Золотко в космосе, или Держи_ведьму

1

 Аннотация. Если тебя похитили дракониды, не стоит впадать в панику, тем более, если ты - курсант Космической академии и потомственная ведьма. План действий таков: узнать, почему и зачем именно ты понадобилась звездным повелителям, что от тебя хотят и... сделать все наоборот! Что, не нравится им? Ха! Похититель еще плохо понимает, с кем связался. Мы, ведьмы, за свое крепко держимся, будь это честь, родовые сокровища или... оставшийся на Земле случайный жених.

❤️ ❤️ ❤️ 

ГЛАВА 1. Пробуждение ведьмы

❤️ ❤️ ❤️ 

Выходить из анабиоза непросто. Сознание возвращается урывками, с длинными паузами. Но в какой-то момент глаза открываются, плоская мешанина красок становится объемной 3d картинкой окружающего безобразия, мозг включается и задается вопросами. Кто я? Где я? И что здесь делаю?

Ответы, как ни странно, приходят в обратном порядке.

Лежу. Голая. В чудной стеклянной капсуле, наполненной прозрачной жидкостью, по ощущениям похожей на глицерин, только куда плотнее.

И я совсем не русалка, а человек по имени Василиса Олеговна Пасная, курсант третьего курса Грендонской космической академии.

И скорее не лежу, а плаваю в анабиозном желе.

На мое лицо надета кислородная маска, руки и ноги не шевелятся. Возможно, зафиксированы, как в операционной. А на коже плотно сидят присоски с трубками, выходящими за пределы стеклянного аквариума. Они отражаются в изогнутых стенках моего саркофага. Сквозь стенки видно плохо: помещение погружено в полумрак. В пределах видимости светились лишь экраны на стене, но изображения на них расплывались, как свет фонарей под ночным дождем.

Анабиозная камера отличалась от тех образцов, которые нам показывали в академии, но не настолько, чтобы не опознать.

Почему я здесь - вопрос без ответа. Последнее, что помнилось, это как драконид Аррадор тащил меня по отсекам небольшого планетарного корабля. Но на таких челноках не бывает анабиозных камер, только медицинские, попроще. Что же со мной случилось?

Голова пустая и звенит, как колокол — непрерывно и гулко. И лишь через какое-то время я осознаю, что колокол звенит не по-русски, на каком-то непривычном рокочущем языке, и я его понимаю. И вовсе это не колокол, а наушники, закупорившие уши.

«Для закрепления материала мы повторим конспективно лекцию об иерархии Галактической Империи Эретар, или, по второму официальному названию — Дома Золотой ветви. Система иерархии в Империи не меняется вот уже два миллиона лет…»

Я резко дернула головой. Наушник выскочил, и ухо закупорилось желеобразной массой. От неприятного ощущения я снова непроизвольно дернулась. От кожи отлипли присоски, жидкость в капсуле помутнела, видимость ухудшилась.

Появившийся высокий звук сирены я услышала всей кожей.

Через какое-то, мучительно долгое время, сирена оборвалась. В помещении вспыхнул свет. Я услышала шипящий звук, с каким открываются изолированные отсеки на кораблях, в бомбоубежищах или в полностью защищенных операционных, и на капсулу упала тень: кто-то вошел.

И я сразу ощутила свою наготу — словно по мне проползла отвратительная мохнатая гусеница, которой интересен мир исключительно гастрономически.

Потом включился насос, отсасывающий анабиозную массу, а когда ее не осталось, крышка треснула по шву и отошла.

— Реанимационный период закончен, — оповестил механический голос на чужом языке, который, тем не менее, я отлично понимала.

— Добро пожаловать на мой корабль, аль-дэй Василиса, — на чистом русском языке, без акцента произнес незнакомый мужской голос. — Как вы себя чувствуете?

Я слегка, сколько позволяли провода надетого на голову шлема, повернула голову вправо, на звук. Он серьезно ждет, что я ему отвечу с маской на морде лица и трубкой в гортани?

— Я знаю, вы меня слышите и понимаете, аль-дэй Василиса, — голос приблизился, но я видела лишь смутное пятно. Зрение почему-то не фокусировалось на предмете. — Энцефалограмма фиксирует активность вашего головного мозга. Счастлив первым поздравить вас с возвращением в мир, — он сделал паузу. Как робот, ждущий запрограммированной реакции. Но ее не последовало. Моим единственным желанием было прикрыться хотя бы простынкой и посетить дамскую комнату. Незнакомец продолжил рассказывать, безэмоционально, как по бумажке: — Вы находитесь на флагманском корабле, я — его капитан, обращаться ко мне можно по имени и званию: ди-вир Эмбор. Мы приближаемся к цели нашего полета, поэтому система жизнеобеспечения вывела вас из состояния анабиоза. Сейчас наш корабельный врач, ру-вир Хорг, проверит ваше состояние, а ваша личная помощница, ру-тай Диири, поможет одеться и освоиться.

Очень все… странно. В том числе имена. Корабль? Полет? Если я была в анабиозе, то… сколько? Но мысли были вялые, как спящие рыбы.

Отчитавшись, капитан покинул помещение – я услышала удаляющуюся тяжелую поступь и шипение опускающейся двери отсека. Надеюсь, теперь меня оденут.

Действительно, подошли два существа, повыше и пониже, оба в белых костюмах с золотыми нашивками, в медицинских масках. Трудно сказать, кто из них мужчина, а кто женщина — у обоих были длинные заплетенные косы, перехваченные плотными повязками. Пока я на них дивилась, из меня начали убирать иглы, трубки, снимать клеммы, отсоединять провода. Последней сняли дыхательную маску и вынули трубку из гортани. Затем меня извлекли из стеклянного саркофага и переложили на кушетку.

И началось! Мне проверяли пульс, светили в глаза разноцветными фонариками, обследовали с ног до головы какими-то аппаратами. Может быть, и просвечивали. Затем мое несчастное тело протирали, мяли, массировали, мазали всякой дрянью и снова протирали, закапывали что-то в глаза… и прочие пытки.

2

Я

Я молчала, лихорадочно соображая, какую линию поведения выбрать. Дело осложнялось тем, что о драконидах в общем и об этом, золотоволосом и золотоглазом представителе правящего дома Эретаров, в частности, почти ничего не было известно. Я и видела-то его в совокупности несколько часов, большей частью с экрана монитора, а разговаривала — несколько минут.

На вид ему можно дать лет двадцать пять, не больше.

Но между нашим Солнцем и звездой Тубан в созвездии Альфа Драконис, откуда явились на Землю дракониды, было кошмарное расстояние, примерно в триста десять световых лет. Даже если корабль драконидов движется со скоростью света, то ему понадобилось самое меньшее триста десять лет, чтобы прилететь к нам.

И столько же обратно.

Так сколько же лет на самом деле этому гладкокожему и золотоволосому существу? Кстати, его светлые волосы, забранные в низкий небрежный хвост, стали явно длиннее с того дня, как он тащил на руках обессиленную и измученную меня в свой чертов корабль.

Я мысленно застонала, сообразив, что капитан сказал мне в анабиозной камере — звездолет приближается к цели, то есть, почти вернулся на родину, к звезде Альфа Драконис. А это значит, все, кого я знала на Земле, давным-давно мертвы… Мама, папа, брат Ярослав, прабабка Даромила… и даже один синеглазый репти…

Щеке стало горячо.

Скользящим движением золотоглазый приблизился, сел на мою койку и осторожно вытер мою слезу. И вторую. А потом я запретила себе плакать.

Горячий и влажный от моих слез мужской палец между тем опустился и погладил мне подбородок, слегка задел нижнюю губу…

— Не смейте, — призвав все свое самообладание, твердо сказала я и отвернула голову. — Вы меня похитили, но это не дает вам права нарушать мое личное пространство.

Он убрал руку… на мое бедро, провел легонько вверх по покрывалу, собирая его складками. Но, несмотря на нагло-захватнические действия, его голос прозвучал холодно и отстраненно:

— Послушай меня, аль-дэй, и не перебивай. Пока ты лежала в анабиозе, тебе давался ускоренный курс языка, культуры, этикета, иерархии и истории империи драконидов. Конечно, ты еще не научилась пользоваться этими знаниями, но умение придет быстро. И первое, что тебе нужно сделать — это вытащить вложенное в твою память знание о роли аль-дэй и их отношениях с аль-тарами, повелителями. Тебе придется принять тот факт, мое сокровище, что в присутствии твоего аль-тара у тебя нет и не может быть личного пространства.

Я подавила вспышку ярости. Может быть, напрасно. Но он что-то почувствовал, потому что его рука медленно и неохотно убралась с моего бедра.

— Не будем начинать наши отношения с негативных эмоций, аль-дэй, — примиряюще сказал он.

— Мы вообще не будем их начинать.

— Ты же не глупа, Василиса. Глупых в Космические академии не принимают или они там не выживают. Потому ты должна понять, что находишься очень далеко от Земли и полностью в моей власти. У тебя нет ничего и никого в этом мире, кроме меня.

— Ничего, кроме моего дара, не так ли? Иначе зачем я вам понадобилась? — прищурилась я. Что поделать, я действительно не была дурой.

Но он меня обломал, гад:

— Твой дар тоже пока ничто без полной инициации и соответствующей огранки. Но я уже начал работать над этим, и твой дар будет огранен, как полагается.

И, пока я придумывала достойный ответ — а мозги после анабиоза еще туго шевелились, со скрипом, — драконид взял мою левую ладонь, бережно погладил и улыбнулся:

— Теперь ничто и никто не помешает твоей правильной инициации.

А я задохнулась от ощущения падения, боли и ошеломляющей потери. Лишь через миг осознала — это воспоминание, а не чувства здесь и сейчас. А потом вспышкой вспомнила все-все. И прохрипела:

— Он мертв? Ты убил его, да?

Крылья его носа гневно раздулись, но голос оставался спокойным.

— Не знаю, кого ты имеешь в виду. Я никого не убивал… специально. Но не поручусь за несчастный случай.

— Кольца нет!

Я потерла левую руку. Оно всегда возвращалось! И мы с братом выяснили, что для него не существует расстояний. Кольцо Судьбы создано не людьми и, по словам прабабки Даромилы, существует не по физическим законам нашего мира. И, если его нет на моем пальце, то вывод один: мне уже не из кого выбирать.

Я все терла и терла безымянный палец, как будто от этого кольцо вернется. А ведь когда-то я его даже в царскую водку бросала, чтобы избавиться!

Драконид, заметив и оценив мой жест, усмехнулся с некоторой горечью, но не прокомментировал. Порывисто встал, отошел на шаг и, нажав на невидимую кнопку в стене, распорядился:

— Диири, подготовь ванну и ужин для аль-дэй.

Затем снова повернулся ко мне.

— Ты сейчас слишком слаба, Василиса, и все воспринимаешь острее, чем в обычном состоянии. У нас будет почти месяц, пока звездолет пересекает зону молчания вокруг нашей планеты, где запрещены гиперпрыжки. За это время ты придешь в себя, окрепнешь и подготовишься к аудиенции, потом я представлю тебя императору и семье. А сейчас отдыхай.

И ушел.

Бросил: «Отдыхай!», как команду «Лежать!» своей собаке, и даже не поинтересовался моими желаниями. А я и спросить ничего не успела. Ни о том, как скоро прилетим, ни о том, зачем я вообще ему понадобилась, ни о том, сколько времени мы в пути по земным часам... Надо было воспользоваться возможностью узнать хоть что-то, а я потратила время на бессмысленные препирательства. Мороженая каракатица, как же глупо!

Я попыталась встать, но не удержалась на слабых ногах и, падая обратно на койку, что-то задела рукой. Прозвучал мелодичный гонг, и в каюте открылась еще одна дверь, которую я поначалу не приметила.

— Госпожа! — метнулась ко мне девушка в белом комбинезоне и с белой же косой, как у капитана.

3

 — Позвольте я помогу!

И только сейчас, когда ко мне обратилась эта незнакомка на чужом, но так хорошо осознаваемом языке, я поняла, что и сама на нем только что говорила с Аррадором — абсолютно неосознанно, словно понимала с рождения.

Меня прошиб озноб, такой, что я не сдержала дрожи. Мне стало очень страшно, до жути. Язык — это основа мышления, как нас учили в академии. Первое, что изучает ксенолог — способы общения иных существ, их языки, именно они дают понять иной разум, другого способа нет, даже если этот разум заговорит с вами на вашем языке. Любой, кто изучал иностранный язык, понимает, что в нем вшит менталитет другого народа.

В анабиозной камере мой разум, моя личность во время беспамятства были совершенно беззащитны. И если я с легкостью «выучила» язык иной планеты, то что еще мне впаяли в голову? Что я стала воспринимать, как неотъемлемую часть себя?

Взять ситуацию с моим падением. Незнакомка не посмела притронуться ко мне без дозволения, и это показалось мне совершенно естественным! С каких пор я стала воспринимать себя как нечто высшее, к кому нельзя прикоснуться без разрешения?

— Как твое имя? — спросила я, четко следуя всплывшему в голове знанию, что дракониды обращаются на «ты» к нижестоящим по социальной ступени, в том числе к детям, женам и любовницам, и на «вы» — к равным и вышестоящим, в том числе к женам вышестоящих.

Из этого следовало еще одно горькое понимание, что я для Аррадора — низшее существо, которое, к тому же, нагло хамит, говоря ему “ты” и нарушая иерархию в обращении. Любопытно, он стерпел и не поправил только потому, что мы были наедине? Или не стал усугублять негатив?

А вот для капитана флагманского звездолета я, наоборот, стою выше в драконидской иерархии. Или как минимум мы на равных?

Служанка, похожая больше на мальчика чеканными чертами строгого лица, поклонилась, сложив руки ладонями к груди так, словно боялась, что у нее при поклоне выкатится сердце:

— Диири. Ру-тай Диири, — присовокупила девушка обозначение своей иерархческой ступени. — Я — ваша личная помощница. Меня сегодня представил вам капитан, госпожа.

— Да, помню, ты была в маске. Скажи, Диири, как долго мы в пути?

— По внутреннему времени корабля от старта с земной орбиты прошло три месяца.

Сколько-сколько? Я зависла, растерянно на нее моргая.

— Давай-ка начнем со скорости света, — я пришла в себя и спрятала досаду. Могла бы и сообразить, что Земля для них отнюдь не пуп Вселенной, и системы измерения у них совсем другие. — Это, по счастью, фундаментальная величина и не зависит от принятой системы счисления. Как долго или как далеко летит свет от вашей звезды Тубан до Земли?

— Госпожа, я поняла ваше затруднение, — улыбнулась блондинка. — Я принесу вам таблицы сравнительных величин, чтобы вам было проще вспомнить, потому что эти знания входят в начальный курс обучения землян. А пока скажу вам, чтобы вы не волновались: наш месяц равен двум земным. Мы в пути около полугода по вашему времени.

— А месяц, оставшийся до цели, это по какой системе?

— Думаю, что по вашей, — улыбнулась она. Оказалось, что от улыбки у нее появляются весьма милые ямочки, а мальчишеское лицо сразу смягчается и становится похожим на женское.

— То есть, ваш корабль в десятки, если не сотни раз превышает скорость света? — у меня, наверное, волосы в этот миг поседели от такого открытия, можно сказать, наглядно обнажившего кошмарную разницу между нашими цивилизациями. — В земной науке это считалось невозможным.

— Я не очень сильна в технических науках, простите, госпожа, — пожала она плечами. — Я обслуживающий персонал, в управлении не участвую. Вы лучше у капитана спросите или у аль-тара.

И почему мне кажется, что вряд ли меня посвятят в такие подробности? Иначе они содержались бы в курсе моего подпорогового «обучения». С другой стороны… если дракониды готовились найти на Земле в лучшем случае средневековье, то с чего бы им включать в просветительский курс знания по астрономии и высшей физике?

— Вам подать ужин, или вы сначала посетите ванну? — перешла помощница к прямым обязанностям.

— Ванну.

За время анабиоза желудок отвык от своих функций, какой уж там ужин.

Вода оказалась химически чистой, дистиллированной, хотя Диири и добавила ароматической пены. Я не стала отказываться от ее помощи — с моей слабостью я бы попросту утонула в купели.

Отдав себя в руки профессиональной помощницы, я расслаблялась и размышляла, вырабатывала стратегию и тактику поведения, пыталась «включить» записанные в меня знания, но пока не преуспела. Может быть, потому, что была слишком возбуждена: весть о том, что прошло не так и много времени с момента моего похищения, обрадовала и воодушевила.

Еще не все потеряно, Василиса! Вспомнилась и загадочная фраза аль-тара, сказанная еще в прабабкином лесу: время возвращения зависит от силы желания вернуться. Аррадор даже не представляет, насколько она у меня велика.

И опять я не заметила, как уснула, и не почувствовала, как меня извлекли из ванны, обсушили и переложили в постель, где я и проснулась… не могу сказать, что утром — мои биологические часы пока еще молчали, полностью дезориентированные… но вполне бодрой.

… А на безымянном пальце левой руки что-то мешалось.

Кольцо? — я поднесла руку к глазам и разочарованно выдохнула. Разве что фантомное эхо. Его тяжесть только ощущалось кожей, словно его только что сняли. Потрогав, я почувствовала легкую шероховатость в миллиметре от кожи. Вот это чудеса. Оно стало невидимым?

Но главное — его появление могло означать только одно: у меня снова есть выбор. А это значит, что Габриэль жив!

4

Расслабленно развалившись в массажном кресле и цедя из трубки укрепляющий напиток, Аррадор прогонял перед глазами массивы последних новостей и данных о состоянии флота и краем глаза наблюдал на боковом мониторе за пробуждением аль-дэй. Не ускользнуло от его внимания и движение девушки, проверившей первым делом безымянный палец левой руки, и ее полная облегчения улыбка. Аль-тар проследил: ее рука была пуста. Чему же она улыбается?

Он нахмурился, затребовал данные из императорского архива о треклятых кольцах и, выплюнув гибкий позолоченный нагубник термостакана, остановил массажный механизм. Расслабиться не получалось. И прежде всего из-за его новой проблемы. Сканирование эмоционального фона Василисы не радовало аль-тара: девушка по-прежнему держала экран поднятым, не позволяя проникать дальше поверхностных эмоций.

Наличие самого экрана стало неприятным открытием. Он возник в тот момент, когда аль-дэй увидела на Земле падение Чернозмея, исчез вместе с сознанием Василисы, когда энергетическое и эмоциональное истощение лишило ее чувств, и вновь появился в момент ее пробуждения в анабиозной камере.

А значит, она его не контролировала, и это естественная защита, созданная непонятным образом и подпитывающаяся из неизвестных источников. Сама аль-дэй вряд ли даже осознавала его присутствие.

Какие еще сюрпризы преподнесет Аррадору потомственная ведьма, даже не прошедшая полную инициацию?

И стоит ли ему подталкивать эту хрегову инициацию?

С одной стороны, ему, да и всему императорскому дому, нужна полностью раскрытая, сильная и обученная аль-дэй.

С другой, — чем она сильнее, тем менее поддается контролю. Чего стоит ее выходка с Драконьим кольцом! Да и сама ситуация с репти.

Это бесило больше всего. Репти — исконные враги, ненависть к ним записана на подкорке у всего рода Пасных, она изначальная, не поддающаяся ни лечению, ни искоренению. Так почему Василиса надела кольцо, полученное от одного из самых омерзительных из кланов урргхов? Как смогла переступить через отвращение?

Не хотелось признавать свои промахи, но Аррадор понимал: похищение девушки стало непоправимой ошибкой. Нужно было выждать, расположить Василису к себе лично и драконидам в целом, завоевать ее симпатии, сыграть на жажде знаний и позволить — не заставить, а позволить — выиграть отбор в экспериментальную группу. И лишь тогда ускорить отлет.

А он сделал все наоборот.

Да, им двигала лютая ненависть к Чернозмею и жгучая, хуже яда, ревность. А еще — потрясение, которую он испытал, когда увидел репти, ставшего Крылатым.

Это было невероятно. Оглушительно. Невозможно.

И Аррадор не стал даже проверять, сумел ли он уничтожить гнусного нечестивца, посягнувшего на аль-дэй и само Небо. Уже не успевал. Что ж, если не сумел — добьют либо перепуганные люди, либо оставшиеся на Земле дракониды.

Он спасал аль-дэй от нее самой прежде всего. Но вряд ли Василиса это оценит. Это аль-тар тоже прекрасно понимал.

Следовательно, нужно изменить тактику, как бы это ни претило самому Аррадору. Он не привык расшаркиваться перед женщинами. Он до зубовного скрежета ненавидел все эти глупые ухаживания, льстивые комплименты, никчемные подарки, раболепные заглядывания в глаза и позорные вздохи, показывающие лишь слабость и зависимость.

Но что делать, если он действительно зависим от какой-то инопланетной дикарки? И, если верить легендам, его сила значительно слабее без нее, чем могла бы быть с ней?

А в том, что легенды не лгали, он уже убедился на Земле. Он чувствовал потенциал, пока Василиса не подняла треклятый экран. И он видел крылья изначально бескрылого Чернозмея.

Аррадор сжал и разжал кулаки, заставляя себя успокоиться. Мыслимое ли дело — его, высшего, выводит из себя одна только мысль о каком-то низшем черве? Разве не должен светлый разум аль-тара всегда оставаться невозмутимым?

Он отвернулся от дисплея наблюдательного модуля из отсека Василисы и попытался сосредоточиться на колонках цифр и сведений, бегущих по визору, но еле слышный зумм сигнала опять заставил Аррадора отвлечься от дела.

Мерцал значок императорской связи на его личном браслете.

Все верно, звездолет уже несколько часов как вошел в обычный режим полета и стал доступен для межпланетарных станций. Строго говоря, аль-тар обязан был первым выйти на связь с императорскими службами и доложить об успешности миссии, но он предпочел спихнуть эту обязанность на капитана.

Он и сейчас не стал бы отвечать на вызов, но это было бы уже похоже на бунт, а раскрывать свои истинные чувства перед отцом было преждевременно. И Аррадор выключил лишние камеры, погасил дисплеи, дабы не светить некоторую информацию, и со вздохом нажал на кнопку приема. Перед ним в воздухе развернулась трехмерное изображение сидящего в позолоченном кресле собеседника, и Аррадор склонил голову:

— Мой император, приветствую и благодарю за честь.

— Ты не торопишься с приветствиями, сын, — усмехнулся император, с прищуром вглядываясь в загоревшее под чужим солнцем лицо сына.

— Прости, я думал, что ты спишь в это время суток. На Ирритое только половина четвертого утра, если наш бортовой интеллект не ошибся в расчетах.

— Не ошибся. Но я получил сигнал о прохождении барьера твоим флагманом и ждал новостей из первых рук, а получил сухой отчет от низших исполнителей, — упрекнул властитель. — В чем истинная причина, сын?

— Аль-дэй. Она еще не в надлежащей форме, — признался Аррадор, поняв, что ему не отвертеться.

— Почему? — нахмурился мужчина, а его сильные пальцы на подлокотнике нетерпеливую дробь. — Разве у тебя не было времени на ритуал единения?

— На Земле не было времени, на корабле — условий. Но главное — она еще не инициирована, совсем юная девушка по нашим меркам.

— То есть, аль-дэй практически свободна? — снова прищурился император. — Ты сильно рискуешь, мой мальчик. У тебя есть старшие братья, и я не смогу им запретить, если они захотят забрать у тебя такой приз.

5

* * *

«На пути домой» — это было громко сказано. Звездный флот драконидов, окружавший Землю за орбитой Луны, еще только постепенно, по одному-два корабля, отступал с позиций. На орбите оставалось три звездолета. Один — массивный коммодорский, немногим уступающий флагманскому, на котором улетел Аррадор с добычей, и два сопровождающих боевых крейсера помельче и поманевренней.

Коммодор Сариан ди-тар Вариэр, нетерпеливо гипнотизируя экран связи, ждал пристыковки последнего планетарного челнока с Земли с последней партией добровольцев. Он нервничал: благоприятное расчетное время старта уходило, а без них улететь было невозможно, именно в этой группе землян должен лететь брат аль-дэй Василисы Ярослав Пасный.

Приказ аль-тара был недвусмысленным: сделать все возможное и невозможное, чтобы молодой славянин прошел отбор и отправился к звезде Тубан (или, по-драконидски, Ир-рий) следом за сестрой. Аррадору нужен был еще один рычаг влияния на Василису.

Но вылет челнока задерживался.

«Кайрен, в чем дело? — нервно дернув длинную белую косу, переброшенную через плечо, спросил Сариан. — Только не говори, что этот ваш хваленый человеческий эмпат почуял жареное и сбежал».

«Знаешь, все возможно, — мысленно отозвался ксенолог. — Ждем только его, остальные давно в сборе и раздражены задержкой, особенно девушки. За ним отправили полковника Ренски с заданием привезти живым и согласным к отлету. Этот Ярослав оказался настолько себе на уме, что противоречит всем нашим психологическим картам рода Пасных».

«Выбрось свои тысячелетние карты на свалку, они безнадежно устарели, как и все наши представления о человечестве. Разве ты еще питаешь какие-то закостенелые иллюзии?»

«Нет, но я в недоумении. Его отсутствие нелогично. Парень сам рвался в полет, пошел даже против родового запрета. Его не отпускали как первого наследника. Но он сумел настоять. А в последний момент исчез. Сколько у нас еще времени?».

Коммодор бросил взгляд на приборную панель, по которой плыли одному ему понятные узоры.

«У тебя до старта два-три часа, не больше. Сам знаешь, как в Солнечной системе нестабильны выходы нуль-туннелей, а мне надо успеть провести всю эскадру. Если парня не найдешь, вылетай. Гнев Аррадора возьму на себя».

«Есть, кэп».

Сариэн поморщился: этот вирус неуставного обращения Кайрен подхватил у землян и не желал лечиться. Ничего, дорога дальняя, вылечим, — мысленно пообещал коммодор. Но как же жаль, что Ярослав, похоже, действительно сбежал.

* * *

Ярослав в это время находился в пяти сотнях километров от космодрома, где его ожидал планетарный челнок, и мерил шагами просторный кабинет Габриэля Горуха в его резиденции на острове Сахреш.

На белокаменный остров Ярослав попал втайне от группы и руководства, по подземному туннелю. Никто не должен был заподозрить, что он хоть как-то связан с репти.

На душе скребли лесные кошки. Правильно ли он поступает?

Даже в кошмарном сне старшему брату Василисы не могло присниться, что ради спасения сестры он пойдет на сделку с ненавистнейшим врагом рода человеческого — со змеиным племенем. Более того, с одним из самых жутких из них — Чернозмеем из клана Черных репти, с тем, кто официально стал Принцем Тени.

Или это существо сейчас лучше называть не змеем, а… драконом?

Да ну, — тряхнул головой Ярослав, отбрасывая золотисто-русую челку и бредовые мысли. Драконов не существует, а у Габриэля Горуха нет главного — крыльев. То ли померещились они всем, когда его нашел поисковый отряд, то ли растаяли с концами. Факт в том, что теперь их нет как не было. Хотя, конечно, рептилья ипостась Чернозмея ужасающа, и для сходства с драконом не хватает только крыльев.

Яр хорошо запомнил их первую встречу. При взгляде на огромную черную чешуйчатую гору, лежавшую в дремучей лесной чаще под маскировочным шатром, чтобы ни с самолетов нельзя было разглядеть, ни даже с вертолетов, не говоря уже о спутниках, — ведовской род знал толк в отводе глаз, — оживали древние сказания и мифы. 

Хуже того, оживала врожденная ненависть.

Но Яр, с некоторых пор осознававший искусственную суть этого чувства, сумел ее загасить, когда сидел рядом с беспамятным чудищем, наблюдая, как проявляется инистая тень крыльев возле его тела. Только тень. Потом и та исчезла.

И снова глубинной тайной повеяло от таких чудес, невозможных с точки зрения науки. Как такая масса могла образоваться из стройного, во всем подобного человеческому, тела Габриэля? Откуда? В магию Яр не верил, несмотря на свое происхождение и тайны сибирских ведунов и ведьм. Любая магия — это всего лишь еще неизвестный науке природный закон.

Когда Чернозмей очнулся и поведал о преступлении драконидов, похитивших Василису, ему сначала не поверили, и Яр тоже. Зачем драконидам, только что выигравшим схватку с репти за симпатии человечества, рубить на корню свою победу? Да сестренка сама хотела участвовать в отборе добровольцев, зачем ее красть?

Но были косвенные доказательства.

Во-первых, адмирал драконидов, аль-тар Аррадор Эретар с того времени не появлялся нигде, даже при самых важных переговорах с людьми и репти, и такое исчезновение никак не объяснялось чужаками.

Во-вторых, мощнейшие телескопы и приборы, отслеживающие перемещение космической эскадры драконидов, засекли уменьшение ее физического объема. Косвенно. Потому как дракониды не позволяли прямое наблюдение, наводя искажающие шумы на земные приборы, и оставались практически невидимыми. Объяснение могло быть только одно: околоземную орбиту покинул один или несколько крупных кораблей.

Собственное предчувствие Ярослав считал за третий важнейший пункт, но прикрепить к объективным доказательствам не мог. Родичи не верили, для них дракониды и древний договор с ними все еще были чуть ли не святыней. А вот Габриэль поверил. Как и Ярослав ему.

Удивительно ли, что молодой ведун и его ровесник репти нашли общий язык? Более того, выработали общий план по спасению одной зеленоглазой солнечной девочки, попавшей в большую беду.

6

— Ты сошел с ума, Габриэль Горух! Это абсолютно неприемлемо. Абсолютно! — надменно вскинув подбородок, процедила старая Эльза, глава клана Анже и избранная королева репти.

Весьма условная королева.

Власть над кланами у нее была чисто номинальная, но такие вопросы, какой поставил Гэб, без нее не решить. Да и без полного сборища всех кланов не решить, но надо было с кого-то начинать, и Гэб начал с будущей родственницы. Помолвка его младшей сестры с ее правнуком, наследным принцем Анже, состоялась несколько месяцев назад.

Габриэль подавил желание разбить в сердцах изображение старой мегеры. Все равно бесполезно кулаком стучать по висевшей в воздухе, подобно призраку, трехмерной проекции.

— Это единственный шанс, ваше величество.

— Нет. Абсурдный план. Ты можешь уничтожить Мемориз своего клана, но наш мы тебе не отдадим. Хватит того, что твой дед топчет нашу святыню сутками напролет! Причем, ни перед кем не отчитывается, что он там выискивает и что уже нашел!

— Еще не нашел. Он ищет сведения о нашем корабле, на котором мы прилетели на Землю с Фаэтона.

— Зачем? — Грымза приподняла седые брови и стала походить на лягушку. — Ты же не думаешь, что он уцелел за столько тысячелетий?

— Всегда есть шанс на чудо.

— Мы бы помнили. Если этих сведений нет в памяти кланов, значит, корабля слишком давно не существует. Все, что от него осталось — наши Меморизы. И то не в полной сохранности.

— Тогда может быть, где-то сохранились записи технологий. Это слишком ценные сведения, чтобы мы могли ими пренебречь.

— Ах, молодость, молодость… — вздохнула рептесса, разом утратив надменный вид надувшейся жабы. — Ты забыл темные времена нашей истории, Принц Тени. Очень темные. Когда, попав на планету, где царствовали динозавры, мы были вынуждены взять донорами неразумных животных, и в результате сами деградировали едва ли не до животного состояния. Мы слишком долго делили планету с низшими существами. Тогда был утерян не только корабль, технологии и знания, но почти утеряна речь, и мы едва не потеряли последние крохи разума. Чудо, что удалось сохранить Меморизы и ключи к ним, и то только потому, что репти поклонялись им — этим, в сущности, информационно-репликативным банкам, как божествам. Но сохраненные разумы той эпохи ничего не смогут поведать твоему деду. Ни-че-го. Не стоит тратить время.

— Благодарю, ваше величество.

— Ах, брось, принц. Мое величие тоже давно позади. Я ведь знаю о твоих планах забрать мою корону. Что ж, возможно, у тебя получится.

— Вряд ли, — усмехнулся Гэб. — Не буду юлить, планы были. Клан Черных должен был возглавить наш альянс, потому что настало наше время, и настала необходимость аккумулировать силы и средства кланов в наше дело. Но эти планы тоже уже в прошлом, миледи. Как ни сильна моя мать, она не сможет управлять всеми кланами, как подобает королеве.

— Но есть ты, — криво усмехнулась рептесса. — Если главой клана избирается обычно самый старший, опытный и мудрый, то королем кланов может стать и молодой, но одаренный политик. Я знаю, твои усилия были успешны, и кланы готовы поддержать твою идею — выдвигать на первые дипломатические роли не старых и уродливых, а молодых и представительных. А ты, пожалуй, самое подходящее лицо нашей расы из молодого поколения. Люди любят молодых и красивых, а их симпатии сейчас нам важны, как никогда.

— Видите ли, мадам… Меня уже нельзя использовать как лицо нашей расы. Точнее, только лицо и можно использовать. А вот моя фигура уже не годится для официальных дипломатических игр. Только для теневых, как и полагается Принцу Тени.

Габриэль положил моб в держатель и отъехал на кресле от стола так, чтобы камера показала собеседнице его целиком, от макушки с коротким ежиком черных волос до пят… закованных в гипс и поставленных на подножку инвалидного кресла.

— Я всегда говорила, что твоя страсть к гонкам на гравикаре плохо закончится, — ворчливым тоном любящей бабушки произнесла глава соперничающего клана, оплатившая полгода назад покушение на Габриэля и Василису. — Но я не вижу особых проблем. У нас даже в старости хорошая регенерация, переломы быстро заживают, а ты еще почти юноша.

— Неужели ваша хваленая островная разведка вам еще не доложила? — усмехнулся Гэб. — У меня сломан позвоночник, мадам. Я уже не игрок. И не соперник вам. По крайней мере, на ближайшие пару лет. Все-таки наша медицина не стоит на месте.

Старая рептесса в ошеломлении не удержала облик, и ее лицо на миг превратилось в хищную морду с оскаленной в улыбке пастью. Но она мгновенно вернула себе лицо.

— Бедный мальчик. Как же тебя угораздило?

— Как вы и предупреждали, гонки на гравикаре плохо закончились, — и тут Чернозмей почему-то мечтательно улыбнулся, но тут же зло сощурил глаза и стиснул зубы так, что заиграли желваки на осунувшемся лице.

Королева, подавшись вперед, жадно, словно потрескавшаяся пустынная земля, впитывала его эмоции.

— Потрясающе! — выдохнула она с восторгом. — Твои эмоции заразительны даже через гипер-связь моба! У тебя, наверное, уникальный донор? Черные всегда славились способностью находить самые уникальные сокровища. Продай мне своего донора, Гэб. Я щедро заплачу, ты знаешь, я не скуплюсь на такие удовольствия.

— Знаю. Продам, но только за Мемориз Красного клана.

Это был беспроигрышный блеф.

Старуха отшатнулась и в сердцах сбросила вызов.

— Ну наконец, — пробормотал себе под нос Гэб. Этикет не позволял ему оборвать связь, пока королева не попрощалась первой, а грымза как чувствовала его нетерпение, и разговор превратился в светский треп. Ярослав там уже заждался.

Впрочем, главное Чернозмей услышал, а основное — сказал.

Кланы поддержали его идею смены формального лидера.

Все понимали, что методы Красного клана уже устарели, даже сами порфироносцы. Но через сущность не переступишь, а тысячелетние традиции уже заменили багрянородным Анже их сущность. Если их не скинуть, они так и будут делать ставку на кровь и войну. Большую человеческую кровь и большую войну, как самый легкий способ удержать власть и приумножить состояние.

7

* * *

Ярослав скучал уже несколько часов. Ему предоставили все для комфортного ожидания — свежую прессу, поднос с едой и с автоподогревом, напитки на выбор, в том числе алкогольные. Но кусок в горло не лез, алкоголь Яр не признавал, да и нельзя перед отлетом, а планетарные новости уже не актуальны для того, кто эту планету собирался покинуть.

Он уже устал прослушивать жителей острова, считая, сколько людей и репти тут находятся, и что скрыто за мощным экраном, который прощупывался тремя этажами ниже вглубь скалы, и нет ли в этом монолите крохотной щели, куда можно было бы просочиться эмпату?

Огромный визор, подключенный к новостным каналам, работал в беззвучном режиме, и уже несколько раз на экране мелькали кадры с космодрома — отлет последнего челнока должны были показывать в режиме реального времени. И Яр мрачно переключал каналы, опасаясь, что полковник Ренски не сможет до бесконечности задерживать группу и отлет из-за одного сбежавшего добровольца.

Если репти заманил его специально на остров, чтобы сорвать погоню за Василисой… Яр привычным жестом тряхнул головой, отбрасывая длинную челку и дурную мысль. Уж кто-кто, а Габриэль точно заинтересован в том, чтобы вернуть похищенную девушку. Эту даже не заинтересованность, а настоящую жажду эмпат видел так же ясно, как солнце на небе.

Правда, солнце уже садилось.

Завибрировал моб. Опять звонил Ренски с секретного номера. Яр приложил палец, принимая вызов.

— Яр, ты рискуешь остаться на планете. У них уже полный абзац. Мне сказали, если ты в течение часа не взойдешь на борт, то стартуем без тебя уже точно.

— Понял. Это уже не от меня зависит, — отрывисто бросил Яр и сбросил вызов. Ему больше нечего было сказать.

И в этот момент из-под монолитного экрана, закрывавшего подземные этажи убежища, внезапно выстрелила, как из жерла вулкана, и черным удушающим облаком навалилась небывалая тоска. Жуткая, отчаянная, беспросветная, — до желания упасть на пол, свернуться в клубок и выть, размазывая слезы по лицу. Причем, Яр уловил эхо чувств сразу из двух источников, таких мощных, что они перекрыли все отголоски живой жизни рептильего гнезда.

Яр привычно поднял щиты, чтобы его не раздавило чужим горем, и отправил успокаивающий импульс страдающим душам. И только тогда сообразил, что эхо идет от репти! Никогда он не заподозрил бы такой глубины чувств в холоднокровных существах. Это что должно было случиться, чтобы вскрыть ледяную толщу, покрывающую их как панцирь? Кто-то умер?

Один из источников стремительно приближался снизу. Лифт, — догадался эмпат. Нажал на кнопку пульта, выключив визор, и развернулся к стене со стальной дверью.

Сталь раздалась в стороны, и из кабины, шатаясь на высоких тонких каблуках, вышла черноволосая рептесса, ослепительно красивая даже в зареванном виде. Адель, младшая сестра Габриэля, — вспомнил Яр. Он уже видел ее: девушка прилетала в тайгу и подолгу сидела у разбитого тела ящера.

Запнувшись о край толстого белого ковра, Адель едва не упала, но метнувшийся Яр успел поддержать. И тут же отпустил и отступил на шаг — такой яростной гримасой исказилось лицо рептессы.

— Ты! — почти прорычала она, сжав кулаки и сверля гостя исподлобья. — Это ты виноват! Ты и твоя сестра! Зачем только вы на свет родились, уроды! Если бы не твоя сестра, он бы никогда не перешел дорогу драконидам и был бы здоров! Если бы ты не согласился на его убийственный план, ему некуда было бы деваться, он бы остался на Земле! Живой! А теперь он мертв! Мертв! Из-за вас, проклятых! Ненавижу!

Если бы кто-то, обладающий астральным зрением, мог видеть усилия эмпата, то залюбовался бы скоростью, с какой он сплетал вокруг убитой горем и разрываемой ненавистью чужой души кокон сочувствия, спокойствия и умиротворения, залюбовался бы узорами плетений, выпускающих мягкие бархатные лапки, обнимающие душу.

А в мире физическом Яр налил в чистый стеклянный бокал воды из графина и подал девушке. Она схватила посуду, едва не раздавив, отхлебнула глоток и… выплеснула остатки на человека. Он не стал уворачиваться, хотя мог бы.

— Ненавижу! — взвизгнула рептесса и схватила горлышко графина.

Яр не стал ждать, когда тяжелый хрусталь разобьет ему голову, поднырнул под руку замахнувшейся девушки и, оказавшись за ее спиной, перехватил одной рукой опасный предмет, а другой рукой прижал девчонку к себе так крепко, что даже ее нечеловеческая сила не помогла ей вырваться.

— Пусти! Тварь! — орала она.

Избавившись от графина, Яр развернул рептессу лицом к себе и… поцеловал, забирая и развеивая ее ненависть.

Потрепыхавшись, Адель притихла… и разрыдалась, уткнувшись в богатырскую грудь.

— У него получилось? — спросил эмпат, поняв, что буря миновала.

— Да! — глухо ответили ему в грудь. Но Адель тут же отодвинулась и, вытащив платок из кармана брюк, высморкалась. Из второго кармана она извлекла маленькую коробочку толщиной с палец. Открыла и вынула черный медальон, диаметром с древний пятак, подвешенный на цепочку из такого же черного металла. Странная поверхность, успел заметить Ярослав. Рептесса рявкнула: — Наклони голову, дубина стоеросовая!

Эмпат послушно наклонил, и охнул, когда почувствовал на своей шее адский холод металла и тяжесть пудовой гири.

— Это и есть кластер Мемориза?

— Нет. Кластер тебя бы раздавил, идиот. Это, черт бы тебя побрал вместе с моим гениальным братом, экспериментальный мобильный образец, созданный по тому же принципу. И ты будешь беречь его лучше, чем собственную жизнь, Ярослав Пасный, — резко и твердо произнесла рептесса, словно не она тут рыдала как маленькая девочка несколько секунд назад. — Ты можешь сам сдохнуть, но ты вернешь эту штуку на Землю, в мои руки или руки моей матери. Понятно? Дед нашел в летописях упоминания, что дураки из твоего племени, улетевшие к звездам, возвращались домой еще при жизни своих отцов. Значит, у драконидов есть технологии сверхсветовых перемещений в космосе.

8

После утреннего сеанса процедур и массажа, ру-тай Диири помогла мне облачиться в бело-золотистый комбинезон члена экипажа, такой эластичный, что он сел как вторая кожа. Если бы не утолщенные швы, капюшон и клапаны карманов на груди, я бы чувствовала себя голой. Диири показала, как им пользоваться в чрезвычайных ситуациях, которые на космическом корабле могут возникнуть в любой момент. Несколько нажатий кнопок, и комбинезон превращался в легкий скафандр, способный выдержать химическую атаку, пожар или гравитационные нагрузки. Правда, воздух в нем без подключения дополнительных баллонов мог генерироваться недолго, всего полчаса по земному времени.

Кстати о часах. В предплечья комбинезона было вмонтировано множество датчиков, и один из них показывал внутреннее время корабля, жившего по традициям своей планеты. Но для моего психологического комфорта и для ускоренной адаптации, как объяснила Диири, настроили сравнительную часовую шкалу.

Вместо завтрака в каюту были поданы тубы с питательной дрянью и вода.

— Хочу сок, — заявила я. — Яблочный.

За время миссии Диири, как и многие члены драконидского экипажа, познакомилась с земной кухней, потому девушка поняла меня и отрицательно мотнула головой:

— Нельзя! Соки вызывают брожение. Через три дня можно будет.

— Три дня, так и быть, потерплю, — проворчала я. — Скажи, Диири, А остальных из группы землян когда я увижу?

Моя помощница опустила взгляд, но ответила:

— Через полгода, аль-дэй. Мы прилетели с опережением.

— Почему? Разве это не флагманский корабль вашего звездного флота? Капитан что-то такое говорил при первом знакомстве…

— Флагманский. Но я ничего не знаю, что могло быть бы ответом на ваш первый вопрос. Я всего лишь ваша личная помощница, моя функция исчерпывается услугами по обеспечению комфортной жизни.

Вот ведь. Или ей запретили откровенничать, или она действительно способна только на механическую работу, а мозг атрофирован за ненадобностью. Хуже робота, потому что производит впечатление человека.

— А если без знаний мне некомфортно? — прищурилась я. — Как ты попала на космический корабль, Диири? Честно говоря, я всегда думала, что в звездный флот отбираются самые образованные и многофункциональные лю… существа.

Она пожала плечами и слабо улыбнулась:

— Даже в космосе нужны слуги для высших каст.

Ага. Что-то такое в меня вкачали — поверхностное знание о сложной кастовой системе в империи драконидов.

На самом верху стоят, разумеется, альфы. Их роль обозначается словом «аль» в названии ранга. Могу гордиться: меня тут называют аль-дэй, как высшую. Хотя и пленницу.

Ранг Диири был ру-тай, и это означало… Я нахмурилась. Насильно вколоченное знание оживало с трудом… А ведь ее ранг означал, что кто-то тут врет. «Ру» - это обозначение для военных среднего командного звена. Рулевые. «Ди», как у нашего капитана, — для старшего звена. Диктующие.

А второе слово, «тай» - это означало что-то, связанное со службой, точнее, служением. “Й” на конце — обозначение гендерной принадлежности. У зрелых мужчин было бы «р» или «л» у старейшин. И у императора.

Голова немедленно закружилась, и я покачнулась и была немедленно подхвачена за локоть железной рукой и усажена на койку.

— Вы ведь все военные, так? Иначе быть не может, у вас же военный флот. И какое у тебя звание, Диири?

— Ру-тай, — безмятежно улыбнулась драконидка. И добила. — Вся наша раса драконидов — военные, госпожа.

— Какой ужас. А посудомойки, горничные, учителя…

— Все, кто родом с Ир-ри-той, главной планеты империи. Но кроме звания есть еще должности. Если сравнивать с земными традициями, то я при вас числюсь в должности адъютанта и по совместительству — телохранительницы.

— Ага. Уже понятнее. А мое звание как перевести? Я не могу подобрать аналоги.

— Их нет. Аль-дэй были уникальны. И ценны только для нас. Сверхценны.

— Были?

— Они выродились на нашей планете, госпожа. Утратили дар. Те, кого сейчас называют аль-дэй, уже не способны ни на что, кроме как согревать постель тарам.

— А тары это…

— Главные священнослужители.

Хм… А помнится, кто-то представился как адмирал. Совсем этот чуждый культурный код меня запутал.

Однако, получается, что к нам на Землю явилось священное воинство?

Это многое объясняло. И безапелляционность, и диктаторские замашки, и тот фанатизм, с которым дракониды ненавидели рептилоидов. Сдается мне, и роду Пасных ненависть привита именно такими «священнослужителями». А моя адъютантша, получается, тоже из них? Священнослужительница среднего командного состава?

Минутку. А какому богу они служат?

Я озвучила вопрос и получила неожиданный ответ:

— Мы не богу служим, госпожа. Это понятие чуждо нашей расе, но… впрочем, это неблагодарная задача — объяснять. Мы служим разуму, разумности. Мы сеем семена разума на бесплодных планетах или на тех, где разум не смог развиться выше животного. Вы увидите и поймете это сами. А если не увидите, значит, и не надо, — и перешла к непосредственным обязанностям. — Если у вас нет других желаний, я могу показать вам наш звездолет и познакомить с экипажем. Они будут счастливы увидеть аль-дэй.

Я почему-то поежилась — столько восторга прозвучало в голосе адъютантши.

Но тут люк открылся, причем, без сигнала и моего разрешения, и в каюту ступил аль-тар Аррадор.

— Хорошего дня, дамы,— приветствовал он на драконидском (прозвучало это как — «Эт ерге, йэни», но мой мозг после апгрейда перевел автоматически).

— Уже сомневаюсь, — пробормотала я себе под нос.

— Диири, ты можешь заняться другими делами.

— Слушаюсь, аль-тар, — поклонилась девушка, прижав кулак к груди и шмыгнула мимо него на выход. Телохранительница называется.

Я встала, сложила руки на груди и вздернула подбородок. В конце концов, я тут тоже альфа.