Злодейка, приручившая Дракона

Глава 6

Прошла неделя. Неделя затишья перед бурей. Я вела себя как идеальный мышонок: большую часть времени проводила в огромной и пыльной библиотеке дворца, делая вид, что увлечена поэзией, а на самом деле изучая книги по истории магии и драконьим родам. На общих трапезах я была тиха, скромна и неизменно вежлива, особенно с Линой, которая постепенно начала отвечать на мои улыбки и даже вставлять робкие слова в разговор.

Моя стратегия, однако, имела побочный эффект. Чем незаметнее я старалась быть, тем большее раздражение вызывала у Изабель. Мое спокойствие и отсутствие реакции на ее ядовитые слова и провокации выводили ее из себя. Девушка явно привыкла к бурным сценам, слезам и скандалам. А моя тихая покорность была для нее чем-то новым и непонятным, а потому — подозрительным. Я чувствовала, что ее терпение на исходе. Она готовилась нанести удар.

И этот удар, к сожалению, не заставил себя ждать.

Однажды утром служанка Изабель принесла мне в покои лакированную шкатулку. Внутри, на подушечке из алого бархата, лежал пакетик с сушеными травами.

— Леди Изабель шлет вам этот дар в знак своего расположения, — пропела служанка, не глядя мне в глаза. — Это редкий сорт «Лунного тумана», любимый чай ее высочества императрицы. Моя госпожа надеется, что он придется вам по вкусу.

Сердце пропустило удар, а потом забилось ровно и холодно. Вот оно. Началось. Я прекрасно помнила этот момент из книги. Именно этим чаем, вызывающим не смерть, а уродливую, зудящую сыпь и лихорадку, оригинальная Амелия пыталась отравить главную героиню Элайру. Но в первоначальной, черновой версии романа, которую я читала на авторском форуме, этот яд предназначался для самой Амелии. Изабель, желая избавиться от новой конкурентки, «подарила» ей этот чай. Автор позже изменил сюжет, но я-то помнила как было изначально.

— Передайте мою глубочайшую благодарность леди Изабель, — произнесла я с самой искренней улыбкой, на которую была способна. — Я тронута ее заботой. И я непременно попробую этот чудесный чай сегодня же, во время вечерней трапезы. И будет просто замечательно, если леди Изабель разделит его со мной.

Служанка ушла, а я осталась стоять со шкатулкой в руках. Мои пальцы слегка дрожали, но не от страха, а от предвкушения. Изабель сама дала мне в руки оружие. И я собиралась использовать его.

Вечером, когда всех дам собрали в Малой гостиной, я пришла с подаренной шкатулкой. Изабель сидела во главе стола, уверенная в своем триумфе, и бросала на меня победоносные взгляды.

— Леди Изабель, — обратилась я к ней громко, чтобы слышали все, — я хотела еще раз поблагодарить вас за ваш щедрый дар. Я принесла этот чудесный чай, чтобы мы могли насладиться им все вместе.

Я передала шкатулку служанке и велела заварить чай. Изабель слегка побледнела, но отступать было поздно. Она не могла отказаться от собственного подарка на глазах у всех.

Когда дымящиеся чашки расставили на столе, я подняла свою.

— Ваше здоровье, леди Изабель, — произнесла я, глядя ей прямо в глаза. — И за нашу дружбу.

Изабель взяла чашку дрожащей рукой. Она смотрела на темный, ароматный напиток так, словно в нем был яд. Что, в общем-то, соответствовало истине.

И тут я сделала свой ход. Я не стала пить. Я поставила чашку на стол и вздохнула с самым огорченным видом.

— Ах, какая досада! — воскликнула я. — Я совсем забыла. Лекарь после моего недавнего обморока прописал мне пить на ночь отвар из ромашки для укрепления нервов. И строго-настрого запретил смешивать его с другими травами. Какая я неосмотрительная!

Я виновато посмотрела на Изабель, на лице которой отразилась смесь облегчения и ярости.

— Но я не могу позволить такому чудесному напитку пропасть! — продолжила я с энтузиазмом. — Леди Изабель, вы должны выпить и мою порцию! В конце концов, это ваш любимый сорт. Пожалуйста, не отказывайте мне в столь маленькой просьбе.

Я пододвинула свою нетронутую чашку к ней. В комнате повисла звенящая тишина. Все взгляды были устремлены на Изабель. Отказаться — значило бы публично признать, что с чаем что-то не так. Это был шах и мат.

Лицо Изабель стало белым, как полотно. Она с ненавистью посмотрела на меня, но в моих глазах читалась лишь невинная и слегка глуповатая любезность.

— Разумеется, разве я могу вам отказать, — процедила она сквозь зубы. — С удовольствием.

Девушка взяла мою чашку и сделала несколько быстрых, судорожных глотков. Ее руки дрожали так сильно, что по столу пролилось несколько капель.

На следующее утро Изабель не появилась к завтраку. Слуги шептались, что у нее сильная лихорадка и по всему телу пошла ужасная красная сыпь. Лекарь, осмотревший ее, лишь развел руками.

Новость дошла и до генерала.

Вечером меня вызвали в его кабинет. Кай сидел за своим массивным столом, перебирая бумаги. Он не предложил мне сесть.

— Леди Изабель больна, — произнес он ровным голосом, не поднимая на меня глаз. — Лекарь говорит, это отравление. Редкий растительный яд, вызывающий лихорадку и сыпь.

— Какое несчастье, — ответила я с искренним сочувствием.

— Да. Особенно если учесть, что яд был в чае, который она подарила тебе, — он наконец поднял на меня свой пронзительный лазурный взгляд. — В чае, который ты убедила ее выпить.

Он ждал моей реакции. Ждал, что я начну оправдываться, паниковать, лгать.

— Я не знала, что чай отравлен, милорд, — сказала я просто. — Иначе я бы ни за что не позволила леди Изабель пить его. Я всего лишь хотела проявить любезность в ответ на ее доброту. Мне очень жаль, что все так обернулось.

Я смотрела на него прямо, без страха. Моя история была безупречна. Я была лишь наивной дурочкой, которая своей неуместной любезностью случайно наказала интриганку ее же оружием. Никто не мог доказать обратного.

Он долго молчал, изучая мое лицо, словно пытаясь заглянуть мне в душу.

— Ты поразительно неуклюжа, леди Амелия, — наконец произнес он медленно. — Куда бы ты ни пошла, за тобой тянется шлейф из разрушений и несчастных случаев. Сначала мой кабинет, теперь — моя фаворитка.

В его голосе не было гнева. Лишь холодное, аналитическое любопытство.

— Возвращайся в свои покои, — произнес мужчина, снова утыкаясь в бумаги. — И постарайся впредь быть осмотрительнее.

Я молча поклонилась и вышла. Но я чувствовала его взгляд на своей спине до тех пор, пока дверь не закрылась.

Я знала, что он мне не поверил. Ни на секунду. Он не смог найти доказательств, но он увидел правду. За маской глупой, неуклюжей аристократки он разглядел холодный, расчетливый ум.

И это было даже лучше, чем я планировала. Он больше не видел во мне безмозглую куклу. Он видел игрока. А с игроками, пусть и слабыми, считаются.