Запретная любовь в цветочном магазине

Глава 3

Луна закрывает глаза, чувствуя, как приятная, тёплая вода придаёт телу долгожданное расслабление. Откидывается всем туловищем на спинку ванны, так что её макушка с собранными в неряшливый пучок волосами касается прохладной плитки. В воздухе витает сладковатый, цветочный запах пены, из-за двери тянется аромат чего-то вкусного, а до слуха Луны доносится, как Ксавьер гремит посудой на кухне. Вытягивает ноги и поглубже усаживается в воду.

Раскрывает глаза, проводит рукой по пушистой пене и задумчиво сводит брови на переносице. Она не боится. Элиас Эддингтон — глава вампиров Лондона, да и не только. Его авторитет распространялся и дальше. Жестокие методы Элиаса пугали и держали в узде врагов, говорили, будто бы и со сторонниками за провинности расправлялся более жестоко, чем с врагами. Жюстин была одной из тех, кто вызвал гнев Элиаса. Самоуверенная воришка, работающая на заказ. Обокрасть главу местных вампиров, о жестокости которого распространялись легенды далеко за пределы Англии. Это было её ошибкой.

Может быть, Брэндон и прав, не стоило ей помогать. Но по-другому Луна не могла. Теперь же смертельная опасность грозит и ей. Элиас не был из тех, кто прощает обиды и нанесённые ему оскорбления. И за них он мстил жестоко, в назидание остальным. Только глупцы осмеливались бросить ему вызов.

— Детка, — входная дверь ванны бесцеремонно распахивается, и на пороге возникает Ксавьер с деревянным подносом, на котором красуются большая тарелка с панкейками и малиновым джемом, две пузатые белые кружки в оранжевый горошек с зелёным чаем внутри. Панкейки и зелёный чай — те вещи, что обычно приводили Луну в порядок и были способны поднять её настроение и придать правильный ход мыслям.

— Ксавьер! — возмущается колдунья, чувствуя, как её щёки покрываются густым румянцем. Ныряет поглубже в пену в попытках прикрыться и скрыть подступающее смущение. Вроде бы давно не маленькая девочка, чтобы так стесняться, да и Ксавьер успел увидеть всё, что приличные фамильяры не должны видеть у своих ведьм. Хотя черту они никогда не преступали. Ещё ни разу.

— Пора ужинать, — усмехается он и опускается на бледно-голубой пол, выложенный плиткой. Осторожным движением ставит поднос с пищей на бока ванны. Окидывает, до невозможности жадным взглядом робеющую от такой нахальности Луну. Его масляный, темнеющий от желания взор, задерживается на тех местах, что скрыты пушистой пеной. Сглатывает. И прежде, чем она успевает что-либо возразить, Ксавьер ловким движением окунает панкейк в джем и запихивает Луне в так не вовремя открытый рот.

Она возмущённо вскидывает чёрные брови, но послушно жуёт ужин, приготовленный Ксавьером. Хоть вся ситуация и выглядит достаточно нелепо. Фамильяр лукаво улыбается, наклоняет голову и не сводит блестящий взгляд с Луны.

— Спасибо, — благодарно улыбается ведьма, протягивая руку к одной из пузатых чашек, после чего отпивает из неё глоток Тёплый чай действует успокаивающе.

— Я проверил двери и окна, — мурлыкающим тоном произносит Ксавьер, с жадностью наблюдая за Луной. Её губы слегка влажные после глотка чая, её плечи, ключицы, и даже иногда скромно высовывающиеся из-под пышной пены коленки мокрые и блестящие от воды. Так и манят дотронуться. — Усилил твоё заклинание защиты, перед закрытием сделал то же самое в магазинчике. Там нам ничего не грозит, — взволнованный взгляд скользит по лицу собеседницы. Он спасет её от вампира. Во что бы то ни стало.

— Дорога от квартиры до магазинчика остаётся незащищённой, — на лице Луны пролегает беспокойная тень. Элиас. Имя отдаётся горьким привкусом страха у неё на языке. Нет, за себя Луна не боится. Она боится за Ксавьера, но если сама пострадает от рук Эддингтона, то её фамильяр также обречён. Фамильяры погибают, когда умирает их ведьма. А Луна меньше всего хочет, чтобы с Ксавьером что-то случилось. Нужно быть предельно осторожной.

Она спасёт его. Теперь, заручившись поддержкой Брэндона, шансы спасти Ксавьера у неё куда выше. «Поющий Лебедь» — ковен, о котором ходят легенды, древний, почти как само мироздание. Она изучила отрывки старых древних книг, что готовы были рассыпаться пыль в её руках, древние записи, слухи и легенды в интернете. «Поющий лебедь» существует и по сей день, она в этом более чем уверена. Разные источники информации, те крупицы, что удалось найти, говорят об этом. Но ведьмы этого ковена тщательно скрываются. Они есть. Ходят на работу, посещают кафе, ездят в путешествия, но даже среди магического мира их ковен остаётся тайной. Найти их будет непросто. Но ради Ксавьера Луна перевернёт весь мир, если потребуется. Ведь только «Поющий Лебедь» и может помочь им. Это последняя надежда.

Отпивает из чашки и осторожно ставит её на поднос. Поднимает глаза и сталкивается с лукавым, блестящим взглядом Ксавьера. Его рот расплывается в дерзкой улыбке, едва они встречаются взглядами. Облизывает пересохшие губы от переполняющих чувств. Красивая. Её серые глаза блестят от волнения, пухлые губы слегка приоткрыты. И сейчас она больше всего напоминает ту прежнюю Луну, которую он знал всё это время. Его Луну. Доверчивую, нежную и такую уютную.

— Детка, — голос Ксавьера хриплый от нахлынувших чувств. Луна жмётся к бортику ванны, так что их разделяет лишь пушистая пена и кафель. Её глаза широко распахнуты, и сейчас без этой дурацкой чёрной подводки она поистине прекрасна. Его Луна. Её взгляд нежный, полный любви и желания, и Ксавьеру становится не по себе от чувства, как давно не видел этого.

Слабый плеск воды. Она придвигается, почти вылезает из ванны, Ксавьер на мгновение видит то, чего правильные фамильяры не должны видеть у своих ведьм. И прежде, чем успевает опомниться, влажные от воды пальчики Луны проводят по его колючей щеке. Замирает. И накрывает губы Ксавьера своими, заставив того вздрогнуть от неожиданности. Его руки ложатся на плечи колдуньи и прижимают к себе насколько позволяет стенка ванны. Опускаются на лопатки, поглаживая мягкую, шелковистую на ощупь кожу, мокрую от воды.

Её губы мягкие, сладкие, жадные и до невозможности настойчивые. Пальцы Луны медленно, нежно поглаживают его колючие щёки, и весь мир Ксавьера сужается лишь до прикосновений. Руки изучающе скользят по влажной спине Луны, очерчивая пальцами замысловатые узоры.

— Нам нельзя, — Ксавьер с трудом отстраняется, всматриваясь в серые глаза ведьмы, подёрнутые поволокой, её и без того пухлые губы опухли после жадного поцелуя. Игнорируя его слова, она тянется к Ксавьеру, тяжело дыша. Так и хочется наброситься на неё. И приходится прикладывать не одно сверхчеловеческое усилие, чтобы этого не сделать. Сколько раз в голове прокручивал этот момент! И ни в одной фантазии он не был настолько прекрасен.

И Ксавьер клянётся, что губы ни одной женщины, а уж он перепробовал их достаточно, не были настолько сладки и манящи, как Луны. Словно мёд. Он бы ни за что не отрывался от них, целовал каждый миллиметр её кожи.

Ковен умудрился отравить и это. В его груди расползается горькая, тупая, ноющая боль.

Нельзя. Он должен спасти Луну. До этого момента они никогда не переступали черту. Верховным Ведьмам плевать и на это.

Но подставлять Луну ему не хочется, кто знает, как среагируют древние ведьмы, перейди они эту дразнящую, но настолько опасную грань. Ксавьеру не избежать наказания уже в любом случае, а вот Луна… Он должна выйти из всей этой ситуации с меньшими потерями. Он должен спасти её. Это будет правильным. Но часть его, смотря на распахнутые манящие губы Луны, её затуманенный страстью взор, так не хочет быть правильным.

Ксавьер пересиливает себя и поднимается с пола. Нацепляет нахальную улыбку.

— Детка, тебе стоит отдохнуть, — его голос надтреснутый, словно у разбитой чашки, несмотря на наглую улыбку, взгляд, перед тем как выйти, скользит по растрёпанной замершей Луне. И, отвернувшись, Ксавьер выходит за дверь.

Быть правильным довольно отвратительно.

Луна беспокойно оглядывается по сторонам. Солнечный свет проникает через прикрытые белыми, кружевными занавесками окна. Одно из них слегка распахнуто впуская свежий, весенний воздух в помещение. Дом Брэндона никак не вяжется с тем, что она о нём знала. Особняк расположен в одном из элитных районов Лондона, на его территории разбит большой сад, а из окна гостиной, где и сидит колдунья, виднеются большие деревянные качели, около которых растут несколько роз, возле которых уже вовсю кружат шмели.

Гостиная Брэндона светлая, выполненная в стиле девятнадцатого века, голубые панели, в центре два кресла с цветочным принтом и рядом с ними диванчик на котором и восседает Луна. Сбоку от неё, с левой стороны — большой деревянный камин, на полке которого стоят несколько фарфоровых статуэток. Фотографий Луна не заметила. Или хотя бы портретов его или Гвэн, или же их вместе. Лишь картины с изображением цветов, пейзажей, явно дорогие и антикварные.

— Гвэн занималась интерьером, — поясняет Брэндон, заметив любопытный взгляд гостьи, скользящий по обстановке, и тем самым прервав её изучение окружения. — Я не менял ничего после её смерти, — усаживается в кресло напротив Луны и, уперевшись локтями в колени складывает руки замком. — Расскажи мне ещё раз об этом ритуале, — быстрый взгляд в сторону чародейки.

— Через два месяца я смогу её вернуть, — Луна беспокойно сглатывает. Ей никогда ещё не приходилось работать с этим заклинанием, да и подобные ритуалы не приветствовались у ведьм. К счастью для всех, что проводить его можно было достаточно редко. — Гвэн будет такой же, как и была прежде, как перед моментом смерти. Все воспоминания, или всё, что знала и чувствовала, останется при ней, — облизывает губы и бросает на Брэндона тревожный взгляд. Историю Гвэн и Брендона она знала лишь вкратце, о том, что они любили друг друга, но Гвэн погибла. Некоторые вампиры были однолюбами, находили свою пару и в случае трагедии больше отношений не заводили, Брэндон был из этого числа.

— Неудача? Любое заклинание может обернуться неудачей, что будет тогда? — его пристальный, цепкий взгляд устремлён на собеседницу, бледное лицо Брэндона выглядит серьёзнее, чем обычно. Но по-прежнему остаётся непроницаемым.

— В случае неудачи я умру, — Луна напряжённо сглатывает, понимая, что её провал в этом ритуале обернётся также смертью и Ксавьера. Этого нельзя допустить. Она слишком нервничает, ведь в случае отказа, спасти Ксавьера без его помощи будет тяжело. Кончики пальцев неприятно холодеют от сквозящий внутри тревоги, а дыхание учащается. — И тогда ритуал не состоится.

— Значит, сделай так, чтобы ты пережила этот ритуал, — с нажимом произносит вампир и сверкает глазами. Его тон холоден и серьёзен. И возражений он не потерпит. — Я не собираюсь просто так рисковать собственной жизнью, бросив вызов Элиасу, чтобы ты умерла во время ритуала. Я согласен. Долг за свою жизнь уплачу тем, что спасу тебя от гнева Элиаса. Взамен на воскрешение Гвэн помогу тебе со второй просьбой, — дёргает уголком губ так, что на мгновение виднеется длинный вампирский клык. — Избавь меня от россыпи благодарности. Перейдём сразу к делу. Вторая просьба. Что именно от меня ты хочешь?

Облегчённо выдыхает, и её губы растягиваются в улыбке. Луна не сомневалась, что Брэндон согласится, Гвэн дорога ему также, как ей Ксавьер. А ради него она бы сделала всё возможное. И сделает. Луна поводит плечиками, поправляет выбившуюся, светлую прядь волос и признательным взглядом одаривает Брэндона. Теперь ей становится чуточку легче, но не настолько, чтобы унять беспокойство.

— Поющий Лебедь, — Луна перебирает пальчиками край оранжевого лёгкого свитера, словно пытаясь выдернуть несуществующую нитку. Нервничает. Зная, что вампиру это придётся не по вкусу. Легенды Брэндон не любит. Он реалист, предпочитает работать с тем, что точно существует в этой жизни. Идея искать нечто призрачное ему определённо придётся не по душе.

— Неет, — словно прочитав её мысли, Брэндон тяжело стонет и закатывает глаза. — Я знаю, какие легенды ходят об этом ковене, — поднимает руку, жестом веля гостье замолчать, заметив как та встрепенулась. — Да, я не отрицаю того факта, что он есть и по сей день, такое могущество просто так не исчезает, у них достаточно силы, чтобы себя скрыть. Я слышал легенды и слухи и понимаю, что ты хочешь там найти. Но, — хмурится, дёргает уголком губ, скалится так, что виднеется клык и принимает спокойное выражение, — ты просишь практически невозможного. Элиас наверняка знает об этом ковене, как ты понимаешь, он нам не помощник.

— Ты сдаёшься? — Луна распрямляет плечи и с вызовом в серых глазах смотрит на Брэндона. Её лицо остаётся невозмутимым, может быть, потому что знает, что собеседник не подведёт.

— Нет, — Брэндон складывает руки на груди. — Это будет сложно, но я найду «Поющий Лебедь». Ответь мне лучше на другое, — вкрадчиво произносит он. — Какой у тебя план? Мало того, что нужно найти ковен, тебе необходимо убедить его помочь тебе. И это будет едва ли проще, чем сами поиски.

Луна хмурится. Отводит взгляд, стараясь не смотреть на Брэндона, чувствуя, как от стыда начинают краснеть щёки. Признаться честно, плана у неё и не было. Она знала лишь то, что ведьмы этого ковена в силах помочь ей. Как добиться от них помощи, как убедить было большим белым пятном в задумке Луны. Составление планов не являлось сильной стороной колдуньи. Особенно таких сложных, касающихся практически мифического ковена. Она знала лишь, что нужно его найти и в итоге Ксавьер будет жив. Перспектива найти то, что практически нереально отыскать, отвлекла от самого важного. Как получить эту помощь. Ведь лишь одна задача отыскать то, что являлось легендой, уже казалась невыполнимой.

— Понятно, — собеседник тяжело вздыхает, кривит губы, трёт переносицу подушечками пальцев, выражение его лица становится таким, будто он ведёт диалог с несмышлёным ребёнком. — Плана у тебя нет. На что ты рассчитываешь? Когда мы найдём «Поющий лебедь», у тебя не будет времени, чтобы на ходу импровизировать. Этот ковен — не организация волонтёров, помогающий нуждающимся, и прийти к ним на порог, состроив милую мордашку и похлопав длинными ресницами, не выйдет. Тебе нужно то, почему они захотят с тобой сотрудничать, почему они должны помочь тебе и твоему фамильяру. Ты должна заинтересовать их, ведьм и колдунов, которые видели практически все секреты мироздания, знают каждую магию и древние тайны.

— И как же мне это сделать? — в голосе Луны плохо скрываемая горечь. Что она им может предложить взамен? Ничего. Всё, что у неё есть, это магазинчик цветов и её Ксавьер. И если ей не помогут, то и Ксавьера у неё больше не будет. Но что их может заинтересовать? Брэндон прав, «Поющий лебедь» располагает теми знаниями, что ей и не снились.

— Ты. Им должна стать интересна ты, твои способности, твои навыки, твоя сила, — Брэндон облизывает губы, смакуя последнее слово. — Ты должна поразить их своей магией, и это, пожалуй, на данный момент единственный объективный вариант. К тому же он нам на руку, — торжественно заключает собеседник, поблёскивая голубыми глазами. — После вчерашнего разговора я обдумал наш план касательно Элиаса. Твой дом, твой магазин защищены чарами, которые не сможет преодолеть ни один вампир, пока ты и твой фамильяр их поддерживают. Но дорога туда и обратно останется без охраны, конечно, я выделю пару доверенных лиц, но и ты должна быть готова дать отпор с помощью магии. Тебе нужно стать сильнее, чем ты есть. Ты должна научиться драться с вампирами с помощью магии, разумеется, — торжественно заключает он, на холодном беспристрастном лице Брэндона проскальзывает довольная улыбка и тут же исчезает за привычной маской равнодушия.

— Я не знаю столько заклинаний против вампиров, — уточняет Луна.

В словах друга есть смысл, и вчера она и Ксавьер думали об этом, хотя бы о том, что путь от магазинчика до квартиры остаётся опасным. Магии телепортации так легко не обучиться, на это должно уйти несколько десятков лет. Таких заклинателей готовят с детства. И, как правило, их мало, и порталы применяются в очень редких случаях. Это очень сложная магия. Луна сглатывает, чувствуя, как пересыхает горло. Брэндон, проживший не одно столетие, в облике вампира редко выходил на связь не с себе подобными, он не нападал на людей без нужды и был примерным вампиром, но понятия не имел о человеческих потребностях. За те долгие месяцы, что Луна помогала ему, он удивился, что людям нужна еда, питьё, они мёрзнут, болеют. И сейчас колдунья более чем уверена, что друг просто забыл о таком аспекте. Даже в рабочих моментах, когда Брэндон встречался с людьми, их потребности были не его заботой.

— Об этом не переживай, — отмахивается хозяин дома и откидывается на спинку кресла, словно на мягкий трон, делая это с таким величием, что на лице гостьи возникает невольная улыбка. — Заклинаниями ты будешь обеспечена, это пустяк. После работы мои подчинённые будут забирать тебя и Ксавьера. Ему тоже лучше присутствовать, как твой фамильяр он усиливает твою магию. И лучше будет, если ты будешь тренироваться в полной силе. Не беспокойся, ты не пострадаешь, — спешит успокоить он, заметив, как бровь девушки слегка приподнимается, а глаза округляются. — С тобой будут обращаться осторожно. Но есть ещё одна проблема.

— Какая? — Луна облизывает пересохшие губы. — Можно воды?

— Ох, — Брэндон виновато моргает, его лицо вытягивается от неожиданности, а его тонкие, бледные пальцы беспокойно зарываются в светлые волосы, взъерошивая причёску. Прядь из длинной чёлки падает ему на лицо, и он тут же убирает её быстрым движением. — Прости. Я постоянно забываю о людских потребностях, — огорчённо качает головой. — Эвелина! — его зычный голос эхом раскатывается по стенам пустого особняка.

В глубине дома слышится звук хлопающей двери и чьи-то торопливые шаги. Дверь позади Брэндона открывается, и на пороге возникает худая девушка среднего роста. Её длинные, светлые волнистые волосы завораживающе струятся по плечам, спадая на грудь, часть прядей по бокам заколота на затылке, открывая светлое лицо с небольшим вкраплением веснушек на щеках. Её распахнутые глаза миндалевидной формы, ярко зелёные, как нежная первая весенняя трава, они поблёскивают от любопытства. Идеальный носик — тонкий, прямой с округлым кончиком, небольшие губы бантиком, напоминающие кукольную внешность. Под губой небольшая ямочка. Луна замирает, в удивлении моргает, заметив из-под волос торчащие длинные эльфийские уши.

— Эвелина полукровка, — спешит пояснить хозяин дома, замечая удивление на лице гостьи. — Наполовину эльф. Наполовину человек. Да к тому же ещё и немая. Свои её вышвырнули ещё ребёнком, — неприязненно кривит губы, обнажая вампирские клыки. Его глаза темнеют от гнева, но тут же берёт эмоции под контроль и, не дожидаясь чьего-либо ответа, поворачивается к замершей рядом служанке. — Принеси моей гостье попить… и поесть, — растерянно добавляет.

В потребности не вампиров Брэндон не вникал. Эвелина следила за домом, наводила порядок, любовно стригла стоящие перед домом кусты с розами получше всякого садовника, чем и когда она питалась, его не касалось. Это уже была не его забота, а деньгами на покупку еды и прочих нужд он не обделял. К тому же Эвелина была примерной служанкой: в хозяйские дела нос не совала, дом содержала в чистоте, даже в комнате Гвэн после её смерти ничего не изменилось. Эвелина убиралась там каждую неделю, нисколько не нарушив порядок вещей, даже не законченная вышивка так и осталась лежать на кресле. Она умела быть незаметной, не напрягая Брэндона своим присутствием.

Служанка послушно кивает и быстрым шагом стремится на кухню.

— Где ты её нашёл? — Луна провожает задумчивым взглядом спину в светло-зелёном хлопковом платье с длинным рукавом. — Эльфы же стараются жить ближе к природе.

— Говорю же — выгнали, — складывает руки на груди и слегка скучающим взглядом обводит помещение. — Ребёнком была, шла по обочине шоссе, вся грязная, в рванном жёлтом платье, только уши острые торчали. Неделю шла, голодная была. Повезло, что я её нашёл. Заклеймили её ещё, как скот, — сухо добавляет владелец особняка и по-вампирски шипит, острые клыки вновь показываются из-за губ.

Дверь кухни отворяется, и Эвелина появляется на пороге с подносом, на котором громоздится маленький, пузатый, стеклянный заварочный чайник, от которого идёт тонкий пар. А ароматный, сладковатый запах тут же заполняет помещение. Ставит поднос, аккуратно оставляя перед гостьей тарелку со свежим чизкейком и разливает горячий, дымящийся напиток в белую фарфоровую чашку. Брэндон любил роскошь, как и все вампиры. Неудивительно, что в его доме даже посуда, в половине которой не было нужды, стоила чуть ли не дороже всего магазинчика Луны.

— С жасмином? — улыбается Луна, осторожно беря в руки белую чашку, на её ободке — золотистая каёмка, а на боках — розы, наверняка нарисованные вручную. Эвелина мягко, скромно улыбается и кивает головой, прижимает к животу круглый деревянный поднос. — Спасибо.

До этого колдунья видела эльфов лишь однажды. Они предпочитали избегать людской компании, живя обособленно, ближе к лесам. Они редко покидали свои резиденции без нужной на то причины, да и другие магические существа к ним не совались. Эльфы славились своей гордостью. Взгляд Луны с любопытством скользит по Эвелине. Без подсказки Брэндона она бы смогла определить, что перед ней полукровка? Вряд ли. Взгляд её серых глаз задерживается на открытым лбу служанки, и Луна хмурится. Так вот что имел в виду Брэндон, когда упомянул про клеймо. Маленький, не больше сантиметра, светло-коричневый узор между бровями. Напоминающий странную ветвь дерева. Хмурится. Этот символ… кажется ей знакомым.

— Можешь идти, Эвелина, — повелевает Брэндон легонько, почти по-царски взмахнув рукой. Услышав приказ, прижав к себе ещё крепче поднос, торопится на кухню. Дождавшись, когда прислуга скроется за дверьми, он вновь поворачивается к сидящей напротив него гостье. — Твоя помощница оборотень — проблема.

— Мэй, — задумчиво протягивает Луна и сжимает ручку чашки в руках. Да, в словах собеседника было разумное зерно, и она это понимает. Сейчас жизни Мэй грозит опасность из-за работы в её магазинчике. Если Элиас не сможет достать саму ведьму, то непременно возьмётся за Мэй. А подвергать её угрозе — последнее, чего бы хотела Луна. — Я могу её уволить, но…

— Но? — приподнимает бровь, в недоумении глядя на ведьму. Вечно эти «но», как же он их не любит.

— Это же Мэй, — пожимает плечами Луна, и образ помощницы тут же вырисовывается перед её глазами. Она уже в опасности, если Элиас наведёт справки, то поймёт, что Мэй работала всё это время в лавке. И даже увольнение не спасёт, если Эддингтон решит выбить из неё информацию. Да и сама волчица со своим ищущим приключений характером явно не усидит на месте. Луне потребовалось немало сил, терпения, чтобы отправить её домой, когда она снимала проклятья с того зеркала. Иногда ей кажется, что у волчицы напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. И присутствует какой-то другой, отвечающий за желание влезть во всё, во что лезть ей не стоит. — Скажешь ей не вмешиваться, и она будет вмешиваться с утроенной силой.

— Тогда придётся подключить её к тренировкам, — без энтузиазма в голосе решает вампир. Подвергать девчонку риску и идти на ненужные жертвы ему совершенно не хотелось.