Злая мачеха против!..

Все началось с конца

Ее отец был тюфяк.
Абсолютно никакой.
Ну скажите, какой мужчина в своем уме позволит унижать и принуждать к физическому труду своего собственного ребенка? А вот мой последний муж был как раз из таких.
Слабовольный.
Он устал от одиночества. Устал решать все за себя и за дочь. Устал бояться будущего. Ему нужна была нянька и еще та, кто бы согревал его постель по вечерам. В этом случае Я- самый лучший вариант.
Признаться честно, " прекрасное поместье", в которое муж привез меня с дочерями после свадьбы, более напоминало свинарник с башенками. И сколько трудов мне пришлось вложить, чтобы оно снова приобрело хоть чуточку приличный вид! Да, я тратила деньги. Но тратила я их на улучшение жилищных условий для благоверного. Ну и еще чуточку на себя. Однако, муженек брал меня для услады глаз, и кем бы я оказалась, одень я после свадьбы домашний халат и взяв метлу в руки? Это было бы полным нарушением нашего негласного договора. Обманом! Грубой фальсификацией! Вот и пришлось найти для домашних дел кого-то еще...
Кстати об этом ком-то.
Маленькая паршивка тоже не ангел во плоти. С самого начала, за всем ее почтением и этим сладким " да, матушка"- я чувствовала клокочущую ярость.

Милашка Золушка не взлюбила меня с самого начала. Еще бы: до моего появления папочкой как хотела вертела она. А теперь – новый кукловод. Между нами завязалась борьба. Настоящая «холодная» война, сплетенная из улыбок, за которыми скрывались острые зубы. Мягких слов, режущих своим подтекстом. Лже-признания друг друга родственниками, а на деле каждая так и думала, как бы подставить другую перед папенькой. И поначалу позиции Золушки были прочны. Однажды, муж даже сказал мне быть мягче с девчушкой. Она ведь потеряла маму! Ха. Чего только не теряла Я в своей жизни. Но мягкости ни от кого так и не добилась. Поэтому после такого разговора я с удвоенной силой взялась за «воспитание» падчерицы. Сначала я, под видим экономии, сократила прислугу в доме. Эти старые бездельники, конечно, жаловались, что они проработали у моего мужа всю жизнь, и более им некуда идти… Но мне нужно было побольше домашних хлопот. В воспитательных целях. Затем, я стала жаловаться мужу на постоянную усталость, и что я – ничего не успеваю. Для убедительности – по вечерам, когда он приходил ко мне, у меня постоянно болела голова…

После этого мы, на семейном между прочим(!), совете, решили, что каждый будет помогать по хозяйству как может. Но мои Гризетта и Жоржетта были аллергиками. Покрывались пятнами от малейшей пылинки или прикасания к моющим средствам. Так в списке помощников и осталась одна Золушка. Не сразу, конечно, но постепенно на нее сваливалось все больше и больше дел. И муженек, между прочим, тоже не стеснялся попросить ее постирать рубашку или же отгладить брюки. Что она и делала. Якобы безропотно, но, как после выяснилось, готовя грандиозный план мести.

Я уже практически наладила свою жизнь. Дом выглядел почти таким, о каком я всегда мечтала в детстве. Быт, не без старания Золушки (видите, я отдаю ей в этом заслуженное!) шел идеально. Мои дочки выросли, и им было больше не нужно мое внимание и опека. Оставалось удачно выдать их замуж, и наслаждаться жизнью богатой аристократки, как грянул Он.

Большой королевский бал.

Вот и люблю и ненавижу такие мероприятия. С одной стороны: я светская дама, и мне приятно показать себя. Тем более, что даже с двумя дочерями на выдани я чудесно сохранилась. Уж поверьте: за собой я слежу как никто! Но Большой Королевский Бал – это синоним Отбора невест для принца. И можете представить, какая там конкуренция. Я без устали тренировала девочек как держать спину, как улыбаться одними глазами, в какой момент смеяться, в какой – показывать свою серьезность. И все прошло бы отлично, если бы не вмешалась «высшая сила».

Вот уж кому крылья бы пообломала!

Лично я считаю, что это – вселенская несправедливость. Кто-то всю жизнь работает над собой, добивается всего сам, идет к мечте… А у кого-то собутыльницей матушки была фея, и Бац(!) – карета из тыквы, роскошное платье из обносков, хрустальная туфелька и принц на блюдечке с золотой каемочкой!

Но все вышло так, как вышло.

Золушка победила в нашей схватке. Вышла за принца, стала принцессой (хотя с ее-то манерами ей только полы во дворце мести), а я…

Мне король торжественно вручил «разводную грамоту». Это они так «спасли» моего мужа от монстра, на котором он женился.

Что же…

Я улыбнулась королю. Не кинула и взгляда в стороны своего бывшего, и ушла с гордо поднятой головой.

Впереди у меня – поиски нового мужа. И не дай бог у него будет дочка! Ведь в этот раз я точно не упущу своего «долго и счастливо»!

Охота и добыча

Весь следующий год я провела на лучших курортах королевства. Звучит роскошно, если забыть тот факт, что в таких местах хорошо только тем, у кого денег куры не клюют. И это точно был не наш случай. Я с дочерями снимала самые дёшевы номера самых захолустных гостиниц. И это уже в начале! К концу года дыра в кошельке стала огромной настолько, что я опустилась до того, чтобы поменять гостиницу на "частный сектор". Вернее, снимать комнатенку у одинокой старушки, единственным плюсом которой была такая близорукость, что она так и не рассмотрела меня полностью и от того считала шестнадцатилетний девчушкой, сбежавшей из родительского дома. Такое " омоложение" весьма льстило мне, и потому я терпела общество хозяйки и то, что вокруг нет никакой прислуги.
Все это временно,- повторяла я себе каждый раз перед сном, а с утра снова просыпалась в этом деревенском кошмаре.
Одно радует: дочери мои более не являлись моей обузой. Гризетта за прошедший год вышла замуж. ( Хотя я и была против. Ее муж- пекарь! Как такой человек сможет содержать жену?) Жоржетта же сбежала с театральной труппой. Тоже выбор не ахти. Никогда не видела у малышки Жоржи и капельки актерского таланта. За исключением, конечно, нашей истории с Золушкой, когда девочка моя почти убедила министра, что она-та самая таинственная незнакомка. И ведь почти дошла до алтаря! Интересно, не слети с нее туфелька, принц заметил бы подмену? Сильно сомневаюсь- лопух, предоставляющий свое счастье на откуп ботинку не понял бы ничего.
Однако, теперь я одна. И не надо вечно слушать нытье дочерей, и их капризы, и разнимать их драки. Не это ли счастье? Хотя, признаться, чуть скучновато. Но едва я найду богатого мужа, то обязательно забуду о скуке в развлеченьях света. А пока...
Я сама зашнуровала себе корсет, заколола волосы прабабкиным гребнем, надеясь, что седина скроется за уцелевшими медными прядями, поправила перед зеркалом макияж, завуалировав мимические морщинки, и в кружевных перчатках и с зонтиком вышла на охоту.

Это отличный солнечный день, но я вся в черном. Причины две.

Первое: черное идеально сидит на моей точеной фигуре. Да-да. Даже с двумя дочерями я сумела сохранить превосходные формы. Это не лесть и не самообман. Иначе: была бы я четыре раза замужем?

Вторая причина много более сложная. Черное – цвет траура. Для всех в этом угрюмом курортном городке я – вдова. И это не от того, что папаша проклятой Золушки для меня хуже, чем мертв. (он был такой размазней, что даже не заслуживает задних мыслей на свой счет). Но вдова – это много лучше, чем разведенная женщина. Вдова – печальна, несчастна и свята. Именно так. Она оплакивает усопшего, стирает слезинки платочком и рассказывает о том, как любила готовить и убирать для покойного. И как же чертовски нравилось ей быть застегнутой на все пуговки женушкой!

Тогда как разведенная женщина… О, она наталкивает на подозрения. Какой мужчина будет брать то, что выбросил другой? Тем более с моей историей…

Правду говоря, в этот раз я потратила на поиски много больше времени, чем обычно. Год… Целый год ушел у меня на то, чтобы собрать себя воедино, подобрать подходящего человека, и…

Поверьте. Это целая работа. Я долго выбирала кандидата. Не сказочного принца, но и не последнего торговца. Человека стоящего и состоятельного. Вдовца желательно. Тут ты никогда не переплюнешь прекрасную покойную женушку, зато такие люди привычнее к женской ласке, и, попробовав заботу систему «все включено» раз, они много более расположены к повторным попыткам «поймать птицу счастья».

Когда же цель выбрана, надо примелькаться ей.

Сначала, я появлялась на многолюдных мероприятиях. Скачках. Гуляниях. Пикниках. Непременно в широкополой шляпе, полностью скрывавшей лицо. Я проходила мимо. Оказывалась чуть впереди на рядах. Слегка задевала его рукой в толпе. Но лица своего не показывала. Порой меня замечали. Порой нет. Но образ мой запечатлелся на подкорке мозга.

Чуть позже, одним прекрасным днем, огромная шляпа была заменена на небольшую шляпку. Но непременно с траурной вуалью. Так были видны прекрасные медные волосы и тонкость лица. Однако открываться полностью я не спешила. Все так же, я являлась виденьями, никогда не оставаясь надолго. Позже – следовало найти общий друзей и знакомых. Заинтересовать их настолько, чтобы был шанс, что где-нибудь они обмолвятся о бедной, но такой утонченной вдовушке, отдыхающей на курорте.

Так, я уже почти легенда.

Он снова видит меня везде. Одинокую. Грустную. Прекрасную.

И вот – последний штрих. Первая встреча. Я иду спокойными шагами. Зонтик в руках чуть прикрывает лицо. Якобы от солнца. На аллее появляется он. Всегда гуляет в этот час. Достоверная информация, полученная за пару монет от метрдотеля.

Мы ровняемся. Я чуть отвожу зонтик в сторону. Бросаю на мужчину легкий взгляд. Тела наши расходятся. И в этот момент я роняю платок.

Так просто.

-Простите, вы обронили, - слышу я голос за собой.

Я оборачиваюсь. Отвожу зонтик. Так, «будущий» впервые вблизи видит мое лицо.

Сегодня я постаралась и свежа как некогда.

-Благодарю, - робко улыбаюсь я, принимая платок, - Вы так любезны.

-Граф Соцкий к Вашим услугам, - представляется мне граф. (Как будто я сама не знаю кто он!) Но я играю в невинность. Говорю свою девичью фамилию (на всякий случай). Опускаю вниз глаза. Гляжу на графа из-под ресниц и лишь слегка касаюсь его пальцев своими, когда принимаю от него оброненный платок.

Падчерица

Поместье мужа – Хилсноу – находится в глуши. Зато к нему прилагаются охотничья угодья, парк и очень влиятельные соседи. Будьте уверены – я хорошо изучила карту местности. Так что отдаленностью от цивилизации меня не напугаешь. Тем более что, обустроившись в доме, я вполне могу выклянчить у мужа «зиму в местечке потеплее» или же «лето там, где прохладней». Любой каприз за мои таланты!

Мы прибываем в Хилсноу рано утром. Погода – прекрасная. Август месяц. Поля полны цветов. Птички поют. Бабочки летают. Будь я лет на двадцать моложе и раз в двадцать глупее – то непременно оценила бы великолепный вид на поместье со стороны озера, открывающийся при подъезде, и то, что слуги вышли встречать меня у парадного входа. Но я -это я. И первое, что бросилось мне на глаза, это то, что ворота, ведущие в парк при поместье – не выкрашены и вообще еле держатся на ржавых гвоздях! Не позволительно! Ворота – это первое, что будут видеть мои уважаемые знатные гости, приезжая на светский прием. Поэтому я сделала себе заметку заняться ими, и тем олухом, кто должен быть в ответе за их состояние. В остальном все было очень даже удобоваримо.

Большой дом в готическом стиле. Башни. Горгульи. Огромна парадная лестница для встречи гостей. Сад, пестрящий великолепием цветов возле дома. Отлично. Муж не обманул меня обещаниями!

После беглого знакомства со слугами, мы проходим в дом. Внутри все очень чисто. Дорого. Ровно как я люблю. За это я даже нежно прижимаюсь к супругу и влюбленно смотрю в его глаза.

-Амелия, видимо, опять все перепутала, - вдруг говорит он, и я аж вздрагиваю.

Какая еще Амелия? В своей голове я уже выбирала новые занавески гостиной и переставляла вазу с камина на тумбочки возле окна – где больше света. При чем тут Амелия?

Но осознание настигает меня. приходится сделать восторженное лицо и проворковать.

-Ах, а я так ждала встречи с ней!

Первое время после свадьбы надо быть аккуратнее. Выпускать когти постепенно, по мере завоевание территории. И поэтому сегодня я – сам ангел.

Муж ласково улыбается, проводит рукой по моей щеке и ведет на второй этаж. Там я не успеваю пересчитать количество расходящихся туда-сюда дверей, как мы оказываемся возле одной из них. Супруг распахивает ее, и мы оказываемся… О луна! Что это за место?

На секунду мне кажется, будто я попала в клубничный торт. Розовое! Все вокруг приторно-розового цвета.

Креслица. Подушечки. Таршерчики. Картинки.

Ужасней ничего я не видывала. Розовое везде- на потолке, на стенах, на полу… ! Кстати на полу – вообще полный бардак. Такая кучи мусора я в жизни не видела: десяток подушек, какие-то книги, альбомы, краски, скомканная бумага, сухие цветы. Надо срочно вызвать в замок истребителя, ибо я уверенна – в этой куче масса мерзких грызунов!

Но нет. Из мусора на полу высовывается не крыса. А необычайно розовое существо.

-Папочка!

С этим криком тварь практически вылетает из-за кучи подушек и книжек и бросается на шею к моему мужу.

-Я думала, ты приезжаешь лишь в пятницу!

-Сегодня и есть пятница, душа моя, - щебечет супруг-папочка, а потом добавляет, - Смотри, кого я тебе привез! Это Эстэлла – твоя новая мама.

Существо оборачивается ко мне и я едва успеваю ее разглядеть, как девчонка визжит:

-Мамочка! – и кидается ко мне со своими никчёмными объятьями.

И лишь после долгих, мерзких обнимании, Амелия возвращает мне мое личное пространство, чтобы я, наконец, смогла посмотреть, кто мучил меня последние пять минут.

Да… Это точно «домашнее воспитание».

Амелия небольшого роста. Каштановые волосы чуть выше пояса лежат такими тяжелыми кудрями, что я дивлюсь, как под их тяжестью не клонится голова. Глазища у девчонки – огромные. Зеленющие блюдца. В этом я отдаю й кредит. Еще по-детски округлое лицо. Сколько же ей? Пытаюсь вспомнить. Пятнадцать? Больше? Меньше? Я бы дала меньше, но в платье уже топыриться грудь, значит явно больше четырнадцати. Кстати о платье. Нелепейшего наряда я в жизни не видела. Все розовое, все кружевное – оно напоминает облако. И это в нем она «обучается» дома?

Я раскладываю по полочкам первые впечатления о падчерице, а та вдруг начинает щебетать.

-Простите, что чуть не сбила вас с ног. Но я так рада. Отец много писал о вас. и очень высоко ценил. Я так давно мечтала о матери, и теперь так рада ,что вы наконец появились в нашей жизни!

С этими словами Амелия снова порывается меня обнять, но я вовремя отстраняюсь. Хорошего – понемножку. Пора показать авторитет.

-Благодарю, милая, - отвечаю я девушке, - Но я очень устала с дороги. Любимый, пожалуйста, покажи где моя комната?

Муж учтиво говорит дочке «не пугать маму своей болтовней» и мы удаляемся. Я делаю себе заметку сделать ремонт в комнате Амелии. Конечно, когда я получу весь замок в свое распоряжение.

Не Золушка, но на балу...

Следующие недели проходят прекрасно. Муж знакомит меня со всеми, кого следует знать в округе. Графы. Бароны. Зажиточные землевладельцы. Круг знакомств Соцкого поражает даже меня. Не проходит и дня, как нас приглашают в гости, на чай, на пикник. Все хотят посмотреть на ту, что смогла растопить сердце несчастного вдовца. Я устаю менять платья и улыбаться всем этим лицам, но получаю от всего невероятное удовольствие. Вот она жизнь, для которой я создана. В первую брачную ночь муж дарит мне шикарное колье. Десяток алмазов, спускающихся каплями в декольте. Теперь оно тяжелым грузом висит на моей шее, но я гордо держу голову. Это достойное украшение для той, кем я теперь являюсь. В конце – муж дает бал в мою честь. Мы собираем всех наших, теперь уже общих, друзей. В Хилсноу доставляют сотни роз, десятки коробок шампанского. Я заказываю себе платье у лучшего портного.

Амелия, конечно же, тоже очень хочет на бал. Но я уверяю папочку, что она еще слишком юна для подобных развлечений, (пятнадцать все-таки, узнаю я чуть ранее) и что выставлять дочь в свет в таком возрасте – может повредить ее репутации. Соцкий покорно соглашается со мной. Бедняга совсем очарован мной и не в силах возражать.

Отчего я так делаю?

Амелия милое создание. Вовсе не чета едкой Золушке, но я уже сказала: в замке должна быть одна хозяйка. А этот бал мой и только.

Как ни странно, Амелия не сильно расстраивается по этому поводу.

-Конечно, вы очень мудры, маменька, - улыбается она, - Я уверена, что через год папенька устроит бал и в мою честь!

-Да, конечно, - улыбаюсь я, не раскрывая Амелии тайну, что двойное согласие порой означает отрицание.

Девчонка удаляется в свою спальню читать очередную книжку, на которых она просто помешана, а я превращаюсь в настоящую королеву.

Вальсы, цветы, изящное общество, изысканное шампанское. О чем еще можно мечтать?! Лишь об одном. Чуть за полночь благоверный отводит меня в сторону и говорит, что ему пришла срочная телеграмма. Дела зовут его на юг. И он вынужден будет уехать на долгий срок уже завтра с утра. Не буду ли я огорчена?

Я нежно обнимаю мужа, и шепчу ему, что покорна любому решению и буду ждать его как хорошая жена.

Впереди его ждет жаркая ночь прощаний, а наутро я не могу дождаться, когда же он уедет!

Ну это ли не счастье?! Я – графиня Соцкая. Хозяйка замка Хилсноу, а с утра – еще и сама себе хозяйка! Можно будет полностью окутать замок своей паутиной и наконец зажить так, как того хочу я.

Прощаясь, муж спрашивает нас с Амелией, каких гостинцев мы хотим из его поездки.

Я выбираю украшения. Лучшие друзья девушек.

Амелия просит книгу. Вот уж печально, что она не заказала цветочек Аленький. Жизнерадостный нрав девчушки достоин того, чтобы ее растерзало какое-нибудь чудище.

Но вот карета графа скрывается за поворотом, и мы с Амелией остаёмся вдвоем.

-Ах, маменька, - говорит она, - Я уже скучаю по папе. Каждый раз, когда он уезжает, мне так одиноко. А вы, маменька, тоже скучаете?

-Зачем же «маменька»? – холодно говорю я, - Можно просто мадам.

Этой фразой я хочу дать девочке жирный намек на то, какой курс отныне примут наши отношения, но Амелия лишь начинает хохотать.

-Маменька! Как забавно! Я так рада, что папа выбрал вас! Я читала в книге, что хорошая шутка скрасит тяжелейшую горесть, и вот вы! Ах!

Меня снова порывисто обнимают, после чего Амелия убегает в свою комнату. Читать.

-Пожалуй, - думаю я, - Ее следует отослать в пансионат. Куда-нибудь далеко в горы. К монашкам по строже. Вот это будет хорошая шутка.

Господин учитель

А на следующее утро появился он. Человек, от которого было мне было столько мороки, что знай я это наперед, то непременно захлопала бы дверь прямо перед его носом. Хотя, постойте! Я ведь так и сделала! Только есть люди, которые не понимают намеков.

Было около двенадцати утра. Ужасная рань для человека, с моим графиком жизни. Я еще лежала в постели, наслаждаясь шелком простыней и тем, что рядом наконец никто не храпит. И в этот момент я услышала оглушительный стук в дверь.

Впрочем, меня это не касалось. В доме полно прислуги, и кто-кто, а я открывать дверь сама точно не собиралась. Но стук продолжался. Причем все настойчивей и настойчивей.

Нехотя, я приподнялась на локтях.

-Мээээриии! – заорала я.

Служанка не появилась ни на моем пороге, ни, судя по продолжающемуся стуку, ни на пороге доме.

-Вот черти! – выругалась я, мысленно пересчитав прислугу.

Бен, наверное, на конюшнях. Хана – возится в «черных дворах» с животными. Льюка я отпустила – он поранил руку, разделывая рака на банкете в предыдущую ночь. Мэг получила отгул после вчерашней генеральной уборки. Вот дьявол! Если Мэри где-то на кухне, а кухни у нас удалены от основного входа, то в доме действительно остаюсь лишь я, да Амелия. Но падчерица пока спит почти до часу дня (это я уже изучила) и, при всем моем желании – будить ее – обернется мне еще часом работы.

Пришлось вставать, одевать халат и спускаться вниз, к назойливому посетителю.

Растворив тяжелую дверь, я увидела перед собой высокого широкоплечего мужчину в соломенной шляпе и дешевом светло-бежевом костюме.

-Подаяние дают у задних дверей, - раздраженно сказала я, захлопывая перед ним дверь. Но нищий снова постучался.

Я хотела уйти, но, судя по всему, человек этот был более чем навязчив, и я решила припугнуть его злыми собаками. Однако снова растворив дверь, я увидела, что он уже протягивает мне руку в знак приветствия.

-Юджин Соммерс, - представился незнакомец прежде, чем я успела что-либо сказать, - Учитель Амелии.

Я немного опешила такой наглости, а Юджин тем временем пожал (! Не поцеловал как принято!) мою руку и проскользнул в дом.

-Мне невероятно приятно воочию встретить вас, госпожа Соцкая, - вежливо поклонился он, снимая передо мной шляпу.

Когда он сделала это, я заметила, что волосы у Юджина Соммерса такого же светло-соломенного цвета, как и его шляпа. Растрепанные и сильно нуждающиеся в стрижке.

-Простите, что я так беспокою вас, - продолжил посетитель, - Я всегда занимаюсь с Амелией пианино в это время дня каждый вторник и четверг. Обычно я хожу со входа для прислуги.

-Что же заставило вас сейчас изменить столь дивной традиции, - приподняла я бровь.

-За все то время что я здесь, то есть вы здесь, то есть…, - учитель замялся, нервно перебирая пальцами по шляпе, находящейся в его руках, - За все это время… Вы ведь теперь мама Амелии. И я очень хотел поговорить с вами об ее обучении.

-Вам нужны деньги за уроки? – спросила я.

-Нет. Что вы! – мужчина даже покраснел, и я заметила, что румянец неплохо смотрится на его бледном лице, - Я хотел поговорить чисто как педагог с родителем…

-Амелия наверху. В своей спальне, - отрезала я, давая понять, что такого разговора между мной и ним никогда не будет, - Когда придет время оплаты – обращайтесь к нашему лакею Бену. Полагаю, он платит чернорабочим. Впрочем, вы ведь здесь давно и все лучше меня знаете, - я притворно улыбнулась, - До свидания, господин Саверс.

-Соммерс, - мягко поправил учитель.

-До свидания, - и я плавно удалилась по лестнице. Только вот, когда я была уже на самом верху, то, могу поклясться, что слышала, как учитель присвистнул мне вслед.

Амелия и первые домашние хлопоты

Примерно через час Амелия врывается мне в комнату, и застывает на пороге.

-Матушка! – взмахивает она руками, - Какая вы красивая!

И это первое, в чем глупая девчонка абсолютно права. Конечно, войди она на полчаса раньше, то застала бы меня еще с омолаживающей маской на лице. Молочная сыворотка, смесь трав, огурчики – лицо, украшенное этим вряд ли кого-либо поразит. Однако, маска уже смыта. А Амелия вошла ровно когда я причесывала волосы.

Мои длинные, медные волосы – моя самая большая гордость. Каждый из мужей рано или поздно жаловался, что я провожу слишком много времени, ухаживая за ними. Ни один из мужей не стоил того, чтобы я укоротила волосы хоть на сантиметр.

Амелия садится возле меня на банкетку. Кончиками пальцев притрагивается к моим волосам.

-Чудесные, - вздыхает она.

В этот момент мне даже жаль девчонку. Так восторженно относиться ко всему, что встречается на ее пути! Подобное отношение не доводит до добра.

Мои волосы бьют Амелию легким разрядом тока. Девочка испугано отводит руку, но не уходит.

-Ты хочешь что-то сказать? – подсказываю я Амелии.

-Да, -та словно очнулась ото сна, - Господин Соммерс передает вам свои извинения, что потревожил с утра, и вот это…

Падчерица долго копошится в своей кружевной юбке, пока не находит маленькую сумочку на ленте, а из сумочки вынимается ромашка.

Я презрительно кошусь на цветок.

-Твой учитель пианино всегда столь эксцентричен? – спрашиваю я.

-Что вы! Господин Соммерс всегда очень мил! – смеется Амелия, - И он учит меня не только игре на пианино.

-Неужто…

-Еще математике. И истории. Литературу я, правда, знаю лучше его. Но господин Соммерс учит меня разбираться в книгах. А не читать все подряд.

-Это полезное умение, - не без сарказма замечаю я.

Отчего-то Амелия смущается. Наконец-то! Некоторое время мы сидим молча, а потом падчерицу снова прорывает.

-Папа писал, что у вас есть две дочери, это правда, маменька?

-Да.

-А почему они до сих пор не навестили нас?

-Мои дочери очень заняты.

-Чем?

-Они замужем.

Амелия хлопает глазами. Потом снова смеется своим счастливым детским смехом.

-Холсноу большой дом. Я уверенна, что ваши девочки смогут приехать сюда вместе с мужьями и детишками. Вот будет здорово! Я всегда мечтала иметь сестру! Правда только одну. Но ведь две сестры даже лучше?

Я замираю. Откладываю расческу, тогда как на самом деле мне больше всего на свете мне хочется ударить Амелию этой тяжелой деревянной щеткой.

-Деточка, - медленно говорю я, - Сегодня на чай приедет графиня Бретинская.

Амелия хлопает глазами. Я продолжаю.

-У Мэг отгул. Льюк заболел. А Хана вряд ли успеет к пяти, на ней ведь еще и хозяйство.

-Вы хотите, чтобы я помогла, матушка? – радостно спрашивает Амелия.

-Да, дорогая, - как можно более сладко говорю я, - Ты будешь очень любезна, если выручишь меня.

-Ах, маменька! Как это здорово! Я так рада! – Амелия обвивает меня своими мерзкими ручонками, - Давно, я мечтала, что буду готовить на кухне вместе со своей мамой!

-Да. иди. Я подойду, - холодно говорю я, не уточняя, что я подойду непосредственно к чаю, - А ты пока помой посуду, подмети, напеки кексов и завари чай.

Амелия убегает вниз.

Я хочу крикнуть ей в вдогонку, что неплохо бы и полы начистить, но решаю, что для первого раза достаточно. Ставить на место надо медленно и аккуратно. Чтобы в конце человек сам думал, что его место именно в каморке под крышей.

Через два часа, одевшись, просмотрев каталоги нескольких модных домов и написав пару писем с заказами новых вещей, я спустилась вниз – проведать, как дела у Амелии.

Но увы…

Я нахожу падчерицу на кухне. Только вот не за мойкой посуды, и не за печкой кексов. О нет! Моя прекрасная Амелия сидит на высоком стуле, поджав ноги по-турецки, и читает!

Читает она, видите ли!

На часах уже три. Графиня Бретинская будет в пять.

-Амелия, - чеканю я, - Кто давал тебе разрешение читать?

Амелия вскакивает с места и показывает мне свою книгу.

-Я шла прибраться, но вдруг поняла, что абсолютно не знаю, с чего начать! – улыбается она, - Вот, решила почитать введение в домоводство!

-Не знала с чего начать? – спрашиваю я, надеясь, что слова мои наконец-то поникнут в эту кудрявую голову, - Начинать надо вот с этого!

Я гневно составляю грязные тарелки и кружки в большой медный таз. Ставлю воду на огонь. Беру с верхней полки на кухне – пакет муки.

"Сыночек"...

Графиня Бретинская – толстая темноволосая дама почтенных лет. Богата как королева. Вдова. Бабуля молоденького мальчишки, родители которого уже давно погибли от эпидемии чумы. Он сегодня тоже приехал к нам со своей бабан. Мы вчетвером пьем чай в практической тишине. Бретинская- не самый интересный собеседник, зато она председатель дамского клуба, в который я очень хочу попасть.

-Еще чаю, графиня? – мягко спрашиваю я.

-Конечно, дорогая.

Я заметила, что Бретинская зовет так абсолютно всех. Либо «дорогая», либо «милочка». Богатство позволяет таким людям не утруждать себя запоминанием имен собеседников. Клуб Леди, - твержу я про себя, - Самый известный дамский клуб в стране. Престиж. Почет. Немного потерпеть, и я стану членом.

-Ваши кексы изумительны, - вдруг говорит графиня.

Лицо дурочки Амелии озаряется.

-Как здорово, что вы заметили! Мы с матушкой сами…

-Амелия, еще чаю? – опережаю я падчерицу, протягивая ей чашку, и тут же, словно бы случайно, опрокидывая ее той на юбку, - Ой. Родная, немедленно иди переоденься.

Амелия послушно удаляется, и я подмечаю, как смотрит на нее юный граф Бретинский.

-Ваша дочь что-то говорила, милочка? – переспрашивает меня графиня.

-Только то, что мы сами следили за тем, чтобы прислуга следовала старинным семейным рецептам, - отвечаю я.

Графиня кивает. Но приглашения в клуб в тот вечер я не получаю. Ох, Амелия за это еще заплатит.

Амелия кажется неисправимой. Я говорю ей подмести пол, а она растаскивает пыль по всему дому. Помыть посуду-а вместо скользкие чашки вылетают из ее рук и я теряю половину красивого сервиза. Постирать...Думаю, такого потопа Хилсноу еще не видел.
В итоге, я с ужасом понимаю, что мне придется сдаться. Амелия настолько неприученная к труду, что все же лучше подыскать ей пансионат высокоооо в горах. Там, куда благоверному будет лень навещать ее. Да, пансионат- и с глаз долой. Так будет лучше всего.
Конечно, Амелия не такая самодовольная гордячка как Золушка. По правде говоря, есть даже что-то трогательно детское в том, как нелепо она пытается сблизиться со мной, постоянно обнимая и называя "маменька".
Но совсем скоро этот ребенок вырастет, осознает что к чему, и моему покою может прийти конец. Поэтому пансионат. В горах. Высоко. Очень высоко.
А пока мы живем весьма спокойно. Амелия читает. Я езжу в гости, сама принимаю визиты, покупаю платья и вещи для дома. Все идет своим чередом, пока одним прекрасным вечером я не возвращаюсь из гостей.
Ужин был долгим и скучным. Я раз десять пожалела, что не осталась дома, и сделала себе заметку не приглашать в гости никого, кто был на вечере.
И, размышляя таким образом, я поднялась в свои комнаты, скинула туфли, распустила волосы, и хотела было позвать Мэри, чтобы та помогла мне раздеться, как в дверях собственной спальни я столкнулась с ним.
Абсолютно голое мужское тело. Не без мускул, но еще хранящее юношескую не совершенность. Я подняла глаза чуть выше, и увидела ухмыляющуюся мне лохматую рыжую голову. В руках этот экспонат держал бутылку шампанского.
-Привет,- крякнул он мне,- Вы, видно, моя новая маменька? Не хотите ли присоединиться?
И этот нахал кивнул в сторону моей(!) кровати, где, стыдливо укрывшись от меня одеялом, дрожала какая-то девка.
Не говоря ни слова, я отпихнула юношу с прохода и зашла в свою гардеробную.
Не первый раз замужем.

И не в первый раз муженек, кто бы он ни был, уезжает, оставляя меня одну. Так что я – готова ко всему.

Нет, обнаженные молодые люди в моей спальне раннее появлялись только с моего позволения, но и сейчас я вижу иной выход из сложившейся ситуации.

А, вот и выход!

Я открываю свой «приданный» сундук и из-под платьев и старых альбомов достаю ружье. Когда-то, еще в юности, дед учил меня охотиться на дичь. Мне нравилась охота. Азарт. Жажда добычи. И стрелять я научилась превосходно, так что…

Я выхожу из гардеробной и наставляю ружье на мальчишку.

-Выметайся, - спокойно говорю ему я.

Недоумение на пьяном лице сменяется удивлением. Мальчик приподнимает бровь и говорит:

-Ну что вы горячитесь, маменька…

Я делаю «предупредительный» выстрел. Патрон задевает роскошную вазу, стоящую на камине, и та разлетается на сотни осколков. Жаль, конечно, но эффект того стоит.

Девка на кровати пищит как резанная свинья.

«Сыночек» тоже приходит в себя. Руки его машинально прикрывают достоинство. Так-то.

-Вы ч-что?- выговаривает он, со страхом оглядываясь на вазу.

Я лишь подхожу чуть ближе, направляя ружье прямо в его наглую рожу.

-Тебе еще повторить? – мягко спрашиваю я.

-Я…я сын графа Соцкого! – с гордой дрожью в голосе говорит мальчишка.

-Да, у моего мужа есть сын, - отвечаю я, - Но, полагаю, у него не было бы наглости заявляться пьяным в родительскую спальню, да еще и с уличной девкой. Когда придет время – сын графа Соцкого войдет на порог этого дома через главный вход. В мундире. И будет представлен мне по всем приличиям. А кто ты – я не знаю.

Встречи - официальные и не очень

Я одеваю домашнее, но, тем не менее, элегантное платье. Заплетаю волосы в косу. Уже поздно и больше всего мне хочется спать, но марку надо держать и я иду в малую гостиную.
Скоро, как я и ожидала, раздается стук в дверь.
И еще через пару минут на пороге появляется взволнованная Мэри.
-Госпожа Соцкая, молодой господин просит встречи с вами!
Не отрывая головы от книги, которую я читаю, я спрашиваю Мэри о чем она говорит.
-Ну как же! Молодой господин... Арнольд. Он приехал еще ранее, а сейчас отчего-то снова на пороге и просит увидеть вас.
-Неужто приехал мой пасынок?- мягко говорю я, будто сама себе.
-Ну да, наш Арнольд приехал,- лучезарно улыбается Мэри,- Мне его позвать?
-Нет,- отрезаю я,- Сейчас я занята. Пусть подождет в прихожей.
Мэри ничего не понимает, но все же идет передать мои слова юному графу. И, если сегодня вечером он что-то и понял о новой мамочке, то я знаю- он будет ждать в прихожей.
Я мариную юношу примерно час. В мыслях моих, конечно, заставить его ждать и до утра, но в конце я решаю против подобной затеи. Все-таки человеку сегодня угрожали ружьем.
Усмехаюсь и зову Мэри.
Вскоре, злой и изрядно помятый, на пороге гостиной появляется Арнольд.
И все же-вторая встреча много лучше первой. По крайней мере мой пасынок одет, хоть мундир его и носит следы того, что я выбросила костюм из окна.
-Добрый вечер,- сквозь зубы цедит Арнольд,- Мы не представлены, но, боюсь, вы новая жена моего отца-графа Соцкого. Я-его сын Арнольд. Имею часть представиться.
От меня не ускользает слово "боюсь" и я слегка улыбаюсь.
-Да, Арнольд, тебе следует бояться,- думаю я про себя, но вслух замечаю, как рада я его видеть.
-А теперь, я устала,- рукой я указываю Арнольду на дверь,- Иди в свои комнаты, милое дитя. Ты ведь помнишь, где Твои комнаты?
Арнольд шипит, что не забыл этого и уходит. Я остаюсь более чем довольна вечером. Когда сын такой оболтус, уговорить отца обойти того наследством не составляет труда.

Утром я проснулась от оглушительного визга Амелии. Похоже, она обнаружила о приезде братца. Замечательно. Если девчонка задушит его в объятьях, то ее посадят в тюрьму, и я останусь сразу без двух обуз…

Впрочем, мечтать времени не было. Я быстро накинула халат и пошла туда, откуда доносились визги. Моим самым честным намереньем было, конечно же, подслушать их разговор. Ведь именно в такие трогательные «семейные» моменты и открывается все самое интересное.

Амелия и Арнольд стояли в большой гостиной, куда спускалась парадная лестница, и я встала на самых верхних ее ступенях за большой мраморной колонной. Идеальное местоположение, чтобы внезапно «явить себя», или скрыться обратно во мрак коридора.

Я подоспела вовремя. Обнимашки закончились. Амелия все еще держала руки брата в своих маленьких ладошках, но уже начала допытываться у него по существу – как полагается настоящей женщине.

-Когда ты приехал? – спросила она.

-Вчера в ночь, - буркнул Арнольд.

-Почему сразу не пошёл ко мне? – в голосе Амелии скользнула обида.

-Было поздно…

А еще ты был не один и пьян, - добавила я про себя.

-Уже видел матушку?

На этот вопрос Арнольд некоторое время не хотел давать ответа. Он даже отвел глаза от сестры. Видимо надеясь, чтобы она ничего такого не заподозрила. Когда же он снова заговорил, то старался звучать как можно более непринужденно.

-Почему ты не написала, что они с отцом уже приехали из свадебного путешествия?

-Потому что путешествия даже не было, - честно сказала Амелия, - Они удивили и меня, оказавшись здесь уже через несколько дней после заявленной свадьбы. А что?

-Да так…Неважно…

-Нет, скажи.

-Вчера я случайно столкнулся с этой женщиной в спальне отца.

Амелия, как я не ожидала, не удивилась.

-Опять хотел поразить роскошью очередную подружку? – звонко рассмеялась она.

-Примерно…

Амелия засмеялась еще заливистей. Не ожидала от нее такого задора. Особенно в столь щепетильных делах.

-И что сказала маменька?

Арнольд убрал свои руки из рук сестры.

-Эта женщина нам не маменька. Просто очередная… отца.

На таком громком заявлении я хотела было выйти из-за своей колонны и нежно попросить Арнольда уточнить, каким видом очередных он хотел меня назвать. Но мое движение остановил голос Амелии.

-Ты зря так говоришь, - слегка обиженно сказала девчонка, - Наша новая мама очень хороший человек. Уверенна, когда вы познакомитесь, ты полюбишь ее так же, как и я.

Она что, издевается? – думаю я.

Арнольд, видимо того же мнения, потому что молчит и в недоумении смотрит на сестру.

А я, из-за своего укрытия, смотрю на них.

Арнольд много выше сестры. Статный. Можно даже сказать красивый. Из того, что я видела вчера ночью – очень даже не дурно сложен. Волосы его светлее, чем у сестры. Рыжеватого оттенка. И все же, дети похожи. Некая мягкость черт. Глубина серых глаз. Мелкие движения, мимика. Все то, чего я не видела в своем супруге. То, что, должно быть, они взяли от своей покойной матери.

Ооупс....

Следующие несколько дней мы все живем «счастливо». Арнольд тихо недолюбливает меня, но дела (читай попойки и девушки) держат его далеко от Хилсноу. Я не вмешиваюсь. В конце концов, я ему не мать. И даже не собираюсь играть роль таковой.

Амелия, как и всегда, читает. Иногда к ней приходит этот учитель- Юджин Соммерс. Но я никогда не вижу его. И это удивительно. Как человек, даже не попадаясь на глаза, может оставлять за собой столько следов присутствия?

Заметки на полях книг. Открытая крышка пианино в музыкальной комнате. Полевые цветы в вазах. Запах сена, имбиря и еще чего-то знакомого, но забытого.

Все это раздражает меня, и единственное, чего я жду – это первое число месяца. День выдачи жалованья слугам. Тогда, под роспись, я выдам господину учителю все, что он заработал на моей падчерице, и заявлю, что более мы не нуждаемся в его услугах.

И вот – долгожданный день.

Я люблю выдавать слугам жалованье. Не от того, что мне нравится делать людям приятное или же тратить деньги. Но есть что-то завораживающее в том, как все, будто просящие, выстраиваются к тебе в очередь. Как ты, собственноручно, выделяешь им их жалкие гроши, и как все благодарят тебя «Спасибо, госпожа». Да, именно госпожа. В эти моменты для слуг я и богиня, и самое ненавистное существо в мире. И я обожаю это ощущение силы и власти.

Обычно за все свои траты рассчитываюсь чеками. Выписываю их направо и налево. Люблю как на бумаге выглядит словосочетание «графиня Соцкая». Но для оплаты жалований нужны реальные деньги. Поэтому рано по утру я беру карету, и мы едем в ближайший городок. Там, из специально отведенной ячейки, мне должны выдать определенную сумму, заложенную мужем на домашние расходы.

И каково же мое удивление, когда вышеупомянутая ячейка оказывается пуста!

-Простите, госпожа, - с сухой улыбкой говорит мне банковский клерк, - На счету вашего мужа у нас совсем нет денег.

-Как нет денег? – сама не веря во все это, переспрашиваю я.

-Депозит пуст.

Я сижу будто водой облитая. Такого просто не может быть!

-И я рад сообщить вам, - продолжает дальше клерк, - Что на данный момент ваша задолженность по чекам составляет ….

И он озвучивает мне весьма круглую сумму, которую я даже не помню, чтобы тратила.

-Сколько времени мне на погашение? – собираюсь я с мыслями.

Клерк дает мне, как очень уважаемой светской даме, исключительно долгий срок – целый месяц.

Я выхожу из банка уже начиная соображать, что к чему, но мне приходится проведать еще несколько мест, где, по словам моего мужа, у нас должны были быть деньги, чтобы убедиться: вместо накоплений Соцкий оставил мне лишь долги.

Уже не девочка, я понимаю насколько сильно меня развели, и что писать мужу с просьбой «разъяснить происходящее» или же «скорее приехать» бесполезно. Адрес отеля на юге, который оставил мне благоверный, наверняка вымышленный. Фальшивка, как и сам граф…

-Едем домой, Льюк, - говорю я извозчику, но тот смотрит на меня как-то странно.

-Я вижу, госпожа, денег с вашим приездом в доме не прибавилось?

-Прости, что ты сказал?

-Граф обещал, что вы заплатите нам жалованье за этот месяц, и за три предыдущих, - объясняет Льюк, - Но я не вижу у вас в руках мешка денег. Видать, граф снова нас обманул.

Тут сказать мне нечего. Обманули и меня.

-Бывайте, госпожа, - говорит мне Льюк, садясь на облучки кареты.

Только тут я очухиваюсь от своего забвенья.

-Льюк, куда ты? Нам нужно в Хилсноу!

-Нет денег, нет Хилсноу, - пожимает плечами Льюк.

Наглец!

-Ты можешь ехать куда хочешь, - разъяренно говорю я работнику, - Но лошадей приказываю оставить!

На это мне лишь смеются в лицо.

-Граф давно отписал мне этих лошадок, да и карету за мою работу! Платить-то ему нечем! Так что – прощайте, госпожа графиня!

И Льюк уезжает, оставив меня одну на пыльной городской площади.

Попутчик

От городка до Хилсноу несколько километров пути. На мне вовсе не походные башмаки, и платье с небольшим, но шлейфом. Демоны, это будет не легкая прогулка. И все же делать мне нечего. Почти каждый второй житель города уставил на меня свой любопытствующий взгляд. Похоже здесь многие знали о том, что я осознала лишь сегодня утром. Мой муж, чертов граф Соцкий, банкрот! Хорошо еще, если домашняя челядь не растерзает меня, когда я приду без жалованья!
А домой лучше поспешить. На дворе уже осень. Темнеет в эти времена рано, и даже мне не нравится мысль остаться ночью в лесу, окружающем Хилсноу.
Так я покидаю городок, выхожу на дорогу, ведущую к Хилсноу, и, оглядевшись по сторонам, чтобы никто не видел, отрываю у платья подол, а у туфель высоченные каблуки. Так-то лучше.
Дальше я настолько погружена в свои мысли, что даже не замечаю, что за мной кто-то идет.
-Госпожа Соцкая!- слышу я за своей спиной,- Графиня!
Нехотя, я оборачиваюсь. Ну конечно это он! Учитель всего -всего, Юджин Соммерс!
-А, человек-оркестр,- говорю я,- Если вы решили спросить у меня жалованья, то напрасно. Узнайте у кого угодно-денег мне муж не оставил.
Учитель издает короткий, глухой смешок. Будто бы я сказала что-то смешное.
-По правде говоря, госпожа графиня, мне перестали платить одному из первых. Примерно полгода назад.
-И вы до сих пор наведываетесь к моей падчерице?- спрашиваю я, и меня пронзают неприятные подозрения. Не хватало мне еще этих проблем!
-О луна! Что вы!- краем глаза вижу как учитель краснеет,- То есть да, я обучаю Амелию. Но только наукам. Поверьте мне! Я считаю, учитель это призвание, не профессия для денег. Я так же преподаю в местной крестьянской школе, если хотите знать.
-Как же с такими идеалами вы умудряетесь есть?- приподнимаю я бровь.
-У меня свои пути.
Отлично. Он весь такой святой и не хочет денег. Тогда что ему нужно сейчас от меня?
Я озвучиваю свою мысль. Господин учитель лишь улыбается. Как-то слегка печально.
-Я видел, что произошло на площади. Сейчас рано темнеет ивы вряд ли знаете дорогу пешком, тогда как я часто гуляю в сторону Хилсноу. Позвольте мне вас проводить.

-Нет, - даже без раздумий говорю я.

-И все же я настаиваю. В это время на дороге могут встретиться разбойники.

-Но вас же они не трогают.

-Они уже поняли, что у меня ничего и нет. Тогда как вы – очень привлекательная женщина.

Я тяжело вздыхаю. Интересно, есть ли у меня шанс огреть надоедливого учителя чем-либо по голове и скрыться от него?

Но подходящего предмета по близости не оказывается, и у меня появляется попутчик.

-Это даже хорошо, что так вышло, - жизнерадостно сообщает мне господин Соммерс.

-Хорошо, что у мой муженек не оставил мне ни гроша и смылся? –холодно спрашиваю я.

Соммерс смеется.

-Амелия права: вы очень смешная.

Я готова провалиться сквозь землю, вынырнуть возле Хилсноу и растерзать Амелию когтями. Что она обо мне говорит этому учителюшке?!

-Нет, я имел в виду, хорошо, что мы идем вместе и у нас наконец есть возможность поговорить.

-Очень интересно с чего вы взяли, будто я хочу говорить с вами? – парирую я, - То, что я согласилась идти рядом, вовсе не означает, что я намерена слушать вас.

-Слушать меня не обязательно. Вы можете говорить и сами, - спокойно отвечает мне учитель,- Теперь у вас двое детей. Как вы их находите?

Вопрос застает меня врасплох.

Как я нахожу дуреху и разгильдяя?

Соммерс молчит, выжидая моего ответа. Уйти некуда, и я говорю единственное, что подобает в данной ситуации.

-Они оба скверно воспитаны.

Учитель смеется. Не весело, а скорее понимая мою иронию.

-Их мама умерла очень давно. Амелии было около двух лет. Арнольду четыре. Они едва ее помнят и, как видите, подать им хороший пример абсолютно некому.

-Мой муж говорил, Амелия была на домашнем обучении…

-В основном гувернантки, которые долго не задерживались, или такие женщины как вы.

Последние слова учителя останавливают меня как вкопанную.

Я отлично отдаю себе отчет в том, что у моего мужа были женщины до меня. И, возможно, он даже привозил их в Хилсноу. Но как смеет этот учителюшка сравнивать меня – законную жену – со всякими….!

-Пожалуйста, поясните, что вы имели в виду последней фразой, господин Соммерс!

Пытаюсь убить этого наглеца взглядом, но сам Соммерс лишь приподнял бровь, с любопытством разглядывая меня. Будто я диковинный экспонат музея.

-Я лишь хотел сказать, что мало кому было дело до бедняжки. Но теперь ведь все изменится?

И гаденыш с улыбкой смотрит на меня.

Я выдерживаю его взгляд, храня ледяное молчание. Обещать, будто я буду хорошей мачехой для девчонки я не стану даже под дулом пистолета.

Соммерс расплывается в еще более широкой улыбке.

-Вы интересная женщина, госпожа графиня.

-С чего вы такое взяли?

-Многие хотя бы соврали для приличия.