

хотела связываться с тёмными силами напрямую, выходить с ними на

контакт, когда во мне задействована вся моя сила и энергия. Это было

опасно, и я это понимала. Поэтому, оставив эту запись, я повторила текст

нужной мне порчи и поднялась наверх. Зелье было готово, осталось только

начитать порчу на него, что я собиралась сделать вечером. Я начала

заниматься сортировкой трав, когда меня прервал звонок. Лана.

— Алло. Лана, здравствуй.

— Здравствуй, Ольга. Я хотела узнать, как обстоят дела с моим заказом, —

сказала она, тщательно выбирая слова, чтобы не говорить: «Ну, что, ты уже

готова сломать жизнь моему мужу и забрать жизнь у его любовницы?»

Люди были такими трусами в душе. Они смело шли ко мне за помощью,

были так щедры в своих пожеланиях смерти или болезни кому-нибудь, но,

когда доходило дело до признания своей низменной сущности, они сразу же

делали шаг назад. Слабаки.

— Да, всё почти готово. Вечером я жду тебя.

— Спасибо. Только я хотела немного изменить свои пожелания.

— Да, что именно?

— Это касается любовницы. Муж сегодня сказал, что собирается продать

нашу с ним квартиру! Нашу общую!!! На которую я работала не меньше, чем

он. А всё потому, что его потаскуха так хочет. Он собрался выкинуть меня на

улицу, или, продав свою часть непонятно кому, оставить жить с незнакомыми

людьми. А вдруг они окажутся преступниками или извращенцами? —

кричала в трубку девушка, всё больше выходя из себя. — Мало того, что он

оставил меня, когда мне так нужна была его поддержка и уволил с работы,

так теперь ещё хочет вышвырнуть на улицу, — всхлипывала Лана. — Поэтому

теперь я хочу, чтобы она умерла. Умерла в мучениях, Ольга. Это возможно

сделать?

Люди. Что тут ещё скажешь. Их природа настолько кровожадна, мстительна и

мелочна. Молодая девушка, у которой вся жизнь была впереди, сейчас

просто ставила крест на себе и всей дальнейшей жизни. Муж-то вернётся, но

вот каким он станет? Возможно, он будет её бить и насиловать. А может

быть, станет тряпкой и овощем, ни на что неспособным. Но никогда у них не

будет любви. Кто-нибудь когда-нибудь видел любовь по принуждению?

— Всё возможно, Лана. Ты платишь, ты и выбираешь. Цена на порчу со

смертельным исходом вдвое выше.

— Я согласна, — не раздумывая, согласилась она.

— Тогда зайдёшь завтра утром за зельем. Я тебе всё объясню и расскажу.

— Хорошо. Спасибо, Ольга.

— Да не за что.

— До завтра.

— До свидания, Лана.

Порча со смертельным исходом… Смерть должна быть мучительной. Здесь

без тёмного духа не обойтись. Не могла я в тот день устоять перед этим

желанием открыть ящик Пандоры, не могла. И я открыла его.

Вечером, готовясь к ритуалу, я никак не могла избавиться от ужасного чувства

надвигающейся беды. Это предчувствие было, как удавка на шее,

затягивающаяся всё туже. Я почти задыхалась. Но отступать было поздно.

Зелье готово, человек ждёт. По сути-то, что такого необычного я собиралась

сделать? Ничего. Обычная рутина. Всего лишь порча, только с призывом

тёмного духа. Успокоившись, я списала все эти странные ощущения на

резкую смену погоды. От утреннего солнца и лёгкости не осталось ничего.

Небо потяжелело, будто налилось свинцом. Тучи закрывали луну, будучи

донельзя чёрными и плотными. Шёл мелкий дождь, отбивая похоронный

марш на крыше, словно прощаясь со мной. Молнии били ему в такт, освещая

местность вокруг. Этот первобытный танец природы заставлял моё сердце

сжиматься от ожидания чего-то страшного и непоправимого. Но отбросив

всю эту чушь, я переоделась в чёрную накидку с капюшоном на голое тело и

приступила к ритуалу. Нужно было начитать текст порчи на зелье, тем самым

зарядив его энергией. Это должно было забрать у любовницы здоровье. Как

бы Лана подсунула ей это зелье, я не знаю. Ну да, это уже были не мои

заботы.

Сосредоточившись на своих ощущениях, я стала читать текст. Каждое слово

забирало из моего тела энергию, передавая её зелью. Невидимые потоки

силы кружились вокруг меня, заставляя всё тело вибрировать. Это были ни с

чем несравнимые ощущения. С одной стороны, это тебя опустошало, а с

другой, заряжало ещё большей энергией. Состояние пограничное с

эйфорией. Содрогнувшись последний раз, отдавая остатки силы, я вдохнула.

Воздух был на удивление свежим и холодным. Холод бежал по спине

мурашками, несмотря на то, что я сейчас была котлом бурлящей энергии.

Отставив зелье в сторону, я сделала нерешительный шаг по направлению к

книге. Дух. Я боялась. Впервые в жизни я боялась. Наверное, люди чувствуют

тот момент, когда они особо близки к переступанию роковой черты. Всё

внутри меня кричало, просто визжало, прося остановиться. Но в то же время

какая-то невидимая сила подталкивала меня ближе к краю, как будто шепча

на ухо: «Иди и сделай это, это же так привычно для тебя». Не в силах

сопротивляться себе же самой, я открыла книгу на странице 678 и

быстренько пробежалась глазами по тексту. Местами встречались слова из

латыни и различные имена, что говорило о явной мощи этого текста. И где

только прабабка его взяла?

Я набрала в грудь побольше воздуха и полоснула бритвой по венам. Кровь

была необходимым элементом вызова тёмного духа. Для мелких духов

хватало крови из пальца, но сегодня малой кровью я не отделаюсь точно.

Кровь капала на пол, окрашивая его в красный и растекаясь яркими

струйками в разные стороны. Я начала произносить слова, глядя в книгу,

делая паузы после имён и латинских слов, чтобы сделать ещё надрез. Боли я

не чувствовала. Бешеный вихрь энергии стал подниматься во мне, заменяя

вибрацией все чувства и ощущения. Создавалось впечатление, будто тело

перестало быть моим. Удар молнии прямо в крышу заставил меня выронить

бритву и прервать ритуал. Страх парализовал, заставляя кровь бежать

быстрей по венам. Я сходила с ума от разрывавших мою голову голосов. Я не

знала, кому они принадлежали, но гул всё нарастал. Они кричали: «Скажи,

что призываешь нас, скажи это. Скажи, что призываешь Астарота к себе.

Скажи!» Я упала на колени, хватаясь за стол, пытаясь противостоять этому

вторжению, но силы были неравны. Кровь всё так же сочилась из раны,

перед глазами всё плыло, уши заложило. Страх и паника достигли своего

предела, вынуждая сделать всё, чтобы прекратить эту пытку.

— Призываю к себе Астарота! — крикнула я, слабея на глазах.

Неожиданно потух свет, и в темноте появлялись лишь всполохи молнии,

нагоняя ещё больше страха. Сам воздух был наэлектризован наступающей

опасностью. Последний раз сверкнув, молния потухла, оставляя меня

наедине с тьмой.

— Ну, здравствуй, Ольга, — сказало сладким голосом существо, появившееся

из ниоткуда. — Ты призвала меня к себе. Что ты хочешь?

— Мучительной смерти для одной женщины, — прошептала я, держась за

голову, так как она до сих пор раскалывалась.

— Ты просишь смерти для какой-то женщины, когда сама умираешь сейчас

на моих глазах? — удивился дух.

— Да, как видишь, — прохрипела я, уверенная, что в живых-то останусь в

любом случае. Перед духами или демонами нельзя проявлять слабость.

— Интересно. Подожди-ка минутку, — сказал он и исчез.

Появившись через пару минут, он произнёс:

— Я исполню твою просьбу, но взамен ты должна будешь что-то отдать мне.

— Я согласна, — согласилась я, лишь бы покончить с этим поскорей. Боль уже

сдавливала сердце, лишая возможности думать.

— Так просто? Даже не спросишь, что я хочу? Хотя, это уже и не нужно.

Женщина умрёт в течение следующих трёх дней в страшных мучениях, а ты

идёшь со мной.

— Куда? — Я пыталась поднять голову и посмотреть на него. — Бери, что

хотел и проваливай.

— Так я и беру, малышка. Твою душу и тело, — демон злобно рассмеялся,

поднимая вокруг себя столб чёрной пыли, что ослепила меня на мгновение.

Когда я снова смогла видеть, я бы отдала всё, чтобы ослепнуть навеки.

Глава 2.

Мужчина несколько раз перечитал записку, ещё больше убеждаясь, что

Ольга Ланская была именно той женщиной, которую он хотел видеть рядом с

собой. Она не лицемерила и не кривила душой, говорила, как есть. Она

признавала свою тёмную сущность и отлично понимала, что оказалась здесь

неспроста. Она была достойной ученицей своей бабки, которая сейчас

находилась на пятом кругу ада. Кстати, поплатилась она за те же

любопытство и жадность. Всё-таки не зря он в своё время послал Пандору на

Землю. Женщины абсолютно не усвоили урок, который она им преподнесла.

Они до сих пор лезли туда, куда соваться не стоило. Они закрывали глаза на

предупреждения, на свои ощущения, на всё. Думали, что их пронесёт, что на

них эта цепочка фатальных неудач прервётся. Но как бы ни так. Игры с тьмой

ещё ни для кого не заканчивались победой, а лишь сокрушительным

поражением. И Ольга была ещё одной поверженной. Почти. Полное

подчинение её воли — дело времени. Мужчина был уверен в этом как в том,

что ад и рай существуют. Разве могла она сопротивляться ему, самому

Повелителю Ада? Могла. Это он уже выяснил. Но вот как долго она сможет

противостоять ему — вопрос другой. И он намеревался найти ответ в

ближайшее время.

Эта записка заставила его перенестись воспоминаниями в тот день, когда и

его жизнь тоже претерпела значительные изменения. Он всего лишь хотел

новых ощущений, новых рабынь. Старые уже не удовлетворяли, не было

ярких эмоций от издевательств над ними. Они банально ему надоели.

Человеческие женщины, доставленные для утех, были так слабы и

безвольны, они не оказывали никакого сопротивления, не давали отпора.

Они просто орали, когда он бил их розгами с шипами, когда вспарывал кожу

когтями, когда сыпал на раны соль или поливал кислотой. Они умирали

слишком быстро, и ему приходилось уничтожать их изуродованные тела, а

души отправлять к Аиду. Для них семь кругов ада, положенных по закону для

грешников, заменялись парой часов забав с Дьяволом. Они должны были

быть ему благодарны за оказанную честь, но вместо этого лишь плакали и

кричали о своей ненависти к нему. Странные, честное слово. Он никогда их

не понимал. Ведь, если человек выбрал путь убийцы или насильника, то

почему он плакал кровавыми слезами, попав в ад? Куда он надеялся попасть

после смерти? В райские кущи? Нет, ему было абсолютно непонятно

мышление людей. Это самые странные существа, которых когда-либо

придумал его брат. Но если бы их не было, с кем бы он тогда развлекался?

В тот день умерла его любимая рабыня Мила. Она продержалась дольше

всех. Он искренне любил её, как свою вещь, поэтому старался дозировать

боль, чтобы она не умерла слишком рано. Она так яро плевалась

оскорблениями, проклятиями и даже молитвами. Она была забавной.

Начинала читать «Отче Наш» каждый раз, когда он приходил к ней. И почему

люди думают, что Бог слышит их молитвы в аду? Ещё одна необъяснимая

странность их сознания. Как же он любил насиловать её во все отверстия,

которые только были в ней. Проникая в неё, он доставал до самой души.

Души грешников были для него как воздух, абсолютно необходимы. Эта

женщина была грешна настолько, что он мог сдерживаться, когда находился

в ней. Он проникал глубоко в её тело, насколько это было возможно,

сотрясая своды ада своим неистовым ревом. Ее черная душа хранила в себе

свидетельства множества убийств, крови и насилия. Он получал дикий, ни с

чем несравнимый оргазм от мощных флюидов, исходивших от нее, до того

грязных и мерзких, что он начинал дрожать. Фантастические ощущения.

Мила была воплощением зла. Зло в чистом виде, как оно есть. На ее руках

была кровь сотен невинных детей, которых она зверски растерзала, будучи

живой. За это ее прозвали "Мамочкой Сатаны". О да, она вполне могла быть

его матерью, если бы не была безумна. Но дети были не по его части. Хоть,

он и являлся Дьяволом, жестоким и беспощадным монстром, детей никогда

не трогал. Он просто не имел права. Его удел — грешники. А Мила не

гнушалась даже младенцами. И самое интересное, что ещё больше заряжало

его энергией и силой, так это то, что она не раскаивалась. Ни разу она не

сказала, что жалеет о содеянном, ни разу не помолилась Богу о прощении

грехов, она не плакала об убитых детях ни секунды. И он был уверен, что она

повторила бы свою жизнь снова, будь у нее такая возможность. Но всему

хорошему однажды наступает конец. Мила умерла, не выдержав последних

пыток. Зачем-то ему захотелось поэкспериментировать. Он хотел посмотреть,

сможет ли боль, достигнувшая пика, заставить эту маньячку раскаиваться.

Позвав своего верного помощника и друга Акила, он приступил к экзекуции.

Что только они не делали с женщиной: и прижигали ее тело раскаленным

железом, и опускали в котел с кипящей водой и просто поджигали ее. Ничего

не помогло. Она умирала в страшной агонии, от ее тела почти ничего не

осталось. Одно мясо, притом пригоревшее. Лицо — сплошное кровавое

месиво. Это была уже не его любимая вещица, хотя, черноту, за которую он

так любил ее, не смог выжечь даже огонь. Умирая, она в последний раз

прошептала, что прожила жизнь так, как и хотела, и ни о чем не сожалеет.

Можно сказать, что последнее слово осталось за ней, и она ушла

победителем. Теперь ее существование будет проходить в холодных стенах

Аидова царства. Там, где души молчат.

Ему не хватало Милы. Он хотел этого грязного, омерзительного,

опьяняющего своей мерзостью секса. Эмоции, вот чего ему было всегда

мало. Ненависть, злость, гнев, ярость... этот букет лучших качеств

человеческой души он любил испивать до дна. А если еще при этом отрывать

куски тела своих жертв и слизывать их кровь... так можно просто с ума сойти

от наслаждения. Поэтому, дабы не прекращать традицию, он решил найти

замену своей ушедшей игрушке. Он хотел какую-нибудь маньячку,

психопатку, убийцу. И чем большая степень одержимости у нее была, тем

лучше для него.

Он, Акил и Кроу собрались в его "кабинете". Это место считалось священным

в аду. Доступ к нему имели лишь избранные, а кто станет избранным, решал

Дьявол. Последнюю пару тысяч лет ими были Хаос и Боль. Очень уж они

сдружились, такая суровая мужская компания. А привести ему девушку из

человеческого мира должен был Астарот, который мог управлять

психическими состояниями людей. Ну, нельзя было, даже ему, самому Князю

Тьмы взять и просто так похитить человека. Сразу эти архангелы набегут со

своими лекциями, нравоучениями и требованиями сохранять баланс

справедливости. Как же его бесили эти идиоты небесные. Когда-нибудь он

точно поджарит их или сварит в котле. Заодно и поужинает, хотя ему это

было ненужно. Но не отведать свежеприготовленного ангела было бы

грехом.

— Опять ты мечтаешь сожрать какого-нибудь небесного олуха? — рассмеялся

Акил. — Сколько можно? Иди и вылови глупого молодого ангелочка, да

позабавься с ним. Ты же знаешь, как их, молодых и неопытных, тянет познать

тьму.

— Вылови, ага. А потом Михаил с Уриилом заставят меня пятки вылизывать

этому ангелку, чтобы они не рассказали о произошедшем моему братцу. Ты в

курсе, как с этим строго. Нарушать баланс сил не смеет никто, даже сам

Дьявол. Нет уж, спасибо, я лучше людишек на вертел понасаживаю, — сказал

мужчина, уже предвкушая вечернюю программу для счастливицы, на

которую падет его выбор.

— Кого на этот раз? Похожую на Милу или что попроще? — спросил Кроу,

просматривая живую карту Земли, с отмеченными на ней душами

грешников.

— Можно и что похуже, если такие вообще существует. Открой карту России.

Мне нравятся их женщины. Они не знают полумер. Если любят, то до смерти,

если ненавидят, то и смерть не спасёт.

— Вот хороший вариант, — сказал Кроу и показал на женщину,

разделывавшую в этот момент тело мужчины на столе в каком-то подвале. —

Это Марго, челябинская доктор-смерть. И о ней легенды ходят. Мужчин

ненавидит так сильно, что даже отца родного и брата на фарш пустила. По-

моему, идеальный вариант.

— А что? Есть в ней что-то, — согласился Акил. — Заодно и отомстишь за

наших, — весело сказал он.

— Наших, — фыркнул мужчина. — Эти земные придурки с пенисами не

имеют к нам никакого отношения. Мы всего лишь пользуемся их внешними

оболочками.

— Что это за всплеск активности со стороны Сибири? — поинтересовался

Кроу, приближая изображение.

— Ведьма какая-то опять ритуалы проводит. Ничего интересного. Я за Марго.

Отличный вариант. Представь, как она будет тебя ненавидеть! Ты для нее тот

же придурок с пенисом, пусть и Повелитель ада. А сколько гнили содержит

ее душа? Это самое то, что надо.

— Подожди со своей Марго. Хочешь, возьми себе, — отрезал мужчина,

завороженно глядя на девушку, которая сейчас стояла голая в комнате,

готовясь к проведению ритуала.

Он не мог сказать, что так привлекло его внимание. Может, ее молочно-

белая кожа, а может волосы цвета солнца или эти удивительные глаза,

кажущиеся прозрачными? Она была чертовски хороша собой! Истинная

ведьма. И список "добрых дел" у нее был внушительным. Он восхищался

сильными ведьмами, которые могли убивать без крови и прочих следов.

Просто прочитав нужный текст, она могла заставить человека биться в

агонии. И она это делала. Причем, не раз. А ведь ей всего-то было двадцать

шесть лет! Далеко пойдет. И рано или поздно окажется у него. Мужчина был

впечатлен. Да, она была не в его вкусе. Красивая, яркая, в трезвом уме и

памяти, она не была помешанной маньячкой или людоедкой. Но такая

чертовка, обладает ещё большей силой. Тихо разрушающей, невидимой

силой. Он понял, что хочет именно ее. Возможно, она сломается слишком

быстро. На вид она была очень хрупкой, точно хрустальной. Наверное, это

будет вдвойне приятно — ломать такие тонкие ручки, подминать под себя

такое нежное тело. Мужчина уже возбудился и не мог думать ни о чём

другом, кроме как получить эту бестию любым путем.

— Я выбрал, — уверенно сказал он. — Она. — Ткнул пальцем в

пульсирующее темное пятно с именем Ольги Ланской.

— Ты серьезно? — удивились в два голоса Хаос и Боль. — Что ты с ней

собрался делать? Она же умрет сразу, как попадет сюда. Аид тебя скоро

возненавидит. Ты ему каждый день подбрасываешь столько работы! —

сказал Кроу.

— Не знаю. Я просто хочу ее. И хватит спорить! — рявкнул мужчина и вокруг

взметнулись столбы огня. — Сейчас же доставьте мне ее. Как хотите, но,

чтобы она через пять минут была здесь. Зовите уже этого болвана Астарота!

— Хозяин, Вы звали? — раздался услужливый голос демона, появившегося из

ниоткуда.

— Ты должен заставить эту ведьму отдать душу и тело. Ты знаешь, что надо

делать.

— Вы выбираете себе новую игрушку? Почему именно она? Я тут на днях

видел такой экземплярчик в Африке... — начал демон, но быстро замолчал,

пораженный разрядом молнии и отброшенный назад.

— Еще одно слово о том, что она не то, что мне надо, и Вы все окажитесь у

Аида. Всем ясно? —жестко сказал мужчина, начиная злиться. Его желания не

должны обсуждаться!

— Всё ясно, мой Повелитель, — пролепетал демон, снова стоя на двух ногах.

— Как я должен действовать?

— Не знаю, на твоё усмотрение. Она сейчас собирается проводить ритуал

какой-то, воспользуйся этим.

Девушка была взвинчена до предела. Мужчина чувствовал энергию,

рвущуюся из неё наружу. Он также чувствовал её нерешительность. Она

боялась чего-то, хотела и боялась одновременно. Её тянуло к чему-то

тёмному и опасному. К тому, что она не делала раньше. Учитывая, что

девушка была ведьмой и совершала сейчас ритуал по наведению порчи, она,

должно быть, хотела вызвать тёмного духа. К таким выводам пришёл

мужчина и поделился своими соображениями с демоном. Когда же девушка

взялась за бритву, всё окончательно встало на свои места.

— Астарот, к ней пойдёшь ты! Заставь её отдать себя, — сказал возбужденно

мужчина, еле сдерживаясь, чтобы не сбросить человеческий облик.

— Как прикажете, мой господин. Куда доставить девушку?

— В мою спальню.

Демон исчез, но появился вновь через минуту.

— Она согласна, Повелитель. Совсем она неустойчивая. Сразу сдалась.

— Сразу сдалась, говоришь? Возможно, она и вправду не то, что мне нужно.

Но я всё равно хочу видеть её у себя. Не понравится, значит, отправится

отбывать наказание за грехи.

Демон исчез и опять вернулся.

— Она у вас, господин.

— Свободен, — отдал приказ мужчина, и демон испарился.

— Пришло время опробовать новую жертву, — плотоядно улыбнулся. — Вы

можете идти, — бросил он двум другим мужчинам. — На сегодня дел нет. А

вот меня кое-какие уже ждут, — произнёс, растягивая слова от наслаждения,

и исчез.

Так началась их с Ольгой история. Он убеждал себя, что это произошло

случайно. Но тоненький противный голосок настойчиво шептал ему, что

ничего не делается случайно. Уж он-то должен был это понимать. Должен,

да, но не хотел.

— Асмодей! — позвал демона мужчина.

— Да, мой Повелитель? — Поклонился демон.

— Ты распространил копии записки по первому кругу ада и среди жителей?

— Да, Повелитель. Всё сделано, — отчитался он.

— Свободен тогда.

Он не знал сам, зачем это делал. Просто она хотела, чтобы хоть кто-то увидел

эти записки. Пусть, так и будет. Ничего страшного не случится, если черти

потешатся, читая эти опусы. В аду было не так уж и много писателей. А

грешникам первого круга будет полезно почитать мемуары товарища по

несчастью. В общем, это можно было устроить. Так, почему бы и нет?

Мужчина смял записку, всё ещё переживая события того дня и пытаясь

убедить себя вновь и вновь, что всё это было ничем иным, как неудачным

стечением обстоятельств. Даже у Дьявола бывают неудачные дни.

— Случайно… всё это произошло случайно, — произнёс мужчина и поджег

копию записки, превращая её в кучку пепла.

* * *

— Дьявол, а такой наивный! — рассмеялась женщина, смотря на мужчину в

шаре.

Её смех отдавался от тёмных мраморных стен разноцветными всполохами

энергии. Она не могла сдержать смех, слушая размышления этого Великого и

Ужасного Повелителя Преисподней.

— Неужели ты уже забыл, что всё в этом мире подчиняется Судьбе? —

произнесла она, проводя рукой по изображению мужчины. — Все

случайности закономерны!

Записка № 2. Новая жизнь.

И за все наши грёзы нас Небо накажет.

Но никто не услышит, и никто не прикажет…(с)

Otto Dix «Белый пепел»

Я неслучайно дала этой записке именно такое название. У меня

действительно началась новая жизнь, каждый день которой я отмечала

чёрным у себя в голове. Я верила, что однажды этот мысленный календарь

закончится. Но у вечности нет конца, а значит и у моей новой жизни — тоже.

Начало этой жизни было окрашено во все оттенки красного и озвучено

душераздирающими криками тысячи грешников. Попала я в ад, как бы это

смешно не звучало, через постель их главного — Люцифера. Именно в его

спальню я была доставлена, а если быть точнее, бесцеремонно заброшена

этим гнусным демоном. Помещение было по-человечески красивым. Как я

позже узнала, в аду любили земные вещи, поэтому жители в основном

ходили в человеческом облике, а вместо огненных пропастей и раскалённых

пещер здесь находились красиво обустроенные комнаты. Ничто

человеческое им было не чуждо. Но это только внешняя мишура. Как

известно, за блестящей обёрткой может скрываться невкусная конфета.

Не успела я толком прийти в себя, как прямо передо мной появился

мужчина, чья сила сметала всё вокруг себя. Огонь в камине взметнулся и

потух, все лампочки и торшеры замигали, как будто исполняя синхронный

танец в честь Повелителя. Казалось, он подчинял себе всё: каждый предмет,

каждое явление, даже воздух в комнате был пропитан им. Он был всем:

первопричиной этого места и самой сутью ада. Я сразу поняла, что передо

мной не кто иной, как Дьявол. Но страха я не чувствовала. Возможно, всё

дело было в экстремальных условиях, в которые я попала, а может, зло во

мне признавало Повелителя Ада, как своего хозяина. Сейчас я понимаю, что

он ждал моего страха, ждал, пока я покажу ему свою слабость. И я очень

жалею, что не сдалась сразу. Потом уже было поздно. Тогда я не понимала,

что перед сильным слабый должен склонять голову. Просто чтобы выжить.

Или умереть быстро. Расплачься я тогда, забейся в угол от страха, и не было

бы ничего. Он бы просто выкинул меня за ненужностью к другим грешникам

или отдал Аиду. Уж лучше быть навеки молчаливой душой у Аида, чем

умирающей в агонии условно живой игрушкой Люцифера. Но, как все знают,

история не терпит сослагательного наклонения, поэтому нет смысла думать

сейчас о том, что могло бы быть. Этого уже никогда не будет.

Он шёл ко мне медленно, как хищник к жертве, наслаждаясь моей

беспомощностью. Он хотел загнать меня в угол, заставить трястись от ужаса

перед ним и молить о пощаде. Но я никогда не отличалась трусостью или

слабостью. И неважно кто был передо мной: просто бандит на улице или сам

Дьявол. Я никогда не сдавалась без боя, никогда не пасовала и не отступала

назад. И я не собиралась становиться жертвой. Что бы он со мной не сделал,

я не признаю его власть. Никогда. Он подходил всё ближе, заставляя меня

отползать назад, пока я не упёрлась в стенку. Дальше двигаться было некуда.

А значит, пришло моё время умирать. Так я думала в тот момент. Если бы я

только знала тогда, что смерть — это совсем не конец, а даже начало,

избавление, то я отдала бы всё за то, чтобы умереть. Но у него уже были на

меня другие планы.

— Ну, же, малышка, иди сюда, не бойся, — ласково сказал он и протянул мне

руку, как какой-то собаке.

Я просто смотрела на него диким взглядом, пытаясь собрать остатки силы,

что когда-то была у меня. Но эти жалкие всполохи энергии, которые

вспыхивали и тухли во мне, не могли никак абсолютно помочь мне. Я

осталась одна, совершенно одна. Без своей силы я была никем и ничем.

— Не хочешь по-хорошему? Будет по-плохому! — Схватил меня за волосы,

поднимая над землёй. — Думаешь такая сильная? Стойкая? Не такая как все,

да? Знаешь, сколько вас таких было у меня? Десятки тысяч. И все молчали,

показывая, какие они сильные. А потом они плевались кровью на мой ковёр

и молили о пощаде, целуя мои сапоги. Они подыхали, как крысы в грязных

подвалах, прикованные к огненным плитам или насаженные на колья. Ну,

что, я всё ещё не напугал тебя? —прошипел мужчина, высовывая

раздвоенный язык и проводя им по моему лицу.

Фу, гадость! Я поморщилась, за что была награждена ударом по лицу.

— Не смей морщиться и показывать своё отвращение! Иначе я выколю тебе

глаза прямо сейчас. И ты не сможешь видеть, что я буду с тобой делать.

Только чувствовать, — возбужденно прошептал он и ещё раз лизнул меня.

На этот раз я не стала морщиться, а просто вытерла лицо рукавом накидки.

Он кинул меня на пол и, ухмыльнувшись, сказал:

— Ты определённо нравишься мне.

Подошёл ближе и наступил на ту самую руку.

— Придётся оставить тебя без руки, — голос, полный страданий, как будто

его действительно заставляли это делать.

Он сломал мне руку. Это было чертовски больно. Адская боль пронзила

правую руку, пульсируя током в месте перелома. Треск ломающихся костей

заполнил комнату. Звук был настолько громким и противным, что, не

выдержав, я закричала. Перед глазами плясали яркие пятна, не давая видеть

четко, в ушах раздавался снова и снова этот ужасный звук. Я осталась без

руки. Эта мысль меня огорчила, но не более. Зачем мне в аду руки? Зачем

мне вообще хоть что-то в аду?

— Больно, милая? — участливо спросил Дьявол и наступил на сломанную

руку.

Я сдержала рвущийся наружу крик, кусая губу в кровь и дрожа всем телом.

Мне дико хотелось кричать, нет — орать, визжать от боли. Но я не

собиралась этого делать. Я не доставлю ему такого удовольствия никогда.

Никогда! Пусть так и знает.

— Ты даже не заплачешь? — удивился мужчина, разглядывая моё лицо. — Ты

определённо то, что мне нужно. Мила не идёт ни в какое сравнение с тобой.

А теперь давай пошалим? — Игриво потянулся к завязкам моей накидки.

Я согнулась ещё больше, перекрывая ему доступ к телу. Я же была абсолютно

голой. Но разве могло это его остановить? Он просто пнул меня ногой в

живот, и я отлетела к противоположной стене, упав на спину. Руку я уже не

чувствовала. Она просто болталась, удерживаемая мышцами, полностью

раздробленная. Глаза закрывались, болевой шок уносил меня в пучину тьмы.

В голове проносились яркие всполохи, как будто крича о том, что организм

уже на грани. Но просить о пощаде я не собиралась.

Он подошёл ко мне, скидывая одежду на ходу, и взялся за полы моей

накидки. Я пыталась поднять здоровую руку, чтобы сделать хоть что-то,

остановить его хоть как-то, но рука не слушалась. А он просто смеялся, в его

глазах сверкало удовлетворение от своей победы. Он уже ликовал,

праздновал свой триумф, победу надо мной. Но он не знал Ольгу Ланскую.

Если мне суждено умереть сегодня — я умру, но и он меня запомнит надолго.

С трудом пошевелив ногой, я подняла её и ударила его в пах. Пусть он и

Дьявол, а всё тот же мужик.

— Сука! — взревел он, и на меня посыпались удары, один за другим.

Он бил меня долго, пока моё лицо не стало абсолютно синим. Теперь я не

чувствовала и лица тоже. Глаза не открывались, губы были разбиты в кровь

до неузнаваемости. Нос тоже, так что я с трудом дышала. По-моему, даже

пары зубов не стало. Ну да, и что? Какая разница, какой я стану, когда

отправлюсь в вечно заключение, в котлы и печки ада? Сплюнув на пол, я

попыталась открыть глаза. Совсем чуть-чуть, но получилось. Даже в эти

щёлки я видела его, стоящего надо мной и прожигающего меня безумным

взглядом. Он наклонился, просунул руку мне под накидку и провел когтями

по животу, вонзая их в мягкую кожу, словно нож в масло. Боль была

невыносимой, поэтому я закричала и забилась на полу. Он надавил сильнее,

и когти вошли глубже, удлиняясь внутри. Я была уверена, что они прошли

сквозь меня и вышли из спины. Но раз я не умерла сразу, значит, не такие эти

раны были и глубокие. Он достал руку и облизал пальцы, смакуя кровь, точно

дорогое вино. Его взгляд светился похотью и жаждой убивать, а губы были в

крови, как у дикого животного, вернувшегося с охоты.

— На сегодня всё. Эти шрамы будут напоминать тебе обо мне, а завтра я

оставлю на тебе новые. Отдыхай, малышка, — бросил мужчина и стал

уходить.

— Да пошёл ты, урод! — крикнула я, точнее, прохрипела ему в след.

За это он выпустил разряд огненной молнии в мою сломанную руку. В итоге,

от неё ничего не осталось. Она просто превратилась в сгоревшую культяпку.

Боли не было. Наверное, потому, что рука уже была мертва. Жуткое зрелище.

Меня вырвало. Прямо на себя, так как я не могла встать. Запах сожжённого

мяса забил мой сломанный нос, заставляя дышать ртом, хотя и это не

спасало.

— Подумай над своим поведением, девочка, — прошипел, стоя в дверях. —

Сейчас тебя доставят в твой новый дом. Уверен, тебе там понравится, —

загоготал он и исчез.

Этим домом оказался подвал, в котором уже жили какие-то женщины. Они

находились в ещё худшем состоянии, чем я. У кого-то не было ног или рук, у

кого-то носа или ещё какой-нибудь части тела. Они все были грязными и в

крови. Запах разложения душил, перебивая даже запах, исходивший от моей

руки. В углу были свалены тела, как я поняла, трупы. Стены были заляпаны

кровью, пол тоже. Вот теперь мне действительно стало жутко.

— Как тебя зовут? — обратилась ко мне женщина без рук.

— Ольга. А вас? Что это за место? — спросила я, оглядываясь вокруг и

надеясь, что я просто сплю и вижу кошмар.

— Милая, это всё правда, — горько сказала женщина, проследив за моим

взглядом. — Я Кэтрин, а это Дина и Мелисса, там спят Эрика и Таня. А в углу…

Они уже никогда не проснутся.

— Где я, точнее, мы?

— В аду! — дико рассмеялась женщина по имени Дина.

Она выглядела устрашающе. И смех её был каким-то надрывным,

истеричным. Она была больна. Мне стало ещё страшней.

— Да, детка, мы в аду. А это место является элитным, здесь содержатся

любимые рабыни Дьявола и его друзей.

— Элитное? — Я была шокирована. Как они могли называть это проклятое

место, построенное на боли и крови, элитным? Они причисляли себя к

элите…. Они все были больны.

— Да, элитное. Мы — любимицы Хаоса, Боли и Мастера. Но иногда нами

пользуются приближенные к Повелителю демоны, — сказала Дина. Её глаза

возбужденно заблестели, а дыхание участилось.

«Какого Хаоса и Боли? Видно, они совсем уже спятили», — подумала я и

решила ничего не спрашивать, убеждённая, что эти бедные женщины совсем

плохи и лучше к ним лишний раз не лезть.

— А ты чья игрушка? — подала голос до этого робко сидевшая в углу

Мелисса.

— Ничья. Я никому не принадлежу, — уверенно ответила я и села на пол,

подальше от женщин и трупов.

Они рассмеялись, говоря какая, я странная и глупая, и что всё ещё впереди. А

конец они видели в той куче сваленных друг на друга трупах. Смерть

«элиты». Я была измучена вконец событиями этого дня и всеми ранами, что

отдавались дикой болью в сгоревшей руке и вспоротом животе, поэтому,

недолго думая, уснула. Признаюсь, было страшно засыпать в окружении этих

больных женщин. Они казались невменяемыми и ещё более опасными, чем

сам Дьявол. Но организму нужны были силы на восстановление. И я также

надеялась вернуть свои способности. Я верила, что смогу вырваться, что буду

единственной, кто выберется отсюда, кто останется живой. И я оказалась

права.

Записка № 3. Знакомство. Или в аду друзей нет.

Здесь, где молчанье скрывает отчаянье,

Немые скитальцы скрывают боль в танце...(с)

Otto Dix "Эго"

Темнота давила со всех сторон. Я пыталась бежать, но не могла. Врезаясь в

стены, я падала и снова вставала, пыталась ползти на ощупь, но какая-то сила

все время возвращала меня назад. Везде был он. Его глаза, горящие во тьме

неистовым светом, следили за мной, не отрываясь. Он дышал моим страхом,

питался моей ненавистью. Я знала, что сплю, но ощущения были реальными

до невозможности. Открыв глаза, с бьющимся как отбойный молоток

сердцем, я огляделась вокруг. Женщины, Дина и Кетрин, смотрели на меня из

своего угла. Они держались вместе, наверное, надеясь на то, что

сплоченность спасет их. А может, им просто ничего не оставалось, кроме как

держаться друг за друга. Меня они пугали, и я не собиралась примыкать к их

кружку по интересам. Они смирились, а я — нет. Они упивались своим

внешним уродством и душевной пустотой от безысходности. А я не

собиралась сдаваться. Лучше умереть свободной в душе, чем быть вечной

рабыней.

За ночь я значительно поправилась. Согласна, что звучит это, мягко говоря,

странно. Как можно поправиться после подобных увечий? Но я больше не

была человеком в прямом смысле этого слова. Да, у меня осталось тело, но в

нем, по сути, не осталось прежней жизни. Конечно, и оно может умереть, и

умрёт спустя какое-то время. Но регенерация поврежденных покровов

происходила здесь гораздо быстрее, продлевая жизнь жертве на некоторое

время. Я, к тому же, была ведьмой. То есть, я была сильней и выносливей

обычных людей, к тому же, я не впадала в истерику, что значительно

экономило мои силы. Я предпочитала трезвый расчет и продуманность

действий, а не бесполезные причитания, которые сведут меня в могилу

быстрее, чем пытки Люцифера. Проснувшись и оправившись от кошмара, в

котором Дьявол просто следил за мной, не причиняя вреда, но

воздействовал морально, я первым делом осмотрела тело и прислушалась к

ощущениям. Рука, естественно, болела. На нее было страшно смотреть,

отвратительное зрелище. Но уже хотя бы не торчало мясо, обрубок затянулся

и, теперь, правая рука у меня была лишь наполовину. Раны на животе тоже

затянулись, кровь периодически выступала, но я ее быстро останавливала.

Что происходило на лице, я не знала, так как зеркала в этом "элитном

борделе" не было, что неудивительно. Но каждое прикосновение доставляло

боль, и глаза ощущались, как два тяжелых мешка. Я догадываюсь, что так они

и выглядели. Но это все меня мало заботило на тот момент.

Наконец-то потихоньку начала возвращаться моя сила. Я чувствовала эти

слабые переливы энергии. Они как будто ждали своего времени, чтобы

выйти. Правда, сейчас сила ощущалась по-другому, словно на кончиках

пальцев был сосредоточен ток в большом количестве. Пальцы чуть ли не

искрились. Но при попытке выпустить хоть искорку, даже малюсенькую,

ничего не выходило. Однако факт оставался фактом. Сила возвращалась, и

она была абсолютно не такой как раньше. Я подозревала, что эта новая

энергия не могла родиться просто так, сама по себе. Этому способствовал Он,

пусть и совершенно неосознанно. Видимо, зарядив в меня своей огненной

молнией, он что-то изменил во мне, перенастроил, сам того не поняв. И я

была Ему за это премного благодарна. Теперь, нужно было стараться изо всех

сил, чтобы скрыть от него изменения, до тех пор, пока не придет время для

решительных действий. Нет, не думайте, что я надеялась победить самого

Дьявола, нет. Но вариант "сдаться без боя" я даже не рассматривала.

— Эй, что это ты там пялишься на свои пальцы? — спросила Дина, таращась

на меня из другого конца подвала.

— Я не имею права смотреть на свои пальцы? — ответила я жестким тоном,

желая сразу показать им, кто, есть кто. Слабость нельзя проявлять не перед

кем.

— Имеешь, конечно. Извини за любопытство, — сказала она притворно

дружелюбным голосом, но глаза ее выдавали. Они были поддернуты

дымкой, то ли от безумия, захватившего ее, то ли от чего-то ещё.

Я очень не хотела здесь находиться. Но и сбежать было нельзя. С чего у меня

вдруг появилась такая уверенность? Я же даже не осматривалась вокруг. То,

что эти женщины до сих пор тут, ни о чём не говорит. Они были абсолютно

безвольны и ни на что не годны. Я не испытывала к ним жалости. А в чем

смысл этой жалости? У них, как скорей всего и у меня, выход один — та гора

трупов. Ну, так и зачем тратить время и душевные силы на жалость? Все мы

здесь оказались неслучайно. У каждой за спиной был грех, а то и не один. А

значит, сочувствие здесь было вообще неуместно. Таня и Эрика до сих пор

спали. Это было странно, но я опять же решила никого не трогать. Своих

проблем хватало.

— Ольга, может, познакомимся поближе? — голос Кетрин, которая, как мне

казалось, была настроена вполне доброжелательно по отношению ко мне.

Но я все равно не теряла бдительность. Опасность, как известно,

подкрадывается незаметно.

— Можно, — сказала я, хотя на самом деле, была бы дико рада, если бы они

оставили меня в покое.

— Откуда ты? И за что ты попала сюда?

— Я из России, из Сибири. Я ведьма. За это и очутилась здесь.

— Всего лишь ведьма? — презрительно фыркнула Дина. — Что же в тебе

такого особенного, что кто-то из свиты Повелителя обратил на тебя

внимание? — продолжала она настолько пренебрежительным тоном, будто я

была хуже некуда, какой-то падалью.

Ну, конечно, куда мне до них-то? Элита, как-никак.

— Милая, чтоб ты знала, я могла убивать людей красиво. — Мои глаза

вспыхнули, что заставило эту чокнутую забиться в угол сильней. — Я могла

убить человека, даже не притронувшись к нему, могла заставить его давиться

собственной кровью, истекать гноем и разваливаться на куски, — говорила я

с нарастающим тоном. — И это без единого касания, даже никогда не видя

этого человека раньше. Я могла убить словом. — Сделала паузу. — Ты

понимаешь, что это значит? — прошептала я, смотря ей прямо в глаза.

— П-понимаю... — начала заикаться она. — Но здесь ты все равно ничего мне

не сможешь сделать. Только Хозяин имеет право причинять мне боль, —

сказала Дина, действительно получая удовольствие от осознания своей

зависимости от какого-то ублюдка.

— Прекратите ссориться, — встряла Кетрин. — Мы должны быть едины.

Иначе нам не выжить.

— Нам и так, и так не выжить, — произнесла я, пытаясь заставить их

посмотреть на мир без своих розовых очков. И пусть сама я не расставалась с

надеждой выжить, но у них уже не было иного пути, кроме как стать еще

одним звеном в той пирамиде трупов.

— Не смей так говорить! — закричала Дина и бросилась на меня, целясь

своими грязными ногтями мне прямо в глаза.

Именно в тот момент я поняла, что рука мне все-таки пригодилась бы.

Единственное, что я могла сделать — увернуться от нее, упав на спину, и

начать ползти куда-то вперед, таща за собой культяпку и кое-как помогая

себе левой рукой. Так и еще раны на животе, которые только утихли, начали

ныть с новой силой. Боже, как это было больно! Но мне все же удалось

немного отползти от нее, моим преимуществом оказалось отсутствие одной

ноги у Дины. Раньше я этого не замечала, думая, что она здорова, так как она

сидела все время под какой-то тряпкой. И, честно говоря, я была

шокирована. Она прыгала за мной на одной ноге, осыпая меня проклятиями.

И почему я сразу ей не понравилась? Она просто возненавидела меня с

первого взгляда.

— Дина, успокойся! — крикнула Кетрин. — Как тебе не стыдно нападать на

слабых? У нее нет руки и вся накидка в крови, лицо разбито. Раны еще очень

свежи. Оставь ее в покое. Ваши силы неравны.

Дина остановилась буквально в двух шагах от меня и, кинув презрительный

взгляд в мою сторону, начала разворачиваться, чтобы пойти в свой угол. Я не

могла даже слова выговорить от подобного заявления! Я слабее, чем эта

безногая психопатка? Никто не будет за меня заступаться, кроме меня самой!

— Что, спасовала, дрянь? Поняла, что не доскачешь на своей кривой ножке?

— бросила ей вдогонку.

У Кетрин даже глаза расширились на мгновение. Проснулась Мелисса и тоже

смотрела на меня как на больную. Но ведь больной-то была совсем не я! Они

явно были не на моей стороне. И мне было плевать. Никакие чокнутые дуры,

любящие вылизывать ботинки всяких могущественных уродов, не будут

смотреть на меня свысока и тем более распускать руки. А другие такие же

дуры, только мягкотелые и бесхарактерные, прячущиеся по углам, не будут

называть меня слабой. В общем, я разозлилась. Мне хотелось отыграться

хоть на ком-то, выпустить все чувства и эмоции наружу. И этим кем-то стала

Дина. Но она сама этого хотела.

— Что ты сказала, сука? — прошипела Дина, поворачиваясь ко мне и чуть ли

не истекая слюной. —Ты станешь точно такой же совсем скоро! У тебя, как и у

нас нет другого пути, — прокричала она, в её глазах стояли слёзы, и опять

бросилась на меня, словно дикая кошка.

Мы сцепились с ней на полу. Абсурдная ситуация, достойная воображения

извращенца, развернулась перед остальными женщинами. Две калеки

дрались на полу, таскали друг друга за волосы и пытались выцарапать глаза

одна другой. Сказать, что мне было больно — не сказать ничего. Дина

пользовалась моей слабостью, выворачивая эту несчастную культяпку и

нанося удары в живот. Раны вновь открылись. Я это поняла, когда пол подо

мной окрасился в красный, а ткань накидки стала насквозь мокрой. Я начала

терять сознание, перед глазами стояла темнота, я никак не могла ухватиться

за реальность, что стремительно уплывала от меня.

— Мелисса, помоги ей! — раздался откуда-то голос Кетрин.

Дина схватила меня за голову и ударила об пол, от чего я на время потеряла

сознание, но вскоре пришла в себя. Её оттащили от меня, а я даже не могла

пошевелиться. Хотелось плакать, но нельзя, этого нельзя было делать. Я и так

утопала в крови, не хватало ещё утопать в слезах. Поэтому собрав всю волю и

остатки гордости в кулак, я встала, сплюнула на пол кровь и посмотрела на

Дину. Её просто трясло, она бы кинулась на меня снова. Единственное, что

порадовало меня, так это то, что у неё была разбита губа, и под глазом

красовался синяк. Да, это не шло ни в какое сравнение с тем, что она сделала

со мной, но пока и этого было достаточно.

— Всё ещё впереди, тварь. Так и знай, — прошептала я, сверля её взглядом, и

опять сплюнула. Казалось, что во рту теперь вместо слюней кровь, с этим

противным металлическим привкусом.

— Ольга, тебе бы пора уже остановиться, — оборвала меня Кетрин. — Решай

прямо сейчас: либо ты с нами, либо нет. Здесь у тебя есть выбор.

— Да пошли вы все! — крикнула я и дохромала до кучи трупов. Теперь они —

мои друзья. Я уселась рядом с этой кучей и прислонилась головой к стене,

пытаясь унять дрожь в руках и ногах. Я чувствовала, что опять готова потерять

сознание, но этого нельзя было делать сейчас. Слишком опасно.

Женщины отвернулись от меня, выражая крайнюю степень презрения и

пренебрежения. Даже здесь я умудрилась остаться одной. Видно, это

написано у меня на судьбе. А в судьбу я верила всегда. По щеке скатилась

слеза, которую я быстро стёрла рукавом, как что-то грязное и

компрометирующее меня. На моих щеках могли быть синяки и порезы,

шрамы и кровь, но никогда — слёзы. Решив, что достаточно погоревала, я

стала зализывать раны, как побитый кот. Энергия всё также искрилась в

пальцах, захватив уже и ладони. Заняться всё равно было нечем, поэтому я

решила познакомиться со своей новой силой. Закрыла глаза и попыталась

нащупать центр этой энергии, место её скопления. Я пыталась ухватиться за

неё, чтобы направить на свои раны, чтобы остановить кровь и боль. И у меня

получилось! Это была моя первая победа над адом и всей его тьмой. Я

чувствовала, как слабые потоки прошлись по ранам, облегчая боль, и снова

вернулись в ладони. Потрогав раны, я с удивлением обнаружила, что кровь

почти остановилась. На пальцах блестела всего пара алых капель. Видимо, я

слишком громко радовалась, потому что женщины до этого игнорировавшие

меня обернулись и уставились на мою руку.

— Что? — выплюнула им я, всем своим видом показывая, что готова к новой

драке. Ведь только я знала, что эта готовность была мнимой, всего лишь

показная бравада.

Они снова отвернулись, и только Дина шипела и прожигали меня взглядом.

Уже тогда я поняла, что это был не конец, точка ещё не была поставлена в

наших с ней отношениях. Но на тот момент я не хотела думать ни о чём,

кроме как о сне. Проваливаясь в сон, я опять обратила внимание на Таню и

Эрику. Почему они до сих пор спали? Их даже звук драки не разбудил. Это

начало меня тревожить, но теперь мне было не у кого спросить. Я решила

разбудить их, когда сама проснусь. Никто не приходил к нам, никого не

забирали, всё было более чем спокойно, и я уснула, прислонившись телом к

мёртвой пирамиде. Противно уже не было, на смену отвращению пришло

безразличие. Спать, прислонившись к мягким телам, было удобней, чем к

стене. Так я и уснула, ощущая под своими ладонями энергию, бьющую

фонтаном мелких искорок в землю, и надеясь на лучшее.

Глава 3.

Мужчина был вне себя от ярости. Он даже приказал привести в зал пыток

демоницу, чтобы выплеснуть на нее всю злость. Как посмела эта рабыня

поднимать руку на Ольгу? Только он может причинять боль своей игрушке.

Он и только он. А все остальные будут иметь дело с ним. Глаза мужчины

горели яростным огнем, прожигая клочки бумаги в его руках. Только он мог

оставлять на её теле шрамы и синяки, только он мог пускать ее кровь. Потому

что она была ЕГО игрушкой. Жаль, он не имел достаточно силы, чтобы

воскресить эту дрянь. Он бы убил ее снова, разрезав перед этим ее жалкое

тело на тысячу мелких кусочков. Затем скормил бы эти гнилые куски

церберам, что охраняют врата ада, но она поплатилась бы за то, что

причинила Ольге боль. Мужчина не мог объяснить, почему действия рабыни

Хаоса вызвали в его душе столько ярости и гнева, но он знал только одно —

Ольга была неприкосновенна. Сам Бог не смог бы забрать ее у него, даже

если бы захотел. Скорее, небеса развернутся, чем он позволит кому-нибудь

отнять ее у него.

Теперь многое ему становилось понятно, он находил ответы на множество

вопросов, что оставались для него загадкой долгое время. Например, теперь

он знал, почему Хаос рвал и метал тогда, ища виновных в избиении его

рабыни. Но, узнав, что та подралась с другой рабыней, спустил это дело на

тормозах. Какой нормальный мужик захочет лезть в бабские разборки? Пусть

выдирают друг другу волосы, сколько угодно. Он постоянно поражался,

насколько всё-таки склочный характер имели земные женщины. Они

постоянно норовили задеть друг друга, показать свое превосходство. Даже

здесь в аду ничего не менялось. Мужчина никак не мог понять Ольгу. Как

можно было драться с другой девушкой, которая страдала больше неё

самой, находясь на порядок дольше в аду? Принимая решение о том, чтобы

поместить ее туда, он хотел извлечь свою выгоду. Он был уверен, что она

начнет заискивать перед женщинами, искать их расположение, но нет, она

его удивила. Ее не испугала гора трупов, занимавшая почти половину их

подвала, не испугал внешний вид этих рабынь. Она не испугалась

перспективы стать такой же, как они, хотя уже была без руки, или стать еще

одной в той свалке мертвечины. Она все равно бросила вызов им всем,

провоцировала их, как могла. Ну, что за бестия? Он был уверен, что

пребывание в этом подвале усмирит её пыл, но вышло всё с точностью да

наоборот.

Рука. Сейчас он дико жалел, что сломал ее. Нет, не потому, что ему было

жалко Ольгу. Ему жалость не была свойственна так же, как и ей. Если бы он

только знал, что этим пробудит скрытую в ней силу! Если бы только знал…

Тогда он не придал значения непонятным импульсам энергии, возникавшим

в аду. Думал, это опять черти балуются с магией. Больше он не проявит такой

глупости никогда. Глупость дорого ему стоила. Слишком поздно он понял, что

это была она, Ольга. Что с ним стало с её появлением в его жизни? Он

потерял бдительность, покой, рассудок, в конце концов. Перестал замечать

очевидные вещи, думая только о ней, желая только её. Он поставил ад под

угрозу, если так можно было выразиться. По законам Ада и Рая ни ангелы, ни

демоны, ни Бог, ни Дьявол не имели права вмешиваться в человеческую

жизнь. Люди должны были жить сами, по своим законам, думая своей

головой. Конечно, порой его слуги нарушали эти правила. И он не винил их в

этом. Он понимал, что им тоже хочется веселья и радости. А что может быть

веселей, чем сбивать людей с пути истинного?

Люди очень любили валить вину на него и демонов. Они только это и могли

делать. Никто из этих жалких существ никогда не задумывался, что никакой

чёрт или демон не способен заставить их ограбить, обидеть или убить кого-

то. Просто так было проще для них — оправдывать свои жадность и

жестокость влиянием Сатаны. И его это очень раздражало. Да, демоны могли

шептать различные грязные, тёмные вещи на ухо человеку, но он всё равно

был волен поступать как угодно ему и только ему. Каждую секунду в мире

шла борьба света и тьмы. Ангелы и архангелы сражались с демонами и

чертями за души людей. И невозможно было предугадать исход той или

иной борьбы. Очень редко встречались люди, которые смотрели правде в

глаза и говорили, как есть, что это был их выбор — идти по пути тьмы. Были и

не такие кадры. Вторых даже больше, чем первых. Они обвиняли Бога во

всём плохом. Отрицали факт существования Создателя, объясняя это тем, что

в мире творится форменный беспредел, а значит Бога нет, раз он не может

остановить зло. Такие мысли его откровенно веселили. Его братец, конечно,

создал расу. Подобных идиотов надо было ещё суметь создать. Он явно

создавал их не по своему подобию. Уж слишком явными были отличия. Как

можно так узко мыслить? Зло и добро есть, и были всегда. И будут. Это закон

баланса сил в природе. А зло существует в таком количестве только потому,

что люди слишком падки на него. Войны и инквизиция… Они действительно

считали, что Бог просто закрыл глаза на это безобразие? Нет. Он всё видел.

Но он не имел права вмешиваться в это. Люди сами выстилали себе путь к

богатству и власти кровью и костями. Вот если бы Бог вмешался, то нарушил

бы равновесие сил в природе. Тогда бы уже сатанисты возмущались, что

Дьявола нет, потому, что слишком много добра в мире. Мужчина вздохнул, в

который раз поражаясь, как такие примитивные существа, как люди, могли

вызывать в нём столько эмоций. Но он пытался понять их с тех самых пор, как

они были созданы. Имея огромное количество возможностей для развития и

лучшей жизни, они день за днём всё ближе подходили к пропасти. Ну, и

пусть бы подходили. Ему было всё равно. Но то, что они не имели смелости

признать свою слабость и постоянно искали виновных свыше, его дико

бесило. Будь у него такая возможность, он бы прошёлся по Земле

очищающим огнём, выжигая души грешников и просто идиотов. Но даже

ему, самому Дьяволу, было подвластно далеко не всё в этом мире.

И в тот день, когда он забрал Ольгу из ее мира, он первый раз переступил

черту. Не успел он вернуться от нее, всё ещё находясь в дико возбужденном

состоянии, как его срочно вызвали на собрание в Средний Мир. Там обычно

проходили "заседания", на которых рассматривались различные дела,

связанные с нарушением правил. Чаще всего судили демонов и мелких

чертей, молодым было сложно себя контролировать. А ему было сложно

контролировать их всех, да и не очень-то хотелось это делать. Ну, вынесут эти

архангелы обвинительный вердикт, ну решат казнить демона... Ему-то что?

Демоном меньше, демоном больше. Душа человека у него, скорее всего,

будет, а значит, демон все сделал правильно, большего и не требуется. Да,

вот так легко он относился к своим подчиненным, как к пушечному мясу. Ещё

он будет беспокоиться за мелкую шушеру! Есть дела поважней. Но он

никогда и подумать не мог, что однажды окажется на месте этой самой

шушеры.

Прибыв на место встречи, Люцифер обнаружил, что все уже были в сборе.

Только собравшихся было чересчур много. Казалось, здесь был весь Рай:

Боги, архангелы и, конечно же, Творец.

— Ты как всегда опоздал, Люцифер! — отчитал его в своей манере брат.

— Пора тебе уже привыкнуть к этому, повелитель добра и света, —

иронизировал мужчина в ответ.

— Что ты позволяешь себе? — раздался гневный голос мужчины,

заставивший своды здания дрожать. — Немедленно извинись!

Но мужчина не мог перед ним извиниться. И мешало ему совсем не то, что

он был Дьяволом, а брат — Богом. Он не мог упасть настолько в глазах всех

собравшихся. Что бы они подумали о нём тогда? Извиняющийся Люцифер.

Где это было видано?

— Отвали, братец. Выкладывайте быстрей, чью душу там опять мои черти

совратили, и я пойду, — сказал пренебрежительно он и плюхнулся на рядом

стоящее кресло.

Второй мужчина лишь тяжело вздохнул и, повернувшись ко всем

собравшимся, объявил:

— Сегодня мы будем судить Люцифера, брата моего.

— Чего? — усмехнулся Сатана. — Кого вы будете судить? Вам, что, делать

нечего? Решили устроить розыгрыш? Я сейчас подпалю крылышки всем этим

твоим изнеженным райским солнышком созданиям! — вспылил мужчина,

начиная злиться за то, что его отвлекают по пустякам. По его рукам поползли

языки огня, то и дело, пытаясь достать до какого-нибудь Бога, желательно

Амура. Он его больше всех раздражал.

— Успокойся! — приказал ему Всевышний. — Здесь никто никогда не шутил и

не устраивал розыгрышей. Или ты уже забыл ту земную девушку, которая

сейчас томится у тебя в аду?

— Не забыл. А причём тут она? Ольга Ланская — ведьма. Она грешница и

находится в аду по заслугам. Просто попала она туда чуть раньше

положенного срока. — Пожал плечами, не совсем понимая, что им всем от

него надо.

— Да, всё так. Но кто тебе позволил забирать её раньше срока? Ты прекрасно

знаешь, что мы не имеем права вмешиваться в дела Смерти и Судьбы!

— Никто и не вмешивался. Она сама вызвала тёмного духа во время ритуала,

используя кровь. По-твоему, я неправильно расценил её действия? —

спросил мужчина, поднимая от удивления бровь.

— Что значит «сама»? Тогда почему Морена пожаловалась на тебя? Я не

понимаю.

— Откуда мне знать? Совсем, наверное, уже запуталась в судьбах в своём

дворце. Что ты хочешь от женщины, которая проводит всё свободное время

либо в компании Смерти, либо, придумывая различные пакости людям?

— Протестую! Морена часто одаривает людей, если они того заслуживают,

любовью! — высказался Бог любви.

— Ну, а я о чём? Одни пакости.

— Да, как он смеет! — возмутился Амур, краснея от негодования.

— Я сейчас тебе твои стрелы в одно пикантное место засуну, Амурчик, —

пригрозил мужчина и подмигнул богу любви, на что тот лишь покачал

головой и отвернулся.

— Люцифер, прекрати. Хорошо, с этим я разберусь потом. Есть ещё одно

нарушение. Человеческая девушка Мария. Её вам кто позволил трогать?

Он об этом совсем забыл. Мария — девушка, смерть которой запросила

Ольга за свою душу и тело. Это тоже один из законов мироздания: ты — мне,

я — тебе. Демон должен быть дать что-то ей взамен, иначе сделка бы не

состоялась.

— Можешь наказать Астарота, — отмахнулся Люцифер, начиная вставать.

— Сидеть! Мы не закончили. Эта девушка не должна была умирать так рано.

Смерть в ярости. Ты нарушаешь её границы, Люцифер. За это мне придётся

забрать у тебя несколько грешников на свой выбор и дать им шанс на

исправление. В общем, ты знаешь законы. Вы забираете человека раньше

времени, мы забираем у вас вдвое больше.

— Да пожалуйста, — ответил Дьявол, но, на самом деле, терпеть не мог

отдавать души грешников.

— Возможно, я заберу новенькую, ведьму.

— Нет! — взревел он, выпуская разряд тока в Амура. — Не смей её трогать.

Она — моя.

— Ай! — Подпрыгнул маленький бог, сверля мужчину глазами, но ничего не

предпринимая. Он знал, что силы были абсолютно не равны. Оставалось

только сносить оскорбления.

— Почему «нет»? И что значит "она — твоя"?

— То и значит, — жестко сказал Люцифер. — Она — моя рабыня.

— Ты все продолжаешь свои игры. Мне давно пора это прекратить.

— Тебя это не касается. Они все грешницы, и находятся в аду. Там их души и

тела принадлежат мне. Что хочу, то с ними и делаю.

— То есть, Ольга — твоя новая рабыня, из-за которой ты готов пойти против

Бога? — спросил мужчина и выжидающе посмотрел на брата.

— Просто она хорошо в постели, и мне не хотелось бы остаться без такого

сногсшибательного секса, — соврал Люцифер, сам не понимая, зачем. Ольга

была его рабыней, и точка. Он никому не должен ничего объяснять, даже

Богу.

На это Творец лишь ухмыльнулся и, объявив собрание оконченным, исчез

вместе с богами и архангелами.

Зачем нужно было тащить с собой всех этих клоунов, особенно Амура?

Мужчина был зол. Его только что отчитали перед кучкой небесных

придурков, как какого-то бесёнка! Так ещё братец обещал забрать Ольгу.

Пусть только попробует. Он был готов даже к войне.

Мужчина открыл глаза и вновь оказался в своей обители. Уже тогда он знал,

что не отпустит её, только не мог объяснить почему. Уже тогда девчонка

перевернула его жизнь с ног на голову, по сути, ничего не сделав. Истинная

ведьма! Но Бог не забрал Ольгу. Он всего лишь хотел пошутить над ним,

высмеять перед архангелами. Единственное, что он так и не понял — зачем

Морена пожаловалась Богу?

* * *

— Амурчик, милый мой, мы обязательно ему отомстим! — ласково сказала

женщина, смотря на бога любви, чьи крылья чернели немного сверху,

подпаленные искрой Дьявола. — Он ещё приползёт к тебе на коленях, моля

вытащить из него эту стрелу с ядом, за который он считает любовь. Ведь все

знают, что миром правят судьба и прихоть!

Женщина продолжала смотреть на изображение мужчины в магическом

шаре, вспоминая тот день. Действительно, зачем она пожаловалась Богу? Да,

просто ей хотелось проинформировать его о том, что в жизни Дьявола

появилась Ольга Ланская, и механизм судьбы был запущен. О судьбе

отдельного человека нельзя распространяться, таков закон. Она попыталась

намекнуть, но сразу видно, что Бог — брат Дьявола. Оба туго соображают.

Значит, обоим придётся принимать судьбу по факту.

— Все вы игрушки в руках Судьбы, дорогие мои. От меня не сбежать и не

уйти. Судьба — самый гениальный поэт! — самодовольно сказала женщина и

потушила магический шар.

Записка № 4. Боль.

Я слышу боль сквозь жалкие попытки

Выбрав роль, я приняла все пытки….

Tracktor Bowling «Шаги по стеклу»

На следующий день я проснулась, наполненная силой и бодрая, как никогда

раньше. Тот день принёс много сюрпризов. И что удивительно, не только

плохих, но и хороших тоже. Но начался он, естественно, с негатива. Ведь, как

известно, утро добрым не бывает. Женщины уже давно не спали, хотя, у меня

были подозрения, что они вообще не спали. Я засыпала — они смотрели на

меня из своего угла. Я просыпалась — они всё так же смотрели на меня. Не

знаю, может, это режим, выработанный в аду, но это было странно. Они

были, как живые мертвецы. И что самое странное, Таня и Эрика продолжали

спать. Это пугало меня ещё больше. Одни не спали совсем, другие не

просыпались ни разу с тех пор, как я поселилась в этом подвале. Сколько

прошло времени, я сказать не могла, но то, что оно явно прошло — это точно.

Я удивлялась и радовалась тому факту, что меня никто не трогал. И женщин

тоже. О нас, как будто, забыли. Но в тот день неожиданно вспомнили.

Состояние моё улучшилось, что я старательно пыталась скрыть от остальных.

Я им не доверяла, поэтому старалась прикидываться больной и немощной.

Правда, мне кажется, что обмануть их у меня не получилось, так как они явно

были в аду подольше моего и многое повидали. Особенно Дина. Она словно

чувствовала, что я что-то затеваю. Так и прожигала меня взглядом. Только и

смотрела на меня. Даже разговаривая с Кетрин, она сверлила взглядом меня.

Я больше не задевала её ни словом, ни делом, ни даже взглядом. Мне,

конечно, дико хотелось отомстить ей за все мои новые синяки и

причинённую боль, но всему своё время. Я знала точно, что время для мести

ещё наступит, поэтому просто молча сидела у той горы трупов и обдумывала

свою жизнь. А подумать было о чём.

Могла ли я представить себе, что окажусь в аду? Могла и представляла,

потому, что я всегда знала, куда попадают ведьмы. Но просто думать об этом

и реально попасть в ад — разные вещи. Я даже не знала, что произошло со

мной для людей, которых я знала. А, с другой стороны, кого я знала? Никого.

У меня не было никого в той жизни, кроме клиентов. В аду у меня больше

знакомых, чем при жизни. Весело. Если бы не было так грустно. Всё

происходящее казалось таким нереальным, что я порой была уверена, что

сплю. Ну, не могло это быть правдой. Так и хотелось сказать, что ада и рая не

существует, но это было бы, по крайней мере, странно для человека, который

находился в аду. Столько грехов и смертей было на моих руках, столько

темноты в душе. Но я не раскаивалась. В чем смысл горевать о содеянном?

Из ада выхода нет, а значит, раскаивайся не раскаивайся, а ничего не

изменится. Вот и я не собиралась тратить силы на самобичевание. Абсолютно

бесполезное занятие.

Мои размышления были внезапно прерваны появлением какого-то существа

на двух странных ногах, тёмно-красного цвета, с рогами и жёлтыми

горящими глазами. Почему он был не в человеческом облике? Они же все

так ходят тут. Надо будет у кого-нибудь узнать. Я стала замечать, что жизнь в

аду интересовала меня всё больше и больше день ото дня. Было бы

прикольно просто пожить тут, как на курорте каком-нибудь, узнать, что да

как. Место, в общем-то, было необычным, я бы даже сказала —

нетривиальным.

— Ланская, за мной! — прохрипело это не-знаю-что-такое и сверкнуло

глазами в мою сторону. —Всего-то нет одной руки, — хмыкнул он и стал меня

разглядывать. — Хозяин тебя явно щадит. Что ж, может, когда ты ему

надоешь, я возьму тебя себе, — загоготало оно.

— Закрой свою вонючую пасть, уродец! Иначе я расскажу хозяину, что ты ко

мне приставал, —сказала я и подмигнула ему.

— Он не поверит, — неуверенно ответил чёрт.

— И это ты мне говоришь? Житель ада? Здесь один обман вокруг, да это

место построено на лжи. Так что, в ложь он, как раз-таки, поверит. Тем более,

зачем мне врать? — невинно спросила я и захлопала глазками. — Не

понимаю.

— Хорошо. Больше такого не повторится. Только не говори ничего

Повелителю.

Мне стало его жалко. Но он же чёрт. С чего я должна его жалеть? Какой-то он

был неопытный с виду что ли, молодой может быть.

— Ладно. Пошли.

Я встала, опираясь на стенку здоровой рукой, и направилась к нему. Проходя

мимо Дины, я услышала шипение:

— Ты — игрушка самого Дьявола! Но почему ты? Он убьёт тебя совсем скоро,

так как ты ни на что не способна! — Дина захохотала, как безумная, а я

зашагала ещё быстрей, желая поскорей оказаться у Люцифера, чем быть

здесь, с этими умалишёнными.

— Рабыня, молчать! За тобой тоже скоро придут, — сказал чёрт и, посмотрев

на меня, самодовольно улыбнулся. — Ланская, шевелись, давай! К Хозяину

опаздывать нельзя.

А он мне нравился. Есть тут, оказывается, нормальные... существа. Надо будет

попытаться наладить дружеские отношения с кем-нибудь. Вдруг, пригодится.

Мы с чёртом перенеслись куда-то во дворец или замок, не знаю. Но было

красиво и как-то загадочно. Дизайнер явно косил под какой-нибудь

шестнадцатый век. Остановились мы перед огромной дубовой дверью. Всё

выглядело очень величественно и роскошно. Лишь одно омрачало всё это

великолепие — то, что шла я не на званный ужин, а на пытки.

— Улыбнись, Ольга. Хозяин не любит недовольства на лицах рабынь.

— Обязательно улыбнусь и откланяюсь ему. Тебя как зовут-то?

— Вил.

— Приятно познакомиться. Мы могли бы с тобой общаться, если бы ты нашёл

пути как это сделать, — дружелюбно сказала я, уже прикидывая в голове, что

из дружбы с этим чертиком можно было бы извлечь много пользы.

— Я подумаю. А теперь иди. Хозяин не любит, когда рабыни задерживаются.

Я не рабыня, поэтому мне было всё равно. Вил исчез, а я специально

постояла перед дверью ещё минут пять, чтобы побольше позлить Люцифера.

Согласна, со стороны, наверное, выглядело странно. Злить Дьявола. Уму

непостижимо. Но я хотела провести свои последние дни ярко. Насладившись

этим маленьким актом неповиновения, я толкнула дверь.

Люцифер сидел на кровати абсолютно голый. Это было ужасно. Он же

просто… огромный! Вот тогда я испугалась не на шутку. Я думала, что умру от

пыток. А теперь получается, что от секса? Самая нелепая смерть, какую я

только могла себе представить.

— Тебе нравится, Ольга? — спросил он, вставая передо мной во весь рост. —

Это я ещё в человеческом обличии. Могу принять истинную форму, если

хочешь, — засмеялся, так, что по спине у меня побежала мурашки.

Я молчала. Что я могла на это ответить? Если он в истинной форме ещё

больше, то я была просто поражена до глубины души. Благо, тогда она у меня

ещё была.

— Ну же, иди ко мне, малышка. Больно не будет. Если только совсем чуть-

чуть, — ласково приговаривал он, сверкая своими почти белыми глазами.

Я стала отступать, заведомо зная, что это бесполезно, но просто стоять тоже

не выход.

— Кстати, надо купить тебе новый халат. Этот ужасен. А ещё он воняет.

— Да что вы говорите, Повелитель! Я не мылась, не знаю, сколько дней, так

меня ещё стошнило на эту накидку в самый первый день. И вообще, я

думала, что этот запах Вам понравится. Вы для меня пахните также, — начала

бурную речь я, задетая его замечанием. Мы, что, были на неделе высокой

моды в Париже, чтобы он ещё мне выговаривал за внешний вид?

Люцифер поменялся в лице, вокруг него заискрились потоки энергии, и я

упала на пол, пораженная разрядом тока. Полы накидки дымились, мои

ступни тоже. Да мои ноги были все в ожогах! Боль была сильной, но

терпимой. Я теперь ещё и ходить не смогу. Сама хотела яркости, вот и

получаю.

— Я смотрю, пребывание в подвале ничему тебя не научило. Может, стоит

убить тех рабынь, а? Они должны были рассказать тебе, как вести себя со

мной, — прошипел он мне в лицо и дал пощечину.

— Убей. Мне всё равно. Я не собираюсь слушать больных женщин, и, тем

более, подчиняться тебе, — зло прошептала я и плюнула ему в лицо.

Я думала, он сразу убьёт меня за такое, но нет. Сначала он удивился, причём,

минут пять просто стоял надо мной и смотрел, наверное, пытаясь понять, как

у меня хватило смелости на такой поступок и не больная ли я сама. Потом

стал изменяться. В комнате на время погас свет, а когда снова вспыхнул, я на

время ослепла. Когда снова смогла видеть, я была шокирована. Передо мной

стоял сам Дьявол в истинном обличии. Мне стало дико страшно. Его энергия

не могла не подчинять. И как бы я не хотела этого делать, но мне пришлось

склонить голову. Я с ненавистью разглядывала его огромные ноги, чувствуя

себя рабыней.

— Целуй мои ноги, тварь, — прогремел его голос, заполняя своей мощью всю

комнату.

Я не собиралась этого делать ни в коем случае, ни за что. Поэтому я просто

сидела и смотрела на его ноги, прибитая какой-то силой к полу, не в

состоянии даже пошевелиться. Это было похоже на паралич. Я могла думать

и чувствовать, но я не могла шевелиться. Если только наклониться к его ногам

и поцеловать их. Но я не буду этого делать. Ни за что.

— Не хочешь, значит? Ну, хорошо. — Ударил меня этой самой ногой в живот.

Шрамы! Раны уже затянулись, почти не болели. Я упала на спину,

зажмурившись от боли и тяжело дыша. Я не переживу ещё одного

кровотечения. Значит, пришло моё время умирать. Накидка снова намокла,

кровь потекла по животу вниз. Я прижала рукой раны, но толку от этого особо

не было. Слёзы покатились по щекам, унижая меня ещё больше. Люцифер

подошёл ко мне и наступил на горло своей огромной ногой так, что пальцы

касались моих губ. Я зажмурилась ещё больше, отворачивая лицо, но он

надавил ногой сильней, и я не смогла даже дышать.

— Целуй.

— Нет, — прохрипела я, почти задохнувшись.

— Ты такая красивая сейчас, Ольга. Хочешь посмотреть на себя? — спросил

он, и в его руках появилось зеркало.

Моим глазам предстало страшное зрелище. Лицо было синим от нехватки

воздуха, а глаза налились кровью.

— Может, ты считаешь себя недостаточно красивой? Давай добавим пару

шрамов на твоё прекрасное личико, — произнес тоном маньяка, и зеркало в

его руках сменилось ножом. —Смотри, как я сейчас аккуратно проведу по

твоей некогда идеальной коже лезвием. — Надавил ножом на щеку,

разрезая кожу, и прочертил линию от виска до подбородка.

Я закричала, дергаясь всем телом и пытаясь вырваться. Он ослабил давление

ноги на горло, и я смогла вдохнуть, что принесло новую порцию боли. Нож он

вытер об мои волосы, и снова поднёс к лицу.

— Ещё один шрам? Или по старому пройтись на второй раз, для закрепления

результата, чтобы точно остался глубокий и страшный шрам, который никогда

не сойдёт с твоего красивого личика? — спросил он и, наклонившись к моему

лицу, поцеловал.

Его язык безжалостно вторгался в мой рот, раздваиваясь внутри и жаля

словно кислота. Он кусал мой язык до крови, протыкал губы своими

клыками. Этот поцелуй не приносил ничего кроме боли, но я не кусала его в

ответ, боясь ответных действий. Засунув напоследок свой раздвоенный язык

мне чуть ли не в самое горло, он отстранился.

— Какая ты вкусная. Столько ненависти и страха. Столько злости и ярости. Ты

потрясающая, детка. Что же будет, когда я войду в тебя? — сказал он с

предвкушением. — Целуй, и мы , наконец-то, займёмся делом.

Я, молча, смотрела на него, до последнего не желая унижаться так сильно.

Кровь стекала с щеки мне в рот и на пол. Какое-то кровавое безумие. Я была

в крови с ног до головы, и всё равно не умерла. А так хотелось!

— Тянешь время? Хорошо. Поворачивай лицо. Поставим ещё одну метку. —

В его руке снова появился нож.

— Не надо! — крикнула я, доведённая до полного отчаяния. — Я всё сделаю.

— Конечно, сделаешь. Только мне всё равно хочется увидеть твою кровь.

— Тебе, что, мало? Я и так вся в ней!

— Ты опять за своё? Ко мне рабыни обращаются на «вы» — это раз. И

Повелитель — это два. Повтори.

— Повелитель и на «вы», — неохотно повторила я, понимая, что лучше

подчиниться.

— Отлично. Целуй пальцы.

Я поцеловала большой, и меня чуть не вырвало от отвращения.

— Не так. Бери в рот и облизывай. Каждый. И если тебя вырвет — начнёшь

всё сначала.

Эта перспектива меня не впечатлила, поэтому я старательно вылизывала

каждый палец, обсасывая его со всех сторон. Сказать, что это было дико

противно и унизительно — не сказать ничего. Я очень надеялась, что он не

ходил по всяким грязным местам, и, будучи повелителем, сидел на троне.

Сдерживать рвотный рефлекс было не так уж и сложно, если представлять

вместо его пальцев мороженое. Но я решила, что обязательно засуну два

пальца в рот, как только вернусь в подвал. А ещё почистить бы зубы после

его, так называемого, поцелуя. Когда я закончила, он лизнул мою рану,

доставляя новую порцию боли. Как будто по свежему мясо прошлись

раскалённым железом. Но я молчала, лишь сжимая руки в кулаки.

— Какая хорошая девочка! — сказал этот изверг ласково и, подняв меня на

руки, кинул на кровать.

Я уже не чувствовала своего тела. Ноги щипало в местах ожогов, лицо просто

онемело, и лишь порез горел огнем. Живот тоже болел. Ощущение было

такое, будто боль была в каждой клеточке моего тела. Она была даже у меня

в голове, она кричала, оглушая меня. Люцифер это видел, и мои мучения

доставляли ему огромное удовольствие. Поэтому я старалась не кричать, не

мычать и не скулить, а просто тихо умирать. Хотя, я знала, что он не позволит

мне так быстро умереть. Его игры со мной ещё не были окончены.

— Хочешь сделать это сама? — спросил Люцифер, подходя ко мне ближе.

Я сползла с кровати, а он лёг, приглашая меня оседлать его. Нет, нет, нет. Он

же просто разорвёт моё тело своим, мягко говоря, огромным достоинством.

Поистине дьявольское орудие. По его глазам я видела, что ему уже не

терпится, и мне придётся сделать это, если я хочу хоть как-то облегчить себе

эту пытку. Поэтому собравшись с духом, я скинула накидку, которая на самом

деле выглядела и пахла ужасно. Да, и тело моё было не в лучшем состоянии.

Мне было очень интересно, можно ли получить удовольствие от секса с

Дьяволом. Он уже водил рукой по члену вверх-вниз, следя глазами за мной,

замечая малейшее движение с моей стороны.

— Давай же, малышка, не зли меня. Садись на него, — прохрипел он, и я

поторопилась, решив не откладывать неизбежное.

Я залезла на кровать и встала над ним так, чтобы его член был точно подо

мной. Помолившись про себя, я стала медленно садиться, чувствуя, как он

начал растягивать меня, а ведь вошла только головка. Я пыталась сесть на

него больше, но не смогла. Его размер доставлял сильнейшую боль и

дискомфорт, как будто я была девственницей. Но я ею не была точно. Всё,

больше я не могла вынести и резко встала.

— Так не пойдёт, милая. Ты должна сесть на него полностью, — прошептал

он, притягивая меня к себе за волосы. — Я тебе помогу. Не бойся, тебе

понравится. — Хищно улыбнулся и бесцеремонно бросил меня на кровать,

сомкнув руки на шее так, что я опять начала задыхаться.

Он раздвинул мне ноги, которые я смыкала, как могла, но он, естественно

был сильней. Когда он резко вошёл, я закричала. Да, вот в тот момент, я

кричала, забыв обо всём на свете. Слёзы полились ручьями, боль была

невыносимой. Он просто разорвал меня. Я была в этом уверенна. Как

оказалось, я не ошиблась.

— Кровь… обожаю, — прошипел он и сунул в меня палец.

Достав его, он облизал, закрывая глаза от удовольствия. Палец был весь в

крови, она с него капала даже на пол. Я и думать не хотела, что от меня там

осталось. Затем он опять ввёл член и начал двигаться. Ощущения были

подобны тысячи осколкам, впивающимся в кожу. Как будто кто-то утыкал моё

лоно сотней мелких, но очень острых осколков, а он водил по ним членом,

вдавливая глубже в нежную кожу. Его руки сильно сжимали бока, а когти

впивались в спину. Живот и так был весь в крови, так как раны открылись

вновь, так он ещё касался их, доставляя жгучую боль. Всё, что я чувствовала в

этот день, была боль. Мысли о боли крутились в моей голове, боль стояла

разноцветными пятнами у меня перед глазами. Любое движение, даже

моргание, приносило одни неприятные ощущения. Я пыталась облегчить

страдания, призывая свою силу, но никак не могла за неё ухватиться. Только я

её находила в этом хаосе боли, как он вновь в меня входил, возвращая

обратно в этот хаос. Через какое-то время, как мне казалось, прошло

несколько часов, я устала от криков, которые возбуждали его ещё больше. Я

решила попробовать получить удовольствие, всё-таки сексом занималась.

Отстранившись мысленно от боли, я стала чувствовать лишь его член в себе,

одновременно с этим и энергию. Внезапно меня поразило осознание того,

что он до сих пор давал мне свою силу. Тот контакт, который зарядил меня

новой энергией, связал нас. Я просто не замечала этого непривычного

ощущения, варясь в дикой боли. Сосредоточившись на энергии, я стала

впитывать её больше и больше. Я уже сама двигалась ему навстречу, желая

получить как можно больше его силы. Люцифер, похоже, ничего не замечал,

будучи поглощённым насилием моего тела. Он никогда не замечал, что

творилось у меня в душе, стараясь доставить больше боли телу. В этом-то и

была его ошибка. Я же, совсем обезумев от этого энергетического вихря,

раскрепостилась и притянула его к себе здоровой рукой, целуя. Через

поцелуй, как я и думала, энергия потекла с удвоенной силой. Он подхватил

меня на руки и стал вбиваться в меня с мощью, присущей Дьяволу. Я даже не

замечала, как его член входил и выходил. Наконец-то он кончил, с рёвом

впивая когти мне в кожу. Вместе с его оргазмом пришёл и мой. Только я

кончила из-за энергии, просто взорвавшейся во мне, а не из-за самого секса.

Это было потрясающе. Теперь я точно находилась в каком-то наркотическом

дурмане из боли, что невозможно было обуздать и силы, что невозможно

было укротить.

Такую меня, находящуюся на грани, и доставили обратно в подвал. Я не

ощущала ни времени, ни пространства. Я была абсолютным ничем. Так я и

провалилась в сон, сопровождаемая ненавидящими взглядами женщин. Но

мне было всё равно. У меня появилась надежда на лучшую жизнь, а они

пусть так и сидят в своих углах, истекая желчью от одной только мысли обо

мне.

Записка № 5. Шаг в пропасть.

Лучше с тенью свиться, забыть о том, что жаль

В отражении скрыться, стереть свою печаль

Там не найду я дороги обратной следы... (с)

Сфера Влияния "Отпусти"

Новый день начался с осознания потрясающегося факта, который мог

открыть новые горизонты для меня. Мысли о том, что я могла заряжаться

силой от Люцифера, прогнали даже боль, от которой я медленно сходила с

ума. Всё, что мне было нужно, так это найти к нему подход. Но как это

сделать? Ещё пара таких адский соитий, и от меня просто ничего не

останется. Нужно было срочно искать альтернативные варианты. Я начала

лихорадочно перебирать в голове все возможные идеи, как поступить, как

обмануть его. Немного позже, он сам подсказал мне, сам натолкнул на

нужную мысль. Я же, не придумав ничего стоящего, решила поговорить с

сокамерницами. Может, там повезёт больше? Нужно было наладить с ними

контакт. Союзники, пусть даже в их лице, мне бы совсем не помешали. Но,

увы, они так не считали.

— Проснулась, дрянь! — воскликнула Дина, даже не давая мне и слова

сказать.

— Тебе тоже доброе утро, — кисло сказала я, понимая, что идея о

примирении была глупой, дальше некуда.

— Почему ты? Почему Повелитель выбрал тебя? — шипела она, чуть ли не

плюясь.

— Наверное, потому, что я лучше вас, — бросила я, осматривая женщин.

Они остались такими же, какими я их видела в последний раз. Все, кроме

Мелиссы. До этого она была единственной, у кого были все части тела на

месте. Теперь же у нее не хватало глаза. Ужасное зрелище. Что с ней такое

делали, что она осталась без глаза? Страх и отвращение затопили меня. Я

еще легко отделывалась все эти разы. Мне явно везло. Интересно, а Кетрин

или Дину забирали? Вроде Вил говорил, что за Диной должны были прийти.

— Лучше?! Да, он наиграется с тобой очень скоро и выкинет из своей жизни.

Мы — другое дело. Мы бездушные.

Что за бред она несла? Я отодвинулась ещё дальше к стене, опасаясь этих

сумасшедших. Помутнение их рассудков достигло своего предела. Теперь

даже спать было страшно. Она может меня и убить во сне.

— О чем ты говоришь? — спросила я, глядя на эту умалишенную.

— Ты не знаешь. Твое тело не сможет выносить любовь Повелителя вечно.

Оно умрет. А с ним умрешь и ты. У нас же нет душ. Поэтому мы будем жить

ровно столько, сколько нам позволят наши Хозяева.

— Как ты назвала его нечеловеческую жестокость? Любовью?! Да вы что,

совсем с ума посходили? Очнитесь! Вы в аду! О какой вообще любви тут

можно говорить? Если только о любви к пыткам, крови и боли. Какие вы все-

таки дуры, — презрительно фыркнула я, находясь в глубочайшем шоке,

вызванном их словами.

Любовь. Что они могли знать о любви? А Люцифер — тем более. Любовь

здесь была чем-то вроде табу. Хотя, я и сама-то никогда не любила. Любовь

существует лишь в сказках, это какая-то мифическая чушь. Реальная жизнь

была далека от сказок, поэтому пришлось избавиться от всех иллюзий сразу.

Так было легче. Любовь. Всего лишь слово из шести букв, а сколько убийств

из-за него совершается, сколько крови проливается, сколько боли проходит

через того, кому довелось ее испытать на себе. А ведь изначально любовь

была придумана людьми для возвышения души, она была чем-то поистине

светлым. Но такова людская сущность. Мы портим все, абсолютно все, что

создается и нами, и природой. Разрушать — вот наша цель. Сколько у меня

было заказов на смерть или просто наведение порчи, приворотов и тому

подобного. Люди были готовы идти по головам, по трупам, по людским

сердцам ради так называемой "любви". На самом деле, мы часто принимаем

похоть и эгоизм за любовь. Настоящая любовь никогда не требует мести. Ее

жаждет уязвленное самолюбие. Любовь никогда не идет путями тьмы, не

принуждает. Она дает право выбора, свободу. В этом и заключается вся суть

любви. Она не ограничивает, не сковывает тебя, не превращает в слепого

глупца, движимого низменными инстинктами. Наверное, надо быть

особенным человеком, чтобы узнать любовь.

Все ее получить не могут. Люди постоянно жалуются на одиночество,

проклинают судьбу и Бога, ищут всю жизнь любовь. Мне всегда было с этого

смешно. Ну, не может быть любовь у всех. Привязанность, даже очень

глубокая, — да, желание обладать телом — да. Самые разные чувства и

желания могут маскироваться под любовь. Но настоящее чувство встречается

так редко. К нему нужно прийти, его нужно выстрадать, искупать в своей

крови и боли. Иначе, о какой любви можно говорить, если ты не готов отдать

жизнь и все, что у тебя есть, за этого человека? О чем сейчас говорила Дина?

Понимала ли она сама, что за чушь несла? Понимала ли она, что сошла с ума,

что больна?

— Да, как ты смеешь так говорить, дрянь! — закричала она и кинулась на

меня, но была внезапно отброшена назад неведомой силой.

— Что ты сделала? — в шоке прошептала Кетрин, таращась на меня.

— С чего ты взяла, что это я что-то сделала? Ты же видела, что я даже рукой

не пошевелила.

И вправду, что это было? Как будто вокруг меня было поле, некий щит. Как

выяснилось потом, так оно и было. Но на тот момент ответа не знал никто.

— Ты явно что-то скрываешь. И я узнаю, что! — прошипела Дина, забираясь в

свой угол.

Как она мне надоела. Кто бы знал! Когда ее уже убьют? Я не могла дождаться

этого радостного момента. Правда, у меня осталась куча вопросов. Первый —

что за «бездушные»? Второй — почему Таня и Эрика спали? На второй

вопрос я решила найти ответ немедленно. Но чтобы встать и подойти к ним

мне понадобилось много времени. Ноги болели после полученных ожогов,

их было трудно переставлять, но я все же потихоньку на них встала,

превозмогая боль. Провела рукой по лицу, нащупывая шрам и вздохнула. Ну,

вот, теперь и лицо изуродовано. Какая разница. Раны на животе не болели, я

их вообще не чувствовала. Это было очень странно. Посмотреть бы, что там с

животом, но мне не хотелось делать лишних движений, даже если и нужно

было просто опустить голову. Я была абсолютно голой. Накидка осталась в

спальне Люцифера. Какое, должно быть, уродливое у меня сейчас тело!

Хорошо, что нигде не было зеркал. Я не хотела видеть себя такой, ни за что.

Больше всего боли доставляла рана между ног. Этот изверг просто разорвал

меня там. Гребаный садист и маньяк! Я знала, что внутренняя сторона бедер

была вся в крови. Фу, как мне было противно от своего собственного тела.

Помыться бы и сбежать отсюда. Надо было срочно что-то придумывать,

просто срочно. А пока, еле встав на ноги, я начала двигаться в сторону Тани и

Эрики. Пора бы их уже разбудить. Сколько можно было спать?

— Куда ты? Не трогай их. Тебе не понравится то, что ты увидишь, — сказала

Кетрин.

Мне все здесь не нравится. Так что теперь — выколоть себе глаза?

— Сама разберусь.

Доковыляв до угла, где лежали тела двух женщин, я оперлась на стенку,

давая себе время, чтобы отдышаться, и потрепала за плечо одну из них, но

ответа не последовало.

— Девочки, просыпайтесь. Хватит уже спать!

Но они все также молчали. Тогда я перевернула одну из них, вроде Таню, и с

криком отступила назад. У нее не было лица, одно сплошное кровавое

месиво! С телом — то же самое. Местами она было словно выедено, как

будто кто-то... ел их. Меня затошнило, но огромным усилием воли я

сдержала рвоту. Трогать Эрику я не стала. Там, как я поняла, ситуация была

не лучше.

— Что с ними? — спросила я, отходя в свой угол, подальше от этого кошмара.

— Я же говорила. Они — игрушки демонов. Асмодея и Астарота.

— Игрушки? Но они мертвы!

— Это просто другая форма жизни. Демоны захотели видеть своих рабынь в

таком виде, поэтому они живут тут с нами.

— Что?! Остановись, ради бога! Они не живут. Они мертвы. МЕРТВЫ!

Понимаешь? Подойди к ним, посмотри на них. Их лица и тела обглоданы.