Глава 11

— Я та же самая, Николай. Всего лишь рабочий образ. Меня не так и сложно узнать, — покачала головой, будто отвергая комплименты Николая.

— Не скажите, Мира, если бы вы вот так к нам в офис… заглянули в гости, — он улыбнулся еще более лукаво и широко, — у меня ни за что язык не повернулся бы говорить все те гнусные вещи, за которые теперь бесконечно стыдно, — честно говоря, сбив ее с толку, Николай умудрился ухватить Миру за руку, воспользовавшись этим удивлением.

И, пусть чисто номинально, скорее обозначив, чем реально поцеловав, коснулся ее пальцев губами.

Так, ладно, теперь она поверила, что они братья.

Не то чтобы у Миры были сомнения после изучения информации, но оба этих Гончаренко явно не брезговали использовать любые методы, чтобы своих целей достичь.

Все еще держа улыбку, будто та приклеилась к ее лицу, Мира выдернула ладонь из мужской руки, теплой конечно, но какой-то совсем… чужой, что ли, не такой уютной для ее ладони, как…

Блин! Она точно не станет это сейчас анализировать! Нет! Нет! Нет!

— Николай! Вы явно не туда усилия прилагаете! — надеясь, что ее смех не сильно отдает натужностью, Мира покачала головой. Тут же вспомнила про вторую сережку и потянулась к украшению. — В те ваши слова я верю больше, чем в эти реверансы. Не люблю лесть…

— Обижаете, ни слова лести — все чистая правда! — усмехнулся Николай краем рта, уже выпрямившись. Нервозность ее движения заметил, похоже, но ничего не сказал по этому поводу. — И, как обычно, я все замечаю куда позже брата. Зато теперь мне понятно, откуда ноги у его обращения к вам растут… «Белла»… Надо же, а я не заметил истинного за внешним.

— Именно то было истинным, Николай, а это напускное, — и не думала смягчаться она.

— Мира, мне надо идти, в зале камеру устанавливать, — Витька, внимательно прислушивающийся и наблюдавший за ситуацией, вмешался, будто давал понять всем вокруг, что Мира не одна здесь. Тоже не мог разобрать, что за муха укусила этого типа? — Ты уверена, что справишься одна или подождать, вместе потом пойдем?

Знал, конечно, как и все на канале, что ее расследования со многими журналистку сталкивают, и не всегда итог таких ситуаций положителен. Мало кто любит, когда их грешки наружу под свет камер вытягивают. И, видимо, не был уверен, стоит ли Мирославу оставлять с незнакомым ему мужиком наедине.

Хотя, какое там наедине? Тут вон, людей скоро соберется столько, что дышать будет нечем.

— Иди, Вить, — отпустила она оператора, понимая, что тому действительно стоит выбрать лучшее место. — А вы, Николай, можете все искупить и перед совестью своей оправдаться тем, что выступите у меня в прямом включении после представления раздела по земле, что скажите? В прошлый раз вы себя очень свободно и профессионально показали, по отзывам нашей редакции. Давайте, искупайте все те страшные намеки, — предложила Мирослава.

Ей на самом деле были необходимы включения с разными экспертами. И она уже примерно набросала список в голове, замечая то одного, то другого политика, политолога, ну и представителей бизнеса, которые частенько к ним на канал заглядывали.

Многих знала, с некоторыми была даже накоротке, можно сказать, кое-кто вызывал искреннюю симпатию своей принципиальной позицией и, что для нее было особенно важно, честностью. Так что примерно уже представляла, кто и какую тему у нее будет освещать. Но Гончаренко-младший — тоже весьма удачный выбор по аграриям.

— Любое ваше желание, лишь бы вы были довольны, Мирослава, — кажется, теперь немного паясничая, иронично улыбнулся Николай.

— Ну вот, Вить, первый гость у нас есть, с остальными я договорюсь, а ты пока иди, — довольно кивнула Мира, как-то тяжело выпрямив спину.

Непонятное чувство допекало последние минуты, словно между лопаток жар… Остеохондроз, что ли? Сказываются ее долгие дни и ночи за ноутбуком?

И снова повернулась к Николаю, который, странное дело, и не думал никуда уходить.

— Так мы еще и из вас медийную особу сделаем, Николай, а там и про выборы сможете думать, депутатский мандат… Не хотите по своему региону баллотироваться в Раду на следующий созыв? — больше в шутку, не особо понимая, что мужчину тут держит, заметила она, пока Витя, собрав вещи, двинул в сторону зала. Об их «внутренних» проблемах, вроде как было совсем неуместно сейчас говорить.

Мира уже тоже с радостью пошла бы гулять по холлу, ей нужно было договориться и с другими кандидатами на «экспертное мнение».


— Я смотрю, тенденция продвигать Колю в прямые эфиры сохраняется, — голос, который она уже точно не надеялась тут услышать, заставил Миру вздрогнуть всем телом.

На секунду утратив контроль, она резко обернулась, недоверчиво уставившись на… Станислава.

Стоило бы вспомнить, как делается вдох. Серьезно. Очень актуально…

На какое-то мгновение они оба замерли, как скрестившись напряженными взглядами…

Отчего-то в этот момент Мире было крайне сложно понять, что стоит в темных, даже немного мрачных, кажется, глазах Станислава. Ее туда, в глубину его взгляда, будто затягивало, заставляя смотреть и смотреть.

Не разобрать: недоволен чем-то или просто устал?

А то, что измотан, очевидно, по крайней мере ей. Или это на контрасте с Николаем, который явно выспался, был свеж и весел? По Стасу же, казалось, что, невзирая на безупречный костюм, стрижку и явно свежевыбритые скулы, будто бы он напряжен и вымотан. А еще чем-то раздражен.

Итак, оба брата Гончаренко присутствовали здесь. И, видит бог, Мире ни к чему было вот это зачастившее сердцебиение и странное ощущение, сдавившее горло и грудь. Да и видеть этого типа — сомнительное счастье. Несомненно, всему виной ее злость и гнев на Стаса…

Ах, как бы Мире хотелось, чтобы это было действительно так!

Проблема оставалась лишь в мозгах, которые, вопреки всполошившимся вдруг эмоциям, продолжали все анализировать. В том числе, и поведение самой Мирославы. Потому и понимала, что дело вовсе не в злости…

И это был полный абзац!

— Станислав… — просто сглотнуть, заставив работать пересохшие губы и язык, показалось титаническим поступком. — Вы вернулись, — риторически заметила, чтоб паузу занять, а сама осматривалась, стараясь унять разбушевавшиеся эмоции.

И, слава богу, ей удалось ровный, даже чуть прохладный тон выдержать.

А еще абсолютно не обидно, что, в отличие от брата, Стас ни словом, ни взглядом не дал понять — заметил внешний вид Миры сегодня. Или, в принципе, отметил различия.

Да что за напасть! Какое ей дело?!

Итак, Стас вышел из-за ее спины… Около Клима стоял? Почудилось, что так и было, как-то иначе себя и охранник вел, судя по быстро брошенному в его сторону взгляду. О чем они говорили?

Как давно Гончаренко-старший за ней наблюдал, интересно? Вспомнилось иррациональное неудобство… Выходит, не в остеохондрозе дело? Да ну ладно! Можно подумать, что у нее на него какое-то особое восприятие настроено… Чепуха!

Откровенно сказать, стало немного дискомфортно, Мира внезапно поняла, что как бы втиснута в небольшое пространство между этими тремя мужчинами, явно принадлежащими к одному лагерю. Вроде и от толкотни защищают, а, по факту, их намерения касательно нее… вызывали сомнения, учитывая прошлую неделю. Да и вообще!

— Старался, как мог, белла. Все дела выгребал в авральном порядке. Нельзя же было пропустить событие подобного масштаба, — он криво улыбнулся и взмахом руки обвел огромный холл, где понемногу все собирались. — Национальная платформа спасения и развития экономики все-таки… — вот совершенно не казалось, что он и правда ожидает от предстоящего мероприятия чего-то грандиозного.

Однако Мира с некоторым внутренним ужасом осознала, что такой подход ей куда больше импонирует, чем восторженно-приподнятое поведение Николая, больше отдающее театром, нежели искренностью. Да и… оказывается, она скучала по этой жестковатой иронии, с которой звучал голос Станислава. И успела забыть джае, как сильно его голос на нее воздействует — все тело пробирает дрожью, могучей волной реакции на мощь присутствия этого Гончаренко.

Черт! Недельный перерыв в общении ей явно не пошел на пользу. Никогда… Ни разу за все те годы, что в этих кругах крутилась и общалась, Мира не… проникалась симпатией, скажем так, к тому, кто потенциально мог попасть в объектив ее камеры. Она, в принципе, не западала ни на одного из всех этих властьимущих, слишком много грязи видя под изнанкой дорогих классических пиджаков…

Не ко времени вспомнилась совершенно чистая и так одурительно пахнущая шелковая подкладка того пиджака, что все еще висел у нее дома. Елки-палки! Ей стоило встряхнуть мозги!

И брать пример с самого Гончаренко. Стас вон стоит перед ней непоколебимой глыбой, и будто излучает полное равнодушие. Сложно поверить, что именно этот мужчина всего семь дней назад сжимал ее в объятиях с таким напором, что у Миры дышать не выходило.

Понимание того, насколько ей пора отсюда уходить, пусть это даже будет похоже на позорное отступление, рухнуло на плечи, придавив то хорошее настроение, которое захватило с утра. А Мира сейчас точно не хотела анализировать и делать выводы в этом направлении, ей еще работать надо.

— Что ж, рада была встрече, — резковато отвернулась, оборвав контакт взглядов, который словно иссушил ее изнутри. — Но должна вас покинуть, мне еще необходимо согласовать несколько прямых эфиров. Николай, я вас найду, когда будет…


— Это новая мода такая? Одна сережка? Не разбираюсь в моде. Или ты потеряла вторую, белла? — вообще проигнорировав ее попытки улизнуть, будто она молчала, Станислав вдруг сместился на шаг в сторону, перекрыв ей путь.

Теперь ее действительно, кажется, было не видно за этими мужчинами. Миру словно закрыли ото всех, потому как Николай никуда не отдалялся, просто молча наблюдал за ними с некой притаённой усмешкой, то и дело заинтересованно поглядывая на брата.

Он же, Станислав в смысле, протянув руку, пальцами ловко обхватил украшение, про которое она уже и забыла! Еще один стремительный мужской жест, и Мира осознала, что с нее сняли это украшение…

— По какому праву?!.. — начала было она возмущаться, просто от того, что ситуация выходила до неприличия двузначной, усилив и так выраженную растерянность и внутренний дискомфорт Мирославы.

— Тише, я все равно не поверю, что тебе эта булава нравилась. Наверняка, голова уже раскалывается, — без какого-либо угрызения совести или морали, заявил этот наглый тип, пряча сережку в свой карман. — Не знаю, кто подбирал украшения, но они явно тут лишние. Ты сама — свой главный бриллиант, белла. А сегодня, так и вовсе ослепительна, — Стас усмехнулся со столь свойственной себе иронией, которая категорически не позволяла разобраться: искренне говорит или вновь пытается манипулировать, рассчитывая на что-то?

А у нее внутри все равно что-то дрогнуло. Предательски ослабло, пронзило, затрепетав странным эхом, в самом солнечном сплетении…

Самое паршивое — Мира понимала, насколько это неправильно!

— Вы тоже хотите в прямой эфир, Станислав? — сделала вид, что не заметила всего, что слишком двояко можно было истолковать, натянула на лицо самое невозмутимое выражение профессионального интереса. — Осветите мне вопрос нового налогообложения?.. Ах, нет, там же по ФОПам и мелким предпринимателям внесли изменения, это точно не ваша сфера, вряд ли стоит брать экспертом. Куда же вас вставить? — подняла руку, прижав пальцы к подбородку, как отгородившись от него.

Словно считала, что он комплименты ей отвешивает, чтобы в эфир попасть.

Одновременно сделала шаг назад, единственное пространство, которое ей оставили, возможно, оттого, что там Клим прикрывал.

Усмешка Стаса превратилась в саркастичную ухмылку.

— Я и сам себя вставить куда угодно могу, при желании. А мы уже обсуждали, Мира, что выступать в ваших эфирах я никакого намерения не имею…

— Стас!..

В этот раз не Мира его прервала. Хоть и хотелось после заявления, отдающего явной похабщиной. Однако сейчас им всем по ушам резанул совсем другой женский голос.

Станислав чуть поморщился, будто бы не желал разговаривать с той, кто так настойчиво пыталась пробиться через его охрану за их спинами. Удивительно, то ли Мира была так сосредоточена на Станиславе, то ли сами охранники оказались настолько профессионалы, что она даже не замечала суеты, пока женщина не заговорила, тоже, наверное, поняв, что дело не выгорит.

А Мирослава…

Она вот точно не желала общаться с этой женщиной, которую узнала по голосу. Впрочем, не хуже ей было известно и то, что если Марина Витальевна Залевски, работающая в столице прокурором, чего-то себе в голову возьмет, сбить ее с пути почти невозможно.

И прямо как-то так неприятно стало… Даже гадко.

Потому что иногда вообще не хочется быть НЕ дурой.

Скандал, между тем, тут явно никому на руку не был. И после того, как Станислав едва полуобернулся и кивнул Владу, Марине таки позволили приблизиться.

— Стас!.. — прозвучало прямо с придыханием. — Николай… — в противовес, бросила мимоходом Марина, и не обернувшись.

— Марина, — так же прохладно отозвался Николай… Будто она его мало радовала своим появлением.

Смотрела она исключительно на Станислава, как бы и не замечая других, еще и так смотрела… В общем, Мира не знала, как там оба Гончаренко, а ей прям неловко стало, что увидела далеко неприятную себе женщину в плену таких пылких чувств (сарказм, конечно, но зрелище было то еще).

Ну и в целом — почти отвратно. Вся ситуация скопом — до тошноты.

Достаточно было взглянуть на то, как по-собственнически холеные пальцы Марины ухватились за локоть Станислава…

Разочарование оказалось слишком ощутимым… Видимо, она о нем была лучшего мнения. Или просто… Взыграло что-то абсолютно незнакомое, злое и горькое в душе!

И даже то, что Станислав, так и не оторвавший прямого взгляда от Мирославы, тут же как-то так невзначай повел плечом, стряхнув эти самые пальцы с красным маникюром с рукава, не стерло привкуса жгучей горечи в горле.

— Я никак не могу до тебя дозвониться, Стас, — голосом, который Мира точно никогда от этого прокурора не слышала, да еще и изогнувшись, словно красотка из Инстаграма, протянула женщина. Встречаясь с ней больше в суде, ни разу Марину такой не видела… — Мы так и не закончили тогда, и я специально приехала, не сомневалась, что ты будешь здесь.

Женщина вновь протянула руку, словно не осознавая, что это явно мужчине не по вкусу. Вот тут Гончаренко-старший к ней обернулся…

Взглядом Стаса можно было к полу приплющить, кажется. Или в бетон вкатать, таким тяжелым Мирославе мужской взор, обращенный на Марину, показался. Однако, к его чести, наверно, ни один мускул на лице не выдал то, что ему претит подобное поведение… Будто бы просто намекал на неуместность такого представления.

Откуда только Мира это поняла? Или сама себе придумала?! Вот, что вероятней…

Блин! Она ревнует, что ли?

— Мы расставили все акценты, Марина. Однозначно, — ровно, но настолько холодно, что даже она вздрогнула, отрезал Стас.

Николай хмыкнул, но так тихо, как будто не особо хотел свою реакцию светить.


Так, Мира не собиралась дальше участвовать в том, что тут происходило. Это точно не предназначалось для публичного обсуждения.

Отступив еще шажок в сторону, она повернулась к другому брату:

— В общем, Николай, я вас наберу чуть заранее, когда будет время эфира по земле. Всего доброго всем, — еще раз, но уже резче, бросила Мирослава, воспользовавшись тем, что все с нее переключились…

Ошиблась.

Этой фразой тут же привлекла всеобщее внимание.

Николай Гончаренко, не вмешивающийся ни в ее общение с его братом, ни вот в это вот все, наградил Миру очередным странным, проницательным взглядом и только кивнул.

— До встречи, Мирослава, — не отказался мужчина от своего слова. Уже приятно.

А что плохо — Марина, и та тоже, вдруг заметила ее присутствие. Прям прищурилась, скривив губы, словно в дерьмо вступила, вот правда.

— Ульяненко?! — реально прошипела со злостью сквозь зубы, мигом утратив напускной гламур соблазнительницы…

Хотя, к ее чести, так же молниеносно женщина вернула и холодную отстранённость. Все-таки опытная и расчётливая, а прокурор такой, что зубами готова вцепиться в обвинение, и прям выдушить признание… Вот эти самые зубы она на Мире как-то и обломала.

Оба Гончаренко, судя по виду, не ожидали, что они знакомы и сейчас быстро оценивали, стоит ли вмешиваться… Только Мира ни в чьей защите не нуждалась!

— Госпожа Ульяненко, смею напомнить, — ровно отозвалась Мирослава, таким же неприветливым тоном. — Вас к этому суд обязал, госпожа Залевски, к уважению, который вы проиграли, за неимением никаких доказательств и абсурдностью претензий.

Выпрямила спину ровнее, чувствуя на себе все взгляды, но больше всего почему-то тот, самый тяжелый. Хотя… на нее он не так давил, кажется.

— И, поскольку я здесь все же по работе, в отличие от остальных, то вынуждена попрощаться…

— Николай, не знаю, что у вас за отношения с этой… Этим каналом, — будто случайно оговорившись, блеснула зло глазами Марина, но больше ничем не выдала свое отношение, — но я вам искренне не советую у них в эфирах появляться. Вы, может, не знаете, не так давно в столице, но у них отвратительная репутация…

Как и обычно, при людях Марина опасалась высказать оскорбление напрямую, помня о том, что ей это аукнуться может не меньше… Слишком много свидетелей. Все намеками, полуфразами.

Гадко.

— А я рискну! — неожиданно залихватски усмехнулся Николай, даже как-то встав иначе. Стас же, в противовес брату, еще мрачнее как-то нахмурился. — Может, я и не так давно здесь, ну так надо же с чего-то начинать и как-то продвигаться. А Мирослава такой шанс мне предоставила!

Она, конечно, была благодарна за то, что Николай явно думал ее поддержать. Да только слова Марины ее не задели, вот уж точно!

— А теперь я и мой канал вполне можем на вас в суд подать, госпожа Залевски. За клевету, — что-то дернуло, не утерпела, хоть и нацепила «милую» улыбку. — Честную позицию и нежелание идти на уступки под давлением власти — навряд можно отвратительной репутацией считать. Даже повод гордиться. Впрочем, понимаю, эту точку зрения не все разделяют…

Позволила намеку на нечистоплотность Марины в работе повиснуть недосказанным.

— Всего доброго, — под отвлекающий маневр этого разговора, Мира все же вырвалась из плотного окружения (ну, Клим тут же пристроился следом, глянув на босса, но тут она пока выход не нашла).

Но Мира, довольная хоть тактической победой, отвернулась в сторону зала, очень сильно намереваясь выкинуть это все из головы. И вот то пекущее жжение из живота тоже, потому как Марина снова в руку Стаса вцепилась. А Мира точно не собиралась наблюдать, сбросит он ее пальцы теперь, как ранее, или же оставит на месте.

— Мирослава, мы не закончили разговор! — неожиданно, с холодным требованием громко обратился Гончаренко-старший к ней.

Мира не оборачивалась, но и спиной ощутила недовольство Станислава. Однако смотреть вновь на контраст пиджака и ногтей — никакого желания! Вот пусть с Залевски и разговаривает!

— Я работаю, Станислав, представляете?! — позволила себе ровно каплю сарказма. — Просто завалена сегодня делами, к искреннему сожалению, не могу ни говорить, ни на звонки отвечать, ни даже на смс-ки. Вы же не можете меня не понять, — бросила с напускным тяжким вздохом через плечо, намекнув на его игнор всю эту неделю. — У меня через двадцать минут прямой эфир, всего доброго.

И в этот раз, не позволяя уже ничему и никому себя задерживать, вспомнив, что журналисту иногда простительно быть наглым, напористым и невежливым, очень браво печатая шаг, проследовала к залу, где уже должен был находиться ее оператор. Даже умудрилась на ходу «поймать» одного из очень симпатичных ей депутатов (чисто по-человечески, своей твердой позицией) и уговорить того дать им комментарий для следующего эфира.

Наверное, все то, что бурлило внутри и над природой чего Мира не желала думать, требовало выплеснуть энергию хоть куда-то. Вот и прорвалось в работу, правда, действовала уже без первого удовольствия, скорее, автоматически.

И только уже наблюдая за подготовкой к очередному включению, вспомнила, что одна ее серьга так у Станислава и осталась… Ладно, главное, потом как-то забрать, а на эфирах — обойдется. Не особо те ей нравились, тут с Гончаренко не поспорить.

Загрузка...