Зерно граната

Пролог

- Деметра, клянусь Водами Стикса, наша дочь прекраснее всех богинь, - гордо прогрохотал Зевс, любуясь своей единственной дочерью, - Персефона — лучшее, что я сотворил!

Зевс самодовольно улыбался, поглаживая новую кирасу - подарок Гадеса. На его лице, обычно грозном и надменном, сейчас расцветала нежная улыбка любящего отца, которая появлялась всегда, стоило только громовержцу увидеть или услышать Персефону. Сейчас дочь беззаботной бабочкой порхала в Ниссейской долине, окруженная нимфами и дриадами.

Я пристально наблюдала за Зевсом: несмотря на отличное настроение Бога, мое материнское сердце предчувствовало беду. Неужели Гера прознала про долину и моей малышке угрожает опасность? Я поджала губы и тяжелым взглядом посмотрела на Зевса. Громовержец наконец-то обратил на меня своё внимание и заметил мой гнев.

- Брось, Деметра, - небрежно махнул рукой Зевс, заметив сковавшее меня напряжение, и вновь мгновенно потерял интерес, залюбовавшись моей дочерью. А потом неожиданно добавил: - Я как любящий отец желаю нашей дочке только добра.

Ну конечно! Как я могла подумать! Это если не брать в расчет факт, что большая часть твоих детей уже заняла достойные места в Подземном Царстве Гадеса. Заметь - исключительно благодаря твоей сильной любви и желанию помочь! А твоя жена, Гера, просто готовит детей к жизненным трудностям! Создает для них полосу препятствий! Ты абсолютно прав! С чего бы вдруг мне нервничать?!

Внезапно по всей долине разнесся мелодичный, похожий на перелив колокольчиков, смех моего дитя, отвлекая меня от мрачных мыслей. И я вновь невольно залюбовалась ею. Персефона действительно лучшее мое творение! Даже в простой тунике моя кровиночка была в тысячу раз красивее Афродиты! Персефона - не только воплощение весны, она - олицетворение четырех времен года, самой Природы.

Волосы цвета махагона, похожие на водопад красно-коричневых осенних листьев, что крупными волнами спадали до талии; серо-голубые глаза - как две тающие льдинки. Гибкое тело девушки - словно наполненные соком деревья по весне, а губы, что манили своей яркостью, соперничая с самыми спелыми персиками, напоминали об урожайном лете.

Таким было мое сокровище, мой драгоценный плод и смысл моего существования!

- Думаю, пора, - неожиданно произнес Зевс и улыбнулся своим мыслям, а мое сердце в ответ тут же повисло на волоске. - Персефона уже достаточно взрослая, чтобы занять трон Подземного мира и править мудро рука об руку с моим братом!

Воистину громовержец! Как громом поразили меня его слова. Словно молния ударила мне прямо в сердце. Пару мгновений тишины я смотрела на его профиль. Тебе в голову твоя собственная молния ударила?! Отдать мою дочь! Мою! Мой драгоценный плод! Этому чудовищу? Моё сердце сжалось и оборвалось. Моя маленькая девочка, такая хрупкая, такая нежная... Она же погибнет в этом темном царстве! Ее светлую, солнечную улыбку поглотит холодная пучина мрака.

Мой взгляд привлекла рука Тучегонителя, довольно поглаживающая сверкающий доспех, скованный в подземном мире на зависть смертным и богам. Значит, Афродиту Гефесту ты отдал за молнии, а мою дочь — за железяку?! За вот эту?! Да чтоб Атлас на тебя небо уронил! Дважды!

Что ждет мою малышку в мире умерших душ и ужасов Тартара? Как же она справится там со всем без меня? В Персефоне сокрыта сама душа цветущей весны, как она будет жить без солнечного света, без цветов, без радости? И как я проживу без нее? Нет! Я категорически против!

- Зевс, почему именно наша дочь? В мире, да и здесь, на Олимпе, достаточно прекрасных юных богинь, что составят Гадесу отличную партию! - сказала я холодно, скрывая истинные эмоции и обводя рукой Олимп, демонстративно указывая на Артемиду, которая собиралась на охоту. - Ты не можешь отдать нашу единственную дочь Тёмному богу! Гадес - чудовище! Персефона погибнет в его Подземельях! Богиня Жизни зачахнет в царстве уныния, где правит сама Смерть!

- Деметра, смертным нужна богиня! Они должны знать, что Боги не оставляют их, даже если они не приносят дары! - суровый голос Тучегонителя громом разнесся по долине. - Неужели ты сама не слышишь нескончаемый поток молитв о помощи родственникам на пути в Подземный мир? Там, за гранью, Гадес дает им последний приют, но молитвы покинутых душ не слышны богам, которым они поклонялись здесь, в Подлунном мире. Их души не должны скитаться во тьме без помощи, они не должны чувствовать себя забытыми, они должны знать, что боги с ними. Им нужна Богиня Жизни.

До меня донеслись голоса:

” О, Деметра, взываем к твоей мудрости! Помоги нашему отцу найти путь в поля Элизиума”,

“ О Великая Богиня, не оставь без помощи дитя, помоги ему занять достойное место в Царстве Мёртвых! Мой сын был храбрым воином и всегда чтил богов…”

Я тряхнула головой, отгоняя крики и мольбы о помощи, которую мы не можем дать.

Зевс прав, но меня охватил жгучий гнев. Персефона - МОЯ дочь! Он не имеет права распоряжаться ею, словно бездушной вещью! Это я выносила и родила ее! Где он был со своим могуществом, когда я оберегала ее от Геры, которая спала и видела, как убить мою девочку?! То, что Персефона жива - не его заслуга, но он хочет использовать ее в своих целях, заживо погребая ее в Аид! Пусть все души смертных заблудятся в Подземном царстве и никогда не найдут дороги в Элизиум, пусть они канут в небытие - но я не допущу, чтобы Персефона стала пешкой в играх своего отца и вечно страдала во тьме и унынии!

Нет! Нет! Никогда! Пусть ищут другую богиню! Но что по этому поводу думает Гадес? Нужна ли ему именно Персефона? Может ли быть, что этот нелюдимый, полный хладнокровия Бог сам увлекся моей дочерью и попросил Тучегонителя об одолжении? Эта мысль обожгла меня изнутри.

- А что говорит сам Гадес? - поинтересовалась я как можно беспечнее, изо всех сил контролируя голос. - Даже представить себе не могу, чтобы Бог Смерти решил жениться! Он всегда презирал общество Олимпийцев, наши жизненные устои и поведение, и уже за это, Зевс, Гадес возненавидит твою дочь!

Я старалась не смотреть больше на Зевса, опасаясь, что он увидит гнев в моем взгляде, который в этот момент, казалось, мог испепелить его! Мое сердце обливалось кровью, когда я смотрела на ничего не подозревающую Персефону. На мгновение мне показалось, что на ее лицо легла тень. Раздраженный голос Зевса внезапно врезался в мои мысли, как гром среди ясного неба, заставляя вздрогнуть от неожиданности:

- Гадес сделает так, как я скажу. И ты подчинишься моей воле, Деметра, как и все Боги-Олимпийцы! - в подтверждение его слов над горой раздался раскат грома, несколько раз сверкнули молнии над горизонтом, поднялся сильный ветер и пригнул к земле травы и кусты на лугу Олимпа. - Я никогда не причиню вреда своей собственной дочери! Да и Гадеса стоило бы наградить за прекрасную работу!

Так значит, всё-таки цена моей любимой дочери - это пара доспехов! Может, в следующий раз он продаст дочерей за горсть фиников?! Ещё один раскат грома пронесся над долиной. От внезапной смены погоды Персефона и окружающие её нимфы сбились в стайку и испуганно посмотрели в нашу сторону.

Зевс гневался, и небо лютовало! В такие моменты даже воинственный и непобедимый Арес не решался спорить с верховным Богом Олимпа, но материнская любовь сильнее всего, даже здравого смысла. Я буду отстаивать свою дочь до конца! Я - Богиня, Зевс, в этом ты прав, но ты забыл, что в первую очередь я - мать!

- Зевс, Персефона ещё молода! В ней нет еще той мудрости, которая необходима, чтобы править. Она не та, в ком нуждается трон Подземного Мира! - возразила я, но этим только сильнее разозлила Громовержца: воздух вокруг заискрился, по белоснежным волосам Зевса с треском пробежали молнии, а сапфирово-синие глаза сверкнули яростью. - Если ты так хочешь, чтобы женская рука коснулась Подземелий и самого Гадеса, то там есть Геката! Она всё равно большую часть времени проводит в Аиде! Ни один Бог, кроме неё, не может находиться там больше полугода! Так почему бы ему не взять в жены Богиню колдовства?

Зевс медленно поворачивался в мою сторону. Я знала этот жест. Ничто так не могло вывести Громовержца из себя, как неповиновение его воле. В таком гневе Бог Олимпа не щадил никого.

Мне было уже не страшно. Рефлекторно зажмурившись, я приготовилась к удару. Но, к моему удивлению, удара не последовало.

- Захотела раньше дочери отправиться к Гадесу?! - грозно проревел

Громовержец. Его тело почти превратилось в сверкающую молнию, а угроза и отсветы, что исходили от Отца богов, долетали даже до смертных. - Твоя чрезмерная опека, Деметра, не даёт Персефоне повзрослеть и стать поистине мудрой богиней, под стать великому Отцу!

Такая вспышка гнева Зевса всегда сулила смертным различные катаклизмы. Необходимо было как можно быстрее успокоить Громовержца, иначе новый поток душ рисковал хлынуть через медные врата Гадеса! Тогда уж точно ничего исправить не получится! Пока я судорожно соображала, что предпринять, возле нас раздался звонкий голос моей малышки.

- Папа! - Персефона подлетела к нам и с разбегу запрыгнула на могучие руки Зевса, обнимая его ногами и рукой. Во второй руке она держала венок из вьюна — любимого цветка Тучегонителя, единственного, что расцветал перед грозой. Она обезоруживающе посмотрела в глаза отцу и похвасталась:

- Смотри, я сплела его для тебя! Правда, он красивый?

Моя малышка радостно надела на голову Зевса венок и немного нахмурилась, поправляя прекрасные цветы. Гнев Громовержца не устоял перед теплотой дочернего сердца, и вот Зевс уже улыбается ей в ответ. Персефона так доверчиво прижалась к нему, уткнувшись носом в шею, что я почувствовала укол ревности и недовольно поджала губы.

- Скажи мне, дочка, - всё ещё баюкая на руках Персефону, промурлыкал Зевс, - а не хочешь ли ты замуж?

Если в прошлый раз мое сердце просто оборвалось, то сейчас ушло в пятки! Она - ребенок, о чем ты ее спрашиваешь?! Ей же всего тысяча лет! Какие самостоятельные решения в столь раннем возрасте?

Персефона сдвинула идеально очерченные брови, обдумывая вопрос отца, а потом звонко чмокнула в щеку, и, слезая с рук, выдала:

- Хочу! - девушка ласково улыбнулась Зевсу, развернулась и резво побежала обратно в долину, чтобы обернуться только раз и крикнуть: - Я люблю вас!

Я стояла ни жива, ни мертва. Как? Почему? Почему любимая дочка хочет покинуть меня? Может, просто не знает, что мама не сможет быть рядом? Или просто легкомысленно решила порадовать Отца, который теперь смотрел на меня с чувством явного превосходства.

- Вот и всё, Деметра! Моя дочь приняла решение! - радостно прогремел Зевс на весь Олимп и смертный мир. - Даю тебе неделю, чтобы на закате седьмого дня Персефона прошла сквозь Врата Аида и стала супругой Гадеса! Да свершится воля моя!

С этими словами Зевс растворился в водовороте искрящихся молний, уносимых потоком ветра в сторону Олимпа. Нет, Зевс! Я никогда не позволю, чтобы моя Персефона подвергалась подобным ужасам вдали от меня, где некому будет ее защитить!

Моя малышка снова беззаботно резвилась на лугу и вдыхала жизнь в зеленый ковер цветов движением рук. Казалось, Персефона уже забыла о том, что одним словом решила свою судьбу - это вполне в ее духе. Долина уже начинала терять свое цветущее летнее великолепие, но Воплощение Весны вернула ей былую красоту: цветы, уже почти увядшие, вновь налились соком и раскрылись пышным цветом, наполняя округу дивным ароматом.

Нет, я никогда не расстанусь с дочерью! Чем бы мне это ни грозило и чего бы мне это ни стоило! Я - мать, а она - смысл моей жизни! И, кажется, я знаю, как спасти Персефону…