Заставь меня влюбиться

Эпилог

Четыре года спустя.

Конрад

Солнце припекало мои плечи и спину. Водрузив на нос солнцезащитные очки, я наблюдал за тем, как Аврора убегает от накатывающих на берег волн.

– Я устала! – после получаса игры, воскликнула она. Я подхватил ее босоножки с песка, посадил дочь на плечи и направился к пирсу. Аврора обожала это место. Полдня мы потратили на катание на каруселях, остальное время она бегала по песку.

– Хочу мороженое, – потребовала она.

– Ты уже ела сегодня, – напомнил я.

– Ну пожа–алуйста, последний кусочек! – один звук ее притворного умоляющего голоса переворачивал все органы в моей груди. Хорошо, что она сидела на моих плечах, и я не мог видеть ее лица, иначе большие синие глаза и жалобная мордашка и вовсе превратили бы меня в ее личного покорного слугу.

– Последнее на сегодня, Аврора.

– Хорошо, – весело ответила она, продолжая похлопывать меня по голове.

Последнее мороженое содержало в себе три шарика разных вкусов: клубничное, шоколадное и карамельное. Мое было скромнее, состоящее из одного фисташкового шарика. Ветер трепал ее темные волосы, затянутые на затылке в хвост. Мороженое таяло и стекало по рукам, Аврора не замечала этого, ведь не умолкала ни на секунду.

– …Дэрил давно ходит на плаванье, его мама говорит, что у него выросли жабры. Я не заметила у него жабр, и не поверила ему. Он не может держаться долго под водой, как я. Папа у него же нет жабр?

Я усмехнулся, в два укуса доедая свой рожок мороженого.

– Нет, у детей не может быть жабр, детка.

Аврора нахмурила маленькие бровки.

– Мама Дэрила врет ему, а врать нехорошо.

– Ты права, врать нельзя, но неправдой она пытается убедить его, что он самый лучший, не очень хорошая тактика, учитывая, что он вырастит инфантильным.

– Что значит «инфантильный»? – спросила она. Огромная капля мороженого покатилась по вафельному стаканчику, я указал ей на это, и она быстро поймала ее языком.

– Не забывай о салфетках, – напомнил я. – Инфантильный это то же самое, что и большой ребенок. Он будет всегда верить, что у него жабры и это как-то отличает его от других, но на самом деле…

– Извините, здесь свободно? – меня прервал женский голос. Я поднял взгляд и заметил молодую незнакомую девушку. Светлые вьющиеся волосы и большие очки-авиаторы. На ней был зеленый топ и короткие джинсовые шорты. Она смотрела на меня в ожидании, когда я приглашу ее присесть.

– Здесь занято, – отмахнулся я.

– Ты уверен, потому что я могу…

– Исчезни и не порть мой с дочкой выходной, – прошипел я.

Блондинка выпрямилась и обижено выпятила пухлые губы.

– Придурок! – бросила она и ушла.

Их не останавливало, даже когда я был с дочерью.

Я улыбнулся Авроре.

– Доедай, нам пора домой.

Аврора небрежно вытерла салфетками рот.

– Почему она обозвала тебя нехорошим словом?

– Потому что я не дал ей использовать на мне свои женские приемчики.

– Что такое «женские приемчики»? – Аврора в последнее время задавала очень много вопросов. Самыми сложными были вопросы о ее происхождении. Вариант с «аист принес» ее не устраивал.

– Мы обязательно вернемся к этому разговору лет через двадцать, – ответил я.

Аврора доела свое мороженое, и мы направились к парковке, где я оставил свою машину. Домой добрались быстро, всю дорогу она болтала не переставая, и засыпала меня вопросами, я отвечал на каждый. Прихватив свою новую раскраску и плюшевого голубого кролика, которого мы купили утром, она побежала по лестнице, но наверху вдруг замерла.

– Хочу в туалет, – сказала она, поглядывая на меня.

Я улыбнулся и кивнул на маленький декоративный столик в коридоре второго этажа.

– Оставь вещи здесь и иди. Тебе помочь? – Аврора уже бежала в сторону уборной.

– Нет! Я сама.

Я проводил дочь взглядом, а затем тихо вошел в самую дальнюю комнату, пустовавшую все эти годы. Яркий свет из окон заливал помещение. Стены были выкрашены в светло-голубой, на потолке была люстра с десятками хрустальных свисающих капель, которые мерцали, подсвечиваемые солнечными лучами. В углу стояла деревянная кроватка, рядом кресло качалка и тумба с пеленальным столиком, все накрыто пленкой.

Сабрина не замечала меня, стояла у стены и выводила кистью очередное маленькое облачко, растушевывала, где-то делала его тонким, а где-то пышным. Следом принялась рисовать слоника. Я наблюдал за ней с неким внутренним восторгом, как и все четыре прошедших года и если бы она вдруг не ойкнула, наслаждался бы этой картинкой и дальше.

Она прикрыла глаза и схватилась за большой живот. Затем принялась успокаивающе поглаживать его. Я подошел сзади и накрыл ее руку своей.

– Мы же договаривались, что ты будешь отдыхать, – строго сказал я. Сабрина откинула голову на мое плечо и оставила маленький поцелуй на моем подбородке.

– Я хорошо себя чувствую, – заверила меня она.

– Опять пинается?

– Третий раз за последние полчаса. Кому-то не терпится появиться на свет, – пошутила она. Мне было не до шуток, волнение захватило меня, перекрывая доступ кислороду. И почему она всегда так спокойна?

– Может позвонить врачу?

– Нет. Все в порядке. Еще рано, – отмахнулась она.

Я сильно переживал, но все действительно было хорошо, беременность Сабрины протекала без осложнений. Шла тридцать девятая неделя, и скоро малыш почтит нас своим присутствием. Мы ждали мальчика.

– Где Кузнечик?

– Ей нужно было в туалет, сейчас вернется.

Оставляя маленькие поцелуи на ее виске и голове, я поглаживал ее живот.

– Малыш успокаивается. И как тебе только это удается? Еще один папочкин любимчик. – Она тихо засмеялась, и этот смех заставил меня покрыться мурашками. Сабрина по-прежнему оказывала на меня особый, совершенно головокружительный эффект, а возможно, даже куда больший, чем раньше.

– Я тебя люблю.

– Я знаю, ты говорил мне это утром. – Обернувшись, одной рукой она обвила мою шею, а другую запустила в волосы. Это были лучшие ощущения в моей жизни, я обожал, когда она делала это.

– Я буду повторять это каждую минуту каждого чертового дня, чтобы у тебя не возникало сомнений.

– Если ты не заметил, то я похожа на бегемота, а ты каждое утро зацеловываешь все мое тело, поверь, у меня нет сомнений.

– Во-первых, ты такая потрясающая, что я просто не могу удержаться, чтобы не зацеловать все твое тело, а во-вторых ты совсем не похожа на бегемота.

– Мама! – в комнату, словно ураганный ветер, влетела Аврора. Пуговицы на ее штанах были неровно застегнуты, поэтому Сабрина сразу же исправила это. Дочь протянула моей жене плюшевого кролика и раскраску. – Я это для Микки Мауса. Когда он родится, то сможет спать с этим кроликом и пораскрашивает немного.

Мы решили дать нашему будущему сыну имя Майкл, но Аврора почему-то упрямо называла его Микки Маусом.

– Ему обязательно понравится, – ответила Сабрина.

Та судьбоносная выставка была не последней в карьере Сабрины. За ней последовали новые. Сабрина быстро получила известность, и это неудивительно, я был женат на потрясающей, талантливой женщине.

Когда Аврора убежала в свою комнату, я приблизился к жене и обнял ее, зарываясь носом в ее рыжие волосы.

– Я обожаю как ты пахнешь.

– Правда, и чем же я пахну? – усмехнулась она.

– Ты пахнешь солнцем и луной. Моей душой. Моей любовью. Моей жизнью. Моим домом. – Мое сердце было переполнено счастьем, я подался вперед и завладел губами любимой женщины, той единственной, которая заставила меня влюбиться.

Конец