Зашей мое сердце

1 глава

В ординаторской царило веселье, хотя повод был для этого не очень. Всем нашим дружным коллективом мы провожали главного хирурга, а по совместительству и нашего заведующего отделением, на пенсию. Славный дядечка, отличный врач, хирург от Бога с золотыми руками. Ко всему этому он был справедливый начальник и хороший учитель. Именно под его руководством я проводила свои первые операции. Сергей Петрович был всеобщим любимцем, защищал нас перед начальством, если были какие-то косяки, и незлобно журил за мелкие недочёты. Крупные ошибки мы в своём деле позволить не могли. В общем, он был мировым дядькой. И мы с девчонками-медсёстрами дружно ревели и обнимали его, когда узнали, что он покидает нас.

Я работала в хирургии всего лишь полтора года. Пришла сюда в ординатуру по распределению, да так и осталась. Больница престижная, большая и красивая, с новым оборудованием и профессиональными врачами. И сразу же попала под крыло нашего зав.отделением. В хирургии женщины редкость, тем более оперирующие. Наверное, поэтому он взял надо мной шефство. А может потому что я так была испугана после первой, хоть и пустяковой, операции, что расплакалась, прям у него в кабинете.

Эх, жалко прощаться с Сергеем Петровичем, очень жалко. Но, видимо, только я сидела с кислым настроением. Все остальные веселились, отпускали шутки и тосты в честь нашего шефа. Вырвал меня из раздумий мой боевой товарищ, Петька. В отделении было семь хирургов, но из молодёжи только я и Пётр. Остальные мужчины уже за сорок, с огромным опытом и стажем. А Петьке было двадцать девять, да и работал он в этой больнице всего лишь третий год. Ненамного больше меня. На этой почве мы и подружились.

— Что взгрустнула, Снежная королева? — Петька плюхнулся рядом со мной на диван и приобнял за плечи. Да, такое вот прозвище мне дал друг. А всё дело в том, что у меня очень светлые волосы холодного оттенка, да ещё и шикарным загаром я похвастаться не могла. Справедливее было бы называть меня белой молью, но Петя отмёл это прозвище и придумал взамен кучу других. Но сейчас не об этом.

— Да печально. Уходит наш любимый шеф. И поставят нам вместо него какую-нибудь грымзу. Или грымза, — я уткнулась в стакан с соком и тяжело вздохнула. Алкоголь я пила крайне редко, а сейчас тем более была на смене, поэтому пить было категорически нельзя.

— Ну что ты, выше нос, подруга! — Петька не сильно ухватил меня за нос и заставил его задрать. Я рассмеялась и шлёпнула его по руке.

— Эй, молодое поколение, чего вы там шепчитесь в уголочке? – окликнул нас Сергей Петрович. – Давайте идите лучше к нам, у нас веселее.

Я нехотя поднялась с дивана вслед за Петькой. Наш уже бывший шеф обнял меня одной рукой за плечи, в другой он держал стакан с чем-то явно алкогольным, и начал говорить речь. Я плохо слушала, о чём он говорит, потому что полностью ушла в свои мысли. Там точно были слова «любимые коллеги», «горжусь вами», «буду скучать». Остальное прошло как-то мимо меня.

Помимо ухода руководителя была ещё одна проблема, которая не давала мне расслабиться вот уже пару недель. Мой молодой человек. Встречались мы с ним ни много ни мало, а два года. Последние полгода делили не только постель, но и квартиру. Прекрасно помню тот день, когда он пришёл ко мне на съёмную квартиру и сказал, что ему становится мало просто встречаться, и он хочет жить со мной. Я обрадовалась, как дурочка, покидала свой гардероб в чемоданы, чемоданы в машину, сделала ручкой хозяйке квартиры и отчалила в новую, совместную жизнь.

Первые три месяца всё шло больше, чем чудесно. Но потом начались первые ссоры из-за разбросанных носков и зубной пасты на зеркале. Я врач, хирург, и в каком-то смысле педант. Мне нужно, чтоб везде было чисто. А Игорёк оказался, мягко говоря, немного свиньёй. И немного — это я ещё сильно преуменьшаю. А потом.…

Потом я заметила, что мой любимый начал скучать. Да он чуть ли не зевал в постели, хотя я из кожи вон лезла, чтоб доставить ему удовольствие. И это после шестнадцати часовой смены! Даже вымотанная после работы, я, приходя домой, готовила ужин и старалась в постели. Но Игорь не оценил моей самоотверженности. Я по глазам видела, что он не рад был нашей совместной жизни, но боялся заговорить об этом со мной. Всё-таки мы не один месяц встречаемся. Но женское чутьё меня очень редко подводило. Я уже подумывала опередить Игоря, самой собрать вещи и уйти в закат, чтобы не слышать унизительных речей и всех этих «давай останемся друзьями».

Последние дни я гоняла эти мысли в своей голове, но так и не могла принять правильное решение. Да и какое оно, правильное? Кто-нибудь вообще знает ответ на этот вопрос?

А тем временем шеф уже выпустил меня из своих объятий и продолжил общаться с народом. Я натянуто улыбнулась коллегам, поставила стакан на стол и выскользнула из ординаторской. Сегодня у меня ночная смена. В отделении тихо, тяжёлых пациентов нет. Пройдя по коридорам хирургии, я заглянула в палаты пациентов, которые лежали после операций. Всё спокойно. Отлично.

В ординаторскую возвращаться не хотелось. Шум немного напрягал, хотелось побыть в одиночестве. Я села на сестринском посту, достала телефон и углубилась в чтение. И настолько провалилась в мир фэнтези, что не заметила, как сзади ко мне подкрался Петька. Он резко опустил мне руки на плечи, заставляя вздрогнуть всем телом и судорожно сглотнуть от страха.

— Петя, дурак! — пробурчала я под нос. – Чего тебе надо?

— Элси, мы потеряли тебя, — коллега был уже хорошо так навеселе. Он улыбался во весь рот, показывая всему миру крупные ровные зубы, рыжеватые короткие волосы были взъерошены, а на щеке ярко алела отметина чьих-то губ. И судя по цвету помады, это были губы нашей новой медсестры, Юли. 

Ах да, он употребил еще одно мое прозвище. Оно произошло от моего редкого имени («спасибо» мамочке). Зовут меня Элеонора. Фамилия Майер. Да, Элеонора Константиновна Майер. Фамилия немецкая, папа говорит, что где-то в корнях нашего родового дерева затесались арийцы и подарили нам эту звучную фамилию. Как по мне, так лучше бы я была Таней Ивановой с обычными русыми волосами и обычной, заурядной внешностью. Никогда не любила выделяться и всячески пыталась спрятаться в толпе, что мне очень редко удавалось.

2 глава

Проснулась я от терпкого аромата кофе и корицы. Потянулась, повела носом и открыла глаза. В ординаторской уже сидели Михаил, Петька и Тимофей Викторович. Казалось, они совсем не удивились, увидев меня здесь. Петька помахал рукой и сказал:

— Вставай, спящая красавица, я тебе уже кофе сделал и приберег булочку!

— Петя, ты чудо! — ответила я другу еще хриплым ото сна голосом. Клюнув друга в макушку, я схватила полотенце, форму и направилась к душевым. Там я спокойно умылась и переоделась в свою обычную рабочую форму. И вот, я уже похожа на врача. Еще бы расчесаться, не высушенные вечером волосы превратились в птичье гнездо.

Кое-как их пригладив и собрав в пучок на затылке, я показала язык своему помятому отражению и пошла обратно. Нет, все-таки в больнице жить можно. Опоздать не опоздаешь, это уж точно, форму стирают в местной прачечной, есть столовая, душ, удобный диван. Правда, выспаться здесь невозможно. Но когда ты врач, эта проблема отпадает сама собой, потому что порой устаешь так сильно, что можешь засыпать в любых позах и любых местах, даже не предназначенных для этого.

В ординаторской уже были почти все в сборе. Кто- то пил кофе, кто-то просто болтал. Петя заботливо убрал мой плед и подушку в сторону. Я взяла свою кружку с остывшим кофе, косметичку и подошла к окну. Все - таки надо немного привести себя в порядок. Когда я уже хотела приняться за второй глаз, сзади меня раздался чуть хрипловатый, будто простуженный, голос:

— Доброе утро, коллеги!

Я так и замерла с кисточкой в руках. За спиной были звуки привычного для меня утра: шум кофеварки, гудение микроволновки, шуршание бумаги. И отдельно от всего этого звуки шагов, которые были все ближе и ближе. Убрав тушь обратно в косметичку, я обернулась, натыкаясь на прозрачно-серые, задумчивые глаза нового заведующего. Казалось, он смотрел куда-то внутрь меня, от этого взгляда стало не уютно, захотелось обнять себя руками, и я с трудом заставила себя этого не делать.

— Кажется, мы еще не знакомы, — проговорил он. Чуть наклонил голову, будто пытаясь вспомнить, где же он меня видел. – Маркус Эрнестович, новый зав.отделением.

Я протянула руку, натягивая на лицо приветливую улыбку.

— Доброе утро! Меня зовут Элеонора Константиновна Майер, хирург.

Он посмотрел на мою руку, будто не понимая, что с ней делать. Через несколько секунд он всё-таки аккуратно обхватил ее своей большой ладонью и пару раз встряхнул.

Не переставая буравить меня взглядом, он тихо проговорил:

— Доктор Майер, после обхода готовьтесь к операции. Будете мне ассистировать на резекции желудка.

Улыбнулся как будто нехотя и ушел, оставив после себя едва слышимый шлейф чего-то свежего.

Ко мне тут же подскочил Петька, бесцеремонно делая глоток из моего стакана.

— И что это было? Что он тебе сказал?

— Готовиться к операции, — я задумчиво побарабанила пальцами по подоконнику. – Резекция желудка, прикинь? Я пару раз видела эту операцию, но не разу не учувствовала. Мне конец.

Забрав у озадаченного друга свою кружку, я одним глотком допила остатки кофе и похлопала его по плечу.

— Ничего, прорвемся! Ладно, у меня обход.

 Я на автомате делала привычные дела, выписывала назначения, щупала животы, рассматривала послеоперационные рубцы. Ничего интересного, одни аппендициты да непроходимости. Хотя резекция желудка — это интересно, это круто.  Меня немного потряхивало от волнения и от предвкушения, тем более, по слухам, новый главный очень опытный хирург, будет очень круто поработать с ним в паре.

Медсестра Юлечка напомнила мне, что уже пора готовится к операции. Вытащив из кабинки свою счастливую бандану, которая у меня была еще со времен студенчества, а полетела в оперблок.

В помывочной уже был Маркус Эрнестович. Голубой костюм прекрасно сидел на его широченных плечах, обнажая смуглые рельефные руки. Он стоял около раковины и методично намывал руки до локтя. Я пристроилась рядом с ним, включила воду в свою раковину и пропустила сквозь пальцы строю теплой воды. Выдавила немного мыла из диспенсера в ладонь и принялась тщательно намыливать руки, стараясь не обращать внимание на мужчину рядом и густую тишину, нарушаемую плеском воды и шумом из операционной.

Наконец, мои руки были вымыты, стерильный халат и бахилы надеты и я нырнула в операционную. Анестезиолог уже колдовал над пациентом, мужчиной средних лет. Инструменты весело блестели серебряными боками, две медсестры заняли свои места – сзади и чуть справа, готовясь подавать нужные инструменты. Увидев, что я вошла, Маркус Эрнестович поманил меня к себе пальцем и спросил:

— Вы делали когда-нибудь резекцию?

Я лишь отрицательно покачала головой. Он кивнул, потом проверил, что пациент уснул, окинул взглядом уже обработанное операционное поле, протянул руку к медсестре:

— Скальпель.

Получив скальпель, он на секунду задумался и протянул его мне:

— Делайте первый надрез, доктор Майер.

И тут я испугалась. Я проштудировала учебники буквально полчаса назад, а уже не помню, где надо резать. Я испуганно вскинулась, ища поддержки, но он лишь нахмурился. Видимо понял, что я боюсь сделать что-то не то, он протянул руку, в которую медсестра тут же вложила новый скальпель. Полоснув меня раздраженным взглядом, он разрезал кожу пациента и тихо прошелестел:

— Сушите, доктор Майер, или вас и этому не учили в институте?

Взяв себя в руки, я отложила обратно ненужный скальпель. Внимательно следя за его руками, я старалась делать то, что от меня требовалось и запоминать то, что делает он. Ситуация вышла из рук вон, мне еще никогда в жизни не было настолько стыдно, но я старательно гнала все мысли прочь, пытаясь сосредоточиться на операции.

Когда уже почти все было законченно, Маркус Эрнестович скинул окровавленные инструменты в лоток и поднял на меня глаза.

— Зашить хотя бы сможете?

Я сдержанно кивнула. Уж что-что, а шить я умела и любила, спасибо за это Сергею Петровичу. Ловко наложив нужные швы, стараясь чтоб шрам получился как можно тоньше, я скинула иглу в лоток и отошла в сторону, позволяя медсестрам закончить операцию. Оглянувшись, я заметила, что заведующего уже нет, и тоже тихо выскользнула из операционной.

3 глава

Следующий день практически ничем не отличался от предыдущего. Я проснулась, умылась, пошла на обход, затем операция, кофе, операция, выписка, снова операция. Да, все верно, обед снова не входил в мои планы. Зав. отделением все так же ко мне придирался (а я была уверена, что это именно придирки), Петька все так же шутил, а Семен Семенович все так же смотрел сочувствующим взглядом. Казалось, уже все в нашем отделении, да что там, во всей больнице, знают, что я живу здесь. Хотя живу это сильно сказано. Ведь ночевала я в ординаторской всего лишь две ночи.

Ближе к вечеру, когда я сидела за столом и заполняла истории болезни, на столе завибрировал телефон с лицом Стаса.

— Ты совсем забыла про меня? – заверещала трубка голосом моего друга.

— Привет, Стась. Прости, работы много, замоталась, — виновато протянула я, втягивая голову в плечи, будто друг мог меня видеть.

— Элли, бросай работу. Я соскучился и готов украсть тебя хоть откуда. Сегодня прекрасная погода, давай встретимся на нашем месте и попьем кофе? Отговорки не принимаются.

Я кинула взгляд на часы, а потом за окно. Рабочий день подходил к концу, да и погода действительно чудо. И я уже два дня безвылазно сижу на работе. Думаю, прогулка еще никому не навредила. Тем более что я уже успела соскучиться по моему непоседливому другу. Пообещав Стасу, что буду на нашем месте максимум через час, я отодвинула от себя истории болезни и со стоном поднялась со стула, разминая затекшие ноги. В раздевалке я тихо похвалила себя за то, что в моей кабинке всегда имеется запас вещей «на всякий случай». Надев длинное платье-лапшу и коротенькие ботиночки, я накинула сверху кожаную косуху, радуясь, что наконец-то наступило долгожданное тепло.

На улице нестерпимо пахло весной. Все знают этот запах. Весна пахнет чем-то таким свежим, теплым, сладким. Талым снегом и первыми крохотными листочками. Я подошла к березе, сорвала набухшую почку, растерла между пальцев и понюхала.

Сзади меня кто-то подкрался, и я резко развернулась, чувствуя, как расширяются мои глаза от удивления.  На меня сверху вниз смотрел Маркус Эрнестович. И улыбался? Мне же это не кажется? Во весь рот, широкой белозубой улыбкой. Он аккуратно взял мою руку, поднес пальцы к своему лицу и принюхался. Я аж рот открыла от изумления.

— Весной пахнет, да? – он, все так же широко улыбаясь, подмигнул мне и отпустил мою руку. Потом спокойно развернулся и направился к парковке, бодро насвистывая себе под нос. Я нервно почесала запястье. Кажется, у меня уже аллергия на смены его настроения. Еще немного и волдырями вся пойду.

Я села в свою любимую машинку и погладила ее по рулю. Сейчас моя малышка выглядит как одна большая гардеробная. Везде валяются вещи, чемодан стоит раскрытый на заднем сиденье. Рядом стоит баул. Да уж, хорошо, что окна тонированные и никто не увидит этого безобразия. Я быстро покидала все шмотки в чемодан, прикрыла его и завела машину. Стас уже отправил смс, что ждёт меня на нашем месте. Что такое наше место? Это лавочка под огромной яблоней на самой старой аллее нашего города. Мы облюбовали её практически сразу, как только приехали сюда учиться. Случайно. Гуляли и наткнулись на эту самую уютную лавочку мира. Впоследствии эта лавочка понравилась и Маргоше. И это стало уже наше место на троих. Больше в клуб "наше место" никто не вступал. И я была рада этому.

Стас уже был там, сидел на лавочке, вытянув длинные ноги вперед, быстро перебирая длинными пальцами по сенсорному экрану, рядом стояли два огромных стаканчика и бумажный пакет. Судя по всему, это пончики из кофейни неподалеку. Почувствовав мое приближение, он убрал телефон в карман, вскочил и заключил меня в свои крепкие объятия. Я задушено просипела куда-то в район ключиц обнимая его в ответ,:

— Ты убьешь меня, здоровяк.

Но парень, казалось, ничего не слышал. Он с упоением обнимал меня и шептал в затылок:

— Элли, я так соскучился. Мы не виделись целую вечность! Я уже подумал, что ты не хочешь, чтоб мы были друзьями ...

Он отпустил меня, когда я начала натужно сипеть, делая вид, что это на последнем издыхании. Мы посмотрели друг на друга и дружно рассмеялась. Так было каждый раз. Стас пытается меня задушить в своей любви, а я пытаюсь не умереть от асфиксии. На самом деле он мне как брат. Я очень люблю его, а он меня, и мы даже никогда подумать не могли, чтоб оказаться в одной постели. Он даже говорил "Хорошо, что ты меня сексуально не возбуждаешь. А то хана бы нашей дружбе". Да, он, безусловно, был очень привлекательным парнем. У него был короткие, вечно растрепанные светлые волосы, и потрясающей голубизны глаза. Все это дополнял квадратный гладкий подбородок и смешливый голос. Да и вообще, Стас был просто лапочка. Высокий, в меру подкачанный, стильно одетый. Плюс добряк, весельчак и просто очаровательный льстец.

Когда с бурным приветствием было окончено, мы присели на лавочку. Я схватила стаканчик с кофе и сладостно зажмурилась. Любимый ореховый раф. Стас же пьет исключительно американо. И чем крепче, тем лучше. Но потребление неимоверного количества кофе не мешает иметь ему потрясающую белозубую улыбку.

— Ну что, дорогуша, рассказывай свои злоключения. А то по телефону было все так смято, и мне, чтоб рассказать Ритке, пришлось даже от себя немного добавить. Не уверен только, что правду.

Я состроила обиженное лицо и не сильно ударила его по плечу. Но Стас на это только рассмеялся.

— За это ты еще поплатишься, дорогой мой друг. Мог бы и не рассказывать нашей мамочке.

— Ага, попробуй не расскажи ей, она же из тебя душу вынет. Даже как-то странно, что тебе все еще удается избегать с ней этого разговора. И я тебе скажу так, жить в больнице – не лучшая идея. Поживешь у Ритки недели две, а мы пока будем искать тебе нормальное жилье. У меня есть знакомый риэлтор. И вообще, ты поступила очень эгоистично, не рассказав своим друзьям о проблемах. Мы что тебе зла желаем что-ли?

Закончив со своей пламенной речью, Стас шумно выдохнул и сделал большой глоток кофе. А я сидела и разглядывала носки своих юотинок. Ну а что я могла сказать на это? Да, сейчас я уже понимаю, что надо было сразу рассказать ребятам, они бы помогли. Но мне так хотелось хоть раз сделать все самой. Стас придвинулся ко мне поближе и обнял за плечи.

4 глава

Мозг уже проснулся и лихорадочно начал думать, почему же так затекла рука, болит затылок и вообще, не очень удобно. Открыв глаза, я наткнулась на безмятежный профиль спящего заведующего. Он откинул голову назад и спал, слегка приоткрыв рот. Я вспомнила окончание вчерашнего дня и огляделась. Мы все еще в лифте. Вокруг все так же темно. Я сижу в тесном кольце рук мужчины, неудобно вывернув руку, а мой мочевой пузырь напоминает о том, что неплохо было бы его опорожнить. Я осторожно пошевелилась, и Маркус Эрнестович тут же открыл глаза. Он посмотрел на меня сонным взглядом, облизал пересохшие губы и сказал хриплым голосом:

— Это был не сон.

После его слов внезапно вспыхнул свет, и мы поехали наверх. Через несколько секунд распахнулись двери лифта. На нас воззрились удивленные глаза ремонтника, врачей с терапии и парочки пациентов. Жуть. Неудобно-то как. Но, казалось, ему было все равно. Он, не выпуская меня из кольца своих рук и все так же сидя на полу, грозно посмотрел на ремонтника.

— Отлично! Хорошо выспались?

Легко поднявшись на ноги, он протянул мне руку, помогая подняться пола. Громко охнув, я приняла вертикальное положение и слегка покачнулась, находя опору в качестве руки главного. Ноги ужасно затекли. Маркус Эрнестович окинул меня взглядом, взял за руку и повел к лестнице, расталкивая толпу сочувствующих.

Оказывается, мы до своего отделения не доехали полтора этажа. Он довел меня до ординаторской, хмуро бросил «у вас есть час, чтоб привести себя в порядок перед работой» и исчез в своем кабинете напротив.

Я зашла в ординаторскую и, не обращая ни на кого внимания, плюхнулась на диван и закрыла глаза. Безумная ночка. Я вообще ни капли не выспалась, всю ночь крутила, пытаясь найти точку опоры, но это было практически невозможно. Рядом со мной раздался мощный плюх, и я открыла один глаз. На меня смотрел Петя, в глазах которого плескалось не прикрытое любопытство.

— Так, так, так. Что тут у нас? А у нас тут Элси, которая провела ночку наедине с Эрнестовичем! Ничего не хочешь рассказать, детка?

Я попыталась заткнуть его рот ладошками, но это было бесполезно.

— Тише, Элси, тише. Уже все всё знают, так что скрывать что-либо бесполезно. И я требую грязных подробностей!

Он сложил руки на коленках и посмотрел на меня самым милым из своих взглядов, хлопая рыжими ресницами.

— Нет никаких грязных подробностей, Петь, — пробурчала я, поднимаясь с дивана. – Мы просто застряли в лифте.

— Ага-а, просто. А почему он тебя обнимал?

— Это было исключительно из лучших побуждений, чтоб я не замерзла. Делиться подробностями, которых, кстати, не было, я не собиралась.  А теперь прости, я хочу, как минимум умыться и переодеться. И влить в себя пару литров кофе.

И с этими словами я встала и вышла из ординаторской, оставляя своего обескураженного друга одного. Ну, правда, что я могла объяснить или рассказать? Ничего. Потому что ничего не было.

Я зашла в душ, включила воду и закрыла глаза. Снова вспомнилась сегодняшняя ночь, крепкие руки на моих плечах, надежное, успокаивающее тепло его тела. Надо быть полной дурой, чтобы не признать бесспорную привлекательность этого мужчины. Даже сейчас, закрывая глаза, я вижу дымный, задумчивый взгляд, слышу будто простуженный голос, чувствую его запах. Эта ночь будто что-то перевернула во мне. Я больше не чувствую тяжелой неловкости, мне больше не хочется избегать его в тесных коридорах.

Выключив воду, я услышала негромкое пение. Странно, вроде бы была здесь одна. Я закуталась в полотенце и вышла из кабинки. И тут же нос к носу столкнулась с заведующим. Голым. Ну, как голым. Только бедра были обернуты полотенцем. Я уткнулась взглядом в его мощный пресс и сглотнула, чувствуя, как сердце подскочило куда-то к горлу и неистово барабанит. Это еще лучше, чем я могла представить, если бы пыталась. Скользнув выше, я наткнулась на насмешливый взгляд серых глаз. Мокрые волосы были растрепаны, придавая ему ребячливый вид. Я подтянула полотенце потуже на груди. Неловкая пауза затягивалась.

— Вы все рассмотрели, доктор Майер? – ухмыльнулся он, даже не думая уходить.

Теперь мне дважды неловко. Я почувствовала, как жарко вспыхнули щеки.

— Маркус Эрнестович, я была бы премного благодарна, если бы вы исчезли в душевой на несколько минут, и я бы переоделась. Не хочется щеголять по коридорам в неглиже, — преодолевая смущение и отводя взгляд, пробормотала я.

Он окинул меня таким взглядом, что я почувствовала себя голой. Затем задержал взгляд на груди, кивнул и развернулся к душевым. Я же не стала испытывать судьбу, молниеносно облачилась в форму и выскочила за дверь. Сердце колотилось как сумасшедшее, а перед глазами все еще стояли его бедра, обернутые полотенцем. Интересно, а о чем он сейчас думает? От этих мыслей я покраснела до кончиков волос. Так, все, никаких похабных фантазий. Только работа, только хардкор. И с этими мыслями я направилась на пост за историями болезней.

День потек своим чередом. Все было, как всегда, за исключением одного. Маркус Эрнестович не обращал на меня никакого внимание. Ну, вот вообще. Он не поддевал меня, не хвалил. Ни одного слова в мой адрес. Ни одного взгляда. Черты бы побрал этого человека!

На обеде я пошла в диагностический центр, сделать плановое ЭКГ.  В кабинете меня встретила милейший врач, Марина Владимировна. При виде меня она расплылась в улыбке, поправляя и без того идеальную прическу.

— Привет, Элеонорочка! Ты к нам на ЭКГшечку? Проходи, ложись!

Я сняла рубашку и бюстгальтер, и легла на кушетку. Немного поморщилась от прикосновения холодных прищепок. Не люблю эту процедуру. По мере того, как из аппарата вылезала лента с моим сердечным ритмом, Марина Владимировна хмурилась все больше и больше.

— Что-то не так? – обеспокоенно спросила я у врача.

— Элеонора, было бы не плохо, если бы мы прямо сейчас сделали тебе еще и УЗИ сердца. Меня немного беспокоит твое состояние.

Я задрожала всем телом. Только не это. Приступов давно не было, чувствовала я себя прекрасно. Я уже и думать забыла о том, что болею.

5 глава

Я распахнула глаза. На улице уже было светло, а в ординаторской пусто, и где-то под моей филейной частью вибрировал телефон. Я нащупала его и, не смотря, кто звонит, приняла вызов. Мне в ухо пилой ворвался возмущенный голосок подруги.

— Элли, я не поняла, я приехала, я тебя нет! Где ты?

— Привет, Марго, я тоже рада тебя слышать, — прохрипела я в трубку.

— Я не поняла, ты что, спишь? А ну-ка собирай тело в кучу и кати ко мне, — продолжила возмущаться Ритка.

— Окей, босс, скоро буду!

И сбросила вызов. Протерев глаза, я окончательно проснулась и нехотя поднялась с дивана. Странные странности, я опять проснулась под пледом. Хотя абсолютно точно помню, что засыпала без него.

Ладно, надо ехать к Маргоше, иначе она сама приедет и душу из меня вытрясет. Выйдя в коридор, я медленно побрела к душевым, чтоб умыться. Рот раздирала дикая зевота, а голова болела и настаивала на том, чтобы полежать еще пару часиков.

Мне на встречу шла высокая стройная брюнетка, с такими невероятно длинными ногами, что я даже потерла глаза, вдруг кажется.

— Девушка, — остановила она меня неожиданно тонким, высоким голосом. — Скажите, в каком кабинете я могу найти Маркуса?

Я указала рукой на кабинет нашего заведующего. Скорее всего, это родственница одного из пациентов. Она кивнула мне головой и пошла к кабинету, из которого выскочил заведующий. Он раздраженно посмотрел на женщину и сказал тихо, но я все равно услышала:

— Лена, сколько раз тебя просил, не приходи ко мне на работу.

Затем он схватил ее за руку и потащил в свой кабинет. Оглядев коридор, он наткнулся на мои удивленные глаза. Почему-то виновато улыбнувшись, мужчина скрылся в кабинете со своей посетительницей. Вряд ли посетительница, скорее всего жену, такая же высокая и красивая, под стать ему. Настроение резко ухудшилось.

Умывшись и переодевшись, я собрала свою сумку с вещами, которыми пользовалась в больнице, покидала туда же грязную форму, попрощалась с коллегами и двинулась к лифтам. Впереди два прекрасных выходных, меня ждет моя подруга, все хорошо!

Около лифтов стоял Маркус Эрнестович с некой Леной. Я пристроилась рядом с мужчиной, делая вид, что меня ничего не интересует больше, чем трещины на стенах.

— Марик, Машеньке нужно новое пальто на весну! — капризно протянула брюнетка.

— Лена, я же сказал, с зарплаты я переведу деньги, — раздраженно ответил он женщине.

— Марик, а еще Машенька по тебе очень скучает. Ты бы мог забрать ее на выходных?

— Ты в своем уме? Куда я ее заберу? Если ты не заметила, то я... — поймав мой удивленный взгляд, он осекся и замолчал.

— Марк, — снова начала Лена.

— Лен, помолчи, умоляю! Давай поговорим позже, — главный закатил глаза и всем своим видом показал, что он вообще не хочет разговаривать с этой женщиной.

Мы зашли в лифт вместе. В тот самый, где совсем недавно мы сидели с Маркусом Эрнестовичем всю ночь. От этих воспоминаний я покраснела, украдкой кидая на него взгляд. Как только мы оказались на первом этаже, я пулей вылетела из лифта, и, не обращая ни на кого внимания, быстрым шагом направилась к своей машине. На телефон пришло сообщение "Сегодня в пять буду у Ритки. Готовься, с меня огромный торт!". Я улыбнулась. Стас знал, чем поднять мне настроение. Сегодня вечером еще предстояло рассказать друзьям тяжелую для меня новость. Если честно, даже не знаю, с чего начать. Я сама еще не до конца приняла эту новость и не понимала, как на нее реагировать. Будто это происходило не со мной.

До подруги я добралась без приключений. Открыв подъездную дверь своим ключом, я поднялась на второй этаж, и не успела постучать, как дверь уже распахнулась и подруга с визгом повисла у меня на шее. Я крепко обняла ее в ответ, утыкаясь носом ей в шею.

— Марго, я так соскучилась...

Она затащила меня в квартиру, захлопывая дверь за моей спиной. Немного отодвинув меня от себя, она смахнула слезы с щек и рассмеялась, снова меня обнимая.

— Элли, детка, ты похудела, — сказал она, когда с бурными приветствиями было окончено.

— Марго, ты не моя мама. Ты должна говорить, что худоба мне к лицу, — и мы дружно рассмеялись.

— Нет, Эл, ты как-то болезненно похудела. С тобой все в порядке? — уже серьезно спросила Маргоша.

— Маргарита, все разговоры на потом, — попыталась поменять я тему. — Я голодная как волк и просто жажду твоего омлета с беконом.

Подруга рассмеялась и потащила меня за собой на кухню. Там она рассказывала о своем новом ухажере, Максе, как они слетали отдохнуть, сколько подарков она нам со Стасом привезла. При этом готовя самый вкусный омлет во всем мире.

— Ну а ты как тут? Стас позвонил и сказал, что у тебя тут трагедия на трагедии, но я хочу услышать это все из первых уст.

Марго поставила передо мной тарелку с едой, и я тут же схватилась за вилку и принялась уплетать божественный омлет.

— Малгоша, фкусно — шуть, — прошамкала я с набитым ртом.

— Ты жуй, потом говорить будешь, — улыбнулась мне подруга. Себе она заварила чашку травяного чая и сидела напротив меня, поджидая момента, когда же я все прожую.

Наконец я покончила с едой, грустно посмотрев на некогда полную тарелку. Затем взяла чашку горячего кофе с молоком и сладостно зажмурилась. Такой кофе умела варить только Марго. В меру крепкий, с идеальным соотношением сахара и молока.

— Ну, давай же уже рассказывай, — нетерпеливо вскрикнула Ритка.

И я опять поведала эту печальную историю нашей с Игорьком любви. Рита лишь покачала головой на это.

— Да уж, не ожидала от Игорька такой свиньи. Честно. Но ты как, в порядке?

— Маргош, я в полнейшем порядке. Правда. Я нисколечко не умираю по нему. Только мне надо будет забрать у него остатки вещей, но я думаю, что мы съездим с тобой вдвоем завтра. Одна я не хочу там появляться.

— Как скажешь, подруга. Главное, держи меня, чтоб я его не треснула!

— Марго, — я кинула на нее укоризненный взгляд. — Нельзя бить убогих. Ты сама мне это говорила.