Займ на любовь

Глава 21

Первое, что Мира увидела, открыв глаза, — был Стас…

В голове звенело, если честно, взгляд расплывался еще, мутнел то и дело, не в состоянии была навести резкость. Все тело болело. Не до конца понимала, где она сейчас и что произошло.

Но при этом выхватила в нечетком тумане окружающей обстановки очень ясно лицо Гончаренко. Он словно нависал над ней как-то сбоку. И такое выражение этого самого лица было у мужчины, что Мира просто не смогла промолчать:

— Я не выходила из машины, Стас! Честно! Даже останавливаться не собиралась! — захрипела пересохшим горлом, трескающимися почему-то губами.

В голове сильнее запульсировало, напирая на лоб какой-то невыносимой болью. И говорить было невероятно тяжело. Но таким необходимым это показалось вдруг! Объяснить, что не обманула и не лукавила, не предала слова и обещание, которое ему дала.

А Стаса будто перекосило, вот правда! Или это у Миры в глазах все расплывалось.

Выдохнул ругательство сквозь зубы и резко наклонился, уткнувшись лицом в ее ладонь, которую до того Мира и не ощущала толком…

— Я знаю, белла, — прохрипел таким же голосом, как у нее. Будто несколько часов орал на пределе сил. — Знаю…

Этого было достаточно ее дезориентированному сознанию, очевидно. И Мира опять отключилась.

Следующий раз она проснулась часа через два, казалось. Судя по темноте за окном, стояла глубокая ночь. Она лежала в… больничной палате вроде. Если исходить из обстановки и логотипа на стене, клиника была частной, с лучшей репутацией в столице.

На окне стоял огромный букет роз так, что его сразу видно, стоило глаза открыть. Рядом с ее кроватью, очень близко, придвинуто кресло, в котором сейчас сидя спал Стас…

И, глядя на черты его лица, Мира точно не хотела бы разбудить мужчину — он казался ужасно уставшим, хоть именно в этот момент отдыхал вроде как. А еще напряженным даже сейчас, словно и во сне находился на взводе. И что-то внутри Миры очень хотело дать ему возможность банально отдохнуть, как тогда, у него дома.

Да и в себе разобраться для начала неплохо было бы. Осознать масштабы случившегося, так сказать. Она попыталась понять, как себя чувствует.

В данный момент Мире было легче: голова не так болела, да и сознание более-менее прояснилось. Она вспомнила, как грохотали над ее головой выстрелы… Не могла ошибиться, хоть удар по виску, вероятно, прилично сказался на восприятии реальности. Но… думать еще кое-как была в состоянии и даже с логикой дружила, кажется.

Бог знает, имел ли Клим разрешение на огнестрельное оружие, или это травматическое, но, однозначно, ему удалось спугнуть тех, кто напал на нее. Сбежали, бросив ее на землю… Сама не могла стоять, это точно, помнила, как колено ударила…

Сейчас, пусть нечетко, но Мира вспомнила и то, что охранник остался над ней, передав кому-то номера машины, орал про «скорую» и поддержку, которую просил еще пять минут назад…

Потом еще что-то… Куда-то везли, врачи… Что-то кололи. Все спутано и будто смазано в голове.

Было или не было?

Ну, Мира в больнице, а не в багажнике того черного авто и не в подлеске пригорода закопана. А рядом Стас… Так что, да, Клим был и он за ней присматривал, несмотря на их с Гончаренко уговор о том, что ей можно «поездить» в одиночестве.

И нет, вообще ни единой претензии! Благодарна… и даже пристыжена, наверное, что сомневалась и отрицала. Вечно же отвергала желание Стаса прикрыть этот момент, обеспечив ее безопасность.

Но… непонимания — море!

Кто? Зачем? Чего от нее хотели…

Авраменко?

Уффф! Может, проблема в том, что у нее все-таки болела голова, да и о полной ясности мышления речь не велась, но… И сейчас Мире казался подобный ответ неверным, вероятно, потому, что она все еще не поняла, чем же настолько смогла бы рассердить этого депутата? Неужели узнала что-то, сама не поняв? Так не одна же она работала с теми материалами, другие бы заметили что-то… Или по краю ходит, и вот-вот сумеет что-то раскрыть? Или…

Голова болела все сильнее с каждой новой идеей и мыслью. Будто организм сопротивлялся ее попыткам разобраться. Правда, нельзя поспорить, что стоило бы пока не напрягаться. Ей точно досталось… Хоть и непонятно, как именно.

А еще хотелось пить… Бутылка стояла на тумбочке у кровати. Вроде бы совсем близко… Не хотела будить Стаса, пусть отдохнет. Сейчас сама дотянется.

Мира попробовала поднять руку, чтобы коснуться левой части лица, которая пульсировала, по ее ощущению, но не сумела. Придушено застонала — плечо и эту самую руку пронзила настолько сильная и какая-то беспомощная боль, что никакого шанса удержаться! Уронила руку, так и не подняв до конца.

И пока она, скосив глаза, пыталась понять, что с ее конечностью, Стас уже подскочил на ноги и навис над ней. И сна ни в одном глазу, зато безмерное количество напряжения, тревоги и еще чего-то очень темного в мужском взгляде…

— Не шевели рукой пока, — он моментально понял, что случилось. — Она зафиксирована шиной, — Стас пристально всматривался в ее лицо, словно разыскивая что-то.

А у Миры слишком сейчас голова болела, чтобы хоть как-то пытаться его мысли разгадать. Тут со своими собственными разобраться не выходило.

— Почему? — нахмурилась, на что голова отозвалась новой судорогой боли. — Что с рукой? — спросила тише, попытавшись облизнуть пересохшие губы.

Стас это тут же заметил. Взял бутылку, свернул крышку одним жестким движением, налил воду в стакан, который Мира не заметила ранее. И, осторожно подхватив ее за затылок, приподнял Мире голову, поддержав, пока сделала три глотка. На большее сил не хватило.

Черт! И это она думала самостоятельно достать воду и напиться? Похоже, Мире стоит детальней разобраться в своем состоянии. Что-то глобально не так. И откуда такая слабость?

— У тебя была вывихнута ключица, травмированы связки плечевого сустава, — Стас тоже говорил негромко, но ее вновь резанул этот его, будто сорванный, голос.

— А с твоим горлом что? — почему-то это показалось важнее, чем уточнить насчет своей головы, которая все еще болела.

С тяжким вздохом откинулась на подушку, чуть прикрыв веки. Балдела от тепла его руки и пальцев, которые Стас так и не убрал с ее затылка. Какой же кайф! Так можно и сутки лежать…

Мужчина молчал, точно не торопясь отвечать на ее вопрос. Вместо этого так смотрел на Миру, что у нее мороз по всему телу прошел, сжалось все внутри от какого-то необъятного, жгучего желания обладания, которое горело в глазах Стаса! Не чувственного, не о том речь вообще!..

Никогда бы не подумала, заяви ей кто-то две недели назад, что собранный, холодный, целеустремленный и очень рассудительный Станислав Гончаренко, с которым Мира изначально познакомилась, может так смотреть на женщину… Тем более на нее.

Хотя уже видела подобный проблеск на террасе, куда он в загородном комплексе обедать водил, кажется… Вот и сейчас имелось желание назад податься, вжавшись в подушку. Уж очень Мире было непривычно осознавать, что ничего она не сможет противопоставить его над нею власти…

Потому что сама больше всего с ним быть хотела, как оказалось! Это то, что кристально ясно открылось для Миры в момент, когда под угрозу попала… Смешно, но не столько о себе думала, сколько о том, что не успела этого Стасу сказать, молчала вечно в ответ на его заявления, по-детски надеясь, что он и сам все понимает… Старше, опытней.

Но сейчас опять отняло дыхание и речь, когда под этим взглядом себя ощутила полностью мужчине подвластной.

Он это как ощутил. И вновь, точно как тогда же, на той террасе, медленно опустил веки, как принуждая себя, спрятал то, что ее явно настораживало.

— Никогда не думал, что меня кому-то так в оборот взять удастся, белла, — похоже, решив-таки ответить на ее вопрос, хоть и на свой манер, хмыкнул Станислав, наверняка все заметив. Смешок вышел все равно сиплым. — Даже Колю попрекал нередко, что он своими эмоциями и порывами управлять не в состоянии… А потом ты взяла и просто через забор на мою территорию влезла…

Стас замолчал, словно дыхание переводил или слова подбирал.

Не то чтобы это объяснило ей проблему с его голосом, да и головная боль продолжала нарастать. Но Мира просто не сумела промолчать, оставив такое заявление без ремарки!

— Я, вообще, очень неплохо лажу по заборам, знаешь. Как бы могу и перелезть назад… — усмехнулась, вроде поддеть его собираясь.

Но в ответ такой шквал получила со стороны, что совершенно утратила над всем контроль!

— На хрен! — реально рявкнул Стас, ухватив ее свободной ладонью за руку… другую, не ту, что травмированной оказалась. — Все, белла! Нет пути назад! Ты — моя! Сама ввязалась, но никто тебя никуда теперь не отпустит! Заруби это себе на носу!

Он наклонился так, что между лицами меньше пары сантиметров, у нее перед глазами все расплывается, не получается резкость навести, слезы выступили… Не боли, нет неприятных ощущений. А вот эмоции захлестнули выше головы! Потянулась вверх, насколько могла, но вторая ладонь Стаса, все это время пребывающая на ее затылке, тут же подхватила, поддержала. И Мира прижалась губами к напряженной мужской скуле.

— Я так испугалась, когда они выскочили… — призналась тихо ему в кожу.

— Да неужели?! — недовольно и ворчливо, но потрясающе жадно, тихо прервал Стас, не дав ей мысль до конца высказать. И дышал так, будто ему не хватало кислорода из-за нее! — Хоть после такого о своей безопасности думать начнешь…

— Испугалась, что тебя больше не увижу, не успею сказать все, что сама чувствую, когда ты рядом… — фыркнула она через силу, чтоб он понял, насколько далек в своих предположениях о ее мотивах и мыслях.

Зря, наверное. Потому как Стас внезапно будто завибрировал весь! Поймал ее губы своим ртом и с таким давлением принялся целовать, так и поддерживая голову Миры, что и она стала задыхаться!

Эх! если бы не эта головная боль… И рука… Да и все тело, как не ей принадлежит, если честно!

Выдохнула тоскливо, реально понимая, что желания и порывы души нынче совсем не соотносятся с ее телесным состоянием. Впрочем, Стас это тоже понимал отлично. Аккуратно, хоть и с ощутимым неудовлетворением, опустил ее голову на подушку. Но сам в кресло не вернулся, так и стоял, согнувшись в три погибели над ее кроватью, и будто баюкал Миру своими ладонями.

— Ну хоть на работу меня отпустишь? — попыталась как-то разрядить обстановку она безыскусной шуткой. Потому как воздух вокруг них, несмотря на здравые мысли, словно пульсировал от взаимной тяги.

— И не мечтай! У тебя отпуск! — так же жестко отрезал Стас, моментально взвившись. — Долгий. На полное восстановление и лечение!

— Как отпуск? Зачем надавил? — растерялась Мира.

Она ни разу еще в отпуск не уходила, чтоб по-настоящему, все равно занималась своими расследованиями или заданиями редакции. А если и уезжала, то не больше, чем дней на пять…

— Твой редактор сам дал тебе отпуск, ни на кого я не давил, — свысока, будто вообще не понимая, как она может так о нем думать, заявил Гончаренко, прижавшись подбородком к ее макушке.

А Мира… задумалась-таки.

— Насколько все плохо? — неуверенная, что ей сейчас дадут встать, да и сомневаясь, что осилит путешествие до ближайшего зеркала, решила выяснить обстановку.

Ну и внутренних повреждений в отражении не увидеть. А у нее словно каждая клетка набита ватой. Хотелось понимать, для чего же Стас целый отпуск вытребовал?

— На тебя напали двое, Клим их спугнул. Судя по всему, задачи именно схватить тебя любой ценой они не имели. Но Клим зафиксировал номер. Плюс, парень засек слежку еще раньше, хотя сам держался поодаль от тебя, чтобы не мешать, начал догонять, но… Так что еще две машины наших ребят оказались с вами рядом буквально за пять минут. Вызвали «скорую», я приехал уже сюда. Мы сразу связались с полицией, я подключил адвокатов и твой канал, чтоб больше резонанса и огласки. Сейчас в столице план перехвата объявлен. Нашли авто, они его бросили. Вроде как выяснили, на какое пересели. Ищут самих нападающих. Мы передали им записи с твоего фиксатора и машины Клима. Я встречался только с теми из полиции пока, кто сюда приезжал, тебя одну не оставлял. Хотел быть точно уверен, что состояние стабильное, — тихо и как-то… будто натужно, как камни пережёвывая, рассказал ей Стас.

Вовсе не то, о чем она спросила. Но и это очень много. Оценила… Потому что чувствовалось до разрядов искр под кожей, насколько для него эта ситуация… Не могла подобрать слова!

Важна — не то, травмирующая… Личная! Казалось, что менее тяжело отреагировал бы, напади на него самого.

— Ясно… — тихо выдохнула, уткнувшись Стасу в плечо.

Хорошо все же, что он не отошел. С ним рядом как-то лучше.

— А с состоянием моим что? — как-то уже даже со страхом спросила. — Почему я себя так чувствую, будто сил нет и дикая слабость?

Отчего он избегает этой темы? Неужели что-то серьезное, а Мира просто не понимает?

— Лекарства. Тебе вводили, чтобы не травматично и без боли ключицу на место поставить. Я согласие подписал. Еще сотрясение есть, но не серьезное, по словам врачей, хотя некоторый режим тебе приписан. Еще несколько синяков и ушибов. Вроде бы пока больше ничего не нашли. Анализы завтра будут готовы, — так же скупо и четко, явно без удовольствия, перечислил Стас, осторожно перебирая ее волосы и будто бы совершенно не возражая, чтобы она к нему жалась, как котенок, в поисках тепла.

— В голове звенит, — пожаловалась тихо Мира, наслаждаясь его близостью и металлической ноткой такого знакомого и уже родного аромата. — Никак не разберу, то ли от сотрясения, то ли от того, что ты близко, — попыталась улыбнуться, чтоб хоть немного его расслабить.

Гончаренко хмыкнул, видно, что только ради нее. Чуть сместился и прижался твердыми, властными губами к ее виску с той стороны, где все нормально было.

— Ты и представить не можешь, как у меня все в голове звенело, когда Клим сигнал всеобщей тревоги передал! И я несся сюда, к тебе в больницу… Больше мне такого в жизни переживать не хочется никогда, белла! Урок усвоен и принят, — жестковато, очень в стиле того Гончаренко, которого она впервые встретила, прошептал тихо Стас. Учел, что у нее голова болит.

Но и этот приказной характер его заявления Мира восприняла нормально, потому что основное уловила, главный посыл, бесценный для нее по своему смыслу…

У ее палаты теперь стояло двое охранников: Клим и тот, второй, Алексей, который и раньше с ним в паре работал. Их сменяли еще двое, которых привел Влад, имен Мира пока не запомнила, слишком сильно болела голова.

Стас сейчас вышел, чтобы поговорить с врачами и следователем, вроде приехавшим ее опросить.

— Я сначала сам с ним поговорю, посмотрю, имеет ли смысл его к тебе пускать, белла, — как-то немного авторитарно заметил Станислав, словно никому сейчас не собирался доверять в том, что ее касалось.

И, кстати, об этом: у окна палаты стоял Николай Гончаренко. Будто и после всех этих мер безопасности Стас все равно никому чужому не доверял настолько, чтобы Миру одну в палате оставить.

— Для начала мы должны разобраться, кто это был и для чего, вообще, нападение организовано, — довольно резонно обосновал Стас свою позицию.

Мире нечего было возразить на это, сложно спорить с адекватными доводами. Да и сама голову ломала над вопросом, кому такое нужно было?

И ее редактор тоже, тот ей звонил, расспрашивал… Не то чтобы Стас позволил им долго говорить, но начальник успел заверить, что они максимальный шум поднимут и другие каналы, и средства массовой информации подключат. Какие бы трения по поводу позиций не возникали, когда речь заходила о безопасности журналистов и нападения на них — большая часть профсоюза вставала стеной на поддержку. Потому что следующим мог оказаться кто-то из них, это понимал каждый.

И даже извиниться перед ней успел, заверив, что когда Мира поправится, то ее ждут с распростертыми объятиями, и запрет на участие в съемках снят.

В общем, со всех сторон позитив…

Кроме того, что она в больнице, непонятно кто на нее напал, неясно за что, ну и просто… Накатило каким-то, совсем не свойственным Мире упадническим настроением. Может, в лекарствах дело, которые ей прописали, может, в шоке после нападения или самой травме — пока не поняла.

В этот момент из-за двери палаты послышался явно недовольный чем-то голос Стаса. Слов было не разобрать, полотно двери глушило, но само возмущение пробивало любые преграды.

Это привлекло внимание и Николая, до этого молча рассматривающего что-то в окне. Миру даже немного нервировало его тихое присутствие. Просто плохо было, хотелось укрыться и уснуть. А Николай… Ну, он не Стас, хоть и его брат. Для нее его присутствие не было естественным, словно принятым самым естеством Миры. Да и не стремилась настолько младшему Гончаренко довериться, пусть в целом он и был ей приятен.

Сейчас же Николай обернулся, как-то задумчиво глянув на дверь. Перевел глаза на Миру…

— Никогда раньше не слышал, чтобы Стас так орал, как вчера вечером, когда тебя привезли в больницу, — тихо и словно отвлеченно рассуждая, выдал вдруг Коля.

Это он, кстати, когда приехал, потребовал убрать условности и перейти на «ты», раз уж Мира в семью вошла… Последнее утверждение для самой Мирославы также оказалось несколько ошарашивающим. Каким-то очень громким, что ли. Но это ладно, это ей не с Колей выяснять нужно… Стас же на такое заявление брата отреагировал очень спокойно, как так и должно.

— Причем на всех: от главного врача, требуя быстро выяснить, что с тобой и все немедленно излечить, — продолжал тем временем Николай, — до следователя, приехавшего узнать подробности из-за нашего заявления и обращения редакции твоего канала… Думаю, явись сюда и СБУ, он орал бы на них не меньше, что «эти бездельники» не выполняют свои прямые обязанности и не бросили на твою защиту все силы, учитывая опасный профиль твоей работы, — тут Коля усмехнулся, явно находя этот факт веселым.

— Забавно… Не думал, что увижу брата таким, — Коля вновь внимательно глянул на Миру, которая пока предпочитала молчать. — Как весь мир перевернулся с ног на голову…

А вот впитывала Мира все, что слышала. Орал… Из-за нее… Теперь ясно, что с его голосом… А внутри дрожь такая, что ни описать, ни выразить вслух! Не готова.

— Не знаю, как ты этого добилась, красавица, — иначе немного, очень по-доброму улыбнулся Коля. — Ты его будто оживила, вывела из программы, вечно загруженной в голову Стаса… Только вот теперь я тебе не завидую… Раньше наш холдинг был его одержимостью. А теперь… по всей видимости, ты…

На вкус Миры, следующая пауза со стороны Николая прозвучала как-то зловеще.

— Да, не завидую я тебе все-таки… — так, будто не мог толком сдержать улыбку, резюмировал Коля. — Но это точно будет весело. Ну и на мою поддержку можешь рассчитывать, — подмигнул он Мире с видом заговорщика.

— Ага, я помню, как на тебя рассчитывать, тут же сдал, где я, — хмыкнула Мира тихо, не в состоянии сейчас адекватно вести полемику.

— Так все ж здорово сложилось, разве ты недовольна по итогу? — расхохотался-таки Коля…

И как раз в этот момент в палату вошел Стас.

Нахмурился, шикнул на брата недовольно, подошел к Мире, опустив горячую ладонь на ее лоб, словно моментально понял, что голова болит.

— Сейчас следователь зайдет, тебе задаст свои вопросы. Постарайся любую деталь вспомнить, — предупредил ее Стас негромко. — Недолго, я прослежу.

— Хорошо, — согласилась Мира, понимая эту необходимость. Да и рядом с ним ей полегчало как-то.

А вот Коля, еще раз глянув на Миру и Стаса тем своим смеющимся взглядом, повернулся снова к окну.