Зеркальщик. Счастье из осколков

Пролог

Хрупкая пепельноволосая женщина с большими серыми глазами, обхватив руками плечи, стояла на высоком крыльце небольшой избушки и испуганно взирала на беснующуюся толпу, словно грязная волна подкатывавшуюся всё ближе и ближе.

- Ведьма! – истерично рявкала необъятных размеров тётка, потрясая стиснутым кулачищем, которому бы любой молотобоец позавидовал. – На костёр её!

- Она мою Бурёнку со свету сжила, - с готовностью подхватывала тощая старуха с волосатой бородавкой на кончике длинного, загнутого вниз носа.

- Не ври, твоя коровёшка сама от недокорма пала, - прогудел чернобородый стражник, неохотно преграждая путь толпе.

Старуха задохнулась от возмущения, и ей на помощь моментально бросилась лохматая рыжеволосая девица, которую, если бы удалось как следует вымыть, можно было бы назвать даже красивой.

- Ах ты, охальник, - взвизгнула рыжуха и шлёпнула стражника по руке, - да как ты можешь за ведьму заступаться?! А ну, пусти меня немедленно, я этой курве бесстыжей все глазыньки повыцарапываю, чтобы знала, стервь, как чужих мужиков уводить!

Мужчина помолчал, глядя на раскрасневшуюся от злости рыжуху, а потом усмехнулся, сделал шаг в сторону и даже приглашающе взмахнул рукой:

- Прошу!

Девица с готовностью ринулась в драку, растопырив пальцы подобно пикирующему на добычу коршуну. Толпа замерла в предвкушении кровавого зрелища, а пепельноволосая опустила руки, выпрямилась, сверкнула серыми глазами и не попросила, нет, приказала:

- Не подходи.

- Ишь, стервь, не боится, - проскрипел скособоченный дедок и зло плюнул на землю, метко попав на сапог стоящему рядом мужчине.

Рыжуха, услышав приказ, зло ощерилась и бросилась вперёд подобно лохматой молнии. Она уже наверняка мысленно видела залитое кровью лицо соперницы, слышала её испуганный крик, ощущала в руках мягкие, выдранные с корнем волосы, но… Женщина неуловимым движением выхватила из складок порванного в лоскуты платья небольшое в бронзовой раме зеркальце и навела его на разъярённую девицу. Ослепительная серебристая вспышка заставила всех поспешно зажмуриться, по толпе прокатился вздох изумления, щедро приправленный матерком тех, кто оказался недостаточно проворен и не успел сберечь глаза, а когда все проморгались, вытерли слёзы и уставились на крыльцо, там уже никого не было. Лишь грязной тряпкой валялся сарафан да один лапоточек.

- Сбежала, стервь, - прошептал стражник и раздосадованно дёрнул себя за бороду, - вот где мне её теперь искать прикажете, а?!

- А мы чаво, касатик, - прошамкала беззубая колченогая старушка, которая только-только досеменила до толпы и теперь проворно поворачивала назад, усиленно работая костылём, - мы люди тёмные, невежественные, какие из нас советчики.

- И то правда, Авдотьюшка, домой пора, - прогудела мужеподобная тётка и с хрустом размяла шею, - у меня в кузне дел до одури.

- А меня мамынька в лес послала, за земляникой, - испуганно затараторила конопатая девчушка и для наглядности тряхнула огромных размеров корзиной. – Сказала, пока доверху корзинку не наполню, домой не ворочаться.

- Так тебе, милая, до белых мух енту корзину наполнять придётся, - злорадно рассмеялась старуха с бородавкой, прицыкнула на исходящую звонким лаем лопоухую собачонку и пошаркала прочь, что-то негромко бормоча и охая.

- Да как же… - прогудел стражник и совсем по-мальчишески растерянно добавил, - а я? А мне-то теперь чего делать, а?

***

Любимое зеркальце не подвело, перебросило прямо в небольшую избушку, надёжно укрытую в глухой чаще леса.

- Ох, и бедовая же ты, Марфушенька, - покачала головой пепельноволосая женщина, помогая подняться на ноги обнажённой рыжеволосой девице. – Я уж думала, всё, сгинуть придётся, не удастся мне сына взрастить, на коня посадить.

- Рано хоронишь себя, Алёна, - насмешливо ответила Марфа и толкнула подругу в бок, - ты давай, к сыну беги, он уж, чай, оголодал. А платье я и сама найду.

Алёна благодарно улыбнулась подруге и поспешно юркнула за занавеску, чисто символически разделяющую избушку на кухню и комнатку. Марфа сладко зевнула, с наслаждением потянулась, привычно ударившись костяшками пальцев о растопырившуюся почти на всю избушку печь и ничуть не стесняясь своей наготы, подошла к массивному сундуку. Этот сундучище был универсален: во время обеда превращался в стол, ночью заменял кровать, а во всё остальное время хранил в себе всё немудрёное имущество своей хозяйки.

- Ну что, как там у Всеволода дела?! – крикнула Марфуша и досадливо покачала головой: угораздило же подругу эдак сына вызвать. Это же надо: Всем Владеющий, ха! Чем всем-то? Избушкой-развалюшкой да мамкиным бронзовым зеркальцем?

Алёна выглянула из-за занавески, одними губами прошелестела:

- Спит.

- Вот и ладно, - девушка не удержала тяжёлую крышку, уронила её вниз со звучным буханьем, - ой, прости, подруга. Не разбудила малого-то?

Алёна поспешно бросила взгляд через плечо и отрицательно покачала головой.

- Ну и славно, - Марфа торопливо натянула на себя балахонистый сарафан. – Давай мы с тобой поедим что ли, а то у меня кишка кишке кукиш кажет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Марфуша!

- Чего? – девица изумлённо посмотрела на подругу. – А-а-а, всё манерам меня учишь. А мне они на кой, манеры эти? Суп из них не сваришь, печь не растопишь, в холода в них не закутаешься, так какой от них прок?

- Манеры нужны для того, чтобы людям с тобой приятно общаться было, - наставительно произнесла Алёна, расчёсывая густые волосы небольшим гребешком.

- Угу, то-то тебя сегодня толпа сжечь хотела, - буркнула Марфуша, но не слишком громко, чтобы, оборони небо, не обидеть подругу.

Женщина благоразумно сделала вид, что ничего не услышала, привычно заплетая косу и укладывая её короной на голове.

- Дивлюсь я на тебя, Алёнка, - Марфа плюхнулась на сундук, сноровисто переобуваясь. – Красивая, умная, сразу видно, не сермяжного происхождения, а с сыном в лесу прячешься. Нашла бы себе мужа достойного, чтобы ни одна ворона каркнуть рядом не смела, и зажила бы в своё удовольствие.

Алёна помолчала, бессильно свесив руки, а потом негромко прошептала, словно берёзка под ветерком прошелестела:

- Есть у меня муж.

Подруга от неожиданности кувыркнулась с сундука на пол, больно ударившись коленкой и красочно помянув всю родню мастера, создавшего подобную гробину.

- Так чего же ты не с ним? Загулял и выгнал? А мы ему по шее!

- Ведьма его околдовала. Мой облик приняла, а меня утопить хотела, да я сбежала.

Марфуша почесала кончик носа, восхищённо глядя на подругу:

- Врёшь!

- Сроду не лгала и тебе не советую, - маковым цветом вспыхнула Алёна. – Так всё и есть, как рассказываю. Пыталась я к милому подойти, да где там. Ведьма его запутала-заворожила, он никого кроме неё и видеть не хочет. Вот вырастет Всеволод, тогда сумеет за мать заступиться.

Девушка согласно кивнула, хотя в душе сильно сомневалась, что к тому времени, когда пухлощёкий карапуз превратится в способного постоять за мать мужа, время не покроет могильной травой всех участников этой истории.

- Давай обедать, - проворчала Марфуша, опять открывая сундук и сноровисто доставая из него щербатые плошки и потемневшие от времени деревянные ложки.

***

Чернобородый стражник, который отправлен был схватить Алёну и предать её казни, неуклюже топтался перед статной черноволосой женщиной, вольготно расположившейся в резном дубовом креслице.

- Что ты передо мной топчешься, как медведь на ярмарке, - рыкнула красавица, чуть нахмурив соболиные брови. – Сказывай толком, почему ведьму отпустил?!

- Да не отпускал я, государыня-матушка Анфиса свет Васильевна, - взвыл несчастный, бухнулся на колени и звучно стукнулся лбом об пол, - как есть не отпускал. Рыжуха одна к ней рвалась, рожу попортить, ну я и подумал, пущай, мол, народ потешится, ведьма-то всё одно на костёр потом, с неё же, чай, патретов никто малевать не станет.

Брюнетка раздражённо стукнула ладонью по подлокотнику, вскочила на ноги и зашагала по светлой горнице, звучно цокая каблучками. Испуганному стражнику показалось, словно это комья земли о крышку его гроба, стучат.

- Бестолочь, - процедила Анфиса, на мелкие клочки разрывая стиснутый в руках платочек, - простое дело поручила, и с тем не сладил!

- Изведу, - дурным голосом заголосил стражник, на коленях ползая за госпожой, норовя её ухватить за длинный подол, - как есть изведу, есть не буду, спать не буду, пока не выполню твово приказа!

- Добро, - Анфиса так резко замерла, что стражник не успел остановиться и ткнулся лицом ей в ноги, за что моментально получил сильный удар каблуком, - пока не изведёшь Алёну, не будет твоему телу отдыха, а душе покоя, так и знай! Девку эту проклятую уничтожишь, а щенка её мне принесёшь, понял?

Стражник недоверчиво дёрнул чёрной косматой бородой:

- Нешто у той ведьмы собака есть? А я не видал…

Анфиса браниться не стала, метнула пару злых колючих молний, хлестнувших мужчину злее плети, и змеёй прошипела:

- Сына её мне принесёшь. Так понятно, или ещё подробнее разъяснить?

- Всё сделаю, матушка, - зашелестел мужчина, не рискнув подняться с колен и проворно, задом, уползая из покоев, - не изволь сумлеваться, всё сделаю в лучшем виде.

Анфиса и не сомневалась, она точно знала, что противостоять её чарам ничто не может. Даже Алёна, владеющая Зеркальной магией, и то против неё, великой чародейки, бессильна, а потому и спастись от лютой гибели не сможет. Зачарованный стражник найдёт её, где бы она ни находилась, саму уничтожит, а сынка её притащит, после чего и сам рассыплется прахом, чтобы языком попусту не болтал.

Как Анфиса задумывала, так всё и случилось. Выследил-таки зачарованный стражник Алёну, уничтожил, сына её забрал, а едва лишь передал малыша алчно протянувшей к добыче руки Анфисе, рассыпался прахом, не успев даже слова молвить. Ведьма повертела мальчишку, словно привередливая покупательница морковку на базаре, а потом брезгливо передала на руки бесшумно подошедшей служанке:

- Через полчаса принесёшь ЭТО в голубую гостиную.

Служанка низко поклонилась, не решаясь даже рта раскрыть. Видела: не в духе госпожа, не по сердцу ей этот очаровательный пухлощёкий мальчуган, широко распахнутыми серыми глазёнками глядящий на всё вокруг.

Анфиса тем временем подошла к зеркалу, повертелась, придирчиво изучая своё отражение, взбила холёными, унизанными тяжёлыми перстнями тонкими пальцами кокетливый завиток и, удовлетворённо хмыкнув, выплыла из комнаты, чуть шелестя шёлковыми юбками. Холодные чёрные глаза хозяйки примечали всё вокруг, ничего не прощали и не забывали, а потому слуги, едва заслышав звучный цокот каблучков, спешили как можно быстрее исчезнуть или с головой погрузиться в работу. Худенькая девчушка, старательно натиравшая перила ведущей наверх, в покои господ, лестницы, недостаточно проворно отскочила в сторону, за что мгновенно поплатилась. Анфиса походя столкнула служанку вниз и, даже не посмотрев, жива ли девушка, вспорхнула по лестнице, уже наверху крикнув:

- Эй, кто-нибудь, вышвырните вон падаль под лестницей!

Седой как лунь старик, призраком появившийся из сумрака коридора, низко поклонился, пряча глаза, и быстро стал спускаться, нетвёрдой рукой держась за перила. В этот злосчастный день перила лестницы натирала его единственная внучка…

Анфиса между тем подошла к тёмной двери с массивной позолоченной ручкой, старательно оправила платье, ещё раз поправила причёску и, нацепив на лицо сияющую улыбку, решительно постучалась. Услышав отклик, женщина распахнула дверь и впорхнула в кабинет, с восторженным писком повиснув на шее у стоящего рядом с письменным столом высокого мужчины, в чьих густых русых волосах блестели первые нитки седины.

- Анфиса, - хозяин кабинета устало поморщился, пытаясь отодрать руки дамы от своих плеч, - ну хватит, мне работать надо.

- Мишенька, у меня изумительные новости, - мартовской кошкой промурлыкала Анфиса, водя тонким пальчиком по щеке мужчины. – Я выполнила твою просьбу, мой супруг, твой… наш сын нашёлся!

В кабинете повисла такая тишина, что тиканье часов на каминной полке показалось просто оглушительным.

- Что?! – прерывающимся от волнения голосом прохрипел Михаил и рванул ставший тесным шейный платок. – Что ты сказала?!

Анфиса, пользуясь тем, что муж не видит её лица, скорчила недовольную гримаску, но ответила по-прежнему елейным голоском:

- Радость, говорю, у нас с тобой, супруг мой, небом данный. Сынок нашёлся, которого та полоумная украла!

- Где… Где он?! Я хочу его видеть, - закричал Михаил, не замечая, что до синяков сжимает плечи жены. – Где мой сын?!

- Я его Паладьюшке передала, она его намоет-накормит, а потом в голубую гостиную принесёт.

Михаил бросился из комнаты, даже не посмотрев, следует за ним жена или нет. Некоторое время Анфиса настороженно прислушивалась к удаляющимся шагам мужа, а потом медленно, прогулочным шагом, подошла к письменному столу и внимательно изучила разложенные на нём документы. Удовлетворив своё любопытство, женщина вышла из кабинета, тщательно прикрыла за собой дверь и не торопясь направилась к голубой гостиной.

Михаил уже вовсю возился с сыном: гулил, вертел его на ладони, строил «козу», но малыш лишь хмурил светлые бровки и хныкал.

- Какой неприветливый карапуз, - огорчённо вздохнула Анфиса, присаживаясь на подлокотник низкого кресла, - испортила его та полоумная, жизни радоваться разучила!

- Ничего, - Михаил покачал сына, прижался щекой к его нежной щёчке, - научим, всему научим, это же мой сын. Наследник! Всеволод, что означает Всем Владеющий!

Анфиса безмолвно закатила глаза к потолку.